Аннотация: Авторская ПМ проза. Квазифилософский нарративный нуар. Из личной жизни. Все совпадения не случайны. Автор иллюстрации мне не известен. Мерси!
ЛЮБОВЬ ВО ВРЕМЯ СОРТИРА
Предисловие:
Идея посетить Театр иммигрантского зрителя возникла совершенно спонтанно.
Моя знакомая Анне Эрстед из Люнгбю-Торбек почти каждый выходной заходит в Датский Королевский театр, берет билет и отправляется смотреть очередный спектакль. Все дело в том, что театр в гавани Копенгагена стал для ассистента професcора философии Danmarks Tekniske Universitet единственным местом, где она может хотя бы чуть-чуть побыть в одиночестве и в относительной тишине. Что уж говорить обо мне - вечном студенте без права на постоянное место жительства, без которого существование - это похороны, после которых жизнь продолжается дальше.
Само название спектакля - "Любовь во время сортира" - было более узко, чем те смыслы, которые я вычитал о нём в театральной критике. Правила постановки объявлялись как в "тетради смерти" - если в течении двух часов зрители ничего не "откроют" в сортире, населённом грубыми, но в то же время прекрасными людьми, то умрут. Всякий разговор в сортире обладает внутренней бесконечностью: все сказанное там обладает истиной не просто в себе самой, но указывает на уже и еще не сказанное. И только когда несказанное совмещается со сказанным, все высказывание становится понятным.
Постановщик спектакля - Достоевский, до сих пор предпочитал говорить с театральными критиками о принципе неопределённости спроса и предложения, в которых зритель, предполагается, будет влиять на наблюдение событий пьесы, которые бы сам предпочитал не видеть. При этом попытаться определить координаты бегства из театральной реальности невозможно - актеры и зрители заходят на сцену из зрительного зала.
Конечно, мест куда можно сходить с девушкой, в любом городе много. Однако, когда её интересует одиночество, а ты имеешь четкую цель соблазнить ее, список нужных мест сужается, т.к. оказывается, многие места не только не помогают сближению, но и мешают. Я объяснил Анне, что спектакль на русском языке о непонятной иностранным философам субстанции - русской душе, а это, как говорят сами философы, гарантирует репрезентацию как антиномию: присутствующее отсутствие. Она - согласилась.
Первый акт:
Вообще, я всегда считал, что театр - это то же самое, что курить кальян, т.к. кальян расслабляет, и отличный предлог быстро сесть с девушкой рядом (мол, так удобнее кальян курить, чтоб не тянуться через стол). В таком месте ты можешь легко держать все ее внимание на себе, в нужный момент пересесть на ее сторону диванчика и начать свою коварную незаметную волну возбуждения.
-- Тсссс.. - попросили меня шёпотом.
Ну вот... - кричащие бутафории сортира на сцене и наши взгляды направлены не друг на друга, а куда-то туда... как будто изнанка спрятана за толчками.
Отсутствие подиума, отделяющего сцену от зрителей, по всей видимости существовало для придания глобального смысла с убиранием всего лишнего. Самым интимным оказалось увидеть главного героя, когда он справляет "нужду". Но для этого следовало увидеть его глазами женщины...
Главная героиня появляется, когда глаза зрителя успевают привыкнуть к темноте и обращается к главному герою на русском языке:
-- Свободно?
Что самое глупое - после приступа смеха герою, встретившего землячку в заграничном сортире, действительно, трудно просраться.
Она поджимает подбородком юбку и садится рядом. Некоторое время основные действующие лица заняты собой, потом начинают задавать другу другу первые вопросы и под аккомпанемент хора, балалайки и флейт повествуют истории о себе:
Главный герой - бывший советский разведчик и заядлый игрок. После окончания Перестройки разведчик проиграл всю свою наличность и деньги подруги, отдыхая с ней на курорте в Баден-Баден. Чтобы вернуть долг, он заключил с издательством контракт на написание романа "Супершпион". Работая над рукописью, главный герой сошелся и затем женился на своей стенографистке. После свадьбы молодые отдыхали в Баден-Баден, где разведчик снова проигрался и решил остаться на Западе.
Судьба трахавших главную героиню (имя - ФриггХоэйер, изменённое для удобства жизни за границей) была не похожа ни на трагедию гардемаринов царицы Екатерины, ни даже на Апокалипсис, как-никак обещавшего всему конец. Экзистенциальный вызов её судьбы заключался в том, что у её вагины есть вход, но нет выхода.
Роль основного рассказчика попеременно переходит от одного героя к другому, а акцент истории смещается в тему любви.
Школьные годы героя - игра со своими чувствами:
Начальная пирамида героя разбивается первой девочкой - порядок сменяется хаосом. Девочка за девочкой, сменяются взрослыми девочками и ставшими женщинами девочками. С этих пор, если толкнуть всех девочек так, чтобы они покатились как билиардные шары в обратном направлении, приобретя те же страсти как было, то, как предписывают законы движения, все они из хаоса соберутся в первоначальную пирамидку. Однако попытки осуществить такое движение на практике не приводят героя к успеху. Дело в том, что сколь угодно малая ошибка в задании страстей ведет к значительным расхождениям судеб в будущем.
Герои не сходя с места пьют портвейн из горла, передавая из рук в руки бутылку...
-- Все, кому доставалась моя "любовь", - продолжает рассказ о себе героиня, - должны были бы просто стреляться, не заходя помыться в ванную комнату.
С теми, кто платит за секс, Фригг вела себя как русская легавая - запросто можно пускать по следу преступников после побега из тюрем. Сюжеты услышанных от клиентов историй соединялись и пересекались в ролях, сыгранных ею в немом порнокино, а отсюда - на экранах кинотеатров для взрослых в Коппенгагене. Впрочем, подлинными героями были, разумеется, иммигрантские девушки и их изобилие. Реальной оценке вклада Фригг в мировое кино мешала только его честная экзистенциональная порнуха без слов - от Слова к Телу.
Новый "соотечественник" героев - философ полагал, что для того, чтобы адекватно воспринимать перевёрнутый мир, нужно самому стоять на голове. Похоже, что этот тезис Кьеркегора наш Супершпион принял чуть ли не буквально. Как истинный русский, он посвятил себя мистерии, которая углубляет порок, помогая найти в нем следствие без причины. Потерявший за границей собственную тень, бывший советский разведчик продолжает рассказывать о себе так:
-- После эмиграции я начал новую жизнь не связанного сексом с Родиной отшельника. Я бродил по Европе, то измеряя ее высоты, температуру воды и воздуха, то равнодушно наблюдая маленьких бродяжек в образе гомосексуальных "Чарли Чаплинов". Я спешил из одной части в другую, сравнивая добытые опытом сведения о том, есть ли жизнь без секса с русскими женщинами.
Когда произошло вторжение западной бытовой философии в его жизнь, выяснилось, что нечего противопоставить строго логичному наступлению чуждого русскому духу государственного и общественного устройства: советская философия капитулировала, а русская оказалась представлена скорее партизанами в области мысли, чем философами. Архаичный язык героя, на котором велось повествование, углублял "великую загадку" масок русской души...
-- Первой зимой в Лондоне, когда в трескучий мороз я ебал в неотопливаемом железнодорожном вагоне чёрную проводницу, тень члена моего так крепко примерзла к вагине, что я так и не смог ее оторвать.
Он с легкой душой отдал тень члена дьяволу, думая, что ему она не нужна. Но оказалось, что без тени человек не полон. Оставшись без тени, он лишается приземленности, а значит - Родины.
После распития новой бутылки портвейна Супершпион продолжает рассказ, но приводит иной вариант:
-- Проводница так сильно ёрзала от холода, что скрутила тень моего хуя, и она треснула. Пришлось выбросить.
Похоже, враньё не помогало: ни хорошая, ни плохая причина не могли заменить бывшему разведчику пропавшую тень, без которой его не признавали за границей даже за шпиона. Отчаявшись найти своё предназначение, он менял адреса и явки в странах Европы как перчатки, собирая по пути коллекцию нервных и кожных заболеваний, пока не оказался в Дании... Без тени. В сортире.
Очередь повествования переходит к героине:
Чем заполнить жизнь, если нет любви? - основной мотив порноактрисы Фригг Хоэйер. Ответ на этот вопрос, разумеется, есть сама жизнь. Но она - как немое кино, которое показывает 24 кадра в секунду... А в чём их смысл - умалчивает. Ну, потому и немое!
-- Вчера зашла в аптеку - купить что-то весьма тривиальное. Обращаюсь, а аптекарша мне вдруг отвечает: "Фрау Хоэйер, мы очень любим ваши фильмы и всегда их смотрим". - "А откуда вы знаете, что я Фригг Хоэйер?" - опешила я. - "По фотографии в журнале", - отвечает. - У вас очень славянское лицо. Я подумала: "Срочно надо сказать агенту, чтобы фотографию больше нигде не давал. А вдруг мне когда-нибудь придется покупать что-нибудь нетривиальное - тест для беременности, например. Или свечи от геморроя. Роли бывают разные...
-- Ужасно...
-- Представляете себе картину: "Вы знаете, - говорит эта аптекарша своим родственникам после работы, - у нас сегодня была Фригг Хоэйер, и представляете?.. Тромбоз геморроидальных узлов, анальная трещина!". Представляешь? - она перешла на ты.
-- Дорогая?!.... - Супершпион, принимает фамильярность за близкий контакт, поднимается и смотрит на сидящую собеседницу как "настоящий мужчина" (глаза со сверлением вторгаются в вагину, а потом вытягиваются клещами в то, что находится ниже) и она, кажется, догадывается, что он хочет попросить.
-- В жопу?
-- Ты у меня умница. Tabhair dom Kerrygold, le do thoil!
-- Что? - не понимая, уточняет Фригг.
--.Это жаргон ирландских шпионов, когда говорят про жопу, - смеётся он. - Сказанное переводится - "Дайте мне масла, пожалуйста... Керриголд". Это 100% чистое натуральное масло из ирландских сливок, сделанное естественным образом, как и 100 лет назад. Ведь нет ничего проще, чем процесс изготовления масла: просто взбить сливки до твердого состояния!
-- А-а-а-а-а-а-а..
-- Что "а-а-а"?
Фригг знает:
"Во время секса любовь нема, как кино братьев Люмьеров, - она не задает вопросов".
Начинается "откровенная сцена":
В жопу глушителем для пистолета Макарова ПМ оказалось взрывом предсказуемой боли, разрушающей колею упорядоченной жизни главной Героини. У меня возникло чувство, что это цена обновления иммиграции. А это значит, что анальный секс - купель, где русские иммигранты проходят курс омолаживания гражданских чувств.
-- Коппенгаген должен быть разрушен! - тяжело дышит сзади орудующий пистолетом Супершпион. - Он должен быть сокрушен так же, как Вавилон и Рим, вслед за чем последует "третье" испытание - конец света и Страшный суд за то, что в 1969 году в Дании была легализована порнография.
После секса Супершпион потребовал фотографий - ..."для истории". Не зря благосклонность к воровству бродит в крови всякого русского! Каждый из них по природе своей вор, тащущий из чужих домов чужие судьбы.
Из зала появляется усатая тетя-фотограф и начинает командовать:
-- Господин-товарищ, возьмите девочку на руки. Что это она у вас такая невесёлая? Опритесь на стенку. Туловище туда. Головку ко мне. Глазки раскрыть пошире - снимаю... Всё! С вас сорок евро. И протягивает полароидный снимок.
Обернувшись и взглянув на него, Фригг говорит:
-- "Tabhair dom kerrygold, le do thoil"!
-- Что? - не поняла фотограф.
-- Это жаргон.
Растущий на глазах зрителей узелок - скорее всего, геморрой.
...АПП--ЛО--ДИС--МЕН--ТЫ!!!
Проявление эмоций зрителями прекращается так же внезапно, как начинается. Перерыв. На котором я впервые замечаю отсутствие Анне Эрстед...
-- Неужели русская тема не гарантирует присутствующее отсутствие?
Второй акт:
В зале идёт дождь...
Героиня, скромно пристроившаяся в туалете, может даже и не задумывается о том, что она, к примеру, великолепно во время непогоды исполняет вариант редко встречающегося среднего скваттинга с широкой расстановкой ног. Но для этого её надо увидеть глазами нескольких мужчин. В сортир из зрительного зала забегают несколько зрителей, не имеющих с собой зонтика.
Звучит полицейская сирена...
В зрительном зале появляется дюжина слуг датского королевства...
-- Именем датского короля в публичных местах запрещено заниматься сексом. Фрау Хоэйер, вы арестованы!
Театральная пауза....
Большинство зрителей с тихим всхлипом сползают с кресел...
С небес падает обнажённая цыганка, символизирующая войну падших с божьими ангелами.
Звучит гром... - выброшенная под сень сортира в калейдоскоп мира, населенного посетителями, падший ангел начинает свое абсурдное и невероятное действо на одном из толчков.
И, забрав спокойствие зрителей, наступает зловещее ожидание...
В этот момент на краю времени, в этом месте, где всё возможно, начинается вдохновенное совещание всех участников сцены, обращенное к возникшей патриотической ситуации.
...Принимается общее (героя и зрителей, оказавшихся в сортире) решение: не отдавать соотечественницу в руки полицейских.
-- Коппенгаген должен быть разрушен!
Начинается бой...
Выражения лица и жесты главного героя отныне соответствуют впервые сказанному героине "Я тебя люблю". Странная смесь дерзкой самонадеянности и самого униженного смирения. Согласно традиции войны, действуя "от абсурда", зрители, превратившиеся в защитников сортира становятся так же беспомощны, как если бы они действовали конкретно в роли - как "творил добро, всему желая зла", Мефистофель и "творил зло, всему желая добра", Дон Кихот. Сложнее бывает только с героями-победителями.
Неожиданным посредником между посетителями сортира и полицией становится Бог, похожий на Достоевского. Быть может, потому что точка их видимого скрещения находится вне творчества самого Достоевского - в проекции его воздействия на зрителей, для которых телесность Бога должна стать доминантой подлинности происходящего и спасением от симулякризированных пустот.
-- В русской литературе есть одна фантастическая сцена, -- говорит он, обращаясь с галёрки к полицейским и защитникам сортира, - в рассказе Достоевского о последнем дне, которая, по крайней мере, трижды повторяется в его произведениях. Это видение Петербурга, который вдруг, во всей своей архитектурной красе, как бы испаряется и уносится вместе с гнилым туманом - остаётся только болото, на котором когда-то возник этот сказочный город. Так выглядит этот мотив в "Слабом сердце" и в "Петербургских сновидениях в стихах и в прозе", а в "Подростке" к нему прибавлена ещё одна туманная деталь: из всего вознесшегося к небу Петербурга остаётся только памятник Петру - "бронзовый всадник", увязнувший прямо в трясине.
Слушая Господа Достоевского, я задаюсь странной, но навязчивой грезой: "А что, как разлетится этот туман и уйдёт кверху, не уйдёт ли вместе с ним и Театр иммиграционного зрителя, и весь Коппенгаген, и исчезнет как дым, и останется прежнее Толлундское болото, а посреди него, пожалуй, для красы, тень Супершпиона как напоминание о Родине?..
К этому моменту Фригг, которую знакомые с историей русские ассоциируют с знаменитым "Варягом", уже получила тяжелые, несовместимые с жизнью, повреждения, а зрители, оказавшиеся из-за дождя на сцене - погибли, как мухи под тяжелыми пулями датского короля, но бой после Явления Бога идёт всю ночь, пока Супершпион, продолжая отстреливаться от наседающих полицейских, не остаётся без патронов.
Последний выстрел.
Я смотрю на часы, чтобы определить окончание спектакля - время светать. Надвигается проанансированный Богом утренний туман, в котором первым исчезает обнажённый падший ангел.
Туман покрывает сортир...
Я - в ужасе...
Зрители рядом со мной - истекают кровью от случайных пуль.
Полицейские - стонут как котики, до тех пор, пока последний не затихает.
Восход солнца...
Тень на сцене - отпечаток погибшей в бою с датским королевством души. Из-за утреннего тумана - не видно ничего кроме неё и отражающих свет пустот сортира. Пустоты есть везде. Их становится возможным вычислять, так как каждую попеременно закрывает тень, и это дает большие возможности продолжить спектакль...
Эта фантазия перекликалась, естественно, с "Медным всадником" Пушкина, прообразом всей петербуржской темы в русском искусстве.
Сортир почти исчезает... тонет в своем зыбком основании (уходит под воду взбесившейся Невы). Из-за тени не хватает последнего, но решающего сдвига, чтобы сортир исчез полностью, и на его месте воцарилось то же запустение и одичание западной Европы, какое ему предшествовало, "прежнее финское болото" - чтобы конец вернулся к началу, обнажив мнимость, "умышленность" всего, что было посредине спектакля.
Послесловие: Я покидаю Театр с одним из шуточных ответов на вопрос "Как определить, кто в спектакле положительный герой?". Он звучит как "тот, кто в конце остался в живых". И это, стоит признать, вполне действенный способ. А как иначе определить - можно ли считать шпиона, проститутку - актрису порнокино, несправедливого полицейского или Бога, постановкой которого все оказались в сортире, главным положительным героем? Всё относительно зрителя.
![[]](/img/s/samojlowich_a_m/sortir/sortir.jpg)