Аннотация: Второй рассказ-предисловие к Комитету информации
Охотник на ведьм.
Деревянный биплан с характерным тарахтящим звуком полз по траве аэродрома подскока в двадцати километрах от линии фронта. Хотя назвать это поле аэродромом язык не поворачивался. Так, обычное поле, просто слегка выровненное лопатами. Именно сюда сегодня поздним вечером перелетело ее звено из 588-ого ночного легкобомбардировочного авиационного полка. Дальности действия стареньким бипланам от основных фронтовых аэродромов не хватало, поэтому бомбы перед ночными вылетами они загружали именно на таких полосах подскока. Тут же и заправлялись, лишь перед рассветом снова улетая в тыл, где прятались от немецких истребителей, пережидая день и отсыпаясь. Старенькому и безоружному биплану опасно появляться в воздухе фронтовым днем.
Вот и сейчас, Вера, штурман звена, пользуясь возможностью, собрала своих девчонок на инструктаж перед этой ночью. Ей нравилось летать именно ночью. Хорошее зрение позволяло ей различать врага на фоне темной земли и наносить урон ненавистным фашистам. Использование безбронных и тихоходных бипланов даже ночью требовало постоянного применения хитростей. Даже одного попадания не то что из зенитки, банальной простой пули могло хватить маленькому, наполовину полотняному самолетику. Приходилось постоянно выдумывать что-то необычное. Полеты с заглушенным мотором, полеты ниже уровня деревьев над дорогами, отвлечение внимание и атаки зенитчиков сзади - все это плотно вошло в работу 588-ночного.
- Вдоль этой железки летим на высоте метров десять, держимся за мной, огонек я включу. - Вера вела пальцем над картой. - Над вот этой речкой я поморгаю огоньком и ухожу на запад. Вы, засекаете там азимут, сразу поднимаетесь на 1130 метров. Это у вас займет минут пятнадцать. Всё это время вы летите строго на север. Ольга на этом эшелоне отстает от Нины на четыре-пять километров, то есть все это время летит на скорости 100 километров в час и только увидев станцию выходит на крейсерские сто двадцать. Нина идет только на север и выходит на станцию первой, не зависимо от набранной к этому времени высоты. Но по идее вам хватит дистанции для набора высоты и еще пара минут останется. После первого же выстрела или попадания в луч прожектора, Нина сразу поворачивается на восток и идет змейкой со снижением. В это время мы с заглушенным двигателем бомбим зенитчиков. Как увидите взрывы - Нина сразу идет в разворот и занимает эшелон 430 метров, заходя на станцию с севера, а Ольга с выключенным двигателем, с пикирования бомбит зенитчиков, которые отвлекутся на меня. И сразу уходит на аэродром подскока. В это время Нина должна отбомбиться по зенитчикам с горизонтального полета с 430 метров. Девки, если мы подавим эту батарею с первого захода - то можем на этой станции хоть до утра развлекаться.
Молодые летчицы и бомбардирки кивнули. Им всем было по 20-21. Вера была чуть старше не только по званию. Ей было 24. Сформированный в Энгельсе полностью женский полк уже почти год наводил на фрицев ужас. Ночные фельдфебели, ночные ведьмы, швейные машинки, кофемолки - прозвища маленького биплана становились с каждой ночью все более известными в среде немецких солдат.
Заправщики аэродрома подскока закончили долив топлива, а техники уже навесили на крылья небольшие осколочные бомбы. Сегодня Вера опять несет четыре ФАБ-50 и фанерную коробку с ампулами со смесью "КС". Девчонки, не способные пока так точно бомбить ночью взяли по двадцать АО-10. Самолеты уже были развернуты во взлетное положение, как из леса появилась и заморгала узкими щелями фар полуторка. Машина сразу проехала на взлетное поле. Пассажир высунулся в приоткрытую дверь и размахивал рукой с пилоткой.
Вера пригляделась и узнала Ларису Федорову. Заместителя командира аэродромных оружейников. 588-ой полк был именно женским. Даже технические должности в нем занимали исключительно женщины. Примерно представляя, что же им привезли, Вера вылезла из второй кабины самолета и пошла навстречу оружейнику.
- Привет, ночники! - оружейница улыбалась коварной улыбкой. - А у меня для вас кое-что есть!
- Опять зажигалки? - уточнила Вера, как старшая по званию в звене. - Так нам они в лучшем случае на втором вылете пригодятся.
- Не. Лучше! Отгадай!
- Лариска, зная твою зловредную суть, полагаю немцам сегодня будет спаться очень плохо, но, к счастью, недолго.
- Верно мыслишь, ночнушка. Гляди, что я надыбала у дальняков!
Дальняками они между собой называли полк дальнебомбардировочной авиации на ДБ-3Ф, базировавшийся километрах в двадцати от них и использовавшийся совершенно не по профилю, в качестве фронтовых бомбардировщиков.
- Так что ж ты надыбала-то? Давай, а то нам уже скоро взлетать.
Оружейница провела штурмана за собой и театральным жестом скинула брезент с чего-то продолговатого, лежащего в кузове.
- Оп! Вуаля!
- И что это за коробки? - не поняла Вера.
Ожидание восхищения на лице, театрально замершей со сдернутым брезентом, Ларисы плавно сменилось на разочарование.
- Тьфу, ты темнота. Это ж АЖ-4 в КМБ! Чему ж вас там учат-то?
- Чего? Что-то новое. Первый раз слышу. - Вера действительно первый раз слышала это название.
- Эксклюзив! Специально для тебя нашла! Авиационная зажигательная амплула. Два литра концентрированной немецкой радости в контейнере для мелких авиабомб, с моей личной доработкой! Видишь вон там два крючка? Эта штука вообще-то на штурмовики вешается. Понятия не имею, как она у дальняков оказалась, но им она нафиг была не нужна.
- Здоровая какая хрень. А мы с ней взлетим?
-Дык, она легкая! И не такая уж она и здоровая. Две штуки всего 400 кг весят!
- Ларис. У меня грузоподъемность 350. - заподозрила неладное Вера.
- Это у нормальных пилотов она 350, а вы девки мелкие, да минус топлива сольете немного. Полоса-то у вас тут длинная. Километра полтора будет. Взлетите!
- И как это дело сработает? Батарею зениток накроет?
- Оно поле футбольное накроет! И огоньку даст, что УХ! - глаза Ларисы горели фанатичным огнем. - Светло на земле будет как днем! И хрен вас кто в этой засветке на ночном небе увидит!
- Уверена?
- Зуб даю! - щелкнула пальцем об клык оружейница.
- Ну, смотри у меня. Перевооружай наш У-2. Будем испытывать твою зажигалку.
Вера свиснула и замахала руками, привлекая внимание летного состава. План бомбежки надо было скорректировать.
Через пятнадцать минут вместо четырех небольших бомб под крыльями замерло два вытянутых жестяных контейнера размером с человека. Лариса крутила винт самодельного прицела ППР (Проще Пареной Репы), установленный у кабины штурмана.
Вера с недоверием поглядывала на темнеющий лес в конце взлетной полосы. Если старенькому биплану не хватит скорости - они разобьются о деревья. Решение было уже привычное. Экипаж в очередной раз сложил парашюты в кузов полуторки оружейника. Глядя на них, экипажи остальных самолетов тоже сняли парашюты и догрузились парой бомб.
Вера с сомнением оглядела и так полупустую кабину самолета и сняла с себя шлем и ремень. Вроде и немного, но этих граммов может не хватить. Ее летчица Ирина поступила так же. Благо, стриглись они коротко. Заправщики слили чуть ли не половину бензина и оставили в маслобаке минимум масла. Самолет откатили и поставили хвостом между деревьями. Откатить его еще дальше было уже невозможно. Лариса скрутила стекло на кабине штурмана.
Самолет готовился к взлету. Механик раскрутила винт, помощники придерживали самолет за кончики крыльев, пока Ирина прогревала мотор.
В этот момент на крыло запрыгнула Лариса и немного потупясь, протянула Вере чугунную сковородку.
- Вот. Ты все равно мелкая и без парашюта даже нос не торчит над бортом. Как же ты в прицел-то смотреть будешь? Положи под себя. И задницу свою сбережешь и повыше будешь.
Вера хотела отказаться, но Лариска сунула сковородку между сиденьем и бортом и спрыгнула с крыла. В этот момент ее пилот Ирина резко подняла обороты двигателя и самолетик, изрыгая влево клубы сизого дыма заурчал на высоких оборотах. Механики, напряглись, но еще удерживали его на одном месте, экономя драгоценные метры пробега на полосе и давая двигателю набрать еще немного тяги.
Но вот, по команде механика они отпустили крылья и биплан тарахтя двигателем начал разгоняться, покачиваясь на траве. Все еще стоя на колесах самолет прошел первую отметку в виде белой тряпки. Вторую отметку. Колеса еще касались земли. Третья отметка отмечала последнюю точку, где еще можно было безопасно остановиться. Вот и она осталась позади, а самолет еще подпрыгивал по траве, не в силах оторваться.
- Давай, давай, давай! - твердила Вера, когда самолет потихоньку оторвался от земли и потянулся к темной громаде леса.
- Твою мать! - Заорала Ирина, вместе с Верой вытягивая штурвал на себя.
По днищу и крыльям хлестнули ветки, пахнуло хвоей, но самолет урча и слегка звякая двигателем смог перепрыгнуть смертельное препятствие.
- Фух, ты, блин. - выдохнула Вера и уже собралась выкинуть лишний килограмм в виде сковородки за борт, но передумала. Они уже взлетели и смысла в этом не было никакого. Раньше надо было думать. Подумав еще раз она положила перевернутую сковородку на сиденье. Да, так сидеть стало повыше и в прицел будет смотреть удобнее.
Биплан неторопливо набрал две сотни метров и кружился чуть в стороне от аэродрома, ожидая взлета остальных. Снижаться с таким перегрузом над железной дорогой было опасно, но этот момент они обговорили еще на земле и теперь ее самолет будет лидировать с высоты.
До цели лететь было всего полчаса, которые прошли быстро. Девчонки заняли специально подобранные им некратные цифры высоты, чтобы зенитчикам было сложнее целиться. Так как зенитчики начинают пристрелку с цифр кратных 100 метрам. Медленный самолет требовал проводить нестандартные ходы, если хочется выжить.
Ночь сегодня была не очень. Крупный месяц хоть и прятался иногда за реденькими облаками, но подсвечивал достаточно ночные бомбардировщики достаточно противно.
Вот и станция. Ну, как станция. Немцы поставили разгрузочную платформу, закрываясь лесом от фронта. Сейчас там как раз шла разгрузка небольшого эшелона. И хоть немцы соблюдали светомаскировку, но привыкший за время полета к темноте взор Веры уже уверенно различал короткий, всего на шесть товарных вагонов состав и автомобили, прибывшие под загрузку. Хотя, пусть будет называться станцией. Так привычнее и солиднее будет смотреться в рапорте.
Вот самолет Нины, негромко тарахтя двигателем появился над станцией. Зенитчики, видимо, до последнего надеявшиеся, что пронесет, включили два прожектора и принялись шарить ими по небу. Сами пушки огня пока не открывали, соблюдая маскировку. Но Вера уже заметила четыре орудия, стоящие с юга от станции и перекрывающие подход со стороны железки.
- Вижу цель, беру управление - крикнула она летчице.
Конструктивной особенностью У-2, бывшего ранее учебной моделью было двойное управление, позволяющее опытному штурману управлять самолетом. Биплан довернул чуть правее и снизил обороты до минимума. Тарахтение почти прекратилось и ветер завывал в винте и расчалках громче, чем урчал двигатель.
Но вот, один из прожекторов зацепил самолет Нины, прошел дальше, дернулся и вернулся назад, ненадолго подсветив цель. Но биплан неторопливым переворотом через крыло вышел из освещения и, петляя со снижением, пошел в сторону. Второй луч тоже начал шарить по этому квадрату неба. Со стороны зениток, в догонку за бипланом, ушла очередь из пяти малокалиберных снарядов. Но явно гораздо выше цели.
В это время самолет Веры уже вышел на боевой курс и она вообще заглушила двигатель. Тяжелогруженный самолет стал терять высоту гораздо быстрее, чем обычно, но уверенно шел к цели. Штурман взглянула на немногочисленные приборы и оценила скорость снижения. Примерно два метра в секунду. Рискуем. Низковато пройдем. Могут с земли даже винтовками сбить. С другой стороны - бросать она будет не расшвыривающие фонтаном осколки авиационные бомбы, а относительно безобидные для летчика зажигалки.
К этому времени прожектор снова нащупал самолет Нины и уже вся батарея расцвела трассерами снарядов, в попытке достать удирающий биплан.
Это хорошо. Сейчас никто не смотрит на молчаливо приближающийся во тьме советский деревянный биплан. Над целью они оказались на высоте всего в двести метров. Вера завела двигатель, перевела самолет в пологое пикирование.
-На боевом курсе! Ирка, держи! - отдала команду штурман и летчица снова перехватила управление.
-Есть на боевом! - ответила Ирина, продолжая снижение с той же скоростью и направлением.
Вера свесилась над бортом и оценив скорость сближения, рефлекторно задержала дыхание, прищурившись. Наконец, метка на прицеле дотянулась до цели и штурман сбросила правый контейнер. После первого сброса самолет немилосердно качнуло и развернуло влево чуть-ли не боевым разворотом. Сказался перегруз и резкое освобождение от пятой части массы. Вера случайно сбросила левый контейнер и чуть было не схватилась за штурвал, но Ирина уже выравнивала самолет. Она удержала самолет в воздухе, но второй контейнер улетел куда-то в сторону станции, мимо зенитной батареи.
Вера негромко материлась. Растяпа! Привыкла к легким бомбам! Не смогла оценить, что возникнет такой дисбаланс массы. Самолет сейчас весит килограмм девятьсот, а бомб она несет еще четыреста. И вот когда она сбросила двести - самолет, идущий почти без скорости, чуть не сорвался.
-Три, четыре, пять, шесть, контакт! - Сама себе бурчала под нос Вера, наблюдая, как со снижением У-2 стремительно удирает от станции. Ну, как стремительно. Скорость с трудом доползла до отметки 120 км/ч, когда сзади возник совершенно невыразительный желтый отблеск. Вера скомандовала и Ирина заложила зигзаг. Штурман бросила взгляд вправо. По ним никто не стрелял. На батарее полыхало несколько десятков желтых костров. Между ними метались люди. Горела малокалиберная зенитка от прямого попадания ампулы.
- Футбольное поле накроет... - передразнила она Ларисины кривляния. - Тьфу, надо было ФАБы брать. Хорошо бы вошли. В самую говядину.
Самолет продолжал выписывать круги. На втором повороте она еще раз глянула на батарею. Пожар разгорался, костры сливались в одну горящую лужу.
- Ну, все же что-то в этом есть. Хотя до футбольного поля тут далеко. - оценила положение Вера.
Теперь ей, как штурману требовалось рассмотреть результаты бомбежки коллег. Как раз сейчас должна отбомбиться Ольга, а Нина уже должна подниматься на свой эшелон и разворачиваться.
Но тут позади нее что-то громыхнуло и над станцией поднялся огненный гриб в несколько раз выше ближайших домов. Из основания гриба разлетались во вторичных детонациях салюты взрывающихся боеприпасов.
- Это мы удачно зашли. Ир, лети прямо, мне надо осмотреться.
Вера развернулась и достала бинокль. Но оценив пожарище, даже не стала в него смотреть. По глазам ярко било зарево станционного пожара. Горящая лужа на батарее смотрелась как-то жалко. Но тут посреди лужи хлопнули с десяток небольших вспышек, разбросав пламя еще дальше.
Ольга отбомбилась, с удовлетворением подумала штурман. В самую говядину. Самолет набирал скорость, двигаясь по компасу на восток. Там, над ЖД-мостом ей следовало покружить и поморгать навигационными огнями, собирая звено. Если же они потеряются - то каждый по компасу должен лететь на восток. Там посты ВНОС в оговоренных местах должны зажечь сигнальные костры, от которых летчики уже смогут взять направление на посадочную полосу. Топлива взяли мало, поэтому кружить над мостом она могла всего десять минут. За это время глаза Веры снова адаптировались к темноте и она уже уверенно различала наземный пейзаж.
Да, вот он мост. Соваться именно к нему не стоит. Там точно стоит пара немецких пулеметов, которые вполне могут достать тихоходные бипланы. Но более заметных ориентиров в этом квадрате не было. Ночной бомбардировщик стал наворачивать круги севернее, не приближаясь ближе чем на километр к мосту.
Ирина набрала почти 800 метров высоты, когда Вера заметила приближающийся с запада биплан. Штурман направила в ту сторону навигационный фонарь и несколько раз поморгала. Ей моргнули в ответ. Да, это был кто-то из ее звена. Больше сегодня в этом квадрате никого быть не могло. Да и форма крыльев характерная. Вовремя они. Еще 3 минуты и самолет Веры должен был поворачивать к своим. Из-за тяжеленных контейнеров топлива они взяли в обрез. Да, У-2 мог и без топлива спланировать и сесть в поле, но делать это совершенно не хотелось.
Вера прищурилась, пытаясь разглядеть чей же это самолет, когда сзади летящего к ним биплана полыхнули сразу шесть полос трассеров. Во все стороны полетели щепки и лохмотья ткани. У-2 вспыхнул, как факел и резко спустился в пикирование.
В темноте, из горящего биплана раздался полный отчаяния и боли пронзительный девичий крик. Не случайно в прозвище У-2 входило Ночные ведьмы... Уж больно страшно кричали девочки, заживо сгорая в деревянно-полотняном самолете, не имея зачастую парашютов...
- Вниз! Вниз! Вниз! - Вера схватилась за штурвал, но самолетик совершенно по-истребительски перевалился через крыло и набирая скорость понесся к земле, отчаянно петляя.
Но гул мощного авиационного двигателя нарастал.
Над самой головой, сзади и буквально в тридцати метрах раздался грохот мощной очереди и трассеры прошли совсем рядом, разорвав перкаль на самом кончике верхнего левого крыла.
Горящий биплан из ее звена, разваливаясь на куски продолжал падать, удаляясь от моста на север, освещая полнеба. Штурман успела заметить темный продолговатый силуэт двухмоторного здоровенного моноплана с какими-то торчащими усами на планере.
- Это сто десятый! - крикнула Вера летчице. - К мосту! Вправо! Сейчас стрелок по нам выдаст!
Биплан шарахнулся, входя в крутую дугу по направлению к мосту. Сзади по их прошлой траектории прошла длинная очередь зигзагами. Задний стрелок тяжелого мессершмита не видел цели и бил в слепую, туда где он последний раз видел биплан.
Только Вера облегченно выдохнула, как со стороны моста в небо полетели сразу четыре трассера. Охрана моста увидела низколетящую цель, которую подсвечивало пламенем горящего биплана.
- Да блин! Влево! Ниже! - Вера специально схватилась за поручень кабины, лишь бы не трогать штурвал и не мешать летчику маневрировать.
Одна из очередей прошила правое крыло. Что-то сильно ударило Веру снизу. Как кувалдой! Раздался металлический звон.
-Ай! - взвизгнула штурман.
- Ранена? - крикнула спереди Ирина.
- Нет! Повезло! Ниже! Ниже! Родная! Быстрее! Сейчас мессер развернется!
- Не ссы подруга! Не сунется он под трассеры! Будет нас на выходе к своим ждать. Это ночной истребитель. Он нас на фоне земли видит плохо. И радар ему не поможет, так как самолет у нас деревянный. Он нас почуять может чуть ли не в упор.
Спокойный голос Ирины и остающиеся позади очереди пехотных пулеметов с земли успокоили Веру. Тарахтящий биплан, размахивая лоскутами полотна с драного крыла спустился ниже 50 метров и шел над полями, пересекающимися лесополосами.
- Можно еще на десять метров ниже. Я вижу этот лес. Есть еще запас. - Штурман лишь примерно представляла, где они сейчас. Но подняться и найти ориентир не было никакой возможности. Лишь где-то, километрах в пяти на востоке бахнул разрыв чего-то крупнокалиберного, обозначая линию фронта. Но они и так шли туда.
Линию фронта прошли без проблем. Ирина поднялась на всякий случай на две сотни метров и заглушив двигатель спланировала к своим. Уже на советской стороне она снова завела двигатель и выровняла самолет на пятидесяти метрах. К этому времени Вера уже сориентировалась и уверенно вела самолет к контрольному посту ВНОС.
Наконец, навернув почти полный круг они заметили в овраге четыре костра, выложенными фигурой стрелки на юг. Отлично. Значит, им сегодня на вторую северную полосу. Да, указанное направление почти никогда не соответствовало настоящему. Это делалось специально, чтобы смущать немецкие самолеты-разведчики. Пилотам лишь вечером сообщалось, на сколько градусов надо повернуть относительно стрелки.
После команды Веры летчица взяла новый курс. Штурман с волнением смотрела на стрелку топливного бака, почти лежащую на нуле. Резкие маневры на максимальных оборотах не способствовали экономии топлива...
Самолет шел на пятидесяти метрах, когда Вере что-то послышалось сзади. Обернувшись, она сначала ничего не заметила, но вот, совсем низко над землей несколько звезд закрыло что-то темное.
-Мессер! Сзади! Вправо! - Крик штурмана выдернул летчицу из расслабленного состояния и биплан шарахнулся вправо.
В ту же секунду на место где они были обрушился шквал из шести трассеров и совсем рядом просвистела огромная туша черного двухмоторного истребителя.
Высоту набрать нельзя, собьет сразу же. Снизу редколесье и как назло ни одного ровного участка. Вера оглядываясь достала из кобуры штатный ТТ. Вокруг стоял гул тяжелых мощных двигателей. Немец явно заходил на второй круг, выполняя левый поворот.
- Ирка! Надо еще ниже! И медленнее! У него скорость высоченная, он не сможет нормально прицелиться.
- Все он сможет! Как в тире снесет!
- Нет! Верь мне Ирка! Ниже на 12 метров! Я буду говорить, когда деревья будут.
У-2 снизился еще ниже, почти касаясь верхушек деревьев.
Внезапно Вера заметила просеку в лесу. Похоже линия электропередач пересекает их маршрут. Да, она помнит ее по карте! И хоть она не по дороге, но по ней можно выбраться почти на северный три. Жаль, что на нее не сядешь из-за столбов с проводами. Но можно же спуститься еще ниже.
- Ирка! Через пять секунд на просеку вправо двадцать!
- Есть!
- В право! Сейчас!
Самолетик снизился еще ниже и довернул вправо, выравниваясь над рядом столбов ЛЭП. Летчица снизила скорость уже ниже 80 километров, хоть и опасаясь, что если замедлится еще сильнее, то самолет с простреленным крылом просто упадет от нехватки скорости.
Столбы снизу пролетали с необычным звуком. Эхо тарахтящего двигателя от близких деревьев немного пугало. Штурман вглядывалась в ночную тьму. Мессера не было видно.
- Да, как же он нас почуял-то? - спросила она у летчицы.
- А хер его знает! Я радар ночников видела только на картинке в учебнике. Что он тут видит в У-2 непонятно...
Летчицы не знали, что им попался крайне редкий на восточном фронте противник не только с РЛС, но и оснащенный инфракрасным прицелом. Не особо полезный в небе, он тем не менее сейчас прекрасно видел в ночи "голый" двигатель У-2, торчащий из фюзеляжа и нагревающийся от экстремальных режимов пилотирования.
Оператор РЛС, сидящий в странной, трехместной кабине тщетно вглядывался в экран, показывающий пустоту и какую-то полосу ниже и правее. Летчик нарезал круги, иногда заглядывая в необычный прицел.
- Генрих, я думаю они ушли вправо. Мне кажется они идут над кабельной линией. Ты ее видишь?
- Нет. Темно, как у негра в жопе. Я землю-то еле вижу. Куда мне.
- Сейчас держись ровно. Я прицелюсь.
- Так точно.
- Ага. Курс 280, приготовиться к боевому развороту влево.
- Есть курс 280. Готов.
- 10 секунд. 5. 3.1. 0!
- Есть!
Крупный двухмоторный мессершмит 110 не отличался высокой маневренностью, но все же были истребителем. За десять с небольшим секунд самолет развернулся в обратную сторону.
- Высота сто семьдесят. - скомандовал оператор РЛС.
- Есть высота сто семьдесят.
Тяжелый мессер шел, потихоньку снижаясь.
- Вон он! Вижу цель! Два километра вперед. Совсем низко ползет! С землей сливается - пилот наконец-то увидел цель.
Мессер перешел в пологое пикирование, убрав обороты и шаг винта до минимума, стараясь выйти на цель с удобного ракурса и не пронестись мимо цели. На всё про всё у него было примерно двадцать секунд.
В эти секунды, Вера снова услышала звук движков мессера и начала тревожно оглядываться. Самолет шел так низко, что до столбов оставалось метра два. Страшно опасно, но другого выхода не было.
- Мессер сзади! Ирка! Спереди поляна! Как вылетим садись! Чуть правее прими!
Стена леса расступилась и бипланчик вылетел на опушку, через десять секунд уже коснувшись травы. Небольшая скорость и встречный ветер сократили пробег до двух сотен метров.
Сзади в ночном небе пронесся мессер, уходя на высоту. Задний стрелок снова дал очередь, скорее от бессилия, но все равно зацепил прыгающий по кочкам биплан.
Вскрикнула летчица.
- Ирка там дом! Рули туда!
- Куда туда! Не видно нихрена! Попал в меня гад!
- Да вон же! Право девяносто! К лесу!
- Где?!
- В зде! Управление мне! - Вера перехватила штурвал и газанула. Биплан чихнул, намекая, что топлива осталось совсем немного, но подскакивая на кочках покатился к разрушенной каменной церкви, стоящей у леса. Заложив вираж и едва не сломав стойку шасси Вера завела биплан за здание, прячась от ночной смерти. Рядом начиналась ограда. Похоже церковь у кладбища. Символично, блин...
-Ты как?
- Попал гад, в ногу. Больно, блин. Сейчас перевяжусь.
В небе носился тяжелый истребитель.
- Где они Генрих? Ты их видишь?
- Нет. Только что они ползли к лесу, а сейчас их нет. Ты видишь там что-то?
- Нет там ничего... Странно. Они не могли просто закрыть его? Брезентом закрыть его?
- Если и закрыли - то сейчас он нагреется. Я пошел на следующий круг. Смотри в оба.
Мессер наворачивал уже третий круг в ночном небе, понемногу увеличивая радиус. Летчик, оператор и стрелок пристально всматривались в приборы и в стекла кабины, но тщетно. Деревянная этажерка словно испарилась.
- Да где-же они? Провалились что-ли куда?
- Генрих. Тут на карте какой-то крест. Может склеп какой-то? Придержи прямо.
- Есть прямо.
- Так, курс 70, высота двести.
Тяжелая машина довернула к цели и начала полого пикировать.
- Есть курс 70. Есть высота двести. Вижу! Вон он! Уже под нами!
Мессер промчался мимо.
- Генрих, ты слишком быстрый. Давай помедленнее. Сейчас прямо и разворотом вправо.
- Погоди, дай шасси выпущу.
Двухмоторный ночной истребитель плавно набирал высоту, готовясь к повороту.
В это время на земле, Вера в очередной раз кружила вокруг церкви. Мессер постоянно пропадал за деревьями, да и видно его на фоне неба было плохо, но пока ей удавалось опередить ночного охотника и удерживать здание церкви между ними. Двигатель У-2 все чаще чихал, работая на последних каплях горючего. В Ирину попало две пули и вылезти из кабины она уже не могла. Хорошо, хоть перевязаться смогла.
Пока что Вере удавалось прятаться от настырного мессера. Для себя она уже решила, что как только кончится горючее - она попробует вытащить пилота и спрятаться в церкви.
И вот этот момент настал. Двигатель затарахтел с пропусками, сильно завибрировал штурвал и самолет встал, немного не доехав до угла. Вера перегнулась вперед и попыталась вытащить летчицу. Но та оказалась неожиданно тяжелой и обессилев, не могла ей помочь. На ноги опираться у нее не получалось. Похоже ее конкретно зацепило. Сил у штурмана не хватало, чтобы вытащить Иринку с места пилота. Вера огляделась и заметила в правой части пилотской кабины расщепленную пулей фанеру борта. Оббежав самолет справа, она запрыгнула на крыло и постаралась выломать фанерную стенку. Фюзеляж шатался и трещал, но не поддавался.
- Беги дура, сейчас мессер добьет! - Иринка со слезами уговаривала бросить ее.
Вера оглянулась, ища подручные предметы и что-то вспомнив, перегнулась на место штурмана. Схватив с сиденья сковородку, она вставила ручку в трещину в фанере и используя ее как рычаг отломила кусок фанер. Вытащив через образовавшееся отверстие подругу на крыло, она подскользнулась и они вместе шлепнулись с крыла. Иринка вскрикнула и зашипела сквозь зубы.
Вера оттащила ее метра на три, как вдруг услышала звук тяжелого двигателя с неба. Обреченно матюгнувшись штурман достала из кармана пистолет, встала в стойку и прищурившись начала целиться в безлунное небо. Тяжелая тень закрывала звезды, показывая контуры быстро приближающегося огромного самолета. В ту секунду у нее в голове успело промелькнуть воспоминание, как сержант в учебке распекал ее за плохую стрельбу. Сейчас придется вспомнить, чему ее учили. Штурман успела выпустить две пули, прежде чем с неба протянулось шесть темно оранжевых трассера.
За следующие три секунды случилось много чего. Над ее головой, впритирку, просвистела огненная очередь из шести трассеров. Сзади что-то взорвалось, Веру с силой отшвырнуло вбок, ударило по затылку. Она перекатилась по земле, очутившись почти под хвостом своего самолета. А буквально в десяти метрах над ней, набирая высоту, пронеслось огромное, размером с автобус тело мессершмита. Мощный гул почему-то резко затих, потом мотор резко взвыл и мессер грохнулся в лес. Раздался хруст ломаемых деревьев и грохот металлического удара. Никакого взрыва или даже огненной вспышки не случилось, но и так было понятно, что там никто не выживет. Лишь небольшой огонек горел где-то на месте падения.
Вера постаралась сесть. Болело все тело. В глазах двоилось, но было почему-то светло как днем. Она уверенно различала каждую травинку. Правда, в каком-то сером бесцветном виде. Но различала! Наверное, так хорошо горит в лесу. Штурман провела рукой по затылку и на руке осталась кровь и какой-то ошметок.
- Вер, ты как? - послышалось со стороны лежащей летчицы.
- Бывало и получше. - сморщившись от боли в потревоженной голове ответила Вера. - у тебя бинт еще остался?
- Упал куда-то. Где-то рядом. Погоди.
Штурман удивленно глядела, как Иринка не видит белый бинт в метре от себя.
- Да вот же он! Правую руку вперед. Другую правую! Десять сантиметров правее!
- Ты его видишь что-ли? Темно же?
- Какое темно! В лесу полыхает!
-Где там полыхает? Точка в кустах! Ты где вообще? Ты ползти можешь?
- Да вроде могу. Сейчас попробую.
Вера аккуратно перевернулась в удобное положение и отталкиваясь локтями поползла вперед. К ее удивлению Ирина смотрела немного в другую сторону, как будто не видя ее.
- Эй! Я тут.
- Где? А! Теперь вижу. У тебя хоть зажигалка есть? Не видно ни зги.
- Ирка! В лесу огонь полыхает. Я все твои два кубика на петлицах вижу.
- Блин, я похоже еще и башкой об штурвал шибанулась. Самолет-то наш с трудом вижу. Да звезды. Ладно, бинтуйся. Скажешь, где подержать.
Вера перебинтовала, как могла голову, стараясь сильно не повредить участок на затылке. Странно, но боли там почти не было. Затылок как будто онемел. Зато вся остальная голова болела за двоих. Подташнивало. Наконец-то самобинтование было закончено. Вера облегченно выдохнула.
- Вер, -начала разговор летчица. - А мы далеко от наших?
- А я откуда знаю? Мы на нашей стороне. До северного три мы не долетели километров десять. Они вон за тем лесом. Но я туда не доползу.
- Я как видишь тоже. Надо будет утром на самолет какую-нить тряпку нацепить. Если доживем...
Несколько минут они помолчали.
Наконец Вера задала мучающий ее вопрос.
- Ир, а я что - мессер из пистолета сбила? - робким голосом спросила Вера.
- Что? Ахахахаха!
Иринка смеялась громко и заразительно. Отсмеявшись и вытерев выступившие слезы, она продолжила сквозь смех:
- Сто десятый мессер! Хаха! Бронированный! Ахаха! В лоб! Из пистолета!
- Ну я же стреляла и он упал! - обиженно заключила Вера.
- Штурмана, штурмана, ну какая ж вы шпана, - подытожила летчица. - вот поэтому вам и не дают самолетом управлять!
- А что с ним тогда? - не поняла Вера. - И не смеши. У меня голова от смеха болеть начинает сильнее.
- Он тяжелый, как утюг. И быстрый. И с мощным вооружением. Две пушки и четыре пулемета. А мы на земле вокруг церкви катаемся. И лес ему мешает. Он все никак зайти не мог. Скорость сбросил уже до минимума. Небось, даже шасси выпустил от усердия. На долю секунды увидел нас в прицеле и пожадничал. Газ вообще отпустил. А видел он самолетик наш плохо. Хоть я и не понимаю, как. Только примерно понимал, где мы стоим. А тут ты стреляешь по нему. Он вспышку увидел, еще ближе к себе. Достали мы его сильно. Обозлился он. Нос наклонил и дал залп из всех орудий, пока не проскочил. Его отдачей тормознуло и он начал сваливаться. А высоты нет. И скорости нет. И лес спереди. Страшно ему стало. Он штурвал на себя и сделал только хуже. Срыв воздушного потока. И всё. Вон, лежит догорает. Где, кстати, ты там огонек-то видишь? Я уже даже и не вижу где он там шлепнулся.
- Да вон же! Но уже поменьше будет. Но все равно хорошо видно.
- Чудная ты, Верка. Или я ослепла. Утром узнаем. Давай, пока что поползли под самолет. Хоть и лето, но холодно в траве-то будет. У меня под сиденьем аварийный паек. Там зажигалка и сухой спирт. Но я не знаю, как мы с тобой две инвалидки на крыло заползем.
- Ну поползли, посмотрим. Хотя в наш самолетик он попал. Верхнее крыло слева отвалилось и фюзеляжу досталось. Но вроде кабина твоя целая.
- Проверь мне сначала бинты, раз уж ты так хорошо в ночи видишь. Гроза мессершмитов...
Летчицы 588 ночного легкобомбардировочного авиационного полка за время войны получили 23 звания Героя Советского Союза. Пятеро посмертно. В том числе Евдокия Ивановна Носаль, первая женщина-летчик Герой Советского Союза. Позднее еще два штурмана полка были удостоены званием Героя России и одна летчица стала Народным Героем Казахстана (что равноценно). Несколько летчиц совершили более 1000 боевых вылетов. В каждом из которых они бомбили врага и в каждом из которых по ним стреляли в ответ. 1 августа 1943 года раздраженное на устаревшие полотняно-деревянные бипланы немецкое командование перебросило в зону действия 588 полка очень редкие ночные истребители MesserschmittBf 110G-2, которые за одну ночь сбили 4 советских биплана и заставили полк временно прекратить вылеты.Эта ночь стала самой трагичной за всю историю полка.
У-2 -- единственный биплан, официально одержавший победу в бою с реактивным самолётом: 15 апреля 1953 года американский боевой самолёт Lockheed F-94 Starfire был потерян при попытке перехвата корейского У-2. Истребитель был вынужден снизить скорость ниже 161 км/ч при попытке занять позицию позади У-2, что привело к его сваливанию на землю и "победе" биплана.