- Да, милый, - ответил мелодичный девичий голос, в котором, однако, проскальзывали холодные нотки. Но причиной их ни в коем случае не был собеседник девушки.
- Похоже, скоро будет битва...
- Да, я слышу, Ветер веет кровью... и большой кровью, - несколько заинтересованный голос, словно голос человека, раз за разом ставящего один и тот же эксперимент, но получающий каждый раз разный результат.
- Река права, как всегда.
- Нам нужно там быть.
Голоса угасли.
Двое идут по раскалённой пустыне.
Он - великан. Лёгкая походная чуть потёртая одежда пытается сдержать рвущуюся наружу силу, сокрытую в чудовищных мускулах. Строгое квадратное мужественное лицо. Суровая линия губ. Глубокие морщины, рассекающие лоб. Глаза - удовлетворение крестьянина, который только что отломил ломоть от свежеиспечённого каравая, но, вместе с тем, его же неуверенность, что он сможет испечь ещё один такой каравай, чтобы утолить голод. Олицетворение вечного добывания пищи.
Она - девочка лет четырнадцати, раза в два ниже его, хрупкая. Яркие чёрные волосы достают до колен. Миловидное, но очень бледное и худое лицо неженки. Губы сжаты чуть-чуть капризно, но это почти незаметно. В чёрных провалах глаз живёт спокойствие, безразличие к этому миру, лёгкое недовольство, и, вместе с тем, любопытство: что же будет дальше? Длинные чёрные ресницы чуть томно хлопают. Ей ничего не нужно, потому что у неё есть всё.
Они идут с пустыми руками. Самоубийство для обычных людей, но им ничего не нужно.
- Дашь ли ты мне одну струю реки времени, Лёсс? - спокойный, уверенный в ответе, голос. Но скуки оттого, что этот вопрос задаётся в миллионный раз, нет. Мужчине просто приятно задать его, и услышать привычный ответ.
- Как повеет Ветер. Как скоро кровь? - в голосе девочки слышится нежность, ей тоже приятно, что ей опять задали привычный вопрос, но ещё приятнее для неё дать на него привычный ответ.
- Река будет течь ещё долго, - задумчиво проговорил мужчина. - Но камень врежется в неё, и река будет бурлить, а потом камень уйдёт под воду.
- Тогда, Агарён-Делэ, я даю тебе эту струю, - официальный ответ, произнесённый с нескрываемой радостью.
- Да унесёт Ветер пылинки с твоей одежды, о Лёссо-Эналь, - торжество и пафос.
Та, которую называли Лёссо-Эналь, благосклонно кивнула и остановилась.
Её спутник тоже чуть склонил голову, отошёл в сторону, сел на корточки, зачерпнул горсть песка и прерывисто на него подул.
Часть песка слетела с его ладоней, слетела, но не упала, подхваченная ветром. И вдруг - песчинки взмыли вверх и обратились в красно-желтую бабочку. Мужчина, названный Агарён, удовлетворённо, но сдержанно улыбнулся и встал.
А бабочка тем временем летела низко-низко над землёй, и потоки воздуха, поднимаемые её крылышками, заставляли песчинки перелетать на другое место. И в тот момент, когда они касались земли, они превращались то в травинку, то в каплю воды...
А бабочка всё летела и летела.
Через несколько минут сдержанных, но удовлетворённых улыбок Лёсс и Агарёна оазис завершил своё создание.
Лёсс чуть склонила голову на бок и кивнула, выражая своё одобрение. Агарён добродушно усмехнулся, поведя плечом.
- Как всегда, Делэ, Ветер к тебе благосклонен, - обратилась к нему Лёсс.
- Стараюсь созидать, Эналь, спасибо Ветру. Благодарю тебя за одобрение.
- Однако, этот оазис не до конца сливается с Ветром, - напомнила Эналь.
- Это твоё искусство, - не стал спорить Делэ. - В нём я не имею власти. Прошу тебя.
Эналь сделала несколько шагов вперёд и подняла руку, указав на небольшого ленивца, висящего на ветке. Животное захрипело и упало вниз. Тут же с неба камнем упал падальщик, и принялся раздирать горло ленивца.
- Прости, Агарён, - словно миллионы раз повторенная, но каждый раз искренняя просьба.
- Так веет Ветер, - искреннее прощение.
- Сколько ещё течь Реке до битвы? - чуть озабоченный и обеспокоенный голос.
- Порог уже виден. Но не волнуйся. Мы успеем.
- Мы всегда успеваем, - уверенный в себе нежный голос.
- Однако поспешим. Войско перед битвой на протяжении всего течения Реки одинаково, но каждый раз...
- Ново, - закончила Эналь.
- Согласен, Лёсс, - кивнул мужчина.
- Я не хочу пропустить ни момента, - страстный шёпот. На губах Агарёна появляется лёгкая усмешка.
Разговор гаснет.
Войско перед битвой.
Всегда одинаково - и всегда ново.
Мрачный и угрюмый, умудренный опытом и годами сотник ожесточенно точит и без того острейший меч, способный разрубить дерево толщиной в руку.
Десятник играет во что-то со своим товарищем: они по очереди бросают на землю то какие-то маленькие щепки, то камешки, то палочки, то монетки и выстраивают какие-то фигуры - пытаются убить время.
Молодой воин рассказывает о "светлокудрой темноокой красавице", которая его ждет дома. Его кто-то перебивает, начинает говорить о своей невесте. Многие тут же пишут последние записки перед боем.
Генералы тревожно осматривают горизонт, каждую секунду ожидая увидеть черное пятно войска неприятеля.
Напряжение достигает своего накала, тщательно скрываемое за пошлыми шутками и грубым смехом.
И вдруг, словно из ниоткуда, у края лагеря появляются Лёсс и Агарён, со сдержанным любопытством оглядывающие лагерь.
Их никто не видел. Лишь некоторые воины, боевые инстинкты которых выкованы долгими войнами, чувствовали взгляды непрошеных гостей и принимались с двойным остервенением точить мечи.
А Эналь и Делэ всё стояли, и их задумчивые, тягучие, словно вылитые из смолы взгляды скользили по очертаниям шатров, по силуэтам коней, по контурам фигур людей, не заглядывая внутрь, чтобы ненароком не полюбить.
И через несколько минут, когда Эналь и Делэ одновременно услышали шум близкого порога, они посмотрели друг на друга, кивнули и пошли в разные стороны.
Делэ шел, то, подтягивая подпругу у лошадей и проверяя, как они подкованы, то, касаясь рукой меча, и от этого сталь начинала нестерпимо сверкать, то, прерывисто дуя на стрелы в колчанах и желая им попасть в цель, то, подтягивая завязки доспехов, то, простукивая шиты и щупая знамена, то, укрепляя наконечники пик и алебард. Он скользил между шатров - и только еле заметный блик бежал по траве. Агарён касался примерно каждого третьего, чуть огорченно, но словно официально качая головой. Несколько струй Реки он обошел весь лагерь, вышел на пустырь за ним, сел на холодный черный камень и стал ждать.
Эналь иначе, чем Делэ, являла своё внимание. Подходя к почти каждому воину, она сначала несколько секунд оглядывала его, а затем касалась живота, спины, сердца, плеч, или просто касалась губами лба. И тогда этот воин о чём-то задумывался, вспоминал родных и смотрел вдаль. А Эналь с грустной улыбкой шла дальше.
Она пришла к чёрному камню на несколько Струй позже, чем Агарён.
- Я прошу прощения, Делэ, за опоздание, - искренняя мольба.
- У тебя всё время больше работы, чем у меня, Лёсс. Тебе незачем просить прощения.
Эналь подарила ему полную благодарности улыбку.
И вдруг её глаза широко открылись, в один миг с глазами Делэ. Они разом повернули головы на запад. Там приближалось чёрное пятно.
Их взгляды встретились, они кивнули друг другу и заскользили навстречу войску. И остановились примерно в фарлонге от надвигающейся лавины. Агарён-Делэ и Лёссо-Эналь встали так, словно между ними стояло еще два человека, и раскинули руки.
И вдруг с их пальцев сорвались бесчисленные тени, их отражения, встававшие через один. И через несколько мгновений поле оказалось пересечённым живой цепью: Делэ, Эналь, Делэ, Эналь.
Лавина была безумна.
И это безумие опьянило двоих, замерших бликами на траве. Их смех словно сотряс небо, в сердцах всех воинов от смеха Делэ появился азарт, от смеха Эналь - страх.
Лавина была неистова. И она не могла не пройти сквозь цепь одинаковых мужчин и женщин. И когда лавина достигла этой цепи, бесчисленные тени Делэ и Эналь стали касаться лошадей, их наездников, оружия...
А потом... лавина прошла и словно столкнулась с какой-то преградой, словно лесом, ставшим на пути у лавины. Это было войско неприятеля, вставшее перед лагерем.
А потом была битва.
И каждый, кого коснулся Делэ, чувствовал, что клинок, или копьё, или лук в его руках живет самостоятельной жизнью, неподвластной его хозяину, ощущал, как в теле кипит нечеловеческая сила, сеющая Смерть.
А каждый, кого коснулась Эналь, падал, пронзённый равнодушным железом.
* * *
Двое бредут по раскаленной пустыне.
- Лёсс?
- Да, милый.
- Похоже, скоро будет битва.
- Да, я слышу, ветер веет кровью... и большой кровью.
- Река права, как всегда.
- Нам нужно там быть.
Они идут с пустыми руками. Самоубийство для обычных людей, но им ничего не нужно. Он - Амок, опьянение Боя, она - Ангел Смерти.