![[]](/img/s/samojlowich_a_m/vse/vse.jpg)
|
|||||
|
Все процессы должны идти до конца
| То ли "демоны забрались высоко, то ли ангелы спустились низко", но когда спишь с человеком, а потом тебе жалуются: "Как больно, если не можешь сделать выбор", начинаешь инстинктивно бояться трех вещей: женщин, разговоров с ними и, вообще, секса. Однако эта женщина засосала меня как какой-то вулкан, работающий наоборот. Без неё я чувствовал себя подобно бедному сироте, которого спрашивают: "Мальчик, где твоя мама?" Вот только мамы нет. -- Чёрт! - выругалась Евгения. - То, что в жизни человека случаются кризисы, когда требуется переосмысление всего прожитого и принятие новых решений, известно давно. Однако то, что суть их - "раскрытие неопределенностей", т.е вычисление пределов функций, заданных формулами, которые в результате формальной подстановки в них предельных значений аргумента теряют смысл - об этом никто не задумывается серьезно. А это математическая истина! -- Ну да! - я скорбно кивнул головой. - Очень хочу быть с тобой вечно. Только бедному сироте тяжело прожить одному в темном лесу. -- Ты хочешь заставить меня принять абсурдное решение и выйти за тебя замуж? Уехать из России, бросить научную работу и заново начать устраивать жизнь в Торонто до тех пор, пока она не начнёт устраивать обоих? -- Милая, в подобном случае я знаю, по крайней мере, о двух видах философской сделки: можно жить в своё время и верить в вечное. Это называется "принимать". Но сам я питаю отвращение к сделкам и выбираю: "Всё или ничего". -- Шурочка, чтоб ты знал - меня заебала любая философия, кроме Камю: "Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема - проблема самоубийства. Решить, стоит или не стоит жизнь того, чтобы её прожить,- значит ответить на фундаментальный вопрос философии". Привлекательнее интеллектуальных бесед с Евгенией, работавшей математиком в области моделирования конфликтных ситуаций, чтобы применить к ним математическую теорию игр, нельзя и придумать. Ради этого я готов был отказаться от сна и десерта. За три года виртуального романа я прочно усвоил то, что математические методы применимы к самому широкому кругу вопросов - от физики элементарных частиц до моральных проблем. Тем не менее, при правильном применении математический подход не отличается существенно от подхода, основанного просто на здравом смысле. -- Так ведь и ты, и Альбер Камю - об одно и том же. Ведь это он полагал единственным средством борьбы с абсурдом признание его данности? -- Чтоб ты сдох, канэдиан интеллектуал! - мне показалось Евгения даже укусила от гневливости телефонную трубку. - Теперь заебал меня и Альбер Камю. Это была победа - люди обладают полезной привычкой прощать мёртвых. Через шесть месяцев процедур иммиграции и натурализации Евгения перехала в нелюбимый ею Торонто. Разумеется, нельзя вызвать желание. Либо оно есть в женщине, либо нет. Его видишь с первого взгляда - или же понимаешь, что его нет и не было. Поэтому через полгода мы уехали из Торонто в Монреаль. Здесь она получила место в фармакологической компании, и я даже не стал спрашивать чем она будет заниматься в "Париже Северной Америки". Так или иначе, мне пришлось бросить журнал и "выбрать: всё или ничего". Выбрал. Но остался без работы. Впрочем, работа в "Бесплатном журнале" была для меня даже не работой. Это как братец Черепаха, всегда таскавший с собой свой дом, или как Поль Баньян, который всегда носил при себе мелки, чтобы отмечать поваленные бревна и вести им учет - это нечто такое же само собой разумеющееся в моей жизни. А "Бесплатный журнал" - это было маленькое собщество, сложившееся двадцать пять лет назад, в котором были товар-товарные отношения, общие женщины и еще какая-то особая грань необходимости и случайности - в издательских, точно также как и в военных делах, наибольшую силу имеет случайность. Потому до пятидесяти лет можно сказать, я жил счастливо в Торонто - начинал день, как и в Москве, с маленькой чашки кофе, заканчивал большой чашкой горячего шоколада, по выходным - китайский ресторан и, если повезёт (или не повезёт), - ночь с теми, кто жалуются: "Как больно, если не можешь сделать выбор". С появлением Евгении возникла неспособность реагировать на беспокойные раздражители - женщины, вина, кофеин, Монтеаль Канадиенс... Вся нервная система как будто "включила" автономный, спящий режим. Старость?.. Наверное. Но, согласитесь, ничто так не усложняет жизнь, как накопление ошибок в геноме и раковые клетки. Они живут своей жизнью, когда не следишь за ними, но если наблюдаешь... Нереально передать словами и тот экзистенциальный страх, который возникает в душе, когда близкие и знакомые один за другим умирают от одной и той же болезни, которая выглядит не хуже кафкианского абсурда - абсурдный мир его книг как бы перекочевал в жизнь. Помните его: "Почему чукчи не покидают свой ужасный край? - спрашивал Кафка и отвечал фаталистической формулой: - Ведь везде они жили бы лучше по сравнению с их нынешней жизнью и нынешними желаниями. Но они не могут этого сделать. Да, все, что возможно, происходит, однако возможно лишь то, что происходит"?.. Вот и рак. Как и любовь, рак можно было бы и ждать всю жизнь, и игнорировать всегда - в этой ситуации я всегда догадывался: абсурд полон тайн, однако психология человека такова: он всегда найдет, чего сознательно бояться. Тот же Кафка - метался в необозримых пространствах страха от мысли соединиться с женщиной, а я после перезда в Монреаль стал бояться умереть от рака. Однажды, и вовсе, - решил: "Пока мне разрешено есть, дышать и передвигать ноги, пора привыкать к химиотерапии". И стал раз неделю ходить в Онкологический центр, где больные проходят химиотерапию. Здесь - кофе, апельсиновый сок - бесплатно, печеньки - сколько захочется пациенту. Пора привыкать! Выглядело это так, как однажды отец подарил мне - четырехлетнему ребенку взрослый велосипед. Мать удивилась: -- Зачем ты его подарил? Он дорастёт до него лет через десять. -- А где в это время буду я? Так он тогда сказал. Пора привыкать! Врачи и медсестры в Онкологическом центре, буквально, как хорошие родители детям, рассказывали пациентам добрые сказки с хорошим концом, а в страшных - наиболее ужасные слова замарывали фломастером. Иногда, и в самом деле, хэппи-энд наступал тогда, когда казалось бы сказка уже подошла к концу, когда возникает желание уже не читать до самого конца, а наоборот - написать новую сказку самому. Здесь в комнате ожидания я выслушивал истории, которые впечатались в моей памяти словно следы лап ящеров в известняк докембрийского периода, мне кажется - навсегда. Короче, так мои уши, глаза и мой разум стали блуждать в смерти и около. Чем больше я старался вникнуть в суть, тем более неуловимой она становились, тем отчаяннее я пытался сосредоточиться, чтобы готовность заболеть раком поддерживала меня на плаву, как вода. Как плот. эй на плоту поплыли к яру цыгане будут там к шести и прихвати с собой гитару грести Довольная жизнью Евгения работала в компании, не замечая ни прошлого, ни будущего, точнее последнее на крохотное мгновение станолось в нашей жизни настоящим - и тут же исчезало в прошлом. Но... В историях часто встречается это "но вдруг". И пессимисты, и оптимисты правы: жизнь полна внезапностей! Вдруг, через год у Евгении обнаружился рак лёгких. К тому времени у меня осталась только одна вещь, которую я не понимал меньше чем рак - Вера в Бога. Она представлялась мне парадоксом, который способен превратить убийство в священное и богоугодное деяние - парадоксом, который не подвластен никакому мышлению. После химиотерапии у Евгении стали агрессивно вести себя стволовые раковые клетки, и через год я остался один на один с Богом. Одиночество порождает оригинальное, смелое, пугающе прекрасное занятие - признание чего-либо истинным независимо от фактического или логического обоснования, преимущественно в силу самого характера отношения субъекта к предмету веры. Мне и раньше в слове "Бог" слышалась какая-то магия одновременного сосуществования хаоса и порядка. Поэтому, возможно, именно по Его воле я вскоре после смерти жены вернулся обратно в Торонто. В первый же вечер за неимением кухонной утвари для приготовления еды - не успел купить, я отправился в китайский ресторан: кисло-острый суп с морепродуктами, хрустящие кальмары с имбирным соусом, дамплинги с грибами шиитаке и шпинатом - по всему этому я соскучился за время бесплатного питания на химиотерапии. -- Вижу, в Париже Северной Америке англоязычным журналистам не приживается? - услышал я знакомый голос, - или было нарушено условие необратимости, и ты снова боготворишь китайскую кухню? Это был мой старый знакомый - теперь, как оказалось, менеджер китайского ресторана. Неожиданная встреча! Вот она The Hand of God в первый же день по возвращению в прошлое! И, да - я, действительно, обожал китайскую кухню в мою прошлую жизнь. Сыма Цянь был мне рад. Да и я. До моего отьезда он, как и я, работал в Бесплатном журнале, и вот теперь... Как это сказать с игрой слов? Теперь наша жизнь "даёт ветру дуть" и "реке течь" - и, видимо, мой друг прав - из-за благотворного (или неблаготворного) влияния на душу так называемого условия необратимости. Наверное, все помнят из школьной программы: все химические реакции обратимы в том смысле, что в зависимости от условий они могут протекать как в прямом, так и в обратном направлении? Разумеется, себя самого человек спрашивает: "назад или вперёд?". Ведь иногда хочется вернуться, чтобы что-то переделать, исправить или наладить связи, на кого-то не реагировать, на других - наоборот. Но есть одно "но". Одно, но важное - все реакции, обратимые термодинамически, должны как в прямом, так и в обратном направлении проходить через непрерывную последовательность равновесных состояний. Причем самое последнее - это крайне неустойчивое равновесие, в котором-то и происходит смена фаз. А кто неустойчивости хочет? У нас, скорее, всё так: приходим в этот мир не по своей воле, не по своей и уходим. В этом смысле, что большинство реакций являются обратимыми, так как они протекают в противоположных направлениях (не идут до конца). Поэтому условие необратимости заключается в том, чтобы все процессы шли до конца. Что, собственно, и произошло с нашим Бесплатным журналом. -- Ну, да, - отвечаю я бывшему коллеге. - Китайская кухня - это моя религия. -- А ты знаешь, - по-заговорщицки прошептал он, - в меню императоров из династии Цин входили медвежьи лапы, верблюжий горб, хобот слона и губы гориллы? -- Забыл? Ты же сам писал об этом в Бесплатном журнале. Только тогда речь только о меню императора Цянь Луна. А я помню, так как в последние годы омолаживающая гимнастика императора Цянь Луна стала очень популярна среди синьоров. -- Совсем бесплатный журнал! - теперь уже Сыма Цянь вздохнул. - Совсем-совсем... Знаешь, главное, чего я придерживаюсь в жизни, - моя вера в чрево, она рождает нашу безусловную реальность, в которой жрать хочется практически безусловно, а теоретически - также безусловно, как и трахаться. -- Во что ты веришь, то и получаешь, - съязвил я, но это и была "язвенная" правда о том, что произошло после "Бесплатного журнала" с каждым из нас. Вообще, журналистику я любил или думал, что любил (такое бывает не реже, ведь пусть вас не смущают фразы о том, что редкому журналисту удается правильно написать захватывающий репортаж о жизни своих соотечественников или событиях на покинутой родине - таково было моё амплуа в журнале). Но иной раз я, лишь разлучившись поневоле с журналом на неделю или на месяц - другой, чувствовал как нарушается баланс между моими Инь и Ян - вот так сильна была моя любовь к "Бесплатному журналу". К тому же не сразу, но через годы работы в нём, я понял: в этой любви оказалась загадка. "Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?" - философская загадка, касающаяся проблем наблюдения и реальности - лучше всего описывает состояние журналистики во все времена. -- В чем разница между чем-то, как оно есть, и как оно ощущается? - однажды я спросил сошедшего (как рассказал Сыма Цянь) с ума Главреда. Тогда он промолчал или ушел от ответа (не помню). Видимо, как друг, он считал обязательным говорить другу правду, а правда была в том, что ему нечего было сказать. В принципе, абсурдность разницы вряд ли требует подробного анализа и доказательства - бред очевиден, несомненнен, подлинен, неопровержим. "Бред шизофрении, - а вот это Главред всегда утверждал о журналистике, - похож на пыльную бурю - атмосферное явление в виде переноса больших количеств пыли ветром, который все время меняет направление. Со стороны это выглядит так, будто на тебя движется стена пыли и песка. Хочешь спастись от неё - она тут же за тобой. Ты в другую сторону - стена туда же. И так раз за разом, словно в тебя влюбилась молодая практикантка-дурочка". Так вот, о философской загадке... Я ее разгадал с помощью Евгении - метематиком, с которой познакомился через интеренет. Главное (понял я), во-первых, всякое издание (в скобках - как и мышление) - это превышение количества информации, используемой для передачи или хранения сообщения, над мерой неопределённости, т.е над количеством информации, приходящейся на одно элементарное сообщение источника, вырабатывающего статистически независимые сообщения; во-вторых, всякое превышение меры неопределенности - это как способ вычисления неопределённого интеграла. Превышение меры неопределенности приводит к мере определенности. Вот "печатное слово" и есть такой способ вычисления неопределённого интеграла, когда разницы между чем-то, как оно есть, и как оно ощущается - нет. Нет? Ответ прозвучал через год после встречи с Сыма Цянь. Я купил билет в Москву, открыв визу на полгода. Так долго потому, что в Торонто я опять оказался в ситуации, которую характеризовал всегда "То ли демоны забрались высоко, то ли ангелы спустились низко". Да! Одиночество порождает оригинальное, смелое, пугающе прекрасное занятие - блядство. Через интернет. Я был на дне и думал, что творческий кризис и пустые сусеки - это ерунда по сравнению с моим одиночеством. А одиночество и повседневное, и экзистенциальное, возникшие потому, что на самом деле каждый из нас существует в собственном мире, законы которого знаем только мы сами - это конец. Мир всё тот же, но я умер. Родился, жил, умер. Спасибо за внимание! И моя "условная" смерть привела меня обратно в забытые края той земли, на которой лежал пепел сожженного мною прошлого. В такие моменты мы осознаем, что наш мир исчезнет, и то, что никто не сможет сопровождать нас в безрадостном путешествии далее. В таких случаях нужна женщина. Новая. В конце концов, каждый человек самостоятельно выстраивает собственную реальность. Иными словами, у нас есть ряд врожденных мыслительных категорий (например, причина и следствие), которые приходят в соприкосновение с данными нам органами тела и чувств, и позволяют нам сознательно (или бессознательно) воссоздавать наш неповторимый мир. -- Шурочка, чтоб ты знал - меня заебала любая философия, кроме... - это уже Викочка в Москве через три месяца после моего возвращения говорила о... Всё верно. Все процессы должны идти до конца.
| ||||