Аннотация: Рассказ о седине в бороду и её последствиях
В один из последних дней второго тысячелетия, - но не самый последний, ведь нужно было ещё до Нового года до дома, в Миасс, доехать, что мне и удалось, появившись там утром тридцать первого декабря, - в купе вагона поезда "Благовещенск-Москва" поздним вечером на станции Чита-2 вошли три пассажира, два мужчины и молодая женщина, бурятка, которая со своей внешностью могла бы, наверное, номинироваться на звание "Мисс Улан-Удэ", где она жила и куда направлялась. Мужчины были в хорошем подпитии, сразу выставили на стол бутылку водки и тут же предложили с ними выпить. Я сразу наотрез отказался, догадываясь, во что это может вылиться, а когда один из мужиков, более молодой по имени Руслан, с наколкой на правой руке в виде храма с тремя куполами, начал особенно настаивать, спросил его, стал бы он пить уксус, если бы кто-нибудь ему предложил. Он, конечно, сказал, что "пошёл бы в отказ", на это я ответил, что поступаю точно так же, когда мне предлагают выпить водки, которая для меня сродни уксусу.
Всё объяснилось наутро, когда обнаружилось, что у Руслана с товарищем совсем нет денег на похмелье, все они были благополучно пропиты, двадцать тысяч, как сами они похвастались. Согласись я хотя бы пригубить с ними накануне, пришлось бы, наверное, всю дорогу до их Красноярска раскошеливаться на выпивку или стать объектом их косых взглядов, а, учитывая уголовное прошлое Руслана, можно было бы ожидать и более агрессивное их поведение.
Но сейчас я вернусь к попутчице, сразу проявившей ко мне свой интерес. Она оказалась весьма разговорчивой, мы обсудили несколько тем, пока она вдруг не сказала, что я как две капли воды похож на её соседа, - этим, наверное, и объяснялся её интерес, - а когда она стала описывать его привычки: пробежки по утрам, любовь к бардовской песне, другим особенности поведения и характера, я понял, что в Улан-Удэ живёт мой абсолютный двойник. Забавно было бы его повидать, чтобы самому оценить степень сходства, но я уезжал с Дальнего Востока с трудовой книжкой в кармане и возвращаться туда, по пути остановившись в Бурятии, не предполагал и это моё предположение сбывается вот уже шесть лет.
У меня тоже есть такой сосед в соседнем подъезде, мой ровесник, который по своим интересам, но не внешностью, правда, тоже мой двойник, поэтому, встретившись с ним где-нибудь на лыжне или просто на улице, мы подолгу беседуем, - пока не подмёрзнем, или, наоборот, голову солнце не напечёт, - рассказывая свои истории. Одну из них, поведанную Юрой, своими словами, я привожу ниже.
"Ехал я как-то в троллейбусе, опечаленный недавним событием, - сильно поссорился с женой. Сам, конечно, был виноват, - не сдержал нервов, не сел как якут под дерево, не построгал палочку, когда это было нужно. Довольно часто ведь лучше делать это, - строгать палочку и жевать "Орбит", или любую другую жвачку (пусть читатель не заподозрит меня в рекламировании именно этой торговой марки), а не говорить. Стояло лето, июнь, солнце, хотелось любви и ласки, но жена жила в соседней комнате с детьми, разговаривала сквозь зубы, мириться никак не хотела.
И вот, значит, еду я в троллейбусе, а неподалеку молодая женщина стоит, очень мне кого-то напоминающая. Я поднапряг свою память, а она у меня - дай Бог каждому, и вспомнил кого: Анну Самохину. Неслабо, да, - двойник Анны Самохиной не в чёрном "бумере" или шестисотом "мерсе", а в обычном обшарпанном троллейбусе! Тут как раз два места у двери освободились, "Анна" у окна села, а я рядышком, успев какого-то далеко не ветхого пассажира оттеснить в сторону, чего в другой ситуации, конечно, делать бы не стал.
Боковым зрением осмотрел соседку, да пару раз, будто что-то меня заинтересовавшее проводил назад глазами за окном, и сразу понял, что она значительно красивее Самохиной будет, свежее, да моложе значительно. Мне-то самому пятьдесят недавно стукнуло, но многим же известно, что "седина в бороду, а бес в ребро", а любители бардовской песни точно знают, что "пятьдесят - это так же, как двадцать". Не по внешнему виду, конечно, а по внутреннему, так сказать, содержанию, так что выходило, что она ещё старше меня по этому самому содержанию была, лет на семь.
Да и внешними параметрами я не подкачал, - в бассейне за мной мало кто может угнаться, и то, если на короткой дистанции, морскую милю я делаю на одном дыхании, раза два только на пару секунд останавливаюсь, очки протереть, а на лыжах тургоякский сорокапятикилометровый марафон ещё совсем недавно бегал, - только в последние годы лениться стал, ограничиваюсь тридцаткой.
Разговоры завязывать с женщинами у меня получается неплохо, секунд пять на подготовку, - и вот уже они смотрят на меня с интересом, завороженные ровным тембром моего голоса. Этот тембр, правда, к некоторой моей досаде, и усыпляет тоже иногда весьма быстро, словно голос гипнотизёра-недоучки, даже когда не хочется, а хочется, наоборот, "продолжения банкета", в переносном смысле этого слова, конечно.
На этот раз я не стал ломать голову, с чего начать, - решил использовать в качестве вступительного вопроса упомянутое выше её сходство. Должен здесь себя ещё раз похвалить, - кто это сделает лучше, чем я сам - физиономист я исключительный, мне бы фотороботы преступников составлять, цены бы мне не было, но это ж надо на местах преступления всё время оказываться, да ещё живым после этого оставаться, ведь свидетелей-то в первую очередь и убирают.
Вот я и спрашиваю соседку, не говорил ли ей кто, что она - вылитая Анна Самохина. Соседка одарила меня взглядом, который даже не на рубль, а на все сто потянул, улыбнулась очаровательно и разговор наш сразу вошёл в привычное для меня русло. Очень скоро я узнал, что её зовут Ира, что живём мы на одной улице имени прославленного авиатора (а вовсе не поэта, как это на первый взгляд может кому-то показаться), и в моей записной книжке быстро нарисовался её телефон, не домашний, правда, а рабочий.
Выяснилось, что работает она в пенсионном фонде, на что я сказал, что не её клиент и того момента, когда приду к ней в этом качестве, ждать ещё весьма долго. Поэтому, дескать, чтобы наши встречи приблизить по времени, неплохо бы познакомиться получше, - прямо, я этого не говорю, но контекст был именно такой. Чтобы усилить впечатление от себя, не забыл упомянуть скромно, что в последнее время живу почти по Маяковскому: "Немного попашем, попишем стихи", намекая, что моя очаровательная соседка вполне подходит на роль моей музы, - и это примерно на седьмой минуте нашей с ней беседы.
Всё у нас с Ирой замечательно складывалось, но вот троллейбус остановился на последней остановке перед Машгородком, и в него ввалились труженики ГРЦ - государственного ракетного центра, кузнецы, так сказать, оборонительного щита Родины. Один из "кузнецов" встал рядом со мной, обдавая парами халявного, скорее всего, спирта. Я продолжал увлекательную беседу с Ирой, и тут "кузнецу", видимо, стало обидно, что такая потрясающая женщина совсем не смотрит на него, хотя он, возможно, делал попытки обратить её внимание на свою особу, - он вдруг больно сжал своей кузнецкой пятернёй моё левое плечо.
Сначала я подумал, что это мой какой-нибудь знакомый, охваченный радостным желанием поприветствовать меня, таким образом решил со мной поздороваться. Поднял глаза на "кузнеца", - а росту он был немалого, голова чуть не в потолок троллейбуса упиралась. Убедившись, что это если и знакомый, то явно не мой, я сделал замечание попутчику, чтобы он так больше не делал. Его хватило минуты на две, после чего он снова повторил свой манёвр, ещё сильнее сжав то же самое плечо, - потому что оно к нему было ближе, наверное. При этом он как-то нехорошо улыбался.
Я тоже начал выходить из себя, что при моём спокойном и покладистом характере бывает редко, а в данный момент это произошло потому только, что рядом сидела на редкость красивая женщина и ударить в грязь лицом в её присутствии никак не хотелось, поэтому ещё резче выразил своё отношение к его действиям, после чего произошло неожиданное, - "кузнец" с отборной бранью набросился на меня, своими мозолистыми пальцами норовя вдавить мне глаза внутрь головы.
Ощущения были весьма и весьма болезненные, поэтому я постарался отдалить руки неожиданного неприятеля от своих самых ценных органов, которые народная поговорка рекомендует беречь, как алмаз. Оставаться в сидячем положении уже не было никакой возможности, поэтому я резко поднялся и, стараясь не задеть при замахе Иру, первым делом правой рукой нанёс удар в незащищённый живот "кузнеца", отчего он слегка подогнулся.
На моё счастье, троллейбус подъехал к первой остановке Машгородка под названием "Улица Уральских добровольцев" и распахнул двери, в которые этаким уральским добровольцем незамедлительно выпорхнула, видимо, испуганная таким поворотом событий "Самохина" Ира, развязав мне, таким образом, не только руки, но и ноги.
Не помню уж, как у меня получилось, но мне удалось развернуть "кузнеца" лицом к открытой двери и резким майгири, - это удар ногой в карате так называется, его можно применять в ограниченном пространстве, поскольку он не требует большого замаха, - выбросить его на улицу, ведь "клиент", как говорил когда-то незабвенный Геша из "Бриллиантовой руки", явно "созрел" и ему просто необходимо было "освежиться".
Стремительное падение "кузнеца" на асфальт значительно смягчила бабуся с какими-то кошёлками, поэтому он пострадал несильно, да и бабусе досталось немного, она потом самостоятельно смогла забраться в троллейбус, ворча, что есть силы, проклиная пьяниц и дебоширов. Лезть в троллейбус "кузнец" благоразумно не стал и ведь правильно он сделал, поскольку сильно раздосадованный я уже готовил для него сверху ещё более страшный удар - сукуто, после которого он мог долго не оправиться, а уж лишиться передних зубов - точно.
Левый мой глаз горел огнём, - ещё бы немного и "кузнец" сделал бы меня "Нельсоном". Всё произошло так быстро, что некоторые пассажиры троллейбуса даже не поняли, наверное, что же там произошло у средних дверей, которые захлопнулись, и вместе с ворчащей бабкой, - весьма неудачная замена женщине с внешностью одной из самых красивых актрис отечественного кино, - мы поехали дальше, а через пару минут я вышел на своей остановке.
На другой день была суббота, в пенсионном фонде выходной, а я уезжал в гости к родителям. По возвращении домой, дней через десять позвонил Ире. В любом американском боевике, главный герой, одержавший победу в столь справедливом поединке и главная же героиня-красавица, в конце обязательно сливаются в долгом поцелуе, но помещённая на российскую действительность реальность оказалась не такова: Ира наотрез отказалась со мной даже разговаривать, мотивируя свой отказ драчливостью мужчин вообще и моей в частности.
По-видимому, она решила, что я, так быстро расправившийся с громилой, даже опаснее "кузнеца", ведь тот был пьян, ему многое за это прощается, а я ведь был ни в одном глазу, мог бы и потерпеть, дескать, не доводить дела до рукопашной (о чём я и сам потом думал, на холодную голову). А говорят ещё, что женщины выбирают победителей! Самое интересное в этой истории было то, что это была вообще моя первая драка в жизни, если не считать нескольких мелких стычек в далёком детстве.
Я всё-таки попытался увидеться с "двойником" Анны Самохиной, ведь "когда нельзя, но очень хочется, тогда можно" - захватил с собой букет роз (теперь уже жена вместе с детьми была в отъезде, и примирение ещё не наступило, хотя отношения при расставании были гораздо теплее, чем в начале противостояния) и заявился к Ире прямо на работу, без звонка, разумеется.
Навыки разведчика, из висящих в холле для ожидания бумажек, сразу позволили мне выявить её фамилию и кабинет пребывания. Дождавшись перерыва, я назвал по имени выходящую из дверей женщину, в которую уже успел полувлюбиться за несколько минут, предшествующие моей полудраке, - классифицирую её так из-за скоротечности нашего поединка с "кузнецом" (всё тогда получилось как-то "полу").
Ира не сразу узнала меня, встретившего её смущённой улыбкой, но, признав, отреагировала резко, вовсе неадекватно моему поведению, кинув всё-таки взгляд на шикарные розы в моей руке. "Меня для Вас нет", - отчеканила она надменно и пошла по коридору, - должен здесь сказать, что вид сзади у неё был не менее великолепен, чем спереди, это я успел заметить, несмотря на большую досаду, пришедшую с этими её словами. Эх, "прощай Антонина Петровна, неспетая песня моя!".
Выбрасывать розы в урну, как это делают в кино несчастные мужчины, отвергнутые строптивыми женщинами, я не стал, - жалко было такую красоту смешивать с мусором, а по приезде домой поставил их в вазу, и они ещё дождались приезда жены и немало послужили в деле нашего окончательного примирения, - опять, правда, на некоторое, но, впрочем, довольно продолжительное время, ведь были и потом размолвки, но мы по-прежнему вместе и промежутки между ссорами всё более и более удлиняются, а это, как сказал чукча в одном из анекдотов про этого представителя малых народностей, "тенденция, однако".
...Пролетели годы в количестве трёх. В троллейбусах я теперь не езжу, только на велосипеде или автомобиле и мечтаю как-нибудь увидеть Иру на обочине дороги с поднятой вверх рукой. Я остановлюсь, весь в белом и очках-хамелеонах на глазах, и когда, не узнавая меня, Ира спросит, не подвезу ли я её до Машгородка, то скажу, что хоть на край света, а потом приподниму очки, погляжу на неё пристально и скажу словами усатого Бармалея-Быкова из фильма "Айболит-68": "Вот мы и встретились, - и добавлю уже от себя, - Ира с улицы Жуковского!". Киношному Бармалею, правда, сразу после произнесения этих слов досталось каменной глыбой по голове с последующей потерей сознания, но я надеюсь, что у меня всё будет гораздо менее трагично".