Виктор и Филли хотели пригласить Стю и Мэдлин отпраздновать.

Это было потрясающе - Стю, окружённый телеоператорами и репортёрами, все подходили к нему, хотели его потрогать, задать ему вопросы. Виктор раздулся от гордости, глядя на это. Он сиял. После всех этих карточных игр в подполье Нью-Йорка - вот он, его мальчик на большой сцене Вегаса - чемпион мира!

Однако сперва о главном. Стю хотел получить деньги, но это оказалось проблемой. Эрик Дрейч и Джек Бинион проводили его к кассе, но им требовалось, чтобы Стю предоставил им номер социального страхования, а у него такого не имелось. Он никогда не работал на обычной работе, поэтому с такими требованиями не сталкивался. Даже когда он выигрывал турниру по джину, это не становилось проблемой, потому что это были частные ивенты - организаторы арендовали зал в казино и сами занимались организацией мероприятия. В 70-х годах Комиссия по азартным играм не была ещё настолько строгой, особенно в отношении независимых операторов. Но "Подкова", будучи спонсором и организатором WSOP, должна была соблюдать все законы об азартных играх. Обойти это было невозможно.

- Так вы говорите, что не можете выплатить мне?

- Стю, я не понимаю, - сказал Джек Бинион. - Разве тебе до этого никогда не требовалась карта социального обеспечения?

- Не.

Так новоиспечённый чемпион попал в суровую реальность, где простые люди заполняют бланки и платят подоходный налог.

Эрик Дрейч взял трубку и поговорил с кем-то из офиса "Подковы". Он выведал, что Стю может получить карту в здании Администрации, в нескольких кварталах отсюда. Пока Дрейч пытался получить инструкции о том, как подать заявление, Стю всё время встревал:

- А это долго? А это долго? Спросите их, а это долго?

Нетерпение Стю было почти комичным. Он походил на ребёнка, дёргающего отца за рубашку.

Дрейч вызвал лимузин, и Стю оттарабанили к зданию Администрации. Было четыре часа, а офис закрывался в пять. У него оставалось меньше часа, чтобы заполнить необходимые бланки и пройти процедуру оформления.

Стю выскочил из лимузина и ломанулся наверх, ворвался через покачивающиеся двери в офис на втором этаже. Добежав до окошка, стараясь отдышаться, он спросил у скучающей госслужащей:

- Как мне получить карту социального обеспечения?

- Заполните форму. Она там, - сказала она, указывая на металлическую столешницу у дальней стены.

Стю заполнил форму и принёс обратно.

- Мне нужно побыстрее.

- Это займёт всего лишь...

- Вот, это тебе, дорогуша, - сказал Стю, протягивая ей через стойку стодолларовую купюру. - Мне нужно сегодня.

Служащая обалдела.

- К чему такая спешка?

- Завтра прочитаешь, на первых полосах газет, - сказал Стю, откинув волосы, дожидаясь, пока она примет сотню.

- Я ценю вашу щедрость, но мы выдаём номера сразу же, так что это не обязательно...

- Всё в порядке, дорогуша, это тебе. Оставь.

Через пятнадцать минут Стю получил временную карту социального страхования. Он выбежал за дверь и прыгнул обратно в лимузин.

Дрейч всё ещё сидел за решёткой кассы, с деньгами, выложенными на столе, когда Стю вернулся в сопровождении охранников. Он швырнул маленькую белую карточку на металлический стол.

- Вот! Отдавайте теперь мои деньги!

Дрейч отсчитал 365 тысяч долларов, 36 пачек по 10 тысяч каждая, и затем прибавил ещё 50 стодолларовых купюр. Лут, покрывавший стол, больше всего напоминал добычу после ограбления банка.

Отчислив значительные чаевые дилерам и Дрейчу, Стю взял две пачки и рассовал их по карманам. Остальное поручил клерку положить в сейф на своё имя. Когда сейф заперли, он подписал квитанцию и получил ключ.

В тот вечер он и Мэдлин пошли с Виктором и Филли в итальянский ресторан на Стрипе, под названием Villa d'Este. У всех четверых было хорошее настроение, и впервые Стю не торопился с едой так, будто опаздывает на поезд. Они выпили много вина, а Виктор не только съел большую тарелку макарон, как все остальные, но и закусил её блюдом из телятины, десертом и кофе (Виктор любил, чтобы ему подавали кофе в стакане с ложкой, чтобы стекло не треснуло). Когда принесли счёт, Стю взял его на себя, несмотря на протесты Виктора.

- Ну, мы, как бы, можем позволить чемпиону мира оплатить нашу гулянку, а, Филли? - наконец сдался Виктор.

Позже, тем же вечером, вернувшись в свой номер в отеле Caesars, Виктор пожаловался Филли, что у него несварение желудка. Он принял антацид, но боль не прошла. Филли хотел вызвать врача, но Виктор сказал ему обождать.

Через шесть часов Виктор Романо умер от обширного сердечного приступа.

Стю не мог в это поверить. Только что он был на вершине мире, и тут же потерял человека, который был для него вторым отцом.

- Для Стю этого много значило -то, что Виктор прилетел сюда, чтобы увидеть его в момент славы, - сказал Мэдлин. - И потом, когда всё так повернулось, это было просто жестоко.

Виктор мечтал вернуться в Нью-Йорк и рассказать старым болельщикам, что я победил. Это был бы один из самых ярких моментов его жизни. Но такой возможности ему не выпало. Когда я услышал, что с ним случилось, внезапно победа потеряла для меня всякий смысл. Лучше бы я проиграл этот турнир, вместо того, что произошло.

Стю тяжело переживал, он больше горевал по Виктору, чем по собственным родителям. Романо был одним из немногих стабилизирующих элементов в его жизни. Когда к потере прибавилось ещё то, что окружающие по-другому стали его воспринимать, Стю обнаружил, что ему тяжело сохранять равновесие. Азартные игры, как всегда, помогали ему сосредотачиваться - или, по крайней мере, занимали его мысли. Это был хороший способ не думать слишком много.

Когда 22 января 1981 год Стю прилетел в Рино на Супербоул Амарилло Слима в Sahara Reno, он уже не был тёмной лошадкой - он был действующим чемпионом мира по покеру. Он не привык к всеобщему вниманию, и чувствовал, будто у него на лбу мишень. Когда он занял своё место в начале мейн ивента с бай-ином в 10 тысяч, другие игроки подшучивали над ним или сокрушались, что оказались с ним за одним столом. Впрочем, если он и чувствовал давление, то виду не подавал.

К концу первого дня мейн ивента с бай-ином в 10 тысяч долларов Стю шёл вторым по фишкам. На второй день Стю, с тузом-королём пик, схлестнулся с Тони Салинасом, с рукой туз-дама разномастные. На флоп выпали туз-король-дама, две червы. Стю пихнул фишки в ол-ин, и Салинас, с двумя парами, верхней и нижней, уравнял. Стю имел огромную вероятность выигрыша. Только одна из двух дам в колоде или набежавшие червы могли спасти Салинаса. Невероятно, но на ривер пришла дама, и Стю выбыл. Если бы этот розыгрыш остался за ним, он стал бы основным кандидатом на победу в турнире, но нет. Он вылетел из "Сахары" и поймал такси до аэропорта, бросив свои вещи в номере отеля.

Даже на простого джо жизнь в Лас-Вегасе может немного давить. Для действующего чемпиона мира по покеру она становилась сюрреалистичной. Куда бы Стю не пошёл, на него смотрели с любопытствующими взглядами: "А это правда чемпион мира по покеру? Он похож на школьника." Говорят, один остроумный турист спросил у его, чего это он среди дня не в школе на уроках.

- Ебало завали, - дипломатично ответил Стю.

В апреле Стю готовился защищать свой титул WSOP. Он редко играл в каких-либо менее крупных турнирах, которые предшествовали чемпионату, полагая, что на них не стоит тратить время. Но в 1981 году, он вдруг решил принять участие в турнире по лоуболу от двойки до семёрки. Через два дня он выиграл главный приз в размере 95 тысяч долларов, одолев чемпиона 1978 года, Бобби Болдуина, в хедз-апе, и завоевал свой второй золотой браслет.

Неделю спустя, 19 мая 1981 года, начался мейн ивент. Ставочников действующий чемпион не впечатлял. Джеки Гоган давал за Стю 25/1 - то есть больше, чем за Брансона, Болдуина и ещё восьмерых. Когда Стю увидел такие цифры, его это оскорбило. Он всем дал понять, что это только мотивирует его доказать, что победа в прошлом году была не случайной. Стю воспринял это как возможность заработать ещё больше и, когда Гоган появился в турнирном зале, поставил 5 тысяч на свою победу. Гоган принял ставку и заверил Стю, что выплатит 125 тысяч, в случае его победы.

На WSOP пари игроков друг с другом были порой такими же захватывающими, как сам ивент. Видеозаписи WSOP той эпохи свидетельствуют о волнении публики, но это волнение часто подпитывалось не столько впечатлительностью, сколько крупными ставками на конкретных игроков. Среди зрителей сотни тысяч долларов постоянно переходили из рук в руки. В наше время ставки на этот ивент в Лас-Вегасе запрещены - по крайней мере, всё это происходит не так открыто, как в 80-х.

Амарилло Слим как-то заявил, что готов принять у любого, кто захочет поставить на "евреев против техасцев". Поскольку большинство лучших игроков были евреями (Стю, Джей Хеймовиц и Микки Эпплмен, если называть троих) или техасцами (Слим, Брансон, Мосс и Джек Страус, если называть четверых), это предложение вызвало значительный интерес. Возникли некоторые споры о том, в каком количестве присутствуют обе стороны и как быть, если техасец одновременно и еврей, поэтому Слиму пришлось изменить формулировку на более конкретную: "шляпы против простоволосых". Поскольку техасцы обычно сидели в шляпах, а евреи нет, ему удалось привнести в формулировку немного духа своего первоначального предложения.

- А что, половина зала в шляпах, так что люди и правда понесли монеты, - сказал Слим. - Эти ребята в шляпах обычно всех съедали, как имбирные пряники. Но всё изменилось. Игроки в шляпах старели, а потом Дойл написал свою дурацкую книгу. Дошло до того, что уже все хорошо играли против нас, техасцев.

Широко это не оглашалось, что Стю едва допустили к участию в Мировой серии 1981 года. За несколько дней до ивента, во время побочной игры, Стю, который довольно нелюбезно вёл себя по отношению к дилерам, взбесился после проигрыша огромного банка и плюнул в лицо Гарри Фрэнксу, немолодому уже полупрофессиональному дилеру "Подковы". Дилерство в Вегасе, в играх с высокими ставками, всегда было непростой работой. Когда на кону тысячи долларов, разразиться гневом немудрено. Небольшая ошибка дилера могла обойтись очень дорого, к тому же некоторым надо найти виноватого в проигрыше или в невезении, поэтому дилеры часто оказывались крайними. От них требовалось умение выносить бухтение и оскорбления, никак на них не реагируя (отсюда и поговорка: "Отмораживайся и сдавай").

- Стю никогда не запоминал имён дилеров, - вспоминал бывший дилер "Дюн". - Он всегда именовал нас одним и тем же словом, особенно когда проигрывал. Обычно называл "мудилами".

Оскорбления Стю не носили личного характера, хоть это и не делает их менее предосудительными. Его зачастую щедрые чаевые также не оправдывают подобного поведения. Некоторые из его заступников настаивают, что это просто дурное воспитание - он привык видеть такое в Нью-Йорке, а позже и в Вегасе, где даже лучшие игроки в покер, легендарные личности, такие, как Пагги Пирсон и Джонни Мосс, печально известны своим свирепым обращением с дилерами. Вспышки ярости и до того ставили Стю в неприятные ситуации. По крайней мере, один раз ему предлагали выйти на улицу и подраться. Однажды в "Дюнах" дилерша по имени Дарлин бросила Стю вызов и предложила ему пойти на парковку после завершения её смены.

- С ума сошла? - сказал он. - Думаешь, я буду драться с девкой?

- Я сваливаю через пять минут, - парировала Дарлин. - Я тебя завалю.

Стю не сказал больше ни слова. Её бравада эффектно заткнула его - по крайней мере, до следующего бэдбита.

Но плевок в лицо дилеру - дело другое. Стю позже объяснял, что он просто кричал на Фрэнкса, и слюна случайно вырвалась и перелетела через весь стол. Узнав об инциденте, Бенни Бинион запретил Стю вход в "Подкову" до дальнейшего уведомления.

То, что чемпион мира не сможет защитить свой титул, казалось невообразимым. Так бы и случилось, если бы Джек Бинион в последний момент не вмешался и не убедил отца занять менее радикальную позицию. Хоть Бинионы и хотели сделать Стю суровое предупреждение, они понимали, публика хочет, чтобы чемпион защищал свою корону, и стоит пойти на уступки.

В 1981-м году к мейн ивенту прибавили четвёртый день, чтобы вместить постоянно увеличивающееся поле. Семьдесят пять участников внесли бай-ин в размере 10 тысяч, общий призовой фонд составил 750 тысяч долларов, а приз за первое место - 375 тысяч. На мероприятии присутствовали Курт Гоуди и съёмочная группа NBC Sports и снимали для последующей трансляции по телевидению.

Первый день турнира, в частности, был чем-то вроде показа мод, все игроки хотели насладиться моментом и предоставить зрителям, фотографам и телевизионщикам нечто, на что можно поглазеть. А. Альварес, хроникёр ивента, в своей превосходной книге "Самая большая игра в городе" описал эту сцену.

Один молодой ковбой был в ярко-синем стетсоне и чёрной рубашке, расшитой чёрными шёлковыми завитками. Кен Смит, ко всему прочему и шахматный маэстро, бывший секундантом Бобби Фишера в Рекьявике, во время его противостояния с Борисом Спасским, обрядился в то, в чём он всегда присутствует на турнирах - в сюртук и ветхий цилиндр, который, по его утверждению, был найден в театре Форда в ночь убийства Линкольна. У Смита клочковатая борода, писклявый голос, а в обхвате он подобен гигантскому дремлющему кабану Суинберна: "Безмерной бестии слепая масса"¹. Каждый раз, выигрывая пот, он неуклюже приподнимается, снимает свой цилиндр перед публикой и провозглашает: "Как сыграно!"
Остальные были менее одержимы стилем, хотя и они, как устрицы в "Зазеркалье", "Пришли в почищенных пальто, / В нарядных башмачках."² Брансон и Страус оделись в светло-голубые замшевые куртки поверх тёмно-синих рубашек и брюк. Чип Риз отказался от своих велюровых спортивных костюмов и вернулся к луку от League - серые фланелевые брюки и серая рубашка с синими полосками. Бобб Болдуин облачился в серые брюки и серую тенниску Lacostе - спортивный, но в то же время деловой фасон, соответствующий его имиджу. Даже Микки Эпплмэн появился в опрятной бежевой вельветовой куртке поверх чёрной футболки, а Стю Ангер - в чистой рубашке для боулинга.

В начале турнира казалось, лайнмейкеры, сделавшие Стю таким андердогом, правы. Казалось, он никак не мог набрать обороты, и несколько раз стремительно приближался к вылету, но каким-то образом ему удавалось выживать, а на турнирах выживание - это всё. К последнему дню, среди других выживших остались: чип-лидер Бобби Болдуин, с почти 200 тысячами фишек; Джей Хеймовиц, грозный ньюйоркец; Перри Грин, винни-пух с Аляски, торговец пушниной; Кен Смит, шахматный маэстро в цилиндре; и Билл Смит, техасец, который опровергал покерные максимы о вреде алкоголя - потягивал неразбавленный виски на протяжении всего турнира и продолжал выигрывать.

Стю держался с чуть более чем 50 тысячами фишек. Он вёл себя беспокойно, как всегда, когда сидел за покерным столом, гримасничал, его глаза метались от нетерпения. Наряженный ради последнего дня в голубую сорочку с V-образным вырезом, украшенный золотой цепью, накинутой на его впалую безволосую грудь, и золотым браслетом чемпиона, оттягивающим его запястье, Стю ловко перебирал свою небольшую стопку фишек тонкими, как палочки для еды, пальцами.

Вскоре несколько его собратьев-коротышей выбыли, а Стю уже осел на самое дно, со стеком, сократившимся до 23500 фишек. Между тем, казалось, Бобби Болдуин вырывался далеко вперёд. Так вполне могло бы и быть, если бы не одна ключевая рука. Всё началось с того, что Грин зашёл с рейзом на префлопе с парой карманных дам. Болдуин, с парой девяток, ответил. Флоп со старшей девяткой принёс ему верхний сет, и всему миру казалось, что это конец Грина и начало церемонии коронации Болдуина.

К ещё большему удовольствию Болдуина, Грин пихнул в него 42 тысячи фишек. Болдуин ничего выдумывать не стал и повысил ещё на 85 тысяч, выставив Грина - решись он на кол - на все его деньги. Бородатый, похожий на пельмень, торговец мехом смотрел на Болдуина целых две минуты, считая и пересчитывая фишки. Наконец, двинул их вперёд. Если бы сет девяток Болдуина устоял, он собрал бы больше половины фишек всего стола.

Тёрн принёс безобидного валета. Но ривер пронзил Болдуина в самое сердце - убийственной третьей дамой. Болдуин вяло улыбнулся, когда Перри Грин снял шляпу в недоумении и потёр лысую голову. Когда реальность чудесно пойманной карты дошла до Грина, он бессознательно улыбнулся и слегка зашатался. У него закружилась голова - кому бы это показалось странным? Карта ривера дальним броском не только сберегла ему жизнь, но и вывела его в чиплидеры.

Когда несколько раздач спустя Стю с карманными пятёрками пихнул в ол-ин свои последние 23 050 фишек, Грин всё ещё не вышедший из головокружения, уравнял, имея всего только девятку и десятку треф. Турнирная жизнь Стю стояла на кону в ситуации, равносильной подбрасыванию монеты.³ Грин ничего так не хотел, как устранить опасного соперника. Но Стю выжил. Пятёрки устрояли.

Ещё пятнадцать минут назад Болдуин едва не захватил возможность доминировать в турнире, но неудача против Грина, на некоторое время его вывела из равновесия, несмотря на то, что он продожал браво улыбаться. Он пытался провернуть пару необдуманных блефов, один из них против Стю, что ещё больше сократило его стек. И вот уже он с карманными королями пошёл в ол-ин, с горсткой фишек, и его заколил Джин Фишер, техасец, который - в своей красной, застёгнутой по диагонали, кавалерийской рубашке, потрёпанном стетсоне, со своими седыми волосами и густыми серебряными усами - выглядел, по описанию Альвареса, "как реинкарнация Кита Карсона". В королей уткнулась пара дам, но Госпожа Удача, похоже, в тот день была настроена против Бобби Болдуина, и злосчастная дама на ривере отправила его на седьмое место.

Джей Хеймовиц большую часть турнира провёл в футболке с V-образным вырезом, которая на его мускулистом торсе делала его немного похожим на актёра, пробовавшегося на роль Стэнли Ковальского⁴. Однако для последнего дня он надел рубашку в розово-красную полоску, и стал больше похож на Теннесси Уильямса⁵, чем на Марлона Брандо. Его префлоп-рейз с магическими карманными дамами заколил Стю с валетами. На флоп пришли король, валет, десятка, что дало Джею с его дамами открытый стрит-дро, а Стю - сет валетов. Когда Хеймовиц выставился, Стю ответил мгновенно. На этот раз дамы волшебства не сотворили, и четвёртый валет на ривере вызвал печальную улыбку на губах Хеймовица.

Стю отскочил от самого края и впервые за турнир перевалил за отметку в 100 тысяч. Ещё через несколько раздач, проламываясь, как ледокол, он вырвался вперёд и стал чип-лидером. Розыгрыш начался с того, что бухой Билл Смит - который в своём рыжевато-коричневом костюме с широкими лацканами и коричневой рубашке с большим воротником выглядел, как беженец из сцены фильма Джона Холмса - поставил на префлопе 8 тысяч с 6-7 разномастными, и Стю ответил с рукой король-5 пик.

На флоп пришли туз пик, девятка треф, пятёрка треф. Стю чекнул, и Смит поставил 10 тысяч. Стю быстро заколил. На тёрне вышла шестёрка пик, что дало Стю четыре одинаковых масти к его паре пятёрок. Он накинул 40 тысяч. Без колебаний, Смит сделал ререйз, увеличив на 15 тысяч, и ушёл в ол-ин.

Стю с очевидностью провлял недовольство, но он уже привязался к поту, поэтому ему пришлось коллировать.

- Чо там у тебя, Билл?

- Стрит, - сказал Смит пьяным голосом, переворачивая карты. На самом деле, он неправильно оценил свою руку. У него оказалась только пара шестёрок и гатшот. Тем не менее, он всё ещё шёл впереди.

Не веря свои глазам, Стю встал из-за стола . Повернулся к Филли Брашу, который стоял рядом с ним, у бортика.

- Он ошибся, - воскликнул он. - Неправильно оценил. Веришь, нет?

Дилер постучал по столу и сдал последнюю карту. Только через пятнадцать секунд до Смита дошло - он выбыл из игры, потому что выпавшая десятка пик дала Стю флеш. Когда Смит это постиг, он, пошатываясь, поднялся и пожал руки всем за столом. Теперь Стю стал лидером турнира с 340 тысячами. На втором месте - Грин с 220 тысячами, у Кена Смита и Джина Фишера - по 95 тысяч.

Вскоре два чип-лидера сцепились друг с другом. Грин зашёл с рейзом на префлопе, с тузом-королём. Стю ответил с тузом-дамой. На флопе отрылись тройка и ещё два туза. Оба игрока чекнули - каждый пытался заманить другого в ловушку. На тёрне появилась ещё одна тройка. Появись любая другая карта, кроме дамы, - вполне вероятно, Стю потерял бы большую часть своих фишек. Как бы там ни было, оба игрока принялись рейзить и ререйзить, и в итоге разделили банк, у обоих оказалась одинаковая рука, фулл-хаус, тузы и тройки.

Сразу после обеденного перерыва Перри Грин выбил Кена Смита и вернул себе лидерство по фишкам с 480 тысячами (у Стю 200 тысяч и 70 у Джина Фишера). Затем Стю и Грин разыграли очередной крупный банк. На этот раз у Стю были карманные короли, а у Грина - туз-дама. Когда на флоп выпал туз, Грин поставил 60 тысяч, и Стю уравнял. Это был, мягко говоря, сомнительный колл, но когда на тёрн выпал король, один из двух аутов Стю, ситуация внезапно изменилась. Стю поудобнее устроился на стуле, нетерпеливо показал головой и выдвинул оставшиеся фишки в пот, 90 тысяч. Теперь настала очерень Грина качать головой. Он покосился на карты, потом на Стю, медленно, старательно от считал 90 тысяч из своей горы фишек и отпихнул их. Когда Стю показал свою руку, Грин мрачно кивнул, стараясь вытерпеть ядовитое жало непрухи - иначе это и не назовёшь. Безобидная четверка треф, которая пришла на ривере, вызвала ликование зрителей. Ангер с 400 тысячами вернул себе лидерство по фишкам.

Через четверь часа вылетел Джин Фишер; ему не повезло - Перри Грину доехал флеш на ривере и побил его трёх королей. Чемпионат мира 1981 года свёлся к Стю и Перри Грину, причём Грин шёл с небольшим преимуществом, 420 тысяч против 330 тысяч. Дойл Брансон, стоявший за одним из операторов, вытащил из кармана деньги и отдал их Гейбу Каплану, стоявшему по соседству.

- Вот техасцы и всё, - сказал Каплан. - Мы получили чисто еврейский финал.

На другом конце зала, Джонни Мосс, обозрев неприступную стену фишек перед Грином, по словам Альвареса "не впечатлился".

- По моим прикидкам, Стю затащит, - сказал он. - С виду он, может, и не Буффало Билл⁶, но покерист жёсткий. У этого парня в жилах кровь аллигатора.

Когда два финалиста сошли в схватке, Перри Грин повернулся к Дойлу Брансону, который всё ещё стоял у бортика, и раскрыл секрет своего успеха:

- Это всё потому, что я прочитал вашу книгу, - сказал Грин.

Дойл широко улыбнулся и кивнул.

Карты роздали, и Грин поставил 16 тысяч. Стю сидя, облокотившись на стол и положив подбородок на букву L, образованную указательным и большим пальцами, повысил до 40 тысяч, и Грин уравнял. На флоп пришли бубновый валет и трефы, девятка и восьмёрка. У Стю были туз и трефовый валет. Верхняя пара с натсовым флеш-дро - рука-монстр. Он поставил 60 тысяч, Грин на мгновение задумался и потом выдвинул все свои фишки.

Стю не рассуждал.

- I call, - сказал он. 450 тысяч Грина с лихвой перекрывали этот колл.

Грин снова повернулся к Брансону.

- У меня ваша рука, - сказал он.

До того, как Грин успел открыл свои карты, Стю вскочил со своего места:

- Десятка-двойка треф?

Невероятно, но Брансон, сидя в стороне, влиял на ход игры. Перри Грин признался иконе покера в том, что прочитал его книгу, и при следующей же раздаче ему пришли фирменные 10-2 маэстро - та рука, с которой Брансон одержал две победы на WSOP. Как аляскинский меховщик мог не разыграть её? И когда флоп принёс ему флеш-дро с двухсторонним стрит-дро, что он мог подумать? Это был кисмет.

Но рука Стю урезала ему вероятность доезда флеша по самые некуда. Аутами Грина были всего только шесть карт - которые бы составили ему стрит, не дав при этом Стю старшего флеша.

Дилер перевернул две последние карты. На терне - валет, на ривере - шесть. Ничего путного для 10-2.

Теперь Стю значительно опережал своего соперника, имея 600 тысяч из 750 тысяч. Ещё час продолжали гонять туда-сюда, и потом наступил конец. Грин с 9-10 разномастными кинул 16 тысяч. Стю, имея туза и даму червей, поднял до 25 тысяч. Грин, казалось, немного расстроился, но уравнял. На флоп пришли 7-8-4, две из них червы.

Толпа подалась ближе, словно предчувствуя развязку. Стю отделил от своей стопки пять красных фишек.

- Сто тысяч.

У Грина всего оставалось 78 тысяч.

- I call, - сказал он.

Когда Грин увидел руку Стю, он вздохнул и сказал:

- У меня дро.

И пока дилер выдавал последние две карты, он скандировал:

- Девять, десять, шесть, валет, - называя все карты, которые могли бы его выручить.

Дилер сжёг карту и положил четвёртую улицу, она оказалась второй четвёркой, дилер сжёг карту и положил ривер. На долю секунду показалось, что молитва Грина услышана. Это определённо картинка. Может, это валет, дающий стрит? За несколько часов, проведённых под ярким телевизионным освещением, глаза у всех затуманились, но когда последняя карта попала в фокус, оказалось, что это не валет, а дама, и теперь у Стю две пары - дамы и четвёрки - и чемпионский титул. Публика одобрительно взревела.

Сразу после этого Курт Гоуди взял интервью у Стю, среди всеобщего столпотворения, приставив микрофон к подбородку чемпиона.

- Два года подряд, - сказал Гоуди. - Какова была вероятность такого?

- Ужасно маленькая, - пробормотал Стю. - Выиграть очень сложно. В ключевых ситуациях должно очень везти.

Он выиграл не только главный приз в размере 375 тысяч долларов, но и дополнительные 125 тысяч у Джеки Гогана, он дотащил ставку на себя с коэффициентом 25.

Деньги хорошие, но настоящее удовлетворение Стю получил, доказав, что прогнозисты и букмекеры ошибались. Тем, кто считал, что его победа в предыдущем году была просто счастливой случайностью, что он звезда одного хита, пришлось взять свои слова обратно. В свои двадцать семь он уже стал не просто самым молодым чемпионом в истории, а самым молодым двухкратным чемпионом.