Сафошина Юлия Александровна. Параллельные реальности

Параллельные реальности

Реальна всякая реальность, которая только появляется в мыслях.

Даже если просто закрыть глаза и представить себе на минуту, что прогуливаешься в скафандре по луне, при этом откинув всякие сомнения на тему того, что это только лишь воображение, и... ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ.

...Ибо реально всё то, чего нельзя разложить на молекулы и атомы.

Антон Волков

***

Внезапно я очутилась в параллельной реальности. Осознала я это не сразу, все вроде бы было как обычно, знакомо. Но все-таки что-то настораживало. Я стала замечать некоторые странности в поведении моих близких, знакомых и даже в своем собственном. Обстановка нашей квартиры на первый взгляд была той же самой. Но меня преследовало ощущение, сходное со сном, когда знакомые предметы выглядят как-то странно, необычно.

Мы с Вадиком только что забрали Глеба с вокзала и теперь сидели на кухне и разговаривали.

В окно барабанил неистовый июльский ливень, как будто пытаясь ворваться внутрь, перевернуть кухню вверх дном и залить все потоками воды. Время от времени грязно-синий небосвод покрывался мелкими трещинками, из которых вырывался яркий свет, что сопровождалось немного запаздывающим громогласным аккомпанементом.

Разговор был о работе, и хотя у Вадика и Глеба не было никогда каких-то совместных дел, в этой реальности они обсуждали, как мне сначала показалось, какие-то проблемы с конкурентами. На мое удивление, я поддерживала их разговор и тоже вставляла какие-то реплики.

Повсюду на стенах висели мои картины. Я четко осознавала, что это мои картины, но.... я их не узнавала! Казалось, я видела их в первый раз. Стиль был мой, но на них были изображены вещи, которые я никогда не писала.

Когда диссонанс в моей голове между привычной обстановкой и той, которая сейчас меня окружала, достиг предела, мной начала овладевать легкая паника. Первая мысль была, что я сплю. Тогда, как советует знатоки в области осознанных сновидений, я попыталась вспомнить тот момент, когда я заснула, и что происходило до этого. Но мое сознание подкидывало мне лишь сцены того, как мы с Вадиком поехали на вокзал встречать Глеба, как добрались после этого домой, уселись на кухне, приготовили чай и стали разговаривать. То есть не было того момента, когда реальность могла перейти в сон. Или я его просто не помнила.

Не придумав ничего лучше, я стала незаметно щипать себя за руку, сначала потихонечку, потом с маниакальной настойчивостью, все сильнее и сильнее. Не помогло. Заметив парочку недоуменных взглядов мужчин в свою сторону, я прекратила дергаться, встала из-за стола и открыла холодильник. Присутствие в нем целого маленького поросенка, оправдало мои худшие опасения. Тем более учитывая тот факт, что мы не едим мясо.

Наткнувшись глазами на бутылку с молоком, я на минуту отвела от нее взгляд, а потом опять взглянула на этикетку. Согласно теории осознанных сновидении, если бы это был сон, надпись поменялась бы на другую, например "Кефир". Но к моему разочарованию, на ней по-прежнему было написано "Молоко", поэтому предположение, что я сплю, не подтвердилось.

Необходимо было понять, сошла ли я с ума, или действительно вокруг происходит что-то непонятное, просто ребята пока ничего не замечают, увлеченные разговором. Прежде всего, меня интересовала реакция Вадика на поросенка. Проблема заключалась в том, что просто так взять и спросить я не могла, поскольку, если уж я сошла с ума, мне не хотелось бы привлекать к этому особое внимание. Как бы рассматривая содержимое холодильника, я приоткрыла дверцу пошире, чтобы моему мужчине открылся панорамный вид на это милое мертвое создание.

-О, Глеб, у нас же поросенок есть. Сейчас разогреем, - воскликнув Вадик, бросив взгляд в холодильник.

Я разочарованно выдохнула. В этот момент у Глеба зазвонил мобильник. Молча выслушав собеседника на том конце провода, он отключил телефон и сказал:

-- Нужно уходить отсюда, они близко.... Эх, жаль поросенка не удалось попробовать!

Немного ошеломленная от столь стремительного развития событий, я даже не успела никак прокомментировать происходящее, как мы уже сидели в рассекающем ночную темноту черном такси.

Мне ничего не оставалось, как, уговаривая себя, что это сон, отдаться во власть обстоятельствам, тем более что я чувствовала какую-то защищенность рядом Вадиком ...несмотря на то, что это был не совсем тот Вадик, которого я знала.

Такси остановилось возле кованых ворот высокого административного здания, огороженного глухим металлическим забором. Улица была мне незнакома, как и дорога, по которой мы сюда ехали. Сквозь крону деревьев, растущих по ту сторону забора, проблескивала золотая вывеска над главным входом здания, но я, как ни силилась, не могла ее прочитать.

-Я заскочу сюда на минутку, нужно забрать кое-что, - сказал Глеб, выскакивая из машины, и многозначительно переглянулся с Вадимом. - Ждите меня, пока ни услышите знак. Если справа над зданием проухает филин, значит все в порядке, выходите из машины и встречайте меня у крайнего левого входа. Если вы услышите кваканье лягушки, бегите из этой реальности.

Открыв было рот, чтобы рассмеяться над его шуткой, я передумала, заметив серьезные лица ребят. Все это было ужасно нелепо и начинало потихоньку меня раздражать.

Мы прождали в припаркованном такси, наверное, пару часов. В то время как мне минута за минутой становилось все больше не по себе, Вадик непринужденно болтал с водителем.

Внезапно со стороны крайнего правого входа в здание послышался какой-то тихий прерывистый звук, по мере его усиления все более контрастирующий со стоящей вокруг необычной тишиной. Прислушавшись, я отчетливо различила отчаянное лягушачье кваканье. Решительно отгоняя от себя мысль о том, что согласно указаниям Глеба, нам с Вадиком нужно бежать из какой-то там реальности, я все же мельком взглянула на реакцию своего спутника на этот душераздирающий жабий вой. К бегству из реальности я решительно была не готова даже с учетом того, что это был сон, о чем я категорически собиралась ему заявить.

Но он опередил мою тираду:

-- Я не могу бросить здесь Глеба. Нам надо его отсюда вызволить.

-- Хорошо, - ответила я, обрадованная, что из реальности бежать не надо.

Вадик рассчитался с водителем, и мы вышли из машины.

В первую минуту, оглядевшись, я не смогла понять, где мы находимся. Улица исчезла: мы стояли посреди поля, покрытого дрожащими на ночном ветерке белыми цветами.

Здание, у которого мы ждали, сидя в такси, отодвинулось метров на двести, прижавшись задним двором к темному хвойному лесу, и заметно видоизменилось: оно было отделано облицовочным потемневшим камнем, а из мансарды выглядывали обрамленные по бокам маленькими колонками и украшенные старинной лепниной окна. Местами на мансарде виднелись декоративные башенки и фигуры каких-то персонажей, то ли ангелов, то ли гаргуль. Несмотря на глубокую ночь, многие окна горели, как бы приглашая своим теплым, уютным светом войти внутрь.

-Что тут происходит?! - не выдержала я.

Вадик достал из бокового кармана рюкзака пачку сигарет и закурил, внимательно вглядываясь в огни.

-Это ловушка! Нас выкинуло в другую реальность... Не шевелись, - сказал он. - Лучше будет, если наше присутствие не обнаружат.

-Именно поэтому ты задымил как паровоз? - нервно воскликнула я, на что мой спутник рассмеялся, как мне показалось, излишне громко для человека, который хочет остаться незамеченным.

-- Обнаружить нас могут не по дыму от сигарет или громкого голоса, - усмехнулся он, - а по излучению страха, которое от тебя исходит.

Раскрыв рюкзак, Вадим вытянул оттуда непонятно как поместившуюся туда огромную волчью шкуру. Его способность компактно упаковывать вещи меня всегда восхищала. Результат многочисленных переездов между Москвой и Воронежем и необходимости поместить как можно больше баночек варенья, меда и соленых огурцов в ограниченное пространство кузова машины.

На вид совершенно обыкновенная волчья шкура, с головой, пастью и клыками, пахла также совершенно по-волчьи. Хорошенько встряхнув ее пару раз, от чего вокруг нас образовалось облако пыли, Вадим без предупреждения накинул ее на наши плечи. Мы мгновенно опустились на четвереньки - при этом я даже не успела понять, как это произошло - и бросились бежать через поле к зданию, вдвоем под одной шкурой.

Тело наполнилось энергией, ноги мягко пружинили о землю, и я получала неимоверное удовольствие от бега. Меня переполнило ощущение полета, скорости и адреналина. В голове на мгновение промелькнула мысль, что мои ноги и руки превратились в волчьи лапы. Мы неслись с невероятной скоростью и пересекли поле за несколько секунд, так что я даже испытала небольшое разочарование, что наш бег закончился так быстро.

Незамеченными пробравшись в здание, мы оказались в каком-то ярко освещенном коридоре и сбросили с себя вонючую шкуру. Вадик, аккуратно свернув ее и убрав обратно в рюкзак, внимательно посмотрел на меня:

-- Ты же не из нашей реальности, так? Я сразу заметил, что ты какая-то другая, еще когда мы на кухне сидели.

-- Боже мой, Вадик! Я вообще не понимаю, что происходит! Прошу тебя, объясни! Мне кажется, я схожу с ума! - зашептала я.

-Хм, так ты не путешествуешь по мирам? Значит, тебя случайно к нам занесло?! - он улыбнулся. - Ну, тогда для тебя вообще все должно быть в диковинку! Не бойся, все будет хорошо. Сначала найдем Глеба, а потом я тебя отправлю обратно. ...И перестань говорить шепотом, - сказал он, - так ты только больше внимания привлечешь! Разговаривай в полный голос и веди себя естественно.

Мы шли по коридорам, увешанным фотографиями каких-то людей, жмущих друг другу руки, позирующих перед фотографом; некоторые из них были черно-белые. Проходя мимо одной из фотографий я краем глаза увидела странную сцену: мужчина лет тридцати с пышной рыжей бородой держит в руках (если можно так выразиться) субстанцию, напоминающую облако, из которой идет дождь, но падает он, как ни странно, на потолок, от чего по нему уже расплывается небольшая лужица. Я было замедлила шаг, чтобы рассмотреть повнимательнее необычную фотографию, но в этот момент из-за угла появилась группа людей, и Вадим одернул меня за локоть. Люди были все одеты в одинаковую форму, напоминавшую темно-зеленую пижаму. Несмотря на свой неказистый вид, на их лицах было очень серьезное выражение, преисполненное чувством собственной значимости. Оживленно что-то обсуждая и вдруг увидев нас, они немедленно замолчали и, окинув нас взглядом с ног до головы с видом глубочайшего удивления, прошли мимо.

-- Так не пойдет, мы привлекаем слишком много внимания, - сказал Вадик, опустившись на корточки и задумчиво уставившись на свой любимый рюкзак. Потеребив пару секунд замок молнии, он раскрыл его и достал оттуда два свертка, после чего взял меня за руку, и мы юркнули в какую-то дверь. Это оказалась маленькая каморка, вроде хозяйственного помещения. Вокруг была кромешная тьма, и я стала осторожно, чтобы не наткнуться на какую-нибудь швабру, ощупывать стены в поисках выключателя. Но Вадик опередил меня, прикоснувшись к прозрачному шару в стене, который тут же стал наполняться голубоватым светящимся дымом и озарил комнату холодным приглушенным светом. Ничего похожего на швабры и тряпки тут не было: каморка была заставлена полками, на которых стояли склянки и бутылки с жидкостями разных цветов и чем-то неприятным, напоминавшим внутренности.

Вадим развернул свертки и к моему удивлению в них оказались темно-зеленые пижамы, совсем такие же, какие были на людях, встретившихся нам в коридоре.

-- Это что -- рюкзак-самобранка?

-- Нет, просто в нем в отличие от твоей сумочки хранятся все необходимые вещи, - съязвил он, передразнивая мой голос.

-- А там "эски" случайно не найдется? - спросила я, старательно заворачивая рукава, которые были раза в полтора длиннее моих рук.

-- Нет, это Глеба комплект.

Переодевшись и приготовившись выйти из каморки, мы внезапно столкнулись в дверях с лысеющим мужчиной лет сорока с глубокими мешками под глазами. Испугавшись, что нас застукали с поличным, я приготовилась к худшему. Но мужчина лишь доброжелательно кивнул головой в знак приветствия и сказал:

-- Высокое сегодня обволакивание. Волнуются наши любимцы?

-- Эээ... Да нет, спокойны, вроде, - ответил Вадик, глупо улыбнувшись. Ответ устроил мужчину, и мы направились дальше по коридорам.

Теперь встречавшиеся нам люди не разглядывали нас удивленно, да и вообще не обращали на нас особого внимания. Хотя лично мне мои подметающие пол штанины и десять раз подвернутые рукава показались бы подозрительными.

Мы обошли все этажи в этом здании, заглянули в лицо каждого проходившего мимо человека в зеленой пижаме, но Глеба нигде не было.

Вдруг Вадик, остановившись у подоконника с кустистым цветком в горшке, стал внимательно его осматривать с упорством юного натуралиста. Подойдя поближе, я увидела, что по цветку ползает большая, длиной с два указательных пальца, тропическая многоножка. Уже приготовившись скривить лицо от отвращения, так как я не питаю особой любви к насекомым, я остановилась. Невольно я стала наблюдать, как изящно она изгибает свое кольцевидное туловище, ползая по цветку, как красиво поблескивает ее черная спина. А бегущие по ее многочисленным маленьким ножкам волны в буквальном смысле слова завораживали. Казалось, это создание прилетело с другой планеты, для того чтобы показать как разнообразно может быть устроена жизнь в нашей Вселенной и какие диковинные и прекрасные формы она порой принимает.

Я стояла и смотрела на необычное насекомое, и в моей голове крутилась одна единственная мысль: как же я раньше не замечала, какими прекрасными могут быть многоножки, или, может быть, я просто раньше к ним не приглядывалась...

Вадим тоже не отрывал глаз от горшка, и на секунду мне даже закралась в голову мысль, что он разговаривает с этим безостановочно ползающим по цветку чудесным существом. Но тут он резко повернулся спиной к окну и, схватив меня за руку, стремительно куда-то направился.

-- Что это было? - спросила я.

-- Это был Глеб.

От изумления я проглотила язык.

Пока я пыталась уложить в своей голове слова своего спутника, мы подошли к кабинке, напоминающей лифт в сталинских домах, с единственным отличием: лестницы поблизости не было. Железные двери лифта и шахты, которые необходимо было самостоятельно открывать и закрывать, были покрыты старой, кое-где облупившейся зелено-голубой краской, а местами на них проступала ржавчина. Издав противный металлический скрежет, они, хоть и с трудом, поддались нашим усилиям, и мы вошли внутрь. Вадим нажал какую-то кнопку, как мне показалось, наобум, и я почувствовала движение, не очень прыткое, как и полагается для лифта советских времен. Однако что-то в этом движении настораживало: меня не покидало ощущение, что мы движемся не вверх, не вниз, а куда-то в сторону. Но вопрос с многоножкой в этот момент меня волновал гораздо сильнее.

-- Вадик, объясни, что ты имел в виду, когда сказал, что это был Глеб?

-- Юлечка, ну неужели ты еще не поняла? Мы попали в реальность, где Глеб является многоножкой. Теперь мы должны найти реальность, где он является человеком, забрать его и вернуться в свою. Вот такой план.

Он как всегда был краток. В этой реальности он несильно отличался от моего Вадика. Любую информацию надо было вытягивать клещами.

-- А как вы перемещаетесь между реальностями? - достала я клещи.

-- А ты как переместилась в нашу реальность? - ответил мой мужчина вопросом на вопрос.

-- Не знаю! Я просто вдруг поняла, что происходит что-то не то.

-- Ну ты молодец! Как партизанка, никому ни слова не сказала. Не паниковала. Долго продержалась. Если бы я не спросил, так бы и не призналась, да?

-- Ну почему, - уклончиво ответила я. Мне не хотелось объяснять ему, что все вокруг, включая и его самого, - это всего лишь мой сон.

-- Как перемещаться между мирами.... - продолжал Вадим. - Это невозможно объяснить. В следующий раз, когда мы будем переходить в другую реальность, просто обрати внимание на свои ощущения. А потом, чтобы переместиться, все что нужно - это воспроизвести их.

Какое-то время мы молчали. Я ушла в свои мысли, а он внимательно смотрел на меня и улыбался.

Вдруг движение лифта, к которому я уже настолько привыкла, что даже перестала его замечать, замедлилось, а еще через секунду совсем прекратилось.

-- Ну что, не почувствовала? - спросил он, раздвигая скрипучие двери.

Переведя на него взгляд, я чуть не охнула от неожиданности: вместо моего спутника рядом стоял толстый и приземистый темноволосый мужчина. Хорошенько присмотревшись, в нем можно было различить черты Вадима: особенно его выдавали улыбка и глаза, - но, в повстречай я его где-нибудь на улице в таком обличии, я скорее всего его бы не узнала. Заметив мое изумление, он расхохотался.

-- Ладно, пошли, нам надо переодеться. - сказал он, ведь мы по-прежнему были в зеленых пижамах.

-- Говорила я тебе, что нельзя столько есть, - ввернула я, прежде чем мы выбрались из лифта.

Картина, представшая нашим глазам, довольно сильно отличалась от той, что была, когда мы вошли в лифт. Здание было то же: те же коридоры и двери, ведущие в кабинеты, на стенах также висели фотографии. Только они были монохромные, но не черно-белые, а какого-то болотно-зеленого цвета в разных тональностях: от светло-зеленого до почти черного. Вокруг ощущалась другая атмосфера, исчез запах официозности, серьезности и напускной важности. Все стало понятно, когда мимо пролетела орава смеющихся и орущих детей разных возрастов. В одну минуту коридор наполнился шныряющими подростками, криками, смехом и весельем.

-- Да уж! Что же я такое съела на ночь, что мне все это снится, - воскликнула я.

-- Ты думаешь это сон? - улыбнулся Вадик.

-- Ну конечно!

Да, теперь я была твердо уверена, что это сон, и даже невероятная реальность всего происходящего меня не смущали. В конце концов, красочные сны мне снились довольно часто. Мысль о том, что я попала в осознанное сновидение, погрузила меня в полную эйфорию. Осознание того, что я сплю и что со мной ничего не может случиться, испарило весь страх, и все происходящее стало восприниматься, как забавная и увлекательная игра.

-- Если что, - сказал Вадим, - по легенде я новый учитель, а ты новенький ученик.

-- В смысле, я - ученик? - не поняла я. - Мой спутник, вернее толстый мужчина, ехидно хихикнул.

Пребывая на невероятном подъеме и воодушевлении и намереваясь принять как можно больше участия в формировании событий своего собственного сна, я подошла к какой-то старшекласснице и сказала:

-- Привет, я новенькая! Не подскажешь, где тут можно переодеться в вашу форму.

-- Ой, у нас как раз сейчас физ-ра! Пойдем, я отведу тебя в раздевалку, - сказала девочка и дружелюбно улыбнулась.

Вадик последовал за нами.

-- Мне сейчас кросс надо бежать! Ужас, ненавижу бег! - весело тараторила старшеклассница по дороге.

-- А длинный кросс-то? - решила я поддержать разговор.

-- 5 румпий! - ответила она и взглянла на меня в ожидании реакции.

Я запнулась. Не имея понятия, сколько это - 5 румпий, и как перевести это в километры или метры, и вообще, много это или мало, я не знала, как отреагировать. Поэтому я просто улыбнулась, на что девочка, немного разочарованная отсутствием эмоций с моей стороны, пожала плечами.

Проводив нас в раздевалку, старшеклассница скрылась, видимо спеша на урок физкультуры. Конечно же в бездонном рюкзаке Вадика нашлась форма и для этой реальности: учителя здесь облачались в черные свободные брюки, поверх которых надевался халат, похожий на тот, что носят в наших медицинских учреждениях, только черного цвета. А для меня он вытащил черную свободную рубаху, перевязанную узким ремешком лимонного цвета и хлопчатобумажные белые брюки.

Пока мы переодевались, мой взгляд, с любопытством блуждающий по раздевалке, проскользнул по зеркалу, висевшему на противоположной стене, и изумленно на нем остановился. Из зеркала на меня уставился подросток лет четырнадцати, застывший с поднятыми руками, стягивающими верх от темно-зеленой пижамы. У моего отражения был мужской пол, кудрявый золотистый барашек на голове, карие глаза и немного картошковидный нос. Вообще этот мальчик очень смахивал на меня, с одним единственным различием: это был мальчик!

Переодевшись, мы вышли из раздевалки и направились дальше по коридорам, заглядывая в лица проходивших мимо детей и взрослых.

-- Как ты мог мне не сказать! - возмущалась я тому, что Вадик не сообщил о моем новом облике, на что он не мог ничего ответить, так как его душил ели сдерживаемый хохот, - а если бы я в туалет женский зашла, ты бы тоже хохотал стоял?

-- Так ладно, - сказал он, взяв себя в руки и справившись со смехом, - придется разделиться, иначе мы тут до утра провисим. А нам надо сматываться, и чем раньше, тем лучше, пока нас не засекли.

Я не стала уточнять, кто нас может "засечь", так как была занята придирчивым рассматриванием своего нового лица в мутном отражении пыльного окна.

Мы договорились, что мой спутник будет осматривать первые два этажа школы, а я - третий и четвертый. Дав мне напоследок подробные инструкции поведения и предупредив, чтобы я не привлекала особого внимания, он рысцой сбежал вниз по лестнице, ведущей на первые этажи здания.

Потоптавшись пару секунд на одном месте в нерешительности, я пошла в том направлении, куда двигалась основная масса детей. Около часа я бегала по коридорам, заглядывала в кабинеты, прерывала уроки и искала глазами Глеба или кого-то его напоминающего. По словам Вадика, для того чтобы вернуть Глеба в наш мир, нам необходимо было найти ту реальность, где он выглядит также, как в нашей. Мы очень надеялись, что находимся в той самой реальности.

Наконец, постучавшись в один из кабинетов, я к своему восторгу увидела Глеба за учительским столом. Он был в очках и с очень серьезным видом вел урок, как мне показалось, физику.

-- Здравствуйте, я тут новенькая, эээ, новенький, буду учиться в вашем классе. Меня зовут... Вадим N-ский, - я решила таким образом намекнуть ему, что мы за ним пришли, на случай, если он меня не узнает в мужском обличии.

-- Пожалуйста, проходи, Вадим. Садись на свободное место, - как ни в чем не бывало ответил Глеб. Немного поколебавшись, я прошла в класс. Глеб продолжал лекцию, и мне не оставалось ничего, кроме как сидеть до конца урока.

-- Итак, задача,- говорил он, - За какое врем вода, льющаяся из кувшина, достигнет потолка, при высоте потолка 2-10 румпий, и массе воды 4 глад. Напомню, что скорость свободного взлета жидких веществ составляет (3,12-10*плотность вещества) румпий в секунду.

-- В смысле достигнет потолка? Ты... ээээ, Вы имели в виду, достигнет пола? - не выдержала я. Весь класс как-то странно переглянулся.

Неужели, подумала я, в этом мире вода действительно падает вверх. На меня нахлынуло чувство, которое наверное испытывала Алиса, попав в страну чудес, - смесь любопытства и безнаказанности. "Все-таки это всего лишь сон, - думала я, хватая с соседней парты бутылку с водой и отвинчивая крышку. Не успела я проделать эти нехитрые действия, как струя, действительно потекла медленно вверх, образовав большой водяной пузырь. Достигнув потолка, вода стала медленно разливаться по его поверхности, образуя тонкую водяную пленку. Я пришла в восторг от этого эксперимента, и, не обращая внимания на вежливые просьбы учителя-Глеба вернуться на свое место и смех учеников, выпила оставшийся в бутылке глоток: мне стало интересно, влияют ли такие необычные свойства воды на ее вкус. Вода медленно потекла в желудок, мягко обволакивая его стенки. Было такое ощущение, что это живой организм, который медленно и обстоятельно изучает мои внутренности, расползаясь по всем доступным для прикосновения поверхностям.

В этот момент в класс стремительно ворвался Вадим.

-- Что ты делаешь!? - взорвался он,- Я же говорил, что мы ни в коем случае не должны привлекать внимания!

Не успел он договорить фразу, как в аудитории появились четыре человека, одетые в белые халаты, и ринулись к нам.

-- Хватай Глеба и прыгай в окно, - крикнул Вадим, преграждая им путь.

-В окно с четвертого этажа? - уточнила я на всякий случай, перекрикивая воцарившийся шум и звуки борьбы.

-- Да! - прокричал он, смачно приложившись к носу одного из "санитаров".

Подпрыгнув к нашему другу, я схватила его за руку, ожидая сопротивления, которого, в общем-то, не последовало. Глеб стоял, приоткрыв рот и уставившись на разыгравшуюся перед ним сцену: казалось, он вообще не понимал, что происходит. Из последних сил я потащила Глеба к окну и буквально вытолкнула его наружу в надежде, что Вадим, знает, о чем говорит. Минуту замешкавшись на подоконнике, я обернулась назад: дорогу белым халатам преградил грозно рычащий волк, оскаливший на них свои устрашающие клыки. Стараясь не смотреть вниз, я выпрыгнула в окно вслед за Глебом.

***

Удар был жесткий, я бы даже сказала чересчур. Распластавшись в неправдоподобной позе, я несколько секунд не двигалась, оглушенная болью. Тут я начала сомневаться, что нахожусь во сне, так как обычно в такие моменты просыпаешься до того, как достигнешь земли. Да и ощущения были слишком реалистичные!

Глеб помог мне подняться. Как ни странно, мы оба были целы.

-- Боль - это лишь обман нашего мозга. - произнес Глеб, - Твой разум знал, что тебе должно быть больно, если ты упала с четвертого этажа, поэтому ты чувствуешь боль, не смотря на то, что тело твое не повреждено.

К моменту, как он договорил фразу, я поняла, что уже не чувствую никаких неприятных ощущений.

-- Глеб, ты все вспомнил?! - воскликнула я. - Скорее, мы должны Вадима вызволить! - я ринулась по направлению к входу в здание.

-- Его уже там нет, это другая реальность. - остановил меня Глеб и направился к высокому автобусу, стоявшему у ворот. Я пошла за ним.

-- Куда мы поедем, - спросила я, когда мы уселись на передние сидения.

-- Не знаю точно куда, но этот автобус определенно стоит здесь для того, чтобы отвезти нас к нашему другу.

Вскинув вверх брови и оглянувшись назад, я внимательно оглядела остальных пассажиров. Интересно, им всем что ли нужно к Вадику?

Мы ехали довольно долго, и у меня была возможность назадавать Глебу кучу вопросов.

-- Глеб, а мы тебя многоножкой видели! - улыбнулась я. - Это правда был ты, или Вадим надо мной подшутил?

-- Скорее всего правда...

-- Но как это возможно? - никак не могла я понять.

-- Понимаешь, - ответил Глеб, - во вселенной существует бесконечное множество реальностей, и в каждой из них мы присутствуем в том или ином обличии Умерев в одной реальности, ты перерождаешься в другом мире в другом облике. Есть реальность, в которой ты тоже многоножка. Ты можешь возродиться и в той же самой реальности, и можешь даже существовать в одной и той же одновременно в разных обличиях. Например ты можешь быть одновременно и собачкой, и ее хозяйкой. Но для тебя это будут параллельные миры. Реальности могут разительно отличаться друг от друга или совсем незначительно. Есть миры, совершенно непохожие на наши, где нет материи, пространства и времени, где твоя сущность перерождается в нечто неосязаемое, и не воспринимаемое ни одним органом чувств, но все же существующее.

-- Живя в этом мире, - продолжал он объяснять, - твой разум засорен кучей разной информации: законы физики, правила математики, правила дорожного движения, этика, мораль. В течение своей жизни ты учишься этим правилам и тому, как выжить в этом мире, применяя их. Но вся эта информация не понадобится когда ты переместишься в другой мир, не похожий на наш. Там тебе придется заново учиться тем правилам, которые существуют там. Поэтому перемещаясь из одного параллельного мира в другой после своей смерти, как правило, ты забываешь о своей предыдущей жизни, чтобы воспоминания о ней не мешали тебе адаптироваться к новым правилам игры.

-- Однако иногда, когда человек готов отстраниться, отойти в сторону и как сторонний наблюдатель взглянуть на свою жизнь как бы сверху, ему становится очевидна вся бессмысленность вещей, которые ему казались важными. Сделает ли он успешную карьеру, заработает ли деньги, выиграет ли его любимая футбольная команда, удастся ли ему сесть сегодня в метро, попадет ли он в пробку, опоздает ли на работу, удастся ли до 25 выйти замуж и тому подобное. Общество навязывает нам правила поведения, стереотипное мышление и даже желания, и в итоге мы все как один послушно стремимся к одним и тем же целям, расстраиваемся из-за вещей, из-за которых принято расстраиваться, и радуемся тому, чему принято радоваться. Мы теряем себя, мы не самостоятельны даже в своих желаниях и поддаемся этому массовому безумию. Мы, сами придумав эти правила и стереотипы, создали огромную систему, которая теперь нами самими и управляет и не позволяет нам выходить за ее рамки.

-- Но, получается, если ты утверждаешь, что есть бесконечное множество миров, значит, - предположила я, - есть миры, где нет законов, правил и массовой культуры и этой системы, которая управляет людьми.

-- Да, есть разные миры! Есть миры, которые ты даже не можешь себе вообразить. Возможно, каждый из них нужен, чтобы вынести для себя какой-то урок. Урок, который мы должны вынести из этого мира - это быть самими собой, научиться слушать себя. Слушать свое сердце очень сложно, так как наш разум привык воспринимать только то, что говорят другие. Из-за этого наш внутренний голос звучит очень тихо.

-- А как понять, слушаешь ты свое сердце или опять в тебе говорят стереотипы. - спросила я.

-- Ведь бывает, тебе кажется, что ты понял, чего ты хочешь, а на самом деле твои желания продиктованы обществом.

-- Для того ты в этом мире, чтобы в течение своей жизни научится отличать ложные желания от желаний своего сердца. Ты в этом мире для того, что бы познать себя. А мы все свои силы тратим на то, чтобы познать внешний мир, ведь это проще и кажется нам более важным. Однако мы забываем, что после смерти мир сменится, и нам уже не нужны будут те знания, которые мы в нем получили, а мы останемся, опять непознанные самими собою. Вот и решай, что важнее. Поэтому иногда человеку, осознавшему все это, может приоткрываться завеса его прошлых жизней, и он может вспомнить важные вещи, которые он познал там.

-- Значит, человек должен отстраняться от всех своих бытовых проблем и мыслить более глобально, чтобы его душа переходила на более высокий уровень развития. В этом смысл жизни?

-- Нет никакого смысла жизни. Есть выбор, который делает человек. И в независимости от того, какой выбор он сделает: жить осознанной жизнью или пойти вместе с толпой, - этот выбор не будет ни правильным, ни неправильным. Видишь, даже этот твой вопрос продиктован тем образом мышления, которое навязало тебе общество. Ты привыкла все оценивать, все разделять на хорошо или плохо. Это ограниченность нашего разума. Во вселенском масштабе ничто не имеет оценивающей окраски. Ты не сможешь от этого избавится совсем, так как с самого рождения тебе прививали определенный образ мышления. Однако, попытавшись мыслить шире, более свободно, ты найдешь много интересных ответов на вопросы, которых ты даже не задавала.

-- Глеб, - помолчав немного, спросила я, - если мы проживаем столько жизней в разных мирах в разных своих проявлениях, что же мы тогда представляем из себя в самом деле?

-- А об этом нам остается только догадываться! - ответил он с улыбкой.

За окном была поздняя осень, пасмурность и сырость пронизывали воздух и, казалось, пробирались даже внутрь автобуса. Мы ехали мимо холмов, на которых среди унылых голых деревьев были понатыканы облезлые хрущевки с черными окнами. В некоторых домах были разбиты стекла, кое-где на остывающей земле валялся всякий мусор, соседствующий с бельем, натянутым то тут, то там между деревьев.

По-видимому, за время пути мы еще пару раз меняли реальности, так как автобус, на котором мы ехали, ненавязчиво превратился на несколько часов в поезд, а потом снова стал автобусом.

Внезапно мы остановились посреди леса. По тому, что пассажиры стали лихорадочно собираться, мы поняли, что нам тоже пора выходить. Соскочив с последней ступеньки автобуса на опавшую прелую листву, мы с интересом огляделись.

Лес был очень необычный, какой-то даже загадочный: деревья росли ровно, как по линеечке, в шахматном порядке. Стояла гробовая тишина, не было ни одного признака движения или жизни, только время от времени с ветки неторопливо падал лист. Почему-то у меня возникло ощущение, что только минуту назад деревья оживленно перешептывались между собой, а когда появились мы, они разом замолкли, не желая себя выдать, и теперь, затаившись, наблюдали за нами.

Не совсем понимая, куда идти дальше, мы решили пойти в сторону, куда быстрым шагом направились наши попутчики - другие пассажиры автобуса. Они не успели сильно удалиться: до нас еще доносились их голоса, - но как ни прибавляли мы шагу, нам никак не удавалось их нагнать. Впереди показалось что-то похожее на скульптуру, и в этот момент кто-то из пассажиров промелькнул между деревьев и снова скрылся. Выйдя на широкую поляну, мы увидели перед собой изумительный фонтан. В центре его возвышалась фигура полуобнаженной девушки с кувшином, из которого по замыслу должна была течь вода, если бы фонтан работал.

Странно, никого из людей на поляне не было, хотя мы готовы были поклясться, что только что слышали их голоса, доносившиеся отсюда.

-- Так, а теперь куда, - спросила я Глеба, уперев руки в бока. Но он не отвечал, и, замерев, внимательно вглядывался в окружавшие поляну деревья.

Проследив за его взглядом, я совсем как-то неожиданно увидела, что мы окружены. Среди деревьев прятался целый отряд солдат, убедительно сверкающих ружьями, направленными, по всей видимости, прямо на нас.

Земерев на месте и пытаясь не шевелиться, я осторожно скосила глаза на Глеба. Он был спокоен и молча ждал развития ситуации. Несмотря на щекотливость нашего положения, прислушавшись к себе и откинув доводы разума, я поняла, что не испытываю особого беспокойства или нервозности.

Солдаты тем временем, молча указывая оружием направление, привели нас к огромному особняку, скрывающемуся за высоченным глухим металлическим забором.

Когда мы подошли к парадному входу, один из них, видимо, главный, постучал тяжеловесными металлическими ручками, изображающими тигровые головы, о кованую железную дверь. С большим усилием она отворилась, и за ней показался морщинистый седой дворецкий с очень недовольным выражением лица. Увидев нас в сопровождении солдат, он молча уступил дорогу и дал пройти начальнику отряда, остальные остались снаружи.

Мы оказались в просторном холле с широкой парадной лестницей, ведущей на второй этаж. Обстановка была роскошная, но было видно, что тут давно не убирались: с люстр свисала паутина, и пахло пылью. А еще кошками.

Через какое-то время со второго этажа послышалось настойчивое мяуканье и чьи-то шаги. На лестнице появился хозяин с накинутой на спину королевской мантией в сопровождении пяти кошек. Он стал неторопливо с величественной осанкой спускаться вниз по ступенькам. Это был Вадим.

-- Ваше высочество, - выкрикнул начальник отряда, - этот человек пробрался в Ваши владения. - указал он на Глеба.

-- В камеру его, - Вадим едва бросил на Глеба взгляд. - А это что за чудо? - спросил он, взглянув на меня.

Окружавшие его кошки злобно на меня зашипели. Я почувствовала, как шерсть у меня на спине встает дыбом, и, поднявшись на коготки, я зашипела в ответ.

-- Тихо, тихо, никто тебя здесь не обидит, - зазвучал голос Вадима мягко и успокаивающе, и передо мной упал кусок сырого мяса. От него исходил такой манящий аппетитный аромат, и я поняла, как сильно я голодна, но, тем не менее, подойти я еще боялась.

-- Кссс-ксс-кссс, - заманивал человек.

Я подошла к мясу поближе и аккуратно его обнюхала. Никакой угрозы от еды не исходило, поэтому, преодолев страх, я сначала осторожно, а потом все более яростно стала его поглощать. При этом я старалась не упускать из виду кошек, которые ходили вокруг и обиженно фыркали, но подойти не решались.

-- Вот умница, кушай, ты, наверное, сильно проголодалась, - подбадривал хозяин дома.

Закончив с ужином и почувствовав, как все тело наполняется теплом, ленью и нежной тягучей истомой, я подошла к человеку, чтобы потереться о его ноги. Я точно знала, что если это сделать, человек снова даст мне еду, когда я буду голодна.

Хозяин, взяв меня на руки, сел в кресло у камина, раскрыл книгу и начал читать, поглаживая меня нежно по спине. Монотонные движения его рук и только что съеденный ужин действовали усыпляющее. Веки постепенно тяжелели, глаза закрывались, сознание уплывало, было тепло, спокойно и хорошо. Но какая-то далекая мысль мешала полному умиротворению, я пыталась ее поймать, но она все ускользала от меня, как вода сквозь пальцы. Мне надо было что-то вспомнить, я забыла что-то важное... Что, что?

Я провалилась в сон. Какие-то картинки, как вспышки возникали в моем сознании и тут же исчезали. Прошлая жизнь... Другая я... Незавершенное дело... Я проснулась. Ощущение было тяжелое, давящее. Казалось, что я еще сплю, мысли путались и были какими-то тупыми, примитивными.

Решив сосредоточиться, я величайшим усилием воли напрягла память. Мне далось это с большим трудом, концентрация все время исчезала, а внимание постоянно переключалось на движущиеся объекты, запахи, звуки. Мало-помалу мне стало удаваться удерживать в голове мысли, смутные воспоминания на время, достаточное, чтобы их проанализировать. Я вспомнила, что была человеком, но еще не до конца в это верила. Эти воспоминания мне казались странными, чужими, нереальными. Но чем дольше я удерживала их в голове, тем больше с ними свыкалась, пока они не стали частью меня.

В этот момент я снова стала человеком.

Рядом сидел Вадим с отсутствующим взглядом.

-- Вадик, - вскрикнула я. - Он встрепенулся и бросил на меня неузнающий взгляд.

-- Простите, я задумался. О чем мы говорили?

-- Вадик, вернись, проснись!

-- О чем Вы? Я прошу прощения, напомните ваше имя.

-- Юля. Глеб. Марсик. Дуся, - я стала перебирать имена всех его родственников, друзей, домашних животных, и все остальные слова, которые у меня ассоциировались с ним и его жизнью. Сначала он удивленно смотрел на меня, как на сумасшедшую, но постепенно в его глазах стали проскальзывать какие-то искорки воспоминаний, его взгляд становился более осознанным.

Внезапно он огляделся, потом подошел ко мне и обнял.

-- А где Глеб? - спросил он.

-- Ты его в камеру какую-то запер.

-- Хм, - Вадим почесал затылок.

Он посмотрел на солдат, все еще стоявших у выхода, подошел к ним поближе и окинул взглядом с ног до головы; они, в свою очередь, следили за каждым его движением.

-- Привести узника, - немного неуверенно скомандовал он, стража тут же кинулась исполнять его поручение.

Через несколько минут привели совершенно невозмутимого Глеба.

-- Фух, - выдохнул мой мужчина. - Все, пошлите отсюда. Хватит с меня на сегодня приключений.

-- Да уж и мне тоже! - согласилась я.

Глеб только спокойно улыбался улыбкой Моны Лизы.

Мы вышли из особняка и огляделись.

-- Так, а как мы отсюда выберемся? - поинтересовалась я, и как будто в ответ на мой вопрос к воротам подрулил тот самый автобус, который нас сюда привез.

Всю дорогу я перебирала в памяти произошедшие с нами события и пыталась их разложить по полочкам в своей голове. Ребята оживленно болтали о чем-то своем и смеялись. Полностью погруженная в свои мысли, я не замечала, как пейзажи мелькали за окном, как вдруг мы подрулили к самому нашему дому.

-- А смогу ли я сама перемещаться в параллельных мирах, - спросила я у Вадима, когда мы усаживались за кухонный стол.

-- А тебе это нужно? - улыбнулся он. - Сможешь со временем. Если конечно захочешь и не забудешь все, что произошло.

Я встала, включила чайник и задумалась. Я сама не понимала, хочу ли я это все помнить.

-- Ну а все-таки, что нужно делать, чтобы перемещаться? - спросила я, обернувшись к столу.

-- Куда перемещаться? - переспросил Вадик.

Бросив украдкой на него внимательный взгляд, я отчетливо заметила на его лице непонимание. Медленно подняла глаза на стены: к моему удивлению, на них висели мои картины, именно мои; те, которые я прекрасно помнила, как рисовала. Вот так вот! Также незаметно, как я попала в другую реальность, я вернулась в свою, родную.

Я опять посмотрела на своего знакомого мужчину и поняла, как же я соскучилась. Но при этом было как-то грустно от мысли, что я больше никогда не увижу тех других Вадима и Глеба.

-- Да это я так, о своем. - ответила я, разлила чай по чашкам и присоединилась к мужчинам за столом.

-- Ну что, дружище, рассказывай, как доехал? Как на работе? - весело начал Вадим, отодвигая мой чай и ставя на стол бутылку водки.

-- Да как-как, потихоньку все. - Глеб аккуратненько пододвинул к себе рюмку и взглянул на меня, загадочно улыбаясь одним глазом.

У меня мелькнула мысль, что он все помнит. Меня так и подмывало спросить у него об этом, но я почему-то не стала, наверное, испугалась, что меня сочтут сумасшедшей.

***

После того случая я часто думала о том, что произошло, и так и не смогла прийти к какому-либо выводу, что же все таки это было: реальность, сон, игра воображения или галлюцинации. На следующий день после случившегося воспоминания стали уже не такими четкими, и день за днем они все больше размывались.

Жизнь шла своим чередом, единственное, что изменилось, это мое отношение к окружающему миру: я стала воспринимать его не так серьезно. Меня часто не покидало ощущение, что я все еще сплю, что моя реальность точно так же нереальна, как и те, в которых я побывала во время своего необычного опыта. А иногда наоборот мне казалось, что те реальности точно так же реальны, как та, в которой я нахожусь.

Часто я встречаю в метро, на улице людей, которые кажутся мне кем-то из моих знакомых. Это ощущение настолько навязчиво и реально, что мне хочется подойти и поздороваться, хотя внешне они могут быть совсем не похожи. Я могу долго и пристально на них смотреть, и это ощущение все растет, хотя они отвечают неузнающим, безразличным взглядом и отворачиваются.

Сколько здесь ходит нас самих? Может быть, среди этой толпы я могу встретить себя? Может в парне, идущем навстречу, а может в дворняжке, пробегающей мимо. А может в каждом живом существе, которое встречается на моем жизненном пути...

Конец.

Оставить комментарий © Copyright Сафошина Юлия Александровна (safoshina@gmail.com) Размещен: 17/03/2013, изменен: 17/03/2013. 63k. Статистика. Статья: Эзотерика		Ваша оценка:

Сафошина Юлия Александровна : другие произведения.

Параллельные реальности