Иллюзионисты Ярвинены были на вершине счастья. За каких-то два года, прошедших в постоянных представлениях, они смогли выйти из тьмы забвения, которая накрыла их во время войны. Добрая слава о них вышла за пределы Англии и Шотландии, ведь в августе им довелось побывать в Дублине, который когда-то давно был оплотом маленького королевства викингов, а теперь является центром Ирландии. Там они впервые продемонстрировали свои грандиозные фокусы с их последующим разоблачением. Такой неожиданный поворот в манере их представлений был с восторгом принят публикой. Еще бы, ведь Ярвинены позволили простым людям прикоснуться к чуду и понять, как же может зависать в воздухе Ильмари, гореть, но оставаться живым, Элиас и почему не тонет Йоханнес со связанными руками в кубе, наполненном водой. В дальнейшем шоу с разоблачением иллюзий от Ярвиненов прошли с аншлагом в Эдинбурге, Глазго, в графстве Голуэй, в Лондоне...
Поначалу такого рода представления не приносили братьям ничего, кроме денег, признания и славы. В это время они вдруг ясно осознали, что ужасы войны и страдания от голода позади, их ждет блестящее будущее. Ярвинены вспоминали Магистра Адама и думали о том, как он изменил течение их судьбы. Ведь если бы не он, то братья до скончания своих лет работали бы в театре за гроши. Эйно и Пертту, купающиеся в лучах славы, не рассуждали о том, как при иных обстоятельствах сложились бы их жизни. Они ощущали, как захлестывают их гордость и тщеславие. Они не общались с простыми мальчишками, ведь лучшими друзьями Эйно и Пертту были дети их коллег, которых тоже ожидало великолепное будущее. К тому же довольно часто им приходилось выступать с Артуром, а брат гораздо лучше любого друга. Желание Артура быть чаще с отцом заставляло его заниматься искусством обмана вместо музыки. Старшие Ярвинены были уже полностью уверены в том, что он встанет на верный путь.
А между тем представители их профессии негодовали. Это, конечно, неплохо, что одним, вернее, шестью иллюзионистами в мире стало больше, но разоблачение фокусов пахнет нарушением профессиональной этики. На братьев внезапно осыпался шквал нелицеприятной критики.
- Нас лишает куска хлеба такое "великолепное" явление, как финские иллюзионисты Ярвинены из Англии, раскрывающие секреты своих трюков, - говорил в своем интервью местной газете артист бродячего театра Баррет. - После их разоблачений фокусов мы, простые бродячие фокусники, становимся неинтересны зрителям.
- То, что они делают - не этично. Патологоанатом не фотографируется с трупами, полицейский не пьет коньяк с арестантом. Иллюзионист не должен разоблачать своих фокусов. Это неуважение к коллегам, - говорил Невил Мастелайн, сын Джона Невила Маскелайна, умершего три года назад.
- И ведь впутывают в эту грязь своих детей! - говорил Альберт Марчиньский, известный фокусник, вышедший из Российской империи.
- Если наш город пригласит их для того, чтобы они дали представление, то я не позволю им выступать в стенах моего цирка, - сказал мистер Экклз, директор лондонского цирка.
Однако скандал разжег еще больший интерес народа к Ярвиненам. Читая обличительные статьи в известных изданиях, люди все равно покупали билеты на шоу великолепной шестерки в их городе. Но несмотря на то, что поклонники их не оставили в беде, братьям было больно осознавать, что общественность настроена к ним враждебно. А в сущности, каким образом они лишили куска хлеба других иллюзионистов, если братья раскрывали секреты лишь тех фокусов, которые выдумали сами? Единственное, что было чужим изобретением - это трюк с левитацией, а фокус с самосожжением усовершенствовали Йоханнес и Элиас, значит, это не плагиат, а компелляция с привнесением своих идей. Они имели право на эту идею, и, следовательно, могли распоряжаться ею, как хотели.
В один из вечеров после очередного шоу, к ним подошел господин, который был постарше Элиаса лет на десять. Он был довольно представительно одет и имел короткую стрижку, на которую точно не осмелился бы Йоханнес. Братья, увидев этого человека, едва сдержались, чтобы не открыть от удивления рты, ведь это был сам Эрик Вайс, он же Гарри Гудини! О, как они восхищались им в юности! Это благодаря легендарному американскому иллюзионисту они тоже подались в чародеи!
- Добрый вечер, господа Ярвинены, - заговорил Гудини довольно дружелюбным тоном. - Я наслышан об учениках моего давно почившего друга Баркера. Сомневался в его педагогических способностях, будь он не тем помянут, но когда я узнал о том, что вытворяете вы, то мне пришлось в корне изменить свое мнение о нем.
- Благодарим за лестную оценку нашего творчества, - поклонился Элиас, стараясь его уважить. - Во многом мы обязаны своему учителю и, конечно же, вам, ведь именно вы вдохновили нас стать иллюзионистами.
- Сэр Йоханнес, должен сказать, что ваша артистичность отлично дополняется профессиональностью. Слышал, что вы недавно закончили театральный колледж и поступили в Академию театрального искусства. Поздравляю вас, - сказал тот, пожав ему руку. Йоханнес был удивлен и растерян. Что нужно этому Гудини от них? Почему он так учтив с ними? Зачем этот человек прибыл из далекой Америки? - Ваши гипнотические сеансы, господин Ярвинен, раздвигают грани человеческих возможностей. Но ближе к делу. Я заинтересован всеми вами и предлагаю вам выступить в Детройте вместе со мной, сопровождая шоу разоблачением иллюзий.
- Мы не против, - сказал решительно Ильмари. - Но когда?
- В январе следующего года, - сказал Гудини. - В ноябре нам нужно будет встретиться, чтобы утвердить программу и приступить к репетициям. Вас устроит?
- Да, конечно, - согласился Элиас. - Сотрудничество с вами - это честь для нас.
- Тогда по рукам. До встречи в ноябре - я свяжусь с вами, - пообещал Гарри Гудини и, простившись с братьями Ярвиненами, покинул их.
С того дня они занялись разработкой программы, которую продемонстрируют заокеанской публике. Нужно показать что-то из ряда вон выходящее, что-то яркое и нереальное... Они должны, нет, даже обязаны заставить поверить в чудо этих американцев. Быть может, это первый и последний шанс заявить о себе за рубежом. От этого зависит не только их будущее. Это - возможность дать мощный толчок Эйно, Пертту и Артуру на их пути к блестящей карьере иллюзионистов. Дети еще даже не осознают, как сильно им повезло родиться в этой семье. Им, в отличие от их отцов, не придется выходить на улицу, чтобы показать себя. Братья не будут работать за гроши в театре и ждать у моря погоды, ведь старшие Ярвинены сделают все, чтобы обеспечить им великолепную жизнь в дальнейшем.
А между тем в начале октября поступило предложение открыть презентацию книги некой Элен Левиадок, известной английской писательницы. Только вот до Элиаса и Йоханнеса так и не дошло, с какой это стати она известная писательница, если о ее книгах никто в их образованном окружении не знает. Но не суть, главное, что ее директор, Джонатан Левиадок, вероятно, еще приходящийся ей мужем, предлагает им круглую сумму за вечер, проведенный с ними.
Мероприятие намечалось в Литлфорде, и должно было пройти вечером в субботу. Эйно и Пертту, так некстати, накрутили за сентябрь долгов в школе и поэтому отрабатывали не сделанные в срок контрольные и не написанные сочинения. Артур, конечно же, при всем желании, поехать с родными не мог, ведь начался учебный год. Поэтому Ильмари, Йоханнес и Элиас должны были развлекать публику втроем.
По прибытию в Литлфорд, где Йоханнес был в последний раз в июле, когда заканчивал театральный колледж, он поспешил навестить всех своих друзей, которых успел обрести за три года обучения. Он откровенно не понимал, для чего так старался учиться, ведь все равно ему не довелось поработать актером. Но ощущение того, что Йоханнес обрел новые для себя знания, грело душу, и поэтому он отважился на то, чтобы еще несколько лет провести в Академии театрального искусства, которая располагалась в Саме-Тауне. "Магистр гордился бы им," - сказал однажды Элиас, разговаривая с Ильмари.
Его братья в это время остановились в гостинице, что расположилась напротив Театра Драмы. Уже в пять часов вечера им нужно быть в магазине "Город книг", в роскошном здании, принадлежащем сэру Тернеру, где будет проходить презентация книги. А Йоханнес где-то гуляет. Видимо, он слишком уверен в себе и не считает нужным повторить готовую программу. Ильмари и Элиас встретились с ним лишь в "Городе книг", когда стрелки часов достигли пяти часов.
- Где ты был так долго? Ведь ушел и даже не сказал, когда вернешься, - негодующе произнес Элиас.
- По-моему, я не должен перед вами отчитываться, - проговорил Йоханнес. - Главное, что я здесь.
Магазин гудел от людских голосов, подобно улью. Город был обклеен яркими афишами предстоящего мероприятия и, судя по всему, истинные поклонники литературы, которые заняли свои позиции у госпожи Левиадок и ее свиты, шли в противовес более крупной массе обывателей, пришедший сюда не из-за книг, а из-за Ярвиненов. Нужно признать, что их искусство было более массовым, чем мастерство Элен Левиадок. Книгу надо еще прочесть, а фокус достаточно только увидеть.
Презентацию открывал Элиас, освобождающийся от стальных цепей. Потом Ильмари на глазах у изумленных зрителей глотал нити и доставал их из живота. Йоханнес же как всегда прибегал к безотказному методу влияния на массы. Недавно он подглядел у одного своего коллеги из Ирландии фокус, состоящий в том, что иллюзиониста связывали веревками, закрывали ширмой, а потом, когда он представал перед публикой вновь, фокусник, оставаясь связанным, оказывался в другой рубашке. Йоханнес, пользуясь красотой своего тела, которая, правда, был омрачена шрамом на груди, решил проделать то же самое, только с обнаженным станом. Перед тем, как уйти за ширму, он снял с себя черную рубашку и позвал к себе случайную девушку из числа зрителей.
- Как вас зовут, юная леди? - спросил Йоханнес, как обычно знакомясь со случайной ассистенткой.
- Джуди, - представилась девушка.
- Что ж, Джуди, сейчас вы можете удостовериться в том, что я действительно без рубашки. Можете даже прикасаться ко мне. Не бойтесь, я не женат, и вам не угрожает чья-то ревнивость.
Смутившись и зардевшись пунцовыми лепестками красного цветка, что расцвел на ее щеках, девушка провела рукой по его телу и проговорила очевидное: "Да, на вас и в самом деле нет рубашки".
- Тогда я попрошу своего старшего брата покрепче связать меня, а вы потом поднимите ширму, - сказал Йоханнес, подавая Элиасу веревку.
Когда Элиас провел необходимые манипуляции, девушка выполнила свою работу и, спустя несколько мгновений Йоханнес вышел из-за ширмы связанный, но уже одетый! Братья остались довольны восхищенными: "Как так вышло?!" и "Ну и чудеса!".
На протяжении всего вечера они добросовестно выполняли свою работу, но иногда делали перерывы во время обращения писательницы к почитателям своего таланта. В основном она говорила о том, что вдохновило ее на книгу, и рассказывала, как происходил творческий процесс. Во время одного из обращений госпожи Левиадок к читателям, Элиас шепнул Йоханнесу: "Я понимаю,что мое предположение нелепо, но по-моему, это та самая Элен, которую чуть не принесла в жертву наша мама".
- Честно говоря, я плохо помню, как она выглядела, - признался Йоханнес. У него была очень плохая память на лица.
- Мне кажется, что это и в самом деле она, - согласился Ильмари, вступив в разговор.
В восемь вечера, когда презентация была закрыта ярким жестом Ильмари, в виде невероятно красивого трюка с появлением живых бабочек из букета цветов, врученных писательнице, братья ушли в служебное помещение, чтобы собрать иллюзионные аппараты и перевести дух. Когда Ильмари, Йоханнес и Элиас сидели на белом кожаном диванчике, отдыхая за чашкой чая и беседуя как всегда о работе, уже проделанной и еще предстоящей, к ним зашла Элен Левиадок.
- Добрый вечер, господа Ярвинены, - говорила женщина, дружелюбно им улыбаясь. - Честно говоря, ваше присутствие на презентации моей книги было для меня самым незабываемым подарком от моего жениха.
- Да, наше присутствие на презентации вашей книги было незабываемым подарком вашего жениха для нас, - говорил Йоханнес, пересчитывая деньги, которые минуту назад передал им Левиадок.
- Йоханнес, а ты все так же остроумен, как и шесть лет назад, - в этот момент Элен сняла свою маску звезды литературы и предстала перед ними в своем истинном обличии простушки из Блади-Тауна.
- Я же говорил, что это она! - воскликнул Элиас, радостно разведя руками. - О, вот так встреча! А мы ведь верили, что ты выжила даже после того, как нам не удалось разыскать тебя во всем Лэнд-Крике!
- Элен, ты прости меня, что я подверг тебя такой опасности, когда привез в свой дом, - проговорил Йоханнес, вспомнив прошлое. - Я правда не думал, что наша мама на такое способна.
- Она была хорошей женщиной, только вот под конец жизни помешалась и впутала в это сумасшествие наших сестер, - пытался оправдать ее Ильмари.
- Не стоит, все давно в прошлом, - попыталась улыбнуться Элен, по телу которой от воспоминаний пробежали муражки. - А почему вы говорите о ней в прошедшем времени?
- Мама вместе с нашей сестрой погибла в огне, - сказал Элиас, но не уточнил, что именно произошло.
- Ты лучше расскажи о том, как жила после расставания с нами, - попросил Ильмари, наливая ей чай.
- После того, как я была вынуждена сбежать, я едва не отдала богу душу в лесу, - рассказывала Элен. - Тогда я сильно поранилась об осколки оконных стекол, да и к тому же была босая. Я бежала, не чувствуя ног и очутилась в лесу, где очень скоро заблудилась. Я едва не погибла от ран, холода и голода, но случайно набрела на земли Джонатана, лорда Дангариса. Там я лишилась чувств, и меня нашли его слуги в коровнике. Пять лет я была компаньонкой его маленькой дочки, а теперь я невеста Джонатана. Левиадок - это мой псевдоним, который скоро станет фамилией.
- Мы очень рады за тебя, - сказал Йоханнес искренне и без лишних слов.
- А как жили вы? - спросила Элен.
Братья ей рассказали обо всем, что сопутствовало им на протяжении этих лет. Женщина узнала о том, что Йоханнес теперь живет с сыном в Мэринг-Лайне, Ильмари с женой и детьми-в Грин-Хилле, а Элиас, оказывается, женат на Лилии, с которой раньше была дружна Элен, и воспитывает вместе с ней маленькую дочку. Конечно же, пришлось рассказать обо всех ужасах войны, которая коснулась своим черным крылом этой известной всему королевству троицы.
- Хороший сюжет для моего нового романа, - шутя, проговорила Элен, но потом вдруг стала серьезной. - Я так теперь не хочу расставаться с вами, добрые братья Ярвинены. Знаете, послезавтра в нашем с Джонатаном доме состоится мой поэтический вечер, там будут только самые близкие. Если вы не заняты... Милости прошу, понедельник, семь часов вечера. Можете привести с собой жен или друзей, если захотите.
- Мы уезжаем в Ливерпуль только в пятницу, поэтому вполне сможем придти, - сказал Ильмари, улыбнувшись ей.
- Спасибо за приглашение, Элен, мы обязательно придем, - пообещал Элиас. - А тебя, в свою очередь, мы ждем пятнадцатого ноября в Мьюзик-Холле города Нью-Роут, где мы выступим на мероприятии, посвященному столетию района Лэнд-Крик.
Простившись на этой доброй ноте со старой знакомой, Ильмари, проводив ее взглядом, проговорил: "Кто бы ведь мог подумать... Я, признаться, уже думал, что она либо сгинула в лесу, либо стала бродяжкой без средств к существованию. А эта Элен теперь -невеста лорда. Эх, Йоханнес, а ведь она могла быть твоей женой и нашей ятровью".
- Вашей ятровью могла стать любая из девушек, которые были рядом со мной до Жанны и после нее, - сказал Йоханнес, вспоминая своих спутниц. - Но боюсь, что не погулять вам больше на моей свадьбе. Ждите, когда вырастут Эйно, Пертту и Артур. У них еще все впереди, а у меня - в прошлом.