Мой дед ветеран войны. Он боролся с фашистами и освобождал Европу от коричневой чумы. Но мой дед не любит рассказывать о войне. "А вот мы в сороковом-то году..." или "А вот мы после войны-то..." - это всегда пожалуйста. О боях, стрельбе, трупах и танках - это редко и то когда мой дед нажрётся. Больше всего мой дед не любит рассказывать о том, как заколол фашиста. Заколол штыком, как в первую мировую в штыковых атаках. Проткнул насквозь и оставил подыхать. Было это так. Наши поднялись в атаку. Примкнуть штыки, ур-р-р-ра-а-а, за Родину, за Сталина и всё такое. Фашисты, не будь дураками, постреляли чуть-чуть и стали от наших драпать. Когда мой дед добежал до фашистского окопа, там оставался только один толстый и потный фашист. Да и тот всё пытался выбраться из этого окопа, стараясь перекинуть свою толстую ногу через бруствер. Командир приказал моему деду экономить патроны и мой дед, не долго думая, воткнул штык в фашиста. В спину чуть пониже правой лопатки. Фашист заверещал как свинья. Он начал крутиться, извиваться и дико орать, но мой дед не отступал и засаживал штык всё глубже и глубже. Фашист пищал, брызгал слюной и мотал головой. Один раз он так круто вывернул шею, что лицо его повернулось назад, за спину к моему деду. Их взгляды, фашиста и моего деда, пересеклись, и мой дед увидел глаза фашиста. Это были глаза свиньи, которую всю её сознательную жизнь досыта кормили, поили, мыли и держали в тепле, говорили ей, что она лучшая свинья в мире, говорили о её превосходстве над другими свиньями, делали для неё всё, что она пожелает, дали ей хорошие образование, дом в престижном районе, машину, бокал холодного эля по вечерам. И вот в один прекрасный день эту свинью взяли и закололи, пустили на мясо, содрали кожу и повесили на крюк. И вот она висит на крюке и охуевает. За что!? Глаза её полны искреннего непонимания, удивления и обиды. Почему я?! Такими же были глаза того фашиста, которого заколол мой дед. Мой дед глядел в эти глаза долю секунды, а потом плюнул и отвёл взгляд. А фашист продолжал верещать и биться, как рыба об лёд. Мой дед всё напирал и напирал на винтовку, да так, что штык прошёл сквозь фашиста и воткнулся в землю. Фашист оказался приколотым к земле, как бабочка к картонке. Мимо пробегал сослуживец моего деда, поглядел на всё это дело, сплюнул и выстрелил фашисту в голову. В упор из винтовки Мосина образца 1891/1930 гг., калибр патрона 7,62 мм. Голова фашиста разлетелась на куски как переспелая дыня, заляпав гимнастёрку моего деда мозгами и кровью. Мой дед вытащил из фашиста штык и побежал в атаку. После боя ему долго пришлось отмывать гимнастёрку от останков фашистской свиньи. Может быть, поэтому он так не любит рассказывать о том, как заколол фашиста. По правде говоря, мой дед вообще об этом никогда не рассказывал.