Глава 6. Противоположности

Твои губы так подходят к моим...

- Ваше высочество, нельзя ли чуточку быстрее?

- Если бы я могла, то... О, черт!

Лошадь, купленная у парижского старосты, как раз решила, что и так вела себя прилично достаточно долго, остановилась перед тоненьким ручейком, как вкопанная - я чудом не вылетела из седла - и, сколько бы я не дергала повод, ни в какую не желала трогаться с места. Упрямая, как ослица, упитанная кобылка мышастой масти меня не слушалась, а может это я не умела правильно обращаться с лошадьми. Я подозревала, что верно как раз последнее. До сегодняшнего дня я никогда не ездила верхом. Езда в одном с графом седле не считается, в тот раз я была не более, чем пассажиром.

Уверенность, что смогу повторить за графом все манипуляции, от посадки в седло до управления, собственно, лошадью, уже при попытке забраться на кобылу испарилась. Я не только взобраться на лошадь без помощи Роллана не смогла, не могла взять в толк, как граф, почти не прибегая к помощи поводьев, заставляет своего коня поворачивать куда надо - легкость, с которой он обращался с животным, была только кажущейся. Ко всему прочему, кобыла, хотя и приученная ходить под седлом, как уверял староста, до этого, видимо, использовалась по назначению очень редко и чаще простаивала в конюшне. Лошадка очень удивилась, когда я попыталась забраться ей на спину, а потом и вовсе прикинулась глухой, и сколько бы я не выкрикивала "Но!" и не трясла поводьями, ни в какую не желала идти вперед. А когда она переступила с ноги на ногу, я потеряла равновесие и, с воплем бросив повод, обхватила ее за шею. Роллану ничего не оставалось, как взять меня на буксир, то есть подобрать повод и вести кобылу за собой. Пока дорога позволяла, мы так и двигались: граф чуть впереди, держа за повод мою лошадку, я, зажмурившись и вцепившись в лошадиную шею, тряслась в седле, на каждом шаге ожидая, что вот сейчас уж точно сползу набок и свалюсь кобыле под копыта. Бежавший рядом Барри всячески меня подбадривал и уверял, что у меня неплохо получается, а при должной тренировке из меня получится замечательная наездница.

Стать хоть какой-то наездницей пришлось гораздо раньше и без всяких тренировок - граф, уверяя, что знает, как сбить со следа убийцу, свернул на едва заметную тропу. По ней можно было ехать только гуськом, и мне ничего не оставалось, как выпрямиться и взять повод в свои руки. Лошадку это почему-то не очень обрадовало. Она то и дело косилась на меня черным глазом, замедлялась, переходя с тряской рыси на шаг. Теперь вот и вовсе остановилась.

- Почему она меня не слушается? - жалобно спросила я, втайне мечтая поскорее остановиться на привал: за каких-то пару часов я успела отбить себе зад и натереть бедра. В этот миг я ужасно завидовала ангелу, который путешествовал с куда большим комфортом - за Гранью, используя крылья.

- Вам ответить честно? - оглянулся граф.

- Если правда слишком неприятна, то лучше не надо, - подумав, буркнула я и тряхнула поводьями. - Но! Иди уже, лентяйка!

Кобыла фыркнула и оглянулась, насмешливо покосилась на меня и лениво переступила ручеек.

- Вот видишь, как просто! - обрадовалась я. - Если бы ты немного ускорилась и не так сильно меня трясла, цены тебе не было бы.

Кобыла снова фыркнула, выражая презрение неумелой наезднице. Граф усмехнулся, поглядывая на меня через плечо. Только менестрель никак не отреагировал и вообще пропал из виду.

- Барри! - окликнула я волка. Он не отозвался. - Барри, куда ты пропал?

- Ваше высочество, не шумите, - одернул меня Роллан. - Или вы забыли, что за вами идет убийца?

- Но Барри... Он пропал...

- Никуда не денется, прибежит, - поморщился граф. - Зверя почуял или кусты метит - да мало ли что взбрело в голову вашему волку?

- Барри не волк, он...

- Заколдованный менестрель, я помню, - нетерпеливо перебил меня Темперье. - Вы слишком о нем беспокоитесь, Элеонора, и совершенно напрасно. Тропа здесь одна - не заблудится, а нам надо прибавить ходу, иначе к вечеру не успеем добраться до убежища.

Я обижено замолчала. Посмотрела на графа исподлобья и буркнула себе под нос:

- Прибавить ходу, прибавить ходу... Тебе хорошо говорить, с детства, наверное, в седле, а я в первый раз.

Кобыла, словно подслушав меня, фыркнула, замотала головой и снова остановилась. Это было уже слишком. Я в отчаянии смотрела на удаляющегося графа, понимая, что если вот прямо сейчас не добьюсь от своей лошадки послушания, дальше пойду пешком, и плевать на убийцу. Да я пешком быстрее передвигаюсь, чем верхом!

- Вот что, моя дорогая, - наклонившись вперед к уху кобылы, тихо и зло заговорила я. - Или ты слушаешься меня или скормлю тебя Барри! А ну пошла, паршивка! - и пнула лошадь каблуками.

Та, как ни странно, присмирела и послушно пошла вперед. Я триумфально улыбнулась, но тут же сморщилась от боли в ягодицах. Мысль пойти пешком в этот миг показалась мне самой разумной.

- Вы хорошо знаете эти места, граф? - догнав Роллана, спросила я.

- Надеюсь, что моих познаний об этом крае достаточно, чтобы уберечь вас от беды, - уклончиво ответил Темперье.

- Вы здесь бывали? - не отставала я.

- Бывал. Будучи зеленым юнцом, - признался граф. - Эти земли принадлежат моей тетке.

- Да? - удивилась я. - А кто ваша тетя?

- Ваша подданная, учитывая новые обстоятельства, - усмехнулся граф, бросив на меня мимолетный взгляд через плечо. - Герцогиня Амалия Сорсерс Де Лорье.

- А вы? Тоже мой подданный?

- Нет, сударыня, - наградив меня чуть насмешливой улыбкой, ответил Роллан. - Мое родовое гнездо находится в соседнем королевстве.

- И что вы тут делаете? - немного сбитая с толку таким объяснением, спросила я.

- Как что? Спасаю вас, - блеснул лукавой улыбкой Темперье.

- Вы же прекрасно поняли, о чем я спрашиваю, граф! Зачем вы приехали в... мое королевство?

- О! Вы, похоже, смирились с мыслью, что являетесь наследной принцессой Верлоса?

- А у меня есть выбор? - хмуро буркнула я.

- Судя по тому, что вас сопровождает не кто-нибудь, а один из хранителей, нет.

Я немного помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям: я принцесса. Будущая королева целого королевства! Наверное, я должна была испытывать гордость, раздуться от важности и смотреть на всех свысока, но все, о чем я могла сейчас думать - как не упасть с лошади и куда пропал Барри. Ну, еще мне хотелось посмотреть на ангела, на то, как он летит, на его удивительные крылья...

- Может, остановимся и немного передохнем? - жалобно спросила я, пытаясь сесть в седле удобнее.

- Сударыня, мы в пути не больше двух часов... - начал было граф, но тут в кустах зашуршало, и на тропу выскочил менестрель. - Вот видите, - кивнул на волка Роллан, - прибежал, а вы переживали.

- Конечно, переживала! - воскликнула я. - А вдруг бы он заблудился?

- Он - вряд ли.

- На него могли напасть охотники!

- Спел бы им песенку и вся недолга. Он же ученый волк, придумал бы что-нибудь, - пожал плечами Роллан.

Я гневно посмотрела на графа: и это говорит тот, кто поклялся относиться к Барристану как к равному?

- Как вам не стыдно, граф! Вы же обещали!..

- Относиться к волку, как к равному, помню, - перебив меня, кивнул Роллан. - Но следить, чтобы он не сходил с тропы, тем более бегать за ним по кустам? Увольте!

Я поняла, что спорить с ним бесполезно. Во всяком случае, сейчас. Потом, когда мы остановимся на привал, и мой зад не будет так болеть и оттягивать все внимание на себя, я подумаю, как убедить Роллана относиться к Барри по-человечески и с большей теплотой.

Тем временем, не обращая на нас с графом внимания, Барри замер впереди на тропе, перегородив дорогу, и стал принюхиваться.

- Барри, ты чего? - удивленно окликнула я волка.

- О, моя добрая леди, как он пахнет! - восторженно простонал менестрель, шумно нюхая воздух.

- Кто?

- Кролик, Элеонора, кролик! Такой маленький, пушистый, с длинными ушами. Он так сладко пахнет! Этот запах сводит меня с ума!

- Барри, очнись! Ты человек, а не зверь, - не на шутку обеспокоилась я.

Роллан усмехнулся, иронично поглядывая на меня, мол, вот видите? Что я говорил?

- Моя добрая леди, я знаю, что я человек, но ничего не могу с собой поделать, - поджав хвост и виновато глядя мне в глаза, печально произнес менестрель. - Этот ушастый пушистый комочек пробегал тут каких-то полчаса назад, и его запах дразнит мои волчьи ноздри.

- И будит звериный аппетит, - поддакнул граф.

- Именно! Вы меня понимаете? - с надеждой глядя на Роллана, спросил Барри.

- Нет, мой нос не настолько чувствительный, чтобы учуять кролика. А если бы я и почуял его запах, то вряд ли оценил. Другое дело - кролик, зажаренный на вертеле или запеченный с овощами, - мечтательно зажмурился Темперье, и я поняла, что граф, как и я, проголодался. Впрочем, не мудрено. Собирались мы быстро, даже не позавтракали - ангел настаивал, чтобы мы немедленно покинули Париж. Утром мне есть не хотелось, но сейчас, когда время близилось к полудню, мой желудок настоятельно требовал пищи.

- Так давайте остановимся и поедим! - воскликнула я, пользуясь моментом.

- Обязательно, только давайте хоть полянку какую найдем, - сдался, наконец, Роллан.

- А она как раз за тем поворотом, - не меньше меня обрадовался менестрель и бросился вперед.

Граф последовал за ним, пришлось и мне. Немного поспорив с кобылой и напомнив, кто здесь главный, я догнала менестреля с Ролланом. Как Барри и обещал, за поворотом тропы оказалась полянка. Крошечная, со всех сторон ее обступали кряжистые дубы, разменявшие, наверное, не первое свое столетие. Пышные кусты шиповника и папоротника обрамляли ее подобно бордюру в каком-нибудь парке, правда, сильно запущенном. Вон, уже и на саму полянку шиповник покушается, пробиваясь сквозь слой прошлогодней травы и павшей листвы хрупкими колючими побегами с нежно-зелеными листочками. Шиповник цвел, и пышные розовые бутоны наполняли воздух, пропитанный запахами сырости и гниющего опада, своим нежным ароматом. Этот феномен не ускользнул от моего внимания, потому что в мире, который я до сих пор считала своим домом, стояла золотая осень.

- Сейчас разве весна? - недоуменно нахмурилась я.

- Да, - подтвердил менестрель. - Запоздала в этом году, так что тебе, моя добрая леди, очень повезло, что твоя крестная не отправила тебя домой двумя неделями раньше - попала бы в сугроб. Ну, и со мной не встретилась бы.

- Невелика потеря, - равнодушно бросил граф, спешиваясь и помогая мне слезть с лошади.

- Господин граф, да что с вами такое? - возмутилась я, отталкивая его руки. - Прекратите вы отпускать шпильки в адрес Барристана? Между прочим, вчера вы не считали зазорным выпить с ним пива!

Роллан промолчал, только смерил меня насмешливым взглядом. Снял с седла переметную суму и принялся разбивать лагерь. Менестрель, обиженный таким равнодушным отношением к себе графа, подошел ко мне и ткнулся носом в колени.

- Ты тоже заметила? - приглушенно спросил волк.

- Заметила, - опустилась я на колени перед Барри и погладила его лобастую голову. - Не понимаю, какая муха его укусила?

- Бешенная, - мрачно проворчал Барри. - Перед тобой он заискивает - как же, принцесса! А мне достаются все пинки.

- Не преувеличивай, Барри, он и на меня смотрит как на обузу. Не понимаю я его... Если его коробит при мысли, что он помогает нам, зачем вообще было предлагать свою помощь? Как-нибудь сами справились бы.

- Рассчитывает на вознаграждение, ты же принцесса.

- Если граф и дальше будет таким букой, получит фигу, - фыркнула я и смерила Роллана недобрым взглядом. Я не понимала этой стремительной смены его настроения: граф то откровенно со мною заигрывал, то вдруг становился злым и раздражительным без всяких видимых причин. За одно только сегодняшнее утро он успел показать себя и заботливым джентльменом, и равнодушным до грубости мужланом, и я никак не могла взять в толк каков же на самом деле граф Роллан Темперье. Этот мужчина будоражил мое любопытство и одновременно вызывал ничем не объяснимую тревогу. Загадочный, опасный и... желанный. Орешек, который ужасно хочется раскусить, но боишься сломать зубы о твердую скорлупу.

Полянку, на которой и так с трудом помещались две лошади, волк и мы с графом, залило серебристое сияние, из которого вышел ангел.

- Почему остановились? - нахмурился златокудрый хранитель.

- Потому что в отличие от вас, мы устаем, спим, едим, гадим, занимаемся любовью, любим поболтать с себе подобными. И не очень подобными тоже, - Роллан, раздраженный его появлением, саркастически улыбнулся и отвесил шутовской поклон в сторону менестреля.

- Фу, Роллан! - скривилась я, шокированная такой грубостью.

- Вот только не надо трогать мою совесть, - предупредительно поднял руку граф. - Я не сказал ни единого слова неправды. Что до моей грубости, которую вы не могли не заметить, ваше высочество, за нее я прошу у вас прощения. Но только у вас, поскольку оскорбить хранителя практически невозможно. Эти существа с поразительным презрением относятся к людям, и у вас еще будет возможность в этом убедиться.

- Это неправда, - дрогнувшим голосом, возразила я. - Ангелы милосердны...

- Элеонора, не будьте дурочкой! - поморщился Роллан. - Уж вы-то в первую очередь должны были бы насторожиться и хорошенько подумать, едва этот ангелок заговорил с вами о потерянных ключах. Наш пернатый друг не добр и не милосерден, уж поверьте. Он - солдат, и ваше благополучие заботит его только потому, что у него приказ запустить руку в вашу сокровищницу и что-то оттуда взять. И если я правильно понял, то только вы, наследная принцесса, дочь своего отца, сможете ее открыть - любопытное условие, запрет, который даже хранители не могут нарушить. Вам разве не интересно, что спрятано в сокровищнице и почему это что-то так для них важно?

Слова графа, поначалу удивившие меня, теперь вызывали тревогу: а и правда, что такого важного хранится в сокровищнице, которую могу открыть только я, и почему это что-то позарез нужно ангелам?

- Э-э-э... ангел, ты бы хоть имя свое назвал, что ли! - нервно передернула я плечами. - И давай уже, рассказывай про королевство, сокровищницу и ключи.

- Ваше высочество, на вашем месте я бы не рассчитывал, что он скажет правду, - предупредил меня Роллан.

- Элеонора, если господин граф прав, и хранители в самом деле не чувствительнее полена, правда может оказаться... я бы сказал, не слишком приятной, - внес свою лепту менестрель и на всякий случай спрятался от ангела за моей спиной.

Ангел и ухом не повел. Замер посреди поляны, сложив на груди руки и бесстрастно, как всегда, глядя в пространство перед собой.

- Я всех выслушала и, поверьте, услышала, - начиная злиться, ответила я и подозрительно уставилась на хранителя.

Тот так и остался стоять неподвижно - ни дать, ни взять памятник самому себе. Сложенные за спиной крылья только усиливали это впечатление.

- Как тебя зовут? - начала я с самого невинного вопроса.

- Фалиет, - незамедлительно ответил ангел.

- Что скрыто в сокровищнице, Фалиет?

- Оружие.

- Какое оружие? - заинтересовался Роллан.

Ангел лишь удостоил его презрительного взгляда.

- Какое оружие скрыто в сокровищнице, Фалиет? - терпеливо повторила я вопрос графа: стало абсолютно очевидно, что ни с кем, кроме меня, хранитель говорить не намерен.

- Оружие, что переломит ход войны.

- Какой войны? - предупреждая вопрос Роллана, быстро спросила я.

- Войны за этот мир.

- А, ты о той, что идет между хранителями и даймонами? Слышали, как же... - усмехнулся Роллан и озадачено потер бровь. - Хм... неужели это правда?

- Вы что-то об этом знаете? - с надеждой спросила я, видя, что от Фалиета подробного рассказа можно не ждать.

- Знаю пару сказок, нянька в детстве рассказывала, - пожал плечами граф и, склонившись к моему уху, мурлыкнул. - Могу рассказать, если пожелаете, на вечернем привале и в лицах. Ну, так, как я себе представляю эту войну.

Судя по улыбочке, растянувшей его губы, представление графа о войне между хранителями и даймонами было, мягко говоря, пикантным.

- Ради бога, избавьте меня от ваших извращенных фантазий! - поморщилась я и повернулась к Фалиету. - А теперь, может, все-таки расскажешь немного подробнее о вашей войне и моей роли в ней?

Хранитель обратил на меня свой взор - холоднее этого взгляда могло быть разве что дыхание Снежной королевы. Я поежилась и невольно отступила назад, отдавив незадачливому менестрелю лапу. Барри взвизгнул и, поджав хвост, шмыгнул в кусты, бурча себе под нос что-то о бедных маленьких волчатах, которых все обидеть норовят.

- Представь себе орех.

Бесстрастный голос Фалиета застал меня врасплох.

- Что? - недоуменно переспросила я.

- Представь себе орех, - повторил ангел. - Ядро его есть мир, что видишь ты вокруг. Грань и мы, хранители - скорлупа, его защита.

- А даймоны типа черви? - предположила я.

- Даймоны это молоток, норовящий орешек расколоть, - тихо засмеялся Темперье.

- Черви правильное сравнение, ибо только жрут и портят, и ничего не создают, - гневно сверкнул голубыми глазами Фалиет - Роллан примирительно поднял руки, на всякий случай отступив на самый край полянки.

- Значит, черви, то есть, даймоны, пытаются прогрызть скорлупу, то есть, пробиться через вашу Грань, и сожрать орех, то есть, этот мир? - уточнила я. - А у меня где-то случайно завалялся ключ от папиной кладовки, где хранится нужный пестицид?

Фалиет озадаченно нахмурился. Видимо, теперь пришла его очередь недоумевать.

- Что такое пестицид?

- Отрава для червяков, - пояснила я и перешла к более насущным вопросам. - И где мне искать папину сокровищницу? А, главное - как, если папа умер, не оставив мне никаких инструкций на этот счет? И вообще, может, вы врете, а я тут развесила уши, как наивная дура.

За спиной раздался смешок менестреля, Роллан тоже усиленно скрывал смех за внезапным приступом кашля.

- Молодец, девочка! - приободрил меня граф.

Хранитель, казалось, не обращал никакого внимания на насмешки.

- Ни слова не сказал неправды я, и помогу найти сокровищницу, - твердо произнес он. - Найти потерянное королевство предстоит тебе...

- Да что ты заладил - потерянное королевство да потерянное королевство! - вспылила я. - Тебе в голову не приходило, что я его уже нашла?

- Как? - изумленно воскликнул менестрель.

- Когда? - удивленный не менее Барри, спросил Роллан.

- Где?! - вскрикнул ангел, фанатично блеснув глазами.

Я обвела всех троих ироничным взглядом - ангел, граф и волк пожирали меня глазами в ожидании ответа. Барри так и вовсе нетерпеливо переступал с лапы на лапу.

- Вы что, сам не можете догадаться? - засмеялась я. - Потерянное королевство, принцесса в изгнании - ничего не напоминает?

- Нет, - мотнул головой Барри.

Фалиет решил не строить собственных предположений, а дождаться пока я сама объясню. В отличие от ангела, Роллану было интересно самому поломать голову над загадкой. Задумчиво почесав бородку, граф пожал плечами - почему бы и нет? - и изрек:

- Кажется, я понял. Вопрос не в том, где находится потерянное королевство, а в том, для кого оно потеряно. Учитывая, что вы, ваше высочество, большую часть жизни были вынуждены провести в чужом мире, спасаясь от козней мачехи, то Верлос и есть для вас то самое потерянное королевство. Осталось найти сокровищницу и ключ от нее. Подозреваю, что и то, и другое мы найдем во дворце. А это значит, что нам надо в столицу.

- И вовсе не обязательно, - немного подумав, неуверенно промямлил Барристан.

Мы втроем мгновенно повернулись в его сторону. Волк, не ожидавший такого пристального внимания к себе, юркнул обратно в кусты.

- Барри, немедленно выходи и объясни, о чем идет речь, - раздраженная этим внезапным приступом стеснительности, потребовала я.

Менестрель робко высунулся из кустов, подошел ко мне, заискивающе заглянул в глаза.

- Это только предположение, моя добрая леди. Я не вполне уверен, что прав...

- Барри, ты, главное, расскажи, что знаешь. А уж мы все вместе подумаем и решим, что делать, хорошо? - ободряюще улыбнулась я менестрелю и почесала его за ушами.

Барри даже зажмурился от ласки, потянулся за моей рукой. Пришлось какое-то время потратить на поглаживание и почесывание лобастой волчьей головы. Барри урчал от удовольствия, а потом и вовсе лег, по-собачьи подставив мне живот - признак высшего доверия.

- Барри, - ласково окликнула я менестреля. - Ты ничего не забыл?

- А? - очнулся волк. - Да-да, помню. Так вот, моя добрая леди. Столица-то наша не всегда была столицей, а стала ею после смерти вашего батюшки - так Глициния возжелала, перенести двор в родной городишко. Со временем он разросся, и уже мало кто помнит, что Сабар когда-то был маленьким провинциальным городом. А вот Тараскон... Уже лет пятнадцать как покинут.

- То есть, где и искать королевскую сокровищницу, то в бывшей столице? - уточнил граф.

- Видимо, да, - неуверенно произнес Барри.

- Мы идем в Тараскон, - решил за всех до тех пор молчавший Фалиет.

Мы дружно посмотрели на ангела. Он все так же стоял неподвижно посреди поляны со сложенными на груди руками и, казалось, ничего вокруг не замечал. Обманчивая такая видимость. Вроде и не прислушивается, но все слышит, не смотрит специально, но все видит. Единственное, в чем я была согласна с графом - Фалиету действительно нет никакого дела конкретно до меня. Хранителю важен результат: довести меня живой и невредимой по адресу и взять то, ради чего он был послан за Грань. Что будет со мною потом - не его забота.

- А вот куда и когда мы пойдем решать буду я, - прищурилась я. - Надеюсь, это понятно, Фаль?

- Имя мое Фалиет...

- А мне плевать! Как захочу, так и буду называть, - зло оборвала я хранителя. - И решать буду я, а ты либо смиришься, либо можешь валить в свою Загрань без оружия.

Я думала, что ангел исчезнет во вспышке серебристого сияния или бесцеремонно схватит меня в охапку и потащит искать сокровищницу. Даже приготовилась дать отпор, но ничего подобного не случилось. Фалиет с неожиданным смирением склонил голову и почтительно произнес:

- Как скажешь, принцесса.

Я даже опешила, поскольку на этот вариант не рассчитывала. Это насколько же хранителей припекло, что ради оружия, созданного простым смертным, они готовы мириться с моими капризами?!

Интересно, думала я, разглядывая красивого, но совершенно отстраненного от всего златокудрого мужчину, это маска или его истинное лицо? Что скрывается за скорлупой равнодушия, обычный солдат, лишенный свободы воли и послушный приказам, или личность, способная принимать собственные решения? Непростой вопрос. Но чем труднее задача, тем больше азарт, и я про себя решила, что во что бы то ни стало расколю этот орешек.

- Может, все-таки поедим? - напомнил всем об истинной причине остановки граф. - Хотелось бы добраться до замка Сорсерс до того, как стемнеет. Хотя... - Роллан с сомнением посмотрел на меня. - Думаю, придется ночевать у озера. Вы плохо держитесь в седле, а это значит, что на пару дней об удобствах и... хм... некоторых прелестях жизни можно забыть.

Я не стала уточнять, о каких таких прелестях жизни говорит граф, и так догадывалась, что он имеет в виду. А представив себе Роллана в женских объятиях, поспешно отвернулась, пряча горящие щеки. Хоть я и старалась о нем не думать, но сама себе честно призналась: граф мне нравился, очень. Я даже не имела ничего против того поцелуя, о котором он говорил утром. Мало того, надеялась, что именно сегодня Роллан и потребует плату за сапоги и плащ, и млела в предвкушении, и сгорала от смущения...

- Элеонора, ты бы поела, - окликнул Барри, прервав мои грезы на самом интересном месте.

- Да-да, спасибо, - спохватилась я и присела на краешек расстеленного плаща.

Роллан подал мне бутерброд, и я случайно коснулась его руки. Ощущение от этого прикосновения было подобно электрическому разряду - все мои усилия держаться вежливо и подчеркнуто холодно, никак не показывая графу, что он меня волнует, пропали втуне, и он, конечно же, все понял. Глаза Роллана вспыхнули какими-то странными, опасными огоньками, ноздри затрепетали, словно он ко мне принюхивался. Я дернулась и, отчаянно краснея, быстро отвернулась.

- Фаль, а ты? Не хочешь перекусить? - стремясь замять неловкость, излишне развязно спросила я ангела.

- Что? - возмутился Роллан. - Кормить еще и его?

- Я не нуждаюсь в пище, - не обратив на недовольство графа никакого внимания, ответил Фалиет.

В общем-то, я ожидала именно такого ответа и все же не удержалась, проворчала:

- Не спит, не ест, не отдыхает - прям Терминатор какой-то, ей-богу...

- Терми... кто? - поднял голову от своего куска колбасы Барри.

- Терминатор, - повторила я. - Как бы объяснить, чтобы ты понял?.. У вас есть театр?

- Да, - кивнул волк, - бродячие, ездят из города в город, представления дают. А при чем тут театр и Терминатор? Это что, актер?

- Нет, это... пьеса такая, про робота, - попыталась я объяснить. - То есть, про большую куклу, которая ходит сама и выполняет приказы. Совсем как Фаль.

Менестрель внимательно, с головы до ног осмотрел ангела, даже потянул носом, словно желал удостовериться, что хранитель создан из плоти и крови, а не вытесан из дерева подобно Буратино.

- Не, он живой, - уверил меня волк. - Пахнет странно, но тепло и вкусно. Просто он другой.

- А, может, ты просто нашу пищу не ешь? - не сдавалась я. - Может, для тебя желанный деликатес манна небесная?

- А, может, мы все-таки поедим и поедем дальше? - нетерпеливо прервал меня граф. - Хотелось бы хоть к озеру до темноты попасть!

- Согласен я, что время вы теряете, причем, напрасно, - неожиданно поддержал его ангел.

Под давлением этих двоих мне ничего не оставалось, как молча закончить обед. Наконец, мы готовы были снова пуститься в путь. Для начала в замок Сорсерс, к тетке Роллана, а там, по дороге решим, куда ехать дальше - в Тараскон, бывшую столицу Верлоса, или Сабар. Я больше склонялась к Тараскону, тем более по рассказу Барри логично было предположить, что отцовская сокровищница находится именно там. В Сабар можно отправиться потом, если наши ожидания не оправдаются. Но там Глициния... Мне совсем не хотелось попасть к ней в лапы. А если колдунья знала о существовании сокровищницы, размышляла я, и перенесла ее в новую столицу? Тогда ой. Это ловушка, которой мне никак не избежать.

Лошадка стоически вытерпела мое неловкое карабканье ей на спину и, смирившись, наконец, с неизбежным, послушно потрусила вслед за конем графа. Какое-то время я еще ждала от нее неприятных сюрпризов, типа внезапных остановок безо всяких на то причин или попыток свернуть с тропы к лесным прогалинам, аппетитно зеленеющим молодыми травами, потом расслабилась и погрузилась в размышления.

Привыкнуть к мысли, что мои родители не простые обыватели, погибшие в автокатастрофе, а король и королева Верлоса, было непросто. Папа король, мама королева... Интересно, какими они были? Помнят ли их верлосцы или уже забыли? Живы ли те, кто знал их лично или Глициния в приступе злобы велела казнить весь старый двор? Если так, тогда понятно, почему Тараскон заброшен: кто ж останется жить в городе, полном призраков?

Вопреки опасениям графа, до озера мы успели добраться до наступления темноты. Сам лагерь разбили подальше от водоема, и когда я спросила почему, Роллан объяснил это тем, что ночи холодные, а от озера тянет сыростью.

- Вы же не хотите простудиться? - вскинул бровь Темперье. - Или, проснувшись ночью, обнаружить, что вокруг туман.

- Нет, - поспешила я уверить его и, буркнув, что пойду собирать сушняк для костра, поспешно ретировалась.

Граф не стал меня отговаривать от такого не царского дела, как собирание дров, и я, позвав с собой Барри, углубилась в лес. Фалиет, вынырнувший из серебристого сияния едва мы остановились, замер на краю лагеря, собираясь, видимо, простоять там всю ночь. Зато теперь, когда выяснилось, что хранитель не нуждается в отдыхе и сне, я могла быть уверена, что ночью на нас никто не нападет.

Собирать сушняк для костра оказалось для меня, городского жителя, по понятным причинам никогда не выбиравшимся ни в какие походы, настоящим наслаждением. Я так увлеклась, что не заметила, куда подевался менестрель, а сама как-то незаметно оказалась на берегу озера. Свалив под кустом охапку веток, я подошла к самой кромке воды и осторожно попробовала ее рукой. К моему удивлению вода в озере оказалась теплой, и я с удовольствием умылась. Потом и вовсе подумала, что неплохо бы искупаться, но тут послышался шорох и чьи-то легкие шаги. Я насторожилась и на всякий случай спряталась за кустами, во все глаза глядя на пустынный берег. Качнулась задетая чьей-то рукой ветка, и к озеру вышел Роллан.

Если я раздумывала, не опасно ли купаться в незнакомом озере, то граф ни минуты не колебался. Пройдясь по берегу и облюбовав подходящий камень, Роллан сел и стал стаскивать сапоги.

Я знала, что подсматривать не красиво, но заставить себя уйти не могла. Замерев за кустами, я, открыв рот, смотрела, как Роллан раздевается, стоя ко мне спиной. Граф и в одежде был красивым мужчиной, теперь же, сняв с себя бархатный костюм и представ передо мной обнаженным, он казался мне почти богом: широкоплечий, с узкими бедрами, худощавый и жилистый, изящный, он напоминал кинжал, извлеченный из ножен, простой, но опасный.

Я подалась чуть вперед, чтобы лучше видеть. Под ногой тихо хрупнула ветка. Роллан настороженно замер. Было видно, как напряглись мускулы на его спине. Повернул голову, пытаясь определить, откуда идет звук. Я втянула голову в плечи и замерла, как мышь под веником, очень надеясь, что в кустах и в сумерках меня не видно. Губы Роллана изогнулись в лукавой улыбке. Тряхнув смоляными кудрями, граф вошел в воду. Окунулся и нырнул, исчезнув из вида, а вынырнул уже у другого берега озерца. Мокрые волосы блестели в серебристых лучиках восходящей луны, вода струилась по смуглой коже.

Граф повернулся и медленно обвел противоположный берег пристальным взглядом. В какой-то момент мне показалось, что он смотрит прямо на меня. У меня сердце в пятки упало, когда его взгляд остановился на том месте, где я пряталась: неужели он меня видит?! Или не видит, но догадывается, что за ним кто-то наблюдает? Или точно знает, что за ним подсматривают, и этот кто-то я? Ну, конечно! Не станет же он думать, что это Барри или ангел! Он точно знает, что я в кустах и смотрю на него!

Я понимала, что пора делать ноги, но теперь, когда граф смотрел прямо на то место, где я пряталась, убежать потихоньку мне казалось чем-то нереальным. Граф представлялся мне теперь не только всезнающим и всевидящим, но и всеслышащим. Я боялась не то, что уйти, но и просто пошевелиться, боялась, что он слышит стук моего сердца, а оно очень громко стучало. Странно, что Роллан до сих пор ничего не сказал, не съязвил, никак не дал понять, что знает обо мне.

Пока я в панике думала, как бы потихоньку улизнуть из кустов и удрать в лагерь, Роллан вернулся к берегу, на котором оставил вещи. Я зажала рот рукой и вообще старалась дышать через раз, глядя на графа, неспешно выходящего из озера. С каждым его шагом вода опускалась все ниже и ниже, обнажив сначала рельефную грудь, затем плоский живот. Шаг, и вода обнажила все, что скрывала раньше. Я зажала рот уже обеими руками, с выпученными глазами таращась на то, что находилось у мужчин ниже пояса. Нет, я знала, чем мужчины отличаются от женщин, и в учебниках биологии об этом читала, и рисунки в том же учебнике видела, но никогда до сегодняшнего дня я не видела мужское естество вживую. И к этому зрелищу я оказалось абсолютно не готова. Первое, о чем я подумала, что это безобразно. Потом, что это, наверное, страшно неудобно и, должно быть, мешает при каждом шаге. Затем я вспомнила, что этот отросток, как уверяли некоторые запрещенные бабушкой книги, способен доставить девушке удовольствие, и здорово струхнула, живо представив себя в объятиях графа. По моему мнению достоинство Роллана было слишком велико и не могло причинить ничего, кроме боли. Но что, если я не права? Вдруг мне так кажется только потому, что я отчаянно боюсь быть застуканной графом за подглядыванием? У страха-то глаза велики, и не такое покажется.

Пока я думала, граф полностью оделся. Немного постоял, с лукавой улыбкой посматривая на кусты, за которыми я пряталась, и ушел по тропе к лагерю. Когда его шаги стихли, а мое сердце немного успокоилось и перестало отчаянно биться о ребра, я осторожно выпрямилась и выбралась из своей засады. Куча собранного сушняка так и осталась лежать где-то среди кустов, найти ее в быстро сгустившейся темноте нечего было и мечтать. Зато можно было помечтать о другом. Например, о губах Роллана, о его руках, ласкающих мое тело...

Выйдя на берег, я забралась на тот камень, на котором совсем недавно сидел граф, и, устремив взор на бледную тень луны, спрятавшуюся за прозрачным облаком, предалась сладким грезам.