... с тех пор, как ты открыл меня, теперь не чудо найти меня; гораздо труднее теперь потерять меня...

Из письма сошедшего с ума Ницше другу

Вчера я впервые ответил вслух на вопрос внутреннего голоса. Вопрос был, кажется, ничего не значащим, и никто меня не услышал, но рано или поздно это случится. Обо мне станут шушукаться по углам, будут вспоминать все совершенные мною глупости и выражать уверенность, что со мной все давно уже стало ясно.

Как прожить мне оставшиеся дни? Должен ли я постараться изменить к лучшему представление о себе? Может, люди станут терпимее ко мне? Тогда меня пожалеют, посочувствуют моим близким, вспомнят все мои благовидные поступки, пожелают скорейшего выздоровления. Но ничто не изменится. Я все равно буду спорить со своим внутренним голосом, доискиваясь никогда не существовавшей истины. Заботливые, внимательные и обходительные врачи будут вежливо беседовать со мной и понимающе кивать, выслушивая мои ответы. Только записывать их они будут не в личные альбомы, а в историю болезни. Неправильно так поступать со мной - ведь мои слова будут тогда более честны, чем сейчас, когда их исторгает извращенный, зловонный разум. Когда я сойду с ума, моими устами заговорит Непознанное. Я не буду ничего скрывать от людей, просто, ничего не зная о своей болезни, искренне попытаюсь убедить остальных в собственной нормальности. Стоит ли осуждать человека за чрезмерную искренность?

Не хочу меняться. Пусть люди запомнят меня таким.