Я плакать не хочу,
хоть не отходит сердце.
К забытому ручью
по камешкам из терций
спущусь напиться детства
с вершины лицедейства,
где пугалом торчу.

Век-шут при королях
заматеревших истин,
где на вторых ролях -
звезда, душа и листья,
где голый, как софизм,
их точит червь всех мистик -
вселенский атеизм.

Но как поймать мотив:
откуда и зачем мы,
ладони опустив
в ручей почти лечебный -
иль ключ к заветной дверце,
где мегафон системы
не заглушает терций?