Ты когда-нибудь чувствовал,

что тебе не хватает того,

кого ты никогда не встречал?

Ричард Бах, "Мост через вечность"

***

Выходя тем вечером из универа, я думала, что очередной заурядный сессионный день приближается к концу.

И, конечно же, я и предположить не могла, что в центре Москвы можно утонуть.

Как выяснилось получасом позже, я ошибалась.

- Даже не верится, что мы сдали матан, - выдохнул Сашка, когда мы покинули бежевый замок главного здания. - Ох, ну и чушь я там понаписал! Как отправят на пересдачу...

- Да брось, - я ободряюще хлопнула друга по плечу. - Ты же у меня списывал? Значит, всё путём!

- Хорошо, что последний экзамен остался, - Светка вышагивала рядом, цокая шпильками и сосредоточенно тыкая пальчиками в сенсорный экран своего смартфона: наверняка меняет статус в одной из соцсетей на что-нибудь в духе "сдала матан, урааа". - И здравствуй, третий курс!

Хорошо летом. Только жарко. И хотя стрелки часов уже перевалили за шесть, жара даже не думала спадать: солнце вовсю скатывалось лучами с оконных стёкол и нагревало асфальт, сочившийся прозрачным маревом. Так что, покидая универ, наша дружная компания студентов второго курса МГУ (факультет вычислительной математики и кибернетики) мечтала только об одном: большая бутылка ледяной минералки. Каждому. Ну, или пива: кому что. После экзамена мы успели заглянуть в профессорскую столовку в главном здании - но там и минералка осталась только теплая, и спиртного, естественно, не продавали. А повод выпить был: большинство однокурсников, по-моему, не видело особой разницы между экзаменом по математическому анализу и допросом в застенках инквизиции.

- Надо отметить, - нагнав нас, промурлыкала Машка Суслова. Кокетливо повела плечами. - Может, зайдём куда?

- Не, я домой, - решительно отказался Саша. - Вот после последнего и отметим, - с широкой улыбкой он обнял меня за талию. - Да, Снежик?

Маша проследила за его рукой. Потом подняла на меня ненавидящий взгляд.

Я её понимала. Даже я до сих пор украдкой любуюсь, как ветер играет с Сашкиными кудрями, а ведь с первого класса школы знакомы. Кудри у него длинные, цвета оникса, и ресницы - пушистые, и глаза - васильковой синевы, и тонкие брови вразлёт; и сам он высокий, под два метра ростом, худенький и стройный. Некоторые парни бросались язвительным "дистрофик", но Сашка просто тонкий, звонкий, прозрачный, как говорится. Прекрасный Принц нашего курса.

И кого он выбрал в качестве своей девушки? Нет, не Первую Красавицу Светку с её шикарной пепельной шевелюрой, четвёртым размером и ногами от ушей. И даже не её подругу, Классную Девчонку Машку - с длинной рыжей косой и зелёными ведьминскими глазищами.

Нет, он выбрал Унылую Всезнайку Снежку. Маленького, невзрачного, прыщавого, сутулого очкарика с жидкими волосешками.

Да, к слову, это я.

- А я бы чего-нибудь выпила, - оторвавшись от мобильника, Света ловко подхватила Машку под ручку. - Составишь мне компанию?

- Разумеется, - однокурсница расплылась в приторной улыбке. - Но смотри, Александр, послезавтра ты от нас не отвяжешься! Ловлю тебя на слове!

- Конечно, конечно, - заверил её Сашка.

Мы пронаблюдали, как неразлучная парочка змеюк-платниц цокает каблучками по раскалённому асфальту, удаляясь к ближайшей кафешке - и одновременно фыркнули.

- Никак не отвяжутся, - посетовал Сашка, немедленно отпуская мою талию. - Этих что, даже наличие девушки не останавливает?

- Скорее раззадоривает, - я грустно вздохнула, вместе с ним двинувшись по направлению к набережной. - Говорила я тебе, что это плохая идея.

- Но попробовать-то стоило, - пожал плечами друг.

Вышагивая по Воробьевым Горам, глядя на машины, перегревающиеся в привычной шестичасовой пробке, я думала о том, что чудес не бывает. Серые мышки не обращаются в принцесс, а принцам не нужны Золушки.

Нет, я не была Сашиной девушкой. Единственной любовью Сашки был его компьютер, единственной страстью - игры, а единственной мечтой - изобрести человекоподобный искусственный интеллект. На пару со мной, потому что я - его лучший друг с первого класса физматлицея, куда нас отдали мамы.

Я всегда была милым ребёнком: смешная девчонка с двумя косичками цвета горького шоколада, ножками-спичками и носиком-пуговкой. Но в тринадцать лоб осыпали прыщи, вынудив отстричь челку до бровей, нос вдруг вымахал на пол-лица, а волосы пожирнели и полезли клоками. Зрение, ушедшее в минус шесть, вынудило нацепить очки, потому что на линзы мои глаза стойко отвечали аллергической реакцией... В общем, если девочка из меня была хорошенькая, то девушка вышла тем ещё Квазимодо. Чего не скажешь о Сашке: девчонки с пятого класса засыпали его любовными записками, а с восьмого и вовсе прохода не давали.

В конце концов друг устал отшивать по воздыхательнице в день, а потом грызться совестью: воздыхательницы в ответ на Сашкины отповеди бились в истерике и через одну грозились покончить с собой. И тогда Сашке пришла в голову гениальная идея - а что, если я притворюсь его девушкой? Остальные сразу успокоятся, что принц занят, и всё, можно спокойно готовиться к поступлению к МГУ!

Сказано - сделано. И кто-то действительно успокоился, а кто-то ставил мне подножки и лепил со спины жвачки в волосы, о чём потом крупно жалел... но, главное, к Сашке уже так нагло не лезли. С моей помощью Сашка действительно подготовился к поступлению, и мы оба оказались в числе бюджетников, поступивших на ВМК.

На первом курсе универа история с воздыхательницами начала повторяться, и Сашка решил воспользоваться проверенным способом. Вот только Машка Суслова, положившая на него глаз ещё на вступительных, даже не думала отступать: засыпала Сашку сообщениями в социальных сетях, невзначай демонстрировала грудь, выглядывающую из откровенных вырезов, и не уставала делать прозрачные намёки на то, что она всё равно своего добьётся. Не помогало ни наличие меня, ни холодные ответы Сашки, из которых недвусмысленно следовало, что Машка ему нужна, как квадратному уравнению четвёртый коэффициент... или как козе баян. Нет, однокурсница вот уже два года сверлила меня взглядом, при большей материальности способным сделать лоботомию, и продолжала играть в сталкера. И не в того, который у Стругацких, а того, которого с английского переводят как "упорный преследователь".

А я улыбалась, притворялась и терпела. Помогала Сашке готовиться к экзаменам, давала ему списывать. Любила те же фильмы, что и он, слушала ту же музыку, смеялась тем же шуткам. И жалела только об одном.

Что у меня никогда не хватит духу сказать ему, что для меня он давно уже не просто друг...

- Ладно, Снежик, я за новой видухой поехал, - сказал Сашка, когда мы наконец спустились к Москве-реке.

- А старая чем не устраивает?

- На той неделе выходят третьи "Лефт ин спейс*". Обещают улётную графику... Боюсь, старая не потянет.

(*прим.: англ. "Left in space", русс. "Покинутые в космосе")

- Опять ужастики, - я поморщилась. - Лучше б в какую-нибудь стратегию со мной поиграл, а то надоело с компом сражаться.

- Да у тебя разве выиграешь? Нет уж, уволь, - хмыкнул Сашка. - Что делать будешь?

- Пожалуй, по набережной прогуляюсь. Погода хорошая.

- Ладно, тогда завтра я к тебе приезжаю. Готовиться к последнему бою. Часов в одиннадцать уже проснешься?

- А ты?

- Придётся, - Сашка чмокнул меня в щёку. - До завтра!

Я провожала взглядом его долговязую фигуру, удаляющуюся по направлению к метро. Потом, не обращая внимания на удивлённых прохожих, села на гранитный парапет, обрамлявший реку. Обняла руками колени, уставилась на позолоченную солнцем воду: сейчас она почти не казалась мутной - и даже не вызывала ужасающих мыслей о своём химическом составе.

Наверное, со стороны я выглядела странной... но я была странной. И в этом одна из причин того, что сейчас я сижу здесь, а не иду в обнимку с Сашкой отмечать успешно сданный экзамен. Только вот, к сожалению, измениться я не могу. Да и не хочу, если честно.

Надо что-то делать. Нельзя же всю жизнь ходить безответно влюблённой! В конце концов, любовь - это просто сочетание определённых гормонов. Я считаю себя в силах создать искусственный интеллект, но не могу справиться с собственным организмом?..

- Поссорились, что ли? - проворковал сладкий голосок за моей спиной.

- Нет, позагорать решила, - скучающе откликнулась я, не оборачиваясь. - Что ж вы со Светкой до кафе не дошли? Заблудились в трёх домах?

- Нашлось дело поважнее, - серьёзность в голосе Машки всё-таки заставила меня повернуть голову. - Снежка, нам нужно поговорить.

- Да? - я в замешательстве поправила очки. - И о чём же?

Однокурсница склонила рыжеволосую голову.

- Отпусти Сашу, - неожиданно решительно произнесла она. - Ты ведь его не любишь, я же вижу! А он страдает!

От удивления я чуть не свалилась в реку:

- Это ты ещё с чего взяла?!

- Ваши отношения... они... не такие! Не такие, какие должны быть! Ты не можешь дать Саше то, чего он заслуживает! - её голос потихоньку зашкаливал в визг. - Я прям вижу, как у тебя в голове постоянно циферки щёлкают! Ты как робот! Тебе бы только книги, учёба и комп, а Сашка... - тираду прервало восторженное придыхание, - он на самом деле романтик, хоть этого и не показывает!

Моя ответная усмешка была окрашена горечью.

Как любят люди судить о том, о чём ни черта не знают...

- Вот как. - Я отвернулась. - Сусликова, иди, куда шла. Этот разговор контрпродуктивен.

Мне её фамилия всегда казалось смешной. И да, я с первого же курса искажала её в "Сусликову": по-моему, это куда точнее отражало суть владелицы.

Но Машка, конечно же, кличку возненавидела.

- Дура я была, - неожиданно вырвалось у однокурсницы. - Думала, ты поймёшь. Но ты же нас презираешь, так, Белоснежка? Презираешь простых смертных. Всех, кто не так гениален, как ты.

Казалось, я могла слышать, как бурлят её мысли, доведённые до точки кипения.

- Зачем сразу так? - равнодушно ответила я. - Не всех. Только тех глухих тугодумных индивидуумов, которые в данный момент мешают мне наслаждаться видом закатной реки.

Наверное, в этот момент в глазах у Машки помутилось от гнева.

Наверное, в этот момент все извилины в её мозгу распрямились от ненависти.

Наверное, в этот момент она шагнула ближе ко мне, и я ещё могла оглянуться, увернуться...

Но всё это я сообразила лишь тогда, когда от резкого толчка потеряла равновесие и судорожно вцепилась в толкнувшие меня руки, балансируя на краю.

Поздно.

Несколько секунд, в течение которых я, свалившись с гранитного парапета, летела в реку, растянулись в бесконечность; а потом грязная вода залилась в глаза, в нос, в уши, в изумлённо открытый рот. Лихорадочно взмахивая руками, пытаясь разглядеть сквозь муть, где же просвет поверхности, удивляясь тому, как глубоко я упала, я закашлялась - и хлебнула ещё.

Не думаю, что Машка всерьёз хотела меня убить. Наверное, просто хотела сделать... что-нибудь. Что-нибудь гадкое. И сделала это - прежде, чем подумать.

Но это было неважно.

А важно было то, что я не умела плавать.

Боль сдавила грудь железными обручами, в глаза прыгнули странные зелёные пятна - и всё померкло.

Первое, что я помню после того, как в моих глазах померк свет - поцелуй.

Поцелуй, вместе с которым кто-то отчаянно пытался вдохнуть в мои лёгкие воздух.

Но, впрочем, можно было обойтись и без этого - потому что сам факт поцелуя изумил меня настолько, что я немедля открыла глаза и вскочила, едва не расшибив своему спасителю нос; жадно вдохнула, судорожно закашлялась, и вода хлынула у меня изо рта.

- Что... кто... - отплевавшись, прохрипела я, лихорадочно моргая: очки куда-то делись, так что лицо спасителя, поспешившего отпрянуть, виделось сквозь мутную пелену близорукости.

Я отчаянно сощурилась; когда это не помогло, вскинула руки и натянула свои веки, сделав себе "китайские глазки". Мир наконец обрёл чёткость, позволяя мне с удивлением рассмотреть человека, сидящего на коленях передо мной - в длинных, насквозь мокрых серых одеждах, походящих на мантию. Потом, с ещё большим удивлением - того, кто стоял рядом: с кожей цвета серого пепла, с волосами цвета снега, с глазами цвета солнца.

Я уже видела таких, как он. На картинках. Или в играх.

Их называли тёмными эльфами, или дроу.

А потом я огляделась вокруг.

Вместо гранитной набережной Москвы-реки, залитой закатным солнцем, я увидела тёмный сад и спокойный пруд с чёрными мраморными бортиками, и обильно разросшиеся розовые кусты - с серыми, мёртвыми листьями. И бледные розы, светившиеся в окружающей их ночи мягким, призрачным сиянием.

Что за чёрт?!

Может, я всё-таки утонула? А это - загробный мир? Хотя для загробного мира как-то мрачновато... с другой стороны, в качестве кары за неверие - в самый раз.

Я вновь обернулась к тем, кто, похоже, вытащил меня из воды. Детали близорукость разглядеть не позволяла - даже с "китайскими глазками" - но я угадывала на лицах обоих то же удивление, что лишило меня дара речи.

- Где я? - слова вышли хриплыми, как кашель простуженного ворона; горло горело огнём. - Как я сюда попала?

Мои слова вызвали у парочки странную реакцию: ничего не ответив, они многозначительно переглянулись.

- Ех сагли фьер, - ровно сказал тот, кто сидел рядом со мной; черты его лица терялись в темноте, и я видела лишь мокрые русые волосы, облепившие овал белокожего лица. - Хун мар фра хёдрум хейми*.

- Ех скилди, - отчего-то мрачно ответил дроу. С изящной небрежностью махнул рукой в мою сторону. - Саз скерра нимюр*.

(*прим.: - Я же говорил. Она из другого мира (ридж.)