![[]](/img/s/samojlowich_a_m/kr-1/kr.jpg)
|
|||||
|
Cборник рассказов
| "...а когда она все-таки поднялась и исчезла куда глаза глядят, "круасаны" остались на её месте - пустые, но осязаемые, как и все призраки". Точка. Я закончил рассказ. Двенадцатый - по счёту. Или начал тринадцатый? В самом деле, когда речь идет о повторении типов женщин, на которые ты "западаешь", предисловие следует читать лишь в конце. Заключение же, напротив, - вначале. Сборник. Двенадцать рассказов о женщинах в моей жизни. двенадцать историй об отношениях с разными людьми и одинаковым концом. Повторение?.. Неумение извлекать выводы из собственных ошибок? Плохая память о них? Нет. Когда-то, глядя в зеркало я заметил - отражение включает нечто большее, чем повторение того, что знаешь о себе. Меня как и Фрейда никогда не устраивала негативная схема анализа, где повторение объясняют амнезией. Повторяют, потому что вытесняют... В этом смысле сборник - это скорее попытка сделать анализ невидимого возможным, в то время как оно, надо признать, - это колесо рулетки с двумя противоположными функциями - круг распределяет проигрыши и выигрыши одновременно; оно вращается как метампсихоз в вечном возвращении. Я не могу сказать - прошлое было. Что оно не существует, не существует уже. Оно же есть; оно является попыткой вызывать к себе ощущение писаря, завершающего одно письмо, чтобы написать другое. То же самое психологическое переживание - оно может повторяться, таким образом, бесконечное число раз в последовательных слоях памяти. Согласитесь, никто не может считать, что прошлое образуется после того, как было настоящим, лишь потому, что появляется новое настоящее. Никогда бы настоящее не прошло, если бы не было "в то же время" и прошлым, и настоящим. Вот уже несколько лет всякий новый рассказ является попыткой вызывать к себе ощущение писаря, завершающего одно письмо, чтобы написать другое. Первые сорок лет своей жизни я думал, что никогда не стану человеком, который будет платить за секс. Но однажды в Париже я оказался в Булонском лесу , протянувшемся вдоль западной части 16-го округа Парижа, в компании французов, с которыми познакомился на ярмарке, посвящённой цифровому будущему книжного бизнеса. Как я мог судить по их рассказам, этот лес когда-то был излюбленным местом прогулок аристократов, но в то, же время сегодня он имел репутацию места, которое часто использовалось для тайных любовных встреч и, как говорили мои приятели, "в Булонском лесу брачные союзы заключаются без присутствия священника". Первая встречная проститутка попросила сорок евро - ровно на сорок больше, чем она стоила. И мы прошли мимо. Вторая девушка тоже поманила нас, но французы попытались меня остановить. "Мы найдем лучше", - сказали они. А мне понравились её глаза - полумесяцы. Они были как французские круассаны - полумесяцы из слоёного теста без начинки, которые я регулярно лакомился в Монреале. Она повернулась ко мне. "Ты ведь проведёшь со мной вечер?", - спросила она. В тот момент у меня не возникло никаких преград. Я взял такси, привёз в номер отеля и провел с ней ночь, занимаясь сексом и разговаривая. Было так здорово. Романтично. Ведь популярные круассаны, которые подают на завтрак к кофе появились во Франции благодаря переезду туда вдохновительнице контрреволюционных заговоров и интервенции Марии-Антуанетты. Было похоже, будто мы попытались втиснуть невидимую историю прошлого в пространство нашего времени. Её звали Лора и в оставшиеся дни конференции мы вместе ходили на прогулки, выезжали за город, посетили местный рынок и каждый вечер ходили в рестораны. Смеялись. Ругались, хотя правильнее сказать об этом - спорили. Как у любой пары, у нас бывали взлеты и падения. Но мы отличались от других пар. Я платил Лоре, чтобы она проводила со мной время и занималась сексом. Мы встречались шесть дней. На седьмой - утром, когда я был должен вернуться с конференции домой, мы долго не могли вылезти из постели, чтобы успеть приготовиться, так как было заказано такси в аэропорт, мы говорили, говорили и смеялись по поводу того, что я обязательно должен закрыть глаза и открыть их уже в Монреале. А когда она все-таки поднялась и исчезла куда глаза глядят, "круасаны" остались на её месте - пустые, но осязаемые, как и все призраки. После первого опыта в Булонском лесу мне захотелось повтора. На следующий год, заплатив в Вене на новой книжной ярмарке за секс второй раз, я не испытал тех же ощущений. Мне показалось, что девушка была "унылой", хотя я сделал всё тоже самое - в борделе в венском районе Майдлинг я выбрал девушку с глазами в форме круасонов, с которой ездили вместе во дворец Шёнбрунн, где провела детство и юность Мария-Антуанетта. Эта девушка оказалась холодной и грубой, а комната в борделе запомнилась похожей на операционную. Впрочем, мы занимались сексом, но я смотрел в ее глаза, и она не могла сконцентрироваться. И тогда я понял, что занимаюсь сексом с наркоманкой. Это было ужасно. В последний день я даже закрыл глаза и молился чтобы, она не брала в рот. А когда она все-таки поднялась и исчезла куда глаза глядят, "круасаны" остались на её месте - пустые, но осязаемые, как и все призраки. С тех пор я жил двойной жизнью. Моя семья, друзья и деловые партнёры понятия не имеели о том, чем я занимаюсь. Не думаю, чтобы они бы даже захотели узнать, что я встречаюсь с девушками, продающими себя за деньги, потому что уважающий себя издатель научно-популярной литературы такого делать не будет. И как бы то ни было, моя жизнь стала похожа на то, как если бы мигрень поменяла место не слева направо, или наоборот, а сверху - вниз. И теперь её носитель страдал приступом интенсивной боли члена то с правой, то с левой стороны, от которой искажаются зрительные восприятия. А они были одни: я больше не мог спать с женщинами у которых глаза не были похожи на французские круассаны из слоёного теста без начинки. Мужчине в принципе нужно знать несколько типов женщин, он должен иметь разумную, философскую, а в какой-то мере и математическую голову для того, чтобы не перепутать одних с другими. Но я... Я? Я думал только о круасанах. Женщина без круассанов - ничто, красота без круассанов - ничто. Теперь мне за пятьдесят. Прошло двенадцать лет после книжной ярмарки в Париже. Теперь бывает, что женщина год-два старше меня выглядит моложе собственной дочки, а случается - пятидесятилетняя проститутка с глазами в форме круассанов смотрится на все тридцать. Я думаю - мне всё равно, главное... "Ах, ты думал? - ругаю я себя расплачиваясь с каждой обладательницей османских полумесяцев. Так, значит, ты иногда думаешь? Ты мыслитель. Как твоя фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан-Жак Руссо? Марк Аврелий?.. Мне все двенадцать лет было и осталось совершенно непонятно, почему иногда так тошно жить на свете человеку, у которого в целом в голове всё в порядке. ...В последние годы все листы бумаги, которые я использую для рассказов, покрываются слоем моей шерсти, даже если я вообще ничего не пишу, а просто хожу по комнате. Вот и сейчас. Я написал "...а когда она все-таки поднялась и исчезла куда глаза глядят, "круассаны" остались на её месте - пустые, но осязаемые, как и все призраки" и поставил точку, закончив рассказ. Двенадцатый - по счёту. Или начал тринадцатый? В самом деле, когда речь идет о повторении типов женщин, на которые ты "западаешь", предисловие следует читать лишь в конце. Заключение же, напротив, - вначале.
| ||||