Салов Юрий Борисович : другие произведения.

В поисках героя. Часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бывший майор ВДВ Генрих Данзас в составе спецгруппы МЧС вылетает на Донбасс. Он должен разыскать пропавшего в ходе боев в зоне АТО полевого командира Бумеранга и его отряд. По прибытии он становится свидетелем ряда странных событий. Постепенно он понимает, что остальных членов группы связывает между собой какая-то тайна...
  Салов Юрий Борисович
  В поисках героя. Часть первая
  
  Все события, описанные в романе, вымышлены. Автор не несет никакой ответственности за возможные случайные совпадения имен, портретов, названий учреждении и населенных пунктов, а также какие-либо иные случаи непредсказуемого проникновения чистого вымысла в реальность.
  
   Пролог
  
   Небольшая группа беженцев на автомобилях медленно ехала по каменистой грунтовке. Люди намеревались добраться до российской границы, потому как пограничники продолжали пропускать на свою сторону и после наступления темноты. Пока что им везло - от самой Марьинки на их пути не случилось серьезных происшествий. Разумеется, патрули ополченцев несколько раз их останавливали, но пока от них удавалось откупаться.
   Дорога круто забирала за холм. Когда маленькая колонна выкатилась за поворот, то снова начался обстрел. Надежда на спасение, казавшееся таким близким, стремительно испарялась. Часть беженцев сразу же пожалела, что не остались в своих домах. В воздухе послышался хорошо знакомый в последнее время шелест, а спустя пару секунд около полукилометра от колонны раздались взрывы. Куски земли полетели в воздух, откуда-то слева пошел густой черный дым.
  
   Через пару минут из-за поворота показался 'Пикап' с открытым кузовом. Дверцы машины украшала нанесенная белой краской на камуфляжном фоне надпись 'Гвардия' - крупными буквами. Молодой обритый налысо человек в серо-зеленой форме держал на коленях автомат. Он внимательно вглядывался вперед. Водитель поехал прямо к головной машине колонны.
   Пожилой водитель с морщинистым закопченым лицом на всякий случай приподнял руки над рулем.
   - Я из отряда Бумеранга! - без предисловий выпалил парень, поравнявшись на своем 'Пикапе' с головной машиной. - там впереди брошенная деревня находится, поезжайте туда, успеете спастись от обстрела!
   Сухопарый мужчина предпенсионного возраста, бывший слесарь-водопроводчик, с женой и нехитрым скарбом на обшарпанном "Москвичонке" спасавшийся из зоны массированного обстрела украинской армии, колебался секунд тридцать-сорок. Ополченец и так своим простецким внешним видом вызывал доверие, к тому же снова прогрохотавшие вдалеке разрывы снарядов просто не оставляли времени для размышлений. Ополченец тем временем торопливо вещал:
   - Деревня совсем рядом, большинство жителей эвакуировалось оттуда на восток несколько дней назад, там переждете обстрел. Завтра двинетесь к границе. Езжайте за мной, я покажу вам маршрут! Тут недалеко!
   Практически без промедления, группа беженцев на нескольких машинах тронулась в путь. Действительно, метров через двести за поворотом показались крыши одноэтажных хатенек. Люди в машинах напряженно вглядывались в заросли на окраине деревни, более чем придирчиво осматривали встречающиеся по пути домишки и деревья. Но ни одной живой души вокруг не было видно.
   Минут через пять на место, где стоял 'табор' автомобилей, приземлился артиллерийский снаряд, взорвавшись огромным облаком земли, камней, пыли и осколков железа.
  
   В начале седьмого утра, когда крестьяне, жившие ранее в этой деревне, выходили бы уже на работу в поле, на главную улицу с ревом, вздымая колесами ошметки грязи, въехал трехосный черно-зеленый грузовик с эмблемами республиканской гвардии ДНР на дверцах. Из крытого кузова резво выпрыгнули шестеро вооруженных молодцов в камуфляжной форме. Они стали обходить все дома в деревне, собирая всех жителей - состоится чрезвычайное сообщение. Спорить с вооруженными военными никто не стал. Спустя десять минут подошла еще одна машина - Уазик с наспех замазанными пулевыми пробоинами на водительской дверце.
   Когда практически все население деревни, включая беженцев, прибывших вчера и размещенных в оставленных и стоящих пустыми домах, обступило машины, двое ополченцев с грохотом откинули борт "Урала", и взорам собравшихся предстало неподвижное тело в грязно-бурой форме с нашивками гвардии ДНР. Труп со следами запекшейся крови на голове ничком лежал в центре кузова, рядом валялось оружие - автомат Калашникова и подсумок с магазинами.
   Жители деревни остолбенели. Из кабины 'Урала' вышел высокий брюнет с тонкими усиками. Это был Феликс - бывший комиссар одного из военкоматов Донецкой области, ныне заместитель известного полевого командира ополченцев Бумеранга.
   - Итак, - громко в звенящей тишине начал он, - сегодня ночью был убит один из бойцов нашей бригады. У нас есть неопровержимые факты, что в этой акции принимали участие жители вашей деревни. Кто - мы пока не знаем. У вас есть ровно час, чтобы вы нашли виновных и передали их нам! Иначе я буду вынужден произвольно выбрать троих из вас и расстрелять. Далее, - он поднял худую руку, - я прикажу расстреливать раз в полчаса по одному человеку, пока мы не получим от вас имена истинных виновников...
   Восьмидесятитрехлетнему Трофиму, старейшему жителю деревни, ребенком пережившему оккупацию Донбасса гитлеровцами, показалось, что у него галлюцинации. Время будто скакнуло вспять, в далекий сорок третий год, когда офицер СС точно так же требовал от жителей деревни выдачи партизан, подорвавших бронетранспортер с солдатами вермахта. Только тогда выступавший говорил с жутким акцентом, заикаясь, а теперь почти те же слова произносил русский, житель его края. Но циничная ухмылочка была одинаковой - что у гвардейца, что у того давно умершего немца-заики.
   Стоявшие поодаль ополченцы подняли автоматы.
   - Вы с ума сошли! - вперед пробилась толстая, раскрасневшаяся блондинка Виктория, бывшая повариха из Донецка. - Немедленно прекратите этот цирк и позвоните вашему начальнику! - Телефон в деревне уже неделю не работал, предыдущим обстрелом повалило столб. Зато с мобильной связью не должно было быть проблем.
   Подойдя поближе к командиру, женщина продолжила шуметь. - Эй, не слышите?! Немедленно позвоните вашему начальству!
   - Это не ваше дело! - брюнет махнул рукой, и на женщину нацелился ствол автомата. - А долбаные бандеровцы за все заплатят!
   Ситуация была абсурдной - после предыдущего обстрела в деревне осталось буквально несколько человек, глубоких стариков и никто из них не имел отношения к регулярным армейским частям. Хотя у ряда жителей и были родственники на западе Украины, но устремлений Киева по силовому возврату территорий они не поддерживали.
   События стали развиваться не по сценарию приехавших. Беженка вплотную подошла к кузову грузовика.
   - Разве это ваш солдат? - спросила она, доставая мобильный телефон и наводя экранчик фотообъектива на гвардейца. Феликс почувствовал угрозу со стороны разгневанной женщины, по которой было видно, что ярость увеличивает ее силы, и резким движением выхватил из-за спины девятимиллиметровый "Стечкин".
   Грохнул первый за этот день выстрел, и с расстояния вытянутой руки восьмиграммовая пуля пробила женщине грудь, разворотила левое легкое и разорвала сердечную мышцу. Беженка кулем завалилась в дорожную пыль. Мобильный выпал из ее руки и покатился по земле.
   В ту же секунду ополченцы открыли огонь по ошарашенной толпе. Они стреляли под ноги людям, не давая им броситься врассыпную, а сгоняя вплотную друг к другу.
   Из кабины Уазика вышел еще один человек. Он был старше остальных - ему было около сорока, плотный, крепко сбитый, тщательно выбритый мужчина в дымчатых очках. Он был одет в штаны цвета хаки и военную куртку без опознавательных знаков. В руке он держал увесистый серый чемодан.
   Он подошел к Феликсу и что-то тихо ему сказал.
   - Вы будете наказаны, - на лице бывшего военкома снова появилась отвратительная ухмылка. - вы все будете сурово наказаны. Чтобы знали, кто на этой земле хозяин. И здесь, и там.
   Кучка испуганных людей подавленно молчала под дулами автоматов.
  
   Глава 1
  
   Откуда-то из глубины здания вели человека. Гулкие шаги арестанта и его конвоира, мерно шагавших сквозь лабиринт длинных коридоров, увенчанных под потолком видеокамерами, оформляли звонкую тишину современного узилища.
   Осужденным, покидавшим колонию в то утро, был бывший майор ВДВ Генрих Данзас.
   В канцелярии Генриха вписали в какие-то пухлые книги. Дали расписаться в нескольких местах. Тусклая личность - работник тюремного отдела глухо зачитал постановление. В нем разбирались две строчки:
   - '... В связи с отбытием срока наказания ... Из-под стражи освободить...'
   Непохожим на себя - коротко остриженным, в черной тесноватой телогрейке и немыслимых полуразбитых ботинках - шагнул он в ворота исправительной колонии, увенчанных девизом, не менявшимся со сменой президентов и общественно-политических формаций:
   'На свободу - с чистой совестью!'
  
   Мужчина в кровати открыл глаза. Да... ровно три месяца назад. Да, точно! Сегодня у нас какое? Сегодня у нас - 15 июня. У нас в Москве. Восемь утра. Он первым, чисто машинальным движением - приблизил наручные часы к глазам: да, десять минут девятого. Он уже не просыпается стандартно в шесть, к времени побудки в ИТК.
   Сны продолжают сниться. Время вспять? Неужели я снова в исправительно-трудовой колонии за полярным кругом, думал человек.
   Нет, Генрих, нет - это юго-восток Москвы, точнее окраины столицы, это твое новое жилище. Благодаря землякам-приятелям. Пресловутое боевое братство. 'Это очень хороший человек, его зовут Миша, он сейчас в экспедиции, его долго не будет, а квартира его пустует. Располагайся.' Понятно, где Миша, судя по его фото, развешанных на стенах - в Сирии, где же еще. Что же, большое спасибо, коллеги. Воспользуюсь гостеприимством.
  
   Генрих откинул одеяло, сладко потянулся и сел на кровати. Встал, натянул тренировочные штаны, пошел в ванную. Наскоро приняв прохладный душ, он прошлепал на кухню, загромыхал чайником и заглянул в холодильник.
   Пожалуй, стоит доесть вчерашние макароны. Через несколько минут Генрих сидел за столом, положив локти на клеенку, уплетая традиционный итальянский продукт, щедро сдобренный подсолнечным маслом и майонезом и запивая его не очень крепким чаем из стандартной кружки, с изображением Элвиса Прэсли.
   Привстав со слегка расшатанной табуретки, он включил стоявший на полке маленький телевизор. Сейчас должен был начаться выпуск новостей.
   - ...И в двадцатых числах июня заместитель государственного секретаря США по вопросам Европы и Евразии Джон Хефферн собирается посетить Киев. Помимо встреч с украинскими парламентариями и присутствия на учениях сухопутных сил Украины высокопоставленный американец намерен обсудить с руководством страны положение на Донбассе. Для этих переговоров в Киев приезжают члены конгресса США и несколько представителей государственного департамента. По словам Джона Керри, мировая общественность не настроена безучастно наблюдать, как российская сторона направляет свою военную технику в непризнанные республики, способствуя эскалации конфликта. По мнению Государственного Секретаря США, проблемы Донецкой и Луганской областей являются внутренними делами Украины и не должны рассматриваться вне контекста о территориальной целостности страны. Для этих целей на встречу в Киеве уже приглашены несколько видных деятелей Европейского Парламента, включая его председателя. В интервью нашей телекомпании господин Шульц отметил, что он лично и Европейский Парламент всегда планомерно и последовательно выступали за прекращение боевых действий на востоке Украины, выполнение Минских соглашений и обмен пленными согласно международным конвенциям. - Диктор ТВЦ улыбнулась зрителям. - А сейчас мы передаем слово нашему политическому обозревателю Михаилу Леонову... Здравствуйте, Михаил!
   Генрих раздраженно щелкнул клавишей пульта дистанционного управления, и экран телевизора погас.
   'Хватит, надоело это словоблудие! Одно и то же, одно и то же... Сначала одни олигархи отжимают бабки у других олигархов, не могут поделить лакомые куски, а потом начинаются боевые действия. Будут продолжать, пока не договорятся. Сделали черную дыру в центре Европы. Наши военные тоже хороши. Все в войнушку не наигрались...'
   Данзас отвернулся от телевизора и подлил себе кипятка в чашку.
   Шел четвертый месяц пребывания на свободе...
  
   Данзас перевернул страницу одной из многочисленных газет, бросаемых ежедневно в почтовые ящики москвичей и провел пальцем по рядам объявлений о приеме на работу.
   'Та-ак... И что мы здесь имеем? 'Шофер-дальнобойщик'... Зарплата, конечно, в наше время неплохая, но список требований великоват. И стаж! Не менее пяти лет. Многовато. Мимо... 'Курьер'. Мимо сразу. Дрянцо работенка. Если что-то из доставляемого товара пропадет, все спишут на курьера. Это нам не надо... 'Помощник прораба", строительная фирма, зарплата, бонусы. Не подойдет. И даже не потому, что по истечении испытательного срока выпрут, а в отсутствии той самой хватки. Хоть я и на стройке работал когда-то... Интересно, а если в ЧОП устроиться? Надо узнать, берут ли с непогашенной судимостью. Проработать этот вопрос..."
   Проблемы с деньгами у Генриха понятное дело, были.
   Эти месяцы, пока он осваивался на свободе и решал различные бытовые проблемы, он жил на сбережения, накопленные им за время службы по контракту в частях ВДВ. Там и после всех расходов за время пребывания Генриха в заключении оставалась определенная сумма, включавшая в себя и премиальные за боевые операции в Чечне и Абхазии. Так что пока нищенствовать не грозило, но вечно-поминутно думать о завтрашнем дне - значит, портить настроение дня сегодняшнего, так считал Генрих. Был нужен стабильный заработок.
   В двенадцать часов дня он вышел на улицу и приступил к осуществлению своих планов.
  
   Он заскочил наскоро перекусить в летнее кафе, заказав солянку, блины с грибами и кофе.
   Вытащив из внутреннего кармана поношенной джинсовки маленькую записную книжку, Генрих стал перебирать страничку за страничкой в поисках заветного номера; найдя нужный телефон, он взял мобильный и набрал комбинацию клавиш:
   - Виктор Иванович? - спросил он, когда на другом конце подняли трубку.
   - Да, слушаю вас.
   - Здравствуйте, это Генрих, которому вы...
   - Здорово! - панибратски прервал его собеседник. - Как дела? Что нового? Работаешь ли? - Он был явно рад звонку Данзаса.
   - Простите, что беспокою вас, но вы говорили, что могу обратиться к вам за помощью, если что. - замялся Генрих - он не любил просить.
   - Конечно! Никаких проблем! Чем могу помочь?
   - Я насчет работы.
   - Ясно! Пока ничего стоящего не нашел?
   - Одни жулики и разводилы! - воскликнул Генрих. - Паши на них как папа Карло, а зарплата - с гулькин нос. Да и везде опыт работы нужен. Эх!
   - Что же только сейчас позвонил? Ладно, постараюсь тебе помочь. Только я смогу освободиться не ранее чем через час. Тебя устроит?
   - Да. Где нам встретиться?
   - Ну давай где-нибудь в центре, в районе Старого Арбата. Но не ранее чем через час. Дела.
   - Договорились!
  
   После этого разговора Генрих почувствовал зарождающуюся уверенность. Уж Виктор Иванович постарается действительно помочь, не ограничиваясь формальностями.
   Его собеседником по телефонному разговору был Виктор Гаврилов - ветеран Афганистана, боевой офицер, а ныне криминальный авторитет по кличке Витя Райский. Ему было сорок девять лет. В девяностые он дважды отсидел в тюрьме за мошенничество и попытку убийства конкурента.
   В настоящее время Виктор Гаврилов уже ничего не крал и никого не убивал. Из мафиози он 'вышел в люди' и стал преуспевающим бизнесменом, был депутатом Государственной думы России от фракции ЛДПР. Он активно занимался благотворительностью и поддерживал, будучи официальным владельцем немалого состояния, организации ветеранов войны в Афганистане и Чечне. Он был довольно общительным, коммуникабельным человеком, запросто общавшимся как с людьми из окружения мэра столицы и другими представителями власти, так и с простыми ветеранами вооруженных конфликтов последнего времени, включая Чечню, Карабах, Югославию, Таджикистан. Поэтому сфера влияния Виктора Ивановича на различные столичные структуры были весьма высоки. В глазах же спецслужб, хорошо знавших подноготную Гаврилова, он был типичным теневиком криминального капитала.
  
   Как убить час времени? Генрих решил сходить на выставку авангардной живописи, организованной столичным фондом культуры в выставочном зале на Старом Арбате. Данзас никогда не пошел бы туда, но в колонии он много общался с художником Петром Флоренским, осужденным за поджог дверей Храма Христа Спасителя.
   Было дело - он его практически спас. Честно говоря, он бы и не встрял - статус солидный, спокойно сидеть свой срок. Но как-то увидев, как блатные все плотнее обступают Флоренского, Генрих бросился на выручку.
   - Эй, пацаны!.. Вы че? Вы че?..
   - Отвали...
   - Меня Рамзес послал, - бесстрашно соврал Генрих. - Если его тронете, со смотрящим будете мазаться.
   Он схватил ничего не понимающего художника за руку, вытащил его из кодлы и, закрывая собой, стал толкать назад к бараку.
   - Да шевели ты копытами, - вполголоса ругался он. - Или, может, вернуться хочешь?
   Оторопевшие от такой наглости, блатные не успели вымолвить ни единого слова. На их лицах было явственно написано: ничего, мы до тебя еще доберемся.
   Наконец, оказавшись на безопасном расстоянии, Петр спросил у Генриха:
   - Ты откуда взялся?
   - Стреляли, как говорится...
   - А к этим зачем полез? Я бы сам справился.
   - Уверен? Знаешь такую поговорку: 'наглость - второе счастье'? - напряженно засмеялся Генрих и смахнул со лба крупные капли пота. Он 'впрялся' за Петра и только сейчас стал осознавать последствия. - Увидел, как тебя обступили, и решил: ну все, сейчас резать будут. Не мог спокойно на это смотреть.
   - Брось, чифира наглотался?
   - Допинг не употребляю, - улыбнулся Генрих. - хотя да, мотор колотится как бешеный. Может, закурим?
   Так все и началось! А как-то ночью в бараке - ясно же было, что будет продолжение! - кинулись в свару. Петр и... Генрих. В ответе за подопечного. Пара знакомых подстраховали, сами не вмешивались, мусоров 'секли' - если что... Да и не требовалось их вмешательства: несмотря на все ножи, заточки и прочие обрезки труб, Генрих один справился. И Петра из-под в последний миг увел из-под удара заточкой. Зато потом устроил ему показательный урок, чтоб зарубил на носу раз и навсегда: не поймет его здешний контингент... Но, по-моему, он так и не зарубил. В общем, опекал Генрих художника все время до освобождения Петра. А освободился он на восемь месяцев раньше Данзаса.
   Выставка произвела на Генриха неоднозначное впечатление. Где-то он читал мнения специалистов, что все виды авангардного искусства являются полноценным здоровым творчеством художников, но некоторые произведения он назвал про себя обыкновенным бредом. Пока он рассматривал полотна, многие из которых были созданы из дурно пахнущих материалов, он невольно обратил внимание на молодую и красивую женщину, черноглазую длинноволосую брюнетку. Интересно, что она делает на выставке авангардистов?
   Девушка отошла, и Генрих тут же забыл о ней. Постояв еще минут десять в спокойной умиротворяющей тишине выставки, вышел, невольно озадаченно вздохнув. Увиденные произведения требовали неспешного осмысления.
   День был в самом разгаре, но до встречи с Виктором Ивановичем было еще достаточно времени, чтобы успеть побродить по улицам города, и Генрих неторопливо побрел по переулкам Староконюшенной слободы к Арбату, прикидывая, как ему строить разговор.
   Арбат до недавнего времени представлял собой своеобразную галерею разнообразных самодеятельных искусств, музей, подиум, театр и рынок одновременно. Здесь безвестные ремесленники рисовали портреты гуляющих, оживленно продавали картины, разнообразные сувениры, безделушки, косметику, игрушки, мороженое, время от времени выступали клоуны, самодеятельные хоры и ансамбли, бренчал на гитаре самодеятельный 'бард', какие-то мальчики и девочки танцевали и пели, и весь этот возбуждающий водопад шумов действовал на людей ничуть не хуже глотка вина.
   Генрих остановился у маленького лотка с деревянными куклами, сделанными мастерски, изящно. Он повертел в руках скомороха в красной рубашонке, и улыбнулся, вспомнив детские утренники в садике.
   - Хорошо выполнено. И что, пользуется спросом?
   Пожилой продавец погрустнел.
   - Покупают, само собой, но мало, к сожалению. Мои куклы особенные, я в них частичку души вкладываю. Поверишь ли, на каждую может и несколько дней уйти, по настроению.
   Генрих сочувственно улыбнулся.
   - Да кто это сегодня оценит.
   Усмехнулся и продавец.
   - Пожалуй, вы правы. Как говорится, у бедного одна забота, у богатого много. Выбирайте, что душе угодно, у меня умеренные цены.
   - Я вижу, - Генрих поколебался немного, разглядывая куклы, положил фигурку скомороха назад, потом снова взял в руки. Что-то в этом деревянном человечке было, что-то близкое нынешнему настроению Данзаса, но Генрих не мог это уловить.
  
   Недалеко от лотков с сувенирами послышался какой-то шум, толпа гуляющих людей оперативно раздалась в стороны, и стал виден источник шума: посреди улицы шествовали шестеро бритоголовых молодых людей в черных кожаных куртках и штанах. У четверых на рукавах курток виднелась эмблема РНЕ. Это были скинхеды или скины, как их называли чаще, 'бритоголовые', одни из самых рьяных защитников 'русской идеи', боевой отряд организации 'Русское национальное единство'. Еще двое в сапогах, шароварах, с нагайками за поясом представляли собой так называаемый 'казачий патруль'.
   Генрих не любил казаков. Он отводил им место в своей иерархии между ряжеными клоунами и натуральными дебилами. Над возрождением казачьих традиций он смеялся. Эти двое выглядели словно попугаи: ментики одного полка, лампасы другого, околышки фуражек - третьего. Медальки даже несуществующие себе на грудь понавесили.
   Генрих сплюнул. Ему казалось, что суть казачества не в форме и не в позументах, а в конкретных поступках людей. Достоин ли он называться казаком...
   - Придурки, - бросил он. - О националистах можно не говорить. Им одна дорога - типа в казачество. Ну или к коммунякам. Работать не хотят, вот и бродят толпами по улицам, ко всем подряд цепляются.
   - С теми же кавказцами особо не забалуешь, - кукольник отправил в рот мятную конфетку. - Недавно в наш городок приехали казаки из Ставрополя. Наваляли им конкретно. Те к местному атаману коммунисту в гости приехали, ну и пошли поразвлечься. Из городка под покровом ночи драпали. А горцы их еще на прощание предупредили, чтобы не вздумали с подмогой вернуться. Иначе всех бы перестреляли...
   - Лично у меня больше доверия к кавказцам, чем к этим разряженым мудакам, - кивнул Генрих. - Одни понты и желание строить других. Все орут, чтобы им государство помогало. И ведь что поразительно - дают им бабки! Эти клоуны чуть ли не каждую неделю праздники свои проводят, банкеты, разнообразную помощь получают...
   - Я недавно репортаж по телику видел. Из Астрахани. - доверительным тоном сказал кукольник. - Там местное казачество пытается запретить строительство мечети. Орут, что не позволят 'сатанинским сектам' возводить свои молельные дома... Кретины... Я бы за такое яйца обрывал. А мнят себя радетелями казачьих традиций!
   Генрих грустно усмехнулся. Группа молодчиков шла уверенно и шумно, как истинные хозяева улицы, города и вообще всей страны. Они выискивали среди отдыхающих лиц 'кавказской национальности' и обращали их в бегство зуботычинами и подзатыльниками. Сопротивляющихся били дубинками, мгновенно появляющимися из-под кожаных курток, и ногами. Данзас внутренне собрался.
  
   Внезапно Генрих заметил ту самую молодую женщину - брюнетку, которую встретил на выставке. Только на этот раз она была не одна, а с молодым человеком, лет двадцати, в очках, длинноволосым и черноглазым, как она сама. Скрыться от скинов они не успели.
   Один из молодчиков схватил парня за руку, ударил по шее и швырнул к ограде кафе. Еще двое начали пинками гнать его прочь. Женщина вскрикнула, бросилась к спутнику, пытаясь его защитить, но ее тоже отшвырнули, так что она не удержалась на ногах и упала, и ударили ногой в бок. Но она вскочила, снова кинулась на обидчиков, стала прикрывать собой парня, и ее сбили на цветные плиты улицы снова.
   Генрих больше не раздумывал.
   Он вышел из толпы перед группой бритоголовых, держа руки за спиной, угрюмо поинтересовался:
   - Может, хватит воевать с женщинами, богатыри?
   - А тебе чо надо, чувак? - удивился круглолицый безбровый здоровяк, накачанный так, что куртка на нем, казалось, вот-вот лопнет. - Чо встреваешь не в свое дело?
   - Когда бьют женщин, это мое дело. - Генрих посмотрел на бритоголового с квадратной челюстью, державшего незнакомку, с которой слетел платок, открывая заплетенные в десяток косичек волосы. - Отпусти ее.
   Толпа людей вокруг притихла.
   - Не, орлы, вы только гляньте на него! - тем же тоном сказал круглолицый казак, видимо, вожак группы. - Он будет командовать, что нам делать. Кока, отодвинь чувачка.
   Громадный Кока с усиками над губой "а-ля Адольф" подошел к Генриху и толкнул его в грудь пудовым кулаком. Вернее, хотел толкнуть. И вдруг согнулся, присел и тихо лег.
   Бритоголовые гопники замолчали.
   Генрих шагнул вперед, тяжело сказал, глядя в глаза парня с квадратной челюстью:
   - Отпусти!
   - Да иди ты! - очнулся тот, замахиваясь.
   Данзас оказался сбоку, сделал неуловимый глазу выпад, и бритоголовый атлет, ойкнув, выпустил женщину, отступил, не понимая, почему рука его не слушается. Генрих в изумленной тишине приблизился к молодчику, избивавшему дубинкой юного спутника художницы, выхватил у него дубинку, перетянул ею по спине, по затылку, воткнул дубинку концом в солнечное сплетение бугая и, не глядя на согнувшегося, протянул руку избитому, закрывающему голову локтями, парню.
   - Не бойся, идем со мной.
   Женщина бросилась к юноше, обняла его, повела прочь, приговаривая что-то успокаивающее, бросила на Данзаса странный взгляд, выражавший удивление, благодарность и страх.
   - Ну, козел, ты сам напросился! - опомнился круглолицый казак. - Орлы, сделайте из него отбивную!
   Молодчики бросились на Данзаса, размахивая дубинками (одна из них оказалась телескопической), и Генриху пришлось входить в т е м п, чтобы нейтрализовать преимущество противника в численности и остудить чересчур разгоряченные головы. Через несколько секунд четверо из шестерки бритоголовых оказались на земле, круглолицему главарю Генрих сломал телескопической дубинкой нос, а затем ухватил его и оставшегося на ногах скина пальцами за уши и повел, окровавленных, скулящих от боли, к переулку, выходящему на Новый Арбат. Отпустил, дал одному и другому под зад, сказал ровным голосом:
   - Еще раз увижу здесь - переломаю кости! ВДВ веников не вяжет.
   Побитая гопота удалилась под улюлюканье, свист и смех. Движение по улице тут же возобновилось. Полиция же так и не появилась, хотя Старый Арбат просматривался телекамерами из конца в конец.
   Генрих поискал глазами неформалку с приятелем, заставившую его нарушить планы и вмешаться в драку, не нашел, и настроение несколько испортилось. Он не ждал от женщины какой-то особой благодарности, но ее поспешное бегство не могло не породить в душе некоторую досаду. Могла хотя бы спасибо сказать, подумал Данзас, шагая домой.
  
   Данзас на всякий случай покинул место инцидента и направлялся через площадь к станции метро, когда внимательно следивший за всем происшедшим на выставке молодой крепкий мужчина в синей 'Хонде' взял с приборной панели мобильный и тихо, но отчетливо произнес:
   - Он даже лучше, чем мы думали. Никаких дополнительных проверок не надо. Предлагаю начать работу с ним сегодня же.
   - Очень хорошо! - ответили на другом конце провода. - Подключайте к нему "Мастера" и далее, по цепочке. Все!
   Собеседник коренастого парня положил трубку на стол. Ну что же, операции дан ход! Теперь все зависит только от того, чтобы ни один винтик не подвел. Обо всем должен знать только он и никто другой. Для всех это обычная работа, которая проводилась ими не раз и не два.
  
   Дома Генрих отзвонился Виктору Ивановичу, извинившись и перенеся встречу на другой день, принял душ, проверил электронную почту, долго кружил по комнате, вспоминая перипетии дневного поединка, и с трудом заставил себя успокоиться. В конце концов он рассердился на себя, разделся, позанимался растяжкой мышц и сухожилий, принял душ и забрался с книгой на диван. Однако программа событий на этот день отнюдь не была исчерпана. В десять часов вечера в дверь квартиры позвонили.
  
   На пороге стоял высокий седоватый мужчина в строгом костюме, с костистым сухим лицом и цепкими серыми глазами. Под глазом у мужчины был виден беловатый шрам. Генрих был уверен, что видит незнакомца впервые. Они прошли в прихожую.
   - Не удивляйтесь, Генрих Владимирович, - раздвинул гость узкие губы в деловой улыбке. - Вы меня не знаете, зато я о вас наслышан. Извините за поздний визит, да еще без приглашения, однако нам есть о чем поговорить.
   - Ну проходите, - посторонился майор, пропуская незнакомца с выправкой армейского офицера. - Я на кухню, приготовлю кофе.
   - Мне чаю, если позволите, - попросил гость.
   Генрих закрыл дверь на кухню, кивнул ему на диван, сам сел на стул.
   - Я вас слушаю. Кто вы?
   - Соловьев Борис Николаевич, полковник ГРУ. Давайте поговорим как профессионал с профессионалом, майор. Мне о вас известно все, в том числе - даже ваш последний инцидент со скинами на Арбате.
   Данзас поднял угрюмоватые глаза на гостя, неприятно пораженный его осведомленностью.
   - Я удостоился чести быть под колпаком спецслужб?
   - Буду откровенен, Генрих Владимирович, мы заинтересованы в вашем сотрудничестве с нами, поэтому немножко понаблюдали за вашим поведением. Кстати, ваше романтическое приключение не является дополнительной рекомендацией, скорее наоборот, хотя и характеризует вас как отзывчивого человека. Однако это далеко не главное для специалиста вашего уровня. Мы вам предлагаем работу.
   - Кто это - мы?
   - Поисковые отряды МЧС России.
   - Звучит туманно, - покачал головой Данзас. - Или вы говорите все, или пьете чай и уходите.
   - Хорошо, зайду с другого конца. Я представляю главное разведывательное управление...
   - Это я уже слышал.
   - Точнее, специальную разведывательную группу. Наш отдел готовит команды профессионалов, готовую выполнить любое спецзадание.
   - Какое именно?
   Глаза полковника похолодели.
   - Надеюсь, нет необходимости рассказывать вам о Бумеранге и его боевом отряде? Они в составе разведывательных подразделений армии ДНР борются с диверсионными группами противника. При штурме базы отряда в Озерском тринадцать бойцов разведроты во главе с командиром Бумерангом пропали без вести. Сверху, - важно продолжал полковник, - поступило неофициальное указание создать особый отряд по поиску Бумеранга. В первую очередь - из бывших бойцов спецназа, людей с хорошей боевой и физической подготовкой. Как вы к этому относитесь?
   - Никак, - равнодушно сказал Генрих. - это ваше право.
   - Пусть так, - согласился Соловьев. - Однако ее эффективность должна быть высокой, учитывая цели и задачи группы. Между прочим, мы можем провести вашу юридическую реабилитацию, восстановить вас в армии.
   Генрих встретил взгляд гостя и понял, что тот знает некоторые вещи из его прежней биографии.
   - Вы хороший вербовщик, полковник, - криво улыбнулся он. - тем не менее мне надо подумать.
   - Разумеется, - кивнул Соловьев. - У нас есть время. - Он посмотрел на часы. - Десяти минут хватит? Я пока чайку похлебаю.
   Данзас невольно рассмеялся.
   - Вы на всех так давите?
   - Нет, - усмехнулся грушник, - только на тех, в ком уверены на сто процентов.
   Он взял с подноса чай и бутерброд с сыром.
   - Может быть, лимон принести? - сыграл гостеприимного хозяина Генрих.
   - Будьте любезны, ломтик лимончика.
   Данзас ушел и вскоре принес на блюдечке порезанный на дольки лимон. Гость и хозяин принялись пить душистый цейлонский напиток. Потом Генрих сказал:
   - А если я не соглашусь работать в вашей команде?
   - Вы согласитесь, - спокойно отозвался Соловьев. - Во-первых, такие дела доверяют только избранным и хорошо проверенным людям, таким, как вы. Во-вторых, вы будете работать не на какого-то конкретного человека, будь он даже президентом, не на группу лиц и даже не на конкретную организацию, а на страну, на ее престиж в глазах граждан. Согласитесь, это весомый аргумент.
   Наступило молчание.
   Полковник пососал дольку лимона, начал жевать бутерброд, сверкая крупными белыми зубами.
   Генрих раздумывавший над своим нынешним финансовым положением, о своих недругах, до которых не мог дотянуться вследствие их высоких должностей, размышлял, взвешивал решение, пока вдруг не понял, что его абсолютно ничего не держит дома. Поднял голову и встретил холодновато-проницательный взгляд полковника.
   - Кто будет командиром группы?
   - Я, - сказал Соловьев. - Вы согласны?
   - Разве есть другие варианты?
   - Я ничуть не сомневался в вас. Вы умеете принимать быстрые и умные решения.
   - Думай медленно, - Генрих усмехнулся, - а соображай быстро. Вы предусмотрели мой статус в команде?
   - Мы предусмотрели все детали. - Соловьев вынул из внутреннего кармана пиджака плотный толстый конверт. - Это ваши новые документы и материалы задания. С завтрашнего дня вы ассистент в бригаде медиков МЧС российского филиала Красного креста.
   - Медик... - пробормотал Данзас.
   - К нам в управление можете не заходить, вы уже оформлены официально. Здесь же, в конверте, адрес, куда вам следует прибыть в течение двух суток. - Полковник не спеша допил чай, встал. - Так что разрешите откланяться. До встречи. - Он протянул руку ладонью вверх.
   Генрих тоже встал, слегка пораженный быстротой и напором, с какими была решена его судьба, пожал твердую, крупную руку гостя, покачал головой.
   - Вы знаете подход к оппоненту...
   Соловьев засмеялся, вышел в прихожую.
   - Я прилежно изучал психологию человека, майор. Откровенно говоря, я не рассчитывал, что вы легко согласитесь, но все же рассчитывал на это. - Полковник вытер платком уголки рта. - Спасибо за чай, знаете толк в заваривании. Спокойной ночи.
   Он неслышно спустился по лестнице.
  
   Глава 2
  
   Заместитель начальника военной контрразведки генерал-лейтенант Николай Петрович Корзубов был по натуре суров и несуетлив, за что получил уважительное прозвище Бывалый. Он и обликом походил на исконно русского богатыря - ростом около двух метров, широкоплечий брюнет с тяжелым лицом с крупными резкими чертами, густо-серыми глазами, которые иногда становились стальными. В контрразведке он был в данный момент вторым человеком после начальника ВКР Семенова, именно от него зависел подбор кадров и подготовка специалистов высокого класса. С ним Семенов советовался по большинству оперативных вопросов, ему давал самые разнообразные задания.
   На этот раз речь шла о поиске пропавшей в ходе боев на Донбассе группы полевого командира Бумеранга. Найти группу было политически важно, и пришлось заниматься этим делом в кратчайшие сроки, переведя его в разряд приоритетных. Ни сам Корзубов, ни сотрудники его отдела, ни ряд других высокопоставленных работников ВКР последние дни не вылезали из конторы ни днем, ни ночью, выезжая только по оперативной надобности.
   Руководство ГРУ на формирование спецгруппы дало семь дней. Шло время, а объем полученных контрразведчиками данных не позволял им сделать однозначные выводы о хотя-бы примерном местонахождении отряда Бумеранга. Конечно, кое-какие сведения разведчики получили, задействовав агентурную работу в вооруженных силах непризнанных республик, но этого было мало и информация была противоречива. Ничего особенного не дали и съемки со спутника.
  
   В десять утра полковник ГРУ Соловьев согласно предварительной договоренности вошел в кабинет Корзубова. Генерал формально улыбнулся, пожал руку вытянувшемуся перед ним полковнику, кивнул на стул и выставил перед ним сигарный ящик и пепельницу.
   - Рекомендую эти сигары, настоящая 'Гаванна'.
   Он включил вентилятор. В помещении стало довольно прохладно.
   - Твой десантник представляется хорошей кандидатурой. Насколько я понимаю, ты собираешься взять его на крючок с перспективой.
   - Это профессионал высокого класса, - выпустил облачко дыма Соловьев.
   - Твое решение правильно, - блестящие стального цвета глаза контрастировали с неживой желтоватой кожей, и казалось, что настоящий Корзубов спрятан внутри под некоей маской. - Но ты склонен излишне доверять людям и пускать дело на самотек, что не способствует успехам...
   Полковник напрягся, слегка изменившись в лице.
   - Задумался? - неодобрительно спросил Корзубов. - серьезные дела не прощают промашек.
   Вроде ничего особенного генерал-лейтенант и не сказал, а у Соловьева холодок по коже: тут ведь не кричат, ногами не топают, не угрожают; стоит шефу только глазом моргнуть - и нет больше полковника Соловьева. И прекрасный цвета бутылочного стекла галстук за сто долларов будет не нужен, и пошитый в Милане костюм не пригодится, и накопленные четыреста тысяч евро, и особняк в Черногории, и другие приятные мелочи... А придется пересесть на голые, отполированные вонючими арестантскими телами нары на долгие годы, а скорее всего до конца своих дней. За его 'подвиги' это вполне возможно, а в нынешнее смутное время им пожертвуют без раздумий - одним полковником больше, одним меньше.
   - Все идет по плану...
   - Я вот что скажу: такой канал терять нельзя. Оборот большой, деньги капают, подручного материала много и нужные люди подмазаны...
   - Откуда вы все это знаете? - не удержался полковник.
   Уголки широких губ чуть приподнялись: русский богатырь довольно улыбался.
   - Если бы я ничего не знал, то так бы высоко не поднялся. Сидел бы в своем Саратове. Такие деньги на ветер бросать нельзя. Бумеранг поставляет нам материал, мы должны его выручить.
   - А разве нельзя работать без него?
   - Вот тебе раз! - искренне удивился генерал. - характер человеческий, психологию знать надо! Бумеранга знают люди, доверяют ему, обращаются за помощью, за защитой. Народный герой... Я уже не говорю о его славном боевом прошлом, участии в штурме Гудермеса.
   - Это в первую чеченскую? Я понятия не имел...
   - Как же так? - укоризненно глянул Николай Петрович. - Бумеранг воевал в составе десантно-штурмового батальона еще двадцать лет назад! Был награжден орденом мужества! Он только в две тысячи восьмом переехал на Украину!
   Он вытащил из ящика стола и положил перед полковником прозрачную папку с ворохом документов и пока тот внимательно читал, короткие сильные пальцы энергично выбивали по дымчатому стеклу журнального столика бравурный марш.
   - Ясно. Форсировать работу с этим майором?
   - Встретитесь как коллеги, можете выпить, и ты под большим секретом сообщаешь, что его дело может быть пересмотрено и он может быть восстановлен в рядах вооруженных сил. И закинешь удочку: зачем ждать? Надо отправиться в одну командировку и делать там, что он умеет... Ему деваться на воле особо некуда, и я почти уверен, что он ищет возможность применить свои навыки. В таких случаях нужен только толчок.
   Соловьев задумался. Если тот парень заартачится, можно свести все к шутке, если захочет проверить по каким-то своим каналам, все оформлено безупречно. Тут никакого риска.
   - В личном деле упомянуто, что он тщеславен. Такой захочет проявить себя...
   - Желательно было бы проверить его навыки еще до отлета. Да, если произойдет утечка информации о характере контактов Бумеранга с нами, операция отменяется.
   Полковник молчал. Операцию стоило проводить. Слишком уж большие деньги стояли на кону, да и практическая польза. Правда, вот один немаловажный вопрос...
   - А если Бумеранга уже нет в живых?
   Генерал закурил новую сигару. Он не спеша затянулся, и полковник понял, что этот вариант тоже предусмотрен.
   - Мы должны точно знать. Найти его живым или мертвым. В втором случае тех спецов, кто работал с ним в отряде - кто остался в живых, - перебросить на большую землю. Остальных, кто может что-то знать - зачистить.
   - Что с Семеновым? Ни о чем не догадывается?
   - Он же из другого ведомства к нам пришел, - наслаждался сигарным дымом Корзубов, - притом недавно. В этих завалах он и вовек не разберется. Расследований никаких не будет, потому что такой информации никто не поверит. Никто и никогда. Усек, полковник?
   Соловьев даже не улыбнулся. Николай Петрович хлопнул его по плечу.
   - Да хватит хмуриться! Выше нос, дел невпроворот! Пойдем перекусим!
   Тяжело поднявшись, полковник двинулся со своим спутником к лифтам.
   - Ты знаешь, что твой адъютант уже участвовал в подобных операциях? - неожиданно спросил Николай Петрович.
   - Неверов? - полковник уже устал удивляться. - Не знал...
   - Костяк команды составляют человек семь-восемь, знакомых с этим делом, неоднократно бывавшие в подобных экспедициях. На остальные несколько мест кандидаты у меня имеются. А план мы еще подработаем. Досконально подработаем. Никаких сбоев тут быть не должно.
   Они остановились у прозрачной лифтовой шахты. Генерал нажал кнопку вызова лифта.
   - Николай Петрович, у Елены все в порядке? - тихо спросил Соловьев.
   Генерал покачал головой:
   - Никакого отторжения. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
  
   Полковник Соловьев быстрым шагом подошел к обшарпанному зданию штаба воинской части. Вместе с ним появился подполковник Рыбенко, маленький, большеротый, лысоватый - командир подразделения МЧС 'Победа', специализировавшегося на работе в горячих точках.
   Внутри было жарко, вентилятор не спасал положения.
   - Радиограмма, товарищ подполковник, - молодой лейтенант с широким как блин лицом протянул заполненный мелким каллиграфическим почерком бланк.
   Рыбенко бегло просмотрел текст, потом прочитал внимательнее и пожал плечами.
   - Мы могли бы и сами слетать туда, - он обернулся к Соловьеву. - у нас полностью укомплектованный, хорошо обученный экипаж, с опытом работы именно в зоне боевых действий... Стандартный вылет, зачем что-то менять?
   Он внезапно осекся и вперился взглядом в полковника. Тот, в свою очередь, властно посмотрел на капитана.
   - Командовать операцией, как вы видите, поручено мне, - прервал затянувшуюся паузу Борис Николаевич. - сменная группа в составе восьми человек уже находится в расположении части, не так ли?
   - Да-да, - поспешно кивнул головой подполковник. - прибыли вчера около полудня. Мы не вмешивались в их работу.
   - Обеспечьте погрузку в самолет всего необходимого по спискам. Это все, что требуется от ваших подопечных.
   - Есть.
   - Когда намечен вылет? - поинтересовался Соловьев.
   - Завтра вечером, - ответил подполковник, бросив подобострастный взгляд.
  
   Глава 3
  
   - Да, сегодня Бумерангу сорок три года, день рождения. Он очаровательный человек. Безусловно, это настоящий народный герой. - распалялся в эфире популярного политического ток-шоу известный патриот-алкоголик, главный редактор газеты 'Послезавтра' Александр Прохоренко. - Такие герои рождаются как раз в народных войнах. Если в государственных войнах героями становятся люди, отмеченные государством, когда государство указывает на кого-то - он герой и у Сталина был целый сталинский синодник из героев и мучеников, то здесь - народ сам выплёскивает эти характеры и темпераменты. Поэтому Бумеранг - любимец нашей публики. Он герой, и он наш любимец. В нём присутствует какое-то очарование человека простого, задушевного, бесстрашного, любопытного, и в то же время экзотичного. Поэтому в этот день я желаю ему добра, желаю ему безопасности, желаю, чтобы в этот день его обняла его прелестная пышная красавица-жена, чтобы, он вырвался из котла среди этих раздолбаных, разгромленных поселков, чтобы сели они вдвоем за стол, чтобы выпили за любовь. Дай бог тебе удачи, Бумеранг.
  
   Передачу Генрих прослушал, уже находясь на территории части. Майор по личной просьбе Соловьева проводил с личным составом занятия по рукопашному бою. На тренировке следовало поднатаскать курсантников на предмет выполнения некоторых приемов. Едва ротный, соблюдая уставные формальности, напомнил солдатам о важности отработки приемов рукопашного боя, Борис Николаевич остановил его. Полковник вышел на середину площадки, стал перед строем и вглядываясь в лица курсантников, заговорил с явным вызовом:
   - Вот вы все уже отработали приемы боя со штык-ножом, примкнутым к автомату. А сможет ли кто-нибудь из вас отразить нападение противника, вооруженного саперной лопаткой?
   - Так точно! - не сдержался уверенный в себе срочник.
   Соловьев подозвал смельчака к себе и приказал снарядить его автоматом со штык-ножом.
   Сам же дал Генриху саперную лопатку.
   - Всем внимательно смотреть! - наказал он остальным. - После схватки разберете вместе с майором ошибки. А то, что они у вашего товарища будут, не сомневайтесь.
   Парень и Данзас стали друг напротив друга.
   - Начинаем. Нападай. Работаем в полный контакт, - дал добро полковник.
   Курсантник напрягся, готовясь к нападению. Крепко удерживая автомат, он ринулся вперед и попытался нанести удар в живот. Генрих резко плашмя ударил саперной лопаткой по стволу в районе газовой трубки со ствольной накладкой. Следующим движением он отвел автомат в сторону, приподнял вверх и схватил рукой за ствол. Солдат не успел опомниться, как майор поднял его автомат под углом почти девяноста градусов. Левой рукой он ухватился за ствольную коробку и дернул автомат влево, заставляя противника потерять равновесие. Курсантник подал корпус в сторону, чтобы не дать вырвать из руки автомат. Однако майор правой рукой, не отпуская лопатку, заломил свободную руку нападающего и заставил парня рухнуть на землю. После этого Данзас имитировал удар саперной лопаткой по голове.
   - Ты понимаешь, чем бы закончился этот бой, будь он реальным, - промолвил полковник, помогая курсантнику подняться.
   - Так точно, - хмуро ответил тот и покосился на сослуживцев. Все они с серьезными выражениями лиц продолжали внимательно следить за происходящим на площадке. На месте моментально поверженного солдата-срочника вполне мог быть каждый из них.
   - Ты не обижайся, - уловив настроение бойца, заметил Генрих. - Выпады в живот далеко не всегда хороши. Я только что показал эффективную контратаку. Ситуации, конечно, бывают разные. И ни одна из них не похожа на другую. Но и ты, и твои однополчане должны научиться сочетать в своих действиях все то, чему вас учили. Движения должны быть отработаны до автоматизма. В реальном бою враг не позволит тебе раздумывать. Враг просто будет тебя убивать. Поэтому решения нужно принимать мгновенно, иначе тебе начнут выковыривать мозги саперной лопаткой.
   Солдаты ловили каждое слово Генриха, понимая, что тренировка еще не завершена. Данзас на полуслове оборвал свое объяснение и сделал молниеносное движение лопаткой в сторону другого курсантника. Он опять-таки всего лишь имитировал удар лопаткой в правое предплечье. Срочник, хоть и не ожидал подобного продолжения занятия, однако каким-то чудом сумел отреагировать. Он отскочил и сноровисто ушел в сторону, поднимая с пола автомат. Генрих напирал, норовя нанести новые удары, вернее, обозначая их. Этот курсантник, помня неудачу первого смельчака, действовал более умело. Однако все время ему пришлось обороняться. Генрих умело напирал, атаковал, пока не свалил солдата с ног ударом в опорную ногу с последующей подсечкой.
   - Для настоящего десантника оружием может стать все, что есть под рукой. Любая мелочь, от зубной щетки до куска рельса, - важно промолвил Соловьев.
  
   - Вы уже прошли медкомиссию? - обратился полковник к Генриху после окончания тренировки.
   - Да, два часа назад, - ответил принявший душ и переодевшийся Данзас.
   - Отлично, отлично.... - задумчиво пробормотал полковник.
   Он хотел сказать что-то еще, но во двор въехала штабная машина и остановилась прямо напротив спортзала. К командиру батальона обратился водитель начальника штаба полка:
   - Товарищ полковник, вас срочно вызывают в штаб полка.
   - Причина известна? - уточнил он.
   - Совещание. Гости из Москвы приехали, - лаконично ответил водитель.
   - Ну, раз столичные гости, то понятно, - усмехнулся Борис Николаевич.
   - Отдохните перед вылетом. С остальными членами группы познакомитесь уже в полете, - тихо сказал он Генриху перед тем, как сесть в служебную машину и поехать в штаб полка. Полковник прекрасно понимал, что совещание с участием неких московских гостей, скорее всего, кураторов 'мероприятия' может означать лишь одно - группа полностью скомплектована и до вылета остаются считанные часы. Видимо, оставалось обговорить последние детали. Ему оставалось лишь запастись терпением и узнать обо всем из первых уст.
  
   Теплый летний вечер незаметно вступал в свои права, а сборы были еще в самом разгаре. По периметру аэродрома зажглись прожектора, освещая могучий силуэт готового к вылету самолета Ил-76. Военно-транспортный красавец выглядел солидно. Техники в который раз проверяли все бортовые системы, чтобы они не подкачали в нужный момент. Юркий грузовичок с топливной цистерной старательно перекачал в баки самолета остатки горючего и быстро покинул аэродром. Управлять воздушным монстром должен был майор авиации Андрей Волгин, пилот с двадцатилетним стажем.
   Похоже, начинают подтягиваться и мои коллеги, отметил Данзас: рыжеволосый, веснушчатый капитан-лейтенант первый занял свое место в чреве гигантской машины.
   - А когда остальные приедут? - спросил вышагивавший по пассажирскому отсеку Генрих и зевнул.
   - Когда приедут, увидим, - почему-то резко ответил парень. - А пока - ждем распоряжений, не мешаем погрузке.
   Генрих не стал спорить с парнем и чтобы расслабиться перед полетом, вышел из самолета и стал прогуливаться неподалеку от аэродрома.
  
   Ровно в семнадцать часов к воротам в/ч 57272 подкатил просторный крытый микроавтобус с затемненными стеклами, раскрашенный в камуфляжную окраску. Ничего странного в том, что военный транспорт приезжает на аэродром, не было, а поскольку из кабины высунулся сам полковник Соловьев, невыспавшийся солдат-срочник не стал соблюдать предусмотренных правилами несения службы проверки, а просто нажал на кнопку. Шлагбаум отъехал и грузовичок направился в сторону летного поля.
   Возле небольшого ангара, стоявшего рядом с летным полем, грузовик затормозил. Полковник Соловьев ступил на знакомый бетон. Из чрева микроавтобуса появились десять человек в синих комбинезонах МЧС - восемь мужчин и две женщины, все подтянутые, тренированные, спортивные.
  
   Генрих внимательно наблюдал за выгрузкой своих будущих 'товарищей по оружию', когда сзади послышалась тяжелая поступь и хрипловатый голос произнес:
   - Маленько ботаем по фене, а майор?
   Этот голос был Генриху хорошо знаком. Он медленно повернул голову.
   Мощный, с приплюснутыми ушами и пуговичным носом Евгений Неверов подошел к Данзасу, положил руку на плечо, весело подмигнул. Шесть лет назад, когда он спас бывшего однополчанина, ввязавшись в драку с бандитами из Дагестана возле 'Пулковской', не задумываясь, вырубив стулом одного из нападавших, уже выхватившего пистолет и готовившегося выстрелить Генриху в спину, он тоже оставался совершенно невозмутимым. Тогда майор испытал к коллеге-десантнику глубокую благодарность. Сейчас он решил держать дистанцию.
   Плавным движением Данзас сбросил тяжелую ладонь.
   - Ладно, Жень, не время сейчас для сантиментов. Потом поговорим. Надо устроиться сначала.
   Неверов недоуменно пожал плечами.
  
   Генрих отошел, закурил, вглядываясь в вечернее небо. Про Неверова давно ходили противоречивые разговоры. Они познакомились, когда тот уже был сверхсрочником, потом Евгения в конце нулевых каким-то непонятным образом перевели служить в Чечню, где, по рассказам находившихся в командировках в том регионе, он участвовал в карательных операциях, зачистках спецподразделениями сел и населенных пунктов. Про него в солдатских компаниях циркулировали разные нехорошие слухи.
   Работа спорилась. Слегка ссутулившись, полковник первым вышел на летное поле и медленно пошел вперед к самолету. За ним группой шли остальные.
   'Ил-76' стоял в самом конце взлетной полосы. Там ощущалась жизнь: горел в грузовом отсеке свет, слышались голоса, суетились солдатики, загружавшие в чрево самолета необходимый для операции багаж. Увидев приближающуюся процессию, Данзас остановился, вглядываясь.
   - Слышь, Женя, а это кто такие?
   - Наш экипаж, - обыденно ответил адъютант.
  
   Глава 4
  
   Генрих и возглавляемый полковником отряд разминулись. У одного из членов команды Соловьева из-под края куртки выглядывало дуло автомата. Они подошли к самолету. Десантно-грузовой "Ил-76" комфортом не отличался. Под потолком были наварены какие-то рельсы, висели скрученные тросы. По бокам салона стояли ряды широких металлических сидений, как на вокзале. В этом гиганте можно было перевезти батальон. Или разместить внутри танк, пару грузовиков или бронетранспортеров.
  
   Сейчас в нем удобно расположились тринадцать человек, считая Генриха.
   Данзас оглядывал своих будущих коллег.
   Этот отряд, во главе с подтянутым, хоть и уставшим Соловьевым выглядел достаточно буднично. Дюжина молодых людей, включая двух дам. Самому старшему, если не считать полковника - лет тридцать пять. Смотрели они на майора несколько настороженно.
   - Располагаемся! - приказал полковник.
   - Смотри, Паша, нового "спеца" доставили! Хиловатый какой-то, -
   интонация была такой ехидной, что Генрих резко взглянул в сторону новоприбывших.
   Напротив раскладывали пузатые рюкзаки и объемные сумки двое крепышей, похожих друг на друга и напоминающих вышибал в ресторане. И типаж этот был Генриху знаком. Густоволосая, но короткая стрижка, побитые уши, пуговичный мягкий нос. Определенно, одна компания. СОБР? ОМОН? Спецназ МВД?
   - Ага, дохнут как мухи! - добавил более высокий из этих двоих, с небольшим шрамом над правым глазом.
   - Отставить, - расслабленно, но отчетливо и жестко отозвался Неверов, развалившись на сиденье у иллюминатора. Это произвело впечатление - парочка мгновенно стерла свои нагловатые улыбки.
   - Это Павел и Николай, - лениво показал на них рукой Неверов. - вечно задираются на новеньких.
   Генрих не ответил, и Евгений, медленно поднявшись, подошел к
   нему:
   - А это - Всеволод! - со значением представил он высокого шатена с
   интеллигентным симпатичным лицом. - Это наш штатный психолог! Рекомендую с ним дружить - он очень серьезный человек! Чужие мысли на расстоянии читает, да еще и гипнозом владеет, - хитро улыбнувшись, он уселся на свое место.
   Шатен крепко пожал руку Генриха, и чуть исподлобья глядя в глаза Данзасу, с улыбкой проговорил:
   - Не удивляйтесь, у нас сплоченная команда, которая не сразу впускает новичков в свой коллектив. Так что сначала к вам здесь будут присматриваться. Хорошо, что вы здесь встретили знакомых.
   Генрих понимающе покачал головой.
   - Надеюсь, мы сработаемся, - мягко добавил психолог. Он снова взглянул на Генриха и тот немного удивился, увидев как контрастируют с молодцеватым внешним видом Всеволода его прозрачные, слезящиеся, старческие глаза.
   Данзас медленно отошел в сторону.
  
   Самолет с ровным гулом тащил их на высоте свыше десяти километров. Чернеющим покрывалом раскинулось над городами южное летнее небо, а внутри салона было светло, как днем. В свете от многочисленных плафонов усталые лица казались бронзовыми. В хвосте, в полумраке, тоже сидело несколько человек -полковник позволил проводить свободное время по своему усмотрению.
  
   Военно-транспортный самолет направлялся в Ростовскую область. Часть пути уже осталась позади, но лететь до точки назначения было еще довольно долго. Полковник не спеша рассказывал подробности предстоящей операции и все, что так или иначе ее касалось. Он считал, что нельзя было упускать из внимания ни одной детали. По его мнению, любой, даже самый незначительный, нюанс мог оказаться весьма важным. Именно поэтому Борис Николаевич не просто вводил подчиненных в курс дела, но и объяснял все, что только мог объяснить в пределах своих полномочий и элементарной осведомленности.
   Слушатели расположились полукругом. Кроме Генриха, полковнику внимали еще пятеро. Савельев их представил как офицерский состав группы. Два лейтенанта, один старший лейтенант, два капитана. Все они оказались специалистами в определенной сфере. Сергей Червяков и Андрей Черных были профессиональными снайперами. Самые сложные стрелковые задачи они выполняли легко, в том числе и ночью и в плохих погодных условиях. Тарас Борисенко являлся прекрасным связистом. При необходимости он умел превращать почти любой предмет в своих руках в передатчик или же в необходимую для передатчика деталь, что было очень важным умением в экстремальных условиях. По минам и любым другим взрывным устройствам специализировался Илья Равинский. Он неоднократно участвовал в спецоперациях по разминированию разнообразных объектов. Медиком в четвертом поколении был Виталий Терпугов. С легкостью отказавшись от карьеры гражданского хирурга в Москве, он выбрал путь военного врача.
  
   Соловьев горделиво окинул взглядом своих подчиненных. И хотя команду на основе личных дел составляли без его участия компетентные товарищи из спецучреждений, выбор их казался безупречным.
   - Группа не выходит на связь уже столько времени, а мы только сейчас летим на помощь. Разведка сработала слабовато, - заметил Черных.
   - Ничего удивительного, - отозвался связист. - Бумеранг же не координирует свою деятельность с Центром. Когда их отряд исчез в этом регионе, наши связались с руководством республики и получили более-менее конкретные данные. Было сделано предположение о вероятности спасения всей группы или ее части. В Москве начали шевелиться. А когда поступила информация, что группа находится в плену, шевелиться стали еще больше.
   - Вот и понадобились наши услуги, - усмехнулся медик.
   - Да, Тарас, - обратился Генрих к связисту. - Пожалуй, ты описал все очень близко к реальности. Может, еще и наше задание в общих чертах опишешь?
   - Это уж нет, - протянул тот. - Это ваша привилегия, товарищ полковник.
   - Все довольно просто. - Соловьев открыл блокнот и начал объяснение: - Итак, каждый из вас уже в курсе, что отряд полевого командира Бумеранга по-видимому, попал в плен в районе боевых действий примерно вот в этом квадрате, - он сделал пометку карандашом на карте. Замечу, что отряд занимался защитой мирного населения от боевиков 'Правого сектора'. Но по неизвестной причине они попали в окружение. Сразу хочу сказать, что не наше дело выяснять, почему это все же произошло. Москва поставила перед нашей группой другие задачи и определила наши полномочия в другой плоскости деятельности. Если говорить коротко, то это спасательная операция, но допускается возможность участия в боевых действиях. Уверен, что каждый из вас к ним готов. Из предоставленных ГРУ материалов следует, что нам не придется иметь дело с регулярной армией. Опасность могут представлять разнообразные вооруженные формирования, которых, к сожалению, достаточно в тех местах. Поэтому мы должны быть готовы ко всему.
   Полковник обвел взглядом присутствующих.
   - Нам не привыкать, - в обход формальностей субординации вставил свою реплику Илья. - не в первый раз собираемся.
   - Специалистов у нас хватает, - кивнул полковник. - Но, в целом, повторюсь, у нас спасательная операция. На аэродроме в Ростовской области мы пересядем на машины и еще ночью пересечем границу. Оружие, боеприпасы, необходимый запас сухого пайка у нас имеется.
   - То есть прямой высадки на территорию Украины, как я понял, сначала не будет? - с позволения майора уточнил Червяков.
   - Ты правильно понял, - подтвердил командир и пояснил: - Мы действительно сначала приземляемся на нашей территории. Разведданных по району, где предстоит действовать, недостаточно. Руководство ДНР не может помочь нам соответствующим транспортом. Загружать машины и высаживаться на той стороне рискованно. Мало ли к чему это может привести и чье внимание привлечь. Поэтому высаживаемся на подготовленный аэродром вот здесь, - полковник поднял карту перед собой, чтобы видели все и указал карандашом на точку перед границей, - самолет разворачивается и летит дальше по своей программе, пилоты свою задачу выполнили. Мы же после приземления пересаживаемся, как я уже сказал, на автомобили и берем курс на запад.
   Борис Николаевич раздал несколько распечаток подробной карты региона и продолжил объяснение:
   - Вот здесь, по имеющейся информации, может находиться Бумеранг, - Он указал на восток Донецкой области. - Населенных пунктов рядом нет. Лишнего внимания к себе нам привлекать не нужно. Однако если придется, то тогда уж придется. События ведь по-всякому развиваться могут. Но пока мы исходим из того, что условия для группы окажутся идеальными. По плану, мы должны прибыть в указанный район и, воздерживаясь от контактов с местными жителями, досконально прочесать местность. Встретившись с отрядом Бумеранга, оказать ему всю необходимую помощь. Не исключено, что у него есть раненые. Думаю, что для тебя, Витя, - полковник обратился к медику, - работы там будет предостаточно. Конечно, твои коллеги будут помогать тебе. Ну а вообще нам необходимо будет оказать всестороннюю поддержку Бумерангу и его людям. В том числе и вооруженную. Сколько это займет времени, сказать трудно. Потом мы ждем дальнейших инструкций из Центра.
   - Ну а если отряд Бумеранга захвачен в плен? Обсуждался ведь главным образом этот вариант... - подбрасывая на широкой ладони пистолет, поинтересовался Черных.
   - Мы обязаны найти Бумеранга, что бы там ни происходило. Если понадобится, то для выполнения этой задачи мы применим оружие.
   Вас набирали именно для этого, - без обиняков ответил полковник. - конечно, нельзя исключать такой вариант. Будем надеяться, что этого не случится. Впрочем, вы профессионалы и должны быть готовы к боевым ситуациям. Оружия у нас достаточно. Поэтому при возможном осложнении ситуации защищаться есть чем.
   - Да-а-а, дела... - задумчиво протянул Неверов, у которого упоминание предыдущих спецопераций вызвали какие-то смутные то ли воспоминания, то ли ассоциации. - Пока все эти разговоры остаются лишь гаданием на кофейной гуще. Прибудем на место событий, разберемся в реальной обстановке и уж тогда начнем быстро реагировать на все, что там будет происходить.
  
   Участники мобильной группы кивнули головами. До пункта прибытия оставался еще час лету. Обычно в таких случаях десантники переключаются на житейские разговоры с шутками, анекдотами, невыдуманными историями из повседневной жизни. Но в этот раз практически никаких реплик не слышалось. От сидевших в конце двух парней и девушек исходила отчужденность. Генрих взглянул в иллюминатор. Отсюда, с семи тысяч метров, земля казалась необычайно притягательной. Словно окутанная ореолом тайны, в своей 'вуали' она необыкновенно хороша, словно эффектная невеста во всем белом источает ослепительный свет.
   Многотонная машина начала снижение, прошли томительные минуты, и Данзас увидел, как земля под ними приближается: на глазах распалась 'вуаль', скомканное белое полотно плавно расползается, превращаясь в рваные куски, и вот уже на обнаженном теле Земли проступают вены рек и пятна лесов. Квадраты полей напоминали простыни.
   Почти вся группа лежала на парашютных сумках с вещами, время от времени поглядывая в иллюминаторы. Среди ящиков с продовольствием, медицинской аппаратурой и оборудованием, оружием и боеприпасами раскинулась чертова дюжина людей.
   'Родная земля, посадку проспишь!' - толкает в плечо старшего лейтенанта медицинской службы Дину Дроздецкую здоровяк Павел.
   Входные сопла двигателей 'Ил-76' жадно заглатывают воздух, и железная птица клокочет, когда тот, смешавшись с керосином, словно в шумливом примусе, гудит пламенем на лопатках турбин и вылетает черной копотью, которая в вечернем небе видна как белый след...
   Степь надвигалась на них, казавшись в сумерках чернеющим океаном, не имеющим краев и границ; Генрих пошевелил ногами, затекшими во время перелета.
   Колеса лайнера мягко толкнули бетонку небольшого недавно построенного военного аэродрома, и самолет еще некоторое время преодолевает аэродромный участок по узким, обозначенным ярчайшими прожекторами рулежным дорожкам.
   Но вот, наконец, грузовые люки медленно открылись, и горячее дыхание засасывает пассажиров в жерло южной, несмотря на вечер, духовки.
   Неверов кисло улыбнулся, оглядев пространство вокруг:
   - Командир, прилетаем с такой миссией - и без оркестра...
  
   Глава 5
  
   Члены команды потихоньку собирались со своими сумками под крылом. Обвесившиеся поклажей они тронулись в обход взлетной полосы к ангарам 'четвертушки' - двадцать пятого отдельного смешанного полка.
   - Кругом бардак... - шепотом ругался радист Тарас, тяжело дыша в летней духоте, которую так и не сменила вечерняя прохлада.
   Рядом на летном поле, неподалеку от приземлившегося 'Ила' находилось два вертолета, вывесивших над собой синие блюдца лопастей, рядом суетились летчики в светлых комбинезонах.
  
   Несмотря на поздний час, аэропорт гудел, словно встревоженный улей. Солдатики деловито заносили в машины выгруженные из самолета ящики и баулы. Выстроившись цепочкой, наклонив головы, они поднимали ногами теплую, похожую на серую пудру, пыль. Какие-то полторы сотни метров - группа пересекла летное поле. Ангар совсем рядом... Долговязый Всеволод, наиболее, пожалуй, далекий в отряде от физподготовки, покрылся крупными красными пятнами. Пот крупными каплями стекал с его лица, он бросил обе свои сумки рядом с машиной, упал на них, жадно глотая ртом воздух. Чуть отдышавшись, произнес:
   - То ли еще будет.
   Их ждали два микроавтобуса и джип.
  
   Когда машины отъехали от аэропорта километров сто на запад, Соловьев велел перебраться в кузов его пикапа Неверову и Данзасу. Машины в это время шли по пустынной, почти безлюдной местности. Пару раз на пути группе попадались жилые домишки, но водители объезжали их за несколько сот метров.
   С одной стороны, было хорошо, что группа не привлекала к себе внимания. Местные жители принимали спасателей за боевиков. С другой стороны, полковника настораживало то обстоятельство, что время от времени слышались разрывы снарядов. Причем не так уж и редко. Чем дальше группа углублялась на территорию сопредельного государства, тем меньше сомнений оставалось, что придется ввязываться в бой.
   - Летучка? - спросил Неверов, запрыгнув в кузов и усаживаясь спиной к кабине.
   - Она самая, - подтвердил Соловьев и приказал водителю прибавить скорость. - Задача у нас впереди не из самых простых. Я даже не берусь сказать, насколько она сложная.
   - Ну да. - Неверов усмехнулся и сплюнул за борт. - Мы ведь сложных задач отродясь не выполняли. Последняя тоже оказалась детской игрой - всего восемь противников, эка невидаль.
   -Тогда все-таки проще было, - махнул рукой Соловьев. - Там у нас четкий ориентир имелся, куда двигаться. А сейчас мы только приблизительный квадрат знаем. В тех местах густо с укропскими войсками и техникой. Уйти оттуда будет непросто.
   - Вертушки нужны, - заявил Генрих.
   - Предусмотрено, - кивнул головой Соловьев. - 'Ми-8', он и как транспортный, и как штурмовой сгодится.
   - Отлично. - Неверов усмехнулся. - Значит, пути отступления обеспечены.
   - Нас сто раз могут остановить по пути, - проговорил Борис Николаевич. - Чем ближе к зоне боевых действий, тем гуще украинских солдат, патрулей, просто каких-то ихних подразделений. А они обязательно будут, потому что укры опять начали широкомасштабное наступление, при поддержке артиллерии. А что это означает? Что нам открыто ехать нельзя. Еще сотня-другая километров - и мы попадем из пустынных районов в населенные.
   - Пока ночь, можно много проехать, - адъютант смотрел в темноту. - А там посмотрим.
   - Маскировка у нас надежная, - полковник умиротворенно зевнул. - какое-то время проблем не будет. Но на нашей, считай, территории. Дальше - как уж получится, тихо или где шумно. В любом случае у нас есть еще часов шесть спокойных, а потом полная готовность.
   - Командир, поспи, - фамильярно сказал Неверов. - завтра тяжелый день, а я поведу группу. Все знают, что делать.
   Соловьев вздохнул и промолчал. Машины притормозили, и адъютант перебежал в замыкающий микроавтобус. Колонна снова тронулась в путь, затряслась на широкой степной дороге луганщины.
  
   Пикап и микроавтобусы продолжали свой маршрут по территории восточной Украины. Светало. С момента выезда дорога была более или менее спокойной. Ничего особенного не произошло, никто не пытался остановить машины. Другого транспорта и тем более людей поблизости не было. Казалось, что трасса попросту вымерла. Однако периодически раздававшиеся стрельба свидетельствовала о том, что где-то уже не так далеко неспокойно. Через какое-то время все эти звуки исчезли и пока больше не повторялись. Все это действовало на нервы.
   - Коля, что там впереди? - спросил Евгений у Николая, которому поручили следить за картой.
   - Да какое-то Рассыпное. А может быть, Степное. Малюсенький поселок. Когда ехали в прошлый раз, мы направлялись южнее, - пояснил тот.
   - По данным радиоперехвата, на этот раз мы просто должны ехать туда, отряд Бумеранга видели в этих местах. Может, нам аборигены помогут с информацией. - Евгений старался демонстрировать присутствие духа и пошучивал так, как делал это всегда.
   Ранним утром группа на небольшой скорости заехала в поселок, буквально с первого взгляда показавшийся весьма странным. Нигде не было видно ни одного человека. Продвижение в глубь поселка картины не меняло. Складывалось такое ощущение, будто населенный пункт просто вымер или был эвакуирован.
   - Что за хрень? - удивленно пробормотал водитель Андрей. - Где же все люди?
   - А я откуда знаю? - процедил сквозь зубы Евгений, всматриваясь в одно- двухэтажные домишки, мимо которых они проезжали.
  
   В других машинах тоже чувствовали неладное.
   - Такое ощущение, будто жители между делом просто растворились. Вот они были, а сейчас их уже нет, - встревоженно сказала Дина и поежилась от собственных слов.
   - Наверное, ушли куда-то, и, похоже, совсем недавно, - проговорил Терпугов.
   - Война все-таки, - заметил Всеволод.
   Колонна остановилась. Люди вышли из машин. Сергей и Николай вытащили пистолет-пулеметы 'Кедр' из ящиков и приготовили оружие к бою. В условиях продолжающихся которую неделю после перемирия боевых действий это было не лишне.
   - Делаю вывод - эвакуировались из-за постоянных обстрелов. - Генрих взглянул в бинокль, но безрезультатно. - Причем сделали это совсем недавно.
   - Ну что? - Андрей приостановил головную машину чуть дальше, у одного из пустующих домов. - Разведывательная группа выходит, быстро прочесываем близлежащую территорию и возвращаемся назад. Я правильно мыслю? - предложил он.
   - Не торопись, - к чему-то прислушиваясь, закусил губу Соловьев.
   В свою очередь Николай, у которого в крови уже играл адреналин, недовольно хмыкнул и готовился возразить, однако для спора времени уже не было. Из-за угла выползла странная бронированная разведывательно-дозорная машина зеленого цвета. Ее пулемет был демонстративно направлен на джип и микроавтобусы. Вся группа оказалась в непростой ситуации.
   Резко развернуться и скрыться не было времени - слишком маленькое расстояние было между ними и БРДМ. Да и для пулеметчика они были бы отличной мишенью: несколько очередей - и машины превратились бы в решето, а вместе с ним и их пассажиры.
   Полковнику не приходило в голову адекватное решение в этой непростой ситуации. Уже через несколько секунд из чрева БРДМ вылезло несколько вооруженных автоматами Калашникова мужчин в камуфляже. Послышался почти синхронный звук от передергивания затворов. Держа группу на прицеле, автоматчики окружили их со всех сторон.
   - Оружие на землю!
   Один из них, высокий и худой, как жердь, мужчина с головой яйцом и вислым носом, по видимому, главный, сделал рукой жест, требовавший всем выйти из машин с поднятыми руками. Ситуация была неприятной.
   - Скажите, пусть выходят. Спокойно, - прошептал Генрих полковнику, незаметно расстегивая кобуру.
  
   Вооруженные люди, выскочившие из БРДМ, судя по разговору и наличию опознавательных знаков на форме, явно принадлежали к ополченцам. Они подозрительно смотрели на пассажиров, затем попытались осмотреть джип.
   Понимая, что промедление грозит неприятностями, Генрих решительно заявил:
   - Мы спасательный отряд МЧС. Если наше правительство сейчас примкнуло к режиму Порошенко, это вовсе не значит, что весь наш народ поддержал правительственное решение. Кому вы подчиняетесь?
   Генрих говорил весьма складно, пытаясь убедить командира боевиков не принимать поспешных решений. Евгений быстро сориентировался в обстановке и поддакивал Данзасу, оглядывая стоявших напротив вооруженных людей. Остальные вышедшие лишь молчаливо наблюдали за сценой в ожидании непредсказуемого исхода.
   - А мы сами себе начальники, - внезапно заговорил стоявший слева от яйцеголового, патлатый, неряшливый, с пучком сальных волос мужичонка лет тридцати. - ваши машины и товар конфискуются на нужды вооруженных сил республики.
   Сделавший жест рукой худой мужчина насмешливо посмотрел на него и Данзас вдруг понял, что это банальные грабители, обыкновенная банда, действующая под видом сил ополчения ДНР, либо грабители непосредственно из числа ополченцев, подчиняющаяся какому-либо полевому командиру средней руки.
  
   Из зарослей напротив вырулил Уазик, укрепленный по бокам приваренными бронелистами. В нем сидело двое человек. Водитель что-то объяснял своему помощнику. Увидел их, командир боевиков помахал рукой.
   - Ну, давайте, что там у вас? - один из боевиков, толстый, потный кряжистый мужик подошел к дверям первого микроавтобуса и открыл их.
   Генрих с полковником переглянулись. Там находились врачи. Что там у них? Они не могли что-то сказать, так как находились под дулами автоматов.
  
   В глубине салона лежал раненый человек. Его по-видимому крепко зацепило, о чем свидетельствовала окровавленная одежда. Рядом суетились две медсестры, оказывая ему первую помощь. Раненый тихо стонал. Увидев вооруженного незнакомца, медсестры отмахнулись - мол, больного лечить надо.
   - Так, вытаскивайте коробки и перекладывайте в Уазик! - скомандовал толстый мужик. - шевелитесь, бакланы! - И слегка наклонившись к медсестрам, спросил почти интимным тоном: - а наркотики есть?
   Дина украдкой бросала на потного коротконогого толстяка взгляды, поправляя повязку раненому. Окровавленный боец, полуприкрыв глаза, тоже внимательно следил за боевиком.
  
   - Ну быстро! - мужичонка показал автоматом стоявшим чуть поодаль Генриху и остальным. - чего застыли?!
   - У нас в машине раненый, ему нужны лекарства, - Андрей тянул время. Всеволод вышел на дорогу. А Павел и Сергей куда-то делись...
   Видя растерянные лица спасателей, патлатый ополченец спросил:
   - Что с ним вообще? Долго протянет?
   - Да как сказать... - Андрей едва заметно кивнул кому-то. - судите сами.
   Толстый боевик, грубо оттолкнув Терпугова, гневно пробасил медсестрам:
   - Может добить, чтоб не мучился?!
   - Да я уже выздоровел, - раздался ровный голос Тараса и кряжистый мужик упал внутрь микроавтобуса с дырой во лбу: нежданная пуля из пистолета "ТТ" с глушителем пробила ему голову. Выстрела почти не было слышно, никто из присутствующих не сумел толком опомниться и сообразить, что происходит.
   Спрятавшийся за машиной Сергей из-за фургона поймал под уголок оптического прицела голову боевика сидевшего за пулеметом и плавно потянул спуск 'Винтореза'. От головы пулеметчика в разные стороны полетели ошметки мозга и черепных костей. Его отшвырнуло назад в кузов. Одновременно грохнул выстрел выхватившего из блиц-кобуры пистолет Павла, в лобовом стекле Уазика появилась дырка и безжизненное тело боевика-водителя сползло вниз. Из небольшой дырки в его лбу вытекала струйка крови.
   Генрих молниеносно оценил ситуацию и падая вместе с полковником на землю, крикнул своим, чтобы отползали за машины. Сам сделал то же самое.
   Наконец сбросили с себя путы оцепенения и грабители. Ожесточенная перестрелка длилась от силы секунд двадцать, но вместила в себя многое: Илью, сраженного автоматной очередью, отбросило назад на корпус микроавтобуса, а Андрей с Николаем успели схватить свое оружие и стали поливать огнем бандитов. Патлатый вскрикнул и замертво рухнул на землю с развороченной грудью. В следующий момент рядом с ним завалились и двое других боевиков, в том числе яйцеголовый главарь.
   - Ох-р! - взревел Николай, когда кусочек мяса буквально вылетел из его предплечья вместе с ошметком куртки - второй пассажир Уазика стрелял по членам отряда, высунувшись из кабины.
   Генрих наконец смог вытащить выданный ему полковником пистолет и стал стрелять из-за колеса джипа, благо обзор был хороший. Он высадил всю обойму в направлении кабины Уазика, не слишком тщательно прицеливаясь и увидел, как голова стрелявшего дернулась, между бровями появилось отверстие и бандит вывалился из кабины прямо на дорогу.
  
   Выждав полминуты, члены группы выбрались из своих укрытий. Не опуская оружие, Евгений подошел к телу главаря бандитов, перевернул его ногой, полюбовался. Носком ботинка отбросил автомат. Увидев рядом Генриха, оскалился, махнув небрежно: отвоевался, мол, конец войне.
   'И зачем такой на гражданке?' - подумал Данзас.
   - Все кончилось, товарищи, - встрепенулся Соловьев. - Чего мы лежим? Что с Ильей?
   - Наповал, - проворчал Всеволод, выбираясь из микроавтобуса. - Могу без аппаратуры определить. Катька, перевяжи Николая.
   Женщины быстро показались из чрева машины. Сергей вовремя уложил пулеметчика: бронированный кузов микроавтобуса сумел защитить сидевших внутри людей от пуль боевиков из 'АКМ'. Дина остановилась возле убитого Ильи, а Екатерина стала хлопотать над сидевшим у джипа и зажимавшим кровоточащую рану рукой Николаем.
   - Бедный Равинский, ему всего было двадцать пять, - горестно протянул полковник. - да уж, махновщина на этих землях расцвела буйным цветом.
   - А разве Захарченко и остальные не борются с такими? - удивился Генрих. -Разве они хотят, чтобы подобные банды бросали тень на их режим?
   Полковник вздохнул и задумчиво произнес:
   - За всеми бандами, тем более такими мелкими не уследишь. Да и они наверняка делятся полученным товаром с вышестоящими командирами ополченцев в этом районе.
   Подошедший мнимый раненый Тарас ни слова не говоря, взял труп лежавшего перед ним боевика и оттащил в сторону. Труп послушно сполз, открывая тело вислоносого командира. Тарас схватил его за руки и перевернул на спину.
   - Стой! - вдруг скомандовал ему Евгений. Он присел на корточки и взял мертвеца за кисть руки. - Похоже, знакомые котлы. - он снял сверкавшие металлом на солнце часы с руки яйцеголового и поднеся к своим глазам тыльной стороной вверх, cтал читать выгравированную надпись: 'Дорогому Феликсу от Тамары'.
   - Ну и что? - не понял адъютанта Борис Николаевич.
   - А кто такой Феликс? - вторил командиру Генрих.
   - Это Феликса Харченко часы, - обвел их взглядом Евгений. - ближайшего помощника Бумеранга, его правой руки, считай. Тамара моя сестра, я на их свадьбе был. Как жаль... - он с грустью посмотрел на трупы боевиков, но сожалея только о том, что никому из них он уже не сможет 'развязать язык' по вопросу появления у них этого предмета повседневного обихода.
  
   Глава 6
  
   На короткой 'летучке' решили избавиться от трупов. Полковник скривился. Он посмотрел на членов группы и подозвал к себе Павла и Андрея.
   - Выкопайте яму.
   - А если просто землей присыпать и ветками закидать?
   - Нецелесообразно.
   Вопросов больше не было. И парни принялись за работу. Они взяли из длинного ящика лопаты и начали быстро копать под усиливающимися лучами летнего солнца.
   Генрих стоял возле скулящего Николая. Он казалось, не замечал его. Дина равнодушно смывала кровь с кузова. Данзас смотрел, как кладут на носилках в микроавтобус мертвого Илью.
   Через двадцать минут яма была готова. Достаточно глубокая, что в нее вполне могли поместиться несколько тел. Члены группы с лопатами тяжело дышали и смотрели на полковника.
   - Тех из Уазика тоже? - проглатывая капли пота, спросил Павел.
   - Конечно.
   Павел, Андрей и примкнувший к ним Евгений стали стаскивать трупы в яму.
   - Оружие забирать? - бросил адъютант.
   - Да, пригодится, - брезгливо бросил Соловьев.
   Евгений оставил коллег возиться с трупами и стал закидывать оружие в джип. Те временем Павлу с Андреем пришлось углубить яму, чтобы нормально разместить все шесть тел. Наконец им это удалось и они стали
   поспешно закапывать свежевырытую братскую могилу.
   - А с ним как? - Генрих кивнул головой в сторону микроавтобуса, куда занесли Илью.
   - Вертушка прилетит, отправим домой, - тихо процедил Виталий.
  
   В половине двенадцатого подполковник Роман Липатов, следователь по особо важным делам, перешедший в ФСБ из военной контрразведки, направлялся в кабинет полковника Беликова, расположенный на втором этаже. Приемная полковника ничем не отличалась от десятков и сотен других подобных 'предбанников': те же стулья вдоль глухой стены, подтянутый молодцеватый секретарь за строгим столом, на котором в образцовом порядке расположились телефоны, аккуратные стопки папок и бумаг, непременный стакан с ручками, карандашами и ножницами. Не исключено, что и этот солидный стол, обтянутый зеленым сукном, и стулья еще помнили посетителей в строгих гимнастерках с петлицами, в которых рубинами поблескивали шпалы и ромбы, - в империи рукастые умельцы создавали мебель на века. Впрочем, имелись в приемной и вполне современные вещи, вроде новенького компьютера, напоминавшие ожидающим приема, что на улице все-таки двадцать первый век, а никак не пятидесятые годы или время брежневского застоя.
   - Товарищ полковник, Липатов прибыл. - высокий атлетичный парень в костюме доложил по 'вертушке' шефу. - Хорошо.
   Он махнул рукой на дверь и углубился в чтение газеты.
   Беликов уже больше года руководил информационно-аналитическим отделом, который в последнее время занимался все больше украинскими делами. Они с подполковником работали вместе уже год.
   - Садись, - поднял голову над столом Беликов.
   Худой, жилистый, длиннорукий, с ёжиком густых, но седеющих волос, он казался старше своего возраста, на самом же деле Михаил Павлович был всего на восемь лет старше тридцатишестилетнего Липатова. На собеседника полковник как правило смотрел строго и оценивающе, в то же время понимая и ценя шутки и юмор.
   - Может быть, мне добавили звёздочку? - с надеждой спросил Липатов.
   - За что? - с интересом задал ответный вопрос Михаил Павлович.
   - За непричинение государству большого вреда.
   - Твой ущерб ещё не подсчитан. Как только подсчитают - чего-нибудь дадут.
   - Срок? - улыбнулся Роман.
   - Чего это ты такой весёлый? - подозрительно хмыкнул полковник.
   - Надеюсь, что это учебная тревога. Вы же меня из отпуска выдернули. Даже не проинформировали, что случилось.
   - О чем, милый? - протянул Михаил Павлович.
   Липатов пожал плечами.
   - Зачем-то я вам понадобился.
   - Неприятная история. На вот, читай. - Беликов подсунул подполковнику стопку листов с текстом.
   Липатов пробежал их глазами, поцокал языком.
   - Интересно...
   - Что?
   - Куча человеческих 'запчастей', и все из одного региона... Странно. Обе партии накрыли с разницей в один день...
   - Вот нам и поручили разобраться со всем этим. - Беликов покачал головой, постучал пальцем по пакету донесений. - черт бы их всех побрал...
  
   - Понятно, внештатная ситуация, Михаил Павлович. Кто бы мог подумать, человеческие органы в контейнерах, а сами контейнеры в рефрижераторах под видом 'груза двести'... Хорошо хоть на границе перехватили!
   - Перехватили! - раздосадованно бросил Беликов. - Шесть почек, две печени, две щитовидки, прочая требуха. И это только в одной партии. А оба рефрижератора шли из Донецкой области. Вот так.
   - Обычно информация о подобных вещах просачивается, - протянул Роман. - в ДНР много нашей агентуры, надо прошерстить госпитали, больницы - что-нибудь да всплывет. Да и наверняка у пропавших без вести есть родственники, они помогут выйти на след.
   - Вот ты и найди этот источник мне! - тихо произнес полковник. - там целый полк, считай, обожравшихся лентяев! Кто проводит подпольные операции - не знаем! Где - не знаем! Совсем они нюх потеряли! Мне звонят из Генпрокуратуры, из Следственного Комитета - скандал-то нехилый!
   -А вы не поинтересовались, - Липатов сморщил нос. - для кого предназначены эти 'запчасти'?
   - Не надо, Рома. - закашлялся полковник. - умничай, пожалуйста, в другом месте.
   - Как же, война это Клондайк, для нуждающихся в органах.
   - Ты, Рома, пустое место. Дырка от баранки, - искоса взглянул на Липатова полковник. - Ты понял?
   - Cпасибо. - улыбнулся Роман. - спасибо. Дядя Миша, за добрые слова.
   - Обижайся знаешь где, сынок, - отмахнулся Беликов, - найти надо всю эту компашку. Если узнают в Киеве и кинут эту кость журналистам... В общем, отправишься в Ростов-на-Дону, ознакомишься с делами на месте.
   - Сегодня?
   - Сейчас! Свободен.
  
   Трехкомнатная квартира, в которой жил Липатов, находилась на
   шестом этаже девятиэтажного дома на Варшавском шоссе, недалеко от метро
   "Тульская". Кроме того, у него была машина и гараж. Вытащив просторную сумку с антресолей в прихожей, Роман внимательно оглядел квартиру. Кухня была небольшая, но современная, с электроплитой, финским кухонным гарнитуром из сосны и со всеми необходимыми атрибутами хозяйства.
   На кухне вяло занималась домашним хозяйством подруга Липатова - брюнетка лет тридцати в обрезанных по колено лосинах и рубашке. Она смотрела эротический фильм на маленьком ноутбуке.
   Постояв немного у двери в гостиную, приведя мысли в порядок, Роман
   принял душ, переоделся и стал перекладывать одежду из шкафа в сумку. Гостиная казалась не слишком просторной, но уютной, с ковром на полу.
   Кроме роскошного дивана, двух кресел и двух книжных шкафов, в комнате стояли еще журнальный столик, сервант с чайным и кофейным сервизами, наборами бокалов и рюмок, а также телевизор "ЭлДжи" с видеомагнитофоном.
   - Опять что-то случилось? - спросила подруга.
   - Уезжаю! - Роман укладывал в сумку электробритву и туалетные принадлежности.
   - И куда на этот раз? - донесся разочарованный голос.
   - Да тут недалеко. Часа три. Лета. - в сумку отправился комплект нижнего белья, две пары носков, запасная рубашка, термос.
   - По работе?
   - Что привезти?
   - Уши от слона!
   - Ха-ха-ха, там их нет. - Роман заскочил в спальню, взял со стола будильник, ткнул пальцем макивару в дальнем углу, понаблюдал, как она качается, улыбнулся своим мыслям. - В смысле слонов. Но есть раки, донские, очень вкусные. Что-нибудь привезти с берегов Дона? - он вошел на кухню, обнял подругу. - отвлекись на секундочку.
   - Ну?
   - Уезжаю.
   - Насколько?
   - Дня на три, надеюсь.
   - Часа три... уезжаю дня на три... - протянула женщина, наблюдая, как на экране пара уже приступила к любовным играм.
   - Ты больше ничего не хочешь мне сказать? А то я на ходу.
   - На ходу... Вон смотри как надо... У тебя все на ходу.
   - Тогда прости. Но у меня действительно нет времени. - поцеловал на прощание брюнетку Роман.
   - Пока-пока.
  
   По указанию Соловьева Евгений и Павел стали поливать из канистры УАЗ и БРДМ. Убрав собственный транспорт на безопасное расстояние, можно было спокойно заняться уничтожением следов бурной перестрелки. Неверов уже собирался зажечь факел и подпалить обе машины, как вдруг он бросил палку с паклей и крикнул:
   - А ну, стой!
   Генрих и остальные повернули головы вправо, к рощице. Они увидели, как какой-то бородатый старикан подскочил, словно ужаленный и резво ринулся в заросли кустарника.
   - Стой, скотина! - Неверов спринтером бросился за ним.
   Он покрыл разделявшее их расстояние секунд за десять, что мало вязалось с уже сформировавшимся заметным брюшком адъютанта.
   Послышался сдавленный крик и через минуту на поляну запыхавшийся, красный как рак Евгений буквально выволок весьма тщедушного, неряшливого субъекта со свалявшейся пегой бородой.
   - Ты кто? - спросил его Генрих.
   Субъекта только издали можно было принять за старика. На самом деле мужчине не было и пятидесяти. Просто одежда на нем, да и он сам был очень грязный.
   - Меня Васькой кличут, - сообщил мужик.
   - Местный? - брезгливо оглядывая человека, спросил полковник.
   - Еще какой! Всю жизнь здесь живу.
   - Куда все подевались в поселке?
   - От бомбежек сбежали, - быстро сообщил дед.
   - Неужели?
   - От них, проклятых. У нас тут несколько домов занялось огнем после ихних обстрелов... А Дарье Вороновой осколок в спину попал и привет! И еще одну бабку у нас убило, в огороде. Ну, как их похоронили, так и ушли остальные. Да тут и жило-то человек двадцать. А я остался. Некуда мне идти. А вы наши, али кто?
   - Ваши, естественно, - отозвался Павел.
   - Значит, это вы их. Ну, правильно, бандиты ...
   - Простой у нас народ, - заметил Генрих, оглядывая одетого в синие тренировочные штаны и очень грязную камуфляжную куртку мужика. - всегда вместе с победителем.
   - Хм. Что-то я сомневаюсь в искренности нашего нового знакомого, - возразил Евгений.
   Мужик насупился, отчего черты лица его заострились. Крохотная лысина, длинные черные кудри, такая же длинная неухоженная грязно-пегая бороденка, разросшийся нос, с торчавшими из ноздрей черными волосами и узкие серые глаза, остро взиравшие из-под кустистых бровей.
   - Я ничего не сделал, - наконец промолвил он.
   - А я ведь тебя раскусил, мужик, - со скрытой насмешкой, как показалось Генриху, заметил Евгений. - И ты это понял. Ведь так?
   Василий сидел перед четырьмя мужчинами во главе с Соловьевым. Услышав вопрос, он дернулся, словно сквозь него пропустили электрический разряд и мелко затрясся.
   - Встать! - вдруг неожиданно рявкнул Неверов. - Закатать рукава!
   Василий не двигался. Он весь съежился и стал как-будто эмбрионом.
   - Встать, подлая твоя душонка! - рычал Евгений. - Рукава закатал, карманы вывернул!
   Мужик и вовсе скукожился, словно его парализовало. Генрих и Павел усилием подняли мужика на ноги и крепко придерживая его, закатали тому рукава куртки и вывернули карманы. Результат не заставил себя ждать - на руках у пойманного оказалось пять пар часов, несколько колец и два мобильных телефона. Несколько секунд стояла напряженная тишина. Потом Евгений ударил мужика под дых, и тот вновь упал на землю.
   - Значит, ты мародер, гадина! - произнес Неверов, обернувшись назад. - Раз взяли, сейчас нам все расскажешь, кто они такие, - он кивнул головой на приготовленные к сожжению машины. - А потом, что стало с жителями поселка. Ждал, пока мы сделаем дело и уедем, чтобы выкопать трупы и их обчистить? - Неверов фыркнул.
   Василий молчал, отведя взгляд в сторону.
   - Ты давай рассказывай или мы тебя здесь же расстреляем по законам военного времени, - Евгений сплюнул. - Мы внимательно слушаем.
   - Этих я не знаю. - Василий поднял на Неверова грязное потное лицо.
   - Не знаешь? - изумился Генрих - Откуда же ты взялся? Если ты из поселка, ты их не мог не встретить.
   - Не знаю... Я ушел вместе со всеми. Потом вернулся.
   - Зачем?
   - Пограбить, - досадливо ответил человек.
   - И что, никого в поселке уже не было?
   Василий пожал плечами.
   - Зайдем в поселок, проверим, - довольно громко произнес Борис Николаевич.
  
   Через пять минут вся группа оказалась на окраине небольшого поселка. Стояла тишина, прерываемая лишь криками птиц и домашней скотины. Поселок был пуст, ни в одном окне не пошевелилась занавеска, над трубами не клубился дымок.
   Не было слышно ни единого звука.
   Впрочем, были видны следы разрушений: стены некоторых домов были в отметинах от осколков и картечи, были видны проломы от попадания снарядов. Действительно, создавалось впечатление, что жители быстро собрались и покинули поселок, забрав свои пожитки, оставив всю живность в хлевах.
   Шедшие первыми Павел и Сергей осторожно подобрались к крайнему забору и заглянули во двор.
   Никого не было.
   Они взяли автоматы наизготовку и обошли дом по периметру. Павел подергал дверь. Заперто. Они вдвоем пробрались между теплицей и забором, отделяющим один дом от другого, и проникли на соседний участок.
   Та же картина. Поселок действительно опустел.
   - Давай-ка показывай, где твой дом. - поскреб пятерней затылок Евгений.
   - Да вон он, - показал рукой на одноэтажную халупу напротив Василий. - видите, я вам не соврал, может, отпустите?
   - Подождешь! - бросил Генрих. - давайте проверим еще вон тот дом!
  
   В ста метрах от прилепившихся друг к дружке скромных домиков стояла добротная кирпичная постройка, видно было, что хозяева живут в достатке.
   Возглавлявший группу Павел надавил на кнопку звонка.
   Ответа не было.
   Павел подергал дверь - та подалась. Полковник, Евгений и Генрих с Виталием шли за ним.
   Он осторожно приоткрыл калитку и заглянул во двор. Метрах в двадцати около забора торчали подошвы сапог.
   - Борис Николаевич!
  
   Генрих увидел тело, лежавшее головой в клумбе. В волосах на затылке запутались листья росших там цветочков. Человек явно был мертв.
   Подошедший Виталий опустился на корточки, внимательно огляделся и пощупал труп.
   - Окостенел. Погибший от обстрела. А ну, давай, дружочек, мы тебя осмотрим.
   Терпугов подтянул тело за ноги и переложил на спину.
   Убитый был мужчиной лет сорока, обыкновенной внешности.
   - Жертвы хунты, - бросил Евгений.
   - Он же уже давно мертв, - заметил Данзас.
   Генрих осматривался. Имеющегося у него багажа знаний, полученных в период работы медбратом на 'Скорой помощи' хватало, чтобы определить, что повреждения нанесены уже мертвому телу. Вокруг не было ни капельки крови. На плече и предплечье виднелись многодневной давности синяки, полученные при жизни, а голову размозжили уже трупу. Странно...
   Всеволод и Дина возились у другого трупа. Женщина лежала у стены гаража.
   Генрих подошел к ней. У трупа была повреждена и сломана переносица, имелись явные следы избиений при жизни, повреждения после смерти.
   - Сева, они убиты давно. - повторил Генрих.
   - Да нет, это жертвы обстрела 'Градом', - протянул Всеволод, присев на корточки перед убитой.
   - "Град" бы снес эти шлакоблоки как песочный домик, и вообще снаряд должен сдетонировать, прежде чем взорваться. Где воронка? Где следы хоть одного осколка на заборах, домиках, крышах? Просто ты не военный, не знаешь, - парировал Данзас.
   - Нет-нет, они под обстрелом погибли. -махнул рукой полковник.
   - Вон воронка, - кивнул Евгений.
   - Разве? Судя по давности ямы, хозяева тут канализационный коллектор готовили. - Генрих прошел по грядкам к отверстию в земле. - это никакая не воронка от снаряда.
   - Бросьте, - заметил Виталий. - у убитых типичные осколочные ранения, какие бывают после разрыва снарядов. Нам, специалистам, лучше знать.
   Генрих осмотрел еще два трупа, найденных в доме. Что-то шевельнулось в его душе. Жертвы все были умерщвлены после долгих издевательств, и были мертвы давно. Весь боевой опыт Генриха протестовал против поспешных, по мнению Данзаса, вердиктов коллег.
   - Любопытный "град", который в доме, в который попал, даже стекла не выставил. - тем не менее он ограничился только таким высказыванием. -
   Аккуратный такой, не по площадям работает. Ракета прилетела, подожгла дом изнутри, выставила стекла в шахматном порядке. А у трупов тела - без единой кровинки.
   - Так трупы несколько дней пролежали. Кровь успела вся вытечь. - вставил слово Евгений.
   - Генрих, людям с дипломом медицинского вуза лучше знать, - поднялся на ноги Всеволод.
   - Пальцы этому дробили при жизни, кровообращение было. - Генрих уселся на скамеечку у дверей дома.
   - Надо будет сообщить командованию республики, - Соловьев переглянулся со своим адъютантом.
  
   - Видел его? - спросил полковник у Василия, показав фотографию Бумеранга.
   - Дней пять назад.
   - Где?
   - Проезжали мимо, туда. - Василий показал рукой в южном направлении.
   - Тогда будешь при нас ... Покажешь дорогу. Так надежнее.
   Василий понурил седоватую башку, сел на ступеньку дома и казалось, глубоко задумался.
   - Адъютант! Сообщить о трупах в Донецк, - скомандовал он Неверову, - а здесь нам больше делать нечего.
   Медики собрали вещи, погрузились в машины, и караван снова тронулся в путь. Уже спустя несколько минут машины миновали последние домики поселка и в клубах пыли покатили на юг, в глубину области.
  
   Глава 7
  
   Cледователь окружной прокуратуры Сергей Жирков хмыкнув, передал сидевшему напротив Липатову папку с материалами по делу 'Груза-200', остановленного на КПП на границе Луганской и Ростовской областей. Жирков задумчиво прошелся по кабинету, посасывая пустой мундштук, курить он бросил давно, однако привычка держать трубку в зубах осталась.
   -Установили получателя? - негромко поинтересовался Роман, перелистывая страницы.
   - Исследовательский центр, принадлежит МЧС, -Жирков оперся ладонями на край стола и вгляделся в Липатова. - А вообще в союзные времена это была 'спецчасть'. У меня есть приятель, который работал в таком, -Жирков уселся назад на стул. - Занимались в восьмидесятые экспериментальными видами лечения тяжелых и острых травм. Теперь объект отдали Шойгу и компании. По документам там научно-исследовательский центр медицины катастроф.
   - Но зачем им органы?
   - Коллега, они занимаются правительственными проектами. И кое на какой информации по этим программам стоит гриф. Нужен запрос в Москву.
   - Однако генпрокуратура...
   - Забудьте. Как забудьте и о помощи с их стороны. Здесь не мы устанавливаем правила. МЧС уже сообщило, что к находке не имеет никакого отношения.
   - Я так и думал, -буркнул Липатов.
   - Я тоже. Так что я пока делаю, что в моих силах.
   - Вы что то обнаружили?
   - Немало. Например, что погибшие на Донбассе не шли в ростовский военный госпиталь для опознания, а как я уже сказал, в московскую область. Какие-либо сопроводительные документы отсутствуют.
   - Класс! Тут же строжайшая отчетность в таких делах. По каждому органу отдельный документ.
   - Согласен, - Жирков закинул ногу на ногу. - Но мы ничего не нашли. Груз шел транзитом.
   - Что показали водители?
   - А ничего. Ясное дело, ничего не знают о грузе. Набирали их здесь, в области, по объявлению. Мужик какой-то. У фирмы-работодателя юридический адрес в Донецке. В общем, особых зацепок нет.
   - А получатели?
   - Ордер на обыск в подмосковном центре нам не дали. А МЧС, в свою очередь, открещивается от этой находки.
   - И о чем это говорит?
   - Налажен канал поставок органов из зоны боевых действий на Донбассе в Россию. В прошлом году создали фонд финансирования спецопераций и теперь перегоняют органы а то и людей целиком для потрошения к нам в рефрижераторах с трупами. Примерно так.
   - Да, не исключено! - Липатов раскраснелся.
   - Теперь вам с этим делом работать, как я понимаю. Москва затребовала материалы дела к себе?
   - Я поэтому и приехал...
   - Понимаю, - снова сунул мундштук в рот Жирков. - Раз замешаны государственные интересы, ваш интерес понятен. Успехов.
  
   На дорогах территории АТО передвигалась масса боевой техники, начиная от всевозможных самодельных бронемашин и заканчивая древними танками, снятыми с консервации.
   Группа полковника Соловьева двигалась на юг, по узкой разбитой дороге, которая запетляла среди невысоких холмов и пока еще пологих длинных горок. Сочная трава вовсю цвела на их вершинах, мягко стелясь под порывами свежего ветра.
   Генрих сидел на заднем сиденье джипа, крутя головой по сторонам. Рядом с ним сидел Евгений, а впереди Андрей в роли шофера и Василий. Они ехали молча.
   Постепенно безлесые холмы и взгорки стали меняться на равнинную местность. Вот словно из-под земли появилась река, бегущая навстречу. Это она за многие десятки тысяч лет прорыла в известняковых породах себе путь, а люди только расширили его и приспособили для своих нужд. По бокам дороги появился густой зеленый кустарник и одиноко стоявшие деревья.
   - Блокпост! - раздался возглас Андрея.
   Встретили отряд двое молодых военных в форме ополчения ДНР. Невооруженным глазом было видно, что им довольно скучно.
   Первым к блокпосту подкатил джип. Из машины вразвалочку вышел Неверов. При виде этого крепыша, благодушное настроение парней стало улетучиваться. Сжимая оружие, они наблюдали, как гость идет к ним.
   - Привет, ребята, - усмехнулся Неверов. - Как служба?
   Подойдя к переднему, он расплылся в улыбке:
   - Привет, рад видеть.
   - Вы кто? - спросил первый из них, судя по нашивкам - офицер.
   - Бригада медиков МЧС России, - показал документы Неверов.
   Документы парень проверял у Евгения всего несколько секунд, зато потом принялся во всех подробностях расспрашивать об экспедиции и ее цели. Неверов вежливо отвечал. Тем временем к ним вышел полковник.
   Видя, что старший смены, видимо, был настроен отпустить всю группу не раньше чем через пару часов - болтовня с ними хоть какое, а развлечение, Соловьев незаметно сунул парню сложенную банкноту, и ополченец тут же превратился в образцового служаку.
   - Проезжайте! - сказал он, шагнув в сторону и отдавая честь.
   - Мы поймали мародера, - буднично заявил полковник.
   - Что за сброд? - спросил офицер.
   - Да трупы обыскивал, которые валялись после обстрела 'Градом'. Часы, кольца... Мы мимо проезжали.
   - Здесь зона боевых действий, - офицер посмотрел на съежившегося мужичка. - Смотрите, если надо, я могу с вами пару бойцов отправить.
   - Нет, не надо, - решительно заявил Соловьев. - Мы сами можем за себя постоять.
   Двое здоровенных мужиков в камуфляже вытащили обмякшего, морально подавленного Василия из джипа и поволокли в штаб, располагавшийся неподалеку, за небольшим пригорком.
   Вся группа погрузилась в свои машины. Офицер дал отмашку, шлагбаум поднялся, и через минуту блокпост остался позади.
  
   За окнами просторного кабинета уже вовсю светило солнце, но его лучи лишь неуверенно пробивались через планки жалюзи. Полковник Беликов не любил распахивать окна навстречу городским звукам. Всю свою карьеру он предпочитал негромкие разговоры, спокойный ровный свет и взвешенные решения.
   В этот раз полковник сидел, не касаясь спинки кожаного кресла, его лицо и руки прятались в тени плотной шторы.
   Когда Роман вошел в кабинет, полковник кивком указал ему на кресло напротив:
   - Присаживайся, Рома. Что у тебя?
   Липатов пожал плечами, сел напротив шефа, взял в руки папку из дипломата, открыл, вопросительно глянул на босса, дождался разрешающего кивка.
   - Это подробный рапорт, - начал он. - уголовное дело возбуждено по факту ...
   Полковник вскинул руку, другой прикоснулся к чашке с остывающим чаем.
   - Суть говори.
   - Хорошо, Михаил Павлович. - Роман уже досконально был знаком с капризами начальства. - Был получен анонимный сигнал, что в рефрижераторах, везущих в Ростовскую область трупы погибших на Донбассе, находятся контейнеры с человеческими органами. Информация подтвердилась, всего обнаружено шесть контейнеров, адресат - медицинский институт МЧС в Подмосковье.
   - Что за институт, выяснили?
   - Есть кое-какие подвижки. Бывший военный биоинженерный институт, занимавшийся разработкой и испытанием биологического оружия. - Липатов вытащил из папки листок бумаги и положил на стол перед полковником. - Это был объект высокой степени секретности, что большинство сотрудников из тех, что были задействованы в инфраструктуре обслуживания института, даже не знали, где именно они работают. После распада Союза весь объект был срочно законсервирован. В начале двухтысячных объект передали в ведение МЧС. Судьба секретных разработок, ведшихся в институте и их результатов - культур смертельных микроорганизмов - до сих пор остается неизвестной.
   - Что еще интересного?
   - МЧС там тоже непонятно чем занимался. Некая группа исследователей работала над проблемами приживаемости органов после трансплантации. Еще - возможностями изменять с помощью неких препаратов состав крови, чтобы иметь возможность переливать реципиентам кровь разных групп без последствий для здоровья. Проводились разнообразные эксперименты, но, похоже, без особого успеха. То же самое и с органами - помещение донорских органов в некие химические растворы для их лучшей последующей приживаемости у пациентов. Я пролистал бумаги - все как-будто чисто.
   - Что говорят водители?
   - Их набирали по объявлению у нас, в Ростовской области. Никто ни сном ни духом, как говорится.
   - Источник информации устанавливается?
   - Думаю, стоит усилить агентурную работу в республике, - пожал плечами Липатов. - только это займет время.
   - Оставь бумаги мне, а сам отправляйся домой отдыхать, - после паузы заявил полковник. - завтра я тебе организую встречу с одним парнем из института, он тебе подробно проконсультирует по химико-медицинским вопросам. Отсыпайся.
  
   Роман шел домой, слегка помахивая сумкой на плече, и думал о том, что холодильник наверняка пустой. Он толком ничего и не привез из ростовской поездки, так, всякую мелочевку. Но она поймет, и так уже было не раз. Хотя его образ жизни Анжела никак не хотела принимать.
   Вот, думал Роман, муж из меня будет никудышный. И любовник я посредственный. Надо было идти учиться в бизнес-колледж, а не в академию ФСБ. И с личной жизнью толком не получается, хотя Анжела вроде бы рядом, но чувствуется, что ей, приехавшей из Северодвинска, интересуют только его деньги и квартира...
   В окне шестого этажа горел свет и звучала довольно громко музыка. Роман посмотрел еще на освещенный квадратик окна снизу вверх и все понял.
  
   Он спокойно поднялся на лифте наверх и направился к дверям своей квартиры. Откуда доносился звон гитарных струн. Практически неслышно открыв ключом дверь, он прокрался в квартиру.
   Незваный конкурент был брюнетом лет тридцати с длинным носом и широким слащавым лицом. Его узкие губы раскрывались, и из горла хрипло вылетали слова известной песни: черноволосый был уже здорово пьян. Напротив сидела Анжела, в одной зеленой накидке, проникновенно слушая брюнета, подложив руку под голову. На столе стояли две бутылки вермута, из которых одна была пуста, а другая только начата и распотрошенная большая коробка конфет. Было видно, что они уже поднабрались и поэтому на тихо стоявшего в дверях Романа не обратили никакого внимания.
   - Как интересно, - Роман наконец решил прекратить домашний концерт. - позвольте инструмент. - он вытащил из враз ослабевших рук брюнета гитару и схватив за воротник халата незваного гостя, потащил его худое волосатое тело в коридор. За этим ошарашенно следила не ожидавшая досрочного приезда Романа Анжела.
   - И мой халат, - продолжая держать за шиворот непрошеного конкурента, Роман влепил пинка брюнету, который кубарем вылетел из своего одеяния прямо на лестницу, словно мясо из разварившегося пельменя. Совершенно голый, тот испуганно бросился вниз.
   - Та-ак, - Липатов вошел в комнату, взял бокал брюнета, который тот так и успел осушить и выпил его в два глотка. - вкусно. Как жить собираешься дальше? - он уселся в кресло напротив изменившей ему пассии.
   -Это ты во всем виноват! - словно очнулась от оцепенения, вызванного скорым разбором с певуном-брюнетом, Анжела. - ты!
   - Что невовремя пришел? - начал закипать Роман.
   - Я тебя не люблю. Понятно? Я тебя не люблю! - вскинулась Анжела, начинающая стремительно трезветь.
   - А кенгуру этого любишь? - глазами показал на плюшевую игрушку, стоявшую на секретере, Липатов.
   - А его люблю! - с вызовом ответила девушка.
   - Та-ак. Позвольте, - Роман резко поднялся с кресла и цепко взяв под локоть Анжелу, повел ее в коридор. - на проспект.
   - Куда? - непонимающе заверещала та.
   - На проспект, - Роман другой рукой аккуратно взял неверную пассию за воротник накидки и повел ее через коридор к двери в квартиру. - на проспект.
   Это будет тебе полезно. Проходи, проходи.
   - Куда? - испуганно пробормотала Анжела, оказавшись на прохладной лестничной площадке.
   - На проспект. - Роман подвел девушку к ступенькам, плавным движением сорвал с нее накидку, под которой оказались только узенькие белые стринги и легонько подтолкнул ее в спину. - на проспект, - и он помахал ей рукой.
   - Ах! А как же я? - Анжела остановилась через несколько ступенек внизу и с непонимающим видом обернулась на Романа.
   - Привет! - в последний раз чмокнув рукой, Липатов закрыл изнутри входную дверь.
   В коридоре он, прислонившись спиной к стене, устало опустился по ней на пол.
  
   Глава 8
  
   - Что теперь? - спросил Генрих, увидев, как возвращаются Соловьев со своим адъютантом.
   - Сейчас проводник нам уже не нужен, - обронил Андрей, садясь за руль.
   Полковник сел в первый микроавтобус, а Евгений составил компанию Андрею и Генриху в головном джипе. По лицам переглянувшихся коллег Данзас понял, что дорога им уже стала знакома.
   'Они все уже были здесь' промелькнула у него мысль.
   Микроавтобусы и джип продолжили путь.
   Они на хорошей скорости мчались через рощицу по густой траве, из которой состояла дорога, грозя в любой момент превратиться в густые заросли и захватить колеса мчавшихся по ней машин в свои объятия. Однако Андрей и сидевшие за рулем микроавтобусов соответственно Сергей и Николай хорошо знали дорогу и уверенно справлялись со своей задачей.
   Вскоре колонна благополучно выскочила из диких зарослей и выбралась на широкую, тряскую грунтовую дорогу.
   - Поселок прямо по пути, - бодро сказал Евгений, на мгновение оборачиваясь к Генриху. - Вон поворот, а за ним уже дома начинаются... Там можно остановиться и пообедать.
   - Вот и отлично, - отозвался Андрей. - А то скоро прифронтовая полоса начнется, там потом может совсем не до еды будет...
   - И то верно! - Евгений рассмеялся, обнажая отличные белые зубы. Тем временем первый микроавтобус под управлением Сергея их обогнал.
   Действительно, за поворотом показались крыши низеньких кирпичных домиков. Однако дым из труб не шел, голосов людей или домашней скотины не было слышно. Было похоже, что жители покинули свои дома.
   - Еще одна брошенная деревня? - буркнул Генрих, оторвавшийся от своих мыслей. - хотя... может и к лучшему.
  
   Микроавтобусы и джип остановились на главной улице, если так ее можно было назвать, деревеньки. Члены группы не спеша выбирались из комфортабельных салонов, на ходу разминая затекшие от долгого сидения ноги.
   Они разбились на тройки и на всякий случай вооружившись, стали прочесывать безлюдную деревню.
   Подобравшись к ближайшему дому на полсотни метров, головная группка в составе Евгения, Павла и Андрея двинулась к воротам открыто, но все равно тихо, готовая броситься в сторону и открыть огонь при малейшем шуме. Предосторожности оказались излишни - открыв незапертые ворота, пройдя по дорожке вперед и свернув направо, к беседке, Неверов споткнулся о чье-то тело.
   Впечатление было столь сильным, что адъютант отскочил, не удержался на ногах и упал навзничь. Андрей и Павел отскочили в сторону и наставили оружие на лежавшего.
   Тело не шевелилось.
   Терпугов, раздвинув крепкими плечами стоявших парней, присел к телу на корточки и проверил температуру трупа.
   - Он давно остыл, умер не менее суток назад. А если учесть теплую погоду - то, пожалуй, и еще раньше.
   Это был тот самый беженец из Донецкой области, бывший слесарь-водопроводчик, спасавшийся из зоны боевых действий вместе с женой и стремившийся попасть к родственникам жены в Россию. Теперь он лежал в неестественной для живого человека позе, подвернув под себя одну руку, словно все еще прикрывая распоротый живот.
   - Ну и кто его выпотрошил? - брезгливо спросил, с трудом сдерживая рвотные позывы, подошедший Соловьев.
   - Украинские каратели, кто же еще, - отозвался Неверов. - какие нибудь зондер-команды, там же отребья полно.
   - Если не учитывать того, что над ним профессионально поработали, - отметил аккуратно перевернувший труп Генрих. - потрошил его человек, явно знакомый с медициной. У него печени и селезенки нехватает.
   - Да не, ему шестьдесят лет, - заметил Терпугов, рассматривая выпавшие, грязно-черные, свалявшиеся кишки у трупа. - куда его на органы потрошить? В полевых условиях?
   - Пройдем в дом, - предложил Генрих.
   - Я первый, - остановил его Андрей.
   Отстрелив несколькими выстрелами замок, вместе с Евгением они распахнули тяжелую входную дверь. Неверов на всякий случай дал очередь вовнутрь, но в этом не оказалось нужды - дом был пуст.
   - Вот здесь они над ним и поработали, - указал на заляпанный кровью широкий обеденный стол Генрих. - видите, на столе и на полу запекшаяся кровь, на столе клеенка для стерильности.
   - Интересно, интересно... - взглянул на него своими постоянно слезящимися глазами Терпугов. - я как медик сильно сомневаюсь в пригодности для пересадки кому-либо органов, полученных подобным образом.
   Данзас пожал плечами и тут же они услышали окрик Николая, ведшего вторую группу.
   - Что там у них? - поспешил на шум полковник. Виталий спокойно посмотрел ему вслед, словно он знал причину криков Николая.
   Во дворе другого дома, одноэтажного кирпичного строения, стояли Николай, Екатерина и Сергей, чуть поодаль - Всеволод с Диной. Перед ними лежало четыре трупа, изуродованных, вспоротых, раскромсанных трупа мужчин и женщин.
   Свежее мясо, подумал Генрих, глядя на все это. Забиты, как на бойне. Однако!
   - Вот у этих двух разрублен череп, - он стал внимательно изучать тела убитых. - даже моих скромных медицинских познаний хватит.
   - Хм, действительно, - Всеволод нагнулся над одним из трупов. - резвятся, негодяи.
   А Сергей с Екатериной переглянулись. И не было в их взглядах жалости к погибшим, сочувствия или печали. В их глазах читалось торжество. Злое торжество. То же самое Генрих прочитал в глазах Николая и Евгения. Но на мгновение. Только на одно мгновение. А тем их взгляды стали снова безразлично-бесстрастными.
   Ни хрена себе, дела, подумал Данзас.
   - Как она профессионально работает, поразительное хладнокровие, - подойдя к Всеволоду, он кивнул на Екатерину, быстро сменившую пистолет-пулемет на медицинские перчатки.
   - Как раз ее я плохо знаю, - отмахнулся тот. - она же бывшая конвоирша, работала в женской ИК в Челябинской области. Потом уволилась, поступила в медицинский, стала военным врачом. Это все, что я знаю. Но работает хорошо, была уже с нами в нескольких командировках.
   Крепкая ширококостная блондинка деловито перевернула следующий труп. Данзас подошел поближе. Глаза у всех мертвецов были открыты. Выпученные. Мухи и вонь.
   - Пару суток как провалялись на солнцепеке. Минимум. - деловито отметил Виталий.
   - Дина, все в порядке? - Всеволод заметил, как Дроздецкая стоит напротив с позеленевшим лицом, слегка пошатываясь. - дайте ей нашатырь, отведите в тень.
   Пока Екатерина, Виталий и Всеволод возились с покойниками, а Сергей ухаживал за Диной, Генрих невзначай разглядывал мертвецов, бродя вокруг.
   Мда... Мясо. Здесь работали профи. Очень хорошо знакомые с человеческой анатомией, отмечал он, стоя в буро-кровавой грязи. Они все это проделывали не спеша, у них было время. Похоже, кто бы это ни был, они тут стояли не один день.
   - У трупа перелом передней черепной ямки... - доносился словно издалека, через туман, голос Виталия. - так, здесь у мужчины вырезано сердце...
   - Еще у двух трупов нехватает почек, - бесстрастно отмечал Всеволод, тоном вторя коллеге.
   - Хотя только вот у этой женщины стреляная рана в голову, оказавшаяся смертельной, - добавила Екатерина.
   - Да, быстро им не дали умереть, - пробормотал Виталий. - выколотые глаза, проломленные черепа, причем раны прижизненные. Паш, поднеси закурить!
   - Там, между заборами, еще два! - донесся голос Тараса.
   - Дина, ты как, нормально? Сможешь ими заняться? - переведя дыхание, стал отдавать приказы Всеволод.
   Дина, взяв все необходимое для работы, поплелась вместе с Николаем к Тарасу.
   - Пусть Тарас потом сообщит в Донецк, радиограммой. - Генрих курил рядом с полковником, наблюдая за копошащимися медиками.
   - Потом, - пробормотал Соловьев.
   - Как потом?
   - Потому, - Неверов подошел, практически неслышно ступая по траве и положил свою медвежью ладонь на плечо Генриха. - что нашей задачей является нахождение отряда Бумеранга и их освобождение, если они попали в плен. Это в первую очередь.
   - Найдем Бумеранга с его товарищами, окажем им необходимую помощь и уже тогда займемся этим поселком. Мы все заснимем, задокументируем, а потом передадим все руководству республики. В отношении этих мерзавцев у них будут развязаны руки. Так что беспокоится не стоит, - Соловьев затягивался глубоко, задерживая дым в легких. - но сейчас мы здесь инкогнито, наша миссия не согласована с центральной властью в Донецке. Поднимать шум, светиться нам сейчас никак нельзя. Понимаешь?
   Генрих вздохнул. Была, была, логика в словах полковника и с этим надо было считаться. Выяснение всех обстоятельств резни в поселке безнадежно застопорило бы их путь.
   - Что там? - окликнул Евгений шагавшего к ним вдоль забора Тараса.
   - Еще два трупа. Женщина и дед старый. Ну, ее сразу убили, а деду подпалили немного ноги, а затем вырвали челюсть. Он и двинул кони - сердце не выдержало.
   - Ох, - провел вспотевшей ладонью по лицу Борис Николаевич. - дед-то им зачем сдался. Так, слушай мой приказ: ты возьмешь с собой Сергея и Пашу, прочешете весь поселок вдоль и поперек. Ты, Женя, - он повернулся к адъютанту, - вместе с Андреем и Колей после всех экспертиз закопаете трупы, и так уже они скоро разлагаться начнут, по такой-то жаре.
   - А мне какие будут указания? - Данзас краем глаза наблюдал, как Екатерина вместе с Виталием укладывают тела в черные непрозрачные мешки.
   - Вытащи мешки с провизией, - криво усмехнулся полковник. - все равно ни у кого с утра крошки во рту не было. Если газопровод не разбомбили, можно будет нормальный обед приготовить.
  
   Вытаскивая картонные коробки с армейским сухпайком, Генрих все более отчетливо понимал: с этим рейдом что-то нечисто. Но деваться было некуда. Тем более что внешне ничего особенного вроде и не происходило, если не проявлять ненужную сообразительность и всегда наказуемую в подобных случаях инициативу, то можно было сделать вид, будто они находятся в самом обычном походе на вражеской территории. И готовиться выполнять приказы, в том числе при необходимости вступить в бой с силами АТО: регулярной армией или спецбатальонами типа 'Донбасс' или 'Азов'... Потому что только таким путем можно выжить. Но загнанные внутрь сомнения вызывали у Генриха неудовлетворенность и смутное беспокойство.
   Во время обеда ничего подозрительного он не приметил. Здоровяки Павел с Николаем, обе медсестры и примкнувший к ним Сергей были малоразговорчивыми личностями. Они механически жевали стандартный армейский обед, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. У Данзаса сложилось впечатление, что эта спаянная пятерка уже неоднократно сталкивалась с подобными 'зачистками' и более того, уже была в 'командировках' на востоке Украины. Маячивший постоянно за спиной Генриха Неверов не ввязывался ни в какие разговоры, а скорее следил за своим бывшим однополчанином. Сам же бывший майор не хотел в данный момент вступать с ним в дискуссии.
   - Я готов! - он покосился на несшего караул Андрея, внимательно осматривавшего во все стороны окрестности. Несмотря на это, он то и дело прикладывался к пузатой фляжке, наполненной явно не водой - от парня исходил явственный запах алкоголя.
   - Слышь, снайпер, это на зоркость не повлияет? - поинтересовался Генрих.
   - Чушь все это, - вяло ответил парень. Вид у него был не самый бодрый.
   - Сколько времени в команде? По контракту работаешь? - пытался поддержать угасающий разговор Генрих.
   - Где больше платят, там и работаю, - безучастно отозвался парень и отвернулся, давая понять, что не намерен поддерживать разговор.
   Неверов вразвалочку подошел к Генриху и фамильярно приобнял его сильными руками.
   - Ну чего ты пристал к парню? Ему пришлось столько отпахать сегодня: закапывать трупы, и не один! Он заслужил малость отдыха... То ли дело нам, старикам - помнишь, сколько мы на второй чеченской этим занимались? Считай, могильщиками работали!
   - Работа нервная и требует разрядки, - процедил наблюдавший за всей этой сценой полковник. - Генрих, сядь, отдохни...
   - Четыре с лишним года в отряде, с перерывом, - почему-то оскалился Андрей и засунув пистолет-пулемет за пояс, расстегнул камуфляжную куртку с подсумками. Его худощавый, но жилистый торс украшала занятная татуировка: свирепого вида человекоподобный божок, украшенный перьями и лентами.
   'Стиль не зоновский. - машинально отметил наметанным глазом Генрих. - Скорее выполнена в тату-салоне по спецзаказу.'
   - А кто это? - почти с детским любопытством спросил он.
   - Шипе-Тотек. Бог без кожи у древних ацтеков.
   - Почему без кожи?
   - Потому что он символизирует обновление и перерождение, - прошипел Андрей, всем своим видом показывая, чтобы Генрих от него отвязался.
   'А все-таки ты зря показал мне татуировку, парень, - Данзас быстро соображал. - свяжусь с своим старым корешем Ромкой Липатовым в Москве, расскажу про тебя. Не исключено, что ты есть в базах МВД или ФСБ, приятель.'
   - Ну, выяснил? - нарушил молчание Неверов. -Отдыхай, корешок - чего доброго, завтра в бой идти!
   И, тронув полковника за плечо, спросил:
   - Этот майор ничего не выкинет? Не нравится мне выражение его лица.
   Соловьев ничего не ответил. Он был знаком с личным делом майора Данзаса: умный, честолюбивый, находчивый, с сильно развитой интуицией. Последнее не нравилось полковнику больше всего, но теперь ничего изменить было нельзя. Да и профессионалов, таких как Данзас, нуждавшихся в средствах и готовых пускаться во все тяжкие в тот момент на горизонте практически не было. Поэтому и было принято решение: взять экс-майора в отряд, но контролировать каждый его шаг. А в дальнейшем, в случае возникновения проблем с ним, просто списать на 'боевые потери'. Однако Соловьева все больше пугала перспектива получить от умного и проницательного десантника пулю первым.
  
   Глава 9
  
   Подполковника Липатова разбудил пронзительный звон телефона. Он приоткрыл глаза и увидел, что он лежит на полу, прислонившись спиной к стене. Видимо, вчера он так и заснул, переживая свой разрыв с Анжелой.
   Он открыл глаза и силился припомнить свой сон. Нет, ничего. Роман пошатываясь, поднялся и обнаружил себя одетым, полностью в том самом виде, каком он вернулся вчера от шефа. Скинув рубашку и брюки, он пронесся в санузел. Приятный прохладный душ окончательно привел его в чувство и вернул память обо всем происшедшем.
   Переодевшись в тренировочный костюм - наденет ли он еще свой любимый желто-черный халат после этого мерзавца брюнета, любовника Анжелы? -Роман молча пил крепкий растворимый кофе. Чашку за чашкой.
   Телефонный звонок резко разорвал утреннюю тишину. Роман глубоко вздохнул и на выдохе снял трубку.
   - Да, - с нахлынувшей бодростью сказал он. - В чем дело, Михаил Павлович?
   Беликов долго кашлял на другом конце провода. Это были хитрости шефа - он давал время Роману подготовиться к любым новостям.
   - Тебе нужно срочно ехать за город. Я договорился там с одним специалистом, кандидатом химических наук, профессором Балтрушевичем... В общем помнишь, ты мне вчера дал распечатку с формулой препарата, в котором хранилась в контейнере печень, которую везли с Украины в этот - как его, черт - институт МЧС в Подмосковье? В общем Орест Анатольевич проконсультирует тебя, что это за препарат и кто и где работал над его созданием. Он сейчас в отпуске, находится на своей даче в Крекшино. Записывай адрес: улица Октябрьская, дом одиннадцать. Потом немедленно дуй ко мне. Тебе все ясно?
  
   Наскоро одевшись, подполковник сел в свой синего цвета 'Ниссан' и помчался по начинавшим заполняться автомобилями Большой Якиманке и Ленинскому проспекту и затем свернул на Киевское шоссе. Он уже не сердился на Беликова, хотя все ещё не понимал, зачем ему химик, а не медик...
   Киевское шоссе в этот утренний час представляло собой приятную загородную дорогу. Машиной управлялось легко, 'Ниссан' поглощал километр за километром. На всякий случай Роман включил навигатор. Наконец на обочине показался металлический щит с надписью 'Крекшино'.
  
   Покрытый ржавчиной указатель предписывал повернуть налево. Роман сбавил скорость до сорока и въехал в поселок. Уточнив у местного жителя местонахождение улицы Октябрьской, Роман, свернув в конце улицы направо, медленно ехал мимо частных домов и домиков, растянувшихся по обе стороны проезжей части. Слева за строениями открывался вид на пустырь, заваленный строительными материалами; справа показалась густо-зеленая полоса высокого леса. Дорога стала хуже, в ней то и дело стали попадаться ямы и выбоины. Наконец Роман добрался до начала улицы. Дачи тут были, в основном, летние. Липатов продвигался на своей машине чрезвычайно медленно, вглядываясь в номера домов, чтобы не проехать нужный адрес. Пятнадцать, тринадцать... И вот, наконец, одиннадцать. Подполковник остановил 'Ниссан' и вылез из машины.
  
   Двухэтажная дача была отделена от дороги живой изгородью из кустов, за которым виднелся невысокий забор из декоративной металлической решетки. Пройдя немного вперед, Липатов увидел, как изгородь заканчивается, и он обнаружил ухоженную дорожку из битого кирпича. Плотная стена из вечнозеленого кустарника и густых сосен предохраняла обитателя дачи от посторонних глаз. Впереди высилось старое, явно нуждающееся в ремонте деревянное строение. Подполковник остановился перед черной металлической дверью и нажал кнопку звонка. Вскоре послышались гулкие шаги.
   Балтрушевич оказался очень высоким, очень худым человеком лет сорока пяти в просторных летних брюках и бежевой рубашке с закатанными до локтя рукавами, на ногах его скрипели надетые наскоро чуть великоватые сандалии. Длинные начинающие седеть волосы приподнимались, как пух, при каждом его шаге.
  
   - Вы кто, простите? Может, заблудились?
   - Да нет, пожалуй. Вы господин Балтрушевич?
   - Да, я. А в чем дело?
   - подполковник Липатов, федеральная служба безопасности. - вытащил удостоверение Роман. - мне нужно поговорить с вами.
   Балтрушевич особо не удивился, только пожал плечами.
   - Хорошо. Интересно, зачем же это я госбезопасности понадобился? Проходите в дом... Правда, сегодня у меня совсем мало времени, да и завтра тоже...
   Кандидат химических наук Орест Анатольевич Балтрушевич долго изучал лист бумаги с химической формулой, данный ему Липатовым. Он, не стесняясь, делал на листе пометки, шептал чего-то под нос, потом пошел к не слишком новому компьютеру и стал быстро стучать пальцами по клавиатуре, видимо, ища нужную информацию. Роман с интересом смотрел на него.
   - Этот состав был создан доцентом Алексеем Шмириным, - наконец заговорил Балтрушевич, - старшим лаборантом из Якутска. Он был настоящий самородок, вскоре получил место в одном НИИ в Подмосковье. - Орест Анатольевич поднялся с кресла. - Понимаете, он работал над созданием препаратов-консервантов, в которых можно хранить человеческие органы длительное время... И у него получилось...
   Он накинул кофту и вышел. Липатов подошел к компьютеру и вглянулся в экран, но разобраться в хитросплетениях цепочек формул он не мог. Балтрушевич вернулся с бутылкой прозрачной жидкости. Он вытащил из шкафчика две рюмки и предложил Роману. Липатов вежливо отказался. Кандидат наук выпил один, на глазах его выступили слезы. Он выдохнул и продолжал негромким голосом:
   - ...Алексей придумал очень интересную комбинацию компонентов... Нет, он работал один. В общем, если говорить коротко, органы в этой придуманной им жидкости могут хранится годами, а самое главное - очищаться, то есть клетки восстанавливаются и органы дряхлого старика или какого-нибудь алкоголика можно через четыре-шесть месяцев пересаживать нуждающемуся без каких-либо последствий для его здоровья... Нет, теоретически это возможно, хоть и звучит фантастично...
   - Почему теоретически?
   - Произошла с Алексеем неприятная история. У нуждающихся в органах, тех же почках, как правило нет много времени, чтобы ждать. В общем он стал делать пересадки этих обработанных его веществом органов больным, не пройдя со своим препаратом все необходимые экспертизы, которые заняли бы, прямо скажем, немало времени, - Орест Анатольевич выпил еще рюмку. - и бац! Одна пациентка у него умерла. Заражение крови, отторжение.
   - Он так и не смог синтезировать свой чудо-препарат?
   - Там нехватало одного компонента! - вскинулся Балтрушевич. - он мне рассказывал потом. Уже находясь под домашним арестом - он понял! Там нужно добавить в состав вещество, повышающее иммунитет реципиента. И все! Я проверял в экспериментальном порядке - все должно получиться!
   Роман, вытащив записную книжку, перебил кандидата наук:
   - Он был осужден судом?
   - Ну это вашему брату лучше знать, - раздосадованно протянул Балтрушевич, - он получил шесть лет, мне говорили... Или восемь. Нет, кажется шесть. На него еще кто-то из своих капнул, из института: как же, испытание экспериментальных препаратов на пациентах... в общем не смог он выкрутиться.
   - И вы разочарованы?
   Кандидат наук глянул на подполковника глазами естествоиспытателя, у которого отняли возможность заниматься его делом.
   - Шмирин если и не был гением, то во всяком случае очень талантливым человеком. Синтезируй он это вещество, мы бы очень сильно расширили границы возможностей современной трансплантологии. Я уже говорил о возможности хранения органов в этой жидкости годами. Годами, понимаете? Тот же вопрос с транспортировкой и хранением бы отпал - опустил в емкость, заполненную этим веществом, как в маринад - и готово.
   - Так почему препарат не создали без его участия? - спросил Роман напрямик, потому что у него возникло ощущение, что Орест Анатольевич заманивает своими разговорами. Внутрь не пускает, а только приоткрывает щелку и сразу - хлоп дверью перед носом.
   - Потому что все записи, все флэшки, жесткие диски компьютера Алексея были изъяты в ходе следствия. И о их дальнейшей судьбе я ничего не знаю. А без его записей и расчетов мы ничего не можем сделать. А здесь, в университете Пирогова занимаются чистой хирургией, их эксперименты с восстановлением тканей и функционирования органов химическим путем не интересуют.
   - Но ведь кто-то же создал вещество, формулу которого я вам сейчас принес?
   Совершенно автоматически Балтрушевич ответил:
   - Если бы Алексей не был в заключении, я бы сказал, что это сделал он. Не знаю... это очень похоже на препарат, о котором мне говорил Алексей... тоже очень мощный консервант. Во всяком случае создавшие его специалисты скорее всего имели доступ к записям Шмирина.
   Липатов помолчал, потом сказал:
   - Мне кажется, вы говорите гораздо меньше, чем знаете.
   - Только кажется, будто я что-то знаю. Я могу лишь догадываться. Но вмешиваться не хочу - здесь, возможно, замешаны интересы весьма влиятельных людей. А я хочу спокойно работать, чтобы мне оставили хоть островок покоя.
   'Наверняка его трясли по делу Шмирина, подумал Роман. Поэтому он сейчас старается держать язык за зубами, не доверяет никому.'
   - Хорошо, - он положил записную книжку в карман пиджака. - оставляю вам ваш покой. Хотя вряд ли он теперь у вас будет.
   - Где-то обнаружились разработки Алексея?
   - В этом препарате находились человеческие органы, скорее всего, незаконно изъятые у доноров, - бесстрастно сообщил Роман. - мы установили, что над получением схожих веществ работала группа химиков во главе с вами, Орест Анатольевич.
   - Вы клоните, что я как-то связан с черной трансплантологией, как сейчас модно говорить?
   - Модно, не модно... о чем вы разговаривали с Шмириным, когда он уже находился под следствием?
   - Он уверенно держался, поверьте мне... Нет, ни на что не намекал. Работал круглые сутки на компьютере. Несмотря на запрет, полагаю, выходил в интернет, вел активную переписку, как уж там ему это удавалось... С коллегами, я думаю, из разных стран, он же ездил на различные конференции химиков, у него было много знакомых...
   - Какие-то фамилии можете назвать?
   - Он регулярно упоминал Виталия Терпугова и Всеволода Решко.
   - Кто они такие? Ваши коллеги, химики?
   - Без понятия. Никогда о них не слышал.
   - Еще что-нибудь можете сообщить?
   - Еще он несколько раз называл какого-то Бумеранга. Я подумал - неужели это тот известный полевой командир с Донбасса? И при чем тут Алексей? Он мне не говорил, что собирается ехать воевать...
   - Хорошо, - протянул Липатов. - если найдете какие-нибудь записи Алексея, сообщите мне. Вот телефон.
  
   Они вышли из дома и Орест Анатольевич уже шагал широкой походкой к дверям на улицу. Их фигуры были хорошо видны сквозь решетку забора и раскидистые кусты.
   Роман молча шагал за ним и вдруг раздалась автоматная очередь. Мотоциклист подъехал вплотную к забору - солнце светило в глаза шедшим к нему Липатову и профессору.
   Роман среагировал наверное, даже не на звуки выстрелов, а на визг тормозов. Он стремительно упал на траву, перекатившись за куст шиповника, и стал недосягаемым для выстрелов. А вот увлечь за собой шедшего на несколько метров впереди профессора не успел...
   ... Он лежал неподвижно на земле, видя лежавшего рядом Балтрушевича и его остановившийся взгляд. Роман с трудом поднялся на колени и огляделся - несколько пуль разбили стекло в доме, переломили пополам гипсовую статуэтку во дворе. Он подошел к мертвому профессору - тот сведенными пальцами сжимал ключи от дома.
   Мотоциклист полоснул автоматом, особенно не прицеливаясь - очередь прошила Ореста Анатольевича кровавой полосой. Роман ощутил боль: стрелявший попал ему в плечо, или в предплечье - левую руку было не поднять.
   Здоровой рукой он вытащил мобильный и выпалил скороговоркой:
   - Место происшествия поселок Крекшино! Убит один человек. Подполковник Липатов ранен. Это был мотоциклист! Мотоцикл марки 'Хонда'! Вызывайте 'скорую' и опергруппу! Скорее!
  
   Глава 10
   Шеф запаздывал. Роман сидел в 'предбаннике' и читал сводку по городу - мотоциклист, как впрочем, ожидалось, как в воду канул.
   В эту секунду появился Беликов. Выглядел он не лучшим образом - его, согласно биографии предков, дворянское происхождение явно несоответствовало с текущим положением дел и общими тяготами профессии. Казалось, что Беликову не сорок четыре, а лет на десять больше.
   - Ублюдки, мрази, суки, сучье племя!- не здороваясь, гневно выкрикнул он осипшим голосом. Как был, в сыром от пронесшегося над столицей легкого летнего дождя плаще, он подошел к столу и, стоя, 'снял текст' с перевернутого вверх ногами листа происшествий в столице. - Такого человека! - продолжал кипятиться он, взмахнув рукой. - Петр, - он обратился к долговязому помощнику, читавшему газету, - мне нужен список всех, кто знал об операции, всех до единого человека!
   - Есть, - услужливо ответил высокий атлет.
   Беликов зло распахнул дверь в свой кабинет и снова взглянул на своего секретаря - тот потянулся к 'вертушке'.
   -- А почему сегодня дежуришь именно ты?
   -- Так ведь у нас ЧП, - удивленно заметил тот. - сейчас обо всех подобных случаях информируется следственный комитет.
   -- Ну-ну, конечно. - иронично заметил полковник.
  
   -- Ну-ка вспомни, Рома, о чем вы с ним говорили! Вспомни все, по минутам, - включил вентилятор полковник. - и главное: где и как это было!
   - Михаил Павлович, понимаете, - как бы оправдываясь за свои действия, объяснял Липатов, - я приехал, как вы и сказали, к нему на дачу... показал материалы по препарату... он сказал, что это изобретение некоего Шмирина, химика из его института... Ну, для хранения органов длительное время. Годами их можно хранить! А потом пересаживать без всяких побочных последствий! Фантастические перспективы, говорил, открываются! -Роман широко, по-театральному, развел руками. - а этот Шмирин начал без клинических испытаний и экспертиз этот препарат использовать, вот у него и умерла одна пациентка! Вот и посадили его...
   - Ну и как ты допустил? Опытный оперативник?! - спокойно, но напористо, как на допросе, спросил Беликов и кинул начинающий сохнуть плащ прямо на кожаный диван рядом с Романом. - не обратил внимание, что за тобой хвост следует? Я с его сестрой в одном классе учился! Что я ей скажу? Что лично привел к ее брату убийц?
   Бешенство шефа переходило в огорчение и раздражение. Он честно сказал:
   - Скажи спасибо, что сам жив остался. Значит так! Полагаю, что за тобой следят с самого приезда из Ростова-на-Дону. Твой телефон на прослушке. Подполковника ФСБ. Интересно!
   - Шмирин упоминал еще неких Терпугова и Решко. Может химиков, может врачей.
   - Проверим, наведем справки, - отметил в блокноте полковник. - Во всем надо не спеша разобраться. Только клубочек вон он какой запутанный.
   - А мне теперь когда на работу? - кивнул на свое плечо Роман.
   - Спешишь. И все-таки спешишь голову под гильотину подставить, - буквально отеческим голосом произнес полковник. - ну ладно. Надо всю эту троицу найти, может удастся больше информации нарыть.
   - Балтрушевич сказал, - задумался Роман, - что Шмирин был осужден. Надо по базе пробить где он сидит и слетать туда!
   - Сидит, говоришь? - оживился вдруг Беликов. - стоит заглянуть в базы
   МВД и ГУИН. Ты: ищешь этих Терпугова и Решко. Кроме того, съездишь на Петровку, возьмешь все материалы по делу Шмирина. Особенно меня интересует содержимое жестких дисков его компьютера. Поезжай немедленно.
   - Чем вам так помощник не угодил? - уходя, поинтересовался Роман.
   - Помощничек... навязали мне его с полгода назад. Из грушников, лезет вечно не в свои дела, специально приставили, чтобы следить за мной. - поморщившись, бросил полковник.
   - Кто приставил?
   - Борьба между ведомствами никогда не прекращалась, - вздохнул Беликов. - МВД и контрразведка хотят контролировать нас, мы воюем с Генпрокуратурой, а Следственный Комитет хочет снимать пенки и ни за что не отвечать. Так и живем, - устало протянул он, читая какие-то свои бумаги. - ну, иди.
  
   Визит Романа в центральное адресное бюро и поиски Терпугова и Решко по базам улова не принесли: Терпугов был прописан в Читинской области, а Решко вообще в какой-то дыре на Сахалине. Последнее известное место работы обоих - НИИ МЧС в подмосковном Видном.
   Прождав почти полчаса в приемной и прихватив в городской прокуратуре запрос о выдаче допуска в закрытый НИИ, Роман помчался на вокзал.
   Электричка доставила Липатова в Подмосковье чрезвычайно быстро - даже он сам удивился. Он не стал сразу направляться в НИИ, а решил покурить на свежем воздухе. И тут к самому входу в институт подкатил черный 'Форд'. Темное стекло заднего окна автомобиля поползло вниз, и из него высунулась квадратная голова генерала ГРУ Иваненко, замначальника главного разведуправления генштаба. Шофер взмахнул рукой, и черный автомобиль скрылся на территории института.
   В приемной института с маячившим на посту дежурным офицером Роман задержался недолго - пропуск на него был заказан. Дежурный капитан окинул Липатова благоговейным взглядом и даже не протянул, а бережно вручил назад удостоверение.
   За директорской дверью с табличкой 'Бочаров А.Е' Роман увидел широкую спину доктора медицинских наук, стоящего перед открытым сейфом. Он поставил толстую увесистую папку в глубине массивного железного ящика, сильными пальцами крутанул диск цифровых комбинаций и развернулся в сторону подполковника. Это был крупный широкоплечий мужчина с практически лысой головой и несколько старомодными очками в толстой оправе. Роман уже знал, что институт Бочарова консультирует не только МЧС, но и министерство обороны.
   - Чем же наш скромный институт привлек внимание госбезопасности? Мы всего лишь транспортируем и лечим наших военнослужащих, пострадавших в горячих точках. А таких точек на карте мира становится все больше, прошу учесть!
   Роман же подумал про себя, из-за кого же этих горячих точек становится все больше, но вслух сказал совершенно другое:
   - Мы живем в такое время, Андрей Евгеньевич, когда не знаешь, где легче сохранить голову, в Сирии или в родном отечестве. Вы хоть знаете, сколько в столице ежемесячно пропадает людей?
   - Нет, я не в курсе, - улыбается Бочаров, обнажая свои мелкие, желтоватые от никотина зубы, - мы тут заняты научной работой с утра до вечера, нету времени, знаете ли, смотреть по сторонам...
   Они присели в добротные глубокие мягкие кресла, и спонтанно начинает завязываться разговор. Совсем неплохой разговор. Предметный, двух профессионалов. Цепко изучая собеседника своими серыми глазами через стекла очков, Бочаров откровенно говорит, что МЧС сейчас - самая профессиональная и боеспособная единица государства.
   - Мы занимаемся буквально всем: медицина, транспорт, участие в военных и спасательных операциях, взаимодействуем с сухопутными войсками и разведкой, работаем на территории России и вне ее, участвуем в различных международных операциях и совместных проектах. Сейчас, например, в Украине действует сразу несколько групп МЧС из разных регионов страны. Наша задача - помощь молодым республикам, развертывание полевых госпиталей, квалифицированная медицинская помощь раненым, контуженным, искалеченным солдатам и ополченцам. Вот ребятам и предоставлена возможность проявить себя в настоящем деле. Все группы состоят из профессионалов, в том числе имеющих военную, в частности огневую подготовку. Есть даже бывшие бойцы спецназа. А что конкретно господина подполковника интересует?
   - Андрей Евгеньевич, - Роман подался ближе к собеседнику, - надеюсь, полковник Беликов по телефону ввел вас в суть нашего дела? Мне нужно поговорить с вашими сотрудниками Решко и Терпуговым.
   - К сожалению ничего не могу сделать, - мягко развел руками Бочаров, - доцент Решко и старший научный сотрудник Терпугов неделю назад были направлены на территорию восточной Украины в составе поисково-спасательного отряда МЧС. Местонахождение их в данный момент я не знаю.
   - А вы никак не можете связаться с ними?
   - Увы, операция секретная, все материалы по заброске группы находятся не у нас, а в ГРУ и военной контрразведке. Ничем не могу помочь. - с едва заметным удовлетворением сообщил Бочаров.
   Он разглядывал Романа, попивая кофе из стоявшего на полочке высокого термоса, и говорил, говорил о современной медицине и тех широких возможностях, которые открываются при использовании различных нетрадиционных методов в области пересадки и приживания донорских органов.
   - Началось это, пожалуй, с доктора Демихова, начавшего пересаживать головы собачкам. Наша пресса начала хорошо инспирированный вой - лжеметоды лженауки лжеспециалиста! Подобных доброхотов всегда хватает среди бездарей, вечная история у нас. Как он уцелел, даже мне сейчас кажется поразительным... В общем после разгрома его идей и методов профессор Вишневский его к себе забрал, под защиту. Укрыл. Потому что не Минздраву подчинялся, а оборонщикам. Только военные самую сумасшедшую идею готовы на всякий случай поддержать: мало ли что, вдруг пригодится? Пусть они сами немного сумасшедшие со своими концепциями, но интересные идеи они не пропускают. Позже Демихов работал где-то чуть ли не в подвалах, между труб: эксперименты умопомрачительные, идеи, с первого взгляда безумные, но вполне осуществимые. Возьмем, например, почки. Почка в холодильнике может только сутки храниться, потом - увы. Ее, почку, можно, конечно, на аппарат поставить, и она будет функционировать практически бесконечно долго, даже мочу выделять потихоньку-помаленьку. Но аппарат искусственного кровообращения черезчур громоздок, транспортировать весьма непросто. Демихов в порядке эксперимента предложил свинью использовать. Вы меня поняли?
   - Кого, кого?! - безмерно удивился Роман.
   - Вы не ослышались. Свинью.
   - Живую? То есть натуральную? Или это название у аппарата такое?
   Бочаров долил остатки кофе в алюминиевую кружку и поправил съехавшие на нос очки.
   - Это не аппарат! Обычная хрюшка. Вес и габариты у свиньи и человека почти совпадают. Почка подшивается - даже не обязательно внутрь, можно снаружи. Только кровь свиная откачивается, и вливается человечья. Свинья с человечьей кровью живет достаточно долго, достаточно для того, чтобы переправить ее на какое угодно расстояние. И дышать будет, и сокращаться - вместо аппарата 'сердце-легкие'...
   - Ну и каковы результаты? Используете эти наработки? Или пока это на уровне эксперимента?
   Бочаров задумался. По его лицу было видно, что он решает, какую порцию информации выдать непростому гостю и стоит ли выдавать вообще. Он явно прикидывал возможные варианты, начав крутить большими пальцами. Туда-сюда, туда-сюда.
   - Используем, - наконец вымолвил он. - но мало. Явно недостаточно, чтобы удовлетворить потребности нуждающихся в пересадке. Именно поэтому мы пошли другим путем - сделали упор на химические препараты, которые значительно повышают приживаемость органов, адаптацию реципиента к ним. Эти инъекции были изобретены в нашей лаборатории. Спасение многих жизней - в них, в этих новых препаратах... Они позволяют повысить иммунитет человека, теперь можно решить проблемы с транспортировкой...
   объясняю вам, что эти разработки имеют огромную государственную важность.
   - Между прочим, именно в подобном препарате находились конфискованные нами на границе человеческие органы, по-видимому, нелегально изъятые у доноров на территории Украины.
   - Мы здесь ни при чем, нам об этом ничего не известно, - отрезал директор института и ощерился.
   Роман оглядел взглядом кабинет доктора наук. Его надежды выведать что-то на этой аудиенции лопнули как мыльный пузырь. Липатов внутренне разозлился на себя за самонадеянную наивность. Приезд прошел вхолостую.
   - Скажите, а вы знаете Шмирина?
   - У нас нет такого сотрудника.
   - Странно, мне говорили, что он работал у вас в институте.
   - Роман, простите... по отчеству...
   - Никитович.
   - Роман Никитович, каждый день к нам приезжают специалисты, ученые из других городов и даже регионов, - усмехнулся Бочаров. - многие наши сотрудники работают со своими коллегами из смежных институтов в различных совместных проектах. Не исключено, что я возможно видел этого Шмирина в стенах нашего НИИ, когда он приходил сюда для каких-нибудь консультаций или совместной работы с кем-нибудь из моих коллег. Но у нас такой никогда не числился.
   Бочаров снова погрузился в раздумья, сложил на животе руки и стал машинально крутить большими пальцами. Раз-два-три - в одну сторону, раз-два-три - в другую. Липатову было не о чем с ним больше разговаривать, и подполковник начал складывать в папку свои бумаги.
   - Всего хорошего, Роман Никитович.
   Липатов неспешно и с достоинством покинул кабинет Бочарова.
  
   Вскоре, как за подполковником захлопнулась дверь, директор института набрал номер телефона.
   - У меня был подполковник из ФСБ, - несколько нервно произнес он в трубку. - интересовался Шмириным и этими двумя алхимиками. Если возможно, предупредите их, чтобы не 'светились' в командировке. Да, он в курсе о препаратах, но думаю, только поверхностно, все у меня пытался выпытать побольше. Эксперимент под угрозой? Ну это проблемы Севы Решко и его головорезов. Найдем другую кандидатуру. Для меня главное, чтобы был бесперебойный канал поставок и никто не мешал работать. Да, хотелось бы, конечно, чтобы этот служака больше не приходил. Все.
  
   Глава 11
   - К сожалению, необходимые нам фигуранты дела пока недоступны, - усмехнулся Роман, сидевший вновь в кабинете своего шефа. - Виталий Терпугов и Всеволод Решко находятся в служебной командировке на Украине и информация об этой экспедиции засекречена, а Алексей Шмирин вообще исчез из памяти компьютера МВД и из базы данных ГУИН.
   - Как?! - изумился полковник Беликов.
   - Представьте себе, - открыл блокнотик Роман. - час назад, когда я сунулся в Информационно-вычислительный центр, в компьютерный, за данными на этого Шмирина, я увидел, что в базе компьютера сразу после фамилии Шмеянов стоит Шмит. И то же самое - в ГУИН. А Шмирина будто не было никогда! У меня впечатление, что некие структуры его старательно прячут! Осталось только проверить компьютер Шмирина, может это что-то даст.
  
   Беликов взглянул на часы и спешно набрал номер дежурного в Минюсте РФ и заказал ему срочную установку: проверить, когда и где состоялся суд над Алексеем Шмириным и какой был приговор суда. Далее он связался с центральным управлением МВД и сделал запрос, кто из следователей вел дело Шмирина и когда оно ушло в суд.
   День клонился к вечеру, но Роман с шефом продолжали ишачить, вдвоем шлифуя и дополняя план расследования дела. Липатов склонился над своим довольно обшарпанным столом, Беликов -- над своим, сверкающим лаком.
   Вскоре раздался желанный звонок телефона.
   Беликов поднял трубку, одновременно приложив палец к губам, и сосредоточился на звонке.
   - Костя? Привет, да Беликов беспокоит...
   Михаил Павлович быстро посерьезнел, словно кто-то смахнул с его лица улыбку вместе со спокойствием.
   - Понятно, спасибо за информацию, - произнес он. -узнай еще про этого следователя и мне хотелось бы видеть мотивировочную часть постановления. Понимаю, но постарайся напрямую, без согласований... проверь, кто еще обращался к вам по этому делу... Погоди минутку. - полковник прикрыл рукой трубку и посмотрел на поднявшегося с дивана Романа, явно намеревавшегося покинуть кабинет шефа. - Ты куда? Сядь и подожди!
   Липатов пожал плечами и вернулся на место, листая сделанные с шефом совместные заметки.
   - ...Все, Костя, я тебе перезвоню, - уловил завершение телефонного разговора Роман и тут же выпалил:
   - Ну что?..
   - Очень интересно, - спокойно ответил ему шеф. - Шмирин не то что не сидит, дело даже не дошло до суда... невероятно, но факт! Эпизод со смертью пациентки переквалифицировали как несчастный случай. Уголовное дело прекратили...
   - Ничего себе! А кто вел дело?
   - Горбовский, старый хрыч!.. Рома, ему сто лет как пора на пенсию, если я правильно помню... Что это с тобой? Не ожидал? Привыкай, здесь на нашем пути будет еще много подобных сюрпризов... Не горюй, дело я все равно обязательно посмотрю, старый хрен Горбовский не отвертится.
   Удовлетворенный результатами своего труда, Беликов зацепил вешалку за длиннющий гвоздь в стене и, ослабив галстук и расстегнув ворот подаренной на день рождения песочного цвета рубашки уселся в новое добротное кресло с подлокотниками, закурил и глядя в потолок, спросил задумчиво:
   - Ну что, Рома, не расхотелось заниматься этим делом? Как твое плечо?
   -- Даже не ноет, - отшутился Липатов.
   -- Шмирина от нас спрятали глубоко, Горбовскому указание спустили сверху, конечно, - потушил окурок Михаил Павлович. - Завтра поезжай в МЧС и Минобороны, ищи следы группы Терпугова и Решко. Кто курирует, состав, цели и задачи... Кто-нибудь о них должен знать, несмотря на всю секретность... В МЧС вообще ребятки хорошие в основном... Тогда до завтра, свяжемся по мобильному насчет встречи... Пока!
  
   Сергей лихо крутил баранку микроавтобуса, объезжая на скорости выбоины и рытвины. Что творится за машиной, видеть он не мог - следом за каждой из машин тянулось густое облако мелкой пыли. В салоне тряслись Генрих - его попросили перейти из джипа во вторую машину группы - Павел, Николай, Тарас и Евгений. Они ехали молча, изредка поглядывая друг на друга. На коленях у Неверова лежал серебристый кейс с цифровыми замочками.
   - Верной дорогой двигаемся, - лениво улыбаясь, сказал Евгений. - Скоро дело сделаем - и обратно...
   - Бывал уже в этих местах? - спросил Генрих.
   Неверов в ответ расстегнул куртку, раскрыл на коленях кейс. Внутри лежали папки с бумагами, поверх них лежал ноутбук. Легкое нажатие клавиши - и замерцал экран, на нем проявилась электронная карта. Неверов нажал 'укрупнение'.
   - Приходилось, - наконец бросил он.
   - С такими же задачами, как в Чечне? - прощупывал почву Генрих.
   - А ты как думал? За это нам и платят, - деловито отрезал Евгений, после чего щелкнул клавишей мышки.
   Тройка бесцветных молчаливых бойцов не вмешивалась в их диалог, отрешенно смотря себе под ноги.
   - Меня почему из ОМОНа поперли, - неторопливо рассказывал Неверов, а Данзас с интересом слушал. - Мы вышли к поселку в точно запланированное время - в половине четвертого утра. Команда была смешанная - из ОМОНа и спецов. Наш командир, Слава Щербаков тщательно осмотрел поселок в бинокль и сказал: 'Двадцать минут отдохнем, а потом пойдем постреляем'. Ну хорошо, я зевнул, лег на спину и закрыл глаза. Отключился, все-таки многокилометровый марш-бросок.
   Посты мы сняли из винтовок с глушителями. Пули впивались свинцовыми комарами 'чехам' в шеи, и боевики падали беззвучно на камни. Только кровь с ошметками мозга неожиданно громким бульканьем выплескивалась из их голов. А может, мне так только казалось.
   Без пятнадцати четыре мы были уже на окраине поселка. Нам нужен был Арби Зароев. Больше года он командовал отрядом местной милиции в округе. А за месяц до нашей операции сдал все свое подразделение, более сотни человек крупному полевому подразделению боевиков, сука. А кроме того, месторасположение наших солдат в этом районе. Чем вооружены, по каким дорогам передвигаются и все остальное. Молодой, сука, двадцать семь лет. Красивый, сука. Нам раздали его фотографии. Что-то в нем было, сука. Нашей задачей было убить его. Сфотографировать труп и заснять его на видео. По агентурным данным мы знали, что Арби приехал в кишлак к брату и что с ним от силы десять человек. Для нашей команды десять человек - детская забава. В поселок мы просочились тихо и легко. Без проблем отыскали нужный дом. Двое минеров заложили нехилый заряд под угол дома. Затем все укрылись неподалеку. И тут раздался взрыв. Более трети дома словно корова языком слизала. Остервенело стреляя перед собой, с матерком, мы буквально влетели в дом. Опешившие, оглушенные боевики метались по задымленному, только что взорванному дому, как тараканы. А тут наши рядом еще из 'Мухи' пару раз пальнули. И началась канонада выстрелов. Это трое наших крошили людей Зароева, часть которых спала в соседнем доме. Как сейчас вижу, как отброшенная выстрелами, упала женщина, потом еще одна... И тут я метнул гранату. Как по команде, мы повалились на пол. Потом поднялись и снова стрелять, очередями, не особо целясь. Ты знаешь, мне было страшно, однако я уже привык бояться. Пули визжат и слева, и справа от тебя, а тебе плевать на пули. Как будет, так и будет, даже если тебе не повезет. Прошло минуты две, не больше, и все было кончено. Хороший бой всегда должен быть короток. И кровав, весьма кровав. Среди трупов мы отыскали Зароева. Мы сфотографировали его, все как надо. И засняли на видео. А потом...
   - Ну и что было потом? - внимательно слушал бывшего однополчанина Генрих.
   - А потом я отрезал Арби голову. - как-то виновато улыбнулся старому знакомому Евгений.
   - Наш командир, Слава Щербаков, майор, опытный спец из ГРУ, заорал, переменившись в лице, когда увидел голову в моих руках: 'Я расстреляю тебя, бля, мать твою! Под трибунал пойдешь, урод! Ты же русский, мать твою! Ты же русский офицер, бля!'... Старая школа... А я смеялся в ответ и поигрывал головой, как мячиком. Майор, помню, передернул затвор автомата и направил ствол на меня. А мне не страшно, я отбросил голову куда-то в сторону, подошел к трупу Зароева и вырезал из груди сердце, вот так просто, словно говяжью тушу разделывал. Помнишь, я же начинал в армии поваром? На гражданке работал на мясокомбинате... Я снял с пояса флягу со спиртом и сделал несколько жадных глотков. 'Ну, все...' - помню слова майора.
   - А что остальные?
   - Ты слушай дальше... На меня такое веселье напало... Я тогда выкрикнул еще ему 'Ты не сможешь убить меня' и опустившись на колени, откусил большой кусок от шевелящегося еще, дымящегося крупного сердца, теплого, остывающего, и, чавкая, быстро-быстро стал жевать кусок. Как сейчас помню - мои губы и подбородок кровь выкрасила не в красное, даже не в бордовое, а в черное. Майор тогда сморщился и отвернулся, а я шумно выдохнул и сделал еще несколько глотков виски.
   - Зачем все это?
   - Да потому, что тогда в меня вселилась еще одна жизнь! - глядя Генриху в глаза, убежденно произнес Евгений. - Там, на поле боя, я стал бессмертен! Я понял, что теперь я буду жить вечно! И никто и ничто никогда не сможет убить меня! Тем более этот хренов майор!
   - А тот что, пытался?
   - Он рискнул бы. Он был малый решительный и быстрый, И он уже положил расслабленный палец на спусковой крючок. Но нажать не успел. Упал, прошитый автоматной очередью - снизу доверху...
   - 'Чехи'?
   - Да... Я же говорил, что я стал бессмертен! Услышав выстрелы, я сильно толкнул стоявшего рядом напарника и упал сам. Быстро откатился, укрывшись за массивным, полметра на метр примерно, куском стены развороченного дома. Выждав паузу, выглянул. За сараем стоял американский военный джип, пустой. Незаметно вылезшие из соседнего дома боевики спрятались теперь за его кузовом и стреляли оттуда в четыре ствола.
   Я чуть приподнялся и осмотрелся. Кроме Щербакова, в траве лежали еще трое наших, неподвижные, тихие, лицами вниз, в землю. Мертвые. Наповал. Несколько пуль с грохотом отбили крошку с камня, за которым я находился. По звуку я определил, что выстрелы эти донеслись не со стороны джипа. И я снова осторожно выглянул. В окне другого дома, по левую теперь от меня руку, был оборудован дот и из-за него стрелял снайпер. Неожиданно выстрелы прекратились. 'Ты жив?' - вдруг кто-то спросил меня. Это был старший лейтенант Феликс Харченко, мы с ним одного года были, его к нам из новосибирского ОМОНа перевели. Он лежал метрах в двух от меня, не больше. 'Если отвечу, значит жив', - сказал я. 'Ты ответил', - сообщил мне Феликс. Я улыбнулся. 'Значит, так, - сказал Феликс, - долби что есть силы одновременно по обеим точкам, а я попробую добраться до гранатомета, он рядом с Пузановым. Вон там, видишь?' Я скосил глаза еще левее и увидел гранатомет. 'На счет 'три' работаем', - тихо сказал Феликс. Я слышал, как он вдохнул несколько раз глубоко и после пробормотав что-то типа молитвы из одного мата, стал считать. 'Три', - наконец отрывисто бросил Феликс. И я молниеносно вынырнул из-за камня, и, взяв в каждую руку по автомату, принялся беспорядочно палить в сторону джипа и окна. С наслаждением, черт возьми!
   Машину подбрасывало на ухабах, но никто из увлеченных рассказом бойцов на это никто не обращал никакого внимания.
   - ...Оба рожка расстрелял к чертовой матери, - продолжал Евгений. - Сразу упал за камень, на теплое еще, мною же нагретое место, судорожно дыша, на потное лицо сразу земля с травой налипла. Вытер рукавом. Посмотрел туда, где должен был быть Феликс. Он там и был, с гранатометом в руках. Успел вовремя. Я сменил рожки в автоматах, хорошо, еще готовясь к операции, изолентой их скрепил, чтобы в бою не терять время. Феликс подполз ко мне, укрылся за моим камнем. 'Бей сейчас по окну, - переводя дыхание, сказал Феликс. - А я пока джип этот хренов раздолбаю'. И снова я высунулся из-за камня, но уже теперь не сверху него, а справа, и начал палить... Когда пуля пробила мне правую ногу, я даже не понял, что произошло, так, обожгло слегка кожу. В горячке боя я совершенно перестал контролировать себя и практически полностью открыл для поражения всю правую часть своего тела, вояка, блин... А боль прилила волной потом, но так, что я закричал от боли и снова откатился за камень. Тем временем грохнул взрыв. Достал их Феликс, джип вспыхнул разом. Он-то стоял внутри сарая, а тот был весь покрыт кровельным железом - вот и представь, как там 'чичики' зажарились...
   Евгений сплюнул.
   - Мне было очень больно. Ужас, как больно. И чем сильнее становилась боль, тем быстрее, как мне казалось, немела голова. Я перестал чувствовать буквально все - губы, веки, щеки, нос... Снова прогромыхал взрыв, и вслед тотчас затрещал автомат, и еще через минуту я услышал голос Феликса - над самым своим ухом: 'Вот и снайпера нет. Все мертвые. Все кончилось, Женя' 'Молодец', - пробормотал я и потерял сознание.
   Когда очнулся, было уже совсем темно. Мне сразу стало холодно. Наверху, высоко на небе, горели звезды, много, маленькие, дрожащие, ясные, тихие, бесстрастные, холодные, но тем не менее чрезвычайно манящие - на уровне подсознания, - как вода, как женщина, как дом. Как родной дом, куда хочешь вернуться.
   'Закурить хочешь?' - спросил Феликс. 'Нет', - ответил я. 'Рана неопасная, - сказал Феликс. - У тебя пробита мышца. И только. Я продезинфицировал и перевязал ее. Рана неопасная, но крови ты потерял немало. Так что лежи, набирайся сил...' Я слабо засмеялся. 'Ты пытаешься меня успокоить?' - спросил я Харченко. 'Я пытаюсь тебя развеселить, - усмехнулся Феликс, - Но, как видишь, у меня это плохо получается. Ладно...' Я приподнялся на локтях, огляделся. Мне показалось, что вокруг одни только камни. И долина вдалеке. Но мы же ведь находились в поселке - ранним утром. Я спросил об этом Феликса. Харченко рассказал мне, что он унес меня оттуда. Там было оставаться слишком опасно. Из нашей группы в живых больше никого не осталось, рассказал еще Феликс. Подкрепление боевиков застало нас врасплох. Агент из местных соврал, а может, не знал, что боевиков было в два раза больше, чем он сообщил. Другая группа, человек десять, хорошо вооруженных, стерегли подступы к поселку со стороны заросшего лесом ущелья. Они не предполагали, что мы подойдем со стороны русла пересохшего ручья, чтобы не оставлять следов. И, услышав стрельбу, они, естественно, бросились на помощь. Но мы-то ведь не знали, не знали, что еще десяток 'чехов' имеются у нас за спиной. Рация уничтожена, поведал заодно мне Феликс, и поэтому вызвать вертолет мы не смогли. Вот он и нес меня полдня на спине, только бы уйти подальше от поселка. Как можно дальше. 'Вот блядство!' - только и сказал я, выслушав старлея. Феликс подогрел на маленьком костерке воду, сварил мне кофе, потом еще дал мне антибиотиков и две тонизирующие таблетки из походной аптечки. Не поверишь, минут через пятнадцать я почувствовал себя бодрым и почти здоровым. 'Пора нам', - сказал Феликс. Он взвалил меня на свои широкие плечи и понес. Где-то через каждый километр, может меньше, он останавливался, бережно клал меня на землю, ложился рядом и закрывал глаза, и отдыхал сам. И снова вставал, забрасывал, кряхтя, меня на спину, и понемножку двигался дальше. Молча. Молча, понимаешь? И только молча это было возможно. На очередном привале, когда вокруг были одни горы, видя, что сил у парня уже просто нет, - исчезли они, растаяли, ушли, - я тихо сказал Феликсу: 'Иди один, мать твою. Я подожду. Иди один. И пришли за мной вертолет. Так будет проще, Так будет легче. Мать твою!' Феликс, не обращая на меня внимания, встал, хрипло дыша, взвалил меня на спину и продолжил путь.
   И мы еще так прошли какой километр, а может быть, и больше. И когда Феликс в очередной раз уже, я не помню, взвалил меня на плечи, я что есть силы укусил его за ухо. Феликс закричал от неожиданности, сбросил меня на камни, врезавшиеся мне в спину, и несколько раз ударил меня по щекам, приговаривая что-то матерное, видимо, чтобы я пришел в себя. 'Иди один и вызови вертушку, - как заведенный, повторял я. - здесь уже всюду наша территория, и мы оба выживем, мать твою! Помощь придет, мать твою!' 'Отставить, людоед хренов, мать твою! Вместе пойдем!' Феликс больно двинул меня кулаком по зубам.
   'Да, я людоед, и потому я бессмертный. - Я прорычал ему из последних сил, - Я буду жить вечно! Понял? Понял?! Я никогда не умру! Никогда! Поэтому брось меня и свяжись с нашими' Он выругался. Но вдруг напряженно к чему-то прислушался. У меня уже не было сил следить за происходящим. Я чувствовал, что теряю сознание. Рокот вертолетного двигателя я все же услышал и это придало мне сил. Я толкнул старлея в плечо, и показал ему на появившуюся в предрассветном небе 'вертушку'. А Феликс неожиданно заплакал. Он плакал, не стесняясь. Обильно. И долго. Он перестал плакать только тогда, когда к нам подбежали десантники, спрыгнувшие с вертолета. Поисковая группа, мать их... 'Мы здесь с корешем погулять вышли в горы, - с трудом раздвигая губы в улыбке, сказал я бойцам, - и заблудились видать'.
   ...Очнулся я уже в госпитале. Мне рассказали потом, что Феликс пронес меня на плечах ровно тридцать шесть километров. Изменился я после этого...
   - А как же все-таки тебя выперли? - не унимался Генрих. - Сам же сказал, что из твоего отряда кроме тебя с Феликсом больше никого не осталось.
   - Так-то оно так, - хлопнул себя по колену Евгений. - Но они же потом всей шоблой прилетели на место боя, забрали убитых и вместе с ними все вещи. А на пленке все мои художества запечатлены! Как тут отмазаться? Едва не посадили... Ну, я изображал сильный стресс после ранения, после всего...
   - Как потом пошло?
   - Похлопотали за меня, - многозначительно возвел глаза к потолку Евгений. - оформили контрактником и направили в фильтрационный лагерь в Веденское, помойку разгребать. Он на территории Ингушетии находится, туда свозят всех задержанных подозрительных типов с этого региона, да из Дагестана.
   - Ну там тебе было где разгуляться, - протянул Генрих.
   - Я был обязан делать четко и безукоризненно свою работу. Непонятно? Я объясню. Даже убивать ты должен совершенно, насколько можешь. - Евгений улыбнулся мягко. - Даже бить ты должен красиво и предельно эффективно. И никогда... - Теперь его улыбка превратилась в неприятную усмешку. - Никогда ты не должен терять контроль над собой, вот, например, как потерял сейчас его я, сев вот так некрасиво и неудобно... - И он снова несмотря на бронежилет, оружие и рюкзак, закинул ногу на ногу. - Я кстати не люблю без нужды мучить людей, но они наших ребят пытали не в пример страшнее.
   - О ваших делах не доложили куда следует?
   - Мы мучили врагов, - просто сказал Неверов. - Они не должны были сюда приходить, в нашу страну, угнетателями, и более того и еще более того, грязными и отвратительными убийцами.
   - А-а, и чтобы оправдать себя перед собой, - Генрих расправил плечи, - дескать, мол, не месть руководит тобой, не страх и не обида, а стремление к высшей справедливости, стремление к наведению конституционного порядка, ты делаешь перед собой вид, что борешься с террористами вообще, а не с отдельными людьми конкретно.
   - Я не делал вид! - возмутился Неверов, не соглашаясь ни с кем, и тем более с собой. - Я так думал и я так думаю. Эти люди все потенциальные боевики или их непосредственные пособники. Чтобы подавить в тех краях сопротивление, нужно зачищать их всех, да!
  
   Генрих усмехнулся.
   - Но никуда не делось, поверь, желание убивать. - продолжал Неверов. - Уверен, что оно не исчезло и у тебя, майор, сейчас слушающего меня. Это желание настолько сильно врастает в тебя, что становится неотъемлемой частью тебя, и отделить вас друг от друга - тебя и это желание - может только смерть.
   - Ну, ну, продолжай. Пока я не совсем согласен с тобой.
   - Убивая, ты, по сути, уравниваешься с богом. То есть ты можешь не только дарить жизнь, как и любой из людей, но и по своему усмотрению отнимать се. Мы все имеем право давать жизнь, а отнимать почему-то не имеем. Кто это придумал? Когда? И отчего это считается единственно верным? Может быть, все как раз наоборот. Я думаю, вот с чего все начиналось. Однажды, очень и очень давно, кто-то гениальный, отмеченный, посвященный убил себе подобного и ощутил при этом мощный приток жизненных сил, ощутил радость жизни, своей жизни, и перестал тотчас бояться того, чего боялся раньше, стал спокойней засыпать и легче просыпаться, и, наконец, стал любить свою смерть, а значит, освободился от самой что ни на есть мучительной мысли, раздирающей всю человеческую жизнь, - мысли о смерти. Тот человек решил тогда же, что те чувства, что он испытал и ощутил, могут испытывать и ощущать только избранные, такие, как он, но ни в коем случае не все, не все, это совершенно ясно.
   И этот сверхчеловек, наверное, имевший тогда возможность влиять на жизнь людей, придумывать и утверждать законы, придумал закон, по которому убийство считается самым страшным преступлением на земле. Так оно было. Я не сомневаюсь в этом. Причины, способствующие принятию закона, были именно таковы. Но тем не менее, каковы бы ни бы, ли, закон был категорично правилен и необходим. Ты скажешь, что я противоречу сам себе, что я утверждаю сейчас совершенно противоположное тому, что утверждал несколько секунд назад. И окажешься не прав. Я объясню... Ощущение власти над собой и ощущение радости жизни после убийства дано почувствовать не каждому, более того это дано единицам. Большинство же людей мучаются после убийства. Убитые являются им ночами, грозят им бледными пальцами из проезжающих трамваев и автобусов, шепчут на ухо всякую ерунду ну и так далее. Другая же категория людей вообще ничего не чувствует после убийства, ну, замочил и замочил, мать его, козла вонючего. Сытно после этого обедают и обхохатываются, смотря 'Кривое зеркало'. И таких, и первых, и вторых, большинство, повторяю, большинство. Так вот этот закон для них. Даже не закон. А, скажем, диктуемая извне непреложная внутренняя установка. Для них, и только для них. А для людей, сознательно идущих на убийство, чтобы получить ощущение собственной мощи, для таких людей существуют совсем иные законы - это те законы, которые они устанавливают сами для себя... Ты, наверное, смеешься сейчас. Мысль твоя, ты скажешь, не единожды уже произнесена и не однажды написана, а значит, банальна. Согласен, банальна, Но тем не менее она является единственно верной, потому как со столетиями нисколько не изменилась. Вот так.
   - Ну а чем закончились твои приключения в лагере?
   - А-а, - досадливо махнул рукой Евгений. - после нашей 'плотной работы' с задержанными умерло несколько человек. Ну и хрен, может, с ними, в тех краях каждый день люди пропадают. Но тут такая подляна случилась, один из ухайдаканных нами оказался братом Сулима Гочилаева, а тот же теперь за нас, с Рамзаном все время вместе, по телеку показывают. Сейчас Рамзан сделал его в новом правительстве Чечни замминистра по строительству. Ну и колесо завертелось, - Неверов зачесал волосы назад обеими руками, вздохнул и усмехнулся, - завели до хрена уголовных дел, куча следователей понаехала из Москвы, да еще эти паразиты из ОБСЕ пожаловали, словно кто-то им капнул, что у нас происходит. Шум вышел большой. Дело Озолина помнишь?
   - Еще бы! - кивнул Генрих. - я хоть уже в СИЗО тогда был, каждый день о нем говорили. Ходили слухи, что его даже могут к нам перевести, в 'четверку', но в конце концов оставили в 'Матросской тишине'.
   -- Там человек пять или шесть немаленькие сроки получили показательным решением суда, чеченская диаспора постаралась, желая отомстить за земляка. В частности, капитан Озолин. Меня эта волна только чудом, считай обошла.
   Дали условный срок три года, теперь, вот, искупаю кровью. На бумаге я законопослушный гражданин, а в реальности это уже которая моя командировка сюда. Я убивал, ты знаешь. Я не мог не убивать. Если бы не убивал я, убили бы меня. Это же война. И на войне убивать просто, убиваешь ведь тех, кого не знаешь, с кем не знаком. Никаких эмоций не вызывает убийство на войне. Разве что первое. И то не у всех. Совсем другое, если убиваешь не в бою. Тогда, убивая его, я лишаю права на существование целый мир, с материками, морями, государствами, городами, зданиями, автомобилями, любовью и страстями, звездами. Да, он плохой человек. Но кто же это установил, определил и доказал? Может, точно такой же плохой, а может, тот, кто еще похуже. Ведь так, согласись, майор, ведь так?
   Генрих, не возражая, кивнул, но осторожно, слабо, едва заметно. А Евгений возможно, ощутив моральную поддержку, рассмеялся, но не получил отклика от Данзаса.
   - Так вот именно тогда я приравниваюсь к богу. Потому что в этот момент только я один - и никто другой - решаю - жить этому человеку или умереть. Никто этого не вправе решить. А я решаю. Хоть и не вправе. Решаю и беру ответственность за это решение. И именно в этом мгновение я подобен господу.
   'Он думает, что я одобрил... Конечно же, он может так думать. Другое дело, согласен ли я с этими мыслями и умозаключениями, и выводами. Согласен ли? Вот что главное. Я не согласен.' Генрих смотрел в окно, вглядываясь в вечернюю степь.
  
   У Тараса в руке раздалась мелодия из популярного фильма.
   - Слушаю, - услужливо сказал он, посмотрев на экран мобильного. - считаю вечер воспоминаний закрытым, - кратко перебросившись парой ничего не значащих фраз с незримым собеседником и выключив аппарат, обратился он затем как равный к равному к Евгению, - мы подъехали к цели.
   - Где мы? - оживился Генрих.
   - Здесь был разбит полевой лагерь Бумеранга. - внимательно взглянул на электронную карту местности Евгений. - именно здесь в последний раз выходил на связь сам Бумеранг и, согласно нашим источникам, здесь в последний раз видели членов его группы.
  
   Глава 12
  
   По приказу полковника Соловьева Андрей остановил машину метрах в пятистах от поселка. Видимо, командир опасался собак - услышат еще машины и поднимут переполох.
   - Так, Тарас, ты говорил, что знаешь эти места, - сказал Борис Николаевич.
   - Да, - кивнул Борисенко.
   - Где они располагались?
   - Два крайних самых дома.
   - Забор там есть?
   - Есть.
   - А собаки есть, как думаешь?
   - Вряд ли. Феликс говорил, при самом доме собак не было, он же пустой стоял. Местные ушли оттуда, линия фронта же совсем рядом.
   - Разумно, - кивнул полковник. - Эх, не знаем мы точно есть ли там засада. Ничего толком не знаем. Соваться прямо так очень опасно. Будь там кто другой, можно было бы просто по-тихому через забор перелезть и через окна в дом. Мы бы всех там перерезали без единого выстрела. Но спецов, 'киборгов' там всяких, так просто не возьмешь. Там и сигнализация может быть, и посты наверняка с умом поставлены. Мы, конечно, тоже не пальцем деланы, но у обороняющегося всегда преимущество. Если просто через забор лезть, очень велик риск нарваться на пулю.
   - Могу попробовать местным прикинуться, подойти к воротам, постучаться, - предложил Андрей.
   - А потом?
   - Потом видно будет. Кто-нибудь выйдет меня встречать, попробую его вырубить. И вперед.
   - Неплохо, - покачал головой Соловьев. - Только вперед пойдет Тарас, как местный. К тому же, он язык знает.
   - Что ж... пожалуй, - кивнул Евгений. - Да, может сработать.
  
   День подходил к концу. Воздух остывал. Тарас в темно-синей курточке, безбоязненно шел по широкой тропинке к домам легкой пружинистой походкой.
   Не выходя на открытое место, он вдруг легко наклонился, черпанул из лужи немного грязи и мазнул ею по тыльным сторонам ладоней, а потом провел темные извилистые полосы на лице. А затем он вдруг шагнул в соседние густые заросли, что тянулись почти до забора крайнего из домов, и словно растворился в них.
   Тараса хорошо натренировали - ни одна веточка не шевельнулась случайно, ни сквозь один просвет не могли разглядеть его силуэт.
   И произошло все быстро, как по волшебству. Вот шел человек по тропке, потом нагнулся, грязью себя мазнул и исчез, словно шапку-невидимку натянул. Все было сделано мастерски. Ничего не было, ни одна веточка не шелохнулась, но за высоким деревянным забором вдруг возникла его все такая же гибкая фигурка. Тарас работал стремительно, это было как в кино. Он не останавливался ни на секунду, совершая все движения с какой-то обезьяньей ловкостью и грацией. Вот он остановился перед кирпичной стеной дома, выждал паузу, прислушался... он бесшумно наблюдал за территорией из своего укрытия минут пять-семь.
   Как кошка он скользнул вперед, исчез из поля зрения, но и на той стороне не затаился, а точно с такой же скоростью появился уже в доме, причем как он туда попал, было непонятно. Так же быстро он выскочил из дома. Перед забором Тарас задержался тоже только на мгновение: он преодолел препятствие ловко и бесшумно. Парень работал совершенно так, как работали бы бойцы разведывательно-диверсионной группы. Молниеносно, скрытно, без всяких тормозов и ленцы. Тарас все так же, не замедляя своих движений ни на мгновение, каким-то странным танцующим аллюром приблизился к дверям другого дома и столь же легко и быстро проник внутрь. Нет, не было вокруг ничего подозрительного.
   Покинув дом так же бесшумно и незаметно, Борисенко в два счета перемахнул через забор и продолжая соблюдать осторожность, снова скрылся в густых зарослях древовидного кустарника, выйдя на тропинку только совсем рядом с ждавшим его отрядом полковника Соловьева.
   - Ну что там? - Борису Николаевичу от волнения очень хотелось курить, но он сдерживался, чтобы огненной точкой не привлечь внимания возможных снайперов.
   - Как-будто все чисто, - не спеша докладывал слегка вспотевший от прыжков и перебежек, вымазанный грязью Тарас. - ни одной живой души. Во дворах я насчитал штук пять трупов, похоже, почти все из отряда Бумеранга. Скорее всего, их захватили врасплох, ночью. Надо проверить, нет ли тут растяжек и сами трупы не заминированы ли.
   - Это вряд ли, - почесал небритый подбородок Евгений. - они же не предполагают, что кто-то сунется сюда вслед за ними. Однако проверить не мешает.
   - Делаем так, - взял командование в свои руки полковник. - вперед идут Андрей и Николай с миноискателями, их прикрывают Сергей, Тарас и... Генрих. Мы двигаемся следом. Тут вообще можно проехать?
   Группы экипировались за пару минут.
   - Отсчет пошел! - раздался в наушниках у Данзаса голос половника, и пятерка вооруженных мужчин пошла вперед, в поселок.
   "Не расслабляться", - настроил себя Генрих, в темпе преодолевая сто метров до ворот первого из домов. Вместе с Борисенко он занял точки на случай огневого отступления.
   Меры предосторожности оказались излишни - нигде не было видно ни одной живой души, ни малейшего движения, стояла вечерняя тишина.
   Андрей с Николаем работали миноискателями очень быстро, обследуя по периметру всю площадь двора и подступы к нему. Наконец Андрей махнул шедшим сзади рукой - чисто. Настала очередь и другого строения. Несмотря на наступающие сумерки, Черных и Червяков внимательно, шаг за шагом, обследовали всю прилегающую к дому территорию.
   - Все чисто, ловушек нет! - Генрих успел уже зайти в дом и стоя в дверях, махнул рукой стоявшему у калитки Евгению.
   - Загоняем машины во двор, - распоряжался полковник, - только соблюдаем, по возможности, тишину! Линия фронта совсем недалеко, в километре или двух отсюда!
   - Да поняли мы все, - вздохнул уставший Сергей.
  
   Ощущение опасности помогало Данзасу держаться на ногах. День выдался насыщенный событиями. Евгений напоминал загнанную лошадь, потому что он формально был адъютантом полковника Соловьева и, похоже, вторым человеком в команде. Остальные, вытаскивая коробки из чрева микроавтобусов коробки с провизией, техникой и различными предметами повседневного обихода, буднично смотрели на лежавшие в огороде трупы и спокойно перетаскивали свои пожитки. Некоторые недоверчиво поглядывали на Генриха: рыжий, с худым веснушчатым лицом Сергей, бритоголовый, с узеньким лбом Николай, а татуированный Андрей, с пистолетом-пулеметом 'Кедр' за поясом прямо буравил Генриха взглядом своих серых с красноватыми прожилками от недосыпания глаз. Врачи и медсестры тихо общались между собой.
  
   - Проверить еще раз экипировку и отдыхать! - скомандовал полковник.
   Экипировка выглядела солидно, она включала, в частности, современные спецкостюмы из тальпона, материала, не пробиваемого ножом, с меняющимся рисунком темных пятен на зеленовато-буром фоне. В костюм были вшиты широкие бронепластины из кевлара, защищавшие грудь и спину. Кроме того, костюм был дополнен боевым жилетом и шлемом из прочного пластика, с инфракрасными очками, в который были вмонтированы микрофон и наушник рации, обеспечивающей постоянную связь с командиром. Боевой жилет был настолько удобен, что даже с довольно солидным грузом не мешал солдату свободно двигаться, стрелять из всех видов оружия и драться врукопашную. В карманах жилета, на груди и на спине, размещались не только автоматные рожки с патронами, но и сигнальные ракеты, гранаты, комплект химзащиты, аптечка, НЗ, радиостанция "аварийной волны" - то есть маяк, химические грелки, толовая шашка, лопата, продукты питания, бритва, комплект выживания и личной гигиены, мазь от насекомых и мазь, сбивающая со следа собак.
   Генрих с удовлетворением оглядел запасы оружия: в ассортименте были и пистолет-пулеметы "Клин" и "Кедр" с магазинами на тридцать патронов, очень удобными в ношении, пистолеты 'Гюрза' с магазинами на восемнадцать патронов и глушителями, а также тактические боевые ножи известной американской фирмы "СОГ". Кроме того, в наличии имелись снайперские винтовки "СВД" калибра 7,62 миллиметра с магазином на девять патронов, бесшумный снайперский комплекс 'ВСС' и болгарские гранатометы "Лавина" револьверного типа, а Тарас, также проверявший вооружение команды, поигрывал старым добрым "ТТ".
   Тщательно проверив оружие, медикаменты и карты местности, Генрих сел в углу спальни между шкафом и разбитым окном, на подоконнике которого были свалены увесистые мешки с песком, создававшие импровизированный дот и прикрывавшие находившихся в доме людей от посторонних глаз, закрыл глаза и сосредоточился на медленном дыхании, заставляя мысли лениво течь от ассоциации к ассоциации, не анализируя своего отношения к происходящему.
   - Все пятеро из отряда Бумеранга, - донесся до него голос Евгения, - в том числе спец по компьютерам.
   - Малофеев? - теперь говорил уже Борис Николаевич, и Генриху показалось, что тот взволнован. - При нем что-нибудь нашли? Диски, флэш-карты?
   - Ничего.
   - Совсем ничего? Надо бы поискать. Его материалы не должны попасть в чужие руки.
   - Солнце уже зашло, люди устали за день, - Евгений разговаривал не в пример спокойнее. - завтра с утра посмотрим.
   - Завтра не будет времени, надо идти на разведку местности. Через пару километров начинается линия фронта. Если Бумеранг находится действительно в руках сил АТО, тех же спецбатальонов, то, не исключено, они находятся совсем рядом.
   - Одна группа проведет рекогносцировку, другая останется в лагере и прочешет его вдоль и поперек. Людей хватит. Перед завтрашней операцией надо сохранить силы.
   - Тебе отвечать, если что, - сухо бросил полковник.
   'Интересно' мелькнула у Данзаса мысль.
   - Все нормально? - войдя в комнату, поинтересовался у сидевшего в углу майора Борис Николаевич.
   - Устал за сегодня, товарищ полковник, - вырвалось у Генриха.
   - Надо всего лишь плотно поесть и выспаться. Рекомендую сходить к остальным, притирайся к коллективу. На вас серьезная нагрузка ляжет.
   - Что насчет Ильи решили?
   - В погреб в соседнем доме положили. Завтра его должна забрать 'вертушка'.
  
   Когда Данзас вошел в гостиную, остальные уже давно расселись за круглым дубовым столом. Кто-то ел, кто-то пил кофе. По помещению разлился аромат 'арабики'. Сергей и Тарас курили. Не было полковника с адъютантом, Дины и двух врачей. Павел, в безрукавке цвета хаки, раскрасневшийся, то ли подвыпивший, то ли сильно уже уставший, прижался к Екатерине, увлеченно всматривавшейся в свой планшетник и не обращавшей на ухажера никакого внимания. Андрей и Николай ели разогретую тушенку, закусывая ее консервированными овощами из армейских пайков, лежавших тут же на столе, распотрошенных. На Данзаса никто не обращал никакого внимания.
  
   Сергей Червяков шумно отхлебнул бодрящий тело и душу напиток и почесал широкую грудь.
   - Щас бы навернуть парочку эклеров...
   - Лучше троечку, - поддержал приятеля Тарас.
   - Ага, - кивнул Сергей, - И на дискотеку.
   - Что, трезвым на дискотеку? - оторвался от медсестры Павел. - Никогда!
   - Будет нам всем и дискотека, и эклеры с какавой, - прожевал кусок мяса Черных, быстро работая острым кадыком. - Хохлов встретим и станцуем...
   Поглощая пищу, они вяло обменивались впечатлениями. Основной темой был, конечно, разгромленный лагерь Бумеранга, где они остановились ночевать. Они были озабочены судьбой оставшихся членов группы и называли некоторых найденных павших по именам, из чего Генрих сделал вывод, что большинство из группы были в командировках на Украине не один раз, и в том числе работали вместе с отрядом Бумеранга. Генрих сидел поодаль и в разговоры не вмешивался. Слегка поев, он просто отдыхал.
  
   Андрей налил себе кофе и отпив глоток, назидательно проговорил Сергею:
   - Надымил тут, зараза! Вот, посмотри на меня: не курю и отлично себя чувствую.
   - Только бухаешь как свинья, - Червяков угрюмо посмотрел на него и брезгливо хмыкнул, - завалишь всю операцию.
   - Ну так работа нервная, - пожал плечами Черных, - для меня спиртяга только полезна, - и он пошел прочь. Генрих посмотрел ему вслед и затем решил выпить минералки. Он подошел к столу совсем рядом с Сергеем, взял бутыль, отвинтил крышку и, наполненный найденный в хозяйском доме стакан, плеснул туда прозрачной жидкости.
   - Завтра на разведку к украм, - отпив половину стакана, решил начать он разговор, заговорщическим тоном обратившись к Тарасу.
   - Борисенко отмалчивался. Зато Павел хмуро посмотрел на бутылку, потом на Генриха, и бросил:
   - Ну не с тобой же.
   - Почему?
   - Ты завтра здесь останешься. Вылазку будут осуществлять профессионалы.
   - У меня много боевых высадок, я в Чечне и Грузии воевал, - нет, не ставил Генрих этого качка выше себя.
   - Чего же тогда зону топтал? - усмехнулся Павел. - Не нашлось никого, кто бы вступился за бравого десантника? Или воевал хреново?
   - Я-то воевал, - слова Павла задели Генриха и теперь он намеренно провоцировал оппонента. - в отличие от тебя. Это тебе не людей дубинками на площадях избивать!
   Данзас попал в точку. Взбешенный Павел не сдержался и свободной левой рукой нанес сокрушительный джеб в голову десантника. Но не рассчитал. Генрих не стал сидеть сиднем и изображать из себя макивару. Выбросил руку вперед, отведя удар и 'на автомате' залепил своей тяжелой ладонью затрещину качку. Павел, зарычав, вскочил из-за стола и накинулся на успевшего занять боевую стойку Генриха. Мужчины сцепились в драке и, яростно рыча, повалились наземь. Стоявшие рядом члены группы с интересом наблюдали, чем кончится этот жестокий поединок.
   На стороне десантника были занятия джиу-джитсу со школы, опыт войны и суровые уроки рукопашной в ВДВ. А на стороне его оппонента - многолетние тренировки, задержания и служба в ОМОНе.
   Соперник был крупнее и сильнее. Но, несмотря на это, Генриху удалось подмять под себя разбушевавшегося мента, навалиться, перекрывая дыхание. Локоть, колено, закрыться от контрудара и снова атаковать... Противник ему попался на редкость выносливый и, несмотря на груду мускулов, верткий. Добраться бы до шеи этого гаврика...
   В горячке боя он сначала краем глаза уловил холодный блеск металла, а потом уже почувствовал, как что-то укололо в левую ногу. Вложив все силы в то, чтобы стиснуть вражескую руку с невесть откуда взявшимся клинком, Генрих отвлекся на мгновение, чем омоновец воспользовался моментально: коленом сбросил с себя вцепившегося в руку десантника и уже сам оказался наверху. Теперь дело было нехитрое - выдернуть руку с ножом и добить.
   Но выполнить это оказалось на редкость трудно - хватка у Данзаса оказалась железной. Он освободил вторую руку - и стал бить, бить! А потом подключил колени и локти...
   Генрих понял, что побеждает - враг отвалился от него, как сытая пиявка. Выбив у него из руки острое лезвие, чтобы оно не причинило больше вреда, ловко увертываясь от исступленных ударов, Данзас спиной ощутил что-то твердое. Уже ни о чем не думая, схватил с пола табуретку. С размаху двинул ею вперед, сверху вниз... Павел дернулся и неожиданно громко вскрикнул: табуретка выпала у Генриха из рук. Закончились удары, куда-то оттащили Павла, стало легко дышать.
   'Со мной все в порядке?' - сам себя спросил Данзас и попытался встать. Слабости не было, похоже артерия не была задета. Боль тоже практически не чувствовалась. 'Надо посмотреть, что там', - деловито подумал он, вставая на ноги. И тут же вздрогнул - заслонив собой свет лампочки над потолком, над ним нависла круглая голова с торчавшими ушами.
   - Чего разлегся, десантник? - проворчала башка голосом Неверова. - С тобой все в порядке?
   Стиснув зубы, Генрих перекатился на левый бок и медленно сел.
   - У меня, наверное, нога ранена, - вслух сказал он, глядя, как Тарас и Сергей на всякий случай крепко держат Павла, а Екатерина перевязывает ему окровавленную и намазанную йодом голову, недовольно посматривая на Данзаса. - Услышал нас? Да?
   - Дрались, - добродушно огрызнулся Евгений. - Все нормально, успел. Еще чуть-чуть, и вы бы тут горло друг другу перегрызли.
   Генрих осторожно провел рукой по 'хэбэшке' - на бедре проступило кровавое пятнышко. Зачем-то внимательно посмотрел на руку, хотя и без этого знал, что это кровь.
   Неверов, заметив эти манипуляции, произнес:
   - Вижу, ты кровоточишь. Иди в соседнюю хату к Дине, пусть она тебя осмотрит. Все же доктор. Поторопись.
   Павел сплюнул кровь и сквозь зловещую улыбку процедил:
   - Ладно, корешок, еще не вечер, - повернувшись, он чмокнул разбитыми губами Екатерине.
  
   Генрих, слегка прихрамывая, вышел из дома и направился в соседнее строение. Для вежливости постучав, он вошел в дом.
   На одной из застеленных кроватей сидел Всеволод и уткнувшись в ноутбук, быстро стучал по клавишам. На другой сидел Виталий и тоже работал на лаптопе, только тот был меньше первого. Увидев Генриха, они повернули к нему головы:
   - Что-то случилось?
   - Ногу поранил, - не стал распространяться о подробностях ранения Генрих. - мне бы Дину, перевязать, посмотреть.
   - Поранили? - оторвался от ноутбука Всеволод, вперившись взглядом своих серых, почти прозрачных глаз в Генриха.
   - Вышел в туалет, и споткнулся о труп, - на ходу сочинил правдоподобную версию Данзас. - там железяка какая-то торчала, из земли.
   - Ну так давайте посмотрим. Я военный врач и окажу квалифицированную помощь, - Виталий в свою очередь положил свой гаджет на кровать и подошел к Генриху. - так... придется снять штаны.
   Генрих слегка замялся.
   - Вы хотите, чтобы это сделала Дина? - улыбнулся Всеволод. - она на речку ушла, купаться, хоть я ее и отговаривал. Ну давайте, не теряйте времени, чем раньше мы вас осмотрим, тем лучше.
   Данзас выполнил просьбу медиков.
   - Так... ничего опасного, считай царапина, просто сосудик задет, поэтому такое кровотечение, - Всеволод осматривал рану. - перевязочный пакет дай, - решительно сказал он Виталию. Ножом разрезав упаковку, он вынул оттуда ватно-марлевые 'подушки' и, развернув, наложил на рассеченную кожу.
   - Черт! - не сдержался Генрих, когда Виталий стал обрабатывать ему рану йодом, прижав повязку к месту ранения. Через пару минут кровоточащий участок был туго забинтован. Данзас натянув 'ХБ', встал на ноги. - Не мешает, идти смогу. Где Борис Николаевич?
   Всеволод оглядел его критически:
   - Тебе бы противостолбнячную сыворотку, ходок! Полковник вышел, скоро будет.
   Генрих задумался, но в этот момент распахнулась дверь и в комнату вошел Соловьев. Мгновенно оценив обстановку, он быстро подошел к Генриху.
   - Хулиганишь? Может, и со мной попробуешь махнуться? - хмуро бросил он, а сам выразительно уставился на медиков. И было непонятно, кому он сделал вызов - то ли Данзасу, то ли тем, на кого уставился.
   Виталий покачал головой и как-то сник, а Генрих молчал, переминаясь с ноги на ногу.
   - Завтра, завтра... Все откладывается на завтра... - задумчиво произнес полковник. - Ладно. Пока всем отдыхать, а завтра подумаем о планах операции. - Он посмотрел на Генриха, который тихо ретировался.
   Когда Данзас вышел из комнаты, полковник обратился к Всеволоду:
   - Что ты обо всем этом думаешь?
   Психолог ждал этого вопроса.
   - Ну, если тебя и вправду интересует мое мнение, то я скажу следующее. Во-первых, судя по последним событиям, активная фаза операции начнется в ближайшие дни. Вся полученная свежая информация говорит об этом. Логично?
   - Логично.
   - Во-вторых, по своему опыту могу сказать, что он может подвести. Хороший профессионал, но он другой. Другой психотип, одиночка. Индивидуал.
   - После сегодняшней разборки я тоже так подумал, - согласился Соловьев, подсев ближе.
   - Вот и я думаю, что после выполнения задания надо от него избавиться. -Всеволод поднял вверх указательный палец. - Так что, Борис Николаевич, надо его использовать 'вслепую', пусть он знает как можно меньше.
   - Мы не можем терять время. Да и он ничего не подозревает. А спец он высокого класса.
   - Ты спросил мое мнение - я ответил. А решать все равно тебе - ты командир.
   - Я подумаю над твоими словами, Всеволод.
   - Ну, думай, думай, полковник. - доктор взял и положил на колени ноутбук, давая понять, что разговор закончен.
  
   - Не стесняйтесь, Дина, идите сюда, - пробормотал Генрих, подойдя к девушке поближе, дистанция между ними составляла всего пару метров. Сам он, сняв обувь, зашел в реку и теперь стоял в воде, игриво протягивая девушке руки. - Раз уж я вас повстречал...
   Девушка размышляла недолго и без каких-либо эмоций приняла объятие рук Генриха. Приняв драгоценную ношу, Данзас нарочито медленно двинулся к лагерю, с каждым шагом все крепче прижимая пахнущую рекой девушку к себе.
   - Можешь обнять за шею, - уловил он. - Мне так будет удобнее нести. Ты что? - неожиданно взвился он, едва не уронив медсестру в реку. - Чего ты щиплешься?
   - Ты же не удав, - спокойно ответила Дина, - а я не кролик. Что ты меня тискаешь? Больно. А пообедать тебе мною вряд ли получится.
   - Я и не собирался, - презрительно фыркнул майор, - какой вздор... - Он опустил девушку на поросший травой берег и уселся около ее вещей.
   - Ладно, иди к поляне, - махнула рукой Дроздецкая. - Я сейчас подойду, только оденусь. Поздно уже для купания, берега не видно, - добавила она и стала вытираться тонким полотенцем.
   Потом Дина быстро натянула тканевые лосины и футболку, надела на ноги резиновые тапки и уселась рядом.
   - Хорошо... - мягко протянул Генрих, глядя на черную воду. - Романтика...
   - Только костер не разжигай, - предупредила Дина. - укры очень близко. Вечер и без костра на берегу был довольно романтичен. В темнеющем июньском небе зажглись первые звезды, манившие ввысь.
   А когда Данзас стал насвистывать строчки песни Талькова '...Поручик Голицын, корнет Оболенский, налейте вина...', стало совсем уж душевно.
   - Хорошо, - после некоторой паузы снова повторил Генрих. - Не хватает только гитары и бутылки вина.
   - Звуки гитары привлекут ненужное внимание, - практично рассудила Дина, - а вино тут не подойдет...
   Она вытащила из напоясной сумочки плоскую фляжку и отвинтив крышечку провозгласила тост:
   - Давай за наш успех. Чтобы мы все сделали как надо. А уж потом можно будет посидеть и душевно.
   - Что это?
   - Спирт, медицинский, разбавленный.
   - Ты все про работу, - поморщился Данзас, проглотив свою дозу жгучего напитка, - лучше бы о... - он сразу осекся под лезвием девичьего взгляда.
   - Про работу, Генрих, про работу, - подтвердила старший лейтенант, отхлебнув еще один глоток. - иной раз валишься с ног от усталости, - продолжала Дроздецкая, - а надо продолжать помогать пациентам, хотя потом от них часто ничего не дождешься в ответ. Что касается тебя, мне кажется, что тебе не стоит ссориться с другими членами команды.
   - Это почему же? - поинтересовался Генрих, сделав большой глоток. - Что я спускать такие вещи должен?
   - Работа у них сложная, - ответила Дина. - Посуди сам. - Он закупорила фляжку, утерла рот рукой и взглянула на Данзаса. - постоянно с риском для жизни. И постоянные командировки в места боевых действий. Колоссальное нервно-психическое напряжение. Так?
   - Так, - откликнулся Генрих.
   - Поэтому у таких людей может быть иногда несколько неадекватная реакция, - развивала мысль Дроздецкая.
   - И что? - пожал плечами Генрих.
   - Ты стреляешь, дерешься, убиваешь, постоянно видишь смерть и кровь, - ответила Дина. - регулярно соприкасаешься, выполняешь тяжелую, грязную работу. Это очень нелегко. Подумай над этим, - посоветовала Дроздецкая, - поставь себя на их место.
   - Что это у тебя, Дина? - с интересом поинтересовался Генрих, увидев в свете луны странный рисунок на предплечье девушки.
   - Где? - ответила старший лейтенант, вытаскивая фляжку по второму заходу. - Вот здесь, - ткнул пальцем в предплечье девушки Генрих.
   - О-о, это Шипе-Тотек, бог древних ацтеков... - задумчиво начала Дина. - бог, символизирующий обновление и перевоплощение, точнее перерождение, - поправилась она, выпив глоток, несколько секунд подумала и продолжила, словно на экзамене:
   - Он изображался без кожи, потому что после того, как он сбрасывает с себя старую кожу, он появляется обновлённым, блестящим и золотистым богом. В его честь каждый год в начале весны приносили людей в жертву. У всех народов Центральной Америки существовал такой праздник с обрядом жертвоприношения Шипе-Тотеку, на котором жрецы, облачившись в кожу принесённого в жертву людей, торжественно танцевали вместе с воинами, захватившими пленных. Эти ритуалы символизируют перерождение земли.
   -- А почему он тебя так привлек? И этого... Андрея тоже, - вспомнил татуировку на груди парня Данзас.
   -- Потому что на войне перерождаешься, - без раздумий ответила Дина. - сбрасываешь старую кожу и облачаешься в новую. Как змея. Что я, что он. Мы вместе на войне стали другими.
   -- Все-таки это чужеродное нам божество, - заметил Генрих.
   -- Когда он в тебе, он не может быть чужд тебе. Если ты не оставляешь его, то и он не оставляет тебя, -- уклончиво ответила Дина.
   -- А каким образом ты его не оставляешь?
   - Когда-то я довольно углублено интересовалась богами Южной Америки, вообще Нового Света. Искала для себя что-нибудь интересное.
   - И нашла? - поинтересовался Генрих.
   - Да, - кивнула головой Дина. - а потом я нашла людей, думающих также как и я.
   - Таких же любителей экзотики?
   - Это был Андрей... - медленно пробормотала Дина, прислушиваясь к шорохам за спиной. - тогда я нашла учителя, Всеволода.
   - Нашего психолога? - вскинул брови Данзас.
   - А вы его знаете? - поинтересовалась Дина.
   - Два дня, - честно ответил Генрих, - но он же психолог, не историк!
   - При чем тут историк? - спросила старший лейтенант. - Он психиатр по основной специальности, хотя у него два высших образования - медицинское и химфак. Просто при работе с людьми, попавшими в зону чрезвычайной ситуации, согласно новым инструкциям, должен работать психолог. Пришлось его в отделе кадров оформить как психолога. Понял?
   - Куда уж понятнее, - пожал плечами Данзас, - про психолога ясно, да и медицинскую помощь он умеет оказывать. Но при чем тут Шипе-Тотек?
   -- Это его хобби. Сам начал увлекаться в девяностые, так понравилось, что стал читать разные мифы и легенды о них своим пациентам.
   - Так что, Андрей лечился у него? - удивился Генрих. - От чего?
   - Не знаю почти ничего об этом, какие-то проблемы в семье, депрессия, - оглянувшись назад, снова прислушиваясь к чему-то, пробормотала Дина.
   - Каждому свое, - пожал плечами Генрих, - я бы не стал колоть себе татуху по просьбе первого встречного. - Данзас смущенно улыбнулся.
   -- Человек, вылечивший тебя, может стать твоим кумиром?
   -- Возможно, но не до такой же степени. Впрочем, может я менее восприимчив к авторитетам, к чужому мнению.
   - Дело твое, - решила закруглить разговор старший лейтенант, - если хочешь - допивай, и - спать. Завтра денек будет еще тот. - И, не дожидаясь Генриха, она пошла по тропинке вперед, в лагерь.
   Данзас пошел вслед за ней, прошел мимо дома, услышав только, как хлопнула за Диной дверь. Пройдя несколько шагов вперед, ему в лицо уткнулся луч мощного армейского фонаря. Черных оборудовал сторожевой пост по всем правилам.
   -- Это я, Генрих, - тихо сказал Данзас, прищуриваясь от яркого света. -- Решил искупаться перед сном, немножко далеко заплыл.
   -- Проходи, -- Андрей включил предохранитель пистолет-пулемета. Он был гол до пояса, только сбоку висела наплечная кобура. - не простудился? Не топай сильно, все уже спать легли.
   Генрих кивнул и прошел мимо Андрея. В свете луны отразился выколотый божок на его груди.
   Он поднялся на второй этаж дома, стараясь по возможности не шуметь. Войдя в комнату, он практически на ощупь нашел свою раскладушку и плавно улегся на достаточно удобную для отдыха в походных условиях конструкцию. Слева, у стенки, храпел Тарас.
   Генриха уже начало затягивать в сон, выпитый алкоголь начинал путать мысли, но все же сквозь затуманивающую мозг пелену Данзас услышал какое-то бормотанье.
   Он прислушался.
   Разговаривали снизу от него, в комнате первого этажа. Данзас неслышно сполз на деревянный пол и приложил ухо к деревянному полу. Он явственно различил мужской и женский голос.
   Через щель в давно некрашенном дощатом полу пробивалась узкая полоска света, поэтому Генрих почти бесшумно подполз ящерицей к ней и взглянул вниз. Толстые деревянные панели со временем иссохлись и разошлись, поэтому образовавшееся пространство между ними позволяло лежавшему на полу Генриху обозревать все, что происходило внизу словно в замочную скважину.
   На длинной пружинной застеленной кровати лежали Екатерина и Павел. Точнее, лежала только Екатерина, а Павел сидел, уткнувшись спиной в стену и положив голову на колени.
   -- Ложись уже, - повернула к нему голову девушка. - чего тебе не спится?
   -- Да маюсь я как-то, -- слабым голосом протянул Павел. - заснуть не могу, голова все время болит. Слушай, Кать, вколи-ка мне дракончика.
   -- Ах ты, мой герой, -- задумчиво произнесла девушка. - тебе действительно это сейчас надо?
   -- Ну чего тебе стоит... голова не проходит... это все проклятый спец. Зачем только его полковник в команду взял. Этот Женька, зараза, его тоже хвалил...черт... - Павел не поднимая головы, ворчал, словно разбитый болезнями старик.
   Чуть поразмыслив, Екатерина скинула одеяло и встала с кровати. Выпуклая двадцатипятиваттовая лампа-ночник на батарейках, стоявшая на тумбочке, осветила ее атлетичную, подкачанную фигуру в одних белых трусиках. Она направилась в угол комнаты и вытащила из объемного, увесистого лежавшего на кресле фирменного рюкзака упаковку ампул и два шприца.
   -- Сейчас полегчает, -- ее улыбка, отбившей кончик ампулы, свидетельствовала о знании дела. Павел смотрел на шприц с нескрываемым желанием.
   Екатерина наполнила шприц темно-фиолетовой, почти черной жидкостью из ампулы и воткнула иглу парню под кожу. Павел сначала несколько секунд тупо сидел на месте, потом завалился набок и засучил ногами.
   - Ах, как хорошо... хорошо... хорошо... - шептал он.
   Майор внимательно следил сверху за ними. Он старался соблюдать полное самообладание. Павел тем временем тихо сполз на широкий грязноватый ковер из полипропилена, расстеленный у кровати. Он переворачивался с одного бока на другой, шепча какие-то слова ласковым шепотом.
   Настала очередь Екатерины. Наработанными движениями она распаковала другой шприц, вскрыла ампулу, набрала новую порцию ежевичного цвета жидкости в шприц и сделала себе укол на сгибе левой руки. Положив шприц на тумбочку, она некоторое время лежала на кровати, на одеяле, затем закрыла глаза и застонала. Тут же она засунула себе руку между ног и стала тереть там сначала двумя, потом тремя пальцами. Трусики полетели в угол комнаты, девушка, не стесняясь, мастурбировала, извиваясь на кровати и постанывая.
  
   Генрих еще какое-то время рассматривал ласкающую себя Екатерину, потом бросил мельком взгляд на уснувшего, свернувшись калачиком, Павла и так же бесшумно, чтобы не заскрипела ни одна половица, ни одна пружина, улегся назад, на раскладушку.
   'Дракончик, та-ак, что мы о нем знаем... - память его погружалась вглубь, постепенно, шаг за шагом находя нужную информацию. - по - видимому, это так называемый 'Черный дракон', синтетический наркотик, появившийся совсем недавно... не такой жесткий, ближе к ЛСД, без побочных эффектов... Вообще, конечно, здорово - Андрей, оказывается, псих, двое, как минимум, на игле; и с этими людьми еще предстоит работать... так можно и пулю в спину схлопотать. Надо будет завтра переговорить с полковником.'
   Генрих заснул только еще спустя час.
  
   Глава 13
  
   Роман спал всего четыре часа, но проснулся бодрым и оптимистически настроенным. Жизнь продолжалась, судьба делала зигзаги, но никто не связывал свободу действий, а это пока было главным. Остальное тоже виделось не в мрачном свете, потому что, несмотря на события последних дней и мощь противной стороны, выбор остался за ним. ФСБ была мощной организацией и можно было рассчитывать на помощь в случае возможных проблем. А то обстоятельство, что на стороне 'противника' могло выступать ГРУ, еще предстояло осмыслить. Может быть, следовало к этому относиться философски.
   Роман завтракал, когда позвонила Анжела.
   - Извини, не разбудил?
   - Нет, я встаю рано. - Липатов вдруг поймал себя на том, что забыл о своей подруге тотчас, как только выставил ее вон из своей квартиры вслед за ее хахалем, которым она успела обзавестись за время его отсутствия. Напрочь. Начисто.
   - В чем дело?
   - Прости, мне нужно... вещи забрать.- В голосе Анжелы прозвучали просительные нотки, и Роман почувствовал легкие угрызения совести. - Прости... ты будешь дома?
   - Да, - вздохнул он,
   -- Через пятнадцать минут, да?
   -- Ну хорошо. - Роман взглянул на часы на стене и прикинул, что время еще есть.
   В трубке раздались гудки.
   Липатов положил трубку, постоял около нее еще какое-то время, снова взявшись за нее, поглаживая ее, потискивая, пощипывая ее, твердую, пластиковую, думая о том, как жаль, что они исчезли, эти двое, как жаль, что так быстро кончилось это интересное, волнующее и, несмотря ни на что, веселое приключение. Роман в который раз, с радостью, с очень большой-пребольшой радостью убедился в том, что в более или менее экстремальной ситуации он начинает действовать быстро и четко, практически не раздумывая. В такие моменты он становится в достаточной мере решительным и в достаточной мере, для себя во всяком случае, находчивым. Хотя произошедшая позавчера ситуация, была не показательна, так только, слегка, она не несла с собой опасности ни жизни Романа, ни для жизни третьих лиц, ни непосредственно, ни опосредованно, но тем не менее... Липатову всегда было интересно наблюдать, как он ведет себя именно в тех ситуациях, когда возникала угроза его жизни. Подполковнику было чрезвычайно любопытно видеть, как из человека достаточно рассудительного и осторожного, аналитика по складу характера, он превращался в полагающегося только на свои инстинкты зверя, и как страх, который, он знал, он чувствовал, не исчезает, - остается с ним, здесь, под сердцем, в желудке, но совершенно не мешает ему... Сейчас была не та ситуация, конечно, совсем не та. Как жаль, что так быстро все кончилось, вдруг с грустью подумал Роман. Может, Анжела захочет вернуться, моя подруга и ее звонок это просто повод прийти к нему и попытаться вновь наладить отношения?
   Он обвел взглядом стены в комнате. Помял крепкими пальцами давно высохший цветок, подарок Анжеле на день рождения. Что-то тут не то... и подполковник, вернувшись в спальню, рванул дверь шкафа на себя, чтобы увидеть, сколько же вещей находится в отделе, принадлежавшем его бывшей подруге... Ничего, мать их, ничего! Он был пуст!
  
   В критических ситуациях мозг Романа начинал работать на утроенных оборотах. Осознав ловушку, он схватил тяжелую зимнюю куртку и кинул на диван в гостиной. Затем он накрыл ее одеялом и набросил сверху свой желто-черный халат, создав полную иллюзию мирно спящего на диване человека. Подбежав к окну и выглянув из-за занавески, он увидел, как к дому подъехала светло-желтая 'Ауди' и из нее вышли трое крепких мужчин. Один, водитель, остался стоять у машины, а двое быстро, почти бегом, ринулись в подъезд.
   Пора! Роман схватил кобуру, вытащил из нее пистолет и сунул за пояс. Наскоро нацепив летнюю куртку, он закинул на плечо барсетку с деньгами и документами и бросился вон из квартиры, захватив ключи. Он едва успел открыть дверь и ринуться вверх, как уже был слышен топот направлявшихся по лестнице на его этаж 'ликвидаторов'.
   Роман только успел проскочить два лестничных пролета и занял место на лестничной площадке, за мусоропроводом. Он вытащил пистолет и тихо снял его с предохранителя.
   Он видел из-за угла, как на лестничной площадке перед его квартирой остановились двое высоких спортивных мужчин в одинаковых тонких летних плащах. Один из них, пустоглазый блондин славянской наружности, стал пристально осматриваться по сторонам, а второй, ниже блондина на голову, брюнет, стал тихо отпирать дверь.
   'Неужели консьерж дал ключи? - Прислушивался к звукам двумя этажами выше Роман. - Или у них были заранее подготовлены? Анжелка, стерва! Ладно, выберусь из переделки - обоих потрясу.'
   Брюнет в плаще легко справился с дверью и вошел в квартиру. За ним проследовал высокий блондин, бросивший прощальный взгляд на верхние этажи. Как только за ними захлопнулась дверь, Роман стремглав бросился вниз по лестнице.
   Брюнет тихо миновал коридор и очутившись на пороге гостиной, отработанным движением выхватил из кармана плаща 'Стечкин' и произвел четыре выстрела в воображаемого хозяина квартиры, мирно посапывавшего на диване - от живота, не сближаясь. Его толстое, мясистое с крупными чертами лицо покрылось мелкими капельками пота.
   Резво подскочивший к дверям своей квартиры Роман закрыл боевиков внутри на ключ. Теперь оставался последний этап - покинуть дом.
   Водитель, неприметный мужичок в серых вельветовых брюках и куртке, покуривал, облокотившись на капот машины и о чем-то говорил с пассажиром, находившимся в машине.
   Роман на мгновение застыл в подъезде, оценивая ситуацию. Вот мужичок повернулся к нему спиной, о чем-то говорит, смеется, расслабился... Так, теперь - вперед!
   Ему помогли давно не стриженные дворником раскидистые высокие кусты, разросшиеся рядком вдоль стены дома и скрывшие первые несколько шагов Романа от посторонних глаз. Крадучись как тигр в зарослях, подполковник стремительным броском покрыл разделявшее его от водителя расстояние и хлестким, жестким, отработанным ударом костяшек кулака в затылок отправил мужичка в нокдаун. Не давая опомниться, кинул обмякшего водителя на бампер и надел на него вытащенные заранее из внутреннего кармана куртки наручники. Открыв дверцу 'Ауди', Роман запихнул бесчувственный. несопротивляющийся семидесятикилограммовый мешок на двух ногах на заднее сиденье и только тогда увидел свою бывшую подругу. Анжела прижималась к стенке салона ближе к двери, сдерживая ладонями свой горловой крик. Глаза ее были объяты ужасом.
   - Продажная тварь, -- только и прошипел Роман.
  
   Упаковав незадачливого водителя, подполковник занял его место в машине и быстро ретировался с места событий.
   -- Я не хотела, поверь мне. Они меня заставили. - Анжела частила и частила, периодически стуча зубами не от холода (июнь!), а от страха. - Я не знаю, чего они хотят! Что мне было делать?! Ну ты же видел, я тебя предупредила! Моих вещей там не было!
   Под аркой одного из дворов Роман резко притормозил.
   -- Мне выходить? - с надеждой в голосе спросила плачущая Анжела.
   - Выходи.
   Ни для чего другого не было времени. Без лишних слов. А сейчас на метро. Попрыгать из вагона в вагон, со станции на станцию, отрываясь от возможного 'хвоста'. И к шефу. Надо будет срочно связаться с ним, подумал Роман, нащупывая в кармане брюк мобильный. Только еще надо с машиной и пассажиром на заднем сиденье решить проблему. Ну это мы мигом.
   Заткнув кляпом из носового платка рот начавшему приходить в себя боевику, Роман оставил машину во дворе между парой старых панельных 'хрущевок'. Дворик как дворик, ничего примечательного, за исключением весьма удобного расположения - рядом находился вход на станцию метро.
   Липатов ждал шефа у шлагбаума, неподалеку от Октябрьской железной дороги. Все гнетущие Романа мысли, тяжелые на вес и густо-черные на вид, стали неожиданно и без усилий с его стороны невесомыми и прозрачными, и почти невидимыми, и вскоре совсем невидимыми, и вовсе исчезли, и он даже не заметил, когда к нему подъехал Михаил Павлович на служебном 'Мерседесе'.
   -- Конспиратор... - ухмыльнулся полковник, слушая пересказ утренних событий из уст Романа.
   -- Да, чуть не получил свинцовый привет, -- усмехнулся Липатов, обернувшись вполоборота к сидевшему на заднем сиденье шефу.
   -- Ну что, подышим свежим воздухом? -- Беликов кивнул головой амбалу-шоферу, который тут же услужливо остановил 'Мерседес' на опушке леса.
   Они вышли. Полковник задумчиво шел впереди, Роман следом за ним.
   - Поберечь тебя надо дуралея, - вслух размышлял полковник, -- но уже вляпались.
   - ГРУ в деле, да? Или Минобороны? Я прав?
   - Вояки в деле, да. Крышуют люди из ГРУ. Но есть кто-то еще, повыше.
   - Повыше.
   - Да, такое дело раскручивается. - покачал головой полковник. - требуху убитых людей везут из зоны боевых действий. Война все спишет.
   - Всем органы нужны. А там и большие деньги.
   - Не торопись. Насмерть узелок завязался. Моим людям, кто работает по этому делу, такие палки в колеса ставят...
   - Поздно пугать. А скандал-то выйдет большой. - протянул Роман, увидев справа приближающийся по параллельно идущей железной дороге товарняк. - международного уровня. Кое у кого головы полетят...
   -- Ты о себе подумай, Рома. Дело очень серьезное, очень.
   Они прошли вперед и остановились перед широким, расколотым на двое ударом молнии дубом.
   -- Слушай меня внимательно. - Беликов по привычке оглянулся назад. - Сделаем так: домой тебе возвращаться нельзя, это раз. Во-вторых...
   Его голос заглушил шум мчавшегося мимо поезда. Роман, услышав идеи полковника, задумчиво кивнул.
  
   Михаил Павлович подбросил Романа на тихую и короткую улицу Огарева в здание МВД. 'Мерседес' притормозил возле поста, Роман махнул удостоверением следователя ФСБ, и машина продолжила путь. Уже в вестибюле Липатов снова показал удостоверение дежурному.
   - К кому? - спросил он.
   - К Юдину, - сказал Роман.
   - Третий этаж, пожалуйста, - сказал страж и вернул удостоверение.
  
   - Да, да, дорогая, я все понял. Его, значит, играет Константин Хабенский... Ах, нет? Евгений Миронов?.. Тоже интересно!
   Анатолий Константинович Юдин, сорокатрехлетний следователь МВД, сменивший на посту ушедшего на пенсию Горбовского, сидел в своем служебном кабинете и разговаривал по телефону. Роман тактично дожидался конца разговора, чтобы обсудить с коллегой так неожиданно прекращенное дело Шмирина.
   Весь МУР знал - майор Юдин был страшным бабником. Он постоянно не ночевал дома под предлогом опасных ночных операций. Только что он ворковал с какой-то милашкой, уламывая ее на загородную поездку с ночевкой в одном из депутатских коттеджей. Теперь он говорил с женой, которая была старше его на пять лет, прижав трубку плечом к уху и изучая бумаги агентурно-оперативного характера. Только минут через пять майорская супруга дорассказала до конца фильма.
   - Да-да, Леночка, очень, очень интересно... Нет, дорогая, к ужину меня не жди, у меня очень ответственная спецоперация предстоит ночью.
   Наконец Юдин положил трубку, вздохнул и повернулся в сторону подполковника.
   - Знаю, зачем ты пришел. Доложили уже мне. Конфликт интересов - обычное явление. Алексей Шмирин, очень талантливый человек! Им та-а-кие люди интересовались! Из та-а-ких кабинетов звонили! В общем, отмазали его полностью! Не удалось ничего доказать, все его эксперименты вдруг стали легальны! Я читал показания его коллег, ну, тех, с кем он работал в институте. Языки им быстро развязали, те рассказали, кто над ним стоял, с кем он алхимией занимался... А что толку? Военная контрразведка, вместе с ГРУ, забрала все материалы себе. Он же формально был военнослужащий, допуск имел...
   Роман буркнул что-то нечленораздельное и закурил. Юдин тем временем распалял себя монологом, у него явно были актерские способности.
   - Забрали все. Записи, диски, флэшки. Акты химических и прочих экспертиз. Вот и выкрутился голубчик!
   Анатолий Константинович, сверкая начищенными до блеска ботинками прошелся по кабинету и встал напротив Липатова.
   - Подполковник, я хочу тебе кое-что сказать. Извини заранее за фамильярность. Дело, которое тебе всучили, - дохлое. Подожди, дослушай до конца, не обижайся. Просто ты зря будешь надрываться, но как раз этого тебе лучше не делать, поверь.
   - Почему?
   - Я сам мало что знаю, - сказал он. - но я хорошо знаю твоего шефа, Михаила Павловича. Поэтому вам обоим советую - не лезьте в это дело. Просто поверь - не нужно вам лезть в это дело.
   - Толя, мы свои люди, - сказал Роман совершенно спокойно. - Ты предлагаешь мне замять убийства?
   - Тогда слушай. Зондер-команды на Украине - исполнители, а за ними - очень серьезная организация, - произнес Юдин тихо, - у которой все поставлено с размахом. Это же золотое дно! При нынешнем бардаке в период войны, которой конца-краю не видно - появились десятки, сотни никому не нужных лимитчиков. Хоть на части разделывай, хоть целиком вывози - никто не хватится. Сертификация и все остальное - решаемая проблема. При нынешнем уровне развития медицины нет ничего невозможного там, где пахнет немалыми суммами.
   -- Терпугов и Решко тоже работают в одной из таких команд?
   -- Да, -- ответил Юдин устало, почти безразлично. - но подробностей не знаю, я ведь не занимаюсь больше этим делом.
   -- Где набирают головорезов для подобных акций?
   -- Не ко мне вопрос. Идет набор через военкоматы, потом уже к человеку подходят 'гонцы'. Или наниматели находят с помощью связей частного характера, даже порой через военные, оружейные форумы. Во всех этих подобных 'боевых братствах' тусуется полно людей, готовых ввязаться в любую авантюру. Они же как вампиры - не могут жить, не убивая.
   Роман рассеянно слушал его, смотря в окно.
   -- Что-нибудь из вещдоков по делу Шмирина осталось? - невпопад спросил он.
   - Посмотрим, если у тебя санкция есть, - сменил тон на деловой Юдин.
   - Я забираю дело Шмирина себе, -- нет, не добьешься больше ничего здесь, решил Роман. - посмотрю на досуге. Все необходимые документы подписаны.
   Юдин хитро взглянул на подполковника. Что-то он решил для себя. Стало так тихо, словно они были только вдвоем во всей этой летней, душной Москве. Потом он повернулся, обошел свой стол, открыл сейф, вытащил из него пяток увесистых томов, и, ловко взяв их все сразу, положил горой перед Липатовым. Из нескольких папок торчали сложенные листы с какими-то текстами, не умещаясь своим нестандартным форматом в отведенные рамки.
   - Ну-с, Роман Никитович, есть ли у тебя какие-либо возражения?
   - Нет, - выдохнул Липатов, бережно укладывая материалы дела в свой дипломат.
   - То-то, коллега, - с удовлетворением произнес Юдин, почти откровенно вздыхая с облегчением, - имей ввиду, что о дальнейшей судьбе Шмирина я ничего не знаю! Это теперь твоя головная боль!
   Все же майор провел Романа в комнату вещдоков, где Липатову после соблюдения необходимых формальностей выдали оставшиеся материалы по делу Шмирина.
   - А как же его домашний компьютер не забрали, Толик? - сверяясь с протоколом описи, поинтересовался Роман.
   - Потому что за ним никто не приходил! Когда Шмирина арестовали, служебный компьютер и все, так сказать, аксессуары забрали контрразведчики. Практически сразу после начала следствия. А когда дело закрыли, изъятые после обыска на его квартире вещи должны были быть возвращены владельцу, но за ними никто не пришел - Шмирин после решения по своему делу как в воду канул.
   - А у него родственники есть?
   - Близких нет, по-моему.
   Роман вызвал по телефону водителя Кирилла, чтобы он отвез все материалы на Лубянку. Прощаясь, Юдин встал из-за стола и сказал:
   - Ищи концы, Рома, в МЧС. У них войска - немаленькая армия уже! Я и сам бы занялся, но - начальство кислород перекрыло! Михал Палычу теперь работы хватит! Но и головной боли, увидишь, прибавится. Тут политикой воняет - и Донбасс, и сами полевые командиры, и их кураторы в ГРУ и минобороны, что только успевай допрашивать, агентуру подключать, экспертизы назначать...
   Майор опять разговорился, а Роман сказал устало, почти безразлично:
   - Извини, старик. Мне пора к родным пенатам, работать.
   Липатов направился к выходу и взялся за дверную ручку.
   - Но имей в виду, - услышал он у себя за спиной. - С Горбовским тебе переговорить уже не придется...
   - Почему это? - повернулся Роман в уже открытой двери.
   Юдин посмотрел Роману в глаза и улыбнулся прокуренными зубами:
   - Умер месяц назад... он же на гемодиализе последнее время жил, в пересадке почки нуждался. Но не дождался своей очереди, как видишь... - и кисло улыбнулся. Романа даже немножко передернуло от его улыбочки - лицо этого доморощенного плэйбоя в одно мгновение превратилось в крысиную мордочку. Майор, словно спохватившись, провел свободной рукой по нижней части лица, как бы стирая крысиную маску.
   Липатов молча раскланялся с коллегой и покинул здание.
  
   Роман кивнул ждавшему его Кириллу, и они тронулись в путь.
   Когда машина притормозила на красный сигнал светофора, Кирилл обернулся и, дыхнув чесноком и слабеющим водочным перегаром, спросил шепотом:
   - Какие будут указания, шеф?
   - Отдашь материалы дела полковнику лично, - распорядился Роман. - а компьютер и прочие вещдоки закинешь в НТО нашим ребятам. Пусть там как хотят вертят, крутят - но чтоб хоть какую информацию добыли!
   - Понял...
   - Высадишь меня на Пречистенке.
   Липатов решил заскочить в главное управление МЧС по Москве. Только что мимо проехала поливальная машина, и мокрый асфальт блестел, как наваксенные ботинки.
   Он поднялся на второй этаж, и Липатов доложил помощнику о прибытии. Буквально через пару минут его принял первый заместитель начальника полковник Журавский. От Романа не скрылся его настороженный взгляд, прикрытый дымчатыми стеклами очков:
   - Хорошо, что вы заехали. Мой зам Павел Станиславович как раз проинформировал меня... Итак, к делу. Скажите мне, пожалуйста: с чем вы сюда приехали, господин подполковник?
   - Понимаете, господин Журавский, какое дело. Мне нужно знать, где сейчас находятся члены спецгруппы МЧС 'Победа' Всеволод Решко и Виталий Терпугов. Как мне стало известно, спецподразделение 'Победа' подчиняется непосредственное Главному Управлению МЧС.
   - Возможно, вы тогда лучше меня знаете... - плаксиво сказал полковник. - что целый ряд, скажем так, командировок курируется ГРУ Генштаба минобороны и информация может являться засекреченной.
   Потом он взглянул на Романа поверх очков, и у него опять сделалось плаксивое выражение лица. Но Липатов не верил его словам.
   - Я бы все-таки хотел узнать состав группы, дату командировки, хотя бы приблизительные цели. Надеюсь, вы окажете мне полное содействие, - он вперил немигающий взгляд в этого худенького полковника. Пусть не притворяется, что он не в курсе.
   - Конечно. Постараюсь сделать все, что в моих силах, - слегка съязвил тот в ответ, а лоб у него собрался резкими морщинами. - я сейчас свяжусь с моим помощником.
   Вскоре они прошли в кабинет начальника отдела информационного обеспечения - просторную комнату с низким столиком, уставленным современной офисной техникой, креслами и торшером.
   Высокий парень лет двадцати пяти, в военной форме, быстро вошел в общую систему кадрового учета всех сотрудников.
   - Почему вместо фамилий некоторых членов группы стоят прочерки? - Роман устремил на полковника холодный взгляд своих глаз.
   - Возможно потому, что это штатные сотрудники ГРУ, - высказал тот свое предположение. Вы же видите, возглавляет группу полковник Соловьев. ГРУ с нами не обменивается информацией. Мы только предоставляем свой транспорт, снаряжение и специалистов.
   Помощник кивнул блондинистой, подстриженной ежиком головой.
   - Дайте мне личные дела всех членов группы, - Роман опустился в кресло. - кроме того, мне нужно знать дату вылета, возвращения и район деятельности группы.
   -Даже так! Всех! - Журавский нахмурился, ноздри у него раздулись. - Собственно говоря, а что случилось?
   - Я веду дело о незаконном заборе человеческих органов, -решил не раскрывать всех карт Роман, - мы проверяем на причастность к незаконному изъятию военных медиков и врачей МЧС. Дело на контроле у директора ФСБ, а срок мне предоставлен минимальный.
   - Да, да, - протянул Журавский, оседая в кресле. - я конечно уверен в своих сотрудниках, но если надо... - он кивнул головой: - Валера, сделай запрос в отдел кадров.
   Блондин вышел из кабинета.
   - Что касается остальных, то это вам надо обращаться в более влиятельные ведомства, - мягко, но с ухмылкой в голосе он отфутболивал Романа. - мы здесь не отвечаем, кого к нам включают в состав групп. Извините.
   - Мне необходимы также фото всех членов группы от МЧС, - твердо сказал Роман. - так, на всякий случай.
   Получив все необходимые материалы, Роман распрощался с полковником и направился к шефу.
   Всего три остановки. Он расхаживал под узким навесом станции метро. При каждом повороте зорко всматривался в ту сторону туннеля, откуда должен был прийти поезд. Кто не умеет ждать, тому нечего делать в разведке - пришла вдруг ему на ум фраза из дурацкого шпионского романа.
  
   Подавляющее большинство людей, даже порой самые лучшие из них, очень редко смотрят по сторонам, когда идут по улице или когда сидят в кафе и ресторанах, или когда едут в метро, или в троллейбусе, или в трамвае, или в автомобиле. А если и смотрят, то не видят то, на что смотрят, в неясные пятна сливаются для них дома, люди, кошки, птицы. Они даже не видят, что предстает перед самым их взором. Столкнувшись нос к носу со знакомым, они не узнают его. Они живут в доме номер пятнадцать, а где находится дом номер тринадцать, они не имеют понятия. Увидев возле урны чешую от вяленой или копченой рыбы и брошенные стеклянные банки, они ни за что и никогда не заподозрят, что где-то рядом стоит пивной ларек. Заметив на поясе пистолет у человека в штатском костюме, они даже не задумываются над тем, а кто этот человек с пистолетом, разгуливающий по городу, даже не задумаются, они не отличают, в том числе мужчины, марки автомашин и никогда, никогда не смотрят на их номера. Они каждый день в телевизоре видят симпатичную дикторшу, а встретив ее на улице, мучительно вспоминают, где же они видели эту женщину, да так и не могут вспомнить. Они не видят, не чувствуют, не понимают людей, не отличают идиота от неглупого, злобного от равнодушного, грамотного от невежественного, красивого от обыкновенного, самодовольного от ищущего. Они не реагируют на закипающий очаг опасности в многолюдной толпе или на тихой полутемной улице. Поэтому их так запросто и с удовольствием режут и грабят, и насилуют или просто бьют: они сами, глупые, напрашиваются на это. Они к тому же еще и мало чего слышат, хотя и не глухие, а чаще, попросту вообще ничего не слышат. С третьего, четвертого, пятого раза откликаются, когда их зовут по имени-отчеству и фамилии. Шум приближающейся машины для них всегда откровение - они искренне удивляются, когда рассерженные машины пихают их в зад. Они никогда не прислушиваются, о чем говорят люди вокруг, в толпе, в лифте, у мусорных контейнеров, в поликлиниках и далее в очередях. Они умеют ухватывать смысл только в словах своего непосредственного собеседника, только его, и больше никого другого.
   Он появился внезапно, незаметно, из толпы спешащих, скучающих, читающих газеты и журналы, глазеющих в экраны своих гаджетов. Вероятно, подспудно Роман этого ожидал. У него появилось то ощущение опасности, которое было когда-то на войне, адреналин стал поступать в его кровь но вместе с этим пришла собранность. То-то сегодня утром у них была первая попытка. Или я ошибаюсь, подумал Роман. Появилась мнительность? Круглолицый, белобрысый, широкий нос, светлые глаза немного навыкате. Лицо как лицо... Лицо убийцы...
   Липатов встал неподалеку от края платформы. Мимо перла толпа, вышедшая из другого поезда, его толкали. Белобрысый встал за ним. Роман мельком взглянул на него: тот облизывал губы, будто во рту пересохло.
   Электронное табло показало, что поезд должен прибыть через считанные секунды. Роман сделал шаг назад и влево. Его колотило от волнения, но это было предвкушение схватки, боя. Круглолицый равнодушно смотрел на него. Теперь слово за моей реакцией, подумал Роман.
  
   Из показаний гражданина А.Д. Овчинникова, свидетеля несчастного случая на станции метро 'Кропоткинская'
   '...Время - час 'пик', на платформе целая толпа, а эти двое мужчин стояли рядом со мной, справа. Одна - молодой, блондин, а второй шатен, под сорок. И поезд как раз показался из тоннеля, и шатен сделал шаг чуть назад, я отчестливо видел. И поезд совсем рядом. И вдруг стоящий рядом со мной белобрысый парень бросается на этого шатена, словно хотел столкнуть его под поезд и сам падает с платформы вниз, на рельсы. В секунду! Крик, тормоза как заскрипят у поезда, все дернулись, чтобы удержать этого парня, наверное, думали - они случайно упал или бросился. А я хотел схватить этого мужика, но от вывернулся, отскочил, крикнув: 'Скорую! Самоубийца!' А потом этот мужик - юрк в толпу, и словно растворился... Внешность этого мужика я не запомнил, но на вид ему под сорок, он был в летней куртке, рубашке и брюках, барсетка на плече, глаза серые, лицо скорее худое, такое скуластое...'
   Да, через секунду после того, как поезд многотонной железной плитой раздавил неудачливого убийцу, Роман смешался с толпой, рвущейся к эскалатору. Уже когда блондин падал на рельсы, его джинсовка распахнулась и Липатов увидел наплечную кобуру с пистолетом...
   Выйдя из подземки, Роман поднял воротник куртки и спокойным шагом смешался с людским потоком.
  
   Глава 14
  
   На следующий день Данзас проснулся рано. Сделав разминку, он спустился вниз, но не обнаружил коллег. Только выйдя из дома, он узнал причину.
   Четверо человек из отряда прослушав указания полковника Соловьева собирались в разведку, в начинавшуюся неподалеку холмистую местность, покрытую густым лесом.
   План вылазки разрабатывали полковник вместе с Неверовым, корректируя по ходу обсуждения. Понимая, что звук автомобильных двигателей могут услышать, у Соловьева не было сомнений насчет пешей вылазки.
   - Значит, так, - тихо говорил полковник, когда Николай, Евгений, Сергей и Андрей собрались вокруг него, - вы пробираетесь вперед, на территорию, занятую противником. Ваша задача - выяснить, здесь Бумеранг или нет. Крайнем необходимо прихватить 'языка'. Поэтому предупреждаю: ни в коем случае не увлекаться. Проводим только разведку, понятно? По возможности избегать боя. В случае если кто-то проколется, пусть выкручивается сам, остальным не вмешиваться. Это приказ! Все, собрались - и вперед марш...
   Экипировка много времени не заняла. Жилеты-разгрузки, в которых спецназовцы носят боеприпасы, были уже снаряжены. Оставалось только надеть их и пристегнуть боевые ножи.
   - Значит так, - продолжил инструктаж полковник, когда бойцы были готовы, - как вы понимаете, продвигаетесь с максимальной осторожностью. Постарайтесь приблизиться максимально близко к позициям противника. Цель - выяснить, что с Бумерангом и его бойцами, живы ли они. Если в плену, то где именно находятся.
  
   Сергей Червяков змеей прополз под высокими листьями лопуха, осторожно высунул из-за щербатого камня ствол 'Винтореза' и принялся обозревать противоположный склон холма сквозь девятикратный прицел.
   Рядом с ним послышался шорох, и на позицию выдвинулся Андрей Черных.
   Спустя десять минут внимание Червякова привлекло шевеление ветки куста совсем рядом с широкой тропой, пролегшей между лесопосадками и скрывающейся за разросшимися кустами.
   Сергей насторожился - боевой опыт говорил ему, что здесь что-то есть.
   Червяков толкнул локтем Черных.
   - Дай бинокль.
   Андрей перевернулся на бок и извлек из кармана на боку шестнадцатикратный прибор фабрики Карла Цейса.
   Сергей отложил в сторону винтовку и приник к бинокулярам.
   Куст пока оставался неподвижен, лишь слегка трепетали листья на самой его верхушке.
   Червяков внимательно осмотрел прилегающие к дороге заросли. Густая лиственная роща с вкраплениями кустарника. В таких зарослях легко может спрятаться взвод пехотинцев. Или, например, отряд боевиков численностью до пятидесяти человек. Кусты разрослись чрезвычайно густо, в них можно было скрыть даже минометную батарею. Ни сбоку, ни сверху заросли насквозь не просматривались.
   Сергей вновь навел оптику на заинтересовавший его куст. Наконец он разглядел, что в полуметре от росших над краем тропы ветвей виднелось несколько углублений в грунте. Создавалось впечатление, что на землю ставили нечто тяжелое и имеющее округлое дно. Нечто вроде котла или большой бутыли.
   - Что там такое? - шепотом спросил Черных.
   - Сам не разберу, - Червяков не отрывался от бинокля. - Фигня какая-то странная...
   - А именно? - насторожился Андрей.
   - Кустик-то шевельнулся. А рядом выемки неестественные...
   - Ты четко видел?
   - Уверен.
   - Коля! - Черных обернулся назад и щелкнул пальцами.
   Николай по-пластунски переместился поближе к наблюдателям.
   - Давай сюда Евгения.
   - Понял.
   Николай отполз немного назад, в зону недоступную для обзора с противоположной стороны, и пригнувшись, побежал вниз по склону, держа курс на огромный тополь, под кроной которого расположился адъютант полковника.
   Евгений выслушал сообщение и вдвоем с Николаем направился к авангарду.
   Неверов залег справа от остальных и навел бинокль на колышащиеся от ветерка листья.
   - Ага, вот и углубления... - тихо бормотал он, наводя окуляры на заросли. - Действительно, Серега прав, вдавлено чем-то округлым и тяжелым. Скорее всего донышко снаряда калибра миллиметров двести. Неужели фугас? Почему бы и нет... Смысл? Никаких следов транспорта на дороге нет. Не понимаю, зачем здесь минировать...
   - Сергей, - шепотом позвал Неверов.
   - Чего? - Червяков вжался в еще не согретую солнцем траву и перевел видоискатель прицела на шестьдесят градусов влево.
   - Куда ведет эта тропа?
   - В пяти километрах на юго-запад заброшенный кирпичный завод.
   - Ясно...
   'В принципе, место для лагеря удобное. К заводу ведет этот узкий проход. Если подорвать заряды здесь и метрах в ста у того дерева, успех акции обеспечен - думал Неверов, медленно осматривая прилегающее к кусту пространство. - отсюда не видно, земля взрыхлена или нет. Могли места закладок просто закидать листьями'
   - Женя! - Николай толкнул Неверова локтем. - Огонек!
   - Где?
   - Справа, возле осыпи...
   - Вижу, - Евгений немного подкрутил резкость у бинокля.
   'Сигарета... Жаль, что больше ничего не рассмотреть. Хотя... Эта рощица здесь самая густая. И устраивать засаду лучше всего в этом непросматриваемом месте. Дальше уже сложнее оборудовать пост. Что ж, придется слегка отклониться от маршрута и выяснить, в чем дело. Но нужно соблюдать осторожность'
   - Спуститься мы сможем?
   - Конечно! - фыркнул Николай. - Будем брать?
   - Пожалуй, - Неверов пожал плечами. - больше такой возможности может не представиться.
   - Ты прав. Тогда поползли обратно.
   - Вы двое, - Евгений шепнул снайперам, - На пару будете сверху отслеживать, только зазря не палите, - проинструктировал он, - ваша задача - не подпустить подкрепление, если покажется. Саму группу мы и так сделаем. Их там человек десять, от силы...
   - А если это бойцы Бумеранга? - тихо спросил Андрей.
   - Не, - отрезал Евгений. - Бумеранг категорически запрещает своим бойцам курить на открытом пространстве. Печенкой чую -укропы. Все, мы пошли.
   - Удачи.
   - И вам с Серым. Помните - стрелять в самом крайнем случае, когда точно уверены, что перед вами не кто-нибудь из нас.
   - Не беспокойся, не спутаю...
   Евгений с Николаем растворились в зарослях.
   Медленно, чрезвычайно медленно потекли минуты...
   Неверов скрючился за старым, высохшим, разрушенным временем и молниями вязом, положил СВД на колено и прикрыл глаза, концентрируясь перед боем. Выключив эмоции, он тем самым активизировал все остальные чувства, более полезные в окружавших его условиях. Голова стала пустой и ясной. Посторонние мысли ушли. Все как перед спецоперациями когда-то... Ухо уловило, как Николай еле слышно шмыгнул носом. Напряжены... Это и понятно. Хоть для него это и не первая боевая операция, военные психологи с ним не работали...
   Крепыш Николай примостился рядом с Евгением и тихо произнес.
   - Насчитал семь человек. Все дрыхнут. Поставили часового, но тот полный лопух.
   - Оружие?
   - Калаши и гранаты. Экипированы неплохо, но явно хреново подготовлены. Это не регулярная армия. Транспорта у них нет...
   -- Ты в этом уверен?
   -- Я ничего не обнаружил.
   - Там точно только один отряд?
   - Ручаюсь. Я же до поворота дороги дошел. Ни души...
   - Отлично, -адъютант полковника немного приподнялся и подозвал к себе Червякова и Черных. - Значит, так. Я выдвигаюсь слева, Коля - справа. Возьмем их в клещи. Вашей задачей будет мочить схватившихся за оружие. Только меня не зацепите, я начну первым. Бить одиночными и наверняка. Пленных не берите, это моя работа...
   Снайперы молча кивнули.
   - Двигаемся медленно и очень осторожно. Времени у нас навалом, так что лишние десять минут ничего не решат. Занимайте позиции...
   По команде они вдвоем пошли вперед, приседая на одно колено через каждые двадцать шагов и прикрывая передвижение друг друга. Неверов выглянул из-за ветки акации и пересчитал фигуры в камуфляже.
   Николай не ошибся. 'великолепная семерка'.
   Восьмой сидит, облокотившись спиной на искусственную песчаную насыпь и подстелив под голову вещмешок. Вот и часовой. Судя по спокойному дыханию, видит уже который сон.
   Все остальные разлеглись возле потухшего костерка, накрытого сверху изогнутым куском жести. Потому-то его огонь и не был виден с холма напротив. Местоположение компании выдала сигарета.
  
   Неверов бесшумно отступил на несколько шагов назад, снял с плеча СВД и передал ее в руки Николаю.
   - Пленного необходимо брать голыми руками. - Евгений наклонился к самому уху напарника. - Часового и лежащих в стороне от группы мочите сразу. Остальных - если попытаются поднять стволы. Ясно?
   Николай кивнул головой.
   Неверов поводил плечами, разогревая мышцы, присел, вытащил из кармана жилета кастет из шероховатой черненой стали и просунул пальцы в отверстия. Кастет были хорош, сделан умело и пониманием его предназначения.
   Никаких шипов, острых выступов и прочей ерунды, чем грешат изделия, вышедшие из рук дилетантов. Гладкая округлая поверхность ударной грани и сферические выпуклости в нижней части.
   Адъютант бесшумно переступил через поваленный ствол, миновал проплешину в густой траве и вплотную приблизился к спящему часовому.
   С расстояния в несколько метров было видно, что оружие четверых боевиков сложено в пирамиду немного в стороне от потухшего кострища. Чтобы его схватить, им потребуется не одна секунда. Автомат часового был прислонен к насыпи. Оставались двое, расположившиеся по другую сторону от куска жести. Они лежали в обнимку со стволами и представляли для Неверова реальную опасность.
   Евгений сделал шаг на открытое пространство и резко поднял левую руку вверх.
   По этому сигналу Николай, Сергей и Андрей почти одновременно вдавили спусковые крючки.
   Две ВСС и одна СВД выплюнули девятимиллиметровые пули.
   Голова часового взорвалась алыми брызгами. Тело мгновенно вытянулось в струнку, откатилось в сторону и забилось в агонии.
   Лежащих отдельно двоих боевиков динамическими ударами пуль отбросило на метр в сторону и они недвижимыми кулями скатились с ложбинку.
   Неверов прыгнул вперед.
   Ошалевшие от стремительного нападения 'укры' суматошно раскатились в стороны, и тут между ними появился Неверов, недельной небритостью напоминавший озлобленного вторжением на свою территорию бездомного из помойных ящиков.
   Первому досталось худому юнцу с жиденькими усиками.
   Кастет попал точно в солнечное сплетение. Юноша хрюкнул, согнулся пополам и потерял сознание.
   Второй боец бросился на Евгения, трое ринулись к оружию. Его, раскрывшегося в атаке, Неверов успокоил ударом ребра стопы в горло и развернулся к остальным.
   Первый боевик успел схватить оружие, перекатился назад, по пути сбив локтем задребезжавший жестяной лист и вскочив, готовился встретить нападавшего градом пуль, но сухой треск очереди 'Клина' возвестил о том, что с его идеей покончено. Боевик кулем свалился в жухлую траву. Второй боец попытался уйти с линии огня и вытащить из пирамиды автомат, но не успел, налетел лбом на пятку Николая и перекувырнулся в воздухе, взметнув вверх руки. Третий, распахнув подсумок, вытащил гранату 'Ф-1', но так и не привел ее в действие, получив автоматную очередь в живот.
   Из кустов вылезли Сергей с Андреем, перебросили стволы винтовок за спины и изолентой связали руки мычащим оглушенным боевикам. Рот обоим пленным также заклеили.
   - Готово! - бодро отрапортовал Черных.
   - Чего с этим? - задумчиво спросил Червяков, пиная ногой неподвижное тело.
   - Готов, - Евгений проверил пульс у одного из бандитов. - Я ему трахею перебил. Что там с этими фугасами?
   Работа закипела. В ней принимала участие вся четверка.
   Восемь снарядов от стапятидесятидвух-миллиметровой гаубицы, четыре мины от двухсот-сорокадвухмиллиметрового миномета, десяток килограммовых тротиловых шашек, запасы кабеля в темно-зеленой и черной оплетке, три динамо-машины, радиовзрыватель.
   - Нехило упаковались, - присвистнул Андрей. - интересно, для кого это все предназначено?
   - Да уж, - Неверов достал сигареты и перебросил их Николаю. - Только подальше от боезапаса отойди... Интересно, кто ж сюда это все приволок?
   - На горбу столько не притащишь, - заявил мокрый от пота Червяков. - Явно машину подгоняли. Значит, транспорт есть у них. С армейского склада мины со снарядами вывезли и схрон устроили.
   - Пожалуй, - согласился Николай.
  
   Оставшихся двух боевиков напоили водой из фляг, проверили крепость стягивающих их клейких лент и для большей надежности привязали их к стволу молодого тополя.
   - Не будем терять времени, - Евгений повернулся к Черных. - Пора допросить наших новых друзей.
   Андрей хищно улыбнулся и вытянул из ножен американский нож 'СОГ'.
   - Брось, - Неверов погрозил снайперу пальцем. - Оставь свои замашки! Кто ж с самого начала резать начинает? Надо работать интеллигентно, может, они сами всё расскажут.
   На лицах сидевших рядом бойцов появилось скептическое выражение.
   - Начнем, пожалуй, - осмотрелся по сторонам Евгений. - Итак. Остаемся мы с Сергеем. Остальные занимают оборону.
   - Есть, - сверкнул на утреннем солнце бритым черепом Николай и легко поднялся на ноги. - Всё, Андрюха, пошли...
   Когда эти двое скрылись в зарослях, окружавших поляну с кострищем, Неверов вопросительно посмотрел на Червякова.
   - С кого думаешь начать?
   - Этот хрен слева вроде юнец совсем.
   - Ты угадал. Серега, тащи его сюда...
  
   Георгий Симанцев с трудом разлепил веки, когда в нос ему ударил резкий запах нашатыря.
   Подробностей утренней схватки он не помнил. В памяти остались лишь мечущиеся люди в камуфляже, крики товарищей, внезапно возникшая перед ним мощная фигура и темень в глазах, когда сильнейший удар перебил ему дыхание.
   Страшно болела грудина.
   Георгий попытался сесть и размять руки, но не смог. Кисти и лодыжки были надежно перемотаны тонкой клейкой изолентой.
   - Очухался, щенок, - чувствительный удар носком ботинка под ребра заставил Симанцева сфокусировать зрение на склонившихся над ним двух мужчинах в камуфляже.
   Их суровые лица, перемазанные темно зелеными полосами, не предвещали ничего хорошего.
   - Жить хочешь? - вежливо поинтересовался молодой рыжеволосый мужчина, присев на корточки.
   Симанцев трусливо втянул голову в плечи и промолчал.
   - Не понимает, - удрученно констатировал мужчина и пощекотал кадык Георгия кончиком широкого лезвия. - говори, парень, не так больно будет.
   Георгий зажмурился.
   - Перестань придуриваться, - Симанцеву опять врезали под ребра.
   Парень послушно открыл глаза и уставился на мужчин.
   - Молчит, - поморщился рыжий и поводил ножом у парня перед лицом. - Давай ему палец отрежем. Сто к одному, что запоет...
   - Лучше сначала ухо, - вмешался стоявший рядом крепкий мужчина.
   Симанцев задергался и замычал, пытаясь разомкнуть слепленные изолентой губы.
   - Блин! - деланно хлопнул себя по лбу рыжий. - Да мы просто кляп забыли вынуть! Ну ка, ну ка... - он содрал у него с губ изоленту. - Будешь говорить?
   - Буду, - выдохнул Георгий и зашелся в приступе кашля.
   - Будет, - удовлетворенно сказал Неверов и сел рядом с пленником. - Давай, рассказывай...
   - Это всё Артур... - парня мелко трясло.
   - Не, приятель, так не пойдет! - Евгений поднес к глазу пленного боевика острие ножа. - Для начала - кто ты такой?
   - Георгий... Симанцев...
   - Что вы тут делали?
   - Дорогу... м-минировали.
   - Для чего? - с безразличным видом поинтересовался Неверов.
   - Ополченцы должны были проехать. З-завтра. Это все для них...
   - А откуда ты знаешь, что именно завтра и именно в этом районе?
   - Это не я... Это в отряде говорили.
   - Вас было восемь. Сколько всего людей в отряде?
   - Человек тридцать...
   Евгений оглянулся на Червякова. Тот еле заметно кивнул.
   - Бумеранг у вас?
   - Да...
   - Жив?
   - Да...
   - Точно?
   - Богом клянусь!
   - Ты мне богом не прикрывайся! - Неверов несильно стукнул Георгия кулаком в челюсть. - Не люблю, когда сопляки вроде тебя язык распускают! Ишь, верующий нашелся! Да православие только для таких лохов как ты... Где вы держите Бумеранга?
   Георгий мелко задрожал.
   - Давай все таки что нибудь отрежем, - кровожадно предложил Червяков. - Здорово память прочищает.
   - Не спеши, - Евгений прижал кончик клинка к щеке Симанцева. - Ну как, вспомнил?
   - На заброшенном кирпичном заводе! - выпалил парень, пытаясь отстраниться от ножа. - Там их всех держат! Точно Русик знает!
   - А где Русик?
   - Рядом...
   - Вот и славно, - Евгений подозвал отошедшего покурить Сергея. - Заклей ему рот снова, а мы пока с Русиком потолкуем...
   И тут территория на протяжении добрых ста метров вздыбилась ввысь.
   Неверов получил хлесткий тычок в лицо и его отбросило назад, в кусты. Оглушенный Сергей инстинктивно перекатился за деревья, пытаясь укрыться от осколков.
   Очнувшийся Руслан завизжал, пытаясь освободиться от сковывавших его пут.
  
   Несколько зарядов взорвались почти одновременно, с промежутком в миллисекунды. Ударная волна прокатилась рядом с поляной и разметала посадки деревьев и кустарников так легко, как будто они были тоненькими травинками.
   Один молодой тополь взлетел в воздух, и рухнул на середине поляны. Старый трухлявый вяз упал совсем рядом с пленниками, хлестнув Руслана ветвями листвы.
   Два снаряда ударили в камни и груда каменной крошки осыпала вжавшихся в землю Николая и Андрея.
   Тропу заволокло пылью и дымом.
  
   Полуоглушенные, но не утратившие способность к действиям снайперы,
   контролировавшие внешний периметр, ударили в ответ из гранатометов. Им была поставлена задача наблюдать за окружающей обстановкой и они немедленно открыли ответный огонь.
   Каждый из стрелков расстрелял по одному барабану, и этого хватило чтобы обстрел прекратился.
   Наступило временное затишье. Евгений поднялся на ноги и огляделся. Первым делом он взглянул на пленников. Голова Георгия бессильно свесилась на грудь, его тело обмякло, из его горла била вишневая кровь - он был поражен осколками снаряда. Рядом Руслан дико мычал и вращал глазами, тщетно пытаясь освободиться.
   Неверов подскочил к ним и стал рыться в своей аптечке. Через несколько секунд рядом подбежал Сергей.
   - Обнаружили нас, - Неверов стал набирать в шприц из ампулы прозрачную жидкость. - Пора рвать когти. Совсем скоро тут будет не продохнуть от укров.
   - С этим что?
   - Видишь, у него шок, - Евгений сделал боевику укол прямо через одежду, потом отбросил шприц и стал разрезать ножом изоленту. Мужчина еще чего-то промычал, глаза его закатились и он стал оседать. - я ему вколол двойную дозу димедрола, чтобы он нам не мешал его нести. Задачу взять 'языка' с нас никто не снимал. Так будет лучше его транспортировать.
   - Давай помогу, - Сергей перерезал ленту на запястьях боевика, - только как бы он после всего этого крышу не сдвинул.
   - Не сдвинет, не пацан уже, - Евгений взвалил бесчувственного боевика на свои мощные плечи. - еще подколем его в лагере. Побежали...
  
   Семикилометровый марш-бросок вниз по заросшим густым кустарником холмам и далее по болотцу, где пару раз группе приходилось идти по узкой тропинке между топей, закончился в лесополосе совсем рядом с лагерем. Пару раз в изрядном отдалении прострекотали вертолеты, видимо доставлявшие боеприпасы и продовольствие военнослужащим ВСУ. Члены группы, скрытые высоким кустарником и камуфляжем, даже не замедлили шаг - с воздуха их заметить было невозможно.
   Андрей первым достиг пологого откоса, раздвинул ветки жимолости, посмотрел на стоявшие напротив тронутые обстрелами хибарки и махнул рукой.
   - Порядок...
  
   Глава 15
  
   Оставшиеся члены группы занесли в дом оружие и собрались в горнице, рассевшись вдоль длинного стола, дымил чайник - благо, плитка была рабочей - и были расставлены пластиковые чашки.
   - Итак, - Соловьев на правах командира взял слово, - первая группа ушла на разведку. Ваша задача - обыскать трупы и дворы. Найдете что-нибудь интересное - немедленно сообщайте мне.
   - Зачем? - не удержался Генрих.
   - Чтобы понять, что здесь произошло, найти хоть какие-нибудь следы, - важно произнес полковник.
   - Следы чего?
   - Нам важно знать, что стало с отрядом, - полковник о чем-то тихо перебросился парой слов с Всеволодом. - сейчас выпьете чаю или кофе и за работу.
  
   К работе были привлечены все, за исключением полковника и психолога. Члены группы стаскивали в центр двора убитых ополченцев, сортировали находки по степени важности. Документы и те или иные вещи, которые могли бы установить национальную принадлежность того или иного бойца, его местожительство до вхождения в состав бригады ополченцев, они складывали на расстеленный брезент, фотографируя наиболее интересные находки.
   Все пять тел были опознаны полковником Соловьевым как члены группы полевого командира Бумеранга.
   - Дина, займись делом! - приказывал он медсестре, стоявшей в соседнем дворе у забора и наблюдавшей за действиями остальных. - так, вы, он подвел к трупам Тараса и Павла с перебинтованной головой. - внимательно ищите - кто, oткуда, зачем? Короче, не мне вам объяснять. Все записывайте, фиксируйте.
   Борисенко подошел к трупам и замер. Он недоуменно посмотрел вниз, потом на полковника, потом на остальных.
   - Товарищ полковник, это же Малофеев, связист.
   - Его уже опознали, - махнул рукой Борис Николаевич. - ты посмотри, есть ли при нем диски, флэшки и что-нибудь в этом роде. Он фиксировал все, связанное с отрядом. может у него найдутся какие-нибудь записи, которые прольют свет на то, что здесь случилось и на дальнейшую судьбу отряда Бумеранга.
   Тарас начал обыскивать безразличный грязный труп, лежавший лицом вверх, стараясь не смотреть на его голову, развороченную пулей, волосы, спекшиеся от крови.
   Остальные занялись другими телами. Дина копошилась в соседнем дворе, словно занималась сельхозработами на дачном участке.
   - Генрих, помоги ей! - приказал полковник. - здесь достаточно людей, справятся без тебя. Иди.
   Виталий, Павел и Екатерина тщательным образом, натянув медицинские перчатки, обшаривали убитых ополченцев. Карман за карманом, подкладку за подкладкой, обувь также снималась, вместе с любыми цепочками и нательными крестами.
   Тарас изучал дом метр за метром, время от времени выходя и о чем-то совещаясь с полковником. Видимо, со своей задачей он не справлялся, потому что через какое-то время Соловьев отправил к нему на помощь Виталия. Тем временем Екатерина и Павел возились с лежавшими телами ополченцев, складывая на брезент все, найденное при них.
   Генрих добросовестно искал что-нибудь, что могло пролить свет на судьбу популярного полевого командира, отправив Дину обследовать дом. Поиски продолжались, но успеха пока не имели, принося лишь гильзы и осколки от снарядов.
   Наконец зайдя в полуразрушенный сарай, он подошел к положенным одна на другую широким бетонным плитам, раскуроченных попаданием снаряда, покрытых песком и бетонной крошкой. Плиты были положены на слой кирпичей высотой в три ряда. Это выглядело настолько нелепо и странно, что Данзас подошел поближе, чтобы рассмотреть это мини-сооружение повнимательнее.
   Действительно, со всех сторон плиты были подперты кирпичами. По ряду признаков, неплотно схватившемуся цементу, эта конструкция была сложена дней десять назад. На углах плит и кирпичах можно было видеть странные рисунки, нарисованные углем.
   Что за значки, дети, что-ли баловались, удивился Генрих, но потом призадумался: похожие рисунки он видел вчера на плече у Дины.
   Охваченный любопытством, он присел на корточки перед расколотой плитой и увидел темно-бурые пятна, покрывавшие верхнюю часть плиты и тонкими полосками спускавшиеся со всех ее сторон. Данзас провел пальцами по поверхности бетонного прямоугольника и потер ими. Догадка его не обманула.
   'Что за алтарь, созданный местными кустарями, - мелькнула у него мысль. - кого здесь разделывали?'
   Разочарованная Дина вышла из дома. Генрих поспешил выпрямиться.
   - Ничего не нашла, - буркнула она. - что у тебя?
   - Тоже ничего, - пожал плечами Данзас.
  
   В соседнем дворе послышался шум, оживление.
   - Есть что-то? - на всякий случай подошел Генрих.
   - В куртке у Ивана нашли, - Тарас показал Данзасу несколько дисков. - были зашиты в подкладку.
   - Толку от них мало, - заметил Генрих . - все расколоты.
   Действительно, в руках Тарас держал только обломки болванок.
   - Один вроде неповрежденный, - отозвался Всеволод.
   Он стоял в стороне, аккуратно держа целую болванку в руке и немного нервно превращая в дым сигарету.
   - Идут! - бросил полковник, глядя в армейский бинокль.
   Через несколько минут из лесополосы показались двое здоровенных парней - Евгений и Николай. Они тащили пленного боевика, волоча его как мешок, нисколько не церемонясь.
   За ними шли Андрей и Сергей. Вся эта компания приближалась к лагерю неторопливым шагом. ...Когда измученная этим путешествием по лесным тропам группа людей наконец-то увидела своих товарищей, оказалось, что к своим они пробирались около двух часов.
   - Отлично, парни! - жизнерадостно улыбаясь, воскликнул Соловьев. - И по результатам разведки, и по времени. Оказывается-то, что логово врага совсем рядом. Он уверены, что здесь не пройти никому. А тут - вдруг, откуда ни возьмись... мы.
   Вся группа рассмеялась. Сразу же спало нервное напряжение, появилось желание вымыться и подкрепиться.
   Через полчаса у протекавшей неподалеку речки слышалась разноголосица десантников, раздавались всплески воды, от падающих в нее крепких мужских тел, а в воздухе во дворе дома распространился аппетитный дымок костра.
   Бойцы, развесив в доме отстиранную от грязи одежду и берцы, сидели у огня и под перестук ложек, обменивались впечатлениями о только что проделанной операции. Полковник уже поел, когда к нему подошел психолог.
   - ...Сева, что там у тебя случилось? - голос Бориса Николаевича, можно сказать, являл собой живой укор и скорбный упрек. - Нам сейчас не до тебя, вон какие подробности всплывают. Ты не можешь подождать?
   Психолог отрицательно покачал головой.
   - Никак... - криво усмехнувшись, лаконично уведомил он. - мне нужен ваш совет.
   При этом он искоса посмотрел на Генриха, сидевшего напротив и несколько рассеянно слушавшего рассказ командира отряда Евгения.
   Соловьев как будто понял, о чем идет речь. Он отложил полупустую тарелку и встав, проследовал за направившимся в дом Всеволодом.
   Бойцы, за исключением что-то рисовавшего в блокнотике Данзаса, вновь рассмеялись.
   - Понятно... - констатировал Виталий. - Болото, что ль, форсировали? Ну и как? Все нормально? Молодцы! Вон, слышу, ржут, как дикие мустанги. Значит, чувствуют себя героями, а не мокрыми курицами. Отрадный факт. Ну а теперь надо срочно готовить операцию по освобождению Бумеранга. Когда пленный будет готов говорить?
   - Через несколько часов - Женька ему двойную дозу вколол.
   - Нет, надо допросить его раньше. Так... В общем, это срочное дело, не терпящее отлагательств. Давайте так. Сейчас ваша группа отдыхает! Понятно? Ребята пусть спокойно выспятся, а насчет остальных членов группы Борис Николаевич даст необходимые инструкции. Сегодня еще вертушка должна прибыть от наших друзей. Теперь наш черед!
  
   Руслан Демченко оказался орешком покрепче своего насмерть перепуганного 'однополчанина'.
   Когда его привели в чувство, вколов комбинацию препаратов и облив водой из ведра, он тут же принялся материться, плеваться во все стороны и бурчать под нос угрозы в адрес своих похитителей. Пришлось Генриху дать Руслану по роже.
   Невоспитанный 'укроп' на полминуты замолчал, но по прошествии времени все повторилось сначала. Правда, теперь он не матерился и не плевался, а выкрикивал политические лозунги. Генриху это быстро надоело, и он угомонил Демченко тычком сложенных копьем пальцев под ухо. Потерявший сознание пленник затих.
   Виталий сунул ему под нос нашатырь: Руслан задергался, замотал головой и открыл глаза.
   Медик начал зло:
   - Фамилия, имя, род войск, номер части, - после чего достал пистолет 'ТТ' и направил его пленнику в лоб.
   Несмотря на все ухищрения, боевик замкнулся. Терпугов отошел в сторону и поискал глазами Павла, который на самом деле был уже рядом. Крепкий бывший омоновец со сломанным когда-то носом и дикими звериными глазами настоящего хищника развалистой походкой подошел к привязанному к дереву пленному.
   Что это был за человек и почему именно его взяли в команду, стало ясно через секунду. Из пленника Павел начал делать отбивную так интенсивно, как орудуют повара в ресторане после поступившего к ним заказа от уважаемого клиента.
   Несмотря на то что захваченный боевик сам был нехилого телосложения и обладал развитой мускулатурой, Данзасу казалось, что удары, которые наносил Павел, невозможно было выдержать.
   Однако прошло около десяти минут, вспотевший Павел совершенно выдохся, бинт с его широкой обритой головы съехал на глаза, а пленник упорно молчал, только ухая в ответ на очередной удар.
   - Кто ваш командир? - заорал он на Руслана, у которого было разбито все лицо и один глаз заплыл от кровоподтека.
   Сплюнув кровавую слюну, тот с презрением посмотрел на крепкого парня в камуфляжном жилете.
   - Я -казак. Меня не испугаешь...
   - Нежелание говорить лечится быстро, - Терпугов достал плоский чемоданчик и открыл его. Внутри лежали иголки разной длины, толщины и конструкции. - Давний проверенный метод. Втыкаются в определенные нервные узлы. При желании их можно раскалить, для остроты ощущений. Даже самый стойкие через несколько минут становятся шелковыми...
   - Екатерина, идите сюда!
   Подойдя к пленнику, женщина присела рядом и мягко произнесла:
   - Добро пожаловать к нашему шалашу.
   Терпугов чуть было не рассмеялся. Он поднял голову. Взгляды женщины в комбинезоне МЧС и медика встретились. Пленник посмотрел на обоих пристально, но и Данзас в свою очередь не спускал с него глаз.
   - Снимайте штаны, молодой человек.
   Заметив тень непонимания на лице пленника, Екатерина любезно пояснила:
   - Не стесняйтесь, молодой человек. Что я, гнилых свистков не видела?
   Дергая связанными за спиной руками, Руслан с холодной яростью процедил:
   - Иди на хрен!
   Екатерина нехорошо улыбнулась и подмигнула Павлу, натягивая резиновые перчатки.
   - Сейчас все будет!
   Демченко почувствовал, как лезвие ножа вспороло его брюки, и забился, пытаясь перевернуться на живот.
   - А нам ни капельки не стыдно, - пропела Екатерина. - штанину разрезайте полностью!
   - Огонек у нас есть, - кинул ей зажигалку Павел.
   Демченко испуганно заорал и забился еще пуще. Павел и Виталий вцепились в него, стараясь зафиксировать пленника в сидячем положении.
   - Фамилия, имя, род войск, номер части!
   И раздался истошный визг.
   Процесс пошел, и по капельке выцеживалась весьма ценная информация.
   Пленник рычал, визжал, кричал, орал, но потихоньку говорил - Екатерина хорошо знала свое дело.
   Генрих ходил рядом взад-вперед и курил. Как можно контролировать этих людей? Насколько нужно быть жестоким и беспощадным, Данзас себе плохо представлял. Но он начал четко понимать, что тихо выпутаться из начинающейся заварушки ему уже не удастся.
   - Тебе бы знаешь где работать надзирателем? - промолвил он наконец, глядя как раскаленная игла входит до половины в лимфатический узел в паховой области пленника.
   - Где? - удивленно взглянула на него своими прозрачными глазами Екатерина.
   - В Дахау, - бросил Генрих и сплюнул.
  
   Глава 16
  
   Всеволод поманил полковника в дом. Они прошли в комнату и психолог закрыл за собой дверь. Он положил на покрытый грязной скатертью стол ноутбук и включил его. Затем психолог вогнал серебристый, чуть отливающий зеленью лазерный диск в гнездо и нажал на клавишу.
   - Посмотри на это, - с придыханием проговорил он, закусив нижнюю губу.
   Чуть слышно гудел работавший от батареи ноутбук. Полковник смотрел на запись не мигая, уставившись в экран.
   - Филину надо голову оторвать, - наконец сказал он полушепотом, обращаясь к психологу, стоявшему рядом, - лишнюю тысчонку-другую баксов решил на этом заработать. - Он посмотрел видеозапись еще минут пять. - Здесь же все, все, понимаешь? И про всех. Нет, это нужно уничтожить немедленно.
   Психолог задумался.
   - Я собираюсь это досмотреть до конца. Филин делал запись скорее всего для нас. А может и нет. Возможно, нам будет легче напасть на след группы Бумеранга.
   Полковник аккуратно вытащил диск и взяв компакт двумя пальцами, посмотрел на бликующую поверхность.
   - Даже страшно к нему прикасаться, - прошептал он.
   Всеволод открыл пустой пластиковый 'домик' для компакт-диска и положил сверкающий кружок внутрь, закрыв крышку.
   - Не делайте опрометчивых решений, полковник, - произнес он.
  
   Со двора раздались истошные крики и вопли.
   - Вот так получать информацию намного проще, - кивнул головой во двор полковник. - и надежнее. И так было во все времена.
   - Они там не замучают его? - пожал плечами Всеволод, направляясь к дверям. - пойдемте, посмотрим.
  
   Данзас, глядя на то, как допрашивают пленного, немного потерял контроль над собой, и его эмоции начали жить сама по себе. Психолог поспешил успокоить экс-майора, уверяя его в том, что профессионалы держат ситуацию под контролем.
   - Глюкозы этому парню вколи, Витя, - показал он пленного. - а то у него может сердце не выдержать.
   - Какой, на хрен, глюкозы! - не выдержал Генрих. - я не нанимался мучить людей! Я десантник, а не мясник, - проговорил Данзас, глядя на то, как полуголый с посеревшим от боли лицом Руслан быстро что-то говорит обступившим его членам группы. - Дурдом какой-то.
   - Вас никто не заставляет заниматься этим, - наставительно указал ему Всеволод, - отдыхайте, готовьтесь к операции по освобождению людей. Успокойте нервы, расслабьте свою психику. Я могу показать вам некоторые упражнения.
   - Это... это, млять, черт знает что такое. Разрешите я отойду! -Данзас посмотрел на безоблачное небо, где солнце успело скатиться с зенита. Он бросил Соловьеву, что пойдет к машинам, а сам поспешил пройти вдоль забора в соседний двор.
  
   Подойдя к странному алтарю, Данзас решил зарисовать значки, намалеванные по краям плиты. Когда он вытащил блокнот и стал копировать на сброшюрованные листочки бумаги затейливые рисунки, кто-то тихо коснулся его плеча.
   Генрих обернулся. Это был Виталий.
   - Что вы делаете? - бросил он взгляд на разломанную плиту.
   - Так, делаю записи.
   - Не занимайтесь ерундой, коллега, - положил ему ладонь на плечо медик. - зачем вы срисовываете эти значки?
   - Они меня заинтересовали, я их где-то видел, - на ходу придумал Генрих.
   - Здесь нет ничего интересного. Вот смотрите, - Виталий на вздохе перевернул кусок плиты. - это все лишь краской написана дата выпуска партии этих блоков. Какой-нибудь номер партии, прочая ерунда. Не тратьте на это время. Борис Николаевич зовет.
   Генрих недоверчиво взглянул на Виталия и направился к воротам.
   Терпугов обвел внимательным взглядом расколотую плиту, бурые пятна на ней и посмотрел вслед удалявшемуся Данзасу.
  
   - Подведем итоги, - Соловьев сидел во дворе с ноутбуком на коленях, - у противника человек тридцать. Это включая тех, кто готовил засаду для нас.
   -Где-то произошла утечка информации, - Андрей присел возле стены.
   - Скорее всего, это этот мародер, которого мы подобрали, - заметил Евгений.
   - Возможно, хотя я не исключаю утечку информации в Москве, - пожал плечами полковник.
   Летучка продолжалась. Неверов выложил перед другими членами группы схему внутреннего расположения помещений заброшенного кирпичного завода и принялся излагать план штурма. Теперь, когда благодаря сведениям, полученным от Руслана, он знал точное расположение мест содержания пленников, захватить брошенный завод было гораздо проще.
   - Для начала нужно выяснить точную позицию часовых. Мы идем с северо-запада. Наша цель - производственный корпус. Вот он.
   Неверов ткнул тупым концом карандаша в экран ноутбука.
   - Здесь с каждой стороны имеются аварийные выходы, через которые можно попасть в производственный корпус. Он соединен со всеми строениями комплекса. Разделимся на две группы. Первая по техэтажу должна попасть под юго-западное крыло. Именно там держат пленников. Все четверо в одном помещении. Бумеранг содержится отдельно. Постоянной охраны при этой четверке нет. Задача первой группы: вывести заложников из здания и переправить сюда, в лагерь.
   Вторая группа пойдет через северное крыло. Какова обстановка в этом крыле - наш гость не знает. Это самый короткий путь к месту заточения Бумеранга. Его держат не в производственном корпусе, а в испарительном отделении. Попасть в отделение из корпуса можно двумя способами: через насосную станцию, в которой имеется дверь, выходящая к отделению, или через котельную.
   Все объяснения Неверов подкреплял показом на схеме. Члены группы слушали внимательно, понимая, что каждому из них предстоит выполнять конкретную роль в общем плане захвата, иначе адъютант полковника не стал бы столько времени распинаться перед ними.
   - Возле испарительного отделения расположены основные силы противника. Добраться до Бумеранга, не выдав своего присутствия, практически невозможно. Поэтому нужен план отхода, а его пока нет. Можете высказываться, - закончил Неверов.
   - Лучше всего действовать так, - Соловьев ткнул в открытую площадку, обозначенную на схеме простым желтым прямоугольником. - взрыв как отвлекающий маневр. Взрываем ровно на два метра от стены склада и начинаем действовать.
   - Килограммов двадцать пластида подойдет? - улыбаясь, спросил Неверов.
   - Ну ты хватил. Где взрывчатку возьмешь? - усмехнулся полковник.
   -- У нас есть тротиловые шашки и радиовзрыватель. Главное, чтобы шумно было.
   - Добро, - проговорил Соловьев. - Готовь свои припасы, Женя. Через три часа доложишь о готовности. А пока все свободны.
  
   Генрих вернулся к себе. Переступил через порог и почувствовал сильное желание уйти. Но идти было некуда. В комнате развалился на тахте Николай, разбирал свои вещи Павел. От них исходила волнами некоторая враждебность. Данзас молча прошел мимо них в гостиную. При виде его полковник захлопнул крышку ноутбука.
   - Вам что-то нужно, Генрих? - несколько растерянно спросил он.
   - Какие будут дальнейшие указания?
   - Отдыхайте, ночью выступаем. Скоро вертушка прилетит, заберет Илью.
   - Дина где? Мне нужно, чтобы она рану посмотрела. Как там, что.
   - В соседнем доме, надо полагать, - несколько удивился полковник.
  
   Генрих направился назад. Двор второго дома пустовал - Всеволод, Евгений, Екатерина и Виталий направились к тщательно укрытым в густом подлеске транспортным средствам проверить снаряжение. Действительно, на втором этаже он застал Дину, возившуюся с медикаментами. Она уже успела переодеться в широкие штаны цвета хаки и безрукавку в стиле 'милитари'.
   - Тебе что-то нужно? - спросила она, оглянувшись в пол-оборота.
   - У тебя нет никаких фильмов на дисках, посмотреть? - позевывая, бросил Генрих. - а то ноут мне дали, а смотреть нечего...
   - Есть, - задумалась лейтенант. - сейчас поищу, только с лекарствами разберусь.
   Она закончила раскладывать упаковки с лекарствами по коробкам и пакетам, затем вытащила из-под кровати широкую спортивную сумку черного цвета и
   порывшись в ней, вытащила несколько СД-дисков в пластиковой упаковке:
   - устроит?
   Генрих подсел рядом и посмотрел на яркие обложки к видеофильмам. Боевик, боевик, триллер... А потом он обратил внимание на обнаженное предплечье Дины.
   У Данзаса была хорошая память. В этот момент он отчетливо 'срисовал' узоры, украшавшие ацтекского божка на теле Дроздецкой с рисунками на самодельном алтаре во дворе рядом.
   - Так что ты выбираешь? - несколько нетерпеливо из-за затянувшейся паузы спросила Дина.
   - Ну-у... пожалуй... этот. - Генрих машинально ткнул в ближайший к нему диск с изображением Ван-Дамма на обложке. - Возьму.
   - Держи. Мне надо еще тут кое с чем разобраться, приходи только если что-то важное, неотложное, - Дина дала понять, что сейчас действительно аудиенция окончена.
   Генрих положил диск во внутренний карман куртки и покинул медсестру. На обратном пути он встретил возвращавшихся с проверки транспорта группы Виталия и Евгения.
   - Скоро вертушка прилетит, майор, - Евгений взглянул на часы. - от наших друзей. Сбросит кое-какие подарки.
   - Для ночной операции, - добавил Виталий, глядя в упор на Генриха своими по-стариковски слезящимися глазами. - ориентировочно в районе восьми общий сбор у вас.
   - Понял. - бросил Генрих и пошел дальше.
   Он вернулся к себе и лег на раскладушку: теперь хорошо бы улучить момент. Сейчас ему нужно было не успокаивать свою нервную систему, а наоборот найти то, что заставит ее быть в напряжении и постоянной готовности.
   Генрих отвернулся от Тараса, вперившегося взглядом в свой планшетник и что-то насвистывавшего, и стал анализировать информацию, полученную за последние часы.
   Да, нужно, очень нужно посмотреть, что на том диске, который нашли у павшего бойца отряда Бумеранга. Скорее всего, из этих материалов можно узнать многое, возможно, что и о тех, кто находится рядом. Хотя, а вдруг на нем не окажется ничего существенного? Что тогда? А если вообще не удастся достать? Нет, и из того, что ему уже известно, ясно, что с остальными бойцами отряда нужно быть настороже. Наемников набирали по всей стране, вероятнее всего. Да и у некоторых, похоже, имеется криминальный шлейф, как у его бывшего однополчанина.
   Генрих уже решил для себя, что ему нужно будет попытаться добыть этот диск. Да, это рискованно. Да, он вызывает огонь на себя. Стоит ли рисковать?
   Он вспомнил людей с вырезанными сердцами, обнаруженными в поселке, и вопрос растворился, исчез сам по себе.
   Ромка Липатов, с которым он прослужил бок о бок два года, полтора из которых пришлись на вторую чеченскую кампанию - вот кто мог бы помочь! Он сам частенько говорил в Чечне: 'Кто не рискует, тот не пьет шампанского!' Где он сейчас? Кому служит?
   Стоит ли делиться своими размышлениями с полковником? В свое время Роман говорил, что рисковать имеет смысл, если тобой продуман план, который сведет риск до минимума.
   Здраво рассудив, взвесив все 'за' и 'против', Генрих решил пока не делиться с командиром группы своими сомнениями. О полковнике он так практически ничего не успел узнать. Накануне вылета Витя Райский сообщил ему, что Борис Соловьев в течение нескольких лет курировал работу групп антитеррора со стороны ГРУ и имеет доступ к сверхсекретной информации. Репутация, по словам 'афганца', у полковника абсолютно надежного человека и он проверен, что называется, на все сто. Самостоятельно покопавшись в интернете, Генрих нашел лишь два сомнительных момента. В первой публикации указывалось, что дважды за последние полтора года операции, которые курировал Соловьев, заканчивались провалом ГРУ и гибелью офицеров. Второй материал за подписью журналиста 'Невского пламени' Дмитрия Крысюка был о том, что в прошлом году полковник приобрел огромный дачный участок на Верхневолжском водохранилище. Согласно смете, строительство дома обошлось в сумму более восьмисот тысяч евро. Кроме того, по сведениям журналиста, на жену Соловьева был оформлен крупный особняк в Черногории.
   Что ж, повременим с полковником. Вот если на диске не окажется ничего подозрительного или Генрих не сможет завладеть диском вовсе... 'Во всяком случае, до операции они ничего не станут предпринимать в моем отношении, думал Генрих, краем глаза наблюдая за задремавшим Тарасом, уронившим планшетник на подушку, - я для них слишком ценная боевая единица, чтобы мною можно было разбрасываться. Но вот потом... А потом посмотрим.'
   Генриха отвлек от раздумий слабый рокот вертолета, доносившийся откуда-то издалека и усилившийся с каждой минутой.
   Он прислушался к нараставшему гулу. Похоже, это была та самая 'вертушка' которую упомянул Евгений.
   План окончательно сформировался в голове Генриха за считанные минуты. Данзас тихо встал и не обуваясь, спустился вниз, в коридор.
   На улице находился практически весь отряд. Вертолет приближался, рос из безоблачной синевы. Бойцы затаили дыхание, приготовили оружие. Несколько шагов до густых зарослей - если что, можно уйти в два счета. Ведь в подобных ситуациях часто не знаешь, что случится в следующую минуту...
   Желтый вертолет с синей полосой по борту приближался, направляясь явно в их сторону. Евгений улыбался, видимо предвкушая получение необходимого груза.
   Вертолет после очередного разворота завис в воздухе над рекой, в паре десятков метров от лагеря. Но тут из леса полыхнуло белым дымом. Огненная вспышка разнесла вертолет на части, и его остатки рухнули в воду, разбрызгивая по сторонам огонь и обломки корпуса. Вот среди брызг мелькнул и исчез хвостовой винт. Вода вспенилась. Образовалась небольшая воронка. Но не прошло и трех секунд, как она исчезла, рассосалась.
   - Твою мать! - вырвалось у Соловьева, когда остатки стальной стрекозы скрылись под водой.
   - Что происходит? - прохрипел Евгений и вскинул автомат в бессильной ярости.
   - Из РПГ подбили! - Сергей далее продолжил в адрес невидимого снайпера матерной тирадой, даже не пытаясь сделать хоть что-то.
   Екатерина закрыла рот рукой, стремясь не сорваться в крик. Словно пребывая в ступоре, Соловьев широко раскрытыми глазами смотрел то на дымящиеся головешки в камышах, то на своих бойцов, застывших рядом, и нервно замахал кулаками в сторону леса.
   - Какого хрена ты стоишь? Все на берег!.. - набросился на него Неверов.
   Но полковник как воды в рот набрал. Это было неудивительно. Зачем теперь что-то было говорить, суетиться, если и так все уже понятно? В такие минуты лучше помолчать, сосредоточиться.
   - Стоять! - гаркнул на дернувшегося было адъютанта Борис Николаевич.
   - Вы за это ответите! - огрызнулся тот, но выполнил требование и замер на месте.
   - Отставить!.. - держал ситуацию под контролем полковник.
   Всеволод с Виталием почему-то ехидно ухмыльнулись. Впрочем, не прошло и нескольких секунд, как ухмылки на лицах медиков сменились озабоченными взглядами.
   - И что теперь? - заторможено проговорил Андрей, неотрывно глядя на гладь воды, скрывшей следы катастрофы.
   - Что-что? - передразнил его оправившийся от первого шока Неверов. - Вертолет мы им не простим. Не сомневайся. А вот теперь придется корректировать всю операцию, весь ее ход. Ведь мы ее готовили с учетом того, что у нас будет все необходимое. Этот небось радуется, - С этими словами он кивнул на связанного и лежавшего под навесом, где обычно хранят заготовленные на зиму дрова, Руслана.
   - Да уж... - пробормотал Андрей.
   - Неверов бросил взгляд на горизонт и заявил: - На всякий случай надо занять оборону.
   Сергей, Андрей и Павел, вооружившись пистолет-пулеметами, скрылись в зарослях. Воспользовавшийся замешательством среди членов группы Генрих незаметно вернулся в дом, стараясь не шуметь, прошел через холл в гостиную и закрыл дверь.
   Данзас глубоко вздохнул, чтобы унять волнение. Тщательно прислушиваясь к любому шороху снаружи, будучи в крайнем нервном возбуждении и предвкушении, он заспешил к столу, где стоял ноутбук, рядом с которым, как он заметил, лежал искомый диск.
  
   Генрих очень спешил. Он включил компьютер и вогнал сверкающий, переливающийся в лучах солнца лазерный круг в проигрывающее устройство и нажал на клавишу.
   - Сим-Сим, откройся, - с придыханием прошептал он.
   Его руки быстро, но непринужденно носились над клавишами, как носятся они у пианиста-виртуоза. Данзас сиял, он чувствовал, сейчас дело сдвинется с мертвой точки, знал, что он может все.
   'Только бы никто не смог помешать сейчас, в эти считанные минуты' подумал он.
   Чуть слышно гудело проигрывающее устройство. Данзас ощущал прямо торжественность момента, когда файл открылся.
  
   Глава 17
  
   Помногу раз проверяясь, петляя в переходных дворах, Роман двигался в сторону малой Филевской улицы. До квартиры, адрес которой дал ему полковник, было уже недалеко, всего два квартала.
   Двухкомнатная квартира, в которой ему предстояло жить, находилась на третьем этаже пятиэтажного кирпичного дома, недалеко от метро 'Пионерская'. Роман позвонил в дверь условленным сигналом - один длинный и два коротких.
   Ему открыла ухоженная женщина лет пятидесяти, брюнетка с отличными формами и с умным лицом с пористой кожей. Она заправила выбившуюся блузку яркой расцветки в модную юбку и смерила Липатова оценивающим взглядом.
   -- Ну вот, тетя Люся, проходил мимо, дай думаю - посмотрю, как у вас тут. Как вы без племянника живете.
   -- Скучаем, дорогой племяша, -- нарочито громко ответила 'тетя'. - проходи.
   Меры предосторожности были излишни; соседи не интересовались личной жизнью женщины. 'Текучесть' жильцов в доме была приличной.
   - Пока будешь жить здесь, - женщина открыла Роману дверь в подготовленную комнату. - а все остальное как договорились с Михаил Павловичем.
   Бросив сумки в прихожей, Липатов внимательно оглядел новое пристанище.
   Комната была не слишком просторная, но уютная, с ковром на полу без единой пылинки; видимо, за ней присматривали. Кроме тахты, превращавшейся по мере надобности в кровать, двух кресел и двух шкафов - книжного и платяного, в комнате стоял еще журнальный столик, сервант с чайным и кофейным сервизами, с наборами бокалов и рюмок из цветного дятьковского хрустального стекла, а также цветной телевизор.
   Вскоре Роман получил сообщение на мобильный от шефа.
  
   Через полчаса из квартиры тети Люси вышло типичное лицо кавказской национальности и семенящей походкой отправилось своей дорогой. Лицо имело на голове огромную поношенную кепку-'аэродром', а под носом -густые черные усы в пол-лица. Что касается прочих черт лица, то в сочетании с кепкой и усами они тут же расплывались и поглощались, утрачивая индивидуальность. Теперь Романа вполне можно было принять за грузина, чеченца или армянина.
   Теперь-то можно было двигаться спокойно. Роман доехал до Кутузовской, оттуда прошел пешком, обогнул торговый центр, продрался сквозь автостоянку, свернул в переулок. И, в конце концов, обнаружил искомый объект. Фургончик, который в самое ближайшее время ему предстояло посетить.
   Пост на колесах стоял у главных ворот рядом с ресторанчиком кавказской кухни и вел наблюдение за двухэтажным деревянным строением на противоположной стороне улицы, арендованным под ресторанный зал.
   В фургоне сидел старший лейтенант Петр Численко, окруженный техникой для видео и фотодокументирования, а также записывающими устройствами.
   Численко, возможно по причине молодости - ему было двадцать три года - не любил статичных объектов. Ему нравилось гонять по трассам, проспектам и мостам за каким-нибудь оптовиком-наркодилером, или тянуть чинный военный атташат, нарезающий по городу круги в тщетных попытках - нет, не оторваться, а хотя бы выявить хвост. Сейчас его прикомандировали к следственной группе подполковника Липатова, а здесь, сидя в три погибели, приходится не один час подробно созерцать и фиксировать бытие двух неприметных личностей из органов.
   Скучно.
   - Тяжела и неказиста жизнь простого эфэсбиста... - вздохнул Численко.
   Самое тяжелое в работе 'наружки' - ждать.
   Незаметно юркнувший в фургончик Роман привычно надел наушники и листал оперативный материал, проработанный группой. Наконец Роман закончил с ворохом последней информации и уставился в экран.
   На просторном диване расположились двое мужчин; один высокий, атлетичный, широкоплечий брюнет, с волевым строгим лицом. Другой не уступал в ширине плеч первому, но был на голову ниже его и был лыс. Его упитанное брюшко выпирало из тесноватой бордовой рубашки. Большую часть лица лысого гражданина скрывали темные очки.
   Роман подкрутил звук для лучшей слышимости.
   - Замначальника ВКР Корзубов и директор НИИ биологической и бактериологической безопасности МЧС Бочаров, - напомнил ему лейтенант.
   - Замысловатое название у них, - ухмыльнулся Роман.
   Лейтенант ответить не успел. В помещении началось какое-то движение. Раздвинув пышные занавески, в комнату вошел светловолосый человек в черных брюках и сером пиджаке в сопровождении официанта. Улыбаясь, он поздоровался с обедающими и сел напротив.
   - Пошел вон, - махнул рукой официанту брюнет.
   - Ну вот, - тихо сказал человек. - пришел за своей долей.
   Роман узнал гостя: это был его старый знакомы майор Юдин из МУРа.
   - в Крым меня переводят, - деланно вздохнул блондин. - покидаю насиженное место. Жаль.
   - Чем он интересовался? - спросил лысый.
   - Он у меня дело Шмирина забрал, - пробормотал майор. - видимо будет возобновлять.
   - Был ты лохом и остался им, - протянул брюнет.
   - А это меня уже не касается, - подмигнул лысому Юдин. - Ну, - хлопнул он себя по колену, - что пить будем?
   - Все, - хмыкнул Корзубов.
   - Как только закончим дело, - майор, улыбнувшись, прикрыл стакан рукой.
   - Ладно, - брюнет откинулся на спинку дивана. - документы на присвоение тебе внеочередного звания уже поданы, все улажено, так что в ближайший месяц тада-да-да-дам, как говорится.
   - Ребята, - взглянул на директора института Юдин. - вы, по-моему, мне не доверяете.
   - Не доверяем, - без обиняков буркнул лысый.
   - Замечательно. Только я вам тоже не доверяю, - обвел взглядом сидевших напротив мужчин майор.
   - Ты же ему все выболтал небось... - начал Бочаров.
   - Да успокой ты его, - словно не замечая директора института, обратился к Корзубову майор.
   - Пожалуйста, - вытащил из дипломата какую-то сложенную вдвое бумагу брюнет. - здесь копии документов. - можешь сверлить место в погонах.
   - Ой, замечательно, - развернул бумагу Юдин. - а сто тысяч? Наличман? За закрытие дела. А?
   - Слушай, шкура, - у Бочарова очки съехали на нос. - ты у меня ничего не получишь. Ты у меня на зоне табуретки будешь сколачивать, урод...
   - А ну-ка тихо! - крепко схватил его за руку Юдин.
   - Хватит! - окриком остановил начинавшуюся ссору Корзубов.
   Он снова открыл дипломат и вытащил оттуда увесистый непрозрачный пакет.
   - Здесь сто тысяч, - замначальника ВКР положил пакет рядом с майором. - пересчитай.
   Майор заглянул в пакет.
   - Ребята, пахнет свободой. - он жмурился словно кот на солнце. - Пахнет свободой. - повторил он, с удовольствием растягивая слова.
   - Вали отсюда, - промолвил Корзубов.
   - Желаю оставаться в вашем террариуме, - Юдин направился к выходу, захватив с собой пакет.
   - Надеюсь, больше не встретимся, - осушил бокал вина Бочаров.
   - И я тоже надеюсь, что больше не увижу вашей рожи, - на прощание парировал майор.
  
   - Пишешь? - повернулся к лейтенанту вполоборота Роман.
   - А как же! - радостно доложил тот. - все от и до!
  
   Наконец файл открылся. Генрих начал смотреть запись. Много раз он останавливал видео и вглядывался в кадр.
   Какая-то деревня, видимо на востоке Украины. Жители, человек двадцать, под дулами автоматов сгоняются в какой-то сарай на берегу реки. Рядом с сараем стоят вооруженные Евгений, Павел, Екатерина и какой-то мужчина в очках, незнакомый Генриху. Заполненный людьми сарай запирается. Какие-то обритые наголо парни поливают крышу сарая из канистр. Затем один из парней поджигает сарай. Раздаются крики, рев, плач, стоны. Павел прикуривает от факела, которым был подожжен сарай. Пытающихся выбраться обожженных, горящих, обезумевших людей Евгений, Илья, Андрей и Екатерина расстреливают очередями, от живота. Неподалеку - мертвые женщины и дети, валяющиеся в дорожной пыли. Груда трупов на центральной площади. Оператор с удовольствием смакует кадры убитых, показывая их с разных ракурсов...
  
   'Что я изучаю - уж не запись ли карательной операции зондер-команды СС времен второй мировой войны в какой-нибудь белорусской деревне?', думал Генрих, ужасаясь. Вот что они искали весь день...
   За его спиной послышался шорох.
   Данзас быстро нажал кнопку на боковой панели ноутбука, едва дождавшись, когда диск выползет из гнезда, переложил его в пластиковую упаковку от фильма, данного ему Диной, а диск с похождениями героя Ван-Дамма вложил в чрево компьютера. Быстро проделав эту операцию, он медленно, сделав расслабленную физиономию, обернулся.
   За ним стоял Всеволод.
   - Вы что-то ищете? - несколько настороженно поинтересовался он.
   - Да вот, хотел проверить электронную почту, - пожал плечами Генрих, стараясь. Чтобы его голос звучал убедительно. - да вот не могу выйти в интернет, сигнал не ловит.
   - Да, это проблема, - механическим голосом пробормотал психолог. - но не первоочередная. Видели, что случилось с вертолетом?
   - Конечно.
   - У нас прибавилось забот. Операцию по освобождению отряда Бумеранга мы скорее всего. Переносить не станем, но ее ход придется скорректировать. Вы меня поняли?
   С этими словами психолог приобнял Данзаса за плечи, и Генрих почувствовал, что Всеволод изучает его. Его пронизывающий взгляд слезящихся по-стариковски серых глаз прожигал Генриха буквально до костей, до глубин подсознания.
   'Он меня гипнотизирует, - пронеслось в мозгу у Генриха. - пытается понять, выведать, успел я что-нибудь увидеть или нет.'
   Но Данзас сумел выстоять. Глядя прямо в глаза психологу, он промолвил:
   - Да, я понимаю. Держите меня в курсе. План операции ведь будет осуждаться с участием всей команды, не так ли?
   - Да-да, конечно, - несколько разочарованно убрал ладони с предплечий Генриха Всеволод. - конечно, Борис Николаевич выслушает все мнения, особенно людей имеющих боевой опыт, участвовавших в десантных операциях, в том числе и на территории противника...
   - Тогда вы сообщите мне время встречи у Бориса Николаевича, - Генрих вышел из комнаты, слегка задев Всеволода плечом. - извините, у меня еще дела. Заодно нужно посмотреть, нужна ли моя помощь; хотя конечно, выживших в такой катастрофе быть не может.
   Оставшись один, Всеволод несколько минут стоял посередине комнаты молча, а затем подошел к компьютеру.
  
   - Я на войну пошел добровольцем, - говорил Генриху Евгений, глубоко затягиваясь сигаретой.
   Они стояли во дворе дома, вдвоем, глядя на реку, мирно протекавшую напротив. Воде было абсолютно наплевать на все военно-политические распри между людьми разных национальностей и мутноватая вода спокойно поглощала в себя останки тех и других.
   - Я решил, что там случится с мной одно из двух - или я погибну, или забуду о своем страхе смерти, даже не о страхе смерти, нет, а о страхе, порождаемом безостановочным движением времени. - Евгений прикурил новую сигарету от окурка предыдущей, когда огонек уже грозился окончательно потухнуть. -
   Я боялся времени, понимаешь? Да, это так. Но я не испугался, и это немаловажно, вступить с ним в борьбу. Я же не пошел на войну с боевиками. А именно на войну со временем. Если время не остановить, - Евгений выпустил длинную струю дыма почти в лицо Генриху, - то во всяком случае можно - и это уж наверняка в человеческих силах - сократить период ожидания конца. Мне претит суицид. Во-первых, я другой, это противно моему инстинкту. А во-вторых, во мне, как и в миллиардах других, живет надежда, а вдруг что-то да случится и, например, кто-то изобретет, какой-то умник, средство от смерти, лекарство бессмертия, или эликсир вечности. Знаешь, естественно, что такого не произойдет - уж наверняка - при нашей с тобой жизни, а надежда вес равно тлеет где-то там глубоко-глубоко, и едва слышно шепчет: 'А вдруг, а вдруг...'. Стало быть, получается, кончать жизнь самоубийством даже противно самой смерти, а уж о надежде и рассуждать не приходится. Но тем не менее мы говорим и рассуждаем. Как видишь.
   Генрих рассеянно слушал давнего знакомого. После увиденного на диске он не мог пока собраться с мыслями. Евгений принял молчание Генриха за одобрение и продолжал:
   - Осознавая, что надежда та тщетна и не менее исключительна, смерть свою я откровенно говоря, ожидал не от себя самого, а от пули или клинка 'чичиков', а может, и от снаряда или от гранаты, или даже от вертолетного винта. Ожидал, представь себе. Но никак не дожидался. Пули и осколки летели мимо. Или задевали лишь легко - раз, другой.
   Впрочем, однажды задели сильно - ты не знаешь, тебя уже перевели от нас - . мне прошибли плечо, голень, раскололи кусок ребра со стороны сердца, едва не задев позвоночник. И когда я лежал в полевом госпитале в беспамятстве, ко мне пришел я сам, только сильно постаревший, немощный, ссохшийся, беспомощный, жалкий, испражняющийся под себя, грязный и зловонный отчаянно. Не человек уже. Что угодно, но только не человек. И тогда я очнулся в студеном поту, я понял, что теперь я другой, чем был раньше. Оболочка осталась, но я другой. Я теперь знал, что делать. В ту ночь я хохотал от радости до утра, до самого рассвета, пока мне не вкололи несколько кубиков транквилизатора. Вот тогда-то, проснувшись, я решил следующее - сделать все от меня зависящее, чтобы никогда не постареть, сделать все, чтобы стать бессмертным, А что такое возможно, представь, я поверил сразу, как только подумал об этом еще во сне, когда увидел себя дряхлого и немощного. Представляешь?
   - Ну и как ты это сделаешь? - автоматически спросил Генрих.
  
   - Меня могли убить раньше - там, в Чечне или где-то еще. - прикурил еще одну сигарету Евгений. - Я прекрасно это понимал и кое-как мирился с этим. Но когда меня не убили, я решил сделать так, что никогда не буду болеть и никогда не стану старым и никогда не умру сам. Как я достигну бессмертия, я еще не знаю, но уверен, что скоро узнаю, очень скоро, у меня есть догадка, что мне будет дан сигнал или знак оттуда, свыше. Как действовать дальше, мне, скорее всего, подскажет голос. А может быть, я увижу свое будущее во сне. Да, да - во сне. Конечно. Я не сомневаюсь, что это самое наиважнейшее сообщение в моей жизни будет передано мне во сне...
   - Оригинально, - процедил Генрих.
   Да, я верю в сны. Хочешь верь, хочешь нет - я увидел во сне, что встречу тебя. Увидел еще задолго до того, как тебя взяли в нашу команду. Я хорошо помню тот сон. Расскажу, как было дело - во сне, разумеется. Ты лежал в гамаке на лужайке в горах Кавказа, пел песни, веселился и радовался. В который раз, не жмурясь, поглядел ты на солнце и на этот раз заметил на солнце пятно. Пятно увеличивалось и увеличивалось и вскоре ты различил бомбардировщик. Стальная птица камнем пикировала на тебя. Но самое интересное было то, что за штурвалом сидел я, и не просто сидел, а выкрикивал тебе еще, кривясь, что-то злое и обидное. Еще секунда, третья, десятая, и я тебя расстреляю из пулеметов бомбардировщика... И тут я увидел твои глаза. ты смотрел на меня, и я подобрел, мои черты лица разгладились и мягче сделались. И буквально за секунду, оставшуюся до того, как я нажму на кнопку и расстреляю тебя, я потянул пульт управления на себя, что есть силы, и бомбардировщик, со свистом рассекая воздух, снова пошел ввысь, недовольный, дымящий, ревущий раздосадованно. А ты, улыбаясь, помахал мне рукой... А через год, примерно, я тебя встретил на аэродроме, перед вылетом в составе нашей группы. Ты был похож на того Генриха, который снился мне, точь-в-точь, один в один. И когда я увидел тебя, у меня даже дыхание перехватило, я обомлел. И я подумал тогда: 'Это знак'.
   - Какой знак? - нет, не вдумывался особо в рассказ бывшего однополчанина Данзас. Но тут - что-то зацепило.
   - Не знаю, - развел сильными мускулистыми руками Евгений. - пока - не знаю.
   Тут он осекся, увидев вышедшую во двор Екатерину.
   Девушка, завидев их, подошла вплотную.
   - Сколько раз полковник просил не курить, - хмыкнула она. - наблюдатели в два счета засекут.
   - Отсюда не засекут, - Евгений обвел взглядом окружающее пространство. - все предусмотрено.
   - И для каких-таких разговоров понадобилась столь интимная обстановка?
   - Мы говорили о снах, - пробормотал Генрих.
   - О снах?
   - Мне не так давно приснился странный сон: я собирался расстрелять Генриха из бомбардировщика, но в последний момент, увидев его лицо, передумал и улетел. - коротко пересказал Екатерине содержимое своего сна Евгений.
   - Я знал, видел, понимал, что ты очень хорошо относишься ко мне, но чтобы до такой степени, мне и в голову этого не приходило. - попытался отшутиться Данзас.
   - А вам что снится, Генрих? - полюбопытствовала Екатерина.
   - Сейчас-ничего, - Генрих не стал грузить этих двоих рассказами про лагерь. - Когда-то мне снилось, что я слышу какой-то шум, и что я от этого шума просыпаюсь. Но я пока не открываю глаза и тихо лежу. И слышу я дыхание и стоны и даже крики - и не одного, а двух человек - и еще слышу какие-то слова, и еще слышу шум возни и скрип кровати. Привлеченный и одновременно напуганный этим шумом, я встаю со своей кровати и иду по слуху на шум и подхожу к кровати, где спит моя мама, и вижу... что на кровати не только моя мама, но и еще какой-то человек. Я вижу, что этот человек голый и что он лежит на моей тоже голой маме и качается вместе с ней на скрипучей кровати и одновременно хрипит, стонет и что-то говорит моей маме грубое и незнакомое... А я хочу крикнуть и не могу, мой рот не открывается и язык не шевелится. Я хочу развернуться и побежать опять к своей постели, но и этого я сделать не могу. Я не в силах оторвать глаз от того зрелища, которое открылось передо мой. Зрелище пугает меня, но и манит при этом. И тем, что манит меня, оно еще больше пугает меня. Мне подумалось, что то, что я сейчас вижу, плохо, отвратительно, грязно и страшно, страшно... И мне так хочется ударить так противно копошащихся на кровати людей, сильно и зло, и мне хочется расцепить этих людей, и мне хочется убить того, кто прыгает так неистово на моей маме. При этом я не жалею маму, нет, я понимаю, что маме нравится то, что с ней делает этот голый человек, и именно потому, что маме это нравится, я хочу ударить и ее и голого человека, и именно потому мне хочется, под видом защиты мамы прекратить все, что здесь происходит. Мне очень не нравится, что мама смотрит на меня и улыбается, улыбается... Но вот рот ее кривится, и она закрывает глаза и кричит, уже не стесняясь...А мне, маленькому, становится совсем нехорошо, и я падаю и засыпаю...
   - Черт, прямо триллер какой-то! - раздавил в руке окурок Евгений.
   - Мы тогда жили с матерью вдвоем в однокомнатной квартире, в Нарве. Отца я не знал.
   - Он бросил семью? - спросила Екатерина.
   - Мать говорила, что он пропал без вести, когда мне было три года. Ушел в лес и не вернулся. Может быть, так оно и было. До самой ее смерти я так и не сумел выпытать у нее, кем же на самом деле являлся мой отец. Я наводил справки о своем отце и потом - после смерти матери, когда мы уже перебрались в Россию. Но увы. безрезультатно.
   - Так вот откуда у вас такая странная фамилия...
   - Да. - кивнул головой Генрих, - у отца эстонские корни. Может он был сталкером и именно от него, может быть, мне досталась такая тяга к приключениям. Смешная версия. Но все возможно... Тогда, в конце восьмидесятых, проснувшись утром, я, конечно же, думал, что мне приснился страшный сон, ничего более. Но днем под маминой кроватью я нашел рваный мужской носок... Этот сон снился мне целых два года. И сниться он прекратил только тогда, когда мы с матерью переехали жить к деду в Рязань.
   - Все наши страхи и комплексы родом из детства, - наставительно заметила Екатерина. - они и формируют наше мировоззрение.
   - А вам, наверное, снилось что-нибудь романтичное? - слегка демонстративно парировал Данзас.
   - В детстве я мечтала стать укротительницей. Это и опасно, и интересно, и очень неординарно. Мне хотелось, чтобы могучие хищники меня слушались. Меня, маленькую девочку. Я люблю риск, люблю, когда вокруг сильные и опасные противники. А кроме того, мне нравится, когда выполняют мои команды, тем более дикие звери, которые могут меня разорвать в две секунды. Вот я выхожу в ярком костюме, тигры и львы рычат на меня, они хотят разорвать меня в клочья, а вместо этого покорно садятся на свои тумбы, ездят на велосипедах, ходят по доске, качаются на качелях. Я кладу им свою белокурую голову в громадную пасть, и под охи и ахи восхищенных зрителей их глаза светятся зеленым огнем от злобы и недоумения. А я медленно вынимаю голосу из пасти, щелкаю хлыстом и раскланиваюсь во все стороны. И вот уже не звери, а цирк ревет от восторга... - Екатерина вошла в экстаз, она облокотилась спиной на стену дома, ее руки слегка дергались.
   - Ваши мечты частично сбылись, - искоса взглянув на нее, заметил Генрих. - только вместо животных были люди. Тоже нравилось, когда вас слушаются, вам подчиняются?
   - Попробовали бы они не подчиняться, - с некоторым недоумением взглянула на Генриха Екатерина. - больше всего в таких ситуациях мне нравилось подрубать ноги непослушным. У меня была такая спецдубинка - цельная стальная палка, залитая резиной. Очень хорошо прочищала мозги.
   - Удовольствие получали? - нет, не особо было приятно общаться Генриху с этой женщиной.
   - Систему придумала не я, - спокойно произнесла Екатерина. - существуют определенные правила, не хочешь им подчиняться - получай. Мое дело было следить за их выполнением.
   - Но тем не менее вы ушли оттуда?
   - Не хотелось всю жизнь оставаться в холодном и зачуханном Миассе. Наш контингент приходит и уходит, отбыв срок, а пять с половиной лет там отбахала, словно за разбой какой-нибудь. Вот и решила там не оставаться, а уехать в Москву. Тем более, у меня мама врач, так что способности есть.
   - А отец?
   - Папа военный, поэтому я с четырнадцати лет могу собрать и разобрать автомат Калашникова. А с шестнадцати могла делать это вслепую. Ну а здесь - в командировках хорошо платят, да и приключения здесь мне по душе.
   'Да уж', подумал Генрих, вспоминая кадры на записи, как Екатерина расстреливает мирных жителей.
   Паузу нарушил появившийся Виталий.
   - Вы мне нужны... - замялся он, оглядев всех троих. - надо кое-что уточнить... - повел он к дому Евгения и Екатерину. - вам же, Генрих, советую отдохнуть: вы пойдете в головном отряде группы. Инструктаж проведет вечером Борис Николаевич.
   Они втроем скрылись в доме, оставив Генриха одного.
  
   Соловьев открыл свой ноутбук, дождался, пока компьютер загрузится, после чего вставил CD-диск, развернул его содержимое. И остолбенел...
   На экране возник Ван-Дамм с расквашенной физиономией.
   - Что это, Евгений? - Борис Николаевич, грозно нахмурившись, повернулся к адъютанту. - Где запись? Ты решил меня обмануть? Ты разве не понимаешь, что нам грозит?
   Но было заметно, что адъютант и сам обескуражен. Неверов непонимающе глядел на небольшой ноутбук, словно считал сам компьютер причиной потери секретных материалов.
   - Дайте мне посмотреть. Этого просто не может быть, - наконец произнес Неверов, поднимаясь с места. - Поставьте другой диск.
   - Здесь же всего один диск! - Соловьев буквально впился взглядом в лицо адъютанта. - на столе лежал только один диск. И на нем записан вот этот фильм.
   - Я ничего не понимаю. - Евгений взял в руки компакт-диск, повертел его в руках. - диск находился все время в компьютере, о нем никто не знал, за исключением тех, кто в курсе. Но я не знаю, когда его успели подменить. Действительно не знаю!
   - Всеволод, - Соловьев взглянул на психолога, - кто-то еще заходил в комнату?
   - Генрих. Только он, - Решко взял в руки ненужную болванку. - по его словам, он хотел посмотреть электронную почту, ему разрешили.
   - Послушай, Сева. От этого сейчас зависит чрезвычайно много. У него что-нибудь было в руках? Ты не обратил внимания?
   - Нет, я зашел, а он уже выключил компьютер... - пояснил Решко и вдруг замер на мгновение, видимо, вспомнив какой-то момент. - когда я разговаривал некоторое время назад с ним, я почувствовал в его голосе фальшь. Он торопился, зачем-то спешил. Судя по всему, как я теперь понимаю, он поменял диски.
   - Да, он заходил в дом сразу после взрыва вертолета, - сказала Екатерина, пристально смотря на полковника. - Перед этим он, как мне помнится, зачем-то копался в соседнем дворе. Зачем? Может быть, ты нам расскажешь, Виталий?
   - Он копировал в блокнот рисунки с плиты в соседнем дворе. Я уверен, ребята Бумеранга порезвились там некоторое время назад, - Терпугов развел руками. - думаю Усминский, да, твой ученик, Сева. А у Данзаса есть самостоятельное мышление. Зарисовывать эти все значки он не стал бы, если только... - Терпугов на мгновение задумался. Потом медленно проговорил: - если только он не догадался, сопоставив кое-какие факты. А теперь диск с информацией, полагаю, у него.
   - Нечего тут полагать, Витя, - поправил Соловьев. - незачем подозревать, когда уверен.
   - Это слишком опасно для нас! - психолог едва не сорвался на крик. На какое-то короткое мгновение в его глазах полыхнула укрощенная многолетними тренингами ярость. Но, видимо, психолог очень быстро победил в нем воина. Спустя всего несколько секунд Решко заговорил спокойным глухим голосом: - Это Филин снимал материалы, потому что Усминский требовал их потом для просмотра. Видишь ли, ему нужно проанализировать чистоту выполнения обряда. Из-за этих психов появился такой убойный компромат.
   - Как сказать. - Виталий опустился на стул, кинул взгляд на циферблат японских водонепроницаемых часов. - Усминский же твой ученик. Ты, Сева, его научил всему. Если я правильно помню, в прошлогодней акции участвовала практически вся команда. Я прав?
   - Да. На записи запечатлено три четверти состава. Плюс люди Бумеранга.
   - Мы не можем рисковать. - после некоторой паузы произнес Соловьев.
   - Он все время ходит вооруженным, - заметила Екатерина.
   - А если у него ничего нет? - Евгений взглянул в окно. - он хороший боец и светлая голова.
   - А о своей голове ты подумал? - откликнулся полковник. - материал на этой записи, как говорится, без срока давности... Это, кстати, и тебя касается.
   - Да знаю! - буркнул Неверов. - но кто нас спрашивает? В Москве на каждого из нас столько припасено.
   - Я могу подменить этого десантника в намечающейся операции, - тихо заметил Виталий.
   - Хм... а кто будет исполнять его? - задумался полковник.
   - Я пас! - отрезал Евгений.
   Каждый день в подобных командировках, он нередко чувствовал к себе такое отвращение, что ничего не хотелось делать. Он жил машинально, словно робот. Ни о чем не думал. И это его устраивало.
   Все шло некоторое время своим чередом, но внезапно появился Генрих! Чисто интуитивно Евгений почувствовал в давнем знакомом что-то такое, что отличало его от остальных членов группы, располагало к себе, заставляло задумываться и о своей жизни.
   И сейчас они решают, как проще списать Генриха Данзаса, товарища по Чечне, собутыльника по питерским и московским кабакам, спарринг-партнера по боевым искусствам на боевые потери, и даже не боевые - просто, знаете ли, пальнуть в спину... И он не может помешать этой разработке: как проще и безопаснее ликвидировать его старого приятеля, попавшего в это грязное болото, в котором барахтался сам. Как быть? Что делать? Что предпринять? Евгений смотрел в окно и видел перед собой Генриха, о чем-то разговаривавшего с пленным Русланом.
  
   - Не хочешь-не надо, - уже прикинул какую-то комбинацию Соловьев. - сейчас позовешь Тараса и вдвоем пойдете на тот берег реки проверить, как там и что. По возможности, постарайтесь узнать, можно ли оттуда добраться до кирпичного завода. Если дорога есть, то это здорово облегчит нам задачу: мы сократим километра три. Возьмете оружие, бинокли, рации - все, что необходимо и в путь.
   - А здесь как же? - не удержался Евгений.
   - Это приказ, - отрезал полковник. - идите.
  
   Если в фургончик 'Мосгаза' сегодня вошло лицо кавказской национальности, например Липатошвили, то в комнату на шестом этаже научно-технического отдела ФСБ поднялся уже подполковник Роман Липатов. И не просто подполковник, а следователь, расследующий запутанное дело.
   - Здрасьте, Ром-Никитыч, - только и сказал компьютерный юноша, только на мгновение оторвавшись от экрана. Перед огромным монитором в удобном вращающемся кресле сидел молодой человек в джинсах и клетчатой рубашке. Соломенного цвета вихрастые волосы были всклокочены, очки в тонкой дорогой оправе подняты на лоб. Парень крутил в руках шариковую ручку с обгрызенным концом. На столе перед ним лежала стопка чистых листов - верхний был наполовину усеян какими-то малопонятными закорючками - на ковре, рядом с креслом, валялась кучка смятой бумаги.
   На экране в этот момент вспыхивали взрывы, лилась кровь, супергерой за дисплеем, виртуозно работая мышью, уничтожал всех своих врагов.
   - Салют, Володя, - ответил Роман с начальственной фамильярностью в голосе. - Я смотрю, ты все играешь. Как ни зайду в твою обитель, у тебя очередная 'стрелялка'...
   - Так ведь скучно, Ром-Никитыч, - пробормотал компьютерный Володя, разнося в клочки очередного экранного монстрика. - Дела давно сделаны, а сиди здесь от звонка до звонка.
   - Тогда ладно, пока поиграй. Разрешаю, - Роман сел на свободный стул, придвинул его поближе к Володе. - выцедил оттуда что-нибудь?
   Парень включил еще один компьютер и, пока тот нагревался, приходил в рабочее состояние и искал нужный ему файл, вытащил из ящика стола какую-то папку.
   - Там тоже не дурак сидел, - Володя отдал команду на распечатку файла. - имейте ввиду.
   Компьютерный спец напоследок дострелил какую-то синюю чешуйчатую тварь и с некоторым сожалением поднялся с места. Что-то ворча себе под нос, он подключил лазерный принтер, заправил его бумагой и мельком глянул на дисплей.
   - Ваши подопечные знают толк в программах шифрования и самоуничтожения - заулыбался он, словно втолковывал элементарные вещи двоечнику. - если брать только информацию на жестком диске...
   - Господин Владимир Земляной, - строго заявил Роман, переходя на официальный тон. - Мы с тобой тут не в игрушки играем. Переходи сразу к делу. А то у меня может возникнуть желание заняться твоей деятельностью, осуществляемой в свободное от работы время. Сдается мне, что ты используешь компьютеры конторы для взлома финансовых систем где-нибудь за океаном.
   Роман догадывался, что Володя в свободное от работы время слегка хакерничает на казенных компьютерах и гонорары получает отнюдь не только по ведомости техотдела ФСБ.
   - Да я не читаю, я так... - упавшим голосом наказанного двоечника пробормотал этот компьютерный мальчик, сразу настраиваясь на деловой лад. - удалось восстановить файл, где он хранил свою переписку с некими адресатами.
   - Читай.
   'Сообщение. 13.11.16 to Mindmix777. Здравствуй, Алексей. Давно тебе не писал. К сожалению, состояние его ухудшилось. Мне срочно нужна твоя консультация. Я приложил к сообщению формулу состава, извини, если неточно - мне до твоего уровня надо еще много учиться. Тебе ведь должно быть известна пропорция компонентов? Мне нужно узнать это как можно скорее. Заранее благодарю за помощь. С ув. TroFox.' Продолжать? - покосился на Романа парень.
   - Да, конечно! - очнулся от раздумий Липатов.
   - В тот же день написан ответ, - поправил очки Владимир. 'Сообщение. 13.11.16 to TroFox. Приветствую, Саша.
   Ты явно занизил концентрацию гемоглобина, поэтому вещество может испортить органы вследствие потери эндотелиальных клеток, вызванной растворенным кислородом в реперфузионном растворе. Да, конечно, я посылаю тебе уточненную формулу. Я бы тебе порекомендовал проводить переливание с последующей заморозкой тела не менее чем - 20 градусов. Мой кардиоплегический раствор, содержащий включающее амилоридсоединение, оказался очень эффективен, что подтвердили и Всеволод с Виталием. Как ты знаешь, мое улучшение заключается в том, что изотонический раствор, включающий ионы натрия, калия, кальция и магния и бикарбонат я предложил насытить антиоксидантами и глюкозой, примерно в четыре раза выше чем рекомендуется сейчас в литературе. Ну и плюс моя спецдобавка в качестве консервирующего средства. Это уже твоя задача.
   В любом случае переливание нужно сделать до конца года. Если у тебя возникнут проблемы, обратись к Всеволоду. С ув. Mindmix777.
   Быстро пробежав это сообщение глазами, Роман нахмурился. Что за спецдобавка. Мнению Шмирина можно было доверять, все-таки он являлся очень авторитетным специалистом.
   'Сообщение. 27.11.16 to Mindmix777. - продолжал парень. - Да, благодарю. Но конечно, все это надо осуществлять в соответствующих условиях. Надо успеть до конца года. У меня возник еще один вопрос. Помнишь, ты мне рассказывал об увлечении Всеволода? Ты не знаешь, это как-то работает или нет? И не может он дать необходимые консультации? Еще раз спасибо.'
   - Вообще, это высший пилотаж, - мимоходом буднично отметил Володя. - час работы из - за пары строчек...
   он покрутил колесико мыши и на экране высветилось: "Новое сообщение".
   'Сообщение. 27.11.16 to TroFox.
   Всеволод и Виталий - какие еще тебе нужны доказательства? На твоем месте, я бы не пренебрегал их техниками. Но только как вспомогательными. Решко не освящал меня во все тонкости.
   Насчет всего остального... Выкручусь. Кто будет им всем запчасти прилаживать и следить, чтобы все было как надо? Деньги вложены немалые. Директор общается только с проверенными и влиятельными людьми. Уже из ГРУ к нам обращались; не хватит прикрытия министерства обороны, они помогут. Остается только работать.'
   Что же, даже эта информация была полезна, подумал Роман, прочитав остальные сообщения. Значит, Шмирин кого-то консультирует на Украине.
   Кому надо осуществлять переливание крови? Для чего?
  
   Задумчиво вчитываясь в текст, Роман бросил взгляд на экран соседнего компьютера в тот самый момент, когда там отечественный Ми-24 стремительно заходил на цель. Целью был другой боевой вертолет, судя по эмблеме, украинский. 'Что он знает о войне', - недовольно подумал Липатов. Уже какие-то придурки сочинили игру 'Взятие Киева', где бравые пехотинцы пуляют в жовто-блакитных оппонентов. А в реале сколько уже жертв...
   - Неужели так увлекательно? - сердито поинтересовался Роман у компьютерного гения, собирая пачку распечатанных листов переписки Шмирина с неизвестным лицом и пряча их в свой 'дипломат' - Они ведь, Володя, тебе вроде не чужие. Все-таки сам из тех мест...
   - Скажете тоже, Ром-Никитыч, - пробормотал этот безусый милитарист. -Между прочим я по национальности - белорус. Дед мой до сих пор в Ровно живет!
   Владимир убрал с экрана игру и удовлетворенно откинулся на спинку стула. Мебель здесь была финская, очень удобная. Контора на своих сотрудниках не экономила.
   - Все равно гадость, - проворчал Роман, запирая свой 'дипломат' на кодовый замок. Дипломат был сработан под стиль 'совок', а на деле не разрезать, ни взломать так просто - спецзаказ. - Лучше, скажи, больше ничего не обнаружил в компьютере?
   - А вы знаете, когда мне его передали? - пожал плечами Володя. - вчера вечером, я и так целый день на вас пахал. Да нет, нету там больше ничего... в электронном виде вам тоже копию сделать?
   Роман попрощался с откровенно ждавшим окончания рабочего дня Владимиром, вызвал лифт и поехал в свое новое пристанище.
  
   Генрих проснулся в половине восьмого, природные часы отреагировали и предупредили хозяина возбуждением нервных окончаний кожи всего тела. Ощущение у Данзаса было такое, будто его покусала туча невидимых мошек. Генрих в считанные минуты привел себя в рабочее состояние и приступил к разработке плана действий.
   Склонившись с карандашом и линейкой над разложенной картой, Генрих сосредоточенно изучал карту региона. Он посвятил этому вопросу много времени. Надо было отделиться от отряда и ускользнуть по возможности тихо, не вступая в боестолкновение с похитителями Бумеранга. Но, с другой стороны, необходимо было выяснить все детали плана по освобождению заложников и не дать полковнику и остальным повода для подозрений.
   Увлеченный Генрих даже пропустил тот момент, когда в комнату вошла Дина и тихо прикоснулась к его плечу. Сергей тихо посапывал на соседней кровати. Сто грамм спирта подействовали на него как снотворное, и он был рад, что перед сложной операцией сможет хоть и не надолго, но все же расслабиться. Генриху, как он сам считал, отдыхать было некогда...
   - Все уже в сборе, не будет только Сергея и Евгения, - доложила она. - они в курсе всех деталей предстоящей операции. Сергей пусть отдыхает, а Евгений сейчас занимается транспортом.
   Генрих спустился вместе с Диной на первый этаж, в просторный холл.
   Павел и Тарас сидели за столом, низко склонившись над какой-то картой. Когда вошел Данзас, оба подняли головы и тут же равнодушно снова занялись изучением карты.
   - Все в сборе? - полковник обвел взглядом присутствующих. - Теперь к делу. Тарас, доложи маршрут.
   Борисенко отложил карту.
   - Проходим по правому краю этой лощинки, прямо по гаревой просеке. Дальше будут заросли терновника, их обойдем вдоль меловой скалы. Потом речка. Брод я знаю.
   - Глубокий брод? - спросил Всеволод. - оружие не намочим?
   - Глубина сантиметров тридцать-сорок, - отметил связист. - к тому же ветер будет в нашу сторону.
   - Отлично, - кивнул головой Борис Николаевич. - Тарас, продолжай...
   - На том берегу сворачиваем налево и проходим по краю небольшого ущелья. Вниз не суемся, чтобы не нарваться на федералов. По ущелью идет дорога на юг, прямо к кирпичному заводу. Считай, в тыл врага.
  
   - Борис Николаевич, утверждайте маршрут. - сказал Черных, когда каждый из членов команды развернул перед собой ксерокопию крупномасштабной карты востока Волновахского района. - Тарас у нас из местных, вам поможет...
   Борисенко навис над столом.
   - Короче... До нужного места по прямой - тринадцать кэмэ. С учетом обхода меловой скалы - все двадцать. Я там бывал последний раз в две тысячи тринадцатом, перед войной. Придется форсировать речку... Всем все ясно?
   Сидевшие за столом члены отряда согласно закивали.
   - Мое предложение - двинуть вдоль лесного массива, отъехав назад километра на три-четыре. Таким зигзагом... Сначала точно на запад, пересекаем речку, потом сворачиваем на юг... Едем по тропе до конца и упираемся в скалу. Дальше хрен проедешь, так что высаживаемся и прем вдоль скалы до ущелья. Минуем его и выходим к заводу...
   - Поворот снова на юг? - уточнил Соловьев, держа в руке карандаш.
   - Угу... там километра два-три... Выходим из зарослей прямо к ним с тыла...
   - До скалы точно можно доехать? - спросил Павел.
   - Только что проверили. Для внедорожника достаточно, - успокоил его Борисенко.
   - На малой скорости поедем, - полковник оперся ладонями на столешницу, - с погашенными фарами.
   - Что с горой? - бросил Генрих.
   - Скалу обходим, - Тарас ткнул карандашом в карту, - ущелье преодолеть легко.
   - Справимся? - осведомился Данзас.
   - Плевое дело. Мы с друганами даже в нетрезвом проходили...
   - Тогда и мы пройдем, - усмехнулся Павел. - и что дальше?
   - Дальше будет спуск на юг, в долину. Ущелье сплошь кустарником поросло. Кое-где там вообще заросли в два человеческих роста. С нескольких метров ни черта не увидишь. Так вот, спускаемся мы в долинку, выворачиваем чуток влево и подходим к нашему брошенному заводику. Причем ударяем точно украм в тыл...
   - В целом план принимается, - полковник карандашом отметил поворотные точки предполагаемого маршрута, - теперь еще вот что. Какова вероятность нашей встречи с диверсионной группой ВСУ?
   - Маловероятно, - Борисенко уселся на скамью. - утечка информации практически исключена, этого Василия расстреляли ночью решением военно-полевого трибунала за мародерство...
   - А вертолет? А минировали дорогу для кого? - Борис Николаевич посмотрел на сидевших напротив снайперов.
   - Мы не знаем, кого конкретно они ждали, - донесся голос Виталия. - захваченный нами 'язык' говорит, что конкретно про спецгруппу, действующую под видом отряда МЧС, разговора у них не было.
   - Подтверждаю, - заявил Павел.
   - Ему верить нельзя..., - тихо проворчал полковник.
   - Думаю, он был с нами достаточно откровенен, - изрек Виталий. - По моему мнению, дело в следующем. Это не регулярная армия, это сборная солянка из бойцов батальона 'Кальмиус', бойцов 'правого сектора', прочего сброда. Своей разведки там нет. Они поставили фугасы на всякий случай.
   - Возможно, - задумчиво произнес полковник.
   - Да не ждут они никого, - махнул рукой Терпугов. - как только эта территория полностью перейдет под контроль бойцов ВСУ, что ожидается в ближайшие дни, они передадут Бумеранга и остальных им. В политическом плане суд над ним в Киеве намного важнее, чем его труп.
   - Пожалуй ты прав. Теперь вопросы снаряжения, - полковник положил поверх карты разграфленный лист бумаги. - Я буду называть вид вооружения, а те, к кому это относится, записывают. Ручки, карандаши у всех есть?
  
   Сидевшие за столом члены команды, словно прилежные ученики, с готовностью продемонстрировали пишущие приборы.
   - Начинаем с гранатометчиков. Каждый берет по двадцать зарядов. Шестнадцать осколочных и четыре светошумовых. Это помимо двух в стволе. К 'Клинам' и 'Кедрам' - по четыре магазина плюс коробка с пятьюдесятью патронами... Все записали? Так, теперь... Снайпера с 'СВД'. Девятипатронные магазины - десять штук. Плюс один в аппарате. Патронов россыпью - сотня...
   - Не маловато? - спросил Черных.
   - Вполне достаточно. Мы же не с американской армией собираемся воевать. Да и тяжело с таким грузом бегать...
   - Андрюха, он прав, - поддержал полковника Николай.
   - Теперь 'винторезники'. По семь двадцатипатронных магазинов, один в стволе, сто - сто пятьдесят патронов дополнительно. Сколько - каждый решает сам.
   - А пистолеты? - встрепенулся Павел.
   - Помню, помню... К 'гюрзам' по три обоймы, считая ту, что в пистолете. К 'тэтэшкам' - тоже по три. Ну а с ножами каждый пусть разбирается самостоятельно... И напоследок - гранаты. Все, кроме гранатометчиков, берут по четыре 'эф один'. Гранатометчики - по две... Все ясно?
   - Куда уж яснее... - пробормотал Черных.
   - Вот и замечательно.
   - Передатчики? - напомнил Виталий.
   - У каждого, всего восемь штук. - выложил на стол сверток полковник. - теперь диспозиция. Высадившись вот здесь, - он ткнул карандашом в левый угол карты, - идем цепочкой два-три-три. Тарас и Евгений ведут группу, Сергей с Андреем проводят общее наблюдение, остальные волокут снаряжение. Постоянно поддерживаем связь.
   - Как будет возвращаться группа? - спросил Генрих.
   В этот момент к ним спустился Сергей, и сразу подошел к Всеволоду, тихо перебросившись с ним парой слов.
   - Отходим к Новоазовску, - слегка высокомерно улыбаясь, сказал психолог. - Скоро дело сделаем - и обратно...
   Тарас дружески похлопал Данзаса по плечу и подмигнул. Как и Павел с Николаем, они пытались казаться свойскими ребятами, но у них это плохо получалось. Ненатуральные улыбки, остекленевшие глаза, а главное, ощущаемая на биологическом уровне волна постоянно излучаемой угрозы не позволяли Генриху воспринимать их как товарищей в общем деле. И эта волна не спадала даже перед общей целью - операцией по освобождению известного полевого командира.
   - Там нас будет ожидать отряд ополченцев, - пояснил свои слова Решко. - хорошо вооруженные бойцы, способные при необходимости выдвинуться навстречу нам, если мы будем отходить с боем. Там мы встретим вертолет, который нас перевезет в Россию.
   - В общих чертах план мы выработали. Что будет конкретно - узнаем на месте, - Борис Николаевич поднялся и прошелся вдоль стола. - Всего, конечно, не предусмотришь. Но наши шансы очень велики. Оружия, боеприпасов и спецсредств достаточно.
   Возникла пауза. Теплый вечер легко просачивался теплым воздухом в дом. Если Генрих предавался мрачным размышлениям, то остальные находились в хорошем расположении духа. Они столько раз попадали в серьезные переделки, что предстоящая операция казалась детской забавой. А возникнет беспокойство, страх - на помощь придет фармакология.
   - Да какая разница? - расслабленно сказал Тарас. - и так через пару часиков собираться.
   И, взглянув на Николая, подмигнул ему. Оба рассмеялись. Как показалось Данзасу - недобрым смехом.
   Дина приготовила ужин. Полковник разрешил тем, кто хочет, перекусить перед дорогой, однако большинство членов группы проглотили только питательный концентрат.
   Успокаивающим тоном Виталий начал рассказывать, как он учился в Москве. Тарас включал и выключал рации, проверяя связь. После кофе, сваренного Диной, Генрих почему-то разомлел, слушая вполуха треп Терпугова. Опять кофе, сигареты, разговоры. Кто-то ходил, упаковывая оружие и патроны в сумки, кто-то опять уткнулся в планшетник. Постепенно темнело.
   - Генрих, давай один раз в картишки! - все подначивал Виталий. - Давай?!
   - Если я выиграю, как расплачиваться будешь? - протянул Данзас.
   - А в счет будущего гонорара! - объявил Терпугов.
   - А есть ли у тебя будущее?, - вырвалось у Генриха.
   - По будущему у нас есть специалист, - донесся голос Всеволода.
   - По будущему? - вяло протянул Генрих. Да что за кофе такой, от которого немеет тело?
   - Екатерина у нас увлекается хиромантией, - улыбнулся психолог.
   - Правда?
   - Да, это мое хобби. - ответила блондинка.
   - Давно?
   - Еще со школы.
   - Тогда, может и мою судьбу предскажете?
   - Предскажу, отчего нет, - снисходительно произнесла она. - давайте ваши руки.
   Николай, сидевший от Данзаса справа, встал, чтобы Генрих мог усесться непосредственно напротив Екатерины.
   Интересно, в самом деле, подумал Генрих.
   Сидевший слева Павел подложил ладонь под подбородок. Екатерина взяла ладони Генриха в свои руки и стала их рассматривать. А Данзас, подняв голову, неожиданно ясно увидел глаза психолога. Изучающие, 'гипнотические'. пронизывающие глаза. И его торжествующий взгляд.
   Ладно, сейчас закончим с этим аттракционом и - разберемся.
   - Судя по всему, - после некоторой паузы начала Екатерина, - ваша жизнь насыщенна приключениями...
   - Естественно, - улыбнулся Генрих.
   - Вы часто сталкивались со смертью...
   - Эк, вы, Екатерина, удивили, - фыркнул Данзас.
   - Вы любите рисковать, у вас авантюрный характер.
   Виталий обошел стол, свалил грудой пустые упаковки из-под еды в мусорное ведро и обернулся в поисках стула.
   И встал сбоку от них.
   Остановившиеся настенные часы, гадающая по руке Генриха Екатерина. Стоящий за ними Николай, наблюдающий рядом за процессом Павел - все это закрутилось перед глазами Генриха, сливаясь в протяжный и пронзительный визг надвигающейся опасности, крик вплотную подступившей беды.
   - А что-то более конкретное вы можете сказать, Екатерина?
   - Вижу, вам угрожает опасность.
   - Да? Ну и от кого же?
   - Сейчас... дайте вторую ладонь, - Екатерина неестественно завозилась, водя отполированным ногтем по ладони Данзаса. - да от нас.
   И с неженской силой схватила его за кисти рук, а в это время стоявший за спиной Генриха Николай накинул ему на горло удавку.
   Счет пошел на секунды и был против Данзаса. Потому что он сидел, пистолета у него не было, нож был в кармане штанов, которым он воспользоваться не мог - Екатерина намертво вцепилась в его руки.
   Какие отчужденные лица у убийц, успел подумать Генрих и стремительно опрокинулся назад, с силой толкая ногами стол на Екатерину с Виталием. Деревянный помощник, временная преграда, отчаянная попытка Генриха выиграть считанные секунды. Расчет на замешательство врагов и надежда на судьбу.
   Генрих опрокинулся на спину, чуть не вывернув руки. И сделал ножницы еще те! Любой брейк-пацан позавидует.
   Кисти рук наконец-то освободились - пока Екатерина с Виталием возились с упавшим на них столом; Генрих вцепился в руку Николаю, схлопотавшего ногой по морде и бросил его через себя на опешившего Павла - вот и дышать легче стало.
   Генрих вскочил, бросил кружку с недопитым кофе в люстру, отчего комната погрузилась во тьму и с низкого старта оттолкнулся, в два прыжка головой вперед нырнул в раскуроченное предыдущими постояльцами окно, кувыркнулся, приземлился на обе ноги. Осколки стекла еще не успели достичь земли, а он уже бежал.
   - Не стрелять! - он успел расслышать команду Соловьева своим подручным. - Нет!
   Генрих бежал зигзагами, стараясь скорее покинуть открытое пространство. Не снижая скорости, Данзас мчал по подлеску, стремясь укрыться в густых зарослях.
   За ним бросились Андрей, Павел и Тарас.
   - Не стрелять! - повторил окриком полковник. - сорвем всю операцию!
   Генрих уже оторвался от преследователей, как в этот же момент откуда-то сбоку, сверкая в вечерней постзакатной темноте фарами вылетел аккуратный такой крытый микроавтобус. 'Мицубиси'. Обтекаемый, тяжелый и стремительный, словно пуля. Вот только пуля, она всегда по прямой, она не способна на резкий и внезапный вираж, она дура. А микроавтобус - молодец. Такой способен на вираж - особенно если за рулем Евгений. Именно сейчас, именно тогда, когда Генрих мысленно перевел дыхание.
   Да сколько же вас, черт побери! Вот где ты прохлаждался, однополчанин!
  
   Данзас кинулся наутек от микроавтобуса. Ему помогало то, что здесь уже не было тропинок или дорожек - машине было трудно проехать.
   Микроавтобус взревел и дал полный газ.
   Еще секунда и сбросил бы Генриха в овраг на камни. Но Генрих ухитрился в единственную секунду таки броситься в высокие кусты шиповника, скрывшись за импровизированным барьером и врубить полную скорость. Он слышал за спиной, позади, лязг и треск, хриплые крики - его загоняли, как волка на охоте.
   Евгений все же не был автомобильным асом. Неуклюже петляя, он объехал препятствие, но наехал на выступавший посреди тропы каменный выступ и микроавтобус завалился на бок, беспомощно скрипя в воздухе колесами.
   Генрих этого уже не видел. Преследователи ощущались сзади, по треску ветвей и топоту ног. Потом от дерева рядом отлетела немалая щепка: ого! Это уже пуля.
   Пуля застряла в стволе, не задев Данзаса. Генрих продолжал бежать, выбиваясь из сил. Дороги он почти не видел, ориентировался по слабо освещенным остаточным заходящим солнцем деревьям. И в этот момент наперерез на Генриха с размаху кинулась чья-то туша...
  
   Глава 18
  
   Туша была сильной и тренированной. Данзас все-таки достал напавшего, уже будучи сбит с ног, - провел прямой по корпусу. Но корпус... выдержал?
   Генрих перекувырнулся и встав в стойку, увидел своего оппонента. Это был Андрей.
   Увидев, как Генрих тяжело дышит, отплевываясь от попавшего в рот песка, Черных зло усмехнулся:
   - Ну что, десантник, сейчас я тебя поимею.
   - Ты прав, Андрей, никто нам не помешает, - Данзас тяжело вздохнул, словно жалел своего противника. Черных первым бросился в погоню за этим строптивым мужчиной, не понравившимся ему с первого взгляда, даже не захватив оружие. Достаточно опытный в рукопашных схватках, он еще изучая досье полковника на Генриха почувствовал, что перед ним достойный противник и справится с ним будет непросто. Однако он надеялся на свой уровень боевой и физической подготовки - как-никак, а черный пояс чего-то стоит, да и наглости ему не занимать. Но когда он услышал ответ Генриха, да еще усмешку, которую не мог простить ему, разозлился:
   - Чего ты скалишься, дядя? Сейчас я с тебя скальп посрываю, - он выхватил из-за спины боевой нож и выставил перед собой.
   - Не так держишь, - Генрих покачал головой. Он стоял в такой спокойной и независимой позе, что со стороны могло показаться, что противника для него не существует.
   На самом деле Генрих опасался только подмоги Андрею со стороны других бойцов группы, которые могли быть вооружены огнестрельным оружием - кто-то же стрелял в него в лесу. Поэтому он внимательно прислушивался к любым шорохам, любому шуму, сохраняя внешнюю отрешенность.
   Это ввело Андрея в заблуждение - он бросился на Генриха, не подготовившись к каким-либо неожиданностям. Внезапно Данзас выбросил ногу вперед и ударил его в промежность, этой же ногой ударил по руке с ножом, который вылетел и воткнулся в покрытый мхом пенек. Андрей сложился пополам и повалился на землю, крича от боли.
   - Я же предупреждал, чтоб ты берег свои яйца. Видишь, сразу стал поспокойнее. - устало усмехнулся Генрих.
   Превозмогая боль, Черных в ярости вскочил на ноги и хотел в прыжке нанести Данзасу удар ногой в голову, но на этот раз Генриха спасла реакция:он резко отклонился, и нога Андрея просвистела у его виска. Данзас отбросил его на росшую сзади березку, а сам ринулся в атаку. Он повторил прием, который не удался Андрею. Он крутанулся вокруг себя и попал ногой Черных в грудь, отбросив его еще дальше, на небольшую полянку.
   Снайпер все же великолепно владел своим телом: совершив кувырок в воздухе, приземлился на ноги, удержался на них и с яростным криком выхватил гранату из кармана расстегнутой, наброшенной на голый торс куртки.
   'Надо же!' изумился Генрих.
   Останавливаться было нельзя: Данзас стремительно кинулся на Андрея, одной рукой схватил его за вооруженную гранатой руку, а второй ткнул в голую грудь парня узкий блестящий клинок, который буднично спрятался в свирепого вида человекоподобном божке, украшенного перьями и лентами, словно дело происходило в цирке и демонстрировался обычный фокус. Андрей беспомощно дернулся, выкрикнул что-то невнятное и побледнел. Клинок быстро вынырнул обратно, теперь он уже был не блестящим, а темным, и снова клюнул в грудь, а свирепый божок налился кровью, которая покатилась дальше, на белый живот. Глаза Андрея подкатились, он кулем свалился на обильно разросшуюся траву.
   Ладонь парня безвольно разжалась, Данзас ловко подхватил гранату, другой рукой вытер нож о куртку убитого. Клинок опять заблестел, а Генрих скрылся в непролазной чаще.
  
   Запыхавшиеся Павел с Тарасом наконец достигли злополучной полянки. Андрей лежал мертвым на серой в закатном свете траве. Сейчас им двоим показалось, что их товарища зарезали так. как это делали они в спецкомандировках: быстро, проворно, привычно, не оставив ни одного шанса на жизнь. Тарас с трудом сдержал приступ тошноты.
   Лицо Павла покрылось маской боли и отчаяния. Он выхватил пистолет-пулемет и открыл яростный огонь по зарослям, сопровождая каждую очередь диким ревом. Его ярость была настолько велика, что он не мог владеть оружием как обычно, и очереди пропахивали листву, уходя 'в молоко'.
   - Ты что? С ума сошел? - справившийся с рвотными позывами Тарас схватил Павла за руку, когда магазин 'Кедра' опустел. - Укры совсем рядом! Нас же услышат! - он направил ствол оружия вниз, потихоньку вытаскивая его у потерявшего самообладание Павла из окостеневших рук.
   - А мне плевать!
   - Мы не можем ставить под угрозу всю операцию! - убеждающе произнес Тарас. - он уже далеко, нам сейчас его не достать. Надо перенести тело Андрея к нам в лагерь. Ты слышишь? - Он потряс Павла за плечи.
   - Слышу, - тихо обронил тот, приходя в себя.
   Они взяли вдвоем бездыханное тело Андрея и потащили его к дороге, где с покореженной машиной возился Евгений. Этим, кстати, и объяснялось отставание Павла с Тарасом от преследовавшего Генриха Андрея - они помогали Евгению поднять съехавший в кювет и опрокинувшийся на бок микроавтобус.
   Увидев, как Павел с Николаем несут своего товарища, Евгений понял: случилось что-то из ряда вон выходящее.
   - Что произошло?
   - Андрюха - погиб! Погиб, понимаешь? Это все проклятый десантник! Я как чувствовал! - казалось, что Павел стонет от боли.
   - Доигрались! Едем быстро в лагерь! Все! И прошу запомнить: операцию начинаем сегодня ночью! Ты понял, Паша? Ты хорошо понял?
   - Слушаюсь, - без особого энтузиазма отозвался тот.
   Тело быстро завернули в черную пленку, которая находилась в кузове микроавтобуса и была специально предназначена для таких случаев. Затем Евгений завел мотор и они на небольшой скорости направились обратно в лагерь.
   Со всеми предосторожностями они добрались наконец до лагеря. Евгений выскочил из машины и быстрым подошел к ждавшей их остальной группе во главе с полковником.
   - Та-а-ак... - сквозь зубы процедил Соловьев, оглядывая адъютанта с головы до ног. -где он?
   Когда микроавтобус перевернулся, Евгению разбившимся стеклом посекло левую руку, и его куртка пропиталась кровью. Он наспех перевязал рану и теперь, придерживая левую руку, виновато смотрел в глаза командиру.
   - Ну так что? - бросил полковник, понимая, но принимая еще, что - упустили.
   - Мы его упустили. Он зарезал Андрея и убежал. Мы не успели к ним. Павел стрелял в него, но не попал.
   - Я что, приказывал стрелять? - удивленно поднял брови полковник. - противник в нескольких километрах, нас сейчас же обнаружат! -он сердито смотрел то на Евгения, то на подошедшего Павла.
   - Братан погиб! - остервенело вырвалось у того.
   - Какой братан? Ты понимаешь, что из-за твоей дурости может операция сорваться? - нахмурившись, бросил Борис Николаевич. - Забыл, как вертолет подбили?
   - Так точно, - растерянно произнес боец.
   - Где труп?
   - В машине.
   - Отнесите его в подвал! - досадливо бросил полковник и озадаченно потер короткую шевелюру ладонью.
   Члены группы понимали, что так будет правильно. На куске брезента они перенесли тело товарища в подвал.
   - Нам надо провести ритуал над нашим братом, - произнесла Дина.
   - Ты не спятила? - воскликнул полковник. - осталось менее двух часов до начала операции!
   - Ты за кого нас держишь? - усмехнулся адъютант Евгений, показывая Дине большой палец, - погиб наш брат, - добавил он. - и мы с места не сдвинемся, пока не проведем церемонию прощания.
   - Но это же бред! - воскликнул полковник.
   - Ты с нами сколько раз был в спецкомандировках? - небрежно спросил Неверов.
   - Я первый раз с вами, - не ожидал вопроса полковник.
   - А я в шестой, - показал какой-то жест Всеволоду Евгений. - так что не тебе нас учить, полковник.
   - Всеволод, ну хоть вы ему скажите! - в этот момент Борис Николаевич был похож на беспомощную мать, призывающую мужа повлиять на отбившегося от рук сына.
   - Пусть проведут все по форме. Не надо им мешать. Это наша экспедиция. Наша, понятно? - психолог сказал эту фразу таким тоном, что полковник сразу понял: не он здесь главный.
   - Валяйте, - после паузы выдохнул Соловьев и хлопнул дверью.
   - Начнем? - повернулся к Дине психолог. - Я все сделаю.
  
   Тело Андрея расположили на старой гладильной доске в подвале дома. Виталий принес портативные светодиодные лампы, работавшие на батарейках. Весь отряд в составе девяти человек, за исключением полковника собрался в тесноватом прохладном помещении.
   - Евгений! - негромко позвал Всеволод. - Будьте любезны, подойдите ко мне.
   Адъютант отделился от остальной группы и подошел к психологу.
   - Вот что, Женя, - Решко говорил довольно тихо, так, чтобы не потревожить остальных. -начинайте вы. Вы хорошо знаете, как это делать.
   - Хорошо, - Евгений поправил тело на доске. Развел трупу руки. Затем он извлек нож.
   - Мы съедим твое сердце. Тогда Кецалькоатль даст тебе новое, чтобы ты стал в его свиту. Ты будешь представлять бога.
   Неверов быстро скинул с Андрея куртку, оголяя грудь мертвеца. Поток яркого света коснулся бледной кожи, и Евгений, взяв в руки нож, ударил практически в то же место, что и Генрих часом ранее, четко, профессионально, одним движением взрезая кожу, мышцы и мягкую диафрагму.
   Он работал лезвием, расширяя разрез. Неверов сунул руку в дыру, нащупал жесткий ком сердца и бесстрастно рванул, выдирая то, что успел повредить Данзас. Нож обрезал жгуты артерий и вен, рука испачкалась свернувшейся кровью. Свет, отразившись в глазах Неверова, вспыхнул как-то яростно.
   Первая часть церемонии свершилась.
   Всеволод подставил железный поднос. Внимательные глаза
   остальных наблюдали за тем, как сердце с остатками крови разрезается на ровные куски.
   Евгений орудовал ножом и улыбался.
   - Дина, ты приготовила спирт? - повернул голову психолог.
   Дроздецкая подала Всеволоду пластиковую миску с плещущейся в ней прозрачной жидкостью.
   - Мы должны принять в себя часть нашего товарища, его силу, ум, ловкость, отвагу, боевой дух, - медленно произнес психолог. - он станет частью каждого из нас.
   Он разрезал сердце Андрея на девять кусочков и поставил поднос и миску на доску рядом с телом. Члены группы один за другим стали подходить к подносу и накалывая на принесенную Диной спицу по кусочку сердца, обмакивали его в девяностошестиградусный спирт и поедали.
   Затем Всеволод вылил остатки спирта в широкую рану и поджег их. К пламени потянулись мужские и женские ладони. Дым поднимался и уходил в вентиляционное отверстие. Решко был счастлив: он считал, что ему удалось еще продлить себе жизнь.
  
   Выйдя из подвала, вся группа стала неторопливо собираться в дорогу. Освежающая прохлада июньской ночи легким ветерком пахнула в лицо Евгению. Над головой нависало звездное небо; назойливые сверчки мягко щекотали барабанные перепонки, вызывая воспоминания о сладком, беззаботном детстве.
   - Что нам с этим делать? - от приятных мыслей Евгения оторвал Павел.
   - Нам он уже не нужен, - пожал плечами адъютант.
   Павел навинтил глушитель на пистолет 'ТТ' и прицелился в пленника.
   Руслан в ужасе выпучил глаза и что то промычал.
   - Громче! - рявкнул Павел. Ополченец зажмурился.
   Всеволод отошел от стены, подошел к полковнику, пригнавшего транспорт, и уселся на деревянный чурбан у забора.
   - Твое мнение? - спросил Соловьев.
   - Он нам все рассказал.
   - Ты уверен, что 'укроп' сказал правду?
   - Ему нет смысла врать, - психолог потянулся. - после применения наших методов юлить трудно. А так он надеется на то, что его оставят в живых.
   - Насколько я понимаю, этого шанса у него на самом деле нет.
   - Естественно. Он нам уже не нужен...
   Полковник вздохнул и подошел к Павлу.
   - Тогда ты мне не нужен! - Павел нажал на спусковой крючок. Голова Демченко раскололась, как спелый арбуз.
   Брюки не успевшего отскочить Соловьева покрылись ошметками мозгового вещества. Борис Николаевич укоризненно посмотрел на Павла и принялся счищать слизь щеточкой.
  
   На широкой поляне уже стояли джип и два микроавтобуса. Около джипа застыл полковник, критическим взглядом окидывая тренированные фигуры членов отряда.
   Когда все восемь, включая полковника, расселись по машинам, Решко подошел к каждому и что-то сказал, но что именно, полковник смог понять, только когда пришла и его очередь перекинуться парой слов с психологом.
   - Борис Николаевич, - обратился к полковнику Всеволод, - теперь Андрей будет охранять нас во время дела.
   - Ты псих, -коротко отозвался Соловьев.
   - Вам не понять, - ухмыльнулся психолог.
   - Удачи, - коротко напутствовала бойцов Дина.
   Кортеж двинулся в путь.
   Миновав заброшенный поселок, автомобили тихо, с погашенными фарами двинулись по ухабистой тропе, окруженной с двух сторон непроницаемыми зарослями.
   Попутчиком и вместе с тем водителем полковника оказался Тарас. Выражение его лица стало необычайно серьезным и сосредоточенным, казалось, что даже розоватая бородавка, расположившаяся над правой бровью, уменьшилась в размерах.
   Всю дорогу они молчали - Борисенко с наслаждением отдавался езде, а Борис Николаевич погрузился в глубокую задумчивость.
   Он размышлял над тем,чего ожидать от этих сектантов - головорезов, двигаясь вместе с ними к загадочной и манящей неизвестности, с черепашьей скоростью. Из грез его вывел неожиданно прозвучавший голос адъютанта:
   - Все, приехали. Машины оставим здесь, дальше пойдем пешком.
  
   Соловьев критически оценил обстановку.
   - Здесь мы будем переправляться? - полоса черной воды шириной в десяток метров не внушала опытному военному оптимизма. - глубоковато...
   - Что вы, - удивился Борисенко, - брод прямо перед нами.
   - Это ты называешь бродом? - удивился Соловьев.
   - Да, Борис Николаевич, - Неверов расстегнул клапан рюкзака и вытянул моток прочного троса, - пройдем фактически посуху...
   - Так, - полковник повернулся к столпившимся бойцам. - Что встали? Тарас с Евгением - в авангард, далее - Сергей, Павел и Николай идут следом, - мы втроем - замыкающие, заодно контролируем пройденный маршрут. И побыстрее.
   Члены группы дисциплинированно приступили к выполнению своих обязанностей. Тарас вошел в воду, на всякий случай привязанный за брючный ремень тросом, и выбрался на другой берег. Он показал большой палец.
   Переправа прошла без неожиданностей. За пять минут вся группа очутились на другом берегу. Последним реку пересек полковник. Тарас подтянул к себе узел, развязал и смотал мокрую веревку.
   - Ничего особенного, - пробормотал он.
   Оставшийся путь группа преодолела быстро и в полной тишине. Ночь, по счастью, выдалась темной, небо потихоньку затянуло тучами, и продвижение группы заметить было трудно, даже имея спецоборудование, которого у противника, по словам плененного Руслана, не было. Сергей поравнялся с Евгением, схватился рукой за еле различимый в темноте ствол какого-то кривого кустика и уселся на уступ.
   Метрах в двадцати позади у Екатерины звякнул пистолет-пулемет 'Кедр', соскользнула сумка со снаряжением и полковник, продемонстрировав хорошую реакцию, не дал грузу упасть. Все знали о хорошей физической подготовке полковника и не сомневались в нем. Евгений уселся на корточки и перевел дух.
   Путь подходил к концу. И пока все складывалось удачно. Еще немного - и долина откроется перед ними как на ладони.
  
   С расстояния в без малого километр брошенный кирпичный завод выглядел вполне мирным брошенным строением с чернеющими дырами выбитых окон. Мирную картину нарушал лишь БРДМ, застывший возле испарительного отделения, да усевшиеся в кружок мужчины в камуфляже с автоматами. 'Укры' передавали друг другу дымящуюся папиросу и пили чай.
   Неверов осторожно сдвинулся чуть назад и медленно вернул на место веточку дикой смородины, которую он отодвинул минуту назад, освобождая сектор обзора.
   Лежащий в трех метрах слева от адъютанта Соловьев повернулся на бок.
   - Твое мнение?
   - Многовато...
   - Это я понимаю.
   - Предлагаю взять их нахрапом, - Евгений поправил шлем. - Позиционная атака, думаю, малоэффективна. Тем более, к ним может подойти подкрепление.
   - Пожалуй.
   - Наших не видать.
   - Да уж.
   - Думаешь, пленник не соврал?
   - Уверен.
  
   Денис Гордиенко был человеком осторожным. Он не действовал так нагло, как многие из его коллег - командиров добровольческих батальонов территориальной обороны. Большинство предводителей ополченцев не стеснялись показывать людям свою силу, принуждать к безоговорочному подчинению, брать заложников, убивать и грабить. Впрочем, и многие бойцы его батальона вели себя на контролируемых силами его отряда 'Днепр-2' таким же самым образом. Денис же смотрел и в будущее. Он прекрасно понимал, война вечной не бывает. Рано или поздно установится мир. Появится гражданская администрация. Новой власти на востоке придется налаживать отношения с Западом. Вот тогда и постараются избавиться от отмороженных полевых командиров. Во-первых, себе спокойней, уберешь конкурента, способного сплотить и вооружить людей, а во-вторых, можно будет поторговаться с западными странами. Мы осуждаем военных преступников вне зависимости от того, на чьей стороне они воевали, а вы нам за это давайте кредиты.
   Денис не хотел стать в будущем марионеткой в чужих руках. А потому многие свои темные дела совершал втайне, посвящая в них лишь самое близкое и необходимое для выполнения задачи окружение. Гордиенко не брезговал и торговлей заложниками, что оказалось очень прибыльным бизнесом.
   Захватываешь в контролируемом твоими бойцами городе или хотя бы поселке городского типа парочку бизнесменов средней руки или хотя бы зажиточных граждан, а потом они переписывают тебе свое имущество - квартиры, машины, дачи, ну и конечно деньги. Много денег. Еще хорошо шли иностранные граждане, бывшие чиновники из местной администрации, военнослужащие правительственных войск, боевики из противоборствующих повстанческих группировок.
   Гордиенко хорошо усвоил несколько главных правил торговли людьми. Никогда нельзя заряжать неподъемный выкуп, это то же самое, что выехать на базар и выставить свой товар вдвое дороже, чем у соседа. Ничего не продашь. Но он соблюдал и еще одно жесткое правило. Он никогда не отпускал тех, за кого не собрали выкуп. По его мнению, стоило один раз отпустить, проявить излишнюю жалость и потом придется отбиваться от родственников других заложников. Им будет казаться, что достаточно упасть в ноги, лизнуть ботинки полевому командиру, и захваченного родича вернут в семью даром. Подобных ошибок Денис не совершал.
   Из-за интенсивности боевых действий в этом районе заложников пришлось держать не на основной базе отряда. Под лагерь для пленных полевой командир облюбовал малоприметную складскую площадку на удачно найденном бойцами из местных заброшенном кирпичном заводе, который закрылся еще лет пять назад.
   За высокой бетонной стеной с натянутой по верху колючей проволокой располагалась пыльная площадка. Днем заложники, захваченные после разгрома отряда Бумеранга сидели на голой земле, пребывая в тревожном ожидании, отдадут их силам АТО или расстреляют.
   Денис лично контролировал получение выкупов, вел записи, чтобы не ошибиться с выставленными сроками. Торговля заложниками являлась одной из основных статей получения им доходов. Сегодняшним вечером Денис тоже наведался на складскую площадку, но по другой причине - отряд из восьми человек, посланный несколько дней назад на разведку, упорно не выходил на связь.
   Денису по скайпу пришло известие из Донецка, что некая спецгруппа уже заброшена на территорию области с целью освободить Бумеранга и его отряд. Гордиенко решил принять меры предосторожности, для чего и послал группу лучших бойцов установить, что к чему. И вот сейчас ситуация так осложнилась.
   В ближайшие дни он должен был принять решение насчет Бумеранга и его бойцов, а он так и не решил, что с ними делать. Всему виной были видеозаписи, найденные, как выяснилось позднее, у врача отряда Бумеранга. Гордиенко въехал на территорию складской площадки на джипе. Охранники выстроили заложников, но он только махнул и направился вместе с двумя телохранителями в испарительное отделение к Бумерангу.
   Популярный полевой командир сидел на раскладушке, прикрытой влажным свалявшимся матрасом. В помещении было довольно прохладно, но, судя по всему, пленник давно смирился с неудобствами.
   Денис уселся на деревянный ящик, заменявший Бумерангу стол. Разогнулся и посмотрел в лицо пленного.
   - Здравствуй, Бумеранг... я пришел поговорить, - неожиданно дружелюбно заговорил он.
   - Что ты хочешь, - жестянно ответил пленник.
   Денис щелчком попросил телохранителей покинуть помещение. Пленник слегка насторожился.
   Гордиенко некоторое время раздумывал, потом выдавил из себя:
   - Я ведь посмотрел эти записи... Для кого ты их делал?
   Бумеранг молчал.
   Разговор не клеился. Если бы другие члены батальона посмотрели на эту сцену со стороны, то удивились бы. А потом могли и пристрелить пленного. Но посторонних глаз не было. И эти двое могли говорить друг с другом спокойно.
   - Сколько на этом можно заработать, Аркадий? - Гордиенко встал, приблизился, и внимательно смотрел пленнику в глаза.
   Он впервые назвал Бумеранга по имени.
  
   Аркадий задумался. Денис продолжал говорить, призывая его задуматься о своем будущем хорошенько и рассказать все подробности.
   - Я знаю, что можно снять неплохое натуралистичное кино с отрезанием пальцев и ушей, - тихо продолжал Гордиенко, - но то, что вытворяли твои... скажи, сколько за это платят?
   - Спроси у того, у кого ты это нашел, - сухо сказал Бумеранг.
   -Да не получится, - покачал головой Денис. - Когда мы стали смотреть найденные у твоего доктора видеозаписи на флэшке, где ваши люди режут горло мирным жителям и сцеживают кровь в чаши, один из наших парней, родом из того самого хутора, где ваши бойцы порезвились, просто зашел к пленным и пристрелил вашего доктора, как собаку, даже не допросив. Так что я предоставляю слово тебе. Неужели ты не расскажешь, для чего вы это делаете? А то я прикажу своим ребятам с тобой поработать, - указал он на дверь. - я вот чувствую, что с тобой можно иметь дело. Ты умный человек, к тебе прислушиваются люди. Просто каждый из нас считает свою жизнь бесценной, но это не так. Приходит время, и мы с ужасом узнаем, что она не стоит вот этого кирпича. Я хочу знать, как ты делаешь на этом деньги.
  
   Аркадий что-то прикидывал в уме. Ему было ясно, что Дениса в первую очередь интересует не его голова, а деньги. Много денег. Так что можно было вести с ним игру. Но по своим правилам.
   - Да, на этом можно много заработать.
   - Здесь? Или там?
   - Там, конечно. За кордоном.
   - А у тебя есть выходы на покупателей?
   - Имеются.
   Денис прошелся по помещению. Это можно было использовать. А что до методов, которыми Бумеранг зарабатывает себе на кусок хлеба с маслом, так это несущественно. Заложников все равно будут пытать, пленных резать и сваливать все это на противоположную сторону в конфликте, выбрасывать жильцов из окон многоэтажек, когда какому-нибудь 'ветерану боевых действий' потребуется лишняя квартирка. И грех не получить за такие кадры тысчонку-другую. Здесь же явно был заказ, а это уже на порядок другие суммы.
   И все же... что-то не давало покоя Денису, что смутно терзало его душу и не находило выхода.
   - Дашь мне их координаты...
   - Сколько мы уже здесь?
   - Шесть дней.
   - Хорошо, я свяжу тебя с ними.
   - Эти все манипуляции с кровью - это все на заказ?
   Пленник промолчал.
   Денис встал и подошел к Аркадию.
   - Вот ты, известный полевой командир, в России тебя ценят, снабжают тебя деньгами и оружием. Но ты не хочешь со мной делиться, сегодня был последний день для этого. Если ты не хочешь, чтобы с тобой хорошо поступали, то почему должен хотеть этого я?
   - Тебе все равно этого не понять.
   - Тебя утром расстреляют на глазах у всех, -пожал Денис плечами. - ты никому не нужен со своими дурацкими тайнами. Но есть еще варианты. Я могу отдать тебя силам АТО...
   -Мне надо подумать. До рассвета еще есть время, -поднял голову Бумеранг.
   Гордиенко машинально посмотрел на часы.
   -У тебя в запасе всего несколько часов.
   Он вышел и охранник тут же занял свое место. Бумеранг продолжал сидеть, сложив перед собой руки и опустив на них голову. Прошло несколько минут, и он уже спал.
  
   - Сверим часы, - приказал полковник. Остальные послушно взглянули на свои хронометры.
   - Два сорок две, - сказал Евгений.
   - Ага, - кивнул Николай.
   - У меня спешат, - Виталий перевел минутную стрелку немного назад. - Теперь порядок...
   - Время "Ч" -три ноль пять, - напомнил полковник. - Еще раз повторим задачи. Женя?
   - Продвигаемся до стены. Червяков занимает пост на верхотуре. Вернее, уже занял... Идем парами. Я с Тарасом, Павел с Николаем. Предварительно минируем дорогу.
   - На рожон не лезьте, - предупредил Борис Николаевич. - И держитесь подальше от дотов.
   - Само собой...
   - Виталий?
   - Перекрываем отход на юг и тропинку на юго-восток. Екатерина работает с юго-западного склона, я - по центру, вы поддерживаете нас справа.
   - Что ж, -полковник вытащил оружие. - Переодеваемся, и вперед.
   Члены команды вывернули наизнанку свои комбинезоны и подогнали снаряжение. Лохматый камуфляж из темно-синего превратился в грязно-серый, практически неразличимый в сумерках или ночью.
   По приказу Гордиенко охрану пленных усилили. Видимо, опасались того, что кто-нибудь из ополченцев может наплевать на чувство самосохранения и броситься на часового.
  
   В три часа шесть минут Евгений осторожно просунул ствол 'Винтореза' между штакетинами забора, поймал на мушку пожилого ополченца, исступленно начищавшего автоматический карабин с полированным деревянным прикладом, и мягко вдавил спусковой крючок.
   Винтовка еле слышно щелкнула, дульный компенсатор погасил энергию выстрела, и девятимиллиметровая пуля вошла точно в середину груди боевика.
   Ополченец выронил карабин, удивленно посмотрел в небо и завалился на спину, прижимая руки к ране. Тело вытянулось в струнку и замерло.
   Полковник дал отмашку левой рукой.
   Павел, Николай и Тарас поднялись во весь рост и перебежали к забору.
   - Прямо до угла, - коротко приказал полковник. - Сережа, начинай.
   Червяков вытащил гранатомет 'Лавина' и снял его с предохранителя.
   - По этим двум окнам, - выдохнул Соловьев.
   Сергей нажал на спуск.
   'Лавина' грохнула. Червяков вложил новую гранату в верхнюю камору, провернул вручную барабан и послал вторую гранату в крайнее окно.
   Помещение осветилось изнутри.
   Посыпались стекла, что-то металлическое звонко брякнуло, во все стороны полетели куски дерева. Выбитая взрывной волной дверь раскрутилась на крыльце и гулко ударилась о врытый в землю столб. Из пустых проемов повалил серый дым.
   - Готово! - удовлетворенно констатировал полковник. - Точное попадание.
  
   Когда из северо-восточной части завода донесся звук взрыва, Виталий Терпугов стремительно вскочил на ноги и выпустил длинную очередь из ВСС в трех сидевших и куривших анашу боевиков. В тесной компании они смолили папиросу за папиросой, временами разражаясь бессмысленным кудахтающим смехом и поигрывая потертыми нечищеными 'калашами'.
   Очередь 'Винтореза' все расставила по своим местам.
   Каждый боевик получил несколько пуль в живот. Дергающиеся в агонии тела повалились в высокую траву.
   В воротах склада появилась фигура с ручным пулеметом в руках.
   Терпугов послал в нее две пули и отметил, что оба выстрела не пропали даром - голова фигуры взорвалась темными брызгами.
  
   Павел, Николай и Тарас приставили к стенам лестницы и осторожно стали карабкаться по ним, до самого верха не добрались, приготовили гранаты.
   - Бросай! - крикнул Павел и первым метнул через стену гранату во двор.
   Взрывы и сполохи огня раскололи ночь. Над крышей взвились в воздух испуганные птицы. Из-за ограды послышались крики, прозвучало несколько неуверенных автоматных очередей. Еще одна порция гранат полетела во двор.
   - Вперед! - взял командование группой на себя Павел.
   Бойцы быстро взбирались на стены и спрыгивали во двор, где еще не до конца улеглась пыль от взрывов. Застигнутые врасплох боевики метались по двору, не находя себе укрытия, а пытавшихся укрыться в помещении расстреливали из пистолет-пулеметов. Люди падали на землю один за другим.
   Николай отщелкнул израсходованный рожок.
   - Налево смотри! - крикнул полковник Екатерине.
   Та вскинула 'Клин' и открыла огонь по двум боевикам, худому бородачу и подростку. Бородач словно налетел на невидимое препятствие и со всего маху впечатался грудью в дорожную пыль.
   Подросток оскалился, как загнанный в угол шакал, сорвал с плеча укороченный 'Калашников' и открыл огонь по грудам битого кирпича, наваленных на краю площадки. Малолетний боевик расстрелял магазин, отбросил в сторону пустой рожок и схватился за подсумок.
   Автоматная очередь попала ему точно в коротко стриженную голову. Подросток раскинул руки и упал навзничь.
   Полковник прищелкнул новый рожок к 'Клину', но стрелять уже не пришлось, все, кто стрелял по ним, были к этому времени мертвы.
   - Один, два, три, четыре... - принялась подсчитывать мертвые тела Кристина.
   - Итого: семь. Неплохо для начала.
   Евгений в два прыжка преодолел расстояние от забора до насосной станции, и прижался боком к стене здания. Пока ситуация развивалась так, как и предусматривал полковник.
   'Укры' были ошеломлены внезапным нападением и бились бессистемно, не концентрируясь на одном направлении прорыва. К тому же бесшумное оружие нападавших сыграло немаловажную роль. Боевики не услышали противника, получая первую очередь пуль со сравнительно безопасного для атакующих расстояния.
   Привыкшие к безнаказанности боевики растерялись. Поэтому первейшей задачей группы была деморализация противника, расстрел максимально возможного количества врагов в сжатые до предела сроки.
   Вдоль склада побежала фигурка в камуфляже с какой-то коробкой в руках.
   Червяков высунулся из-за металлической тумбы щитовой, и короткой очередью срезал бегущего. Боевик покатился кувырком, стукнулся головой о фундамент склада, сложенный из неотесанных камней, и остановился, нелепо изогнув вывернутые ноги. Коробка рассыпалась, усеяв землю матовыми кругляшами ручных гранат со вставленными в них запалами.
   Из- за спины Сергея на секунду высунулся Тарас и послал десяток пуль в окна производственного корпуса.
   Внутри заорали, кто-то высунул руку с пистолетом наружу и неприцельно выстрелил.
   Соловьев подполз к Борисенко.
   - Я думал, об окнах должна позаботиться Екатерина. Я уже насчитал одиннадцать трупов у них. Но еще один свалился со стены на ту сторону. Его Сергей снял. Готовимся к финальному штурму.
   Денис в полной растерянности стоял в коридоре испарительного отделения, у его ног лежал мертвый боевик. Во дворе завода больше не стреляли, не слышалось и стонов раненых.
   - Кто на нас напал? - строго спросил Гордиенко.
   - Я ничего не понимаю, - ответил один из боевиков.
   Никто не мог прояснить ситуацию. Те, кто успел выскочить во двор, не вернулись, остальные ничего не видели. Денис уже не сомневался, что не вернувшиеся мертвы. За пару минут боя он потерял треть своих людей. Он поскреб в затылке.
   - Паша! -негромко позвал полковник.
   - Ay? - отозвался Павел, схоронившийся за углом склада.
   - Первый этаж!
   Гранатометчик выкатился на открытое пространство и нажал на спуск.
   Заряд прошиб металлическую дверь, ведущую в северное крыло, и рванул в корилоре, опрокинув двадцатилитровый газовый баллон. Осколки вспороли тонкое железо топливной емкости, и вслед за первым взрывом шарахнул второй.
   Дом на мгновение окутала сине-белая вспышка.
   Павел откатился обратно.
   Из окна вывалилась горящая человеческая фигура, свалилась в траву и забилась, оглашая окрестности протяжным криком.
   На случай подобных обстоятельств существовало недвусмысленное распоряжение полковника - раненых и обожженных не добивать.
   Пусть орут.
   Остальным будет наука. К тому же вопли охваченного огнем человека выводят из равновесия его соплеменников ничуть не хуже, чем метко посланная пуля. Раненого могут попытаться спасти. Или потушить. Расходовать пулю на привлекающего к себе внимание дикими криками человека можно было в одном-единственном случае - если он представлял опасность как боеспособная единица.
   Воспользовавшись шумом взрыва, Евгений встал за стеной испарительного отделения, таким образом, что его невозможно было увидеть со двора, быстро прикрепил к стеклу окна специальный зажим со струнным стеклорезом и за несколько секунд вырезал круглую дыру диаметром около двадцати сантиметров. Он просунул руку в дыру, нащупал шпингалет, открыл нижний затвор окна. Затем тем же способом открыл верхний. Бесшумно распахнул створку окна, примерился и одним упруго-змеиным точным броском нырнул в окно, приземляясь внутри помещения перекатом с головы на ноги; в данном случае он не рисковал поднять шум, зная, что это окно принадлежит торцу коридорчика, пронизывающего все отделение. Однако после прыжка Неверов не бросился к лестнице, ведущей вниз, а присел и замер, прислушиваясь к пустоте, как учили его в спецназе, и был вознагражден, вдруг почувствовав засаду.
   Гордиенко подстраховался-таки, установив пост и здесь.
   - Черт! - ругнулся Терпугов. Горящий заживо боевик поднял вверх голову и зашелся в очередном приступе воя. Виталий поднял 'Винторез'.
   - Не сметь! - Николай отвел рукой ствол.
   Терпугов скривился.
   Совсем скоро кричавший в последний раз изверг из себя визгливый всхлип и затих.
   - Пошли, - Николай посмотрел через прицел на открытое пространство. - Паш, врежь по домику слева, а мы справа обойдем...
   - Лады, - Павел пополз вперед ящерицей. Терпугов и Николай, пригнувшись, побежали внутрь северного крыла.
   - Гранатометы осталась в котельной? - спросил Денис. - Вы не приказывали их взять, - прозвучал в ответ голос одного из телохранителей. - Вы двое бегом. Назад вернетесь через котельную, - рявкнул Денис с опаской посматривая на всполохи огня во дворе.
   Двое боевиков тут же бросились наверх по лестнице. Гордиенко нервно заходил взад-вперед. Автоматы во дворе били яростно, взахлеб, выплевывая десятки пуль в секунду. Совсем близко от здания шарахнул мощный взрыв и вслед за ним - истошный вопль на одной ноте. Один из боевиков добрался до навеса, где его дожидался военный джип и заведя его, до предела выкрутил руль влево, врубил дальний свет и втопил газ.
   Внедорожник буквально выпрыгнул на середину двора.
   Водитель чуть отпустил педаль газа, прищурился и направил покатый капот японского джипа точно на тумбу щитовой, которую использовали в качестве прикрытия полковник с Тарасом.
   Борис Николаевич отскочил в одну сторону, Борисенко в другую.
   Мимо них пронеслась мощная машина и задев бампером тумбу, стала разворачиваться.
   - Бей по кузову! - завопил полковник. Борисенко вскинул 'Винторез' и разрядил в джип всю двадцатипатронную обойму. Девятимиллиметровые пули изрешетили борт внедорожника, пробили систему жидкостного охлаждения и разнесли в пыль приборную панель.
   Труп боевика ткнулся в рулевую колонку, и над долиной разнесся длинный унылый гудок.
   - Нормалек! - рыкнул полковник, вскакивая на ноги.
   -А то! - с радостью от упоения боем, поддержал Тарас.
   Павел с Екатериной перебежали на десяток метров вправо и залегли. Из под кузова стоявшего за зданием БРДМ засверкали яркие вспышки. Пули с противным визгом срикошетили от бетонного поребрика, невесть как оказавшегося посередине двора, и вонзились в землю всего в трех метрах перед ползущим Тарасом.
   Связист огрызнулся короткой очередью и метнулся было под защиту бочки с водой.
   Невидимый стрелок пресек попытку Тараса и послал пулю точно у того перед носом.
   Связист вжался в землю.
   Неверов снял шлем, чтобы тот не мешал сосредоточиться, снова ушел в пустоту, сканируя окружающий мир обострившейся чувственной сферой. Тишина перестала быть абсолютной, внутренности коридора зашептались тихими призрачными голосами, мрак протаял многоцветьем бордовых и коричневых тонов инфракрасного спектра. Такое измененное состояние сознания было частью боевого транса, и Неверов давно привык к тому, что после войны он обрел экстрасенсорные способности.
   Их оказалось двое - засадных сторожей Гордиенко, и оба сидели на лестничной площадке, готовясь встретить любого непрошеного гостя. Любая попытка атаковать здание с тыла была бы этими парнями пресечена в два счета, потому что у них, кроме автоматов, были еще и пулеметы, в том числе один крупнокалиберный. Единственное, чего не учел Денис, устраивая скрытый пост, так это подготовки профессионалов, действовавших против него. Тем не менее, хотя оба сторожа и слышали выстрелы и взрывы во дворе, они хорошо помнили приказ Гордиенко и сидя внутри, не давали себя обнаружить.
   Предусмотрительно отключив рацию, уложенную в оставленный в коридорчике шлем, Неверов прокрался к двери в цех, не запертую ни снаружи, ни изнутри, приоткрыл ее по миллиметру, осторожно, без дыхания, рассмотрел обоих боевиков Гордиенко, сидевших на корточках на бетонной площадке, слабо освещенной автономным освещением. Они оба курили, прислонив оружие к стене. И в этот момент Евгений прыгнул вперед, подминая под себя первого охранника. Все произошло в считанные секунды. Неверов воткнул в шею первому, сидевшему к нему спиной охраннику кинжал и накинулся на метнувшегося к стене за оружием боевика. Ударом ноги в нижнюю часть спины он перебил незадачливому охраннику копчик, а затем, широкой ладонью зажав тому рот, сильными руками свернул боевику шею. Боевик захрипел и обмяк в объятиях Неверова. Его напарник с кинжалом в шее дернулся пару раз и также затих. И лишь автомат загремел на бетонный пол, задетый ногой умирающего боевика. Евгений наступил на него и настала тишина.
   Справа из за груды кирпича высунулся Павел и расстрелял остаток магазина, стараясь прикрыть рывок Борисенко.
   Тщетно...
   Один из бойцов батальона ответил меткой очередью, разметавшей верхние ряды штабеля обожженного брака. Павел еле успел присесть.
   Тарас кинулся в сторону, преследуемый фонтанчиками земли от вгрызающихся в землю пуль. Он уже почти достиг насосной станции, как в его поясницу попал трехграммовый кусочек свинца.
   Екатерина вскрикнула и закусила губу.
   Вторая пуля прошила ворот комбинезона и попала в ключицу.
   Третья попала точнее, вонзившись в позвоночник.
   Связист упал лицом в глину.
   - Твою мать! - Павел прицелился в грузовик.
   - Ниже, под кузов! - прошипел полковник.
   Павел задержал дыхание и выстрелил из 'Лавины'. БРДМ приподняло в воздух, и по земле брызнул сноп искр. Машина рухнула обратно на свое место и из нее повалил черный дым.
  
   Глава 19
  
   Соловьев по пластунски переполз на новую огневую позицию и замер, выискивая очередную цель. Отсутствие централизованного освещения территории было на руку нападавшим. Хотя даже если бы и была общая электроподстанция, то бойцы разнесли бы ее из гранатометов в первую очередь.
   Через дорогу рванулся худой боевик, вооруженный длинноствольным пулеметом.
   Полковник сосредоточенно прицелился и срезал того прямо перед воротами. Боец ВСУ взмахнул руками и ничком свалился в дождевой ров.
   Щелкнул вызов рации. Борис Николаевич оживился - видимо найдены заложники.
   - Прием.
   - Я их нашел! - От голоса адъютанта Соловьев повеселел. - Второе здание слева от тебя, подвал. Прием.
   - Охрана? Прием.
   - Три человека. Прием.
   - Действуйте сами. Мы заняты. Конец связи.
   Полковник быстро отполз назад и улегся рядом с Екатериной.
   - Слева, второй дом. Евгений сказал, что стерегут трое...
   Екатерина кивнула.
   - Пошли?
   - Да. - полковник вставил в 'Кедр' новый магазин. - Целься в живот...
   - Я так и делаю, - просипела девушка, - но они вертлявые...
   - Ничего. - полковник отбросил в сторону пустой рожок. - Я - вдоль стены. Держи мне спину.
   - Есть. - Екатерина припала к окуляру прицела.
  
   Денис сперва сам взял в руки базуку а затем передал ее в руки одного из боевиков. Тот покачал АГС взад-вперед, устанавливая его поплотнее, скорректировал механизм точного горизонтирования, включил систему ночного освещения прицела и положил ладони на рукоять.
   - Сносишь ворота - приказал он. - Затем пока дым не уляжется остальные врываются во двор. Косим огнем все, что движется. Зачищаем все пространство. Задача ясна?
  
   Павел послал две осколочные гранаты в окна сушильного отделения. Вместе с выбитой дверью на улицу выкатилось тело. Взрывная волна сорвала с лица убитого все мясо, обнажив белые кости и зубы. Изуродованный труп обреченно скалился в усыпанное звездами небо. В кулаке у мертвеца был зажат обрывок брезентового автоматного ремня.
   Павел переглянулся с полковником и загнал в подствольный магазин следующий выстрел.
   Денис Гордиенко на секунду высунулся из-за недостроенной кирпичной стены, полоснул очередью по площадке двора и спрятался обратно.
   Невидимый снайпер продолжал методично выбивать тех, кто пытался приблизиться к бронемашине. Вокруг БРДМ лежали три трупа, еще два застыли напротив. Тяжелая техника, могущая переломить ход боя, оставалась неподвижным и бесполезным куском железа.
   О том, чтобы добежать через простреливаемую зону к БРДМ, и речи быть не могло. А количество бойцов батальона 'Днепр-2' все таяло...
   Денис сжал зубы. Наконец он послал одного из подручных, который осторожно обогнул склады и осторожно пополз через двор к тому месту, где, по расчетам командира, засел снайпер.
   Екатерина проследила за метнувшимся в темноту человеком и спустя минуту обнаружила его позади маленькой насосной станции. Мужчина спрятался за огромной трубой, под ее прикрытием пробрался к какому-то бесформенному холму и начал перезаряжать оружие.
   Девушка медленно выдохнула воздух, уперлась левым локтем в ложбинку между камнями и нажала на спуск.
   СВД звонко щелкнула, выбросив вправо латунную гильзу.
   Человек юлой завертелся по земле, зажимая ладонями простреленный пах. Сквозь оптику хорошо просматривался его широко распахнутый в крике рот.
   - Молодец. Других не видно. - подполз к ней Павел. - Однако пора отходить к складу. Нам тут больше делать нечего...
   Боевик стал напротив ворот и вскинул базуку на плечо. Полыхнуло огнем. Ракета врезалась в ворота. Огненный шар взрыва осветил ночь. Во все стороны полетели осколки кирпичей изогнутые металлические прутья. Двор заволокло дымом. - Вперед! - закричал Денис.
   Его люди рванули из бывшего помещения для сушилки кирпича на ходу строча из автоматов. И тут откуда-то сверху отозвались бесшумные ВСС, полетели гранаты. Уцелевшие боевики в панике ломанулись назад сбивая друг друга и топча упавших ногами.
   - Назад! - кричал Гордиенко, но было уже поздно - его люди в панике бежали.
   Это были уже не бойцы, а стадо перепуганных баранов. Они оказались меж двух огней. Группа под командованием полковника словно выполняя его, Дениса, собственный приказ - косили огнем все, что только двигалось. Зашипели простреленные колеса грузовика, припаркованного напротив сарая, посыпалось лобовое стекло. Гордиенко пару раз выстрелил и не выдержав, побежал сам, ощущая спиной летящие вслед ему пули. Бежавший рядом с ним телохранитель вскинул руки и упал замертво. Денис пробежал еще с десяток шагов упал и пополз, извиваясь как змея. Сзади еще слышались крики и выстрелы, но сомнений у полевого командира не оставалось: бой проигран окончательно, самое время уносить ноги. Он вскочил и помчался, пригнувшись и втянув голову в плечи.
   - Вот он! - Николай боковым зрением усек движение у забора и перевалился набок.
   АКМС затрещал, по доскам чердачного перекрытия раскатились дымящиеся гильзы. Бегущий человек метнулся в сторону, споткнулся и ударился о бампер грузовика. Николай перевел огонь ниже и с удовлетворением увидел, как пули разворотили спину мишени.
   Человека бросило на землю, он упал на спину, забился в агонии, пытаясь отползти под днище автомобиля, потом резко выгнулся и ткнулся затылком в пожухлую траву. Ноги судорожно задергались, руки вытянулись вдоль тела, и убитый замер неподвижно.
   - Готов! - Николай горделиво ухмыльнулся.
   Полковник с уважением посмотрел на бойца.
  
   Неверов встал за угол низкой двери в цех и кивнул Виталию.
   - Мы готовы, - адъютант нажал клавишу вызова на рации. - Прием.
   - Мы на месте, - откликнулся Павел. - Никто не входил и не выходил. Прием.
   - Он здесь? Прием, - полученной информации, Бумеранг должен был находиться именно здесь.
   - Да. Прием.
   - Все, работаем. Входим одновременно. - Евгений рывком распахнул дверь и отскочил в сторону, чтобы не попасть под пули боевиков Гордиенко.
   Одновременно в оконном проеме под потолком показались фигуры Павла и Сергея.
   Червяков, не мешкая, ударил короткой очередью сверху по боевикам, караулившим Бумеранга.
   А опешившие от внезапного нападения охранники попали по плотный огонь Евгения и Виталия. Через несколько секунд их трупы валялись на усеянном осколками битого кирпича полу.
   - Что дальше? - Евгений показал на дверь в испарительную.
   - Этот Руслан говорил, что он там...
   - Открываем?
   - Погоди, - Неверов прислушался. Он достал фонарь, присел на одно колено, прикрыл верхнюю половину стекла ладонью и направил луч в проем двери. Он увидел лежавшего на полу у стены связанного человека.
   - Ё-мое! - громко сказал Червяков, выглядывая из-за плеча Евгения. - Бумеранг!
   Действительно, посветив на пленника, по его неопрятной грязно-рыжей бороде и шраму над левой бровью можно было уверенно сказать - это лежал связанный по рукам и ногам полевой командир Бумеранг, он же в миру Аркадий Павленко.
   Пленник был сильно истощен, один глаз его сильно заплыл, под ним красовался свежий синяк. Губы его были разбиты.
   - Свои? - осторожно прохрипел он.
   -- Да, за вами, - успокоил Евгений, не опуская 'Кедр'. - мы оттуда, с востока.
   - Вас послала Москва?
   - Да. Вы можете идти?
   - Справлюсь.
   - Отлично. - Неверов проверил запасные магазины. - Где остальные?
   - В складских помещениях, - Аркадий стал энергично двигать затекшими конечностями, когда Виталий стал рзарезать ему путы.
   - Что ж, продолжим. - Евгений окинул взглядом Виталия, возившегося с пленником. -оставляю вам еще Сергея. За Бумеранга отвечаете головой...
   - Не боись, - уверенно ответил Червяков. - Все будет пучком.
   Евгений надел на голову шлем и выразительно взглянул в освещенное разгоравшимся во дворе пожаром лицо Павла.
   - Двинули.
  
   На полпути от сушильной, где остались Виталий и Сергей с Бумерангом, до склада Неверов и Павел нос к носу столкнулись с полковником Соловьевым.
   - Нашли?
   - Нашли!
   Даже в полутьме и сквозь разводы маскировочного карандаша было видно, как у Бориса Николаевича побелело лицо.
   - Жив? - севшим голосом спросил полковник.
   - Не волнуйтесь, с ним все в порядке. Я с ним двух ребят оставил.
   - А где остальные пленные? -полковник покрутил головой.
   - На складе, - выпалил Павел. - Бумеранга отдельно от других держали.
   - Одного? - хрипло спросил Соловьев.
   - Да...
  
   Екатерина краем глаза заметила, как в проеме появились чьи-то руки, взгромоздившие на подставку ручной пулемет.
   Девушка встала на одно колено и быстро направила ствол 'ВСС' на темный постамент внутри склада.
   Неизвестный, спрятавшийся за импровизированным дотом в виде наваленных ящиков, представлял серьезную опасность для членов группы, расположившихся в непосредственной близости от склада. Екатерина навела винтовку точно в щель между уложенными рядами кирпичей, затем сдвинула цилиндр глушителя на сантиметр вбок, так, чтобы выстрел пришелся немного левее, и веером послала три пули.
   Глухо завалилось что-то тяжелое; падающее тело боевика, вцепившегося рукой в пулеметную ленту, увлекло за собой и грозное оружие. Пулемет пошатнулся и с грохотом упал назад, на пол.
   Справа от Екатерины на мгновение поднялся Николай, взмахнул рукой и снова залег.
   Раздался взрыв. В разные стороны полетели осколки кирпича, стекол, бетона.
   Секунду тело пролежало неподвижно, пока Екатерина меняла рожок, а затем мертвец задергался под ударами тяжелых девятимиллиметровых пуль. На контрольных выстрелах в команде Соловьева не экономили.
   Второй боевик, пораженный осколками гранаты, согнулся пополам, выронив оружие, и упал ничком в центре зала.
   Борис Николаевич и Евгений появились из кустов в пяти метрах за спиной Николая почти одновременно с Павлом, пробежавшим по крыше к пожарному выходу со склада, где держали заложников.
   Полковник приостановился и попытался коротко свистнуть. Ничего хорошего из этого не вышло. Соловьев не умел свистеть с детства.
   Николай резко оглянулся, перекатился на правый бок и присел, направив 'Клин' в темноту.
   - Кто здесь?
   - Блин, да мы это! - рыкнул Евгений. - Ты б еще пароль спросил, рэмбо!
   Николай облегченно выдохнул.
   - Где Павел?
   - Через пожарный выход зайдет. Вон, под крышей завис на тросе.
   - Вижу... - Соловьев нажал клавишу на рации, вызывая Сергея. - Что у вас? Обстановка. Прием.
   - Все зачищено, - быстро пробормотал снайпер. - Только вы. Прием.
   - Ясно. Держи тыл, мы заходим. Конец связи...
   Евгений положил пистолет-пулемет на землю рядом с полковником, вставил магазин и навернул на ствол глушитель.
   - Я готов.
   - Пошли, - скомандовал Соловьев.
   - Девушки потом, - Евгений оттеснил Екатерину от двери в помещение, и тихо, вдоль стены, проник внутрь.
   За ним последовал Николай. Было слышно, как с другого конца в помещение запрыгнул Павел.
   Через минуту Неверов помахал фонарем.
   Полковник пошел следом и тоже зажег фонарь. Екатерина прикрывала его, держа винтовку на изготовку. Соловьев направился на свет фонаря адъютанта. Подойдя к остальным, он увидел, что в самом углу склада сбились в кучу бородатые люди в лохмотьях.
   - Вот и все. - произнес он устало.
  
   Глава 20
  
   - Свои, свои, - успокоил пленников Николай, не опуская оружие. - Вставать по одному, выходить в центр светового круга и представляться. Имя, фамилия, сколько времени здесь находитесь. Не до реверансов, сами должны соображать... Итак, первый.
   Прикрывая глаза рукой, на свет вышел высокий брюнет средних лет, с тонкими запущенными черными усами, еле переставляя скованные цепью ноги.
   - Феликс Харченко, отряд полевого командира Бумеранга...
   - Феликс! - радостно заключил в свои крепкие объятия брюнета Неверов.
   Следом вышел бритый наголо, слегка обросший щеточкой темных волос на черепе и скулах молодой парень с простым деревенским лицом.
   - Дмитрий Бородинов, водитель... отряд Бумеранга...
   - Приехали, - тихо произнес полковник, пощупав покрытые пятнами ржавчины кандалы. - Придется еще и железо ломать...
  
   С цепями на ногах пленников удалось разобраться быстро. У убитого осколками гранаты боевика в кармане обнаружились ключи, и спустя десять минут освобожденных людей вывели на улицу.
   Пленников оказалось три человека, не считая Бумеранга.
   - Командир жив? - жадно осушив фляжку с витаминизированной водой, хрипло выдавил Харченко.
   - Жив, жив! - похлопал его по спине Евгений. - в сушильной под охраной ребят находится. Сейчас увидитесь. Идите с ними, - он махнул рукой на Николая и остальных, - а у нас еще дела здесь.
   Экс - пленники испытали прилив бодрости от радостного известия.
  
   Тело врача, работавшего в отряде Бумеранга, Александра Усминского лежало тут же неподалеку, у стены. Автоматная очередь пропорола ему грудь по диагонали справа налево. На его связанный труп, весь в грязи, глине и запекшейся крови наткнулся полковник при осмотре помещения.
   С головы Усминского был почему-то срезан скальп, а на исказившемся в гримасе последней боли лице были заметны глубокие порезы, оставленные ножом.
   - Во козлы! -негромко выругался Неверов. -Издевались еще! Странно, что над ним, конечно...
   - Может, под горячую руку попал, - Соловьев сморщил нос. - мы и не такое видели... Они небось под наркотой были. Вот и решили покуражиться на досуге. Все может быть. Жаль, наш психолог расстроится. Коллега все-таки.
   - Да уж... - странным голосом отозвался адъютант.
   - Обыщи его на всякий случай, - озаботился Соловьев.
   - А где Тарас? - Евгений покрутил головой.
   - Мы с ним на площадке у котельной расстались, - нахмурился полковник. - Он наискосок пошел, сразу к входу...
   - Один? - хрипло спросил полковник.
   - Да...
   - Хреново... - наморщил лоб полковник, вспоминая. - ДШК на площади Паша накрыл, Катька совсем в другой стороне действовала. А вот Тараса я совсем я упустил из виду.
   Они переглянулись друг с другом.
   - Я иду искать, - жестко заявил полковник.
   - Я с вами, - кивнул Неверов. И тут же во дворе послышался какой-то шум.
  
   Один из лежащих на земле боевиков пошевелился. Николай присел рядом с ним. 'Укроп' пытался дотянуться до выроненного автомата.
   - Тебе он больше не нужен, - отодвинул его подальше парень. -Кто у вас главный? - спросил он громко.
   - Гордиенко... Денис... - Раненый закашлялся, у него кровь пошла горлом из-за чего голос пропал и слышался лишь неразборчивый шепот . Екатерина склонилась над ним:
   - Как он выглядит?
   - Блондин... такой... худой... еще родимое пятно на щеке.
   - Вот он лежит! - Павел дернул девушку за рукав. - в десяти метрах от тебя, справа. Смотри.
   Действительно, под кабиной припаркованного у сарая грузовика лежал, вытянув по швам руки, лицом вверх худой блондин среднего роста, с родимым пятном на щеке, величиной в двухкопеечную монету. На его рубахе расплылось широкое красное пятно во всю грудь.
   - Готов, - пробормотал Феликс, приковыляв к убитому. - это Денис Гордиенко, бывший офицер запаса украинской армии. Это у него мы были неделю в гостях.
   Он сплюнул на труп.
  
   Борисенко обнаружили только на рассвете.
   Тарас лежал возле бетонного забора в канаве всего в каких-то пятнадцати метрах от склада, где группа провела успешную операцию по освобождению заложников. Голова у связиста было размозжена пулями, попавшими точно в затылок, спина прострелена очередью из АКМС. Его с трудом удалось опознать.
   Под утро заморосил мелкий дождик, потушивший мелкие пожары тут и там. В долину спустился полупрозрачный туман, который, смешавшись с серыми клочьями дыма, серьезно осложнил видимость дальше сотни метров. Екатерина перевязала раненного боевика и Бумеранга, вколов противошоковое и обезболивающее боевику и щедро засыпав Аркадию раны стрептоцидом. Полковник приказал готовить носилки.
   Отряд ВСУ 'Днепр-2' был уничтожен полностью. Бойцы двумя группами по три человека проверили каждое здание и заглянули во все уголки, двигаясь от окраин к центру. Повсюду валялись лишь мертвые тела. Было найдено лишь еще только двое боевиков, контуженных взрывом.
   Потеряв только одного убитым, спецотряд из восьми человек выполнил поставленную задачу и освободил четырех заложников, попутно истребив почти три десятка человек.
   - Психолог отнесет успех на счет богов, вставшей в эту ночь на нашу сторону. - улыбнулся закопченными губами Павел.
   - И то, что Андрей был с нами, - поднял палец вверх Николай.
   - Дома мы воздадим хвалу богам! - оскалился Павел.
   - Не сомневаюсь, - кивнул головой Николай. - стали бы мы иначе пленных брать.
   Бойцы переглянулись, довольно расправили плечи.
   Впереди еще был переход через ущелье и реку назад, в лагерь. В одном из отделений склада Неверов обнаружил запасы оружия ополченцев, и полковник раздал бывшим пленникам по автомату АКС74У и по пистолету 'Форт-14'. Те уже немного оклемались и даже смыли из колонки грязь.
   Дмитрий хищно кружил вокруг усаженных спина к спине со связанными самозатягивающимся шнуром руками пленных, но близко не подходил, строго проинструктированный Неверовым. Молодой парень не смел ослушаться старшего по возрасту, тем более что тот освободил его из плена. Полковник и Бумеранг отошли перекурить.
  
   - У нас проблемы, - Соловьев сунул под язык таблетку фенамина. - один из нашего отряда сукой оказался.
   - В каком плане? - взглянул на него полевой командир.
   - Всего сюда полетело тринадцать человек. В прошлой командировке у нас были боевые потери, плюс несколько человек выбыло по разным причинам. Пришлось искать новых людей.
   - И?
   - Я купился на рекомендацию моего адъютанта и хороший послужной список этого человека, - сплюнул прилипший к губе пепел Соловьев. - бывший майор ВДВ, десятки боевых операций, Чечня, Грузия. Физические данные отменные. Года четыре назад нескольким черным у себя в городе на рынке руки-ноги переломал - посчитали превышение необходимой самообороны, дали три года. Освободился месяца четыре назад. В общем вылитый наш клиент. Тут ко мне Женька Неверов и подваливает - дескать вместе воевали, он может нам пригодиться, такой не подведет и прочее. Ну, я проверил - действительно хороший профессионал, способен на многое. В общем, взял его в командировку на свою голову.
   - Ну а что дальше?
   - Информация от грушников о вашем примерном местонахождении у нас была, - полковник затянулся. - прилетели, пошли по вашим следам. Деревеньку ту обнаружили.
   - Ту самую?
   - Угу. Где Усминский поработал. Откуда запчасти брали.
   - И что?
   - Этот десантник что-то почуял, я сейчас уверен в этом. Есть такие - с охрененным нюхом на всякие штучки. Потом мы приехали на то место, где вас захватили. Твои бойцы там так до сих пор и валяются под солнышком. Я когда еще в той деревеньке увидел распотрошенные трупы, понял, что если оператора грохнули, то у него могут быть записи.
   - Это не ко мне претензии, это к твоему психологу. Он же требует видео для просмотра потом, - прикурил новую сигарету Бумеранг. - это же ему нужно для анализа, как он говорит. Вот Филин и старается. Часть продает на запад как эксклюзивный материал, там это с руками отрывают.
   - Был бы жив оператор, ничего бы не было, - развел руками полковник. - а я как увидел, что его грохнули, дал на всякий случай приказ искать диски с записями. Я же знаю твои привычки.
   - Твой десантник что же, нашел записи?
   - Этот хрен начал уже тогда что-то подозревать. Короче, обыскали мы твоего связиста, нашли диски, только один целый правда. А на нем - как мои ребята с твоими резвятся в прошлом году в этом хуторе под Волновахой.
   - Веселенькое дельце... А как диск попал этому десантнику в руки?
   - Глупая история. Нам вертушка должна была взрывчатку доставить, ждали ее с минуты на минуту. А укры и бабахнули по ней РПГшкой, - задымил новой сигаретой Соловьев. - от вертушки рожки да ножки. Все высыпали наружу смотреть, а этот возьми и посмотри, что на диске.
   - Халатно... и там серьезный материал?
   - Там записано столько, что нам с тобой не отмыться. Такие сочные кадры, что сразу в Гаагу можно, сам понимаешь. Не мне тебе рассказывать, что мои там творили.
   - Потом это было списано как 'зверства бойцов местного отделения правого сектора', - напомнил Аркадий.
   - Не поможет, там практически все наши засветились, - сокрушенно покачал головой полковник. - да и твои: Феликс, доктор, еще пара человек. Убойный компромат.
   - А что этот?
   - Стыбзил диск.
   - Так просто? Ты позволил?
   - Там как вертолет рухнул, такая запара началась - надо было срочно корректировать план операции, - выкинул окурок Соловьев. - не до него было. Да и куда он делся бы, все время у нас на виду. Он же тоже должен был идти тебя освобождать.
   - Как же прошляпили?
   - Да там такая ситуация... решили его по-тихому кончить, все-таки в нескольких километрах твои архангелы находились, легко могли стрельбу услышать.
   - Верно.
   - Верно-то верно, а когда решили его придушить, он всех раскидал и ушел в лес.
   - Разочаровываешь ты меня, полковник.
   - Кто же знал! - с досадой бросил Соловьев. - мы погоню организовали, так он Андрея зарезал и ушел.
   - Одного из твоих снайперов?
   - Да, точно. Зарезал и с концами. У нас уже операция была носу, да темнота уже была, ничего не видно, какие нахрен поиски тут. В общем, мы приняли решение не распылять силы и идти на помощь тебе.
   - Спасибо, полковник! - со смесью иронии и уважения ответил Бумеранг. - но теперь твоего десантника надобно найти.
   - Само собой.
   - Причем найти до того, как он сможет передать материалы на диске кому-нибудь. Для нас хуже, если он сделает это здесь, чем в России.
   - Да где он тут связь найдет?
   - Если он такой крутой профи, как говорит твой Евгений, то он постарается пробиться на восток. Ближаший город, где он может нормально выйти на связь - это Мариуполь. Надо ждать его там.
   - До Мариуполя ему долго переть. Сто раз по дороге перехватим. Да и если попадется в лапы укров - пощады ему не видать после сегодняшнего. Наверняка его примут за одного из тех, кто на записи.
   - Ну с остальными как, например, из моего отряда? Они ведь тоже на пленке. Да, возникла проблема. - Бумеранг тоже выкинул окурок и задумался. - сделаем так: если все в порядке, сейчас едем к вам в лагерь, затем мы направимся в Новоазовск. Я дам приказание все группам, подчиняющимся мне, прочесывать территорию в районе Мариуполя.
   - Сообщить о вашем спасении?
   - Как можно быстрее. Это и в ваших интересах.
   - Но что будет, если он действительно войдет в город?
   - Он вооружен?
   - По-моему, только ножом.
   - У него еще и нож... хорошо, я постараюсь что-нибудь предпринять в этом направлении.
   - И еще... полагаю, мои бойцы собираются устроить... как бы сказать... праздник.
   - Праздник? - усмехнулся полевой командир. - в этом, я вам скажу, что-то есть. Не станем им мешать. Они еще крепче себя повяжут и будут в наших руках навсегда.
   - Но целесообразно ли сейчас?
   - Нам не нужны сейчас конфликты в команде из-за пустяков. Идите, полковник, а я пока расскажу Феликсу об этом десантнике.
  
   Генрих бесшумно сделал несколько дыхательных упражнений и похвалил себя за то, что перевалив за тридцатилетний рубеж, не потерял спортивную форму. Мышцы хоть и болели, но вполне терпимо, и на следующий день он надеялся преодолеть километров пятнадцать-двадцать.
   Данзас по-пластунски прополз вдоль овражка и перекатом миновал самый опасный участок -открытый со всех сторон, - который отделял заросли бурьяна от рощицы на берегу болотца. На опушке он поднялся и, пригибаясь, быстрым шагом направился на юго-восток, ориентируясь по компасу на ручных часах. Генрих двигался немного в сторону от прямой дороги на базу, чтобы обойти лагерю сбоку и таким образом миновать возможную засаду на кратчайшем пути.
   Если находишься на возвышенности глубокой ночью, то любое движение светового пятна, огонек или тем паче вспышку взрыва заметишь с расстояния в десятки километров. Обнаружить источник света не составило труда -человек регулярно пользовался фонариком.
   Генрих поспешно спустился с возвышенности и двинулся наперехват. У человека был один путь - через густую рощицу в горы, поскольку с обеих сторон избранный им маршрут ограничивали топкие болотца.
   Данзас настиг путника, когда тот, наплевав на предосторожности, с хрустом и сопением перся через бурелом. В свете луны отчетливо виднелись украинский флаг на правом рукаве куртки и эмблема с трезубцем. Парень был весь из себя издерганный, испуганно озирался и даже вызывал жалость. Он явно не походил на спецназовца, 'киборга'.
   'Дезертир, - констатировал Генрих, наблюдая за заполошными движениями парня. - плутает, не знает маршрута... может в расщелину провалиться, ногу сломать, а скорее на своих нарвется... Ну, правильно, учебки никакой. Им лишь бы людей побольше забрить... Что ж мне с ним делать? в моем положении помощник пригодится...'
   Парень спустился в крошечный овражек и с трудом вскарабкался на другую сторону. Данзас бесшумно следовал параллельным курсом.
   'Топает прямо в объятия этих долбанных головорезов. Если не свернет, то через полтора часа столкнется с ними лоб в лоб. Идиот! Его что, самым элементарным вещам не учили? Как в лесу действовать, как прятаться, как первоначальную рекогносцировку провести... Полный лопух! Я от него в двадцати шагах, а он и ухом не ведет. Даже не остановился прислушаться. Да уж, с таким отношением к жизни он долго не протянет. Мои бывшие соратники его точно прикончат. Хотя, по большому счету, он должен считаться военнопленным... Иди это им объясняй, умник! Шлепнут на раз - и все дела. Еще и помучают как следует перед этим...
   Скоты! Нельзя им парня оставлять, ни в коем случае. А что ты с ним делать будешь? Скрутишь и спрячешь? Не наш метод... Ладно, перехватим, потом разберемся. Двое лучше, чем один, а резона друг другу глотку грызть у нас нету. Выбираться отсюда нам обоим надо...'
   Генрих подождал, когда путник выйдет на просеку, шагнул из-за кустарника и с веселой злостью гаркнул:
   - Хендэ хох, хохленыш!
   Парень резко остановился. Ступор.
   - Руки вверх и не шевелиться! - Данзас наставил на парня погашенный фонарь. В темноте и за ствол пойдет, если что. - Живее!
   Перепуганный солдатик вскинул руки.
   'Он невооружен! - мысленно отметил Генрих. -ну правильно, бежал в чем есть...'
   - Кто ты? - спросил Данзас.
   - Семен...
   - Что ты здесь делаешь?
   - Вы ополченец?
   - Нет, морпех, - съехидничал Данзас, - что, не похож? Тельняшку, к сожалению, пришлось для конспирации выкинуть... А ну, живей рассказывай. Кто ты такой?
   - Семен Елецкий, рядовой из Запорожья... направлен в составе батальона 'Донбасс' для участия в антитеррористической операции...
   - Ты не перед начальством отчитываешься.
   - Убежал я от них... вчера...
   - Понятно! Теперь тебе назад дороги нет.
   - А вы-то кто такой?
   - Ну как тебе сказать... Жертва обстоятельств. Можешь опустить руки и повернуться. Одно неверное движение - стреляю.
   Парень повернулся и с недоумением уставился на Генриха. Пауза затягивалась.
   - Что смотришь? - усмехнулся Данзас. - У нас с тобой положение одинаковое. Ты - дезертир из расположения регулярной армии, я- из такого же подразделения с другой стороны. Это нас объединяет. Чтобы выжить, мы должны действовать вместе.
   Парень оживился.
   - Итак? - спросил Генрих, вытащив и помахав ножом.
   - А вы мне поможете?
   - Постараюсь. Если бы не хотел помочь, то прикончил бы тебя без разговоров.
   - Что я должен делать? - Семен уже практически полностью пришел в себя после неожиданного нападения и он начинал снова реалистично смотреть на вещи.
   - Сначала ответь ты. Мы договорились?
   - Конечно!
   - Тогда слушай...
   В течение пяти минут Данзас живописал свою историю. По ее окончании Семен взволнованно грыз ногти и качал головой.
   - Призвали нас в начале июня. Два дня нам мучили мозг 'воспитатели' с латышским акцентом. В основном про рашку кряхтели. Агрессоры, нарушители и прочее. Гимн Украины пели чуть ли не ежечасно. Потом пару дней на комплектовку и отправка., - наконец начал Семен. -Прибыли мы вечером, двадцать человек. Рядом грохочет что-то. Бабахает нехило. Построили, посчитали и отвели в наши палатки. Пока устроились, появились человек пятнадцать в красивой форме, нашивки Правого Сектора, броня, пистолеты... И начали отбирать всё ценное, что увидят. Мы пробовали залупиться - нас поколотили серьезно. Налетело их ещё человек десять. Оказалось, это 'комендантская рота'. Нацгвады.
   - Повоевать успел?
   - Где-то через неделю у меня был первый бой. Да и не бой это был. Накануне нам выдали боезапас к нашим калашам. Я не знаю, где они хранили цинки и как, но когда мы их вскрыли, там были просто ржавые комки, а не патроны, я первый раз такое увидел.
   - Что ж, - заявил Генрих, - слышал я что-то подобное...продолжай.
   - Потом кое-как набили рожки этим. Рано утром нас подняли, дали сухпай, и марш пятнадцать километров. Не доходя километра полтора до какой-то высоты, по нам бомбануло что-то. Мы предположили, что минометы. Второй взвод, который шёл впереди, перестал существовать в принципе. Туда попало четыре снаряда. Мы кинулись к лесу, но начало взрываться и там. Мы рванули обратно. Я не помню, как мы дошли, но меня в чувство привел конкретный пинок моего однополчанина. Я упал.
   - Вот и сафари началось, - пробормотал Данзас.
   - И только тогда я узнал, почему наши доблестные вооружённые силы понаставили в глубоком тылу столько блокпостов. Нас криками и пулемётными очередями мягко убеждали возвращаться выполнять боевую задачу. Потом часа через два, когда мы были готовы стрелять в ответ, нам разрешили войти в расположение. Разоружили и опять избили. Да, за пулемётом и кто нас избивал, были одни и те же - нацгвардейцы с откормленными рожами.
  
   Через два дня после переформирования нас отправили опять под Донецк. 'Напутствовал' нас командир гвардейцев и какой-то прибалт. Нас предупредили, что за бегство с поля боя или переход к противнику нас расстреляют.
   Через неделю был второй бой. Но какой-то странный. Выдали боезапас, забрали документы, все личные вещи и приказали занять неприметную позицию. Предупредили, что если сильно припрёт, то отойти мы можем только в ближайшую рощицу, потом обязательно подтвердить по рации отход.
   Потом подогнали ещё кого-то. Где-то в обед нас накрыло. И нехило накрыло. По нам и снайпера работали, и минометы. Выехал один БМП сепаров и нахально стал нас расстреливать издалека. А у нас самое сильное вооружение - это подствольник у зама и автоматы. Мы все откатились в какую-то рощицу. Зам отрапортовал по рации. Вот тут стали происходить странные вещи.
   Сначала рация уточнила, к той ли рощице мы отошли? Зам сказал, что да. Нам приказали ждать. Вот тут началось. Один залп "Градов" бабахнул по сепарам. Не знаю, попали или нет, далеко было. Зато два других залпа сделали из рощицы, в которой должны были сидеть мы, вот так вот. Мы сдуру перепутали дислокацию. Зам выключил рацию, что нас по сути, спасло. и мы пошли к своим.
   Наученные опытом, сделали огромный крюк. Пришли к своим. Те обалдели, нас когда увидели. Нам потом шепнули, что нас уже списали. Нацва кинулась на нас, но после пары очередей в воздух попрятались. Боезапас-то при нас был. Вот такое творится.
   Много потом было всего. Жуткий голод. Иностранные инструкторы. Нехватка всего! Патронов, брони, солярки. А потом 'градами' разнесли здание, где нас держали. Сепаров накрыло всех, а нас осталось пять человек. Вот мы и разбежались, кто куда.
   - Класс! Хоть стрелять-то умеешь?
   - Умею...
   - И то ладно. Только оружия у меня нет. Но предупреждаю сразу:
   нападать на меня бессмысленно, я тебя голыми руками уделаю, если надо будет. я действительно десантник. Равно как не надо кричать или совершать иные неадекватные действия. Пойдешь впереди, на всякий случай.
   - Понял, - буркнул Семен. - Но тебя будут искать.
   - Знаю. И не только мои. Здесь полно ополченцев и военных. Оружие какое-нибудь есть?
   - Только бинокль.
   - Чудак... - пробормотал Генрих. - Надо было хоть пистолет взять. Ладно, сделанного не воротишь. Давай двигай прямо по просеке, будем следы путать... Помни - в сторону не дергаться. Ты, вообще, куда направляешься?
   - В Мариуполь, у меня там дядя живет.
   - О, как совпало! И мне туда надо. Так что поживее. И как я сказал: только без глупостей.
  
   Глава 21
  
   На ходу анализируя ситуацию, Данзас пришел к выводу, что в ближайшее дни следует опасаться как своего спецотряда, вместе с бойцами Бумеранга, если их все-таки освободят, или без них, так и подразделений ВСУ, ведущих боевые действия с 'сепарами'. Насчет побега Семена было совершенно ясно, что если его и ищут, то совершенно в другом районе. А вести поиски во время боевых действий, да еще на самой границе с территорией, контролируемой силами ДНР - дело трудное и малоперспективное. На то, чтобы обыскать каждый метр территории, не хватит никаких сил. Так что операция по обнаружению дезертиров будет выполняться формально, без всякого рвения.
   Совсем другое дело - головорезы полковника Соловьева. Ради диска они будут искать его, Генриха, упорно, с 'огоньком', не щадя ни своих, ни чужих. Если, конечно, узнают о том, что Генрих, возможно, где-то поблизости.
   Данзас рассчитывал на худший вариант развития событий и самоуспокоением не занимался.
   Связь у бойцов Соловьева есть, технически они обеспечены неплохо, бойцов хватает. Если операция по освобождению Бумеранга удастся, численность отряда может увеличиться - все они там кровью повязаны. Хотя... может они понесут там такие потери, что преследовать Генриха не станут. А то и вовсе не смогут освободить этого Бумеранга - у противника тоже оружие имеется, и наверное, немало. И людей, способных с ним обращаться, раза в два, как минимум, больше чем у полковника. Но все же нужно предусмотреть и негативный вариант...
   К рассвету конвоируемый Генрихом Семен вымотался окончательно. За четыре часа они прошли всего шесть километров, хотя изрядно запутали следы, по нескольку раз пересекая встреченные по дороге ручьи и каменистые осыпи.
   - Надо искать убежище, - произнес парень, глядя на восходящее солнце.
   - Об этом не беспокойся, - Генрих осмотрел близлежащие холмы. - Здесь полно заброшенных шахт - самодельных 'копалок', так что нору для себя мы найдем быстро... Но для начала надо узнать, что поделывают наши противники. Поэтому сейчас мы заберемся во-он на ту горочку и немного понаблюдаем.
   На крутом пригорке мужчины остановились.
   - Держите, - парень протянул Данзасу бинокль.
   Более четверти часа Генрих внимательно изучал местность, а потом протянул бинокль назад Семену.
   - Смотри. Чуть правее холма с расщепленной надвое сосной на вершине... От нас где-то километров пять...
   Дезертир послушно навел оптику.
   По каменистому ущелью, держа оружие наготове, цепочкой двигались люди в камуфляже, не менее дюжины человек. В середине группы плелись трое каких-то людей, со связанными руками. Туловище каждого из них было также обвязано веревкой, которая соединяла пленников одного с другим.
   - Вот так-то, дружище, -Данзас похлопал Елецкого по плечу и отобрал бинокль. - Начинается веселье... Идут они назад в свой лагерь. Видел мужика с рыжей бородой? Это тот самый знаменитый Бумеранг. Он же Аркадий Павленко, один из лидеров 'сепаров'. Был пленен неделю назад каким-то подразделением ВСУ. Именно его мне и надо было вырвать из цепких когтей ваших бойцов.
   - Да знаю я, кто это, - слегка обиделся Семен. - что я, телевизор не смотрю?
   - Значит, операция удалась... Теперь ты мне веришь полностью?
   - Еще бы!
   - Я этим трем не завидую. А пока быстро отсюда уходим. Времени у нас час, чтобы забраться в шахту.
  
   Путь под меловыми скалами занял почти два часа. Бойцы отряда, ведомые полковником, собрав оружие и боеприпасы, двинулись назад, в сторону лагеря. Измотанные пленники шли в аръергарде, вместе с Виталием и Екатериной, готовых в любой момент оказать им медицинскую помощь. Захваченных троих боевиков Гордиенко поместили в середину колонны, связав им руки и заклеив рты. По бокам их охраняли Павел и Николай, время от времени подгоняя слабо передвигавших ноги мужчин прикладами.
   Отряд шел медленно. Группа Соловьева обогнула меловую скалу, сначала поднявшись в гору, а затем спустившись к речке. Неторопливо миновав водное препятствие, они очутились на ровной площадке, напоминающей террасу. С трех сторон ее окружал непролазный кустарник, а с четвертой обзор неприятелю загораживал холм.
   Евгений, Сергей и Павел, освещая мощными фонариками себе путь, направились к зарослям. Через минуту раздался шум моторов и из умело замаскированного укрытия показался транспорт группы - микроавтобусы и джип.
   - Мы почти на месте, - довольно бросил полковник Бумерангу. - через несколько минут нас доставят в лагерь.
   - Разве здесь есть проход?
   - Тропа достаточна для проезда транспорта.
   - И что дальше?
   - Приедем на то самое место, где назад вас захватили в плен.
   - Годится, -Аркадий повернулся к Феликсу. - Что думаешь?
   Усатый помощник среагировал вяло.
   - Мне не привыкать к ночным переходам. Отдохнем позже. Потом надо будет организовать два поста наблюдения внешнего пространства.
   - Само собой. - кивнул полковник.
   Вся группа быстро погрузилась в автомобили. Связанных пленников бросили на пол в одном из микроавтобусов.
   Дорога домой подходила к концу. Сидевший в джипе рядом с Евгением Феликс, приложив к глазам бинокль с прибором ночного видения, толкнул старого приятеля в бок.
   - Возле домов вижу вооруженных высокого мужчину и женщину в каких-то комбинезонах. Это наши?
   - Еще какие наши, - улыбался Неверов.
   - Посвети фарами на всякий случай, - расправил плечи Феликс.
   Удачное возвращение только придало сил всем участникам операции. Медсестры Екатерина и Дина ни на шаг не отходили от спасенных бойцов отряда Бумеранга, психолог Всеволод занимался Бумерангом и его заместителем Феликсом, связанных 'укров' заперли в подвале.
  
   Утро началось для Романа стандартно: разминка, бег по квартире за неимением возможности пробежки на улице из-за опасения 'засветиться', тренировка всех групп мышц, отжимания. В таком виде и застала его квартирная хозяйка.
   - Михаил Павлович просил, чтобы ты был у него через час, - сказала она с таким невозмутимым видом, словно каждый день видела отжимающегося мужчину.
   - По службе?
   - Да.
  
   Липатов не стал сильно изменять свою внешность - из квартиры вышел обычный житель столицы, спешащий по своим делам. Появившись перед одиннадцатью на Лубянке, он на лестнице столкнулся с подполковником Олегом Тишиным, заместителем начальника отдела управления спецопераций.
   - О-о, ну как дела, Липатов?
   - Какие дела, Тишин? У нас... делишки! - улыбнулся Роман. - Ну а у вас?
   Олег слегка закатил глаза и показал головой наверх:
   - А у нас... большие проводы. Кучу народу переводят в Крым. Кого - добровольно, кого - принудительно направляют. Буркова, ну и моего шефа - Сергиенко. Переживает старик за свое будущее.
   - А ты за свое? - усмехнулся Роман.
   - А как же! У нас всегда могут какого-нибудь мудака назначить.
   - Это верно. Извини, спешу.
   Они оба весело рассмеялись - все-таки много лет знакомства. Тишин по-дружески ткнул Романа своим кулачищем в живот.
   - Смотри, не сломай шею.
   - Постараюсь.
  
   Роман тихо зашел в приемную. Место помощника пустовало, из кабинета полковника доносились неразборчивые голоса.
   Липатов вошел без стука. За столом сидел Михаил Павлович, как всегда деловитый, даже слегка угрюмый. Рядом скромно стоял помощник, неприметный, но вездесущий.
   - А, Рома, входи, я жду! - полковник взглянул на Романа довольным взглядом и открыл какую-то поданную помощником папку. - проходи. Мы бюрократы, - он размашистым почерком подписал заполненный лист бумаги. - без бумажки мы букашки. Бюрократы. - он вложил подписанный лист в папку и отдал помощнику. - ну, я понял, все?
   - Так точно.
   - Раз все, меня нет.
   - Ясно, - помощник взял папку и миновав отошедшего в сторону Романа, прошел в свои владения.
   Липатов подождал, когда за парнем захлопнется дверь и улыбнувшись, сел напротив Беликова.
   - Ну, принес? - крепко пожал шеф руку Романа, спрашивая с надеждой.
   - Получите удовольствие.
   - Показывай.
   - Самый сок. - Роман раскрыл сумку и достал диск.
   - Ну-ну.
   Роман вставил новенький лазерный диск в компьютер на столе полковника и нажал на клавишу. - Опа!
   Липатов тут же надел наушники.
   Беликов смотрел не торопясь, смакуя каждый кадр. Он только покачал головой во время просмотра сцены с передачей денег следователю Юдину.
  
   - У себя, - помощник в приемной разговаривал с неизвестным по телефону. - Липатов у него. Хорошо. Включил вентилятор, - добавил секретарь, прислушавшись.
   Михаил Павлович снял наушники и покачал головой.
   - Вот это да, - он даже расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, ослабив узел галстука. - жизнь становится с каждым днем интереснее. Браво. Вот что Рома, - он встал из-за стола и подойдя к шкафу, открыл первую дверь. За ней оказался средних размеров сейф, выкрашенный в салатный цвет. Беликов достал оттуда увесистую папку в твердом бордовом переплете и раскрыв ее, показал Роману несколько цветных фото. - Здесь очень серьезный материал. - он ткнул в верхнюю фотографию, где были изображены два пожилых человека в белых халатах. Рядом стояли еще двое, постарше. В них Липатов, обладавший хорошей памятью на лица, узнал членов политбюро СССР середины 80-х годов. Далее шли черно-белые фото, размером поменьше, но тоже очень хорошего качества. Михаил Павлович перебирал фото с любовью, словно рассматривал свой семейный альбом.
   - За этот материал не только голову, - сказал он наконец со вздохом, укладывая назад фото в том же порядке - сначала черно-белые, потом цветные. - ну ты понимаешь... так что, - он закрыл папку. - возьми ты эти материалы вместе с диском, сынок.
   - Дядя Миша, но... - удивился перемене настроения шефа Роман.
   - Я что-то чую, - задумался Беликов, закрыв сейф. - нюх у меня как у старой суки.
   Наступившую тишину, разбавляемую только жужжанием вентилятора, внезапно нарушил помощник, несколько бесцеремонно распахнув дверь. - Михаил Павлович, вас. - он повертел пальцем.
   - Кто?
   - Из администрации президента.
   - Меня же нет! - удивился полковник.
   Помощник разочарованно развел руками - дескать, ничего не могу сделать.
   - Ладно, давай. - Беликов выключил вентилятор и стал собираться в дорогу.
   - Уже, - улыбнулся секретарь.
   Роман стал укладывать папку и диск в сумку. Михаил Павлович снял трубку персонального телефона, стоявшего на тумбочке у стены.
   - Да. Через пятнадцать минут? Хорошо. - он с досадой шлепнул трубку на рычаг.
   - Хорошо. препровожу. -секретарь синхронно положил трубку своего телефона в приемной, попрощавшись с неизвестным собеседником.
   Михаил Павлович вышел из задней комнаты в мундире. Он не любил форму и носил ее крайне редко, в исключительных случаях. При виде шефа в парадном Роман встал.
   - Прокатись-ка со мной, дружок, - с веселой злостью проговорил полковник. - Есть.
   - Сумку только не забудь. - улыбнулся Беликов.
  
   Машина следовала от Лубянки через Красную площадь к бывшему зданию ЦК КПСС.
   - Зашевелилась помойка, - полковник немного отдернул занавеску на стекле автомобиля. - сучьи отродья. Чувствуют, что жареным пахнет.
   - По-моему, за нами хвост. - отметил Роман. Сидевший рядом с шефом на заднем сиденье.
   - Да. Это помощник, - глянул назад полковник, тоже обратив внимание на белую 'Дэу', дышавшую вслед госавтомобилю. - Слушай меня сынок внимательно. Действуй как договорились. Если... что-нибудь со мной - они переглянулись. - кирпич на голову или еще чего-нибудь там - никому не верь. Я вот, еще крепкий. Дальше всю информацию лично ему, вновь назначенному. Мне кажется, ему можно доверять. Производит впечатление порядочного человека. Лично к нему так просто не прорвешься - не пускают, держат подальше от информации. Тебе нужно прямо к нему на дачу. Село Михалево. На развилке - налево. Понял?
   В молчании они преодолели остаток пути. Роман вышел у мавзолея.
  
   Часам к десяти туман рассеялся и жаркое июньское солнце стало потихоньку припекать все сильнее и сильнее. Бойцы отряда разложили на просушку влажные комбинезоны и завалились спать, выставив часовых-снайперов, которыми вызвались быть Дмитрий и его напарник Станислав.
   Соловьев, его адъютант Евгений. психолог и Бумеранг оживленно беседовали, обдумывая дальнейшую методику действий и взаимодействие с московским начальством.
   На скамью рядом с Аркадием опустился Всеволод, водрузил на стол стеклянный кувшинчик с дымящимся кофе, чашки, бумажный пакетик с чем-то сыпучим, бросил несколько алюминиевых ложек и блаженно зевнул.
   - Откуда напиток? - поинтересовался Бумеранг.
   - В этом доме, - Всеволод расставил четыре чашки и принялся разливать черную жидкость, -плитка рабочая, а нас есть и кофе и сахар... Угощайся.
   - Очень кстати, - согласился полевой командир. - Давно не виделись!
   - Давно. Рад видеть тебя живым и здоровым. Никаких проблем не было?
   - Да нет, -Бумеранг насыпал себе ложку сахара. - если не считать, что легко расстрелять могли.
   - Мы вовремя успели, -вздохнул психолог. - Жаль было бы тебя терять. Такой экземпляр...
   - Двадцать лет твоему эксперименту... знаешь, сколько раз меня могли шлепнуть?
   - Нам помогают боги.
   - Может быть...
   - Может, не стоит пока информировать общественность о том, что Аркадий спасен? - полковник отхлебнул кофе. - сообщить об этом только в Москву.
   - Во-первых, мое спасение будет иметь большое пропагандистское значение, -покачал головой полевой командир. - А во-вторых, наши враги уничтожены. Остался только этот человек.
   - Его поисками мы займемся в ближайшее время.
   - Ну, его нужно найти сначала, - усмехнулся Евгений. - учитывая, что я о нем знаю, его стоит ждать в Мариуполе. Не надо забывать о том, что компромат у него убойный.
   - Так уж и убойный, -Бумеранг размял сигарету. -ну зачистили прошлым летом один хутор. Заодно обряд провели, по всей форме...
   - И?
   - Филин сделал копию, -Бумеранг прикурил и посмотрел вдаль. -для вас делал, Всеволод...чтобы вы дали Усминскому ценные указания, как все это дело правильно проводить. Попросил нашего связиста оцифровать запись. Полный мудак!
   - Не мудак, а исполнительный работник, фиксирующий так сказать, процесс, - спокойно ответил психолог, промокнув салфеткой слезившиеся глаза. - вам скоро все равно потребуются мои услуги.
  
   Роман связался по мобильному с одним из членов следственной группы. Не прошло и пяти минут, как неподалеку от станции метро 'Китай-город' остановилась неприметная 'Мазда'. Как только водитель заглушил мотор, перед ним возник Роман.
   - Довези, мужик! Очень надо! - он выразительно большим пальцем полоснул себе по горлу.
   Водитель внимательно осмотрел Романа с головы до ног, после чего коротко сказал:
   - Садись!
   За рулем сидел майор Александр Трифонов - лучший специалист по сбору информации, которого знал когда-либо Роман.
   - Полезай назад и не высовывайся! - приказал шофер, и Роман заметил, что тот тоже немного нервничает.
   Липатов увидел двух молодых парней, внимательно, профессионально, процеживавших взглядом толпу, скопившуюся на транспортной развязке. Только отъехав на достаточное расстояние, Александр обратился к Роману:
   -Поднимайся- пронесло!
   После того как Роман нормально расположился на сиденье, шофер сказал:
   - Возьми дипломат. Рядом с тобой лежит. Шеф сказал, подбросить тебя до одного здания в самом центре.
   - Мы это с ним еще вчера обсуждали.
   Александр кивнул. Машина заехала в один из столичных дворов - колодцев. Роман вышел, перекинув сумку через плечо и держа в руках кейс. Он прошел еще два проходных двора, пока наконец не попал на стройплощадку. Расселенные, готовые под снос дома был огорожены, но не слишком усердно, поэтому подполковнику не пришлось преодолевать препятствие в виде высокого забора. Он прошел через один нежилой корпус дома в другой. Двери подъездов и первые этажи были наглухо заколочены металлическими листами, чтобы его не облюбовали местные подростки со своим девицами, чтобы окрестные бомжи не превращали заброшенный дом в притон и не устраивали пожаров, как это часто бывает. Но такие предосторожности не были преградой для зрелого крепкого мужчины, каким был подполковник. Ловко перепрыгивая через кучи строительного мусора, проходя через пустые коридоры лабиринтов пустых зданий, плотно примыкавших друг к другу, он наконец вышел к широким прямоугольникам окон, выходившим на относительно тихую улочку. Оглядевшись по сторонам, Роман обнаружил среди строительного мусора несколько деревянных ящиков. Поставив их друг на друга, он встал на этот импровизированный постамент и огляделся.
   Это неприметное трехэтажное здание тоже было на балансе администрации президента. В ней располагалась часть подразделений администрации, в частности служба протокола, управление по внешней политике и референтура.
   Роман вытащил из кейса хитрое приспособление на штативе. Расположив его на предварительно очищенном от толстого слоя пыли подоконнике, он закрепил устройство в виде вертикальной металлической палки с двумя отходящими от нее трубками, направленными в сторону окна на третьем этаже в здании напротив. Отрегулировав направление, Роман нажал кнопку.
   Розоватый лучик лазера, практический неразличимый в дневном свете, тут же отобразился на оконном стекле. Липатов, направив его так, чтобы луч проходил через провод контактной электросети, надел наушники и включил записывающее устройство.
   - Ну и шо... - донесся до него чей-то бас. - заходите. Шо же все-таки случилось?
   - А вот у этого деятеля спросить надо, - раздался приятный баритон.
   - А я что? Я ничего. Все так... - донесся чей-то несколько испуганный окающий голос.
   - Все да не все! - напирал баритон.
   - Что ж все-таки случилось?
   - Полчаса назад явилась ищейка из гебе и говорит: есть материал о нелегальной торговле человеческими органами.
   - Это провокация, - отозвался бас.
   - Я все сделал, как велели. - оправдывался обладатель окающего голоса.
   - Помолчал бы, - снисходительно заметил баритон.
   - Гебе сказал мне и про врача! - поставил своих собеседником перед неким фактом окающий.
   - Про какого врача? Он же законсервирован! - оживился бас.
   - Там исключительный случай! Ну он же работает с этим... героем Новороссии...
   - Не о том говорит коллега! - вмешался баритон. - Если гебе найдет документы по сделанным операциям...
   - А что, - перебил его бас. - гебе уже никому не подчиняется?
   - Разные люди. Бывает вылезает такой честный, очень принципиальный. Откуда только берутся... плохо! Очень плохо! Надо срочно документы по этим сделкам вывозить, но как? Гебе я не доверяю... - окающий умолк.
   - МВД надо подключить, - вступил в разговор баритон. - я вот сейчас направляю в Крым одного майора, надежного. Некоторые документы он возьмет с собой.
   - Да МВД тоже хороши, - разочарованно протянул окающий. - хапает и хапает и ртом и...
   - Идите вы все в жопу, - разозлился бас. - нельзя что-ли на эту ищейку управу найти...
   - А я считаю... - начал баритон, но внезапно послышался стук хлопающей двери и молодой голос воскликнул:
   - Извините, необходимо провести технический осмотр кабинета!
  
   Роман резво упаковал аппаратуру и спрыгнув со своего постамента, бросился назад. Под подошвами хрустели строительный мусор, штукатурка и стекло. Звуки глухо отдавались в огромном пустынном здании. Он бежал по ступенькам и деревянным настилам, скорее к выходу из этого пустынного лабиринта.
   А через минуту появились и 'минотавры' - молодые крепкие парни, веером рассыпавшиеся по этажам и закуткам территории стройплощадки. ФСО крепко знала свое дело - сотрудники быстро перекрывали один за другим возможные выходы с нее на улицу.
   Роман выпрыгнул, словно Бэтмен, из окна выходившего в узкий темный колодец двора на каменный парапет арки, с сумкой на плече, держа в руках кейс и затем, вцепившись свободной рукой в висевший провод, перелетел на асфальтовое покрытие двора. Удачно приземлившись, он бросился в подворотню, выходившую на бульварчик, где его должен был ждать в машине Александр.
   Спустя минуту подполковник, тяжело дыша, уже сидел в 'Мазде', ехавшей в сторону аэропорта 'Шереметьево -2'.
   До аэропорта им удалось добраться сравнительно быстро. Все было как обычно: длинные ряды таксистов, автобусы, людской муравейник. Роман взглянул на часы: до вылета рейса на Симферополь еще два часа.
   - Подожди меня в машине, - сказал он Александру. - заодно посторожишь сумку и кейс.
   - Ты один справишься?
   - Не боись! Пройду сквозь стену, - улыбнулся Роман и хлопнул дверью.
   Узнав, что пассажир Юдин уже зарегистрировался на рейс Москва-Симферополь, Роман направил свои стопы в вип-зал аэропорта: уж он очень хорошо знал привычки майора.
   В баре вип-зала, несмотря на умопомрачительные цены, практически все столики были заняты. Липатов спокойно подошел к стойке бара и терпеливо прождал минут пять, пока перед ним не очутилась красивая барменша с красной шапочкой на только что уложенных волосах.
   - Здравствуй, Ромочка! - обрадовалась барменша, метнув на Липатова коварный взгляд. - Что будем сегодня пить - водочку или коньячок?
   - Привет, Верунчик! - наклонившись над стойкой, сказал подполковник. - Я не пьянствовать, я по делу!
   Стреляя глазами, Вера продолжала выполнять пожелания вип-посетителей.
   - Кто? Кто тебе нужен-то? - заговорщески подмигнув, спросила кариглазая Вера, агент Лубянки с десятилетним стажем.
   Липатов вытащил фото Юдина.
   - Подойди к Смирнову, нашему администратору. Скажи, что от меня. Он поможет... Йес, плиз! - скороговоркой сказала Вера следующему клиенту.
   Липатов зашел в служебное помещение, и повертел головой по сторонам.
   - Вам что? - спросил халдей, парнишка лет двадцати.
   - Позовите Смирнова. Скажите - от Веры... - заговорщически сказал Липатов.
   Через несколько минут в сопровождении молоденького халдея появился администратор Смирнов. Он близоруко взглянул на Романа.
   - Я из ФСБ, - стал доставать удостоверение Липатов.
   Но Смирнов перебил его:
   - Знаю. Только что разговаривал с Верой. Идемте.
   Они прошли в комнату охраны, где на экранах мониторов бар был как на ладони. Роман тщательно осмотрел весь зал квадрат за квадратом. Наконец за одним из столиков он увидел Юдина в безукоризненном сером костюме. С модной прической и темных очках тот был похож на типичного дипломата. Майор уже покончил с закусками и принялся за очередной бокал легкого немецкого пива.
  
   Липатов глубоко вздохнул и покосился на охранника. Мужчина в униформе углубился в свой айфон - клиент Романа его явно не интересовал.
   - Вам понадобится какая-нибудь помощь? - спросил он только, видя, что Роман собирается уходить.
   - Справлюсь, - ответил Липатов, вставая из-за стола и раскланиваясь со Смирновым.
   Узнав у таможенников, что майор летит в Крым с дипломатическим паспортом, Роман засел в комнатке-отсеке одного их хозяйственных помещений и стал ждать. Идя на посадку, майор неизбежно должен был пройти мимо него.
   Так оно и оказалось: слегка погрузневший, расслабленный после бара, майор шел на посадку, помахивая чемоданчиком.
   Роман налетел на него коршуном, сбоку, буквально сняв майора 'с дистанции'. Не давая тому опомниться, он уволок Юдина в служебный туалет и схватив его за горло, тихо потребовал:
   - Документы, которые тебе передали!
   - Руки прочь от... - попытался выкрикнуть майор, но захлебнулся: рука Липатова железными клещами сдавила ему горло.
   Роман увидел, как у прижатого к отделанной кафелем стене майора вытопорщилась рубашка, сквозь которую проступили прямоугольные очертания. Липатов быстро расстегнул несколько пуговиц и увидел приклеенный изолентой к груди Юдина тонкий клеенчатый пакет с какими-то бумагами внутри.
   'Прямо как партбилет у сердца', подумал Роман и оторвав пакет от насмерть перепуганного и не думающего о сопротивлении майора, положил его к себе за пазуху. Только тогда он отпустил Юдина, который тут же безвольно сполз по стенке.
   - Ты покойник! Ты труп! - только и вырвалось у него.
   - От трупа слышу, - гордо парировал Роман и покинул туалетную комнату.
  
   Глава 22
  
   - Пора связываться с Москвой, - заметил полковник, допив кофе.
   - Есть, - Евгений открыл ноутбук. - сообщим им приятные новости.
   - Здесь есть нормальная связь? - поинтересовался Бумеранг.
   - Будет, - обнадежил его Евгений. - по спутнику.
   Разговор длился не меньше получаса, сначала разговаривал полковник Соловьев, потом Бумеранг. Наконец по завершении столь длительной беседы Борис Николаевич коротко подвел итоги:
   - Часть группы перебазируется в район Мариуполя и вместе с местными ополченцами должна будет вести активные поиски этого Данзаса. Бумеранг вместе с нашими врачами направляется в Новоазовск на специально оборудованную базу. Увы, Аркадий, вы пока не можете в полной мере возобновить командование силами ополченцев.
   - Зачем мне ехать? - парировал его Павленко. - если я в прекрасной форме.
   - Мы обязаны провести определенные медицинские процедуры, - вмешался Всеволод. - вы же в курсе дела, Аркадий. У нас есть график, и мы должны его придерживаться. Сегодня вы чувствуете себя хорошо, а завтра? Возражений быть не может: вы едете с нами в Новоазовск.
   - Феликс едет тоже?
   - Скорее всего, хотя насчет него специальных инструкций не получено.
  
   Было часов пять пополудни. Солнце продолжало жарить, но уже не так активно, как днем. Один за другим просыпались и приходили во двор члены группы. Когда весь отряд был в сборе, полковник кратко изложил последние новости.
   - В общем, задача практически выполнена. Осталось перевести Бумеранга вглубь территории, контролируемой силами ДНР. Я думаю, не стоит терять времени. После обеда будем собираться.
   - Кто займется поисками этого десантника?
   - Все, кроме врачей.
   - Что делать с пленными?
   - На ваше усмотрение. Так как мы действуем нелегально, то и пленных у нас нет.
   - Тогда, полковник, - взял слово Виталий, - мы поступим с ними по собственному усмотрению.
   Расправившись с приготовленным на скорую руку нехитрым обедом, группа бойцов во главе с Виталием пошла в подвал к пленникам.
   Спокойствие последних часов пленников было нарушено.
   В подвал вошли возбужденные и радостные от предвкушения какого-то события трое вооруженных мужчин.
   - Подъем! - воскликнул Павел, помахивая пистолетом-пулеметом 'Кедр'.
   - Шевелись! - Николай пнул ногой замешкавшегося боевика.
   Бывший участковый сжался в комок и с трудом поднявшись из-за связанных изолентой рук, встал рядом с остальными пленниками.
   - На выход! - Павел мотнул головой в сторону полуоткрытой двери.
   - Кто вы такие? - поинтересовался участковый.
   - Поговори мне еще! - Павел оскалился. - Живо на улицу!
   У входа в подвал заложникам снова заклеили рты и связав им ноги, бросили на пол салона подогнанного вплотную к дверям микроавтобуса.
   - Вот и мясо погрузили! - отметил Евгений, скаля зубы в
   глумливой ухмылке. Он уже переоделся и стоял в прихожей. Полковник зашел на кухню, где Екатерина и Дина не скрываясь, кололи себе тонкими иглами, как у диабетиков, маслянисто-желтое содержимое одноразовых шприцев. Это еще что такое?
   Память полковника пошла вглубь... пичкали им на лекциях во время сборов о новейших фармакологических достижениях.
   - Зет-два? - спросил он, давая понять, что в курсе дела.
   - Зет-пять, Борис Николаевич, - взглянула на него Дина. Зрачки уже у нее были расширены, но глаза не бестолковые, а осмысленные.
   Соловьев все понял. При такой физической и психологической нагрузке доза химии была в самый раз, для поднятия тонуса. Эффективный препарат, растормаживающий мозговую корку-подкорку, ломающий все моральные барьеры. Полковник не завидовал заложникам, отправляющимся с этой компанией... в последний путь.
   Всех трех пленников уложили словно шпроты в банке. Собрав все необходимое в две сумки, группа из шести человек во главе с Виталием на двух машинах - микроавтобусе и джипе - поехала в тыл, на каменистые холмы.
   Ехали недолго. Машины остановились в предгорье, у выдутых ветрами причудливой формы глыб песчаника. Здесь вся группа в составе Виталия, Павла, Николая. Сергея и двух девушек устроила привал. Пленников вытащили из машины и усадили у валунов.
   Перед ними появился Сергей и критически осмотрел всех троих.
   Пленники испуганно мычали, дергая головами. Но тщетно - на их потуги не обращали никакого внимания.
   - Почему здесь? - Сергей обратился к Виталию.
   - Никто не помешает, - Виталий взглянул на скалы напротив. - Этот участок ниоткуда не просматривается. Вероятность обстрела равна нулю.
   - Все захватили? - подал голос Николай.
   - Да! - Виталий взглянул на каменную гряду. - Начинайте...
   Дюжий Павел вытащил сумку. У двух пленных он разрезал куртки и рубахи, обнажив им торсы. Мужчины и женщины были возбуждены, физически чувствовалось, как в душном вечернем мареве медленно раскручивался смерч злобного веселья и торжества.
   Двух беспомощных пленных, бывших участкового и тракториста качки Павел с Николаем перетащили на разогретые летним солнцем камни. Справа на подставке была установлена позолоченная фигурка. Возле нее стоял объемный серебряный сосуд.
   Каждого из двоих пленных держало за руки и за ноги по одному человеку. Причем Сергей и Виталий уселись на ноги заложникам. У Дины заблестели глаза, и она, взяв скальпель, нарочито медленно подошла к извивающемуся пленнику.
   Экс- участковый безропотно закрыл глаза.
   - А теперь, - торжественно сказала Дина, - мы принесем тебя в жертву нашему богу. Прими этот дар, Шипе-Тотек.
   Пленник бешено вытаращил глаза и замычал.
   Дроздецкая коротко, без замаха вспорола пленнику кожу на груди.
   Павел, напрягшись всем телом, держал извивавшемуся заложнику руки мертвой хваткой.
   На соседнем камне творилось то же самое.
   Дина взяла второй нож, побольше и воткнула его между ребрами экс-участкового, расширяя рану. Наконец она осторожно залезла рукой в резиновой перчатке в образовавшееся отверстие и сменив нож на скальпель, наконец вытащила еще бившийся кроваво-красный комок. Влюбленными глазами поглядев на него, она передала его Виталию. Тот, отпустив переставшего дергаться пленника, взял скользкий трофей и подняв его над сосудом, пронзил его острым, как бритва, ножом. Кровь медленно полилась в сосуд, провожаемая внимательным взглядом медика.
   Рядом физически более сильная Екатерина действовала проще - она небольшим тесаком вскрыла грудную клетку жертве и отделив затем скальпелем от артерий вожделенный предмет, также отдала его Терпугову. Трепыхавшийся экс-тракторист, закатив глаза, затих. Медик опустошил и второе сердце в серебряную тару. Глаза экзекуторов горели смесью дикости и лихости. Жизнью заложников распоряжались те, на чьей стороне сила.
  
   Будучи свидетелем садистской расправы над своими товарищами, третий пленник от ужаса обмочился и потерял сознание. Члены группы возбужденно дышали, видя, как Виталий, подливая в сосуд какие-то жидкости из прихваченных с собой пузырьков, готовит чудовищный напиток.
   - Тащите третьего! - распорядился Виталий.
   - Он без сознания! - констатировал подошедший к пленнику Павел.
   - Черт! - Терпугов закупорил сосуд и аккуратно поставил его на землю. - Динка, подколи его стимуляторами, чтобы он пришел в себя! Безчувственная кукла нам не нужна.
  
   Проснувшись, когда вечернее солнце перестало нещадно палить, Генрих высунулся из-за камня и быстро осмотрел склоны.
   За несколько утренних часов они с Семеном прошагали семь километров, взобрались на скалу, высившейся над долиной, и заняли удобное положение в неприметной пещере. С высоты почти в пол-километра вся местность была как на ладони.
   Семен подполз поближе и дернул Данзаса за рукав.
   - Что нибудь видишь?
   - Пока нет. На, сам посмотри. - десантник приник к окуляру.
   Солдат снова стал изучать долину. Спустя десять минут ему это занятие надоело. Пространство под ними было пустынным, хотя и не слишком хорошо просматривалось. Нигде не поднимался дымок от костра, не передвигались цепочки фигур, не сверкало стекло бинокля или оптического прицела.
   Наконец до них донесся какой-то шум.
   Генрих снова взял бинокль и увидел, как у каменной гряды остановились две машины и из них вышло несколько его бывших соратников по спецотряду. Затем Павел и Николай выволокли трех связанных мужчин в камуфляжной форме.
   'Куда они их волокут... что за фигурки кладут... Вот черт...'
   Когда пленников раздели до пояса, Данзас понял, что сейчас будет. Он вглядывался в окуляры бинокля, наблюдая, как у беспомощных людей вырезают сердце. Генрих ничем не мог им помочь.
   'Полоумные сектанты! Да, во время боевых действий этим мразям раздолье - осуществляй свои безумные фантазии сколько хочешь, благо, 'материала' достаточно... и главное, все ведь - хорошие профессионалы, так просто сними не справиться...'
   Данзас опустил бинокль и задумался.
   - Что там такое? - увидел резкую перемену настроения на лице у товарища Семен.
   - Посмотри что вытворяют, сволочи, - дал ему бинокль Генрих. - Это от них я сбежал вчера.
   Дезертир взял бинокль и улегся на место отстранившегося Генриха.
   Понаблюдав за проводимыми 'операциями', за кровавым жертвоприношением Шипе-Тотеку, Семен шумно выдохнул воздух и ощутил, как по коже пробежали мурашки.
   Это потрошение живых людей он не забудет никогда в жизни. Семена затрясло, отбросив бинокль, он быстро повернулся назад и согнулся, освобождая желудок от съеденного утром легкого завтрака.
   Данзас сглотнул вязкую слюну и хлопнул товарища по плечу.
   - Не раскисай!
   Дезертир потряс головой, вытер рот грязным платком и прислонился к стене.
   - Блин, не думал, что такое бывает в реале...
   - Вот с кем мне пришлось работать, - Генрих с тоской ощупал диск в кармане. - вот от них-то и нужно нам держаться как можно дальше. Мои поиски они будут продолжать - я прикончил их товарища, а главное, у меня есть вот это видео с их 'проделками'. Поэтому мне и надо добраться до города.
   - Ага, - перевел дух Семен. - жаль выстрелить не из чего...
   - На такой дистанции нам их все равно не достать, наставительно заметил Генрих. - к тому же уровень боевой подготовки у них приличный.
   - Как стемнеет, пойдем. Главное - до трассы добраться, там какая-нибудь машина нас подберет.
   - Только нам не каждая подойдет, - поправил его Данзас.
  
   Тем временем бывший литейщик Юрий Суторихин пришел в себя. Он приоткрыл глаза, и увидел нескольких человек - мужчин и женщин, склонившихся перед ним. Их комбинезоны были заляпаны кровью.
   - Он очнулся. - сказал один.
   - Вот и славненько, - отметил другой. - тащите его сюда.
   - Слабоват ты у нас оказался, - заметил по виду главный, мужчина лет тридцати пяти, с немного помятым лицом и тонкогубым ртом. Он нервно переминался с ноги на ногу. - но ты послужишь солнцу. Тащите топор.
   Пленник задергался.
   Павел с Николаем подскочили с боков, схватили Юрия под руки и уложили спиной на камень.
   - Я - бог! - сказал Евгений и наклонился к человеку, разглядывая. В приливе наркотического возбуждения он остро хотел командовать и демонстрировать свою власть.
   - Это хорошо, - сказал Виталий и, прижав рукой туловище пленника к камню, протянул нож: - Давай.
   - Вот ты думаешь, что я такой монстр инопланетный, злобный пришелец, пожиратель людей, вместо водки потребляющий экстракт из человеческой крови и закусывающий копченой ягодицей. - засмеялся Евгений. - Нет. Но мой бог во мне. Бог, которому я приношу вот эту жертву. Ну конечно, и для себя тоже.
   Екатерина вцепилась в ноги пленнику и Неверов действовал четко, заученными движениями: одно движение ножом, другое - словно на тренировке - и третье трепыхающееся сердце ушло в руки Виталия.
   - Теперь еще голову, - сказал медик. - доведем обряд до конца.
   Неверов подбросил в руке тесак, примерился и широко размахнулся. Голова отлетела, как кочан капусты и потоки крови залили и камень, и помощников палача. Юрию повезло, что к этому моменту он был уже мертв...
   - Посмотрите, что делают! - тихо воскликнул Семен, передавая бинокль Генриху. - Какой ужас!
   А внизу, в долине, уже шло веселье: чаша с кровью переходила из рук в руки, когда она была опустошена, голову члены группы стали кидать друг другу, словно играя в волейбол. Вакханалия длилась около получаса. Наконец Виталий убрал чашу и идолов, женщины сложили в сумку операционные принадлежности. Дисциплинированно, словно по команде, члены группы сдирали с себя резиновые перчатки и скидывали комбинезоны, как оказалось, надетые на голое тело. Переодевшись в камуфляж, они свалили вскрытые, растерзанные тела пленников в кучу и Павел, облив тела бензином из небольшой канистры, поджег их. В огонь отправилась и окровавленная одежда.
   - Теперь можно и в путь, - удовлетворенно заметил Терпугов, бодрый, помолодевший.
  
  
   Солнце клонилось к закату. Генрих и Семен составляли план дальнейших действий.
   - Ладно, давай попробуем пройти до той вершинки, а там посмотрим. Таблеточку не хочешь? - Генрих расстегнул клапан аптечки и достал пузырек с фенамином.
   - Это что?
   - Допинг, -Генрих протянул ему лекарство на ладони. - Только не подумай, что я наркоман. Объясняю: это медицинский препарат, позволяющий долгое время не спать и быть бодрым. Основной компонент наркотик, но я хорошо знаю дозировку, чтоб здоровье не повредить... В нашем положении без допинга не обойтись, стрессы слишком серьезные.
   - Это не очень опасно?
   - Если не злоупотреблять.
   - Давай, - махнул рукой парень. - В нашем положении хуже не будет...
   Данзас широко улыбнулся.
  
   Генрих вытащил из кармана карту.
   - Двигаемся по лесному массиву направо. Рано или поздно выйдем к трассе.ждем проезжающую машину... Главное - не попасться регулярной украинской армии или ополченцам. Только машина с гражданскими.
   - А возьмут?
   Данзас покопался в карманах, извлек упаковку долларов и продемонстрировал Семену.
   - Вот решение.
   - Ну ты точно спец, - Семен широко улыбнулся. - Нигде не пропадешь...
   - Ну теперь руки в ноги и марш-бросок до трассы!
   Среди поросших кустарником холмов фигуры экс-майора и дезертира выглядели нереальными. Скуластое лицо Семена, освещенное предзакатным солнцем, покрылось бисеринами пота, и выглядел он намного более уставшим, чем его старший товарищ.
   Генрих действительно тяжело дышал, но мощные бугры его мышц, перекатывавшиеся под майкой, заставляли поверить в то, что он выдержит всю дистанцию.
   Лесополоса кончились, и беглецам все чаще стали попадаться мелкий кустарник или одинокие деревья. Словно предчувствуя приближающуюся цель побега, они повеселели и ощутили новый прилив сил.
   Семен попытался закурить, но Данзас вдруг схватил его за руку и притянул к земле.
   - Потом!
   Они молча прислушались: где-то вдалеке слышался шум мотора. Данзас жестом приказал оставаться на месте и стал подниматься на холм, поросший жесткой, выгоревшей под солнцем травой и кустарником.
   Семен положил сигарету назад в пачку и с тревогой следил за экс-майором,
   ожидая его команд, Вскоре тот махнул рукой, и парень, с опаской прижи-
   маясь к земле, поспешил к нему.
   - Вот и трасса, - скорее почувствовал, чем услышал он шепот Генриха. Семен выглянул из-за кустика и действительно увидел черную ленту трассы,
   извивающуюся посреди степи.
   Трасса была пустынной, и только далеко-далеко были видны светящиеся точки машин, двигавшихся по трассе, словно светлячки по черной ленте.
   Они хотели уже спуститься вниз, как вдруг из-за поворота выскочил
   груженный солдатами грузовик 'Урал', проскочил мимо и вскоре растворился в сумерках.
   Генрих и Семен, прислушиваясь, вышли на трассу, и парень махнул рукой влево:
   - Этот путь ведет в Мариуполь!
   Теперь они побежали вдоль трассы, внимательно прислушиваясь, не раздастся ли шум мотора.
   - На всякий случай нужно рассредоточиться: вдруг они сумели нас вы-
   числить, - со вздохом поморщился Данзас. - Ты иди на ту сторону трассы
   и чуть приотстань.
   - А что у тебя имеется из оружия?
   - Только нож и граната.
   - Маловато.
   - Ладно, работаем!
  
   Через несколько минут за их спинами послышался шум мотора, и Генрих
   поднял руку, пытаясь остановить зеленую "девятку" но лихо взвизгнув шинами, не жалея резины, машина рванулась вперед и едва не задела Данзаса.
   Минут через пятнадцать показался автофургон. Водитель, сидящий в кабине
   один, не испугался людей на трассе и начал притормаживать машину.
   - Что, сынки, в Мариуполь едете? - с улыбкой спросил пожилой мужчина, сидевший за рулем.
   - Ну, батя, от тебя ничего не скроешь! - в тон ему ответил Данзас и
   улыбнулся.
   - А как же! - водитель был доволен. - У самого один служит в местном саперном батальоне. Ну а я - по снабжению. Прямой выход на местного начштаба есть! - с гордостью подмигнул он. Чем могу быть вам полезен? -
   спохватился он.
   - До города! - проговорил Семен, надеясь, что у мужчины не возникнет желания задавать лишние вопросы. - подвезите нас хотя бы до нефтеперерабатывающего завода.
   - Ну так! - улыбнулся мужчина, обрадовавшись. - Я живу неподалеку, нам совсем по пути! - Он завел мотор.
   Генрих с парнем уселись в кабину рядом с гостеприимным водителем.
   автофургон, продолжая чихать и кашлять, вскоре скрылся в темноте, а беглецы почувствовали себя намного более в безопасности.
  
   Их путь прошел без происшествий. Они тепло попрощались с подвезшим их снабженцем и довольно быстро добрались до кальмиусского микрорайона, где жил, как пояснил Семен, его двоюродный брат Геннадий.
   Он жил в старой пятиэтажке, идущей параллельно железнодорожным путям, за которыми начинался пустырь.
   - Стандарт, - извиняющимся тоном проговорил Геннадий, открывая дверь подъезда; чип ключ от домофона он взял с собой заранее. - Мы не из богатых. Зато завод близко, пешком хожу на работу.
   -Я в такой же жил, - улыбнулся Данзас, - а до этого в общаге.
   Поднялись на третий этаж.
   Геннадий открыл дверь квартиры и сначала впустил туда гостей, потом зашел сам.
   - Проходите.
   - А это мой ангел-хранитель! - воскликнул Семен, представляя Данзаса. - Знакомьтесь: незаменимый в своем деле майор Генрих Данзас! - не без пафоса продолжил он.
   - Здравствуйте, - кивнул Геннадий, задумчиво оглядывая их с головы до ног. - меня зовут Геннадий, обратился он к Генриху, - вот уж кого не ждал. Ты пока переодевайся в гражданское - шмотки в шкафу, -кивнул он головой по направлению к спальне, повернувшись к родственнику.
   - Ладно, сейчас! - махнув рукой, ответил Семен.
   - Я его двоюродный брат, - представился он, протянув руку, крепко пожал, затем неожиданно добавил с хитрой улыбкой: - А вы с противоположной стороны, не так ли? - Усмехнувшись замешательству Генриха, он похлопал его по плечу. - Сойдет! - Он посмотрел на вернувшегося Семена. - Так что у вас случилось?
   За бутылкой домашнего самогона Семен многое успел рассказать двоюродному брату из последних недель своей жизни.
   Помолчав некоторое время после окончания его рассказа, Геннадий задумчиво произнес:
   - Да-а, многое пришлось тебе испытать: обстрел, плен, избиения. Чудовищные дела творятся...
   - Хорошо, удалось сбежать от них! - с горячностью произнес Семен.
   - Конечно, хорошо - думая о чем-то своем, кивнул Геннадий. -три четверти из твоей группы погибло - это не шутка. Тебя ищут, наверное? Никому не давал о себе знать?
   - Некогда было.
   - Это правильно, - вздохнул Геннадий. - сейчас свяжемся с твоими родными, они тебя спрячут.
   - Генриху тоже надо помочь, у него еще похлеще дела! - встрепенулся парень.
   - От своих сбежал? Откуда? - быстро сориентировался Геннадий.
   - Он наемник, но не совсем.
   - Как это?
   - Бывший майор ВДВ, заброшен к вам в составе спецгруппы МЧС. - вмешался в диалог Данзас.
   - МЧС?! Зачем? - искренне удивился Геннадий.
   - Освобождать небезызвестного Бумеранга, - хмыкнул Генрих, но не стал распространяться о подробностях. - Так получилось. Но вы знаете, я сбежал от них: они хотели меня убить за невыполнение приказов!
   - А вы гражданин России? - неожиданно спросил Геннадий.
   - Да. -Данзас несколько растерялся от этого вопроса.
   - Хорошо, Генрих. Не знаю, смогу ли тебе помочь: СБУ сейчас лютует, проверяет всех на причастность к сепаратистам, а у меня родители жены сейчас на той стороне, в Северодонецке.
   - Я не хочу, чтобы у вас были из-за меня проблемы. Мне нужно сутки-двое пересидеть, а потом я буду пробираться на восток самостоятельно.
   - Насчет тебя, Сема, я сделаю все, что в моих силах, конечно, если ты, конечно, не будешь делать глупости! - Хитровато прищурившись, он взглянул в глаза родственнику.
   - Да брось ты! - с волнением воскликнул парень, даже запинаться начал. - Что я, маленький, что ли? Буду сидеть тихо!
   - Ну-ну, не нужно так волноваться, - улыбнулся Геннадий. - Попытаюсь что-нибудь сделать. Кто еще знает?
   - Да только старикан один, нас до города подвозил. Но только до нефтеперерабатывающего завода.
  
   Когда Семен ушел отдыхать, Геннадий подошел к Генриху и тихо спросил:
   - Чем я могу помочь?
   - Мне надо связаться через интернет с одним знакомым, - с ходу взял быка за рога Генрих, - можешь обеспечить? Комп есть?
   - Имеется...
   - Я могу поработать на нем?
   - Можешь... только осторожно. Ты хочешь написать своим? Я бы не хотел, чтобы ты отсюда связывался с вашей разведкой.
   - Нет. Это никакая не разведка, это частное лицо, - успокоил Геннадия Данзас. - чем скорее я это сделаю, тем для тебя же лучше. И тогда я надеюсь, смогу решить свои проблемы.
   - Сколько на это уйдет времени?
   - Думаю, дня два.
   - Что ж, это время я могу разместить вас у себя. Ладно, выходи в интернет, - предложил Геннадий свой ноутбук и сообщил пароль.
   Данзас сконфуженно почесал затылок, не зная, что и сказать.
   -Я буду соблюдать меры предосторожности, -постарался он уверить хозяина.
   Выходить в интернет при Геннадии ему совсем не хотелось.
   - В общем, это надежный человек.
   - Ладно, не тушуйся, работай, - Геннадий вышел из комнаты.
  
   Оставшись один, Генрих быстро просмотрел содержимое диска. Понял, что ситуация оказывалась более тревожной, чем он предполагал. Нужно было срочно связаться с Виктором Ивановичем. Информация была такая важная и сногсшибательная, что приходилось рисковать. Иного выхода не было.
   Использовать как посредника Витю Райского было выгодно и безопасно.
   Телефонный звонок прозвучал в тот самый момент, когда за секретарем захлопнулась дверь. Витя Райский не торопился - поднял трубку после третьего гудка.
   - Да... Это ты?!... Сейчас...выключу.
   Райский поднялся с кресла и почувствовал легкое волнение. Генрих не стал бы звонить просто так: значит у старого приятеля возникли проблемы.
   - Где ты колесишь? - донесся его грубоватый, но вместе с тем заинтересованный голос вместо приветствия. - Мариуполь?! Что ты там забыл? Бумеранга освобождал? Ну и как удачно? Мне и прежде, Генрих, этот бывший автомойщик был не больно симпатичен, но после его последних заявлений о наступлении на Киев, мне кажется, что он клинический идиот! Ты бы почитал, какие он интервью давал! А ведь как-никак представлял ополченцев на Минских соглашениях...
   - Привет, - проговорил в экран Генрих и развернул компьютер так, чтобы Данзаса было лучше видно. - похоже, его освободили вчера ночью. Сегодня в новостях передавали, что он собирается дать первое после плена интервью.
   Рожа, конечно, помятая у него была во время репортажа.
   -Так в чем дело?- спохватился Виктор. - Ты говорил, что вместе с какой-то группой летишь, вроде МЧС. А я вижу - ты один. Возникли проблемы?
   - Еще какие, - отозвался Генрих. - Там все бандиты. Все. Понимаешь, старик? Банда головорезов, в том числе женщины. Я у одного из убитых боевиков Бумеранга нашел видео, как мои товарищи по оружию живым пленникам вырезают внутренности. Потрошат их, понимаешь? Сердце у них вырезают. Ты представляешь, часть группы поклоняется богу ацтеков Шипе-Тотеку и приносят ему жертвоприношения!
   На экране было видно, как Райский помотал головой.
   - Ты хочешь сказать, что под видом зачисток проводятся ритуальные убийства? - судя по качеству звука, он машинально понизил голос. - прямо не верится...
   - Не совсем так, - перебил его Генрих. - Боевые задачи они выполняют хорошо. Но вот что касается мирного населения...
   - Ну, и?...
   - Похоже, некоторых режут на органы, - сухо отметил Данзас. - найденные мною во время командировки трупы позволяют об этом судить. Тела кромсаются с хирургической точностью.
   - Мафия? - предположил Виктор. - Органы предназначаются нуждающимся здесь, в России?
   Физиономия Генриха застыла - видимо сигнал из Украины ослабел
   - Возможно... - наконец донесся чуть искаженный голос по ту сторону экрана. - Диском я завладел случайно. После найденных с вырезанными сердцами тел понял, что здесь что-то нечисто. А когда нашли на месте стоянки Бумеранга и его команды диск, мне удалось немного посмотреть его содержание. Решил - сбегу, когда начнется заваруха, связанная с освобождением Бумеранга. И передать улики куда надо. А они догадались, что я подменил диск и стали подозревать, что я в курсе их штучек.
   - И что дальше?
   - Позавчера вечером, когда уже надо было собираться на операцию, -продолжал Генрих, - накинулись на меня, пытались задушить. Еле вырвался от них. Бежал, как партизан из плена. Проломил окно - и в лес. По дороге одного из них зарезал. Заодно попутчика встретил - дезертира из украинской армии.
   - Однако, - задумчиво сказал Виктор. - Лучше всего будет не держать такой материал у себя а придать его максимальной огласке. Надо что-то придумать. Понятно, они сейчас устроят за тобой охоту. Как планируешь возвращаться?
   На лицо Данзаса набежало облачко. Видно было, что он решает какие-то варианты.
   - Буду здесь несколько дней, - произнес он. - Пока не решу вопрос с этим диском. Надо будет, чтобы ты мне нашел одного человека. Влиятельного, наверху, кто может помочь.
   - Ты оптимист, Генрих, - улыбнулся Райский. - Но, лучше будет, если ты скорее покинешь пределы Украины. Что это за твой знакомый?
   - Спасибо за бесплатный совет, - улыбнулся Генрих. - только ведь я прибыл сюда неофициально, значит, надо будет и уходить через территорию, контролируемую ополченцами. А среди них могут оказаться друзья моих коллег, от которых я сбежал...
   - Это решаемый вопрос, - коротко возразил Виктор. - Назови своего влиятельного знакомого.
   - Роман Липатов из военной контрразведки, - с готовностью сказал Данзас. - служили вместе в Чечне. Вместе участвовали в боевых действиях, в одном взводе. - объяснил Генрих.
   - Дать его координаты? - по привычке уточнил Райский. - это потребует времени. Тебе адрес тоже будет нужен?
   - Все, - сказал Данзас.
   На экране Райский откинулся на спинку кресла и пожевал губами.
   - В общем, так, - произнес он, вернувшись в нормальное состояние через минуту. - я выйду на связь через сутки в это время. Связываться с ним будешь ты, мне сам понимаешь, не с руки.
   - Надеюсь, сутки у меня будут, - проговорил Генрих, -значит, Липатов Роман Никитович. Остальное уже не твоя проблема.
   - Договорились, - пометил в блокноте Райский. - когда будешь уходить через восточную границу, дай знать - возможно удастся там кое-кого подмазать.
   - Все, - кратко ответствовал Данзас, заканчивая сеанс связи.
   Теперь можно было подумать и о следующем пункте программы. Генрих вышел из комнаты и тихонько позвал Геннадия.
   - Вы уже закончили? - вежливо поинтересовался хозяин квартиры.
   - Да, - Данзас еще проверил, на месте ли диск. - мой вопрос может показаться вам странным: есть ли у вас знакомые журналисты или люди, работающие на телевидении?
   - Есть, - задумался Геннадий. - но это, конечно, связи частного характера.
   - Неважно, - зевнул Генрих. - мне нужно связаться с этим человеком.
   - Прямо сейчас?
   - Чем скорее, тем лучше.
  
   Редактор второго канала Юрий Карповцев традиционно взял в буфете бутерброд с сыром и кефир и устроился вкушать свой легкий полдник за столик у окна небольшого кафетерия, расположенного напротив здания телевидения на проспекте Нахимова. Не успел он проглотить первый кусок, как напротив сел Сергей Ольховский, один из наиболее пробивных и бесстрашных журналистов негосударственного ТВ7.
   - Слушай, Юра, - с ходу взял быка за рога Сергей, - вчерашние репортажи второго канала ты компилировал?
   Карповцев погрустнел и тоскливо посмотрел на собеседника.
   - Ну, я... Поесть дашь?
   Энергия корреспондента пугала даже его старых знакомых.
   - Ну и ешь спокойно! Значит, ты... А где сюжет, который немецкое телевидение дало - про хутор, уничтоженный прошлым летом?
   - У меня он. Там примерно полчаса, я взял для новостей две с половиной. Наиболее вегетарианских, - Карповцев на глазах успокаивался. По крайней мере, Ольховский не требовал немедленно бежать и искать для него эту злополучную кассету. - Остальные кадры совершенно невозможные. В эфир бы зарубили.
   - Дашь переписать?
   - Сколько угодно, переписывай. Материал же не секретный. А на кой тебе?
   - Есть сомнения, - журналист вытащил из внутреннего кармана джинсовки плоскую металлическую фляжку и отхлебнул из горлышка, подмигнув Юрию. Тот в очередной раз проходил курс 'кодирования'.
   - Только кассета твоя, - предупредил редактор. - У меня свободных носителей нет.
   - У меня флэшек полно, перепишу и у себя посмотрю. Когда принесешь?
   - Сейчас. Я сегодня допоздна, так что все равно торчать в аппаратной буду. А что так приспичило?
   - Приспичило, - журналист заговорщицки наклонился к Юрию и понизил голос: - Помнишь, что в комментариях говорили?
   - Конечно! Сепары устроили очередную зачистку деревень, помогающим славной украинской армии, международное сообщество требует немедленно прекратить, доблестная наша артиллерия нанесла массированный удар по позициям этих убийц... И прочая ерунда, - Карповцев докончил свой бутерброд. - Полезной информации - никакой.
   - Не все так просто. Основной упор сделан на то, что это сделали подразделения сепаратистов.
   - Ну и что? Так и есть, похоже.
   - Возможно, так и есть, - Сергей подмигнул, - только и не совсем так.
   - В каком смысле?
   - А в таком, что убийства носят характер ритуальных жертвоприношений!
   - Ах вот ты о чем! - Карповцев усмехнулся. - Ты перечитался желтой прессы. Они и не то напишут для тиража.
   - Я тоже сначала так подумал. Но тут вот какая петрушка. Мне показали фотографии убитых. А у них вся кровь выпущена - труп подвешен, например за забор вверх ногами и спущена вся кровь...
   - Новое дело Бейлиса? Перестань, я был большего мнения о твоих умственных способностях.
   - А еще трупы с аккуратно вырезанными внутренними органами, - продолжал Сергей, сделав еще один маленький глоток, -это же не почерк рядовых сепаров, вчерашних крестьян или там шахтеров.
   - Ну, возможно... Дальше что?
   - Ни одно подразделение ополченцев в тот район не выдвигалось. За исключением отряда Бумеранга. Тут еще вот какая петрушка. Мне показали якобы утерянный сепаром на месте расстрела мирных жителей жилет с подсумками. А на жилете - малюсенькая эмблемка МЧС России, сзади...
   - Ух ты! - Карповцев почти физически ощутил запах сенсации. - Но почему наши не раструбили об участии российских наемников?
   - Не исключено, что в Киеве кто-то работает на них. Поэтому я хочу внимательно отсмотреть сюжет. Целиком. Не выплывет ли что... -Ольховский покрутил пальцами прядь волос. - Лицо, одежда, второй план... Да, особенно: второй план.
   - А еще конкретика известна?
   Журналист огляделся и пододвинулся к Карповцеву поближе.
   - Почему Бумеранг на людях всегда, что называется, застегнут на все пуговицы и в перчатках, даже в жару? С ним пару раз здоровался сам глава ДНР Захарьин. Так он говорил своему заму, что у славного полевого командира руки холодные как лед и кожа бордового цвета. Как тебе инсайд?
   - Занятно, - пробормотал редактор. - может, инфекция какая была.
   - Может... Ты молоко допил, наконец?
   - Не молоко, а кефир, - поправил Юрий, погруженный в свои мысли. - Пошли.
   - До конца рабочего дня тебе хватит времени скопировать? А то мало ли, может придется снова материалы из нее давать в эфир. Не подводи меня.
   - Спрашиваешь! - успокоил приятеля Сергей. В этот момент у него зазвонил мобильный.
   - Слушаю, - промолвил он. - доставая 'Нокию' из кармана куртки. - А, привет, Гена!
   - Здорово, - раздался голос в трубке. - ты можешь уделить мне некоторое время? Есть интересный материал как раз для тебя.
   - Что-то стоящее? Ты же знаешь, Гена, я клюю только на настоящую приманку.
   - Приманка тут такая, что ты забудешь обо всем на свете. Со мной рядом один человечек сидит, ранним утром из-за линии фронта прибыл вместе с Семеном - еще одна проблема на мою голову - у него сногсшибательный материал. Ты же, знаю, падкий на подобное.
   - Догадываюсь, что твой гость приготовил для меня. Ладно, буду через полчаса.
  
   Когда журналист отсоединился, Геннадий сказал внимательно слушавшему его Генриху:
   -Это брат моей бывшей жены. В отличие от нее очень умный, решительный и эрудированный человек. Если вцепится в какой-то материал, то не успокоится, пока не выжмет всю информацию до состояния сухофрукта. Так что именно он нам нужен. Ждем.
   Примерно через тридцать минут появился Ольховский - запыхавшийся, но уверенный в себе, готовый к борьбе за сенсационные материалы.
   Новоприбывший 'был во всем светлом'. Светлые брюки, куртка, рубашка, туфли. И сам был светлым: русоволосым, с бесцветными глазами. Разговаривал тихо, неторопливо, но деловито.
   - Что за материал вы можете мне предложить? - поинтересовался журналист. - Если честно, я бы поработал над своими текущими делами. Может, ваша запись не убежит?
   - Извольте посмотреть, - Генрих засунул диск в компьютер и включил проигрывание. С самого начала.
   Запись состояла из нескольких роликов длительностью минут двадцать, и за это время журналист Сергей израсходовал полпачки сигарет - зажигал, затягивался пару раз, машинально выбрасывал начатую сигарету, снова доставал из пачки. Вид у него был ошарашенный.
   - Откуда она у вас? - спросил наконец он. - я кое-что слышал об этом...
   - Она была найдена у одного из убитых бойцов Бумеранга, - практически не курящий Данзас тоже позволил себе сигарету. - когда я увидел материал, я понял что у меня нет выбора и почти нет времени. Пришлось рискнуть.
   - Что вы от меня хотите?
   - Вы можете сказать, кем это могло быть снято? Кто мог быть оператором?
   - Вы мне льстите! - закурил новую сигарету Ольховский. - Не знаю, что вам рассказал обо мне Геннадий, хотя я конечно знаю многих операторов в своей среде. У меня достаточно связей. Но если этот человек из другого региона? Или россиянин? - Он продолжал смотреть.
   - Что же, запись, похоже подлинная. Смонтирована не менее чем из десятка кусков, но скорее всего, не фальшивка. Полагаю, видеооператор сам принимал участие в убийстве мирных жителей. А это совсем другое дело...
   - В каком плане?
   - По неписаным законам журналистики можно снимать все. За исключением преступлений, непосредственным участником которых являешься ты сам. За такое, помимо уголовного наказания, следует немедленное изгнание из профессиональной среды, а коллеги могут запросто дать по морде.
  
   Ольховский просмотрел пленку еще раза три, стараясь не обращать внимания на кровавые подробности, но подмечая технические нюансы работы - ракурсы, скорость наезда трансфокатора, угол освещения, время отрывков и прочее. У Сергея была отличная память. Манеру съемок разных операторов он знал неплохо, и теперь его не покидало ощущение, что он знаком с тем, кто снял этот фильм. Или, по меньшей мере, работал с пленками этого оператора. В этом практически не было сомнений.
   Журналист меланхолично сделал глоток принесенного гостеприимным Геннадием кофе.
   Но кто ж этот анонимный оператор?
   - Что-то вспомнили? - от внимательного взора Генриха не укрылась озабоченность журналиста.
   - На кассете, которую сегодня утром я взял оцифровать, схожий сюжет. Только там уже постфактум показ трупов после зачистки деревни ополченцами. Но штука в том, что почерк очень схожий.
   - Ну или теми, кто хотел сойти за ополченцев, - бросил Генрих.
   - Возможно. Откровенно говоря, непонятная какая-то жестокость. Демонстративная, так скажем. Вот они вырезают сердца у четырех женщин, привязанных к деревянным столбам. Работают в открытую, ни от кого не таясь на записи. Затем продолжают резать дальше уже трупы - печень, желудок, селезенку, вытаскивают кишки. Это же не для пересадок делается, когда столь антисанитарные условия. Значит для других целей.
   - Это не кураж, а типичный случай жертвоприношения, - объяснил ему Генрих. - просто для нашего времени, для этих мест это очень необычно, выглядит шокирующе. Например, что делает вот этот тип?
   Данзас показал на экран, где плотный, крепко сбитый, темноволосый, но уже с сильными залысинами мужчина лет сорока в дымчатых очках стоял рядом с умерщляемыми и держа в руках какую-то тетрадь, что-то негромко бормотал. На другой записи он ходил вокруг трупов и также ронял в пространство непонятные фразы.
   - Прибавь звук, - попросил журналист. - на каком языке он говорит?
   - На испанском, кажется. - вслушался Данзас. - Что подтверждает мою версию.
   - Бред какой-то. Но мне надо разобраться со своей кассетой. Оставишь свою запись мне?
   - Не стоит. Постараюсь передать запись в контрразведку. Есть там у меня один знакомый.
   - А в СБУ не проще отдать запись?
   - СБУ много ненужных вопросов начнет задавать, особенно насчет моего пребывания здесь. Нет, мне надо попасть домой, а там я уже взорву эту бомбу.
   - Хорошо. Я сейчас еде к себе на канал, если что вспомню - позвоню Геннадию.
  
   Пленку Ольховский смотрел дважды. Время от времени он останавливал кадр и выводил на дисплей большого разрешения отдельные фрагменты.
   Уложенные в дорожную пыль раздавленные детские тела. Мимо...
   Висящий на заборе старик с перерезанным горлом. Мимо...
   Горящий сарай, рядом - угол какого-то дома. Мимо...
   Растерзанный труп пожилой женщины. Мимо...
   Обгоревшие тела из сожженного сарая. Мимо...
   Мимо, мимо, мимо...
   'Вот оно! - опытным взглядом отметил Сергей. - отрывок с детским телами был снят первым и потом вмонтирован в середину. Как бы кульминационной точкой, с максимальным количеством трупов. Дальше идут только общие планы... Стоп!'
   Ольховский нервно закурил и откинулся в кресле.
   - Это один и тот же человек, - негромко произнес он, и в тишине монтажной его голос прозвучал приговором тому, кто снимал последствия 'зачистки' хутора. -Там он снимал позже, когда ликвидаторы оказались вне кадра.
   Сергей налил себе очередную чашку кофе. Он попытался узнать, откуда именно эта пленка попала на телевидение. Даже связался через Интернет со своим знакомым, работающим в городском телецентре заместителем одного из продюсеров. Но и тот ответить не смог - судя по записям в базе данных, кассета была доставлена из Донецкой области и пошла в эфир - как наглядное подтверждение 'звериного облика сепаратистов'. Имена оператора и курьера остались неизвестными.
   Но кто ж этот оператор?
   Сергей прошелся вдоль полок с дисками, водя пальцем по корешкам. Украинцы, россияне, грузины, немцы, чехи, венгры, прибалты, даже американцы затесались... Кто же из них? Воспоминание о способе монтажа сидело где-то на границе сознания и подсознания, неуловимое и одновременно осязаемое.
   Он был где-то рядом...
  
   Глава 23
  
   Полковник Беликов был угрюмо стоял у окна и выглядел довольно уставшим, несмотря на то, что рабочий день начался совсем недавно. Кипа бумаг на его столе свидетельствовала о том, что его, как и многих в ведомстве, заедала 'текучка'.
   Высокий учтивый помощник, впустив Романа в кабинет полковника, будто невзначай окинул взглядом остановку в кабинете и удалился в свой закуток, плотно прикрыв дверь.
   - Проходи, Рома, садись. - кивнул на стул Михаил Павлович.
   - Как прошла встреча в администрации президента?
   Беликов в ответ мрачно покачал головой.
   - Роман, - Беликов сел напротив молодого коллеги, - знаешь, что самое главное в нашей работе?
   - Что?
   - В работе следователя самое главное - из говна сделать конфетку. Иногда получишь дело к производству, а там ч-черт ногу сломит. Один говорит одно, другой - прямо противоположное, а третий буровит такое, что мозги закипают. А у тебя конфетка! Вот она, готовая! Надо ее только завернуть в красивый фантик и эффектно положить на стол начальства. И вот из нашего жуткого говна нужно было быстро сделать конфетку для вышестоящих лиц.
   - Я полагаю, шеф, наверху хотели узнать, как далеко мы продвинулись в своем расследовании. Кто-то боится за свое будущее.
   - Там были представители нескольких силовых ведомств, отчитывались по наиболее резонансным делам. Мой доклад встретили скептически, - медленно проговорил Михаил Павлович, - предложили заниматься более, по их мнению, важными делами. А дело о транзите донорских органов вообще рекомендовали передать в прокуратуру. Представляешь?
   Полковник взглянул изподлобья на Липатова.
   Липатов достал из дипломата серую картонную папку с названием "Транзит". Слово это было написано от руки шариковой авторучкой. Из папки он достал переливающуюся цветными бликами болванку.
   - Я принес аудиозапись.
   - Молодец! - оживился Беликов. - Давай ее сюда.
   Полковник взял диск с записью перехвата вчерашнего разговора в одном из кабинетов на Старой площади и надев наушники, стал слушать.
   Роман все это время тихо сидел напротив.
   Наконец полковник закончил прослушивание фрагмента и пожевав губами, спросил:
   - Кого-либо из участников разговора уже удалось установить по записи?
   - Наши техники после сличения с имеющимися образцами сделали вывод, что один из голосов скорее всего принадлежит генерал-лейтенанту Корзубову.
   - Корзубов...
   - Замначальника ВКР.
   - Да знаю я. - ухмыльнулся Беликов.
   - Правда в суде это вряд-ли прокатит.
   Полковник кивнул.
   - Теперь насчет материалов, реквизированных у этого майора. Вижу твой довольный вид. Рассказывай. - осведомился Михаил Павлович, понизив голос.
   - Держите, - сказал Роман, доставая из сумки пакет. - кстати, шевелений по этому поводу пока нет?
   - Я держу руку на пульсе - пока нигде ничего, - оскалился Беликов. - погоди, надо вентилятор включить.
   Совместив защиту от прослушки с решением проблемы духоты в жаркий июньский день, Михаил Павлович с интересом изучал добытые Романом документы.
   Более получаса у полковника ушло на просмотр бумаг. Липатов уже начал немного терять терпение, но в этот момент шеф отложил бумаги и поднял на него глаза.
   - Не слишком-то и густо. Фамилии, кому и когда были сделаны операции. Суммы. Пусть Толя Трифонов поездит по клиникам, где были сделаны операции, поговорит с врачами, проверит по бухгалтерии, откуда поступили 'запчасти'. Сам видишь, здесь фигурируют фамилии известных людей, в том числе ветеранов органов внутренних дел, так что пусть действует осторожно, чтобы не засветиться раньше времени.
   - Мои задачи? - спросил Роман.
   - Давай сначала конкретизируем, кто играет против нас? Или, вернее, против кого мы должны направить наши действия? Против МЧС? Против ГРУ? Минобороны? - Беликов достал свой 'Кент' и затянулся.- Мы должны субъективизировать направленность наших усилий.
   - Мне наплевать на терминологию, Михаил Павлович, - с жаром заговорил Роман. - мы пока не знаем, кто вербует людей для заброски на Украину, где формируют группы, кто покрывает подпольный транзит органов из сопредельного государства в Россию и кто занимается незаконными операциями там.
   Беликов вынул из нижнего ящика стола миниатюрный портативный компьютер и протянул его Роману.
   - Включи-ка его. Затем зайди хотя бы в 'Яндекс' и прочитай сегодняшние новости. Оказывается, Бумеранг, то есть, как его... Аркадий Павленко уже освобожден в ходе спецоперации силами ополченцев и через некоторое время вновь возьмет на себя командование территорией юга Донбасса. Да... Клички у них, как у уголовников - все эти Бэтмены, Бабаи... не перевариваю я это. Кстати, заодно и борзописцы подтянулись, - полковник вытащил из кипы лежавших на тумбе свежих газет третью сверху и развернул ее.
   'В России Бумеранга воспринимают как человека-лидера, который рисковал жизнью. Патриотической общественности России в Бумеранге импонирует то, что он знает проблемы Донбасса, проблемы которого сейчас являются частью нашей актуальной русской истории' процитировал слова известного публициста Михаил Павлович.
   - Это, конечно, Прохоренко из 'Послезавтра'?
   -- Ты угадал. Но не это, конечно, главное. Если Бумеранг освобожден, то и спецгруппа, посланная для его освобождения, скоро должна вернуться домой, в Россию. В том числе небезызвестные Терпугов и Решко. Вот на границе мы их и задержим. Пусть прояснят нам кое-какие обстоятельства своего пребывания на сопредельной территории, - потер руки полковник. - а пока нам бы здесь разобраться. Ты сумку с материалами, которые я тебе передал, не потерял?
   - Да что вы, Михаил Павлович, - изумился Липатов. - берегу как зеницу ока.
   - Видел там черно-белые фотографии людей в белых халатах? Вот, поедешь сейчас к генералу-майору медицинской службы Филиппову. Иван Кириллович, отличный дядька. Уже где-то лет двадцать как на пенсии. Работал в четвертом управлении при Минздраве СССР, на вторых ролях, конечно. Тем не менее ему много известно о методах лечения наших кремлевских старцев. И не только их. Полагаю, он сообщит тебе кое-что интересное. Весьма возможно, я тоже совершил ошибку, не передав материалы из папки, которую я тебе передал, сразу же наверх. Но, признаюсь, Рома, если я озвучу там слова генерал-майора, то меня отвезут оттуда в Кащенко в ту же минуту. Не обращая внимания на мое служебное положение, на погоны, награды и прочее.
   - Даже так? Интересно, Михаил Павлович.
   - Поговори с ним подробно. Толя поедет с тобой. Даю тебе слово, если в течение ближайшего времени я не раскручу всю эту банду, то перед отпуском пойду в генпрокуратуру к Харлову с материалом на Корзубова и заодно попрошу отстранить меня от этого дела. С поганой овцы хоть шерсти клок, - потянулся в кресле полковник.
  
   Глава 24
  
   - Станция Красково. Следующая остановка Малаховка, - безразлично прогнусавило из динамика.
   Липатов с Александром встали и пошли к выходу. Персональный пенсионер Филиппов Иван Кириллович жил в частном нехилом двухэтажном доме, пару лет назад, не больше, перенесшем добротный ремонт.
   Кабинет у Филиппова тоже был соответствующий - просторный, с мягкой импортной мебелью. Самому генералу Филиппову было за семьдесят, но держался он крепко: высоченный, сухощавый, с умным интеллигентным лицом. Карие глаза смотрели на пришедших не настороженно, а по-молодому весело, с любопытством. Жизненные передряги, которых, должно быть, он перенес на своем веку немало, не замутили его интереса к действительности. Он вышел из-за массивного, сделанного по спецзаказу стола, подошел к гостям навстречу, пожал им руки и улыбнулся:
   - Присаживайтесь. С чего начнем? Может быть, с рюмки французского коньяка? Рекомендую как врач...
   Филиппов сел третьим на кожаный диван, рядом с Романом и Александром.
   - Скажите, Иван Кириллович, - достал из дипломата фотографии Терпугова и Решко Липатов, - вы знаете этих людей?
   Старик поднялся с дивана. Он не стал переодеваться к приходу гостей, а так и встретил их, в тренировочных штанах и кофте. Филиппов подошел к столу и достал из ящика в свою очередь два фото. На них были изображены двое мужчин лет сорока, очень похожих на тех, чьи лица были предъявлены генералу для опознания.
   - Шокированы, мои дорогие? - сказал генерал, задумчиво глядя Липатову прямо в глаза. - Я с ними работал вместе тридцать пять лет тому назад. Здесь, в Москве. Только звали их Анатолий Полосухин и Михаил Кременецкий.
   - Вы шутите, Иван Кириллович? - осторожно спросил Роман. - в таком случае им должно быть примерно по семьдесят пять лет каждому.
   - Конечно, должно. Это так и есть. Но вы же сами видите, что на фото им едва за тридцать! Как вы это объясните?
   Филиппов, ходивший взад и вперед по комнате, остановился около буфета и отворил его. Там на полке стоял графин с коньяком и лежала на тарелке палка твердокопченой колбасы, нарезанной аккуратными тонкими кружочками. Повернувшись спиной, генерал торопливо налил себе рюмку и выпил. Видно было, как передернулась его чуть сгорбленная спина под тонкой тканью кофты.
   - Ничего не приходит в голову? -он снова сел за стол, вперившись взглядом в Генриха и Александра. - Впрочем, неудивительно! Правда так шокирует, что никто и не подумает сравнивать эти фото с нынешними!
   - Так объясните.
   Генерал снова положил фото на место.
   - Те годы, как вы знаете, называли 'пятилеткой пышных похорон'. А перед нами, группой медиков из кремлевской спецбольницы, поставили задачу - максимально продлить жизнь и, что главное, полноценную жизнь членам политбюро. - Филиппов вернулся к своему столу и вытащил из ящика пухлую папку с множеством закладок. - двое моих коллег, перспективных научных сотрудников открыли способ значительно омолаживать человеческий организм. Тогда для этих целей мы использовали эмбрионально клеточную терапию или лечение стволовыми клетками.
   - Вы не путаете? - вставил реплику Александр.
   - Да, этот метод использовался уже тогда, однако только для избранных, как говорится, и в небольших масштабах. Эти двое же предложили использовать систематическое переливание крови пациентам - той же группы, естественно. Регулярное, подчеркиваю, раз в два-три дня. Причем эта кровь должна быть сначала заморожена аж до минус ста пятидесяти градусов, если я не ошибаюсь. Потом следовала разморозка и добавление в нее определенных химических препаратов. Сейчас подробности не помню, много лет прошло. Разумеется, такие технологии были по плечу только государственной машине, такой, какая была в Советском Союзе.
   - Ну и где возможно было взять столько крови?
   Старик многозначительно молчал.
   - Неужели вы хотите сказать, что для получения крови в таких объемах убивали людей? - подался вперед Роман. - Для продления жизни высших должностных лиц государства?
   - Ну что вы, - отмахнулся Филиппов. - их идея так и осталась на бумаге. Как проект, на экспериментальном уровне. В те годы в медицине торжествовала химическая концепция лечения заболеваний. Медики с помощью лекарств исправляли биохимический дисбаланс в организме. Мы действовали в этом ключе. Но! Я не исключаю, что особо изощренные умы в высших эшелонах власти, отдельные представители, так сказать, могли взять идею на вооружение.
   - Сомневаюсь, что при таком контроле со стороны КГБ подобное возможно было осуществить в те годы, - покачал головой Роман.
   - Как бы получше ответить на вашу реплику, - задумался генерал. - И знаете, что я на это отвечу... Вы что-нибудь слышали о деле маньяка Андрея Чикатило?
   - Иван Кириллович, ну что вы спрашиваете! - удивился Липатов. - Все о нем знают. Плюс журналистские расследования.
   - Все дело в том, что вы ничего о нем не знаете, - протянул Филиппов. - а я разговаривал с его психиатром, Бухановским, разговаривал... Так вот, что я вам скажу: Чикатило никого не убивал. Ни одного человека. Ведь ту первую экспертизу никто не опроверг, ее потом дезавуировали, всяческими способами... Группа крови Чикатило не совпадала же с группой крови на телах найденных жертв. Не совпадала и все. Что же было на самом деле? В те годы в Ростовской области и близлежащих регионах работали две группы как сейчас говорят, черных трансплантологов, удовлетворявших потребности престарелых партийных бонз и просто богатых людей, готовых платить, и немало, за продление своей жизни.
   - Что-то не верится, Иван Кириллович, - осторожно встрял в разговор Александр. - есть же экспертизы, показания свидетелей...
   - Все сфальсифицировано, - махнул рукой Филиппов. - притянуто за уши, чтобы многие милицейские чины и лица из прокуратуры получили новые погоны. Органы у жертв были удалены с хирургической точностью, а Чикатило соответствующих знаний никогда не имел. Убийцы человеческую анатомию знали хорошо... - генерал, снова открыв буфет, выпил еще рюмку. -в тот период времени я и столкнулся с этими двумя, Полосухиным и Кременецким. Незаметные рядовые хирурги, ассистенты на операциях, входившие в состав медицинских бригад, обслуживавших кремлевских небожителей. И одновременно разные слухи начали просачиваться. Об их левых заработках.
   - И никто не настучал? - скептически заметил Роман.
   - Не было же никаких улик, - генерал снова подсел к гостям на диван. - так, только треп, часто после нескольких стопок медицинского спирта, в курилке или туалете. Но... вы уверены, что, допустим, у нашей примадонны всея эстрады там, - он выразительно похлопал себя между ног, - все свое? Все, так сказать, натуральное? Я не уверен. Совершенно не уверен. А там, где есть спрос и есть люди, готовые платить очень большие деньги, всегда находятся те, которые готовы этот спрос удовлетворить. Конечно, без покровительства тех, кому они пересаживали органы, омолаживали организм, не обошлось -предполагаю, они имели прикрытие на уровне МВД или что-нибудь в этом роде. Так что я вам тут как бы набросал кирпичиков, а ваше дело, товарищи следователи, сложить из них конструкцию, да так, чтоб она не развалилась случайно. И уж тут, господа хорошие,мне будет вам помочь совсем непросто. Разве что, - генерал снова достал фото из ящика стола, - сравните эти две пары фотографий через компьютерную программу и вы поймете, что я говорю правду. Кстати, год назад со мной на эту же тему долго разговаривал ваш начальник, полковник Беликов. Подробно расспрашивал, записывал на диктофон, интересовался. Увы, похоже, его расследование буксует...
   - Мы сравним фотографии, - уложил цветные квадратики в дипломат Александр. - скажите, а в последующие годы вам не приходилась встречаться с этими двумя?
   - Я ушел в отставку в начале девяносто седьмого, вскоре после операции Ельцину, когда к операции даже в качестве ассистентов не допустили нашу бригаду, - стал вспоминать Филиппов. - а эту парочку я видел в последний раз в начале девяносто второго. Позже я слышал, что в первой половине девяностых Полосухин был длительное время в Перу и Мексике с частным визитом. Подробностей, разумеется, не знаю. Допускаю, что он изучал схожую методику у исчезнувших древних цивилизаций - ацтеков и майя - чтобы взять что-то от них для себя.
   - Это уже совсем нереально звучит, - вмешался Роман. - я в книжках читал, что они использовали человеческие жертвоприношения ради того, чтобы пошел дождь, для хорошего урожая...
   - И чтобы не допустить конца света, - добавил генерал. - легенды легендами, а как видите, эти фото доказывают обратное. Как эти двое омолодили свой организм более чем на сорок лет? Не исключаю, что кроме химии в основе лежали и какие-то совершенно магические техники.
   - Я бы не хотел говорить о мистике, - несколько разочарованно заметил Роман. - у нас есть реальные жертвы, налицо контрабанда донорских органов и, похоже, ряд медиков высокого уровня замешаны в этом. Спасибо за развернутую консультацию, товарищ генерал-майор. Вижу, вы хорошо разбираетесь в своем ремесле.
   - Конечно хорошо, - захихикал старик. - может я сам пользуюсь подобными эликсирами?!
   Подполковник Липатов прошел Чечню и повидал многое, но его передернуло, когда он увидел, что рот Филиппова был полон зубов. Белых. Острых. Страшных. Генерал криво оскалился.
   - У вас там... кровь.
   Действительно, по сверкающим белизной зубам размазались несколько ярко-алых капель.
   - Да уж, новый протез натирает десны. - вытер платком губы генерал. - Всего лишь.
   Распрощавшись, Роман с Александром быстро покинули генеральский дом.
   - Чокнутый старик, - пробормотал Трифонов уже на перроне.
   - Да... - о чем-то задумался Роман. - ты, Саша, тем не менее, отвези эти фото нашим экспертам. Обязательно.
  
   Глава 25
  
   Полковник Соловьев проводил 'оперативное совещание' в коттедже в курортной зоне на берегу Азовского моря. В просторной комнате, кроме самого полковника, присутствовали еще трое - в дальнем углу сидел, прикрыв глаза, Всеволод, напротив за столом, подперев щеку рукой, скучал Бумеранг, в кресле у окна развалился своим мощным телом Неверов. В комнате стояла напряженная тишина. Наконец Борис Николаевич поднял глаза и глянул поочередно на психолога и адъютанта.
   - Ну что... Как будем ловить нашего беглеца? А ведь я еще тогда, до отлета, говорил: не стоит брать этого десантника в команду, борзый он больно... Не делают так дела, дилетанство это... Не-ет, вы же у нас умные, только я один дурак... Ну а что теперь? Запись у него, человечек неизвестно где... Столько усилий, на выходе - одни проблемы... Все ваши фантазии дурацкие...
   - Борис Николаевич, - немного резко отозвался психолог, - наши, как вы говорите, фантазии работают и дают реальный результат. Если бы соблюдалась элементарная осторожность, нам бы не пришлось тут торчать...
   - Надо знать свои кадры... - озлился полковник. - Когда этот оператор снимал, не надо было делать никаких копий... Все равно, даже если найдутся покупатели такого видео в Европе или Америке - деньги не окупают риска... 'Усминский требовал'. Нашли ученика, мать вашу... Теперь расхлебывай... Бумеранг и Неверов молчали, а Всеволод равнодушно разминал тонкие сильные пальцы в своем углу.
   - Филин мой человек, он выполнял порученную ему работу, - тихо и безразлично констатировал психолог.
   Борис Николаевич покосился в его сторону, но промолчал - психолога он и сам втайне побаивался.
   - В общем, так, - подвел итоги полковник. - моя часть операции закончена, я уезжаю вместе с Аркадием, остальное поручаю вам, Евгений... Парнишку этого надо найти до того, как он вернется в Россию... Так мои московские друзья считают... Осталось диск найти. А потом обоих в топку - и десантника и запись... Только где его искать? Больно он проворный... Одного моего завалил...
  
   Возникшую паузу нарушил сам психолог. Все тем же негромким бесцветным голосом он сказал, обращаясь то ли к полковнику, то ли куда-то в пространство: - С Филином это моя промашка...- ему надо на дно залечь... И еще деньги нужны - людей заряжать, на десантника ориентировать...
   - А вот это ваши проблемы, - кивнул на Бумеранга Всеволод. - денег у вас много, людей хватает... За Филина и остальных отвечал здесь ты, тебе и приговор оплачивать...
   - Без проблем, психолог, - согласно кивнул Бумеранг. - какие вопросы, всех подмажем, людей я выделю сколько надо.
   Но Всеволод уже отвернулся от него и спросил Евгения:
   - Что про Филина слышно? Он в городе?
   - Уехал в область репортаж снимать про украинский пограничный флот, - покачал головой Неверов. - со дня на день должен вернуться.
   - Так что с оператором делать? - поставил вопрос ребром полковник.
   Психолог пожал плечами:
   - Пусть на время на дно заляжет... Дело не в нем - возможно этот парень уже в городе... Надо его найти! Кончать пора с этой проблемой, у меня московских дел под завязку! Город наизнанку выверни! - взглянул он на Аркадия с Евгением.
   Адъютант кивнул и хотел что-то сказать, но тут в разговор неожиданно встрял полковник:
   - Я же говорил - не нужно было лишних людей привлекать к операции! Эта сволочь из спецов, его голыми руками не возьмешь...
   Невовремя встрял со своим мнением Борис Николаевич - психолог скривился от его слов.
   - Лучше искать надо кадры для командировок! Я же не виноват, что у людей крышу сносит! Да и потери надо учитывать... Людей проверенных нехватает!
   После спича психолога притих даже Неверов. Всеволод раздраженно махнул рукой:
   - Мне надо переговорить с Аркадием!
   После того как полковник с адъютантом вышли из кабинета, Всеволод улыбнулся и сказал задумчиво:
   - Прочешешь город... Еще такая идея... у тебя в Киеве связи есть?
   - Конечно, - удивился Бумеранг. Всеволод кивнул:
   - Можно сыграть на опережение... Что человек, разыскиваемый за военные преступления в зоне АТО, находится сейчас в городе. Пусть местная милиция его и ищет... Здесь тоже надо будет кое-кого подмазать... Справишься?
   - Через мои каналы?... - задумался Бумеранг. - Здравая идея. Вытянуть из него где диск, а потом ликвидировать при попытке к бегству... Подумаю, как это лучше устроить...
  
   Вернувшись от генерала Филиппова, Роман отложил папку переданную ему шефом, полковником Беликовым, оперся локтями о стол и положил голову на ладони. Дело обрастало новыми данными, требовавшими проверки.
   Роман налил себе кофе из термоса. Отдав фотографии в отдел экспертиз, оставалось только ждать.
   Подполковник пил еще не слишком остывший кофе и изучая личные дела сотрудников МЧС, отправленных на Украину в спецкомандировки, погружался в собственные воспоминания. Фамилии, фотографии, профессиональные навыки.
   Когда-то, пятнадцать лет назад, подполковник сам был высоким, тонконогим, широкоплечим, бледным, с печально-усмешливыми глазами, худым, мускулистым, наголо обритым молодым человеком. С помощью отца он после армии получил работку по тем временам нормальную. На радиостанции. Разные веселые передачки записывал для молодежной аудитории. Осточертела Роману эта работка, правда, уже через полгода. Скучно. Все время одно и то же. И народец вокруг был блеклый. Пустой. Безвскусно одетый. Заморенный. Задерганный. Как и во многих других, впрочем, организациях. Год, правда, там он проработал. А куда было деваться? А может это был просто провинциальный уклад жизни? Но в конце концов это бесцельное и бессмысленное времяпрепровождение достало Романа до самой задницы и он уволился. Полгода он бездельничал. Подрабатывал, конечно, где-то, как-то, но, в основном, жил на деньги родителей. И был прав, как понимал сейчас. Лучше, как говорят, ничего не делать, чем делать ничего. А в Чечне шла война, тем временем. Липатов много думал о той войне, лежа на диване ивыкуривая сигареты одну за другой. Думал, не что-то конкретное, а вообще... Какие-то образы витали перед глазами, - кровь, трупы, огонь, вертолеты, перекошенные от напряжения, потные лица офицеров, матерящиеся солдаты, почему-то ночные допросы боевиков... И что самое важное, пожалуй, представляя войну, Роман постоянно чувствовал острый страх - вдруг убьют, - все время плавно переходивший в восторг - а вдруг не убьют... Убьют, ну что сделаешь, поздно уже что-либо сделать, а не убьют - кайф. Роману казалось, что война - это жизнь. Настоящая мужская жизнь. Не то, что та, которой он жил, демобилизовавшись - монотонная, тягучая, никакая. Когда мысли о войне уходили, он начинал снова перебирать возможности, чем бы все-таки заняться, подыскивал разные варианты, но потом опять возвращался к вертолетам, огню и потным лицам офицеров.
   Наконец Роман решил вернуться в армию контрактником. Он оформлялся втайне от отца. Если бы тот узнал, то нажал бы на все кнопки, и не видать бы Липатову войны, как своих лопаток. Он работал тогда в штабе округа. Его, конечно, поставили в известность, но, по просьбе Романа, уже перед самым отъездом, хорошие ребята кадровики попались, сами бывшие вояки. Так вот, через два месяца Роман уже летел в Ханкалу. Липатов попал в батальон разведки.
   Он пробыл на войне четыре года и демобилизовался в звании капитана. Воевал как обычный десантник. Ему нравилось то, что он на самом деле фронтовик. Нравится и сейчас. И, наверное, будет нравиться до конца жизни.
   А потом были долгие годы службы в военной контрразведке. Почти десяток лет. Только там уже не было настоящей мужской жизни. Постоянной опасности, когда всегда рядом смерть.
   Роман остался служить в разведке, чтобы постоянно ощущать напряжение. И все же многолетняя кабинетная работа уже оставила свой след: глаза постепенно переставали постоянно реагировать на какие-либо странности на улице, в подъезде, в квартире, на изменение выражения глаз у собеседника, на чересчур торопливое движение его руки в карман, на излишне резкое перемещение чего-либо где-то поблизости от тебя, например машины на мостовой или человека, или группы людей на тротуаре или в ресторанном зале. Исчезало желание смотреть за спину, перепроверяться каждые четверть часа на улице, неожиданно уходить из поля зрения встретившихся тебе знакомых людей, внезапно появляться там, где тебя не ждали, не смеяться, когда действительно смешно, никому и никогда не говорить правду - и быть каждый день разным, - и в одежде, и в манере держаться, и в походке, и прическе, по нескольку раз в день прилюдно менять свое мнение о чем-либо, все равно, о чем, чем, конечно, глубоко изумлять людей, ставить их в тупик, и таким образом не давать им возможности составить какое-либо мнение о тебе... Но погасло ли во мне желание убивать, думал Роман, просматривая списки фамилий, пока не нактнулся на знакомые ФИО.
   Данзас Генрих Владимирович.
   Давно же это было... В роте, где служил капитан Липатов, смертность была значительно ниже, чем в других ротах. Командование завело интересное правило - каждый новичок обязательно прикреплялся к опытному бойцу, и тот становился ответственным за его жизнь. Это повышало дисциплину и уменьшало потери. Данзас - дерзкий, стремительный, импульсивный - сразу расположил к себе бойцов.
   Однажды их группа попала в жестокую переделку, когда они под руководством капитала Липатова в количестве пятнадцати человек возвращались после выполнения задания. Более суток они уже были в пути без отдыха, без сна, когда их группа подверглась нападению 'чичиков'. Это произошло настолько неожиданно, что в первые же секунды боя погибло восемь человек. Если бы не Генрих, то и Липатов оказался бы среди погибших. Генрих успел заметить скрывавшегося за выступом чеченца и дал по нему длинную очередь, однако тот все-таки выстрелил в Липатова, и Генрих, бросив вперед свое тело, защитил его. Одна пуля попала в грудь, вторая - в ногу.
   - Рядовой! - закричал капитан, осторожно приподнимая голову Генриха, - Ты как?
   - Хреново все, Рома, - попытался улыбнуться Данзас, хотел еще что-то добавить, но потерял сознание.
   Бой стих так же внезапно, как и возник: боевики словно растворились среди скал, прихватив с собой убитых. Выставив охранение, Липатов быстро и умело перевязал Генриха, затем связался с командованием по рации. Доложил о происшествии и попросил о срочной помощи вертолетами.
   До площадки, куда послали вертолет, нужно было добираться часа полтора, и Липатов, отказавшись от помощи своих солдат и рассредоточив их в боевой порядок, взвалил на себя беспомощное тело Генриха и двинулся к месту встречи.
   Измученные от постоянного напряжения, уставшие и голодные, они двигались очень медленно. Капитан из последних сил тащил Генриха, но на все просьбы старшего сержанта Придорожного, здоровенного мордвина поменяться с ним ношами (старший сержант нес ручной пулемет, казавшийся в его руках крошечным) получал категорический отказ. Он сам хотел нести своего 'братишку'.
   До встречи с вертолетом оставалось полчаса пути, когда старший сержант, шедший впереди, неожиданно вскрикнул: 'Чехи!' - и тут же открыл яростный огонь из своего пулемета прямо с рук.
   На какое-то мгновение этот огонь заставил боевиков прижаться к скалам и дал возможность их немногочисленной группе рассредоточиться для обороны.
   Капитан Липатов осторожно опустил Генриха на сухую траву за каменным выступом, затем крикнул молодому солдату, совсем еще пацану:
   - Артюхов, автомат!
   Тот бросил ему один из двух автоматов, висевших у него на плече, и они стали вести прицельный огонь по боевикам. Позиция была очень невыгодной: они находились существенно ниже боевиков и хорошо просматривались.
   Первым был убит тот самый старший сержант Придорожный, который не захотел прятаться, продолжая стрелять из пулемета до последнего, пока его не сразила вражеская очередь. Потом погиб Артюхов вместе со своим наставником из Омска, худощавым высоким офицером. Сибиряк ни разу не был ранен за два года службы в Чечне. У него была странная фамилия - Успешный. Он был худым как щепка, что по этому поводу отшучивался: 'Меня пуля не берет потому, что попасть в меня трудно - черезчур худой'. И действительно, погиб он не от пули: их вдвоем, вместе с Артюховым, призывником из Пензы, убило гранатой.
   Огонь боевиков становился все плотнее, не прекращая ни на минуту своего огня. Липатов видел, как погиб веселый парень из Калининграда, который любил стихи и пытался писать сам. Почти все свободное время он отдавал им, и часто его можно было увидеть с блокнотом в руках. Поэта многие считали чудаком, но самым большим ценителем его творчества был земляк Михаил, который и сейчас находился рядом с ним. По иронии судьбы у Миши отчество было Юрьевич, и за это, что он был тезкой великого поэта, однополчане прозвали Лермонтовым. Когда Михаил увидел гибель своего друга, он вскочил из укрытия, сорвал с пояса гранату:
   - Ну, гады, ловите! - крикнул он и бросил ее налево вверх в сторону 'чехов'.
   Граната разорвалась прямо среди трех боевиков, и все они были убиты.
   На какие-то секунды стало тихо вокруг. Эту неправдоподобную после оглушительного боя тишину использовал Липатов, короткой очередью уничтожив еще двоих нападавших. Но тут раздался выстрел из подствольного гранатомета. Михаил упал рядом с капитаном, словно решив прикрыть его своим телом, с развороченной грудью.
   Капитан простонал в бессильной злобе от непоправимой утраты и прицелился в молодого 'чеха', который, вероятно, думал, что все кончилось для него благополучно, он остался в живых. Автомат Липатова выпустил в нападавших остаток рожка и тут же захлебнулся: кончились патроны, но этих пуль хватило - из-за утеса вывалилось тело молодого чеченца и скатилось по склону, а за ним сполз недвижимым кровоточащим кулем толстый боевик с густой черной бородой - тот самый, с гранатометом.
   Выждав на всякий случай несколько минут, Липатов накинул свою фуражку на ствол автомата и высунул его из-за укрытия - выстрелов не последовало. Он прислушался, но вокруг стояла звенящая тишина.
   Поняв, что никого, кроме них с Генрихом, не осталось в живых. Липатов решил подняться на ноги, но острая боль в плече несколько охладила его пыл. Только сейчас, когда напряжение, вызванное боем, спало, он заметил, что ранен. Кое-как стянув плечо остатками бинтов, Липатов, пересиливая боль, встал и обошел тела своих солдат: может кто еще живой, но увы, все были мертвы. С трудом, стискивая от боли зубы, Липатов поднял Генриха, закинул его руки к себе на плечи, обыскав погибших, подхватил единственный заряженный патронами автомат и двинулся вперед, шатаясь из стороны в стороны и с трудом двигая ноги.
   Пот вскоре стал заливать его лицо, насквозь промокла форма, учитывая, что стояла удушливая жара. В какой-то момент у него потемнело в глазах, и ему показалось, что наступила ночь, но когда Липатов остановился и немного перевел дух, то яркий свет дневного солнца брызнул ему в глаза. Капитан понял, что с Данзасом на плечах он опоздает на встречу с вертолетом. В этот момент Генрих очнулся и громко простонал.
   - Потерпи, братишка, потерпи. Скоро 'вертушка' прилетит за нами!
   - А если не при... летит? - прошептал Генрих.
   - Если не прилетит, то я их маму... -Липатов вдруг споткнулся и едва не выронил Генриха на острые камни, но сам разодрал правое колено. - А, черт! - выругался он и осторожно опустил Данзаса на траву. Потом сунул в его пересохшие от высокой температуры губы горлышко фляжки:
   - Ты полежи здесь чуток, а я осмотрюсь: может быть, они прилетели уже. Это тебе, на всякий случай, - проговорил он и сунул в руки Генриха автомат. Затем медленно, оглядываясь по сторонам, пошел в сторону вертолетной площадки.
  
   И Липатов подумал тогда: 'У меня никогда не было друзей. Я никогда не хотел друзей. Я и сейчас не хочу друзей. Но этот парень будет мне другом. Настоящим другом. Я знаю. Это был знак'. Впервые в жизни, к превеликому своему изумлению, Рома кого-то полюбил. Это было, чрезвычайно приятное чувство. Оно ласкало и успокаивало и в то же время делало Рому сильным, уверенным, исключительным. Он заботился о Генрихе, как о брате, как о сыне, как об отце. Он оберегал его от несправедливостей начальства, от насмешек опытных фронтовиков и от него самого, поначалу настороженного и боязливого. Он учил его всему, что знал сам, учил, как мог, как умел, - тактике и стратегии боя, стрельбе, рукопашному бою и, главное, умению сжиться и смириться с собственным страхом, главное... Свое отношение к Генриху он не показывал, конечно, открыто, скорее, наоборот, он был даже жесток в обращении с Данзасом, и суров, и требователен, и совершенно не добр, и ни чуточки не ласков. Позже, на занятиях по рукопашному бою он бил Генриха в кровь и лишь смеялся нехорошо, когда Данзас падал на землю от очередного профессионального удара, обессиленный... Иногда Рома просыпался раньше подъема и смотрел на спящего Генриха с детской чистой улыбкой, думая о том, как же хорошо, что он встретил этого парня. Как хорошо! И хмурился потом. И морщился досадливо. И твердил себе, морщась, что он должен сделать все, все-все-все, чтобы этот парень вернулся домой живым, мать его, живым!...
   И вот теперь он встретил фамилию Генриха в этих списках лиц, направленных в составе спецгрупп МЧС на Украину. 'Что же, работенка как раз для него,' хмыкнул Липатов.
  
  
   Глава 26
  
   Журналист телекомпании "ТВ7" Вячеслав Темченко находился в
   захваченном ополченцами прифронтовом украинском селе вместе со съемочной группой второго канала, готовившей материал о нарушении перемирия между силами самообороны ДНР и войсками ВСУ.
   Темченко местный командир принял тепло. В явствах и алкоголе не было недостатка. Молодому полевому командиру Захару Прилепскому льстило, что на него обратил внимание известный корреспондент, поэтому он старался произвести наиболее благоприятное впечатление. При удачном раскладе Темченко упомянет его имя в одном из своих репортажей, а если повезет - сделает с ним короткое интервью.
   Вот что значит - взять в руки оружие и захватить небольшой
   поселок городского типа.
   Сразу из категории тупых уголовников, обирающих прохожих на
   темных улицах или ломающих двери в чужие дома, переходишь в
   разряд борцов за свободу Новороссии. Тут же меняется отношение и
   окружающих, и властей. Первые начинают смотреть с уважением,
   вторые пытаются вступить в переговоры и упрашивают не трогать
   мирных жителей.
   Прилепский приосанился и гордо посмотрел на зачуханного, в несвежей
   рубашке радиожурналиста.
   - Сколько людей в вашем отряде? - Темченко недовольно скривился.
   - Более сорока, - командир отряда ополченцев вальяжно откинулся
   на свернутый ковер, - что, немаловажно, местные. Бандеровцев сильно не любят...
   - Здесь же их нет...
   - Была парочка. Ментов, - значительно сказал Захар.
   - И что?
   - Их ребята в первый день кончили. Вместе с остальными
   ментами.
   Темченко промолчал, никак не выразив своего отношения к
   произошедшему.
   Ему это было неинтересно. Если б были живыми - тогда другое
   дело, можно снять неплохое натуралистичное кино с отрезанием
   пальцев и ушей, а трупами никого не удивишь. И денег за съемку
   мертвых тел дают немного.
   Хотя лишними деньги не бывают.
   Однако Темченко предпочитал не размениваться по мелочам и не
   тратить пленку на убитых милиционеров. Лучше подождать, пока
   друзья Прилепского не захватят в плен десяток-другой украинских солдат и не
   начнут их допрашивать. Или просто пытать от нечего делать,
   Война должна быть "выпуклой". Это определение так нравилось Славе Темченко по прозвищу 'Филин', что он вставлял словечко "выпуклый" к месту и не к месту, живописуя борьбу свободолюбивых жителей востока Украины против киевских агрессоров.
   Последнее время Темченко пребывал в депрессии.
   С началом боевых действий на территории Мариупольской области ему пока еще не удалось снять что-нибудь сенсационное. Чечены и бурятские
   наемники Прилепского как-то вяло расправлялись с местными жителями и
   совсем не устраивали публичных казней. Славу это раздражало. Без
   ежемесячной дозы людских страданий, фиксируемых объективом его
   видеокамеры и микрофоном звукозаписывающего устройства, он
   чувствовал себя некомфортно. Зрелище врезающегося в бьющееся
   человеческое тело ножа или двуручной пилы засасывало почище любого
   наркотика, которыми оператор также не пренебрегал. Но косяк
   с анашой давал лишь пятиминутный кайф, а сцена садистских
   развлечений полевых командиров взбадривала Темченко на двое-трое
   суток. Потом, правда, требовалось повторение.
   Слава уже начал подумывать о том, чтобы плюнуть на поездки
   по передовым отрядам повстанцев и связаться с Бумерангом, где его люди
   держали десятки заложников и дня не проходило без того, чтобы одному
   не отстреливали палец для ускорения процесса сбора денег
   родственниками для выкупа. А раз-два в неделю кого-нибудь
   обязательно казнили.
   В последний раз при нем выпустили кровь пожилому монтеру из Запорожья. Работали с явными признаками ритуального убийства, руководил процессом человек из России, боевики торопились, ходили слухи о присутствии в районе группы украинского спецназа, и Темченко стоило большого труда уговорить боевиков разрешить съемку убийства.
   Журналист обвел грустными глазами убогую комнату, где его встретил молодой командир повстанцев.
   - А другие жители не пытались оказать сопротивление?
   В вопросе Темченко прозвучала надежда.
   - Не-е... Они нашу силу знают. Правда, американец, наемник, кстати, что-то против имел, все про фейковую войну говорил, типа мы убиваем людей для накачки ненависти с обеих сторон. Шакал... Но с ним Бумеранг вопрос решил, когда приехал. Больше месяца уже. Хочешь - ребята тебе покажут, где могила...
   Журналист нервно поежился.
   Расправа над американцем - это плохо. Особенно если где-нибудь на видео всплывет или в виде фото. Тем более сейчас, когда до получения долгожданной премии в размере двадцати тысяч евро от Фонда Михаила Ходорковского оставалось всего около месяца.
   Денежки Слава Темченко по прозвищу 'Филин' любил страстно и в большинстве случаев - взаимно. Гранты, дотации и премии сыпались на корреспондента в последнее время часто. И ради очередной тугой пачки евро он был готов вынести любые тяготы пребывания в зоне боевых действий.
   А что до методов, которыми он зарабатывает себе на кусок хлеба с маслом, так это несущественно. Заложников все равно будут пытать, пленных резать на потеху толпе, выбрасывать местных жителей с детьми из окон многоэтажек, когда какому-нибудь "борцу с укрофашистами" потребуется лишняя квартирка. И грех не получить за такие кадры сотенку-другую.
   - Пройдусь по поселку, - решил Темченко, - поговорю с твоими
   людьми.
   - Сопровождение дать?
   - Давай...
   - С ним пойдете. Пусть смотрит, что хочет.
   - настырный он больно, - пробормотал прыщавый сержант,
   - всюду фоткает. Может, не стоит?
   - Не дергайся, - Захар цыкнул на излишне энергичного подчиненного.
   - Это надежный человек.
   - Ну и что? Прижмут, посыпется, у нас проблемы будут...
   - Да не будут, - Прилепский оценивающе оглядел журналиста. - но, да, приглядывай.
   - Вы закончили? - заныл Темченко, которому надоело ждать, пока боевики наговорятся.
   - Ребят проинструктировать надо, - Захар состроил озабоченную гримасу, - у нас тут дисциплина. Все, идите...
  
   Командировка оператора заканчивалась. На длинном диване сидели командир Прилепский и Вячеслав. Первый потягивал из граненого стакана ледяное виски и внимательно следил за видеорядом на экране компьютера. Второй же, кусая губы, больше наблюдал за реакцией главаря сил самооброны, нежели за картинкой на плоском мониторе. Все материалы съемок предстояло передать в Мариуполь команде монтажеров. Там бы уже сделали профессиональный монтаж и озвучку перед выпуском в эфир.
   - Неплохо. Здесь я хорошо получился, - любуясь собой, удовлетворенно причмокнул губами Захар.
   - Да. Даже очень неплохо, - вяло отозвался оператор. - Впечатляет.
   После видеоинтервью главаря повстанцев на экране появился общий план отбитого у сил ВСУ поселка. Телевизионщик тут же напрягся, наморщил лоб, словно проглотил целый лимон.
   - А это что за руины на дальнем плане? - прищурился Прилепский.
   - Руины домов, - приглушенным голосом произнес оператор.
   - Зачем они здесь? - тут же спросил Захар.
   - Это для перебивок монтажеру, - расплывчато объяснил оператор, - будет, чем 'сшивать' другие планы. К тому же красиво. Вам так не кажется?
   Но Прилепский как-то напрягся и потребовал удалить материал. Как бы уверенно ни говорил сейчас оператор, Захар чувствовал спинным мозгом, что на всякий случай не стоит оставлять возможные улики.
   - Будет лучше, если вы как-то замажете разрушенные дома, - пока еще по-хорошему выговорил Прилепский.
   Телевизионщик понял, что лучше не рисковать. И тут же удалил не понравившийся полевому командиру видеофрагмент в 'корзину'.
  
   Съемочная группа уже заканчивала собирать вещи и готовилась к отъезду, когда у Темченко зазвонил мобильный. Он увидел на экране знакомый номер - звонил Ольховский.
   - Ну что у тебя? - нетерпеливо спросил оператор.
   - Когда приедешь домой? - cпросил без предисловий Сергей.
   - Что-то интересное? - тут же оживился журналист.
   - Да. Эксклюзивный материал о готовящейся диверсии на Мариупольской АЭС, - оживленным тоном говорил коллега. -Можно сделать интервью с человеком, которого пытались вербовать для этих целей. Более подробно расскажу на месте. Такой свежачок, что в накладе не останешься.
   - Часиков в восемь-девять приеду, - деловито отозвался Вячеслав. - надеюсь, что это не будет какая-нибудь лажа.
   - Обижаешь! Материал отличный, обработаешь и в ночные новости сможешь пустить.
   - Где встречаемся? Мне к тебе заехать, Серега, в твою резиденцию?
   - Давай лучше у бывшего металлургического завода, рядом с узкоколейкой. Оттуда и тебе быстрее до твоего места работы добираться.
   - Хорошо! Закину свою работку ребятам и сразу к тебе.
  
   Сергей, когда коллега отсоединился, задумчиво вставил в рот сигарету: надо сообщить новому знакомому Генриху, о том, что вот - вычислен, найден этот неизвестный оператор зондер-команды, зачистившей село.
  
   В квартире Геннадия запиликал телефон. Данзас взял трубку.
   - Слушаю.
   - Генрих, я нашел его! - донесся оживленый голос Ольховского.
   - Он оператор? Или журналист?
   - Корреспондент канала 'ТВ7 Мариуполь'.
   - Это что такое?
   - Ну, региональный телевизионный канал. У них и собственные передачи есть и чужие каналы ретранслируют. Сейчас они для увеличения аудитории снимают репортажи из зоны АТО, ну и все с этим связанное. Так вот, этого человека зовут Вячеслав Темченко, как журналист очень средний, но настырный - сотрудничает с различными телеканалами юго-востока страны и радиостанциями, пишет для газет и журналов и главное, часто выезжает в районы боевых действий. И снимает, и интервью берет. Я ему сегодня назначил встречу между восемью и девятью у бывшего металлургического завода. В это время там уже безлюдно, шум никто не услышит. Вот там мы и сможем с ним поговорить без свидетелей.
   - Спасибо, - отозвался Генрих.
   - Я еще обязательно к вам заеду, пока есть время, нужно все детали обсудить.
  
   Вернув кассету коллеге, после обеда Сергей, как и обещал, приехал на квартиру к Геннадию, где на кухне выложил Генриху свою догадку.
   Закрыв дверь от возможного любопытства хозяйна квартиры или Семена, Сергей в течение пятнадцати минут ввел своего нового товарища в курс дела, стараясь не упустить ни единой подробности.
   Он курил сигарету за сигаретой и рассказывал, рассказывал...
   Трудности Генриха не пугали. Даже наоборот, после пережитого - радовали.
   - В общем, примерно такая ситуация, - заключил Ольховский.
   - Почему его называют Филином? - заметил Генрих.
   - Из-за внешности. - достал фото коллеги Сергей.
   Генрих присмотрелся. У Темченко были густые брови, шкиперские длинные пейсы, пышная кудрявая шевелюра. Но особенно глаза. Глубоко посаженные, с темной канвой они придавали гипнотизирующий облик корреспонденту.
   - Он очень любит деньги. Это немаловажно. Он амбициозный человек, комплексовал, что в основном работает на радио и его никто не видит. Но до последнего времени ничего сомнительного за ним замечено не было, - Журналист достал из кармана куртки записную книжку.
   - Ясно, - Генрих наморщил лоб. -Где ты ему назначил встречу?
   - У завода. Там вам никто не помешает.
   -- Где он находится? Расскажи подробнее.
   - Неподалеку от вокзала, если идти через пустырь, находится заброшенный металлобрабатывающий завод. Лет десять назад он обанкротился и с тех пор стал никому не нужный. Даже рейдеры им не интересуются, так как его успели разграбить настолько, что там остались практически одни стены, - начал объяснять Ольховский, но Генрих перебил его:
   -- Можно ли там нарваться на какой-нибудь патруль? Военный, полицейский?
   - Маловероятно, - пожал плечами журналист. - хотя чем черт не шутит.
   - Плохо. Желательно стопроцентная гарантия в таком деле.
   - Стопроцентной гарантии никогда не бывает. Какой у тебя план действий?
   - Мы приезжаем на место. Увидев его, ты издалека зовешь его. Он идет, по дороге я его перехватываю и вытрясаю всю информацию. Если это он, я его оглушаю, связываю и оставляю на пару дней в каком-нибудь из помещений завода, где его так просто не найдут. Затем, дня через два, ты анонимно звонишь в полицию и говоришь, что такой-то находится там-то. Также поступаем и в случае, если Темченко не причем. Нам нельзя рисковать.
   - Сколько ему там сидеть?
   - Мне нужно пару дней, чтобы получить ответ от своего друга из Москвы и получить от него указания, что делать. А потом я постараюсь уехать в Россию. Необходимо подождать один-два дня.
   - Что с моим алиби?
   - Если Темченко действительно тот, кто нам нужен, ничего страшного. Кто на него напал, ты не знаешь, ты вообще не при чем. Между встречей с тобой и нападением на него нет никакой связи. Легенду все-таки составь - во-первых, какой-то левый материал о российских наемниках найди, неважно какой, пусть он разбирается потом, а во-вторых, скажешь, что на него напал неизвестный в камуфляже, ты сам ничего не понял. Он ничего не заподозрит. Ну а если Темченко не при делах - вообще никаких проблем.
   - А если он потом свяжется с Бумерангом и его боевиками - у меня не будет проблем? Он же поймет, что вопросы не случайны.
   - Переодеться надо, - Данзас словно не слышал оппонента, - в таком прикиде на разборку не ходят. Андрей, если это он, то у него много врагов может быть - он же не в одной командировке был. На тебя он и не подумает.
   - Верно. Ну, времени до вечера у нас достаточно. Всюду успеем... Черт, почти сутки уже не спал после этой записи.
   - Тогда поезжай домой и отдохни. Только связь держи. А вечерком подтянешься. Устраивает?
   - Нормально.
   - Только никаких лишних людей, - предупредил Генрих.
   -- Понял.
   - Что ж, спасибо за информацию, - Данзас прикинул, сколько ему потребуется времени на отдых, - в половине восьмого выезжаем. Подумай, где твоя дислокация будет находиться. Примерный план района можешь набросать?
   - Можно в интернете скачать, -Ольховский поерзал по узкому для него сиденью табуретки. - а потом я тебе все объясню.
  
   Темченко приехал на место в двадцать минут девятого. Как журналисту, ему был интересен любой материал. Эти последние дни совершенно лишили 'ударника журналистики' какого бы то ни было душевного равновесия. У него вообще была работа нервная. Даже легальная, законная деятельность обычно проходит в борьбе: с конкурентами, с самыми разными государственными службами, желающими скрыть свои секреты. Но если уж говорить о деятельности Темченко, то тут действия 'оператора' можно сравнить без преувеличения с канатоходцем, балансирующим на тонкой проволоке.
   Вячеслав в своих делишках обычно чувствовал себя, как рыба в воде. Способности всегда помогали ему держаться на плаву. Но вот это дельце оказалось тяжелым испытанием. Если сейчас все откроется, будут большие проблемы...
  
  КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"