Наташа уже долго спала. Неожиданно она открыла глаза. С минуту оглядываясь, невнятно шептала в полголоса, стараясь убедить себя, что всё это ей только снится и для полной уверенности ущипнула себя за руку, но это был не сон.
За дверью послышались тяжёлые шаги. Ровно через два поворота ключа железная дверь отварилась и в дверном проёме появилась фигура человека. Наташа сразу узнала в нём вчерашнего почтальона. Обычно почту разносил Алексей - весёлый молодой парень, но вчера вместо него посылку принёс угрюмый черноволосый мужчина на вид лет сорока; он представился Николаем. Как назло никого кроме Наташи дома не оказалось. Ничего не заподозрив, она впустила гостя в дом. Джек - крупная сторожевая собака сразу принялся облаивать незнакомого гостя, но молодая хозяйка тут же обругала пса и закрыла его в гостиной. После того как с посылкой было покончено, Николай попросил Наташу чего-нибудь попить, а сам принялся возиться с бумагами. Когда хозяйка вернулась со стаканом апельсинного сока, её ждал неприятный сюрприз: почтальон схватил Наташу и, заломив ей руки за спину, усыпил тряпкой, намоченной хлороформом. Дальше она ничего не помнила.
- На, ешь! - произнёс, вошедший мужчина.
Николай держал поднос, на котором стояла чашка с водой, сверху находился неаккуратно отрезанный ломоть чёрного хлеба, вокруг лежали какие-то фрукты. Он подошёл к Наташе и поставил поднос возле неё.
- Где я, что вам от меня нужно? - прошептала Наташа.
- Ты потом всё узнаешь, - сказал Николай, усмехаясь. - Всему своё время. Веди себя смирно и не заработаешь себе никаких проблем.
Он развернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Наташа долго лежала без движений в маленькой комнате без обоев, с ободранной односпальной кроватью, с одним крошечным зарешёченным окном, располагавшимся почти у самого потолка и еле пропускавшим дневной свет. Она встала и пару раз обошла свою обитель. Подойдя к подносу, Наташа сначала хотела пнуть его ногой, но чувство благоразумия взяло вверх. Присев на корточки, она откусила кусок яблока и заплакала.
Глава II.
В третью среду октября в мэрии города М. был большой переполох, приезжала главная в году проверка. Надо было привести все документы и объекты в надлежащий вид, но по сложившийся традиции готово было далеко не всё, поэтому для важных гостей также предполагалась альтернативная программа. Обзванивались нужные службы, согласовывались последние решающие вопросы. От всех забот у мэра Андрея Михайловича Потапова уже болела голова. Надо сказать, что глава города, был довольно любим народом за то, что всегда старался для людей и никогда не обещал невозможного. Это был уже его третий и последний срок, после чего он с чистой совестью собирался на заслуженный отдых.
Андрей Михайлович сидел в кресле и обсуждал насущный вопрос со своим заместителем - одетым в строгий костюм сорокапятилетним мужчиной с коротко постриженными рыжими волосами.
- Что Валентин Карлович, - крутя в руках ручку, сказал мэр. - Как у нас дела с началом отопительного сезона?
- Всё в порядке, у нас всё под контролем, - заверял заместитель.
- Надеюсь. В случае повторения прошлогоднего провала вам, Валентин Карлович, грозит увольнение.
От этих слов заместитель невольно поморщился. Он прекрасно понимал, что шутить с таким начальником нельзя. Ещё пять лет назад они были хорошими друзьями, но однажды Валентин Карлович подвёл своего приятеля, с тех пор у них довольно прохладные отношения. Андрей Михайлович оставил бывшего друга на службе лишь потому, что знал его семью, знал, каким ударом будет увольнение для его матери, отца, жены и двух дочерей.
Минут через десять они вышли из кабинета. Целый день, до восьми вечера, работал мэр, показывал все объекты, удовлетворял любые желания комиссии. Наконец пол восьмого, оставив проверяющих до завтра, он довольный собой плюхнулся в своё рабочее кресло. Но тут его покой нарушил телефонный звонок.
- Слушаю, - усталым голосом произнёс Андрей Михайлович.
--
Андрей, дорогой, это ты? - взволнованно вымолвил женский голос.
--
Да, что-то случилось?
- Наташа... я не могу её найти, сотовый не отвечает, дверь в дом была открыта, Джек, заперт в гостиной. Я не знаю, что делать. Я звонила в школу. Наташа там сегодня не появлялась.
- Ты не звонила в милицию? Андрей Михайлович, как опытный управленец прекрасно понимал, что во время проверки лишний скандал не сыграет в его пользу, и в душе надеялся, что всё обойдётся.
- Нет, но надо быстрее действовать, может наша малютка нуждается в экстренной помощи!
- Не делай ничего, пока я не приеду. Я буду скоро, - сказал мэр, бросив трубку.
Быстро собравшись, вышел из своего кабинета и, ругая погоду, за холод, и себя за то, что отпустил своего шофёра, сел в волгу и дал по газам.
От мэрии до его загородного коттеджа, единственное, что он приобрёл за годы работы, было пятнадцать километров дороги. Десять километров по городу - это сплошные перекрёстки да светофоры. Руки тряслись, в голову лезли всякие мысли: где она, что с ней, почему всё так не вовремя. Андрей Михайлович представил свою заплаканную супругу Анну.
Сейчас они довольно в прохладных отношениях. После окончания университета по специальности экономист Андрей Михайлович работал в банке; там он и познакомился с будущей женой. Потом у них родились двое детей: сначала мальчик, а через четыре года девочка. Брак складывался удачно: за прожитые годы супруги не охладели друг к другу. Но год назад их сыну Стасу надлежало идти служить в армию. Супруга настаивала на том, чтобы Андрей Михайлович отмазал сына, но вместо этого принципиальный супруг, руководствуясь благими намерениями и боясь общественного мнения, всё- таки отправил сына познавать военную науку. И надо было такому случится, стоя в карауле, Стас попытался помешать вооруженному солдату бежать из части. В завязавшейся драке беглец пристрелил караульного. У Анны случился инфаркт, и она два месяца пролежала в больнице. Андрей Михайлович тоже мучился, но все свои переживания держал в себе, стараясь заглушить боль работой. С тех пор супруги холодно относятся друг к другу. Андрей Михайлович и Анна не развелись лишь из-за Наташи, отдав всё внимание ей. Совсем не давно они боялись за её здоровье. В середине августа, когда уже не тепло, но и не холодно, и злые северные ветра только готовятся перейти в наступление, Наташа гостила в деревне у бабушки. Однажды одна из подруг Наташи подбила идти купаться её и ещё несколько девчонок. Вода была теплая, но разница в температуре между водой и воздухом сыграла с ней злую шутку: она сильно заболела. Другие девчонки отделались насморком. Город далеко. Бабушка пробовала лечить внучку какими-то таблетками, вареньем, теплом и сном, но болезнь прогрессировала. Пришлось эвакуировать Наташу в город. Два дня врачи тащили её из комы, ещё месяц держали в больнице. После этой болезни Наташа сильно изменилась: из весёлой балагурки превратилась в тихую и задумчивую, весёлой компании предпочитая чтение религиозных книг. Родители же только радовались, что дочь жива, стараясь угодить любым её новым капризам: они даже купили множество книг, которые казались им странными и опасными для психического здоровья дочери, сделали ремонт в её комнате, именно, как хотела Наташа.
Пошёл сильный снег. Крупные хлопья, гонимые ветром взрезались в лобовое стекло, ограничивая видимость. Чтобы не рисковать, Андрей Михайлович сбавил скорость. Неделю назад на его рабочем столе лежал отчёт о гибели на дорогах города, и превышение скорости в условиях пониженной видимости занимало далеко не последнее место.
Обогнав плетущуюся впереди "пятёрку", Андрей Михайлович выбрался на улицу Семёновскую, до дома оставалась две минуты. Вскоре он был дома, прижимая заплаканную Аню к груди.
- Дорогой, ты прекрасно знаешь, что Наташа у нас одна. Почему ты такой чёрствый?
-Аня, ты должна понять, я очень люблю Наташу и сделаю всё возможное чтобы её жизни ничего не угрожало, но сейчас нельзя сообщать в милицию: при такой важной проверке скандал похоронит надежды города на пополнение бюджета из центра.
- Не существует заботы важнее здоровья собственной дочери. Неужели, Андрей, ты не помнишь, что из-за твоего упрямства погиб Стас?!
- Нет, - прокричал мэр. - Это было лишь злое стечение обстоятельств. Пойми же, наконец, женщина, я найму лучших сыщиков города, они гарантируют конфиденциальность, я уже позвонил им, завтра в шесть они будут здесь. Может всё обойдётся!
- Будем молиться, чтобы с ней ничего не случилось.
Аня вздохнула и пошла на кухню, пить лекарство - ей нельзя было волноваться! Андрей Михайлович, упал на диван и тупо, не вчитываясь, уткнулся в газету.
Глава III.
Еле плетущиеся ноги разбивают замёрзшую землю. Толя шёл, прикрывая лицо плащом, боясь, что кто-нибудь из старых знакомых узнает его. Ещё один поворот. Минуя нагромождения коттеджей, сворачивает на узкую улицу. Спустя пять минут Толя попадает домой.
На пороге, сжав руки в кулаки, стоит Юля - плотная сложенная, хорошо за сорок, рябая женщина.
--
Где ты шляешься? Почему я должна волноваться? - сказала она.
- Юля, я же говорил тебе, что ищу работу, и сегодня, кажется, мне подвернулось то, что нужно. Я буду работать на стройке. Конечно, тяжело, но для меня это лучшее, что можно сейчас найти.
Женщина явно не была удовлетворена ответом.
- Знаю я твою работу! Горбатого могила исправит! Небось, опять связался с криминалом!
От слов Юли по спине пробежали мурашки. Десять лет, проведённых в тюрьме, на всю жизнь запечатлелись в голове Толи.
--
Нет, я больше не вернусь туда, ты должна мне верить, - попробовал он сформулировать в голове фразу, перед тем как её сказать, но вместо этого вырвалось: "Отстань! Не цепляйся ко мне! Я сам прекрасно знаю, что нужно делать".
Он замахнулся на неё, но не ударил, только выругался матом. С тех пор как Толя вышел из тюрьмы, прошло всего три недели, и все три недели больше чем на половину состояли из ругани. Последние пять лет, он переписывался с Юлей: это скрашивало заточение, а потом дало крышу над головой. Нахмурившись, женщина удалилась на кухню. За время, проведённое в квартире, Толя даже через крики и угрозы не вбил ни единого гвоздя, но зато уже освоил диван, пульт от телевизора и содержимое холодильника. Вот и теперь он плюхнулся на диван и врубил телевизор.
За окном уже смеркалось, когда Толя, съев тарелку картошки с куском белого хлеба - всё, что дала на ужин Юля, накинул плащ и, не сказав ни слова, хлопнул дверью.
Он шёл по направлению к старой части города. На улице довольно похолодало. Обходя прохожих, всё дальше удалялся от дома. Выскочивший из-за угла тощий доберман, остановился и зарычал. Левая рука до этого спокойно лежавшая в кармане, сжалась в кулак. Толя, стиснув зубы, стал смотреть собаке в глаза. Доберман приближался.
- Что...? Растерзать хочешь!? Не на того напал, - проговорил Толя.
Правая рука медленно спускалась к карманам брюк - там был нож. Казалось, ещё секунда и они сойдутся в смертельной схватке. Свет фар ослепил глаза, визг тормозов заложил уши. Слетевшая с шоссе ауди, сбила животное. Лужа крови растеклась по асфальту. Толя облегчено вздохнул. Держась за дверь, из машины выполз пьяный водитель. Обведя мутным взглядом, место происшествия, заплетающимся языком начал говорить что-то невнятное. Из его речи Толя понял только обрывки фраз: "Мужик твоя собака? Давай по-хорошему! Мне некогда! Не надо никакой милиции!". С последним Толя был полностью согласен.
- Пятьсот рублей! - сухо произнёс Толя.
- Хорошо! Я согласен! - медленно отсчитывая купюры, произнёс водитель. - Только не надо никакой милиции. Ты прости меня, мужик, всяко случается. Мне действительно очень жаль. Ты уж прости. Сам тут всё уладь!
- Хорошо! - сказал Толя, вырывая деньги. Можешь ехать.
Водитель послушался - мгновенно исчезнув в ночи. Толя сунул деньги в карман и быстрым шагом стал удаляться от переулка. Вдали послышались зовущие крики: "Цезарь, Цезарь, ко мне! Где ты? Ко мне!" Толя перешёл на бег. Через десять минут, запыхавшись, остановился. Отдохнув, продолжил путь.
Вскоре перед ним выросли фасады старых, предназначенных под снос многоэтажек. Оглянувшись, он зашёл в серую пятиэтажку, фундамент которой был основательно разрушен. Через три лестничных пролёта, остановился и постучал в деревянную дверь сначала двумя короткими затем тремя длинными ударами. Послышались шаги. Дверь отварилась. Толя зашёл.
- Здорово, Лоб, как тут дела? Что у нас с телефоном? - спросил Толя.
- Всё спокойно, шеф, без происшествий, аппарат купил, правда, так с бабкой и не смог сторговаться, пришлось последнюю сотню отдать, телефонную линию нашёл бёз проблем.
- Неважно, скоро у нас будет много денег. А пока на тебе на мелкие расходы. - Толя вытащил из кармана недавно добытые деньги и отсчитал три сотни.
Пройдя в комнату, свернул в чулан, который теперь, чтобы не привлекать внимание, служил вместо штаба.
- Лоб, иди сюда, надо всё обсудить.
Лоб повиновался.
Было совсем темно, когда Лоб и Толя, закончив обсуждение, отложили карты в сторону.
- Время настало, - произнёс шеф. - Лоб, тащи телефон.
Приказ был выполнен: Лоб извлёк на свет старый дисковый телефонный аппарат зелёного света. Толя вытащил из кармана мятую бумажку с какими-то надписями. С минуту разбирал свой почерк. Затем начал медленно набирать номер. На той стороне провода послышались гудки. Усталый женский голос произнёс: "Алло".
--
Алло, это дом Потаповых?
--
Да.
--
Позови Андрея Михайловича, быстро, это в ваших же интересах.
Вскоре взволнованный голос Потапова отвечал Толе.
--
Слушаю?!
--
Значит так, ты ведь сегодня не увидел своей любимой дочурки?
--
Это вы! Что вы с ней сделали!?
--
С ней всё будет всё в порядке, если ты пошевелишься!
--
Кто вас направил!? Что вам нужно!?
--
Неважно! Слушай меня, гад! У тебя есть три дня, ты должен собрать миллион долларов и передать нам, иначе твоей дочери не поздоровится! И никаких ментов! Я буду за тобой следить! Завтра я перезвоню в тоже время, и назначу место, куда ты положишь деньги! Помни, что в субботу последний срок!
--
Какие у тебя гарантии, что она жива и будет продолжать жить!?
--
Условия здесь диктую я, понял! Завтра я дам тебе с ней поговорить! - сказал шеф и, получив немое согласие Андрея Михайловича, бросил трубку.
--
Я раскручу этого мэра, он у меня попляшет, - заявил Толя. - Лоб, я должен идти домой. Если девчонка проснется, успокой и накорми, следи за порядком. Завтра я приду к обеду и принесу еду. Из дома пока не выходить, не шуметь.
Толя развернулся и бесшумно вышел из квартиры. Шёл снег.
Глава IV.
Андрей Михайлович нервно ходил по своему кабинету, докуривая уже пятую сигарету с утра. Ночь он практически не спал, а ведь комиссия будет гостить в их городе до конца недели. Было уже полседьмого, а сыщиков до сих пор не было. В кабинет вошла одетая в красный махровый халат Аня.
--
Дорогой, они, наконец, приехали.
--
Хорошо, Аня, пригласи их в мой кабинет и, пожалуйста, оставь нас наедине, - хмуро произнёс мэр, туша сигарету.
Вскоре, оживленно беседуя, в кабинет вошли двое одетых в строгие костюмы мужчины: первый был старше второго лет на пятнадцать, гораздо меньше ростом и был упитанней, у обоих были русые лежавшие копной волосы. С соизволения Андрея Михайловича они уселись в гостевые кресла.
- Разрешите представиться, - начал старший сыщик. - Меня зовут Артём я глава фирмы сыщиков, а это наш лучший сыщик - Юра.
- Хорошо, давайте сразу перейдём к делу. Всё началось..., и Андрей Михайлович в мельчайших подробностях рассказал всё, что знал: что видела жена, состояние дочери, звонок и требования похитителей.
- Вы должны знать, что похищение всегда сложное дело, особенно в такие короткие сроки, но мы пониманием вашу ситуацию и сделаем всё от нас зависящее. С вашей же стороны требуется постоянное содействие расследованию и полная оплата расходов, - сказал Артём.
- Я должен знать, кто будет заниматься моим делом, - произнёс мэр.
- Ваше дело будет расследовать Юра и еще целая бригада сыщиков. Я в свою очередь буду контролировать процесс.
- Я буду вынужден заниматься работой. Моя жена будет вам во всём помогать.
- Мой вам совет, Андрей Михайлович, лучше сразу собирать деньги, возможно, придётся идти на уступки.
- Я сделаю всё возможное.
Сыщики отправились изучать место похищения. Мэр снова закурил и начал обзванивать своих друзей, спрашивая денег в долг: миллион долларов сумма внушительная. Позже попрощавшись с женой, удрученный горем отправился на работу. На улице лежал свежевыпавший снег. К дому подъехала рабочая машина. Водитель - молодой парень, по имени Сергей, весело приветствовал шефа. Попросив Сергея ехать быстрее, Андрей Михайлович погрузился в размышления.
Глава V.
Настало утро. Юля подошла к окну и раздвинула шторы. В постели сонно ворочался Толя. В его голове уже сотый раз проворачивалась сцена получения выкупа. А затем его воображение рисовало что-то, по крайней мере, не меньшее, чем Канары. Вот только он до сих пор не решил брать с собой Юлю или нет - отдыхать едет всё-таки. Быстро проглотив скромный завтрак, под просмотр телевизора Толя, простившись с хозяйкой, быстро оделся и вышел на улицу.
Ноги утопали в свежем снегу, но, думается, он скоро растает. Люди спешили на работу, дети в школу. Транспорт наполнялся людьми под завязку. Толя шёл зевая. К девяти часам он был в спальном районе города. Минут пять Толя искал нужный дом. Подъезд оказался оборудован кодовым замком, поэтому пришлось с полчаса стоять на улице, пока какой-то парень не открыл ему дверь. Проехав на лифте до седьмого этажа, он вышел. Нужная квартира отыскалась сразу. Дверь открыла молодая стройная с красным румянцем девушка.
- Что вам нужно? - спросила она.
- Здесь живет Гришин Марат Петрович?
Девушка побледнела.
- Знаете, вы ошиблись адресом!
Кого там принесло, Света? - спросил приближающийся голос.
Выйдя на свет, мужчина замер при виде гостя.
-Это ты?! Зачем пришёл? Как нашёл меня? - восклицал хозяин квартиры.
- Ты, Липа, не гони, сам прекрасно всё знаешь! Должок у тебя есть! Зайдём, потолкуем, - произнёс Толя, без приглашения входя в квартиру.
Квартира была прилично обставлена, что выдавало неплохой вкус хозяина, также была заметна и женская рука. Отправив дочь на кухню, Марат Петрович пригласил незваного гостя в гостиную.
- Так, Липа, - начал Толя, усевшись на кожаный диван, - Я знаю твои связи, и мне нужна помощь с новыми документами.
- Я, конечно, помню, как ты спас меня в тюрьме от побоев, поставив на достойное место. Иначе пришлось бы очень туго, но я давно уже отошёл от дел, вот теперь занимаюсь строительным бизнесом.
- Мне все равно. У меня сложное положение. Я не заставляю тебя идти на макруху. Мне нужны твои связи. Документы обязаны быть готовы завтра, на двух человек меня и Лба - наши фотки, ручаюсь, у тебя имеются.
--
Хорошо, но это последний раз.
Они пожали друг другу руки. Хозяин проводил гостя, зная, что завтра он опять должен вернуться.
Настал полдень. Тусклое солнце вылезло из-за туч, но уже слабо согревало землю. По почти пустой улице шёл Толя, неся в руках две сумки. Пройдя узким двориком, вышел на шоссе. Как назло кончились сигареты, и пришлось искать ларёк. Наконец около двух часов дня он пришёл к убежищу напарника.
Когда Толя позвонил Лоб преспокойно спал и от резкого звука чуть не свалился со стула.
- Шеф, всё в порядке: без происшествий, девчонка проснулась, я её накормил. Если хотите, поговорите с ней, - отрапортовал Лоб.
- Хорошо, - прохладно ответил Толя, отдавая сумки напарнику, - Я поговорю с ней.
Осмотрев территорию и немного перекусив, шеф взял ключи у Лба и отправился к пленнице. Войдя в комнату, Толя обнаружил Наташу, лежащую на полу головой кверху с закрытыми глазами. Он окликнул её. Молчание. Толя уже хотел уходить, но девочка приподнялась и уставилась на своего похитителя.
- Что смотришь! Я не картина! - воскликнул шеф.
- Вы пришли, чтобы спасти меня! - проговорила Наташа слабым голосом.
- Ни в коем случае! Я здесь лишь затем, чтоб сказать тебе сегодня ты будешь говорить со своим отцом. Он, наверное, с ума сходит да деньги собирает.
- Я так и думала, но решила проверить, вдруг я ошибаюсь.
- Ты не ошибаешься.
--
Зачем вы меня похитили.
--
Понимаешь, есть люди, которые слишком богаты. Для них жизнь сказка, им всё даётся слишком легко, но за всё надо платить.
--
Мой папа не такой, он всё заработал своим трудом, а вы, не имея своего счастья, пытаетесь отобрать чужое.
--
Поговори мне ещё, - разозленно воскликнул Толя. Он хотел ударить дерзкую девчонку, но какое-то неведомое чувство остановило его.
--
Скажи, дядя, разве ты не был счастлив. Ведь до тюрьмы ты был совсем другим человеком: спокойным, рассудительным.
--
Откуда тебе знать, девчонка, о моей жизни. Я в таких передрягах бывал, что тебе даже не снилось.
--
Иногда только взглянув на человека можно многое о нём узнать, - сказала спокойно Наташа.
--
Разве по мне видно, что я был счастлив - глупости, сказал Толя и, не дождавшись ответа, хлопнул дверью.
Часа два он болтал с Лбом о разных планах действий, выпивая, вспоминали о том, как им повезло в тюрьме: перед самым выходом они наткнулись на статью местной газеты "Дочь мэра чудом осталась жива"; в статье рассказывалось о несчастьях свалившихся на счастливое семейство, о том, как ухаживали за Наташей родители, о том, что девочка до сих пор слаба. Друзья - сокамерники сразу остановись на похищении. Лоб имел в похищениях большой опыт, но из-за отсутствия лидерских качеств всегда был на вторых ролях. Их сокамерник Вася, который жил в городе М., подробно рассказал, когда можно передвигаться по городу и где лучше спрятать пленницу: его квартира была пуста, дом готовился под снос - лучше места не найти. По выходу из тюрьмы они принялись осуществлять свой план, пока пользуясь деньгами, которые пожертвовали другие посвященные в злодеяния заключенные.
Обведя мутным взором, голые стены, Толя поднялся со стула и снова отправился к пленнице: какая-то тревога не отпускала его.
Глава VI.
Дверь заскрипела. Обнявшая дремота, исчезла в мгновение. Грязные нечесаные волосы спутались. Не хочется открывать глаза потому, что Наташа знает всё с ней происходящее не сон, и она, кажется, смирилась. Чуть покачиваясь и держась для равновесия за дверь, перед Наташей стоял Толя.
- Что? Я уже могу поговорить с папой? - спросила пленница.
- Нет, ещё рано. Я просто пришёл тебя проинструктировать, вдруг ты ляпнешь лишнее.
- А может быть, вам не дают покоя мои слова о вашем прошлом, - хитроумно произнесла Наташа, - Я могу дать вам ответы.
Толя явно не ожидал услышать такое, и был просто ошарашен. Чувства в нём путались, от негодования до тревоги, от жалости до удивления. Он присел перед пленницей на корточки и, поставив банку пива на пол, произнёс: "Говори, я слушаю, я хочу знать всё".
- "С детства вы жили на тёплом юге, - начала Наташа, - морские волны ласкали ваше тело. Вы росли в небогатой семье, но будучи единственным ребенком, всегда были окружены лаской и заботой, но, как это часто бывает вы бежали от них. Когда вам было семь лет, ваш отец погиб на каком-то секретном объекте, и вам с матерью платили неплохую компенсацию. Учились вы плохо, с двойки на тройку перебиваясь, ваши способности и таланты глушила лень.
После смерти отца никто не мог дать вам дельного мужского совета: все мужчины вашей матери либо игнорировали вас, либо очень быстро исчезали из вашей с матерью жизни, других вакансий на мужское воспитание не было. В основном вы познавали жизнь в какой-нибудь компании сверстников, и не всегда благополучно.
Однажды, когда вам было двенадцать лет, вы со своим близким другом Олегом затеяли позабавиться: денег не было, а мода носить дорогие вещи только начиналась, вас мучила зависть, и вы решили ограбить какого-нибудь приезжего паренька, благо в курортном городе их было превеликое множество. У вашего друга был нелегально добытый и запрещённый нож. Поздним вечером вы ждали в заранее подготовленной засаде. Часов в одиннадцать вечера вам представился неплохой случай. К вам на встречу одиноко брёл явно заблудившийся, богато одетый мальчик примерно вашего возраста. Он попросил вас показать ему дорогу до гостиницы, намекая на вознаграждение. Олег спросил деньги вперед, тот отказался. Вашему другу и был нужен повод он ударил курортника по лицу, но тот оказался ловким и завязалась драка. В конце концов, общими усилиями вы смогли одолеть его. Вы угрозами требовали впоследствии не заявлять в милицию. Он давал все, какие только знал клятвы. Но вам было мало, осмелев, вы избивали мальчика. В тот миг, когда во двор зашёл молодой крепко сложенный мужчина, Олег вонзал в тело избитого нож. Мужчина был ошарашен увиденной жестокостью, пытался схватить вас, но поймать удалось только вашего друга.
Вы бежали, не оборачиваясь, ломая кусты, сдирая кожу, бросая только, что полученные вещи. Вы искали приюта у моря: домой было идти страшно. Привычное успокаивающее пение птиц пугало, казалось, волны вот-вот учинят над вами жестокую расправу, а за деревьями будто прятались милиционеры. Вы хотели убежать далеко, так далеко, чтобы там не знали, что вы совершили, там, где можно обрести покой. Но к утру мокрый и усталый вы пришли домой. На пороге стояли милиционеры и сразу же схватили вас. Вы увидели вашу мать, уставшую и бледную от слёз, вы не видели её такой, с тех пор как умер ваш отец. Оказалось, что тот мальчик сын известного учёного и, что от побоев и ножа он, не приходя в сознание, скончался в больнице. Дело быстро замяли, но вам с другом грозил большой срок в колонии для несовершеннолетних. Ваша мать пользуюсь тем, что ваш отец являлся героем России и, приказывая вам говорить, что вас принудили, добилась двух лет условно. Олег отправился в колонию на восемь лет.
После этого вы стали совсем другим человеком: взялись за ум. Вы поступили в институт на отделение менеджмента. Не плохо отучились. На пятом курсе вы начали ухаживать за красивой девушкой Ирой. Одним летним вечером вы решили увенчать трехлетнее ухаживание предложением руки и сердца - затем и пригласили Иру в ресторан. Всё проходило на высоте: девушка была в восторге, пока в дверях не появилась компания хорошо одетых людей, но по их разговору было ясно, что это люди с криминальным прошлым; в одном из них вы сразу узнали Олега. Они взяли столик рядом. Вы забеспокоились, и ничего не объясняя девушке, попросили счёт и собирались незаметно для компании уйти, но несмотря на то, что прошло много лет Олег узнал вас, сначала специально не подал виду, чтобы посмотреть на вашу реакцию. Когда вы уже были на автостоянке, Олег догнал вас. Угрожая вам и девушке ножом, он отпускал в ваш адрес грязные шутки; он до сих пор не простил вам того предательства. Вы предложили поединок один на один на кулаках. Драка проходила ровно, но Олег очень хотел выиграть любой ценой и снова достал нож. Вскоре вам удалось завладеть им. Прижатый к земле вы полоснули Олегу горло, насмерть. В этом момент подоспела милиция.
Из-за не совершенства законов вас посадили на десять лет, как за убийство. На зоне ваше здоровье подорвалось. Какое-то время Ира вам писала, но скоро пришло письмо, где она сообщала, что выходит замуж и просит прощения за всё, что случилось, говорит, что так будет лучше для обоих. Вы были в шоке, а потом и вовсе свыклись со своим положением. Выйдя из тюрьмы, не нашли себе применения. Попали в компанию таких же уголовников и ограбили магазин - снова сели. Ваш настоящий разум давно дремлет, вы такой по привычке. В тюрьме вы и задумали меня похитить. Из-за вас я получила страшный дар, во время похищения я испытала сильнейший стресс, и вот результат..."
Толя, покачиваясь, встал на ноги. Его опьяневший разум явно не мог переварить столько вылившейся на него информации. Он ни говоря ни слова вышел и захлопнул за собой дверь.
- Лоб! - позвал Толя. - Слушай меня, позаботиться о звонке, смотри, чтобы девчонка не сказала лишнего. Я пойду домой, что-то мне плохо.
- Хорошо, шеф, - отозвался Лоб. - Всё будет исполнено.
Толя давно не пил, поэтому от большой дозы алкоголя сильно захмелел. Он медленно оделся и, прикрыв дверь, отправился домой.
Прошло около двух часов. Лоб достал телефон и отправился к Наташе.
- Так, - начал он. - Скажешь, что с тобой всё в порядке: кормят, не обижают, но мы люди серьёзные и деньги должны быть. Поняла. Пошли!
Лоб набрал телефон и, сообщив, что это звонят похитители и, что сейчас с ними будут говорить их дочь, дал трубку пленнице.
Наташа взяла трубку и секунд десять слушала тишину. На той стороне провода послышался голос: " Наташа? Это ты, что с тобой доченька? Как ты?"
- Да, папа, это я... со мной всё в порядке, они серьёзные люди, ну, ты понимаешь, крепитесь,... всё будет хорошо,... нет, не обижают.
На этом Лоб резко повесил трубку.
Глава VII.
Утро не всегда приятно, особенно если мучает похмелье. Голова так трещит, что кажется, что она вовсе не твоя, просто где-то перепутал и одел чужую. В горле пересохло. Всё тело ломит. Довольно долго приходится уговаривать себя встать. Толя лежал на спине и разглядывал потолок. Когда, наконец, мысли пришли в порядок, плавно показав вчерашние события, стало многое ясно, только не понятно почему... почему это происходит именно с ним, неужели нельзя жить по нормальным законам; даже похищение и то странное, хотя какие это законы - понятия. Он уже давно не задумывался, кем бы стал, если бы не попал в тюрьму, но это уже и не важно, он и так думал об этом первые годы заключения - иначе бы просто свихнулся; важнее как жить сейчас. "Надо срочно идти к Лбу: похищение должно вступать в завершающую стадию. Ещё надо о многом поговорить с девчонкой" - думал Толя, уверенно натягивая брюки.
Незаметно для себя он очень быстро дошёл до места: был глубоко погружен в мысли. К превеликому удивлению входная дверь оказалась открытой, а Лба в квартире не было. Толя всерьёз заволновался. Осмотрел квартиру: ключи от двери пленницы на месте, еды в холодильнике ещё предостаточно, оружие в том же надежном углу. Достав и зарядив пистолет, Толя заткнул его за пояс и вышел из квартиры в поисках напарника. Сначала он хотел кричать, но побоялся привлечь внимание. Пройдя крышу и верхние этажи, постепенно спустился в подвал. Там его глазам предстала удивительная картина: Лоб сидел в тёмном углу и оживленно разговаривал с какой-то оборванной женщиной, по-видимому, бомжихой, напарник был удивительно вежлив, явно рассматривая эти отношения в перспективе. Толя тихо подошёл к Лбу и отвесил подзатыльник. С минуту он орал на напарника матом. Лоб только оправдывался:
- Шеф, всё спокойно, просто баба здесь ночевала, и я её нашёл при обходе территории. Я как раз её расспрашивал.
- Знаю я тебя, всё тебе мало, сам знаешь сейчас не время шуры-муры крутить. Быстро возвращайся..., там поговорим. А ты, - обращаясь к женщине, сказал Толя. - Пять минут на сборы, и чтобы я тебя здесь больше не видел, эта наша территория. Поняла!
Женщина испуганно собрала свои нехитрые пожитки и скорым шагом исчезла из дома.
В квартире Толя чуть не избил напарника, но, вспомнив разговор с пленницей, сразу успокоился. Час он просто ходил по комнате, ругая погоду, изредка садился на стул, стараясь привести мысли в порядок. Было уже десять часов, и Толя, наконец, не в силах больше себя сдерживать, отправился к Наташе.
Когда дверь открылась, пленница тянулась к окну, пытаясь увидеть, где она находится. Толя окрикнул её:
- Куда лезешь, всё равно ничего не выйдет, мы об этом хорошо позаботились. Я пришёл поговорить с тобой на счёт вчерашнего... ну, ты меня понимаешь!
- А, это вы? А я думала вы придёте позже. Ну, зачем вы посадили меня в такую тёмную комнату, раньше она была такой светлой.
- Хватит ныть, здесь слезами не поможешь. Я хочу многое знать. Ты очень ценна, в тебе хранятся многие тайны.
- Вы не правы. Возможно, я многое вижу, но далеко не всё можно передать словами.
- Что, ты несёшь, - стал злиться Толя. - Расскажи мне, например, что будет со мной и Лбом лет так через десять?
- Я... не могу сказать точно, но..., - девочка заметно побледнела. - Кажется, вам долго не прожить. Не принимайте близко к сердцу: я же могу ошибаться.
- Расскажи мне, что ты видишь.
- Шеф, - послышался голос Лба. - Пришло время идти за документами. Вы же знаете, Липа несмотря ни на что ждать не будет.
Толя повернулся к напарнику. На его лице читалась разочарованность. Он молча встал и направился к выходу. Уже через пять минут он был в пути.
Глава VIII.
В доме мэра прошло уже более суток с тех пор, как началось независимое расследование похищения. Сыщики действовали на редкость профессионально, обдумывая каждое решение. Сначала они опросили всех возможных свидетелей преступления - это не дало больших результатов. Надежда Анны, видевшей почти каждый шаг экспертов, угасала на глазах. Затем они проверили, какие были похищения до этого, и есть ли там какие зацепки, пытались во время телефонного разговора определить место нахождения звонящего, но и это не помогло сдвинуться с мертвой точки.
И все труды пропали бы даром, если бы ранним утром в дверь дома мэра не постучался тощий, сутулый паренёк, по имени Вова. Дома была только Аня.
- Здравствуйте, вы мама Наташи? - спросил, щурясь, паренек. - Её два дня не было в школе, я уже начал волноваться. Скажите, с ней что-то случилось?
- Всё в порядке, - заплетающимся языком стала говорить Аня. - Просто Наташа не много приболела, у неё поднялась температура. Но, я думаю, она скоро поправится. А ты кто такой?
- Я, Вова, - представился он. - Её одноклассник и друг. Мы дружим с первого класса. Знаете, Наташа в последнее время говорила мне, что у неё плохое предчувствие. А ещё я видел, как какой-то мужик наблюдал за ней. Я тогда подумал, что это тайный охранник, приставленный от мэрии во избежание несчастья, ведь у мэра серьёзная проверка. Но он показался мне странным, и я решил за ним проследить. Конечно, было не легко, но с поставленной задачей я справился. Он закоулками прошёл в старый район города, где преимущественно стоят дома под снос. В один из этих домов он и зашёл, дальше я побоялся идти.
- Зайди, - властным голосом проговорила Аня. - Нам надо поговорить.
Аня долго беседовала с Вовой, а после решила действовать вопреки обещанию, данному мужу. Она позвонила в милицию и потребовала немедленно приехать к ней. Вскоре милиция прибыла. Аня рассказала всё. Вернувшиеся со своего внеочередного рейда независимые сыщики, были обстоятельно допрошены. Было принято решение установить за тем домом слежку.
Глава IX.
Неуверенность в собственных силах продолжала расти, грызя изнутри, несмотря на то, что в руках были новенькие документы. Где-то в завтрашнем дне должен наступить праздник. Толя давал Лбу важные инструкции в случае непредвиденной ситуации. Затем, немного перекусив, положил еду на поднос и отправился к пленнице. Наташа ела с большим аппетитом. Толя посмотрел ей в глаза и произнёс:
- А теперь продолжим нашу прерванную беседу. Расскажи мне, почему нам долго не прожить?
- Знаете, мне самой трудно об этом говорить, ведь это и меня касается, очень трудно ощущать над собой тень смерти, знать, когда ты умрёшь.
- Но всё-таки я хочу знать.
- Хорошо, пусть будет так. Вы не проживёте долго лишь потому, что заварили эту кашу с моим похищением. Кажется, спланировали всё до мелочей, но никогда не знаешь, что не учёл. С первого взгляда это мелочь, а потом оказывается, что это было очень важно. Вам не уйти от ответственности, за вами уже следят. Скоро меня попытаются освободить и.... В общем, вы и именно вы меня убьёте. У вас есть шанс только в том случае, если вы сейчас же меня отпустите.
- Не может этого быть, я не способен убить тебя.
- Но это так. Мне самой страшно.
- И, что будет потом, после смерти.
--
Откуда мне знать. Я знаю одно, если я умру, то меня похоронят в субботу рядом с могилой брата. Мои родители, которые сейчас на грани разрыва, не разведутся, наоборот горе сплотит их. В местной газете выйдет сухая статья, якобы повествующая обо всех перипетиях этого похищения. Ваша гражданская жена, кажется Юля, довольно привязалась к вам. Она часто будет навещать вашу могилу, и больше никогда не выйдет замуж, да и вообще к мужчинам будет относиться прохладно. Мой папа после того, как закончится его последний срок мэра, возглавит фонд защиты прав детей. А ещё папа и мама через год удочерят маленькую двухгодовалую девочку из детдома и отдадут ей всё то тепло, которое так и не успели отдать мне и брату.
--
Боже, - проговорил Толя. - Я должен остановить это безумие, а иначе будет поздно.
Он вышел из комнаты и направился к напарнику.
--
Лоб, я многое понял, мы должны остановиться.
--
Почему? Всё идет так гладко!
Толя рассказал Лбу всё: и о том, как пленница рассказала его прошлое и о том какое она предсказала будущее.
- Ерунда. Я слишком долго ждал новой жизни. Если за нами уже следят, то, стало быть, тюрьмы нам не избежать, а я ни за, что туда не вернусь. Мне надоело быть пешкой в чужой игр, - Лоб схватил стул и со всей силы огрел им напарника. Толя потерял сознание.
Связав напарника, Лоб, взял телефон и набрал номер дома мэра.
- Алло, я всё прекрасно знаю. У вас есть два часа, чтобы привезти деньги и подогнать мне машину, и чтобы без всяких фокусов, знаю я вас.
Положив трубку, Лоб отправился к Наташе.
Глава X.
Когда Толя очнулся, то сразу понял, что связан. Голова гудела. Тело болело. Все попытки обрести свободу были безуспешны. "Неужели это конец. Нет, я должен освободиться", - подумал Толя. Он был привязан к батарее. Он продолжал пробовать освободить хотя бы руку. Минут через пятнадцать он полностью выдохся. В это время где-то в коридоре послышались голоса. Скоро Толя начал понимать речь, так как голоса приближались. Это был Лоб, он куда-то уводил пленницу. Наташа пыталась вырваться и кричала, что надо остановиться, что можно ещё избежать большой ошибки. Скоро голоса затихли.
Толя почувствовал прилив сил. Через десять рывков он смог освободить руку, затем освободился полностью. Толя осмотрел свои карманы, пропали деньги и оружие. Он осмотрел тайник, тайник оказался пуст. Тогда Толя отправился в другую комнату, где специально на случай непредвиденных ситуаций тайно от напарника спрятал пистолет. К его радости оружие оказалось на месте. Толя снял пистолет с предохранителя и выбежал из квартиры.
Он бежал по лестнице задыхаясь, но не останавливался. На улице он увидел десятки милицейских машин и напарника, приставившего к голове Наташи дуло пистолета. Лоб ругался и требовал свои деньги и машину.
--
Сдавайтесь, вы окружены. Отпустите заложницу, и вам не причинят вреда, - ежеминутно повторял милицейский рупор.
--
Да пошли вы! Быстро гоните бабки, а то я ей голову снесу.
--
Лоб, не надо, - прокричал Толя. - Время остановиться.
--
Опять ты, - прорычал Лоб, оборачиваясь. - Уйди это теперь моя игра.
Толя замер и стал целиться напарнику прямо в голову, чтобы не задеть Наташу. В этот момент, пользуясь разборкой похитителей, снайперы, занявшие позицию на соседнем доме, произвёли два выстрела: первый Лбу прямо в голову, второй с разницей от первого в секунду Толе в живот. В данной ситуации Толя представлял наименьшую угрозу, поэтому второй снайпер намеревался его просто ранить. Когда первый выстрел достиг своей цели, Толя уже нажимал на курок, но в этот момент его ранило, рука дрогнула и... пуля, поменяв траекторию, попала Наташе прямо в сердце.
Толя терял сознание, он только успел увидеть мертвого напарника и истекающую кровью Наташу. Андрей Михайлович и Аня, наблюдавшие из бронированной машины, пришли в оцепенение от увиденного. Через час Толя, не приходя в сознание, скончался на операционном столе. Город был ошарашен этим происшествием.
Эпилог.
Тяжело переживать потери, особенно если они приходят так часто, но ничего не поделаешь, значит так угодно судьбе. Дети - цветы жизни. Каждый день ты смотришь, как они растут, лелеешь их, пытаешься дать всё лучшее, связываешь с ними самые высокие надежды и... всё даром - желание жить медленно остывает в тебе. Ты смотришь в зеркало и не узнаешь себя, говоришь: "Как я изменился.... К чему бы это? ". А ещё есть люди, которые не желают жить как все. Они либо считают себя особенными, либо думают, что жизнь сама виновата, что поставила их в такие условия, и, следовательно, что-то менять нет смысла. Ощущение борьбы вполне знакомое чувство, но иногда, буксуя на месте, думаешь, что всё напрасно, что ты неисправимый неудачник. А ведь просто нужно остановиться, всё хорошенько осмыслить: прошлое, настоящее, будущее, и снова пробовать, раз, второй... и когда-нибудь всё равно получится; а поиск смысла жизни на диване, никогда ни к чему хорошему не приводил. Люди стареют, и только в глубокой старости начинают понимать, как многого они не сделали. Пусть каждый сам ищет свой смысл жизни. Но давайте проживать её так, чтобы потом не было стыдно, чтобы не пришлось пенять на ошибки молодости.
Почтить память Наташи пришёл почти весь город, даже проверяющая комиссия была на похоронах. Из-за непогоды, был сильнейший за последние десять лет снегопад и дул ураганный ветер, похороны Наташи состоялись в воскресенье. Все остальные её предсказания сбылись с калейдоскопической точностью.