Аннотация: Ну, нравиться мне тема тотальной ядерной войны и всё тут:)
Как в старые добрые времена.
Шаг. Тяжёлый сапог оставляет в грязи глубокий след. Ещё шаг. Ноги ноют от непомерной тяжести. Каждый новый шаг отдаёт в голове глухим ударом. Шея поворачивается с трудом. Мешает жёсткий свинцовый воротник. Дышать трудно. Противогаз с замкнутым циклом генерации кислорода, которого постоянно не хватает. Ничего не видно. Проклятые стёкла вечно запотевают. Хочется пить. Защемило водоводную трубку или закончилась вода во фляге. Ничего не слышно. В ушах треск радиопомех и стук собственного сердца. Счётчик Гейгера такая же незаменимая вещь, как часы. Всё вместе это костюм радзащиты. Двадцать килограммов свинца плюс амуниция. Чувствуешь себя средневековым рыцарем в доспехах. Правда, без боевого коня.
БМП подорвался на мине в нескольких километрах отсюда. Шофёр погиб на месте. Сержанту оторвало обе ноги. Он умер минутой позже. Теперь приходиться пешком преодолевать обратный путь до базы. А путь не близкий. Совсем не близкий. Сегодня мы заехали далеко. Дальше обычного. Глубинная разведка. Так её и разэтак.
Где мы находимся? А какая разница? Запад Германии или восток Франции? Разницы нет, везде одно и то же. Скрюченные, почерневшие стволы деревьев, которые раньше были лесом. Вязкая грязь вперемешку с серой пылью, которая раньше была травой. Груды камней и битого кирпича, которые раньше были домами. И конечно фон. В среднем 800-900 мкР/ч. Но есть места, где можно наткнуться на целый рентген. А то и на полтора.
Шаг. Ещё шаг. Сапог входит в податливую грязь почти по щиколотку. Каждый шаг даётся с большим трудом. Ничего не видно. Чёртовы стёкла. Дышишь на них, но от этого становится только хуже. Мембраны от запотевания давно закончились. Счётчик Гейгера трещит как заведённый. Но к этому звуку быстро привыкаешь. Уже привык. Давно привык.
Вот он результат войны. Целые континенты превращены в безжизненные пустыни. Воздух заполнен радиоактивной пылью. Моря загрязнены и отравлены. Но человеку этого мало. Человек всё равно продолжает сражаться. Человек крайне живучее существо.
Мы зарылись под землю. Глубоко под землёй, где нет радиации, а воздух проходит десятки стадий очистки, построены целые города. В этих городах тысячи выживших продолжают жить, работать и... создавать всё новые и новые средства уничтожения себе подобных. Так везде. И у нас в Советском Союзе. И у них в Соединённых Штатах. Европа лишь полигон, где всё это оружие приводиться в действие.
Шаг. Под ногами что-то хрустнуло. Земля превратилась в стекло. Наверное, здесь грохнула "кузькина мать". Наверное, красиво. Ровная как стол стеклянная поверхность. Идти легче. К сожалению, ничего не видно. Проклятые стёкла.
Ещё шаг. Ничего. Скоро будем дома. Дома в бункере. Как это мило. Бетонные стены. Сырой пол. Сухой очищенный воздух. Дистиллированная вода. Искусственная пища и консервы по праздникам. Как это всё надоело. Хочется, чтобы как раньше. Как в старые добрые времена. Голубое небо над головой. Зелень травы. Вкус свежего хлеба. Солнце, воздух и вода.
Солнца нет больше года. Небо затянуто плотным слоем облаков. Иногда падает снег. Серый безжизненный снег, похожий на пепел. И это в августе. Снег ложиться ровным слоем на руины, на остовы деревьев, на истерзанную землю. Он придаёт всему, с чем соприкасается, свой серый стальной цвет. Но ничего не меняется. Просто чёрное становится серым. А спустя некоторое время снова чёрным. Пейзаж всё тот же.
Шаг. Ещё шаг. К счастью, нет возможности любоваться пейзажем. Стёкла в противогазе запотели окончательно и бесповоротно. Ничего их не берёт. Как говорится, идём по приборам.
Островки жизни в океане смерти. Всюду опасность. Радиационная. Химическая. Биологическая. Глубинный вражеский рейд. Подрыв атомного заряда. Хотя это уже редко. В последнее время появился новый вид опасности. Внутренней. Синдром Ляпунова. Психофизическое заболевание. Был боец, и нет его. Горячка, бред, температура под сорок. Сердце на износ. Лёгкие на износ. Бешеный темп. Организм долго не выдерживает. Приступ может произойти везде. В бункере. В БМП. В рейде. Боец падает, трясётся, шепчет. Через несколько минут его уже нет. Выживших мало. Крайне мало. Да и те, кто выжил, уже недееспособны. Они рассказывают, кто может говорить, странные вещи. Интересные вещи. Про то, как было раньше. Про старые добрые времена.
Шаг. Ещё шаг. Сколько ещё идти? Час? Два? Сутки? Останавливаться нежелательно. Остановишься на привал. Отдохнёшь. А потом в пути закончиться кислород и ты задохнёшься. Ведь лучше задохнуться в противогазе, чем вдыхать атмосферный воздух. Конечно, кислорода хватает надолго. На очень приличное время. Сутки, а то и двое. Но это время может кончиться в самый неподходящий момент. Поэтому приходиться постоянно идти.
Шаг. Твёрдая поверхность кончилась. Снова идём по грязи. Ещё шаг. Ничего не видно. Чёртовы проклятые стёкла. Хотя нет, что-то всё-таки видно. Сквозь пелену пробивается приглушенный свет. Впереди маячит что-то зелёное. Рука инстинктивно тянется к противогазу, чтобы протереть непослушные стёкла. И, о чудо, пелена спадает с глаз! Впереди, между обгоревшими стволами деревьев, виднеется маленькая зелёная полянка. Совершенно не тронутая разрушением. Полянку освещает ровный солнечный свет. По краям её обрамляют живые зелёные деревья.
- Лёха что с тобой?! Лейтенант, ау! Серёга, скорей сюда.
- Осторожно! Опусти его на землю. Проверь дыхание.
- Дышит. Как паровоз. Пульс учащённый.
- Посмотри сюда. Видишь, стёкла совсем запотели. Первый признак...
- Ещё бормочет чего-то. Хреново.
- Всё. Пошёл в разнос лейтенант. Второй случай за неделю.
- Цыц! Заткнись! Мы его вытащим. Правда, Серёга?
- Вытащим.
Голоса. Голоса умолкают где-то позади. А полянка всё ближе и ближе. Слышится пение лесных птиц. Сочная зелень травы ласкает взгляд. Посреди полянки, чуть возвышаясь над травой, стоит пенёк. Так и тянет на него сесть. Как в старые добрые времена. Сесть и вдохнуть свежий воздух полной грудью. Сбросить свинцовые доспехи костюма радзащиты. Стянуть опротивевший противогаз. Вдохнуть воздух полной грудью и почувствовать, как на душе становиться легко и спокойно. Легко и спокойно...