|
| |||||
|
Пугало пугАло
| Земля лежала под холодным небом, как забытая вещь. Поле дышало слабо, словно пыталось вспомнить весну, но не могло. Пугало гнулось под тяжестью воронья, голое и сиротское, как человек без дома и тепла. И эта тишина, прорезанная вороним хохотом, была как её жизнь: пустая, но полная чего-то невидимого, как нутро соломенного пугала. Пугало дрогнуло. А она проснулась. Сперва чуть заметно - словно сквозняк прошёл по комнате, - но это было не совсем пробуждение. Мысли заскрипели внутри головы, а осознанные - натянулись, будто кожа. "Вороны" замолчали, вытянув головы. Неоконченный сон застыл в тревожной тишине утра - в том месте, где должны были быть ответы или чувства, но вместо них пустота расширялась, словно воронка. Ей казалось, что она всё ещё видит его - это пугало, которое шло медленно, но уверенно, - и внезапно поняла, что это был он. Пугало. Он остановился на миг в дверях её комнаты, молчаливый и неподвижный, словно боялся потревожить себя ею. Его взгляд был тяжёлым, как небо над полем в только что незакончившемся сне, и таким же пустым. Только пугало в нём продолжило идти. Каждый шаг отпускал от него кусочек - то лохмотья, то солому. Лоскут за лоскутом, соломинка за соломинкой - и вместе с этим тишина становилась всё глубже. Она отвела взгляд, но туман сна ещё не рассеивался. Наваждение оставалось внутри, как будто что-то важное пока не раскрылось. Она думала о пугале, о своей жизни, о том, как давно заметила: если женские желания разбирать по частям, как личности Билли Миллигана, они время от времени становятся ненормальными. И в эту мысль, слишком тяжёлую для утра, всё ещё вплеталась объединяющая фигура пугала - беспомощного, но упрямо шагающего, словно оно знало путь, которого не знала она. Пугало пугало. Она повторяла это выражение про себя, словно пыталась в нём что-то уловить. В этом повторе было всё - страх, растерянность, попытка увидеть за образом хоть какую-то ясность. Но пугало оставалось пугалом: бесполезным, чужим и всё же похожим на неё саму. Оно жило в ней, её снах, её мыслях, дробясь и собираясь вновь, как те самые желания, которые давно вышли из-под контроля. И теперь, стоя в дверях её сознания, оно смотрело на неё глазами пугала. "Пугало пугало... Пугало пугало..." Она шептала эти слова, как заклинание, надеясь, что они раскроют скрытый смысл. Но чем дольше повторяла, тем сильнее чувствовала, как смысл ускользает. Слова превращались в пустой звук, как шаги в поле, когда пугало шло. Оно было здесь - в её сознании, в её сне, в её жизни. Его пустые глаза смотрели на неё с укором, но и с чем-то, что напоминало боль. Боль не того, кто живёт, а того, кто изо всех сил пытается не развалиться. "Пугало пугало..." Голос её сорвался на смешок, короткий, неуверенный. Она отвела глаза, но в отражении окна всё равно видела себя и его - пугало. Всё это сливалось в одно, дробилось снова и всё так же оставалось непонятым. "Пугало пугало... Пугало пугало..." Она повторяла эти слова, будто они могли что-то объяснить. Но вдруг замолкла. Пугало дрогнуло. Оно шагнуло назад, словно ветер стал слишком сильным, или как будто что-то невидимое коснулось его. Его лохмотья вздрогнули, а взгляд - тот самый, пустой и неподвижный, - внезапно изменился. В нём появился страх. Она замерла. Её сердце сжалось. Пугало испугалось. Её пальцы задрожали, а дыхание стало рваным. Теперь они оба боялись. Она хотела бы отвернуться, сделать шаг назад или зажмуриться, но тело не слушалось, словно страх заполнил его целиком. Один на двоих - он стягивал воздух между ними, делая его вязким и липким. "Пугало пугало... Пугало испугалось..." Пугало остановилось. Казалось, ветер теперь подул откуда-то изнутри. - Что тебе нужно? - спросила она тихо, почти шёпотом. Пугало не отвечало. Оно только смотрело на неё. У него были глаза, о которых говорят: одними руками мёртвого не поднимешь. Оно оглядел её с ног до головы и заметило: - Худеньких женщин больше всего на кладбище.
| ||||
![[]](/img/s/samojlowich_a_m/k/k.jpg)