"Ну, ты, Викуля, настоящая стерва! Этак ты его продинамила, этого мужичишку! Одобряю! - Зинка разлила по стаканам остатки потрвешка - "Давай выпьем за нас, за настоящих стерв - умных, красивых и свободных!"
"Да, чудненько получилось, а теперь ещё матерьяльчик в "ТОК" тисну, гонорар получу!" - Вика потянулась к, лежащему на казённом столе студенческого общежития, куску вареной колбасы, что валялся там на газете вперемежку с наструганным хлебом и огурцами.
"Это вот в эту газету? - ткнула пальцем Зинка в название сильно смятой странички, где красовалось название "Тихоокеанский комсомолец".
"Ага, в "ТОК", в его родимый" - икнув, ответила собеседница
"И как у тебя всё это получается? Я уже на четвёртом курсе журналистскую науку осваиваю, а публикаций кот наплакал, а ты всего-то на втором, а уже свой человек в редакции"
"Так я же стерва, нам всё под силу. Чтобы быть своим в редакции надо быть своим у редактора" - Вика загадочно улыбнулась и таинственно закатила свои пьяные светлые глазки"
"Да, ну? Неужели охмурила Бориса Борисовича?"
"А чего здесь особенного? Всё мужики одинаковые, всем одно нужно"
"Ну, ты даёшь! Совратила этого семьянина? И как он?"
"Так, средне, ничего особенного, но для дела сгодится. Работу уже предлагал по выпуску"
"Я бы так не смогла!"
"Значить ты не стерва. Надо просто представить, что все люди вокруг тебя созданы для того, чтобы решать твои задачи и сразу всё получится"
"И я у тебя для этого?"
"Нет, друзья - это святое. У каждого есть свой круг друзей, которых нельзя использовать, а надо помогать друг-другу"
"Это верно, это ты правильно говоришь. Что-то скучно становится" - Зинка повертела в руках пустую бутылку.
"Мне сегодня больше не надо, сейчас побайкаю малость, а вечером на встречу деловую иду, готовлю очередную бомбу для газеты. Всё попадают от такого материала!"
"Расскажи!"
"Не, не могу, тайна пока!"
"Вот, а говоришь друзья, от друзей тайн не бывает!"
Вика встала из-за стола и плюхнулась на железную кровать, металлическая сетка жалобно всхлипнула, повернулась на спину и согнула одну ногу в колене - "Закрой дверь и садись сюда, расскажу по секрету"
Зина задвинула шпингалет на небрежно покрашенной двери и присела на край кровати.
"Чего ты так скромненько приземлилась? Стерва не должна стесняться? Скажи, а я красивая?"
"Да" - тихо сглотнула Зинка
"Я давно заметила, как ты пялишься на мою грудь и ноги. Хочешь погладить?"
Зинка лишь кивнула головой.
"Дурашка, ты мне тоже нравишься" - она положила ей руку на затылок и притянула к себе - "Ну, чего ты не решаешься, не умеешь женщин раздевать?"
...........................................
"Тебе понравилось? Теперь это будет нашей с тобой тайной!"
"А как же Борис Борисович?"
"Не бери в голову - это просто работа, как говорят американцы - ничего личного, просто бизнес, а у нас с тобой настоящая любовь. Кто мы с тобой? Забыла? Стервы! Мы только друг с другом честны, а остальных лохов надо разводить"
"Да, я поняла всё"
"Ну, ладно, открывай дверь, скоро наши правильные лошихи придут, смахни со стола и давай поспим маленько, у меня сегодня встреча деловая"
"Ты обещала рассказать" - убирая со стола проговорила Зинка
"Раз обещала, значить расскажу. Потом. Сейчас надо поспать"
"Не обманешь?"
"Да ты чего, как можно, когда между нами такое! Ты не сделаешь мне курсовую, тебе ведь это пара пустяков? А?"
"Конечно, напишу, какие вопросы"
Вика повернулась лицом к стене и, укрывшись одеялом, засопела, а про себя подумала: "Ну, теперь эта дура будет за меня все письменные варганить"
"Валентин, так ты поможешь мне выполнить редакционное задание?" - Вика чуть откинулась на мягкую обивку спинки стула - "Мне это край надо, иначе съест редактор Вику без соли"
Милиционер внимательно разглядывал свою новую знакомую, что, закинув ногу за ногу, томно смотрела на него.
Капитан Брыченко, служивший в районном медвытрезвителе города Владивостока и случайное, как ему казалось, знакомство с молоденькой и смазливой журналистской встряхнуло тихое течение его устоявшейся жизни.
Валентин Степанович, продолжая смотреть на Вику, чуть запинаясь проговорил: "Можно и помочь, но только так, чтобы никто не видел. Я возьму журнал регистрации и привезу его на дачу, там и почитаешь. Годится?" - и он чуть отвёл глаза в сторону.
"А когда?"
"Да хоть и сегодня"
"На ночь глядя?"
"А тебе что мама не велит долго гулять?"
"Да нет, можно хоть до утра, я девушка свободная"
"Вот и хорошо, сейчас и поедем. Только ты мне скажи, а зачем тебе эти курсантики ДВВИМУ, что побывали в вытрезвители? Если об этом узнают, то их ведь выгонят из училища, не жаль ребят?"
"А чего их жалеть, всех не пережалеешь, пусть не пьют. Это их проблемы, а моё дело создавать интересные репортажи"
"Ну, как знаешь, только я возьму старый журнал, тот, что велся ещё до моей работы здесь, я ведь тоже подставляться не хочу"
"И как давно это было? "
"Два года назад. Извини, но раньше не получится, зачем мне скандал на свою голову искать, сама понимаешь, мы ведь не сообщаем про них в училище чисто по человеческим соображениям, а за это по головке не погладят"
"Тогда чего ждём? Поехали?"
Капитан милиции расплатился с официантом, поймал такси, и они отправились делать очередной репортаж.
К себе в общежитие "дуги", студентка "универа" и будущий журналист Виктория Михайловна Линник вернулась к обеду следующего дня, а через неделю в "ТОКе" появилась звонкая статья про курсантов училища торгового флота, коих угораздило попасть в вытрезвитель и которые умудрились миновать наказания за это преступление. В статье был список гардемаринов из двадцати одной фамилии.
Ребята уже и думать забыли про эту неприятность, которая произошла у кого три, а у кого и четыре года назад. И вдруг, как гром среди ясного неба, такой скандал. Руководство училища оказалось на ковре у высокого партийного начальства и отреагировало радикально - отчислением всех фигурантов дела из учебного заведения. Теперь эти бедолаги, перед самым выпуском из училища и получением диплома, вместо желанного профессии получили приказ об отчислении и повестку в армию и флот.
Годы учёбы пошли коту под хвост.
Вика, закончив "универ", пошла работать в "ТОК", много раз пыталась попасть в редакции центральных газет, но всё как-то не складывалось. Слава настоящей "стервы" пугало редакторов и от неё открещивались, как чёрт от ладана.
В девяностые годы её мечта наконец сбылась, и она оказалась в Первопрестольной, где трудилась в "независимой" газете, разоблачая старую партийную номенклатуру и прокладывая дорогу новым либеральным ценностям, делала репортажи о "кровавых преступлениях" российских военных в Чечне и многое другое.
Работала до того времени, пока "товарищи по борьбе" не устроили на неё покушение, а затем с почестями похоронили, зачислив в списки борцов за свободу слова и демократические ценности.