"Добро пожаловать в Кинтану Роо," -- зазывает плакат на шоссе, -- "первую в Латинской Америке провинцию, где игуаны свободны и счастливы!" Здесь, в тихом рыбачьем пуэбло, лет пять назад поселились Оскар и я. В прошлом году в Кинтане приняли запрет на продажу мяса игуан. Возможно, это был рекламный трюк, но в провинцию толпами повалили туристы. Каждому хотелось взглянуть на игуанов вживую и сделать снимок рядом "со своим зеленым другом". (Туристы простодушны и наивны, мутанты с ними не знакомятся, по плечу не хлопают и рук не жмут.)

Известия о произошедшей с игуанами мутации прошумели в новостях по всему миру. Полагаю, нет нужды лишний раз повторять общеизвестное. Гораздо интереснее рассказать о ежедневных пересечениях с этими созданиями. Поскольку я не отношу себя к числу ученых, изучающих мутантов формально, то не вижу необходимости осторожничать и скажу откровенно: местные жители уверены, что игуаны понимают человеческую речь во всей её сложности. Мой опыт показывает, что мутанты воспринимают испанский. Кроме того, я слышала, им доступен язык майя, которые, устраиваясь на работу к иностранцам-дачникам, использовали игуан как чернорабочих, пока последние не сообразили, что выгоднее наниматься напрямую. Наш игуан пришел к нам сам и показал на пальцах, что ищет работу. Договориться об оплате оказалось проще простого: вопреки неспособности произносить слова, он показал отличное умение считать деньги, чем поначалу меня удивил. Ведь для того, чтобы производить даже самые простые математические действия, необходимо оперировать словами, обозначающими числа. Если бы в "языке" игуан отсутствовало, например, слово "пять", едва ли им удалось бы делать верные расчеты. Но ведь справляются! Повторяют ли они человеческие слова мысленно или следуют своей собственной, неизвестной людям, системе? Узнаем ли мы когда-нибудь? ...Нанимая мутантов в помощники, местные майя оказали себе медвежью услугу. Легко обучившись элементарным навыкам, те составили для местных жителей серьезную конкуренцию. Наш игуан отлично справляется со своими обязанностями: моет, подметает и даже замешивает цемент. Игуаны соображают быстро и все новое схватывают удивительно легко.

Общаться с игуанами одновременно и просто, и сложно. Людей-то они понимают, но как узнать, понимают ли их люди? Мы могли бы спросить, но они не ответят. Строение рта и гортани не позволяет им произносить слова, и остается только догадываться, о чем они думают и чем живут. По утрам мутанты выходят из джунглей и исчезают в них с последними лучами. Традиционно заросли принадлежали майя, там собирали хворост и траву для палап, но с некоторых пор майя осторожничают, возможно, дуют на воду, но в джунгли глубоко не заходят. А игуаны местным доверяют, да и сами ведут себя, как люди: приходят в поселки, работают и делают покупки. Как оказалось, очень ценят деньги, это качество сделало их незаменимыми помощниками в человеческом быту. Мне же игуаны просто интересны. Именно ради ежедневных наблюдений я одного из них и наняла. Кроме того, я не пропустила ни одной статьи на эту тему, но ни ученые, ни журналисты пока не сумели предложить ничего любопытного. Надеюсь, что мутантов удастся разгадать очень скоро, потому что иногда накатывает страх: а вдруг они опасны для людей? Да, им понятна наша речь. Но доступны ли им заповеди, которые мы, люди, впитываем с детства? Тем не менее, обвинить их, кажется, не в чем. Ни один игуан не был замечен в нарушении закона. Впрочем, недавно мне показалось, что среди мелочи, которая хранится во дворе для развозчика питьевой воды, исчезло несколько монет. Потеря для нас небольшая, но натолкнула меня на мысль об эксперименте.

В девять утра Оскар принес из пекарни свежих булок. Мы пили кофе на террасе, когда в незапертую калитку вошел наш игуан. Мы предложили кофе и Молчуну -- так мы его прозвали, но выяснилось, что тот предпочитает воду. По утрам я объясняю ему задачу дня, в ответ он выставляет палец, который на его узловатом кулаке можно принять за большой. Сегодня помимо обычной уборки, ему предстоит закрепить в стене петли для гамака. Рабочее время Молчун распределяет по своему усмотрению и по двору передвигается свободно, а если мы уходим, то запираем только дом и оставляем открытыми обе калитки. Одной он пользуется, чтобы вынести мусор, а через другую ходит к соседке, у которой покупает манго. Донья Роза владеет магазинчиком, расположенным в нижней части её дома. Черты ее лица суровы, она мудра и на редкость практична. Наружные стены её дома завешаны рекламой холодных напитков. Иногда донья Роза увлекается и лепит свои объявления на моей стороне. По выходным, когда дверь магазина закрыта, а сама Роза отдыхает в гамаке, я осторожно пробираюсь вдоль стены и очищаю свою часть от рекламы. Мои воскресные вылазки не мешают мне приобретать у соседки всевозможные мелочи, а уж она-то рада любым покупателям: игуанам и майя, туристам и проказнице-соседке. Приносимые покупателями песо уравнивают покупателей в ее глазах, с той только разницей, что туристов донье Розе удается здорово надуть. Но отнюдь не местных жителей и не мутантов. Игуаны (даже больше, чем мексиканцы) при расчетах очень скрупулезны.

Пока я мыла во дворе посуду, у меня сложился план "эксперимента". Сегодня проверю, распространяется ли на нашего помощника простейшая из человеческих заповедей. В глубине души я на это надеюсь... К десяти тридцати солнце нагрело воду на крыше, откуда она поступает к нам в дом. Время для горячего душа. Освежившись, включила компьютер и села за работу, а уже в полдень Оскар напомнил мне, что нужно заплатить налоги на недвижимость. Я закрыла на замок двери комнат, но оставила открытой наружную дверь. А в коридоре, так, чтоб видно было со двора, я "случайно" обронила две монеты. Мы с Оскаром на велосипедах отправились в муниципалитет, а мутант остался во дворе один. Мы, как и местные майя, срослись с нашими велосипедами. Я недавно даже научилась кататься 'без рук', чем очень горжусь! Вернувшись через час, подвела итог эксперименту. Оставленные в проходе три песо исчезли. Нет, я не показала даже вида, и день продолжался как обычно.

Впрочем, за что бы я ни бралась, отвлекали размышления об игуанах. Они -- не люди, поэтому справедливо ли проверять их на честность? Но ведь они -- уже не животные, и почему бы не применить к ним те же моральные требования? Ведь они разумны и понятливы, а всему новому обучаются удивительно быстро. Мысли крутились, а чувство вины за эксперимент (который теперь казался мне нечестным) переросло в желание его переписать. Но как? ...В три часа Оскар, теперь уже в спортивной футболке и шортах, отправился на стадион. Я же продолжала стучать по клавишам. Наконец, домучила статью и отослала в редакцию.

Горячий воздух казался душным и липким. Солнце начало свой путь к закату, вскоре разогретая на крыше вода остынет, и я поторопилась в душ. На пути с тренировки Оскар натолкнулся на продавца апельсинов. Мексиканцы выращивают их на своих ранчо, привозят в пуэбло на огромных трехколесных велосипедах и продают в мешках по сотне. Мы выжимаем сок вручную, для чего купили у местных тяжелое алюминиевое приспособление, одно из тех, которые латиноамериканцы переплавляют из американских пивных банок. Из того же материала изготавливают и крючки для гамаков, которые сегодня предстояло укрепить в стене Молчуну.

Объясняя ему, где именно их подвесить, я неожиданно заметила: игуан не понимает значений слов "право" и "лево". Некоторое время я путалась в объяснениях, пока не сообразила, что дело не в моем ломаном испанском, а в том, что стороны своего тела Молчун определяет не по отношению к позвоночнику, а по отношению к частям света! Он сразу же разобрался, едва я произнесла: "Укрепи петлю на уровне юго-восточной ладони." Вот что значит - житель джунглей! Однако, по мере движения, его ладонь превращалась то в северную, то в западную, и чтобы с ним объясняться, я должна была за этим неустанно следить. У меня пошла кругом голова. Передвигаясь по двору, попробовала следить за своими направлениями и, чтобы облегчить себе задачу, представила вид сверху: здесь север, там юг, а я - красная точка на маленькой карте моего двора. Трудно, но интересно, и я рада освоить нечто для меня новое. В обмен на забавный урок, мне захотелось и Молчуна научить какому-нибудь только людям известному трюку. Меня-таки беспокоило чувство вины за предыдущую подставу.

В пять вечера, когда Оскар плескался в душе, я предложила Молчуну научить его читать. Пусть я с трудом говорю на испанском, но буквы объяснить ему смогу. Пусть даже он не способен произносить слова, но есть надежда, что читать игуан-таки сможет, они так быстро всему обучаются. Я увлеклась своей новой придумкой и даже представила, что через несколько недель Молчун с благодарностью кивнет мне плоской головой или выставит вверх большой палец зеленой ладони. А пока он просто внимательно посмотрел мне в лицо. Но я загорелась! "А давай начнем уже сегодня? Закругляй свою работу," - закончила я речь на высокой ноте и выдала ему дневную зарплату. Мне только нужно было забежать на минутку к соседке. Я купила у доньи Розы кукурузные лепешки для нас и манго для Молчуна. Немного подумав, прихватила еще и детскую книжку с простым текстом и яркими картинками. Этот мой эксперимент обещал стать гораздо благороднее предыдущего!

Я отсутствовала не более десяти минут, но игуана во дворе не оказалось. Когда я во второй раз обошла наш дом со всех сторон, мой энтузиазм сместила горечь. Вместе с игуаном исчезла и мелочь для развозчика воды. Мне потребовалось несколько минут, чтобы переварить эту новость. В голове промелькнули события вечера: я сделала ошибку, отдав ему зарплату, и он исчез вместе с деньгами... Разочарованная, вышла за калитку. Прошлась вверх по улочке... С закатом на городок опустилась долгожданная прохлада. В городской парк возвращались для ночевки стаи черных птиц. Из окон гремела музыка. Мужчины и женщины майя выбрались из раскалившихся за день домов, расселись на скамейках, пили пиво, весело смеялись. В противоположном конце улицы дымил мангал, и суетились женщины и дети. Ветерок донес ароматы жареного чеснока. Отец семейства оттирал мачете обрывками старой тряпицы. И только тогда я, наконец, заметила: там, в глубине улицы, на тротуаре дрожал и дергался отрубленный зеленый хвост...