Аннотация: Повесть из 18 глав. Первая из триплекса "Очевидец" (Кладка; Серый протокол; По ту сторону)
КЛАДКА
1.
Тюпкин сидел на очень низком и очень мягком диванчике, пытаясь пристроить поудобнее свои длинные ноги. Диванчик стоял в новенькой приемной. По стенам поблескивали пластиковые панели "под мрамор", над головой - шикарные светильники, под ботинками - паркет. Дворец, не дворец; но офис! Во всяком случае - не контора. Развернулся Петух, кто бы мог подумать.
-- Заходите, Вадим Николаевич ждет!
Тюпкин не сразу понял, что наманикюренная куколка обращается к нему. Потом поспешно вскочил, одернул вздыбившийся пиджак и излишне твердо прошагал в легко подавшуюся темную дверь.
Петух возвышался, как тяжелое изваяние, навалясь на стол одним локтем. Он медленно повел головой, но Тюпкин и сам уселся напротив, выпрямил спину и плечи. Теперь он глядел прямо в зрачки Петухова.
Тот не стал меряться взглядами. Отвел глаза чуть вправо и лениво выдавил:
--Здорово. Выкладывай, что у тебя. Только покороче.
--Здравствуй, Вадим. Я не собираюсь вспоминать былое. И просить чего-нибудь не буду. У меня другое.
--Ну-ну. Говори.
Тюпкин потянулся рукой к внутреннему карману. Но рука остановилась, чуть зайдя пальцами за отворот. Зато другой рукой Тюпкин погладил кончик собственного носа и заговорил, продолжая тереть нос:
--У меня тут есть некоторые намерения. Нужна определенная сумма. По твоим меркам, думаю, незначительная.
Петух недовольно кашлянул, но Тюпкин быстро выхватил из кармана сверток, размером с объемистый бумажник. Сверток довольно грузно плюхнулся на край стола, и, пока Тюпкин разворачивал бумагу, Петухов сидел спокойно и молча. Глаза его цепко следили за отрывистыми движениями рук, извлекающими из шелухи ценное содержимое.
--Узнаешь? - спросил Тюпкин, сдвинув на середину стола массивный золотой портсигар. Пять зеленых камешков игриво блеснули, но Петухов удержался, не стал брать в руки драгоценную вещицу.
--Не-а, - покачал он головой. - Разговоры об этой побрякушке помню. А видеть не приходилось.
--Так погляди!
--Дима, у меня же не скупка. Ты что, не знаешь, куда это надо относить? Так я сейчас скажу Тамаре, она вызвонит тебе ближайший адрес.
И Петухов отрывистым жестом выбросил для прощания правую руку. Тюпкин принял рукопожатие, но руку хозяина кабинета не выпустил. Тот недовольно задергал ею и уже потянулся куда-то по столу левой рукой. Тогда Дмитрий медленно разжал пальцы.
--Скупка мне не подходит, Вадим Николаевич. Ведь это историческая ценность. Дядька-то мой двоюродный и сам путем ничего не знал, а я покопался в материалах. Когда портсигарчик мне достался. Эта штучка в свое время принадлежала Мюрату, маршалу Наполеона. Сходятся и описание, и особые приметы.
Петухов нехотя пожал плечами, пробурчал:
--Ну, Наполеон всё-таки не Тутанхамон, правда? И при чем тут твой дядька. У Мюрата в конюхах служил?
Тюпкин снисходительно улыбнулся:
--Мюрат, как считается, посеял его в Смоленске в двенадцатом году. А дядька родом из-под Можайска. И насчет Тутанхамона - зря! Это итальянский трофей, он значительно старше и дядьки, и Наполеона. Короче, этому портсигарчику место на аукционе, но у меня нет таких возможностей. А отдать его по цене лома, сам понимаешь, глупо.
--Черт, - выругался Петухов, - а я-то здесь с какого боку?! Чего ты от меня хочешь?
--Ерунду, - кротко поднял глаза Тюпкин. - Одолжить мне немножко под залог. Без всяких расписок.
--И сколько тебе надо?
--Сто пятьдесят тысяч.
Петухов вытащил из стола пачку сигарет, слегка кивнул, но смотрел куда-то поверх головы Тюпкина. Так что кивок его вряд ли стоило принимать за согласие.
--Ты не куришь?
Увидев негодующее выражение на лице Дмитрия, Петухов вдруг весело фыркнул, так что чуть не выплюнул сигарету.
--Это что же, по-прежнему стоишь непоколебимо? Хранишь заветы "Тайного общества"?
--Во всякой глупости есть своя маленькая мудрость, - картинно повел правой рукой Тюпкин, однако лоб его все-таки нахмурился.
--Ну, мудри, мудри! А мне, признаться, и вспоминать тошно. Хорошо, у Костюхи мать в горкоме инструктором состояла. Отмазала. И спасибо нас заодно. А то бы хана! Да не мне, тебе главным образом. Черта с два поступил бы куда-нибудь. Так бы и лежала в ментуре бумажка: Петухов Вадим, Тюпкин Дмитрий - малолетние преступники. А Вонька, гад, так тогда и испарился! Ты его больше не встречал?
Тюпкин поспешно замотал головой.
--Ну хорошо, если не куришь... - Петухов скомандовал в трубку, и через минуту перед Дмитрием дымился стакан свежего чаю.
--Вот что я тебе скажу, - изрек Петухов, тыча окурок в черную пепельницу размером с селедочницу. - То, что ты там копался, мне десять раз на... наплевать. Я верю только профессиональному заключению. С печатями, штампами, реквизитами. Счетом в банке... Поэтому могу предложить другой вариант. Есть у меня один жучок, хороший специалист. Не по Мюрату, а по золоту и камешкам. Он поглядит, что за твой товар можно дать. Уложишься в его цифру - будет разговор. Нет - мой тебе совет: закажи экспертизу и носи за своим портсигаром портфель бумажек. Вот тогда с тобой будут иметь дело. Подходит такой расклад?
Тюпкин кивнул, проглотил уже отпитый чай и кивнул еще два раза. Он поставил ополовиненый стакан на стол рядом с портсигаром, потом, как бы ненароком, пододвинул портсигар к себе поближе. Петух тем временем набрал номер.
--Здорово, Валентин! Узнал меня? Есть дельце, как раз по твоей части. А где ты? В Питере? И когда? Ну, тогда сразу в мои апартаменты. Не совсем, но лучше сразу!
На минуту в кабинете установилась тишина. Дмитрий поднес стакан ко рту и отхлебнул большой глоток.
--Вечером у меня, - сказал Петух бодро. - Вот только как ты доберешься? Так-так. Знаешь что, Димка! У меня тут еще дела, а ты.... Ведь наверняка не обедал? Поезжай сейчас с моим водилой. Он отвезет тебя куда-нибудь пошамкать. И компанию составит.
Петухов поднял трубку, нажал на кнопку:
--Олежек! Заводи! Сейчас к тебе выйдет Дмитрий... э-э... Михалыч. Давай, дорогой, малый гостевой вариант. А там вызову.
Тюпкин встал, Петух тоже поднялся.
--Кажется, всё! Езжай, Дима. Забирай, забирай, пусть пока у тебя будет. Ты чего съежился? Что-то не так? А-а! - Петухов засмеялся, как будто даже довольный. - Ехать боишься? Олег тебя пристукнет где-нибудь по дороге? Мы же все - мафия! Не будь идиотом. Если бы я хотел тебя пришить, я сделал бы это прямо здесь. В закрытом изолированном кабинете. Быстро и комфортно!
--Да нет! - попробовал возмутиться Тюпкин. - Я не хотел тебя обременять и...
--Пустые разговоры! - прервал Петухов и лично проводил друга детства до дверей кабинета.
2.
Домик у Петухова тоже был ничего. А забор еще лучше! Горный кряж, а не забор! За ним - мощеные тротуарчики, ряд кустиков, как рубанком струганных, и дальше домик. Тюпкин даже покрутил головой. Красиво! Именно не шикарно, или там роскошно, а очень легко, невесомо, изящно. Кто ждал от Петуха? Скорее думалось, взгромоздит он себе огромный позолоченный сундук с кучей мелких подслеповатых оконец. Или нескладный каменный барак с завитушками, тремя подъездами, длинным балконом и башенкой на крыше.
Перед домом, спиной к вошедшим стоял сам Вадим Петухов, а вокруг него скакала огромная длинноногая собака. Петух обернулся, собака тут же куда-то умчалась.
Вадим явно был доволен произведенным эффектом. Деньги деньгами, а хороший вкус еще поискать!
--Ну, как конурка?! Неплохо для акулы бизнеса? Знаешь, кто ее мне слепил? Хотя откуда тебе знать. Короче, он сейчас строит дом этому, ушастому. Не помню фамилию; который снимался в сериале про наркоту. Шел он недавно, правая рука там у их босса... Курков, Кульков? Не помню.
Тюпкин терпеливо выслушал, не перебивая, его мало интересовало ушастое киносветило, равно как и возводимый им особняк.
Петухов в один миг вернулся к деловому тону.
--Заходи! Валентин на подходе. Посмотри пока домик. В нем никого нет, если интересно, прогуляйся по комнатам. А я воздухом подышу, насиделся в кабинете.
Минут через двадцать Петухов и серьезный молодой мужчина, в отличном костюме, стройнившем еще больше его подтянутую фигуру, вошли в холл. Они свернули направо, в большую комнату с камином и сразу увидели Тюпкина. Дмитрий Михайлович не шевельнулся. Он так и стоял, чуть запрокинув голову. Его руки были сложены за спиной, пальцы слегка пошевеливались.
Валентин и Петухов понимающе-снисходительно переглянулись. Стенка, сквозь которую чуть выступал камин, была выложена из каменных блоков, покрытых необычной резьбой. Явно бросалось в глаза, что резьба не новая, старинная, хотя и отлично сохранилась.
Блоки шли от самого пола до потолка, лишь два верхних угла стены поблескивали полированной поверхностью. Их выполнили из таких же каменных блоков, но без резьбы. Эти уголки не портили, наоборот, усиливали впечатление. Шлифованный новодел подчеркивал благородную древность основной кладки. Как будто старинный храм с каменным алтарем на фоне сумеречного неба.
Но глаз не отпускала не стенка, и не сама резьба, а тот причудливый разнобой, в котором были сложены блоки. Никакого связного узора или картины. Ни на одном камне резьба не переходила на соседний, каждый из них был сам по себе. Оставалось даже непонятно, частями какого изображения были эти резные прямоугольнички. Цветы ли, листья, животные, абстрактный орнамент из арабесок, а то и пейзаж, либо натюрморт. Может быть, батальная картина или священные символы. Надпись? Ни один камень не давал зацепки глазу. Прямые, кривые, ломаные линии и отрезки, то пересекающиеся, то прерывистые. И точки, разной формы и размера.
Но, тем не менее, каменщик или тот, кто руководил кладкой, постарался на совесть. Может быть, даже вложил душу. Хаос из фрагментов не оскорблял глаз сбоями, провалами, неожиданными неуместными дырами в общем бессмысленном рисунке. Как будто два прихотливых самовольных потока тускло мерцающей жидкости сбегали из одного жерла и, обтекая зев камина, уходили в землю. И даже не стояли на месте, а всё текли, текли, текли...
--Дима, - негромко позвал Петухов, - хватит пялиться на прекрасное. Тебя ждут два занятых человека.
Вадим Николаевич отпер двери маленького уютного домашнего кабинета. Здесь было как раз три кресла. Вся процедура, включая обмен мнениями, заняла не более пятнадцати минут. Затем Валентин откланялся и умчался домой, войти в норму после утомительной поездки. Дмитрий с Вадимом спустились по винтовой лестнице и опять оказались в комнате с камином.
--Вот теперь, если хочешь, созерцай, - хохотнул Петухов. - Я когда-то тоже разглядывал.
--Оригинал твой строитель, - отозвался Дмитрий. - Ведь это, наверняка его собственное решение. Или ты сам такое заказал?
--Зачем лезть не в свое дело?
--Пожалуй! Интересный тип. Любой другой на его месте восстановил бы первоначальный рисунок.
Петух снисходительно хмыкнул:
--Думаешь, он не пробовал?
--Как?! - опешил Тюпкин. - вы не знали изначального изображения?
--Не только мы! Если хочешь, послушай. Эту стенку мне выдрали в одной развалившейся усадьбе, за Подольском. Но сначала меня привезли на место, показали. Она была сляпана вообще никак. - Петухов беспорядочно помахал перед собой кистями обеих рук, поясняя сказанное. - А заметь, графский особняк. Тоже, наверное, строили архитекторы.
--Да мало ли чего! - загорячился Дмитрий. - Кто знает, кто там строил и чего хотел. Надо было покомбинировать кусочками. Они явно составляли когда-то одно целое. Нарезать квадратики и сложить на столе...
--Какой ты умный! И складывали, и вырезали. Для того и выломали эту стенку. Выломали! Выломали - не то слово. Швы распиливали почти вручную!
--И чего?
--А ничего! - Петухов сунул большие пальцы за ремень и прошелся туда-сюда. - Саня, ну - строитель мой, сказал, что кирпичиков когда-то было поболе. Раз в десять. А это - остаточки. От какого-то древнегреческого сооружения.
--Древнегреческого? - быстро переспросил Тюпкин.
--Не знаю, - недовольно признался Петух, - я, так, имел в виду. Что-то давнишнее. Наверное, граф тот вывез обломки. Тоже, видимо, хотел сложить узорчик. И накося!
Тюпкин потер кончик носа.
--Все равно, какой-нибудь кусок, фрагмент мог сложиться. Вадим! - вдруг воскликнул он. - К тебе можно будет еще раз заехать?
--Можно-то можно. Только на кой?
--Ну, понимаешь. Сфотографировать на пленку. Ведь, - Тюпкин деликатно кашлянул, - здесь же нет, наверное, никакой секретности.
--Если тебе так загорелось сфотографировать, - снисходительно бросил Петухов, - приезжать необязательно. Олег обычно таскает в машине аппарат. Баб щелкает, или еще кого. Олежек! - позвонил он. - У тебя фотоаппарат с собой? С пленкой? Тащи сюда.
Через минуту шаркнула входная дверь, и послышались шаги. Но не Олега, белокурый верзила вряд ли так постукивает каблучками.
--Привет, Димчик! - пропел незнакомый голосок, и Тюпкин даже вздрогнул. Но сообразил с некоторой долей разочарования, что Димчиком здесь называют не его а Вадима.
--Поднимайся, я сейчас, - буднично ответил Петухов. Тюпкин понял, представлять его не будут. Он замер, напрягши тело, сделал вид, что внимательно разглядывает кладку. Но глаза, скосясь, невольно проводили подвижную фигурку в черных туфельках и облегающем платьице. Чем-то она напоминала давешнюю секретаршу в офисе, но всё-таки нет, другая. Повыше, тоньше руки, пышнее прическа.
Вошел Олег. Петухов остановил его жестом, повернулся к Дмитрию, протянув обе руки для рукопожатия. Надо было понимать так, что визит окончен, и Тюпкин сдается на полное попечение водителя.
3.
В дверь настойчиво звонили. Дмитрий Михайлович зарычал от досады, выбрался из-за письменного стола и пошел открывать. Конечно, кого еще и ожидать! За дверями стоял стародавний знакомый, тот самый, которого Петухов непочтительно назвал Вонькой. Хотя сам он предпочитал представляться Юрием Войницким.
--Проходи, Юрец, - слегка вздохнув, пригласил Тюпкин.
Войницкий осклабился и, еще не перешагнув порог, вкрадчиво произнес:
--Вижу - вздыхаешь? Не рад. А что такой недовольный? Всё впустую, мимо денег?
--Ты о чем? Да нет, там как раз без сучка и задоринки. В тот же день выдал по полной.
--Вот! - Войницкий вскинул вверх указательный палец. - Никогда не верите опытному человеку. И, между прочим, не цените бескорыстные советы.
Тюпкин запирал ключом дверь, услышав последние слова, он резко обернулся. Но гость с усмешкой ткнул его кулаком в плечо. Затем демонстративно и деланно хохотнул, призывая засмеяться и хозяина. Тюпкин послушно хмыкнул.
--Заглотил, значит, Вадюнчик! Знал я, знал: таких только на маршале и объедешь.
Тюпкин нерешительно топтался в проходе, дожидаясь, пока гость закончит прихорашиваться у зеркала. И чего там причесывать! Хоть Юрий Войницкий был всего лет на пять старше Петухова и Тюпкина, внешне он мог сойти за их папашу. То ли бурные годы, то ли бесконечные аферы так истаскали их первого неформального наставника, что ни в глазах, ни в лице, ни в фигуре не осталось ничего, напоминающего тогдашнего шустрого Воньку. Ну, чистый дедок-пенсионер, да еще любитель рюмочки.
Дмитрий никак не мог решить: вести его в комнату или на кухню. Не хотелось возиться с угощением, тянуло назад к письменному столу, но и тут беспокоило, что Юрец опять сунет нос не в свое дело.
Войницкий сам разрешил колебания хозяина. Слегка отстранив Тюпкина, он прошлепал в комнату. И сразу склонился над разложенными фотографиями. Поводил носом, как обнюхал, затем вытащил черепаховый очечник, нацепил на нос очки. Взял один из вырезанных кусочков.
--Эй, эй, аккуратно! - крикнул Дмитрий Михайлович.
Юрец медленно повернул голову в его сторону, снова посмотрел на обрезок и вернул на прежнее место.
--Давно сидишь? - спросил он, как будто всё понял с первого взгляда, или не впервые разглядывал эти фотографии.
--Дней восемь, - накинул на всякий случай втрое Дмитрий. - Интересная мозаика.
Войницкий не отходил от стола. В руки ничего не брал, но было видно, что он разглядывает каждую фотографию по очереди. А Тюпкин думал. Вдруг Вонька и в самом деле уже видел эту стенку. Петух, правда, упомянул, что не встречал его ни разу. Ну и что! Грош цена таким утверждениям, тем более, что речь идет о Войницком. Ведь и он сам скрыл от Петухова, что виделся с Юрцом буквально накануне. На это, конечно, были серьезные причины: вся трогательная история о Мюрате сочинена Войницким. Он выдал этот сюжет экспромтом, лишь только Тюпкин спросил совета, как побыстрее, повыгоднее и побезопаснее пристроить дядькин портсигар. Опять же, кто его знает, этот экспромт, Вонька вечно обдумывает планы своих очередных афер.
Толку в них, конечно, мизер, от этого лысого старикашки никак не веет благополучием. Но, ясно как день, Войницкий без афер просто не может жить. Как ненасытный художник, он должен творить вечно.
--Это вот так или вот так? - спросил Войницкий. Дмитрий шагнул к столу, посмотрел поверх его спины и лысины: рука Юрца вертела фотографию правого бока кладки с ног на голову и обратно.
--Всё равно, можно даже так, - Тюпкин положил фото набок. - Они квадратные.
--Ну можно, так можно, - Войницкий выпрямился и снял очки. - Это заказ или задание?
--Ни то, ни другое, - протянул со вздохом Тюпкин. - Развлечение.
--И что ты рассчитываешь получить? Узорчик?
Дмитрий заколебался, но желание поделиться хоть с кем-нибудь пересилило.
--По-моему это тянет не на узорчик, - произнес он многозначительно, сдвинув на середину стола четыре кусочка, сложенных вместе. - Взгляни, что это?
--Глаз?!
--Да! И к тому же не весь. Уголок где-то на других фрагментах.