Морозный декабрь сменился дождливым и туманным январем нового, тысяча девятьсот шестнадцатого года. Уже год прошел с тех пор, как Ярвинены в последний раз получали весть от Ильмари. Тогда, когда германцы атаковали британское побережье, он воевал в Скарборо, обороняя этот курортный город от набега врагов. Но что с ним сейчас, жив он, или нет, они не знали. Но догадывались, ведь в последнее время Жанна стала регулярно являться в сны Элиаса, Йоханнеса и даже своего маленького сына. В их грезах она постоянно смеялась над нерасторопностью Ильмари. "Ой, я не могу! - восклицала Жанна во сне Элиаса. - Ну и разиня! Все в атаку, а он доедает свой драгоценный хлебный паёк! Над окопом пули свищут, а он спит в пьяном забытье! Боже, отберите у него кто-нибудь спирт, иначе его в один прекрасный момент прихлопнут, как комара". Жанна приходила в их сны уже с пугающей частотой, что насторожило даже несуеверного Элиаса. "А он точно жив? То, что умершая Жанна постоянно говорит о нем в наших видениях, меня, надо признаться, пугает. Уж не встретились ли они там, Наверху..." Йоханнес старался верить в лучшее. "Нет, она просто доносит нам о его делах, наблюдая за Ильмари. Только какие окопы, если он был с самого начала во флоте?"
Этой ночью Йоханнес не спал. Он, уложив детей в их постели, ушел в комнату, которую приспособил себе в качестве спальни. Очень давно, когда его покойная супруга была еще невестой Ильмари, здесь жила та, с которой он встречается сейчас лишь во снах. Именно здесь Йоханнес ступил на стезю предательства, и в этой комнате он познал нежность Жанны. Тут же Йоханнес в канун Рождества узнал, что у него будет ребенок и здесь Ильмари осознал, что брат его - предатель, а невеста совсем не питает к нему чувств. О, как же давно все это было... Такое ощущение, что эти события происходили в прошлой жизни. А потом, после Жанны, в этой комнате жила Элен - девушка, которую Йоханнес никогда не любил, и чья судьба теперь его не очень беспокоит. Было бы плохо, если бы еще она сидела на его шее в это тяжелое время. Комнату наполнял мрак ночи и Йоханнес, стоя у окна, созерцал пока еще мирное небо над Лиственной пустошью. Он вспоминал Жанну. Сейчас, по истечению двух лет после ее внезапной кончины, Йоханнес понимал, что любовь его умерла вместе с ней, ушедшей в вечность. Ведь не может живой любить мертвую, это простая истина, доступная его разуму. Но память души и сердца вечна. Даже если на его пути встанет другая женщина, он будет помнить свою Жанну, ведь она была его первой и главной любовью, даровавшей наследника, который несет в своем существе отпечаток ее и его единства. Йоханнес уже не страдал от разъедающей душу тоски, которая едва не подтолкнула его однажды к краю бездны, когда он хотел остаться навсегда с Жанной. Исчезла та трогательная любовь к ее существу, когда оно оказалось под землей. Остались лишь память о недолгом счастье, обида на несправедливость судьбы и осколок льда в сердце, пустота в душе. Йоханнес, вспоминая о событиях своей юности, прошептал, будто чувствовал ее присутствие рядом: "А помнишь нашу первую ночь, Жанна? Ты была такой робкой, что тронуло меня до глубины души и задело за сердце... Я тогда был на грани сумасшествия от осознания того, что ты отныне моя. А теперь я, похоже, и правда спятил, если разговариваю с тобой".
Он ощутил прикосновение чьих-то теплых ладоней к своим плечам. Нет, этого не может быть. Это очередная иллюзия... Чертов голод, сводящий с ума. Но, видимо, если смерть не смогла разлучить их, то и голод тут не при чем. И снова Йоханнес ощутил аромат ее духов. Этот запах из прошлого... Нечто касалось кончиками пальцев его шеи, рук... Йоханнес почувствовал на своих губах застывший сладкой патокой влажный поцелуй. Все это было бы прекрасно, если бы он мог иметь дело с материальным. А покамест это просто приятно.
- Уйди, я прошу тебя... - прошептал Йоханнес. - Я не хочу сойти с ума.
- Я уйду на рассвете... - послышался сладкий шепот, который, как эхо, отдавался в его сознании.
В этот момент в комнате напротив раздался грохот по клавишам фортепиано. Хаотично играемые кем-то ноты сливались в нечто, совсем не похожее на музыку. Йоханнес, хоть и был фокусником, слабо верил в потусторонние чудеса. Но это испугало его. Йоханнесу было страшно терять рассудок. Он уже представлял это мерзкое зрелище - вот Йоханнес, собственной персоной, одетый в смирительную рубашку, заперт в белой комнате приюта для душевно больных. Родной сын станет избегать его и бояться, что постыдная тайна его семьи будет раскрыта.
- Твоя сестра не может найти покоя, - прошептала невидимая, но до боли родная ему женщина.
- Сгинь! - вскричал Йоханнес, взмахнув рукой. - Моя Жанна в Раю, а ты - демон, преследующий меня! О, Всевышний! Не дай мне лишиться рассудка!
- Нет, любовь моя, в Рай попадают те, кому не о ком позаботиться на земле... - прошептала она, заключив его в свои нежные объятия. - Не бойся меня, Йоханнес. Я вижу тебя, но сама невидима. Здесь кроме меня десятки тех, кого не пускают за ворота. Я здесь, чтобы отразить злобу твоей матери...
В этот момент Йоханнес услышал голос Кертту, которая направлялась в комнату, где продолжало играть фортепиано.
- По какому это поводу вы, мои маленькие негодяи, не спите ночью и мешаете другим?! -гневно говорила она, еще шагая по коридору. Но, оказавшись в бывшей спальне Тарьи, Кертту обомлела - там, кроме нее и фортепиано, никого не было! Дети мирно спали, а может, и не спали, в своей комнате, не решаясь выйти из нее.
"О, матерь божья!" - воскликнула женщина и в ужасе рванула в комнату напротив, где был Йоханнес.
- Нужно срочно позвать священника! - заявила она на повышенном тоне. - Здесь творится какая-то чертовщина!
И тут Йоханнес понял, что либо они оба сходят с ума, либо этот дом наполнен нематериальными существами.
- Зови, только учти, что мне нечем ему платить, - он старался казаться равнодушным.
В этот момент Йоханнес ощутил, что теплые объятия, в которые он был заключен, растворились, и Жанна покинула комнату. С ее уходом умолкло фортепиано в соседней комнате. По возвращению к нему, она дала о себе знать через прикосновение к руке Йоханнеса.
- Я утихомирила ее, - сообщила она. - Аннели одиноко, вот она и пытается привлечь к себе внимание.
- Иди спать, Кертту, - сказал он женщине, которая едва пришла в себя после увиденного. - Запри дверь своей спальни, чтобы не было страшно, и ничего не бойся.
- Я ночую в детской, - сказала она, собираясь уйти. - Полагаю, что мальчики тоже испугались. Я нужна им сейчас.
И Йоханнес остался наедине с самим собой и с женщиной, которую он когда-то любил. Вернее, с ее бесплотной душой.
- Зачем ты здесь? - спросил Йоханнес, обратив взор в пустоту. - Почему ты не находишь себе покоя?
- Я спокойна, когда вы рядом, - говорила она, касаясь его волос. - Ильмари сейчас ранен, и пока он в госпитале, ему ничто не угрожает. Я должна побыть с вами, ведь опасность ходит за вами по пятам. Твою мать херувимы не допустили до суда за ее грехи, поэтому она с твоей сестрой бродит по земле. С каждым днем их озлобленность растет, и я боюсь, что в первую очередь пострадаете вы с Артуром - она не любила вас еще при жизни.
- Жанна, мне так плохо без тебя... - сказал вдруг Йоханнес. - Я с радостью бы ушел из жизни, чтобы воссоединиться с тобой, если бы у меня не было Артура...
- Но я здесь, я рядом, - произнесла она, положив руку на его плечо. - И буду с тобой, пока ты не найдешь мне замену. Главное, не бойся наших встреч.
Долго еще продолжался этот странный разговор двух сердец, разлученных однажды, чтобы встретиться вновь. За час до рассвета Йоханнес лег в постель, чтобы заснуть безмятежным сном. Он ощущал, что его вдовья постель наконец-то согрелась теплом той, которая ходила за ним. Йоханнес засыпал, чувствуя прикосновения ее рук к своим рукам. И снова Жанна была рядом с ним... Но, увы, ее божественной красоте было суждено скрываться за вуалью невидимого...