Полутемный бар на окраине города был под завязку набит галдящей, танцующей и просто отдыхающей от рабочих будней толпой. В выходные люди отрывались по-полной. Густые клубы сигаретного дыма окутали зал, а громкая музыка давила на уши и тяжелым набатом билась в голове.
Он же хотел просто напиться. В тишине. Ольхан сверлил тяжелым взглядом третий стакан с виски, в десятый раз жалея о своем внезапном порыве. Вместо того чтобы работать до полуночи и вернувшись домой, забыться в тяжелом сне, он зашел сюда. Кошмары его не мучили, но он все равно не высыпался. За темные круги под глазами и сумрачный взгляд его уже прозвали Лорд-Вампир. За спиной, разумеется. Таких смельчаков, кто бы осмелился сказать это ему в лицо, не нашлось. Все хотели жить и желательно долго. Ведь характер у графа тоже испортился не в лучшую сторону. Поэтому в коридорах его министерства все передвигались на цыпочках, и говорили шепотом. Последнего, кто осмелился ему перечить, с громким треском выгнали из кабинета и в тот же день уволили. "Лютует!" - говорили уцелевшие свидетели.
А он просто устал. От тяжелой работы, не дающей прежнего удовлетворения. От бессонных ночей, не дающих отдыха. От острой тоски, что заживо пожирала душу. Томас неожиданно появился в его пустой и серой, но спокойной жизни и оставил от нее только рваные клочья. Мужчина чувствовал себя на пределе. Еще миг, и он сорвется в пропасть, откуда нет возврата.
Первой реакцией после побега омеги, было догнать и запереть. Предварительно от души отругав, что испугал. Снова. Так нет, он может впервые во взрослой жизни, решил поступить благородно. И дал мальчишке время, чтобы самому все решить. Альфу вызвали во дворец, и он с головой окунулся в дела. А Том и не думал возвращаться. Сам виноват - нечего было пугать его своими дурацкими мечтами. Ольхан вынужден был признать, что в упрямстве омега победил его по всем фронтам.
А любил ли его Том, хоть немного? Может он принял минутное влечение за любовь? И когда прошло больше восьми месяцев, он сдался и махнул на все рукой, решив оставить Томаса в покое. Таких омег, как он, миллионы. Одним меньше, одним больше... Только вот как только он закрывал глаза, то видел его лицо. Рыжее, зеленоглазое наваждение преследовало его и днем и ночью, не смотря ни на расстояния ни на время, истощая и без того тающие силы. Он не видел выхода. Искать и возвращать Тома - этот вариант они уже проходили и ничего хорошего не получилось. Омега просто снова сбежит. А сидеть на месте и ждать неизвестно чего... Так, Он просто убьет себя. Медленно и мучительно. Легче взять пистолет, приставить к виску и нажать на курок. Тот же результат, но, по крайней мере, так будет быстрее и менее болезненно.
А еще он чуть не поругался с Императором, когда тот всего лишь поинтересовался, что это с ним случилось. "Может ты заболел?" - спросил всемогущий и бессменный повелитель империи. а что получил такой яростный ответ, что Его Величество тут же отправил грубияна в отпуск. Хорошо, что не в отставку. Хотя Ольхану было уже все равно.
И вот, вместо того чтобы пригласить немногочисленных друзей на вечеринку и отпраздновать свой первый за десять лет отпуск, он надирается в одиночку в каком то захудалом баре, на самом отшибе столицы. Где его стойкость, его хладнокровие? И куда он скатился? Его папа, если был бы жив, очень бы огорчился... К горлу подкатил нервный комок, а в глазах подозрительно защипало. Как же давно он их не вспоминал... Затолкав все обрывки памяти о детстве куда-то очень глубоко, откуда нет возврата. Но он ошибался. Томас, этот чертов мальчишка снова возродил их, разворошив наполовину затянувшиеся раны. Боль, давнишняя и старая вернулась.
Ольхана замутило и стало так плохо, что он понял, что больше не может находиться здесь ни секунды. Он рывком вскочил, швырнул деньги на барную стойку и рванул из душного, прокуренного помещения на улицу.
А на улице шел снег. Белые пушистые хлопья в волшебном вальсе кружились в чернильных небесах, опускались на его запрокинутое вверх лицо, путались в волосах и медленно таяли на губах. Как же давно он не смотрел на небо... Ольхан вдыхал свежий морозный воздух и улыбался неизвестно чему. "Чокнутый!" - подумали одни. "Счастливчик...", подумали другие.
А он очутился в далеком-далеком чистом и светлом детстве. И смотрел на свой первый снег... Он наконец-то понял. Надо просто жить. И все придет. На душе, впервые за долгое время, разлилась ласковая безмятежность. И стало легче дышать...
Но громкая вибрация ручного комма разбила хрупкую тишину.
- Ольхан дэ Кадар?
- Да, - хрипло ответил мужчина.
- Томасу нужна ваша помощь. Приезжайте! Вот адрес...