Она первая заговорила о любви. Было это так. Он ей позвонил, они договорились о завтрашней встрече, потом он сказал: "Ну все, пока".
Это были обычные его отношения с любовницами.
- И это все? - довольно сварливо сказала она.
- А что еще?
После паузы она потребовала:
- Говори мне хорошие слова.
- В смысле?
- Ты чего не знаешь хороших слов или тебе их жалко для меня?
- Ты милая...
- Вот, молодец, давай еще говори.
Он засмеялся, но ему пришлось сделать над собой усилия, чтобы сказать что-то еще.
- У тебя очень красивые глаза. Ты ангел с черными глазами! - осенило его.
- Милый, - услышал он стон.
- Мне нравятся твои губы, мне нравится, когда ты смеешься, у тебя потрясающая улыбка, она эротичная, но дружелюбная одновременно, ни у кого нет такой улыбки.
Он был журналист, и ему не трудно было подбирать слова. Вроде бы все знают, что женщины любят ушами, но за всю свою жизнь Селянов говорил женщинам этих слов очень мало. Не было нужды, с его точки зрения. Он и так все получал. С возрастом он стал произносить всякие: "солнышко", "зайчик", "моя дорогая". Но это было так, для связки предложений. Иногда он говорил о том, что любит. Женщина никогда не останется равнодушной к таким словам, но использовал он эти признания в корыстных целях, чтобы быстрее расположить женщин к себе. Он им льстил. Но всегда так, что женщины это понимали, и им было, кончено, отчасти горько.
С Валерией случилось другое, он переживал все то, что говорил. Если он говорил о ее глазах, руках, то видел в это время ее глаза и руки, переживал ее прикосновения. И она отзывалась мгновенно.
И после "хороших слов" она сказал в первый раз эти простые слова: "Я тебя люблю". Сказала без всякой патетики, не подчеркивая и не выделяя их. Она просто констатировала факт.
Для женщин признание в любви значит очень многое. Любовь для большинства женщин - это святое. И они не склонны говорить слова о любви просто так. Даже когда мужчина, от которого женщина зависит, добивается от нее, чтобы она сказала эти слова, она либо не говорит их, либо говорит с оговорками: " Ты же знаешь, какую роль ты играешь в моей жизни. Ты самый важный для меня человек и т. д.
Но слова "я тебя люблю" - женщина просто так не скажет никогда. Для нее самой очень важна эта идентификация. Любит она на самом деле или заблуждается? Женщина не хочет спешить, она знает о себе, что не раз уже путала влюбленность и страсть с любовью. И ей очень важно определиться - любит или нет?
Если любит, то она очень хочет сказать эти слова любимому человеку, хочет произнести их вслух. И видеть при этом его глаза. Женщина редко смотрит прямо в глаза мужчине, когда признается ему в любви в первый раз, но она все равно чувствует его реакцию такой, какая она есть на самом деле.
Мужчина может испугаться, может смутиться, может дать понять, что не любит женщину, но для нее играет огромную роль то, что она сказала эти слова ЕМУ. Эти мгновения женщина запоминает и хранит их в памяти всю жизнь. Признание в любви важно в первую очередь для самой женщины. Ибо раз она любит, то она полноценная.
Валерия часто говорила о том, что любит Селянова. Но он никогда не мог угадать, когда прозвучат эти слова. В ней жил ритм, который был ему не очень понятен.
Но ведь и Селянов любил. Внутри него появилась какая-то сила, которая помогала ему жить. Все опасения его постепенно стали пропадать. Все казалось легко и преодолимо. Появился смысл и у прошлого, и у будущего, в которое он смотрел уже без страха, и был смысл у настоящего.
Однажды, он провожал Валерию. И поспешил перейти дорогу, не заметил летящего на него автомобиля, Валерия схватила его за руку. Когда эта машина на дикой скорости (видно водителем был чиновник или наркоман) просвистела у самого носа, Валерия ослабила свою хватку и сказала:
- Нам нужно быть осторожными, когда мы вместе, мы ничего не боимся.
Это было именно то, что испытывал Селянов. Его любовь к женщине его же самого и защищала.
Постепенно стали проходить страхи и у Валерии. Сначала она все время говорила о близкой своей смерти. По ее словам, она завещала мужу и дочери следующее: на ее памятнике должна быть ее фотография, на которой она обязательно улыбается.
Но постепенно все ее мрачные фантазии исчезали. И всю ее сущность все больше и больше заполняла чувственность.
На глазах Селянова и при его активном участии происходила трансформации. Сначала Валерия вела себя как робкая девушка, потом она стала предаваться в постели тому веселью, которое свойственно двадцатилетним дамам. Затем у нее появился огонь и жажда любить, как у тридцатилетних женщин. А потом возникла та избыточная чувственность, которая характерна для сорокалетних.
Все эти перемены прошли меньше чем за полгода. Иногда она могла быть и смешливой девочкой и страстной матроной одновременно.
Еще у нее было много комплексов. Она страдал оттого, что у нее широкие плечи, что ноги у нее не идеальные, что она никогда не была худенькой.
А поскольку для Селянова она была идеальной, именно такой тип женщин он и любил, то он не уставал ей говорить о том, какая у нее хорошая фигура, какие сексуальные ноги и какие красивые глаза.
Она верила и не верила. С одной стороны, она всегда знала, что красивая, с другой, привыкла жить, считая, что она далеко не идеал.
Валерия говорила жалобно:
- Ты обманываешь, говоришь, что у меня хорошая фигура. Обманываешь, что у меня тело тридцатилетней женщины.
- Сходи в баню и посмотри на баб, - советовал Селянов, - и сразу успокоишься на свой счет.
Однако скоро всепоглощающая чувственность стала преобладать у Валерии. И чувственности этой хватало на всех с избытком. Ее хватало Селянову и мужу Павлу, а также что-то от нее имели и все мужики, которые оказывались рядом с Валерией. Не было случая, чтобы Селянов ехал с ней в транспорте и не ловил мужские взгляды, направленные на его подругу. Странно, но он не ревновал и не злился. Потом говорил Валерии, кто и как на нее смотрел. Она выслушивала это с деланным равнодушием.
Один раз они шли по Москве и искали магазин. У них был точный адрес, но найти магазин сходу не получилось. Валерия увидела милиционера и сказала, что сейчас у него спросит.
- Не спрашивай, - зашипел Селянов. - Кто сейчас у ментов спрашивает. Во-первых, они сами не знают, где какая улица. Им не до этого. Спросил его, где ближайший ларек какого-нибудь Алиева или Багирова, он тебе быстро скажет, он этих Алиевых по запаху найдет, ибо кормится за их счет. Во-вторых, мент разозлиться, что ты его отвлекаешь от дела. Посмотри, какой у него целеустремленный взгляд, он ищет добычу. А ты к нему со всякой ерундой. Он нас же еще и в каталажку потащит.
Валерия иногда была очень упрямой. Она сказала, что верит людям, и подошла к менту. Вроде бы она с ним и не кокетничала. Но она была так женственна, так доброжелательна к этому парню, от нее исходили такие флюиды чувственности, что он тут же шмыгнул курносым носом, поправил свой автомат на плече, сделал мужественное лицо супермена и стал напряженно думать, где эта улица. И вспомнил! И стал объяснять.
При этом он продолжал улыбаться, что для мента уж совсем чудо, и как-то пятился назад, оступился и чуть не грохнулся со своим автоматом.
Это было очень смешно. Валерия улыбнулась парню, как королева, а Селянову потом сказала: "Вот видишь, людям нужно верить".
По ее словам для нее плохих людей не существовало до тридцати лет. Она всем верила и всех любила.
- Ты и сейчас добрая
- Для тебя, да. Но вообще-то я очень злая, как змея.
Селянов не поверил, ибо в его жизни подтверждению этим словам не было. Только однажды он уж очень поучительным тоном говорил с Валерией, она слушала. А он все учил ее, учил. Это довольно таки невыносимо для сорокалетней женщины, которая сама готова всех учить.
И она взяла его палец в рот и сжала зубы. Сначала несильно, она даже не обратил на это внимания, но потом сильнее, так что он даже заорал.
Вырвал палец, поглядел вопросительно на нее.
- Больно? - нежно поинтересовалась она. - Прости, я не рассчитала.
Мордочка у нее при этом была весьма насмешливая.
Но это было всего один раз за много месяцев. Гораздо чаще она умилялась. Один раз в приступе такого умиления взяла в свои руки сильно лицо Селянова и стала быстро-быстро целовать. Оторвалась и снова стала энергично целовать.
- Слушай, - догадался Селянов, - ведь ты так внука своего целуешь.
--
Пытаюсь, но он не дается, - смущенно сказала Валерия.
--
И я его понимаю, - сказал Селянов.
И еще один раз она сказала:
--
Если я жива еще, то только благодаря тебе.
Хотя вроде бы он ее ни от чего не спасал, если не считать одиночества.
А когда они сидели в кафе, им было тепло от любви, она сказала с мукой в голосе:
- Неужели все это кончится? Все же кончается?
--
Нет, - сказал он, - это будет столько, сколько мы захотим.
И она успокоилась. Утверждение Селянова было бессмысленным, но именно таких слов она ждала. Тем более произнес он все это твердым голосом. Именно по таким мелочам женщина и понимает, что ее любят по-настоящему.