Увы, сразу приходится сказать, что детектива в повести кот наплакал. Как, впрочем, и мистики. Но ретро есть, довольно красочное, пусть и не совсем по делу.
Оговорюсь - это не значит, что вещь следует признать плохой, неудавшейся и т.д. Как и то, что рецензенту она не понравилась, коль рецензия с первого слова вроде бы задает отрицательный тон. Это не так. На взгляд рецензента, тут следует разобраться и подробно рассмотреть, что не удалось, при возможности - почему. Поскольку цель рецензии - помочь автору как-то улучшить свое детище. В повести заложен неплохой материал, который, наверное, следовало бы развернуть несколько иначе. То, что композиция повести проста - не упрек, почему бы и нет? Горизонтальная композиция далеко не самый худший выбор, особенно, если автор впервые приступает к большому объему. Но в этой композиции есть, на мой взгляд, две грубые ошибки: начало повести и тот отрывочек, который несет в себе мистическую составляющую, но, к сожалению, никак не связан с сюжетом (история Савелия).
Зачин интересен (это пролог), но ни во что не выливается. Только много позже герои достанут эту историю с нужной полки, чтобы просто объяснить читателю, что же тогда в Ипатьевске случилось. Мой читательский вопрос таков: почему в пролог включено убийство поручика, а не любое другое событие? Не лучше ли смотрелся бы эпизод из военной части? Тут, соответственно, надо менять и рассказ Николая, поскольку автор может мне ответить, что герой не был свидетелем убийства в Ипатьевске, а об остальном он рассказывает Савелию. А зачем, собственно? Почему непременно вот так просто: рассказ одного героя другому? Дневники, письма, отрывочные воспоминания разных персонажей (хоть того же ординарца Слепченко, который упомянут неоднократно, но толку в литературном плане от него никакого), да много есть разных приемов, которые позволили бы читателю окунуться в более ранние события. Да, композиция бы усложнилась, но интереса у читателя история вызвала бы больше.
Второй эпизод, прямо и честно скажем, был включен в повесть ради некоторого мистического флера - никаких иных задач у него нет, хоть задом наперед читай, хоть снизу вверх. Он не дает нам даже более глубокого понимания образа Савелия, что уж говорить обо всем сюжете! Думаю, что автор и сам это понимает достаточно хорошо.
На мой взгляд, композиция ќ- не самая большая беда повести, исправить другие проблемы - она сама выстроится. Тут дело в фабуле. Похоже, что автор ее не продумал, как следовало бы. Не сюжет, а именно фабулу. Это ведь не только порядок, но и способ повествования обо всем происходящем, включая мотивировку. Причем, если в сюжете логика (выраженная в причинно-следственной связи) может быть, так сказать, "своеобразной" - то, что мы называем "авторской":), то в фабуле она обязана быть просто-таки железобетонной, непробиваемой. А потом, в сюжете, ее можно так преподносить, чтобы она воспринималась читателем незаметно для него самого.
По-моему - вот оно, самое слабое место повести. Это не значит, что логики нет, не значит, что нет сюжета, но непродуманность интриги бросается в глаза. Именно поэтому читатель во мне не увидел детектива, но увидел сюжет (череду событий), определенную логику его, авторскую мысль. Потому не могу припечатать "плохая повесть", но скажу, что повесть - требующая значительной работы. А идея - хорошая, интересная. Описание военных событий - автору в плюс, все восточные аллюзии - тоже. Такое впечатление, что самому автору доставляло удовольствие описывать всю эту красоту. Для интриги они - как до...., ну вы помните, вероятно, знаменитую школьную поговорку:), но увлекательно.
Образы в повести... Не очень, не обижайтесь. Но им не хватило наполненности, что ли, сложности какой-то, неоднозначности. Савелий, конечно, получше, чем тот же Николай. Все его выходки оживляют скучноватый сюжет, но он не дан в развитии, в нем не приоткрываются новые черты, делающие образ глубже. Авантюрист, весельчак и надежный товарищ - таким он перед нами предстает в самом начале, и таким же остается в финале. Ни прибавилось, ни убавилось. То, что он оказался куда практичнее своего друга, несмотря на внешнюю беззаботность и некоторое легкомыслие, считывалось сразу. Но, в общем-то, неплохо.
Николай "не проглядывает" никак. Вот что нам предлагается тоже с самого начала: честный служака, глубоко порядочный человек, звезд с неба не хватает. Все. Для рассказа - достаточно, для повести - нет.
Остальные персонажи достаточно ходульные, маловыразительные. Да, собственно, через что им выражаться? Нет таких коллизий в повести, чтобы они заиграли красками. А все интрига, язви ее! Она провалилась и потащила за собой все остальные элементы, оставив нам для любования то, что никак ее не спасает, а остается просто само по себе (выше об этом говорилось).
Теперь стиль повести. Он не ровный. Есть довольно удачные отрывки, читаются легко, литературно написано. Но есть... Крайне неудачные моменты. Почему-то автор время от времени разражается такими предложениями, от которых хочется бежать. Дело в том, что "закрученность" еще не есть литературная красота. Да и сложность построения предложений должна на что-то работать, а не быть самой по себе. Достоевский не просто так заворачивал свои конструкции - у него цель была, которую он ясно и четко понимал. А в детективе, остросюжетных жанрах - на интригу, все должно работать на интригу, на читательский интерес, ну, и конечно, на авторскую идею.
Вот, что мы получаем в тех кусках, которые я обозначила для себя-читателя, как "невнятные":
"Проходя по залу, господин в светлом пальто неуклюже повернул влево, к намеченной цели, не удержался на непослушной ноге и толкнул сидящего в одиночестве невысокого, рыжеватого, плотного субъекта в круглых близоруких очках".
Пальто господина (позже мы узнаем, что это Николай) только что описано в предыдущем предложении (причем, как "костюм" с целой вереницей прилагательных). То, что он одет в светлое, мы уже знаем, зачем повторяться - это раз, и какое вообще значение имеет пальто-не пальто и его цвет - это два.
Дальше. Автор начинает предложение с деепричастного оборота - хорошо, потому что тут заложено действие. Понимаете ли, читатель уже усвоил, что господин проходил по залу, так что нам дает еще и упоминание, что он пер к намеченной цели - действие сразу тормозиться. Дальше. Господин толкает.... О, Мудрый Тот! На нас сразу выливается ушат внешних признаков того, кого мы вскоре узнаем как Савелия. Откуда берутся эти "невысокий", "плотный" и т.д и т.п.? Все это в долю секунды заметил Николай, пока толкал своего друга? Или автор сразу хочет читателя проинформировать, чтобы позже не возвращаться к описанию Савелия. Который еще к тому же и "сидел в одиночестве". В чем смысл этой витиеватой конструкции? Господин нумер один столкнулся с господином нумер два, и читатель оптом знакомится с двумя главными героями повести. А наворочено-то сколько! Зачем?
Для сравнения привожу кусок, который оформлен более удачно для читательского восприятия:
"Савелий заявился к нему в номер в начале девятого. Был он гладко выбрит, трезв, рыжая шевелюра, насколько возможно, причёсана. Вместо грубых дешёвых кругляшей, на переносице гордо восседала изящная черепаховая оправа со слегка задымлёнными стёклами. Небрежно повязанный шёлковый галстук украшала булавка с конской головой и рубинами. В руке он держал элегантную трость с костяным набалдашником в виде той же лошадиной головы".
Тоже, конечно, многовато описаний, но, по крайней мере, они дают нам представление не только о внешности Савелия, но и о некоторых свойствах его характера, а это уже немало для отношения "читатель-персонаж". Я вижу Савелия и его особенности. Сравните с первым предложением, которое не дает нам вообще ничего, только в тексте занимает место, которое стоило бы потратить на тайны и увлекательные приключения.
Таких примеров в небольшой повести можно найти немало. Повторюсь, скорее всего, все эти недочеты от фабульной лакуны. Знал бы автор, куда и зачем направлять своего персонажа, не стал бы уходить в ненужные описания.
Мне не хочется, чтобы автор обижался, ибо не по злобе все это написано, а как раз потому, что автор дал себе труд, взялся за ретро-детектив - это надо приветствовать в любом случае. Мне не жаль времени, потраченного на прочтение повести, и я вижу в ней потенциал. Конкурс - не самоцель, а возможность поучиться, почерпнуть для себя что-то полезное.
И последнее - тоже укус:). Название повести крайне неудачное. У кого исчез портфель? У Николая? Как раз нет, портфельчик тихо себе хранился в надежных местах, и Николай очень хорошо знал, где именно. Так кто же портфель потерял? Фон Штальке? Ну и пес с ним, читателю его не жалко, он - персонаж отрицательный. Название должно хоть каким-то образом отражать суть интриги и относиться, прежде всего, к героям произведения.
Впрочем, на этом конкурсе с названиями - просто беда, включая и название повести рецензента.
В общем, хотелось бы, чтобы интрига заиграла, чтобы события наслаивались друг на друга, не давая читателю вздохнуть, чтобы мыслью своей он метался от темы Востока и загадочной статуэтки к проблеме таинственной надписи готическим шрифтом (о чем я как читатель догадался почему-то раньше героя - он что, никогда не встречал готический шрифт?). Чтобы японцы не остались "за кадром", а тоже включены были в сюжет либо мешая фон Штальке, либо перетягивая на себя читательские подозрения. Ну, что-то в этом роде:).
Спасибо автору за описание военных действий и включение японской линии, и пожелание удач в творчестве.
Рецензия на повесть "Компенсация"
Сразу скажу, что повесть мне понравилась. Даже очень понравилась. Потому сначала буду хвалить, а потом - ругать. Потому что хочется, чтобы недостатки, бросившиеся в глаза, исчезли.
Если разбирать по разделам, то так и получается: в каждой составляющей есть достоинства и некоторые моменты, слегка их, достоинства, портящие. Что радует - эти "моменты" не носят кардинального характера.
И конечно, нельзя не сказать, что все замечания носят по природе своей субъективный характер. Иными словами, других читателей, может, и не взбудоражило.
Итак, композиция. Она хороша, потому что построена, как надо для остросюжетного детектива (а именно к этому направлению рецензент относит повесть): факты, изложенные с точки зрения разных персонажей, подозрения, выслеживания и - обязательный элемент - кульминация с погоней и лобовым столкновением в шурфе. Сюжет развивается ровно (почти), соблюдены правила игры с читателем (тут хочется добавить: с внимательным и довольно эрудированным читателем).
Персонажей... достаточно. Есть группа, которую можно условно назвать "главные", в которую входят "наши" и "не наши". Есть второстепенные персонажи, у которых своя роль - либо приносит какой-то факт в общий улей, либо участвует в каком-то событии. Таких, чтобы совсем уж были лишними, вроде бы нет. Разве только шаловливая Рахель мелькнула, озарив читателя своим блеском, ни во что впоследствии не вылившимся. Но и она кое-что добавляет в копилку сведений: утверждает, что муж ее - человек совершенно мирного нрава. Кому, как ни ей знать своего рогатого супруга! И вот уже я - читатель - понимаю, что подозрения в адрес Страхова не имеют под собой основания, не убивал он отводчика Фоминых.
Большинство персонажей весьма колоритны, запоминаются, поскольку автор озаботился наделить их такими свойствами, которые в голове читателя остаются, не путаются с другими. Наверное, каждому рецензенту понравится более разные герои. На мой вкус, более других удался Матвей Силыч Пестеров (за исключением одной крохотной детальки, о которой позже и которая основного впечатления не меняет). Как-то верится в него, он объемный, но при этом раскрывается не сразу, а постепенно. И смешение в нем различных черт: он и честный служака, и ретроград; почти открытый антисемит и замечательный семьянин; вспыльчивый и резкий, но и способный признать свою неправоту - да много в нем всего, но в итоге мы получаем очень органичный образ.
Хороши Ошмарины - оба - но Ефим кажется мне даже более удачным.
К колориту претензий тоже нет. Для меня, человека очень далекого географически и исторически от описываемого места действия, весь антураж выглядит экзотическим, увлекает. Описываемые обычаи, например, смесь христианских и языческих обрядов и традиций вызвали интерес, полагаю, что автор уделил сбору материала какое-то время. За это моя читательская благодарность.
Да и в целом сюжет укладывается не только в жанр остросюжетного ретро-детектива, но даже можно обнаружить элементы стилизации. Не всегда эта стилизация удачна, но в целом, так сказать, без некоторых частностей выглядит убедительной.
Тем более хочется отметить "соринки" - не для того, чтобы укусить автора, а для того, чтобы дать информацию к размышлению, ну, и опять же - это лишь частное мнение.
Первое, что можно отнести к минусу композиции. Это история с "летающей" утварью в посудной лавке. Пестерев посещает ее в самом начале повести, вызывает горного инженера Страхова... И все, эта линия увядает. И лишь в финале мы узнаем, что Страхов обнаружил причину "загадочного" явления, которую, впрочем, Пестеров предположил практически сразу. Да и читателю понятно, что никакой особой тайны здесь нет. А с основным сюжетом история связана очень отдаленно, лишь как дополнение к слухам о появившейся нечестии. В композицию врезается, оставляя у читателя вопросы.
На мой взгляд, не стоило бы так долго (практически до самого последнего момента) держать читателя в неведении о том, как Аристарх стал ссыльным. Ведь по его поведению читателю почти сразу понятно, что вьюнош сей, хоть и вполне себе передовых взглядов, но на радикала совсем не тянет. Мне так и подумалось, что студента подставили и он "загремел под фанфары". К тому же, эта мутная история с Сергеем Кравчинским испортила мне настроение! Ох, батенька мой! Ай-я-я-яй! Ведь именно ЭТА фамилия ломает вашу историю. Когда происходят описываемые события, ась? Черным по белому сказано, что Аристарх начитался "Собаки Баскервиля". Хорошо. Я-то помню, когда Конан Дойл написал свою повесть - в 1901 году. Время, когда славный парень Аристарх рыщет по сибирским просторам, для меня становится прозрачным. И тут - Степняк-Кравчинский - Ба-бах! Сергей Михайлович, мало того, что попал под поезд в 1895 году, ладно бы. Так он еще с 1878 года в Россию носа не казал: как Мезенцева зарезал, так и покинул отчизну навсегда. Так что никак не мог он подставить студента-юриста под политическое дело.
Кроме того, упоминаются Дягилевские сезоны, затмить которые хотел бы Рональд (мимоходом упоминается, но для зоркого читателя значение имеет). Ну, вот( . Первый сезон-то случился в 1908 году.
Обещайте свести все время в повести к единому знаменателю, ладненько? )
Далее - проблема весьма спорная, но все же обозначу ее. Мне развивающийся неспешно сюжет люб. Я получаю удовольствие, смакуя постепенно события и переплетения предлагаемой истории. Но даже на мой вкус есть некоторые излишества в описаниях. Вообще-то, они нужны, а в ретро - просто необходимы. Но в первой половине повести некоторый перебор по этой части. Особенно - во внешности многих персонажей, в том числе, второстепенных. А также - в описании мест, которые с дальнейшими событиями никак не связаны.
Например, вот это: "Редакция оказалась обычной комнатой с двумя столами - письменным и обеденным, где на керогазе стоял медный чайник, а остальное место занимали фаянсовый заварочник, блюдечки с печеньем, вареньем и колотым сахаром. Рабочее место свидетельствовало, что редактор "Сибирской жизни" идёт в ногу с веком - телефонный аппарат занимал центр, оттеснив настольную лампу влево. Малахитовый прибор с медными крышками на двух чернильницах гармонировал с зелёным сукном покрытия и салатовым ледерином бювара".
Нет, мне понравилось!:) Но больше ни разу читатель не окажется в этом милом месте, и все события никакого отношения ни к редакции, ни к тому впечатлению, какое она произвела на нас, не имеют. И кстати: это описание от лица автора, так ведь? А речь идет об Аристархе, который в редакцию пришел. Или это его, Аристарха, впечатление? Соответственно, вопрос: хоть так, хоть сяк, а зачем нам вся эта красота? Рецензент, насладившись ее, еще некоторое время ждал, как она заиграет.:)
Или описание внешности Нила Фадеича Мустафина? И ведь удалось хорошо - это бесспорно, но прокурор - персонаж весьма скромного ряда. А времени ему и его чудачествам уделено прилично. Запоминается, надо отдать должное.
Вот когда автор описывает тайгу, деревню, место, "где золото роют в горах" - это здорово. Это работает на впечатление от интриги, добавляет ей прелести.
В общем, на взгляд рецензента, тут есть, над чем поработать и привести в полное соответствие все элементы внутри сюжета, чтобы связки в описаниях и активных событиях выступали единым фронтом.
Что с образами? Ну, как уже говорилось, в общем и целом - весьма. Мелкая претензия нумер раз: Аристарх... хорош. Но не слишком понятно прописан его диссонанс: то он гордится своим крестьянским происхождением, то вдруг у него пробивается столичная спесь и легкое высокомерие к провинциалам. Вообще-то, одно другому не противоречит, и такое дуализм героя только украшает. Не хватает какого-то штришка, авторской связки, сыгравших роль мостика от одного к другому. Наверное, крестьянская хватка помогает Аристарху сообразить, что все следы свои надо замести, когда он находит могилу и клад, но возможно, об этом стоит читателю напомнить - всего лишь одним предложением.
Что касается Рональда Носова... То как-то сразу и подумалось, что он - преступник. Не скажу, что это - плохо, тем более, что там имеются подозрения и на Страхова. Но в Рональде сомневаешься с самого начала. И все-то его недолюбливают: и Аристарх, и Пестерев... Антипатичный товарищ в каждом своем проявлении. И то, что артист великолепный - тоже подозрительно. Но вообще, все его замашки неплохо переданы, достоверно. Меня убедило и его пристрастие к английской драматической школе - той, где надо "пережимать", которую заложил актер Дэвид Гаррик.
Не хватило немного Ван Миня. Персонаж мелькает, и остается ощущение чего-то недосказанного. Навести бы на него побольше подозрений, а то Аристарх немного лениво думает, что китаец мог бы... Но дальше этого дело не идет.
Что царапнуло в Пестереве? Ах, то самое словечко - "мирискусник". Опять же, вопрос, когда действие происходит? Объединение сформировалось в последние годы 19 века, а переросло в Союз русских художников уже в 1904.
И с чего бы Матвею Силычу так "припечатывать" будущего зятя (на тот момент еще такового)?:). Который, вроде бы, актер. А "мирискусники" - все сплошь художники. Да и трудно себе представить, что исправник, каким он нам показан, не только понимает, что это за творческое объединение, но еще и может использовать этакое мудреное слово с ироническим подтекстом. Нет, Матвей Силыч - не дурак, отнюдь. Не темный, необразованный "держиморда". Но и не настолько продвинут в понимании столичной богемы, чтобы ТАК мыслить.
Стиль. Написано красиво. Кое-что все же "цапануло". Об опечатках говорить не стану - у кого их нет. Насчет каких-то стилистических огрехов - совестно, поскольку у рецензента у самого рыло в пуху. Ну, все же, некоторые обозначу.
"Негативные подозрения" - а они бывают "позитивными"?
"...девушка, вооруженная зонтом..." - звучит немного страшно.
Не понравилось, как молодые люди друг другу представились. Барышня не могла назваться просто "Лиза", пусть даже дело происходит в сибирской глубинке. Ведь молодой человек ей даже не представлен. И она первая так вот сообщает, что она - Лиза. Да и Аристарх - фамилию называет, а об отчестве напрочь забывает. Каким бы передовым он ни был, церемониал знакомства должен был соблюдаться. Барышне его кто-то должен был представить, после чего она бы поведала, опустив глазки, что Елизавета Матвеевна Пестерева имеет честь пригласить господина Немерова на репетицию спектакля. Тут стилистически неверно - не для того времени. Как и этот эпизод:
"- Рональд, прекрати! - вклинилась между парнями Лиза, оттолкнула того и другого на ширину рук. - Аристарх, простите его, он нелепо ревнует!"
"Парни", "оттолкнула" - это другая эпоха, что-то из "Доживем до понедельника", что ли. А то вдруг архаизмы валом! От повести веет не то, что "Угрюм-рекой", а прямо-таки Мельниковым-Печерским, иногда даже излишне веет, и перебивается этими современными аллюзиями. А мне милее как раз вариант стилизации под прошлое, меня не напрягает, но и сбиваться с настроя уже не хочется.
Вот тут еще мелкая неточность:
"- Хому Брута ты играть станешь?
- Да. Сперва хотел Вия, но потом убедился, что никто не тянет на роль бурсака, а она заглавная, ключевая".
Роль Хомы, бесспорно, ключевая, но никак не заглавная. Заглавная - как раз роль Вия.:)
Совсем уж придирка странная, ибо никакого отношения к развитию интриги не имеет: так что там с Аленой-то?:) В смысле - девка - не девка, тема потухла, а читатель так и не разобрался в запутанной личной жизни деревенской красавицы.
По-моему, повесть удалась. Если же ее почистить немного, дабы всякие зануды не придирались, то удовольствие от прочтения будет полным.
Детективная интрига-то, заметьте, никаким экзекуциям не подверглась. Удилище на месте (читатель наравне с Неверовым получает и этот факт в руки), кусачая лошадка - тоже. С костюмом "нечестии" довольно понятно, что сыграл роль наряд из спектакля, но полная картина складывается только в финале.
Благодарю автора за солидный труд и желаю успеха.
Рецензия на повесть "Флорентийский кинжал"
Лучше сразу объясниться. Я хочу, чтобы автор понял: обидеть его у меня нет ни малейшего намерения. Напротив, рецензент увидел в повести самое главное: автор близок мне по многим параметрам - по стольким, что это даже немного пугает:). Но мне неизвестно, насколько горячо автор относится к детективам, входят ли они в его дальнейшие планы, а потому его - автора - ответная реакция для меня, пожалуй, важнее, чем... Скажем, результат конкурса.
Обычно я придираюсь к стилистике, разного рода ошибкам и т.д. Но здесь совсем другое дело: ничего не могу предъявить автору, кроме, возможно, излишней любви к второстепенным членам предложения, особенно - к определениям. А также - к вводным конструкциям, когда они не совсем нужны (например, тормозят действие:). Признаться, профессиональный нюх кое-что подсказывает мне.
Если говорить о стилистике "ретро", то есть несколько моментов, когда проскочили выражения "из наших дней", например, "быть в курсе", не слишком хорошо смотрится просторечье "Слушай!", тем более, в разговоре столичных барышень. Правильно было бы, наверное, "Послушай!". Такого рода "моментиков" совсем немного, и их довольно просто ликвидировать.
Еще есть один вопрос из ряда исторических. Насколько я помню, роман "Конь бледный" Савинков выпустил под псевдонимом Ропшин. Но мне ничего неизвестно, насколько настоящая фамилия автора была открыта массовому читателю. У вас действие происходит в 1913 году - как раз вышло второе издание романа, а то, что юные девы читали его... Ну, допустим, все-таки там есть "любовь-морковь". А вот могли ли они так свободно бросать, что, мол, Савинков - член партии эсеров - написал сию увлекательную книгу? Так как резонанс в обществе на роман действительно был приличный, если автору что-нибудь известно по этому поводу, прошу сообщить - это тоже профессиональный интерес.
Но это так, легкая затравка. А вот сейчас пойдет разговор сурьезный просто до невозможности.:)
Итак, к какому жанру следует отнести повесть? Мой ответ: НЕ ЗНАЮ! Поскольку элементы детектива там имеются, вроде бы к нему - к детективу. Но это не он, хоть режьте меня флорентийскими кинжалами. Что-то такое, близкое к авантюрно-приключенческому жанру. Самое обидное, что детектив бы мог быть, для него есть материал. Пока рецензент читал, ему на ум пришла знаменитая фраза Дона Аминадо (все-таки Серебряный век!:)): "Ищут тихого злодея. Есть старушка, есть идея...".
В том смысле, что идея у повести, безусловно, есть. И "старушка" есть - тема то есть. А вот метод, которым все это реализуется, хромает изрядно.
При этом в повести есть целая вереница элементов, которые я принимаю просто "на ура". И есть этакие поворотики, которые можно просто расцеловать в обе щечки. А есть такие неиспользованные возможности, которые чуть не до слез меня довели!
Что такое детектив? Самое первое значение - это расследование тайны. Имеется. Илария находит зарезанного поэта Иславина в его собственной квартире. Убитого флорентийским кинжалом. И начинает расследование при помощи своей экзальтированной кузины Мары. Хорошее начало, в котором немалую роль играет авторская ирония. Потом... ирония поутихла, а фабула такие кренделя выписала, что можно только руками развести. Нарушение литературного принципа (даже не детективного, а именно литературного в целом) - все элементы должны в произведении располагаться органично, их внутреннюю взаимосвязь нарушать нельзя. Экспозиция уже нехороша, потому что в ней нам предлагают, собственно, трех живых персонажей и одного покойника. Илария, Мара и Савелий Андреевич, который по воле кузин (а точнее - автора) становится на время основным подозреваемым. И есть еще в экспозиции целый эшелон персонажей второго и третьего плана: все эти матушки-тетушки, светские львицы и львы... И вообще экспозиция затянута. А самое главное - в ней нет того, кто просто обязан присутствовать хоть каким-то образом - убийцы. Ладно, "у вас не закрытый, а открытый перелом" :) - детектив не классический, а такой... "Расследовательный". Но хоть ЧТО-НИБУДЬ должно быть, что даст читателю возможность сделать стойку и взять след. Отсюда: канула в Лету такая прелестная часть детектива как "игра с читателем". И нельзя сказать, что автор совсем уж не в курсе этого элемента - что-то он вплетает в сюжет, но это мелкие отростки для боковых ложных линий, а не для главной. При этом Хватов в самой кульминации читателя режет даже без ножа этой фразой: "Я наблюдал за вами с самого начала вашего "следствия"... Приехали...:( А почему мы - читатели - об этом не подозревали? Ладно, не конкретно Хватова, но КОГО-ТО, чье лицо пока скрыто от нас. Илария и Мара, как укушенные, носились по Петербургу, но нам даже намека не кинули, что за ними кто-то наблюдает.
Итак, экспозиция перегружена лишними людьми, а при этом в ней не хватает важнейших деталей. Здесь можно вспомнить еще и симпатичного библиотекаря. Отчасти это тоже прокол экспозиции, отчасти - уже композиции.
Важное замечание: огрехи экспозиции не фатальны для повести, навскидку - пара вечеров для доработки. Правда, это влечет за собой уже суровые изменения в конструкции вещи.
Самая большая слабость повести (как детектива, напоминаю, а не чего-либо другого) - это она, композиция. А наработки в этом плане заметны, автор явно знает, понимает и уделяет внимание этому важнейшему элементу литературного произведения. Можно предположить, что детективами не занимался плотно, а еще точнее - не продумывал детективную фабулу.
Детектив - жанр остросюжетный (боюсь, автор меня побьет за такое идиотское изречение:)), то есть, действие должно развиваться быстро, а лучше - очень быстро. Повесть довольно большая, а действия... мало. Вот, вроде бы и есть события (кузины следят за Саввой, пробираются в дома любовника Саввы и Табаковского, встречаются с уймой людей, приходят на оргию), а создается ощущение белки, бегающей в колесе. Рецензент очень хорошо понимает эту проблему, поскольку и сам в ней барахтался и сейчас еще продолжает барахтаться. Это проблема многих авторов в остросюжетках. Есть другая крайность - сплошное действие, в котором тает смысл, идея и вообще все, что составляет природу детектива, но нам с автором повести она не свойственна:).
Это не упрек, дорогой автор - это братское (точнее, сестринское:)) понимание и сочувствие. Не мне вас за это ругать - сами грешны-с. Но зато и указать точно слабые места могу.
В повести изрядно времени и места уделено богемному Петербургу. Аплодирую, ибо описывать Петербург любого исторического периода без богемы, все равно, что описывать чью-то свадьбу, обходя молчанием невесту. Вопрос в другом, это базовый вопрос остросюжетного жанра - зачем? Так уж повелось, если мы в детективе о чем-то рассказываем, это как-то должно потом проявиться. Эпизоды в "Бродячей собаке" очаровательны, даже Паллада Бельская присутствует (браво!), но расследование преступления тонет в них, вязнет и пробуксовывает. А ведь там есть еще такой персонаж, как художник Воронцов. И эстет Баранов. Ладно, остальные, они создают атмосферу. Но эти двое беседуют с героиней, что-то сообщают... Честно признаться, рецензент долго потом ждал, когда они вернутся на страницы повести. Ну, понятно, чем ожидание завершилось:) - они НЕ вернулись. При этом, заметьте: убийцы нет как нет, даже намек не проблескивает. Такие колоритные персонажи, и никакой пользы детективной интриге!
А потом вдруг в композиции происходит переворот, который иначе как "чудесным" назвать трудно. Ни слова, ни полслова о политике, все богема да светские рауты, позади большая часть повести, и вдруг... Иларию озаряет мысль о том, что дело-то связано с прошлым Иславина, а это самое прошлое - с политикой. Тема прошлого поэта должна была вырасти сразу же, по крайней мере, в первой трети повести (повторяю, весьма приличной по объему), а вся политическая линия вообще присутствовать (хотя бы в полумраке) с самого начала.
Библиотекарь - это чертик из табакерки, туз в рукаве автора, как хотите. Он появляется просто по волшебству в тот самый момент, когда Иларию торкнуло, и она перелистала старую прессу на предмет поиска зацепок в прошлом Иславина. И с чего библиотекарь стал помогать барышне настолько, что поднял свои старые подпольные связи? Тут момент тонкий. Проблема правдоподобия и степени соотнесенности литературного произведения с реальной жизнью не вчера родилась. Мое мнение таково: литература вовсе не обязана отражать эти самые реалии со стопроцентной достоверностью. А уж в детективе это и вовсе не важно, по-моему, даже вредно бывает. Тогда вещь становится похожей на репортаж из серии "Чрезвычайное происшествие". Но вот чего нельзя нарушать, так это психологического правдоподобия и - особенно - логику.
В случае с услужливым библиотекарем нарушено и то, и другое. Кроме того, нарушена внутренняя органика повести (минус композиции). А теперь представьте, что библиотекарь появляется с первых страниц повести, допустим, он родственник девушек, какой-нибудь дядюшка, который "был, участвовал, состоял". И аллюзии с Азефом встанут на место, в настоящее время они тоже из-под земли выскакивают. Более того, все отсылы к Азефу как раз должны нам говорить, что библиотекарь ни в коем случае не станет раскрывать партийные секреты, ибо история с "удавом" (как называли Азефа, помнится) еще свежа. Хотя сам прием такого сопоставления мне чрезвычайно мил. И логика выстраивается - понятно, что родственник (друг семьи, крестный, в конце концов) искренне переживает за Иларию, и его призыв "товарищей" будет психологически обоснован.
Композицию не украшают многочисленные выслеживания. Три подряд - "немножко множко", как говаривал старина Укридж. Они следят за Савелием, за Табаковским и за медиумом Бертье. Все повторяется, читатель начинает путаться. Да еще не сразу героиням сопутствует удача, и они из раза в раз повторяют, что пора домой, что сегодня все было так неинтересно... А читателям интересно? :)
Понятно, чего добивался автор: создавал трудности героиням на пути расследования. В противном случае, такая же зануда, как я, упрекала бы его в том, что героиням слишком уж легко все дается. Думается, эту проблему можно было бы решить, применяя разные литературные приемы, то есть, усложнив композицию и сделав ее не линейной. Например, героиням в руки попадает (тоже подумать как именно) фрагмент какой-то записки (варианты: предмет, фрагмент предмета) - некая шарада, которую надо разгадать. Соответственно, читатель приступает к разгадке этой шарады вместе с Иларией и Марой. Кто-то, возможно, художник Воронцов, Баранов, библиотекарь, дама с собачкой вольно или невольно эту шараду помогают решить. И это выводит девушек... куда надо. И включить в этот процесс опасность, которая угрожает им со стороны известного/неизвестного убийцы.
Понимаете, у вас нет практически никаких ключей в повести, которые бы позволили читателю ДУМАТЬ. Пусть бы он оказался даже смекалистее героинь - порадовался бы уровню своего интеллекта и оценил бы, что автор его, читателя, уважает:). Мы вынуждены смиренно ползти за персонажами, а в детективе желательно, чтобы читатель шел РЯДОМ с героями.
Вот к кульминации никаких претензий. Она такая, какой должны быть, все на месте. Ложные ходы с парочкой содомитов и Табаковским с его "храмом Исиды" тоже хороши, они нужны, без них никак. Конечно, медиум Бертье как-то провисает, ему бы побольше уделить внимания, а так линия мистики превращена в балаган изначально, и не совсем понятно, зачем все эти описания с подругами, их вдовыми сестрами и еще кем-то там нужны - только чтобы вывести Иларию на Бертье? Можно было найти массу других возможностей для этого, причем, объединив сразу несколько событий. Мистика никакой роли не играет, подается автором иронически, что, понятное дело, не возбраняется, даже интересно. Но опять же: для детективной интриги пользы никакой, один вред с заводом читателя куда-то далеко без окунания его в прорубь с сутью. А еще есть сбои (мелкие, правда) в фокальных персонажах. Такие мимолетные перескоки режут глаз, а самое главное - уводят от детектива.
Но боковые линии и кульминация сигнализируют о том, что автор весьма заинтересован в своей работе и ищет разные пути для реализации творческой энергии, что очень радует.
Образ Хватова не сам по себе плох, а по воле автора, который его так глубоко закопал, что после внезапного откапывания он уже ни на что не годится. Приходится догадываться, какой он есть. В принципе, интересный тип, если дать побольше (а особенно пораньше!) нам сведений о нем. Для того, что в наличии сейчас, образ работает, насколько это возможно, автор пытается выкрутиться из той ситуации, в которую сам себя загнал, и что-то там у него получилось.
Ох, не знаю, это еще не все. Но боюсь, рецензент и так утомил и огорчил автора. Получился всего лишь черновой набросок рецензии - по верхам. Рассмотреть саму интригу в сочетании с развитием образов и т.д., увы, не хватает времени. На литературоведческом уровне повесть можно разбирать и разбирать, но, вероятно, автору это будет уже не слишком интересно - он и сам вполне способен на такие подвиги. В принципе, в таком виде повесть вполне удобоварима для любительниц того, что принято называть "дамский иронический детектив". Но пожалуй, для массового потребителя слишком заумно, а для знатоков и любителей подлинного детектива как раз слишком уж "дамский".
На самом деле-то, повесть мне понравилась, несмотря на то, что детектив разочаровал. По ряду причин понравился, но главное - у автора есть потенциал для работы в жанре детектива. Ему только надо ответить на сакраментальный вопрос: Quo Vadis? А дальше - дело пойдет:).
Рецензия на повесть "Среди отродья"
Наверное, лучше сразу отметить наиболее удачный элемент повести с точки зрения рецензента. Это композиция. Повесть построена грамотно, ровно, все части так увязаны между собой, что почти никаких нареканий не вызывает. Кроме пары, довольно мелких. На кой..., простите, вот это?
"Полтора месяца спустя
Увидеть такую ужасную пакость в постели господин Логинов никак не ожидал - несмотря на все сегодняшние происшествия. Вернувшееся было душевное спокойствие в мгновение ока сменилось ужасом. Логинов попятился, едва удерживаясь от крика, и в голове за доли секунды вновь пронеслись воспоминания о сегодняшнем безумном дне...".
Только что нам представили эпизод с жемчужным ожерельем на картине, а теперь вот это. Читатель способен догадаться сам, что события в семье, где погибли две дочери, и приезд Павла Павловича Логинова как-то связаны. Зачем нужна мелкая событийная инверсия? Чтобы еще больше озадачить читателя? Сразу свалить на него странности в городе Н.? Получается перегруз, а для сути дела никакой роли этот приемчик не играет.
Второе замечание по композиции - это довольно долгий эпизод с поездкой Логинова и Ольги Ниловны к купальному домику. Он как-то странно "провисает" в бойко развивающемся сюжете. И дело не в том, что сцена из серии "Боже мой, как низко мы пали" вызывала бы у читателя неприятие с точки зрения морали. Нормальный эпизод для любого жанра, в том числе, для остросюжетного. Но он никак не ложится в тот фарватер, который автор так аккуратно проложил. К тому же, туда включена дурацкая (простите еще раз, другого эпитета не подберу) выходка Васьки с потопленной яхтой. Вносится что-то то ли балаганное, то ли мелодрамное... То ли и вовсе пародия на несчастную "Бесприданницу" Островского. Кое-какие основания для сексуальной сцены, правда, есть. Я имею в виду, основания в плане связи с интригой. Потому что Ольга Ниловна именно в этот момент рассказывает Логинову (а следовательно, и читателю), что муж ее, человек, в общем хороший и семьянин отменный, но... слабости имеются. А отсюда уже тянется ниточка к Палашке-Зине и т.д. Так что не сам по себе эпизод неудачен - его бы как-то иначе развернуть, наверное.
По композиции, кажется все. Да и вряд ли кому-то конструкция не глянется, так что рецензент просто покопался в мелочах.
Детективная интрига. Да тоже, в общем, ничего. Но тут есть, к чему придраться. Само по себе включение в повесть шарады с подрисовками на картине недурно. Но как ни странно, для меня она явилась кирпичиком, от которого и пошла трещина при восприятии интриги, ибо всплыли логические нестыковки.
Во-первых, шараду хорошо загадывать тем, кто заведомо известен нам, как любитель их разгадывать. Супруги Поляковы, какими их нам представил автор, милые люди, симпатичные, но... Простите, ни при каких обстоятельствах мы не можем заподозрить их в интеллектуальном совершенстве. Рецензент не очень понял, появился ли тогда уже Логинов на горизонте, но и это большого значения не имеет, так как Логинова все одно принимают за его кузена. Палашка уже испарилась из дома Поляковых и обернулась Зиной в "Трех крестах". Так на что рассчитывали Лиза с Зиной? На схождение Огненного Куста и внезапное озарение папеньки и маменьки? Кому, как ни Лизе, знать, что Ольга Ниловна и Александр Викентьевич до второго Пришествия не то что загадку не разгадают, а хорошо, если заметят, что на картине что-то изменилось. То есть, им кто-то должен помочь. Что и происходит с появлением Логинова. А Лизе с Зиной невдомек, что дяденька приедет и поймет, что они тут наворотили. Круг замкнулся, оставив меня-читателя в легком недоумении.
По той же причине меня и ожерелье несколько разочаровало. Кто бы другой его подкладывал, но Лиза? Зачем? Сказать, что "я жива" еще и таким странным способом? Честно признаюсь: до самого финала рецензент ожидал, что автор тут приготовил читателю ловушечку и удивит его этаким хитросплетением и неожиданностями.
Далее. Допустим, я могу понять, почему Лиза пряталась. Хотя подставить вместо себя тело Елены - это говорит о нервах, из которых можно плести канаты. Хорошо, пусть это у Зины нервы крепкие, а Лиза боится отродья Федулихи. Но ПОЧЕМУ от родителей надо прятаться? Если бы Лиза была из простой семьи, бедной и бесправной. Но Александр Викентьевич показан нам человеком весьма влиятельным, значительным, от слов которого крайне сложно отмахнуться даже самым нерадивым представителям власти. Она боялась, что ее обвинят в убийстве Елены? Но единокровные сестры весьма хитры, находчивы, могли бы что-нибудь придумать, чтобы родителей не доводить до отчаяния.
Есть еще одна придирка, связанная с убийством настоящего графа Куркова его лакеем. Нет, само убийство вполне закономерно, обмен - это верный ход. Но ТАК? Он что - не мог его убить раньше и тише? Ладно, не в Европах - там бы расследование вели тщательно. Но в наших Муромских лесах, где тело не найдут никогда! Нет, его надо было убить практически при всем честном народе, чтобы позже Логинов за странное событие с "живым трупом" вспомнил и сделал выводы. Понятно, что надо было какие-то ключи дать читателям, чтобы они вели свое расследование. Так автор их и дал нам: зачем же все эти светские беседы с мадам Курковой и ее то ли компаньонкой, то ли родственницей (кстати, тут автору надо убрать путаницу. Компаньонка - это практически служанка, а Мари время от времени обозначается как "графиня". Графиня в компаньонках у другой графини... ). Так вот, беседы с этими дамами, приятными во всех отношениях, многое дают внимательному читателю, и этих зацепок достаточно для того, чтобы засомневаться в молодом Куркове. "Загадочное" происшествие с трупом, которое к тому же еще поведал Логинову какой-то там кондуктор - лишнее.
Итог по интриге таков: она есть, ее можно даже представить как непрерывную цепь событий (а это для детектива, как известно, хорошо), но из-за некоторых странностей возникает у придирчивого читателя множество вопросов. Это портит впечатление, теряется стройность, а самое главное - логичность интриги, ее непробиваемость.
К линии собственно "отродья" никаких претензий нет - красочно, сумрачно, с оттенками "демонизма". Тут немного странно смотрится история с попыткой убийства Логинова Ириной и членами ее семейства, но, честно говоря, придираться не хочется - каноны жанра не нарушены, в общем-то, эпизод не выпадает из сюжетной канвы, в отличие от вышеописанных.
Да, есть еще одна претензия от рецензента, и не знаю, что на "вес" для меня тяжелее: некоторые непонятные моменты детектива или вот это. Не удалось мне уловить аромата эпохи, увы. Не пахнуло мне в лицо тем временем, а ведь описывается провинция на Волге - экий благодатный фон! Атмосфера как-то не задалась. Только фонограф Эдисона дает отсылки к той эпохе, о которой идет речь. Ощущение такое, словно на берегу Волги поставили декорации... берега Волги, а в барской усадьбе - соответственно декорации барской усадьбы. В целом, это не упрек автору, поскольку в чем-то таком же постоянно упрекают самого, наверное, знаменитого автора детективов нашего времени, Бориса Акунина. Вот что-то похожее с его работами нам и представлено в повести. Так что автор в хорошей компании. Рецензент высоко ставит детективы Акунина, но не перестает упрекать его в "декоративности" и пренебрежением атмосферы прошлого. И читать не перестает. Так что...
Рецензия на повесть "Черный алмаз"
Повесть относится к смешанному типу: тут есть эпизоды, которые можно отнести к "закрытому" детективу, а есть такие, которые явно попадают в разряд детектива "полицейского". Упрекнуть автора в подобном миксе язык не поворачивается, в данном случае это просто констатация факта, более того, рецензенту предложенное слияние импонирует. В контексте полицейского варианта заметна попытка включения элементов остросюжетки, но они не доминируют, а остаются, скорее, связующими звеньями между частями повести (например, захват Кирилла, сына Авдотьи Никитичны). Однако, сами части повести неравномерны, и в композиции имеются огрехи. Но не вся композиция, а только некоторые ее составные вызывают вопросы.
Экспозиция очень и очень прилична, пожалуй, лучшая экспозиция из всех повестей на конкурсе. За одним исключением, но об этом позже. Следователь Панкратов, князь с княгиней, прислуга - все на месте, все в свое время. Даже "нечистая сила" представлена в рассказах персонажей практически сразу. И мы довольно быстро знакомимся (пусть и с чужих слов) с гипнотизером и его помощником (который и окажется человеком, похитившим алмаз, правда, не в день представления. Но это даже хорошо). К экспозиции следует отнести и самый первый эпизод повести - рассказ автора о нищем Проньке. Для рецензента большой радостью было обнаружить в финале повести аккуратное "замыкание" с началом. Это правильно, удачно, для детектива очень полезно.
Финал, в общем, тоже не вызывает нареканий, хотя, на взгляд рецензента, несколько уступает началу. А вот середина повести провисает. Событийная колея дает сбой. Рецензент долго думал: когда же именно? И второй сакраментальный вопрос: почему сбой имеет место быть?:)
Не стану утверждать, что не ошибаюсь, что действительно обнаружил "корень зла". Но, по-моему, это братец Сережа. Нет, не с его появления действие начинает тормозиться, а раньше, но до него все было терпимо. И некоторые "растяжки" можно было легко простить. Но потом...
Вот нам показали Даниила Панкратова, ведущего расследование. Он - персонаж явно не комический, вполне способный полицейский. Рецензент даже был готов простить ему "стихийное" (по воле автора, разумеется) чувство к княгине (это зачем вообще было? Что детективу дает?). И вдруг - на тебе! Куда более умный братишка выскочил, как черт из табакерки! Гуманитарий, язви его...
Почему так неудачен Сергей Панкратов? Ну, для детектива расследователь, появляющийся в последней четверти произведения, помимо того, что это моветон, просто губителен. Он же все переворачивает! Добро бы братцы сразу в упряжке работали, демонстрируя нам различные способности - один силен в одном, второй - в другом. Или в традиционной паре "Холмс - Ватсон". А тут что? Рецензент недаром хвалил экспозицию, в которой нам показаны ВСЕ участники событий, включая и "застенного" Кирилла. Откуда вдруг вынырнул Сергей, если нигде даже не упоминается, что у Даниила есть брат?
А дальше получается вот что. Вытащив под свет рампы Сергея, автор сам поставил себя в очень сложную ситуацию. Читатель понимает, что Даниил - далеко не гений сыска. Но он такой, какой есть: упертый, работящий, честный служака, который будет рыть носом землю. Медленно, но верно. Образ сложился, мы, читатели, его приняли, даже, можно сказать, возлюбили. Но автор любовно раскрывал нам Даниила на протяжении значительной части повести.
А вот с Сергеем такого не получилось - места уже не осталось, надо же алмаз искать. И в результате в Даниила я верю, а в Сергея - нет. Все его "находки" для меня - кролики из шляпы фокусника. Нет, автор - молодец! Мы видим, что он делает благородные попытки объяснить своим читателям такую феноменальную и искрометную сыскную работу Панкратова-младшего. Вроде с детства тяготел... Эдгара Алана По любил... Еще во младенчестве разоблачил злую гувернантку...
Так поспешно автор пытается привести в соответствие со сложившейся ситуацией неожиданное появление нового героя. Да еще его демократические взгляды зачем-то добавлены - вызывают ассоциации с братьями Левиными. И вообще, аллюзий с Л.Н.Толстым немало, вплоть до того, что княгиня Натали вызывает у Панкратова ассоциации с Анной Карениной (вернее, наоборот, он считает, что она НЕ похожа на Каренину).
Но как читатель я не верю в способности Сергея, который быстро-быстро добавляет в повесть недостающих кусочков мозаики. Все-то он знает, все-то ведает, на лету все хватает. Не может автор нам его развернуть, что вполне понятно, и образ не складывается. Да не в самом образе дело, а в том, что он ломает довольно неплохую конструкцию повести.
Следующие придирки довольно мелки и весьма субъективны, возможно, они и несправедливы.
Первая субъективная претензия связана с историей появления алмаза в семье князя Орлова. Слишком уж мелодраматично: неизвестный родственник подарил алмаз и тут же преставился. Хотя намек на первый в истории литературы детективный роман (до этого были лишь рассказы) "Лунный камень" Коллинза мне приятен. Там тоже были индусы-брахманы, отказавшиеся от привилегий своей касты ради возвращения священного камня. Но история странного родственника как-то... Мне бы хотелось узнать больше об этом родственнике:).
Вторая субъективная претензия - это образ князя Орлова. Нет, он совсем не плох! Просто выбивается из общего контекста повести. Слишком иронично показан, вплоть до карикатурности. Да еще Лев Николаевич по имени-отчеству!:) Сама повесть никак под иронический детектив не попадает, а князь словно из какой-то оперетки или водевиля не самого высокого пошиба заскочил. Игрок и поклонник "горняшек" - так и кажется, что он сейчас исполнит куплеты соответственной направленности. Но впрочем, повторяю, это субъективно, может другим читателям глаз не резануло.
К собственно детективной интриге особенных претензий нет, кроме уже указанных "фокусов" Сергей Панкратова. Мне было бы милее, если бы на все эти улики, ключи и т.д. вышел сам Даниил, ну, может, с чьей-то помощью, например, того же Проньки. Ведь для российской полиции (как и для любой другой) "свои люди" в среде нищих - вполне обычная практика. И тут естественнее было бы самому Даниилу с Пронькой пообщаться, чем его неизвестно откуда свалившемуся брату.
Хотелось бы, чтобы детективная интрига была... плотнее, что ли. Маловато событий для приличного объема, скорее, на рассказ тянет, а не на повесть. Вплести бы еще парочку линий, связанных с основной интригой, чтобы подогревать интерес читателя - все-таки на весь объем мне "драйва" не хватило.
Но в целом, детектив состоялся, есть много удачных поворотов, ложных ходов, всяких мелких (но довольно важных) ключиков, разбросанных в тексте.
Что касается стилистики... Да, местами тяжеловато читается, встречаются предложения, что называется, особо сложной конструкции. Причем, эта сложность ничем не оправдана.
"Несмотря на безжалостное время, княгиня оставалась всё той же милой и непретенциозной Натали, с которой много лет назад на скачках познакомился студент университета Лёвушка и в которую влюбился без памяти, вскорости предложив руку и сердце. Идиллия продолжалась довольно долго. Однако, время безжалостно ко всему на свете - в том числе, и к чувствам: те зачастую тускнеют, стираются, как старая подошва; порой до дыр. Вот подобного рода "дыры" образовались и в жизни Натальи Андреевны, чего она не могла не чувствовать. От осознания этого неприятного факта княгине порой становилось очень грустно. Настолько грустно, что она даже, было, поддалась дурному влиянию и связалась с суфражистками. Но вовремя одумалась и вернулась в лоно семьи, продолжая жить по-прежнему и оправдывая свою нерешительность тем, что не первая она, мол, и не последняя. А в минуты грусти присаживаясь к заброшенному ещё совсем недавно фортепиано и наигрывая пьески, разученные в далёком детстве; или пытаясь подобрать аккомпанемент к романсам, которые она пела приятным непоставленным сопрано".
Два раза повторяется "безжалостное время", излишне нагнетается грусть княгини (читателю и так понятно, что она не излучает счастье) и тоже упомянута три раза, зачем-то указано "дурное влияние" суфражисток (?). Последнее предложение и вовсе не нужно, потому что о страсти Натальи Андреевны к музыке еще не раз будет сказано далее. Много лишнего, что мешает читателю, уводит его куда-то прочь от детектива, от сути интриги. А главное, к ряду моментов автор еще будет возвращаться в тексте. Здесь стоило бы проще рассказать обычную историю женской судьбы, а не такими предложениями с двойными подчинениями, причастным и деепричастным оборотами, контекстными синонимами в виде однородных членов... Уф!
Диалоги неплохи, хотя некоторые, возможно, стоило бы просто сократить, но в целом, они построены грамотно. Есть удачные описания: штрихами, сочными мазками (тот же Пронька, Авдотья Никитична), когда образы возникают перед глазами читателя яркие, запоминающиеся.
Несмотря на высказанные рецензентом претензии, повесть была прочитана им с интересом, многие аспекты вызвали уважение, читательскую похвалу. А за этим следует и читательская благодарность, которую рецензент выражает автору повести "Черный алмаз".