Посвящается Людмиле Вячеславовне С-новой, своей рассеянностью подвигнувшей меня к написанию сего произведения
Этот короткий рассказ, - как и все мои произведения, без единой толики выдумки (возможно, тут я повторяюсь, но, ведь, "повторенье - мать внушенья"), посему, в общем-то, не имеющий законного права так называться, ибо "настоящие" рассказы чаще всего сочинены как минимум на девяносто, а то и на все сто процентов, так и я ведь не писатель, и даже не учусь, - я задумал прошлым летом, ранним утром обшаривая полянку под развесистой берёзой на берегу Тургояка, где мы с женой Лилей, сыном Вадимом и нашей гостьей из Москвы, моей однокурсницей и даже одногрупницей Людмилой С-новой загорали накануне. Она, в который уже раз, пребывала в Миассе в качестве преподавателя петрографической практики студентов геологического факультета. Воспользовавшись в её конце короткой паузой в послеобеденную половину дня, мы забрали её к нам в гости, и после посещения Тургояка и проведённого у нас вечера она заночевала.
Утром нужно было отвезти её к студентам, защищающим в этот день свои отчёты по практике, - опаздывать ей было не с руки. Договорились, что ещё по холодку, я пригоню из гаража машину, и мы поедем с ней на базу, располагающуюся в живописном сосновом бору на берегу Ильменского озера, чтобы она ещё настроила своих питомцев на защиту, да кое-какие ошибки, буде они станут допущены, - поправила.
Завернувшись в простыню, словно древнеримская патрицианка, - увидев её такой, наша кошка выгнула спину, распушила хвост и стала к ней приближаться с явным намерением напасть и биться до последней своей шерстинки, - Люда разбудила меня на целый час раньше обусловленного времени, внятно объяснив почему, - она вдруг явственно вспомнила, что вчера, одеваясь после купания, уронила ключи от коттеджа и комнаты, в которой жила, и потом забыла их поднять.
Непосредственно перед тем, как забыть, она подумала: "Вот так и теряют люди ключи!", - с большим сочувствием к этим абстрактным людям и одновременно с удовлетворением по отношению к конкретной самой себе, - ключи упали в траву совершенно бесшумно, не звякнув, и если бы Люда не проследила глазами их полёт, она так бы и ушла в полном неведении, где же теперь их искать.
Она же, - вот ведь, удача! - удалилась оттуда, абсолютно точно зная их теперешнее местоположение, если, никто не подобрал, конечно, что вряд ли, потому что мы уезжали одними из последних и едва ли их обнаружили, да и кому, спрашивается, нужны ключи на верёвочке неизвестно от чего, ведь даже Золотой Ключик, пока не выяснилось, что с его помощью можно открыть дверь к сокровищам, был всего лишь бесполезным сувениром, или, в лучшем случае, открывалкой для пивных бутылок, - при условии, конечно, что он не был по-настоящему золотым, - тогда его можно было сдать в качестве дорогого лома в ближайшую скупку драгоценных металлов. А вот это едва ли, ведь нет смысла изготавливать ключ из такого мягкого и непрочного материала - золота, ибо даже железные они, - и у меня имеется пример, о нём позже расскажу, - ломаются иногда прямо в скважинах.
Я сказал Люде, чтобы она не беспокоилась и возвращалась в постель, а сам оседлал свой велосипед, - промежуточный транспорт перед автомобилем, - чтобы вместо зарядки съездить на нём за ключами, быстренько искупаться в чистых водах Тургояка и освежённым и бодрым ехать оттуда в гараж, находящийся аккурат посредине между пунктами А (дом) и Б (озеро).
Уже через какую-то треть часа я был на вчерашней полянке и приступил к поискам. Только тут пожалел, что не попытал Люду, дабы она указала точные координаты обронённых ключей, - ей то они были хорошо известны. Долго и безуспешно прочёсывал полянку, пока не догадался отойти повыше, по другую сторону от берёзы, к кустам, где сразу обнаружил вчерашнюю потерю.
Пока что, несмотря даже на непредвиденную задержку, я вполне укладывался во время, но известно ведь, что беда не приходит одна: едва сел на велосипед, - о купании речь уже не шла, - чтобы во весь опор мчаться по направлению к гаражу, обнаружил, что за время поисков спустило заднее колесо, поэтому, я хоть и поехал, но далеко не во весь опор, а медленно тарахтя на ободе, - быстрее, конечно, чем даже бегом, но ненамного. Появился я дома, когда Люда уже собралась вызывать такси, - к счастью, бед более не прибавилось, потому моя "окушка" завелась сразу, да так и не заглохла по пути, а автомобильных пробок у нас, в Миассе, не бывает по определению.
Пока же искал ключи, стал вспоминать собственные их потери, - не обошлось без этого, - и во что это выливалось. Надо отдать должное, - роковых последствий я избежал, всё как-то сходило с рук, двери ломать не пришлось, и пилить дужки замков тоже.
Первый раз я потерял ключи от своего блока в общежитии МГУ, в пору обучения в аспирантуре, - до этого долгих двадцать четыре года я их и не носил с собой практически никогда (кроме одного короткого периода, абитуриентского - "1969 год"), ни дома, поскольку, проживая в своём доме, мы с родителями всегда вешали их на гвоздик в сарае, ни в студенческую и стажёро-исследовательскую пору во Владивостоке, - ключи оставлялись на вахте.
Так вот, - я имел свой "угол", левый в блоке, тогда как правый занимал аспирант из дружественного нам Вьетнама, Нгуен Нгием Минь, или просто Минь. Не знаю уж, чего он так боялся утратить, но, даже сидя в туалете, в десятке сантиметров от двери в свою комнату, он запирал её, вставляя в широкую замочную скважину дополнительный сторожок, который нужно было отпирать ещё одним ключом, меньшего размера.
И вот я потерял ключ от общей двери! Всё бы ничего, ведь его легко можно было изготовить по образцу и подобию из соответствующей заготовки, да вот незадача, - на моём ключе был круглый алюминиевый брелок с точной привязкой блока, словно одной-единственной клеточки в игре "Морской бой": "Г-737". Иными словами, любой нашедший его мог проникнуть в нашу прихожую и похозяйничать в ванной и туалете (дефицитную тогда туалетную бумагу умыкнуть, например). На нашу с Минем удачу, уже на следующий день сломался замок, который мог быть легко открыт злоумышленником, и, по моей заявке, совершенно бесплатно, его заменил вызванный слесарь, выдавший нам новые ключи.
Долгое время после этого ключей я не терял, - довелось лишь как-то обронить безвозвратно бумажник с полумесячной зарплатой, выпавший из кармана зимней китайской куртки, когда я с хрустом (оттого и не услышал шлепок увесистого бумажника) ехал на велосипеде по утоптанному снегу на набережной Амура. Вот кому-то радость была, - до сих пор, и спустя тринадцать лет, вспоминает, наверное, с удовольствием и мысленно благодарит за столь дорогой подарок конкретно меня, поскольку там и моя визитная карточка лежала, но - Бог миловал - никаких других, жизненно важных документов.
Очередные же ключи, целую связку, я выронил, и тоже бесследно, в тесном туалете купейного вагона поезда, на полной скорости несущегося в нефтяные края на севере Западной Сибири. Было начало лета, стояла невероятная жара, поэтому я переодевался из джинсов в шорты, когда вдруг услышал, что из заднего кармана с грохотом выпало на пол нечто железное. Обратив свой взор вниз, я ничего не увидел, только большое отверстие в полу для слива воды, ещё и воронкообразно расширяющееся кверху, - сроду таких не встречал. Одно утешало, что ключи были потеряны не рядом с дверью квартиры, не надо было замки переставлять, ведь на этот раз брелока с точным своим адресом я к ним не привешивал, чтобы нашедшие имели возможность вернуть потерю хозяину, - такое только коммунистическом обществе возможно, а таковое так и осталось на бумаге в фантастических романах и утопиях.
Когда же я попенял проводнице, отчего у неё не прикрыта такая широкая дыра в полу, она поведала, что и сама в тот же день уронила туда и свои ключи от вагона, так что мы с ней оказались коллегами по несчастью. Он, этот злополучный импортный вагон был ещё и тем необычен, что окна в купе в нём были сплошные, и не открывались по определению. Охлаждение и вентиляция здесь должны были осуществляться принудительно, но, поскольку фреон в системе, разумеется, уже давно закончился, - по бездоказательному утверждению некоторых учёных он отправился разрушать озоновый слой Земли, с чем категорически не согласен уже встречавшийся на страницах этой книги мой учёный товарищ Владимир Сывороткин, убедительно доказавший, что тут повинно глубинное дыхание планеты, - то ничего это не работало. Закрыть купе было немыслимо, - оно сразу превращалось в душегубку, поэтому всю дорогу мы проехали с открытыми дверями в коридор, хорошо проветриваемый благодаря опущенным окнам.
Следующий раз я потерял, было, связку ключей, и снова на удовлетворительном удалении от дома, теперь уже на Ильменском озере в Миассе, и тоже в связи с купанием, но в отличие от случая с Людой С-новой, их выпадение из кармана не сопровождалось звуковым оформлением, - это тот самый типичный случай, который год спустя она будет иметь ввиду, когда подумает: "Вот так люди и теряют ключи!", не включая, впрочем, в это число людей лично меня, поскольку тогда я ещё не поделился личным опытом в этом деле, не вспомнилось как-то к месту, - для бесед у нас были темы интереснее, ведь мы столько лет знаем друг друга!
Впрочем, припоминаю, что я рассказывал ей свою историю, тоже связанную с Тургояком, но не про потерю, а, наоборот, про находку, которая случилась у меня в то же лето, что и полупотеря ключей, о которой - позже. Пусть будет, как в предисловии к "двум новостям": одна хорошая, вторая плохая (но и она ведь начиналась только, как плохая, трансформивавшись к концу тоже в хорошую), с какой начать? Начну с той, которая была хорошей от начала до конца, - а могла бы, кстати, стать очень плохой, но тогда эту новость рассказывал Люде уже кто-нибудь другой.
Так вот, приехал я в тот раз на Тургояк один, на велосипеде, - этот транспорт будет встречаться на страницах сего рассказа ещё неоднократно и, боюсь, что у читателя сложится впечатление, что я с него вообще не слезаю, даже, когда сплю. Смею уверить, что это не так, просто так получилось. На узком пляже яблоку негде было упасть (это было в другом месте, не там, где мы были с Людой), но я нашёл всё-таки небольшой пятачок, нацепил бассейновские очки и ринулся в прохладные и прозрачные воды Тургояка, - не даром же его зовут "Жемчужиной Урала" и приезжают сюда даже из соседних областей, ставят палатки, живут подолгу и потом уезжают, оставляя после себя кучи мусора и пустые бутылки, - слабовато ещё у нас с культурой.
Вот только воду в Тургояке ещё никому не удалось замутить, она по-прежнему только немного не "дотягивает" до Байкала, какой-нибудь десяток метров. Поэтому сначала по мере удаления от берега дно хорошо просматривается, но потом всё же исчезает и, чтобы его увидеть, нужно погрузиться на глубину. Вот так я плыву, значит, заныриваю и вдруг - о, чудо - на глубине семи-восьми метров, моим глазам, как я уже сказал, покрытым бассейновскими очками, открылись лежащие рядышком на песчаном дне три сторублёвые купюры.
Добраться до них без ласт не предоставлялось возможным, поскольку воздух в лёгких заканчивался раньше, чем я успевал приблизиться к ним на расстояние вытянутой руки, и я рисковал лечь рядом с этими бумажками (вот это и стало бы плохой новостью для многих, знающих меня), оценив, таким образом, свою жизнь в триста рублей, - а не хотелось.
По ориентирам на берегу я засёк координаты столь необычной и пока что недоступной для меня находки, вернулся на узкий, заполненный отдыхающими соотечественниками пляж и, повертев головой, обнаружил недалеко от себя мужчину, возле которого, словно хвосты крупной рыбины, лежали зелёные ласты. Прихватил с собой имеющийся у меня восьмикратный монокуляр, с помощью которого я обозревал окрестности, и предложил ластовладельцу ненадолго обменяться с ним, - он мне ласты, я ему монокль.
Мужчина сказал, что он и так даст, но потом согласился взять мой оптический прибор, а я поплыл извлекать деньги со дна озёрного, что и удалось не без труда, ведь глубина залегания дензнаков была для меня близка к критической. "Заработанные" столь необычным способом деньги сразу же потратил, как полагается: добавив ещё столько же, приобрёл рюкзак, с которым скоро уехал на Баренцево море, на полуостров Рыбачий, а там, уже фигурирующий выше монокуляр потерял в тундре мой напарник Игорь Новиков, - с его помощью, по моему же, впрочем, совету, он грибы собирал, там их за полста метров видно по причине чрезвычайно низкой растительности, - так что я ещё и в проигрыше остался, рублей на двести. Но это - уже третья "новость", а пока что о первой.
На этот раз утрата ключей была не совсем обычной. В том смысле, что она грозила мне не только затратой времени и средств на изготовление их дубликатов, благо было из чего, а - значительными физическими усилиями и не по выламыванию даже дверей, как может показаться тому, кто дочитал лишь до этого места и остановился по причине, например, отключения света, сопровождающегося погасанием экрана компьютера, но ... по переноске на своих плечах довольно тяжёлого велосипеда (я предупреждал!) вместе с ещё и рюкзаком.
На этом велосипеде я традиционно приехал на Ильменский фестиваль бардовской песни, уже без малого тридцать лет, проводимый на берегу Ильменского озера. Если во вторые выходные дни июня я не в отъезде, то меня обязательно можно найти именно там, недалеко от главной сцены, справа от "горы", среди "троицких", - это вовсе никакая не ОПГ ("организованная преступная группировка" - прим. автора), а мои добрые знакомые из Троицка, бродяги, страстные, как и я, любители "фестивалить". В смысле - послушать бардовские песни, самим под гитару попеть у костра, который "как отблеск от заката, ... меж сосен пляшет". Процитированные строки из ставшей всенародной песни, которую с удовольствием поют даже заключённые в зонах: "Как здорово, что все мы здесь, сегодня собрались!", написаны Олегом Митяевым как раз тут, и сосны имеются в виду именно местные.
Никого из них я не знаю по фамилии, они так и числятся у меня все Троицкими - Саша, Витя, Валера, Люба, Марина, Коля. Последний, правда, переехал в Псков и на последнем фестивале отсутствовал, хоть и собирался, но быть для меня "Троицким" так и не перестал, а вот, наоборот, моя преподавательница геологии в университете Тамара Троицкая в этом "качестве" как-то даже не вспоминается. Приезжают они сюда с палатками целыми семьями, привозят большой котёл, стол со стульями, мангал, много мяса для шашлыка и им ничего не стоит прокормить ещё и меня, а я всякий раз угощаю их своими рассказами и фирменным блюдом, - тушёным папоротником по-корейски, который сам собираю и готовлю. Надо ли говорить, что и горячительные напитки в расширенном ассортименте в нашем меню тоже всегда присутствуют?
Обычно я доезжаю вместе с велосипедом на троллейбусе до вокзала, пересаживаюсь на двухколёсного друга, и примерно за полчаса он довозит меня до Ильменской турбазы, принимающей фестиваль. Так было и в тот раз. По приезде на место встречи, - его изменить уже нельзя, да и не нужно, - отобнимавшись с товарищами, с которыми не виделся два года (предыдущий фестиваль я пропустил по причине пребывания в то самое время на скважине N 228 на Средне-Назымской площади на Оби, - снова "Не циррусом единым!"), я заблокировал колесо велосипеда специальным замком с длинной петлёй из тонкого тросика, дабы на нём не уехали покататься несанкционированно мною. Чаще пристёгиваю его к какой-нибудь железке или тонкому дереву, но здешние могучие - в обхват - сосны для этой цели не подходят.
И только потом начинается роскошный праздник человеческого общения на фоне гитарных песен, искреннего смеха, задушевных голосов, позже - улетающих к ночному небу искр от костра.
Далеко после полудня следующего дня, тепло распрощавшись со всеми друзьями ещё на один год, - и это, если повезёт, а то и на два, - сложив в рюкзак палатку и спальник, я подошёл к своему доселе безотказному транспорту и вот тут-то обнаружил, что ни в одном из карманов брюк и рюкзака нет связки ключей, на которой месте с квартирными ними висел он и от замка, исключающего сейчас возможность вращения заднего колеса.
Начал лихорадочно соображать, - где мог их выронить? Сначала осмотрел место, где стояла палатка, обыскал полянку, где мы сидели в кружок, передавая гитары друг другу, - пусто. Вспомнил, что спускался к озеру, чтобы искупаться, раздевшись на мягкой траве, - заглянул там едва ли не под каждую травинку, на что ушло добрых полчаса и, когда совсем уж отчаялся и стал готовиться к неизбежному, - к взваливанию на свои плечи в компанию к рюкзаку ещё и велосипеда, - поднял глаза кверху, и прямо перед ними увидел свои ключи на веточке. Какая-то добрая душа уже нашла эти ключи в траве и повесила на самое видное место (а могла ведь и в озеро зашвырнуть, перейдя, правда, в категорию душ уже недобрых), и я их не увидел сразу потому только, что шёл, упёршись взором в землю. Будто гора свалилась у меня с плеч, - а на самом деле всего только велосипед, которому не удалось покататься на мне, а пришлось заниматься привычным делом, - везти меня к дому.
Забавным дополнением к рассказу об этом случае станет информация о том, что месяца полтора спустя этот самый замок был сам потерян, но не мной, а сыном, который, отстегнув свой велосипед, оставил его лежать на земле, а когда вспомнил через несколько минут и вернулся, то его уже не обнаружил, - "вот так и теряют люди замки!", - какая-то, теперь уже как раз недобрая душа, унесла его неизвестно зачем, ведь без ключа он был абсолютно бесполезен, и я до сих пор не могу придумать ему хоть какое-то применение в хозяйстве. Только лишь, пожалуй, в качестве кистеня на крепком тросике, ведь сам замок был довольно массивным, - почище солдатского ремня с пряжкой, излюбленного оружия наших доблестных десантников.
Ну, и, наконец, я перехожу к последней части своего рассказа о потерянных ключах, - как бы хотелось, чтобы у меня не появилось повода дополнять его новыми примерами, ведь это только по прошествии некоторого времени они кажутся смешными и безобидными, но когда они происходят, бывает не до смеха.
На этот раз ключ я "потерял" по-другому: он сломался прямо в замочной скважине (этот случай уже анонсирован мной выше, когда я высказывал сомнение по поводу того, что Золотой Ключик был по-настоящему золотым). Вы будете смеяться, но случилось то событие снова в тесной ассоциации с велосипедом, - я вернулся тогда на нём домой за чем-то забытым по пути в гараж. Из сего дополнения легко догадаться, что произошло это печальное событие в благоприятное время: жарким летним днём (хотя, впрочем, в Благовещенске мне и зимой доводилось ездить - с работы на обед и обратно), а не ночью, когда проникновение через форточку даже в собственную квартиру довольно затруднено по естественной причине: можно стать заподозренным в совершении грабежа.
Тут же я справился с бедой достаточно быстро. Сначала зашёл к соседу и взял у него некоторые инструменты, с помощью которых пытался сначала извлечь обломок из замка, но, быстро убедившись в бесполезности своих действий, перешёл к исключительной мере (если не считать ею вышибание двери). Задача облегчалась тем, что мы живём на первом этаже, и это кажущееся многим неудобство я превратил в большое преимущество. Первый то он, этаж, первый, но довольно высокий, поэтому без длинной лестницы было не обойтись.
Ещё одно удобство в расположении нашей квартиры состояло в том, что в соседнем доме располагался ЖЭК, поэтому я направил свои стопы туда и выпросил там искомую лестницу, - а где бы я взял её ночью, да даже вечером? - оставив в залог своё водительское удостоверение, - не верят нынче людям на слово. Добыв лестницу, прислонил её к стене и вполне профессионально, будто всю жизнь этим занимался, выставил внешнюю форточку позаимствованными у соседа инструментами. Вторая, к счастью, не была заперта, и вот своей головой и руками я был уже в квартире, мне оставалось только поднять нижние шпингалеты на обоих окнах.
Руки для этого мои оказались коротки, но смекалка не подвела, - заглянул в мусорку за соседней с подъездной дверью и с самого верху увидел как раз то, что надо: выброшенную старую, видимо, сломанную кофемолку. А при чём тут кофемолка, удивится читатель, если у него хватило терпения добраться до этого места моего столь бессвязного рассказа? Да вот при чём, - от неё отходил длинный провод, легко отделившийся несильным рывком, сложенного вдвое которого вполне хватило накинуть на шпингалеты и поддёрнуть их кверху.
Этому способствовала ещё одна благоприятность, - они не были повёрнуты в сторону, как затвор у винтовки, только опущены, поэтому уже очень скоро я проник в квартиру, и дверь, - перед ней уже топтался вернувшийся с выпускного экзамена Вадик, - была распахнута, и мне осталось только заменить испорченный замок, но это уже погодя, ведь он был не единственным, ещё осталось, на что дверь запирать.
На этом я заканчиваю свой рассказ и очень надеюсь, что черту под ним не придётся опускать книзу, чтобы вставить ещё одну, новую историю, - желательно впредь обойтись без таких приключений, хоть и увлекательных, но довольно хлопотных.
Нет, черту я, пожалуй, всё-таки опущу, - у меня есть ещё одна история, при воспоминании о которой, у меня, правда, всегда омрачается лицо, потому что в ней заключена трагедия целой семьи, моих добрых друзей. Не думаю, что о ней будет поведано где-нибудь ещё и этот мой рассказ станет, скорее всего, единственным письмен-ным свидетельством далёких уже событий середины августа 97-го года. Это был период моего "весёлого", - почти, поневоле, более, чем пятилетнего, с перерывами, бездомного существования в Благовещенске. Нет, дом у меня был, тот самый, в который потом, спустя семь лет, я буду проникать через форточку из-за поломки ключа, но он находился за многие тысячи километров от моего тогдашнего пребывания - по месту работы. Каждый день, попив с утра кофе, на неё из своего дома не походишь, поэтому мне приходилось искать временные "явки" поблизости, - они ежегодно, и не по разу, менялись, что вносило особый колорит в течение моей жизни, которое, впрочем, и без того у меня однообразным никогда не было. Таковым, впрочем, остаётся и поныне. Некоторое время тогда я жил в общежитие, в квартире своего старого товарища Саши Михалевского, - с ним мы познакомились ровно за дюжину лет до этого на реке Брянте, аккурат накануне катастрофы, подробно описанной в рассказе "Безвыходных положений не бывает", когда он ещё жил и работал в Хабаровске, но мир ведь, как известно, тесен... Его супруга Светлана к тому времени получила квартиру в новом доме и переехала туда с дочерьми шестнадцатилетней Оксаной и шестилетней Олень-кой, а Саша ввиду стечений обстоятельств остался в общежитие в одиночестве, поэтому он любезно предоставил мне ненадолго одну из своих двух комнат.
Как-то, в уик-энд, на Сашиной белой "шестёрке" вместе с маленькой Олей мы по-ехали вверх по Амуру в село Бибиково, стоящее в своеобразном тупике, - дальше дорога шла только "за колючкой", и пользовались ей лишь пограничники, а "гражданская" обрывалась, уткнувшись в быструю, струящуюся в болотистых берегах речку Гуран. В этом старинном селе у Саши был дом ещё дореволюционной постройки, с громадным огородом и полусгнившими сарайчиками. В трудную пору эпохи начального капитализма в постсоветской России он помог выжить Сашиной семье, а теперь стоял нежилой и одинокий.
Сквозь калитку в заборе из колючей проволоки сходили на Амур, мы с Сашей по очереди искупались, пока Оля в своей широкополой шляпе загорала на песочке, перед этим тоже побарахтавшись на мелководье. Вечером по радио передавали рок-н-ролл и я, как умел сам, обучал девочку этому зажигательному танцу. На другой день сходили с утра за голубикой в лесок поблизости, а вечером отбыли в знойный Благовещенск, сдав Оленьку на руки маме. Потом Саша уехал в поле, - геологическое, не сельскохозяйственное, - у меня тоже был куплен билет на поезд. В день отъезда мне нужно было ещё поработать в фондах экспедиции, откуда я сразу планировал заехать за рюкзаком и ехать на вокзал. Рюкзак, правда, нужно было ещё сложить - имею дурную привычку собираться непосредственно перед выездом, в страшной спешке, всегда даю торжественную клятву впредь готовиться к дальней дороге заблаговременно, но подходит время это делать и ... всё повторяется.
Выйдя из здания экспедиции на июльскую жару и почувствовав необходимость восстановить водный баланс, купил в киоске "Амурского" пива. Открывалки у продавца не оказалось, и я воспользовался неоднократно апробированным способом, - поддевая зубчиками ключа (вот он и появился, наконец, "главный герой" моего рассказа) от входной двери моего временного жилья за края пробки, сковырнул её и бы-стро опорожнил содержимое бутылки. Абсолютно никаких видимых невооружённым глазом повреждений после такого его использования не по назначению на ключе не наблюдалось, это и Саша потом подтвердил, но когда я воткнул его в скважину, он наотрез отказался в ней проворачиваться, отодвигая запор, - ни с первой попытки, ни с двадцать пятой. Как обычно, времени у меня было в обрез, а я стоял перед закрытой дверью, мысленно и вслух ругал замок и самого себя, и шансов успеть на поезд у меня становилось всё меньше и меньше. Ломать дверь, разумеется, мне было нельзя и оставалось одно, - ехать сдавать билет и попытаться попасть в квартиру по-другому.
Безвыходных положений не бывает, - довольно быстро я вспомнил, что ещё один ключ от квартиры есть у Светланы, бывшей её хозяйки, так что эта проблема сразу отпала, осталось только быстрее сдать билет, чтобы вернуть хотя бы часть денег, купить новый, на следующий день, а уже потом ехать за ключом.
Так и сделал в соответствии с этим проектом. Оленьку встретил уже во дворе. Она играла с подружками, но, увидев меня, бросилась, радостная, со всех ног. Я взял её маленькую ладошку в свою руку, и вместе мы вошли в квартиру. Только тут с досадой вспомнил, что в суете не захватил с собой шоколадку для девочек, мысленно поклявшись сделать это в следующую встречу. Света и Оксана были дома. Вкратце рассказал о цели своего визита, получил искомый ключ, пообещав после отъезда оставить его на вахте общежития, а потом все вместе мы попили чаю у них на кухне, обклеенной новыми обоями под мелкогалечный конгломерат. Задал Свете риторический вопрос: "Теперь-то вы, наверное, в Луцк отсюда не уедете?" Дело было в том, что Саша со Светой уже делали попытку перебраться в родной город Светы за лучшей долей, но что-то у них не сложилось и они вернулись в Благовещенск. "Теперь-то уж не уедем, конечно", - сказала Света. Потом я ушёл, махнув рукой:"Увидимся!"
Света ошиблась, - уже через месяц и она, и Оксана, и Оленька уехали в Луцк на-всегда, потому что машину, на которой они ехали в Зею, возле станции Тыгда, глухой ночью, сбил на железнодорожном переезде товарный поезд, и эта последняя наша встреча, случившаяся из-за дверного ключа, на самом деле была одновременно нашим прощанием с ними живыми, ведь следующее наше свидание произошло в широком фойе здания политпросвещения Благовещенска, но все трое они уже были не на Земле.
декабрь 2005 г., месторождение Каратал (Зап. Казахстан)