Рождество в этом году было самым эпичным за всю историю семьи Ярвиненов. Ильмари, выгнав утром из дома жену, ушел в пустующую спальню Йоханнеса, где провел взаперти около трех часов. Элиас, видя страдания брата, боялся, что тот в отчаянии наложит на себя руки - Ильмари был очень плох, что, конечно же, и неудивительно. Он стучал в запертую дверь, надеясь на то, что Ильмари впустит его к себе и Элиас сможет хоть немного утешить его, но все попытки были тщетны. Испугавшись того, что по ту сторону двери никто не реагирует на его зов, Элиас постарался выбить ее, но она была слишком крепка. Забраться в комнату удалось лишь через балкон террасы, что соседствовал с балконом спальни. Оказавшись внутри комнаты, Элиас застал брата в слезах. Ильмари, забившись в угол, сидел на полу, поджав под себя ноги и склонив голову.
- Ильмари, мне очень жаль, но... Распутница того не стоит, - пытался утешить его Элиас. - Я сам, надо сказать, ошарашен - я ожидал подобное от кого угодно, только не от Кертту...
- И ты представляешь, второй раз в жизни я застаю свою женщину в объятиях другого! - воскликнул Ильмари, в ярости ударив кулаком по стене. - Десять лет назад в этой комнате я видел Йоханнеса, который посмел целовать мою невесту. Сегодня же мой соперник обнаглел до того, что не постыдился провести ночь с моей женой в доме, принадлежащем мне!
- Я искренне надеюсь, что подлец получил по заслугам,- сказал Элиас. - Я хотел добить его, но решил, что бить лежачего - неблагородно.
- Знаешь, я не чувствую себя мужчиной, - признался Ильмари. - Такое ощущение, что я - никчемная баба в мужском обличии. А иначе почему же мне предпочитают кого-то другого?
- С Жанной мне все ясно - ты и в самом деле поступал с ней плохо, не храня ей верности. Она решила быть с тем, кто будет дорожить ею, - Элиас был искренним. - Но почему так случилось с Кертту, я понять не могу - она ведь дождалась тебя с войны и была все эти годы праведной, как мне кажется. И ты, похоже, не повторял с ней ошибок юности...
Элиас, сидящий рядом с Ильмари, поднялся вдруг с пола и направился к двери, проговорив лишь: "Подожди, я сейчас приду". Вернулся он с бутылкой сваренного вчера глёга. Кстати, нужно заметить, что сварила его Кертту, которая надеялась провести эту ночь с милым другом, а Рождество встретить в кругу семьи.
- Полагаю, что в такие моменты нет ничего лучше, чем приговорить бутылку глёга... -сказал Элиас и увлек за собой брата в мир пьяных грез.
Братья, совершенно растворившись в фатальных для благополучия семьи событиях сегодняшнего утра, даже и не заметили того, что дома не ночевала Лилия. Она, вернушись в десять часов утра, застала мужа в компании плачущего и грязно бранящего свою жену Ильмари. Братья распивали глёг и говорили о чем-то своем. Лилия, почувствовав себя явно лишней на этом празднике мужских слез, ушла на первый этаж, даже не вникая в их разговор.
После полудня, ближе к вечеру, в Лиственную пустошь из шотландских земель прибыл Йоханнес с сыном и слугами. Он, вместо праздничного стола и рождественской ели в гостиной, узрел потрясающий апофеоз сегодняшней ночи: разбитое окно в спальне Ильмари и Кертту, испуганные племянники, ничего не понимающая Лилия и, венцом картины боли изображались его братья, дремлющие в обнимку друг с другом рядом с пустой бутылкой от глёга.
- Что здесь произошло? - спросил он Лилию. - Я не могу понять...
- Я тоже, - призналась Лилия. - Но когда я пришла, Ильмари бился в истерике, проклиная свою жену, а мой муж поил его вином.
Йоханнес попытался найти правду у детей.
- Папа выгнал сегодня утром из дома нашу маму, - ответил Эйно. - Мы слышали, как он обращался к какому-то господину, обещая его убить.
Ему все стало ясно. Значит, Кертту так и не встала на путь истинный... Бедняжка. Ильмари ведь теперь ни за что на свете не позволит ей встречаться с сыновьями. Но он предупреждал ее. Нужно сначала думать - потом делать, а не наоборот.
Когда Ильмари и Элиас пришли в себя, Йоханнес, выпроводив старшего брата за дверь, остался наедине с Ильмари. Взяв его руку в свою, Йоханнес проговорил, не отводя от Ильмари своего тяжелого взгляда: "Я знаю, какого тебе сейчас. Но поверь мне, скоро она осознает свою ошибку и вернется. Через несколько лет ты еще поведешь ее под венец".
- Я придушу ее, если она посмеет подойти ко мне на расстояние, ближе одной мили, - в сердцах воскликнул Ильмари.
- Вот сам увидишь, - решительно сказал Йоханнес. - Ты - не я. Одиночество - не твой удел.
- В этом ведь есть и моя вина, - признал Ильмари, воззвав к собственному разуму. - Я не смог полюбить ее так, как должен любить жену муж. Кертту была для меня просто подругой... Она, узнав об этом от меня же, видимо, просто захотела любви и нашла ее. Это все Жанна. Чертовка, отравила мне душу и пленила мое сердце. Если бы она не околдовала меня однажды, я не утратил бы способности любить так же нежно и страстно других женщин, как любил ее. Кертту могла быть счастлива со мной...
- Она будет счастлива, Ильмари. С тобой, - сказал Йоханнес, слабо улыбнувшись. - Главное только подождать...