Мой отец мечтал стать космонавтом. Дружки со двора жаждали футбольной карьеры. Одноклассники грезили быть олигархами. Меня прочили в профессиональные актёры. В итоге, я - профессиональный заложник.
Кто-то пытается спрятаться и ничем не выделяться. Кто-то пытается обратить на себя внимание. У меня сверхзадача - выделиться своей обычностью. Стать кроликом с острыми зубками. Той вишнёвой косточкой, которой подавится Гари Олдмэн.
В моей работе униформа важнее, чем где бы то ни было. Оставить её помятой на стуле невозможно, потому что суть её в твоём затравленном взгляде, в плохо скрываемой дрожи. Ты должен, не раскрывая рта, рассказать дулу пистолета о том, что ты - маленький педерастический кусочек дерьма, с которым не будет проблем. Страх, но не паника. Лучшая мужская роль второго плана.
В хороводе хозяев ситуации молчком: выбери меня, выбери меня, выбери... Потеешь дважды - потому что должен волноваться и потому что волнуешься. Укажи на меня своим указательным. Я лучше позволю прирезать себя как меланхоличную свинью, чем создам вам хоть какие-то неудобства. Я - профессиональный заложник. Положись на меня, работодатель.
Щелчок пальцами - и ты в игре.
По венам растекается удовольствие от знакомых ассоциаций. Самка паука кушает своего возлюбленного после акта совокупления. В моих глазах мерцает страх, но где-то под вторым слоем кожи прячется настоящая улыбка. Улыбка игрока, у которого на руках флэш-стрит. Денежки ещё не в руках, но пальцы словно уже ласкают волосы бумажного американского президента. Моя мама всегда говорила: лучше быть фашистом, чем фетишистом.
Вот ваше рабочее место, молодой человек, душный автобус без кондиционера. Начальников всего лишь четверо, зато у каждого в руках ваше личное дело. Но это всё не важно. Ты же профессионал. Для тебя главное - коллеги. И стоя в проёме между креслами ты видишь такие узнаваемые лица. Старики, подростки, женщины. Всех кусает страх, но не паника. Спорим, их прочили в профессиональные актёры? Дверь закрывается, машина трогается с места.
Толчок под локоть - ваш выход.
Шариковая ручка, шнурок от ботинка, остро заточенная монета. Люди с побелевшими от страха глазами проворно идут вас убивать. Цена жизни в повседневной жизни очень высока. Но в эту самую минуту в этом душном автобусе инфляция достигает критических размеров. Империя не привыкла торговаться с торгашами смерти. Мы - не герои, мы - граждане. Профессиональные заложники. Ничего личного, просто работа такая.