Сергей Михайлович лежал и боялся пошевелить головой, такой нестерпимой была боль, которая казалось, каталась внутри черепа свинцовым горячим шаром. Его уже посещали мысли о том, что именно с этого утра ему нужно перестать пить и желательно навсегда. Его и раньше посещали такие мысли, правда, они проходили ближе к вечеру, часов в пять - шесть вечера, когда его друзья - собутыльники снова звали его выпить чуть - чуть и по домам. Как правило, после таких вот "чуть - чуть" Сергей Михайлович просыпался часто не у себя дома, и даже не дома у своих знакомых или сотрудников театра, где он служил актером.
Не открывая глаз, он повернулся на левый бок со спины и тут же почувствовал, как шар переливается в левую сторону головы, вместе с этим Сергей Михайлович почувствовал и запах. Это был запах... Запах чего? Он хотел было напрячь голову чтобы понять что за запах стоял в комнате, но боль тут же огненным кнутом пресекла попытки к любой мыслительной деятельности. Черт с ним с этим запахом, подумал Сергей Михайлович, сейчас главное убаюкать боль и постараться заснуть ещё на пару часов, а потом просто выпить чего - то легкого и отправляться домой.
Прошло минут пятнадцать после того как Сергей Михайлович подумал об этом, но боль все никак не хотела успокаиваться, да и сон никак не шел. Он открыл один глаз. В комнате царил полумрак, что позволило ему открыть и второй глаз без опасений усилить боль. Комната была ему не знакома. Он даже не мог представить у кого дома может быть такая комната. Даже не комната, типичная палата в больнице. Стены в зеленой водоэмульсионной краске, потолок выбелен, да и сам Сергей Михайлович, как он потом обнаружил, лежал на какой - то кушетке. Подушка на которой он лежал, была без наволочки, а укрыт он был простым колючим одеялом.
Может быть, если бы не нужда которая потянула его магнитом в уборную, он бы всего этого и не увидел. Выйдя из туалета он ещё раз осмотрел комнату и увидел у дальней стены дверь которая была закрыта, после нескольких попыток её открыть, Сергей Михайлович понял что она была ещё и заперта. Он постучал в дверь и громко позвал:
- Дима?! Дим, что за шутки? - снова повторял он и стучал в дверь.
Внезапно свет под потолком стал становиться ярче и ярче и дошел до уровня освещения лампы в сто ватт. В замке двери что - то начало скрести, и это заставило Сергея Михайловича отступить на пару шагов назад и упереться в койку на которой он лежал, а затем и присесть на неё. От чего то этот звук напугал его, его вообще почему - то начинало пугать все в этой комнате, и все что было связано с ней. Как он попал сюда? Кто принес его сюда спящего? Кто открывал дверь с той стороны?
После того как дверь открылась, в комнату вошел молодой мужчина лет тридцати, в белом халате, волосы были коротко стрижеными и рыжими. Холодные голубые глаза внимательно изучали каждую деталь на лице Сергея Михайловича. От этого взгляда ему стало не по себе, и он попытался опустить глаза в пол, но все равно при этом чувствовал как вошедший "щупает" его взглядом. Неприятный тип, и чего он так пристально на меня смотрит, думал Сергей Михайлович.
Тут в голове Сергея Михайловича промелькнула мысль о том, что он должно быть вчера неплохо погулял со своими друзьями и оказался в вытрезвителе, кто - то просто сдал его. И вот после того как его откапали нужными препаратами его положили в палату отсыпаться. А этот пришедший и нагло разглядывающий его тип просто медработник вытрезвителя.
- Вы, Пащенко Сергей Михайлович? - голос медработника был мягким, но не срывался на визг, как это было у обладателей высоких голосов. - Сорок три года, а по профессии лицемер?
- Я, да это я... - начал лепетать в ответ Сергей Михайлович Пащенко, но тут же осекся и практически закричал на говорившего. - Кто? Лицемер? Что вы себе позволяете, уважаемый? Какой лицемер?
- По профессии вы лицемер. - спокойно продолжил медработник. - И не кричите, вы здесь не один.
Пыл, который сначала разгорелся в Пащенко будто в догорающий костер плеснули бензина, спал моментально. Он чувствовал где - то в глубине души, что, что - то идет не так. Но что он понять не мог никак. К тому же, он понял, что свинцовый шар, катавшийся в голове куда - то делся. Значит, препараты начинали действовать.
- И так, продолжим. - комнату снова начал заполнять спокойный голос медработника. - Вы лицемер.
Сергей Михайлович уже набрал воздуха в грудь и надул щеки, чтобы снова объяснить по пунктам этому рыжему, как он окрести про себя медработника, что он никакой ни лицемер, а актер, актер в театре. Да, он не звезда первого масштаба, но его таланта вполне хватает, чтобы удовлетворять уровень города и даже временами области. И вот, актер театра сорока трех лет от рождения, Пащенко
Сергей Михайлович наткнулся на взгляд пришедшего медработника и понял что кричать бессмысленно, он для это рыжего, всего - навсего, просто лицемер, и тут же сдул воздух набранный в щеки, да ещё и с таким смешным звуком что поначалу даже стало неловко.
- Вы лицемер. - Снова раздалось в комнате. - И вы попали к нам. Сейчас вы пройдете со мной по коридорам для того чтобы я познакомил вас с вашими соседями, а после оставлю вас навсегда для выполнения отпущенного наказания.
Ком, который встал в горле актера, не сразу получилось проглотить и даже пришлось пару раз кашлянуть. Но все равно получилось как - то неуверенно и скрипуче проговорить.
- Как наказания? Товарищ, - начал было он, но понял, что разговаривает не с представителем правоохранительных органов и обращение такое не уместно. - подождите, какого наказания? Что я должен делать? Где я? Вы кто? - голос Сергея Михайловича слегка начал подрагивать а в ногах появилась какая - то легкость и он начал побаиваться как бы не упасть перед этим рыжим чтобы не опозориться в край. Ему и так не нравилось что этот рыжий стоял и спокойно смотрел на него как на пустое место. Этот рыжий, думал актер, был хозяином положения.
- Обычного наказания. Вы ещё не поняли? Странно, при вашем образе жизни вы могли уже и догадаться. Вы умерли. И попали в ад. А я ваш, если можно так сказать черт.
На несколько секунд показалось что Пащенко прикрыл глаза и смотрит на окружающие события сквозь ресницы. Но потом он понял что ничего не происходит. Ничего нигде не болело, ни кололо, ни щипало и не чесалось.
- А вы думали, наверное, что голова у вас прошла от лекарств? Нет, голова у вас болела потому что вы ровно двадцать минут назад умерли от инсульта в квартире номер двадцать три, в доме семь по улице Воровского. Все ваши друзья и хозяйка квартиры ещё спят и не знают о том, что ваше тело уже начало остывать. - что - то в голосе рыжего давало понять Сергею Михайловичу что тот не шутит. Никак не шутит. Хотя мысли бились внутри черепной коробки как попугай который стучит в чистое стекло окна, не понимая что никогда не пробьется на улицу.
- Вы все врете! - закричал актер. - Это вы лжец, лицемер, обманщик! Позовите мне старшего, начальника вашего, кого угодно, но только не вас. Мразь! - бросил в лицо медработнику Пащенко.
- К сожалению, я не могу. Я тут практически самый старший. А самый - самый старший никогда не будет заниматься делами лицемеров и лжецов, обманщиков и клятвопреступников. У нас тут это один отдел. И я понимаю, всё это произошло так внезапно, что вы никак не успели ещё смириться с произошедшим. Но, к сожалению, времени у нас так мало, что никак нет времени на то чтобы дать вам осознать все что произошло. Пойдемте, Сергей Михайлович. У меня, кроме вас есть ещё другие лицемеры.
Рыжий протянул руку к актеру и потянул его с кушетки приглашая следовать за собой. Когда рука медработника, или он уже никакой не медработник, думал Пащенко, прикоснулась чуть выше запястья Сергея Михайловича, он почувствовал что ему никак не получиться вырваться из это зажима. Кроме того ноги не могли слушаться его и не желали останавливаться или упираться в пол для того чтобы оказать сопротивление настойчивой тяге рыжего.
Они вышли в коридор в котором не было больше ни одной двери, а через метров десять он круто сворачивал направо. Туда они и пошли. Сначала Сергей Михайлович тянул обратно из всех сил, что есть мочи упирался в пол и начинал от напряжения и отчаяния скулить.
Рыжий повернулся к нему, и посмотрев в его перепуганные глаза холодным взглядом который заставил встать во весь рост, вытянуться струной.
- Не надо. Просто не надо, не трать силы. Все равно не выйдет ничего. Или ты ещё не понял? - голос уже был не таким мягким. Казалось что это голос другого человека. Скрипучий, словно гвоздем вели по ржавому металлическому листу, голос отдавал холодом ещё большим, чем взгляд.
Тут же, Пащенко пошел следом за рыжим и повернул вправо, туда, куда уводил коридор. А ложный медработник начал свой рассказ.
- Вот вы и попали к нам, Сергей Михайлович. Такое бывает. Вот кстати, вы пытались кричать и ругаться о том, что я вас называю лицемером. А ведь это правда. Вы просто - напросто делали всю жизнь не свое дело. - он повернулся к актеру. - Да - да, именно не свое дело. Так все и устроено, каждый должен делать то, что ему дано свыше. Какими - то силами. Поверьте мне, кому - то и за двоих дают, а кому - то и за троих. Потом и получаются люди талантливые и одаренные. Но не вы. Вы просто решили что станете актером, потом к вам придет известность, слава, популярность и вы станете звездой, как минимум национального масштаба. А зачем вам все это было нужно? А? Забыли? А я напомню, у нас тут все это записано. - в руках рыжего откуда - то появился блокнот. - Для того вы об этом мечтали чтобы потом пить, курить, дебоширить и прочие похабные вещи. Иначе, паразитировать. Что ж, теперь посмотрим на первый экземпляр.
Рыжий подвел Сергея Михайловича к двери в которой было окошко. За дверью стоял мужчина и смотрел в стену. При этом Пащенко показалось что он что - то делал руками, потому как локти временами его двигались. Стоящий собирал кубик Рубика. Это Пащенко понял когда тот повернулся и посмотрел в окно на прибывших. При этом стоящий помахал рукой им, и тут актер заметил самое страшное. Рта у стоящего не было! Совсем не было. Было просто пустое место, будто кто - то стер ластиком рот как на картинке.
Пащенко моргнул раз, моргнул ещё раз и тут понял что это никакое не видение. У стоящего за дверью мужчины не было рта. А когда тот подошел к двери хотел что - то сказать Сергею Михайловичу, то тут и вовсе началось что - то из разряда фильма ужасов и заставило Пащенко отшатнуться от двери.
Место где должен быть рот и говорившего начало тянуться как огромная жевательная резинка. Начал намечаться прорыв в котором было видно щели и дырочки, но до конца рот открыться не мог и до Сергея Михайловича долетел звук похожий на мычание, будто кто - то зажал рот рукой говорившему и пытался его задушить.
Актер ещё сильнее отшатнулся от двери и уперся лопатками в противоположную стену и закрыл глаза руками.
- Ай - яй - яй, Сергей Михайлович! Даже после смерти не прекращаете. Ну как так можно. - рыжий снова схватил его за руку и потянул по коридору. - Вот вы никак не хотите понять. А ведь вам пару раз намекали что актерство не ваш конек. А вы не понимали. Ведь вы могли столько добрых дел сделать, столько людей сделать счастливыми.
Внезапно Сергей Михайлович вполне спокойно и четко спросил.
- Ну я то, лицемер. А остальные что?
- Не лицемеры. Все кто тут - лицемеры. А остальные - мастера, они там, и они продолжают делать то, что делали при жизни. - при этом палец рыжего указал в потолок. - Они свой талант в землю не зарыли, место свое заняли, путь свой прошли. Поэтому им и дарована такая возможность делать то, что и при жизни. Вот кстати, тот человек, которого я показал вам - это типичный лжец. Он и тогда когда вам что - то хотел сказать, соврал, потому и нет у него рта. И говорить он не будет больше никогда - рот ему стерли. Потому что все, чтобы он ни говорил будет ложью. Вот кстати ещё, это клятвопреступники. Смотрите, Сергей Михайлович, вы больше такого нигде не увидите. - рыжий подвел Пащенко к новой двери к коридоре.
На этот раз дверью была женщина и двое мужчин, они сидели за богато украшенным столом. Казалось, будто они хотят ужинать. При этом все трое молчали. Будто по команде все трое взяли в руки нож ухватили себя за язык, вытянули его насколько можно и начали отрезать. Все трое при этом повернулись к двери смотрели на Пащенко. И во взгляде их не было ни боли, ни отчаяния. Они будто приветствовали его, понимая, кто он такой, что он новенький среди них.
Сергей Михайлович повернулся к рыжему. Его начинало тошнить, снова ноги становились ватными, мерзкое чувство холода перебирало ему кишки внутри живота.
- Кто ты такой? Говори! Зачем ты издеваешься надо мной? - в голосе его слышался гнев.
- Ой, как всё туго до вас доходит, Сергей Михайлович, я же говорил уже кто я, где вы, и прочие вещи я уже вам объяснил. - рыжий посмотрел на часы на руке. - Ну вот, я вам не успел все показать, а время совсем поджимает меня. Придется сразу вести вас к вашему, так сказать рабочему месту. - при этих словах лицо его расползлось в неприятной улыбке.
Сергей Михайлович понял что он попал в руки к настоящему садисту который ловил самый настоящий кайф глядя на все эти мерзкие вещи. Только он не мог понять как ему теперь выбираться отсюда, ведь судя по всему он попал под действие какого - то гипноза, потому что покорно следовал за своим мучителем и никак не мог оказать ему сопротивления. Его просто, как телка, вели на бойню. Захотелось кричать.
Они остановились посреди коридора, хотя это и коридором назвать нельзя было, какие - то повороты и никаких дверей, кроме тех двух и той, из которой его вывел этот мерзкий рыжий садист. Казалось что они возникает по воле его мучителя. Это точно гипноз, думал Пащенко, иначе и быть не может.
- Вот мы и прибыли, дорогой Сергей Михайлович. Проходи, проходи. - рыжий открыл дверь. - Вот тут тебе теперь и расплачиваться за все твои дела.
- За какие дела? За какие, мразь, дела? - он закричал и бросился на садиста с кулаками. Первый удар пришелся как раз в переносицу обидчику, вторым ударом он попал в скулу, затем не прекращая кричать он вцепился в горло рыжего и прижав к стене начал его душить. Ему казалось что он всю силу, весь гнев, который был в нем по отношению к садисту направил в свои руки. Рыжий начал сползать по стене вниз закатив глаза.
Он остановился только тогда когда перестал кричать и из горла его вырывался не крик, а какой - то хриплый писк. Актер упал на колени перед телом своего врага и задышал часто, так, словно только что бежал несколько километров. Внезапно он понял что оставаться тут нельзя, нужно бежать и выбираться. Он вышел в коридор держась рукой за стену. И тут же за спиной услышал металлический голос рыжего.
- Ц- ц- ц, ну как так? На ровном месте, на ровном месте, Сергей Михайлович. Попал к нам за лицемерие, а перечеркнул все убийством. Но не переживай, нести тебе наказание за лицемерие, мы не органы, большая статья не перечеркивает меньшую. Заходи.
Пащенко почувствовал как ноги его мимо своей воли начали возвращаться обратно в комнату. Рыжий, как ни в чем не бывало, стоял у стены где его только что придушил актер.
-Послушай хоть теперь меня полностью, спокойно, не перебивая. - рыжий указал на умывальник в углу комнаты. - Тебе что и надо, так только умываться в этом умывальнике.
Актер недоуменно смотрел на мучителя и не мог ничего сказать. Сволочь, думал Пащенков, и тут своим гипнозом на меня повлиял. Скотина.
- Да, просто умываться. Ничего больше. Ну а я пойду, а то я на тебя потратил и так слишком много времени. Буйный ты... Хотя, могу тебя утешить ты оказался каким - то слишком тугим на мысль, некоторые сразу понимали куда попали и душили меня ещё в приемнике. Ну, той комнате, где ты оказался. Чао!
Рыжий плавно направился к двери и когда закрыл её, Сергей Михайлович увидел, что следов дверного проема в стене нет абсолютно никакой. Захотелось в туалет, голова шла кругом, ноги готовы были в любой момент уронить его на пол. Ему казалось, что он умирает, хотя, если верить словам этого садиста, он уже умер и ничего ему больше не грозит.
Тут же словно подчиняясь, чьим то приказам его тело направилось к умывальнику и открыло кран. Вода устремилась звонким потоком в сток. Даже на расстоянии он чувствовал прохладу которая шла от воды. Не отдавая себе отчета, он нагнулся над умывальником, набрал в ладони воду и начал усердно тереть себе лицо. Прохлада сладко разливалась по всему телу, когда вода попадала ему на губы он автоматически слизывал её и ему казалось что он никогда в жизни не пил такой сладкой и приятной воды.
Когда он поднял голову от умывальника и посмотрел в зеркало, на Сергея Михайловича, сорока трех лет от роду смотрел абсолютно другой человек. Крик был настолько сильным что ему казалось что он больше никогда не сможет говорить. Пащенко смотрел в зеркало и не верил своим глазам, мало того что это было лицо другого человека, так ещё это было лицо трупа.
Он наклонился над умывальником, принялся снова тереть лицо ещё сильнее прежнего, когда посмотрел в зеркало, то увидел, что лицо снова было не его, на этот раз это было лицо другого покойника. Снова повторил процедуру умывания и снова тот же результат. Лица менялись один за одним, ни прежнего лица ему никак не получалось вернуть. И чем больше Пащенко старался смыть это все, тем больший ужас проникал в его сердце и сковывал внутренности льдом.
- Теперь ты понял что за наказание постигает всех лицемеров? - звучал голос рыжего в голове бывшего актера. - Понял? Ха - ха! Хотел быть не собой, так теперь и себя не найдешь!
Смех колоколом бил в голове. Никуда нельзя было деться от этого. Но когда в очередной раз, Сергей Михайлович не знал какой по счету, он нагнулся над умывальником, то почувствовал что становиться каким - то легким, невесомым. И свет как - то начинает бить в глаза, вызывая нестерпимую боль. Пришлось зажмуриться и прекратить мучительные умывания. Когда же он открыл глаза то увидел перед собой белый потолок, а когда скосил глаза в сторону, то увидел и стену в кафеле. Тоже белом.
Пащенко понял что лежит, при чем лежит в больнице, в палате. У него болела голова, болела грудь, да все как - то сильно болело. Будто его били, причем несколько дней подряд. Он скосил глаза в другую сторону и застонал со всеми силами что у него остались. Тут же над ним возникла фигура молодого человека в белом халате, с короткострижеными рыжими волосами и голубыми глазами. Он приветливо улыбался и никак не мог понять что происходит с пациентом.
- Тише, тише, Сергей Михайлович, полежите, отдохните. У вас все хорошо, но если вы не бросите пить и вести такой образ жизни, то все может кончиться очень даже плачевно. Я не стану скрывать, вы не маленький мальчик, все может закончиться даже инсультом. А пока что просто отдохните. Капельница ещё будет капать пару часов.
- Я где? А вы кто? - Пащенко не верил своим ушам, что этот рыжий садист может так ласково с ним разговаривать. - Ты же снова будешь меня мучить, гад!
- Я - Виктор Александрович, ваш доктор, вы упокойтесь, никто никого не будет мучить. Вы находитесь в областной больнице. Вас ваши друзья обнаружили без сознания, скорую вызвали. Теперь все будет хорошо.
- Доктор, - в голосе Пащенко стояли слезы. - Я правда не умер? Правда?! Вы не врете?
Лицо доктора расплылось в дружеской и мягкой улыбке.
- Ну зачем мне врать вам, Сергей Михайлович? Вы живы, вы в больнице, под врачебным присмотром. Не переживайте.
- Правда не врете?! - актер ухватил молодого человека за предплечье так что доктор поневоле начал разжимать пальцы Пащенко.
- Нет, не вру. Если хотите, я могу вам даже поклясться.
- А вот этого, доктор, не надо. - Оборвал его актер. - Потому что вы даже не представляете, что происходит с теми, кто лжет...