Третий штурман приподнял со стола объёмную бутылку вьетнамской рисовой водки, посмотрел её на свет, перевернул, из горлышка печально выкатилось несколько капель и всё.
"Финита ля комедия, Петрович" - с сожалением произнёс он, глядя на второго радиста, что подперев голову руками смотрел в переборку каюты - "Эй, маркони, пора шабашить, самогон от вьетнамских братьев закончился"
Радист как-бы вернулся в реальность бытия, посмотрел на штурмана, обвёл взглядом помещение - лобовой иллюминатор, большой и прямоугольный, был открыт, но это лишь говорило о том, что почти сорок по Цельсию в каюте равнялось такой же температуре снаружи, влажный воздух повис мерзкой липкой жарой, в которой прекрасно чувствовали себя местные дородные комары.
Судно выгружалось в Хайфоне, визжали лебёдки грузовых стрел, время от времени с палубы доносились птичьи голоса тощеньких аборигенов. Оба были свободны от вахты и по этой причине отдыхали. Радист имел "отпуск" от своих точек-тире до выхода в море, поскольку рация была закрыта на всё время стоянки, а штурману на стояночную вахту было лишь через сутки.
"Правильно, Сергеич, ты давай баиньки, а я пойду к себе, буду слушать музыку и плакать"
Судоводитель удивлённо взглянул на друга, но, будучи человеком тактичным, не стал лезть в чужую душу с вопросами.
Дверь за коренастым маркони закрылась, штурман улёгса на кожаный диван, поскольку спать на кровати было невозможно от жары, и хотя здесь было не намного лучше, но тут его мог обдувать вентилятор со стола. Он долго смотрел в верхнюю переборку, которую на берегу называю потолком.
" И чего ему плакать-то захотелось, самогон его так рассиропил или что другое? Это сколько он уже морячит?"
Штурман, насколько ему позволяла вьетнамская водка, стал прикидывать. Радист был всего на год его старше, но закончил восемь классов и пошёл в "шмоньку", там шесть месяце и уже на флоте.
"Так, когда он свою школу закончил я седьмой класс, он свой диплом получил, а я только половину восьмого класса, я школу закончил, а он уже больше двух лет работал, потом я шесть лет в училище, а он всё морячил, выходит, что, будучи всего на год меня старше он уже больше восьми лет пашет в этом клопоморнике" - от подсчётов помощника капитана отвлёк очередной комарище, которого штурман прихлопнул у себя на груди и тут же отправил на тот свет "прусака" на переборке.
"Да, у него двое детей, его жену третий видел, когда они уходили из Владика, страшненькая кубышка и вся карьера Петровича начиналась и закончится в должности второго радиста с окладом, как у судовой уборщицы. Не, это же кто так спроектировал зарплаты, прировняв радиста к уборщице? Восемьдесят рубликов в месяц. Возможно, и есть с чего заплакать?"
Жужжал старенький вентилятор, позволявший хоть как-то не утонуть в собственном поту, злобствовали комары и шуршали тараканы, чирикали на палубе вьетнамские грузчики, а в соседней каюте у радиста минорил магнитофон.
Ночь прошла тихо и спокойно, в это раз американцы порт не бомбили.