Аннотация: Полемические заметки о женской детективной прозе. Опубликовано в журнале "Родомысл" за 2004 год.
Война полов, или героини нашего времени
Всякая неравнодушная к литературе барышня имеет, вероятно, свое мнение о феномене современной женской детективной прозы...
Начать ли с неизбывного вопроса: существует ли такой элемент культуры - женская проза, и каков он на вид, на цвет, на запах, на прочие ощущения?.. Или сразу признать: что такое женская литература, можно спорить бесконечно, и потом понять истину, что никто этого не знает? Приходилось слышать диаметрально противоположные мнения: "женской прозой" в литературоведении принято называть слюнявые и низкопробные произведения; нет прозы мужской и женской, есть проза талантливая и бездарная. Вторая позиция более логична. Но! Вспоминается вопрос, заданный когда-то Викторией Токаревой: "Нет такого слова "дерьмо". - Как это: дерьмо есть, а слова нет?"
Если нет женской прозы как таковой, то почему прилавки всех книжных магазинов и лотков изобилуют красочными обертками книжек, на которых значатся женские фамилии? Алфавит современных детективисток гораздо шире реестра детективщиков, не в обиду будь мужчинам сказано. Сильный пол в этом жестоком жанре в русской постсоветской литературе представляют Д. Корецкий, Ф. Незнанский, А. Воронин, В. Пронин, Н. Леонов и десяток не столь известных. Да еще оригинальный во всех отношениях Борис Акунин. А женщин сколько - сплошное восьмое марта круглый год царит в книжном мире! И если оставить в стороне создательниц "городского романа", бросающих зерна своего таланта в неиссякаемую ниву любви земной (Е. Вильмонт, Н. Нестерова), и попытаться перечислить только последовательниц Агаты Кристи, список вырастет до угрожающих размеров. Что ж это такое? Женской прозы нет, а женские детективы есть?
Еще как есть! - подтвердит каждая вторая россиянка, по пути на работу в автобусе (метро, электричке) раскрывающая томик Донцовой, Марининой, Дашковой, Алешиной, Серовой, Шиловой, Платовой и иже с ними. Откуда этот массовый же психоз? Позвольте поделиться несколькими соображениями.
В детективе как жанре можно найти бездну недостатков, и ни одна современная российская писательница их не избежала. Судите сами.
Корифеем нового детектива остается Александра Маринина. Достоинств у ее книг не отнять. Сказывается, вероятно, знакомство со специфической, не каждому доступной информацией, длительная работа следователем накладывает свой отпечаток - и в умении вести сюжет, закручивать интригу и показывать работу следствия А. Марининой нет равных. Громкие и таинственные преступления, которые распутывает Настя Каменская, принимаются на веру вмиг и навсегда. Главное требование к детективу - "сделайте нам жутко!" - Маринина выполняет. Каким ужасом веет от перипетий "Иллюзии греха" или от безрадостных окрестностей осеннего санатория в "Игре на чужом поле"! И, безусловно, каждое преступление, описанное Марининой, имеет собственный почерк и особую подоплеку. Они лишены схематичности "деньги - любовь - ревность", их питают неизбывные человеческие пороки: гордыня, мстительность, злонравие. Да и всесильные органы не дремлют, все время подбрасывают Каменской со товарищи работу - то русская мафия поднимает голову, то специальные государственные подразделения выполняют свою задачу. Читать об этом приятно - сладко щекочет нервы рядового читателя сознание своей причастности к тайным структурам!
Но - вот беда - все-таки чего-то не хватает прозе Марининой. Сдается мне, при всей "жизненности" лихо закрученных сюжетов герои Александры Борисовны - и с одной, и с другой стороны - выходят какими-то ходульными, не от мира и не для мира сего. Конечно, литературный герой должен быть несколько примитивен, ибо его первейшая функция - отражать позицию автора. Поэтому подавляющее большинство писателей, следующих классической тропой все-таки расставляет акценты произведения, как ярлыки на спинах персонажей или нимбы над их головами. Этот хороший, тот плохой, а этот вот запутался и ушел в стан плохих, но вообще он хороший, поэтому в критический момент поступит так-то... А. Маринина не может избежать расстановки шахматных фигурок на доске. Детектив ей этого и не позволит. Но скажите на милость, почему схематичные герои должны разговаривать схематичным языком, какими-то сочинениями старшеклассника, боящегося сорваться в выпускной работе на простонародный говорок? Полбеды, когда эти монологи относятся к теме повествования - скажем, Настя Каменская обосновывает свою точку зрения начальнику или оппоненту, или всемогущие мафиози разрабатывают план очередной диверсии. Но встречаются разговоры, привнесенные автором в текст книги, очевидно, ради создания бытового колорита... Пусть простит великодушно знаменитая писательница, но никакого колорита в телефонной беседе Татьяны Образцовой с будущим мужем Стасовым, где подробно объясняются полиграфические требования к "публикабельной" книге, не просматривается. Писательница есть. Ее беды - сколько листов выгонять в очередном бестселлере, чтобы издательство было довольно - есть. А колорита нет! Потому что его убивает долгая лекция, которую, верно, не грех и в полиграфическом институте озвучить. Или перед нами наглядный пример, как догонять объем книги до нужного?
Так что претензии к прозе Марининой лежат в основном в поле стилистики. Помимо затяжных и вялых (хотя и порой нужных по ходу сюжета) монологов-диалогов, повествование тормозят и речевые особенности автора, того самого, что от третьего лица описывает большинство приключений. Так же, как и прямая речь, язык книг Марининой тягуч, мало динамичен, местами откровенно скучноват и перегружен ненужными подробностями. Что и обидно, ибо иных замечаний к детективам Марининой не адресуешь.
Язык повествования - общий бич детективных романов, выдаваемых на гора прекрасными дамами. Скажем, Полине Дашковой, Татьяне Устиновой, Виктории Платовой литературная русская речь удается, чего нельзя сказать, допустим, о Юлии Шиловой, Марине Серовой, Татьяне Луганцовой, Людмиле Милевской... Сразу оговорюсь: не хочу касаться недоказуемых слухов о том, что львиная доля детективов написана не конкретным лицом, а командой "литературных негров", в сжатые сроки и "левой ногой", отчего и происходят стилистические неувязки и прочие погрешности. Если даже это и так, то, помимо творческой группы, существует команда редакторов, которая выпускает каждое произведение в свет, и, стало быть, должна придавать ему безупречный вид. Безупречности более или менее существовать не может - осетрина не бывает второй свежести. Считайте, что я от лица читателей обращаюсь к редакторам и прошу взыскательнее относиться к текстам. Но если текст изначально таков, что редактору его не преобразить и не обезобразить...
Королеве тиражей Дарье Донцовой не грех бы осмотрительнее относиться к делу рук своих. Думается, в части изложения. Детективы Донцовой перенасыщены энергичными глаголами вроде "гаркнула", "рявкнула", "выпалила" и к месту и не к месту применяемое писательницей излюбленное ее словечко "припечатал(а)". В смысле, сказал(а) что-то веское. Осторожнее надо с эмоционально окрашенными словами. Героини Донцовой - милейшие дамы, и, видимо, "рявкают" они, чтобы произвести на противника впечатление. А противник этого пугается! Тогда как психологическая аксиома оправдала себя еще на заре цивилизации - чтобы тебя услышали, надо говорить тихо.
Нагромождение активных глаголов вызывает ощущение какой-то лихорадочности действия, а со временем, что греха таить, и недоверие к сыщицам в юбке, которые только гаркают и рявкают, вытаскивая из людей информацию - в точности как герои фельетонов про милиционеров, порочащих высокое звание... и так далее. А методы Дарьи Васильевой, Евлампии Романовой, Виолы Таракановой раскрывать преступление рождают откровенное вежливое недоразумение. В детективах Дарьи Донцовой практически нет места тому, что подразумевает название жанра, нет знаменитого "to detect" - открывать, обнаруживать. Нет напряженной работы мысли Огюста Дюпена, Эркюля Пуаро, нет психологических экзерсисов мисс Марпл. Да, новое время - новые сыщицкие приемы. "Детективки" Донцовой берут свое... общением с людьми. Безотказно действует - позвонить в чужую квартиру, выдать шитое белыми нитками объяснение, кто ты и зачем, задать вопрос, относящийся к придуманной теме визита, как Запад к Востоку, получить обстоятельнейший ответ, порцию воспоминаний, интимное признание - и все понять! Ни на йоту не верится, что в наши дни это возможно. Особенно в большом городе с психологией мегаполиса, где каждый умирает в одиночку. Любой москвич знает по себе, что соседи просто так дверь не откроют, а незнакомому человеку - тем паче. И уж тем более не станут разговаривать с неизвестным о чем-то личном.
Разумеется, бывают и исключения. По ходу романов Донцовой получается, что кто-то из "интервьюируемых" сражен горем, кто-то стар, одинок и хочет выговориться, кто-то обожает пересказывать сплетни, кто-то боится разоблачения собственных разновеликих грешков и выдаст все, что знает, лишь бы его не трогали. Если речь о сельских жителях, куда ни шло - они доверчивее и проще горожан, и то до известного предела. Но не слишком ли много допущений? Не во всех же романах должны создавать фон безмерно наивные и болтливые граждане? Или, по мнению героинь Донцовой, все москвичи таковы? Тогда зачем детектив - умному и так легко разобраться в любой загадке, поскольку вокруг все простые, как хозяйственное мыло.
Человеческие характеристики "made by Dontzova" коробят: писательница не жалеет черных красок. Обитатели подвалов и теплотрасс, завсегдатаи ее романов, мерзкие и обреченные, даже если в них еще сохранилось что-то человеческое. Журналистская этика запрещает употреблять в материалах аббревиатуру "бомж", хоть в разговорной речи она давно прижилась. Как оскорбляющую человеческое достоинство! Не все журналисты следуют этому правилу, но оно есть. А для писательницы Донцовой его нет. "Бомжи" и "бомжихи" - действующие лица большинства ее произведений, и названы они открытым текстом. Поднимитесь ступенью выше - люди, имеющие жилье, но пьющие или деградировавшие по иным причинам, также удостаиваются самых нелестных эпитетов и самых отталкивающих описаний. И уж совсем неприятная нота звучит в зарисовках быта рабочих кварталов, "спальных мешков", где, по Донцовой, живут исключительно толстые неопрятные бабищи, недалекие мужики, вторая кожа которых - майка и китайские спортивные штаны, и невоспитанные дети. Они пьют мерзкий чай "со слоном", неприличный кофе "Нескафе", жуют дешевые полуфабрикаты. Смысл их существования - выкладывать Васильевой, Романовой и Таракановой информацию, ценности которой они по врожденному кретинизму понять не в состоянии. Может, в этом ничего страшного и нет, - а только ни одна из российских товарок Донцовой по перу не доходит до такой мизантропии. Что характерно, ею страдает не только Дарья Васильева (волшебным образом, воплощая чисто русскую мечту, разбогатевшая и попавшая из грязи в князи), но и представительница "среднего класса" Евлампия Романова, и вышедшая на глазах читателей из социальных низов Виола Тараканова. Забегая вперед, скажу одно: боюсь, что небывалый успех Донцовой каким-то образом связан с проводимой ею градацией человечества. Всегда, знаете ли, приятно ощущать себя лучше персонажей любимого автора. Как в детстве мы все воспринимали себя гораздо лучше миледи Дюма... К счастью, деление на "чистых" и "нечистых" не затронуло романов других детективщиц.
Дарья Васильева, учительница французского, мила читательницам и как новая Золушка: у нее жизнь наладилась благодаря наследству мужа ее подруги, иностранца. Все выдаем подруг за французов и ждем! А пока иностранное наследство служит Дарье ключом к раскрытию преступлений - попробуйте подсчитать, сколько тысяч долларов она раздала информаторам всех видов за время цикла "Любительница частного сыска". Если не собьетесь, цифра выйдет астрономическая. Под силу столько потратить за раз в России разве что Борису Березовскому (пардон, Платону Еленину). Но вряд ли бы он стал олигархом мирового уровня, если бы расходовал деньги на такое странное хобби... В классическом детективе вознаграждение за сведения не становится самоцелью, а остается одним из шарниров, двигающих сюжет к логическому завершению. Ни один из детективов, чье имя стало нарицательным, не возлагал на выкуп сведений больших надежд, чем на свои "серые клеточки". Но методы любительницы частного сыска Васильевой, видимо, - дань эпохе русского победившего капитализма.
Но, в конце концов, не этическая часть делает детектив детективом. Исконная суть этого жанра - раскрыть подоплеку таинственного события, и чем реальнее она окажется, тем лучше. Но как часто разгадка преступлений у Донцовой кроется в... использовании неизвестного науке препарата, детище злого гения или подарку из-за рубежа! На этом построены романы "Уха из золотой рыбки", "Скелет из пробирки", "Хобби гадкого утенка". Как, право же, удобно - сюжет увенчан развязкой, возражений ни у кого нет - мало ли, что можно изобрести! Изобрели же атомную бомбу, а скептики отрицали существование атомной энергии!
Как сказала Виктория Платова, создатель весьма любопытных, правильно скроенных и крепко сшитых детективов, устами своего героя писателя Владимира Воронова, когда действие гибнет, и его спасают появлением маньяка, это - на троечку. Думается, что и неизвестный злодейский препарат тоже - на троечку. Впрочем, сама Платова тоже погрешила против этого правила в романе "Битвы божьих коровок", где жертв уничтожали с помощью миниатюрной аппаратуры для зомбирования, вставляемой вместо пломбы в зуб. Зато Платова дает психологически убедительные описания своих персонажей, они предстают людьми из плоти и крови, имеющими биографию, привычки и право на поступки. Эти люди, подчиняясь воле автора, порой действуют алогично (то есть - как в жизни), что вызывает неподдельную добрую улыбку, а с ней и чувство родства и близости к героям. Добродушное и забавное Платова чередует с леденящим душу, свято чтя заветы классиков жанра. Среди канонических требований - незаметная улика, выводящая сыщика на злодея. Их "разбрасывает" и "собирает" Платова. А Донцова разбрасывает в основном деньги.
Кстати, об иронии. Плохо понимаю определение "иронический детектив" в приложении к романам Донцовой и некоторых других ироничных детективщиц. Образцом этого жанра служат для россиян в основном произведения Иоанны Хмелевской, и, если не ошибаюсь, темпераментная полька, подсмеиваясь над собой - главной героиней большинства книг, над своим окружением, показывает, что шутки шутками, а сюжет - сюжетом. У нее ирония кроется в пересказе ситуации, в сплетении трагических и комических положений. Вероятно, и Донцова пытается подвести читателя к усмешке - усилия ее героинь порой мешают компетентным органам вести следствие, что и выясняется в финале. Но почему это не смешно? Добрая половина романов из сокровищницы мирового юмора вызывает улыбку благодаря изложению. Что смешного в речном путешествии трех холостяков в байдарке? Но почему же "Трое в лодке, не считая собаки" до сих пор непревзойденный образчик юмористического романа? Почему же у Джером Джерома "Джордж спросил дорогу у двух местных идиотов" - смешно, а у Донцовой постоянные "Чаво (ково) тебе надоть? Тута их нету!" из уст обитателей непрестижных районов Москвы не смешны? Как не смешны приедающиеся "гарканья" и "рявканья", а также относящиеся к свидетелям "пробубнил(а)", "завел(а)" (про некую тираду), "заныл(а)"? Вопрос, наверное, риторический, и вполне вероятно, что кому-то из читателей и на том весело...
Кому удается влить в детективный роман струю живого юмора - так это Галине Куликовой. Как объясняет аннотация, писательница твердо знает о трех китах развлекательной книги (никто из наших современниц-соотечественниц не претендует на создание социально значимых романов) - любовная история, щекочущая нервы загадка и как можно больше шуток и приколов. На спинах "трех китов" зиждутся романы Куликовой - забавные и захватывающие истории, рождающие и неуемный смех, и холодок испуга, не отпускающие внимания читателя до последней страницы. Творения Куликовой - комедия положений, где возможна путаница и неразбериха. Это беспроигрышный, хоть и старый, как мир, прием, вызывающий хохот. Но за комедией положений не теряется и линия расследования, а героиням Куликовой приходится и голову ломать, и подозреваемых выслеживать, и придавать значение мелочам. А главное, ради того, чтобы рассмешить читателя, Куликова никого не оскорбляет.
Читательский вкус - субстанция изменчивая и необъяснимая, и очевидно, что многие не согласятся с утверждениями:
а) об авторшах "иронических детективов", не входящих в первую десятку, вроде Т.Луганцовой или Л.Милевской, не хочется говорить подробно, главным образом потому, что эти дамы где-то услышали, что детективы писать проще простого, поверили и написали. Да, такие детективы действительно на свет произвести несложно. Но вот будет ли свет рад голому "экшну" и череде нелепиц вместо интригующей головоломки? И элементам самой примитивной мелодрамы?
б) в книгах Ю.Шиловой и М.Серовой действуют женщины, столь тщательно экипированные этими родительницами для войны полов, что лишены не только психологической индивидуальности, но и женственного начала (хоть эротические сцены с их участием выписаны со смачными подробностями - а без того сегодня книгу не купят!). Частный детектив Татьяна Иванова - просто агент 007, ей-Богу! Но показывать приемы единоборств или вести слежку на машине у нее получается лучше, чем раскидывать мозгами. Это уж не женский детектив, а женский боевик. в) злоупотребление авторов детективов любовными коллизиями, хоть и есть прямое выполнение социального заказа - бабам нравятся чужие страсти, если не испытывать, то хоть представлять! - все же заставляет их грешить перед жанром. У меня нет однозначного мнения, что выходит из-под пера Татьяны Поляковой - детективный или куртуазный роман, что важнее писательнице - вывести злодея на чистую воду или устроить личную жизнь красавицы персонажа. Но с обаятельными героями, вьющимися вокруг героинь, получается явный перебор, и лишь то, что в концовке романа мужчины расходятся налево-направо, делясь на хороших-плохих, спасает наших подруг от двоемужия.
Хотя вот Татьяна Устинова успешно сводит все шаблонные приемы русского постперестроечного детектива в привлекательное повествование. При детальном рассмотрении романы Устиновой - те же сказки о Золушке, выходящей замуж за богатого, уверенного в себе принца. Принц, по требованию нашего времени, чаще всего преуспевающий бизнесмен, или же иностранный гражданин. Впрочем, он может быть и модным архитектором (Андрей Данилов), и майором милиции (Андрей Ларионов - образ в чем-то ностальгический, привет от советского детектива годов семидесятых, от честных служак, выполняющих свой долг во что бы то ни стало), или же капитаном, благодаря своим мозгам поднимающимся по служебной лестнице (Игорь Никоненко). Но, несмотря на заданность темы, на просматривающийся сквозь любые трагические перипетии хэппи-энд, всему тому, что порождает фантазия писательницы, хочется верить. Скорее всего, потому, что верно взят стиль повествования - грамотный, взвешенный язык, к которому не возникнет претензий ни у придирчивого литературоведа, ни у избалованного читателя, подслушанная "на улице" или "в офисе" прямая речь, мягкая ирония, равномерно рассеянная по тексту. Что ни говори, а великое это дело - хороший язык! И чувство меры, и отсутствие снобизма в описании персонажей. Допущения Устиновой, в отличие от допущений ее коллег по цеху, принимаются как должное - а ведь сюжеты простыми не назовешь, интрига чаще всего закручена не на один оборот! Правда, по законам серии, последние романы Устиновой в сравнении с первоначальными проигрывают.
Да, так к чему все это? Понять, в чем секрет популярности женских детективных романов, которые, при всей безграничности выбора так схожи? Воистину, каждой эпохе - свои сказки, и сказки нынешние немыслимы без "Мерседеса", увозящего вчерашнюю Золушку в тридевятое царство - стильно обставленный коттедж, где царит любовь и благополучие. Ну что ж, именно такой сказкой, нашептанной на ушко в нужном месте и в нужное время, женщины взяли очередной реванш в "войне полов". По статистике, представительницы "слабого пола" отдают предпочтение себе подобным, тогда как мужчины, ухмыляясь в растительность подбородков над "слабостью" своих половин, просматривают газетные полосы. Видно, надоели им, мужественным, занятные игры Корецкого и Воронина. Так значит, дело не в "мужской" или "женской" литературе, где вряд ли такой передел уместен, а в выборе темы, ее развитии и подаче. Просто дамы-писательницы, проявив тонкое обоняние человеческой природы, нашли более привлекательное клише актуального литературного произведения. Бесконечно импровизируя на потаенных струнах нашего восприятия, они даруют нам минуты отдыха от вечной беготни и жизненных неудобств. От легкого жанра - детектива, мелодрамы и литературной комедии - никогда ничего большего и не требовалось, не так ли? А покой (соприкосновение с шедеврами классики) нам только... грезится.