Самсонов Александр Николаевич : другие произведения.

Куреты Гелании

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошла тысяча лет после великой битвы богов. Верховный бог мира Гелании, уставший от жестоких битв, удалился на покой. Два маленьких в масштабах планеты события, словно две песчинки на склоне горы, вызвавших камнепад, произошедшие на разных континентах привели к новой эре. И наступило время куретов.

  
   Александр Самсонов.
   Куреты Гелании.
  
   Пролог.
   Северный материк. Гора в бассейне реки Великой.
   11год после Великого Исхода.
  
  
  
   Лишенная растительности высокая круглая гора возвышалась среди леса над излучиной реки. Там, внизу, около временной деревянной пристани возле вереницы плотов, остановленных вблизи берега, суетились ратники и рабы, сгружая клетки с пленными. Расстояние, отделяющее вершину от места работ, поглощало раздающиеся от реки звуки, и вокруг роскошного шатра, сияющего семью цветами радуги, стояла приятная слуху тишина.
   Верховный бог Гелании бросил мимолетный взгляд на замершее в зените светило и поднял руку. От шатра отделилась фигура в желтой рогатой маске и выжидающе замерла перед своим правителем.
   - Суд состоится сегодня до захода солнца, советую поторопиться. - Ровным голосом произнес Массева, поправляя на голове красную тиару - символ высшей власти над остальными носителями божественных цветов небесного моста. - В отсутствие света творятся только темные дела, а мы вершим справедливость. Высшую справедливость.
   Арви-Охой почтительно склонился и тотчас исчез. Новый в круге старших богов он еще не мог перечить высшему сюзерену, а те, кто мог бы это сделать, дожидались суда в клетках сгруженных на берегу реки.
   Острый взор самого главного из богов Гелании успел различить среди маленьких фигурок на плотах желтые отблески, которые отбрасывали солнечные лучи от полированной поверхности золотой маски ревнителя неизбежности правосудия и торжества мести, как до его слуха донеслись тихие шаги.
   - Рогнора, я же просил меня не беспокоить. - Не оборачиваясь, произнес Массева. - Это мое решение и я не обязан отчитываться за него.
   - Но, мой повелитель, - женщина в зеленой накидке подошла к нему и подняла блестящие от слез глаза, - хватит крови и смертей, достаточно последнего суда над врагами. Подумай, кого ты будешь сегодня карать? Детей своего сына? Они не несут вины своего отца, ведь они следовали за ним из чувства родственной привязанности. Пощади их.
   - Хватит! - Резко оборвал он речь божественной супруги. - Я совершаю не месть, я - учу. Это - не Страшный Суд, на котором я укреплял устои нашего мира, это - именно урок всем. Я хочу сегодня поставить точку в искоренении любой попытки изменить существующий порядок вещей, хотя бы на ближайшую тысячу лет.
   - Только все равно мир уже не станет таким, каким он был всего несколько лет назад. - В голосе Рогноры зазвучало упрямство. - В войне богов принимали участие все разумные расы, и они видели падение или крушение тех, чье положение в мире считалось непоколебимым. Сам разлад среди нас заставил их усомниться в мудрости старших богов и необходимости младших. Из тех, кого рабы поднимают на гору, почти все - твои потомки, покровители народов или ремесел. Чем или кем заменишь их?
   - А кто сказал, что я стану их кем-нибудь менять? - В голосе Массевы прозвучала отчетливая ирония. - Пусть расы сами, без подсказок и порою ненужной помощи, ищут свой путь в жизни. На полях сражений возле столицы мира они показали, что вполне заслуживают, как и славы, так и бесславия. Пусть живут, как хотят, а если что-то пойдет не так... что ж, для этого существуем мы. Нам торопиться не куда, пройдет очередное тысячелетие, и мы напомним, что власть Небесного Моста незыблема и справедлива.
   - Ты хочешь сказать...
   - Я уже сказал, и помни, что об этом знают только двое: я и ты.
   - Но...
   - Смерти будут преданы только колдуны, чародеи и маги, которые отреклись от цветов Небесного Моста, как это было и на Страшном Суде, для остальных предстоит долгий путь покаяния или века безвременья.
   - А не боишься, что через тысячелетие все повторится снова?
   - Нет. А если такое случится, значит, я - никчемный бог, которому пора на свалку истории. Но, хватит об этом, нам предстоит тяжелый день.
  
   Багровое солнце коснулось темно-зеленого горизонта, и казалось, что вся вершина горы залита кровью, даже ярко-красная тиара Массевы стала одним из бликов заходящего светила. На шести десятках крестов, крепко вкопанных в землю, корчились пригвожденные тела эльфов, гномов, людей, минотавров, кобольдов и хеддов, два дракона прибитые серебряными стержнями к позорным колесам истекали темной кровью - часы их существования завершались. Шесть фигур, закованных в цепи, ожидали своей очереди на площадке перед шатром. Два человека, орк, гном, эльф - все они, не смотря на расовые различия, несли на своих лицах одинаковое выражение, напоминающее черты лица стоящего чуть в стороне третьего человека.
   - Эти - последние. - Арви-Охой, совсем недавно вошедший в круг старших богов, все еще в присутствии Массевы чувствовал себя неуверенно.
   - Знаю. - Голос верховного бога звучал грустно. - Суд и затеян ради них. Что ж, приступим.
   Вердикт, вынесенный Массевой, прозвучал именно в тот миг, когда солнце нырнуло за край горизонта. Пылающий, яркими, от темно-бордового в верху до оранжевого на кромке закатного леса, небосклон оказался на миг рассеченным стремительной кометой ослепительного света с красной точкой посередине. Столпившиеся у шатра боги такое явление восприняли с благоговением - решение верховного бога стало законом.
   - Вот и все. - Тихо произнес высший повелитель Гелании. - Настало время отдохнуть.
   Шестеро старших богов приблизились к тому, кто, являясь их отцом, взвалил на себя тяжкую ношу правосудия. Впереди шла Рогнора, за ней, плечом к плечу шествовали Керес и Арви-Охой, за ними - остальные.
   - Что на этот раз? - Дальний гром прогрохотал в унисон с вопросом бога богов.
   - Ты ни чего не упустил, отец? - Из-за плеча богини плодородия выдвинулся воин в оранжевом доспехе.
   - А что мы не сделали такого, мой воинственный сын, чтобы не смогли обеспечить спокойную жизнь на десять веков? - На бога войны смотрел совершенно другой Массева, не изнуренный долгими годами войны, муками ответственности за своих детей и душевным разладом за принятые решения. Наступающая темнота не могла скрыть яркий блеск глаз цвета полуденного неба. Белоснежные волосы, выбившиеся из-под тиары, лежали на плечах, сливаясь с белоснежным одеянием, губы растянулись в уверенной усмешке. - Мы сохранили наш мир, нашу Геланию. Мир, который создан нами, мир, где живут по нашим заветам, мир, за который мы отвечаем.
   - Мир на пороге новых потрясений. Десятки проклятий и пророчеств, сорвавшиеся с уст умирающих могут обрести материальность, и тогда весь наш мир рухнет.
   - Не рухнет. - Под яростным взглядом Массевы боги отпрянули на шаг назад. - Именно вам предстоит удержать наш мир от материализации злобных мыслей низших существ, иначе вы не лучше их. Не думайте, что я не знаю об этих стишках выплюнутых умирающими врагами, но если вы сумеете правильно распознать их смысл, предотвратить или использовать эти мысли в своих интересах, правы окажетесь вы. Разве не я вас учил, что любое предсказание выполняется только тогда, когда все хотят его исполнения? Разве вы сами не видели, что любое пророчество может оказаться лживым, если убрать его предпосылки? Почему до сих пор вы пытаетесь покорно следовать чьим-то злобным наветам, вместо того, чтобы самим создавать будущее? Пускай ходят по Гелании слухи о пророчествах, но создавать их должны вы и сами решать, что из них исполнится, а что - нет. И не надо отвлекать меня на такие пустяки, как жить дальше или что делать? Я устал и нуждаюсь в отдыхе - слишком много мне пришлось сделать за последнее время - пора потрудиться и вам. Столетий, так на десять, а ровно через тысячелетие я вас спрошу на этом же месте: КАК ВЫ СОХРАНИЛИ НАШ МИР? И помните, я буду видеть все.
  
  
  
   Грюнланд. Грюнборг.
  
  
  
  
   - Что вы мне рассказываете сказки? Заклятые Земли, предсказания оракулов, пророчества святых или проклятых... Это все -- враждебные для государства происки. Я говорил, и буду говорить, что империя нуждается в новых территориях. Мы зажаты между другими расами в южной части материка и варимся в собственном соку. Народ не доволен. Всюду зреют заговоры против центральной власти. Пограничные бароны и герцоги, чувствуя свою незаменимость, требуют дополнительных автономий, те, оставшиеся вольными, города погрязли в интригах и пытаются монополизировать торговлю на своих территориях. Священнослужители, вместо того, чтобы поддерживать интересы империи, плетут интриги. Нам нужна достойная идея или хотя бы какое-то расширение территорий, чтобы отвлечь народ. Иначе мы ввергнемся в междоусобную войну. Наши соседи, эти высокомерные эльфы, жадные гномы и кровожадные орки, только и ждут, пока на нашей земле начнется кровавая свара.
   Император замолк и презрительно скривил губы. Его худощавое породистое лицо стало напоминать морду хищного зверя. Правитель Грюнландской Империи в очередной раз убеждался, что ни кто не поддержит его начинания. Непонимание, ясно выступившее на лицах членов Императорского Совета, его раздражало. Но, что поделаешь? Без поддержки этих людей все его планы обречены на крах. Вот только как убедить сановных упрямцев в правильности его идей?
   - Мой император. -- Голос кардинала Святой Церкви нарушил возникшую тишину. -- Позвольте мне напомнить некоторые вещи, которые, быть может, позволят взглянуть на ваши планы с другой стороны.
   Дождавшись ленивого кивка венценосного правителя, глава церковников продолжил:
   - Я напомню сначала прописные истины, о которых знают все. И все же. Наша империя существует всего двести пятьдесят лет. Очень малый срок. С того момента, когда из каторжного поселения на северном материке возникло первое государство, сменилось всего-то на всего четыре-пять поколений. За это время из крепости в дельте Великой реки и нескольких второстепенных укреплений у побережья, люди продвинулись далеко на север. Мы вытеснили эльфов на запад, практически уничтожили хеддов и гоблинов, отстроили столицу в центре созданной империи. Мы контролируем главную транспортную артерию материка, коей является река Великая. И остановились. Ваш дед прекрасно понимал, что дальше идти рано. Он был прав во всех отношениях. Для дальнейшей военной экспансии у нас не хватит сил. Даже той территории, что сейчас находится под короной императора, достаточно для проживания сотен и сотен тысяч подданных, но в империи столько не живет. Нам не хватит людских ресурсов для затяжной войны с соседями. А ни эльфы, ни орки не уступят нам больше ни мили. То, что мы взяли силами прошлых поколений считались старыми расами бросовыми землями, ставшими непригодными для обитания после Великого Катаклизма.
   - Страны южного материка всегда представят нам новых переселенцев -- желающих хватит. Им там давно жрать нечего. -- Лениво процедил император, небрежным жестом высказывая свое отношение к старым государствам.
   - А зачем они нам? Отбросы общества. Там будут либо преступники, которых южные правители поленились казнить или не хотят кормить, либо шпионы. Ведь растущая мощь империи уже беспокоит южный материк. -- Подхватил инициативу кардинала маркиз Делайдо, начальник тайной канцелярии. -- Нам чужаки не нужны, от них один вред. Лишние смуты, разбойные люди, болезни жарких земель и религиозные распри.
   - Как будто у нас их нет. Нам нужны Заклятые Земли. -- Голос императора загремел на повышенных тонах. -- Только тот, кто обладает ими, может контролировать весь материк.
   - Простите, мой император, но это нереально. -- Тихий голос вставшего во весь рост барона Тоттенхофа совершенно не гармонировал с его медвежьеподобной внешностью -- он превосходил всех собравшихся и ростом, и явно бьющей из него мощью. -- Заклятые Земли -- табу для всех народов материка. Ни эльфы, ни орки, ни гномы, ни тем более люди не смогут поселиться там. Кроме того, именно эта область и является гарантом мирного сосуществования всех рас. Она служит разделительным пределом между ними. Хищные джунгли, кровожадные хищники, порождения темных сил -- там не выживет ни кто, да и попасть туда невозможно. Нас отделяют от Заклятых Земель непроходимые леса живых остролистов, Туманное Болото, Хребет Индрика. Именно там произошла последняя битва богов после Великого Исхода. Даже создатель мира Массева не стал возрождать к жизни эти земли, оставив их последним приверженцам злокозненного Сида. Чтобы они сами себя истребляли в бессильной злобе. Так что нам там делать нечего. И гадость всякая там водится, бывает и к нам забредает.
   - Вот-вот. -- Уцепился за мысль император. -- Против этой нечисти туда и пойдем. Надо же очистить землю от гнусных созданий, появившихся на свет вопреки воле создателя и посягающих на жизни моих подданных. Все! Решено! Для начала проведем экспедицию по уничтожению гнездящихся там тварей вдоль границы хищных лесов. А потом посмотрим. И еще. Ходят легенды, что там остались множество сокровищ прежних народов, и ни кто не наложил на них свои руки. Это послужит хорошим стимулом сомневающимся. Планы предстоящей кампании представить командующему войсками через неделю.
  
   Почти все участники прошедшего совета собрались в апартаментах министра двора. Лица людей, облеченных властью в империи, не выражали радостного восторга от общения с венценосным правителем. Идея военной экспансии, а тем более в Заклятые Земли, энтузиазма не вызывала.
   - Надо что-то предпринимать. -- Барон Тоттенхоф пристально посмотрел на собравшихся вельмож. -- Император одержим войною, и я боюсь, что его ни чего не остановит. Поход в Заклятые Земли вообще губителен. Я-то представляю, что там ожидает нас. Мои солдаты как раз и держат северные рубежи империи. Потери составят почти девяносто процентов. Это при оптимистичных прогнозах. Даже если там существуют сокровища, в чем очень сомнительно, их брать будет некому. Империя же останется без войск и, соответственно, без защиты
   - Видимо у императора были плохие учителя, -- иронично усмехнулся кардинал, -- а учили его мы. Значит, нам и исправлять ошибку.
   - Это же заговор! -- Министр двора испуганно посмотрел на его преосвященство.
   - Нет. -- Покачал головой глава Святой Церкви. -- Просто исправление ошибки. Великий князь Оттован умнее и рассудительнее своего старшего братца. К тому же его не прельщает слава великого завоевателя. Он прекрасно понимает, что сперва необходимо навести порядок внутри государства. Упорядочить жизнь подданных, правильно построить взаимоотношения среди аристократии, организовать реформу церкви, наладить границы с соседями, и уж потом думать о расширении государства.
   - Оттон сам власть не уступит. Убивать здравствующего императора ни в коем случае нельзя. Стоит лишь создать прецедент, как начнется чехарда с переворотами и претендентами на престол. Начнется настоящая смута и разор. К тому же, ни кто не знает, является правдой или нет пророчество на счет насильственной смерти детей Карпиттилляра, а Оттон прямой потомок первого правителя Грюнланда. Не уж-то найдется безумец, решивший рискнуть своим родом?
   - Он хотел в Заклятые Земли? -- Хищно оскалился маркиз Делайдо. -- Туда он и отправится. Мы просто поможем ему. И даже Оттован этому возражать не станет. Мальчику давно надоело быть бледной тенью венценосного брата.
   - А что скажет народ? Не начнутся ли после этого трудности с пограничными вассалами? Как отнесется к смене правителя знать? -- Вопросы министра двора посыпались, как горох.
   - Народ -- это быдло. Поместная знать от них не далеко ушла. -- Кардинал брезгливой гримасой выразил мнение о пастве. -- Мои служители быстро прочистят мозги прихожанам, те даже не очухаются. Именем Создателя утвердим нового императора. Особо упорствующих типчиков предадим анафеме. А молодые и амбициозные вторые и третьи сыновья? Уж они-то за то, чтобы стать самостоятельными правителями уже освоенных земель, всегда поддержат начинания нового императора. Заодно укрепим власть церкви на северных и западных пределах. Мне ведомо, что часть подданных короне местных правителей давно грешат запретными знаниями, поклоняется ложным богам и даже снисходительно относится к верованиям инородцев. Пора их прижать к ногтю -- благо повод есть. Заодно казне прибыток.
   Упоенный своими словами кардинал не заметил, как понимающе переглянулись Делайдо и Тоттенхоф. Остальные заговорщики такое заявление приняли с ни чего не выражающими лицами.
   - Когда? -- задал главный вопрос начальник императорской гвардии.
   - Сегодня! Сейчас! -- В голосе министра двора вдруг проскользнула истерика. -- Завтра мы ни кому из нас доверять не будем. Вдруг кто предаст?
   - Пошли. -- Делайдо первым поднялся с дивана. -- Кто не с нами, тот против нас. И так, господа?
  
   Обрыв тянулся на десятки десятков миль. Срезанные древним катаклизмом скалы обрывались гладкой стеной, у подножия которой начинался ярко-зеленый массив леса остролистов. Пограничники и местные жители северного предела называли его по-разному: живой лес, мертвая чащоба, Прорва. И все названия соответствовали сути. Разлапистые остролисты, растущие полосою в несколько десятков миль, представляли непроходимые дебри, сквозь которые не мог пройти ни один человек. Гибкие длинные ветви хватали любого, отважившегося пройти рядом и секли узкими острыми листьями. И чем больше крови впитывали поднявшиеся к верху корни, тем пышнее и крепче было дерево. Кроме хищных деревьев под лесным пологом обитало множество различных хищников, вроде сухопутных спрутов, гигантских крыс-крактов и прочих нечистых созданий. Однажды северные бароны предприняли поход в Заклятые Земли. Десятитысячный отряд не прошел и одного дневного перехода, полностью погибнув под зеленым пологом. Когда же стало известно, что эльфы, самые приспособленные к жизни в лесу разумные существа, ни когда не заходят на заповедную территорию, даже самые отъявленные сторонники северных походов успокоились, занявшись местными склоками.
   Горы Индрика отделяли Заклятые Земли с севера и северо-востока. Восточный предел от леса остролистов отделяло Туманное Болото. Полторы сотни миль бездонной топи надежно отделяли недоступный район от восточной тайги. Где-то вдали, на западе, обрыв упирался пустоши, которые избегали посещать все разумные расы -- уж слишком много нечисти водилось в тех трудно проходимых территориях.
   Заснеженные вершины горного хребта с обрыва почти не виднелись. Белесая туманная дымка надежно закрывала горизонт. Клочья полупрозрачного тумана цеплялись за верхушки деревьев и отсюда, с края обрыва, не представлялось возможным увидеть что-либо в глубине Заклятых Земель.
   Оттон с нежностью взглянул на стоящую рядом Эдею и прижавшихся к ней детей. Вот и все. За спиною раскинулась его бывшая империя, впереди -- неизвестность, а скорее всего -- смерть.
   Заговор членов Императорского Совета оказался для правителя настолько неожиданным, что он просто не смог оказать какого-либо противодействия, опьяненным безнаказанностью и уверенностью в успехе, заговорщикам. За считанные минуты императорская семья оказалась блокированной в одном из залов дворца. Опытные наемники из южного материка, служившие личной охраной одному из мятежников, спеленали Оттона, императрицу и наследников в считанные мгновения. Надели на головы глухие кожаные маски и тайно вывели на речную пристань. Затем две с половиной недели в душном трюме боевой галеры, неделя тряски по лесным дорогам в закрытом фургоне. И вот итог -- северный предел империи. Граница Заклятых Земель.
   Молчаливые, не понимающие общеимперского языка, наемники, с лицами скрытыми опущенными забралами шлемов, встали полукругом, отделяя императора от его бывших земель. Неподвижные, как истуканы, но руки привычно лежат на оружии. Нелегкая пограничная служба на окраине приучила их всегда быть на стороже. Словно ждут чего-то или кого-то.
   - Я пришел проститься, мой бывший император. -- Громоздкая фигура Тоттенхофа выступила из-за спин наемников. -- Ты хотел покорить Заклятые Земли. Вот они -- перед тобою. Иди. Дерзай. А император Оттован Второй предпочел заняться укреплением державы изнутри.
   - Предатель. -- Полувздох-полувскрик вырвался из-под маски.
   - Нет, нет, нет. Я, наоборот, блюду интересы государства. Как и большинство членов Совета. Все прекрасно понимали пагубность похода на север и известное упрямство некоего императора. Да, чтобы в твоем сердце осталось меньше печали, могу пояснить. Те члены Императорского Совета, что хотели урвать лишнюю власть, воспользовавшись смутным днем, скоропостижно скончались. Ну, там всякие, кардинал, министр двора и еще некоторые глупцы. Император Оттован и родовая знать отнеслись с пониманием к данному факту. Так что, империя находится в надежных и крепких руках.
   - А чего ж это мы еще живы?
   - Зачем обагрять руки кровью члена императорской фамилии? Тем более, согласно предсказаниям, любой, проливший кровь самодержца, вместе с близкими родичами сгинет в ужасных мучениях. Ни кто не рискнул проверить правильность этой теории. Все будет проще. Пройдешь лес остролистов -- создавай свое королевство там, где ты и хотел. А если не получится, значит, Создатель от тебя отвернулся.
   Тоттенхоф показал на громоздкий мешок, что за время разговора подтащил один из наемников:
   - Здесь все, что тебе нужно, чтобы, хотя б попробовать, выжить в этом лесу. Оружие. Одежда. Припасы на несколько дней. Дальше -- все в твоих руках. И мой тебе совет -- не возвращайся. Даже не пытайся. Я не желаю зла тебе, твоей семье, сочувствую как человеку, попавшему в беду, но идеи экспансии губительны для империи, для всего Грюнланда. Я искренне желаю тебе выжить, но арбалетчики получили ясный приказ стрелять во всех, кто появится из-за склона. Для моих солдат, ты просто преступник без имени. Они мой приказ выполнят, не смотря ни на что. Я им плачу за риск и проклятье, упавшее на человека, пролившего императорскую кровь, моим наемникам не известно. По этому не надо ненужного геройства или других красивых глупостей. Спуск в лес в десяти шагах слева. Кое-чем я тебе помогу еще и, Создатель в свидетели, что возможно когда-нибудь об этом горько пожалею.
   - Ну, ладно -- я. -- В голосе Оттона прозвучала горечь. -- Но жена, дети? Они совсем малы.
   - Они смогут стать причиной раздора и гражданской войны. Ты на себе убедился, к чему может привести наличие кандидатов на возможные вакансии при дворе... Если через четверть часа вы еще будете здесь, то вас просто убьют, и плевать на проклятие. Дорога вниз смертельно опасна, но там остается хоть какой-то шанс выжить. -- Барон на мгновенье замолк, выдернул из заплечного чехла обоюдоострую секиру и, не подходя, кинул ее к ногам Оттона. -- И все ж, я желаю удачи тебе, мой бывший император. Прощай.
  
  
   Гудрис. Южный материк.
  
  
  
   Длинная извилистая тропа спускалась из расщелины, которая и являлась перевалом через восточный отрог Хамума. Жаркое солнце накалило доспехи, но ни кто не спешил скинуть с плеч горячие, как сковородка дьяволицы Фат, кирасы. Дисциплина, привитая капралами Иностранного Легиона, научила переносить все тяжести боевой службы безропотно и с усердием. "Разгильдяйство и беспечность -- главная причина глупой гибели, своей и всего подразделения" -- именно так с самого первого дня учили легионеров въедливые инструктора. Опытные ветераны и еще не хлебнувшая военного лиха молодежь, все ценили свою жизнь. Одно дело -- получать хорошее жалование наемника, совсем другое -- стать поводом для традиционной пирушки по случаю прощания с погибшим товарищем и источником пенсии для родных. Нравы легионеров всегда отличались простотой и практичностью.
   Присыпанные пылью, чтобы металл доспехов не отражал солнечные лучи, воины шестой когорты лежали неподвижно с самого утра. Приказ командира Легиона прозвучал внятно: "Встать засадой у перевала и дождаться каравана из южных земель". Расставлявший легионеров по склону хребта седой сотник, не мудрствуя лукаво, растолковал, что пленных брать не надо.
   - Дождаться, когда весь караван выйдет на наш склон, отсечь пути отхода, а затем всех перебить. Нужно забрать то, что они будут нести и скрыть следы боя. -- Доходчиво объяснил он приказ ратникам шестой когорты.
   Легионеры приказ восприняли спокойно. Не в первый раз им приходилось выполнять подобные задания, и все время такие поручения оплачивались звонкой монетой. Нужно -- дождемся, надо -- убьем, возникла необходимость -- заметем следы. Главное, чтобы деньги во время платили. Вот и теперь, когда все стало ясно, ни что не могло помешать наемникам выполнить приказ.
   Для Свельта Хостова, третьего сына барона с западного предела северного материка, называемого Грюнландом, служба в Иностранном Легионе стала единственной возможностью добиться чего-либо в жизни. Наследство ему не "светило", женитьба на какой-нибудь дочери мелкого землевладельца не прельщала, идти в императорскую гвардию, где титул и материальное положение клана решали почти все, не хотелось. Карьера в столице, дело, конечно, перспективное, но... выслуживаться перед высокородными бездельниками претило. Можно, разумеется, было поступить в университет, но желания грызть гранит науки не возникало. С малолетства, воспитанный воином, Свельт ни какого другого пути, как ратного, не видел. Империя пока войн не вела, а те пограничные конфликты с инородцами или борьба с контрабандистами, что иногда случались в Грюнланде, казались обыденными и неинтересными. Да и сам отец, знаменитый барон Симеон Хостов, порекомендовал младшему сыну покинуть родные края. Отцовскую волю сын выполнил с радостью и уже пятый год "трудился" в составе шестой когорты Иностранного Легиона. Охраняя покой единственной на южном материке республики. Власти Гудриса набрали из наемников целое соединение, назвали Иностранным Легионом, обучили, вооружили и поставили на охрану границ. Существовали в республике и части, набранные из местных жителей, но "Львы" и "Единороги" твердо сидели в двух главных городах страны и поддерживали власть там. Вся же грязная, трудная и опасная работа, по устоявшейся традиции, ложилась на наемников. Легионеры не роптали. Платили хорошо, а если в течение десяти лет тебя не убили или не покалечили, можно принять гражданство республики Гурдис и остаться жить в богатом и благодатном крае. Большинство ветеранов легиона так сделать и собирались.
   Свельт же задумываться о будущем не торопился. В Легионе ему нравилось не все, хотя служил сын барона честно и считался одним из самых опытных разведчиков. Для выросшего в суровых условиях пограничья Грюнланда, воспитанного на идеях абсолютной монархии и строгой иерархии, он с откровенным презрением относился к "правам и свободам вольной республики". Идея остаться на всю жизнь в Гурдисе казалась худшей, чем женитьба на дочери соседского пьяницы-барона. Наберусь опыта, подзаработаю, а там, глядишь, на родину. Наберу дружину, отвоюю у соседних инородцев кус земли, построю крепость, и будет у меня свое баронство. Именно так рассуждал молодой Хостов, когда нанимался на службу в Легион.
   Год учебной когорты с железной дисциплиной и изнуряющими тренировками, четыре года в шестой, поменяли мировоззрение Свельта. Теперь он уже не напоминал наивного молодого парня, мечтающего о военной славе и быстром заработке. Мышцы налились силой, породистое худощавое лицо потемнело под южным солнцем, светло-русые волосы выцвели, а по-детски удивленные голубые глаза приобрели блеск стали. Не один раз он находился на краю гибели в схватках с кочевниками, не признающих ни чьих границ, часто выполнял в составе когорты особые поручения, когда приходилось надеяться только на умение и удачу. Дважды валялся в лазарете, залечивая раны, но удача его не покидала. Может, просто везло, а может, помогал фамильный медальон, надетый на шею матерью перед отъездом. Так или иначе, в шестой когорте за ним закрепилась репутация везунчика.
   Солнце продолжало жечь. Безоблачное светло-синее небо несло на себе яркий солнечный диск, и в ближайшее время ни каких поблажек от природы не предвиделось. Сидящие в засаде ратники неприметными бугорками расположились под прямыми лучами и изнывали от жары. Изредка слышались звуки открываемых фляг и жадное бульканье воды.
   Первым заметил движение на перевале седой сотник. Вдоль замерших легионеров пронеслась произнесенная шепотом команда: "Внимание". Почти сразу на тропе, ведущей вниз, показалось странное создание. Приглядевшись, Свельт беззвучно охнул и мысленно выругался. Одетый в прочный костяной панцирь, ростом с крупного волка, по выжженному солнцем склону спускался ползун.
   Порождение темных сил, противоестественное природе существо, перебирая множеством когтистых лап, возглавляло караван. Следом, из расщелины выметнулись два смазанных силуэта. Затаившийся рядом с десятником молодой легионер всхлипнул и тихо начал читать молитву. Хостов зло ткнул его в бок. Не хватало, чтобы конории услышали голос человека. Из всех существ, созданных с помощью магии, именно эти, помесь плотоядной обезьяны из южных джунглей и крылатого шакала -- симаргла, отличались тонким слухом и один на один могли легко справиться с вооруженным ратником.
   Когда нечистые порождения тьмы преодолели почти половину спуска, на тропе появились люди. Их оказалось не так уж и много. Десяток воинов племени Синего Носорога, шесть полуголых носильщиков с грузом, трое, похожих на замесских дворян, людей и два минотавра. Этот маленький караван замыкал еще один ползун.
   - Чую, много людей положим.
   Свельт, увлеченный наблюдением за приближающимся противником, даже не заметил, как к нему подобрался сотник Хег. Седой командир разведывательной сотни разменял пятый десяток и был вдвое старше Хостова, но к молодежи относился без спеси и всегда заботился о подчиненных. Старый сотник считался живой легендой Легиона. Ему не раз предлагали уйти на заслуженный отдых или возглавить охрану какого-нибудь влиятельного лица в столице. Однако Хег продолжал командовать разведывательной сотней и уходить на покой не собирался. Самые рискованные рейды и опасные предприятия -- все в Легионе связывалось с именем старого вояки.
   - Слушай сюда, -- зашептал сотник в ухо молодому барону, -- как начнется заваруха, свой десяток не поднимай. Вы находитесь выше всех. Сейчас караван пройдет до середины склона и по нему ударят четвертая и пятая сотни. Со спины начнет обстрел наша сотня. А вот вы, лежите и не шевелитесь. Вас ни кто видеть не должен. Вдруг следом за этими еще кто-нибудь движется. Вот их и встретите и не дадите соединиться. Понятно? -- Десятник молча кивнул.
   Команда Свельта наверняка пришлась по душе ратникам десятка. Вести бой после многочасового пребывания под палящим солнцем? Да еще против нечистых? И, возможно, против колдунов? Ни когда еще легионеры не видели, чтобы конории и ползуны спокойно сопровождали людей. Сладить с ними может только настоящий маг, продавший душу Сиду-искусителю или какому-нибудь демону. В любом другом случае, порождения нечистого сразу же нападали на людей. Да и меж собой твари ладили плохо. Ходили легенды о смертельных схватках между различными темными существами за добычу, за территорию или просто так.
   Первыми ударили лучники пятой сотни. Может они чуть поторопились, но тяжелые стрелы, обычно применяемые для поражения конных латников на максимальных дистанциях, ударили с расстояния в сорок-пятьдесят шагов. Каленые наконечники пробивали костяные панцири ползунов и застревали внутри тел многоножек. Весь залп достался сухопутным спрутам. Воины клана Синего Носорога, конории и носильщики мгновенно развернулись в сторону напавших легионеров. Тотчас в спины конорий и чернокожих воинов ударил залп четвертой сотни. В этот раз цели стрелки распределили правильно. Трое "дворян" громкими криками развернули носильщиков и направили их обратно, к перевалу.
   Не разбирая, где пролегает тропа, напрямик, подгоняемые двумя закутанными в замесские плащи людьми, носильщики побежали вверх. На пути поднявшихся для атаки легионеров четвертой и пятой сотен остался третий замессец. Рядом, выписывая круги, заметался оставшийся ползун. Нападающие сделали еще залп, но ни одна стрела не достигла целей. На подлете тяжелые оперенные снаряды расцвели яркими вспышками и осыпались серым пеплом на сухую землю.
   - Колдун. -- Пронесся шепот среди затаившихся ратников шестой когорты.
   Сразу же прозвучала команда седого сотника:
   - Лучники. На два пальца влево -- бей! Мечники -- вперед!
   Выпустив несколько десятков стрел в отступающую группу, с ревом, засадники из шестой сотни ринулись на караван. Четыре носильщика и один замессец упали на землю, пораженные лучниками, но оставшиеся в живых продолжили бегство.
   Убегавшие контрабандисты двигались прямо на замерший десяток Свельта. Повинуясь команде молодого командира, ни один легионер не шевелился. Расстояние между оставшимися в живых контрабандистами и засадой стремительно сокращалось.
   До расщелины оставалось несколько десятков шагов, и в глазах старшего караванщика в сине-белой замесской накидке отчетливо читалась надежда на благополучное бегство обратно, за пограничный рубеж. Бесшумно поднявшиеся фигуры десяти легионеров возникли на пути беглецов.
   - В мечи! -- скомандовал Хостов, выдергивая из-за спины клинок.
   Оставшихся носильщиков зарубили сходу. Заминка вышла с замесцем. Был ли одетый в плащ дворянских цветов города-государства Замеса человек караванщиком или обычным контрабандистом, а может и настоящим дворянином или колдуном, но дрался он отменно. Размахивая сразу двумя изогнутыми саблями, оставшись в одиночестве, этот человек успел положить троих ратников.
   Увидев гибель своих людей, Свельт подскочил к шустрому противнику. В этот миг тот успел ранить четвертого легионера и выбить оружие из руки седого сотника. В удар мечом десятник вложил всю свою ненависть к человеку, в одиночку уполовинившему его десяток. Заметив направление удара, замессец скрестил сабли, пытаясь поймать клинок и вывернуть его из кисти. Он все вроде бы сделал правильно, но сила удара, помноженная на скорость, смела подставленные преграды. Лезвие одной сабли не выдержало и отломилось у рукояти. Скользнув кромкой металла по изогнутому клинку, выдержавшему удар, меч легионера ударил в плечо, рассекая ремешок плаща и вонзаясь в плечо.
   Лицо замесца перекосилось от боли, стукнула о камни выпущенная рукоять сломанного оружия. Ведомый кодексу дворянской чести, Свельт остановился, придержав меч на замахе. Однако, противник, заметив заминку десятника, зло улыбнулся и нанес удар второй саблей наискосок снизу. Только отточенная жестокой учебой в учебной когорте и в последующих схватках реакция спасла от тяжелого ранения в живот. Хостов успел отпрыгнуть немного в сторону, но этого хватило, чтобы избежать поражения. Итог схватке определил сотник. Без всяких там кодексов чести и правил ведения поединков, ветеран Легиона метнул засапожный нож в затылок врага. Бросок оказался точным и своевременным. На перешедшего в защиту Свельта уже начал опускаться клинок замессца, как посереди горла колдуна проклюнулся кончик ножевого лезвия.
   Хостов устало опустил оружие и огляделся по сторонам. Ратники других сотен с безопасной дистанции добивали стрелами минотавров, которые в бою участия не приняли и безучастно подставляли свои тела смертельному поражению. В глазах инородцев, даже на расстоянии, читались тоска и недоумение.
   - А эти парни дорого отдали свои жизни. -- Седой сотник подводил итог стычке. -- Мы потеряли пятнадцать человек убитыми и раненными. И учти, кроме двух человек и одной темной твари, остальных мы достали стрелами. С ползуном справились без проблем, но вот эти. -- Он пихнул ногою тело одного из убитых замессцев. -- Настоящие умельцы. Обоерукие, скоростные. За несколько секунд покрошили свыше десятка.
   Тела убитых людей и тварей запрятали в наспех выкопанной яме. Оставалось разобраться с грузом. Пока лекари занимались ранеными, заплечные вьюки перенесли к подножию хребта, к небольшой рощице, что давала тень и защищала от палящего солнца. Утомленные жарой легионеры расселись в живительной прохладе и с любопытством наблюдали, как командиры разглядывают трофеи.
   Выставленные в ряд заплечные тюки оказались непомерно тяжелыми. Свельта удивило, что носильщики в одиночку легко несли груз и даже могли бежать с ними в гору. Легионеры по двое с трудом доволокли ношу до рощи.
   - Как же они их несли? -- Молодой легионер попытался приподнять один из тюков, но вскоре оставил эту затею.
   - Это хыры. -- Пояснил седой сотник и, заметив удивленное лицо ратника, добавил. - Рабы-смертники. Колдовством сократили их жизнь до нескольких месяцев. Вся недопрожитая жизнь вмещается в этот срок. Сильные неутомимые рабы, и полностью зависящие от хозяина. Когда наступает срок окончания колдовства, эти несчастные представляют собою живую развалину при почти полном отсутствии жизненных сил.
   - Смотри. Что же они там делают? -- прервал сотника Свельт.
   Взгляды ратников шестой когорты обратились к роще. Отряд республиканской жандармерии в сопровождении нескольких магов из столичного Магистрата появился из-за края зеленых посадок и, не мешкая, направился к выставленной под деревьями добыче.
   - Лучше отойти подальше. Чем дальше от ищеек, тем спокойнее старость. -- Сотник окинул острым взглядом прибывший отряд и негромко скомандовал: - Шестой когорте -- сбор. Место - у поворота дороги.
   Бросая недовольные взгляды на командира, ратники начали неторопливо выползать на солнцепек. За дело взялись десятники. Крепкая ругань, подкрепленная болезненными пинками и тычками, быстро собрали когорту в нужном месте.
   Маневр шестой когорты другие сотники оставили без должного внимания. Всех их больше интересовало, что станут делать с захваченным грузом маги и блюстители порядка. Зато у одного из жандармов такое перемещение вызвало определенный интерес.
   Опираясь на длинную шпагу, как на трость, широкоплечий офицер в лазоревом мундире приблизился к построенному в каре подразделению. Холодные серые глаза, выдававшие грюнландское происхождение, остановились на сотнике, и худое бритое лицо исказила кривая усмешка. Хостов узнал дознавателя Винвуда, мужика справедливого, но слишком въедливого и настырного.
   - Сотник Хантер! Какая встреча!? -- Жандарм даже интонациями излучал иронию. -- Куда же это вы собрались вести свое геройское подразделение? Вроде бы приказа отходить не прозвучало. Или для вас война закончилась?
   - Какая война, уважаемый? -- Командир шестой ухмыльнулся.
   - Вот, и я о том же. -- Офицер неожиданно для Свельта весело подмигнул и, прихватив сотника за рукав, отвлек его в сторону от ратников.
   - Всем стоять на месте. Дозорные -- полоса наблюдения от рощи в сторону склона. -- На ходу бросил Хантер и кивнул Хостову в сторону жандарма.
   - Сэр. Командир второго десятка шестой когорты Хостов прибыл.
   Доклад офицеру надзора за проступками легионеров прозвучал в исполнении Свельта четко и монотонно одновременно. Как и любой ратник Легиона, третий сын грюнландского барона жандармов не любил и старался иметь с ними как можно меньше дел. Только доверие к старому сотнику позволило не проявлять открытого недовольства, хотя явные приятельские отношения между старым воякой и холеным тыловым офицером ему не нравились.
   - Да не пыжься. -- Сотник хитро взглянул Свельта и неожиданно проговорил, обращаясь к жандарму: -- А вот и наш подопечный.
   В голове десятника сразу пронеслись тысячи мыслей. Он постарался вспомнить все свои прегрешения перед Легионом. Конечно, нет в мире безупречных людей, но ни чего такого, что могло бы привлечь внимание представителей закона, ему не припоминалось. Да и уважаемый сотник, оказывается, имеет с жандармами общие дела.
   На лице молодого командира отразились все его эмоции. Винвуд хмыкнул и спросил Хантера:
   - Молодой барон еще ни чего не знает?
   - Еще нет. Вот вернемся в казармы, там и поговорим.
   - Это еще не известно. Возможно, в отставку придется выходить немедленно, если боги и время позволят.
   Свельт удивленно слушал странный диалог. Ему ни чего не было понятно, но предчувствие беды начало проникать в сознание.
   - Почему ты так думаешь? -- Сотник удивленно посмотрел на собеседника.
   - Потому что с минуты на минуту появятся настоящие хозяева принесенного сюда груза. -- Винвуд скользнул взглядом по перевалу и, вздохнув, добавил. - Через час-полтора сюда подойдут поднятые по тревоге остальные когорты Легиона, но кроме убитых ратников они ни кого не найдут.
   Жандарм с сочувствием посмотрел на вытянувшиеся лица командиров. Зло сплюнул на выжженную землю и показал на русло высохшего ручья.
   - Там мы можем уйти.
   - Нет! -- почти одновременно ответили сотник и десятник, -- Нужно немедленно предупредить остальных.
   - Бессмысленно. -- Пожал плечами Винвуд. -- Они ни чего не знают и даже слушать не станут. Эти люди обречены. Большая политика, искуситель ее забери.
   - Я своих людей не брошу. -- Сотник нахмурился. -- Станем в оборону.
   - Подумай о подопечном. -- Палец жандарма уперся в грудь Хостова.
   - Причем здесь я? -- недоуменно пробормотал баронский сын.
   - Все -- потом. -- Лицо жандарма перекосила судорога. -- Поздно. Уже началось.
   Через перевал на тропу выплеснулась толпа чернокожих воинов. Пронзительно крича, они ринулись вниз, на ничего не ожидающих легионеров. Над головами наступающих жителей Черных Королевств, беззвучно пикировали стаи симарглов.
   - К бою! Ставить строй! -- зазвучали команды сотников, перекрываемые звуками сигнальных горнов.
   Для того, чтобы достигнуть рощи, наступавшим хватило нескольких минут. Спуск по крутому, но относительно ровному склону они преодолели бегом и сходу столкнулись с ощетинившимися оружием шеренгами.
   Первый натиск легионеры отбили легко. Выучка ратников оказалась на голову выше, чем у чернокожих противников. Но новые и новые подкрепления легко преодолевали узкий перевал и скатывались к застывшим неодолимым монолитом наемникам.
   Шестую когорту, оказавшуюся чуть в стороне от главного удара воины Черных Королевств почти не задели. Хотя, для многих ратников казалось странным, почему остается без присмотра готовое к бою и нанесению удара во фланг подразделение.
   Через некоторое время Свельт заметил, что все усилия нападающих направлены к краю рощицы, где маги и жандармы спешно грузили на лошадей трофейные тюки. Четвертая и пятая когорты, встав углом в сторону перевала, медленно пятясь, пока надежно прикрывали тылы, но чернокожих воинов становилось все больше и больше. Теперь они разделились на подвижные отряды и старались охватить обороняющихся легионеров в кольцо. Для шестой сотни наступили также не лучшие времена. Многочисленная стая симарглов обрушилась именно на них. Щиты, шлемы и кирасы защищали от острых когтей крылатых хищников, но и ущерб зубастым тварям с помощью одних мечей нанести было трудно. Лучники когорты за несколько минут опустошили колчаны и вынужденно присоединились к остальным ратникам.
   - Вперед! С левой -- марш! -- пронеслась протяжная команда сотника.
   Задавая ритм движения ударами по щиту, шестая когорта тронулась на выручку попавшим под прямую атаку легионерам. Почти сто человек, прикрывшись щитами и выставив для удара тяжелые мечи, бронированным кулаком ударили во фланг войску Черных Королевств. Многочисленная толпа, почти без брони и вооруженная лишь саблями и легкими топорами, оказалась рассеченною пополам. Однако быстрые и легкие чернокожие воины легко уходили от неспешно двигавшегося строя, и вскоре не осталось ни одного противника в досягаемости мечей легионеров. Когда до соединения двух отрядов осталось два десятка шагов, захватчики с криками отбежали на дальность полета стрелы.
   - Держать строй! -- прорычал в очередной раз сотник, предчувствуя какую-то каверзу.
   С края рощи, где оседлавшие коней жандармы начали отход, донесся громкий скрежет. Оседлавшие весь склон чернокожие воины ликующе заорали.
   - Ложись! -- диким голосом заорал Винвуд и первым бросился на землю.
   Не раздумывая, четко реагируя на команду, вся сотня последовала его примеру. Падая, Свельт краем глаза заметил, как над рощей взвились шесть огненных столбов, по ушам ударил громкий звон. Жесткий удар воздуха заставил вжаться в твердый грунт и обжигающе горячий ветер пронесся над залегшими ратниками. Мгновение спустя сверху послышался шум падающих камней, заглушающий испуганные вопли воинов Черных Королевств.
   Когда поднявшаяся в воздух пыль улеглась, глазам оставшимся в живых легионерам шестой предстало страшное зрелище. На том месте, где держали оборону наемники четвертой и пятой сотен, образовалась громадная воронка, из которой дрожащим маревом струился нагретый воздух. Склон, где сосредоточились чернокожие воины, представлял собой нагромождение камней, откуда доносились стоны заваленных людей. С десяток симарглов, испуганно тявкая, стремительно пикировали за перевал.
  
   Остатки шестой когорты вернулись в столицу лишь после полуночи. Встреча с похороненными заранее ратниками вызвала у начальства если не чувство недоумения, то, во всяком случае, какое-то раздражение. Почти сразу прибывшие в лагерь жандармы отделили оставшихся в живых командиров и увели в здание штаба, а остальных легионеров разместили в отдельном бараке. У входа выставили охрану и разрешили посещение изолированных людей только магам, дознавателям и эскулапам из лазарета.
   Допрос-беседа велась с каждым командиром по отдельности, и везде в качестве принимающего доклад находился либо высокий жандармский чин, либо маг с нашивками городского магистрата. Офицеры штаба Легиона там больше играли роль статистов. Они это понимали, как это же понимали и допрашиваемые, но ни кто правил "игры" менять не собирался. Звучало всего несколько вопросов. Что находилось в захваченных тюках? Как выглядели караванщики? Что произошло с захваченными трофеями? Какова принадлежность людей напавших на легионеров? С различными вариациями эти вопросы звучали множество раз. Лишь убедившись, что больше ни чего нового из уставших командиров не вытянуть, их отпустили к подчиненным, строго наказав не распускать языки.
  
   - Интересно, а куда делся Винвуд?
   Контуженого жандарма легионеры принесли в лагерь вместе с остальными раненными, но вернувшиеся после длительного допроса командиры в бараке его не обнаружили. Подвернувшийся под руку дневальный доложил, что сэра дознавателя унесли в лазарет почти сразу после размещения раненых в бараке.
   - Жаль, если случится что-нибудь с ним.
   - Это когда же легионеры жандармов жалели? -- Свельт поперхнулся от удивления и вопросительно посмотрел на сотника.
   Хантер с задумчивым видом осмотрелся. Сел напротив Хостова и, отослав остальных десятников проверить, как идут дела у вверенных им ратников, понизил голос:
   - Тебе имя Винвуда не о чем не говорит?
   Свельт задумался. Множество людей ему успело повстречаться за те пять лет службы в Легионе. Винвуд оказался среди тех, на кого обычно не обращаешь внимания, точнее стараешься не замечать. Да, служит такой человек в жандармерии, но ни каких дел с ним не было. Не хватало еще настоящему ратнику с выскочками из корпуса дознавателей общаться.
   - Ну? -- послышался голос сотника.
   - Судя по имени, он с севера. У Северного Предела, что возле Запретных Земель, такие имена распространены. Да, ведь только в жандармы идут потомственные граждане республики. Чужаков туда и на бросок катапульты не подпускают.
   - Есть исключения. -- Сотник назидательно поднял палец. -- Если дворянин публично отречется от своего рода и подпишет прошение в магистрате о найме в корпус дознавателей.
   - Ренегат. -- зло бросил Хостов. Свою родословную барон ценил и гордился ею.
   - Так все думают. Зато второе его имя -- Февралий.
   - Что? -- От удивления Свельт подался вперед.
   - Винвуд Февралий. Первый сын барона северо-западного предела Грюнвальда.
   - Охотник на эльфов. -- Потрясенный десятник замолк, затем заговорил шепотом. -- Он, что? Решил здесь отсидеться до конца своей жизни? Век эльфа в десять раз длиннее человеческого и врагов своих они помнят вечно. К тому же, жандарм. Мог бы тихо осесть в каком-нибудь городке, где об эльфах и не слышали, да жить себе в удовольствие. Дознаватели всегда на виду, значит, он толком-то и не затаился.
   - Почему? Эльфы знают, где барон Февралий находится. Только не станут они ему мстить, во всяком случае, здесь и сейчас. Правда, об этом знают не многие. Лишь посвященные лица. Я, к примеру. А теперь еще и ты.
   - Зачем ты мне сказал? -- недоуменно повысил голос десятник.
   Рука сотника предупреждающе легла на колено возбужденного Свельта. Тот умолк. Быстро окинув барак прищуренным взглядом, Хантер осуждающе покачал головой. Прислушался к негромкому шуму, издаваемому отдыхающими ратниками и, старательно понизив голос, проговорил:
   - Потому что, это твоя тайна. Об остальном поговорим потом. Скорее всего, завтра утром, если ни чего не случится. Мне лично не нравится сложившаяся ситуация. Посуди сам. Мы выжили, вернулись почти героями, а нас встречают как прокаженных. Нет, хуже. К нам отношение, как к дезертирам или изменникам. Остатки подразделения изолировали, оружие забрали, ни кто из старших командиров Легиона здесь даже не появился.
   - Значит, мы не нужны. -- Сообразил десятник.
   Хостов задумался. Почти полсотни ратников, да и то большинство из них раненые или контуженные. Все соприкоснулись с какой-то тайной, почти без свидетелей вернулись в лагерь и сразу же изолированы от остальных. Запомнились и слова жандарма о том, что они должны были погибнуть. А сейчас? Отдельный барак на краю лагеря, жандармская охрана -- сожгут вместе с людьми и объявят, что ликвидировали очаг смертельной тропической болезни. Как там сказал Винвуд? Большая политика?
   - Что-то мы наворотили с испугу. -- В голосе Свельта проскользнуло сомнение. -- Напридумывали невесть что, а теперь мучаемся домыслами.
   - Нет. Выводы мы сделали правильные. В отставку из этого барака ни кто не уйдет. -- Взгляд старого сотника стал жестким, как острие кинжала. -- Десятник, собери у запасного выхода тех ратников, кому доверяешь всецело. Не более шести человек.
   - А...
   - А остальным я скажу, что делать. Время на все, до полуночи. Давай, исполняй.
  
   Удар маленького колокола, установленного на плацу, пробил четыре раза. Собранные Хостовым ратники затаились у двери, ведущей на задние дворы. В руках, ставших опальными, легионеров замерли спрятанные в рукавах ножи. Десятник напряженно вслушивался в звуки, доносящиеся с улицы, и не сводил глаз с сотника. Старый командир не торопился. Замерев неподвижной статуей на жестком топчане, он ни какого внимания на притихших подчиненных не обращал.
   - Чего ждем? -- шепотом спросил командир первого десятка Уйни. Его горячая южная кровь требовала действия.
   - Т-сс. -- Хантер поднес палец к губам и также тихо ответил. -- Подождем, когда за окнами все затихнет.
   В этот момент тихо скрипнула дверь. Одетый в черное трико человек проскользнул в барак. Один из легионеров взмахнул рукой. Неизвестный гость небрежно отмахнулся. Выбитый из руки нож со стуком упал на пол.
   - Стоять!
   Негромкая команда сотника остановила кинувшихся на незнакомца ратников. Вбитая палками капралов дисциплина заставила всех мгновенно замереть. Вошедший человек хмыкнул, вышел на середину барака и стянул с лица черную маску.
   - Весело вы встречаете гостей. -- С кривой усмешкой произнес он, поворачиваясь к Хантеру.
   - Незваный гость хуже пьяного эльфа. -- В тон ему ответил сотник. -- Только я думал, что ты не сможешь проникнуть сюда. Прости за ошибку, Февралий.
   Жандарм грустно усмехнулся. Взгляд его метнулся по настороженным ратникам и остановился на затаившемся у противоположной двери Свельте.
   - Я догадываюсь, что вы уже оценили сложившуюся обстановку, это заметно по вашим задумчивым физиономиям. -- Голос дознавателя казался спокойным и обыденным. -- Могу дополнить. Вас всех списали. Легион сейчас находится возле перевала и сдерживает орду Черных Королевств. Через пару дней там все закончится. Враг будет отброшен и на границе воцарится мир. Легионеры пройдут победным маршем по главной улице столицы и вернутся в лагерь, готовиться к новым победам. Затем штаб Легиона объявит траур по погибшим, клерки выпишут пенсии и пособия родным. Да только три когорты уже объявлены погибшими. Официальная версия: приняли на себя первый удар и все полегли под мечами превосходящего противника.
   - Но мы-то -- живы! -- горячо воскликнул молодой ратник из десятка Хостова.
   - Увы, вы все -- погибли. На территории лагеря, на данный момент, нет ни одного легионера. Здесь только мы, отряд корпуса жандармерии и почти все маги магистрата. Через... - Винвуд посмотрел сквозь узкое оконце, - час начнется пожар. В нем исчезнет то, что раньше называли шестой когортой.
   - Значит, у нас меньше часа. -- Командир шестой когорты задумчиво почесал затылок. Страха он не ощущал, но какая-то апатия начала заполнять его душу.
   - Нет у нас ни часа, ни единой минуты. -- Спокойно проговорил жандарм.
   - Это почему?
   - Смотри.
   Все уставились в сторону протянутой руки. Белесый туман, просачиваясь через щель под входной дверью, стремительно заполнял барак. Те легионеры, кто оказывался среди струящихся почти невидимых глазу серых клубов, тут же падали на пол.
   - Колдовство! Измена! -- прокричал один из ратников и, не успев отскочить от окутавшего голову тумана, упал без чувств на пол.
   Жандарм извлек из кармана несколько черных свертков и бросил их Свельту, а один передал сотнику. Уже надевая на лицо маску, он прохрипел:
   - Одевайте же быстрее, Сид вас забери. Теперь, за мной!
   Шесть теней бесшумно выскользнули через запасной выход за барак. На улице туман казался гуще и почти не проницаемым для постороннего взора. Оцепившие эту часть лагеря жандармы держались на значительном удалении от творимого колдовства. Да и никто не верил, что кто-нибудь сможет выйти из клубящегося облака, накрывшего барак. Когда туман начал оседать на землю и дощатые стены поднялись над сгустившейся, как жидкость, субстанции, внутри барака вспух огненный пузырь. Яркое всепожирающее пламя начало жадно лизать строение.
  
  
   - Ненавижу! Какие люди погибли. -- Свельт судорожно сжал кулаки. -- Кому они мешали?
   Высокий столб огня стоял на лагерем легионеров. Даже издалека виднелись вздымающиеся к небу языки пламени. Шестеро людей молча наблюдали, как горит похоронный костер с телами их товарищей.
   - Почему ты принес так мало защитных масок? -- Яростно сверкая глазами отвернулся к Винвуду Хостов.
   - Сколько мог собрать, столько и принес. Ты что думаешь, они на городском рынке продаются? За каждую маску мне пришлось убить по одному человеку. Одна маска -- один маг. Больше не успел.
   Оставшиеся в живых ратники с удивлением посмотрели на жандарма. Убийство даже одного магистратского мага каралось смертью на месте. Да и чтобы убить колдуна находящегося на государственной службе необходимо не только умение, но и изрядная доля везения. А тут сразу шестеро.
   - По-моему, ты оправдываешь прозвище убийцы эльфов. -- Старый сотник похлопал Винвуда по плечу.
   - Об этом лишний раз говорить не зачем. У эльфов длинные уши и у магов тоже.
   Февралий пристально оглядел рассевшихся рядом легионеров. Из лагеря вырвались, кроме Хантера и Свельта, еще три ратника. Двое северян, земляков старого сотника и подвижный невысокий южанин из десятка Хостова.
   - Что ж, давайте знакомиться. Меня вы знаете. А кто вы? -- напористо произнес Винвуд, рассматривая рядовых легионеров.
   - Хаким. Пращник третьего десятка. Родом из Суама, что на западе Аривии. -- первым представился черноволосый южанин.
   - В Легионе шестой год. Бывший ассасин Триады Хрустальной Розы. -- Неожиданно дополнил жандарм. - Ушел в Легион, так как не выполнил заказ. Объявлен на территории западного побережья достойным смерти. Я не ошибся, Хаким?
   - Ты много знаешь. -- Нахмурился южанин.
   - Работа в жандармерии такая. -- Невозмутимо ответил Февралий и показал на следующего ратника.
   - Лоддинверрен. Можно проще -- Лодди. Свободный скотовод из-под Старогорда. Зарабатываю на покупку земляного надела. -- Не двигаясь с места, заговорил высокий светловолосый мужчина с простецким выражением лица. -- Мне все уши прожужжали, что южнее Микши бывшим наемникам продают земли в свободное владение.
   - Лучший лучник когорты и, пожалуй, из всех, кого я знаю. -- С уважением произнес сотник.
   - Наслышан. И еще знаю, что в Ганзе, лет так восемь назад, старейшины торгового цеха обещали премию в триста золотых тому, кто открутит голову некоему Лоддину, сжегшему в пьяном виде склад кожевенных изделий. А также, комендант города Торг обещал лично кастрировать какого-то Лодда, обесчестившего его воспитанницу. -- Винвуд усмехнулся, на мгновение замолк и, глядя, на удивленно вскинувшего голову ратника, добавил. -- Все волнения о прошлой жизни могут быть забыты, как забыли об этом и старейшины, и комендант. -- Он повернулся к третьему человеку. -- А ты?
   - Метт Месснер, ваша честь. -- Худощавый, среднего роста, мужчина плавно поднялся и сделал полупоклон. -- Командир охотничьего десятка. В Легионе девять лет. Мастер ножей.
   - Бастард Метт. -- задумчиво произнес жандарм. -- Домой не тянет?
   - Да, понимаете ли, по моему разумению для нас всех наступило время перемены мест обитания. Возможно, что все мы скоро начнем задумываться о будущем. А дом? Мне там делать нечего. Жена отца не захочет иметь под боком лишнего претендента на наследство, у нее другие виды по этому вопросу, а если ее уже на свете нет, достаточно других родственников, стремящихся к власти.
   Изуродованное несколькими шрамами лицо мастера ножей перекосило подобие усмешки. Остальные ратники с сосредоточенным видом смотрели на жандарма, имеющего информацию на вся и на всех. Наметанный взгляд Свельта засек, как в руках Хакима, как бы само собой оказались ножи. Лишь Месснер оставался стоять в непринужденной позе.
   - Понятно. -- Февралий откинулся спиной к стене и чуть тряхнул левой кистью. Тотчас в пальцах жандарма оказалась металлическая звездочка. -- Давайте определимся сейчас, чтобы потом не сожалеть о принятом решении.
   - Чего определяться? -- Перебил его Свельт. - Уходим на северо-запад, в Замесс. А там разойдемся в разные стороны. Из Легиона нас уволили без пенсии и права на жизнь. Тут и думать нечего.
   - Погоди. -- Одернул его сотник. -- Надо определиться сейчас. На рассвете нас не должно быть в столице. Если мы разойдемся сейчас, то мы друг друга не знаем и больше не встретимся. Ежели вместе выйдем из города, значит, идем вместе и до конца.
   - Какого конца? -- Не понял Хостов.
   - Вот об этом поговорим, когда определимся. Ну, воины. -- Хантер встал перед легионерами. -- Со мной или сами по себе?
   - Тебе, командир, мы верим и пойдем за тобой куда угодно. -- После короткой паузы за всех ответил Метт. -- Вот только ему не верим.
   Рука мастера ножей почти уперлась в грудь жандарма.
  
   Не успело солнце выглянуть из-за хребта Хамум и осветить столицу единственной на обитаемых землях республики, как отряд из шести человек покинул "гостеприимный" город. Впереди, показывая дорогу среди всяких хозяйственных построек, шел Винвуд. За ним, стараясь не отставать, гурьбой шли остальные легионеры.
   - Ты так и не объяснил, куда мы сейчас направляемся. -- Подлаживаясь под широкий шаг жандарма спросил Свельт.
   - Скоро придем, там, на месте все разъясню. -- Буркнул в ответ бывший дознаватель.
   Хостов пожал плечами и чуть замедлил шаг, присоединяясь к сотнику. Седой командир усмехнулся:
   - Февралий всегда был молчуном. Однако не тревожься, наш проводник свое дело знает.
   По сравнению с другими городами южного материка, столица республики не имела крепостных стен. Лишь на главных дорогах, ведущих в город, стояли жандармские посты. Само расположение Гурдиса предполагала защиту столицы на удаленных рубежах, где на труднопреодолимых перевалах неприступными бастионами стояли крепости Легиона, да на морском побережье постоянно курсировал республиканский свободный флот, укомплектованный наемными моряками с отдаленных островов. Конечно, десятки, а может и сотни, тайных троп вели через хребты, создающих естественные рубежи республики, но все они находились под контролем магов из магистрата и мобильных жандармских отрядов. Страну можно покинуть только по основным дорогам, ведущим в сопредельные государства или морем.
   Карта с изображением республиканских земель висела в здании штаба Легиона. Хостов несколько раз видел искусно изображенные на огромном холсте горные долины и населенные пункты, образовавшиеся возле главных дорог и вдоль береговой кромки. Однако, направление выбранное Винвудом вело в район на юго-западе, где согласно карте, проход в Аривскую империю перегораживал непроходимый горный хребет. Хамумский Отрог. Вспомнил название десятник. Даже у подножия горной системы ни кто из людей не селился. Земли те считались непригодными для житья. Именно там тысячу лет назад произошла последняя битва между старыми и новыми богами, названная Великим Исходом. Старые боги, ведомые Массевой, нанесли поражение лже-богам Сида-искусителя. Почти все маги обитаемых миров приняли участие в этой бойне. Бойне, потому что почти ни кто с поля боя не вернулся. Согласно легенде о Великом Исходе, кости десятков тысяч разумных созданий усеяли предгорную местность, и остатки чуждой человеку магии до нынешних времен губят любого, кто появится в северной части предгорий. Несколько попыток магистратских магов проникнуть на окаянные земли и зачерпнуть оставшейся после битвы силы окончились для них плачевно. Ни кто не вернулся назад. Не мудрствуя лукаво, республиканские власти поставили по границе предгорий ограду, да редкие посты жандармерии и магов. О том, что там живет смерть и появляться нельзя, знали все. Знали и верили. Да как же не верить, если каждый год на главной площади столицы сжигали неудачников, решивших попытать счастья на запретных землях и попавшихся патрулям возле ограды. Топливом для костров служили тела погибших товарищей.
   Границу окаянных земель обозначал невысокий, в человеческий рост, частокол из стволов молодого тиса. Считалось, что именно это дерево с ядовитой древесиной отпугивает различную нечисть, которой кишели эти места. Сразу за оградой простилалась полоса черного песка. Так называемый Черный Пояс. Извилистой лентой, шириною почти в тысячу шагов, он огибал место последней битвы богов. Ни какой растительности, ни травинки -- черная полоса выжженного песка перемешанного со шлаком -- и все.
   - Пришли. -- Февралий скинул заплечный мешок и пронзительно взглянул на попутчиков.
   Свельт постарался вспомнить, как на карте Легиона выглядели запретные земли, но все, что осталось в памяти, так это -- белое пятно неровного треугольника с символом магистрата и надпись: "Здесь жизни нет".
   За черной полосой проглядывали зеленые заросли, а дальше -- стена высоких деревьев. Что же там дальше, совершенно не разглядеть.
   Настороженно зыркая по сторонам, беглецы столпились вокруг старого сотника. Было от чего чувствовать себя не в своей тарелке. Бой у перевала, хладнокровное убийство товарищей магами магистрата, бегство, полутора суток непрерывного движения из столицы и, наконец, граница запретных земель, о которых ходили холодящие душу россказни.
   - Нам туда? -- неожиданно спросил Хаким, кивая в сторону ограды.
   - Да.
   Ответ жандарма оказался краток. Хостов наверное впервые ощутил предательский холодок страха, взъерошивший короткие волосы на затылке. Вроде бы знали, куда идут, подчиняясь сложившейся ситуации. Наверняка понимали, что обратного пути нет. Наконец пришли, и теперь появился страх. В том, что товарищи ощущали то же самое, сомнений не возникало.
   Только двое, Хантер и Винвуд, испуганными не выглядели. Лицо жандарма, как всегда, кривилось презрительной усмешкой, а сотник воплощал собою само спокойствие.
   "Да что это такое творится?" - решимость и холодная злость стали постепенно заполнять сознание бывшего десятника. Страх куда-то отодвинулся, спрятался в закоулки души, и знакомое чувство готовности к бою мобилизовало все ощущения.
   - Вот так-то лучше. -- Хмыкнул Хантер, внимательно наблюдавший за спутниками, и поощряюще хлопнул рукой по плечу Хостова. Затем сотник развернулся в сторону ратников, на лицах которых были написаны все их сомнения. -- Решайте. Либо идете с нами, либо -- куда хотите. Выбор -- за вами. На раздумья времени нет.
   Метт и Хаким одновременно сделали шаг вперед и прижали правые кулаки к сердцу -- легионерский жест приветствия -- и встали рядом с сотником. Оставался Лодди, но бывший пастух с северного континента принимать решение не спешил. Он завертел головой по сторонам, несколько раз посмотрел на лица стоящих рядом людей, а на простецкой физиономии застыло непонятное выражение.
   - Ну? -- голос сотника прорезали металлические нотки.
  
  

Потаенная долина. Грюнланд.

  
  
  
   Староста Прох подслеповато прищурился, катившееся к закату солнце било в глаза, но даже сквозь выступившие слезы он любовался Выгеной. Как и все женщины орочьего народа она казалась красавицей. Большие фиолетовые глаза, густые черные волосы красиво оттеняли желтое лицо, на фоне яркого солнца накидка казалась прозрачной и почти не скрывала изящных форм тела. По сравнению с мужчинами-орками, их женщины разнились как небо и земля.
   - Ночью прибежал варг. -- Промелькнувшие клыки сразу смели радость любования. -- Выг просит прислать помощь. Он сейчас в южном лесу.
   - А что случилось? -- Староста мгновенно насторожился. -- Там же Живой Лес. Ни кто не должен уходить из деревни дальше, чем на два дня, да еще в одиночку. Или твоему мужу закон не указ?
   - Он просто пошел проверить ловушки у древних развалин. Взял двух варгов. Почему-то ни кто из мужчин не смог с ним выйти. А ловушки стоят взведенные уже больше трех дней. Выг и пошел один. Чего, говорит, проверю капканы и домой.
   - Хорошо. Скажи Кейнам, пусть к Выгу идут.
   - Они с варгом не справятся. И вообще, вы, люди, боитесь наших зверей, а они это чувствуют. Может, я лучше Эгорана позову.
   - Вот-вот. Пусть Эгоран идет и... оба Кейна с ним. Уж если Выг помощи просит, то может и в самом деле, что серьезное произошло. Все, не стой. И пусть Выг, когда вернется, ко мне придет.
   Выгена сбежала с крыльца и быстрым шагом направилась к дому Эгорана. Замужней женщине не пристало по улице бегать, будь то гномесса или эльфийка, орочица или человек. Староста укоризненно покачал головой - в деревне нравы строгие.
   Братья Кейны, близнецы от брака человека и гномессы, жили в самом конце деревни. Смешавшаяся кровь двух разных рас дала поразительный результат. Высокого человеческого роста, они статью и ярко-рыжей кучерявостью издали напоминали гномов-переростков. Не унаследовав таланта родителей, близнецы на всеобщее удивление стали прекрасными следопытами и охотниками. Ни отец-огородник, ни мать -- умелая искусница в вышивании, ни чего поделать с ними не смогли и, к четырнадцати годам безуспешного обучения чему-либо путному, опустили руки. Братья же, казалось, только этого и ждали. В деревне, стоящей в сердце Заклятых Земель, изолированной от всего окружающего мира, живущей по устоявшемуся быту и созданным первыми обитателями законам, где сплелись привычки и умения всех населяющих материк рас, ценился каждый житель. Каждые руки были на счету, а если эти руки что-то умели, значит все для пользы деревни, для выживаемости среди кишевших опасностями окружающих лесов. Кейны стали проходчиками. Проявившееся умение чувствовать опасность, позволяло им находить наиболее безопасные пути на почти не заселенной разумными существами территории, расширяя охотничьи угодья селян, налаживая добрые отношения с обитателями других поселений. Живя от охоты и рыбной ловли, они всегда приходили на помощь нуждающимся селянам. А как же еще иначе? Не смотря на внешнее различие, они все - одна большая семья.
  
   Варг нетерпеливо рычал и порывался вырваться из-под руки Эгорана, братья следовали чуть сзади. Места, куда тащил их гигантский волк, совершенно не нравились. Да и кому захочется идти по границе с хищным лесом? Остролист разбрасывает семена далеко, и кто знает, не затаился ли хищный куст под боком, среди безобидных зарослей сладкой малины? Хлестанет зазевавшегося путника острыми, как отточенное лезвие, листьями и все, тяжелая рана обеспечена. Опушка хищного леса служила пристанищем опасных животных, таких как гигантская крыса или, похожий на безобидную лань, но щеголяющий острыми зубами, карах. Они-то уж обязательно учуют запах крови и добьют истекающую кровью добычу. Обычные хищники избегали заросли остролистов -- хищные деревья давали приют только порождениям нечисти, а остальных ждала участь свежей прикормки для плотоядных растений.
   С трудом удерживая варга, эльф остановился и предупреждающе поднял руку.
   - Что там? -- старший Кейн, выравнивая дыхание, подошел к Эгорану.
   - Там.
   Тим проследил взглядом в указанном направлении, но ни чего не увидел. Внутреннее чутье на опасность также молчало. Варг же вздыбил шерсть и, завывая, бросился к скалистому пригорку, врезавшемуся в живой лес лишенным растительности полуостровом. Оттуда прозвучал ответный вой и лес взорвался тонкими взвизгами крактов, гигантских крыс нередко собиравшихся в стаи и опустошающих все на своем пути.
   - Вперед!
   Команда эльфа запоздала. Тим и Том, мгновенно взведя арбалеты, от Эгорана не отставали, стремительно продвигаясь среди невысоких деревьев, окружающих взгорок. Там наверху кипел бой. Густая листва закрывала обзор, но в воздухе ясно слышались злые вскрики Выга, утробное рычание варгов, истошное пищание крактов и... испуганные голоса людей.
   Покрытый бурыми пятнами крови Выг из последних сил отмахивался топором от наседающей стаи, рядом рубился высокий мужчина. Держа в одной руке секиру, а в другой -- короткий меч, он старался держать на расстоянии удара обезумевших от запаха крови гигантских крыс. За спинами воинов, прижавшись спиной к каменной стене, стояла женщина, крепко прижимавшая к себе двоих детей десяти-одиннадцати лет отроду. Рычащие варги прикрывали их с боков.
   Эгорану стало понятно, что орку и людям оставались считанные минуты до того как настырные твари сомнут отчаянное сопротивление и начнется кровавая вакханалия.
   Длинные стрелы, одна за другой, начали разряжать ряды рвущихся к добыче крактов. Почти сразу защелкали многозарядные арбалеты братьев. Не став перезаряжать ставшее на время бесполезным оружие, Кейны выхватили изогнутые орочьи ятаганы и с боевым кличем подгорных гномов ринулись в гущу схватки.
   Пришедшая помощь воодушевила орка и его неизвестного напарника. Оружие в их руках заработало с удвоенной скоростью, орошая каплями крови место побоища. Оставшиеся в живых кракты не выдержали бурного натиска с обеих сторон и, отчаянно визжа, стали разбегаться. Ощутив перелом, варги сорвались со своих мест и бросились преследовать убегающих врагов.
   - Слава Создателю, успели-таки. -- Прохрипел Выг, размазывая кровь по рассеченной когтем щеке. - Я уже думал -- все, пришло время последней охоты.
   - Еще поохотишься. -- Эгоран с невозмутимым видом начал собирать стрелы и, аккуратно вытирая, складывать их в заплечный колчан. Затем повернул голову в сторону сгрудившихся у скалы людей и спросил: - У нас -- пришельцы?
   - Я -- Оттон. -- Мужчина, продолжая опираться на воткнутую в землю секиру, кивнул. -- Наверное -- не гость, а скорее -- новый обитатель этих земель. Это -- моя жена Эдея и дети, Лиисия и Нико. Мы оттуда.
   Мужчина взмахнул рукою в сторону едва виднеющегося вдали скального обреза. Братья Кейны присвистнули. Они не помнили, когда из-за живого леса приходили гости.
   - Вы идти-то сможете? -- поинтересовался эльф, закончив сбор стрел, - Или помощь нужна?
   - Мне -- нет, а вот им...-- Оттон показал на детей. -- Они сами ни куда не дойдут.
   - Не волнуйся, -- вмешался в разговор орк, -- варги вывезут.
   Оттон с подозрением посмотрел на разлегшихся неподалеку варгов. Гигантские волки, набив желудки крысиным мясом, развалились на траве, лишь чуткие уши повернулись в сторону говоривших, показывая, что они слышат голос хозяина.
   - Папа, я их боюсь . -- неожиданно захныкала девочка, показывая на серых гигантов.
   - А вот именно их бояться не нужно. -- Выг изобразил радостную улыбку.
   При виде обнажившихся клыков, дети испуганно вскрикнули и прижались к матери.
   - Все хорошо, они -- друзья. -- постарался успокоить их Оттон, - Ведь они нас спасли.
   Слова экс-императора прервал переливчатый свист, донесшийся со стороны леса.
   - Уходим! Быстрее! -- Озабоченно закричал орк. - Да быстрее же!
   Присевшие на землю братья вскочили на ноги и пристально всматривались в небо. Испуганно охнула Эдея, когда Выг стал усаживать на нетерпеливо перебирающих ногами варгов детей.
   - Туда! -- Эльф показал концом лука на обрывистый распадок, густо заросший можжевельником. - Выг, идешь первым. Ведешь своих зверей.
   Под звуки приближающегося свиста, маленький отряд быстрыми шагами двинулся в указанном направлении. Впереди размашисто шагал орк, следом трусили варги с маленькими наездниками и чуть сзади шли взволнованные родители. Замыкали движение изготовившиеся к стрельбе эльф и братья-полукровки.
   Выг с ходу вломился в кажущимися на первый взгляд сплошными зеленые заросли. В образовавшийся проход проскользнула женщина, стараясь не выпускать из поля зрения детей. Только Оттон вступать в спасительный полумрак зарослей не торопился. Присоединившись к арьергарду, он всмотрелся в несколько темных силуэтов, мелькнувших над запретным лесом.
   - Гарпии? -- то ли спросил, то ли сообразил, экс-император.
   - Они самые. -- Ответил эльф, прилаживая на тетиву тяжелую стрелу. - И откуда они только взялись? Я их в этих местах лет десять не видел. Наверное, молодняк новые гнездовья ищет. Старые гнезда в северных горах имеются, а это далековато отсюда будет.
   Оттон ни когда раньше не видел гарпий живьем. Почти полностью истребленные на территории империи, летучие твари старались не появляться в обжитых людьми местах и в последнее время о них говорили в прошедшем времени. Считалось, что они вымерли, как и истребленные в прибрежных джунглях минотавры или уничтоженные в годы Великого Исхода драконы. Крылатые создания темных богов, согласно легенд и исторических хроник, обладали крепкими орлиными крыльями, неестественно крупной головою, несущей человеческие черты и два ряда острых зубов. Гарпии являлись опасными хищниками. Кроме зубов, когтей, они могли поражать добычу сброшенными с хвоста перьями, напоминающими короткие дротики и пробивающие плоть жертвы насквозь. Такие перья ценились среди наемных убийц и являлись грозным оружием в умелых руках. Одна гарпия не нападала на тех, кто крупнее ее, зато, если твари собирались в небольшие стаи, исход встречи был предопределен.
   Свист внезапно оборвался. Оттон, затаившись под густым можжевеловым кустом, успел заметить, как пять тварей резко спикировали на место прошедшего боя. Тотчас с той стороны послышались громкие визгливые звуки и чавканье.
   - Теперь можно спокойно уходить. -- Почти не разжимая губ, произнес вынырнувший из тени орк. - Пока они насытятся, мы уйдем достаточно далеко. Главное -- не шуметь.
  
   Деревня удивила людей, как и ее обитатели. Даже, измученная переходом Эдея с любопытством смотрела на деловито снующих приземистых гномов, молчаливых глазастых эльфов и громоздких орков, мирно беседующих с обычными людьми. Лишь только дети, дремлющие на спинах варгов, не замечали ни чего.
   Староста своего удивления появлению еще одной семьи не проявил. Всмотревшись в измученные лица людей, грязную окровавленную одежду, махнул рукой в сторону одного из домов и сказал на вполне сносном общеимперском языке:
   - Отдохните у Берга, а завтра утром решим, что с вами делать дальше. В наших краях любые гости редки. Прорва и Болота не пропускают ни кого, а тут целая семья. Будет о чем поговорить.
   В доме старосты под утро собрались все наиболее уважаемые в Ключах мужчины. Во всяком случае, именно так понял Оттон статус рассевшихся по скамьям селян. Здесь же находились уже знакомые Выг и Эгоран, а также еще пятеро различных существ. Два гнома, один ярко-рыжий, как медь, другой почти полностью заросший иссиня-черными кудрями. Еще один эльф, высокий зеленоглазый с длинными светло-серыми волосами и неподвижным как маска лицом. Человек, с повадками беглого каторжника и, к изумлению, странными задумчивыми глазами.
   Первым заговорил староста:
   - На наших землях живет не так уж и много народа. Каждое появление новых лиц становится чуть ли не знаменательной датой. Но, как гласят старые предания, не все гости становятся добрыми соседями и зачастую вслед за ними приходят несчастья. По этому, всех нас интересует, кто вы и откуда пришли?
   - Из Грюнланда. Меня с семьею просто выпихнули в Заклятые Земли без надежды, что мы выживем или вернемся.
   - Так кто вы? Если подверглись такому изощренному наказанию? Не проще ли было просто отсечь головы или расстрелять из арбалетов? К тому же вам все-таки помогли попытаться пройти Прорву. -- поинтересовался длинноволосый эльф.
   - Я -- император Оттон. -- Врать перед сидевшими обитателями деревни, Оттону совершенно не хотелось. Когда решается судьба не только его самого, а еще жены и детей, лукавить ни к чему. Раз судьба дала еще один шанс, то надо им воспользоваться правильно.
   - Ага. -- Хмыкнул староста, затем высказал свое отношение к незнакомцу. - Значит, ни чего полезного делать не умеешь.
   - Возможно. -- Спокойно согласился бывший император. -- Да, искусству хлебопашца или скотовода не обучен. Я могу быть воином. Наследника трона учат много чему и, позвольте заметить, неплохо. Конечно, почти все, что умею или знаю, не может пригодиться в жизни в Заклятых Землях.
   - Возможно. -- Порх почесал затылок и неожиданно спросил. -- А почему ты называешь эти места Заклятыми Землями?
   - Общепринятое название территорий к югу от гор Индрика и на запад от Туманного Болота. От остальных земель они отделены с юга и запада глубоким обрывом, который тянется на много дней пути. По легендам, эти земли раньше не отличались от остальных. После Великого Катаклизма центральная часть материка опустилась на сотни шагов вниз и стала отделенной от остальных земель. Нечистые порождения поселились здесь. Согласно религиозным догматам, сам Создатель проклял всех, кто ранее жил в центре материка и наказал Катаклизмом. Были попытки проникнуть на эти земли, но все они кончались неудачно. После этого, святая церковь объявила отделенную территорию Заклятыми Землями и призвала паству даже не пытаться нарушать решение богов. Я ж пытался организовать поход сюда, чтобы попробовать присоединить эти территории к империи. В результате в Грюнланде новый император, а я -- здесь.
   - Однако, наша земля ни кому не нравится. Ни богам, ни разумным расам. Но не хотелось бы, чтобы наша долина стала местом ссылки преступников -- ни к чему хорошему это не приведет. -- Прокомментировал исповедь Оттона орк.
   Порх сочувственно посмотрел на ожидающего ответа экс-императора, затем ухмыльнулся и сказал:
   - В то, что ты бывший правитель, можешь не вспоминать. Каждый из нас, в той, другой жизни, был кем-то или еще больше. Так получилось, что в Ключах живут и сын старшего шамана клана Пожирателей Черепов, и опальный племянник подгорного короля, и представители правящего дома Эльфланда, да и многие другие также могут вспомнить о былой славе. Не знаю, волей ли Создателя или кознями Сида-искусителя, но все вы собрались здесь. Только помни об одном. -- Староста предупреждающе поднял палец. -- Обратной дороги нет. Эта деревня стоит так давно, что ни кто не знает, когда она появилась. Может еще до катастрофы, которую ты назвал Великим Катаклизмом. Старое кладбище за северной околицей хранит надгробные камни таких далеких времен, о которых ни кто не помнит. Но в обязанности старосты, кроме поддержания жизненного уклада Ключей, входит и описание деревенской жизни. Оно ведется не одно поколение, и нет ни одного свидетельства о том, что кто-нибудь покинул деревню и ушел во внешний мир. Да, были попытки, но все они кончались плачевно. Не только для тех, кто пытался покинуть наши земли, но и для оставшихся здесь жителей. Учти это, и если ты задумал вернуться назад, то уходи сразу.
   Староста замолк. Члены деревенского совета в подтверждение его слов закивали. Оттон замер в ожидании своей судьбы. В том, что именно сейчас вынесут приговор, от которого решится дальнейшая судьба его семьи, он не сомневался.
   - Ты назвал себя воином. Здесь мы все воины. Иначе выжить на наших землях нельзя. Опасности подстерегают на каждом шагу. Будь то хищные порождения тьмы, будь то банды мародеров разных рас, шастающие по лесам в поисках добычи -- все требует воинского умения. Мало назваться воином, нужно доказать право на это звание. Кроме того, каждый из нас кроме воинского умения должен приносить пользу деревне. Выг -- охотник. Мелвин. -- Порх указал на гнома. -- Кузнец. Эгоран считается лучшим огородником. Так можно говорить о каждом. А что можешь ты?
   Оттон задумался. Воспоминания о жизни в императорском дворце не принесли ни чего путного. Наступившую тишину нарушил голос гнома.
   - Мне нужен помощник. Если человек захочет, то он может попробовать свои силы в благородной профессии кузнеца.
   Не раздумывая, бывший император согласно кивнул головой. Какое-то представление о предстоящей работе у него имелось.
   - А что может твоя женщина? -- послышался голос эльфа.
   - Как и я. Все и ничего. Одно время она училась в университете на Холме. Может, врачевательница, владеющая зачатками магии, пригодится?
   - Магии? -- переспросил человек со странными глазами.
   - Эдея из рода западных баронов. Там, на западном пределе, все женщины владеют каким-нибудь даром. По-видимому, близость эльфийских лесов и колдовства Эльфланда сказываются на наследственности. Моя жена не прошла всего цикла подготовки лекарей-магиков, но кое-чему научилась.
   - Я посмотрю. -- Человек повернулся к Проху. -- Если у нее имеется способность к магическому врачевательству, я приставлю ее к старой Веди. Правда, ни одна ученица не прижилась у этой старой перечницы.
   - Зато она смогла поставить на ноги Эллиса. Вспомни, что сделали с ним хедды. Ни кто не верил, что он выкарабкается.
   - Не надо говорить обо мне. -- Привстал длинноволосый эльф. -- Старая ведьма спасла мне жизнь, я ей благодарен, но я не люблю, когда говорят обо мне, как об отсутствующем.
   На этом собрание у старейшины окончилось. Приветливо улыбаясь, деревенские жители пожелали Оттону успехов и разошлись, оставив нового селянина один на один с Прохом.
   - Завтра с утра можешь приходить в кузницу Мелвина, а жену отправь к Косорану. Пока поживешь у Берга, а позднее сам начнешь строить дом или, если захочешь, займешь один из пустующих у закатных ворот.
  
   Как они прошли через живой лес, Оттон помнил плохо. Под прицелом десятка арбалетов семья бывшего императора начала спуск по извилистой тропе. Почуяв движение людей, затрепетали крайние ветви, обращенные к склону. Держа в одной руке секиру, в другой короткий меч, глава семьи решительно направился к шевелящимся в вожделении добычи деревьям.
   В самом низу, там, где чуть отступившие деревья-хищники образовывали небольшую поляну, начиналась едва заметная тропа. Человеческие кости усеивали узкий проход среди серо-коричневых стволов.
   - Щиты держите над головой. Закрывайтесь от любого движения и не останавливайтесь. -- На ходу объяснял Оттон детям, затем чуть повернулся у Эдее и добавил. - Тебе, дорогая, придется прикрывать наши спины. Возьми щит за спину и руби все что шевелится.
   Одиннадцатилетний Нико порывался что-то спросить, но нахмуренная мать положила ему руку на плечо и тихо шепнула:
   - Смотри за сестрой. Не давай ей отстать или шагнуть в сторону. Нам за вами будет смотреть некогда.
   Оттон молча вознес молитву Создателю и сделал первый шаг к трепещущим деревьям. В вышине мелькнуло что-то темное и стремительное. Впереди послышался глухой удар, и столб дыма вознесся над лесом. Следом, яркий всепожирающий огонь побежал по ближайшим деревьям. С небольшим интервалом бухнуло еще несколько раз, и вереница пожаров обозначила путь императорской семье.
   - Да, не всю совесть изгадил. -- Пробормотал Оттон, сообразив, о какой помощи говорил барон Тоттенхоф, и решительно, словно он находился на поле боя, скомандовал. - Вперед!
   Емкости с горючей смесью гномьего производства имелись у каждого уважающего себя правителя. Очень дорогой состав. Один бочонок такой смеси стоил дороже, чем объемистый кошель с золотом. Просто так расходовать ценное зелье не решался ни один правитель. Даже при явной дороговизне, гномы ограничивали продажу огненного состава, дабы не давать людям большого преимущества.
   Удары лопающихся сосудов со смесью удалялись. Создавалось впечатление, что барон-заговорщик старался израсходовать все запасы горючего зелья, чтобы хоть как-то искупить свою вину за недостойный подданного короне поступок.
   Лес забыл о добыче. Истекая тягучим соком, деревья скукожились от сильного жара. Редкие ветви лениво хлестали по бегущим под зеленым пологом людям. Такие угрозы Оттон отводил точными ударами секиры. От острых листьев сыпавшихся сверху спасали щиты. Пользуясь заминкой, вызванной несколькими очагами пожара, они проскочили наиболее густо заросший участок леса.
   Огонь полыхал около часа. Затем под воздействием паров от обильной смолы, выступившей на коре и ветвях деревьев, пламя пошло на убыль. Лес сбросил оцепенение и слепо зашевелил ветвями в поисках жертвы.
   Дальнейшее слилось для бывшего императора в смутную картину. Если в начале он бил точно, стараясь срубить все, что, по его мнению, представляло угрозу, то позже сил едва хватало отбить тянущиеся к семье ветви. Несколько раз он слышал болезненные вскрики детей, но не останавливался и не оборачивался. Ни замедлять движение, ни даже поворачиваться, казалось невозможным. К счастью, за очагами пожаров хищные деревья стояли реже.
   Когда Оттон с семьею вырвался из хищного леса к нагромождению крупных, в человеческий рост, валунов, он не мог поверить удаче. В его памяти не было случаев, чтобы кто-нибудь проходил полосу плотоядных деревьев. Сам экс-император понимал, что если бы не помощь барона, эти заросли они бы не прошли.
   Вытирая рукавом окровавленное лицо -- несколько ударов гибких ветвей полностью отразить не получилось, он устало облокотился на камень. Рядом, натружено дыша, легли на траву дети. Потерявшая щит, но счастливо избежавшая смертельных ударов Эдея склонилась перед мужем.
   - Слава Куше и Оггинтоввару, мы прошли.
   - Я молился Массеве. -- возразил Оттон.
   Минуту промолчав, он задал вопрос:
   - А при чем здесь один из злокозненных богов?
   - Пути богов неисповедимы. Если Создатель отвернулся от нас, значит, нужно просить тех, кто сможет нам помочь. Из свиты Сида-искусителя именно Оггинтоввар покровительствовал роду людскому. Я всю дорогу молилась ему и надеялась на удачу. Даже сделала маленькое жертвоприношение. -- Муж удивленно поднял брови. Эдея, заметив этот жест, смущенно призналась. - Еще когда нас везли на корабле, я в дар богу удачи и богу-покровителю выкинула за борт эльфийскую брошь.
   - А дар принял Тритон. -- Сыронизировал Оттон, но, заметив расстроенное выражение на лице жены, утешающее махнул рукой. - Какая разница. Главное -- мы живы. Хищный лес пройден. Осталось немного -- найти место для безопасного ночлега и немного привести себя в порядок. Завтра начнем поиски жилья или, хотя бы, такого места, где мы могли бы построить сносное жилье. Жизнь ведь не закончилась. А теперь, пойдем отсюда. Не нравится мне близость хищного леса.
   Далеко уйти не удалось. Не успел Оттон с семьей подойти к невысокой каменной гряде, что тянулась в часе пути от валунов, как из-за ближайшей рощицы выбежал зубастый олень.
   - Вот и мясо на ужин. -- Хищно усмехнулся бывший правитель Грюнландской империи, сдергивая с ремня метательный топорик.
  
   На ночлег императорская семья расположилась в неглубокой пещере, которую случайно обнаружили среди скал около границы хищного леса. За час до захода солнца перед входом уже горел яркий костер, а на углях издавали аппетитный аромат куски мяса. Положив под руку взведенный арбалет, Оттон пристально вглядывался в зеленые окрестности, прикидывая дальнейший маршрут. В том, что с рассветом необходимо продвигаться в глубь неизведанных земель, сомнений не возникало. Оставалось выбрать правильный путь среди нагромождения высоких камней и многочисленный рощ, которые создавали странный лабиринт.
   С наступлением темноты местность вокруг преобразилась. Ночные твари, что затаились под дневным солнцем, начали активную жизнь. Хищные порождения темных сил, враждебных роду человеческому, вольготно чувствовали себя в проклятых светлыми богами землях. Колеблющиеся под легкими порывами ветерка ветви издавали неприятные шуршащие звуки, а вопли ночных зверей разносились в воздухе, вызывая у людей новые ночные страхи. Один раз в узкий проход пещеры сунулась оскаленная морда гигантской крысы, но, натолкнувшись на головню с жарким пламенем, с испуганным визгом пропала.
   Ночь близилась к концу. Просидев на охране пещеры почти все темное время, Оттон с надеждой все чаще и чаще посматривал в небо, но солнце подниматься из-за горизонта не спешило. Внезапно на освещенном пятачке перед входом бесшумно возник громадный серый волк. Хищник вел себя странно -- он совершенно не боялся огня. Даже, когда Оттон взял в руку рассыпающую искры палку, тот спокойно посмотрел на багровые угли и бесшумно отпрыгнул в сторону. Бывший император бросил ветку в огонь и тут из ночной тьмы послышался легкий шорох. Из темноты, куда не дотягивался свет от костра, послышался голос:
   - Не приютит ли отважный воин одинокого путника, не успевшего вернуться домой во время?
   Настороженно вглядываясь в пространство за пределами пещеры, Оттон подхватил в одну руку секиру, а другой нащупал смолистую ветку и сунул ее в огонь.
   - Не нужно меня опасаться. -- На освещенную площадку выдвинулась высокая громоздкая фигура.
   Широкоскулое желтое лицо с крупным подбородком, пронзительные яркие фиолетовые глаза явно говорили, что перед Оттоном стоял самый настоящий орк. Видимо почувствовав, что человек настроен агрессивно, орк протянул в его сторону пустые руки и произнес:
   - Я для вас не опасен, как и мои спутники. Но ночь нам лучше провести вместе. В одиночку здесь выжить почти невозможно. -- Орк растянул в стороны сжатые губы, что у некоторых рас выражало улыбку.
   Оттон, имевший опыт общения со всеми другими расами во время различных дипломатических приемов, при виде, считавшегося среди простого народа кровожадным, существа молча кивнул.
   - Вот и хорошо. -- Простодушно произнес орк и тонко присвистнул. Поймав настороженный взгляд человека, он показал на вход в пещеру. Почти загораживая выход наружу, перед ним стояли два громадных волка. -- Это мои зверушки. Они посторожат нас снаружи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Окаянные земли. Южный материк.

  
  
   Пышные заросли надежно укрывали от палящего солнца. Черная полоса песка осталась позади, но Винвуд не спешил. Все с той же презрительной усмешкой бывший жандарм остановился на опушке и замер. Все остальные беглецы напряженно застыли за спиной.
   Зелень густых зарослей притягивала, скрытая за непроницаемым пологом земля пугала, но все прекрасно понимали, что обратного пути нет.
   - Идем по одному. Затылок в затылок. -- Неожиданно произнес Февралий. -- Ни чего не трогать. В стороны не шарахаться, что бы не произошло. Примерно через двести шагов -- всем стоять и, самое главное,-- не шуметь. Что будем делать дальше -- скажу потом.
   - Но...
   Винвуд зло взглянул на Лодди. Вопрос ратника застыл на губах.
   - Делай, как сказал господин дознаватель, -- в полголоса рыкнул сотник, - и останешься жив. Понятно?
   Бывший лучник Легиона сделал шаг назад. На простоватом крестьянском лице возникло виноватое выражение. Однако от слов он воздержался. Наступила минутная пауза. Сотник и жандарм переглянулись.
   - Ладно. Идти или не идти, это твое дело. -- Спокойным голосом произнес Хег. -- Нам ждать, когда же ты решишься, времени нет.
   Хантер развернулся спиной к нерешительному ратнику и, взглянув на Винвуда, спросил:
   - Пойдем, что ли?
   Жандарм молча кивнул и двинулся вдоль зеленых зарослей. Он не произнес ни слова, ни разу не повернулся, чтобы посмотреть, следуют ли за ним остальные беглецы. Пройдя около полутора десятков шагов, Февралий молча поднял руку и резко нырнул на едва заметную тропинку, что рассекала зеленую гущу. Следом за ним свернул Хантер. Чуть притормозившего Хостова слегка подтолкнул в спину Метт.
   Тропа оказалась прямой. Создавалось впечатление, что ее тщательно пробивали по линейке. Ни каких поворотов или изгибов, кустарник вырублен на ширину в два локтя. Идеальный коридор. Впереди, шагах в трехстах, виднелось светлое пространство. Там, по всей видимости, начинался лес.
   Бросая подозрительные взгляды по сторонам, молодой барон старался не отставать от идущего впереди Хантера. Старый сотник шел ходко, упругим охотничьим шагом. В тишине, нависшей над густыми зарослями, продвижение маленького отряда не ощущалось. Ратники бывшей шестой когорты умели двигаться бесшумно где угодно и когда угодно. Единственным диссонансом стал Лодди. Лучший лучник когорты решился присоединиться к ушедшим товарищам и теперь почти бегом догонял остальных. Звук его шагов ощущался на грани восприятия, дыхание тренированного бойца было почти не слышно, но Свельт неожиданно понял, что окружающие их заросли насторожились, и чей-то любопытный взгляд оказался направлен в их сторону.
   Неожиданно шедший первым Винвуд остановился. Предупреждающе подняв руку, бывший жандарм обратил на себя внимание и резко сошел с тропы. Ни один листик не колыхнулся за спиной Февралия.
   - Что? -- Свельт подал тело вперед, чтобы свернуть следом.
   - Стоять! -- остановил его сотник. -- Двести шагов. Здесь будем ждать.
   Все присели на корточки. Стоять на тропе казалось не правильным и опасным.
   Ожидание затянулось. Влажный, пропитанный неизвестными ароматами, воздух будоражил сознание, тишина давила на чувства. Неприятный пронзительный взгляд ощутимо скользнул по неподвижным ратникам.
   - Что это? -- встрепенулся Лодди.
   - Тихо!
   Старый сотник привстал и начал прислушиваться к окружающим зарослям. Хостов последовал его примеру, но остальные беглецы продолжали сидеть. С изумлением Свельт заметил, что его товарищи спят. Присев посередине тропы, блаженно закрыв глаза, пуская слюни изо рта, упираясь руками в слегка утоптанную землю -- опытные бойцы, прошедшие не одну опасную военную компанию, просто-напросто спали.
   Десятник молча тронул Хега за плечо и глазами показал на соратников. Хантер кивнул, но как ни в чем не бывало, продолжил вслушиваться в лес. Для Свельта такое поведение десятника показалось странным, но он всецело доверял ему.
   С легким шорохом из кустов вынырнул Винвуд. В руках бывший жандарм держал арбалет и три коротких меча. Слегка перекошенное лицо выражало сдержанную радость. Мельком взглянув на дремлющих ратников, он неожиданно подмигнул опешившему десятнику и вручил ему один из мечей.
   - Теперь ты вооружен.
   Голос Февралия прозвучал обыденно, но Свельт заметил, что на левом рукаве бордовыми бусинами застыли капли крови. На это же обратил внимание и сотник Хег. Принимая из рук Винвуда другой меч, Хантер шепотом заметил:
   - Опять какого-нибудь колдуна прирезал?
   - Догадливый. -- Довольно ухмыльнулся жандарм и серьезным тоном добавил. -- Там, чуть дальше, находится постоянный пост жандармерии. Три бойца и магистратский маг.
   - Ты хотел сказать, что находились? -- уточнил сотник.
   - В данный момент -- да. Бойцов я убил, а мага не получилось. Он прыгнул в поруб, где обычно держат пойманных искателей древностей. Все что я смог сделать, так это заклинить крышку лаза снаружи. Правда, боюсь, что он там долго не задержится. Поэтому нам нужно торопиться. Пост обойдем и выйдем на поле костей. Там нас ни кто преследовать не станет.
   - Запрещено?
   - Нет, просто по своей воле туда ни один разумный человек не пойдет. А дурак не проживет и ста ударов сердца.
   - Ну, это по своей воле, -- возразил Свельт, прислушивавшийся к разговору, - а если по приказу магистрата или начальника жандармерии?
   - Что-то не помню подобных случаев. Да мы и не такие крупные птицы, чтобы в поисках нас положили людей. Республика ценит жизни своих подданных. Посчитают, что ушли в окаянные земли и сгинули.
   - А мы не сгинем? -- Хостов с подозрением посмотрел на жизнерадостного убийцу.
   Февралий окинул пристальным взглядом молодого барона. Свельту показалось, что в глазах жестокого, на его взгляд, человека промелькнуло выражение сочувствия.
   - Я поклялся на крови, что буду помогать тебе и защищать твою жизнь. Пока жив барон Хостов, жив и я. Эльфы -- самые лучшие шпионы и убийцы обитаемого мира. Однако, я жив. Жив только по одной причине, а причина -- это ты. -- Винвуд бросил настороженный взгляд на дремлющих ратников и произнес. -- Нам нужно идти. До поля костей два часа ходу. Плюс недобитый маг. Обо всем поговорим на ночевке, если живы будем, а сейчас поднимай бойцов. Сонное заклятие, это такая вещь, что без посторонней помощи не проснуться.
   - Как без определенных охранных амулетов не заснуть. -- Едко добавил сотник и, уже не скрываясь, заорал. -- Шестая когорта -- подъем! Боевая тревога!
   Вышколенные ратники резво вскочили на ноги, и ошалело стали ветреть головами по сторонам.
   - Проснулись? -- Сотник похлопал плоской частью меча по ладони. -- Слушать мою команду. Три команды. Первая -- молчать и ни чего не спрашивать. Вторая -- ни чего не бояться. И третья -- без разрешения руками ни чего не трогать. Не согласные... - Хантер медленно обвел взглядом бывших подчиненных по Легиону, - кругом и шагом марш в обратном направлении.
   - Что ж, инструктаж короток, но точен. -- Взял в свои руки инициативу Винвуд. -- Теперь двигаетесь следом за мной. Не отставать, ни чему не удивляться, не подбирать, откуда бы то не было, ни каких предметов, какими бы красивыми они не казались. Предупреждаю. Ни один человек не должен исчезать из поля зрения. Если кто отстанет, даже если этот человек догонит нас, я его убью. Порождения тьмы здесь ходят часто и могут принять облик своей жертвы, которой вы можете стать в любой момент, пропав с моих глаз.
  
   Ветхий на вид домик стоял на краю апельсиновой рощи, высаженной невесть кем среди расчищенного участка леса. Хлипкая ограда из жердей огораживала запущенный двор и не служила каким либо препятствием для бродяг и прочего отребья, изредка появляющегося на окраинах запретных земель. Остановив ратников возле дома, Февралий уверенно зашел вовнутрь. Бывшие легионеры с брезгливым любопытством наблюдали как жандарм, в пол голоса ругаясь, копается в прихожей. Наконец, Винвуд издал удовлетворенный возглас, и со скрипом сдвинулась крышка колодца, что широким срубом стоял перед домом.
   - Метт. Проследи за округой. -- Покрытый пылью и мелким мусором, Февралий подошел к срубу и приглашающее махнул рукой остальным.
   Узкая лесенка крепилась к выложенным камнем стенам. Не смотря на яркий солнечный день, нижняя часть деревянной конструкции терялась во тьме. Без всякой боязни жандарм скользнул вниз и вскоре его голос, чуть приглушенный подземельем послышался из колодца. Сотник, не задумываясь, ловко полез следом. Затем спустились остальные. Лишь Месснер бдительным часовым застыл в тени дома.
   Ярко вспыхнула масляная лампа. Перед глазами изумленных ратников предстал склад разнообразнейшего оружия. На специальных стойках соседствовали легионерские мечи, гномьи секиры, легкие арбалеты, короткие метательные копья. Рядом топорщились мешки с одеждой и снаряжением.
   - Откуда это? -- шепотом спросил удивленный Свельт.
   - Одна из великих тайн Магистрата. -- Хитро улыбаясь, ответил Винвуд. -- Такие склады имеются по всей территории республики. Если Легион не сможет отразить вторжение врагов, летучие отряды из жителей государства смогут там вооружиться и нападать на противника с тылу. А сейчас вооружимся мы. Выбирайте оружие по вкусу и подберите для себя одежду. Не везде форма Легиона пользуется уважением. Парню, что наверху, тоже что-нибудь возьмите.
   Вооружались как на последний бой. Два меча и арбалет Хостов подобрал сразу. Привычное оружие для легионера. И тут взгляд молодого барона остановился на двухлезвийной секире, что висела на ременной петле чуть в стороне от остального оружия.
   - Бери. В умелых руках против такого оружия ни один меч не устоит. -- Заметил сотник, успевший вооружиться.
   Мигнул фитиль лампы. Послышался голос Февралия, торопящий неспешно подбирающих оружие ратников. Хостов на секунду задумался, но рука сама потянулась к секире.
   - Все -- наверх. -- Громко произнес Винвуд и в звуках его голоса послышался металл. -- Мы теряем время.
   Изнывающий от нетерпения Метт встретил поднявшихся из тайника товарищей радостным возгласом. Выхватив из рук сотника два пояса с метательными ножами, он от избытка чувств по-медвежьи облапил сотника.
   Апельсиновая роща обрывалась заросшей колючей травою слегка всхолмленной равниной. Вдали, где на фоне горного хребта громоздились зеленые холмы, серыми неопрятными кляксами ясно различались клочья тумана.
   - Нам -- туда. -- Февралий нервно ухватил оберег, висящий на шее, и кивнул в сторону гор. -- Помоги нам пречистый Массева.
   Ратники с опаской сгрудились за его спиной. Те россказни и байки, что часто рассказывали об Окаянных Землях, сразу пришли на память. Ни кто не возвращался с южных предгорий - так часто говорил шеф жандармов на беседах с легионерами. Легенда о заблудившихся ратниках третьей когорты давно стала частью армейского фольклора. Из двенадцати человек вернулся один -- замессец Век. Молодой ратник предстал перед сослуживцами седым безумным стариком. Ушлые жандармы быстро увели его в магистрат. Больше Века ни кто не видел. Однако, бормотание про смертельный туман и орды призраков, дошли до солдатских ушей.
   - Напоминаю. Что бы не случилось, - бывший жандарм чуть повысил голос, - идти следом за мной. Ни чего не трогать руками, идти след в след, не отставать.
  
   Серая пыль от каждого шага взмывалась в воздух, трава хрустела под солдатскими башмаками. Скорым шагом, не обращая внимания на такие мелочи, маленький отряд углублялся в Окаянные Земли. Зависшее почти над головою солнце палило во всю. Выбеленные жарким воздухом кости постоянно возникали то с одной стороны, то с другой. Местами их было так много, что они белыми холмиками поднимались над высокой травой. Несколько раз приходилось осторожно перебираться через застывшие костяки гигантских созданий. Безглазые черепа с клыками, не уступающие по длине мечу зловеще улыбались проходящим ратникам.
   - Что же это такое? -- удивленно произнес Хаким, проходя мимо очередных останков монстра.
   - Драконы. -- коротко пояснил Винвуд. -- Они все погибли в Последней Битве.
   Бывшего дознавателя разбросанные по полю кости не волновали. Именно так посчитал Свельт, глядя на невозмутимое лицо предводителя. Наверное, он бывал здесь, и не раз, мелькнула мысль в голове десятника. Словно угадав, о чем задумался Хостов, Февралий показал на ближайший взгорок:
   - Я там был дважды, но дальше ни кто не ходил.
   - А третья когорта? -- нервно спросил Лодди, бросая взгляд на станки рогатого человека.
   - Они до туда не дошли и заночевали посреди поля.
   - Здесь, что ли?
   - Нет, в дне пути на восток. Там более сложный рельеф -- овраги, разбитые скалы и полное отсутствие воды. Но, давайте без разговоров. Эти места любят тишину.
   До взгорка добирались долго. Солнце успело пройти еще четверть небесного свода и теперь бросало слепящие лучи в лица идущих к непонятной цели людей. Пологий подъем привел на плоскую вершину. Хостов оглянулся назад. Вдали, зеленой полосой виднелись оставленный лес и апельсиновая роща, среди травы виднелись белые пятна костей, и темная полоса пролегла по следу отряда. К счастью, преследователей не видать.
   Привал, объявленный Винвудом, пролетел незаметно. Казалось, только присели, а уже надо идти опять. Нехотя, прилаживая по верх серо-зеленых накидок, "приобретенных" на тайном складе, люди подтягивали снаряжение и проверяли оружие.
   - Не стоять. Нам надо засветло дойти до вон той расщелины. -- Палец Февралия указал на две стоящие вдалеке две скалы, образующие между собой узкий проход. -- Там и заночуем.
   - Будто есть какая-нибудь разница. Здесь везде плохо. -- Пробурчал под нос пращник Хаким, но, повесив петлю кожаного ремня на руку, встал следом за Свельтом.
   Ритм движения задавал Винвуд, и порою Хостову казалось, что проводник взял слишком быстрый темп. По жаре и в облаках пыли, упрямо лезущей в рот и нос, они почти бежали. Вот только сдвоенная скала почему-то не приближалась. Свельт уже ни чего не различал кроме качающейся перед ним покрытой грязными разводами пота спины сотника, как прозвучал голос Февралия:
   - Стой! Привал.
   Две причудливо изъеденные ветрами и непогодой скалы возвышались перед ними. Высотой в несколько человеческих ростов, они напоминали безруких великанов, вросших в землю. Между ними змеилась узкая и глубокая расщелина, лишенная какой бы то ни было растительности. Тени хватило на всех. Тяжело дыша, люди попадали на сухую землю. Только Винвуд, казалось, не испытывал усталости. Бывший жандарм неторопливо отхлебнул из фляги и скользящей походкой направился вокруг скал.
   - Куда это он? -- Вопрос мастера ножей повис в воздухе.
   Первым зашевелился Хантер. Старый сотник приподнялся, посмотрел на лежащих ратников. Наблюдая за ним сквозь чуть прикрытые веки, Свельт заметил, как жестко блеснули глаза Хега.
   - Подъем. Нечего расхолаживаться. Метт, Свельт -- заступить на охрану. Остальным -- готовить ночлег. -- Посыпались распоряжения ветерана Легиона.
   Взывать к жалости не имело смысла. Все прекрасно понимали, что с Окаянными Землями шутка плохи. И так злое для людей место дало передышку. Выработанная службой выучка сорвала ратников с мест. Когда появился Винвуд, под одной из скал наметилось подобие лагеря. Три куска полотна образовали шаткую палатку, напротив входа горел небольшой костер с установленным на металлической треноге котелком, а назначенные в дозор люди умело оседлали верхушки скал.
   Лицо Февралия выражало невозмутимое спокойствие. Приблизившись к импровизированному лагерю, он небрежно бросил к ногам присевших у костра ратников тушку оранжевой толстой ящерицы.
   - Потроха и шкуру удалить и сжечь, остальное -- съедобно. -- В его голосе прозвучала ирония -- о ядовитости огневки знали все.
   - Ты что? -- удивленно протянул Хаким. -- Голыми руками эту гадину скрутил?
   - Камнем подбил. -- С серьезным видом пояснил Винвуд, усаживаясь рядом с сотником. -- Вот таким. -- Он развел руки, показывая размер камня.
   - Так как же ты его поднял? Такой и впятером с места с трудом сдвинешь. -- Усомнился пращник.
   - Не бери в голову. Господин дознаватель изволит шутить. -- Успокоил Хакима Хег. -- У каждого есть секреты охотничьего ремесла.
   Осторожно, стараясь не касаться голыми руками лоснящейся ядовитыми каплями кожи, асассин надрезал брюхо ядовитой твари. Затем ловким ударом отделил голову, но так, чтобы она держалась на жестком гребне. Подцепил концом лезвия под рассеченный хребет и вытряхнул тушу из естественной оболочки.
   - Ловко. -- Похвалил Февралий.
   - Таким вещам у нас дома учат с детских лет. -- С некоторым оттенком самодовольства ответил бывший наемный убийца. -- Умение работать с ядовитыми созданиями входит в курс обучения бойцов триад.
   Едва сменившиеся с охраны Свельт и Метт успели прожевать обжаренные в огне куски горьковатого мяса, как над Запретными Землями начало смеркаться. Солнце быстро скользнуло за западные отроги Хамума и тотчас светло-голубое небо стало стремительно наливаться темно-фиолетовыми тонами. Над головами начали загораться звезды, с начало робко, а потом все ярче, наполняясь внутренним светом далеких огней.
   Хостову показалось, что жандарм самоустранился от всего. Будь то благоустройство лагеря или расстановка охраны. Винвуд разлегся на брошенном на траву куске материи и прикрыл глаза, подставляя лицо свету далеких звезд. Для Хега такое поведение предводителя похода удивления не вызвало. Сотник сам распределил ночные вахты, не забыв назначить на смену себя и Февралия.
   С наступлением темноты по настоящему стала ощутимой жизнь в казавшейся днем пустынной местности. Вслушиваясь в звуки, доносящиеся из ночи, Свельт поймал себя на мысли, что он совершенно не ощущает страха перед расстилающейся вокруг легендарной местностью, о которой ходили страшные легенды. Шорохи крадущихся хищников, взвизги застигнутой врасплох добычи, рев невидимых в ночи зверей -- все больше напоминало охотничью ночевку где-нибудь в предгорной местности на западе северного материка. Те ужасы, о которых нередко рассказывали в Легионе, когда речь заходила об этих местах, себя не проявляли. Несколько раз на границе зыбкого света от маленького костра появлялись колышущиеся клочья тумана. Серые языки непрозрачной субстанции щупальцами вытягивались в сторону спящих людей, но, столкнувшись со светом и жаром огня, испуганно отступали назад. Прикрытые со спины скалой, дезертиры все равно не ощущали надлежащего покоя. Сама аура запретных для людей земель давила на отдыхающих. Закаленные в трудных походах и боях ратники ворочались во сне, иногда стонали, а лица их временами искажали гримасы ужаса.
   Последнюю, предутреннюю, вахту должны были нести сотник с жандармом, но те, не дождавшись своего времени, встали сами. Хантер и Винвуд, как по команде вскочили с импровизированных лежанок, не обращая внимания на насторожившихся часовых, привычными жестами подхватывая оружие, подошли к костру.
   - По-моему, настало время поговорить. -- Негромко произнес сотник, бросая внимательные взгляды на спящих между костром и скалой ратников.
   Для Хостова такое вступление принесло некоторое облегчение. Неясные намеки Хега, странное поведение Февралия, наводили на неприятные мысли. У него создавалось временами впечатление, что сотник и жандарм затеяли некую авантюрную интригу, в которой немаловажная роль принадлежит именно ему.
   Невозмутимый Винвуд присел рядом с Хантером, а напарник по страже Метт присел чуть поодаль, контролируя подступы к лагерю. Откашлявшись и еще раз шмыгнув глазами по спящим ратникам, сотник заговорил:
   - У меня плохие вести для тебя, молодой барон.
   Неприятный холодок пробежал по спине бывшего десятника шестой когорты, третьего сына барона Симеона Хостова. Свельт инстинктивно прижал плечи, а руки легли на готовое к бою оружие.
   - У тебя дома беда. -- Внезапно продолжил за сотника жандарм. -- Твоя семья погибла. Сообщение пришло в тот день, когда ваша когорта вышла к перевалу через Хамум.
   Февралий сделал паузу, но лицо Свельта не изменилось. Слегка качнув головой, Винвуд продолжил:
   - Твоему отцу при вступлении на малый престол Западного Предела, согласно старинной традиции, пришлось провести ночь в Хрустальном Гроте. Все говорят, что за это время человек может узнать свое будущее. Однако ни кто и ни когда не рассказывал о тех видениях, что посещали тех людей, кто отваживался на подобное. Слишком тяжко знание. Твой отец также не говорил ни чего, но сразу после вступление в правление Западным Пределом, он совершил ряд действий, которые удивили многих подданных, и не только их. Тебе тогда было пять лет. Вспомни, твои старшин братья, Огюст и Орлангор, обучались в отцовском замке, а младшие, ты и Авенельд, воспитывались в деревне ветеранов, сестра Сельма, вообще, под чужим именем отправилась в Холм получать образование. Твой отец совершил поступки, не соответствующие, устоявшимся в среде пограничных баронов, традициям. По достижению совершеннолетия, ты получил право выбора дальнейшей жизни, но это так тебе казалось. Рассказы приставленных к тебе ветеранов, высказанные ими советы -- все исподволь подталкивало тебя к принятию решения покинуть родной край. Вместе с тобой должен был покинуть Западный Предел и Авенельд, но... Ты помнишь, как он странно погиб? -- Февралий замолк и внимательно посмотрел в лицо Хостову.
   Свельт прикрыл глаза. События десятилетней давности он помнил. Этот день остался у него в памяти на всю жизнь. Банда дезертиров-мародеров пришла с южных гор. Смуглые черноволосые наемники имперской армии решили, что им платят мало и, ограбив полковую казну, подались в родные края. Императорская гвардия уничтожила почти всех, но небольшой отряд улизнул в горы, откуда и совершал вылазки за пищей и женщинами. В тот день способная носить оружие мужская часть деревни ушла по приказу барона прочесывать лесной массив к югу от замка, и лишь самый младший из Хостовых, Авенельд, остался с тремя инвалидами сторожить оставленное хозяйство. Озлобленные мародеры воспользовались отсутствием мужчин и ворвались в лесную деревню. Может быть, они и не хотели ни кого убивать, но на их пути встал подросток с арбалетом в руках и три убогих мечника. Деревня осталась цела. Мародеры в короткой схватке потеряли около десятка бойцов, и ушли, не тронув ни одного дома, но защитников не пощадили. Все четверо были заживо распяты на стене дома старосты. Узнав об этом, барон бросил все силы на поиск и уничтожение зарвавшихся чужаков. Но после случившегося, те исчезли и в пределах баронства, да и самой империи, больше не появлялись.
   - Мудрый Симеон постарался продумать все. -- Продолжил повествование жандарм. -- Верные друзья барона по боевым походам, признательные и честные подданные, были приставлены, чтобы негласно охранять детей на различных этапах их жизни. В разное время отправились служить в Легион Хег, Метт, я и Спиций. Твои удачливость и везение отчасти связаны с тем, что рядом с тобой были мы. Вспомни, как погиб Спиций. Именно он прикрыл твою спину в бою с пиратами на восточном побережье. Он выполнил вассальную клятву, данную твоему отцу.
   - Но почему я об этом не знал? -- растерянно спросил Свельт.
   - Я ж сказал, не гласно. Повеление твоего отца. Зачем тебе костыли? Ведь не зная о нашей помощи, ты ощущал себя вполне самостоятельным и надеялся только на себя, а в армии это много значит. -- Лицо Февралия исказила кривая усмешка. -- Да и зачем афишировать то, о чем должны знать только избранные на службу тебе. Ты и так, во многом без нашей поддержки добился поразительных успехов. Мы можем гордиться, что служим тебе - из тебя получится отличный правитель Западного Предела.
   - Только надо его забрать обратно, под руку законного барона. -- Вмешался Хег.
   - Говори, что случилось дома. -- В глазах молодого барона заплескалась боль, но говорить он старался спокойно.
   - Дворцовый переворот в империи, земельный передел в пользу новых фаворитов. Братья Порки давно претендовали на ваши угодья, особенно на юго-западный тракт. Половина контрабанды из Эльфланда поступает в страну именно по нему. Твой отец, как мог, старался сдержать этот поток и уже этим, оказался неудобен для многих столичных богатеев и некоторых нечестных чиновников. Сейчас контроль над потоками контрабанды осуществляют Порки. А тогда, они привели большой отряд наемников к стенам замка. Среди обслуги и стражи имелись предатели, которые ночью открыли ворота и отравили часовых. Боя почти не было. Ночная резня. Единственный, кто смог уйти из замка, это Фернир, сенешаль главной крепости. Именно его прикрывали раненные Огюст и Орлангор, чтобы тот смог предупредить хранителей остальных детей, то есть тебя и Сельмы, о произошедшем.
   - Мне надо знать. -- В голосе Свельта прозвучало не любопытство, а интонации правителя. -- Чем вызвана вассальная клятва принятая вами, не подданными моего отца и имеющими родовые интересы в других Пределах империи?
   - Что ж, теперь мы -- твои вассалы и ты имеешь право на знания, которые не принесут тебе облегчения. Может, еще хуже, лишние заботы и дополнительную головную боль. Метт и Спиций -- внебрачные дети Оттона Первого, отца ныне свергнутого императора Грюнланда. Члены Имперского Совета, подстрекаемые последней любовницей правителя, посчитали их угрозой властвующей тогда фамилии. Старый император слишком любил женщин, чтобы обращать внимание на множество отпрысков появившихся в свет. Зато, начальник тайной канцелярии и кардинал Святой Церкви серьезно озаботились данным вопросом и решили его в духе Аривской инквизиции. В одну из ночей в столице возник бунт. Как раз накануне прибытия посольства от светлых эльфов. Чернь побунтовала, сгорело несколько особняков знати, тайный сыск арестовал и предал в руки палачей зачинщиков беспорядков, часть смутьянов казнили на месте и все -- в столице радостно и спокойно. Правда, в ту ночь погибли почти все незаконные дети императора, за исключением двоих. Их спас твой отец. Спрятал и вывез в Западный Предел. Императорский Совет, в котором заправляла любовница Оттона Первого, стал давить на барона, чтобы тот выдал потенциально опасных для интересов правящей фамилии людей на суд тайной канцелярии. Как они договорились, я не знаю, но после того, как Метт и Спиций приняли вассальную присягу, а барон Хостов на родовом гербе поклялся за лояльность своих новых подданных, их оставили в покое, но с пожеланиями не видеть этих людей не только на территории империи, но и вообще на северном материке. У Хега Хантера совершенно другая судьба, если захочет, он сам расскажет. Только запомни - ваш сотник и твой отец связаны клятвой на крови, а это многое значит.
   - Будет время -- спрошу. -- Пообещал Свельт. -- Но для меня самая загадочная личность -- это ты.
   - Конечно, дворянин в республиканской жандармерии. Это, кого хочешь, удивит. -- Винвуд еще раз внимательно посмотрел на спящих ратников, к чему-то прислушался и продолжил. -- Ты наверняка слышал об убийце эльфов. Я убил двенадцать остроухих и ни о чем не жалею. Так было надо. Я -- первый сын герцога Октра Февралия, правителя Северного Предела и при этом не имею права на родовой замок. Однажды на охоте, на границе Драконьих Гор, меня искусал оборотень. Я его убил, но, сам понимаешь, проклятье оборотня до сих пор незримой печатью лежит на мне. Отец, узнав об этом, передал право наследования следующему по старшинству брату, а меня направил с посольством к эльфам, в Озерный Город. Он надеялся, что я либо погибну, либо эльфийская магия вернет мне былое состояние обычного человека. Он ошибся. Для старой расы, такие как я, хуже любого самого нечистого создания. Наша кровь, по их разумению, отравлена навсегда. Лукавые и подлые создания. -- Февралий зло сплюнул в костер. Сидящие рядом люди с удивлением увидели, что бывший жандарм также может проявлять эмоции. -- За родительские деньги они якобы лечили меня, но это оказалось ложью. Уже потом я узнал, что лечения не существует. Можно применить только магию, но остроухие этого делать не захотели. Зачем им раскрывать тщательно оберегаемые секреты представителям чужой расы, к которой они относятся с презрением. Когда же кончились деньги, меня вежливо, выражая на лицах сожаление, попросту отправили обратно, в империю, что было сродни смертельному приговору. Любого оборотня пойманного в пределах человеческих территорий, согласно вердикта императора, ожидает смерть через сожжение. Об этом законе я узнал на границе. От такого же несчастного человека, которого остроухие хитрецы, чтобы не пачкаться самим, хотели передать в руки кардинальских палачей, а я шел с ним за компанию. Может, кровь у меня и отравлена, но я -- дворянин и позорить публичной казнью род не захотел. Вся стража на границе Эльфланда была уверена, что мы ни куда не денемся, но ошиблась. Я лично убил двенадцать остроухих, а тот крестьянин одного пожалел. За что и поплатился -- эльфийский недобиток всадил ему в голову серебряную стрелу. Я видел, как корчился и пытался вырвать эту стрелу из глазницы несчастный получеловек-полуживотное, хватаясь за посеребренное древко, но он только сильнее загонял смертельное жало себе в голову. Я добил обоих и ушел на пустоши, что к востоку от Драконьих гор. Там прожил несколько лет, пока не встретил хеддов. Полулюди-полузмеи, они вопреки принятому везде мнению, меня не убили и даже приняли в один из немногочисленных кланов. Они -- изгои нашего мира, их уничтожают все разумные расы, даже не догадываясь о том, что это разумный народ. Их магия основана на окружающей их природе, у них есть свой язык общения, своя культура, религия и поклоняются они Сиду-искусителю. Конечно, обряды, которые проводят их шаманы, могут показаться кошмарными и кровавыми, но именно эти парии разумного мира смогли мне помочь. Зачем они это сделали, я не знаю. Даже в ипостаси варга, я не смог бы справиться с несколькими воинами-хеддами. Перед их магией я оказался вообще бессилен, но они мне помогли. Теперь я всегда могу подчинять звериную суть разуму и быть человеком среди людей. Да-да-да, я оборотень, но для вас не опасен, другое дело -- для врагов.
   Винвуд на мгновения умолк. Хостову показалось, что из-под нахмуренных бровей блеснул желто-оранжевый отблеск нечеловеческих глаз. Признание в своей не человечности, да и само присутствие рядом (вот, протяни руку и можешь дотронуться) оборотня, барона не испугало.
   - Уйдя от хеддов, я попытался вернуться к людям. В первом же трактире я узнал, что обо мне помнят. Нет, ни как об оборотне, а как об эльфийском убийце и за мою голову объявлена награда от престола Озерного Города. Чуть позднее мне стало известно, что императорский совет, пытаясь заигрывать с эльфами, не поскупился на приз за меня. Мне оставалось одно - бежать на южный материк, куда власть Грюнланда не распространяется, и где эльфы не обитают. Покинуть империю я хотел по юго-западному тракту. В Западных Пределах меня нашли эльфы. Что бы не говорили, а шпионов у остроухих на территории империи имеется достаточно. Пять дней они преследовали меня, до самых Южных Гор. Трижды я получал в спину стрелы. На мое счастье, серебряной из них была одна. Скорее всего, они хотели меня ранить и унести в Эльфланд, чтобы потом торжественно казнить на одном из своих праздников. Я ушел от них в волчьей ипостаси, но сил для дальнейшего пути у меня не оставалось. Замок твоего отца показался мне последним прибежищем. Понимая, что от эльфов не уйти, я решил принять последний бой, но мне не хватало сил. Приняв человеческий облик, я остановился перед воротами замка. С твоим отцом состоялся прямой разговор. Юлить, скрывать правду я не хотел и не мог. К счастью, барон меня понял и, не колеблясь ни на секунду, предложил помощь и кров. Утром пришли остроухие. Симеон сам встретил их. О чем они договорились, я не знаю, но от претензий ко мне эльфы на какое-то время отказались. Правда, они жили в замке все дни, пока я находился там. Мы виделись каждый день и ни разу остроухие ни жестом, ни словом, не проявили недовольства по отношению ко мне. Когда раны затянулись, и я собрался идти дальше, ко мне пришел один из эльфов. -- Февралий расстегнул куртку. Посередине груди жандарма красовался зеленый узор в виде обрамленного листвой меча. -- Он оставил мне этот знак и предупредил, что Светлый престол свои обвинения снимает, но права мести членов кланов, к каким приходятся убитые эльфы, они отменить не могут. Утром барон предложил мне службу. Я отчетливо понимал, что именно он спас меня от преследования остроухих, и только приняв вассальную клятву, я смогу хоть в какой-то мере выразить ему признательность.
   Наступила тишина, изредка прерываемая шумом ночной жизни и потрескиванием углей в костре. Свельт пытался осознать услышанное. Многое, что он услышал от Февралия, казалось ему нереальным. Да, кое-чего до него доходило раньше, но все это казалось сюжетами из легендарных историй и сказок, рассказанных седыми ветеранами вечерами у пыхающего вспышками огня очага.
   - Все-таки я не пойму, как ты мог скрывать свою сущность в корпусе жандармов? Ведь там магистратские маги на каждом шагу, неужто они ни чего не почуяли?
   - Знак эльфов. -- Лаконично ответил Винвуд.
   - Теперь поговорим о насущных делах. -- Вмешался сотник. -- После всего случившегося нам обратного пути нет. Остается только одно -- идти дальше, через запретные Окаянные Земли. Вот только впереди несколько суточных переходов по смертельно опасной местности, а дальше мы уткнемся в хребет, который непреодолим. К тому же, продвигаясь дальше, мы удаляемся от побережья, а нам нужно идти на север. Ведь только там возможно сесть на корабль идущий в Грюнланд.
   - Ты предлагаешь вернуться назад? -- В глазах Февралия загорелись ироничные огоньки. -- Где с нетерпением ждут магистратские кудесники и пыточных дел мастера? Я уверен наверняка, что вся граница Окаянных Земель плотно прикрыта на тысячи шагов в глубину. Согласно обычной логике, мы должны вернуться и попытаться с боем или хитростью прорваться на север. Этого от нас и ждут. Даже, если нам повезет, а в это я не верю, границы и побережье окажутся перекрыты всеми наличествующими силами жандармерии и береговой стражи. Через Гурдис для нас дороги нет.
   - Мы почти полдня находимся на этих землях, и ничего опасного я не видел. - Поддержал бывшего жандарма Свельт. -- Может здесь не так опасно, как это выглядит из рассказов других.
   - Не буди лихо, пока оно тихо. -- Голос напористого сотника прозвучал глухо и обреченно.
   - У нас выбора нет. -- Повторил Винвуд и, немного понизив голос, пустился в объяснения. -- Места здесь очень опасные, но не даром почти два года я изучал эти места. Впереди долгий и тяжелый путь. Что нас ожидает в дальнейшем, я не ведаю, но возвращаться и отдавать себя в руки магистрата я не собираюсь. Возможно, за нами будет выслана погоня, хотя это маловероятно, но такая опасность есть. Не все магистратские колдуны испугаются запретных земель. Иные с радостью побегут за нами следом. Когда еще представится возможность им здесь побывать? Мы, это -- мы, а прихватить какой-нибудь артефакт или еще что-нибудь, захочет каждый третий. Что касается опасностей, так они уже окружают нас. Животная часть моей сущности вполне отчетливо ощущает приближение чудовищ и запах мертвечины по ветру. Обратите внимание, как стало тихо вокруг.
   Звуки ночной жизни и в самом деле примолкли. Гнетущая тишина окутала лагерь. Где-то вдали, со стороны гор, послышался грозный рев рассерженного саблезубого тигра. Туман, до этого робко пытавшийся пробиться к находящимся у костра людям, начал сгущаться, как бы отделяя их от окружающего мира.
   - Главное -- не дать костру погаснуть. Без огня нам с ночными духами не совладать. -- Совет Февралия оказался своевременным.
   Маленькие язычки пламени, весело бегавшие по раскаленным углям, начали исчезать, а светившиеся багровым светом углей толстые поленья стали чернеть, теряя тепло. Встревожено охнув, Месснер бросил охапку заготовленных дров в затухающий костер.
   - Дерева не жалеть, нам до рассвета продержаться надо. -- Казалось, что брошенная жандармом фраза подстегнула засыпающий огонь. Пламя весело взметнулось к небу, отодвигая туман на несколько шагов. Из непроглядной мглы донесся разочарованный вздох и почти не слышные человеческому уху шаги затихли.
   Встревожено зашевелились спящие ратники. Сначала один, а затем второй, сонно сели на лежаках, но лишь увидели готового к бою сотника, они без лишних разговоров похватали оружие и вскочили на ноги.
   Узкий промежуток между костром и скалой позволил занять более-менее удобную позицию. Спереди -- огонь, с боков -- обнаженная сталь, за спиной - камни. Туманная мгла подкатывалась к скале и в очередной раз откатывалась назад. Вспотевший от напряжения Месснер постоянно подбрасывал поленья в огонь. Но Хостов удрученно понял, что до рассвета спасительного топлива не хватит. Такой же вывод сделал и сотник.
   - Экономь! Кидай по одному полену! Твою так...-- Яростно выкрикнул Хег, стараясь руганью озвучить свои мысли.
   За стеной тумана, казалось, услышали вопль седого ветерана. Рокочущий смех разнесся в воздухе. Ощутимо вздрогнула скала. Из клубящихся белесых клубов выступили две невысокие фигуры. Отблески огня заиграли на посеченных бронзовых доспехах, проржавевшие шлемы венчали заросшие густыми черными волосами головы. Маленькие, ростом и комплекцией с десятилетнего ребенка, неизвестные противники сжимали в усохших руках странной формы топоры. Свельт отметил, что, не смотря на не великий размер, оружие выглядело грозно и опасно. Шириной с ладонь, полукруглое лезвие вместо обуха имело граненый чекан, а навершие представляло собой изогнутый крюк. Оббитые медными полосами рукоятки надежно охватывали обтянутые потрескавшимся пергаментом кожи руки.
   Мастер ножей не подкачал. Два ножа слетели с обеих рук одновременно и с глухим звуком вонзились в правые глазницы обоих карликов. Маленькие воины издали в ответ глухое ворчание, но торчащие из голов рукоятки метательных ножей вреда им не причинили. Взметнулись вверх топоры, и они шагнули вперед и в сторону, пытаясь обойти костер.
   Повинуясь внезапному порыву, отчаянным прыжком Свельт перелетел через трепещущее пламя костра и с размаху опустил меч на ключицу левого карлика. Лезвие скользнуло по ржавому наплечнику и вонзилось в шею. Не обращая внимания на удар, который смог бы убить человека, карлик, порыкивая, ловко развернулся. Зажатый в правой руке топор устремился к голове десятника. Чувствуя, что не успевает отразить удар, Хостов резко присел. Худые лодыжки, состоящие из костей и мумифицированных мышц, легко поместились в протянутой вперед ладони. Отработанным на тренировках движением Свельт опрокинул противника на землю и, не давая ни доли секунды на ответные действия, бросил легкое тело в огонь. Сотни искр взметнулись к небу, и пламя принялось жадно пожирать пересушенную временем и сухим воздухом мертвую плоть.
   - Берегись! Справа! -- послышался отчаянный вопль Винвуда.
   Повинуясь команде, Хостов кувырнулся в бок. Удар топора пришелся как раз на то место, где только что находился десятник. Лезвие вошло в землю по самую рукоятку. Воспользовавшись мгновением, пока карлик выдергивал оружие и поднимался для следующего удара, Свельт с оттяжкой рубанул по иссохшей кисти. Со звонким стуком упал на землю топор вместе со сжимавшей его кистью. Карлик заурчал и потянулся целой рукой себе за спину. Не медля ни секунды, Хостов схватил противника вокруг тела и, приподняв, сунул ногами в костер. Пламя мгновенно охватило и этого карлика. Отпустив пылающее тело ожившего мертвеца, десятник сделал шаг назад, и в это время обугленная дымящаяся рука попыталась достать его ножом. Только быстрая реакция подскочившего к месту схватки Февралия спасла ему жизнь. Бывший жандарм буквально в последний миг рубанул мечом по высунувшейся из огня конечности.
   Воодушевленные действиями Свельта ратники, сжимая наготове оружие, шагнули через костер. Из пелены тумана послышался мерзкий хохот, затем мутная пелена рассеялась, но везде, докуда мог дотянуться человеческий взгляд, ни кого не было видно.
   - На сегодня, пожалуй, все. -- Винвуд внимательно рассматривал восточный горизонт, затем он протянул руку и указал куда-то вдаль. -- Смотрите, начинает светать.
   - Что-то не похоже, -- усомнился Лодди, -- по-моему, здесь темно, как у дракона в заднице.
   - Так драконы же вымерли. -- Едко заметил Хаким. -- Откуда ты знаешь про его задницу?
   - Как говаривал мой дед, а он был великим знатоком различных историй, во время Великого Исхода император драконов проглотил отряд людей, что воевали на стороне Массевы, но верховный бог поразил злобного помощника Сида-искусителя. Несколько дней эти люди блуждали в чреве огромного, как гора, чудовища. В конце концов, они нашли выход, но за время пути потеряли память и кожа их стала черной от ядовитых испарений и того черного дерьма, что попадалось на их пути. Так возникли племена Черных Королевств.
   - Ты хочешь сказать, что чернокожие люди вышли именно оттуда? -- В глазах Хакима застыло удивление, сменившееся брезгливостью. -- По твоему определению, они подобны драконьему дерьму?
   - Так говорил дед. -- Уклончиво ответил северянин.
   - Тихо. -- Прервал разговор Винвуд.
   Свельту показалось, что уши бывшего жандарма слегка вытянулись к верху и даже немного затрепетали, улавливая только ему слышные звуки. Глядя на напряженное лицо предводителя похода, посерьезнели и напряглись остальные ратники.
   Легкое потрескивание, сопровождаемое почти неслышным шорохом, докатилось до ушей остальных людей. Источник непонятных действий сразу определить не получилось. Создавалось впечатление, что звуки доносятся со всех сторон, даже сверху. Хостов бросил настороженный взгляд на скалы, нависшие над притихшими людьми. Боевые рефлексы сработали быстрее осознания опасности.
   - Всем отойти в сторону! -- громко выкрикнул десятник и отскочил на десяток шагов в ночную, но все же уже не в непроглядную, тьму.
   Для ратников, не раз стоявших плечом к плечу не одну военную компанию, дважды повторять не пришлось. Расхватывая на ходу оружие и имущество, они почти мгновенно последовали примеру Свельта. Как оказалось, во время. По земле пробежала дрожь. Казавшиеся неприступными оплотами скалы качнулись и с них начали сыпаться на землю куски камней. Жуткий стон понесся над замолкшими окрестностями. С грохотом упали крупные обломки на то место, где считанные минуты назад находился ночной лагерь. Когда рассеялась пыль, взорам удивленных легионов предстали два обнаженных безруких великана, по пояс ушедших в землю. Круглые, размером с котел легионерской полевой кухни, головы устрашающе щерились крупными редкими клыками. В глазных впадинах медленно разгоралось красно-оранжевое пламя. Вздрогнула земля, протяжный стон перешел в раскатистый хохот. Великаны с чавкающим звуком выдернули волосатые ступни из земли и нетерпеливо затоптались на месте.
   - Бежим!
   Выкрик Лодди пришелся во время. Огненные взоры оживших исполинов остановились на испуганно замерших людях. Радостно рыча, великаны неторопливо двинулись к ним.
   - За мной! -- истошно заорал Февралий.
   Бывший дознаватель суматошно взмахнул руками и бросился бежать. Не теряя ни секунды, за ним побежали ратники.
   Когда неторопливые тяжелые шаги исполинов за спиной перестали тревожить слух, Винвуд резко остановился и предупреждающе поднял руку.
   - Нам -- туда. -- Кивок Февралия был направлен в сторону чернеющего в сотне шагов леса.
   - Но... -- попытался возразить сотник.
   Оборотень предупреждающе прижал палец к губам и упрямо мотнул головой.
   С маленькой ложбинки на опушке редкого леса люди наблюдали, как две неторопливо шагающие фигуры, не останавливаясь, продолжили путь в направлении, виднеющегося на фоне начинающего светлеть неба, холма. Когда качающиеся фигуры гигантов исчезли в серых предрассветных сумерках, бывший жандарм расслабленно откинулся на склон ложбины.
   - Все. Пока можно отдохнуть, до полного рассвета. -- До ратников звуки голоса доходили с трудом, будто окружающий их воздух стал густым и тягучим, как патока.
   - А что... - Усталость боролась с любопытством, и Хостов хотел поинтересоваться, что за чудовища преследовали маленький отряд накануне рассвета, но всезнающий Лодди перебил его:
   - Два горных великана сопровождали Сида во время штурма оплота Всемогущественного Массевы. С ними не могли справиться ни младшие боги, ни чародеи, вставшие под знамена создателя. Насылаемые на них чары не причиняли великанам ущерба, а в открытом бою одержать победу над гигантами было ни кому не под силу. Тогда, главный шаман цвергов обманом завлек этих монстров на проклятую кровавым жертвоприношением землю. Охочие до пьянящего мёда великаны увидели там бочки с вожделенным напитком, однако хитрый шаман налил туда еще и макового отвара. Опьяневшие гиганты заснули и тогда были принесены в жертву два цверга. Их кровью скрепили камни, в которые заточили непобедимых врагов, а для того, чтобы, даже проснувшись, великаны не смогли бы разломать удерживающие их камни, им отрубили руки. Жертвопринесенные цверги остались сторожить плененных гигантов.
   - Получается, что мы их разбудили, а сторожей сожгли? -- Свельт нервно усмехнулся.
   - О том, что великаны проснутся, есть пророчество в книге Великого Исхода. -- Блеснул познаниями Февралий. -- Там же говорится, что после долгого сна слуги искусителя проснутся, но не смогут противостоять магии. Срок их жизни будет зависеть от умения современных воителей и чародеев. Если великаны дойдут до обитаемых мест, их наверняка встретят те, кто ждет нас. То есть, маги и жандармы. Я надеюсь, что мы когда-нибудь еще услышим о встрече и о том, что из нее получилось. Радует одно -- сейчас нашим преследователям будет не до нас.
   Разговор затих сам собою. Выкатившееся из-за горизонта солнце разогнало зловещие сумерки. Вместе с темнотою исчезли тяжесть, давившая на людей в ложбине. Бывшие легионеры оживились и, не смотря на то, что выспаться ни кому не удалось, все стали проявлять нетерпение и желание продолжить путь.
  
   Небольшие зеленые рощицы постепенно сливались в лес. Сначала роскошные ровные поляны позволяли видеть вокруг себя на большие расстояния, но мере движения вперед свободные от растительности островки съеживались и потом вовсе сошли на нет.
   Древний лес, не знающий на протяжении сотен лет вмешательства людей или других рас, окружил беглецов. Узловатые корни, причудливо извиваясь, мешали идти, заставляя спотыкаться даже знакомых с дремучими лесами северян. В непроглядных лиственных кронах кипела невидимая с земли жизнь. Резкие, щекочущие нос, запахи не могли сравниться ни с чем ранее знакомым.
   Для Свельта, привычного к лесной жизни, такие чащобы вызывали изумление и восхищение. Ему иногда казалось, что он вернулся в родные места на границу с Эльфландом. Однако жаркий полдень ясно давал понять -- это не Грюнланд, а южный материк, и до дома придется добираться не один месяц.
   Возле одного из деревьев, красно-черные цветы которого издавали приятный аромат, плетущийся последним, Лодди остановился и, украдкой посмотрев на бредущих впереди спутников, подпрыгнул к склонившейся ветке. Несколько плодов яркого бордового цвета очутились в его руке. Из листвы послышались тонкие возмущенные голоса. Лучший лучник Легиона, казалось, не обратил на это ни какого внимания. Воровато оглянувшись, он стал срывать плоды, висевшие в нижней части кроны. Затем уже на ходу, забросив несколько плодов в мешок, он ускорил шаг, догоняя товарищей.
   В то, что происходило за спиной, Хостов не прислушивался, справедливо надеясь на тех ратников, что шли позади. По распределению задач, ему надлежало идти в паре с сотником и контролировать все, что могло бы угрожать с права. Предупреждающе-возмущенный возглас Хакима показался сначала не стоящим внимания, но шедший чуть впереди Винвуд резко остановился и обернулся на звук. Пращник, выкрикивая гортанные ругательства, указывал пальцем на Лодди, который с безмятежным видом жевал ярко-бордовый фрукт.
   - Ты умрешь! -- прохрипел Хаким, пытаясь выбить огрызок из руки северянина.
   - Ты что? -- пуская изо рта струйку сока, ответил Лодди. -- Ты не представляешь, как вкусно. Божественный плод.
   - Командир, он съел адский персик. -- Обратился к Хантеру бывший ассасин. На его смуглом лице выступило выражение ужаса. -- К рассвету он умрет.
   - Ты уверен? -- сотник подошел вплотную к безмятежно улыбающемуся лучнику. -- По этой плутовской физиономии совершенно не заметно, что ему грозит скорая и неизбежная кончина.
   - Этот редкий плод используют для казни провинившихся глав кланов Триады и для умерщвления лиц королевской крови. Не было ни одного случая, чтобы съевший даже кусок адского персика оставался в живых. Мельчайшие, не видимые глазу, волокна, попав в желудок, пронзают все внутренние органы человека, и тот умирает в жутких мучениях...
   - Тогда я могу съесть остальные фрукты, все равно помирать. -- Радостно объявил Лодди и вытряхнул из мешка еще несколько плодов. -- Ох, и поем напоследок.
   Без всякого почтения к обещанной скорбной кончине лучник вонзил зубы в сочащуюся спелую мякоть. В поведении скотовода-северянина Свельт заметил столько нарочитости, что заподозрил какую-то каверзу со стороны оборотистого ратника. Такая же мысль посетила и проницательного дознавателя.
   - Ты точно уверен, что наш друг набивает брюхо именно этими адовыми грушами? -- с неизменной кривой усмешкой поинтересовался Февралий.
   - Не грушами, а персиками. -- Поправил его Хаким и с некоторым недоумением добавил, -- Я несколько раз сам держал такие плоды в руках. Умение пользоваться ими входит в обучение ремеслу воина Триады.
   - Что же теперь делать? -- Пожал плечами Винвуд. -- Помрет, так помрет, а нам надо идти дальше. В случае чего похороним в дороге.
   - Не дождетесь. -- Широко улыбнулся Лодди, затем вскинул взгляд в небольшой промежуток между деревьев и уверенно произнес, протягивая руку. -- Нам -- туда!
   Дознаватель и сотник странно переглянулись, но возражать против предложенного направления не стали.
   Отряд возглавил Лодди. Это получилось как-то само собою. Сначала лучник предложил направление движения, затем первым сдвинулся с места и, смачно жуя багровые плоды, бодро шествовал впереди. Побледневший Хаким следовал почти в затылок товарищу. На его лице явно читалось, как он представляет проникновение смертельных волокон через стенки желудка в печень, селезенку и легкие. Глядящие с жалостью глаза следили за каждым его движением, но северянин бодро шагал между толстых стволов и с улыбкой бросал обглоданные огрызки в кроны деревьев. Оттуда иногда слышались возмущенные писки невидимых среди листвы существ, а один раз на землю упала, сбитая точным броском перламутровая летающая ящерка.
   На ночевку решили остановиться около глубокого узкого ручья. Несущий воду с горных ледников, водный поток извивался среди лесных великанов, чтобы, в конце концов, влиться в одну из многочисленных речушек, питающих главную водную артерию Гудриса -- широкую и полноводную Кохуну. Относительно ровный пятачок возле развесистого, покрытого яркими цветами, дерева идеально подходил для ночлега.
   Ночь разделили пополам. На первую вахту заступили Винвуд, Свельт и Лодди. Бывший жандарм не доверял лучнику, о чем явно говорило его выражение лица. Сам виновник такого отношения к себе, казалось, не замечал подозрительных взглядов, бросаемых в его сторону.
   Маленький костер бросал блики на спящих ратников, а дежурная смена расположилась от огня немного поодаль, чтобы не выдавать своего присутствия.
   Беглецы находились в Окаянных Землях уже вторую ночь и ужасы и холодящие сознание истории об этих местах как-то позабылись. Ведь по сути дела почти ни чего не случилось и опасности в воздухе не ощущалось.
   - Я не пойму. -- Обратился к Февралию Хостов. -- Мы вторые сутки находимся в местности объявленной, как смертельно опасной для любого разумного существа. За все время нам почти не пришлось столкнуться с опасностями. Те два великана и их сторожа... так это один маленький случай, который можно не принимать во внимание. А ведь все попытки проникнуть сюда кончались плачевно уже к концу дня.
   - Я несколько лет по поручению магистрата нес охрану границ запретных земель, принимал участие в нескольких походах сюда, но мы ни когда не доходили даже до леса. Да, было несколько попыток проникнуть сюда. Всех их можно считать неудачными. Именно по этому о них ни кто не слышал. -- В голосе жандарма ощущалась тревога. -- Я сам видел ожившие костяки чудовищ, непонятные даже умникам из Магистрата явления, но сейчас я удивлен не меньше тебя. По моему разумению, нам еще предстоит встретиться со многими опасностями. Но когда это будет? Может через несколько мгновений, а может через несколько дней. Дорога у нас длинная и до гор мы доберемся не раньше чем через неделю, а еще предстоит преодолеть почти непроходимый хребет. А что за ним? Это нам не ведомо.
   Лодди в разговор не вмешивался. Бывший лучший лучник Легиона расположился с другой стороны стоянки и, замерев в позе хищника, вслушивался в окружающую ночь. Иногда он поворачивал голову, словно пытался разглядеть что-то в непроглядной ночной тьме. Не смотря на уверения Хакима, съеденные северянином плоды оказались совершенно безвредными. Загорелое лицо любителя фруктов гримасы боли не искажали и, вообще, он выглядел довольным и веселым.
   - Посмотри на своего товарища. -- Жандарм кивнул в сторону Лодди. -- Для него жизнь должна была завершиться сегодняшним вечером. Тыквеолла считается надежным средством для лишения жизни. Я раньше слышал о таком, да и Хаким кое-чего рассказал по дороге. А тут? Жив и здоров, и не заметно, что несколько часов назад съеден десяток смертельных плодов. Меня это удивляет и настораживает. Наш друг уже совсем не напоминает простоватого скотовода с севера. А значит...
   Винвуд внезапно замолк. Затем словно большой хищный зверь бесшумно поднялся на ноги и легкими крадущимися шагами двинулся в обход освещенного костром участка лагеря. Свельт обеспокоено закрутил головой и придвинул к себе секиру. Потом посмотрел на Лодди и обмер.
   Над головою лучника кружились яркие светлячки. Они желтыми, оранжевыми и зелеными огнями выписывали в воздухе различные узоры, садились на плечи и голову, а сам северянин при этом не высказывал ни какого недовольства или тревоги. Наоборот, по всей видимости, все это доставляло ему большое удовольствие. Лицо Лодди светилось радостью и умилением. Когда же рядом возник Февралий, бывший лучник предупреждающе прижал указательный палец к губам и плавным жестом показал на место рядом. Снедаемый любопытством Хостов также переместился поближе к своим товарищам.
   Оказавшись вблизи, Свельт с изумлением разглядел маленьких существ, напоминающих крохотных крылатых человечков. Они весело кружились вокруг Лодди, держа в руках яркие сосуды с заключенными в них светлячками. На подошедших людей эти существа совершенно не обратили внимания. Создавалось впечатление, что их интересует только лучник. Затем, как по команде, воздушный хоровод прекратился, часть существ взмыла ввысь и исчезла среди темной листвы ближайших деревьев, а с десяток оставшихся опустилась на протянутую Лодди руку. Балансируя прозрачными радужными крылышками, они построились в три ряда, а один из них возглавил маленький строй. Повинуясь какому-то неслышному для людских ушей сигналу, существа одновременно подняли светящиеся сосуды и затянули тонкими, почти не слышными, голосами торжественную песню на непонятном языке. Стоявший впереди предводитель странного хора взмахнул крыльями и взлетел на уровень глаз Лодди.
   - Мой повелитель! -- Пискляво произнесенная на общем языке фраза поразила всех невольных свидетелей происходящего. -- Народ Фейри несказанно рад твоему возвращению. Десятки веков мы ждали возвращения повелителя лесного народа, и теперь настал сладкий миг торжества. Мы сохранили твои любимые деревья и даже попытались создать из них большой лес, но волею злых богов почти все наши труды пропали даром. Все, что вырастало за пределами наших рощ, становилось неправильным, а те, кто пытался хоть как-то исправить процесс произрастания тыквеоллы, погибали от страшных и прожорливых чудовищ, насылаемых богами. Ты должен простить наш народ, что мы не смогли полностью выполнить свое предназначение, но теперь пусть наступит и наше время, которого мы ждали со времен битвы богов.
   Сделав в воздухе кульбит, крылатый предводитель под восторженные писки подчиненных опустился на широкую ладонь лучника. По-крестьянски простецкое лицо Лодди лучилось радостью, глаза заблестели от влаги. Осторожным плавным движением он поднес руку с существами поближе к лицу. Маленький народец выжидающе замолк.
   - Бедные мои дети. -- Лодди старался говорить тихо, но Свельт заметил, как от его голоса человечки-фейри подались чуть назад. -- Я не мог вас забыть, но и не мог к вам прийти раньше. Очень скоро я вас покину вновь. Там, где пролегает мой путь, слишком опасно для таких созданий как вы. Мир лежащий вокруг вашего леса слишком жесток и опасен для народа Фейри. По этому нам придется снова расстаться.
   Услышав эти слова, человечки пронзительно запричитали. Звуки отчаяния разнеслись над поляной. Лодди укоризненно покачал головой и продолжил:
   - Но я вернусь. Я приму под свою опеку всех существ, что когда-то принесли клятву на верность молодым богам и сурово покараю отступников. Я вернусь, и вернусь потому, что я это сказал. А сейчас -- праздник! На рассвете я продолжу свой путь, но до появления солнца есть время. Пусть принесут тех восхитительных плодов для меня и моих друзей.
   Лодди вознес руку вверх и фейри, громко пища, скрылись среди темных ветвей.
   - Ты кто? -- Негромко заданный вопрос Февралия разорвал тишину, возникшую после отлета маленьких существ.
   - Для вас -- Лодди. -- На лице бывшего лучника заиграла простецкая крестьянская улыбка.
   - Кто ты на самом деле? И как нам теперь к тебе относиться?
   Винвуд, Свельт и проснувшиеся люди обступили своего бывшего товарища. Откуда-то сверху, воинственно пища, слетел фейри и, сжимая в руках крохотный, размером с зубочистку, меч, закружил над головой повелителя.
   - Я с вами до конца. Для вас я тот же самый Лодди -- лучший лучник Легиона. Не нужно меня бояться или считать, что у нас разные цели. Все останется так, как оно было прежде. Но, если вы не хотите быть рядом со мною, я могу уйти. Вот только тогда к вам приблизится весь ужас запретных земель. Пока я с вами рядом, немногие из тех опасностей, что существуют в этих лесах, могут дотянуться до вас. Будет время, и я расскажу о себе, о ваших судьбах и о том, что связывает нас. Только об одном я прошу вас сейчас: не совершайте глупых, даже по человеческим меркам, поступков.
   - И все-таки, кем тебя считать? -- Настырный и подозрительный Февралий не сводил взгляда со своего собеседника.
   - Незнание порою лучше опасных знаний. -- Филосовски произнес Лодди и присел на траву. Повинуясь его жесту, воинственный фейри спикировал на плечо своего повелителя. -- Для вас я тот же Лодди, и относитесь ко мне, как к тому человеку, что не один год плечом к плечу стоял с вами на ратном поле и сейчас стоит с вами в одном строю. Скоро вам принесут угощение. Такого вы не ели ни когда и навряд ли когда удастся попробовать еще. Хотя... если понравится, вам принесут еще.
   Из ветвей нависшего над людьми дерева вылетел рой фейри. Гудя, как нагруженные медом шмели, лесные существа несли десятки плодов тыквеоллы. Таких крупных фруктов Хостов не видел никогда. Каждый плод был больше чем человеческая голова. Отчаянно сопротивляясь силе тяжести, крохотные летуны буквально облепили подарки, но ношу свою донесли плавно и аккуратно. Затем, освободившись от непомерного груза, взмыли в воздух и закружили над головами людей веселый хоровод.
   - Ешьте, ешьте. То, что Хаким назвал адским персиком, совершенно не является тем, что лежит перед вами. Это -- тыквеолла, волшебный плод, лакомство богов, то чего лишил разумные расы создатель после трех великих битв между богами. -- Лодди разломил багровый плод, обнажая розово-оранжевую мякоть. -- Только выращенные фейри, плоды абсолютно безвредны для человека и не только. Они дают силу, обостряют инстинкты, утоляют жажду, снимают усталость, а самое главное -- лечат и продлевают жизнь. Нет такой болезни, с которой не смог бы справиться этот плод. А еще, они могут спасти человека от наложенного на него злого колдовства. Хорошо, что растут они только здесь, в запретных для разумных народов лесах, иначе сотни авантюристов, торгашей или святош давно ободрали бы всю растительность с древесных ветвей. Да вы ешьте. Этот целебный плод может снять и нечеловеческие чары. - С каким-то значением в голосе добавил Лодди.
   - Да ну? -- Громко усомнился Винвуд, держа тыквеоллу в руке и не торопясь надкусывать предложенный фрукт.
   - Ты говоришь об эльфийской печати? Или еще о чем?
   Лодди как-то боком, по-птичьи, взглянул на жандарма. Тот же выглядел очень удивленным. Поглядев на насторожившихся товарищей, лучник сквозь зубы прошипел несколько фраз и все ратники, за исключением Свельта, Винвуда и самого Лодди, разбрелись по лежанкам и тотчас заснули. Убедившись, что их больше ни кто не слышит, лучник заговорил вновь:
   - Зеленый знак на твоей груди служит не для того, о чем ты думаешь. Да, он немного сдерживает сущность варга, смешивая обряды хеддов и эльфов, но только до поры, до отведенного тебе времени. Потерянные в северных пустошах змеелюди сделали тебе добро, лесной же народ добавил в их колдовство коварные изменения, преследуя свои, только известные Озерному Городу, цели. Ты ощущаешь сильной человеческую суть, сдерживаешь звериную. Считаешь, что от лесного народа независим. Это не так, любой эльф может распознать в тебе того самого убийцу, что не так уж давно истребил целый отряд их сородичей. Также, любой эльф сможет убить оборотня в зверином обличии, а для того, чтобы ты вновь покрылся шерстью, достаточно простого заклинания создателя печати. Зеленая метка сама притянет смертоносное оружие в самые уязвимые места тела. Целебный сок тыквеоллы смоет с твоего тела эльфийскую печать. После этого ты сможешь, как и прежде обращаться в зверя, не боясь ни чего, и становиться человеком когда захочешь - все зависит от твоих желаний и намерений..
   - И в зверином облике убивать своих товарищей, ведь наверняка уйдет и колдовство хеддов.
   - Нет, разума человека ты не лишишься. Наоборот, ты сможешь становиться кем захочешь и когда это будет тебе нужно. Эльфы лишили тебя того умения, каким тебя наделили хедды, лишив частички того, о чем ты мечтаешь все последние годы. Я предчувствую, что такая способность для тебя пойдет только во благо. Кроме того, в нынешнем состоянии ты не сможешь выполнить Предназначение.
   - Какое еще предназначение? -- настороженно переспросил Винвуд.
   - Книга Мертвых. Пророчество шестое. Об изгоях своей родины и их возвращении домой. О том, что они изменят ход текущей жизни и в результате появится новый бог, который примет под свою длань обитель множества рас и потеснит на престоле острова богов самого Массеву..
   - Не ты ли хочешь стать этим богом? -- С оттенком некоторого презрения произнес жандарм.
   - Отнюдь. -- На простецком лице Лодди возникла неловкая улыбка. -- У меня другая судьба. К тому же, насколько я правильно понял смысл пророчества, это будет настоящий бог.
   - А что это за Книга Мертвых? -- вмешался в разговор Свельт.
   - Миф. Сборник пророчеств, которых ни кто не видел. -- Ответил ему Февралий, -- В Магистрате очень долго пытались добраться до истины, но выяснилось, что ни кто не видел этой книги, и все ссылки на нее -- всего лишь призывы самозванцев и смутьянов охочих до власти.
   - Я держал ее в руках. -- Голос бывшего лучника зазвучал твердо. -- Я листал пергаментные листы, вшитые в переплет из железного дерева. Я пытался прочесть все тридцать шесть проклятий, по числу казненных по приказу Массевы колдунов. Я своими ушами слышал восемь пророчеств, записанных служками Арви-Охоя, когда кровавый бог мести убивал восьмерых братьев Сида, называемого ныне искусителем. Я успел прочесть только несколько из них, да и то, не вникая во вложенный в них смысл - слишком сложно думать о знаниях, когда нет будущего, но кое-что запомнил. Два пророчества сбылись. Про сердце северного континента, которое станет местом истины, и про уход богов на Туманный Остров посередине океана. Второе и третье.
   - А другие?
   - Первое пророчество самое туманное. Что-то про возвращение драконов. Оно было произнесено на древнем языке драконов. Пятое и шестое были произнесены на древнем языке орков. Я их просто не запомнил. Но, когда я вновь встретился с фейри, мне на ум пришли строки: "Повержен Западный Предел. Смешенье древних рас. Изгоев четверых удел. Вернуть свои права. Они воздвигнут новый мир. Грозя другим мирам. И новый вырастет кумир. В укор другим богам. Дворянский сын, гонимый брат, огромный страшный зверь, сквозь испытанья истребят виновников потерь. Чужой, четвертый человек придет с небытия. И вновь увидит славы свет запретная земля". Как видите, здесь нет ни слова обо мне.
   - Кумир.
   - При всем моем желании, я им не стану. У меня свой путь, своя судьба. Они совершенно не связаны с пророчествами. Во всяком случае, с шестым. Я это знаю точно. Но не будем говорить об этом. Сейчас наши судьбы связаны рядом обстоятельств. Первое, нам нужно пройти запретные земли и выйти на западные склоны гор. Второе, вместе с вами мне нужно вернуться в Грюнланд. И третье, самое важное, мы там расстанемся, но нам грядут еще встречи, и я хотел, чтобы мы не стали врагами.
   - Сдается мне, что оставшиеся пророчества говорят о тебе.
   Слова Винвуда вызвали у Лодди некоторое замешательство. Лучник как-то странно наклонил голову и, сморщившись, искоса посмотрел на собеседника. На мгновение наступила тишина, затем черты лица расправились и, как ни в чем не бывало, тот продолжил:
   - Пророчество седьмое. Прибой кровавый берег смоет. И рухнет вековой оплот. На месяц тучи солнце скроют. И жертву принесет народ. Последний сын народов древних взойдет на черный эшафот. Он кровь свою отдаст без гнева и мир для нового спасет.
   - Ты уверен, что это про тебя?
   - Не знаю. Вот только у меня предчувствие, что там именно говорится обо мне. В моих жилах течет кровь самой первой расы.
   Лодди умолк и откинулся к стволу дерева. Маленький фейри слетел с его плеча и, пронзительно пища, закружился над неподвижным повелителем. Лучник укоризненно цыкнул и крылатый человечек, сделав головокружительный вираж, бухнулся ему на плечо.
   - Ну, решайся. -- Лодди протянул Февралию разломленный плод.
   Винвуд с недоверием посмотрел на яркую мякоть, сочащуюся крупными каплями, и нерешительно покачал головой. Воинственный фейри сорвался с кожаного наплечника повелителя и пронзительно пища закружил над протянутой рукой.
   - Что он говорит? -- поинтересовался жандарм, рассматривая крылатое существо.
   - Он удивлен отказом от еды. Еще ни кто не отказывался от пищи богов. Наоборот, все стремятся ухватить кусок побольше.
   - Что ж, если это - пища богов... -- Винвуд осторожно взял плод в руку и, чуть помедлив, надкусил его. -- Вкусно-о-о!
   С тыквеоллой он расправился в считанные минуты. Затем поднял измазанное соком лицо и произнес:
   - И в самом деле -- пища богов. Такое ощущение, что мир вокруг изменился.
   - А как же? -- Ухмыльнулся Лодди. -- Расстегни куртку.
   Февралий быстро последовал совету и через несколько мгновений с удивлением смотрел на свою грудь. Зеленый узор эльфийской печати потемнел, изображение листьев покрылось коричневыми осенними прожилками и словно лиственная труха осыпались на землю.
   - Вот и все. Теперь ты -- обычный человек. Почти. Звериная суть осталась внутри тебя, но выпустить ее наружу сможешь только ты сам. Как и загнать ее обратно. Для этого достаточно усилия воли. Осознанного. Попробуй, прямо сейчас. Пока наши спутники спят.
   Слова сказанные лучником звучали спокойно и доброжелательно. Февралий искоса бросил взгляд по сторонам. Трое ратников спокойно спали у костра, а Свельт с отсутствующим видом обозревал окрестности с другой стороны лагеря.
   - Боюсь. -- Откровенно признался Винвуд. -- Ты представляешь, что такое варг?
   - Конечно, -- с безмятежным видом ответил Лодди, -- больше чем я, про этих зверей мало кто знает, ну, разве, Паколес или Форс. Не волнуйся, я тебе помогу. Хотя, я уверен, ты сам справишься со звериной натурой.
   Февралий сбросил одежду и поднял лицо к небу, сделал несколько шагов из стороны в сторону и неожиданно сел на траву.
   - Ты что?
   - Не могу. -- Винвуд уперся локтями в колени и положил подбородок в ладони. -- Что-то мешает. Какой-то барьер в голове. Будто упираюсь в глухую стену.
   - Ни чего страшного. Просто ты сам не хочешь стать зверем. Ты приучил себя к мысли, что быть варгом плохо, омерзительно и неправильно. Это -- один барьер. Второй -- твоя боязнь сделать вред окружающим. Отбрось сомнения и попробуй еще раз.
   - Нет. -- Февралий покачал головой. -- Не хочу.
   - Не хочешь, как хочешь. Вот только все равно когда-нибудь тебе придется это сделать, но ты не будешь готов к перевоплощению, а это -- большой риск. И для тебя и для твоих людей.
   - Но ты же сказал...
   - Да, сказал. Теперь представь. Ты взял новый лук. Мощное убойное оружие. Душа радуется приобретению. Ты сам доволен -- клеймо известного мастера лучше всякой рекомендации. Тетива, вроде бы по размеру. Полный колчан новых стрел. Но разве ты станешь пользоваться новым приобретением в бою, не проверив дуги на изгиб, не подогнав тетиву, не проверив устойчивость и балансировку стрел?
   - Нет.
   - Вот то же самое и с вновь приобретенными способностями. Ты должен уметь ими пользоваться. Сам, а не в те мгновения, когда непроизвольно начнешь обрастать шерстью и обреченно смотреть на торжествующих врагов, пользующихся твоей беспомощностью. Необходимо научиться управлять процессом преображения. Вспомни, чему тебя учили хедды.
   - Ты и это знаешь?
   - Знаю, но, давай, не будем отвлекаться. Наше время не безгранично и кто знает, что нас ожидает уже завтра. Попробуй еще раз.
   Винвуд резко распрямился и развел руки. Худощавое аристократическое лицо исказила судорога. Мгновение промедлив, он громко выдохнул воздух и согнулся, поджав под себя руки. Ощутимый на другом краю лужайки хруст пронесся над спящим лагерем. Негромкий стон. Внезапно тело бывшего жандарма заходило перекатывающимися под кожей мышцами. Челюсти и нос заметно вытянулись вперед. Спустя несколько мгновений светло-серая шерсть покрыла кожу, передние лапы удлинились и гигантский волк встал перед Лодди. Лучник поднял ладонь перед грудью и медленно произнес:
   - Чтобы вернуться в человеческий облик, тебе необходимо вспомнить самого близкого человека и упасть на спину. А пока, беги по лесу, и обязательно возвратись.
   Варг громко клацнул челюстями и одним прыжком растворился во тьме ночного леса. Лодди одобрительно махнул рукой и повернулся к оцепеневшему от увиденного Свельту:
   - Не волнуйся, для нас он не опасен.
   Хостов осторожно приблизился к бывшему соратнику. В глазах молодого барона затаился испуг. Только что увиденное не то, что бы его поразило, но и радости не вызывало. В Западном Пределе, где на протяжении двух столетий соприкоснулись человеческая, эльфийская и еще, пречистый Массева знает, какая магия прибрежных гор, колдовство являлись неотъемлемою, хоть и не афишируемой, частью повседневной жизни. Вот только видеть самому настоящего колдуна и творимое им чародейство случалось не часто. К тому же на роль колдуна, а может и не только, претендовал бывший легионер. Лучник Лодди, с которым не один год плечом к плечу бились в составе шестой когорты Легиона, и который до последнего времени совсем не соприкасался к какой-либо магии.
   - Ложись и спи. -- Тоном приказа произнес лучник и сделал плавный жест рукой.
   В глазах Свельта потемнело, он ощутил неодолимую усталость. Не понимая, что он делает, Хостов с трудом сделал шаг и мягко повалился на разбросанную одежду оборотня.
   Оставшись в одиночестве, Лодди в повелительном жесте поднял руку и щелкнул пальцами. С плеча в воздух взмыл фейри и скрылся в древесной кроне. Сам лучник взял на изготовку оружие и замер на краю лужайки, взяв на себя ночную охрану лагеря.
   Утро для Свельта выдалось шумным. Сначала он сквозь сон услышал недовольный голос сотника и веселый смех Винвуда, затем в его лицо ударил луч света. Вспомнив, что заснул на посту, десятник всполошено вскочил на ноги. Вокруг кипела работа. Хаким и Метт без излишней суеты сворачивали лагерь, а красный от недовольства Хег выговаривал Лодди и Винвуду претензии по ночной охране.
   - Он решил сэкономить наши силы. Благодетель ты наш. -- Наседал на безмятежно стоящего лучника сотник. -- На чужой враждебной земле нет понятия -- послабление. Пусть ты хоть сам создатель или его сын, но есть правила несения охранной службы. Один человек не может обеспечить охрану лагеря на чужой территории. И мне плевать, кто ты и что ты! Ты поставил под угрозу всех нас. -- Продолжал бушевать Хантер. -- Тебя наказывать надо. А ты? -- Он повернулся Февралию. -- Шляешься по лесу в голом виде. Оружие брошено. Бери -- не хочу. Случись что, а боец-то голый. Тьфу, на вас.
   - Послушай, Хег, он в сложившейся ситуации сможет обеспечить охрану. -- Попытался оправдаться Винвуд. -- Возможности Лодди на много больше, чем мы можем представить. Поверь мне, что он не такой как мы все. Я в этом убедился.
   - Значит, так. -- Старый сотник пододвинулся к провинившимся легионерам. -- Ты, Февралий, хоть мне и друг, но такого безобразия от тебя я не ожидал. Что касается тебя, Лодди, то слушай меня очень и очень внимательно. Если говоришь, что для нас ты остался тем же лучником по имени - Лодди, значит, твоя смена еще не закончилась. Спасибо за поздний завтрак. Но на посту -- НЕ СПАТЬ!
   Последнюю фразу он прорычал громко. Почти как атакующий горный лев. Лодди встрепенулся, его глаза встретились со строгим взглядом командира. Затем крупное тело ратника распрямилось, правая рука привычно хлопнула по груди в знаменитом легионерском жесте.
   - Слушаюсь, командир. Я смог простоять до утра и продолжу это до начала движения. Я всегда говорю то, что есть.
   Подхватив прислоненное к дереву орудие, Лодди небрежно сдвинул круглый шлем немного на бок и умиротворяющее произнес:
   - А фрукты ешьте. Тем, что принесли фейри, отравиться нельзя. Клянусь честью.
   - А у тебя честь имеется? -- как бы про себя буркнул Мэтт.
   Лучник его услышал, на простодушном лице не возникло ни капли раздражения, но взгляд стал серьезным.
   - Я хоть раз за прошедшие годы давал повод усомниться в нечестности или прятался за пустыми фразами? -- спокойным голосом спросил он, но все ощутили, словно над головами сгустились тучи.
   - Нет.
   - Значит, мы поняли друг друга.
   - Да. -- Месснер сделал шаг вперед и протянул ему пустую ладонь.
   - Я тебе также доверяю. -- Лодди пожал протянутую ему руку.
   - Хватит церемониться. -- Ворчливым, но подобревшим голосом произнес сотник. -- Быстро поели и собрались. Впереди, чую, тяжелый день грядет.
  
   Под громогласные возгласы сотника и хихиканье ратников позавтракали все теми же плодами тыквеоллы и двинулись дальше. Маршрут, как всегда выбирал Лодди, он же и шел первым. Замыкал маленький отряд Винвуд.
   Ближе к полудню, когда большинство людей завертели головами в поисках места для дневного привала, начались неприятности. Едва заметная звериная тропа, до этого ведущая в сторону горного хребта, отвернула в сторону и запетляла среди густых зарослей кустарника. Лодди, проведя отряд еще шагов сто, остановился и напряженно застыл. Его лицо выразило недоумение, а затем приняло настороженное выражение. Короткий арбалет слетел с плеча и лег цевьем в ладонь. Фейри мгновенно взмыл вверх и закружился над его головой. Остальные ратники тотчас обнажили оружие. Лучник, привлекая внимание товарищей, поднял свободную руку, затем прижал палец к губам. За непроглядным зеленым сплетением веток и листвы послышались тяжелые шаги, треск ломаемых ветвей и шелест раздвигаемых листьев.
   - Назад! -- шепотом скомандовал Хег.
   Второй раз подавать команду не понадобилось. Развернувшись, ратники вернулись к повороту. Последним к отряду присоединился Лодди. Его простецкое лицо выражало тревогу и озабоченность.
   Звуки шагов приближались. Постепенно слух стал улавливать ритм одновременной поступи множества ног, сопровождаемой бряцаньем железа. По верх кустов замаячил частокол поднятых к небу копий. Винвуд мельком посмотрел на товарищей. Все напряженно смотрели в сторону приближающегося то ли врага, то ли еще хуже. В то, что на проклятых богами землях ни кого кроме врагов и ни чего кроме неприятностей не встретишь, верили все.
   Вытаптывая широкую просеку в кустарнике, на людей выходил гномий хирд. Когда до замерших ратников оставалось полтора десятков шагов, над слитным строем пронесся хриплый вздох и, как по команде, сотни длинных тяжелых копий нацелились на маленький отряд. Изъеденные трупными червями лица уставились на бывших легионеров пустыми глазницами.
   Первым очнулся от оцепенения сотник. Старый командир, прошедший не одну военную компанию, углядел почти незаметный проход среди зарослей и тонким от напряжения фальцетом проорал:
   - За мной! Бегом! -- И первым ринулся к замеченному проходу, показывая дорогу.
   Ратники, не раздумывая, бросились следом. Вбегая в зеленый полумрак, Хостов услышал новый хриплый вздох, удар сотен ладоней о копья и слитный стук множества ног. Хирд двинулся следом за убегающими людьми.
   Интуиция старого вояки сотника не подвела. Выбранный им путь через сотню шагов вывел людей на открытое пространство. Тяжело дыша, ратники вывалились на всхолмленную, поросшую редкими деревьями, местность. Вдали она переходила в серо-коричневую громаду горного хребта, увенчанную белоснежной шапкой ледника, а впереди, на расстоянии одного-двух дневных переходов, на пологом холме виднелись величественные развалины какого-то города.
   - Мост-тель-Гуато. Столица старого мира. -- С благоговением произнес Лодди, показывая на кажущиеся величественными даже с такого расстояния развалины. -- Нам туда.
   - Ты уверен? -- Хантер пронзительно посмотрел на бывшего подчиненного по Легиону.
   - Обратного пути нет. -- Лучник предупреждающе поднял палец и, вслушиваясь в шум, доносящийся из глубины зарослей, добавил. -- Мертвый хирд идет за нами следом. На открытой местности мы можем от него оторваться.
   - До первого привала. -- Обреченно пробормотал Хаким. -- Мертвые могут идти без остановки до тех пор, пока сами не развалятся. Нам же все равно будет нужен отдых. Вот там нас и затопчут.
   - Я не думаю, что они станут нас преследовать вечно. -- Возразил Лодди. -- У мертвого хирда свое проклятье и своя цель. Да только сейчас не время предаваться глупым спорам, очень скоро проклятые богами гномы приблизятся к нам.
   - Тогда -- побежали. -- Предложил Хаким, оглядываясь назад.
   - Пошли, -- уточнил Хантер, -- но быстро.
   Перестав озираться, люди скорым шагом двинулись в сторону бывшей столицы мира.
  
   Пыль, покрывавшая высушенную жарким солнцем траву, с каждым шагом взлетала серыми облачками и садилась на одежду, на потную кожу. Те редкие деревья, что неподвижными часовыми взметали к небу зеленые крону, от палящих лучей не спасали. Ратники, то один, то другой, на ходу прикладывались к флягам, но жара почти мгновенно выпивала необходимую влагу, выступавшую крупными каплями пота.
   - Все. Привал. -- Сотник рухнул на землю в спасительную тень дерева.
   Размазывая серую пыль по лицам, остальные ратники расположились рядом. Где-то вдалеке пылил неупокоеный гномий хирд, неумолимо приближающийся к измотанным жарой и долгим переходом людям. Высокий столб пыли сопровождал его продвижение.
   - Мы должны пройти там. -- Лодди показал на широкий, правильной четырехугольной формы, проход в пологой гряде пересекающей путь к далеким руинам. -- Надеюсь, что туда этому войску хода нет.
   - Ты уверен? -- усталым голосом спросил Хег.
   - Надеюсь. -- Увидев раздражение на лице бывшего командира, лучник стал терпеливо объяснять. -- Когда Массева и Сид сошлись в битве за власть над обитаемым миром, они бросили клич всем своим подданным, а также призвали под свои знамена тех, кто сочувственно относился к ним. Все расы вышли на поле битвы. Ведь Великий Исход и назвали потому, что были стронуты с места десятки народов. Эльфы, орки, хедды и люди разделились примерно поровну. Часть их встала под знамена верховного бога, а остальные признали главенство искусителя. Гоблины, кобольды и драконы с самого начала пошли за Сидом. Цверги, минотавры и тролли доверили себя Массеве. Лишь гномы не могли выбрать, за кого им воевать. Они выставили войско, но в течение всей войны оно так и простояло в стороне, не приняв чью-либо сторону. Когда Сид стал одерживать победу за победой и даже осадил столицу мира, Массева проклял нерешительных воинов подгорного народа. Искуситель торжествовал. Победа была у него почти в кармане. Вот только для решающей битвы у него не хватало сил. Все резервы он бросил для скорейшей победы. Изнуренное долгими боями воинство верховного бога смогло какое-то время отсидеться за неприступными стенами Мост-тель-Гуато и нашло себе еще одного союзника. Женщины-воины пришли на помощь осажденным. Рогнора, супруга Массевы, собрала со всего обитаемого мира женщин-воительниц, вооружила, научила пользоваться оружием и привела под стены столицы. Сид уже торжествовал победу. Еще одно, последнее усилие, и оплот соперника рухнет. В это время ему в спину ударили разъяренные гибелью близких им людей воительницы. Чтобы отбиться, у искусителя сил не оставалось. Напрасно он призывал выступить на своей стороне гномий хирд. Те, так и остались стоять в стороне. Тогда и Сид проклял их. С тех пор, под проклятием двух богов, воины подгорного народа остались на проклятой братоубийственной войной земле. Они не смогли покинуть опустошенные войною земли и, в то же время, не смогли выпустить из рук оружие -- оно намертво приросло к их ладоням. По призыву одного из вождей, дабы Массева не стал преследовать их расу, все гномы проклятого хирда вспороли себе животы и погибли в мучениях. Но верховный бог проклятие свое не отменил. Он оживил, поднял из мертвых, попытавшихся ускользнуть от наказания воинов, и заставил их вечно блуждать по землям, на которых они отсиживались от войны. -- Лодди показал на ровный ряд круглых кочек, пересекавших путь к гряде. -- Возможно, это и есть граница отведенной для них территории.
   Свельт прикинул на глаз расстояние до предполагаемого рубежа преследования. Получалось около тысячи шагов. Полоса голой, без всякой растительности, земли, на которой даже с такого расстояния было отчетливо видно четыре ровных ряда бугорков. Каждый ряд отличался по цвету. Первый -- черный, второй -- светло-желтый, третий -- рыже-красный, а последний казался металлическим. Во всяком случае, солнечные лучи ярко отражались от светлой полированной поверхности полукруглых бугорков. Полоса тянулась вдоль всей гряды, словно неведомый художник прочертил гигантской кистью линию от горизонта до горизонта.
   Хирд проклятых гномов-покойников неуклонно приближался к отдыхающим людям. Не только столб пыли взвивался над неупокоеным строем, уже и слух мог уловить одновременное звучание слитных шагов и бряцание железа, надетого на подгорных воинов.
   - Пора! -- Хантер вскочил на ноги и бросил взгляд на приближающееся войско.
   Бывшие легионеры без суеты подогнали снаряжение и молча начали движение в сторону прохода в гряде. Вид приближающегося строя мертвых гномов к излишним разговорам не привлекал.
   По мере приближения к предполагаемой границе территории неупокоенного войска, Свельту показалось, что бугорки стали заметно увеличиваться в размерах. Идущий первым сотник внезапно остановился. Недоуменный возглас Мета почти сразу сменился бормотанием молитвы. С испугом, вперемешку с удивлением, Хостов увидел, что из земли, прямо на их пути, поднимаются рослые женщины. Сухая земля осыпалась с их обнаженных тел, в руках они сжимали изогнутые легкие мечи. Черноволосые, с южными чертами на неподвижных лицах, в первой шеренге, узкобедрые блондинки северного материка -- во второй, ярко-рыжие эльфийки -- в третьей и мускулистые, в глухих полукруглых шлемах, орочицы -- в последней.
   - Пропустят? -- спросил Хантер лучника.
   - Сейчас проверим.
   Лодди смело шагнул вперед. Воительницы не пошевелились. Так он сделал еще несколько шагов и приблизился к замершим в ожидании боя женщинам. Против подошедшего почти вплотную лучника, ни каких активных действий не предпринималось, но и строй не расступался, чтобы пропустить человека.
   Потоптавшись на месте, Лодди пошел вдоль замершего строя, вглядываясь в неподвижные лица. Внезапно он остановился перед воительницей, которая выделялась на фоне остальных крепким сложением и дорогими доспехами.
   - Лотта. -- Донесся до ратников голос лучника. -- Вспомни меня, любимая.
   По застывшему лицу воительницы пробежала судорога, резко вздрогнули веки. Яркие бирюзовые глаза драгоценными самоцветами вспыхнули из-под сурово сведенных надбровий. Сухие губы разжались и хриплый, лишенный всяких эмоций, голос произнес:
   - Что тебе нужно, предатель?
   - Я не предатель.
   - Все равно. Зачем ты пришел? Говори быстрее. Сейчас проснутся мои сестры, я слышу приближение врага.
   - Пропусти нас к столице мира.
   - Нет. Для тебя этот путь закрыт.
   - Я прошу не для себя. Посмотри, за моей спиною стоят люди, которым нужна помощь. Ваш враг, это и наш враг, а он за нашими спинами движется сюда. Нам с ними не совладать.
   - Да. -- Губы воительницы тронула жесткая усмешка. -- Ты ни когда не отличался храбростью. Лесть, проворство и бегство -- вот твои главные черты. Ты привел врага к нам, а сам бежишь от боя. Пусть слабые женщины бьются с проклятыми гномами. Я презираю тебя, Лонки.
   - Речь идет не обо мне, а о моих спутниках. Я нашел тех, кто исполнит одно из древних пророчеств. Пропусти нас.
   Возникшую паузу нарушали удары размеренной поступи рати мертвых гномов. Лодди несколько раз обернулся в сторону приближающегося хирда. Оттесняемые монолитным строем люди приблизились к лучнику почти вплотную.
   - Да. -- Выдохнула Лотта. -- Проходи. И больше никогда, слышишь -- никогда, не появляйся передо мною. Я просто тебя убью и мне будет наплевать на какие-то пророчества.
   Лотта сделала шаг в сторону. Повторяя ее движения, такой же шаг сделали воительницы, стоявшие позади. В образовавшийся коридор люди проскочили в считанные мгновения. Сразу же воительницы сомкнули ряды. Отбегая от замершего строя женщин, Свельт оглянулся. Гномий хирд неподвижно замер на расстоянии вытянутой руки от изготовившихся к бою воительниц.
   - Не останавливайся. -- Поторопил молодого барона Лодди. -- Опасность еще не миновала. Бежим быстрее.
   Прорубленный в гряде коридор вполне позволял проехать по четыре повозки в ряд и тянулся на несколько десятков шагов. Бывшие легионеры преодолели этот участок, не задерживаясь. Ни кто не оглядывался назад, лишь Лодди на мгновение остановился и посмотрел на изготовившийся к бою строй воительниц, а затем кинулся догонять ушедших вперед товарищей. Ни кто не увидел, как гномий хирд одновременно развернулся и тяжело бухая тяжелыми башмаками отправился восвояси. Девы с легким лязгом опустили изогнутые мечи и начали медленно погружаться в землю. Через некоторое время на полосе голой земли остались лишь ровные ряды кочек и одинокая фигура смуглой черноволосой женщины в дорогих доспехах, замершей неподвижной статуей напротив прохода через гряду. Ни кто не увидел, как она медленно повернулась назад и сделала неуверенный шаг вслед за ушедшими людьми. Остановилась. Снова сделала шаг. Затем резким движением протерла лицо и медленной, но уверенной, поступью двинулась следом за ушедшими легионерами. Яркие бирюзовые глаза сочились соленой влагой, которую люди называли слезами.
  
   Солнце зацепилось краем за верхушки западного хребта, и посеревший от пыли и усталости сотник скомандовал привал. До величественных стен Мост-тель-Гуато оставалось не так уж и далеко, но опытного солдата не устраивала перспектива искать ночлег в темноте. Здесь же, у веселого ручейка, под вздымающимся к небу серебристым пирамидальным тополем, ночевка обещала стать если не обязательно спокойной, то хотя бы более-менее комфортной: чистая вода, мягкая трава -- чего еще нужно для уставшего воина?
   - Скажи мне, - допытывался до лучника жандарм, - откуда ты знаешь эту женщину? Откуда она знает тебя? Ведь она из свиты Рогноры. Я не ошибаюсь?
   Развалившиеся рядом ратники с напряженным интересом прислушивались к разговору. Личность Лодди, вроде бы знакомого по годам службы в Легионе, становилась все загадочнее и непонятнее. Для Свельта те изменения, что произошли в лучнике в течение нескольких дней, оказались до того неожиданными, что молодой барон не представлял, как же себя с ним вести. То, что бывший северянин-скотовод не может быть простым смертным, ясно. Но все же, кто он на самом деле? Вот и прислушивался к тихому разговору Хостов в надежде разобраться в бывшем сослуживце.
   - Лотта Веневская, дочь первого короля тогда еще Прибрежного Королевства - первого крупного государства людей. Жена великого рыцаря Конта. Когда в одной из битв Великого Исхода Конт погиб, она отозвалась на призыв Рогноры и возглавила отряд из уроженок южного континента. В последней битве возле столицы богов она погибла. Массева по просьбе Рогноры создал из наиболее отличившихся воительниц стражу проклятых земель. Точнее, последний рубеж. Они стоят тысячу лет и неизвестно, сколько еще им предстоит находиться здесь. Сам верховный бог давно бросил эти земли. Ведь потом была еще одна великая битва, но не на этом континенте, а на севере -- в Грюнланде. Именно там находился последний оплот Сида. В центре материка, окруженный неприступными горами стоял город искусителя. Массева не повел войска на штурм Северного Оплота -- именно так назывался город Сида. Верховный бог собрал всех своих приверженцев, владеющих силой, и они нанесли магический удар по центру материка. Сила колдовства была такова, что южная часть гор разлетелась до Драконовых гор, там сейчас на десятки дней пути тянутся знаменитые Пустоши, а сама земля в центре Грюнланда опустилась на сотни шагов. По повелению верховного бога, эти территории засеяли живыми деревьями и, если кто и остался жив после магического удара, то плотоядные создания Арви-Охоя пожрали их. Сам создатель впоследствии ужаснулся содеянному за годы войны. Он удалился со своими единомышленниками на Туманные Острова, что вознеслись в середине Ленивого океана, и отвернулся от окружающего мира. Теперь он общается только с приближенными из свиты богов, да изредка посылает своих посланцев на материки, чтобы убедиться в том, что его почитают, ждут и следуют заветам, запечатленных в скрижалях. Сам он в дела обитаемого мира не вмешивается, перепоручив дела братьям, младшим богам.
   - Подожди, -- прервал лучника Винвуд. -- ты лучше скажи, откуда ты знаешь ту женщину из мертвых? А точнее, она -- тебя?
   - На этот вопрос я не стану отвечать. Могу сказать только одно - Лотта была самой лучшей женщиной, которая повстречалась мне за все время.
   - Так ты видел Великий Исход? -- С неподдельным поинтересовался Свельт.
   - Увы. И это не лучшая страница в моей жизни. Спустя многие века я начал понимать тот ужас и страдания, что принесла миру усобица богов. У каждого бога была своя правда. Массева или Сид, старые правители мира или те, кто хотел изменить существующее мироздание, все совершили ошибку, сойдясь на бранном поле. Давайте, не будем об этом говорить. Что случились, то случилось, и все мы следуем если не по предначертанному высшими силами пути, то, во всяком случае, многие наши поступки и поступки окружающих нас людей подчинены какому-то смыслу. Наш жизненный путь пролег по лабиринту с непредсказуемыми толкованиями старинных пророчеств. И кто знает, что нас ожидает в будущем.
   - Я смотрю, что вы не устали. -- С въедливыми интонациями вмешался в разговор Хантер. -- Смена по два человека, а остальным спать. С рассветом выходим дальше.
   Первыми остались на страже Винвуд и Лодди, а остальные послушно заснули под деревом.
  
  
  
   Мост-тель-гуато. Южный материк.
  
  
  
  
   Стены столицы мира вблизи казались на много величественнее, чем с расстояния дня пути. Сложенные из гладких квадратных гранитных блоков, они поднимались на высоту в десятки человеческих ростов. Местами неровные проемы пронизали насквозь толщину стен, и через них удавалось разглядеть разноцветные дворцы и причудливые дома. С трех сторон город охватывала глубокая река, питаемая водами горных ледников. С западной стороны к распахнутым воротам вел широкий каменный язык, который неутомимому водному потоку оказался не по силам.
   Шестеро человек рассматривали вход в город, но входить в него не торопились. Мертвая тишина, десятки веков стоявшая на бывшей столицей богов, впервые оказалась нарушена людской речью.
   - Что нам там делать? Не проще ли сразу идти к горам? -- Очередной раз сварливые вопросы старого сотника повисал в воздухе.
   Ни кто не спешил выполнять пожелание командира, к тому же, не облеченного в форму приказа. Величественные стены и не менее величественные здания, виднеющиеся за ними, манили ратников. Только выработанная годами военной службы осторожность не позволяла очертя голову броситься в поисках новых чудес. Слишком пустынно и тихо было в заброшенном старыми богами городе.
   - Вот оно -- сердце Окаянных Земель. -- Лодди ткнул пальцем в проем ворот. -- Бывшая столица мира, проклятая Форсом - одним из казненных братьев Сида.
   - Мощная крепость. -- Сотник оценивающе прищурился. -- Чтобы держать стены и вход, необходим гарнизон не менее пятидесяти тысяч воинов, иначе какие-то участки останутся не прикрытыми, ведь необходимо сменное круглосуточное дежурство.
   - Больше. Только одних почитателей Массевы здесь было около ста тысяч, и это только из людей. Еще были другие народы, вставшие под знамена старого бога.
   - Как же он их кормил? Такая прорва народа требует гигантских запасов. -- С недоверием в голосе спросил Метт.
   Вопрос остался без ответа. И не то, чтобы Лодди не захотел отвечать, им просто помешали. Точнее, помешал.
   Из заросшего невысоким кустарником оврага, что намыл быстрый ручеек, стремящийся отдать свои воды реке, послышался громкий рыкающий кашель. Ветви бесшумно разошлись, и в сторону остановившихся людей выпрыгнула большая саблезубая кошка. Как-то отрешенно Свельт отметил полустертые желтые клыки, проплешины в свалявшемся мехе, слезящиеся гноем глаза, худой втянутый живот и выступавшие ребра. Зверь казался очень старым и, возможно, больным.
   Хищник, словно опровергая мнение человека о своей несостоятельности, мягкими скользящими шагами приближался к оцепеневшим жертвам. Старый -- не старый, больной -- не больной, но силен и опытен, подумалось молодому барону. С этой мыслью оцепенение, вызванное вырвавшимися из глотки зверя звуками, прошло.
   Несколько широких шагов и хищник приблизился почти вплотную. Желтые тусклые глаза уставились в Хостова, который сжал двумя руками секиру. Смилодон остановился, словно еще раз оценивая возможности добычи. Лапы его согнулись, желтый облезлый хвост затрепетал, выдавая готовность к прыжку.
   Свельт ощутил движение сбоку, но отвести глаза от готового к атаке животного не мог. Пронзительный свист ударил по ушам. Из-за правого плеча выдвинулась фигура Лодди. Взгляд смилодона переместился на новую цель. Лучник свистнул еще раз. Внезапно гигантская кошка села на задние лапы и, не отводя глаз от Лодди, издала урчащий звук.
   - Вот и молодец. -- Примиряюще ласковым голосом заговорил лучник. -- Хорошая кошечка, умная. Здесь тебе добычи нет. Иди, иди по своим делам и не трогай уставших путников. Там много еды. -- Рука Лодди показала в сторону зеленого леса, заполнявшего предгорья хребта. -- Там вкусные олени и жирные кабаны. Туда и иди.
   Зверь раздраженно рыкнул. Стрекозой взметнулся вверх фейри. Маленькое создание, пронзительно вереща, закружилось над головой хищника. Смилодон раздраженно мотнул головой, словно пытался отогнать назойливое насекомое.
   - Иди! -- голос Лодди зазвенел громко и пронзительно.
   Зверь еще раз мотнул головой и неожиданно отпрыгнул в сторону. Затем повернулся в сторону, указанную лучником и скользящей походкой направился в сторону гор. Изредка он поворачивал голову назад, но, нащупав взглядом направленную руку, не останавливался и продолжал двигаться в указанном направлении.
   - Фу-у-у. -- Когда зверь скрылся с глаз, Лодди вытер пот со лба. -- Надеюсь, что он больше не вернется.
   - Как ты его уговорил? -- Все еще бледный сотник нервно схватился за рукоятку меча.
   - Я его не уговаривал. Саблезубую кошку уговорить нельзя. Я ее отвлек, но, боюсь, что не надолго. Очень скоро она вспомнит, что более легкая добыча осталась здесь, и вернется.
   - Значит, нам надо сматываться. -- Сделал быстрый вывод из услышанного Винвуд. -- И чем быстрее, тем лучше.
   - В город! -- воскликнул сотник, -- Там, или отсидимся, или прибьем зверя из засады.
   Свельт оценил расстояние до ворот и до ближайших зарослей. Получалось примерно одинаково -- где-то полторы сотни шагов.
   - Пошли! -- скомандовал Хантер.
   - Побежали! -- уточнил Лодди и первым припустил в сторону распахнутых ворот.
  
   Широкая прямая улица вела мимо городских кварталов к виднеющимся впереди величественным стенам строения, напоминающего распустившийся цветок лотоса. Гулкие шаги бегущих по брусчатой мостовой людей оказались единственными звуками в покинутой обитателями столице мира. На красоты трех-четырех этажных домов обращать внимание не хватало времени. Да и что там смотреть? Покрытые цветной изразцовой плиткой стены потускнели от дождей и беспощадного южного солнца, местами облицовка осыпалась, а черные проемы сводчатых окон не манили, а, наоборот, отпугивали.
   Сотник и Лодди хриплыми голосами торопили остальных ратников, не давая отвлекаться на созерцание образчиков старинной архитектуры. Где-то вдали, за спиной, послышался раздраженный рев смилодона. Этот звук подхлестнул бегущих людей. Свельт на ходу закрутил головой, пытаясь определить место, где бы они смогли встретить смертельно опасного зверя.
   - Бежим дальше! -- Хрипло выдохнул Лодди, заметив движения молодого барона.
   Дворец в центре столицы мира окружала покрытая ржавыми наростами ажурная металлическая ограда, перед ней имелась забитая грязью канава. По-видимому, здесь когда-то был ров, но время поработало и над ним. Горбатые каменные мостики возвышались над заросшими высокой осокой следами рва совсем чуть-чуть. Ворота, ведущие на дворцовую территорию, оказались замкнуты на массивные внутренние запоры.
   - Полезли, чего ждем? -- торопил ратников Хантер, -- Нечего по сторонам глазеть. За забором ему нас сразу не достать. Да быстрее же!
   Используя литые узоры на взметнувшихся к верху металлических прутьях, высотою в пять или шесть человеческих ростов, через ограду перелезли без особых трудностей. Осторожно перебрасывая тело через заостренные навершия ограды, Хостов посмотрел на улицу, по которой они прибежали сюда. Держась середины широкой магистрали, в их сторону стремительно приближалась саблезубая кошка.
   Заброшенный дворец верховного бога окружал парк. Давно, возможно тысячу лет назад, он был прекрасен, но сейчас он больше напоминал непроходимый лес. Старые деревья сгнили и сквозь обрушившиеся стволы прорастали новые побеги. Когда-то величественные скульптуры уныло таращились пустыми взглядами из непролазной зелени, а мощеные плоскими камнями дорожки вспучивались от рвущихся из-под земли корней. Зеленое кольцо насаждений опоясывало дворец полосою сплошных джунглей больше, чем на сотню шагов.
   За спиною слышался разъяренный рев голодного хищника, но бывшие легионеры, не таясь, проламывались сквозь заросли. Насколько долго ограда будет удерживать смилодона, ни кто даже и думать не хотел. По общему мнению, ждать хищника для схватки, прижавшись спинами к металлическим решеткам, лишив себя хоть какого-то маневра, было самоубийством. Проще сразиться с ним там, где это удобнее для людей. Лодди, который взял на себя роль лидера, предложил встретить саблезубую кошку на входе в одно из дворцовых помещений. Правда, при этом заметив, что, возможно, смилодон ограду дворцового комплекса не преодолеет.
   - Такой забор полностью замыкает дворец Массевы. -- пояснил он. -- Разве что, где-нибудь ограда завалилась или другие ворота открыты, но до них надо еще добраться, а большие кошки сообразительностью не отличаются.
   Однако в словах лучника большой уверенности не прозвучало. Хег зло зыркнул на бывшего сослуживца, словно подозревая его в сговоре с прожорливой тварью, но, поправив оружие, первым двинулся в сторону дворца.
   Внутренняя ограда дворца представляла собой пять белых каменных лепестков, замкнувших внутри куполообразное строение из красного и зеленого гранита. Там, где лепестки соединялись между собою, имелись широкие арки ворот. На каждой створке черными пятнами зияли распахнутые калитки.
   Ратники уже было собрались войти в одну из них, как Винвуд предупредительно поднял руку:
   - Тихо! -- шепотом произнес бывший жандарм, -- По-моему, там кто-то есть.
   Словно в подтверждение слов Февралия из глубины дворца донесся глухой звук, будто что-то тяжелое, но не твердое, упало с большой высоты. Затем послышался топот нескольких пар ног и какое-то странное поскрипывание.
   Больше всех оказался удивленным Лодди. На широком простецком лице выступило настороженно-любопытное выражение.
   - Здесь не может быть разумных существ. -- Словно в раздумье пробормотал лучник. -- Проклятие касается всех. Будь то человек или орк, эльф или гоблин или даже курепт... эта земля ни кого сюда не пропустит.
   - Пойдем, посмотрим? -- хищно улыбаясь, предложил Винвуд, -- Мне становится очень интересно.
   - Мне кажется очень опасным. -- Вмешался обычно молчаливый Хаким. -- Все, что непонятно, надо считать опасностью.
   - Опаснее его?
   Рука Февралия указала в сторону зарослей. Рева смилодона уже не было слышно, но колеблющиеся верхушки деревьев явно показывали, что через бывший парк пробирается некто большой, даже очень большой.
   - Метт, Свельт, прикрываете сзади. Хаким, Лодди -- идут первыми. -- Мгновенно сориентировался Хантер. -- Пошли!
   Лучник и ассасин скользнули через калитку, через мгновения за ними последовали Хег и Винвуд. Свельт прислушался -- за воротами тишина. Затем его взгляд прошелся по зелени зарослей, но ни чего опасного он не увидел.
   - Заходим. -- Поторопил товарища Месснер. -- Двери запрем изнутри.
   Литые бронзовые щеколды с легким лязгом легли в гнезда петель. Полумрак окутал маленький отряд, но ни кто не спешил двигаться дальше. Шорох мягких шагов доносился из-за ворот, перемешиваясь с гортанным кошачьим урчанием, но почти догнавший людей хищник ломиться в закрытые двери не торопился.
   Резные стены коридора тянулись вдаль, ведя к светлому проему. Где-то в глубине дворца слышались приглушенные удары, но длинная галерея со сводчатым потолком оказалась пустой.
   Сотник поднес палец к губам и показал в сторону более светлого пространства, виднеющегося в конце коридора. Лодди взял наизготовку арбалет и медленно двинулся в указанном направлении. Чуть сбоку от него мягким кошачьим шагом, словно крадущийся к жертве тигр, стронулся с места Хаким. В руках бывшего ассасина смертельно-длинными когтями белели два клинка. Отпустив дозорных на несколько шагов вперед, начали движение Хег и Февралий. Опытные воины держали перед собою готовые к бою арбалеты. Замыкали движение вооруженный секирой Свельт и, держащий в обеих руках по метательному ножу, Месснер. Несколько раз галерею пересекали узкие коридорчики с сорванными с петель дверьми. Остановившись возле одной, Хаким внимательно осмотрел покореженные петли и знаком подозвал сотника. Старый Хантер осмотром не удовлетворился. Он потрогал вырванные из гнезд пластины, попробовал разогнуть один из загнутых штырей и вполголоса выругался.
   Свельт бросил взгляд на другую дверь. Сначала он ни чего не понял, но находившийся рядом Метт ткнул пальцем в блестящие царапины на петле.
   - Сломали совсем недавно. -- Озираясь по сторонам прошептал Месснер, -- Не позднее десяти дней, а может и позже. Видишь, металл еще не успел потускнеть.
   - Значит, здесь кто-то есть? -- Дошло до Хостова.
   - Возможно...
   Договорить мастер ножей не успел. Впереди, со стороны главного зала донесся звук шагов. Не сговариваясь, бывшие легионеры метнулись к ближайшим проемам и затаились. Шаги нескольких пар ног гулко пробухали по галерее, послышался чей-то гнусавый раздраженный голос. Через щель, имевшуюся между перекошенной дверью и косяком, ратники разглядели четыре сутулые фигуры.
   Висящая космами зеленая шерсть, светло-коричневые уродливые рожи, короткие кривые ноги -- именно такими и представлял Свельт гоблинов. До этого он их ни когда не видел вживую, но в замке отца он не раз рассматривал иллюстрированную энциклопедию обитателей Грюнланда. Теперь молодой барон увидел обитателей восточной тайги воочию. Следом за семенящими представителями лесного народа грузно топал гном. Ростом с десятилетнего ребенка, сам себя шире в плечах, подгорный житель в отличие от гоблинов держался хозяином. Большую голову венчал островерхий боевой шлем, квадратное тело закрывал защитный панцирь, а в руках он держал короткую секиру, похожую на те, что Свельт забрал у поверженных цвергов. Гнусаво бубня, гном тыкал острием навершия секиры в спины зеленых уродцев и, зло зыркая глазами, показывал на закрытые ворота. Гоблины молча и покорно дошли до указанного места и остановились.
   - Что встали, бездельники? -- прорычал на довольно сносном общем языке гном и перекинул из руки в руку свое оружие.
   - Там кто-то есть. -- Тонким голоском промямлил один из лесных жителей.
   - Теперь его не будет. -- Грозно пообещал гном и кивнул - мол, давай, открывай, не мешкай.
   Лязгнули запоры и под действием спрятанного в воротах противовеса калитки распахнулись. В образовавшимся проеме появилась зубастая кошачья пасть. Один из гоблинов попытался захлопнуть дверку, но смилодон неуловимым движением лапы отбросил зеленого в сторону и одним прыжком очутился в галерее.
   - За спину, сволочи! -- прохрипел гном, но, похожие на больших зеленых мартышек гоблины с визгом полезли по стенам вверх.
   Без страха, издав воинственный клич, подгорный житель двинулся на присевшего для прыжка смилодона. Для Свельта результат схватки казался ясным с самого начала. Хищник во много раз крупнее воинственного обитателя горных пещер. Голова гнома оказалась вровень с открытой пастью большой кошки, но ни чуть не смущаемый этим, маленький воин ткнул острым навершием секиры в оскаленную морду. Не ожидавший такой наглости хищник отпрянул назад.
   - Убью! Зарублю! -- входя в раж, завопил гном, быстро вращая перед собою оружие.
   Смилодон заколотил хвостом по каменному полу и молча вскинулся на задние лапы. Надсадно кхекнув, гном ударил по открывшемуся перед ним животу. Рыкнув, хищник обрушился на воинственного карлика. Короткий вскрик, звон доспехов. Замершие у потолка гоблины спрыгнули и бросились бежать по коридору. Хищник тяжело поднялся с поверженного гнома и, оставляя на полу кровавые пятна, медленно направился следом.
   - Бей! -- прозвучала команда сотника.
   Несколько арбалетных болтов в упор ударили в голову смилодона. Выскочивший из укрытия Свельт опустил секиру на толстую шею зверя. Жалобно всхлипнув, гигантская кошка грохнулась на каменный пол.
   - Вот и все. Одной опасностью меньше. -- Пробормотал вполголоса Винвуд, рассматривая распластавшегося хищника. - Всего лишь - одной.
   - Свельт, посмотри, что с этим храбрецом. -- Хантер кивнул в сторону гнома. -- Может, еще живой. Остальным, не расслабляться. Чую, сейчас друзья этого берсерка появятся.
   Шансов выжить у гнома не было. Тяжелая кошка буквально вдавила храбреца в каменные плиты пола. Однако, к удивлению барона, подгорный житель еще дышал. Алая кровь медленными толчками выходила изо рта, но мутный взгляд круглых глаз постепенно прояснялся.
   - Кто такие? -- хрипло прокаркал гном.
   - Шли мимо, да на шумок и заскочили. -- Ерничая, ответил Февралий, подошедший в помощь барону.
   - Ты молчи и не двигайся. -- Свельт попробовал расстегнуть мятый доспех. -- Сейчас посмотрим, чем тебе помочь.
   - Да пошел ты. -- Внятно произнес подгорный житель и, засучив конечностями, захрипел.
   Хостов без всякой жалости резанул ножом по ремешкам, скрепляющим металл доспехов и, словно устрицу из скорлупы, вытряхнул впадшего в беспамятство гнома из брони. Тем же лезвием он располосовал плотный кафтан и добрался до груди. Исковерканные ребра напоминали частокол, поставленный пьяным дилетантом-плотником. В двух местах грудь оказалась пробитой насквозь.
   - Ему уже ни чем не помочь. -- Винвуд успокаивающе положил руку на плечо Свельта. -- С такими ранами не выживают.
   - Но он еще жив. Посмотри -- дышит. И кровь почти не идет.
   - Забинтуй ему раны и пошли отседова. Не ровен час, земляки этого буяна придут. Боюсь, что объясниться не получится.
   - Почему? -- искренне удивился молодой барон, -- Мы ж ему жизнь спасаем.
   - Потому. -- Неожиданно разозлился бывший жандарм. -- Он из клана Секироносцев. Сорок лет назад они открыли факторию на юго-западе Аривской империи, в одном из вассальных герцогств, из коих и состоят все пограничные земли имперцев. Согласно договора с императором и его семьей, секироносцы начали разработку медных и самоцветных копей и одновременно начали скупать у окрестных князей продовольствие. За все они платили хорошую пошлину, где-то процентов сорок от прибыли. Все еще удивлялись: мол, какого такого рожна почти целый клан перебрался на негодные для гномов земли? При этом, чтобы попасть на южный материк, им пришлось пересечь океан, хотя всем известно -- не любят подгорные жители открытых водных пространств, а тем более - абсолютно не переносят морскую качку. А ответ лежит рядом. Только за эту тайну нас здесь всех и порешат. Ведь додумались же, столицу мира от драгоценностей очистить. Все... Нужно срочно уходить. Хег, - позвал он сотника, - у нас неприятности.
   Первым порывом появилось желание уходить обратно, за стены города, но, чуть прикинув шансы и оценивая свои возможности, старый сотник принял другое решение. Уйти дорогой гномов, путем, где не ожидают, -- именно так высказался Хег, объясняя свое решение.
  
   Круглые тонкие пластины хрусталя, сделанные древними мастерами, за тысячи лет не утратили прозрачности. Церемониальный зал сквозь окна верхних галерей просматривался полностью. Ведомые Лодди, бывшие легионеры не стали ждать появления гномов, но и не полезли напрямую в центр дворца. Одна из боковых галерей вывела на замаскированную фальшивой стеной спиральную лестницу. Она выводила на второй этаж, который опоясывали широкие коридоры и просторные комнаты. "Здесь жили хозяева", - пояснил лучник, кивая на широкие двери, расположенные по внешней стене. Другая стена представляла собой множество круглых окон, выходящих в главный зал.
   Гномы с важностью хозяев грузили на приземистые тележки все, что, по их мнению, представляло какую-либо ценность. Суетливые гоблины лазали по стенам, обдирая сохранившиеся панно и гобелены. Судьба умирающего в одном из коридоров сородича, казалось, не беспокоила мародеров.
   - Теперь все понятно. -- Винвуд зло сплюнул на пол.
   - Что понятно? -- Хантер оторвал взгляд от суеты под ногами и вопросительно посмотрел на товарища.
   - Магистратские шпионы донесли, что гномы развернули во многих городах побережья аукционы по продаже антиквариата. Мол, для очистки старых складов. Золото от продаж течет рекой в подгорные кладовые. Оказывается все очень просто. Вот -- ответ.
   - А что боги? Им разве не безразлично, что их имущество, пусть даже брошенное, идет с молотка?
   - Они в дела людей почти не вмешиваются. -- Проговорил Лодди, прислушивавшийся к разговору жандарма и сотника. -- Правда, я не думаю, что весть об этом безобразии окажется радостной для любого обитателя Туманного Острова. Гномы будут наказаны, но наказание окажется таким извращенным, что надолго отобьет желание обогащаться за счет верховных владык. Массева на это мастер. Уж я-то знаю.
   - Кстати. -- Хантер резко крутанулся на месте и сел напротив лучника. -- Может, ты все-таки скажешь, кто ты такой. Твои знания и умения меня настораживают все больше и больше. В моих глазах нет того веселого и незатейливого лучника Лодди, что не один год прослужил под моим началом. Я не знаю, чего от тебя ожидать, как ты поведешь себя в критической ситуации. И вообще, на кой ляд мы тебе сдались?
   Лодди спокойно посмотрел на сотника и печально вздохнул:
   - Разве я давал повод усомниться?
   - Сейчас -- да. Я не могу доверять тому, кто скрывает свою суть.
   - Имя Лонки вам о чем-нибудь говорит?
   - Бог измены и предательства. -- Почти хором пробормотали ратники.
   - До Великого Исхода я был покровителем охотников и метких стрелков, под моей опекой существовал народ фейри и их рощи. Сид - мой отец. В те времена мир существовал по законам, написанным на гранитных скрижалях самим Массевой. Один из таких законов гласил: "Ни кто не в праве менять сложившийся порядок. Каждый народ должен жить только на землях, предоставленных свыше". Десятки тысяч лет начертанные на вечных камнях двадцать шесть истин являлись основой миропорядка. Двадцать восемь богов из свиты верховного бога создали мир, в котором вы живете. Двенадцать разумных рас населяли оба материка. Каждой расе боги дали толику своей магии, но каждой -- свою. В конце концов, некоторые из божеств захотели большего, чем быть просто низшим богом. Сид и восемь его братьев и сестер разбили несколько скрижалей и тем самым изменили существующий уклад. Они захотели поделить мир пополам. Южный материк остался бы Массеве и его сторонникам, а северный, вы его называете Грюнланд, перешел бы под руку Сида. Сотни лет длилась смута и закончилась Великим Исходом. Сида с его сторонниками Массева после показательного суда объявил темной силой, себя назвал светлым богом. Полностью убить высшее существо невозможно, но тела их были сожжены, а прах и души заточены в каменные сосуды. Где они хранятся, знает только он -- высший бог. Колдунов из разумных рас, что приняли сторону Сида, запытал Арви-Охой, который забрал себе всю их силу и сам стал равным богу. Таких же, как я -- полукровок, Массева убивать не стал. Может быть, в этом и есть наказание. Ведь в нас имеется частичка и его крови. Как всегда старший бог проявил изощренность. Нас прокляли, лишили магических способностей, объявили падшими богами среди подвластных народов и оставили жить вечно в обличии простых смертных. Не сработало проклятие только у фейри, которых я покинул до Страшного Суда, но меня перевели в категорию злокозненных богов символом измены и предательства. Очередная извращенность верховного бога - лишение доброго имени среди себе подобных. Казалось бы, за тысячу лет можно было подняться среди смертных, но каждый раз срабатывает проклятие и любой подъем по иерархической лестнице завершается сокрушительным крахом. Не раз и не два я пытался достичь положения в человеческом обществе, но все напрасно. Однажды я даже стал предводителем народа кочевников на юго-западе Аривии и начал собирать под свою руку другие кочевые племена. Кончилось все прискорбно. Мои подданные, которым я доверял, которых я же и воспитал, зарубили меня спящим. Не удивляйтесь. Мы чувствуем боль, ощущаем все, что ощущают остальные люди. Если тело искромсать на мелкие кусочки, сжечь или съесть -- все равно плоть нарастет, останься хоть одна косточка. Вот только при этом мы испытаем такую же боль, как и любой человек. Сначала мне было не понятно, почему так происходит, но однажды во сне открылась истина. Мне приснился свиток с горящими рунами и печатью Массевы. Послание верховного бога было адресовано нам -- поверженным куретам. С пожеланием оставаться обычной чернью, на труде которой зиждется величие богов и богатство верных им правителей. Такие пожелания имеют статус закона. Высшего закона. Мне и моим братьям теперь остается находиться на самом низу иерархической лестницы, постоянно нести проклятие деда, терпеть одну неудачу за другой и ждать милостивого прощения, которого навряд ли дождаться. Осталось одно -- поверить в Книгу Мертвых и последовать имеющимся там пророчествам. Хотя... хочется верить, что они растолкованы правильно. А еще есть тыквеолла. Этот волшебный плод независимо от воли богов, может вернуть, нет -- не все, но какие-то часть магии и сил, которых был лишен.
   - И много вас, таких? -- с интересом спросил Хантер.
   - Пятеро. Орк, эльф, гном, человек и я. Возможно, еще кто есть, но нас судили отдельно от всех. Последний суд после падения Северного Оплота. Вообще, курептов, то есть детей от брака бога и смертного, много. С кровью высших существ они получают право на магию, жизнь по законам круга богов и место около него.
   Лодди замолк, извлек из мешка плод тыквеоллы и с удовольствием вгрызся в сочную мякоть. Затем недоуменно посмотрел на соратников и протянул им еще несколько плодов.
   - Ешьте, ешьте. Они усиливают способности к магии, укрепляют тело и дают способность противостоять колдовству. Недаром эти леса недоступны для простых смертных. Раз в год приходит сюда посланник с Туманного Острова за божественными плодами, чтобы круг богов мог усилить свои возможности и поделиться с некоторыми адептами святой церкви.
   - Это, когда на День Благодарения, главы церквей приезжают на Туманный Остров? -- догадался Винвуд.
   - Да.
   - Так что ж наши земные владыки не владеют магией богов? -- с иронией спросил Метт, ни когда не любивший церковников.
   -- Массева не только хитер и коварен, но умен и мудр. Зачем ему плодить себе подобных? Все очень просто - достаточно сварить плод в настойке мачерессы и кроме улучшения здоровья и продления жизни на несколько лет он ни чего не даст. Массева наверняка сделал выводы из Великого Исхода и последней битвы на Грюнланде. Круг богов упорядочен, у каждого есть свои дела, в которые ни кого чужого не допустят. Верховному богу по душе устоявшееся существование. Он отошел от повседневной суеты и мелких забот. Есть паства, что возносит хвалы, есть помощники, что следят за миром, есть мелкие враги, что не дают этим помощникам и пастве лениться -- значит, есть время для себя.
   - И чем же он занимается? -- С наивным выражением спросил Метт.
   - Как обычно -- ни чем. -- Со злостью ответил курепт и после короткой паузы добавил. -- Или развлекается, плетя различные многоходовые тонкие интриги. Это его любимое времяпровождение.
  
   С наступлением вечера гномы внизу сноровисто собрали гоблинов и построились перед квадратным проемом в задней части зала. Затем, повинуясь команде самого толстого подгорного жителя, со скрежетом из проема появилась широкая платформа, на которою стали устанавливать тележки с награбленным имуществом. Послышалась еще одна громкая команда и платформа со скрипом опустилась вниз. Оставшиеся гномы дождались, когда платформа появится вновь, спокойно взошли на деревянный помост и под звуки скрипящего механизма скрылись с глаз ратников.
   - Пойдем следом? -- поинтересовался Свельт, поглядывая на сереющее за окнами небо.
   - Погоди. -- Лодди внимательно осмотрел опустевшую залу и в задумчивости почесал затылок. -- Туда торопиться не стоит. Надо бы закончить все дела здесь.
   - Какие еще дела?! -- воскликнул сотник.
   - Этого мало. -- Лучник потряс мешком, почти полностью набитым тыквеоллой. -- К этому нужна добавка. Я помню, где мы можем пополнить любые запасы.
   Путь пролегал по запутанному лабиринту, который пронизывал почти все основание дворца. Извилистые коридоры с десятками пересечений, узкие лесенки, ведущие в черноту провалов, гулкие звуки шагов, разносящиеся многоголосьем эхо -- Свельт уже перестал пытаться ориентироваться в этих катакомбах. Да и другие ратники, похоже, также не могли представить своего местонахождения. Только Лодди уверенно шел по черным проходам, как будто бывал здесь множество раз. И наверняка бывал, подумалось барону. Подняв над головой факел, курепт ориентировался только по известным ему признакам и уводил ратников все ниже и ниже.
   Отбрасываемые огнем тени казались страшными чудовищами. Не раз ратники напряженно хватались за оружие, но лучник невозмутимо продолжал идти, бормоча вполголоса, что на иллюзии обращать излишнего внимания не стоит.
   Когда же, по мнению Хостова, люди зашли так далеко, что выбраться из лабиринта самостоятельно шансов у людей не имелось вообще, они вошли в обширное помещение. Огня от факела не хватало, чтобы осветить стены и потолок. Где-то впереди слышалось журчание воды, свежий воздух отличался от тяжелой атмосферы лабиринта.
   - Не отставать. Всем идти строго за мной. -- В очередной раз предупредил Лодди и направился в сторону звуков воды.
   В колеблющемся свете факелов молодой барон увидел вырубленную в стене чашу. Тонким непрерывным ручейком вода стекала в каменный резервуар и с журчанием переливалась через край. Свельт проследил взглядом путь подземного водного потока, но тот оканчивался через несколько шагов. Промытый в каменном полу желоб уходил в каверну под стеной.
   - Ради этого стоило идти. -- Громко произнес Лодди и благоговейно присел на колени перед источником.
   Лучник окунул ладони в воду и провел мокрыми руками по лицу. Затем прильнул к каменной чаше. Столпившиеся позади него ратники с удивлением смотрели на бывшего сотоварища. Лодди легко вскочил на ноги и радостно улыбнулся. С ним начали происходить необъяснимые изменения. Черты лица подтянулись, волосы стали ярко-медного цвета, да и ростом он стал казаться выше.
   - Сделайте так же, - рокочущим баском произнес он, - это -- источник силы. Мало кто из смертных смог прикоснуться к нему, а сейчас он не доступен и богам.
   - С чего это вдруг такой подарок? -- с опаской спросил Хантер. -- То -- пища богов, то -- божественный источник. Зачем это нужно тебе?
   - Наверное, потому что вы исполнители пророчества, но в любом случае сила вам не повредит. Нам еще нужно вернуться в обитаемые земли, а для этого очень многое понадобится. И сила, и умение, и боги знают чего еще.
   Холодная вода ломила зубы, странного вкуса пузырьки щекотали язык, и все же, Хостов, следуя примеру товарищей, выхлебал целую пригоршню из целебного источника. Единственный, кто не стал прикасаться к воде, оказался старый сотник. Он демонстративно отошел на шаг в сторону и заявил, что не дело солдата искать помощи в непонятном колдовстве и противостоянии высшим силам. Ни кто осуждать его не стал -- каждый сам выбирает судьбу.
   То ли глаза привыкли к подземной темноте, то ли, в самом деле, вода повлияла на организм, но Свельт смог разглядеть весь зал. Круглое цилиндрическое помещение с несколькими выходами оказалось не таким уж и большим. Стены украшали надписи, выполненные в рунических знаках, белесая завеса, похожая на туманную дымку, стелилась по периметру зала. Когда десятник обратил внимание Лодди на это, то лучник небрежно взмахнул рукой и пояснил, что это защита источника от нежелательных гостей. Заметив невысказанный вопрос в глазах людей, добавил:
   - Только имеющие хоть каплю крови бога могут зайти сюда, если смогут дойти. Ловушки в лабиринте ставил я сам лично, на любую дичь, не зависимо от природы происхождения, и только я могу их преодолеть. Для остальных прохода сюда нет. Человек ли, зверь ли, даже насекомое -- все упрутся в неодолимую стену. Что касается вас, то вы шли со мною, и защита вас пропустила только по этой причине. Ну, а теперь пора уходить. Наверху уже наступила ночь и, пока вороватые гномы считают награбленное, нам надо покинуть дворец.
   - Через гномий туннель?
   - Возможно, но, быть может, сохранился другой путь. И еще, мой совет, наберите этой воды во фляги. Ни кто не знает, что ожидает нас наверху. Эта влага сохраняет свои свойства в течение нескольких суток и прекрасно заживляет раны и не только.
   Даже Хантер, ворча, набрал во флягу воды из источника. Каждый же из ратников ощутил в себе что-то необыкновенное, поэтому их уговаривать не пришлось.
  
   Когда проходили туманную завесу, Свельт ощутил, как будто его лица коснулось что-то мягкое, словно невесомая паутина, и он приостановился. Лодди, заметив это, пробурчал:
   - Не останавливайся. Это -- страж. Теперь для вас он не опасен.
  
   Каким путем шли назад, тем же самым или другим, Хостов не разобрался. Лодди уверенно вел по подземному лабиринту и барон с завистью подумал, что ему до чутья и способностей лучника намного дальше, чем до луны. Затем он себя же и одернул - ведь, как тут крути не крути, но тот все-таки, как минимум - полубог, если не больше.
   На круглой площадке, венчающей последнюю лестницу, их ждали. Точнее -- ждала. Высокая, вровень с Лодди, черноволосая амазонка Лотта неслышно вышла из-за толстого опорного столба и остановилась перед ратниками.
   - Я пойду с вами. -- Хриплым голосом произнесла она.
   - А посмертный долг? -- В вопросе лучника ясно прозвучали сочувствие и недоумение одновременно. -- Ведь уйдя с рубежа, ты обрекла себя страшный конец. С восходом солнца ты рассыплешься прахом. Рогнора ни когда не отпускала своих дочерей.
   - Пусть. -- Упрямо мотнула головой женщина. -- Я хочу закончить существование на земле и рядом с живыми людьми. Тысячелетний посмертный сон кроме усталости и злобы ни чего больше не принес. Лучше умереть сейчас, чем ждать то ли последней битвы, то ли служить щитом против проклятых гномов или еще там кого. Ты пробудил меня и не смей теперь прогонять.
   Лодди неподвижно стоял и пристально смотрел на бывшую подругу. По его лицу ни кто не смог бы понять, о чем думает опальный полубог. Остальные ратники стояли рядом и ждали, что решит их новый лидер. Внезапно из-за спины бывшего лучника выступил Хантер. Старый сотник отстегнул от пояса флягу и протянул амазонке.
   - Испей этого. Может быть, эта влага тебе чем-нибудь поможет.
   Лотта не раздумывая опрокинула емкость в рот. Запоздало охнул Лодди, но за мгновения фляга была опустошена и женщина отбросила опустевший сосуд в сторону. Мертвенно-бледная кожа начала розоветь, в глазах загорелись живые огоньки. Амазонка встряхнула волосами и сделала шаг вперед.
   - Не надо! -- властно рыкнул Лодди. -- Стой!
   Ратники недоуменно зашевелились. Женщина, наоборот, послушно замерла, но через мгновение опять подняла ногу, собираясь сделать очередной шаг. Ее глаза засветились багровыми огоньками. Из-под верхней губы выступили острые клыки.
   - Стоять!
   Свельт ощутил, что подаренный матерью медальон начал медленно нагреваться. Отброшенный с неженской силой сотник покатился по полу, гремя оружием. В это же время из глотки Винвуда вырвался звериный вой.
   - Именем всех богов, заклинаю! Остановись! -- Рокочущий голос бывшего лучника эхом пронёсся по комнате.
   Амазонка неуверенно приставила ногу и замерла вновь. Лодди быстрым движением открыл флягу и выплеснул содержимое в лицо Лотты. Женщина взвизгнула и схватилась руками за глаза. Не обращая внимания на согнувшуюся женщину, лучник обвел разъяренным взглядом соратников. Затем подступил вплотную к амазонке и приподнял ее лицо.
   - Никогда. Никогда ты не тронешь моих друзей. -- Размеренно, стараясь сдерживать мощь голоса, заговорил он. -- Никогда ты не отнимешь кровь у тех, кто со мною рядом. Ни когда и ни кого не станешь убивать ради жажды и голода.
   Сделав шаг назад, Лодди молча кивнул Февралию. Жандарм, понимающе хмыкнув, отстегнул свою флягу.
   Ударом ножа бывший лучник рассек мягкий металл пустой фляги и подставил получившуюся чашу оборотню. Тот послушно плеснул в нее воду из источника.
   - Все подойдите сюда. -- Беспрекословным тоном произнес полубог. -- Отдайте по несколько капель крови в сосуд. -- И первым протянул руку над чашей.
   По кивку, Винвуд провел лезвием по руке лучника. Ярко-красная кровь закапала в воду. Следующим то же самое сделал Февралий.
   - Ну? -- вопросительно рыкнул Лодди. -- Или вы хотите, чтобы она вас загрызла первой же ночью?
   По одному ратники подошли к лучнику и отдали толику своей крови в подставленный сосуд. Затем Лодди поднес чашу к губам амазонки. Женщина подняла глаза и неуверенно прикоснулась к металлу.
   - Пей. И помни! Отдавшие кровь -- не прикосновенны. Смешавшие кровь с влагой подземного источника -- твои старшие братья. Заклинаю на повиновение.
   Ратники с любопытством и опаской смотрели, как воскресшая амазонка медленно, смакуя каждую каплю, высосала содержимое чаши. Затем женщина припала на правое колено и глухим голосом произнесла слова клятвы:
   - Перед всеми богами нашего мира клянусь не причинять вреда давшим мне жизнь и кровь, быть верной помощницей во всех их делах.
   - Вот и славненько. -- Лодди невесело усмехнулся. -- Теперь у нас компании есть ламия. Прошу любить и жаловать -- Лотта. Правда, я не знаю, чем все это обернется, но что сделано--то сделано. А ты, сотник, виноват в том, что пробудил зачарованное умертвие. Мир заклятых мертвых просто так своих подданных не отпускает, таковы законы. Теперь ты отвечаешь, чтобы наша прекрасная дама не натворила неприятностей.
   - Убить, и делу конец. -- Угрюмо буркнул Хег. - Ошибки нужно исправлять.
   - Нельзя, теперь - нельзя. -- Покачал головой Лодди. -- Если нашу даму убьет кто-либо из нас, сработает закон крови и тот человек сам станет кровососом. И все-таки, не будем говорить в присутствии дамы, как будто ее нет. Вот она -- рядом. Все слышит и все понимает. Почти живой обычный человек. Лотта, скажи что-нибудь.
   Все заинтересованно посмотрели на амазонку. Лотта уставилась обжигающе-злым взглядом на лучника и пробурчала:
   - Сволочь.
   - Да ладно, -- ослепительно улыбнулся Лодди. -- после того, что я наделал, очередная каверза по отношению к воле богов ни чего не изменит, но зато я хочу проверить теорию превращения нежити в то состояние, когда она сможет жить среди людей и даже стать одной из них. Однажды отец такое сотворил, что и послужило одной из причин его раздора с верховным богом. Молчи, благодарности будешь говорить потом. А сейчас нам надо одеться, как подобает, и пополнить запасы. Надеюсь, что секироносцы не все хранилища повыносили.
  
   Не разграбленную ушлыми гномами кладовую нашли быстро. Бывший лучник повел отряд подземными переходами и, остановившись возле двери, которая казалась неповрежденной, ткнул пальцем в массивный ржавый замок. Дужка щелкнула, осыпалась коричневой ржавчиной, и, скрежеща, разомкнулась.
   - Посмотрите здесь. -- Лодди заглянул в приоткрывшуюся дверь. -- Должно хватить на всех. По стенам есть светильники. Зажжете, и собирайте.
   Сам бывший лучник, но ратники уже давно не смотрели на него, как на простого бывшего легионера, заходить не спешил. Повторив приглашение, он развернулся, но прозвучал настороженный вопрос Хантера:
   - А ты куда собрался?
   - Придется сходить к источнику еще раз. Нашу даму необходимо еще в течение трех дней поить смесью воды из него и сока тыквеоллы. Иначе она не сможет управлять своими инстинктами и доставит нам кучу неприятностей. Да и припасы пополнить надобно. Маленький фейри должен привести своих соплеменников с запасом плодов к дворцу.
   - Я пойду с тобой -- помогу донести. -- Подозрительный Хег сделал шаг вперед.
   - Ладно. -- Спокойно согласился Лодди. -- Пойдем вместе, а остальные пусть ждут здесь. Надеюсь, ни кто не возражает? Только не лазайте по подземелью, можете заблудиться, да еще гномы встретиться могут.
   Длинный прямоугольный зал со сводчатым потолком хранил множество интересных вещей. Стойки с разнообразным оружием, длинные стеллажи с кипами различной одежды, окованные потемневшей медью сундуки, тянулись вдоль стен. Между ними диковинными цветками возвышались хрустальные вазы в человеческий рост, они были наполнены золотыми монетами и обработанными самоцветами. За стеллажами выстроились в ряд пузатые глиняные кувшины, запечатанные плотными пробками.
   Мужчины, сначала с опаской, а затем все смелее, начали обходить представившееся взору богатство. Как водится, в первую очередь выбрали оружие. То, что они подобрали в магистратском схроне, не выдерживало ни какого сравнения с тем, что предстало перед ними. Свельт с вздохом окинул грустным взглядом тускло блестящие ряды мечей, пластинчатые дуги луков, хищные полукружья секир и боевых топоров, покрытые смазкой механизмы арбалетов и ровную изгородь коротких копий. Его устраивали гномья секира, что он взял в хранилище магистрата, два боевых топора цвергов, но руки сами тянулись к открывшемуся изобилию. Арбалет? Да, нужен. Пояс с метательными ножами? А как же. Легкий, немного изогнутый у острия, меч? В наспинные ножны его. Короткий засапожный полунож-полумеч? Обязательно.
   Рядом, восхищенно восклицая и цокая, "трудились" остальные. Разместив весь арсенал на себе, Хостов с сожалением понял, что больше ему не взять. Его взгляд с грустью скользнул вдоль стеллажей, и барон перешел дальше, к стеллажам с одеждой. Неожиданно ему на глаза попала амазонка. Лотта сидела на одном из квадратных сундуков. Кожаные ремешки, составлявшие одежду, осыпались бурым порошком с неприятным запахом, но воительница, казалось, никакого внимания на представившуюся наготу не обращала. Она с отсутствующим взглядом уставилась в пустоту, а пальцы перебирали горсточку изящных украшений, извлеченных из ближайшей вазы. Из блестящих в полумраке глаз текли настоящие слезы.
   Свельт осторожно подошел к ней. Как говорить и что говорить, он не имел ни малейшего представления, но слова нашлись сами:
   - Тебе необходимо одеться. Негоже такой красивой женщине ходить обнаженной. Поверь мне, ты прекрасна и хорошая одежда еще больше подчеркнет твою красу.
   Лотта встрепенулась и повернулась к говорившему. Глаза полыхнули багровыми огнями и почти сразу потемнели. Резким ударом острых, как звериные когти, ногтей амазонка пробила медную обивку сундука.
   - Я -- тварь. Нелюдь. -- монотонным голосом произнесла женщина. -- Моя жизнь закончилась десять веков назад. То, что ты видишь, всего лишь оболочка человека. Внутри у меня пустота и жажда крови. Не знаю, зачем я здесь. Моя душа осталась на том ратном поле, где вечным сном лежат мои подруги. Даже тот оборотень. -- Лотта кивнула в сторону Февралия, примеряющего кольчугу тонкой работы. -- Во многом живее меня, у него есть внутренний огонь и радость жизни. Его человеческая суть подавляет животные инстинкты. Он может любить, радоваться жизни, осознанно бороться...
   - И ты сможешь. -- Хостов осторожно положил ладонь на холодное плечо амазонки. -- Я в это верю. Пускай ты умерла много веков назад, но волей случая или еще как, тебе предстоит быть рядом с нами и, боги в свидетели, у тебя есть все, за что нужно бороться. Мы все изгои этого мира. С кем, как не с нами, тебе быть вместе? Кем бы ты не была, живым мертвецом, ламией или преступившей повеление богини воительницей, все равно ты женщина. И ты будешь с нами до конца.
   - Браво! Даже я не смог бы так сказать -- прямо и правильно. -- Лодди, не выпуская из рук большой бочонок, стоял на входе в хранилище. -- Для нашей дамы еще не все потеряно. Есть шанс вернуться к жизни. Не полностью полноценной, с рядом ограничений, но есть. А так как я виноват в случившемся, то мне за это и отвечать.
   Из-за плеча полубога с любопытством выглядывал старый сотник, за его спиной большим горбом виднелся набитый чем-то мешок.
  
   Отряд собирался почти до утра. Ни кто не спешил, стараясь подготовиться к будущему походу как можно тщательнее. Даже угрюмая амазонка втиснулась в дорожный мужской костюм и обзавелась новым оружием. Сотник Хантер придирчиво осматривал каждого ратника, по несколько раз заставляя то подправить, то заменить что-то из снаряжения и оружия. Даже Лодди досталось по первое число. Не взирая на проявившиеся обстоятельства божественного происхождения, Хег отчитал бывшего лучника за пренебрежение к подбору оружия и доспехов.
   - Сейчас исправлю. Хорошо. Да, надо устранить -- устраню. Все понятно. -- Без всякого раздражения и иронии реагировал бывший небожитель на придирки сотника.
   Перед выходом наверх Лодди перелил воду из источника богов по флягам и вручил каждому по несколько десятков плодов тыквеоллы, которая оказалась в принесенном сотником мешке. Лотте достался большой бурдюк, куда слили остатки воды из бочонка.
   - Только почувствуешь жажду, сразу же пей. -- Инструктировал лучник бывшую возлюбленную. -- Захочешь есть -- ешь плоды. Главное -- до выхода из окаянных земель не попробовать живой плоти или крови. Только тогда ты сможешь рассчитывать на какую-то нормальную жизнь в этом мире. Иначе, ты превратишься в кровожадное чудовище и ни какого посмертия тебе не будет.
   Ламия послушно кивала и теребила на груди кулон с огромным камнем зеленого цвета. Лучник, наконец, обратил внимание на украшение, удовлетворенно хмыкнул, а затем обвел веселым взглядом остальных и с иронией спросил:
   - Надеюсь, что не только дама прихватила кое-чего из здешних сокровищ? Беднякам в Аривии делать нечего.
  
   Из мертвого города отряд выскользнул тихо, постоянно осторожничая на каждом шагу. На то имелись немаловажные причины. Явившиеся по утру гномы очередной раз методично обшаривали дворцовые помещения и даже посылали небольшие отряды в ближайшие городские кварталы в поисках новой поживы. Да и о грозных хищниках, властвующих над пригородными лесами, помнили все. Выход в обитаемый мир через подземный туннель забраковали все легионеры, прекрасно понимая, что в штреке придется повстречаться с превосходящим по численности опытным в действиях под землей противником, а гномы представлялись именно такими. Решение подсказала Лотта. Амазонка напомнила Лодди, что через горы имеется проход, которым пользовались еще до Великого Исхода, и он ведет к истокам Реалты, которая впадает в океан.
   - Насколько я помню, закрыв бывшую столицу, Массева принял меры для того, чтобы ни кто не смог попасть сюда. -- Возразил курепт, но, заметив упрямое выражение лица бывшей принцессы, как показалось Свельту, нерешительно промолвил. -- Старший бог может совершать ошибки. И мы, и секироносцы, тому пример. Возможно, мы ни чего не потеряем, пройдя по древней горной дороге, или потратим лишние несколько дней на возвращение сюда -- к туннелю. Может быть, в сложившейся ситуации это и есть наилучший выход.
   Теперь, следуя с товарищами, по указанной Лодди дороге, Хостов старался вспомнить, в самом ли деле или это ему показалось, но голос лучника дрогнул при упоминании о древнем пути через горы.
   Выложенная каменными плитами дорога, казалась не подверженной влиянию времени и сохранилась в отличном состоянии. Извиваясь среди заросших непроходимыми зарослями холмов, она не заросла и не несла на себе явных повреждений. Там, где кроны лесных гигантов смыкались над дорожным полотном, поверхность камней была усыпана прелой листвой и сухими ветками, но даже в таких местах ни одного ростка или побега не наблюдалось. На вековой пыли, толстым слоем укрывшей камни в непродуваемых ветрами низинах, виднелось множество звериных следов. Некоторые казались такими странными, что не верилось в то, что их мог оставить обычный зверь, но на немой вопрос Хега, курет пробормотал непонятную фразу о множественности жизненных форм запретных земель. Таким ответом не удовлетворился ни кто. Однако, не смотря на кажущееся спокойствие окружающего леса, увиденные следы не давали повода расслабляться.
   Ближе к вечеру Лодди объявил привал. Солнце уже готовилось нырнуть за покрытые снегом вершины гор, и в воздухе стала ощущаться свежесть, но тепла и света хватало.
   - Не рано ли мы встали на ночлег? -- С обычной ворчливостью поинтересовался Хантер, вглядываясь в окружающую дорогу зелень. -- Может, пройдем дальше и выберем место получше?
   - Нет. -- Лодди упрямо качнул головой. -- Очень скоро стемнеет, а дальше дорога станет уже и мест для ночной стоянки совсем не будет.
   - А здесь хорошее место для отдыха? -- Хег провел рукой вокруг.
   - Нет, не здесь.
   Лучник осторожно подошел к обочине и прислушался к лесу. Выждав несколько мгновений, он осторожно развел свисающие до земли ветви. В образовавшимся проходе угадывалась узкая тропа. Когда-то здесь проходила широкая дорога, но за прошедшие столетия лес поглотил ее, оставив на память путникам только небольшой проход между стволами деревьев.
   - Ночлег -- там. -- Лаконично произнес курепт и шагнул в зеленую завесу.
   Не смотря на незавершившийся день, в лесу стоял полумрак. Густая листва закрывала небосвод, а влажный воздух змеился полосками тумана. Стоило Свельту ступить с пыльных камней под сень леса, как сотни звуков обрушились на него. Крики и щебетание птиц, рычание хищников и гортанные голоса животных, стрекотание насекомых и кваканье земноводных, неслись со всех сторон. Стараясь не упустить спину идущего впереди Лодди, Хостов нервно сжимал в руках оружие. Слишком уж непривычным и обитаемым казался ему окружающий мир. Сзади слышался хруст подминаемых ногами товарищей опавших на заброшенную тропу веток и их удивленные голоса. Неожиданно шедший впереди курет остановился, что позволило десятнику подойти к нему вплотную.
   - Пришли.
   Свельт вгляделся в переплетение ветвей и с удивлением понял, что перед ним не простое нагромождение кустарника, настоящая изгородь. Потускневший от времени неизвестный металл витиеватыми узорами возносился в два человеческих роста. Лианы и вьюнки опутывали его, создавая иллюзию естественной лесной преграды, вековые деревья местами подпирали мощными стволами кажущуюся совершенно не стойкой к грубому напору древнюю красоту, но ни где не заметно каких-либо повреждений ограды. В нескольких шагах от Лодди виднелся широкий проем в виде арки -- резко свернув в сторону, тропинка вела именно туда.
   Несколько круглых строений с куполообразными крышами соединялись разрушенными галереями, над замусоренной площадкой перед ними торчали покосившиеся столбы, а возле самого высокого здания чернел провал облицованного грязной плиткой засохшего водоема. То, что Лодди назвал постоялым двором для паломников и караванщиков, сейчас несло на себе печать уныния и запущенности.
   Такой срок, как тысячелетие, Свельт и представить не мог, но он прекрасно понимал -- ни одно строение не может выдержать десяток веков. Исключением можно считать Мост-тель-Гуато, но тот древний город все-таки являлся столицей мира, бывшей резиденцией ныне живущих богов. Здесь же, в нескольких десятках миль от города, божественность не ощущалась.
   Легионеры, сначала с опаской, а затем с нарастающим интересом, стали обходить дома. По выработанной привычке, оружия из рук не выпускали, спину одного ратника прикрывал другой, но, кроме мелких грызунов и пары ленивых толстых лесных птиц, которые без страха смотрели на людей, ни кто это спокойное место не облюбовал. В небольшой пристройке, притулившейся за одним из круглых зданий, Винвуд обнаружил два хорошо сохранившихся скелета странных существ. Сама каморка представляла собой маленькую комнату с крепкими стенами и дровяную печь, сложенную из глиняных кирпичей. Массивные костяки с непропорционально короткими конечностями и треугольными черепами на толстых позвонках -- даже искушенный в колдовских знаниях жандарм не мог представить, чьи останки лежат перед ним.
   На возглас Февралия незамедлительно собрались остальные легионеры. Увидев причину беспокойства, Лодди немного изменился в лице и осторожно присел возле скелетов.
   - Бедный Герхер. -- Пробормотал он, осторожно снимая с костей квадратный медальон.
   - Кто это? -- осторожно спросил Хостов, понимая, что курет встретился с останками кого-то из своих друзей прошлой жизни.
   - Кобольды. Герхер и Герхара. -- Не замечая выступивших на глазах слез, ответил Лодди. -- Хозяева придорожного приюта. Не знаю, почему они остались здесь. Ведь покидая Мост-тель-Гуато, Массева забрал всех своих подданных и дал им наделы в других землях. Тех же, кто выступил против него, он лишил жизни, либо проклял, как это сделал со мною. Вот только я знаю, что эти несчастные кобольды против высшего бога ни каких дурных помыслов не имели. Скорее всего, их попросту забыли и не одну сотню лет они доживали в одиночестве на заброшенных богами землях. Представляю их ужас и тоску. Жить в полном одиночестве и не иметь ни какой возможности вернуться к соплеменникам. Необходимо упокоить их тела. Иначе, могу в этом заверить наверняка, мы не сможем остаться здесь на ночлег. Кто знает, какие проклятья древней расы прозвучали в этих стенах.
   Ни Лодди, ни Лотта, а тем более люди, не знали обрядов древнего народа. Ведь неправильно захороненные кобольды, как и любые представители старых народов, несли угрозу тем, кто тронет проклятые тела. В том, что проклятия имеются, не сомневался ни кто. Даже уверения курепта, о том, что он все сделает правильно, не развеяли сомнений людей -- они находились на Окаянных Землях. Вот только уходить в стремительно темнеющую ночь казалось опаснее.
   Место для захоронения выбрал Лодди, он же и выкопал яму, в которую осторожно уложил останки кобольдов. Легионеры помогать ему стали из боязни совершить что-нибудь не так. На что лучник безразлично пожал плечами и не настаивал на какой-либо помощи. Неожиданно, молчавшая почти все время Лотта подошла к курету.
   - Пусть смертные боятся. -- Голос амазонки больше напоминал орлиный клекот, чем человеческую речь, -- слишком долго молчала она и еще не смогла восстановить голосовые связки. -- Мне бояться проклятий старого народа не резон. Зато доброе дело, глядишь, зачтется при окончательной смерти. Я тебе помогу.
   Пока Лодди и Лотта занимались захоронением кобольдов, легионеры занялись обустройством ночлега в той самой пристройке. Провести ночь в запущенных помещениях придорожного приюта не захотел ни кто -- уж слишком мрачными и опасными казались пустые хоромы основных строений.
   С наступлением темноты легионеры расположились возле весело потрескивающей печи, когда в дверь зашли курет и ламия. Обычно жизнерадостный и неунывающий, в этот раз Лодди выглядел печальным и озабоченным. Его светло-голубые глаза казались темнее грозовой тучи. Подстать ему была и амазонка. Ни кто из людей так и не смог понять роль восставшей из мертвых воительницы -- лишком коротким был совместный путь, да и проявившаяся в подземелье заброшенного дворца нечеловеческая суть бывшей прибрежной принцессы пугала и настораживала. Любое проявление эмоций с ее стороны понималось, как нечто невозможное и непонятное, а значит -- опасное. Сейчас же Лотта выглядела почти так же, когда она превратилась из ожившего покойника в ламию. Свельт нутром ощутил бешеную энергию, излучаемую не живой и не мертвой амазонкой. Лихорадочно размышляя, что же делать в сложившейся ситуации, Хостов как бы невзначай пододвинул секиру поближе и положил руку на оружие. Это движение не прошло незамеченным для Февралия. Глазастый оборотень встретился взглядом с десятником и отрицательно качнул головой. Затем он неторопливо извлек из чехла флягу и со словами: "Держи, женщина. Это тебе поможет", бросил ее в Лотту. Ламия подхватила брошенный сосуд и с утробным всхлипом присосалась к горлышку.
   - Слава богам, что догадались. -- Лицо курета обрело привычное выражение. -- В чем-то я немного просчитался. Может, не учел магической ауры этих мест или просто затянул время принятия новой порции напитка, но хорошо, что вы сообразили, что нужно делать. Сейчас она ляжет спать, и ночные смены придется ставить без учета нашей подруги.
   - Пусть спит. -- Нервно улыбаясь, согласился Хантер, который, не смотря на явное лидерство полубога, старался не выпустить из рук бразды правления маленьким отрядом. -- Лучше бы на улице. Все равно, доверить кровожадной нелюди наш сон я бы не рискнул ни за какое вознаграждение.
   - Нам она не опасна. -- Возразил Лодди. -- Для остальных -- да, но не для тех, кто дал свою кровь с водой из источника.
   - И все ж, эту идею на практике я проверить не тороплюсь. -- Оставил за собою последнее слово сотник.
   Пока длился спор, Лотта, казалось, не обращала внимания на обсуждение в ее присутствии. Но лишь только она допила целебную воду, а Хег замолчал, зазвучал ее голос:
   - Да, я -- нелюдь. -- Голос ламии стал более напоминать человеческий. Свельт с удивлением отметил, что в нем зазвучали человеческие, чисто женские, интонации. -- Вот только я позволю себе заметить, что ни что человеческое мною до конца не растеряно. И еще. Что бы вы все обо мне не думали, теперь я привязана к вам. Невидимыми узами крови, фактом моего пробуждения, тем, что я все больше и больше ощущаю себя живым существом, и главное -- только с вами я смогу стать кем-то настоящим, а не обычной ночной тварью. Лодди мне объяснил, -- амазонка повернула голову в сторону курета, -- что со мною происходит, и что такое будет длиться какое-то время. Мне нужно много спать, очень много, но помните -- я с вами до конца.
   Произнеся все на одном дыхании, Лотта отбросила флягу Винвуду, сделала пару неуверенных шагов к свободному у стены месту и опустилась на пол. Через мгновения она уже спала.
   Уже по привычке Хантер распределил смены ночного дежурства. И не то, чтобы он не доверял кому-либо, хотя Лодди вызывал у него определенные опасения, а по той причине, что ни кто не снимал с него ответственности за жизнь бывших легионеров. Раз уже взялся за командование, так изволь выполнить свой долг до конца. Именно так размышлял старый сотник, посвятивший свою жизнь ратному делу, а клятва, данная покойному графу Хостову, заставляла заботиться о Свельте, как бы он приходился родным сыном. С другой стороны, Хег со страхом стал ощущать стремительное приближение старости. Сколько еще осталось? Пытался он задать вопрос себе и с горечью констатировал -- немного, хватило бы выполнить клятву и доставить молодого барона домой, на трон правителя Западного Предела. С такими невеселыми мыслями заснул сотник Хег Хантер.
   Единственным, кто не задумывался о предстоящей жизни, оказался Свельт. Планы, расчеты предстоящих действий, размышления о жизненном пути его не терзали. Вот доберусь до дома, восстановлю справедливость, покараю врагов -- и все, но это потом, а сейчас я иду домой.
   Первая смена считалась самой легкой. Внимание не утрачено, со сном бороться легко, да и места для правильного наблюдения можно подобрать заранее, еще засветло. Хаким и Лодди молча заняли позиции перед входом и около окна и замерли, вслушиваясь в окружающую ночь. Маленькая, но прочная, пристройка казалась надежным убежищем против лесных хищников и порождений былого колдовства. Маленький фейри, оставшийся с лучником и, как поняли легионеры, решивший сопровождать своего кумира в походе, вылез из наплечного кармана и взмыл к потолку. Там он умостился на балке поддерживающей крышу.
   - Мы сторожим, нас сторожат. -- Весело промурлыкал Лодди и, подмигнув пращнику, вытащил из сумки свернутый в рулон пергаментный свиток.
   - Ты, что? -- Искренне удивился Хаким. -- Мы ж на охране.
   - Он услышит все раньше нас и предупредит.
   Лодди поднял палец к потолку. В ответ на его слова сверху пискнул крылатый воин.
   Ровно в полночь, когда до смены оставался еще целый час, лучник быстро свернул свиток и запихнул его в сумку. Ассасин, воспользовавшийся свободным временем для подготовки нормального, по его мнению, оружия, отвлекся от подгонки пращевого ремня и с интересом взглянул на товарища.
   - Скажи честно. Чернокожие люди и в самом деле вылезли из задницы дракона? -- Наконец задал мучивший его вопрос Хаким.
   - Ты и в самом деле так подумал? -- усмехнулся лучник. -- Это всего навсего сказка, которую я придумал и рассказал после того, как лет четыреста назад меня умудрились обокрасть несколько сыновей из рода Черного Буйвола. Я был так расстроен, что решил принизить их авторитет среди прибрежного народа. А получилось, что эту сказку сделали легендой и стали рассказывать в числе других преданий.
   - И много подобных историй ты разнес по миру?
   - Хватает. -- Лодди широко улыбнулся. -- Я был обижен на весь мир. Сначала считал себя несправедливо осужденным, затем все мои начинания заканчивались крахом и, возможно, Массева оказался прав, окунув носом в самое дерьмо человеческого существования. Это сейчас по прошествии десятка столетий я смотрю на прошлые дела и поступки с юмором и не осуждаю тех, кто обошелся со мной плохо. Все в мире преходяще: враги в земле, а я продолжаю топтать землю и уже не помню мелочных обид. За исключением одной -- на существующее положение дел в мире. Хотя, что говорить об этом? Вы здесь ни с какого боку не влияете...
   Тонкий свист из-под потолка прервал лучника. Трепещя крыльями, на плечо Лодди спланировал фейри. Летающий воин приблизился к голове курета и пронзительно заверещал ему в ухо. Лучник, морщась, выслушал подданного, затем осторожно отодвинул его от уха и придвинулся к прикрытому ставней окну.
   - Что случилось? -- Хаким озабоченно взглянул на товарища.
   - За стенами кто-то бродит. -- Шепотом ответил Лодди, вглядываясь в щелку между неплотно пригнанными досками ставень.
   Ассасин подхватил заряженный арбалет и бесшумно переместился к входной двери. Плотно прикрытая дверь хоть и выглядела толстой и массивной, но время и погода давно сделали древесину мягкой и ненадежной. Хороший удар чем-нибудь твердым или тяжелым наверняка бы разнес ее вдребезги. Краем глаза Хаким уловил, как лучник отправил фейри на улицу -- щель в досках оказалась достаточно широка для маленького создания.
   - Ждем. -- Почти неслышно шепнул Лодди, подхватывая от стены секиру Свельта.
   Сквозь щели дверного косяка до легионеров донеслись мягкие звуки осторожных шагов. Кто-то подошел к пристройке почти вплотную, до замерших людей донеслись негромкие звуки сиплого дыхания. Стараясь не дышать, Хаким приник к маленькой щелке в дверном косяке, но, сколько он не вглядывался в темноту двора, ни чего разглядеть не удалось.
   Сколько длилось такое прислушивание и принюхивание, ни кто сказать не смог. Лишь когда осторожные шаги снаружи, затихая, удалились, Хаким позволил себе немного расслабиться, привалившись спиною к стене. Почти сразу в щель ставень протиснулся фейри и, подлетев к лучнику, начал что-то тараторить ему в ухо. Лодди внимательно выслушал, а затем осторожно подтолкнул крылатого воина ладонью вверх. Фейри стремительной свечой взмыл к потолку и затаился среди потолочных балок.
   - Нас навещал гракх. -- Пояснил лучник Хакиму. -- Хорошо, что он был один, только по этому он не напал на нас. То ли испугался, то ли ушел за более легкой добычей, но не суть это важно. Пусть по природе своей гракхи и считаются созданиями нечистыми, колдовскими, зато добрая сталь поражает их не хуже, чем любого другого зверя. Другое дело -- существа, несущие отголоски старых времен с их магией и невосприимчивостью к обычному оружию или настоящая нечисть, тут бы нам пришлось плохо.
   На следующую вахту заступили Свельт и Метт. Предупрежденные Лодди о бродящем возле развалин приюта хищнике, они немедленно заняли места под окном и у входа и начали ночное бдение. Снаружи доносились звуки ночного леса, что само по себе было необычно. За время пребывания в окаянных землях легионеры впервые слышали настоящую естественную жизнь. Рычание и крики зверей, шорохи осторожных шагов, пронзительные крики птиц и жужжание насекомых -- все больше напоминало родные девственные леса в Грюнланде.
   Хостов невольно расслабился -- чего-чего, а диких зверей он не опасался. Даже смилодон, который встретился им возле столицы мира, уже не казался чем-то очень опасным. Свельт поправил лежащий под рукой арбалет и посмотрел на сидящего под окном Метта. Бастард, неудобно облокотившись к стене, спал. Хостов удивленно протер глаза, не веря в увиденное. Такого от исполнительного и надежного товарища он не ожидал. Только Свельт протянул руку, чтобы разбудить напарника, как медальон на груди неприятно похолодел.
   Опасность! Не теряя ни секунды, Хостов толкнул товарища в плечо и схватил в руки секиру. Метт не проснулся. Как набитое соломой чучело, которые легионеры использовали для отработки точности стрельбы, мастер ножей мягко повалился на пол и, бормоча во сне, стал устраиваться на жестких досках поудобнее. С легким свистом через щель в двери в помещение начал просачиваться различимый даже в темноте белый дым. Барон втянул воздух носом, но ни какого запаха гари не учуял.
   "Не торопись. Подожди". Слова возникли в голове как бы сами собой. Свельт завертел головой в поисках опасности. "Посмотри сюда". Дым стал принимать очертания фигуры, почти человеческой. Хостов отрешенно смотрел на то, как сформировалось приземистое туловище, из которого непропорциональными отростками высунулись длинные конечности, а из верхней части проклюнулась треугольная голова с черными провалами вместо глаз. Медальон на груди перестал холодить кожу, но в самом помещении стало холоднее. Краем уха барон слышал, как тревожно вскрикнула в забытьи ламия, по-волчьи рыкнул Февралий и в беспокойстве засипели люди. Из-за спины донесся сонный голос Лодди:
   - Герхара, я упокоил ваши тела. Дайте теперь отдохнуть и остальным. У нас завтра много дел.
   - Лоддинверрен. -- Слова в голове начали нести оттенки эмоций, от грустных до ироничных. -- Я бы могла поблагодарить тебя и женщину из прибрежного королевства, но не хочу. Неужели ты считаешь, что мы с мужем не смогли бы взойти на посмертный костер сами. Это наш выбор и мы, даже мертвые, стерегли приют. А теперь? Дикие звери с предгорий, растительность из леса, тлен коротких жизней -- теперь будет именно это. Тысячи лет стоял наш дом и мог бы простоять до того времени, когда боги возвратились в Мост-тель-Гуато. Ты разрушил нашу мечту... Нет, не бойся... Мы тебя не тронем и не станем мстить твоим спутникам за совершенное вами. Даже поможем вернуться в мир людей, но не просто так.
   Голос в голове стал пронзительней и в нем явно улавливались почти истеричные женские интонации. Лодди неспешно приблизился к призраку и как бы невзначай закрыл от него Свельта.
   - Говори, что ты хочешь. -- Голос лучника прозвучал резко и зло.
   - Вот теперь я ощущаю настоящего Лоддинверрена. -- С нескрываемым ехидством констатировал дух Герхары. -- Все то же упрямство и нетерпимость к неспешным беседам. Ты ни чуть не изменился. Все тот же мальчик со своими принципами и нежеланием слушать старших.
   - Ошибаешься. За прошедшие века я очень многому научился и...
   - Достаточно, сын проклятого бога. Не время спорить по пустякам. Придет пора, и мы встретимся и тогда поговорим о многом. Не вечно ты будешь нянькой при хумансах. Хотя... твои попутчики заслуживают внимания. Я ощущаю кровь императорской династии и черное проклятие убийцы, чувствую возрождающуюся жизнь и ауру героя, испытываю зависть перед получеловеком-полуживотным и еще... -- В ощущаемых интонациях промелькнули нотки удивления. -- Я вижу странную картину будущего мира, совершенно отличающегося от прошлых веков. И каждый из вас оставит для его создания частичку своего жизненного пути. Почти каждый. Чей-то жизненный путь прервется раньше, но их смерть послужит залогом успеха других. Хочешь, я скажу, кто не доживет до следующего лета?
   - Нет! -- почти выкрикнул Свельт, встав рядом с курептом. -- Замолчи!
   - Хороший юноша. -- Вкрадчиво промурлыкала Герхара. -- Даже для короткоживущего хуманса он вполне сообразителен. Правильно, что ты не хочешь знать своего будущего и будущего твоих друзей. Слишком тяжкая это ноша. Но я могу и не послушать твоего желания, кто ты передо мной?
   - Говори свои условия. -- Вполголоса прервал ее Лодди.
   - Феррен. Мой сын. Ты помнишь его. Он пошел за тобой против Массевы.
   - Он погиб в стенах Северного оплота..
   - Ошибаешься. Он -- жив. На северном материке есть земли, где произошла последняя битва богов. Он находится где-то там. Только вера, что он придет прочитать покойную молитву нашего рода, поддерживает мое существование в таком состоянии. Я заклинаю тебя и всех твоих спутников, найдите его, что бы это не стоило, и пусть мой мальчик придет ко мне и освободит мою суть от присутствия в этом неуютном мире. За это вам будет открыт древний путь сквозь горы на запад. Такое мне подвластно. Но помните! Если вы не сделаете того, о чем я сказала, на вас ляжет посмертное проклятие древнего народа. Тогда жизнь ваша станет страшнее, чем муки в объятиях дьяволицы Фат.
   Белый туман распался на холодные клочки и медленно втянулся через дверную щель на улицу. Лодди строго посмотрел на десятника и шепотом произнес:
   - Про условия призрака кобольда ни кому ни чего не говори. И вообще не надо ни кому знать правду. Это - мое дело. Наступит утро, и я объяснюсь сам.
   Затем он толкнул в бок Метта:
   - Очнись, мастер. Нас обокрали.
   Бастард подскочил и стал оглядываться по сторонам. Хостов с трудом сдержал улыбку глядя на всполошенного со сна Месснера. Придя в себя, мастер ножей укоризненно посмотрел на Лодди:
   - Ну, у тебя и шутки.
   - А нечего спать на посту.
   Лицо Метта мгновенно напряглось. Он бросил взгляд на старающегося выглядеть безразлично Свельта и произнес:
   - Странно, странно. Что-то раньше подобного за собой не замечал.
   - Не бери в голову. Место здесь такое. -- Беззаботно махнул рукой Лодди. -- Вот только больше не спи.
   - Не засну.
  
  
  

Заклятые Земли. Грюнланд.

  
  
  
   - Слушай, а где та железная заготовка, что вчера вынесли из сарая?
   Мелвин нетерпеливо топтался перед навесом около кузни и не скрывал своего раздражения. Оттон посмотрел на пустой крюк, задумчиво почесал затылок и откровенно признался:
   - Не знаю. Вчера вечером здесь была. Я сам сюда ее повесил.
   Неодобрительно фыркая, кузнец обошел двор, внимательно всматриваясь себе под ноги. В одном месте он остановился и жестом подозвал Оттона к себе.
   - Смотри! -- Заскорузлый толстый палец показал на угол постройки. -- Вон там, за левым столбом.
   На мокрой от утренней росы траве виднелась темная полоса от чьих-то следов. Она вела от навеса через заднюю часть двора и терялась возле внешнего частокола.
   - Кто-то украл? -- Собственная догадка сильно удивила бывшего императора. Ведь за то время, что он провел в деревне, не разу не слышал о каких-либо случаях воровства среди жителей.
   - Да. -- Кузнец удрученно сел на мокрую траву. -- Теперь мы остались без железа.
   - Так, вот они -- следы. -- Оттон мотнул головой в сторону частокола. -- По свежему следу настигнем поганца и делов-то...
   - Именно -- делов. -- Передразнил Мелвин помощника. Затем вскочил на ноги и подошел к ограде. -- Смотри, куда ведет.
   Увиденное Оттону не понравилось. Полоса сбитой росы вела к ближайшей опушке леса. Над деревьями кружились, испуганно крича, перепуганные сороки.
   - Не-е, мы сами туда не пойдем. -- В глазах кузнеца застыл явный испуг. -- Я бегом к старосте, а ты посматривай -- мало ли что.
   Оставшись один, Оттон привалился к ограде и стал настороженно всматриваться в опушку.
   Три месяца низложенный император с семьей прожил в деревне на запретных землях и уже стал привыкать к нехитрому укладу жизни вдали от обычного мира. Спокойное буднично-равномерное существование успокоило истрепанные последними невзгодами нервы, и они начали находить даже какую-то прелесть от такого нехитрого образа жизни. Каждый нашел занятие по себе, а доброжелательные отношения с соседями способствовали залечиванию душевных ран. Правда, иногда Оттону снились сцены из столичной жизни, лица друзей и врагов. Бывали и ночные кошмары, где безжалостные наемники в масках целились из арбалетов в жену и детей. Иногда, по вечерам, он доставал, спрятанные в нехитром тайнике императорские регалии - медальон с гербом Капертилляров и фамильный перстень с родовым гербом, которые так и не достались изменникам, и долго держал их в руках, мечтая покарать врагов. Возвращалась от соседей жена, прибегали дети, и Оттон с вздохом убирал сохраненные символы власти обратно. Мечтай -- не мечтай, а обратного пути не предвидится.
   С Мелвином пришли еще трое селян: братья Тим и Том Кейны, которых Оттон так и не научился различать, и Эгоран, оказавшийся в то утро под рукой у старосты.
   - Ну, что? Пошли? -- Перехватив секиру, бывший император полез через изгородь.
   - Ты куда? -- В голосе Мелвина прозвучало нескрываемое удивление, и он грубо сдернул Оттона назад. -- Жить надоело? Сначала Выг варгов туда запустит, если кто выскочит к нам, эльф стрелой встретит, а уж если в лесу драка завяжется, то тогда и мы подойдем. -- С упреком покосился на помощника и добавил. -- Не торопись к неизвестному приближаться, скорее всего, оно укусить тебя хочет.
   Две серые тени стремительно выскользнули откуда-то сбоку и сходу вломились в кусты, окаймлявшие опушку. Крона одного из деревьев заметно качнулась. Над ухом бывшего императора щелкнула тетива, и в этот же миг раздался голос кузнеца:
   - Вперед!
   На узловатых корнях, выпиравших из-под покрытой бурой листвою земли, валялось щуплое тело, покрытое зеленой шерстью, из глазницы торчало обломанное древко стрелы. Оба варга дисциплинированно сидели рядом и не спускали желтых глаз с убитого гоблина. На появление селян они не отреагировали ни как, ожидая лишь своего хозяина. Лишь когда показался Выг, серые хищники отошли в сторону.
   - Смотри-ка, гоблин. -- Мелвин носком ноги перевернул труп на спину. -- Давненько я не видел этих лесных воришек. И чего им в старых развалинах не сидится?
   Из того, что узнал Оттон за время, проведенное в Заклятых Землях, небольшое племя гоблинов обитало в развалинах заброшенного города, которые находились в десяти днях пути от деревни. Ни в какие контакты с другими обитателями уединенного края они не вступали, хотя кроме Ключей имелись еще две деревни и несколько хуторов, заселенных представителями разных рас. Некоторые районы считались необитаемыми или вообще не пригодными к жизни. К ним относились участки, заросшие живым лесом, а также леса, примыкающие к Великому Болоту и западным пустошам. На холмах, стоявших в центральной части земель, имелись развалины древнего города -- места, считавшиеся опасными для любого разумного существа, но именно там и обитали немногочисленные гоблины Заклятых Земель.
   Гном ловко обшарил заплечный мешок гоблина, но заготовки там не обнаружил
   - Не могу понять, зачем этим лесным мартышкам мое железо понадобилось. Кузнецы они -- не какие, а в развалинах можно всякого металла и так наковырять. Нет же, мое имущество воруют. -- Мелвин раздраженно пнул труп башмаком.
   - Тихо! -- Эгоран предупреждающе поднял руку. Острые уши эльфа затрепетали. -- Слышите?
   Оттон посмотрел на варгов. По привычке он больше доверял животным, чем людям, а эльфа бывший император приравнивал к людям, как, впрочем, и всех остальных обитателей Ключей. Прирученные Выгом хищники настороженно задрали морды, длинная шерсть на спинах встала дыбом. Один из братьев осторожно приблизился к дереву, с которого эльф сбил стрелой гоблина, и ловко полез по стволу. Вскоре из листвы послышался тревожный вскрик и, ломая ветки, к подножию дерева скатился и сам селянин.
   - Там! -- Кейн замахал руками в глубь леса. -- Идут!
   - Кто идет? -- В вопросе эльфа прозвучала явная тревога.
   - Смерть. Белая смерть.
   Лица селян стали серьезными и озабоченными.
   - В деревню! -- рыкнул Мелвин и первым припустил в сторону изгороди.
   Едва ворота ограды захлопнулись, зазвучал набатный колокол, установленный возле дома старосты. Мужчины, бряцая оружием, сбегались к настилам возле частокола, а женщины всполошено захлопотали, собирая скарб и призывая детей.
   Оттон не имел ни малейшего представления о грозящей деревне опасности, но на расспросы времени не оставалось. Опушку леса окутал белый туман. Какие-то темные тени мелькали в глубине клубящегося облака. Однако, на расчищенный участок леса, который окружал Ключи, туман не наползал. Растекаясь вдоль опушки, он постепенно охватывал деревню в мутно-белый полукруг.
   - Лишь бы солнце не зашло. -- Зашептал Мелвин, задирая бородатую голову вверх. -- К обеду стает.
   Оттон проследил за взглядом кузнеца. Небо казалось почти чистым, лишь одно маленькое облачко приближалось к солнцу. Оно казалось таким малюсеньким, что не смогло бы закрыть сияющий диск, но гном с обреченным выражением на лице, сопровождал его полет.
   - Объясни, что случилось? -- Оттон дернул Мелвина за рукав.
   - Белая Смерть идет. В облаке, что стелется по земле, заключены демоны, которые пожирают плоть живых существ. Но само облако боится солнечного света и, попав под лучи, очень быстро испаряется. Тогда демоны слепнут, становятся медлительными и уязвимыми для обычного оружия. Долго стоять на месте Белая Смерть не может. Если нет возможности взять добычу здесь, демоны погонят ее дальше и на старое место возвратятся не скоро.
   Пока кузнец разъяснял Оттону о сути опасного явления, на опушку леса набежала тень от облачка и тотчас белая пелена начала стремительно приближаться к деревне. Тревожно закричали с помостов наблюдатели, и первые стрелы влетели в клубящийся белый хаос.
   - Бей по теням! -- закричал гном и прицелился из арбалета в мечущиеся тени.
   Приблизившись к частоколу, облако на миг замерло, и гулкие удары сотрясли столбы изгороди. Белые клубы тумана захлестнули помост, на котором стояли вооруженные селяне, и Ключи окутала туманная мгла.
   - Спина к спине! -- Истошно заорал Мелвин, взмахивая огромным топором.
   Оттон отбросил арбалет в сторону и, как ему показалось, очень быстро встал за спину гному. Вот только черная лоснящаяся от влаги рогатая рожа уже проломила жерди помоста и, брызжа слюной, устремилась к ноге кузнеца. Бывший император, не раздумывая, опустил лезвие секиры между рогов. Тварь взвыла и провалилась обратно, чуть не утянув за собой застрявшее в кости оружие. Сразу же с обеих сторон из клубящегося марева вынырнули еще два демона. Ростом чуть больше человека, худые и рукастые, они одновременно бросились на человека. Вращая секиру, Оттон отбил тянущиеся когти слева и, продолжая движение, ткнул концом рукояти в оскаленную морду другого монстра. Большого вреда он тварям не нанес, но заставил на несколько мгновений их отпрянуть назад. В это время по туманному облаку ударил луч света. Маленькая тучка, что закрывала солнце, подгоняемая легким ветерком продолжила свой путь по небу и над деревней разнеслись ликующие возгласы селян.
   Под жаркими лучами туман таял очень быстро, но его оказалось достаточно, чтобы прячущиеся в нем твари смогли бросаться на вожделенную добычу. Хриплые вскрики и торжествующий вой разносились то с одной, то с другой стороны. Оттон сумел отбить несколько наскоков слаженно атакующей пары демонов, но те, как заведенные, кидались на бывшего императора вновь и вновь. За спиной пыхтел Мелвин, сопровождая удары воинственными выкриками, но Оттон понимал, что силы не беспредельны и очень скоро он не сможет вести бой в таком быстром темпе.
   Истошный женский вопль донесся с одного из дворов, почти сразу же стих. Краем глаза Оттон заметил, как кто-то из селян бросился в том направлении, но для помощи ему времени не хватило -- верткие и проворные твари, опровергая рассказ кузнеца о действии солнечного света на демонов, снова полезли с разных сторон. Привычно крутанув секиру, бывший император резко замедлил движение и верхней частью полукруглого лезвия ткнул в глаза одной из них.
   Солнце все-таки рассеяло туман, но в тех местах, где жаркие лучи не смогли дотянуться до затаившихся в тени остатков белой мглы, битва продолжалась. Под навесами, в домах или подвалах шла схватка не на жизнь, а на смерть. Оставшиеся в живых селяне, сбившись в небольшие отряды, добивали потерявших подвижность демонов, но и сами при этом несли потери. Лишенные возможности убежать, ставшие медлительными, но от этого не менее опасными, твари дорого отдавали свои жизни. За каждого убитого демона приходилось платить тяжелыми ранами и человеческими жизнями.
   Когда с оставшимися под солнцем тварями было покончено, то на ногах оставалось только четверо: Мелвин, Выг, один из Кейнов и Оттон. Остальные либо лежали на земле мертвыми, либо пытались перевязать страшные рваные раны, нанесенные когтями или зубами чудовищ. Из домов слышались испуганные крики женщин и детей. Кто мог, выбирались под спасительный солнцепек, но и таких оставалось слишком мало.
   - Прочесываем дворы! -- Мелвин стряхнул капли черной крови с топора и, не оборачиваясь, побежал к ближайшему дому.
   Вчетвером они успели прочесать почти половину деревни. Почти в каждом доме, каждом дворе лежали изуродованные тела жителей Ключей. Пойманные в тени или остатках тумана демоны торопливо насыщали свои утробы и порой не обращали внимания на приближение разъяренных селян. С хрустом врубались топоры в брызжущую черной кровью плоть, падали рядом с загубленными жителями убитые твари. Иные демоны, наоборот, дрались до последнего вздоха, понимая, что им нечего терять.
   До своего дома Оттон добрался не сразу. Когда он вместе с Выгом, потеряв в сутолоке многочисленных схваток остальных защитников деревни, ворвался во двор, его встретила тишина.
   - Эдея! Ты где?
   Отчаянный крик бывшего императора остался без ответа. Задохнувшись от нехорошего предчувствия, Оттон распахнул дверь, ведущую в дом. Вонючий запах гнили ударил в ноздри. Среди исковерканной мебели валялись два мертвых демона. Возле стены, зажав одной рукой окровавленный живот, а в другой -- сжимая короткий меч, сидела Эдея. Не помня себя от увиденного, Оттон бросился к жене, но порыв оказался напрасным. Словно дождавшись появления мужа, бывшая императрица выпустила из руки оружие и мягко сползла вниз.
   - Ищи детей. Ей уже не поможешь. -- Голос Выга из-за спины немного привел Оттона в себя.
   Белый клуб тумана занимал почти половину подпола, и темное пятно на светлом фоне неоднозначно давало понять, что там таится еще один демон, а может и не один. Оттон вскинул ставшую за день тяжелой, секиру и сделал шаг вперед.
   - Постой, человек. -- Шелестящий, как засохшая листва, голос разнесся по подполу. -- Давай заключим договор. Я отпускаю твоих детей, а ты прячешь меня до темноты. Иначе! -- Из тумана высунулась темно-серая рожа с кабаньим пятачком вместо носа и четырьмя длинными клыками. -- Я умру последним.
   - Демонам верить нельзя. -- Голос Выга прозвучал из-за спины. -- Они не знают такого слова, как честность, по отношению к еде. А еда, это -- мы.
   - Человек, ты веришь орку, который еще недавно сам пожирал тебе подобных? -- Зашелся в кашляющем смехе демон.
   - Я не верю ни кому, но если ты сейчас отпустишь детей, я, может быть, дам тебе возможность дожить до темноты.
   - Договорились. -- Произнес демон и неожиданно выпрыгнул из туманного облака.
   Расслабившийся всего на один миг, Оттон пропустил удар головой в грудь и отлетел к ступеням подвала. Зато не подвел Выг. Сверкнула сталь и на морде демона наискосок пролегла кровавая рана. Хрипло рыча, орк нанес еще два удара, после чего демон с грохотом рухнул на пол. Бывший император вскочил на ноги и, не слушая предостерегающего возгласа Выга, размахивая секирой, ринулся в белесую муть.
  
  

"Южная крепость". Аривия.

  
  
  
   - Черный голубь!
   Возглас главного голубничего и последовавший следом удар по бронзовому кругу встрепетнул тишину замка "Южная крепость". Сигнал об опасности со стороны гор, что, сверкая белоснежными вершинами, вознеслись по границе юго-восточных рубежей. Откуда время от времени приходила беда. Откуда, преодолевая горные хребты, приходили чужаки. Где в непроходимых пригорных лесах до сих пор бродили грозные хищники и создания темных сил. Именно их встречало на самом начале кровавого пути маленькое графство Мельон -- самый юго-восточный рубеж Аривской империи.
   Постоянно, не взирая на непогоду, три дозора вели наблюдение за подступами к южной границе графства. Всего в нескольких днях конного хода от твердыни, они патрулировали истоки Реалты, главной водной артерии континента. Глубокое прозрачное озеро, питаемое тысячами речушек и горных ручьев, выливалось в широкую полноводную реку, рассекающую извилистой лентой северную половину материка. Южнее крепости-замка, кроме двух маленьких деревенек, прижавшихся к крепостным стенам, имелась только фактория гномов с северного материка. Тороватые подземные жители арендовали участок побережья озера и рубили шахты в ближайших горных склонах. Что они добывали, людей особо не интересовало. Главное -- своевременно платят полновесным золотом за пребывание здесь и не лезут в дела империи. К тому же, лишняя военная сила на беспокойных южных рубежах ни когда не являлась лишней.
   Каждым дозор брал с собой черного голубя, выращенного в стенах замка. Его надлежало выпустить при появлении чужаков или чудовищ, которые нет-нет, да появлялись в густых пригорных лесах. От границы конному всаднику приходилось добираться не один день, а здесь -- пол дня и вестник влетает в голубиную башню замка.
   - Гаэр, какой знак принесла птица?
   Хозяйка замка графиня Амалия де Мельон остановила взгляд на начальнике дворцовой стражи. Старый вояка, но еще сохранивший сноровку и силу, виновато кашлянул и молча развел руки. Его иссеченное шрамами лицо явно выражало тревогу.
   Графиня нахмурилась. Черный голубь без привязанного к лапке кусочка пергамента, на котором должен быть изображен один из сигналов опасности. Это могло означать многое, но, скорее всего, один из дозоров погиб. Ложная тревога равносильна самоубийству. Уж чего-чего, а за оплошности дозорных госпожа де Мельон карала строго. Теперь оставалось лишь гадать: вторжение ли или порождение колдовских сил черных королевств или еще какая-нибудь тварь забрела из-за хребта, что с востока закрывал путь в страшные окаянные земли, но ни чего хорошего ожидать не приходилось.
   - Отправляй вестника к гномам. Летучий отряд -- к воротам. На сторожевой башне пусть разожгут сигнальный огонь. Что стоишь? Действуй!
   Почтительно кивнув, Гаэр выбежал из покоев правительницы. Резкий голос начальника стражи разнесся по коридорам. Загомонили испуганные женские голоса, затопали тяжелые сапоги ратников, во дворе заржали кони.
   Графиня прислушалась к доносящимся звукам и решительной походкой вышла из покоев. Не гоже для правительницы отсиживаться за стенами, когда владениям грозит беда. Хочешь -- не хочешь, но то, к чему она готовилась не один год, и чего ей не хотелось больше всего, тревожно постучало в стены замка.
   В помещении, которое тогда еще живой муж торжественно назвал оружейной палатой, ждал Нооль, служивший уже не одному поколению де Мельонов. Тусклые слезящиеся глаза с тревогой и обожанием смотрели на женщину. Дрожащие старческие руки, сжатые в кулаки, были опущены.
   - Нооль, мои кольчугу и оружие. -- Властно распорядилась хозяйка замка. -- Да побыстрее помоги надеть, Сид тебя забери, копуша!
   - Но, сударыня... - медленно заговорил слуга.
   - Быстрее! Черный вестник прилетел.
   Не стесняясь старика, Амалия расстегнула застежки и скинула на пол платье. Старческий взгляд скользнул по крепкой фигуре, затянутой в жесткий корсет, и остановился на правой руке, точнее на том, что от нее осталось. От плеча до локтя красивую женскую кожу уродовал длинный шрам, заканчивавшийся гладкой культей -- следом от безжалостного удара меча.
   - Не спи -- замерзнешь. -- В голосе женщины прозвучали злость и нетерпение.
   Укоризненно мотнув головой, слуга потянулся к стене, где, тускло блестя, висела натянутая на деревянный каркас кольчуга.
   Когда графиня вышла в замковый двор, ее тело облегал кольчужный металл, на голове блестел полукруглый шлем с золоченым гербом, а за плечом торчала рукоять короткого изогнутого меча.
   - Госпожа. -- Начальник охраны почтительно склонил голову. -- Все готово.
   - Собирай народ. Мужиков -- на стены, баб поставь к делу на хозяйственном дворе. С полсотни ратников -- в готовности в любой момент сесть на коней. Я пойду с летучим отрядом. Ворота -- на запор.
   Гаэр с бесстрастным лицом слушал указания графини, но в глазах застыло выражение обиды. Заметив это, Амалия усмехнулась:
   - Не кипятись. Если война, то ее на всех хватит, но ты нужен здесь. И чтобы к утру все было готово к обороне.
  
  
   На берегу стремительной горной речушки, несущей воды с далекого горного ледника, стоял пограничный форт. Это гордое название прижилось еще со времен правления графа де Мельон, но амбициозный проект молодого правителя так и остался мечтой. Крепкий бревенчатый дом, пара сараев и высокая вышка, окруженные высоким частоколом -- вот, пожалуй, и все, чем могла похвастаться пограничная стража графства. Да и возводить неприступную крепость вдова правителя пограничной провинции не видела большого смысла. Держать гарнизон в почти безлюдной местности? Слишком накладно. Уж лучше подвижные дозоры и голубиная почта. К крайнем случае, можно рассчитывать на помощь подгорного народа. Фактория клана Секироносцев находится на берегу озера в двадцати милях от форта и, согласно арендного договора, в случае военной опасности гномы выставляли малый хирд в распоряжение местного правителя, а это -- сила.
   Прибывших ратников, форт встретил гробовой тишиной. Заваленный в двух местах частокол, разрушенный дом, вздутые трупы лошадей во дворе -- как будто кто-то неизмеримо большой промчалось через форт и, не останавливаясь, устремилось дальше. Ратники, бормоча молитвы богам, настороженно сгрудились в одном из проломов и нерешительно заглядывали во двор. Командир отряда заметил нетерпеливое недовольство на лице графини и первым вступил на территорию форта. Следом понеслись команды встрепенувшихся десятников, и ратники, держа наизготовку оружие, начали прочесывать двор.
   - Живых нет. -- Командир мотнул головой в сторону девяти тел, вынесенных из-под обломков разваленного дома.
   - Еще шестеро. -- Возразила де Мельон. -- Ищите. Прочесать все окрестности и организуйте охрану форта. Следопытов отправьте проверить все следы в радиусе часового перехода.
  
   Холмы, постепенно переходящие в основание южных гор, заросли густым лесом. Возвышения, одетые в шапки высоких хвойных деревьев, сменялись непроходимыми зарослями в низинах, каменистые берега глубоких ручьев и речушек иной раз вставали трудно преодолимыми препятствиями на пути разведчиков.
   Проводник из числа бывших дозорных, руководствуясь только ему известными признаками, в очередной раз влезал на скалы, вламывался в густые заросли, но каждый раз разочарованно возвращался к отряду.
   - Но ведь какие-нибудь следы должны остаться. -- Амалия раздраженно посмотрела на растерянного проводника. -- Пусть люди погибли или захвачены, но место их стоянок, следы или что-нибудь в этом роде должны остаться. Ведь это не простые солдаты из имперской армии, каждый из них не раз и не два выходил в дозор, лучшие следопыты графства. И места их засад были четко определены еще моим мужем. Ищите.
   Поиски продолжались почти до полудня. Уставшие от непрерывного движения по холмам ратники показывать свою слабость перед женщиной не спешили, да и обстановка не давала повода для расслабления. Погибли девять и пропали шестеро опытнейших вояк -- уже только это подстегивало жесткую дисциплину. А их всего, вместе с графиней меньше полусотни. Командир отряда, тщательно проверив состояние подчиненных, назначил охрану и подошел с докладом к графине.
   - Солдаты устали. Пусть час отдохнут, а затем продолжат поиски вдоль реки. -- Распорядилась де Мельон, выслушав доклад. -- А я, пожалуй, навещу факторию, может гномы что подскажут. Первый десяток -- со мной.
   - Но... - попытался возразить командир.
   - К вечеру вернусь. -- Графиня бросила взгляд на нависшее над горами солнце. -- Или к завтрашнему утру.
  
   Фактория подгорного клана Секироносцев по размеру почти не уступала графскому замку. За десять лет гномы выстроили настоящую крепость. Каменная стена с башенками по углам надежно прикрывала с трех сторон высокие хоромы со шпилями над крышей, длинные приземистые бараки правильным квадратом прикрывали мощеную широкими плитами пристань. Ровный каменный край тянулся почти на пятьдесят человеческих шагов и возвышался над урезом воды на два человеческих роста. Это считалось надежной защитой от водяных хищников и всякого разбойного люда. Две прямые мощеные булыжником дороги вели к ближайшим горам, где велись горные разработки. Амалия несколько раз посещала факторию и всегда поражалась основательности подгорных жителей. Казалось, все они построили на века, хотя гленд Греддин, руководитель фактории, утверждал, что по окончании срока аренды гномы вернутся домой, на северный материк.
   Грохот рушащихся стен и облако пыли встретили графиню с ратниками на берегу озера. Что-то невидимое и неизмеримо большое крушило строения фактории. Гномы, выстроившись в хирд, с молчаливым отчаянием смотрели на творившееся перед ними разрушение. У причала из воды торчали мачты затопленных кораблей, облепленные промокшими матросами. Поверхность воды бурлила от привлеченных добычей водяных рептилий.
   Так продолжалось до захода солнца, пока озлобленные гномы не начали метать сосуды с огненной смесью в центр хаоса. Среди облака пыли начало вспыхивать пламя, затем оно растеклось по невидимой поверхности, и перед глазами возник горящий силуэт рогатого гиганта. Она начала разворачиваться в сторону хирда. Крик ужаса пронесся над строем подгорных воинов. В ответ из пламени раздался издевательский хохот, и гигант прыгнул в середину замершего хирда. Даже с опушки леса, где стояла Амалия, был слышен звук удара и сопровождающий его хруст смятых доспехов и костей. Оставшиеся в живых гномы обрушили десятки ударов копий и боевых топоров по пылающим ногам гиганта, но тот, не обращая на это ни какого внимания, развернулся и просмотрел на отряд графини, застывший возле дороги. Воздух задрожал от ужасающего рыка, и большой огненный палец нарисовал какой-то сложный знак. Тотчас гигантский силуэт истончился и исчез, а потерявший опору огонь жгучим дождем осыпался на остатки гномьего войска.
   - Великие боги! Кто это был? -- Пораженный десятник летучего отряда смотрел на мечущихся среди горящих развалин гномов.
   - Арви-Охой. Бог мести, правосудия и справедливости. -- Послышался голос из придорожных кустов.
   Вышколенные ратники мгновенно обнажили оружие и окружили правительницу.
   - Мы не враги! -- донесся тот же голос.
   - Выходите! -- приказала графиня, накладывая руку на притороченный к седлу арбалет.
   - Выхожу.
   Густые ветви придорожных кустов раздвинулись, и оттуда медленно вышел человек. Амалия сразу заметила ряд несуразностей в его внешности. Широкое, типичное для северного материка, лицо совершенно не соответствовало добротной, хоть и слегка потертой, но странного покроя, одежде. Дорогое старинное оружие висело на богато украшенном поясе, за спиной виднелся большой наборный лук, а под расстегнутой на груди курткой виднелся пластинчатый доспех гномьей работы, таких не делали уже несколько столетий. Повинуясь условному жесту, ратники немедленно взяли под прицел странного незнакомца, и только после этого графиня задала вопрос:
   - Кто вы?
   Мужчина снял с головы шлем, обнажив рыжеватые волосы, пристроил его на предплечье левой руки и, кивнув подбородком, представился:
   - Лоддин. -- Затем он указал на дымящиеся развалины. -- К этому безобразию я ни какого отношения не имею, но могу предположить, что оставшимся в живых необходимо оказать помощь, и если...
   - Связать! -- прервала графиня словоохотливого незнакомца.
   Двое ратников незамедлительно спрыгнули с коней и с недвусмысленным видом направились к нему. Мужчина хмыкнул, но в тот же момент на его лице расцвела ослепительная улыбка.
   - Не торопитесь. -- Незнакомец пристально всмотрелся в нахмуренное женское лицо. -- Уважаемая графиня, мои соратники находятся рядом. Буквально в нескольких шагах от нас. К чему нам ненужная и бессмысленная битва с заранее известным результатом. Я повторяю -- мы не враги, а вот жертвам Арви-Охоя действительно необходима помощь. Тем более, окрестности кишат гоблинами, а кое-где я видел следы горных троллей.
   Ратники нерешительно остановились, бросая искоса взгляды на правительницу. Уж слишком уверенно вел себя незнакомец.
   Амалия нервно закусила губу. Взгляды подданных она ощущала чуть ли не кожей. Привыкшая повелевать и прошедшая тяжелую школу пограничья, графиня была готова отдать команду лучникам, но в последний миг сдержалась. Что-то такое чувствовалось в этом разряженном франте. То ли взгляд, то ли рокочуще-начальственный тембр голоса, то ли сама манера себя вести, но она поняла, что поторопилась.
   Обстановку разрядил незнакомец. Он негромко свистнул и с обеих сторон дороги выступили несколько вооруженных людей. В их движениях чувствовалась отличная военная выучка -- несколькими движениями, совершенно беззвучно, они расположились так, что уже десяток графини оказался окружен. Ни кто из них не стал обнажать оружие, но опытный глаз смог определить сразу -- для этого им нужно всего лишь мгновение. Чужаки оказались одеты в старинного покроя камзолы, под которыми ясно ощущались доспехи. Изысканное оружие, явно сделанное не человеческими мастерами, казалось не украшением, а, наоборот, подчеркивало их смертоносность.
   - Я надеюсь, что вы и в самом деле не враги, -- вынужденно признала графиня, -- но все равно вам придется ответить на много вопросов.
   -Без сомнения, -- вежливо согласился Лоддин, -- а сейчас вместо болтовни окажем помощь тем несчастным.
  
   - Сначала взбунтовались гоблины. Заклятия повиновения разрушились в один миг. -- Обмотанное бинтами лицо гнома страдальчески скривилось. -- Эти зеленые мартышки разбежались, как будто их лесной бог гаркнул одновременно в уши каждого. Боюсь, ваше сиятельство, в вашем домене появились проблемы. Затем начали обваливаться шахты, ведущие в восточном направлении. Я собрал выживших работников в фактории, когда появилось это...
   - Не это, а Арви-Охой собственной персоной. -- Поправил рассказчика Лодди. -- Вам повезло, что погибли не все. Обычно, когда он появляется в образе рогатого демона, живых не остается.
   В маленькой избушке ощущалась теснота, но графине пришлось мириться с создавшимся дискомфортом. Оставив дозор на разрушенном кордоне, летучий отряд отошел к ближайшему хутору. Вместе с ним ушли оставшиеся обитатели фактории и отряд чужаков. Получалось по меркам приграничья - не малое войско, но воевать оказалось не с кем. Гоблины, а их, по словам гленда Греддина, насчитывалось почти три сотни, растворились в окрестных лесах, тролли же, чьи следы якобы видели чужаки, своего присутствия в пограничных лесах не выдавали. Обитатели хутора по указанию правительницы быстро собрали скарб и вместе с раненными гномами и матросами отправились в графский замок. Несколько шалашей для ратников, дозоры и секреты на всех направлениях, тесный деревянный дом в качестве ставки -- теперь бывшее жилище лесовиков стало напоминать военный лагерь.
   Сразу же, как сборное войско обосновалось на хуторе, Амалия решила разобраться с незваными пришельцами. "Беседа" окончилась быстро. Гости представились и назвали цель своего похода. Все выглядело странно, но властительнице пришлось сделать вид, что полученная информация ее вполне удовлетворяет. На данный момент. Повода усомниться чужаки не давали, да и их поступки пока что соответствовали регалиям. Дворяне, наемники, клятвы и обеты -- на Амалию дыхнуло атмосферой той жизни, с которой она частенько сталкивалась в столице империи в дни посещения двора. Однако в уме женщина сделала заметку -- с чужаками необходимо поговорить в замке и поподробнее. Уж слишком странные они. Чего только их спутница стоит? От нее смертью несет за несколько шагов. А этот Лоддин? Лицо простоватое, а замашки чуть ли не королевские и такие, что сразу становится ясно -- это не лицедейство. Да и об остальных северянах есть достаточно поводов задуматься, да ладно -- потом. Де Мельон вновь прислушалась к рассказу гнома, но достопочтимый гленд разоренной фактории замолк, потеряв нить повествования после фразы чужака.
   Расширенный совет -- так назвала графиня общение с лидерами гномов, чужаков и уцелевшим капитаном утопленного у фактории корабля. Греддин и Гродор, старший мастер клана Секироносцев, представляли подгорный народ, Лоддин и двое дворян с типичными лицами аристократов-северян, угрюмый речной волк Свентлавд и командир летучего отряда с трудом поместились за грубым столом, во главе которого сидела Амалия.
   Получить информацию, проанализировать и на основании этого принять решение -- так всегда делал покойный муж, но сейчас этим приходилось заниматься самой. Случившееся не подходило под выработанную схему действий, ведь до сегодняшнего дня пограничное графство с подобными явлениями не сталкивалось. Разгром кордона, уничтожение фактории, явление божества и странные гости пограничья -- хотелось все связать в понятную схему. Графиня даже пожалела, что не взяла с собой опытного Гаэра. Неожиданно Амалия ощутила на себе взгляд Лоддина и она поняла, что ее тревожит в первую очередь.
   - И с чего это вдруг грозному богу понадобилась маленькая фактория на окраине обитаемого мира?
   Вопрос Амалии нарушил возникшую тишину. Гномы озабоченно переглянулись, но промолчали. Тогда Лоддин, вроде бы ни к кому не обращаясь, вкрадчиво спросил:
   - И все-таки, почему же земли за горным хребтом называются окаянными?
   Обычно заносчивые и считающиеся себя чуть ли не солью земли, гномы с окаменевшими лицами уставились на предводителя чужаков, лишь глаза зло сверкнули. Остальные, сидевшие за столом, насторожились -- в воздухе отчетливо ощущалось напряжение. Лишь чужаки демонстративно расслабленно откинулись на грубые спинки самодельных стульев. Графиня окинула взглядом представившуюся картину и язвительно произнесла:
   - Сдается мне, что подземные разработки под хребтом на востоке не имеют отношения к добыче редких руд или драгоценных камней. Соизвольте ответить правильно, уважаемый гленд. Мне нужна ясность в сложившейся ситуации. На кону стоят жизни моих подданных и благополучие графства.
   Но гномы молчали. На их широких лицах ясно читалось явное не желание развивать эту тему. Лоддин слегка кивнул одному из дворян и тот кашлянул, привлекая внимание. Винвуд Февралий. Вспомнила графиня.
   - Разграбление сокровищ на землях неподвластных разумным расам не считается преступлением. Наоборот, такие подвиги часто воспеваются бродячими музыкантами и зачастую служат основой для будоражащих различных авантюристов слухов. -- Кривая улыбка исказила худощавое лицо северянина, в глазах его заиграли неприятные желтые огоньки. -- Только вот есть места, куда нельзя соваться ни смертным, ни бессмертным. Мост-тель-Гуато, например.
   Гномы вскочили на ноги, цвет их лиц стал напоминать свекольный отвар.
   - Это тайна нашего народа. -- Хрипло прорычал Греддин. -- Людям нечего влезать в дела Каменного Престола.
   - Вот там, в подземных чертогах, и храните свои тайны. -- Усмехнулся Винвуд. Графиня в очередной раз подметила неприятный взгляд северянина. -- Нечего вытаскивать их на поверхность. Иначе они начинают касаться людей. Как сейчас, к примеру.
   - Пусть все выйдут. Мы станем говорить только с правительницей этих земель. -- Неожиданно сказал Годдор.
   Амалия с интересом посмотрела на возбужденных гномов. Многое, что казалось непонятным совсем недавно, теперь становилось на свои места. Оставалось принять правильное решение. Выдержав небольшую паузу, графиня жестом усадила возбужденного гнома на место и спросила:
   - Сколько еще таких рогатых демонов нам предстоит увидеть?
   - Осмелюсь предположить -- ни одного. -- Лоддин привстал. -- Шахты завалены, фактория разорена, коротышки получили урок. Если боги озаботятся судьбой подгорного клана в следующий раз, последует уничтожение всех Секироносцев, в том числе и всей их родни. Даже Вогону за них перед верховным богом не заступиться.
   - То есть, если подгорный народ уйдет, то проблем не останется?
   - Зачем уходить? Пусть остаются, лишь бы опять в окаянные земли не полезли.
   - Что скажешь? -- Амалия посмотрела в лицо Греддину.
   - Если повелительница не возражает, мы бы немного задержались. Сотня воинов подгорного народа готова присоединиться к воинству графства. Мы помним свои обязательства, которые несем согласно договора. К тому же, у вас нет опыта борьбы с троллями и усмирения гоблинов. Но ведь появление прожорливых великанов не связано с нашей деятельностью? -- Гном с издевкой отвесил поклон Лодди.
   - Кто знает, что вы начудили в столице мира. - Рыжий северянин хитро усмехнулся. - А может, и их вы привезли сюда в качестве тягла для ваших телег.
   Гномы, как по команде, подскочили на ноги и, брызжа слюной, начали доказывать свою непричастность.
   - Тихо! -- Вмешалась де Мельон в готовую вспыхнуть перепалку. -- Какие будут предложения?
   - Прекратить этот бардак. -- К удивлению Амалии, первым высказался молодой дворянин из чужаков. -- Провести разведку южного рубежа малыми силами, остальным сосредоточиться в ближайшей крепости и туда же собрать все наличные силы. Затем нанести удар по врагу. Тролли, гоблины или еще какие враги, но они уязвимы оружием. Но главное -- все должны подчиняться одному человеку. Тому, кто пользуется властью и имеет на то законные права, вам - уважаемая правительница. От имени нашего отряда предлагаю посильную помощь.
   Графиня заметила, как при этих словах, удрученно переглянулись остальные чужаки. По всей видимости, это же увидел и молодой северянин.
   - Нам предстоит долгий путь, и хотелось бы оставить после себя только добрые слова. -- Свельт смотрел только на своих товарищей. -- К тому же, шестеро опытных солдат могут многое. Мы с вами, ваше сиятельство.
  
   - Ты сделал удачный ход. -- Белоснежная улыбка Лодди совершенно не вязалась со злым выражением глаз. -- Расположил к себе однорукую правительницу, и теперь путь через всю империю для нас будет более-менее безопасен. Рекомендательные грамоты де Мельон имеют вес на территории всей страны. Вот только осталось немногое -- остаться в живых в этой передряге. Драться придется не только против прожорливых тварей с гор и чувствующих себя в любом лесу, как дома, зеленых уродцев, придется противостоять и их магии. В здешних же краях нормальных колдунов почти нет. С десяток священнослужителей Массевы и несколько деревенских знахарей -- это ни что по сравнению с любым шаманом старых народов. Помощи из столицы ожидать также не приходится. Все императорские войска стягиваются к перевалам на границе с республикой. Бывший наш Легион уже не справляется с нашествием Черных Королевств. Магистрат запросил помощи у императора Аривии. Поэтому, чтобы дождаться грамот от графини, нам придется очень много попотеть, рискуя на каждом шагу, да и времени, что потратим, жалко.
   Гномы и летучий отряд де Мельон отошли к ближайшей крепости. Графиня последовала совету молодого барона и отвела немногочисленное войско за крепкие стены самого южного укрепления. В лесах между закатным хребтом и озером остался отряд бывших легионеров и несколько маленьких групп разведчиков из остатков пограничной стражи. Своими людьми де Мельон рисковать не хотела. А что касается остальных? То пусть честной службой зарабатывают право на проход через империю.
   - Как-то легко она нам доверила сложную задачу и также легко наобещала подарков, -- ворчливо заметил Хантер, -- не верю я этой бабе.
   - В то, что она выполнит обещанное, можешь не сомневаться. -- Ответил Февралий, очередной раз доказывая, что будучи в республиканской жандармерии, он напрасно жалование не получал. -- Честность графини известна во всей империи и не только. Думаешь, почему особа императорских кровей живет так далеко от столицы? ... Именно, слишком честная и щепетильная даже для своего титула. И что поможет перебраться через империю, также вне сомнения. Когда на гербе дракон с пятью перьями на крыле и четырьмя когтями, ослушников проигнорировать любое распоряжение найдется мало.
   - Почему? -- наивно спросил Хостов.
   - Больше драконьих когтей только на императорском гербе. Амалия де Мельон, урожденная Тристан, двоюродная сестра здравствующего императора Аривии.
   - Так чего она здесь сидит, а не в столице?
   - Гордая женщина. Не хочет, чтобы на ее уродство дворцовые сплетники распространялись. К тому же, здесь спокойнее. Подальше от интриг, заговоров и прочих прелестей придворной жизни.
   - Зато поближе к трудностям. К примеру, как сейчас. -- Съязвил Лодди.
   В ожидании рассвета бывшие легионеры обсуждали сложившиеся дела. А что им оставалось делать, ожидая пока предполагаемый враг успокоится и заляжет на светлое время. Днем тролли почти ни чего не видят -- солнечный свет сразу ослепляет их. У гоблинов также пик активности приходится в основном на сумеречное время суток.
   За то время, что северяне провели на узком перешейке между озером и вертикально вознесшимися в небеса горными вершинами, им не попалось ни одного чужого создания. Кое-где попадались следы троллей или ободранные гоблинами стволы деревьев, но вживую эти существа не встретились.
  
   Вечернее небо наливалось глубокой темной синью. Местами его пересекали длинными росчерками отражающие красноту заходящего солнца облака. В складках близлежащих гор начал накапливаться вечерний сумрак, но до наступления темноты оставалось достаточно времени.
   Обращенный в сторону Аривской равнины каменистый склон отлично просматривался из прикрытой кустами ложбинки, но Свельт с тревогой вглядывался в нагромождения камней. Молодой барон понимал, что когда наступит ночь, дальше протянутой руки он не увидит. Это место они присмотрели еще днем. Те немногие следы троллей, что люди смогли обнаружить, неизменно вели в одном направлении, но напряженные дневные поиски успехов не принесли. Все они обрывались на каменистом склоне. По этому решили поставить несколько дозоров вдоль границы каменистой осыпи. Тремя группами бывшие легионеры заняли скрытые позиции и приступили к неустанному наблюдению за склоном.
   Солнце почти скрылось за горизонт, когда до Свельта донесся легкий скрежет. Хостов почти высунулся из укрытия, чтобы посмотреть откуда раздается непонятный звук. Но злой шепот Лоты его остановил. Ламия, широко раздувая ноздри, принюхалась, ее крепкие ногти впились в металлический наплечник барона, прижимая его к земле. Бывшая амазонка, казалось, этого не замечала.
   - Сейчас они появятся. -- прошептала Лотта. -- Я чую их. Сейчас...
   Один из камней на склоне закачался и через несколько мгновений почти бесшумно, лишь легкое поскрипывание донеслось до дозора, отвалил в сторону. Из образовавшейся темной дыры высунулась широкая заросшая коричневой шерстью рожа. Тролль осторожно выглянул из укрытия, осматривая подступы к склону. Затем неспешно выбрался наружу. Ростом раза в полтора выше человека и почти вдвое шире, горный людоед к удивлению Свельта двигался легко, даже изящно. Круглые подвижные глаза настороженно ощупали заросли у основания склона, толстые по человеческим меркам руки сжимали внушительный каменный топор. Закончив осматриваться, тролль глухо заурчал. Затем легко скользнул вниз к кустам. Прямо к тому месту, где прятались Свельт, Лотта и Хантер.
   С расстояния нескольких шагов Хостов ощутил резкий кислый запах грязной шерсти. Некоторое время тролль вслушивался в лесные шумы, поводя остроконечными ушами по сторонам. Из пещеры послышался хриплый возглас, но возвышавшийся над затаившимися ратниками людоед неразборчиво хрюкнул в ответ и начал снимать набедренную повязку. Затем, покряхтывая, присел и ужасающее зловоние достигло людей. Свельт беззвучно выругался, стараясь задержать дыхание. Рядом нервно хихикнула ламия. В мгновение ока тролль очутился на ногах.
   Арбалетный болт с сухим стуком вошел в голову горного людоеда. Словно подрубленное дерево коричневое тело грохнулось на камни.
   - Зачем? -- Свельт со злостью развернулся к Хегу.
   - Он нас услышал. -- Невозмутимо ответил Хантер, перезаряжая арбалет.
   - Уходим! Быстро! -- прервала его Лотта, -- Сейчас остальные повылезают.
   Ламия по-звериному выскользнула из укрытия и плавно переместилась за ствол дерева.
   - Да быстрее же. -- Донесся до ратников ее шепот.
   Далеко они уйти не успели. Со склона послышался многоголосый вой разъяренных троллей.
   - К болоту! -- Принял решение Свельт и первым побежал к единственному месту, где тяжелые существа пройти не смогли бы.
   Болото представляло собой продолговатую низину когда-то бывшую озером. Шириной шагов в пятьсот и длиною в несколько миль, оно представляло собой моховую равнину, поросшую чахлыми колючими деревцами. Где-то в середине возвышался небольшой островок. На нем Хостов и рассчитывал отсидеться. В крайнем случае, там можно принять бой, если тролли рискнут и смогут добраться до середины болота, что казалось сомнительным.
   Когда под ногами захлюпала вода, Свельт остановился. Сотник вопросительно посмотрел на барона, но Хостов всматривался в кочковатую поверхность болота. Пушистый зеленый покров таил под собой неизвестно что. Стоило только прорвать сцепившиеся меж собой нити мха, а дальше дорога одна -- на глубину. За спиною ясно слышались хриплые крики троллей, желающих отомстить за смерть соплеменника. Время уходило. Барон взял в руки секиру и несколькими взмахами срубил три молодых деревца.
   - Ветки обдерете сами. Дальше идем по одному, дистанция четыре шага. Если провалился -- ползком через ствол. Я иду первым. -- Свельт взял один из стволов за середину и двинулся к виднеющемуся впереди островку.
   Им повезло. Выросший по верху топи моховой ковер пружинил, но вес осторожно идущих по нему людей выдержал. Когда до острова оставались считанные шаги, к берегу выбежали тролли. Радостный вопль горных людоедов, увидавших добычу, донесся до ратников - три медленно бредущие фигурки людей ясно различимые на болотном редколесье. Однако тролли не бросились сразу преследовать их по моховому полю, как ожидал Свельт. Сначала до людей, наконец, добравшихся до спасительной тверди, донеслись хриплые голоса, тролли о чем-то спорили, и лишь потом они всей гурьбой бросились в сторону добычи. При этом Хостов заметил, что твари проявили определенные навыки загона дичи. Людоеды по ходу движения разделились на три группы. Самая большая пошла напрямик -- по следам людей, а две другие, чуть поменьше численностью, начали охват с обеих сторон.
   Под тяжестью нескольких десятков массивных тел колышущийся покров начал прогибаться. Мутная вода уже доставала до колен, когда людоеды начали понимать свое положение. Первым ушел под прорвавшийся мох наиболее ретивый тролль, длинными прыжками мчавшийся первым. Затем исчезло еще несколько тварей, поглощенных коварной трясиной. Движение преследователей остановилось. Жалобно вереща, горные людоеды замерли на месте. Любой шаг грозил новыми бедами, но и те, кто неподвижно стоял на зыбком мху, медленно погружались в болото. Наиболее сообразительные попытались отползти назад. Раскинув в стороны толстые руки и ноги и побросав свое оружие, они медленно, по-черепашьи, двинулись к берегу, но там их встречали стрелы Лодди и остальных ратников, подошедших к болоту.
   Избиение троллей продолжалось около часа. Всех тварей, что вступили на зыбкую поверхность болота, уничтожили. Некоторых стрелами, но в основном все они стали добычей топи. Несколько людоедов, опоздавших к болоту и по этому не попавших в смертельную ловушку, трусливо прячась, бежали в сторону ближайших гор.
  
   Прибывших в "Южную Крепость" бывших легионеров встретили с недоверием. Вместо ожидаемого триумфа их ожидал холодный прием и чуть ли не арест. Графиня не поверила заявлениям, что почти все тролли уничтожены какими-то пришлыми дезертирами из сопредельного государства. Правда, в темницу ни кого не бросали и разместили их в соответствии с рангом и титулами, но не в самом замке, а в маленьком гостевом домике под охрану местной стражи, даже оружие не отобрали.
   - Что ты хочешь? -- Разъяснял раздраженному Свельту Февралий. -- Мы здесь чужаки. В пограничном графстве любой новый человек всегда вызывает подозрение.
   - Но ведь мы им помогли. -- Упрямо возразил Хостов.
   - А ты бы поверил, что несколько человек за тройку дней завалили почти сотню горных людоедов? Учти, в поединке с которыми один на один у любого человека нет ни малейшего шанса. Я бы на месте графини, вообще, заковал бы таких брехунов в железо и провел бы беседу с пристрастием в присутствии палача.
   - Ох уж эти жандармы. -- усмехнулся Метт. -- Им бы только с пристрастием беседовать.
   - А ты бы не так поступил?
   - Не знаю. Я провинциями не командовал.
   - Хватит! -- гаркнул на товарищей Хантер. -- Доболтаетесь невесть до чего, а я не удивлюсь, что нас подслушивают.
   - Пока -- нет. -- Лодди странно посмотрел на ратников. -- Меня беспокоит другое. То, что правительница решила проверить наши слова, то честь ей и хвала. А вот на сам замок вы обратили внимание? Ни чего странного вам не показалось?
   - Хороший замок. Крепкие стены, достаточно большой гарнизон, сторожевая служба на уровне. -- оценил Хантер. -- В таком можно любую осаду держать и очень долго.
   - Я не о том. -- отмахнулся лучник. -- В любом поселении людей есть место поклонения богам. Храм, церковь, часовня или капище какое? А здесь, вы видели что-либо похожее? Где служки богов, которые имеются при каждом правителе? Мы -- чужаки, а значит подозрительные лица, к тому же невесть откуда. С нами должны пообщаться хоть бы раз святоши или колдуны, маги или даже простой знахарь. Мы же вообще ни кого не видели. Вот именно это меня и беспокоит.
   Винвуд странно посмотрел на Лодди. В глазах бывшего жандарма блеснуло желтым цветом.
   - Наша графиня не верит ни в одного бога. Что Массева, что Сид, что Рогнора -- ей все равно. После смерти мужа и собственной инвалидности она собрала вокруг себя всяких чародеев и святош, но только потратила гору денег, не получив желаемого. После этого она и удалилась в самую отдаленную провинцию, оставшуюся ей после мужа. Ни кому оправлять обряды не запрещает, но если кто предлагает графине поклониться какому-либо божеству или магические услуги, его ждет как минимум усаживание на кол.
   - Но ведь магия существует. -- удивленно произнес Хаким, обычно старавшийся быть среди бывших сослуживцев незаметным. -- Что же касается богов, то мы сами видели Мост-тель-Гуато, да и Лодди...
   - Молчи! -- прервал товарища лучник. -- Я -- бывший легионер, дезертир, отличный стрелок из лука, северянин и много чего еще, но ни как не..., ну, сам понимаешь.
   - Но, ведь окаянные земли существуют, а в пограничье хватает всяких чудес. Неужели и это графиня отрицает?
   - Она признает, но не верит в чудо. Она видит, но боится снова ошибиться.
   - Но ведь все пользуются магией. -- Упорно гнул свое бывший ассасин. -- Боги, демоны -- вот оно, рядом. Сотни свидетельств, о которых знают все. Да что говорить, она сама видела рогатого бога на развалинах поселка гномов.
   - Ну и что? -- Пожал плечами Винвуд. -- В чудеса для себя она не верит, а остальное... это ее дело.
   - Вот, все это и странно. -- вновь заговорил Лодди, -- По-моему здесь какое-то двойное дно. Не может человек жить без веры. Должен же он верить во что-нибудь: в высшее существо, в дьявола или сам себе придумать идола...
   - Если бог не существует, то человек его должен создать?
   Лодди посмотрел на Февралия и немного удивленно поинтересовался:
   - Это ты сам сообразил или где услышал?
   - Да, вот, пришло на ум.
   В помещении наступила тишина. Свельт, с интересом слушавший спор, заметил, что сказанное Винвудом чем-то поразило лучника. Бывший полубог откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, замер. По его лицу было заметно, что тот обдумывает услышанные слова. Все остальные тоже не спешили высказывать свое мнение, только Хаким пробурчал что-то неразборчивое, но слово "ересь" услыхали все.
   - Так! -- Разрядил тишину сотник. -- Сдается мне, что мы начали говорить о таких вещах, которые в слух не произносятся, во всяком случае, в чужих домах. Кто во что верит -- это личное дело каждого, но инквизицию ни кто не отменял. Далее, нам необходимо решить, как и куда мы направимся далее. Вариант первый -- по воде. Реалта совсем рядом. По ней мы можем добраться до морского порта, но когда будет ближайший корабль, не знает ни кто. Да и речной путь очень извилист и долог. Вариант второй -- по суше. Отсюда до побережья миль шестьсот - напрямую. Почти весь путь будет пролегать по пограничным территориям империи. За шесть-семь дней мы возможно доедем до океана, если...
   Хантер неожиданно замолк и посмотрел на товарищей. По их лицам читалось, что путь по суше для них предпочтительнее. Затем он продолжил:
   - Если мы будем ехать верхом и не иметь задержек в дороге, а придется продвигаться по малонаселенным землям, где правят наместники императора и провинциальные вассалы, которые зачастую признают верховную власть чисто формально.
   - То есть ты хочешь сказать, что добраться до побережья очень сложно? -- осторожно спросил Винвуд.
   - Нет. Слишком сложно и почти невозможно. Посудите сами. Хорошо вооруженный отряд чужаков движется вдоль границы империи. У себя дома вы бы такое потерпели?
   - Но графиня обещала рекомендательные грамоты.
   - Которые прочтут, сняв их с наших трупов, если вообще их смогут прочитать. Право на образование простолюдины не имеют, а три четверти солдат составляют бывшие крестьяне и наемные работники. Даже многие дворяне гнушаются изучением наук и видят в неграмотности особый шик.
   - В Грюнланде совсем по другому. Вердиктом Оттована Первого все лица дворянского происхождения обязаны получить образование. -- заметил Свельт.
   - Увы, барон, мы на южном материке, а здесь другие традиции.
   - Вот именно. В Аривской империи законы и традиции во многом отличаются от порядка в других государствах.
   Бывшие легионеры подскочили со своих мест и легкими поклонами приветствовали местную правительницу, ламия, элегантно выглядевшая даже в боевом наряде, сделала легкий реверанс. Амалия де Мельон неторопливо вошла в комнату. За ее плечом маячили верный Гаэр и четверо вооруженных стражников. На лице графини играла легкая улыбка, но глаза смотрели властно и жестко.
   - Вот именно. -- Повторила она. -- В нашей империи некоторым законам почти тысяча лет и почти тысячу лет существует наша страна. Тысячелетний срок показал, что традиции и законы служат основой стабильности государства. У вас же, на севере, стали придумывать свои. И что? Очередной дворцовый переворот. Даже сюда, в самую отдаленную провинцию, докатились известия о смене власти в Грюнланде. И еще множество интересных вестей.
   Амалия обвела взглядом замерших "гостей" и ехидно усмехнулась:
   - Ваши рассуждения оказались настолько интересны, что начальник стражи немедленно доложил о них мне. Да и вы, находясь на чужой земле, слишком беспечны. Мудрые слова про отряд вооруженных чужаков на чужой территории и при том такая непростительная беспечность.
   - Позвольте, ваше сиятельство. -- Свельт сделал полупоклон в сторону Амалии. -- То, что вы назвали беспечностью, называется доверием к благородной особе.
   - Тонкая лесть, -- усмехнулась графиня, -- или все-таки вера во всеобщее братство людей с благородной кровью?
   - На севере слово благородного человека -- закон, -- пристально глядя на господу де Мельон, ответил барон, -- а эту традицию, возведенную в закон, мы принесли именно из Аривской империи, откуда некогда вышли наши предки.
   - А как же такие слова, как коварство или обман, предательство или нечестность?
   - Для низшего сословия такие вещи обыденны, но правит тот, кто честен.
   - Ой, ли. Вы, господин барон, наверняка воспитывались вдали от крупных городов, но мне ваша наивность по нраву.
   Графиня весело засмеялась, но глаза ее все так же пристально и холодно вглядывались в лица северян. Не дождавшись от чужаков ответа на свою шутку, она заговорила вновь:
   - Теперь можно перейти к делу. Мои следопыты-разведчики через почтовых птиц подтвердили вашу информацию. Приятно сознавать, что, не смотря на житейскую наивность, вы оказались умелыми воинами. Да чего вы стоите, присаживайтесь. -- Амалия села в кресло и приглашающе повела рукою. -- Разговор, возможно, предстоит долгий. Хотя... длительные дебаты мне не по душе. Не будем откладывать дело в долгий ящик и определимся здесь.
   - А эти? -- Свельт кивком показал на вооруженных стражников, застывших за спиной графини.
   - Здесь правлю я, и мне решать с кем и куда ходить. Так что не обращайте внимания на моих людей, им положено быть рядом со мной.
   Лотта вслушалась в звуки, доносящиеся с улицы, сморщила нос, словно принюхиваясь к чему-то. Глаза ламии полыхнули опасными огоньками и она, как бы вскользь, сказала:
   - Шесть человек под окном, еще четверо -- за входом и два гнома стоят перед домом.
   - Поразительно! -- улыбка Амалии стала еще шире. -- Они нам не помешают... пока. Здесь все-таки пограничье и чужаки не вызывают положительных эмоций. Но, вернемся к нашим баранам. Из ваших разговоров меня удивило трепетное отношение к религии. А для такой странной компании это более чем странно. Оборотень, живая мертвая воительница, суамский наемный убийца, дворяне и очень странное существо, так похожее на человека, что смотрится идеальнее любого из вас. Не удивляйтесь, отсутствие признаков магии и священников не означает, что ни чего здесь не присутствует. Для правительницы отдаленной от метрополии провинции такая беспечность равносильна самоубийству. Но разве я похожа на наивную женщину, добровольно подставляющую голову под топор убийц? В моих владениях есть все необходимое для защиты, в том числе и магической. По логике вещей, как минимум трое из вас уже должны быть сожжены, как порождения, изначально противостоящие человеку. Оборотень, ночная кровопийца и непонятный Лоддин или как вас там, но вы все еще живы и благоденствуете. К северу от моих владений правит маркиз Гонкур. Этот пожилой и любвеобильный выпивоха очень трепетно относится к чистоте человеческого рода. Всякую нечисть там уничтожают без разговоров. И не только потому что ему инквизиция обещала отпущение всех грехов, просто он считает это своим долгом перед вассалами.
   - Остальные долги он прощает. -- Буркнул Винвуд, но, почувствовав пристальный взгляд графини, сделал извиняющийся жест.
   - Попрошу без комментариев. -- Амалия недовольно поморщилась. -- Для меня ваша сущность безразлична, если она не грозит мне и моим подданным. К тому же, гленды Секироносцев настоятельно рекомендовали оказать вам полное содействие во всех ваших планах. Не скрою, меня это удивило -- обычно подгорный народ безразличен к людским взаимоотношениям, за исключением выполнения определенных договоров. К тому же, само ваше появление не в лучший для графства день и ваша помощь также навевают определенные мысли. Я не стану наносить вам ущерба и выполню данные обещания, если, конечно, любители человечины не станут трогать моих подданных, в ином случае...
   Возникшая пауза повисла в тишине. Все с непроницаемыми лицами ждали, чем же еще обрадует северян графиня, но Амалия продолжить мысль не спешила и с интересом смотрела на окаменевшие физиономии бывших легионеров. Тишину нарушил Лодди. Лучник вытянул из-под стола заплечный мешок, взгромоздил его перед собой и распустил шнурок на горловине. Стражники дернулись к нему, но де Мельон тихо цыкнула на подданных и те неподвижно застыли за спиной правительницы. Покопавшись внутри объемистого мешка, Лодди вытряхнул на стол с десяток плодов тыквеоллы. Пьянящий аромат ударил в ноздри людей.
   - Ваше сиятельство, вам известно, что это такое? -- Опальный бог взял в руку один из плодов.
   Графиня переглянулась с начальником стражи и уверенно кивнула.
   - Прекрасно.
   Лодди поднес сочащийся плод ко рту и надкусил его. Спустя минуту маленькая косточка аккуратно положена на столешницу.
   Амалия нервно хихикнула и с издевкой произнесла:
   - Это что? Оригинальный способ закончить жизнь в присутствии окружающих?
   - Нет. -- Лодди вытер губы. -- Это доказательство того, что вы приняли правильное решение. Ведь одной из причин, почему вы не стали поступать, как бы это сделал ваш сосед Гонкур, это забота о подданных. Вступать в схватку с хоть небольшим, но сильным, отрядом приведет к достаточно большим потерям среди ратников. Если мы не желательны, можно отравить, выдворить или договориться. Вы решили договориться и, если я не ошибаюсь, сейчас должны прозвучать какие-то условия. И все-таки. Наверняка, мысль о том, как бы тихо избавиться от незваных гостей у вас существует. Мы -- не враги. Это я вам говорю искренне. Чтобы убедить вас в этом, я и показал нечто, что вызовет достаточное любопытство и послужит темой для сотрудничества. Выберите, пожалуйста, любой из этих плодов. -- Лучник провел рукой над столом.
   Графиня неуверенно оглядела горку тыквеолл и протянула руку. Из-за спины предупреждающе вскрикнул Гаэр, но правительница, не обращая на него внимания, коснулась самого верхнего плода.
   - Вот этот.
   - Вы можете съесть его без опаски.
   - Я?
   Амалия резко дернула рукой. Стражники за спиной мгновенно вытащили оружие. Гаэр навис над своей повелительницей в готовности выбить яркий плод из ее руки.
   - Вы что? Вы в серьез думаете, что я собираюсь причинить вам вред? -- с укоризной проговорил Лодди, -- Наоборот, я это делаю во благо вашему сиятельству. Мякоть тыквеоллы усиливает магические возможности человека, лечил телесные и душевные раны, продлевает срок жизни и дает защиту от чужой магии. А это -- очень много для простого смертного. Мои спутники на протяжении всего перехода сюда ели тыквеоллу и, как видите, все живы и здоровы.
   - Особенно она. -- Графиня кивнула в сторону Лотты.
   - Она была мертва, а сейчас сидит с нами. В ее жилах горячая кровь, разум не затемнен вечным голодом и, самое главное, она может управлять собой.
   - Ламия? Это исчадие зла, противное человеческой сути.
   - Сидит вместе с нами и ни на кого не облизывается. Успокойтесь, ваше сиятельство. Здесь восемь плодов. Этого количества достаточно для одного человека, чтобы тот смог получить то, что тысячелетия боги скрывали от смертных. Ведь они выросли там. -- Лодди махнул в сторону закатного хребта. -- Но, еще дней десять и все свойства фрукта улетучатся, а потом настанет момент, когда даже маленького кусочка плода хватит для мучительной смерти любого живого существа. У вас есть выбор: не хотите -- не ешьте и все останется как есть, хотите -- ешьте и тогда перед вами откроется многое. Право выбора.
   - Хорошо. -- неожиданно согласилась Амалия. -- Я рискну, но если я, хоть на мгновение, почувствую хоть какое недомогание, то, не взирая ни на что, вы отсюда не выйдете. Гаэр, арбалеты к бою.
   В комнату вбежали ратники и присоединились к имеющимся там. Взведенные арбалеты с расстояния нескольких шагов прицельно смотрели на чужаков. Свельт внутренне содрогнулся -- увернуться от нескольких металлических болтов, направленных в грудь и живот шансов не имелось. Подведи нервы кого-либо из стражников и тогда в комнате начнется кровавая бойня. Авантюра Лодди, а то, что сейчас делал лучник, можно назвать только одним словом -- авантюра, могла в любой миг закончиться крахом. Хостов, как и любой другой легионер, был полностью уверен в том, что тыквеолла для графини абсолютно безвредна, сами ели ее не один день, но в ее подданных такой уверенности не существовало.
   Ловким ударом ножа, Амалия рассекла выбранный плод и отправила одну из половинок в рот. Затем съедена вторая половинка. Несколько минут стояла тишина, наконец, графиня медленно встала и произнесла:
   - Насколько мне известно, действие адского персика начинается через несколько часов после употребления. Так что, на этот срок мне придется вас поместить в один из крепостных казематов. Конечно, если вы не согласны, можно все завершить здесь.
   - Зачем? -- широко улыбнулся Лодди, -- Мы в вашем распоряжении.
   Утром следующего дня хмурых и не выспавшихся легионеров вывели из темницы. Гаэр лично сопровождал их до покоев графини. На все вопросы он ответа не давал, не вступая ни в какие разговоры, просто молча показывал дорогу, идя впереди.
   Амалия же встретила чужаков приветливо. Впервые за все время пребывания на территории графства, Свельт заметил на лице госпожи де Мельон настоящее выражение радости.
   - Вы меня не обманули. -- Вместо приветствия произнесла графиня. -- В действительности, в этом фрукте что-то есть, но время покажет, насколько верны ваши слова.
   - Мы -- не враги, ваше сиятельство. -- Лодди вежливо склонил голову.
   - Тогда сразу перейдем к вашим делам. -- Амалия поправила накидку с вышитым гербом и присела в широкое кресло. -- Вчера мы не смогли договорить о вашем будущем. Мне оно представляется таким...
  
   Кавалькада из пяти всадников продвигалась по узкой лесной дороге. Наверное, лишь неширокий возок смог бы беспрепятственно ехать по ней, не задевая толстые стволы деревьев. Даже две лошади с трудом занимали расстояние от обочины до обочины. Первым, сдерживая норовящего пуститься вскачь коня, двигался Февралий. За ним следовал поглощенный в невеселые раздумья Свельт. За его спиной слышался перестук копыт лошадей Хакима, Лоты и, замыкающего отряд, Метта. Они выехали на рассвете, когда тени от горного хребта еще накрывали графский замок, но для подданных Амалии де Мельон тот густой полумрак, что рассеивается лишь под прямыми лучами солнца, означал начало дня. Кони и оружие были подготовлены с вечера, припасы в дорогу -- остатки вечерней трапезы, а остальное... какое имущество у солдата? Все свое ношу с собой. Вот и тронулись они в путь почти налегке.
   Свельт, мерно покачиваясь в такт движения лошади, пытался анализировать разговор с графиней. Не все ему нравилось, особенно, когда после их разговора прошло некоторое время.
   Суть предложения графини сводилась к следующему. Отряду бывших легионеров предлагалось до прибытия к замку торгового каравана погостить на землях де Мельон, ну, и заодно помочь в одном несложном деле. Так -- пустяк. Совершить небольшой рейд в одну из отдаленных деревушек и разобраться, почему оттуда вот уже третью неделю нет ни каких вестей, заодно напомнить про налоговую повинность, срок которой истекает в конце месяца. За это дело им будет заплачено полновесным золотом. Ведь вряд ли у уважаемых господ путешественников большие финансовые возможности? Всем известно, что беглые легионеры очень редко покидают казармы с полными кошелями. А что касается "фамильных драгоценностей", взгляд Амалии недвусмысленно скользнул по дорогому оружию и некоторым изящным украшениям, бросающимся в глаза, то их продать очень сложно. Да и разве, эти вещи на продажу? Об утащенных из подвала дворца Массевы драгоценностях бывшие легионеры молчали, но и та малость, что все-таки одета на них, и то вызывала завистливые взгляды некоторых подданных де Мельон. А что бы самой графине не стало "скучно", в замке оставались двое северян, Хантер и Лодди. Как гарантия правильного лечения и страховка на случай внезапного бегства из графства. Зато с легионерами пойдут два опытных разведчика-следопыта из пограничной стражи. С ними ни кто не заплутает в малонаселенных лесистых местах и с местным населением общаться сподручней. Чужаков ни где не любят -- чуть что, и вилы в спину. Так что от такой помощи отказываться грешно.
   Никаких контраргументов Свельт преподнести не смог и под ободряющие взгляды бывшего сотника и остальных соратников начал сборы в дорогу. Графиня же представила двух угрюмых пограничников с одинаковым выражением лиц и явно сквозившим пренебрежением к чужакам, попавшим в силки обаятельной правительницы. Почти весь путь до Столбов, а именно так называли ту злосчастную деревню, не уплатившую подать, разведчики двигались отдельно от отряда, лишь изредка появляясь то с одной стороны, то с другой, и подсказывая направление движения.
  
   Почему деревня называется Столбы, северянам стало понятно, лишь только они ее увидели. Несколько десятков домов, установленных на высоких сваях и соединенных узкими мостками, возвышались над пологим берегом извилистой речки, огороды, огражденные высокими глиняными валами и множество высоких, выше любого строения, столбов. Между свай, огородов и столбов к речке текут десятки ручейков.
   - Разве так можно жить? -- удивленно спросил Хаким, созерцая на представившееся зрелище с взгорка, где остановился отряд. -- Совсем, как птички в курятнике.
   Один из пограничников, назвавшийся Зентой, невозмутимо посмотрел на ассасина и кивнул в сторону напарника:
   - Клест родом из этих мест, пусть он и расскажет.
   Второй пограничник скривил лицо, что, по его мнению, означало улыбку, и кратко пояснил:
   - Весной и осенью вода в реке поднимается, вот, до сюда.
   Он рукой показал на заметную полосу на береговом склоне. Свельт присвистнул, даже навскидку получалось, что колебания уровня реки составляли несколько человеческих ростов. Оставалось непонятным, зачем же люди избрали столь неудобное место для жилья. Услышав вопрос, Клест снова ухмыльнулся:
   - Самое удобное место. В лесу опасно, а у воды не всякая нечисть подберется. Конечно, и в речке хватает всякого, но где еще столько ручьев рядом. Лучше места на двадцать миль в любую сторону не найти.
   - А зачем вам ручьи? -- снова удивился Хаким.
   - Камешки, золото. Можно мыть не отходя далеко от дома. Да чего болтать-то, вечер наступает. Может, господа ратники деревне спустятся? -- Спросил Зента и первым тронул с места свою кобылу.
   Староста деревни не понравился Свельту с первого же взгляда. Несколько суетливый, постоянно прячущий глаза и постоянно бубнящий всякую чушь, он у барона вызывал только чувство брезгливости. Да и другие жители Столбов приязни не вызывали, даже Клест с каким-то удивлением поглядывал на земляков.
   - Странно, но меня даже ни кто не узнает. Как будто не жил здесь раньше. -- С некоторой обидой поделился он первым впечатлением о селянах.
   - Странно? -- мгновенно насторожился Винвуд.
   - Я ж многих с детства помню, а они меня -- нет.
   - А где здесь скот держат? Что-то я не вижу ни хлевов, ни стойл. -- Спросил Февралий внимательно осматриваясь по сторонам.
   - Выше, у опушки. -- Клест махнул рукой в сторону натоптанной тропы, ведущей в лес. -- Там скотный двор.
   - Далеко?
   - Да, где-то шагов пятьсот. Здесь что-то ни одна скотинка не прижилась, а там им благодать.
   Спешиваться ратники не спешили. Остановившись на околице деревни, они разглядывали дома в ожидании, когда же староста определится с ночлегом. Другие жители, казалось вообще, на приезжих не обращали ни какого внимания. Иногда Свельту чудилось, что за ними внимательно наблюдают с верху, из высоко посаженных на сваи домов, но, сколько он не пытался вычислить, кто же это делает, у него ни чего не получалось.
   - Не нравится мне все это. -- Февралий подъехал к барону почти вплотную и заговорил шепотом. -- Ни в коем случае нельзя оставаться здесь на ночлег. Предлагаю устроиться там, где скотину держат, и лошади под рукой будут, да и ночевать в этих курятниках... что-то мне говорит, что нужно держаться всем вместе и не здесь.
   Из-за ближайшего столба вывернулся староста. Угодливо согнувшись и опуская голову так, что ни кто из всадников не смог увидеть его лица, он пробормотал о готовом ночлеге. Худая рука указала на стоящий в середине деревни дом.
   - Нет, уважаемый Тобиас, -- переглянувшись с ратниками, проговорил Клест, -- солдаты не хотят расставаться со своими лошадьми. Мы заночуем на хуторе, что около скотного двора.
   - Там опасно. -- Хрипло возразил староста. -- Хищные звери, всяческая нечисть шалит. Уж лучше в деревне остановиться.
   - Нет. -- Покачал головой Свельт. -- Мы переночуем на хуторе, а завтра утром готовьте подать. Мы здесь задерживаться не намерены.
   - Подать к утру не будет готова. Нам нужно три дня -- не менее. -- Всполошено захрипел староста.
   - Завтра утром! -- Во весь голос рявкнул Хостов. -- И не часом позднее!
   Тобиас испуганно подался назад, но ратники уже на него внимания не обращали.
   - Солдат, веди нас на хутор. -- Приказал Клесту Свельт, игнорируя злое бурчание деревенского головы.
   До хутора оказалось и в самом деле -- рукой подать. Да и внешне он существенно отличался от деревни. На широкой поляне стояло несколько бревенчатых строений, окруженных высоким частоколом, а за приоткрытыми воротами виднелась покрытая почерневшей дранкой изба.
   - Вот здесь и заночуем! - Весело воскликнул Клест, заходя в избу. - Эй, хозяева, принимайте гостей!
   Под крышей, где солнечные лучи не касались кожи, Лотта вышла из дневного, немного заторможенного, состояния. Первой фразой, что услышали ратники, стало:
   - В деревне живых людей нет. На всю округу настоящие живые люди -- это вы. -- Лотта замерла, прислушиваясь и принюхиваясь к чему-то. -- Еще два маленьких человека на чердаке.
   В наступившей тишине Свельт ощутил участившееся дыхание Винвуда. Хостов скосил взгляд на бывшего жандарма, и готовый вырваться возглас застрял на губах. Эльфийский убийца стянул с себя одежду и, упершись руками о стол, начал превращаться в варга. Графские проводники-пограничники в страхе забились в угол помещения. Превращение человека во враждебную всему живому тварь вызвало у повидавших виды ратников состояние близкое шоку. А уже рядом скалилась длинными острыми клыками ламия -- ночная упырица.
   - У-у-утр-ррром пррридем... -- прорычала вытягивающимися зубастыми челюстями вперед пасть бывшего жандарма.
   Громадный светло-серый волк-оборотень одним прыжком выскочил из дома. В стойле пронзительно заржали встревоженные лошади, из хлева донеслось жалобное мычание коров, мохнатый пес сторожевой породы жалко взвизгнул, забиваясь в тесную конуру.
   Ламия с чмоканьем облизала сузившиеся бледные губы, царапнула заострившимися когтями подоконник и неожиданно мелодичным голосом произнесла:
   - Этой ночью будет славная охота, так что за ограду не выходите.
   Стремительной тенью упырица нырнула в открытое окно. Отодвинувшиеся на время превращения в сторону от "боевой подруги" Хаким и Метт еще какое-то время выжидали, а ратники графини все еще бессмысленно лупали глазами, когда Свельт грохнул кулаком по столу:
   - Сопли подберите! Не спать! Чувствую, ночь предстоит веселая. Хаким, Метт, ваша стража у входа. А вы, -- он повернулся к пограничникам, -- закройте наглухо ставни и проверьте чердак. Да быстрее же, Сид вас побери!
   Гонор, который демонстрировали графские ратники всю дорогу от замка до Столбов, к этому времени как ветром сдуло. Услышав команду, они ринулись по крутой лесенке вверх.
   Свельт, оставшись в одиночестве, облегченно вздохнул. Хваленые ратники госпожи Амалии де Мельон оказались обычными солдатами, для которых четкая и громкая команда мгновенно выбивает из сознания все сомнения и гонор. Ну, ратники ратниками, а за окном наступала ночь. Хоть изба у скотного двора казалась крепкой и надежной, но это - чужой дом. Да и гвоздем в голове засели слова Лоты о детях на чердаке. Хотя, если вдуматься, разве могли бы выжить, тем более -- дети, слабые люди в окружении нелюди. Что-то не сходилось. Скотный двор большой -- коров, свиней не один десяток наберется, несколько лошадей, а они вообще не переносят большинство разновидностей нелюди, но ведут же себя спокойно. Не заморенные, не гранты, коими становится умерщвленный нежитью домашний скот, а нормальная в меру упитанная скотина. Да и те лошади, на которых они приехали сюда. Смиряясь с человеческой ипостасью Винвуда и Лотты, они несли на себе всадников и только сейчас, учуяв волчий дух Февралия, подняли тревогу.
   - Господин десятник. -- Отвлек Свельта от размышлений возглас Зенты.
   Графский пограничник ловко слетел с лестницы, при этом он держал в каждой руке по отчаянно сопротивляющемуся подростку. Держал за воротники, и даже чуть приподняв, чтобы те не смогли вывернуться.
   - Вот, в коробе на самом верху за трубой прятались. Не хотели идти, упирались. Пришлось силой тащить. -- Зента энергично тряхнул обеими руками.
   - Отпусти детишек. -- Мирно произнес Свельт.
   - Убегут, а потом опять их отлавливать. -- Недовольно поморщился Зента. -- Вон, Клесту палец чуть не откусили. Сейчас спустится и подзатыльников стервецам навешает. Будут знать, как представителя власти за пальцы цапать.
   Бухая крепкими тяжелыми башмаками по ступенькам неторопливо спустился Клест. Левая рука пограничника была обмотана окровавленной тряпицей, но сам он не выглядел озлобленным или расстроенным.
   - Не ругай их, -- примирительно произнес пограничник, -- я знаю этих детей. Это Вольт и Геда, их отец -- Лунс-скотник.
   - Скажите мне. -- Свельт перевел взгляд на взъерошенных подростков. -- Что у вас здесь произошло и где ваши родители?
   Говорил в основном Вольт. Из рассказа сына скотника не все было ясно, иногда он сбивался и растерянно глядел на сестру, но та только молча кивала. Все же главное барон понял: в Столбы пришла беда. Из деревни начали пропадать люди. Они исчезали по ночам, и вскоре там остался один староста. Где-то около двух недель назад все жители вернулись в деревню, но какие-то странные. Жизнь в деревне продолжалась: мужики мыли золото и собирали по берегам самоцветы, бабы копались в огородах, дети продолжали ставить сети на реке, но ни кто ни разу не навестил хутор и скотный двор. В конце концов, Лунс не выдержал и отправился к реке, чтобы выяснить столь странные причины отказа от молока и свежего мяса. Больше его дети не видели. Затем сгинула мать. Однажды она вышла под вечер со двора и не вернулась. После этого несколько раз по ночам кто-то подходил к скотному двору, зверь ли хищный, нелюдь ли какая, но встревоженная скотина поднимала вой, и каждый раз ночной гость убирался восвояси. По утрам на бревнах частокола дети замечали свежие отметины от чьих-то когтей. Днем же, когда из-за гор выходило солнце, на хуторе было тихо и спокойно -- дети, как могли, ухаживали за скотом и ждали, когда же появятся взрослые, а по ночам прятались на чердаке в крепком дубовом коробе.
   Свельт выслушал грустный рассказ и поинтересовался: почему дети не попробовали уехать в графский замок? Ведь кони под боком, с утречка -- и вперед.
   Паренек кивнул на сестру.
   - Она на лошади не умеет ездить, пешком до замка три дня добираться, а ночевать в лесу слишком опасно. Да и дорога через деревню ведет, а мы туда ни ногой... - Мальчишка в ужасе закрыл глаза и шмыгнул носом.
   - Сегодня они придут сюда. -- Неожиданно заговорила девочка.
   - С чего это ты вдруг взяла? -- Удивился Свельт.
   - Я знаю. Они придут за нами и скотом. Это случится, когда из-за гор выйдет луна. Утром ко мне прилетал маленький фейри и сказал, чтобы мы прятались или бежали.
   - Извините, господин, неразумную девчонку. -- Вмешался в разговор Вольт. -- Она у нас немного странная -- на нее порой находит. Как начнет придумывать всякое про маленьких летучих человечков, про лесных духов, с которыми она разговаривает, как водяницы с ней играют... По этой причине мы живем здесь, а не в деревне. Староста сказал, что ни чего такого в округе не существует и ей надо отрезать глупый язык.
   - А что ты думаешь, мальчик? -- В голосе Зинты прозвучали вкрадчивые интонации.
   Хостов с некоторым удивлением подумал, что проводник из графской пограничной стражи не всегда напоминает спесивого и недалекого вояку с провинциальными замашками.
   - Старая Реба говорила, что у Геды есть сила, но кто поверит выжившей из ума старухе. К тому же, Реба утонула еще два месяца назад. Пошла за водой и упала в реку. А что касается ее... -- Паренек мотнул головой в сторону сестры. -- Так у нас в роду никогда, ни каких, ни ведьм, ни ясновидящих не было. И вообще, если появилась нечисть -- ее надо либо убить, либо отогнать, а этим могут заниматься либо колдуны, либо ратники нашей графини. А Геда? Наслушалась всяких сказок и теперь всем рассказывает.
   - Но ведь в вашей деревне всякие неприятности случаются? И родители ваши пропали.
   Паренек приоткрыл рот, его лицо приняло растерянное выражение.
   - Я знаю! -- пронзительно закричала девочка. -- Они нас убьют!
   На крик в избу заглянул Хаким. Наемный убийца внимательным взглядом окинул детей, на миг его глаза задержались на замотанной руке Клеста. Затем он вопросительно посмотрел на десятника. Свельт отрицательно мотнул головой, и ассасин мгновенно исчез за дверью.
   - Что ж, - стараясь говорить спокойно и рассудительно, произнес Хостов, - нас многие пытались убить, но мы пока все еще живы и не спешим на свидание с тетушкой Фат. До утра перекантуемся здесь, придут гости -- встретим, а утром... Утром навестим старосту. Сдается мне, что все дело в нем. -- Взгляд десятника уперся в приоткрытое окно. -- А почему ставни не закрыты?
  
   К тому времени, когда солнце скрылось за западными пределами, все находились в готовности к встрече с ночными гостями. На чердаке затаились Зента и Клест с короткими охотничьими луками, привычный к ночным действиям Хаким спрятался возле коровника, а на входе в избу расположились опытные рукопашники Свельт и Метт. Там же, под прикрытием ратников, в глухом чулане отсиживались дети. От Винвуда и Лотты ни каких известий не поступало, но Хостов за них не беспокоился. Совладать с получудовищами, да еще в их самом смертоносном обличии, к тому же среди ночного леса, мало кому удалось бы.
   Свельт уверился в том, что ни одна ночная тварь на скотный двор не зайдет. Взяв в качестве примера детей, которые, не смотря ни на что, остались целы в окружении чуждых человеку существ, десятник решил встретить врага так, как это ему удобно, то есть упреждающим ударом из засады. Арбалеты и старинное, если Лодди не соврал -- губительное для нежити, оружие дожидалось своего часа.
  
   Из-за гор выкатилась круглая желтая луна. Лес огласил резкий вопль ночной птицы и тотчас замолк. По верх частокола хорошо просматривались подступы к скотному двору, но еще ни что не тревожило затаившихся в засаде людей.
   Осторожные шаги донеслись с чердака, скрипнули ступени, и в комнате появился Зента. Графский пограничник, придерживая оружие, приблизился к Свельту. Десятник недовольно посмотрел на него и, стараясь быть поязвительнее, шепотом спросил:
   - Ты почему покинул пост? Или у тебя "медвежья" болезнь?
   Пограничник хрюкнул, оценивая юмор и изображая смех. Затем спросил в ответ:
   - А эти, твои друзья? Они ведь самая настоящая нелюдь. По идее, их нужно истреблять везде и всегда. А вы? Даже едите с ними из одного котелка. Не боитесь, что прекрасной ночью они и вас пожрут?
   Хостов окинул взглядом едва заметную в темноте комнаты фигуру. Графский ратник задавал свои вопросы не во время и не в нужном месте, да и тон, которым все произнесено, ни как не вязался с принятым в графстве статусом. Сначала Свельт хотел его отчитать и отправить обратно на чердак, где он должен находиться, но странное поведение настораживало.
   - А ты ведь не простой солдат пограничной стражи... - неожиданно догадался барон, - как минимум -- соглядатай. Вот только чей? Графини? Сомнительно. Святой церкви? Что-то тоже не верится. Кто ты?
   Зента вновь хрюкнул, но ни каких агрессивных движений делать не стал.
   - Всему свое время, господин барон. Если сегодня останемся живы, глядишь -- побеседуем. А так, какой смысл душу раскрывать. Вот только на счет друзей ваших я не зря спросил. Я не верю любой нелюди, в какие красивые одежды она б не одевалась. Сегодня полнолуние, ночь, когда вся противная человеку темная сущность вылезает на землю. Вот я и хочу спросить, не получится ли так, что кроме тех, кого мы ждем, нам придется биться с оборотнем и упырихой?
   - Не придется. -- Послышался с крыльца голос Метта. -- Они более достойны доверия, чем многие особи, называющие себя людьми.
   - Дай бог, дай бог. -- Пробормотал Зента и под раздраженным взглядом Хостова убрался на чердак.
   Первыми приближение нечисти почувствовали лошади. Затем к испуганному ржанью присоединились блеяние овец и мычание коров.
   - Подходят. -- Произнес Свельт, вглядываясь через забор в опушку леса.
   - Нет. Они уже здесь. -- Голос Метта прозвучал спокойно. -- Во всяком случае, на дворе уже кто-то есть.
   Мастер ножей взял арбалет и, не целясь, с руки, отправил болт в тень частокола. Одновременно со щелчком спущенной тетивы разнесся разъяренный вопль пораженной твари.
   - Первый. -- Начал отсчет Метт, хватаясь за второй арбалет.
   Легионеры успели сделать по два выстрела и каждый раз металлический болт, с покрытым серебряными насечками наконечником, находил цель. Затем рухнули ворота и почти два десятка нелюдей толпой ввалились на скотный двор. Краем уха Свельт слышал азартные вскрики с чердака, откуда били два лука пограничников, но ему уже пришлось вступить в бой.
   Зубастые и когтистые обнаженные крестьяне под светом луны совершенно не напоминали людей. Продвигаясь длинными и высокими прыжками, они дружно кинулись к избе, где заняли оборону Свельт и Метт. Прижавшись к дверям, легионеры встретили толпу на мечи. Оружие и в самом деле оказалось великолепным. Темный металл, из которого было оно сделано, наносил нападавшим страшные раны. После первого навала перед избой остались лежать пятеро нелюдей. Троих завалил Метт, а двое других лишились голов после размашистых ударов Хостова.
   Отойдя на безопасное расстояние, нелюди на миг замерли. Дважды дзенькнули луки с чердака, но обычные охотничьи стрелы большого ущерба тварям не принесли. Свельт прекрасно видел, как в грудь одного из нелюдей вошла стрела почти по самое оперение, но тот, вместо того, чтобы упасть, лишь покачнулся, а затем ленивым жестом выдернул древко из себя.
   - Девять. -- сосчитал оставшихся тварей Метт.
   - Штук пять еще по подворью шастают. -- Прикинул Свельт.
   - Надеюсь, Хаким знает, что делать, а то...
   Договорить им не дали. Словно по сигналу, нелюди бросились на ратников, но действовали они не так, как в первый раз. Создавалось впечатление, что ими управляет со стороны некто умелый, не в первый раз сталкивающийся с вооруженными людьми. Разделившись на три группы, нелюдь двигалась в определенном направлении. Первая -- самая многочисленная -- постаралась прижать Свельта и Метта к дверям избы, вторая -- начала обходить заслон с боку, а третья, состоящая из самых подвижных особей, цепляясь острыми когтями за бревна, полезла на крышу. Со стороны коровника донесся утробный вой сраженного нелюдя. Затаившийся среди скотины Хаким начал свою схватку. Атаковавшие легионеров твари старались держаться на дальности удара мечом, как бы вынуждая людей броситься в атаку, но Свельт прекрасно понимал, что именно этого они и ждут. Стоило только открыть спину и все -- как минимум половина врагов зайдет сзади. До слуха доносились царапающие звуки когтей. Те, кто еще не так давно являлись жителями деревни Столбы, с ловкостью кошек карабкались по стенам. В любой момент они могли обрушиться на ратников сверху. С чердака слышались ободряющие друг друга возгласы пограничников. Значит и они вступили в бой, понял Хостов.
   Из-за спин нелюди с воем взметнулась огромная серая тень и сразу же двое атакующих рухнули на землю. Удары лап варга ломали кости, а острые когти, словно кинжалами, отделяли конечности и головы тварей от тела. Винвуд! Легионеры, не сговариваясь, бросились вперед, добивая оставшихся врагов.
   Отсекая голову последнему нелюдю, которым оказался еще моложавый мужчина с покрытой трупными пятнами кожей, Свельт резко развернулся и бросил короткий взгляд на избу. Увиденного там, оказалось достаточно, чтобы сосредоточиться на оставшихся во дворе недобитках. Среди хозяйственных построек царила Лотта. Разъяренная ламия, словно кошка, преследующая нескольких мышей, загоняла по стене избы четверых нелюдей.
   При слабом свете луны, ярко горящие красным, глаза бывшей принцессы сгинувшего в веках народа кровожадно вспыхивали, когда очередная жертва попадала в объятия ламии. Последний нелюдь, в котором Свельт признал деревенского старосту, взгромоздился на конек крыши и, размахивая конечностями, пытался спихнуть вниз приближающуюся красноглазую смерть. Лотта по-кошачьи шипя и, почти так же изгибая спину, неторопливо приближалась к старосте. Когда до него оставалось около двух шагов, тело ламии взмыло вверх, но староста оказался проворнее. Только конечности бывшей амазонки оторвались от кровли, а тело взметнулось в высоком прыжке, нелюдь почти мгновенно скатился по противоположному скату крыши, упал на землю и по-заячьи широкими прыжками умчался в лес.
   В то же время из чердака донеслись призывные крики Зенты. Судя по громкому шуму, там еще продолжался бой. Лотта, не увидев на крыше противника, проскользнула в разломанное чердачное оконце и исчезла в нем. Свельту показалось, что шум на чердаке усилился, покрытая крепкой дранкой крыша в двух местах заметно выгнулась. Затем сквозь оконный проем поочередно вылетели три тела. Метт резво подбежал к ним, потыкал кончиком меча и констатировал:
   - Эти уже не поднимутся.
   Дверь избы с треском распахнулась, на пороге показался Зента. Пограничник тяжелой походкой вышел на пологое крыльцо. К его плечу привалился Клест. Уроженец Столбов, покрытый кровью и с трудом удерживающийся на ногах, болезненно скривил лицо и стал медленно сползать на ступени.
   - Что с ним? -- Встревожено воскликнул Свельт, холодея от недоброго предчувствия.
   Зента молча расстегнул куртку товарища. Правую сторону груди пограничника рассекали четыре кровавые борозды. Из-под ошметков кожи и кровоточащих лоскутьев мяса виднелись белеющие кости. На левой руке ясно отпечатались следы острых зубов.
   - Что ждешь? -- зло произнес Свельт. -- Перевяжи его.
   - Зачем? -- Зента сделал шаг назад. -- Он все равно не жилец. К следующей ночи он станет таким же, что и эти. -- Пограничник мотнул головой в сторону валявшихся на земле тел.
   Стукнула дверь. На пороге появилась Лотта. Покрытая черной кровью обнаженная ламия недобро щерилась острыми зубами. Она оглядела стоящих людей, горящий адским пламенем взгляд остановился на Хостове и багровый свет погас в ее глазах. Совершенно не стесняясь мужчин, что с некоторым испугом глазели на боевую подругу, Лотта спустилась с крыльца. Грациозной кошачьей походкой она обошла место боя, задерживаясь возле каждого валяющегося тела на мгновения, но и этого хватило, чтобы быстрым, почти незаметным, движением вырвать из груди сердце.
   - Сожгите. -- Ламия небрежно бросила горсть окровавленных кусков плоти на землю. -- Иначе к вечеру они оживут.
   Затем взгляд Лотты остановился на Клесте. Полуженщина-получудовище решительно направилась к лежащему пограничнику. Свельт сделал шаг, чтобы не допустить расправы с раненым человеком, но Метт схватил его за рукав.
   - Она-то уж точно знает, что делает. -- Шепнул десятнику мастер ножей.
   Несколько коротких взмахов когтям, и рассеченная одежда свалилась с тела. Ламия склонилась над потерявшим сознание пограничником. Ее ноздри раздувались, ловя запахи, издаваемые ранами, пальцы заскользили вдоль окровавленных борозд. Стоявший ближе всех Зента отступил еще на шаг, его рука сжала почерневший от крови нелюдей меч. Шумно вздохнув несколько раз, Лотта резко поднялась и повернулась к замершему пограничнику.
   - Человек. -- Голос ламии звучал спокойно, но в нем улавливались интонации, свойственные лицам, привыкшим повелевать. -- Его можно спасти, если ты не будешь стоять соляным столбом и приведешь сюда девочку-колдунью. Компресс из отвара зверобоя и настой из ягод рябины остановят поражение тела, сушеная мачересса с растертой черемшой не дадут распространиться заразе, но это необходимо сделать до восхода солнца. Что же касается души... тут тебе больше нас известно. Да, господин инквизитор?
   Зента похолодел. Когда нелюди вломились на чердак, ему пришлось задействовать не только умение воина-храмовника, но и часть магического арсенала, имеющегося на вооружении каждого члена Ордена Святой Инквизиции. По плану гроссмейстера ордена, в каждой провинции имелись, так называемые, наблюдатели из числа мастеров и послушников. Графство де Мельон занимало в этих планах не последнее место. Графиня своим независимым поведением давно набила оскомину высшим чинам ордена. Да и отдаленное плато, на котором стояли крепости родственницы императора, привлекало инквизицию. Почти треть драгоценных камней шла в казну именно отсюда.
   - Вы ошибаетесь, милейшая. -- Выдавил из себя Зента. -- Я простой ратник пограничной стражи.
   - Очень простой. -- С язвительностью произнес Метт. -- Только твой товарищ при смерти, а у тебя ни одной царапины.
   - Все! Хватит! -- Свельт немного повысил голос. -- Потом побеседуем на эти темы. Нужно человека спасать.
   Скрипнула дверь. На пороге показалась девочка. Не по-детски серьезным взглядом она обвела спорящих людей, ее взор остановился на лежащем без сознания Клесте. Испугано ахнув, девочка метнулась в избу. Через минуту появилась вновь. В руках она сжимала тряпичный узелок.
   - Вот. Целебные травы. -- Девочка протянула узелок Лотте.
   Ламия аккуратно развернула тряпицу и стала рассматривать принесенные растения. Почти два десятка перевязанных нитками пучков ламия поочередно обнюхала, некоторые травы попробовала растереть между пальцами. Наконец, она выбрала из имеющегося арсенала несколько растений.
   - Это -- завари, - указала Лотта на два пучка, - а остальное смешай с нарезанным листом подорожника и принеси сюда.
   Девочка молча кивнула и опрометью убежала в избу.
   - Редкий набор. Просто не верится, что у простой деревенской девки имеются такие травки. -- Ламия осторожно завернула в тряпицу остальные растения, а затем взглянула на замершего Зенту. -- Принеси чистой воды и промой раны. Пока девчонка сделает необходимый настой и он остынет, раны могут воспалиться.
   Свельт ощутил миг, когда пришла необходимость проявить власть. Слишком уж завораживающе привлекала к себе внимание Лотта.
   - Лотта и Зента, остаетесь при раненом, а мы проверим весь двор. Мало ли что... -- Командирским голосом произнес барон и, подхватив оружие, направился к строениям для скота.
   На рассвете, оставив все еще мечущегося в горячке Клеста на попечение детей, маленький отряд двинулся в деревню. Медлить не имело смысла. Те, кто когда-то были жителями Столбов, почти все полегли в бою на скотном дворе, но оставался еще староста и наверняка кто-нибудь еще: может быть не самый расторопный, а может -- самый умный или опасный.
   Деревня встретила ратников тишиной и спокойствием. Как будто не произошла накануне кровавая схватка на скотном дворе. Как будто не горели всю ночь погребальные костры на лужайке перед избой скотника. Жителей, если их так можно назвать, в деревне оставалось не так уж и много -- все-таки повыбили большинство ночью. Сутулый староста лениво копошился у основания своего дома. Несколько баб продолжали ковыряться в огородах, трое мужиков ремонтировали лодку, в некоторых домах ощущалось присутствие обитателей. С опушки леса казалось все идиллией, если не знать о случившемся несколько часов назад. Вблизи же поражала убогость деревни и тишина, изредка прерываемая неровным стуком молотка.
   - Будем жечь? -- деловито поинтересовался Зента, выехав к околице.
   - И жечь будем и другое дело делать. -- Неопределенно пробурчал Хостов, наблюдая, как староста приближается к остановившимся ратникам. -- Внимание. Оружие -- к бою, Хаким, смотри, чтобы сверху ни кто не прыгнул. Остальным, находиться не дальше трех шагов друг от друга.
   Староста подошел к лошади Свельта почти вплотную. Барон даже немного подал кобылу назад, чтобы не дать приблизиться к нему на расстояние прыжка. Но бывший деревенский голова отбросил с головы капюшон и уставился пустыми глазами в барона.
   - Уходите. -- Безжизненным голосом произнес он.
   Краем глаза Свельт заметил, что остальные обитатели Столбов побросали свои занятия и неторопливо стали приближаться к всадникам. Двигались они неспешно, но по мере приближения стали организовывать широкий полукруг, стараясь отжать ратников к реке.
   - Уходите. -- Уже более громко повторил староста.
   - Вот уж - нет. -- Неожиданно выкрикнул Зента и взмахнул мечом.
   Староста отпрянул назад, и удар инквизитора прошел мимо. Случившееся послужило своеобразным сигналом для остальной нелюди. Бывшие жители деревни молча бросились на всадников. Двигались они, не в пример прошлой ночи, гораздо быстрее и осмысленнее. Группками по две-три особи, нелюдь атаковала каждого ратника с нескольких сторон. Кобылы испуганно заржали, забили копытами, и если бы всадники не удерживали их на месте, то наверняка через несколько минут очутились бы за околицей. Ратники отбивались, защищая себя, но лошади оказались уязвимы. Первой упала Лотта. Пока амазонка, отчаянно крутясь на месте, сбивала лезущих с обеих сторон на круп лошади нелюдей, староста почти без замаха вогнал в живот животного острый кол. Радостно завывая, нелюди бросились на ламию. Над упавшей Лоттой возникла куча-мала из одетых в холстину тел. Свельт, прикрываемый со спины Винвудом, буквально продрался через заступивших дорогу нелюдей, но не успел. Бывшая амазонка оказалась бывшим жителям Столбов не по зубам. Хостов оценил нечеловеческую силу ламии. Воительница словно пушинки стряхнула с себя напавших и поднялась в полный рост. Оружие она отбросила в сторону и рванула на груди завязки доспехов. Через мгновение полуобнаженная фурия стремительно метнулась к ближайшей группке нелюди и начала острыми когтями рвать их на части. Твари боли не ощущали, даже те раны, что смогли бы мгновенно обездвижить любого человека, не мешали им с яростью бросаться на амазонку, но постепенно, за счет умения, Лотта начала побеждать.
   Свельту казалось, что всей толпою нелюди управляет некто умный и изощренный в подобных схватках. Быстрые перегруппировки, скоординированность действий групп -- все вело к такой мысли. Вот только сосредоточиться и принять тактически правильное решение времени не оставалось. Из домиков начали прыгать на землю очередные "обитатели" Столбов. Их оказалось не так уж и много, но в пылу боя даже такое подкрепление стало перевешивать чашу преимущества на сторону нападавших. Сбившись в круг, всадники отбивали хрипящих от злобы нелюдей, а Лотта молнией металась за спинами местных пейзан, время от времени выхватывая из толпы жертву. В какой-то миг Зента пропустил бросок под брюхо кобылы, животное взвилось на дыбы и сбросило седока на землю. Инквизитор не успел вскочить на ноги, а двое нелюдей уже схватили его за руки и поволокли в сторону от места схватки. Остальным ратникам оставалось только с болью наблюдать за случившимся -- нелюдь одновременно атаковала со всех сторон. Казалось, что наступил миг, когда нападающие потеряли всякую осторожность и на мгновения позабыли об организованности, которую отметил Хостов. Мечи бывших легионеров заработали с отчаянием обреченного -- грех было не воспользоваться представившимся моментом. Почти каждый удар приносил кровавую жатву, отсеченные конечности летели в разные стороны, орошая прибрежный песок густыми темными густыми каплями крови. Невидимый дирижер спохватился поздно, на ногах оставалось трое нелюдей и они, проявив неожиданную прыть, бросились бежать к дому старосты, куда утащили сброшенного с кобылы Зенту.
   - Туда! -- заорал Хостов, направляя ошалевшую от боя лошадь вслед за ними.
   - Не уйдут! -- хрипло отозвался Хаким, вскидывая короткий лук.
   Три стрелы в три удара сердца и все три нелюдя оказались пригвожденными к сваям, что поддерживали дома. Не спешиваясь, ратники порубали извивающиеся тела на куски.
   - А где остальные? -- завертел головой Свельт. -- Лотта, Зента.
   Словно в ответ, с настила соединяющего дома мягко спрыгнула ламия. На плече амазонки болталось безжизненное тело инквизитора. Видимых ран на нем не было видно, но огромный кровоподтек багровым пятном закрывал почти половину лица.
   - Живой, живой. -- Промурлыкала Лотта, уловив во взгляде десятника нечто настороженное. -- И даже без фатальных последствий.
   Без всякой осторожности она сбросила тело на песок и внимательно посмотрела на Свельта. По-кошачьи узкие зрачки округлились, черты лица разгладились. Без всякого стеснения она сбросила продранную во многих местах куртку и осталась обнаженной до пояса. В двух местах, на боку и на животе, красивое женское тело уродовали рваные раны. Не обращая внимания на находящихся рядом мужчин, Лотта сжала пальцами разошедшиеся края раны на животе и, скривившись, усмехнулась:
   - Главное, чтоб кишки не выпали. Остальное затянется быстро. -- Уши ее настороженно дрогнули. Взгляд метнулся вверх. -- А вот и главная виновница сего события.
   Ратники вскинули головы. Свельт краем уха услышал удивленные вздохи товарищей, но сам взгляда от увиденного отвести не мог.
   По мосткам, соединяющим дома, шла.... Что-то завораживающее было в ней. Мягкая походка, грациозные изгибы тела, аристократический поворот головы, большие, цвета глубокого моря, глаза. Вот она остановилась, взглянула на замерших внизу людей. То, что казалось накидкой наброшенной на плечи и спину, с легким шелестом развернулось в тонкие кожистые крылья. Взмах ими и вот она уже рядом. Хостов вглядывался в прекрасное лицо с точеными чертами.
   - Вы пришли ко мне. -- Нежный мелодичный голос казался немного грустен, словно это, неземной красоты создание, извинялось за все случившееся в деревне.
   Благоговение перед столь прекрасным существом принуждало спешиться и припасть на колени. Боковым зрением Свельт уловил, как его товарищи спрыгнули на песок и стали склоняться перед незнакомкой. Повинуясь неотвязчивому зову, он торопливо соскочил с кобылы, но, приземляясь, на мгновение потерял равновесие и, чуть развернувшись, ударился грудью о лошадиный круп.
   Материнский медальон, болтавшийся на груди, встал ребром и болезненно вонзился в кожу. В какой-то миг Свельта обуяла оторопь от резкой боли, но в следующий момент он уже повернулся к незнакомке и от неожиданности сделал шаг назад, упершись спиной в лошадиный бок.
   Перед ним стояло чудовище. Сине-зеленые фасеточные глаза занимали треть скуластого треугольного лица, из-под верхней тонкой губы виднелись длинные острые клыки, промеж которых трепыхался раздвоенный змеиный язык. Казавшееся несколько мгновений назад прекрасным, молодое женское тело стало угловатым, непропорциональным, высокая полная грудь обвисла сморщенными мешочками.
   Скорее инстинктивно, чем осмысленно, Свельт выдернул из-за спины цверговскую секирку, которая в его руке казалась легким метательным топором, и тотчас метнул ее в стоящее перед ним чудище. Оружие древних мастеров, несущее в себе частичку старинной магии, с треском вонзилось в нечеловеческое лицо. По ушам ударил пронзительный визг, от которого заныли зубы, а волосы встали дыбом. Удар второй секирки, отправленной в цель левой рукой, оказался менее удачным, но все равно достиг цели -- обушком перебило начинающееся расправляться крыло. Тварь схватилась тонкими руками за вонзившийся в лицо топор, и с некоторым усилием выдернуло его. Большие глаза полыхнули ненавистью так ощутимо, что Хостов даже на миг остановился. Стараясь не встречаться с взглядом с обезображенным лицом, а точнее с дьявольски завораживающими глазами, Свельт сжал в руках секиру из черного металла и нанес рубящий удар наискосок. По всей видимости, тварь все-таки оказалась чересчур уверена в своих силах, а может, просто очумела от боли, но ни каких защитных мер не приняла, и блеснувший в солнечном свете смазанный полукруг с хрустом вошел в шею. С мягким стуком упала в песок отсеченная голова, судорожно шлепнуло по ней уцелевшее крыло и отброшенное толчком навершия секиры, безголовое тело забилось в конвульсиях в нескольких шагах от уреза воды.
   Ратники начали подниматься с колен, очумело тряся головами. В это время послышался язвительный голос ламии:
   - Хвала богам, что среди вас остался хоть один настоящий рыцарь, а то пока бы я заживляла свои раны, эта тварь, -- Лотта презрительно сплюнула, -- приняла вас под свое крыло.
   - Что это за гадость? -- Метт осторожно потыкал мечом замершее тело.
   - Вила. -- Почти без промедления ответил Винвуд. -- Слышал я о таких. Очень опасные и живучие твари. Порабощают души смертных и потихоньку выпивают из них жизнь.
   - На счет живучести я сомневаюсь. -- Пробормотал вполголоса Свельт, -- Слишком легко я ее уделал.
   - Не обольщайся. -- Нервно дернул щекой Февралий. -- Все дело в оружии. Обычное железо или бронза для нее, что для тебя -- деревянный меч. Секиры, что ты носишь, слишком древние, чтобы сохраниться в надлежащем виде, а значит, на них наложены различные заклятия. Заклятиям же этим сотни и сотни лет, и кто знает, каковы их свойства.
   - Ладно. -- Махнул рукой Свельт. -- Об оружии поговорим потом, насущнее проверить деревню, оказать помощь раненым и решить, что делать дальше. Так что, Хаким, Метт, проверьте все помещения, Февралий, страхуй их у входа в каждый дом, а я пройдусь по околице, проверю, нет ли кого внизу.
   - Подожди. -- Метт решительно встал рядом. -- Одному ходить нельзя. Мы втроем на верху, а ты один по низу ходить будешь. Мы все поклялись помогать тебе и защищать, но ты...
   Месснер замолк, но Свельту стала понятна его недосказанная мысль. На секунду настала тишина, которую прервал голос Лотты:
   - Солдаты, не спорьте с командиром, тем более с вассалом. Я хоть не приносила вассальной клятвы, но присмотрю за вашим бароном, тем более он один вас всех стоит.
  
   Возвращение в замок графини оказалось более долгим, чем этого хотелось. Деревню по общему согласию пришлось сжечь, тем более из жителей там ни кого не осталось, дети скотника оставаться одни не желали, но и оставлять двух подростков в лесной глуши ни кто не собирался. Несколько дней пришлось провести на ферме, ожидая пока оправятся от ран Клест и Зента, затем немалое стадо погнали в замок. Потеря двух лошадей также принесла свои "плоды" -- имевшиеся на скотном дворе кобылы оказались не приучены ходить под седлом. Их запрягли в две телеги. На одну положили еще слабого, но выздоравливающего Клеста и разместили детей, на другой же сидели потерявшие средства передвижения Лотта и Зента, там же лежал нехитрый скарб двух последних жителей Столбов и найденные в деревни самоцветы. Отдельно, в плотном кожаном мешке лежала голова вилы.
   Еще до выхода с хутора, пришедший в себя Зента, поинтересовался своей дальнейшей судьбой. Воззрения графини не вызывали сомнений, и, как представителю братства инквизиторов, к тому же тайному, лже-пограничнику светил самый глубокий острог, а может и мучительная казнь. Что делать с ним, Свельт не знал. С одной стороны он, как настоящий ратник, не один год провоевавший на беспокойных рубежах республики, не любил шпионов и соглядатаев, с другой же -- внутренние дела Аривской империи его не касались, да и бойцом Зента показал себя не плохим. Мучимый сомнениями, барон решил поинтересоваться мнением с более опытным в житейском плане Февралием. Экс-жандарм внимательно выслушал молодого предводителя и задумался. Время шло, до начала движения его оставалось не так уж и много, когда Винвуд, отозвал Хостова в сторону и высказал свое мнение:
   - Пусть все останется, как было. Надеюсь, что сразу по возвращению в замок, мы тронемся в путь. Здесь задерживаться резона нет -- нас ждут дела дома, на севере. Если госпожа де Мельон начнет дознание по поводу этого церковника, мы может застрять здесь не на одну неделю.
   Винвуд искоса взглянул на сидящего возле телеги Зенту. Инквизитор расслабленно грелся на солнышке, его лицо не выражало ни каких эмоций, но руки выдавали внутреннее напряжение -- лже-пограничник понимал, что в приватной беседе бывших легионеров решается его судьба. Сам он мало мог что-либо сделать в сложившейся ситуации, один, окончательно не выздоровевший, в окружении чужаков.
   - И еще, -- хитро усмехаясь, добавил Февралий, -- от него мы сможем получить информацию, которая возможно нам поможет в будущем. Как, ни как, а нам нужно пол империи пересечь.
   Винвуд согласно кивнул и негромко окликнул Зенту. Отряхнув налипшие к штанам пылинки, инквизитор неторопливой походкой подошел к северянам. Маски равнодушия на его лице уже не наблюдалось. Наоборот, он весь подобрался и цепким взглядом смотрел на ожидающих легионеров.
   - Ратник Зента. -- Заговорил Свельт, поворачиваясь приблизившемуся человеку. -- Я и мои товарищи считаем, что ты, как воин пограничной стражи, правильно выполняешь свои обязанности. Что касается твоей личной жизни, то нас она не интересует. Однако нам бы хотелось немного узнать о том, что может нас встретить на пути домой. Ведь мы ни когда не бывали на землях императора Аривии и даже толком не знаем основных законов.
   Инквизитор облегченно вздохнул и показал на подготовленную к движению телегу:
   - Если ваша милость не против, то мы могли бы поговорить по дороге. Ведь наш разговор не будет коротким.
   До замка добирались почти трое суток. Застоявшееся в хлевах стадо не отличалось умением идти по извилистой лесной дороге. Дикие звери, привлеченные шумом и запахом добычи, всю дорогу преследовали скопище почти дармового мяса и, не смотря на усилия неопытных пастухов, сумели задрать и утащить в глухие чащобы несколько овец и одну корову. Метт, Хаким и Лотта охраняли стадо, как могли, но если бы не помощь детей, то урон скоту был бы нанесен более весомый. Свельт и Винвуд больше времени проводили возле телеги с инквизитором, лишь изредка вмешиваясь в пастушьи дела или помогая отбить очередной наскок волчьей стаи или ошалевшего от пронзительного блеяния овец медведя.
   Зента оказался словоохотливым человеком. Почти все время пути он рассказывал о делах в империи. Примеры из жизни, хлесткие характеристики видных персон, трактования светских и религиозных законов сыпались из него не прерываясь. Временами его фразы заставляли удивляться не только неискушенного в столичной жизни молодого барона, но и циничного и язвительного экс-жандарма. За обычной внешностью и нарочитыми грубыми повадками ощущался изощренный ум и не малые знания. В какой-то момент, когда Свельт отлучился на несколько минут, Февралий поинтересовался у разговорчивого собеседника:
   - Что-то вы, святой отец, не похожи на обычного монаха ордена. Наверное, вы занимаете не последнее место в церковной иерархии?
   Вопрос для Зенты не оказался каверзным. Инквизитор стрельнул глазами в сторону отъехавшего на несколько десятков шагов Хостова и негромко произнес:
   - По мирскому положению я равен этому молодому человеку, а в ордене числюсь мастером-старшим надзирателем. Ты ведь об этом хотел узнать, человек-волк? Или дознаватель Магистрата?
   Винвуд зло усмехнулся, но зол он был не на собеседника, а на самого себя. Многолетняя жандармская выучка давала себя знать. Где-то построением вопроса, где-то -- знанием, а чаще всего манерой вести беседу.
   - Не расстраивайся, есть вещи, о которых ведомо не многим, но наши интересы не идут поперек друг друга. -- Примирительно заговорил Зента. -- Раз я -- ратник пограничной стражи, то ты -- простой вассал барона с севера. Вот товарищ ваш, тот, что остался с графиней, он интереснее всех вас вместе взятых. Такими в первую очередь будут интересоваться все: церковные службы, маги, власть имущие и, обязательно, члены императорской фамилии. Если вы все выглядите странно, это любому дураку ясно, то ваш товарищ выделяется даже на вашем фоне. Такой толпой вы через империю открыто не пройдете. Возможно, что и из графства не выйдете. Графиня еще та штучка, и на Массеву смотрит, и знаниями запретными балуется, и на столицу поглядывает, а вдруг что-нибудь там выгорит. Но это бесполезно -- император силен и крепок здоровьем, зато из графства при желании может сделать обычную штатную провинцию с назначенным наместником во главе, был бы повод. Графине нужны сильные союзники и покровители, а их слишком мало в этом змеином гнезде, называемом -- Аривская империя. Мой совет: постарайтесь здесь не задерживаться и в дальнейшем, если и в самом деле вы хотите вернуться на северный материк, старайтесь не привлекать к себе внимания. И учтите, нынче смутные времена начинаются. На востоке началась война между республикой и черными королевствами, император выдвинул войска на границу с Гудрисом, а на западе и юге вот-вот начнутся мятежи переселенцев. Ведь им обещали богатые угодья, освобождение от налогов. Но какие земли могут быть богатыми на узкой полосе выжженных солнцем предгорий, вот только налоги огромные. Но, вернемся к нашим баранам. Мой совет, водным путем вы проходите до городка Меддай. Он стоит на слиянии Реалты и Месты. Речной перекресток между столицей и восточными провинциями, один из самых больших торговых городов, а также центр различных магических умельцев. Именно оттуда самый короткий путь в Порт-Астох, морские ворота империи. Корабли за океан уходят только оттуда, если, конечно, вы не доберетесь до Замесса, но до него еще нужно добраться, либо на другом корабле, либо через горы. Однако нужно учесть, что бывших наемников иностранного легиона там приравнивают к врагам государства и отправляют на бессрочную каторгу.
   - Это очень интересно, -- прервал монолог Зенты, незаметно подошедший Свельт, -- но я ощущаю некий подвох в слишком подробной информации. Через два-три дня наши пути разойдутся, и мы никогда больше не встретимся, слово сохранить вашу жизнь и вашу тайну я дал. Что мешает вам обмануть или неверно обрисовать предстоящие трудности пути?
   Инквизитор зыркнул из-под нахмуренных бровей и приподнялся, его лицо покраснело. Однако Зента сдержал неожиданно плеснувшие эмоции и медленно произнес:
   - Да, была у меня по началу такая мысль. Вот только более тщательно оценив сложившуюся ситуацию, я пришел к другому решению. Завтра вы приведете стадо в замок, но без меня. Ночью я уйду и, скорее всего, больше ни когда не появлюсь на территории графства. Этим я даже развязываю вам руки. Зачем скрывать от графини мое настоящее положение? Да -- убежал, да -- не углядели. Ну, посчитали, что я слишком слаб, но это -- досадные мелочи. Зато выявили шпиона в рядах пограничной стражи. А может и не шпиона, но кто теперь это докажет? Все равно, поступок зачтется вам, как благое дело. А моя судьба, боюсь, может оказаться связанной с вашими. Во всяком случае, когда вы приедете в Меддай, зайдите в магазинчик Просперо, что находится между торговой площадью и северной пристанью, спросите меня и покажите вот это.
   Зента достал из карманчика на поясе медную квадратную пластинку размером с монету. На ее поверхности с обеих сторон выделялись какие-то старинные руны.
   На последнюю ночевку встали милях в двадцати от замка. Даже вблизи от оплота графини лес казался опасным, и гнать стадо в ночной темноте Хостов не рискнул. Этой же ночью Зента удрал. Прощания, как такового не получилось, инквизитор отошел в ближайшие кусты якобы по нужде и был таков. Для порядка Свельт и Винвуд покричали и, зло ругаясь, обшарили окрестности стоянки, однако этим дело и окончилось. Не знавшие о договоренности соратники предложили организовать более тщательные поиски, но Февралий придержал их порыв, вслух предположив, что тот самостоятельно отправился к графине с докладом. Если Хакима такой расклад устроил и ассасин не стал забивать себе голову пропавшим лже-пограничником, то Лотта долго не могла успокоиться и порывалась найти сгинувшего в лесу человека. Пришлось Свельту шепотом, чтобы не услышали проснувшиеся от суеты дети и Клест, объяснить возбужденной амазонке суть дела.
  
  
   Реалта, главная водная артерия южного материка, беря свое начало из озера на самом юге графства, даже в верхнем течении казалась широкой и полноводной. Расстояние между берегами составляла почти пол мили, а глубина, по хвастливому замечанию капитана корабля, достигала ста пятидесяти локтей. Сильное течение несло пузатый корабль через владения графини де Мельон, все дальше и дальше уводя на северо-запад. Восточный горизонт закрывал высокий лес, и горы виднелись только с середины реки. Высокий лес по берегам часто закрывал и их.
   В небольшом закутке на палубе, огороженном куском парусины, разместились бывшие легионеры. Впятером. Они продолжали свой путь. Старый сотник Хег Хантер остался в замке графини. Его решение очень удивило членов маленького отряда, где Хег играл немаловажную роль. К тому же, у всех в памяти оставались слова Хантера о вассальной присяге молодому барону. Метт, Лотта и Свельт отнеслись к словам сотника, как к предательству. Ведь у них на глазах рушился сам принцип их взаимоотношений. Долг любого дворянина выполнять определенный предками кодекс чести и никогда не изменять данному слову. Сотник сам много раз говорил об этом. А тут? Для Свельта случившееся стало большим ударом и лишь после разговора с Лодди, он стал успокаиваться. Оказалось, что однорукая графиня "положила глаз" на старого, но еще крепкого воина. По словам курета, все попытки обольстить Хега не привели к успеху, тогда правительница в приватной беседе высказала условия. Хантер должен остаться в замке, только в этом случае она отпустит остальных северян продолжить путешествие. Трезво оценив сложившуюся ситуацию, сотник вынужден согласиться. Не на ответную любовь, но в качестве инструктора по подготовке новых ратников для пограничной стражи.
   - Это -- осознанная жертва со стороны старика, -- философски прокомментировал случившееся Лодди, -- но, с другой стороны, может здесь ему и в самом деле будет лучше. Хег почти всю жизнь воевал, заботился о других, а своего гнезда не свил и не обрел нормальной жизни. Следуя с нами, к далекой и не определенной цели, а в том, что он станет сенешалем какого-нибудь замка или еще кем, совсем не определено, Хантер закончит свои годы в какой-нибудь мелкой стычке со своими сородичами. Пусть лучше старик останется здесь. -- И добавил серьезно. -- Так что, если возможно, освободи его от вассальной присяги. Если хочешь, я присягну тебе взамен, а что бы обо мне и не говорили, мое слово, данное у алтаря богов, нерушимо.
  
   Плато, которое представляло собой земли графства де Мельон, обрывалось двухмильным крутым спуском. Еще за сутки пути до низвергающейся каскадом водопадов Реалты слышался рокочущий гул бьющегося о камни полноводного потока. Ни кто из северян даже и представить не мог, как же их корабль станет преодолевать эту преграду. Шкипера же ревущий впереди поток, казалось, совсем не обеспокоил. С невозмутимым видом он направил корабль наискосок течению реки.
   Что-то заскреблось с внешней стороны борта, обращенного к водопаду, и пассажиры ощутили заметный толчок. Корабль замер на самой стремнине и немного накренился, крутые скалы по берегам застыли молчаливыми стражами.
   Свельт в недоумении закрутил головой, пытаясь определить причину непонятного явления. Ни кто из членов экипажа и немногочисленные пассажиры паники не поднимал. Как будто так оно и должно быть.
   - Ты под борт погляди. -- С легкой ухмылкой посоветовал Винвуд, заметивший беспокойство десятника.
   Примерно на локоть над уровнем воды реку пересекал толстый трос, закрепленный к поплавкам из легкого дерева тук. Чуть ниже, под легкой рябью поверхности, виднелись еще несколько канатов. Именно эта конструкция и удерживала корабль, не давая ему плыть дальше по течению.
   - Теперь смотри туда. -- Бывший жандарм ткнул рукой в направлении правого берега.
   От изогнутого причудливой руной причала приближался широкий баркас. На его палубе находилось нечто большое, издали похожее на гигантскую винную бочку. Подобные емкости Свельт видел в подвалах родового замка. По мере приближения, оказалось, что на широкой палубе установлена громоздкая катушка с намотанным на нее канатом, таким же толстым, что провисал над водой. Подойдя почти вплотную, несколько матросов отмотали часть каната и с помощью шестов, закрепленных на носу, подали конец на корабль. Палубная команда дружно ухватила его и тотчас закрепила в кольце носа корабля. Убедившись, что все сделано как нужно, капитан баркаса отправил команду на весла. Команда. Дружный хлопок веслами. Баркас, разматывая катушку, медленно двинулся к берегу.
   По мнению Хостова прошла вечность, пока их корабль начал движение. Натянулся трос, закрепленный в носовом кольце, палуба качнулась. Капитан, взгромоздившийся к тому времени на мостик, прорычал команду. Матросы, вооружившись длинными шестами, встали вдоль бортов и корабль, покачиваясь на течении, тронулся с места.
   Изогнутый причал закрывал заливчик, в котором стояло несколько широких шхун с лафетами для катушек и две боевые галеры с флагами графини де Мельон. Еще с десяток катушек стояли под навесом, чуть дальше виднелся поселок, состоящий из нескольких десятков домов и множество длинных приземистых то ли бараков, то ли складов. Пока Свельт с товарищами разглядывал местные достопримечательности, корабль принайтовили к каменным тумбам, и на пирсе появился приземистый дородный мужчина, одетый в мундир цветов де Мельон, за его спиной маршировал отряд стражников.
   - Милейший, что случилось? -- громко поинтересовался Винвуд у капитана, но его вопрос остался без ответа.
   Моряк ловко соскочил с мостика и громогласно скомандовал:
   - Пассажирам покинуть корабль! Стоянка -- три дня.
  
   Поселок возле пристани носил обыденное название Вершки. Как убедился Хостов за время пребывания в графстве, все населенные пункты на территории де Мельон носили незатейливые названия: Столбы, Ручьи, Горки и тому подобное. Не смотря на скудность населения, трактир в поселке оказался необычайно большим. Обеденный зал смог бы вместить человек двести, а второй этаж, предназначенный для гостей, насчитывал аж сорок комнат.
   - Зачем им так много места? -- с удивлением поинтересовался Свельт, оглядывая почти пустой обеденный зал, -- Так и прогореть можно.
   - Нет, в самый раз. -- Лодди огляделся и увлек товарищей к освещенной факелами части зала. -- Представь, что сюда пришли все корабли, которые ушли на дно возле фактории гномов. Тогда бы всем места не хватило.
   Легионеры расселись за длинным столом напротив деревянной стойки, откуда выглядывал хозяин заведения. Внешне он больше напоминал ратника в отставке, чем владельца большого хозяйства. Широкоплечий, с коротким ежиком седых волос, от виска до подбородка красной бороздой тянулся неровный шрам. Когда мужчина вставал, в глаза бросалось, как он сильно припадает на левую ногу. Однако это ему не мешало гонять немногочисленную прислугу, состоявшую из двух подростков и моложавой женщины. Сам же хозяин предпочитал коротать время возле двух больших бочек с хмельным медом. Изредка прикладываясь к жбану с напитком, он наблюдал за посетителями и хриплым голосом отдавал распоряжения служкам. Даже когда в зале оказались занятыми всего четыре стола, он не торопился покидать насиженное место, внимательно разглядывая посетителей.
   - Значит, сие заведение прогорит. -- Убежденно произнес Хаким, сделав нехитрые выводы. -- На реке остался один корабль и пара военных, так что клиентов будет не много.
   - Навряд ли. -- Заговорщицки ухмыльнулся Лодди, делая жест хозяину таверны, -- Корабли из империи приходят каждый месяц, а то и чаще. Очень скоро здесь будет не протолкнуться.
   - Откуда? Со дна озера им уже не подняться.
   - Оттуда, куда идем мы. -- Курет с видом школьного учителя пояснил. -- Из Вершков ведет особый путь вниз. Точнее два пути: пеший и водный. Да-да, водный. -- Повторил он, видя недоумение на лицах друзей. -- Минуя каскады Реалты. Не зря здесь стоит гарнизон, почти не уступающий по численности пограничной страже, да два военных корабля с полными экипажами. Из Вершков ведет особый путь по древним шлюзам, построенным еще гномами. Он позволяет кораблям относительно безопасно подниматься на плато и совершать обратный путь. Это сооружение исправно работает не одну сотню лет, перемещая плоты, корабли и любые плавсредства почти на полторы тысячи локтей вверх или вниз. Его соорудили в те времена, когда нашей принцессы на свете еще не существовало. -- Учтивый кивок в сторону Лотты. -- Старые мастера подгорного народа строили на тысячелетия. Водный путь в стародавние времена вел в столицу мира. Примерно в тех местах, где мы прошли горный хребет, имелся пробитый канал от озера к Мост-тель-Гуато. Не зря Секироносцы спустя тысячелетие попытались обосноваться в тех местах. Видимо в их памяти остались определенная информация об этих путях.
   - Я слышала легенды о водяном чуде гномов. -- Заговорила ламия. -- Однако для людей этот путь считался закрытым, как и все земли восточнее большой реки. Вся местность между Реалтой, как ее сейчас называют, и горными грядами к востоку от нее считались табу для людей. Мы могли жить только в долинах вдоль и морского побережья, что к западу от полуострова Замесс.
   Неторопливой походкой подошла женщина с подносом, уставленным блюдами с едой. Большие глиняные тарелки по ободку были усыпаны сине-зелеными пучками тонкой травы, от которой шел пряный запах. Женщина молча водрузила поднос на стол и также неторопливо удалилась.
   Дымящаяся бобовая похлебка с обжаренными в очаге толстыми кусками мяса мгновенно прервала разговор, а большой кувшин с хмельным медом направили мысли совершенно в другое русло. Люди с удовольствием набросились на еду, соскучившись по горячей пище, лишь ламия и оборотень к предложенной еде даже не прикоснулись. Лотта осторожно отставила тарелку от себя, Винвуд же, наоборот, сам отодвинулся от стола подальше.
   Случившееся не ускользнуло от зоркого взгляда хозяина заведения. Поглаживая рукоятку тяжелого тесака, что висел на поясе, он ковыляющей походкой подошел к легионерам. Его глаза настороженно буравили оборотня и амазонку.
   - Что-то не так, почтеннейший? -- поинтересовался Лодди, оторвавшись от еды.
   - Нелюдь в моем доме. -- Хозяин сомкнул пальцы на рукояти тесака.
   - С чего ты взял?
   - Мачересса. -- Повысил голос трактирщик, ткнув свободной рукой в нетронутые едоками тарелки. -- Ее запах не переносят ни упыри, ни оборотни, ни конории, ни гули.
   - А на гоблинов и орков она оказывает еще и наркотическое воздействие. -- Дополнил слова трактирщика Винвуд, завладев кувшином с хмельным напитком.
   - Возможно, - неожиданно согласился хозяин, - но тебе и твоей подруге придется ночевать в гарнизонном остроге. Нелюдям среди нас не место.
   Он потер шрам, но правая рука продолжала сжимать полуобнаженное оружие. В трактире наступила тишина. Сидящие за другими столами люди отложили ложки в сторону и стали прислушиваться к трактирщику. Краем глаза Свельт заметил, как один из подручных хозяина выскользнул за дверь.
   - Это ты сам придумал? Травку вместо гарнира насыпать? -- Лодди задал вопрос, совершенно не обращая внимания на накаляющуюся обстановку.
   - Приказ начальника гарнизона старшего мастера Пенто. -- ответил трактирщик и зло добавил, -- Будь моя воля, я б их всех...
   - Не тебе их судить! -- оборвал его курет и достал из-за пазухи бронзовую пластину с гербом де Мельон. -- Это для тебя что-нибудь значит, солдат?
   Мужчина молча кивнул и сделал шаг назад, но в его глазах полыхали злые огоньки. За другими столами посчитали, что конфликт исчерпан, и люди вновь принялись за еду.
   - Нравится тебе это или не нравится, но мы находимся на территории графства. Закон обязателен для всех. Сейчас мы поедим, затем ляжем спать, а утром ты нас накормишь завтраком. И без этой приправы. -- Бывший лучник ткнул пальцем в тарелку. -- И не надо необдуманными действиями провоцировать нас на ответные неприятности. А для взаимовыгодного сотрудничества, надеюсь, этого хватит?
   Лодди отстегнул от ремня небольшой кошель и кинул его трактирщику. Тот машинально поймал, привычно взвесил на ладони. После этого распустил тесьму на горловине кошеля. Глаза хозяина трактира заметно округлились, но прятать кошель он не торопился.
   - Могу пообещать, что ни кто в этом поселке и его окрестностях от моих друзей не пострадает. Вопросы со старшим мастером мы решим сами.
   - Да кто вы такие? -- задумчиво спросил трактирщик.
   - Гости графини де Мельон.
   Входная дверь с треском распахнулась и, в сопровождении полутора десятка ратников, вошел одетый в мундир невысокий крепыш с золочеными нашивками начальника гарнизона на плече. За его спиной промелькнул мальчишка-помощник трактирщика.
   -- Саен, что случилось? -- Голос старшего мастера Пенто скрипел, как несмазанный механизм.
   Не успел трактирщик открыть в ответ рот, как Лодди ловко выскользнул из-за стола и приблизился к Пенто.
   - Недоразумение, что здесь произошло, улажено... -- заговорил курет, но старший мастер даже не повернул голову в его сторону.
   - Саен, ты что, оглох? -- Голос Пенто зазвучал громче. -- Я тебя спрашиваю, что здесь произошло?
   Прихрамывая, трактирщик подошел к нему и, вытянувшись во фронт, отрапортовал:
   - Двое из посетителей не переносят мачерессу. Ваш приказ о нелюди я им довел, но вот он, -- Саен кивнул в сторону Лодди, -- представил пайзу госпожи.
   - Вот как?
   Лицо старшего мастера приняло задумчивое выражение. Какое-то время он обдумывал полученную информацию, затем огласил решение:
   - Вы все следуете со мной, в резиденцию. Там разберемся. И смотрите, без всяких там фокусов. Все, пошли.
   Проскрипев фразу, он развернулся и вышел на улицу. Полтора десятка арбалетов прицельно уставились в бывших легионеров.
   - Вы слышали приказ? -- рявкнул один из ратников с нашивками десятника. -- Если слышали, значит выполняйте. Оружие и вещи можете забрать с собой, но ни чего не вынимать. Любое не правильно истолкованное движение -- болт в грудь и на корм крокодилам.
   Рабочий кабинет старшего мастера являлся эталоном аскетизма. Массивный стол, кресло и два запертых на замки шкафа -- и более ничего. Сам хозяин кабинета уже вальяжно развалился в кресле, когда ратники ввели Лодди и остальных. Кивком головы, выпроводив конвой, Пенто подбоченился и с хитрым прищуром стал разглядывать гостей Вершков. Цепкий взгляд упрятанных под мощные надбровные дуги глаз сразу вычленили из шестерых приезжих Винвуда и Лотту.
   - Так-так. -- Проскрипел старший мастер, склоняя крупную лобастую голову набок, но не теряя из обзора оборотня и ламию. -- Давненько я не видел такого интересного сочетания. Мне даже становится интересно, как вы это еще друг другу глотки не перегрызли? Или это -- любовь?
   Пенто весело засмеялся своему предположению. Казалось, он не замечает или не обращает абсолютно ни какого внимания, как нервно искривилось лицо Февралия, а амазонка по-звериному прищурилась, пряча в кулаках вытянувшиеся когти. Такое пренебрежение начальника гарнизона личной безопасностью, и в самом деле, шестеро вооруженных до зубов чужаков-воинов, из которых двое -- смертельно опасные нелюди, обескуражило Хостова. Даже трактирщик, преданно пожирающий глазами местного управителя, не смог бы ни чего сделать, захоти легионеры напасть на старшего мастера, а такое желание у Свельта усиливалось все больше и больше.
   Лодди уловил это и, оттеснив барона чуть в сторону, сделал шаг вперед и негромко произнес:
   - Пентоллеттон.
   Смех в миг прервался. Старший мастер резко встал. На его лице не осталось даже и следа от былого веселья.
   - Саен, возвращайся в трактир. Разберемся без тебя. -- Не терпящим возражений тоном произнес он.
   Трактирщик пулей вылетел из кабинета. Пенто вышел из-за стола и Свельт понял, что старший мастер хоть и широк, но ростом он уступал всем находящимся в помещении, а дородность, которую он отметил еще на пристани, оказалась не более чем ошибкой зрения. Без накидки, в обтягивающей тело рубахе, Пинто выглядел мощным бойцом. То, что по началу казалось валиками жира, сейчас выглядело выпуклыми мышцами.
   Старший мастер, притопывая непропорционально короткими ногами, приблизился к лучнику, остановился. Чуть склонив набок голову, он вгляделся в Лодди. Тот в ответ ослепительно улыбнулся и подмигнул.
   - Клянусь лысым черепом Массевы! -- гулко рыкнул Пенто. В этот миг голос его совершенно не напоминал скрипучий фальцет, которым он только что говорил. -- Если ты скажешь, что тебя зовут не Лоддинверреном, значит я окончательно пропил мозги в этой глуши!
   - Здравствуй, брат. -- В голосе лучника послышались такие нежные интонации, что Хостов подумал, не ослышался ли он. -- Вот мы и встретились.
   Пенто и Лодди охватили друг друга за плечи и, соприкоснувшись лбами, молча замерли. Все остальные с удивлением смотрели на встречу двух людей назвавшихся братьями. Более непохожих людей даже и представить себе было не возможно. Высокий, пропорционально сложенный, с гривой отросших светлых волос, Лодди склонился над приземистым, вдвое шире, чем сам, черноволосым бородатым мужчиной. Через минуту они оторвались друг от друга.
   - Это твои друзья? -- поинтересовался Пенто, теперь уже благодушно рассматривая легионеров.
   - Лучшие друзья...
   - Тогда гуляем до утра! -- проревел тот, кого все называли старшим мастером. -- Нет! До следующего утра. Нам много о чем нужно поговорить.
   - Но...
   - Корабль пойдет только через неделю. -- Прервал лучника Пенто. -- Пусть тебя такие пустяки не беспокоят. Такая встреча достойна продолжения за обильным столом.
   Три дня хлебосольный старший мастер кормил и поил гостей. Резиденция начальника гарнизона превратилась в филиал поселкового трактира. Пиво, хмельной мед, изысканные вина с побережья -- Саен только успевал закатывать бочки в кабинет Пенто. Немного оголодавшие за время пути легионеры отъедались на много времени вперед. Кроме старшего мастера компанию гостям составили два десятника из местной стражи. Сам же Пенто частенько уединялся с Лодди, и бывало, они оба исчезали. За обильным столом ни кто на это особого внимания не обращал, лишь Лотта, не употреблявшая хмельного, настороженно зыркала в спины удаляющихся братьев, но этим все и ограничивалось.
   На четвертый день пиршество закончилось. Полупротрезвевших, с опухшими физиономиями, легионеров старший мастер собрал в своем кабинете, где собственноручно вручил им большой кувшин какой-то пахучей жидкости.
   Лодди, с улыбкой посмотрев на подозрительно вытянувшиеся лица, весело сообщил:
   - Выпейте по одной кружке, и все пройдет. Ни усталости, ни головной боли.
   Первым осушил свою дозу Метт. Буквально на глазах черты его лица разгладились, а сам бастард, громко рыгнув, с удивлением посмотрел на весело смеющихся куретов.
   - Вещь! -- искренне оценил выпитое мастер ножей, -- Как будто вообще не пил.
   Остальные северяне недоверчиво припали к своим кружкам.
   Ароматный напиток бил пузырьками в нос, но с каждым глотком Свельт ощущал, как сознание проясняется, и тяжесть из головы уходит. Судя по восклицаниям Хакима и Винвуда, с ними происходило то же самое.
   - Я думаю, хмель ни кому уже по голове не бьет, а значит пришла пора поговорить. -- Гулко разнесся голос Пенто. -- Тем более, завтра начнем спуск корабля с плато.
   Почти мгновенно протрезвевшая компания уставилась на старшего мастера, который, приняв серьезное выражение лица, расстелил на столе карту.
   - Конечно, я не полностью доверяю всяким там пророчествам, но своему брату помогу. -- Старший мастер подмигнул Лодди. -- К тому же, после столько столетий забвения появился хоть призрачный, но шанс занять подобающее место на Туманном острове, или хотя бы перестать бояться неопределенности. Я решил идти с вами. Без меня вам все равно не добраться до Порт-Астоха. Ведь порядки в Аривской империи таковы, что в первом же городе вас арестуют и казнят как иноземных шпионов. Хотя, может быть и еще хуже: ламия, оборотень, носитель королевской крови Грюнланда, беглый наемный убийца и мелкопоместный дворянин из-за океана, появившийся невесть откуда -- чем не лакомый подарок инквизиции, тайной канцелярии, гудрисскому магистрату и любому мелкому правителю, желающему выслужиться перед власть предержащими? Да и за Лоддинверреном нужно приглядеть, а то парень постоянно вляпывается в различные истории.
  
  
  

Хольм. Грюнланд.

  
  
  
   Грюнладский университет представлял собою отдельный город в городе. Хотя больше половины жителей Хольма кормилась с имперского центра наук и других менее престижных, но порою более богатых, учебных заведений, высокая каменная стена отгораживала учебные корпуса и жилые зоны от остальных строений одного из самых старых городов Империи. Здесь рядом с помпезными зданиями Академии Наук соседствовали похожие на широкие конюшни аудитории малопрестижных факультетов, а за многокомнатными домами для экономных студентов маленькими дворцами стояли виллы для детей богатых аристократов. На территории университета имелись своя стража и полиция, а в одном из самых роскошных помещений ректората заседал глава университетского самоуправления.
   Желающих учиться хватало. Основанный первым императором Грюнланда университет из места по обучению необходимых растущему государству чиновников постепенно превратился в самое большое учебное заведение обитаемого мира. Даже богатые и кичащиеся давней историей государства южного материка не смогли соперничать по популярности с Хольмом. Да и где еще можно услышать или увидеть профессоров нечеловеческих рас? В каком месте можно выпить на брудершафт с собратом-студиозом из эльфийского клана Серебряного Ясеня, лихо подраться на дуэли с орком из холодных северо-восточных степей или пуститься на поиски приключений в Веселый Квартал вместе с пьяным гномом, приехавшим из-за Северного Предела. Рядом с Академией Наук и университетскими зданиями мирно соседствовали монастыри-семинарии посвященные главным богам, Высшая Школа Магии, Дворянский Институт и множество посольских школ из южных стран. Веселая жизнь не прерывалась ни на день, пока специальным указом главы самоуправления не были введены обязательные каникулы, проводимые в одно и то же время для всех учебных заведений. Последний месяц осени и первый месяц весны становились для местных жителей застойными и тихими днями, когда кроме вновь прибывших кандидатов в студенты ни кто не беспокоил университетскую стражу. Конечно, некоторые студенты ни куда не уезжали, но во исполнение указа переселялись в город, снимая внезапно подорожавшие на время каникул квартиры или комнаты. Некоторые же так и оставались жить там и на учебные дни, справедливо считая, что лишний час, потраченный на дорогу, оправдывает имеющуюся независимость от университетской полиции и бдительного ока ректора.
   Для дочери захолустного барона из Западного Предела Грюнладской империи обучение на не престижном факультете благородных девиц стало самым ярким впечатлением в жизни. Вопреки принятой среди большинства приграничных дворян традиции, Сельму по твердому решению отца отправили в Хольм. Если другие дочери различных баронов и герцогов перед вступлением во взрослую жизнь целеустремленно подготавливались к будущему замужеству в родовых замках или усадьбах, то Симеон Хостов, вынашивая свои, другим не посвящаемые планы, сначала обучал дочь наравне с сыновьями ратной жизни в тревожном пограничьи, а затем отправил учиться. За два года учебы, девушка не приобрела, по ее мнению, каких-нибудь нужных знаний, да вот только бросать обучение не спешила. Масса новых впечатлений, множество новых знакомых, отсутствие родительского контроля -- все казалось праздничным фейерверком. Даже нудные и обязательные занятия постепенно затягивали, наполняя жизнь далекой эфемерной целью. Приставленные родителями в качестве надсмотрщиков две дальние родственницы матери и Венцлав, седой ветеран имперской гвардии, позволяли соблюдать приличия, но особенно в девичьи дела не вмешивались. Строго соблюдались лишь три правила: возвращение домой до захода солнца, обязательное посещение занятий и запрет на выезд за пределы Хольма. Если какое-то правило приходилось нарушать, что случалось очень редко, то девушку сопровождал отставной ветеран или одна из родственниц.
   В конце второго года учебы по университету поползли слухи о мятеже в столице. Резко ужесточилась дисциплина, озабоченно зашебуршились маститые профессора, вышколенная стража перестала позволять себе вольности по службе, а всем студентам занервничавшие деканы порекомендовали ни куда из города не отлучаться. Зачастили в Хольм и визитеры в мундирах жандармерии и дворцовой стражи. В один прекрасный день опустели корпуса посольских школ, и только молчаливая стража заняла посты при входах на ставшие в миг безлюдными корпуса. Для большинства студентов такие явления не прошли мимо, но почти ни кто не стал уделять произошедшему большого внимания. До столицы, мол, далеко, а у нас своя жизнь.
   На факультете благородных девиц происходящие за стенами учебных аудиторий события на прямую ни кого не касались. Чопорные дочки мелких дворян и, освоившие городской снобизм, наследницы зажиточных простолюдинов политики чурались. Занятия в небольших классах сменялись тихими посиделками под надзором приставленных родителями матрон, и тихая спокойная жизнь не нарушалась событиями, происходящими в столице империи.
   Летним вечером, когда в преддверии праздника солнцестояния младшая дочь адмирала Буаристуса рыжеволосая Берта устроила небольшую вечеринку, Сельма ощутила невыносимую тревогу. Не взирая на укоризненные взгляды однокурсниц, она неожиданно для себя начала собираться домой. Даже, когда лучшая подруга Инра, незаконная дочь правителя Восточного Форта графа Шевурда, с явной обидой подошла к ней и, надув губы, посетовала, что той придется остаться без поддержки во время традиционного гадания, Сельма упрямо мотнула головой и решительно вышла на улицу.
   Темные тучи закрывали все небо. Влажный порывистый ветер с силой бил в лицо и норовил откинуть капюшон легкого плаща. В любой момент низко нависшие над головой тучи могли разродиться жестоким летним ливнем, характерным для этой поры. Девушка с некоторым сожалением подумала, что она возможно и поспешила с уходом, и все-таки ей лучше было бы возвращаться домой в сопровождении той же Инры или дождаться, когда за нею придет старый соратник отца Венцлав, приставленный родителями для охраны единственной дочери барона. Но возвращаться обратно Сельма не стала. Преодолевая бьющий в лицо ветер, она продолжала идти по опустевшим городским улочкам, стараясь выбрать наиболее короткий маршрут до дома. Обычно узкими кривыми переулками девушка старалась не ходить, выбирая широкие и оживленные главные улицы, пересекающие Хольм насквозь. И не то, что бы воры и грабители стояли здесь на каждом шагу, а просто ей не нравились некоторые кварталы населенные невесть кем.
   Проходя очередной отворот, уводящий в грязный вонючий темный тупик, девушке показалось, что из-за опрокинутой на бок телеги раздается тихий детский плач. Всхлипы вперемешку с тонким скулежом, какое-то царапание -- совсем, как потерявшийся маленький ребенок. Сельма обернулась и посмотрела по сторонам. Не видно ни души, а невидимый с середины улицы ребенок шумно завозился и захныкал громче.
   За опрокинутой телегой на остатках брошенного сена копошился светло-серый ком. Слипшаяся местами шерсть с пятнами бурой крови и полные боли коричневые круглые глаза. Крупная, даже по северным меркам, собака доверчиво посмотрела на девушку и неожиданно лизнула влажным розовым языком протянутую руку.
   - Как тебя звать? -- Сельма присела рядом и погладила животное по широкой лобастой голове. -- Где твой хозяин?
   Словно поняв вопрос, собака тяжело вздохнула и попыталась подняться на лапы. Это ей удалось с трудом. Весь оставшийся до дома путь девушка шла медленно. Иногда она останавливалась, чтобы ковыляющая псина мог ее догнать. Сельма не сомневалась, что сил у животного почти не оставалось, но серый зверь все равно настойчиво шел за ней.
   Ворота оказались закрыты, лишь металлическая решетчатая калитка качалась под порывами ветра. Взойдя во двор, девушка оглянулась, но собака с неожиданным проворством метнулся в густые кусты, росшие вдоль забора, и скрылся в непроглядной зелени.
   - Песик, песик. -- Позвала Сельма спрятавшегося пса, но тот не издал не звука в ответ.
   На входе в боковую пристройку, откуда вел проход к занимаемым комнатам, девушку встретил Венцлав, из-за его спины слышались приглушенные испуганные голоса тетушек. Обычно веселое лицо ветерана на сей раз поражало угрюмостью и озабоченностью. Мгновенно позабыв о собаке, Сельма встревожено приблизилась к нему.
   - Крепись, девочка. -- Казалось, что слова охранник произносил с трудом. -- Произошла большая беда.
   - Кто? -- Ощущение невозвратимой потери сдавило сердце.
   - Все. Замок Хостов захвачен врагами. Твои родители и братья погибли, а над главной башней теперь развевается флаг с кабаньей головой. Подлые братья Порки теперь правят всем Западным Пределом.
   Ноги у Сельмы подкосились, и она почти упала на заботливо подставленную скамью. Где-то за гранью сознания девушка слышала встревоженные голоса тетушек, но перед глазами стояли лица родителей и братьев. "Нет, не может быть!" -- стучала в голове настойчивая мысль, но сердце подсказывало, что так оно и есть.
   Едкий запах нюхательной соли ударил в ноздри. Сельма открыла глаза и увидела перед собой Мираста, помощника старосты ветеранской деревни. Бывший гвардеец элитного королевского эскадрона с сочувствием всматривался в лицо девушки. Сам Мираст выглядел изможденным, правую щеку пересекал плохо заживший рваный шрам, а темные круги под глазами отливали сине-фиолетовыми цветами.
   - Баронесса, вам следует покинуть город. Нет сомнений в том, что вас в любой момент могут убить присланные новым властителем замка люди.
   - И куда я пойду? -- Прошептала Сельма, ощущая какую-то безысходность. -- Куда? В родовой замок, где наверняка меня ждут? Или на южный материк, где я ни кому не нужна? Или просить помощи у императора, с соизволения которого, наверняка, все и произошло? Нет, увольте. Я остаюсь здесь и продолжу учебу -- ведь за обучение заплачено отцом до конца года, а за это время что-нибудь придумаю.
   - Я сомневаюсь, что у вас есть время. -- Упрямо возразил Мираст. -- Вы не сможете спокойно жить ожидая удара ножом в спину или капли яда в бокале. На южном материке сейчас находится Свельт и, возможно, он поможет сохранить вам жизнь и достоинство. В крайнем случае, можно укрыться в Северных Пределах у барона Тоттенхофа, он ведь приходится вашей матушке дальним родственником, а у него прочное положение при дворе.
   - Нет. Я буду ожидать здесь брата, который восстановит справедливость, а если до конца года Свельт не появится, сама соберу наемников, чтобы вернуть замок и родовые земли.
   - Баронесса, -- подал голос Венцлав, внимательно прислушивавшийся к разговору, -- прошли времена, когда женщины наравне с мужами вставали с оружием в руках под родовые знамена и шли в бой. Сейчас на полях сражений царят сильные свирепые и жестокие мужчины, а дамы сидят дома в ожидании поражений или побед. У нас нет даже денег, чтобы собрать боеспособный отряд наемников, да и не пойдут они против ставленника нового императора. Путь у нас один -- спрятаться где-нибудь в глуши и ждать, пока боги смилостивятся над нами.
   Слова телохранителя, как холодная вода остудили порыв Сельмы. На несколько мгновений она замерла, обдумывая сказанное, но затем гордо вскинула голову. Узкая девичья ладонь твердо указала в красный угол, где под семью свечами стояли вырезанные из мягкого вулканического камня изображения богов.
   - Клянусь именем Арви-Охоя, стоящего на страже справедливости и покровителя мстящих, клянусь перед покровительницей амазонок Рогнорой и прошу покровительства Кереса, самого главного воина Гелании, я верну мои родовые земли из-под руки подлых врагов. Пусть боги услышат мою клятву, и если мое дело правое -- окажут помощь. Только смерть сможет помешать выполнить мой долг перед погибшими родными. Да будет так!
   Острый нож рассек кожу на тыльной части ладони. Сельма взмахнула рукой, и красные капли усеяли лики богов. Ни кто из присутствующих людей не стал мешать девушке произносить клятву и совершать кровавое жертвоприношение, лишь обреченно всхлипнули тетушки, да тяжело закряхтел Венцлав.
   Внезапно воздух в помещении потемнел. Свечи в красном углу почти погасли, но через мгновенья вспыхнула та, где преобладали желтые тона.
   - Следуй клятве. -- Прошелестели тихие вкрадчивые слова.
   - Будь верна сказанному слову. -- Донесся голос женщины, и угол осветило изумрудным цветом.
   - Жди знака. -- Тихие бестелесные звуки послышался вновь, и желтые огни свечей на мгновенья вспыхнули так, что осветили весь дом.
   - Вручаю тебе силу. -- Под вспыхнувший зеленым цветом огонь, вновь зазвучал женский голос. -- Наделяю способностью к малому чародейству. Но помни! Цена нашей помощи слишком велика.
   - Победа или смерть! -- Рокотнул веселый мужской смех, в котором слышался ликующие звуки победной битвы, и оранжевые блики затрепетали по стенам. -- Срок обещания -- один год, а там либо -- расплата, либо -- награда.
   Желтый, оранжевый и зеленый огоньки пламени еще раз вспыхнули яркими факелами, оплавив до основания свечи, и потухли. Тишину прервал напряженный голос Мираста:
   - Что наделала, девочка. Клятву, данную богам, нельзя не выполнить, а тем более, данную Арви-Охою. Для возвращения родовых земель у тебя нет ни чего -- ни воинов, ни денег, ни покровителей.
   - Как говорил отец, настойчивые желания, подкрепленные решимостью и действием, имеют способность материализоваться. Я приняла решение, и буду добиваться его выполнения. Но не сегодня. Сначала необходимо понять некоторые слова богов и сделать очень много чего. Завтра же ты, Мираст, возвращаешься в Западный Предел и узнаешь, остались ли там люди, которые поддержат меня в борьбе за мое право называть себя правительницей замка Хостов. Тетушка Бетиция, твой путь лежит во владения Тоттенхофа. Мне нужно знать отношение барона к моей мести, и какую помощь он сможет оказать своей дальней родственнице. Если барон начнет ставить условия, я постараюсь их выполнить, но в пределах разумного. Тетушка Ализия, тебе предстоит ехать в Дельту. И там, любыми способами дать знать Свельту о случившемся дома и о моей клятве. Тебе же, Венцлав, остается самое простое -- учить меня военному делу, как это раньше делал отец. На все это я отдаю три месяца. Ровно через этот срок мы встречаемся...
   Сельма сморщила лоб, пытаясь определить место встречи, но кроме Хольма на ум ни чего не приходило. Внезапно лицо ее разгладилось, и она произнесла:
   - На границе между Северным и Западным Пределами есть вольный город Рюген, который не признал власти ни одного из приграничных баронов. Ровно через три месяца я буду там ждать вас с вестями. -- Молодая баронесса обвела суровым взглядом стоящих перед ней людей. -- Клятву, данную перед богами, вы слышали, а значит и вам придется участвовать в ее исполнении. Если вы, конечно, имеете обязательства перед родом Хостовых. Если же вы считаете себя свободными от них, я вас не держу, но в случае измены, прокляну именем Арви-Охоя. Теперь идите и готовьтесь к завтрашнему дню, а тебя, Венцлав, попрошу остаться.
   Закончив говорить, Сельма ощутила в ногах предательскую слабость, но, облокотившись к стене, осталась стоять, гордо выпятив подбородок. Она сама не ожидала, что произнесенная сгоряча клятва смогла зажечь сердце жаждой деятельности и решимостью. Лишь, когда ошарашенные решением молодой баронессы люди разошлись по своим комнатам, Сельма позволила себе присесть на край тумбы.
   - Госпожа. -- Донесся до нее голос Венцлава. -- Я догадываюсь, что нашло на вас, но, не смотря на вроде бы правильные слова, вы не смогли убедить остальных поверить в ваше решение.
   - А тебя?
   - Мне терять нечего. Кроме вашего отца ни кто не смог дать мне того, о чем я мечтал почти всю жизнь: обеспеченную старость, защиту от различных лихоимцев и ощущения своей необходимости на склоне лет. Сейчас все качнулось в сторону краха, но я еще не так уж и стар, чтобы не попытаться помочь вернуть утраченное. Я с вами и до конца. -- Ветеран подобрал живот, выпятил грудь и поднял на уровень плеча левый кулак. -- Клянусь, защищать мою повелительницу и помогать ей словом и делом. Да будет так.
   - Я принимаю вашу клятву, воин Венцлав. -- Сельма смогла произнести фразу, но затем силы оставили ее окончательно и девушка потеряла сознание.
   Солнечный зайчик неторопливо коснулся лица и медленно пополз по щеке. Девушка открыла глаза, когда узкий лучик, пробившийся сквозь щель в занавеске защекотал ресницы. "Утро?" - мелькнуло в голове. Сельма отодвинулась от слепящего света и посмотрела на окно - солнце осветило город и с улицы донеслись голоса людей. Минуту она вспоминала, что произошло накануне, но все помнилось смутно. Откинув одеяло, девушка встала на ноги и обратила взгляд в красный угол, где возле трех оплавившихся огарков свечей стояли изображения богов. И тут она все вспомнила.
   Словно яркая вспышка пронзила сознание, и от утренней дремотной расслабленности не осталось и следа. Набросив на плечи легкую накидку, Сельма направилась в гостиную, откуда доносились аппетитные запахи, голоса и звуки передвигаемой посуды.
   - Госпожа. -- Облокотившийся к подоконнику Венцлав распрямился и бросил суровый взгляд на хлопочущих у стола тетушек.
   В наступившей тишине Сельма подошла к столу, но садиться на придвинутую скамью не стала.
   - Мои слова остаются в силе. -- Медленно и спокойно произнесла она, разворачиваясь к замершим тетушкам. -- Утро наступило, но словно ни кто не помнит того, о чем я вчера сказала.
   Венцлав довольно хмыкнул и, восхищенно глядя на баронессу, отрапортовал:
   - Мираст уже в пути.
   - А вы? -- Последовал вопрос, обращенный к тетушкам.
   Тощая светловолосая Ализия, в чертах которой даже из-под надвинутой на лицо шляпки заметно ощущалась эльфийская кровь, кивнула в угол, где стоял пузатый баул:
   - Перед дальней дорогой нужно хорошо поесть.
   Толстая Бетиция с жалостью посмотрела на уставленный тарелками стол и вздохнула:
   - В последний раз.
   К полудню в опустевшем доме остались только Сельма и Венцлав. Ветеран искоса поглядывал на излишне суетливую баронессу, которая после отъезда тетушек не могла найти себе места. Сельма хваталась то за вышивание, то за перестановку посуды, но, едва начав чем-то заниматься, бросала начатое и начинала ходить по дому.
   - Я думаю, что если баронесса хочет исполнить обещание, данное перед богами, ей нужно научиться, хотя бы немного владеть оружием. -- Вполголоса произнес Венцлав, когда девушка в очередной раз с озабоченным видом прошла мимо. -- И в жизни такое умение пригодится всегда.
   Сельма резко остановилась, растерянное выражение сошло с лица девушки.
   - Так чего мы теряем время?
   Ветеран укоризненно покачал головой и спросил:
   - О каком оружии ты имеешь представление, и чем хотела бы овладеть?
   - Ну-у. -- Девушка на миг задумалась и радостно выпалила. -- Мечом!
   - Любое оружие подбирается по руке. -- Рассудительно заговорил Венцлав. -- Многое зависит от самого человека. Если он силен, лучше секиры или двуручного меча для него нет. Если ловок и проворен, суамская сабля ему по руке. Когда имеется хладнокровие и точный глаз, значит быть ему лучником. Только все это для мужей, а вот для тебя... наверное нужно пройти до оружейной лавки и там выбрать оружие по руке и по нраву. А как пользоваться им, я постараюсь те6я научить.
   - Пошли. -- Выдохнула молодая баронесса и первой выбежала во двор.
   Мимо этой оружейной лавки Сельма проходила сотни раз, идя на учебу или возвращаясь домой, но у нее никогда не возникало и мысли, что она когда-нибудь зайдет в ее двери. Развешанное по стенам оружие казалось произведением искусства, но Венцлав, пренебрежительно окинув взглядом матово блестящие клинки, подошел вплотную к хозяину лавки, который оказался носатым приземистым гномом в круглой войлочной шапочке.
   - Кроме красивых игрушек в этом доме имеется достойное леди, -- ветеран показал на Сельму, -- оружие?
   Гном невозмутимо почесал нос и изучающе взглянул на девушку. Также молча, он проковылял вдоль стены, увешанной легкими саблями и длинными кинжалами, и ткнул рукой в сторону короткой полки, на которой громоздилась груда кухонных ножей.
   - Выбирайте.
   Голос гнома оказался под стать его внешности, скрипучий и такой же противный. В ответ Венцлав понимающе улыбнулся и отрицательно качнул головой:
   - Настоящее оружие для настоящего боя. Для той, кто решил стать настоящей воительницей.
   В круглых темно-коричневых глазах жителя подгорного племени промелькнуло легкое недоумение, но гном справился со своими чувствами и сварливо произнес:
   - Здесь можно найти любое оружие, даже для женщин, которым надоело беречь домашний очаг или вообразившим себя амазонкой. Для наиболее храбрых жен бестолковых мужей могу предложить орочий ятаган. -- Гном с ехидной усмешкой показал на массивный изогнутый клинок с полукруглой гардой и пузатой ручкой. -- В умелых руках может стать незаменимым средством для шинковки овощей.
   - Нет, -- терпеливо возразил Венцлав, -- эта молодая леди должна научиться владеть оружием. От этого, возможно будет зависеть ее дальнейшее будущее. Мне говорили, что Мвиндит считается самым лучшим знатоком оружия в Хольме. Возможно, я ошибся лавкой?
   Гном растянул в щербатой улыбке рот. Сельма с какой-то брезгливостью смотрела на редкие, по кроличьи крупные, заостренные зубы, на лохматую черную бороду и ей захотелось немедленно выти на улицу, на свежий воздух. Венцлав уловил состояние девушки и, тихонько коснувшись ее предплечья, старый воин шепнул:
   - Не торопись.
   Заостренные к верху уши гнома шевельнулись, и тот сварливо произнес:
   - Я все слышу.
   - Значит -- не все, -- спокойно, как ни в чем не бывало, сказал Венцлав, -- но я повторю. Для леди нужно подобрать настоящее оружие, которое ей по руке.
   Грузно ступая, гном приблизился к девушке и обошел ее вокруг. Чуть склонив на бок голову, он прищурил глаза и громко проскрипел:
   - Кисти рук слабые, плечевые мышцы не развиты, в ногах подвижности нет. Для такого человека даже кухонный нож покажется неуклюжим тяжелым предметом. Хотя..., нет, мухобойками я не торгую.
   В глазах гнома заиграли озорные огоньки, и Сельма поняла, что Мвиндит попросту издевается над малосведущими, по его мнению, покупателями. Это понимание мгновенно успокоило, готовую взорваться и выкинуть какой-нибудь фортель, девушку. Игнорируя ироничный взгляд владельца лавки, Сельма медленно подошла к развешанному по стене оружию и провела рукой по холодным полосам металла. Неожиданно она ощутила при соприкосновении с одним из клинков приятную дрожь на кончиках пальцев.
   - Этот. -- Произнесла Сельма, снимая со стены узкую изогнутую саблю.
   - Прошу прощения, сударыня. -- В голосе гнома не осталось неприятных интонаций, наоборот, в звуках слов слышались мягкие низкие тона мужчины. -- Этот выбор снимает все мои сомнения. Такой клинок сам выбирает достойного владельца.
   Как по мановению волшебной палочки изменился и облик гнома. Перед девушкой стояла не пародия, а самый настоящий, какими Сельма видела его земляков в университете, воин подгорного народа. Густая борода лопатой прикрывала нижнюю часть лица, а из-под роскошных усов сияла ослепительная улыбка.
   - Можно угадать случайно и схватить нужное оружие, но это ни чего не значит -- такое оружие подведет в бою. -- Продолжил говорить гном. -- К тому же, не всякое оружие дается в руки новому владельцу. Есть клинки, которые сами становятся судьбой. С мига их появления в мастерской оружейника или кузнеца в них вселяется божественная искра, которая ждет единения с тем, кто сможет совладать с таким оружием. Знаменитые Пламя Бездны, Солнечный Луч, Рассекатель Ветра и Синяя Молния были именно такими, но еще достаточно пока безымянных, но не менее могучих мечей, топоров, копий и других клинков дожидаются своей очереди. Сегодня настал день, когда эта бафурская сабля дождалась своего хозяина, то есть -- хозяйки.
   - Бафурская? -- С удивлением переспросил Венцлав.
   - Она изготовлена в Бафуре, был такой город в Прибрежном Королевстве до Великого Исхода. Бафурские изделия славились на весь обитаемый мир. Ходят легенды, что сам Керес пораженный умением местных мастеров благословил их труд и вдохнул искру в кузнечные молоты. После Страшного Суда секреты изготовления бафурских клинков были утрачены, а сам Бафур обезлюдел и стал мертвым городом в горной пустыне на северо-западе Аривии. Некоторые умельцы до сих пор делают поделки под бафурских мастеров, но настоящий клинок, несущий частичку божьей искры, всегда отличается от фальшивки. -- Мвиндит осторожно кончиками пальцев взял выбранную Сельмой саблю и положил на стол перед собой. -- Когда предназначение человека и клинка совпадают, то происходит это. Пусть благородная леди возьмет в руки выбранное оружие, и вы увидите сами.
   Сельма коснулась пальцами шершавой рукоятки и вновь ощутила легкую дрожь. Словно издалека она услышала голос гнома:
   - Бери смелее.
   Девушка обхватила ладонью рукоять и в тот же миг по блестящему клинку пробежала оранжевая искра, а на полукруглой гарде выступили светящиеся руны.
   - Холодный Огонь. -- Прочитал склонившийся над оружием Мвиндит.
   - Так теперь будет называться это оружие? Холодный Огонь. -- Сельма подняла саблю вверх, и на самом кончике острия вспыхнул оранжевый фейерверк из осыпавшихся на руку девушки искр.
   Баронесса даже не успела испугаться от ощущения легкого покалывания в запястьи, вызванного попаданием на кожу оранжевых искорок, лишь только сильнее сжала рукоять. Руны на гарде стали бледнеть и вскоре исчезли. Сельма с удивлением вгляделась в полукруглую чашечку над рукоятью, но матовая поверхность светлого металла уже не несла ни каких знаков.
   - Все правильно. Оружие признало хозяина и назвало свое имя. Теперь не зачем всем знать, как зовут его. Ведь с помощью колдовства можно сглазить любое оружие, так что береги его от злого слова и дурного навета.
   - Сколько я должна заплатить за такое сокровище. -- Поинтересовалась Сельма, внутренне содрогаясь от ожидаемой суммы.
   - Такое оружие не продается, оно -- дарится. Зато вы можете купить прекрасные ножны к сабле, несколько метательных ножей или арбалет. Все обойдется в приемлемую для вашего положения сумму.
   - Венцлав, тебе лучше знать, что нам еще нужно. Покупай, но помни о приемлемой цене. -- Девушка с выражением восторга вручила ветерану небольшой кошель и прижала саблю к груди. -- А я постою здесь. -- И тихо прошептала. -- Это -- знак.
   Для занятий место выбрали во дворе дома. Старый воин с недоверием смотрел на юную девушку с учебной саблей в руках. Сельма же с нетерпением приплясывала на небольшой лужайке окруженной от постороннего взгляда густыми кустами, оружие в ее руках казалось неуместным предметом.
   - Подожди. -- Венцлав приблизился к баронессе и взял ее за запястье. -- Оружие нужно держать так. -- Он перехватил гарду и вложил рукоять сабли в ладонь. -- Ты должна ощутить, как рука удерживает оружие, как распределен его вес, и ощутить клинок, как продолжение руки.
   К удивлению, Сельма схватывала премудрости на лету, вот только сил у нее было маловато. Как учитель, Венцлав понимал, что в первую очередь необходимо развивать связки и укреплять мышцы. За это он и взялся со всем усердием.
   Свободного времени у девушки почти не оставалось, но она успевала многое. Покончив с унылыми занятиями в университете и перестав посещать шумные студенческие вечеринки, Сельма с энтузиазмом, до мучительной боли в руках и спине, выполняла ежедневные задания старого воина, училась владеть саблей, арбалетом и метательными ножами. Не забывала она по нескольку раз в день навещать собаку, которая нашла прибежище в густом кустарнике на краю двора, и вскоре Хвостик, так девушка назвала ее, стала признавать Сельму хозяйкой. Присутствие большого животного сначала удавалось скрывать, но все равно наступил день, когда во время тренировки собака выскочила из кустов, и если бы не баронесса, Венцлав наверняка ее убил.
   Собака создавала определенные трудности для жизни в тихом квартале, но к радости хозяев, она ни когда не лаяла. Лишь негромкое рычание иногда доносилось из пасти Хвостика, когда она была чем-нибудь недовольна. Под опекой Сельмы очень скоро собака отъелась, раны зажили, и она стала напоминать помесь северной овчарки и волка. Так, во всяком случае, оценил стать Хвостика много повидавший в жизни ветеран, о чем он и поведал баронессе.
   Так продолжалось два с половиной месяца. Венцлав с удовольствием отмечал, что баронесса научилась неплохо владеть арбалетом, метать нож, а самое главное -- сабля в ее руках не казалась чужеродным предметом. Конечно, в схватке с опытным ратником у девушки шансов на победу было бы мало, но какое-то время продержаться под ударами противника она бы смогла, а может даже и победить. Иногда ему казалось, что чудесное оружие сражается само, но в самом деле за столь короткий срок Сельма делала большие успехи. Эх бы, поучить ее еще несколько месяцев, вот тогда уверенности у ветерана прибавилось бы.
   До времени отпущенного Сельмой тетушкам и Мирасту оставалось две недели, когда баронесса засобиралась в дорогу.
   - До Рюгена десять дней пути. -- Объясняла она Венцлаву свое решение. -- Там также нужно время, чтобы обустроиться. В дороге также могут возникнуть заминки и препятствия. Завтра рассчитываемся с делами, а послезавтра мы должны выехать из Холма в Торг. Оттуда наймем лодку и водой дойдем до Рюгена.
  
  

Меддай. Южный материк.

  
  
   Влекомый двумя канатами корабль выплыл на середину круглого озерка, шагов пятьдесят шириной. Обтесанные водой и временем гранитные скалы окружали этот рукотворный водоем, закрывая какой бы то ни было обзор. Откуда-то из глубины каменного монолита слышался рев воды, но экипаж судна и мастеровые, что заводили канаты на двойной барабан катушки, на него ни какого внимания не обращали.
   Старший мастер, взошел на высокую квадратную платформу и поднял руку, привлекая внимание. Увидев этот жест, капитан гаркнул команду, и отвязанные концы выскользнули из вделанного в нос кольца на воду. Заскрипел наматывающий канаты барабан и слух уловил изменение в звуках ревущего за скалами потока.
   - Всем на палубу! -- распорядился капитан и добавил веселым голосом: -- Крепче держитесь за поручни, ерша колючего вам в глотку.
   Экипаж и пассажиры беспрекословно выполнили требуемое, лишь матросы палубной команды встали вдоль бортов с крепкими шестами в руках.
   Дождавшись, пока экипаж займет свои места на палубе, Пенто сделал отмашку кому-то, невидимому с корабля.
   - Поехали! -- с шальным весельем воскликнул капитан.
   Заскрипели невидимые механизмы, и люди, столпившиеся на палубе, ощутили толчок. Уровень воды стал понижаться, а корабль, качнувшись несколько раз начал спуск по каменному желобу вместе с водой. Мокрые, местами заросшие грязными водорослями стены окружили судно. Иногда корабль разворачивало на неспокойной водной поверхности и борта приближались к каменным стенам. Тогда, повинуясь командам капитана, палубная команда шестами отталкивалась от них. Прошло не так уж и много времени, а стены вознеслись высоко вверх, но вода продолжала опускаться по каменному вертикальному желобу, унося корабль в темноту.
   Подобный способ спуска оказался для многих пассажиров не в новинку, но только не для северян, которые с испугом смотрели на мокрые темные стены, выползающие из воды. Прошло больше двух часов, когда движение корабля вниз прекратилось. Уставшие матросы, вознося благодарные молитвы Массеве и Вогону, выжидательно уставились на гладкий участок стены.
   - Не спать, крокодильи дети! -- грозно рявкнул капитан на расслабившихся подчиненных.
   С резким неприятным скрипом часть стены начала отодвигаться в сторону. Из образовавшегося проема хлынул поток воды и ударил кораблю в борт. С натужными криками матросы уперли шесты в противоположную стену, но очень быстро ток воды прекратился.
   - На весла, пьяную медузу вам за воротник! -- в очередной раз подал голос капитан, но обученные матросы уже сами, без суеты расселись на гребных скамьях.
   Стена вновь пришла в движение, открывая довольно широкий проход в небольшое озерко явно рукотворного происхождения. Дружно ударили весла, и корабль вынесло на открытое место. Из озера дальше вел прямой канал, по которому капитан вывел судно к широкой реке.
  
  
  
  
   Там, где Реалта и Места соединяют воды, чтобы дальше нестись к океану единым потоком, на возвышенном полуострове раскинулся Меддай -- самый большой город в империи после Темерана, столицы Аривии. Располагаясь на пол пути между Темераном и Порт-Астохом, Меддай стал торговыми воротами между столицей и востоком страны. Водные пути с севера и юга, перекресток дорог с востока и запада, удобное местоположение -- все привело к тому, что небольшой центр провинции быстро разросся во второй по величине и первый по торговому значению город. Длинные пристани, тянущиеся вдоль берегов, стали пристанищем для десятков кораблей одновременно. Почти прижимаясь бортами друг к другу, соседствовали пузатые речные суда и высокие морские когги, неуклюжие баржи и боевые галеры.
   Две недели занял путь до Меддая на "Цапле", том самом кораблике, на котором легионерам пришлось спускаться по старинному шлюзу с плато, но это путешествие стоило затраченного времени. Только так имелась возможность оценить размеры и благосостояние империи, только так можно было понять, что Аривия по размерам не уступает Грюнланду. С удивлением и восторгом северяне наблюдали странных животных выходящих на водопой, на бескрайние желтые степи и красивые, словно на лубочной картине, аккуратные городки и поселки. Однажды им довелось увидеть кочевье амнинахов, от которых по преданию пошли эльфы, гномы, гоблины и люди. Невысокие, со странными для человека чертами лица, эти существа влачили полудикий образ жизни, довольствуясь оставленной им частью болотистой лесостепи между горным хребтом и Реалтой.
   Постепенно река забирала на запад и глазам северян стали представать все более обжитые земли. Поля, пашни, небольшие леса, замки, города на излучинах реки, деревни -- их легионеры видели почти на всей второй половине пути. Лодди и, присоединившийся к ним в Низках, Пенто терпеливо рассказывали о местных достопримечательностях и объясняли сложившиеся в империи обычаи и нравы. Для воспитанного в суровости и принципах дворянского долга Свельта многие стороны жизни аривийцев казались странными и не всегда приемлемыми. С трудом ему удалось понять закон, разрешающий продавать в рабство самих се6я, или запрет на ношение боевого оружия в городах некоторых провинций, и многое другое тоже. Наибольшим потрясением для молодого барона оказалась весть о разрешении свободной любви между мужчинами и о предоставлении всем разумным существам права на любую работу.
   - Это что значит? -- с недоумением спрашивал он у едва сдерживающего ухмылку Пенто. -- Любая скотина может стать городским головой или занять важный пост в муниципалитете, стоит ему заплатить налог и собрать определенное количество подписей на купленном им же пергаменте с печатью губернатора или наместника? Инквизиция может вмешиваться в мирские дела без согласования с жандармерией? Прощение грехов можно купить за деньги?
   В ответ Лодди или Пенто утвердительно кивали и продолжали рассказывать об имперской жизни. Даже наиболее выдержанный и знающий империю Февралий и то иногда морщился, удрученно сплевывая за борт. Особенно когда слышал, по его мнению, различные имперские непотребства. В конце концов, он же и подвел итог местным обычаям и нравам:
   - Теперь я понял, почему наши предки бежали из этой "благословенной" страны на другой материк. Здесь нормальному человеку ни в жизнь не выжить. В Гудрисе, с его магами и прочими недостатками, жизнь и то нормальнее.
   Проводником по улицам города стал Пенто. Черноволосый бородач не плохо ориентировался в хитросплетении городских улиц в районе пристаней и особенности местного сервиса. Именно он предложил остановиться в чистой и небогатой гостинице в стороне от шумного базарного центра.
   - Три-четыре дня и мы сядем на корабль до Порт-Астоха. -- убедительно заговорил он, когда северяне покинули борт "Цапли". -- Необходимо время, чтобы обратить драгоценности в золото. Необходимо, чтобы мы выправили подорожные документы, купили все необходимое для дальнейшего пути. Поэтому нам нужно тихое спокойное место, где меньше посторонних глаз и нежелательных встреч. К тому же, чем чаще наша дама будет находиться на всеобщем обозрении, тем больше у нее шансов встретиться с мастерами ордена инквизиторов. Да и для Февралия лучше будет составить компанию Лотте, чем привлекать внимание со стороны ревнителей чистой веры и всяких там борцов за чистоту расы. Нравы в империи сейчас таковы, что, не смотря на кажущуюся свободу, частенько происходят не поддающиеся логике события.
   Продираясь следом за Пенто, тараном рассекающим городскую толпу, Свельт с раздражением осознал, что и он, и его спутники, за исключением Лодди, давно бы заплутали среди узких улочек, запруженных говорливым народом. Хорошо, что ни кто не обращал внимания на чужеземцев, разительно отличавшихся от местных жителей, как одеждой, так и поведением. Пару раз мелкие воришки, коими славятся все торговые города, прилаживались к неуверенному шагу северян, но бдительный Винвуд быстро отсекал подобные попытки безобидными на вид, но довольно болезненными ударами по рукам.
   Базарная площадь поражала размерами. Поле, на котором свободно мог разместиться в парадном строю весь иностранный легион Гудриса, и еще места для парада осталось бы. Ряды магазинчиков, островки палаток, загоны для скота и площадки для решения публичных споров, а над всем гул голосов и жужжанье толстых откормленных мух. Половину базара занимали продуктовые и питейные ряды, двойной ряд высоких столбов делил площадь на две почти равные части. Из пояснений Пинто, Хостов уяснил, что именно они и разделяют территории отведенные под съестные и торговые ряды.
   - Ни чего не покупать! -- Громко бросил курет при входе в людское скопище и добавил чуть потише: -- Не отставать и коробочкой не хлопать. Все, что нужно, возьмем в гостинице.
   Раза три Свельт почти физически ощутил на себе чей-то тяжелый недобрый взгляд, а на середине торга, где возвышались несколько сколоченных из бревен помостов для зачитки императорских указов и выступлений рыночных зазывал, он почувствовал, как материнский медальон на груди заледенел. Хостов приостановился и завертел головой по сторонам, пытаясь увидеть недобро настроенного чародея, но в спину его подтолкнул Хаким и с укоризной покачал пальцем -- мол, не задерживайся.
   На выходе с площади возвышались несколько храмов. В середине, выше остальных - посвященный Массеве, по бокам чуть поменьше для божеств попроще. Священнослужители с аскетическими лицами терпеливо стояли на входах в святилища, держа в руках чаши для подаяний. Умело обойдя выступившего вперед священника в белой хламиде, Пинто увлек товарищей на одну из улиц. Вопреки опасениям, ни кто северян не задерживал, даже одетые в серые хламиды, подпоясанные конопляными веревками инквизиторы не задерживали на них своих вечно подозрительных взглядов.
   Улицы, улочки, переулки, выходящие к базарной площади, можно смело бы назвать продолжением рынка. Двух-трех этажные дома представляли собой либо трактиры или питейные заведения, либо магазинчики или склады с жилыми комнатами на верхнем этаже. Через несколько кварталов город начал принимать обычный, привычный для любого большого населенного пункта, вид. Жилые дома, отгороженные от тротуаров особняки, более чинная и спокойная публика -- все говорило о том, что северяне вышли в ту часть города, где живут обеспеченные и уважаемые горожане. В просветах между домами виднелись шпили замка наместника, возведенного на самом высоком месте речного полуострова, но курет неожиданно повернул в другую сторону. Вскоре они подошли к крепкому на вид трехэтажному каменному дому, на фасаде которого красовалась доска с надписью: "Хорошее место".
   - Вот в этом хорошем месте мы и остановимся. -- Негромко произнес Пенто, поворачивая тяжелое медное кольцо, торчащее из стены.
   Дверь резко распахнулась и северяне, ведомыебородатым куретом, вошли в богато убранный маленький зал. В дальнем конце, напротив входа, за широким столом сидел смуглокожий мужчина в круглой вязаной шапочке. Неторопливо поднявшись, он сделал несколько шагов навстречу посетителям и отвесил изысканный поклон. Немного выпуклые глаза тревожно скользнули по оружию и остановились на гноме.
   - Здравствуй, Меркен! -- Пенто устремился ему навстречу. -- Смотри, кого я привел. Порядочные люди, северяне... и при хороших деньгах.
   Глаза хозяина гостиницы пробежались по лицам вошедших, на мгновения задерживаясь на каждом из них. Однако у людей возникло впечатление, что Меркен смог разглядеть в них нечто важное. Затем он вздрогнул всем телом и сделал робкий шаг в сторону Лодди.
   Лучник вгляделся в него и удивленно ахнул. Никогда еще Свельт не видел, чтобы весельчак и проныра, лучник и полубог, выглядел таким странным. Реакция хозяина гостиницы оказалась еще страннее. Он опустился на колено, склонил голову перед Лодди и протянул руки ладонями вверх. Лодди протянул руку вперед и Меркен осторожно коснулся ее кончиками пальцев, а затем поднес к своим губам.
   - Встань и отбрось ненужные церемонии. Мы не на званном приеме в Вечном Дворце. -- Как показалось Свельту, с легким раздражением заговорил лучник. -- Для сына гордого и мудрого народа негоже голову преклонять ни перед кем. Мне не хотелось бы служить источником твоего унижения.
   - Перед тобой я в неоплатном долгу, и это не унижение, я дань уважения. Я приветствую тебя, мой друг, в этом доме.
   Меркен неуловимым движением встал на ноги. Его немного странное лицо лучилось неподдельной радостью.
   - Как я рад видеть тебя. -- С нежностью произнес Лодди, пожимая протянутые ему руки.
   - Я -- также. -- Голос Меркена стал напоминать легкое грохотание далекой грозы. -- Ты ж мне был, как сын. Когда я охранял твою колыбель, когда я учил тебя держать оружие, когда возил тебя на лодке запряженной осагами вдоль берега океана...
   Прервав речь, он подозрительно посмотрел на спутников курепта. Его рука, направленная ладонью вперед сопроводила пронзительный взгляд. Свельт физически ощутил тяжесть взгляда. Медальон на груди мелко завибрировал.
   - Это кто такие?
   На вопрос хозяина гостиницы Лодди ответил на незнакомом для северян языке с множеством цокающих и скрипящих звуков. Меркен опустил руку и произнес на общем языке:
   - Все будет исполнено, повелитель. Друзья моих друзей - мои друзья. -- Не дожидаясь ответа, он метнулся за стойку и вывалил на столешницу связку ключей. -- Весь третий этаж в вашем распоряжении, господа.
   Черты лица хозяина гостиницы уже приняли бесстрастное выражение, лишь странно блестящие глаза выдавали его внутреннее возбуждение. Пинто сграбастал связку и первым направился к лестнице. Уже вознося ногу на первую ступень, он ворчливо произнес:
   - Так и будете стоять? Хозяин нам предоставил целый этаж, так что занимайте свои апартаменты, а потом посидим в обеденном зале.
   Его рука ткнула в направлении широкой зашторенной арки с противоположного бока от стойки.
  
   Тонкий лучик солнца, пробившийся через щель в ставне, разбудил Свельта. А может и не он. Все-таки воспитание в отцовском замке, служба в Легионе, да и последующие события приучили молодого барона, что тот, кто долго встает, долго не живет. Быстро оглядевшись, он вспомнил прошедший вечер и успокоился. На соседней кровати посапывал Метт. На столе высился здоровенный глиняный кувшин с запотевшими боками. Вычищенная одежда аккуратно развешана на стенные рогатки, заменяющие вешалки. Дорожные мешки разложены на широкой нижней полке. Оружие рядом расставлено вдоль стены.
   Свельт подошел к окну и чуть приоткрыл ставню. Окно выходило во двор, но через него можно разглядеть ухоженный сад, а за ним причудливые крыши особняков местной аристократии и богатеев. Поднявшееся над горизонтом солнце играло ослепительными зайчиками в застекленных окнах близлежащих домов. Хостов понимающе присвистнул Выставляемое напоказ богатство, а листовое стекло делали только гномы северного континента и стоило оно не дешевле выточенных из хрусталя пластин, говорило о многом, в том числе о безопасности и спокойствии в этой части города. Как бы не улыбался плутовски Пенто, но "Хорошее место" это не просто хорошая гостиница, значение готового к приему любых гостей добротного дома было как минимум на порядок выше.
   После сомнительных удобств "Ласточки" бывшие легионеры в полной мере насладились комфортом привилегированного этажа богатой гостиницы. Кухня, не в пример корабельной, оказалась отменной. Вино -- также. Вот только им особо побаловаться не пришлось. Хаким вообще не прикладывался к хмельному, хотя раньше был постоянным участником легионерских попоек. Бывший ассасин выглядел немного странно, но это для тех, кто его хорошо знал. Человек без нервов, как его звали за глаза в Легионе, настороженно вслушивался в доносящиеся с улицы звуки и засиживаться за столом не стал. Пнто и Лодди также не задержались -- странный хозяин заведения явно хотел переговорить с ними без лишних ушей. На принесенные Меркеном три громадных кувшина с черным алозанским вином как раз пришлись три луженые глотки. Единственная дама, то есть -- Лотта, если и понимала что-то в веселящих напитках, так когда это было? За тысячелетие существования в заклятом войске Рогноры вкусы амазонки существенно изменились. Тыквеолла сделала ламию более человечной, но, кто знает на сколько. Свельт непроизвольно поежился. Не хотелось бы проснуться ночью оттого, что чьи-нибудь острые клыки рвут на твоей шее артерию. И все же, насколько своя, эта Лотта?
   Тихо скрипнула дверь. В темном проеме возникло бледное лицо. Рука Свельта скользнула к стене, где стоял взведенный арбалет. Дыхание Месснера стало нарочито равномерным и шумным, совсем как у спящего пьяницы.
   - Э-э, ребята, поосторожнее. Это -- я. -- Голос Винвуда прозвучал с опаской, но определенная ирония в нем присутствовала. -- Хватит нежиться в постельках. Пора заняться делами.
  
  
   Неудачу миссии в графстве де Мельон Зента воспринял спокойно. Среди пограничной стражи однорукой графини имелось еще двое послушников ордена, и было, кому приглядеть за строптивой правительницей. Другое дело -- информация, которой он завладел. Гномы и разрушение фактории, странный отряд, пришедший ниоткуда и ряд приключений, связанных с ними -- все позволяло сделать интересные выводы. Однако ж, делиться своими умозаключениями с иерархами ордена Зента не торопился.
   Сразу же по прибытию в резиденцию гроссмейстера ордена сиятельному ОкТиалию, бывшему лазутчику пришлось долго и обстоятельно отчитываться о проделанной работе и причинах преждевременного ухода с территории графства. Информация о проявлении бога мести и разгроме фактории произвела заметное впечатление на главу ордена. Не ускользнуло из внимания и сообщение о появлении на юго-западной границе отряда дезертиров из Легиона, но свои соображения об их сущности Зента оставил при себе. Зачем он это сделал, инквизитор сам не понял, но, находясь почти всегда среди интриг и участвуя в различных комбинациях, проводимых орденом, понимал, что такая информация стоит дороже ста золотых монет или простой благодарности иерарха.
   Прохлаждаться под сенью монастырских куполов пришлось не долго. Через день после отчета секретарь ордена зачитал циркуляр о новом задании. На этот раз путь инквизитора лежал в Меддай, один из крупнейших торговых центров империи. Цель поездки на первый взгляд мало затрагивала интересы ордена, но Зента прекрасно понимал, что зачастую обычные мелкие шпионские дела являются каким-либо кусочком сложной мозаики, тщательно выстроенной интриги или комбинации. Как, к примеру, надлежало сделать сейчас. Проверить связи владельца одной из гостиниц и уточнить места, находящиеся под его контролем, -- задача не трудная даже для послушника или подмастерья. Для этого достаточно использовать местные резервы, городскую стражу или еще кого-нибудь, но посылают именно его -- мастера. А значит, что у главы ордена имеются серьезные причины пускать в дело тяжелое вооружение, к какому причислял себя Зента.
   На этот раз он подобрал себе образ торговца редкими книгами. Такой человек не привлекал к себе внимания имперской полиции и городских стражников, можно не беспокоиться и о любопытных воришках -- все знали, что старинными книгами торгуют люди, не чурающиеся магии, а что касается различных колдунов и магов, то у Зенты хватало умения разобраться с ними. Конечно, могли возникнуть трудности в общении с представителями различных церковных служб, но ни одна вера не отрицала магии и даже зачастую использовала ее в своих целях. Такой торговец имел возможность появляться почти везде. Ну, за исключением некоторых мест, где просто не любили торговцев или настороженно относились к любому письменному источнику, а таких мест почти не существовало. Слишком модным в Аривии в последнее время стало щеголять ученостью.
   Для того чтобы не выделяться среди "коллег" и не быть причисленным к жуликам и самозванцам, пришлось истребовать разрешение на посещение монастырского книгохранилища и изъятия определенного количества предметов предстоящей торговли. Молчаливый служитель монастыря, заведовавший орденской библиотекой, лишь укоризненно покачал головой, увидев, что забирает мастер ордена. Зента мысленно усмехнулся. Тех фолиантов и пергаментов, которые, по его мнению, не представляли интересов для ордена, он отобрал не так уж и много и прекрасно понимал, что они обратно в монастырь не возвратятся. А если новая миссия будет выполнена правильно, ни кто не упрекнет в ущербе, нанесенном ордену.
   Путь от резиденции ордена до Меддая занимал двое суток. Чтобы не терять время и в дороге не скучать, Зента решил поподробнее разобраться в том бумажном хламе, что забрал из монастырского хранилища. Некоторые свитки и фолианты он читал, о других слышал, но имелись и такие, о существовании которых и не догадывался.
   Толстая, в обложке из кожи водяной рептилии, книга поражала отделкой из разноцветных поделочных камней. Взвесив том на руке, Зента оценил орнамент вокруг надписи, сделанной старинными гномьими рунами. Переплетение выдавленных на коже линий вызывало непонятную ассоциацию, и инквизитор с удивлением понял, что узор с вкраплениями камней, на самом деле является надписью. Буквы налагались друг на друга и напоминали письменность Прибрежного Королевства, исчезнувшего почти сразу после Великого Исхода. Зента, знакомый с подобным написанием букв, постарался понять смысл надписи и к своему удивлению прочитал:
   - Каждый охотник желает знать, где сидит фазан.
   Выдавленная надпись совершенно не соответствовала гномьим рунам, которые гласили: "Способы поиска и обработки камней в Драконовых горах". Такое название связать с фазаном и охотником не представлялось возможным, но ведь кто-то выдавил в коже надпись и зачем-то именно на этой книге.
   - Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. -- Вполголоса повторил Зента, пытаясь понять скрытый смысл фразы..
   Возчик, из монастырских служек, удивленно оглянулся на инквизитора. Зента, не обращая на него внимания, провел кончиками пальцев по тиснению и повторил снова слышанную когда-то во времена ученичества фразу.
   - Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. -- Неожиданно произнес возчик. -- Последовательность цветов небесного моста.
   Инквизитор в замешательстве посмотрел на него. Правивший лошадьми служка встретился взглядом и уверенно произнес:
   - Радуга. Чередование небесных красок. Олицетворение цветов высших божественных иерархов Небесного Моста. Красная тиара Массевы, оранжевый плащ Кереса, желтая маска Арви-Охоя, зеленый платок Рогноры, голубые сандалии Мистраля, синие перчатки Тритона и фиолетовый капюшон Вогона.
   - Молодец. -- Только и смог выговорить Зента, рассматривая разноцветные каменья на обложке.
   Затем, повинуясь возникшей мысли, он прикоснулся к камням, в указанной последовательности. Под переплетом что-то щелкнуло, и в переплете образовалась широкая щель. Оттуда выпал свернутый в тонкую трубку листок пергамента.
   Осторожно, стараясь ни чего не повредить, инквизитор развернул лист. На полупрозрачной желтоватой поверхности проступили письмена. Зента приблизил текст к самым глазам и, спотыкаясь на старинном написании букв, прочел:
  
   Объединит их всех беда,
   Посмертного заклятья долг.
   В разрушенные города
   Придут бастард, герой и волк.
  
   Воспрянет в новом теле бог.
   Вернутся из небытия
   Пропавшие гном, эльф и орк
   Туда, где жить другим нельзя.
  
   Разделят веры общий мир,
   Как океан материки,
   И рухнет с острова кумир
   Разбивши веру на куски.
  
   Чуть ниже проступала надпись, сделанная другим почерком и отличавшаяся цветом чернил: "Книга Мертвых". Пророчество шестое. Изрыгнуто умирающим Вествольдом на сто четвертый день по окончанию Великого Исхода."
   Сначала Зента усмехнулся. Множество различных пророчеств, предвещающих конец света, раскол веры, крушение одного или другого государства, ходило по рукам представителей различных рас, в том числе и людей. Именно поиск и разоблачение таких личностей являлось одной из задач ордена. Не раз и не два ему самому приходилось читать написанные от руки тексты с различными предсказаниями. Все они напоминали друг друга. Общие фразы о страшном будущем с различными интерпретациями способов гибели мира в основном считались плодами больного сознания или происками последователей Сида-искусителя. Правда, "Книга Мертвых" стояла особняком от остальных. В различных источниках о ней упоминания имелись, и само название не отрицалось истинной церковью, но ни кто и ни когда не утверждал, что брал ее в руки и, тем более, читал. Изредка в руки инквизиции попадались куски текстов, якобы выписанных из "Книги Мертвых", но такими вопросами обычно занимались церковные иерархи, а с теми, кто пытался сам добраться до истины, случались различные неприятности летального характера.
   Однако ехидная улыбка сползла с лица инквизитора, когда он еще раз прочитал текст. Вспомнилась злоклятая деревня Столбы, где он провалил свою миссию. Перед глазами предстали лица чужаков из странного отряда взявшегося из никуда. Молодой дворянин, от которого прямо так и веет духом будущих побед. Человек-варг, не уступающий самым изощренным мастерам ордена в проницательности. Женщина, которой не может быть на свете, ведь ламии ни когда не уживались с людьми. Еще один ратник, очень похожий на северного императора, чей лик красуется на золотых монетах Грюнланда. Да и другие члены отряда сами по себе каждый представляли огромный интерес.
   Словно мальчишка, совершивший мелкую пакость, Зента немного суетливо бросил взгляд на спину возчика и, стараясь унять волнение свернул листок в тонкую трубочку и засунул его под основание переплета книги.
  
   В ордене друзей нет. Строгая иерархия и устав не предусматривали, скорее, устраняли всякую возможность дружеских взаимоотношений. И все-таки они существовали. Просперо, владельца антикварного магазинчика в Меддае, он же -- мастер ордена и руководитель тайной резиденции инквизиторов в торговой столице, с Зентой связывали именно дружеские отношения, тянувшиеся еще с юных лет. Именно по этому старший надзиратель решил остановиться у него.
   Взглянув на внушительный на вид ворох книг и пергаментов, Просперо иронично хмыкнул и показал другу на стеллаж с покрытыми пылью рукописями:
   - Стоило тащить воз макулатуры, если у меня подобного барахла хватает?
   - А что, подобное дело совершенно бесполезно? -- Зента задумчиво стер пыль с одного из корешков.
   - Почему? -- В глазах владельца магазинчика промелькнули веселые искорки. -- Только самому тебе ни чего не продать -- лишком специфичный товар. Все покупатели наперечет и у них свои поставщики, которые и близко не подпустят чужака к своей клиентуре.
   - Вот я и надеюсь на твою помощь. -- Весело рассмеялся Зента и добавил уже совершенно серьезным голосом. - Только торговлей заняться самому времени не будет, есть задание ордена.
   Когда старший мастер посвятил своего друга в суть задания, тот озабоченно огляделся и даже понизил голос:
   - Наблюдать за Меркеном? В одиночку? Странное задание. -- Просперо проверил, как заперты окна и двери, подвесил над столом артефакт в виде исписанного эльфийской вязью полумесяца и почти шепотом поинтересовался. -- Может, ты где-нибудь сильно провинился перед орденом?
   У Зенты в груди неприятно захолодело, но он постарался не выдавать зародившегося беспокойства. Наоборот, с заинтересованным выражением лица старший надзиратель поощряющее кивнул, мол, давай -- рассказывай.
   - За этим типчиком инквизиция наблюдает давно. Владелец респектабельной гостиницы, вхож в высшие круги города, безупречная репутация и... -- резидент сделал паузу, -- абсолютная неуязвимость. Поговаривают, что он балуется запретной магией, но доказать ни кто ни чего не смог. Со всеми соглядатаями, что приставляли к нему, случались очень большие неприятности. Несколько раз к нему подсылали наемных убийц, и каждый раз они попросту исчезали. Инквизиция несколько раз пыталась привлечь его к ответственности по различным поводам, но он игнорировал все обвинения, а те силы, что стоят за его спиной создали ордену такие проблемы, что бывший гроссмейстер публично пообещал этому Меркену личную неприкосновенность.
   - Так то - бывший...
   - Ты думаешь, нынешний не в курсе дел? -- С кривой усмешкой прервал Зенту Просперо. -- При ныне влавствующим главе ордена было совершено всего лишь две попытки внедрения в окружение Меркена людей инквизиции, а они считались не последними мастерами ордена, и все попытки закончились их исчезновением. На мои доклады, ОкТиалий ни какого беспокойства не высказал, пояснив, чтобы я держал язык за зубами и не лез не в свои дела.
   Зента удрученно прошелся вдоль стеллажей. То, что он услышал сейчас, его совершенно не радовало. Неужели провал миссии во владениях однорукой графини послужил отправкой на задание, откуда обратного пути нет? Или дело в другом, о чем он еще не догадывается?
   Просперо сочувственно посмотрел на друга и промолвил:
   - Не торопись принимать решения. Осмотрись в городе, погляди на Меркена, потолкайся среди торговцев антиквариатом, рекомендации я тебе сделаю, а там посмотрим, что стоит за таким приказом. Ведь во времени ты не ограничен?
   В словах Просперо имелся резон, Зента это понимал, но он продолжал лихорадочно вспоминать все свои прегрешения и ошибки. К удивлению, их оказалось не так уж и много, да и были они не столь серьезными. Ну, разве только провал в графстве де Мельон. Хотя и там ни чего фатального не произошло.
  
   Гостиница Меркена соответствовала своему названию, и в самом деле - хорошее место. Трехэтажный каменный дом фасадом выходил на улицу, с боков и тыла подступы к нему прикрывал высокий каменный забор, замыкая небольшой сад с обратной стороны здания. Даже для несведущего в военном деле человека становилось понятно, что это маленькая крепость приспособленная к условиям города. Расположение окон первых двух этажей обеспечивало контроль за подступами к гостинице, а их ширина не позволяла проникнуть снаружи человеку. Даже дверь, обшитая медными полосами, таила какую-то неопределенную, но ощутимую угрозу. Находящаяся в стороне от городского рынка улица не выглядела слишком оживленной, и появление посторонних лиц на ней наверняка замечалось спрятавшимися за тяжелыми портьерами наблюдателями. В том, что в доме имеется наблюдатель и наверняка не один, Зента не сомневался -- уж слишком безрадостную картину в отношении объекта наблюдения нарисовал Просперо.
   Изображая подвыпившего гуляку, инквизитор направился к магазинчику Просперо, чтобы еще раз поразмыслить над полученным заданием и о грядущих "перспективах". Какие бы то мысли не витали в голове Зенты, но все равно по привычке он внимательно присматривался ко всему, что его окружает. И то, что он заметил, ему совершенно не понравилось. Даже для такого времени, когда на улицах полно народа, в некоторых местах его имелось больше, чем должно быть. Да и те личности, что выхватывал и оценивал внимательный взгляд мастера ордена инквизиции, совершенно не соответствовали статусу этой части Меддая.
   Кого только не углядел Зента на протяжении тех трех сотен шагов, что с пьяным видом дефилировал по аккуратно уложенной брусчатке "тихой" городской улицы. Ну, Массева с ними, с приодетыми обывателями ассасинами или наряженными в рванье бугаями, от которых за милю несло гудрисским магистратом, но когда среди уличных актеров, что давали представление на площадке перед одним из доходных домов, он заметил две рожи с типично эльфийским разрезом глаз, его обуяло знакомое чувство охотничьего азарта. В том, что это связано с гостиницей Меркена, сомнений не возникало.
   Неожиданно Зента ощутил тяжелый и пристальный взгляд, неприятным холодком коснувшийся спины. Сделав вид, что потерял равновесие, инквизитор неуклюже качнулся и внимательно посмотрел по сторонам. В окне одного их домов, выходящих фасадом на улицу, ему показалось, что мелькнул силуэт неизвестного наблюдателя. Домыслить увиденное он не успел, так как невесть откуда взявшийся человек, одетый в поношенный мундир городской стражи, сильно оттолкнул его в сторону.
   - Вали от сюда, пьянь! -- С кривой усмешкой выдохнул тот и быстрым движением попытался воткнуть под ребра инквизитору спрятанный в кулаке узкий нож.
   Времени на раздумья не оставалось. Только лезвие скользнуло по металлу брони, прикрытой одеждой, Зента отработанным движением зажал руку и царапнул по коже острой гранью специального браслета, который обычно одевал, выходя на задания. Яд подействовал почти мгновенно. Стражник, захрипев, начал заваливаться на инквизитора, но Зента крепко ухватив его за бок, не дал упасть.
   - Пойдем, выпьем со мной, я угощаю! -- Заплетающимся языком, но достаточно громко, чтобы это услышали проходящие мимо обыватели, инквизитор озвучил свои действия и поволок неудачливого убийцу к ближайшему скверику, весело зеленевшему между домов.
   Ни чего, определяющего принадлежность убитого псевдостражника к какой-либо организации или воровскому сообществу, Зента не обнаружил. Карманы пусты, одежда явно с чужого плеча, атрибутики или других знаков статуса нет -- как будто с другого материка прибыл. Но времени размышлять о увиденном не имелось. Из толпы, собравшейся возле выступающих уличных актеров, в направлении скверика направились несколько личностей, одеждою напоминающих только что убитого незнакомца. Шепча проклятия в их адрес, инквизитор быстро ретировался через узкий проход между домами, ведущий к выгребным ямам всего квартала.
   Для Просперо услышанная информация и мнение друга-инквизитора большой новостью не стала. Торговец антиквариатом поделился новостями, некоторые из них заставили Зенту надолго задуматься. Возможно, все дело в клиентах гостиницы или имперская Тайная Канцелярия задумала в городе свою акцию? Ведь там, где замешаны подданные других государств, а особенно -- инородцы, тайная служба императора всегда стояла на главенствующих позициях. А уж этих... Зента за то недолгое время, что провел на интересующей улице, нагляделся, хватало с избытком. Тут уж и нечего мучаться сложными умозаключениями о своей роли в играх высших лиц империи и церкви. Нет, не зря гроссмейстер направил его сюда, тут такой узел завязывается, что даже предсказать что-либо сложно и... страшно.
   Молчание возникшее в магазинчике, когда хозяин и гость обдумывали сложившуюся ситуацию, нарушил звонок колокольчика, подвешенного к дверям. Сквозь приоткрывшиеся створки протиснулся служка, привезший Зенту в Меддай. Его лицо выражало не сдерживаемое ликование.
   - Ваша милость, -- служка неуклюже поклонился, -- одна очень важная персона желает с вами поговорить.
   Инквизитор недовольно поморщился. Приставленный орденом послушник, которого он определил на постой в один из городских храмов, посвященный богу Кересу, для тайной миссии не представлял ни какой пользы. Уж слишком он казался простым и болтливым. Такого человека даже для обычного наблюдения или сбора элементарной информации использовать бесполезно. Единственное на что он годился, так это -- уход за лошадьми и помощь при переноске тяжестей.
   - Говори понятно.
   Служка суетливо посмотрел на Просперо и выжидательно посмотрел на старшего надзирателя, словно показывая: как можно говорить при посторонних?
   - Да говори же. -- Не скрывая раздражения, Зента махнул рукой.
   - Завтра перед заходом солнца в доме сиятельного Васисуария вас ожидает очень важная персона... ну, как его... а... инкогнито.
   Выпалив, с некоторыми задержками, фразу, служка замер, ожидая ответа. Восторженное выражение не сходило с его простецкой физиономии.
   - Подожди у входа. -- Инквизитор кивнул в сторону выхода.
   Дождавшись, когда служка выскользнет за дверь, Просперо задумчиво произнес:
   - Васисуарий занимает пост главы наблюдательного совета церквей города. Сам он в дела, касающиеся религии не лезет, но в то же время именно его слово является решающим при возникновении споров между церковными лидерами. Вообще странно, что он предоставил свой дом для какой-то важной встречи.
   - Да, ладно. -- Зента старался выглядеть немного беспечным и не скрывал иронии. -- Бог не выдаст, свинья не съест. До аудиенции еще есть достаточно времени, и выслушивать бред какого-нибудь провинившегося богача я успею. Другое дело -- суета возле дома нашего подопечного.
   - Нашего? -- Вскинул брови Просперо.
   - Без твоей помощи мне это дело не осилить. Нужны три человека в помощь. Желательно, раньше не имевших дел с нашей епархией, но и не придурков, как этот. -- Зента презрительно мотнул головой в сторону двери. -- Для него у меня будет другое задание, по его способностям.
  
   Хег Хантер, проведя тренировку графских стражников, с чувством выполненного долга поднялся в покои, предоставленные графиней старому сотнику. Мышцы налились усталостью и в голове еще оставались немного тревожные мысли об ушедших на север товарищах, но перспектива спокойной и безбедной старости тешила душу. Скинув промокшую от пота одежду, Хантер упал на мягкую постель и внезапно ощутил присутствие в комнате постороннего. Он успел вскочить на ноги, как в большом зеркале, вмонтированном в стену, появилось сначала размытое, а затем более четкое, изображение рогатой головы в желтой маске. Несколько мгновений спустя зеркало вспухло и с легким хлопком впустило в помещение одетое в блестящие с желтым отливом доспехи существо.
   Хег протянул руку к лежавшему на прикроватной тумбе кинжалу, но с ужасом ощутил, что тело ему не повинуется.
   - Человек, смотри на меня и отвечай. -- Рогатая маска приблизилась к сотнику почти вплотную. -- Почему ты нарушил клятву, данную своему сюзерену?
   Хантер вспомнил лицо Симеона Хостова, отдававшего ему последний наказ, детскую улыбку Свельта, отчаянно пытавшегося доказать, что он стал настоящим воином, и виновато опустил голову.
   - Смотри мне в глаза! -- Повысил голос пришелец. -- Я хочу слышать твои мысли.
   Непомерным усилием воли сотник вскинул голову и, словно в последнем бою, когда кроме смерти ожидать нечего, а врага нужно все равно убивать, посмотрел в пылающие багровым пламенем страшные глаза. Так продолжалось всего несколько мгновений, но каждое из них казалось длинною в жизнь.
   - Ты нарушил присягу, данную на алтаре богов. Ты изменил клятве покойному барону Хостову. -- Голос Арви-Охоя, а в том, что перед ним стоит сам бог мести, Хантер уже не сомневался, звучал размерено и торжественно. -- Ты променял выполнение долга на спокойное существование под опекой женщины. Ты...
   Не смотря на тяжесть обвинений, сотник ощутил ярость, сходную с безумием берсерков. Сминая окутавшее тело безволие, он сделал шаг вперед и почти грудью соприкоснулся с богом мести. Из-под маски донесся смешок.
   - Я сам принял решение и голов ответить за него перед кем угодно. -- Хег вызывающе поднял подбородок и скрестил руки на груди. -- Можешь судить меня, я готов.
   С громким хлопком позади Арви-Охоя в комнате возник закутанный в оранжевый плащ воин. Блестящий стальной шлем, надвинутый на брови, не скрывал горящих адским пламенем глаз. Бог мести мгновенно оглянулся и сделал шаг назад, освобождая место перед сотником.
   - Брат, твой подданный совершил грех. -- Арви-Охой направил палец, унизанный перстнем с изображением черепа, в грудь сотника. -- Настало время вершить праведный суд.
   Звеня доспехами и оружием, Керес со свистом выдернул пылающий оранжевыми письменами меч.
   - В бою ты был хорош, но в мирной жизни стал слаб и мягок. Твои годы не позволяют вновь вернуться на проторенный путь. -- Голос бога войны на удивление оказался негромким и мелодичным. -- Не исполнив до конца свою клятву, ты обрек себя на позор, но у тебя есть возможность смертью, с оружием в руках искупить этот грех. Ты выбрал жизни путь, так выбирай и смерть.
   Боги встали плечом к плечу и направили руки ладонями вперед на сотника. Дикая боль охватила тело Хантера, и он потерял сознание.
   Хег очнулся от прохлады воды. Нагой, с кинжалом в правой руке, он лежал на песчаном пляже бурного океана. Набегавшие с шипением на песок волны бросали на него холодные брызги. Хантер попытался подняться на ноги, но с ужасом понял, что кисть левой руки у него отсутствует и свежий, покрытый сукровицей, шрам завершает розовую культю, а обе ноги ниже колен раздроблены. Осмелевшие морские бакланы бочком подбирались к его малоподвижному телу, а их круглые маленькие глазки плотоядно смотрели на появившуюся на берегу добычу. С тоской Хантер бросил взгляд по сторонам. Кроме его и движущихся по песку птиц на пляже ни кого не видно. Затем его взгляд задержался на уходящем за горизонт бурном океане. Сотник застонал от бессилия. Гонимый свежим ветром гигантский водяной вал неумолимо приближался к берегу.
  
   Третий день бывшие легионеры жили в гостинице у Меркена. Все успели выспаться и наестся впрок. Вынужденное безделье бесило, но корабля до Порт-Астоха в ближайшее время не предвиделось. Императорский указ о сосредоточении войск на востоке обязал всех судовладельцев предоставить свои суда под нужды армии, и северянам оставалось ждать, когда же к городской пристани подойдет какой-нибудь корабль, освобожденный от подати императора. Даже, знающий империю и местные порядки, Пинто и то разводил руками в ответ на нетерпеливые вопросы. И каждое утро вместе с Лодди вновь отправлялся в портовый район.
   Свельт, взваливший на себя после ухода из отряда Хантера старшинство, постарался заполнить возникшую паузу в пути различными приготовлениями к дальнейшей дороге и изучением местного быта. Правда, в постоянные спутники ему достался только проявлявший большую любознательность Метт, так как остальные после первой прогулки по городу категорически отказались покидать стены гостиницы. Настаивать на совместных гулянках Хостов не стал, да и тащить с собой по шумным незнакомым улицам соратников, не желающих такого "общения", не хотелось. Чего, к примеру, бродить в сопровождении ламии? Неприятности со стороны городских властей и церкви гарантированы. Февралий выходить за крепкие гостиничные стены желанием не горел, все больше и больше посвящая свободное время воскресшей амазонке.
   - Ей нужны помощь и поддержка, труден переход к новому существованию. -- Объяснил он Свельту свою позицию. -- Да и мне лишний раз не гоже появляться на людях. Всяких личностей здесь хватает, от инквизиции и священников до колдунов и охотников за теми, кто на всех не похож.
   Больше всех молодого барона беспокоил Хаким. Бывший ассасин по прибытию в Меддай как-то сник. Обычно спокойный и уверенный в себе пращник выглядел беспокойным и напряженным. Нервозная настороженность сквозила во всех его движениях. На улицу Хаким выходить категорически отказался, заявив, что по городской брусчатке он пойдет лишь тогда, когда ему придется садиться на борт корабля. На предложение объяснить причины столь странного решения, ассасин, зло зыркнув глазами, пробормотал об имеющихся в городе наблюдателях из Суамских Триад.
   В помощь северянам, Меркен определил одного из своих помощников, пояснив, что в таком городе, как Меддай, любого незнакомца, а тем более -- приезжего, обманут или заманят в какую-нибудь ловушку, где, либо разденут до гола, либо попросту убьют.
   - Карен знает город, как свои пять пальцев. К тому же, он отличный боец и имеет знакомства среди городской стражи. -- Представил Свельту поводыря хозяин гостиницы.
   Внешне Карен чем-то походил на Меркена, такой же тип лица, смуглая кожа, немного выпуклые глаза и плавная неуловимость движений. Впрочем, Хостов заметил, что весь персонал гостиницы, за исключением, пожалуй, приходящих уборщиц, чем-то напоминают хозяина. Скорее всего -- родня.
   Проводником Карен и в самом деле оказался прекрасным. В этом легионеры убедились сразу. Узнав цель выхода за стены гостиницы, он всегда предлагал несколько вариантов ее реализации и заранее объяснял, какими путями туда идти. В городской суете помощник Меркена внимательно следил за подопечными и если они высказывали желание зайти куда-либо, всегда подсказывал наиболее приемлемый вариант.
   К исходу второго дня при помощи доброжелательного и невозмутимого Карена часть вынесенных из Мост-тель-Гуато драгоценностей обменяли на золото, а на вырученные деньги закупили припасы на дальнейший путь. Когда же на третий день, поблескивая странными глазами, проводник поинтересовался у Свельта планами на предстоящий день, тот неопределенно пожал плечами, но, находившийся в это время рядом, Февралий предложил пройтись до магазинчика Просперо.
   - Я думаю, стоит зайти туда, осмотреться, передать привет от нашего горе-инквизитора, а там, глядишь, чего-нибудь нужное приобретем. Как ни как, а магазин-то антикварный. -- С кривой ухмылкой произнес он, подбрасывая в ладони квадратную монету с рунами. -- Конечно, это не Гудрис, но наверняка кое-чего найдется. Путь предстоит далекий и некоторые магические штучки нам пригодятся. Да и охота по городу пройтись, а то что-то засиделся в четырех стенах.
   К удивлению Свельта поучаствовать в прогулке до антикварного магазинчика захотела и Лотта. Глядя на вытянувшиеся от удивления физиономии соратников, она пояснила такое решение желанием купить что-нибудь в память о прошлой жизни.
   - Скоро мы уйдем и вряд ли когда-нибудь возвратимся на южный континент, а я хотела бы иметь при себе, что-нибудь, напоминающее о родине. -- В голосе амазонки прозвучала откровенная грусть.
   Хостов чуть было не предложил ей остаться в Аривии, но своевременно вспомнил, кем она является. С удивлением Свельт понял, что перестал рассматривать спутницу в качестве смертельной кровожадной твари, насколько все больше и больше обычные человеческие черты проступали в ее поступках и желаниях. Но насколько больше? Как долго? Одно дело, когда рядом находятся люди, отдавшие ей свою кровь смешанную с соком тыквеоллы, и не известно, чем станет бывшая принцесса побережья, окажись она одна, без жесткой поддержки и опеки Лодди и дружеской помощи Винвуда.
   Как показалась Свельту, для хозяина гостиницы массовый выход постояльцев оказался неприятной неожиданностью. Задумчиво покряхтев, тот дал в помощь Карену еще одного работника, но в глазах Меркена ощущались некоторая печаль и озабоченность.
   - Уважаемый Меркен, -- Хостов подошел к нему и постарался улыбнуться как можно беспечнее, -- мы не малые дети и нас вон сколько. С Кареном нам не заблудиться, да и окрестности гостиницы нам знакомы. Зачем тревожить нужного для вас человека.
   Хозяин гостиницы задумчиво посмотрел на барона, затем окинул взглядом спустившихся в нижний зал северян и подошел к прикрытому ставнями окну.
   - Смотрите. -- Меркен чуть сдвинул одну из створок. -- Второй день на нашей тихой улице столпотворение народа. Кого здесь только нет, и все они занимаются непривычным для себя делом. Создается впечатление, что половина рыночной площади собралась сюда, но все что делают эти люди и не люди, уж очень не соответствует их сути. Уличные торговцы с глазами убийц, жонглеры с лицами уроженцев Эльфланда, нищие с откормленными физиономиями, разбойники в одеждах состоятельного сословия, ремесленники без знаков гильдии, рабы без ошейников -- и полное отсутствие городской стражи. Сдается мне, что в скором времени что-то произойдет, и не хотелось бы увидеть вас там и в то же время. Мне было бы, с одной стороны, спокойнее видеть вас за крепкими стенами моего дома, а с другой... -- южанин задумался, внимательно следя за перемещениями людей по улице, -- вполне возможно, что их целью является именно мой дом. Ведь не дает некоторым лицам покоя моя кровь.
   Свельт не понял, что хотел сказать Меркен этой фразой, но переспрашивать или вслух выражать непонимание не стал. К тому же, друзья нетерпеливо столпились около дверей и прямо прожигали взглядами на куртке Хостова свое желание быстрей выйти на улицу.
   Улица впрямь казалась непривычно оживленной, даже вчера, не смотря на выходной день, народу было не в пример меньше. То, что накануне Свельт посчитал обычной городской суетой, сейчас можно было назвать безлюдием. Словам, сказанным Меркеном перед выходом из гостиницы, Хостов если в первый миг большого значения не придал, то теперь барон с удивлением понял, что и в самом деле слишком много праздношатающихся личностей находилось вблизи "Хорошего места". Незамедлительно он поделился подозрениями с Винвудом и Меттом. Соратники по Легиону сразу же поняли, что хотел сказать Свельт, и посоветовали всем ни в коем случае не теряться среди толпы, где бы они не находились, но от предстоящего визита отказываться ни кто не захотел.
   - Давайте-ка побыстрее покинем эту улицу и нужно постараться идти так, чтобы ни кто из посторонних не смог подойти к нам вплотную. -- Предложил Винвуд, искоса посматривая на проходящих мимо людей.
   Внимательно прислушивавшийся к разговору легионеров Карен показал на узкий проулок между особняками.
   - Там мы выйдем на параллельную улицу, ведущую к рыночной площади. -- Пояснил он и первым свернул в указанном направлении.
   Заросший по краям колючими кустами проулок казался пустым, но настороженный Винвуд следовал за проводником и постоянно принюхивался к окружавшей зелени. В одном месте он неожиданно метнулся в сторону и вытащил из кустов одетого в лохмотья человека. По одежде его могли бы принять за обычного нищего, что сотнями бродили по городу в поисках пищи и приюта, но крепкое телосложение и упитанное лицо совершенно не соответствовали надетому на него тряпью. "Нищий", извиваясь в крепких руках оборотня, молча выхватил длинный нож и попытался ударить им Февралия в бок, но находившийся рядом Карен неестественно быстрым ударом выбил оружие из руки. Зашипев, словно рассерженная кошка, подскочила ламия и повалила незнакомца на землю.
   В объятьях амазонки, "нищий" замер, но Свельт заметил, как зашевелились его губы и задвигались кончики пальцев левой руки. Создалось впечатление, что тот начал произносить какое-то заклинание. Не раздумывая, барон опустил башмак на пальцы незнакомца. Тот издал болезненный вскрик и затих.
   Не теряя времени, Винвуд обшарил одежду лежавшего человека. Кроме выбитого из руки ножа, у него не оказалось ни чего. Внезапно оборотень зло выругался и распахнул обрывки одежды на груди "нищего". Немного пониже левого соска ярким пятном выделялась татуировка -- обрамленная в овал башня.
   - Магистрат. -- С шумом выдыхая воздух, констатировал Февралий. -- Знак Особой Канцелярии Магистрата. Такие знаки носят шпионы и исполнители тайных приговоров республиканского трибунала. Похоже, в Гудрисе не поверили, что мы сгинули в Окаянных Землях, а вычислить в таком случае наш путь домой не сложно.
   - Что будем делать с ним? -- Хостов кивнул головой в сторону шпиона.
   - Хотелось бы поговорить, да без толку. -- Махнул рукой оборотень. -- Этот знак не даст ему разговориться. Только он начнет выбалтывать сведения, касающиеся его задания, сердце остановится, а знак исчезнет, давая Магистрату узнать, где находится тело.
   Удар когтей Лотты пришелся точно в алый овал. Разрывая кожу, проламывая ребра, пальцы ламии погрузились в грудную клетку шпиона. Его тело изогнулось, но тут же обмякло. Истекающее кровью сердце оказалось зажатым в кулак амазонки.
   - Надеюсь, на вас не подумают. -- С хрипом проговорила ламия.
   Ее лицо почти утратили человеческие черты. Из-под задравшейся вверх губы выступили острые клыки, а от пылающего взгляда брала оторопь. Казалось, еще чуть-чуть, и она отправит окровавленный кусок плоти себе в пасть.
   - Нет! Лотта, нет!
   Отчаянный выкрик Винвуда ударил невидимым хлыстом. Амазонка вздрогнула, рука сжалась, раздавливая вырванное сердце, затем последовал небрежный бросок, и розовый кусок плоти улетел за ограду ближайшего особняка.
   - Спасибо. -- Лицо амазонки приняло нормальный вид. Она двумя пинками отправила безжизненное тело в кусты и добавила, смотря на Февралия. -- Завтра последний день моего поста, а я чуть было не сдержалась. Спасибо, что не дал мне погрузиться в бездну голодной ярости. Ты дал мне шанс еще на шаг приблизиться к человеческой ипостаси.
   - Может, мы пойдем дальше? -- Послышался голос Карена. Молодой помощник хозяина гостиницы нетерпеливо топтался на месте, с опаской поглядывая по сторонам. То, что сейчас происходило с Лоттой, казалось, его совершенно не смутило. -- Сейчас набегут ненужные очевидцы и друзья этого человека. Нужно, как можно скорее покинуть переулок.
   Выпалив все на одном дыхании, Карен первым двинулся дальше. За ним, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, держа руки на оружии, пошли остальные.
   До магазинчика Просперо они добрались без происшествий. Проводник избегал оживленных улиц, где за северянами могли бы незаметно наблюдать или в толпе сунуть кому-нибудь в бок нож. Единственным исключением оказалась та улица, на которой стоял сам магазин. Толпы народа валили от пристаней к рыночной площади и обратно, кроме озабоченных горожан и торговцев по брусчатке звонко цокали копытами кони городской стражи и скрипели несмазанными колесами телеги с различным товаром. Но и там ни чего подозрительного Свельт не заметил, хотя ему пару раз показалось, что некоторые личности ему встретились не в первый раз, однако, барон посчитал это излишней подозрительностью, вызванной городским столпотворением. К тому же, его успокаивало поведение друзей, на чьи нечеловеческие способности чуять любую опасность он мог положиться.
   Чернявый, как все южане, с начинающимися залысинами, Просперо атлетическим телосложением больше напоминал опытного вояку, чем торговца антиквариатом. До этого, Хостов почти не сталкивался с торговцами редкостями, а тех кого он изредка встречал в отцовском замке, казались старыми, щуплыми и сами напоминали свои экспонаты.
   На протянутую Винвудом пластину с рунами, хозяин магазинчика, как показалось, никакого внимания не обратил, хотя Свельт успел заметить какое-то странное выражение в глазах торговца, которое мгновенно превратилось в полусонный взгляд не обремененного заботами человека.
   - Я подобные побрякушки не беру. -- Тусклым, не соответствующим телосложению, голосом произнес антиквар, отодвигая от себя предъявленную бляху. -- Если больше нечего предложить, то купите что-нибудь или проваливайте.
   - А вот некий Зента утверждал, что данная вещица наверняка заинтересует торговца антиквариатом по имени Просперо. -- С легким сожалением в голосе произнес Февралий и потянулся за бляхой.
   Торговец заметно напрягся, но маска безразличия на его лице не изменилась.
   - Если вы ссылаетесь на некоего Зенту, то будет лучше поговорить с ним самим. -- Все тем же тусклым голосом произнес он. -- Скажите, где вы остановились, и, возможно, он сам объяснит вам, что данная вещь, как антикварное изделие, не представляет торгового интереса. Если же вы хотите приобрести что-либо, можете пройти и ознакомиться с экспонатами, что выставлены для продажи.
   - Погодите. -- Свельт вытряхнул на прилавок несколько украшений, "прихваченных" из подвалов дворца в Мост-тель-Гуато. -- Возможно уважаемый Просперо оценит эти невинные безделушки.
   Глаза торговца загорелись азартом, но, стараясь сохранить невозмутимое выражение на лице, он разложил украшения перед собой и начал внимательно их рассматривать. Наконец, он оторвал взгляд от сокровищ и пронзительно посмотрел на северян.
   - Откуда у простых иноземных наемников такие предметы?
   - Трофеи. -- Стараясь выглядеть, как можно простодушнее, ответил барон, хотя и так стало ясно, что антиквар "положил взгляд" на выложенные изделия.
   Просперо сказанное пропустил мимо ушей. Он уже откладывал в сторону перстень из белого золота с вставленным в него крупным черным турмалином, затем к перстню присоединились камея из лабрадора и диадема, украшенная опалами и бериллами.
   - Я покупаю у вас это. -- Рука антиквара накрыла отложенные украшения. -- Даю по пятьдесят золотых за каждое изделие.
   Сумма, предложенная владельцем магазинчика, могла бы показаться баснословной для обычного воина. Таких денег вполне хватило, чтобы снарядить десяток конников и еще б осталось на их пропитание. Для северян такая сумма покрыла бы все расходы по оплате места на корабле от Меддая до Грюнланда, но Свельт ощущал подвох в названной торговцем цене.
   - Однако, уважаемый. -- Заметив сомнения на лице барона, вмешался в торг Винвуд. -- Выбор у вас интересный. Лабрадор -- камень колдунов, шерла -- камень ведьм, опал -- проводник к ритуалам черной магии, берилл, усиливающий магические возможности человека. Даже странный выбор. Хотя бы взять это. -- Оборотень подхватил застежку с камнем темно-зеленого цвета и подкинул на ладони. -- Хризоберилл. Чем не выгодный предмет для продажи: лучшая защита от нечестных игроков. Или...
   - Тихо. -- Торговец выставил ладони перед собой. -- Я бы взял все и сразу, но вы представляете общую стоимость ваших трофеев? Или их опасность? За некоторые раритеты вам ни чего не дадут, но умертвят быстро и обязательно. Есть вещи, которые иметь при себе простому люду нельзя ни при каких обстоятельствах. Хотя... -- Антиквар прошептал фразу на незнакомом для северян языке и пристально посмотрел на посетителей. -- Для вас мои слова могут мало что значить.
   - Предлагаю. -- Винвуд сгреб все украшения в кучу. -- За все пятьсот золотых, но мы кое-чего купим. Я думаю, для знающего человека, цена приемлемая.
   Обратно все возвращались в бодром настроении. С торговца получили почти четыреста монет грюнландской чеканки. На условия северян Просперо в конце концов согласился, но из той же суммы вычел стоимость покупок, зато счастливая Лотта прижимала к груди сумку с украшениями привезенными с северо-запада Аривии, где почти десять веков назад лежали земли Прибрежного Королевства, а Свельт нес подарки для Лодди и Пинто -- книги: "Толкование пророчеств и предсказаний" и отделанную красивыми разноцветными камнями "Способы поиска и обработки камней в Драконовых горах".
   У поворота в проулок, что вел к "Хорошему месту", Карен остановился и энергичным жестом привлек внимание остальных. Увлеченный разговором с Винвудом, барон даже позабыл об опасности, что могла поджидать возле гостиницы. Планы относительно предстоящей встречи с Зентой, сразу отошли в сторону.
   - Засада. -- Осторожно выглядывая из-за угла глухого забора, едва слышно произнес проводник. -- В кустах пять или шесть человек, если не больше.
   - Обойдем. -- Принял решение Свельт и, внимательно рассматривая улицу, поинтересовался у Карена. -- Ведь таких проходов должно иметься не один или два?
   - Через каждые два двора имеются такие тропинки для прислуги и рабов, но этот самый ближний к гостинице и как бы оттуда нам в спину не пустили стрелу или болт.
   - Постараемся не подставляться под них. -- Хостов неопределенно пожал плечами и скомандовал. -- Обойдем по правому проулку.
   Выбор на удачу оказался правильным. Почему-то ни кто из предполагаемых врагов не удосужился выставить на заросших высокой травою и колючими кустами других проходах ни засады, ни наблюдателей. Ламия и оборотень скрытно прошли первыми и ни кого не обнаружили. За ними двинулись остальные, которых со спины прикрывал Метт, на тот случай, если кому-то слишком шустрому и нетерпеливому взбредет в голову пустить в спину, продиравшихся через заросли людей, стрелу.
   Напротив входа в гостиницу, открыто, совершенно не скрываясь от посторонних взглядов, стояли несколько человек. Они составляли три группы различно одетых людей. Четверка "нищих" с откормленными лицами, трое в форме городской стражи и еще трое в яркой одежде уличных актеров. Все три группы, независимо друг от друга, фланировали перед "Хорошим местом", бросая настороженные взглядыдруг на друга и по сторонам.
   - А стражники-то -- фальшивые. -- Карен выглянул из-за угла забора и оценил врагов. -- Такие мечи городская стража не носит. Да и циркачи какие-то неправильные, в капюшонах.
   - Будем прорываться или здесь подождем? -- Тихо поинтересовался Свельт присоединившийся к проводнику.
   - Подождем. Дядин дом еще ни кто не смог взять силой. Постоят, постоят и разойдутся.
   - Тебе виднее. -- Хмыкнул барон и указал товарищам на кусты в проходе. -- Посидим, подождем.
   В течение получаса ни чего не изменилось, три группы настойчиво курсировали перед гостиницей, не делая попыток проникнуть вовнутрь здания. Несколько раз приоткрывалось окно на втором этаже, и оттуда кто-то выглядывал, но ни хозяин гостиницы, ни ожидающие у входа люди, ни каких активных действий не предпринимали. Редкие прохожие, боязливо обходя странную компанию, проходили по своим делам, но в воздухе ощутимо возникало напряжение.
   Из проулка, где легионеров ожидала засада, выбежал человек в рабском ошейнике, и, подойдя к "нищим", что-то сказал. После этого, не обращая внимания на другие группы, отряд магистратских шпионов почти бегом удалился в проулок. Оставшиеся у входа люди оценили случившееся, как какой-то сигнал об опасности и незамедлительно направились в различные концы улицы. Актеры в колпаках - к круглому помосту, что виднелся в конце улицы, в направлении рыночной площади, а лжестражники -- к садам, которые окаймляли границу зажиточного квартала.
   - Пошли!
   Свельт вылез из кустов и стал подниматься на ноги, но Карен с недюжинной силой затащил его обратно.
   - Не спеши, может, что еще хуже появится. Не зря эти... -- проводник неожиданно выругался, -- как крысы попрятались.
   На улице появился отряд городской стражи. В отличие от фланировавших у входа в гостиницу неизвестных лиц, все они оказались вооружеными короткими гладисами. На поясе у каждого имелась подвешенная на ременной петле дубинка. Возглавляли отряд два всадника, в которых Свельт с удивлением узнал Пенто и Лодди. Курепты неторопливо ехали на мощных лошадях и о чем-то тихо разговаривали с одним из стражников, одетым в новый мундир и имевшего красно-зеленую перевязь через плечо.
   - Вот теперь, выходим. -- Не громко произнес Свельт и первым вылез из кустов. За ним последовали остальные.
   На появление северян странники отреагировали мгновенно. Отряд резко развернулся в сторону появившихся людей, из ножен вылетели короткие мечи. Окрик Пенто их остановил, и северяне с облегчением присоединились к нежданной подмоге.
   Так, под охраной вооруженного отряда блюстителей порядка, бывшие легионеры дошли до "Хорошего места". Возле входа в гостиницу Лодди вложил в руку командира отряда тяжелый кошель и, спрыгнув с лошади, собрался зайти в дверь, как прилетевшая из ближайшего проулка стрела ударила его в грудь. Пробив куртку, она застряла в старинном доспехе, не причинив большого вреда курепту, но этого хватило, чтобы стража взялась за оружие и ринулась в зелень проулка. Почти сразу оттуда донесся звон железа.
   Когда Свельт с товарищами попробовал присоединиться к вступившим в бой стражникам, их остановил Лодди:
   - Не лезьте, они отрабатывают двадцать золотых, что я им только что заплатил. Пошли-ка лучше к Меркену, там и обговорим случившееся.
   В совете, кроме бывших легионеров, куретов и Лотты, приняли участие Меркен и Карен. В обеденном зале на первом этаже хватило места для всех, наглухо закрытые ставнями окна надежно скрывали их от любопытных посторонних взглядов. Первым заговорил хозяин гостиницы:
   - В моем доме вы все в безопасности. Ни кто и ни когда не посмеет зайти сюда без моего согласия, даже правители города. Мои помощники защитят вас от незваных гостей, что по ночам залезают без спроса в чужие дома. Вы можете жить здесь сколько угодно, но цель вашего путешествия не заканчивается славным городом Меддаем и, значит, необходимо либо спешно и скрытно уехать из города, либо решить возникшие трудности на месте.
   Когда Меркен замолчал, легионеры посмотрели на Свельта, но барон не торопился произносить какие-либо слова, ему хотелось выслушать товарищей. Возникшую паузу заполнил Хаким. Бывший ассасин настороженно зыркнул глазами в сторону закрытых ставень и тихо произнес:
   - Вы можете удивляться, но я внимательно наблюдаю за окружающими людьми с момента высадки с корабля. -- Хаким перевел дыхание и продолжил. -- Та беспечность, которую мы проявили с первого шага по имперской земле, дала свои всходы. Здесь, в сердце обитаемых земель континента, где имеются сотни посторонних, враждебных глаз и ушей, где мы -- чужаки и для местных жителей считаемся безмозглыми варварами, годными только для получения наживы, мы повели себя, как последние недотепы. Пока мы беспечными зеваками шли через весь город, нас увидели все, кому нужно и не нужно. Именно после нашего появления здесь, тихая, почти безлюдная, улица стала такой оживленной, что все местные жители в удивлении и страхе выглядывают из своих домов. Я внимательно рассмотрел тех людей, чье появление здесь необязательно и не соответствует устоявшейся жизни. Уж чего-чего, а опыт моей прежней жизни, до Легиона, дает такую возможность. Нас плотно обложили несколько совершенно различных групп. Здесь, и гудрисские шпионы, и суамские ассасины, и эльфы, и воры, и священнослужители, и даже колдуны -- все они наблюдают за нами. Те три отряда, что вертелись у входа в гостиницу, только первые ласточки. Таких отрядов и отрядиков гораздо больше. Единственное, что радует, так это то, что они и между собой не ладят и, возможно, передерутся за право взять нас на мечи.
   - Кстати, -- подал голос Пенто, -- рекой мы сможем уйти не раньше, чем через три дня. Все корабли по указу императора задержаны у пристаней, пока не будет принято окончательное решение о войне с Гудрисом, но, скорее всего, война не произойдет. Ходят слухи, что на войска Черных Королевств напали два безруких великана. Изрядно потоптали воинов и испугали остальных. Сейчас Легион и магистратская гвардия уже выбивают захватчиков за горные перевалы, так что помощи у Аривии магистрат просить не станет.
   - А если мы достанем коней и по суше направимся к побережью? -- спросил Метт.
   - Вдоль реки стоят сплошные поселения и обитают мелкие властители, которые не пропустят вооруженный отряд иноземцев через свои земли. Если идти напрямую, через джунгли, пустыни, горные хребты, то по бездорожью мы не пройдем и нескольких дневных переходов. Слишком опасны для людей те места. Если двинемся по караванным путям, то там также сидят мелкие правители, для которых мы -- просто-напросто враги и почти законная добыча. Добавьте ко всему сказанному тех неприятелей, что, потеряв нас здесь, обязательно кинутся следом, а там нет крепких и надежных стен и друзей. Остается только один путь -- по воде.
   - И, желательно, на боевой галере. -- С иронией добавил Свельт.
   Пинто и Лодди переглянулись, на лицах обоих куретов возникло подобие усмешки.
   - Именно, есть почти такой корабль. -- Лучник уже откровенно заулыбался. -- Морской дракар с Землунда. Стоит на приколе у северной пристани и, чтобы не попасть под указ императора, не торопясь заполняет трюмы товарами. По уверению портовых чиновников, землундцы проковыряются не меньше двух-трех дней, разрешение на посещение Меддая у них заканчивается через трое суток. Здесь они набирают специи и изделия из стекла, в Порт-Астохе заберут шелк и другие припасы, а потом через океан - к своему острову, но с заходом в Дельту, где сдадут часть товара. А Дельта, это - Грюнланд.
   - Значит, еще три дня.
  
   Сетовать на неудачи или скрежетать зубами от злости, Зента не любил. Конечно, все происходит по воле богов, но и сам человек что-то стоит и именно от него во многом зависит, как верховные правители мира оценят его дела. К гостинице даже незаметно подойти не удалось -- толпы молодчиков вертелись перед входом, и инквизитор с сожалением оставил слугу Просперо наблюдать за столпотворением, а сам вернулся в антикварный магазинчик. Там его огорошили новостью о визите северян, но самое неприятное известие ожидало у стойки с товаром. Книги с тайником на месте не оказалось. На какой-то миг Зенте показалось, что боги ополчились против него и человеческими руками ввергают старшего мастера в бездну отчаяния.
   Лишь успокоившись и после этого здраво помыслив, за бокалом красного вина, инквизитор решил, что все не так уж и плохо. Появился серьезный повод войти в гостиницу Меркена, выкупить обратно книгу и заодно оценить обстановку внутри жилища странной во всех отношениях личности.
   Не откладывая решения на потом, Зента тотчас собрался в гостиницу и предложил Просперо составить ему компанию, мотивируя тем, что именно он продал книгу гномов чужеземцам. Старый друг, хитро усмехнувшись, возражать не стал, однако заметил, что время для посещения, ставшего опасным места, выбрано неудачно.
   - Наступает вечер, и улицы города не безопасны для одиноких прохожих. -- Просперо бурчал в полголоса, примеривая по верх рубахи железный доспех. -- А если говорить об интересующем тебя человеке, то вокруг него по твоим же словам заворачивается такой клубок, что неизвестно, сможем ли мы дойти до его дома и попасть вовнутрь.
   Сумерек в Аривии почти не бывало. Стоило солнцу зацепиться за горизонт, как другой край неба наливался темнотой, и едва дневное светило исчезало за кромкой земли, наступала ночь. Пока друзья-инквизиторы добрались до улицы, на которой стоял дом Меркена, город окутала темнота. Россыпи звезд, усеявшие небо, землю не освещали, лишь подчеркивали грань между светом и тьмой. Над горизонтом вставал узкий серп луны, но его не хватало, чтобы осветить погрузившиеся во мрак улицы.
   На одном из поворотов, уводящих к тропинке, что вела на параллельную улицу, Зента остановился и закрутил головой.
   - Хеск. -- В полголоса позвал он помощника из людей Просперо, оставленного наблюдать за улицей.
   Ответа не последовало. Удрученно покрутив головой и прислушиваясь к шорохам, инквизитор направился к следующему перекрестку, решив, что ошибся. Его остановил возглас товарища. Антиквар остановился у сточной канавы и энергичными жестами подозвал Зенту к себе.
   Когда инквизитор приблизился к другу, тот уже, кряхтя, вытащил окоченевшее тело на брусчатку. Для Хеска пребывание в мире живых закончилось пару часов назад. Его горло от уха до уха рассекала глубокая рана.
   - Смотри. Деньги и оружие на месте. Даже карманы не вывернуты. -- Заговорил Просперо, закончив осмотр тела. -- Хеск был опытным ратником и осторожным человеком, а тут? Кто-то просто зарезал его без всякого сопротивления, как теленка.
   - Да простит Керес ему неудачу в бою. -- Пробормотал Зента ритуальную фразу прощания с погибшим воином и строго посмотрел на друга. -- Молитвы и почести отдадим потом. Нужно идти. Идти смело, не прячась. Иначе мы повторим его судьбу. Боги благоволят смелым и решительным.
   - Но не глупым и не осторожным. -- Добавил Просперо, взводя арбалет.
   Дальнейший путь инквизиторы прошли бесшумным охотничьи шагом. Даже истинный горожанин Просперо ухитрился не издать не звука, мягко ставя башмаки на твердую брусчатку и успевая прикрывать спину товарища готовым к бою арбалетом. К счастью, на всем пути до "Хорошего места" ни кто не попытался пустить им в спину стрелу или ткнуть в бок из темноты острым мечом.
   Зента несколько раз провернул медное кольцо, торчащее из стены, и уже отчаялся увидеть гостеприимно открытую дверь. Даже ему опытному и не трусливому воину совершенно не хотелось возвращаться в магазинчик Просперо, стоящий в другом конце города. Каким-то шестым чувством он ощущал, что с улицы им уйти живыми не дадут.
   Дверь бесшумно приоткрылась, и в живот инквизитору уперся желоб арбалета. В тот же миг сверху послышался голос:
   - Попрошу ваше оружие убрать, а самострел, что держит в руке почтенный торговец Просперо, предлагаю разрядить сейчас же.
   Инквизиторы переглянулись, но в спор вступать не стали. Сама ситуация сложилась не в их пользу. Зента не стал поднимать голову, но в том, что они оба под прицелом и, скорее всего, не одного арбалета он не сомневался. Просперо, тихо ругаясь, попытался снять болт с направляющей, но взведенная тетива не давала ему извлечь оперенный стержень из желоба.
   - Не мучайтесь. -- Послышался тот же голос сверху. -- Поверните оружие в ближайший проулок и спустите механизм, и не нужно бояться кого-нибудь случайно поразить. В это время все законопослушные и богобоязненные обыватели сидят по домам.
   Зенте почудилась издевка в интонациях говорившего. Просперо же последовал совету и, небрежно вывернув арбалет назад, спустил тетиву. Из кустов, что окаймляли ближайший проулок, послышался болезненный вскрик и шуршание ветвей.
   - Шельму бог метит. -- Вновь послышался голос. -- Заходите быстрее, а то сейчас начнется.
   Зента и Просперо, не мешкая, юркнули в приоткрытую дверь, где не видимый арбалетчик стремительно освободил проход. Одновременно со стуком захлопываемой двери инквизитор различил характерные звуки вонзающихся в дерево болтов.
   В небольшом зале с плотно закрытыми окнами сидели восемь человек. Несколько свечей давали освещение достаточное, чтобы не наткнуться на расставленные столы и табуреты, но от дверей лица людей Зента сразу разглядеть не смог. Худощавый мужчина в круглой вязаной шапочке взмахнул рукой, приглашая вошедших инквизиторов подойти поближе. Остальные же оставались сидеть неподвижно.
   - Добрый вечер, уважаемый Меркен. -- Просперо уважительно кивнул головой.
   Мужчина в шапочке усмехнулся и, внимательно разглядывая ночных посетителей, ответил:
   - Для кого -- вечер, а для кого -- и ночь. Да и на счет доброго пожелания..., по-моему, оно преждевременно. Но все равно, присаживайтесь за наш стол.
   Почти все сидевшие за столом, оказались Зенте знакомы. Молодой барон Хостов. Поразительно похожий на бывшего императора Грюнланда Отавана, дворянин Месснер. Еще один дворянин с ипостасью зверя и со странным именем -- Февралий. Суамский убийца. Богопротивная ламия. Насмешник Лодди, сумевший околдовать неприступную графиню де Мельон. Взявшийся непонятно откуда старший шлюзовой механик из Вершков. Потребовавший пристального наблюдения инквизиции Меркен. Все они, по мнению Зенты, являлись потенциальными кандидатами в подземелья замка гроссмейстера ордена инквизиции. И если это даже не так, в чем очень и очень сомнительно, но все равно -- очень странная и даже интересная компания.
   Словно угадывая мысли старшего надзирателя, хозяин гостиницы с заметным ехидством поинтересовался:
   - Для нас, в вашем сознании, уже сложены очистительные костры на главной площади столицы? Уж очень выразительно ваше лицо, господин...
   - Зента. -- подсказал ему человек-волк.
   - Господин Зента. -- продолжил Меркен. -- Однако попрошу вас учесть, что все лица, находящиеся в моем доме, находятся под моей защитой. Чтобы развеять ваши сомнения, я покажу вам один документ. О нем знают очень немногие, ну, к примеру, император, начальник тайной канцелярии Аривии, сиятельный Ок-Тиалий и, пожалуй, все. Хотите присоединиться к этому вполне достопочтимому обществу?
   Зента уже овладел собой и с бесстрастным выражением лица отрицательно качнул головой. В словах Меркена он не сомневался, но смысл отданного ему гроссмейстером ордена приказа стал не доступен. Хотя, может дело не в самом странном хозяине гостиницы, а в его постояльцах? Тут Зента мгновенно покрылся холодным потом -- ведь кроме него ни кто не знал о странностях северян. Вспомнились слова Просперо об исчезнувших наблюдателях за Меркеном. Получалось, что он ввязался в такой клубок интриг, что после выполнения задания его ждут не слава и почет, а бокал с ядом или холодная сталь клинка наемного убийцы.
   Сидевшие за столом гости молча смотрели на инквизитора, в их лицах угадывалось напряженное внимание. Лишь Меркен с каким-то непонятным интересом вглядывался в глаза Зенты. Наконец, старший надзиратель встряхнул головой и гордо скрестил руки на груди:
   - Я хочу знать, что здесь происходит.
   - Знания зачастую бывают опасными и вредными, человек. -- В спокойном голосе Меркена отчетливо прозвучала грусть. -- Очень часто разумное существо выполняет свой долг, совершенно не догадываясь, что все его дела и помыслы -- это не изъявление его воли и принципов, а выполнение какой-то прихоти высших сил. Зачастую люди, да и другие разумные существа, независимо, эльф он или гном, орк ли или минотавр, становятся игрушками в руках богов. Такое уже бывало. Тысячу лет назад произошла битва богов, но бились и гибли в основном не они, а те, кто считал, что он самостоятельно и сознательно встал на ту или иную сторону. Прошли века, мирная жизнь идет по установленной колее, мелкие драки в сообществах разумных рас не в счет, но дремлют, ожидая своего часа, пророчества казненных отступников от круга истинных богов. Истинные слова и фальшивки, подброшенные для дискредитации настоящих пророчеств, время от времени попадают в мир, смешав правду и ложь. Где-то среди людей ходят боги, смешавшись с простыми смертными, и пути их ни кому не постижимы. То, что еще вчера казалось надежным и незыблемым, рушится на глазах, а те вещи, на которые еще вчера ни кто бы и внимания не обратил, становятся основополагающими ценностями. Вот и сейчас вы стоите передо мной, совершенно не зная дальнейшей судьбы, но следуя чьей-то воле. Всех, кто прикоснется к этим запрещенным знаниям, ожидает путь, отличный от простых смертных или долгоживущих. Подумай, нужны ли такие знания тебе?
   - Да. -- С неожиданным для себя упрямством сказал Зента. -- Обратного для меня пути нет.
   - А ты? -- Меркен обратил взгляд на Просперо.
   - Ведь я живым из этого дома не выйду? -- Вкрадчиво спросил антиквар.
   - Почему? Выйдешь. Сейчас.
   -Чтобы получить арбалетный болт между лопаток от прячущихся вокруг дома незнакомцев?
   - Не плохое решение вопроса, но тебе помогут дойти до дома. Ты уходишь?
   - Зачем? Слишком заманчиво звучат слова: запретные знания. Я остаюсь.
  
   Свельт не понял, что за игру затеял Меркен. По мнению барона, все усилия нужно направить на скорейший отъезд из ставшего негостеприимным Меддая. От инквизитора и лавочника все равно ни какого толку не предвиделось. Ну, разве в качестве умелых ратников, хотя Хостов не сомневался, в том, что у Меркена достаточно своих умелых воинов. Да и сама личность скромного на вид обывателя, казалась маской -- он еще Лодди знает, а курет так и не признался, что за штучка, этот Меркен. От хаоса мыслей его отвлек голос хозяина гостиницы:
   - Обо мне знают только двое из сидящих здесь, и, чтобы ни у кого не возникали ненужные вопросы, смотрите.
   Меркен встал посередине помещения, сорвал с головы шапочку, развел руки и в беззвучном крике открыл рот. Болезненно вскрикнув, схватились за уши Винвуд и ламия, в соседних дворах испуганно завыли собаки. На коже лица хозяина гостиницы проступили коричнево-зеленые полосы, образуя ромбы. Во рту сверкнули нечеловечески острые узкие зубы, из-за которых выметнулся тонкий раздвоенный фиолетовый язык. Сердца людей успели сделать всего несколько ударов, и перед ними уже стояло существо совершенно не похожее на человека.
   Серо-зеленая ромбовидная чешуя ровной броней закрыла коричневую кожу, голову венчал костяной гребень, кожистые перепонки спускались от покрытых ужасающими шипами и когтями рук к поясу, чуть согнутые в коленях трехпалые ноги прочно стояли на деревянных досках пола, удерживаясь когтями и изогнутыми книзу острыми шпорами. Дверь в зал распахнулась, и в помещение вбежали еще шестеро таких же чудовищ чуть поменьше размерами.
   - Дракониды. -- Восхищенно охнул антиквар. -- Настоящие дракониды.
   Тот, кто только что был Меркеном, издал шипяще-цокающие звуки. Вбежавшие в зал дракониды молча склонили головы, вслушиваясь в причудливое звучание, затем развернулись к дверям и выскочили на улицу. Следом, оставляя на полу выбоины от когтей, вышел Меркен.
   Через раскрытую дверь послышались испуганные крики и звон оружия, но вскоре все затихло. Ни кто из сидевших в обеденном зале людей даже не пытался выйти следом за чудовищами -- слишком все оказались испуганы видом мифических охранников богов. О драконидах упоминалось в сказаниях о жизни до Великого Исхода. Неуязвимые бесстрашные воины, верные только своим хозяевам -- богам. Они не стали воевать во времена битвы богов лишь только по одной причине: тогда им пришлось бы биться между собой, так как каждый бог, в том числе и мятежный, имел личную гвардию из потомков Великого Дракона, а этого гордые существа позволить себе не смогли. Разгневанный Массева лишил их высшей опеки, но уничтожать не стал, поселив в одной из долин непроходимых гор в центре Аривийского континента, запретив появляться на глаза любому разумному существу. О дальнейшей судьбе этого народа сказания и летописи умалчивали. Хотя, то где-то там, то еще где-либо, возникали истории о возвращении драконидов. Однако, ни кто из людей не мог утверждать, что он лично видел отлученных верховным богов воинов воочию.
   В зал вошел Меркен. В вязаной шапочке и в подвязанном на поясе балахоне, он напоминал только что поднятого с постели обывателя, но бесстрастное лицо со странными, немного выпуклыми глазами, совершенно не соответствовало внешнему виду.
   - Двадцать восемь. -- Будничным голосом произнес он. -- Двадцать восемь врагов приняли смерть, и не один из них не ушел. Странно только одно -- среди них не попалось ни одного эльфа, хотя днем их вертелось около десятка.
   Лицо Винвуда страдальчески искривилось. Инквизиторы с любопытством посмотрели на оборотня, но вопросов задавать не стали. Хаким подовинулся к Февралию и успокаивающе сказал:
   - Если остались только твои недруги, мы их осилим. Все-таки в Аривии они не живут. Вот если мои земляки из Триады опять захотят моей головы, здесь пострадаем мы все.
   - Бросьте предрекать неприятности, -- махнул рукой Свельт, -- дурные мысли имеют особенность представать наяву. Лучше подумаем, как нам вылезти из сложившейся ситуации. Три дня -- срок не малый, но мы сможем отсидеться здесь. Главное -- вовремя попасть на корабль, а вот об этом стоит хорошо подумать. У кого имеются дельные предложения?
  
   Дракар "Крыло Дракона" вторые сутки скользил по вниз течению Реалты. Два десятка гребцов откровенно бездельничали, хотя несколько человек постоянно находились возле гребной палубы -- отдаваться на откуп только течению и попутному ветру не в характере знаменитого морского народа. Величайшая река южного континента местами ощетинивалась покрытыми белой пеной камнями, местами разливалась на десятки миль, где безбрежная водная поверхность скрывала обширные мели, изрезанные извилистым фарватером. Нанятый в Порт-Астохе лоцман коршуном сидел на носу, периодически отдавая команды капитану Олиху.
   Хозяин дракара, он же -- капитан, даже среди не маленьких земляков, составлявших экипаж, выглядел гигантом. Его обветренное и прокаленное солнцем лицо излучало безмятежность, но здоровенный длинный нос казался самой главной достопримечательностью его образа. Даже, когда Олих напяливал шляпу с широкими, чуть обвисшими, полями, его нос как румпель гордо торчал впереди. По рассказам начальника абордажной команды, внешность капитана неоднократно вызывала насмешки заносчивых красавцев, считавших себя неотразимыми для женщин, или обнаглевших наемников, которым для драки годился любой повод, и каждый раз ни одно брошенное даже вскользь слово не оставалось без достойного ответа тяжелым абордажным топором. На северном континенте и в Порт-Астохе в последнее время уже не находилось желающих пошутить над внешностью опытного рубаки, но в других местах, куда забрасывала "Крыло Дракона" судьба, нередко случались стычки с невежественными и хамоватыми щеголями. Впрочем, Олиха они ни в коем разе не волновали. Хамов и грубиянов он глушил плоской частью топора и плеткой, изготовленной из кожи акулы, "учил" наглеца до тех пор, пока филейная часть пострадавшего не превращалась в кровавое месиво. Зато женщины носатого капитана любили, ведь по устоявшимся на побережье поверьям, чем длиннее нос, тем крупнее мужское достоинство.
   Иногда Олих искоса поглядывал на сидящих на корме пассажиров. Присутствие на борту посторонних, да еще не проверенных судовым шаманом, людей немного беспокоило старого морского волка. К сожалению, шаман остался в Порт-Астохе -- для него путь по спокойной речной глади оказался невозможным. Портовые власти запретили брать владельца магического дара в рейс в глубь империи, а сам шаман такому приказу не воспротивился, оставшись в доме для приезжих при портовой управе. Капитана такое решение не удивило, чего-чего, а нелюбовь корабельного чародея к пресноводью общеизвестна. Как, ни как, морской шаман, а не простой заклинатель речных вод, что сидит на берегу и общается лишь с местной водной нелюдью. Будоражить малоизвестных духов, привязанных к близким берегам и илистым затонам, он не захотел. Нет, Олих совершенно не настраивался брать пассажиров, тем более до Грюнланда, к тому же слишком странных, но деньги, что предложили они, окупали половину похода "Крыла Дракона" на далекий континент. Пассажиры... Капитан немного поежился и сплюнул за борт, чего он ни когда и ни при каких обстоятельствах не делал, но отвлеченный грустными мыслями даже не заметил удивленных взглядов команды. Опытные ратники и безжалостные убийцы -- вот кого он вез в сторону своей родины. Точнее -- Грюнланда. Северную империю островитянин своей родиной не считал. Ну, какие-то налоги старшие родов платили, ну, на службу в имперский флот, бывало, нанимались, ну, имелись определенные обязательства с обеих сторон -- и все же Землунд больше напоминал пиратскую вольницу, с которой мирился император и которую он же использовал в интересах государства, ни когда не вмешиваясь во внутренние дела островитян. И все-таки воины знатные. Появились перед отправкой корабля из Меддая, обвешанные оружием, невесть откуда взявшиеся, да еще такую бойню на пирсе учинили. И с кем? С эльфами! Длинноухих Олих недолюбливал и это сказано мягко. На западной оконечности северного континента раскинулся обширный архипелаг, заселенный эльфами. Частенько над бездонными пучинами Ленивого океана сталкивались суда людей и эльфов, и не менее часто в пучину отправлялся тот или иной корабль. О таких делах старались не распространяться, да шила в мешке не утаишь, все равно находились свидетели яростных и коротких схваток в западной части океана, которую эльфы почему-то считали своей. А вот таких лихих ратников можно взять в экипаж, хотя, вряд ли они согласятся -- лица дворянские, немного надменные. Хотя, до Грюнланда не день и не неделя пути, а на беспокойных морских дорогах лишний меч или топор ни когда не мешали. И все-таки, в Порт-Астохе пусть шаман посмотрит на возможных попутчиков, а там посмотрим...
   - Капитан, -- вахтенный матрос нагнулся над ухом Олиха, -- посмотрите назад. Нас догоняет какое-то судно.
   Суровая жизнь морских бродяг научила землундцев рассматривать любое чужое судно, как врага. Даже на внутренних пресных водах, где, может быть, и существовали другие законы, где с пиратством велась жестокая борьба, не редко происходили яростные стычки за обладание чужим товаром.
   Повинуясь кивку капитана, экипаж быстро и без суеты занял свои места вдоль бортов. Пятиугольные щиты встали нижним углом в специальные пазы, закрывая палубу от чужих взглядов и стрел, обслуга носовой и кормовой катапульт начала взводить механизмы главного вооружения драккара. Возле лоцмана застыли два одетых в броню ратника, готовые закрыть его от любой угрозы, а на веслах, еще не поставленных на воду, но готовых выдвинуться из специальных портов, притаились гребцы. Что касается пассажиров, то им попросту указали место возле кормовой надстройки: мол, хотите -- присоединяйтесь, хотите -- прячьтесь. В том, что они не станут укрываться за крепкими стенами маленьких кают, сомнений у капитана почему-то не возникало. И он оказался прав.
   Неизвестный корабль быстро настигал драккар, но лоцман ни какого беспокойства по этому поводу не проявлял. Наоборот, он бросил мимолетный взгляд на развевающийся над носовой мачтой вымпел с изображением пятипалого дракона и посоветовал капитану убрать вооруженных людей с палубы.
   - Это имперский вестник. -- Пояснил он, при этом внимательно разглядывая разноцветные флажки, вывешенные вдоль бортов. -- Идет на Порт-Астох. Там что-то должно случиться, но нас это не касается. Дела императора касаются только подданных империи.
   Используя течение, попутный ветер и слаженную работу двух десятков весел с каждой стороны, вестник легко обошел драккар, как будто тот стоял на месте, и очень скоро скрылся за поворотом реки.
   - Вот это -- да! А мы так сможем? -- Капитан посмотрел на лоцмана.
   - Этот корабль предназначен для речных и озерных вод, в хорошую погоду может использоваться на море, но, к сожалению, у него маленькая осадка и почти плоское дно. Там, где мы должны следовать фарватеру, он может зачастую идти прямо, не боясь зацепить дном подводные камни и отмели. Для нас такой ход приведет к одному результату -- пробоине ниже ватерлинии. Я думаю, вам не хочется рисковать кораблем в нескольких днях пути от порта?
   Слова лоцмана Олих понял и настаивать на увеличении хода не стал, но незапланированную остановку делать пришлось.
   Там, где Реалта делала несколько крутых поворотов и несколько небольших, но полноводных, речек соединяли свои воды с большой рекой, стали появляться полузатопленные стволы деревьев. Они качались, движимые течением, цеплялись за коряги на дне, и очень скоро "Крыло Дракона" стал двигаться все медленнее и медленнее, минуя многочисленные коварные препятствия. С наступлением сумерек, которые в этих краях очень быстро переходили в ночь, Олих дал команду лоцману пристать к берегу. Рисковать драккаром капитан не хотел. Лоцман же, наоборот, приставать к берегу не желал, говоря о том, что этот участок берега считается опасным. Удар о днище корабля положил конец спору. Невидимое в темноте затопленное дерево ощутимо приложилось к килю и, обдирая обшивку, протарахтело вдоль правого борта. Едва драккар замедлил ход до минимума, как еще один удар, в это раз в корму, заставил Олиха искать место для безопасной стоянки. Такое место нашлось через несколько минут тягостного и тревожного ожидания очередного удара невидимого бревна из-под черной ночной воды.
   - Возможно на одной из рек, впадающих в Реалту, разрушилась плотина или развалился сплавной плот, которые спускают из восточных предгорных провинций..., может размыло берег с дровяными запасами...
   Свельт слушал рассуждения лоцмана и разглядывал темные берега. Маленькая речушка бесшумно вливалась в широкий водный поток, а в месте их слияния образовался узкий, заросший камышом заливчик. На берегу черным цилиндром возвышалась заброшенная мельница, рядом, на мокрых камнях валялось разбитое водяное колесо, и тишина ясно показывала, на то, что здесь уже давно и ни кто не живет.
   - Чертова мельница. -- Испуганно охнул лоцман, прервав рассуждения о причинах остановки. -- Лучше другое место для ночевки поискать. Поганое, нехорошее место.
   - Нет. -- Капитан, выслушав доклад о состоянии днища, не горел желанием выводить драккар из безопасного места на кишащую деревянными таранами реку. -- До утра встанем здесь, а на счет хорошего или не хорошего места, то бдительная охрана и острое оружие всегда защитят от неожиданностей.
   Лоцман оспаривать решение не стал и, бормоча молитвы богам, уселся на носу, всем своим видом показывая, что он с палубы не сойдет.
   Драккар подошел к берегу, где темным прямоугольником виднелась частично разрушенная пристань, и пришвартовался. Обученные ко всяким неожиданностям морских стоянок землундцы с оружием в руках высадились на берег. Там, под руководством начальника абордажной команды начали сооружать стоянку. Олих с борта драккара наблюдал, как они натянули матерчатый навес, развели костер и, выставив охрану по краям пристани, стали ожидать команды капитана.
   - А вы также останетесь на борту? -- Помощник капитана окинул взглядом пассажиров, которые не торопились сходить на землю. -- До утра мы не сдвинемся с места, а утром, пока не приведем в порядок обшивку днища, ни куда не пойдем. Так что можете размять ноги на твердой земле.
   Свельт вопросительно посмотрел на попутчиков. После двух суток пребывания на палубе ему очень хотелось сойти на твердую землю, но слова лоцмана о нехорошем месте охладили его энтузиазм.
   - Я думаю, ни чего страшного нам не грозит. -- Лодди закинул на спину свой заплечный мешок и решительно направился к трапу, но в последний момент остановился и обернулся в сторону барона. -- Прошу прощения, командир. Разрешите убыть на берег и приготовить место для нормального ночлега?
   В лицах остальных попутчиков читалось желание сойти с корабля и поскорее ощутить под ногами твердую землю. Свельт посмотрел на берег, где два костра освещали большую часть пристани, и показал на не занятый моряками участок:
   - Там. На всякий случай будем находиться немного в стороне от большого огня.
   - На территории империи такой большой отряд всегда находится в безопасности. Маленькие банды нам не страшны, а большие отряды разбойников давно уничтожены имперскими ратниками, которые стоят в каждом городе. -- Немного напыщенно произнес Зента. -- А что касается различной нечисти, то, что она нам?
   Намек инквизитора каждый понял по-своему. Лотта равнодушно отвернулась, Винвуд недобро зыркнул из-под надвинутого на лоб шлема, а куреты странно переглянулись, словно увидели умалишенного человека. Зенту за своего в отряде пока не приняли. При всем уважении к ратному умению, на него смотрели как на представителя церковного ордена, известного нетерпимостью ко всяким проявлениям ереси и снискавшего мрачную славу своими деяниями в отношении инакомыслящих и представителей не человеческих рас. Решение сопровождать северян в трудном пути на север, воспринималось, как временная уступка или какой-нибудь хитрый ход орденских хитрецов. Зента чувствовал такое отношение, но желание уйти из-под смертельно опасной опеки ордена заставляло его мириться с настороженными взглядами попутчиков. Он прекрасно понимал, что является в сложившемся коллективе инородным телом, но иногда, словно демон дергал его за язык, вызывая неприятие со стороны северян.
   Постепенно шум на стоянке затихал. Наевшись горячего мяса и хлебнув вина, моряки вповалку заваливались на куски парусины вокруг костров, разговоры затихали и ночную тишину тревожили лишь резкие возгласы перекликавшейся стражи.
   - Все-таки было бы лучше, если Просперо уехал с нами. -- Неожиданно проговорил Свельт.
   Слова барона вызвали некоторое оживление товарищей. Не смотря на то, что антиквар присоединился к ним в доме у Меркена, в путешествие на северный материк он ехать отказался. Когда дракониды перенесли их по ночному небу из "Хорошего места" на пристань, он вместе со всеми вступил в схватку с затаившимися около дракара эльфами. Благодаря искусству лучника Лодди, они сумели убить двух жителей Эльфланда и благополучно сесть на корабль. Только Просперо в последний момент этого делать не стал.
   - Я лучше останусь в Меддае. -- Сказал он на прощание. -- Не ратный я человек, прошло то время, когда звон мечей зажигал душу радостью, а дальние путешествия манили головокружительными приключениями. Думаю, что рядом с Меркеном, я приобрету новые знания и подтвержу перед гроссмейстером ордена очередную пропажу соглядатая. Да и думаю, что наверняка вы еще появитесь в нашей благословенной стране, а значит, будет вам куда зайти и узнать свежие новости.
   Затем он сошел с борта драккара и растворился среди темных улочек города.
   Обычно не спящая по ночам, ламия зло сверкнула глазами и сквозь зубы заметила:
   - Нам одного инквизитора хватит, а двое -- это уже перебор.
   - Лишние руки и умная голова нам бы пригодились дома, на севере. -- Возразил барон. -- Я хочу восстановить справедливость и вернуть мои земли, не смотря ни на что, а это значит, что каждый человек на счету.
   - Мы и всемером сделаем не меньше, чем ввосьмером. -- Откликнулся Лодди. -- А если последуем пророчеству, то за нашей спиной будет стоять очень много воинов.
   - Брось озвучивать несбыточные мечты. -- Поддел друга Пенто. -- Для Массевы раздавить нас, все равно, что дунуть на свечу. Нужно просто жить и делать, что делается. Ты думаешь, что слова пророчеств случайно попали в твои руки? Тысячу лет ходили только смутные слухи и не более, а тут -- нате вам -- попали в нужные руки. Не верится мне в это, а, значит, настораживает до боли в печенке.
   - Так зачем ты с нами пошел?
   - А ты не знаешь. Мне обрызгло сидеть на краю обитаемого мира и с радостным лицом отправлять корабли по шлюзу. Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз -- как все надоело. К тому же, я хочу посмотреть, что у тебя получится, и даже поучаствовать в некоторых делах. Может и выгорит что. И вообще, какой бы исход не вышел, я все равно буду рядом.
   Легионеры лениво прислушивались к спору куретов, но подобные пикировки уже происходили не в первый раз и уже воспринимались, как словесный моцион перед сном. И сами бывшие полубоги в споре не усердствовали, а скорее по привычке чуть поддели друг друга и стали готовиться ко сну.
   - Барон, -- неожиданно произнесла Лотта, -- если ты не против, я бы прошлась туда и посмотрела, что за нехорошее место там.
   Ламия указала на темнеющие невдалеке развалины мельницы. Хостов неопределенно хмыкнул и встретился взглядом в Февралием. В глазах аристократа-оборотня промелькнули желтые огоньки, да и сам он всем своим видом показывал, что будет сопровождать примкнувшую к отряду нежить хоть куда.
   - Сходите, прогуляйтесь, развейтесь. -- Понимающе согласился Свельт. -- Только смотрите, не попадите на стрелу нашим же охранникам и не принесите за собой какую-нибудь беду.
   - Счастливой охоты. -- Растянувшийся на траве Лодди резко сел и с усмешкой посмотрел на нелюдей. -- Надеюсь, наш доблестный капитан к утру досчитается всех своих людей?
   Оборотень укоризненно покачал головой и молча увлек ламию в сторону от затухающего костра.
   Незаметно пройти охрану лагеря получилось легко. Часовые издавали столько звуков, что для Винвуда заблаговременно их обойти труда не представило. Даже те два поста, что затаились по краям старой пристани, выдавали свое присутствие запахом пота и недавно съеденного ужина. Бесшумно проскользнув между громко дышащих часовых, они вышли на заросшую высокой травой тропинку, вьющуюся среди невысоких кустов. Дальше начинался пологий подъем с редкими деревьями, в которых Винвуд узнал одичавшие яблони.
   Тусклый круг ночного светила мрак не рассеивал, но для оборотня оно и не требовалось. Обострившийся слух, обоняние, превосходящее человеческое в сотни раз, и способность видеть в темноте -- качества присущие варгу, проявлялись всякий раз, когда Винвуд позволял себе смотреть на мир глазами хищника. Для не мертвой - не живой Лотты ночь, вообще, считалась самым приемлемым временем суток.
   Стены мельницы сохранились хорошо, сложенные из толстых просушенных жарким солнцем бревен, они гордо пережили не один десяток лет и казались готовыми непоколебимо простоять еще столько же. Крытая плоскими дощечками крыша зияла прорехами обрушевшейся местами кровли, сквозь которые мигали ясно видимые на этих широтах звезды. Два больших каменных жернова громоздились посередине мельницы, но обломки механизмов валялись на припорошенном пылью и высушенной травой полу.
   -Что ты хочешь увидеть?
   Произнесенные шепотом, слова Винвуда заметались громким эхом среди распахнутых клетей под краями потолка. Пища метнулась летучая мышь и сразу же скрылась в одной из прорех. Что-то шебуршнулось в дальнем темном углу и вновь наступила тишина.
   Танцующей походкой Лотта подошла к жерновам и, скинув одежду, одним махом запрыгнула на них. Мягкая поступь босых ног по твердому камню донеслась до обостренного слуха оборотня. Звуки шагов убыстрились, и Винвуд увидел, как амазонка в призрачном свете редких звезд, сумевших заглянуть сквозь дыры в крыше, движется в стремительном танце. Бледное тело извивалось в такт движениям ног и рук, двумя красными огоньками светились большие глаза, и вихри пыли из-под босых ступней разлетались смерчами в разные стороны. Февралий ощутил, как желание приблизиться и слиться с прекрасной нежитью усиливается с каждым мгновением, с каждым движением ламии. Не в силах владеть собой, он сорвал с себя одежду и сделал первый шаг в сторону танцующей красавицы. Тело ощутило болезненную ломку, которая сопровождала каждое его превращение в варга.
   Именно эта заминка позволила Винвуду сквозь багровую пелену перевоплощения увидеть, как из угла мельницы появилось нечто, напоминающее закутанного в черный плащ человека. В следующее мгновение незнакомец раскинул руки и, так и не завершивший трансформацию, оборотень различил широкие перепончатые крылья, расправившиеся от этого движения. Сделав пару шагов, рукокрылый взмыл вверх и очутился на жерновах.
   Тонкий пронзительный свист ударил по ушам оборотня, Февралий на мгновение оглох и ослеп. Когда органы чувств пришли в норму, первое что он услышал, это шум схватки. Там, наверху, под дырявой крышей шел бой. Хриплые яростные вздохи, болезненные вскрики и характерный звук разрываемой плоти, давали ясную картину происходящего. Дикая ярость захлестнула Винвуда. В мгновения ока он взобрался на жернова, где по камню катались два терзающих друг друга тела. Черное крыло с шорохом расправилось перед носом оборотня и тот, без раздумья, полоснул до конца не отросшими, но от этого не менее острыми, когтями по нему. Черный человек отбросил женщину на жернова и резко повернулся к Февралию. В этот миг оборотень нанес удар когтями в глаза и вцепился зубами ему в горло. Спину ожгло острой болью, но Винвуд еще сильнее сжал челюсти, ощущая, как проминаются хрящи гортани и по губам течет пьянящая кровь. Незнакомец еще несколько раз вонзил острые когти ему в спину, вырывая куски плоти, затем его движения замедлились, и вскоре он затих, безвольно опустившись на камень. Последним движением Винвуд мотнул головой, вырывая зубы из обмякшей шеи, и выпустил обездвижившегося противника из объятий, затем сам обессилено сел рядом.
   Очнулся он от ласковых прикосновений к израненной спине. Лотта сидела рядом и, шепча заклинания, проводила кончиками пальцев по ранам. Увидев, что Винвуд очнулся, она нежно поцеловала его в щеку и промурлыкала:
   - Ты -- герой! Убить вампира в его доме мало кто может. В моей памяти, это первый случай. А сейчас -- лежи, раны нанесенные ночным кровопивцем очень опасны. Нужно время, чтобы яд вышел из тела, иначе ты сам станешь таким же, как он, и останешься сторожить этот старый дом.
   Лечение продолжалось до рассвета. Несколько раз ламия покидала старую мельницу в поисках каких-то ведомых только ей целебных трав. Растертые крепкими пальцами амазонки, они приносили то облегчение, то жуткую боль, но Февралий, стиснув зубы, не издал ни звука. Незадолго до наступления утра Лотта в последний раз прочитала заклинание и шутливо взъерошила перепутанные волосы на голове оборотня:
   - Теперь можешь встать. Раны твои еще пару дней будут беспокоить, но я с уверенностью могу сказать, что тебе повезло. А теперь пришло время закончить то, зачем мы сюда пришли. -- И Лотта крепко обняла Винвуда.
   С наступлением серых сумерек, когда солнце еще не появилось из-за горизонта, но край неба стал заметно светлее и, затаившиеся в траве лягушки завели переливчатую приветственную песню, оборотень и ламия разъединили свои объятия. Лотта подобрала разбросанную одежду и, лукаво улыбаясь, проговорила:
   - Теперь я снова чувствую себя настоящей живой женщиной. Я тебе благодарна за все, но, прошу тебя, не вздумай мечтать, что мы теперь будем этим заниматься каждую ночь...
   - Но почему? -- Удивленно присел Февралий.
   - Я в тебя уже почти влюбилась, но ты не забыл, кто я есть на самом деле? Сок тыквеоллы закончился. Последние капли из фляги Лодди я выпила вчера. А вдруг я завтра почувствую жажду крови, и именно ты будешь лежать рядом.
   - Но Лодди говорил, что ты не станешь такой.
   - Я этого не знаю. Надеюсь, что наш бывший полубог прав, но я не хочу подвергать тебя опасности.
   - А ты и не сможешь. Мы все дали свою кровь в том древнем городе, когда ты пришла за нами.
   - Я боюсь. -- Лотта прижалась к груди оборотня, и Винвуд ощутил, как горячие капли слез упали ему на плечо.
   - Все будет хорошо. -- Февралий чуть отстранил любовницу и с лаской посмотрел в ее глаза. -- Я тебя ни когда не брошу. Клянусь, что сделаю все, чтобы ты смогла жить нормальной жизнью среди людей или, в крайнем случае, рядом со мной хоть на краю света.
   - Наивный оборотень. Ведь ты и сам еще не знаешь, как будешь жить.
   - На северо-западных пределах достаточно места, где мы сможем жить, не привлекая внимания других людей. И ты будешь жить со мной.
   - Ты повторяешься... любимый. -- Лотта нежно коснулась губами лица оборотня и быстро отпрянула. -- Нам нужно поспешить в лагерь. Какое-то нехорошее предчувствие словно коснулось сердца.
   Покрытая утренней росой трава маленькими островками виднелась из-под стелящегося от реки тумана. Тихое журчание воды доносилось от разрушенной временем запруды, и Лотта, подставляя прохладному воздуху влажную от пота кожу, предложила:
   - Давай окунемся в реку, заодно узнаем у русалок, откуда в Реалту попало столько бревен. Неспроста, кажется мне, мы остановились в таком необжитом месте.
   - Ты же хотела идти к стоянке. -- Удивленно заметил Винвуд.
   - Вот по воде и доберемся.
   Не слушая возражений оборотня, амазонка решительно направилась в сторону журчащей воды. Февралий вздохнул, подхватил брошенную на землю одежду и последовал за возлюбленной. Хотя сердце оборотня ликовало после прошедшей ночи, но не до конца затянувшиеся раны напоминали, что даже от такого тихого места можно ожидать любой неприятности. Осторожным шагом он двигался по едва заметному следу сбитой ногами ламии росы и постоянно принюхивался к любому движению воздуха. Возле заросшего низким кустарником крутого спуска к воде Винвуд ощутил, как его сердце забилось с удвоенной силой. Не сознавая, что он делает, Февралий освободил от вещей руки и упал на землю. Трансформация прошла быстро и почти безболезненно. Через несколько секунд светло-серый варг, бесшумно ступая мягкими лапами, спустился к речке. Следы ламии прерывались на краю берега, и обострившееся зрение зверя сквозь туман уловило в воде движение стремительного женского тела.
   Неожиданно чутких ноздрей коснулся знакомый и тревожащий запах. Густая шерсть на загривке стала дыбом, верхняя губа некрасиво задралась в беззвучном рыке, обнажая белые клыки. Запах эльфов, неощутимый для обычного человека, донесся со стороны заброшенного фруктового сада.
   После того, как Лодди с помощью плодов тыквеоллы убрал с его груди эльфийскую печать, для Винвуда длинноухие долгожители стали врагами. Из недавних благодетелей и спасителей они превратились в нечто смертельно опасное, а короткая стычка на пристани в Меддае подтвердила его подозрения. В том, что эльфы пришли именно по его душу, сомнений не вызывало, но опасение за Лотту, Свельта и остальных друзей заставляло Февралия не убегать, прячась от безжалостных стрел и смертельной магии жителей Эльфланда, а идти в бой.
   Спрятанные под нависшим над водой кустом два узких челна могли вместить не больше восьми гребцов и оборотень, сливаясь светло-серой шкурой с туманом, подобрался к ним вплотную. Длинноволосый худой эльф, положив лук со стрелами на корму ближайшего челна, чуть привстал, вслушиваясь в звуки со стороны, где стоял драккар. Плеск воды заставил его на мгновение отвлечься и в этот миг в стремительном броске варг сшиб его к кромке берега. Из тумана, стелящегося над водой, вылетела ламия и с размаху вонзила когти в открытое горло эльфа. Яркая кровь брызнула на прибрежный песок, и тихий выдох покидающей тело жизни пронесся над гладью воды. Не произнеся ни слова, ламия показала на привязанные челны и, оторвав бечеву начала отбуксировывать их на стремнину, но оборотень уже двигался дальше.
   Эльфы по одному или двое расположились среди фруктовых деревьев, полукругом отделявших место стоянки "Крыла Дракона" от возвышения, на котором стояла старая мельница. В зеленых плащах, затаившись и сжимая в руках готовые к бою луки, они казались обычной принадлежностью к утреннему пасторальному пейзажу, настолько неразличимы для человеческого глаза были дети вечнозеленых лесов запада Грюнланда.
   Лагерь моряков начал оживать. Кряхтя и позевывая, засуетились у костров вахтенные, спустился с палубы на землю лоцман, и Винвуд отчетливо понял, что до мгновений, когда смертоносные стрелы эльфов начнут кровавую жатву, остались считанные секунды. С пронзительным визгом от речушки, что впадала в Реалту, выскочила Лотта и обрушилась на крайнего эльфа. Не медля ни мгновения, Винвуд вынырнул из тумана и вонзил клыки в затылок поворачивающегося в его сторону стрелка.
   Легионеров разбудил топот ног и истошный крик капитана: "К оружию!". Лагерь у старой пристани мгновенно пришел в движение. Обученные к любым неприятностям пребывания на чужой земле, моряки, прикрываясь щитами, собирались у трапа. Несколько человек, в том числе и лоцман, валялись пронзенные стрелами. Неожиданно обстрел прекратился, но со стороны выступающих из-под остатков тумана деревьев донеслись звуки схватки.
   - Винвуд! -- Мгновенно догадался Свельт и, подхватив оружие, побежал в сторону затаившихся стрелков. Остальные участники отряда ринулись следом, но ни одна стрела уже больше не вылетела навстречу пренебрегшим опасностью ратникам.
   Эльфы, уверенные в своем превосходстве над сонными людьми, к нападению со спины оказались не готовы. Пока Винвуд и Лотта расправлялись с фланговыми стрелками, остальные длинноухие убийцы успели выпустить по несколько стрел в мечущихся по пристани людей. Затем наступила очередь остальных. Эльфы бросили свои луки на землю и попытались длинными узкими мечами отбить атаку оборотня и ламии, но даже самые умелые бойцы с запада Грюнланда по сравнению со стремительными хищниками казались неповоротливыми. В живых остался только один эльф. Он не стал поджидать, когда придет его черед встретиться со смертоносными клыками и когтями, и, прикрываясь нерассеявшимися клочьями тумана, тихо ускользнул к воде, где его должны ждать челны. Там его ожидала первая неудача. Поняв, что спастись он сможет лишь на другом берегу протоки, эльф без раздумий кинулся в воду.
   Большая пресноводная рептилия, терпеливо поджидавшая добычу около впадения протоки в реку, ощутила всплеск и стремительно ушла на глубину. Беглец почти доплыл до спасительного берега, как усеянные острыми зубами челюсти сомкнулись на его теле.
   Лодди опустил лук. Там, где только что плыл эльф, мелькнул длинный гребенчатый хвост, и расходящаяся кругами вода окрасилась в красный цвет.
   Капитан дракара не скрывал своего раздражения. Лоцман и четыре матроса погибли, а виноваты эти странные пассажиры. Не нужно даже делать сложных логических построений, все понятно, как дважды два. Стычка с эльфами в Меддае, и... снова эльфы. А ведь впереди еще долгий путь.
   - Что вы можете мне сказать по этому поводу? -- Олих раздраженно пнул ногой один из трупов. -- Вам не кажется, что если бы не ваши дела, то мне бы не пришлось встречаться с этими бандитами?
   Свельт пристально посмотрел на капитана и тихо сказал:
   - Я не собираюсь оспаривать ваше мнение, но кто сказал, что они искали именно нас? Из моих людей не пострадал ни кто. Почему-то погибли те, кто относится к экипажу вашего корабля? Проще всего искать виноватых на стороне, но именно мы, а не ваши матросы, уничтожили этих разбойников. Так почему же вы во всем обвиняете нас?
   Олих задумался. Вроде бы молодой командир говорил правильно и разумно, но где-то в глубине души он сомневался в искренности слов грюнландца и своим чувствам старый морской волк привык доверять. К тому же, раны нанесенные эльфам больше напоминали следы зубов и когтей. Все очень и очень странно. В другое время он бы без раздумий оставил этих чужаков на берегу и даже вернул им деньги, но экипаж драккара с восхищением смотрел на пассажиров, и не хотелось бы терять авторитет непродуманным и необъяснимым решением. Ладно, подумалось ему, довезу до Порт-Астоха, а там вместе с шаманом и решим, как относиться к странным чужакам.
   - Грузитесь. -- Олих устало махнул рукой и поднялся на борт.
  

Пустоши. Грюнланд.

  
  
   Узкая звериная тропа вилась среди высоких деревьев. Старый карах, неторопливо принюхиваясь к запахам, что принес легкий ветерок, мерно шествовал к водопою. Для свирепого и хитрого хищника этот лес являлся его домом, в котором все остальные считались едой. Поэтому, когда до чутких ноздрей донесся незнакомый запах, он не насторожился, продолжая движение к небольшому ручью, где наверняка его поджидала добыча. Внезапно карах остановился. На тропе, перегораживая путь, стоял человек. Старый хищник не посчитал его опасным, но та уверенность, с какой человек перегородил тропу, показывала, что предстоит схватка. Взрыв острым копытом землю, карах выставил рога вперед и стремительно ринулся на человека. В этот же миг откуда-то с боку, на его спину обрушился крупный серый зверь. Удар тяжелой лапы проломил позвоночник и опрокинул караха на землю. Острые зубы вспороли шейную артерию, и минуту спустя одним хищником в лесу стало меньше.
   Человек переложил секиру на плечо и подошел к вгрызающемуся в еще теплую плоть варгу.
   - Эй, Оттон. -- голос орка зазвучал среди деревьев, -- Не тревожь моих зверушек во время еды. Пусть насытятся.
   Еще один варг, припадая на заднюю лапу, вынырнул из-за деревьев и присоединился к набивающему брюхо зверю. Следом появился орк, он с умилением посмотрел на пожирающих добычу варгов и повернулся к человеку.
   - Пока не съедят все, они с места не стронутся.
   Человек равнодушно пожал плечами и присел на кочку. Рядом пристроился орк.
   После того, как в Ключи пришла Белая Смерть, из жителей деревни осталось в живых только Оттон и Выг. Прожорливые демоны из тумана убили всех. Трое суток человек и орк хоронили погибших, затем собрали нехитрый походный скарб и пошли в поисках дальнейшего пристанища. Оставаться в мертвой деревне они не хотели, да и не смогли бы. Когда земле предали последнее тело, а останки демонов сожжены и пепел развеян, Выг подошел к бывшему императору и поинтересовался его дальнейшими планами. Оттон устало посмотрел на хмурого орка и сказал:
   - Я попробую вернуться в большой мир, туда, где со мной поступили подло и неправильно. На корону претендовать не собираюсь, но покарать кое-кого и занять подобающее место среди людей попробую. Если хочешь, можешь присоединиться ко мне. В империи живут представители почти всех рас, и ты можешь попытаться пойти на службу какому-нибудь дворянину. Хотя, скорее всего, мы погибнем в этих проклятых землях, но сидеть и ждать, пока смерть сама придет сюда под какой-нибудь новой личиной, я не собираюсь. Лучше погибнуть в бою, чем медленно умирать в окружении могил.
   Орк молча покачал головой и пошел собирать дорожные мешки.
   Сначала Оттон шел прямо, куда глаза глядят. Не разбирая проторенной дороги, которой с натяжкой можно назвать протоптанные от деревни лесные тропинки. Затем через лесные чащобы. На одном из коротких привалов к человеку и орку присоединились два варга, счастливо избежавшие встречи с демонами из тумана. После этого Выг немного приободрился и стал предлагать своему попутчику найти какую-нибудь деревню.
   - Кроме Ключей, здесь имеется еще, как минимум три больших деревни. Если выйти к реке, что течет со стороны развалин старого города, то по ней легко выйти к Рябиновому Долу, а это -- самая большая деревня на наших землях. Если свернуть к северу, то выйдем к остаткам крепости. Там стоит поселок скотоводов, козы и овцы -- для них все, но от пары лишних рабочих рук они не откажутся. На западе, говорят, есть тоже деревня, но они ведут слишком замкнутый образ жизни и почти ни куда не выходят. -- Попытался объяснить орк нехитрую географию Заклятых Земель. -- Сейчас мы идем на северо-запад, в сердце долины Сида. Те места считаются очень опасными. Даже полосу живых лесов, что отгораживает нас от всего мира, по сравнению с древними развалинами, в которых кроме гоблинов и сумасшедшего кобольда ни кто не может выжить, я бы назвал райским местечком по сравнению с теми местами, куда мы сейчас направляемся.
   - Хочешь -- иди, я тебя не держу. -- Равнодушным голосом ответил Оттон. -- Я пойду в сердце Заклятых Земель и там решу, что мне делать. Один из демонов, которых мы добили в подвале моего дома, перед смертью успел шепнуть, что именно там -- в древних развалинах есть путь во внешний мир. Если он обманул, значит, нужно будет найти другой путь, а если все-таки он сказал правду, рискну.
   Больше на эту тему они не говорили, но Выг ощущал, что с каждым днем человек все больше становится похожим на себя, бывшего правителя, воина по имени -- Оттон. На четвертый день пути, человек предложил поохотиться, встав поперек звериной тропы. Орк едва успел с помощью варгов убить караха, которого Оттон по ошибке принял за обычного оленя, но показывать своего недовольства неразумным поступком человека не стал.
   К вечеру того же дня они остановились на ночлег невдалеке от ручья, который, по словам Выга, впадал в реку, что протекает около Рябинового Дола. Здесь орк в последний раз предложил идти в деревню, но Оттон отрицательно качнул головой и повторил о своих намерениях.
   - Ты сошел с ума. -- Подвел итог Выг. -- Однако я пойду с тобой. Мне кажется, что я сам заразился твоей бредовой идеей. Только попрошу тебя быть настороже и не допускать нелепых ошибок, вызванных потерями близких. И еще, если мы выйдем к людям, я буду надеяться на твою помощь, а в таком состоянии нам кроме быстрой смерти надеяться не на что.
   - Я не тот, что был несколько дней назад, но могу заверить, что с этого мига мы будем держаться друг друга и не допускать, как ты сказал, нелепых и глупых ошибок. -- Оттон протянул руку орку и крепко пожал протянутую в ответ широкую ладонь.
   До развалин древнего города человек и орк дошли за несколько дней. Послушные Выгу варги охраняли их от внезапных нападений хищников и созданий темных сил. Лишь однажды серые гиганты прозевали затаившихся среди камней ползунов, но постоянно настороженный орк успел увести человека в сторону от засады. Они издалека смотрели на мечущихся среди серых валунов многоногих тварей, но те преследовать путников не стали и вскоре вновь затаились в ожидании следующей добычи.
   С плоского пригорка вид развалин смотрелся удручающе. Как будто кто-то одним махом срезал все строения на уровне первого этажа и образовавшимися обломками усыпал городские улицы. Окружавший развалины густой лес за прошедшие столетия неоднократно пытался поглотить под зеленой растительностью следы разумной деятельности убитых Великим Катаклизмом жителей, но почти ни где не смог пустить корни в каменное крошево. Местами узкие полосы камнеломки и можжевельника длинными языками вклинивались в нагромождения обломков, да кое-где виднелись зеленые островки пришедших в запустение садов или парков.
   - М-мда, -- расстроено произнес Выг, рассматривая заросшие остролистом остатки городской стены, -- и куда же мы направим наши стопы?
   - Наверное -- туда. -- Оттон показал на блестящие под солнечными лучами развалины в центре.
   - Мои зверушки там наверняка поломают ноги. -- Орк ласково взъерошил густую шерсть на загривках варгов.
   - Но ведь ты сам говорил, что здесь обитают гоблины и кобольды, а, значит, имеются какие-то проходы и расчищенные участки.
   - Что-то мне не очень хочется с ними встречаться. -- Поежился орк. -- Они и сами будут не очень рады встрече с нами. Мне почему-то кажется, что мы представляем для них только гастрономический интерес или что-нибудь в этом роде.
   - Не рискует тот, кто ни чего не делает. Бесконечно лежать и пялиться на это богопротивное место? Такой образ жизни не принесет ни чего хорошего.
   - Все равно, если идти, то лучше это делать с утра. Выспавшись, поев, еще раз осмотревшись. Необходимо предусмотреть пути отхода и маневра, прикинуть маршрут и основные ориентиры, чтобы не заплутать среди развалин. С наскока этого не сделаешь. Если нас заметили местные обитатели, значит нужно приготовиться к встрече с ними. По их поведению можно будет сразу определить отношение к нам.
   Оттон с удивлением смотрел на орка, который несколькими фразами показал насколько он, в понятии бывшего императора -- простой лесной охотник нечеловеческой расы, разбирается в тактическом искусстве. Столкнувшись с взглядом человека, Выг на мгновение замолк и с подозрением спросил:
   - Ты думаешь, что я несу чушь?
   - Наоборот, ты говоришь слишком правильно. Я даже не ожидал услышать такие слова, как маневр или ориентиры. -- Признался Оттон.
   - Ратное дело у нас изучают все мужчины. Это одно из обязательных требований нашей веры. Чтобы иметь право на ношение скальпа врага, необходимо идти в набег или на войну, но необученный воинскому искусству ратник, всего на всего -- пожива для падальщиков. В старые времена, когда мы о людях и слухом не слышали, из-за пренебрежения к ратному делу гибли тысячи воинов нашего народа. Мы стали так малочисленны, что произойди одна-две маленькие войны, и орочий народ исчез бы с лица земли. Тогда шаманы обратились к богам и на наш призыв откликнулись Керес и Сид. Они обязали учить каждого орка не только умению простого ратника, но и умению командования отрядами. Одновременно оба бога вложили в нас осторожность и умение жить в мире с другими расами. Конечно, в истории нашего народа и после этого случались многочисленные и кровавые войны, но мы не несли ужасающих потерь и смогли выжить. Не важно кто ты -- скотовод, охотник, шаман или степной бродяга, передаваемые от отца к сыну знания и умения стали основой выживания.
   - Ты хочешь сказать, что любой орк -- готовый предводитель воинского отряда?
   - Почти. Дураки имеются и среди нас, но те, кто не смог выучить азы тактики и правила ведения боя, кто не овладел основными видами оружия, кто так и не научился умению понимать опасность, уже лижут сковородки тетушки Фат или каменеют в холодных чертогах Вогона. Искусство войны воспитывается с малолетства и совершенствуется всю жизнь.
   - А вы ведь могли завоевать весь мир. -- Покачал головой Оттон.
   - Были и такие, кто хотел этого. Да и сейчас, наверняка, имеются желающие расширить жизненные пространства за счет других обитателей континента, но есть проклятие Сида...
   Выг неожиданно замолк и недоуменно посмотрел на человека. В его глазах возник немалый испуг. Затем, прислушиваясь к лесным шорохам, он тихим голосом сказал:
   - Еще чуть-чуть, и я должен был бы тебя убить, не смотря ни на что. Есть знания, которые не должны становиться доступными чужакам. Да и сейчас я наговорил тебе слишком много. Во всяком случае, достаточно, чтобы иметь повод лишить тебя жизни, а потом и себя, в знак моей болтливости.
   - И что тебе мешает?
   - Ты. В тебе ощущается благородство. Не смотря на то, что в последние дни тобой овладело отчаяние, не смотря на твое желание вернуться в большой мир, я верю, что ты не используешь услышанные от меня слова во вред орочьему народу.
   - Да ты сам говоришь, как какой-нибудь дворянин.
   - У нас нет дворянства в таком понятии, как у людей. Есть кланы, связанные родственными узами, во главе их стоят самые умелые и отважные предводители, есть верховный вождь, обычно избираемый на совете вождей кланов, но если какой-то род не захочет, к примеру, идти на войну, то их не осудят. Нет у нас передачи власти и получения заслуг по наследству. Это тоже один из заветов богов нашему народу. По сравнению с людьми мы живем намного дольше. Конечно, с эльфами или гномами мы не сравнимся, но мне сейчас свыше трехсот лет и я собираюсь прожить еще столько же. Для вас, короткоживущих и быстро размножающихся, возможно, существование наследственной аристократии имеет большое значение, иначе вместо порядка среди людей возникнет хаос, и все вы выродитесь, как раса.
   Оттон понимал, что в рассуждениях орка имеется какая-то недосказанность, но он признался себе, что в них есть и правда. Закончить разговор не дали варги. Первым заворочался хромой зверь, которого человек про себя назвал -- Колченогий. Припадая на поврежденную в схватке с демонами лапу, варг вылез из-под куста, где звери прятались от жаркого солнца, и, принюхиваясь, задрал к верху голову. Следом вытащился второй, отзывавшийся на кличку -- Серко, и встал рядом.
   - По-моему, мои зверушки кого-то учуяли. -- Выг проследил взглядом за животными и торопливо расчехлил арбалет. -- Надобно затаиться в укромном месте.
   Чуткие звериные уши шелохнулись на команду хозяина и варги послушно потрусили за ним следом. Оттон, проверив, ни чего ли не осталось на месте их отдыха, двинулся за питомцами орка.
  
   Когда-то здесь стоял дом. Покрытый мхом четырехугольник каменного фундамента почти скрылся за густыми одичавшими кустами акации. Стая желто-зеленых птиц, издавая пронзительные крики, с шумом опустилась колючие ветки. Выг недовольно поморщился:
   - Так мы ни чего не услышим.
   - И не надо. -- Спокойно ответил Оттон. -- Подойдет кто, стая сама снимется. Не хуже тревожного сигнала.
   - Не снимется. Птица не пуганная, на нас-то внимания не обращает. -- Возразил орк.
   Уйдя с возвышения, откуда они вели наблюдение за развалинами, человек и орк через сотню шагов нашли это место, где и затаились от ненужных встреч. По мнению Оттона, если бы не кусты, то за такими каменными стенами, а высота фундамента приходилась высокому человеку почти по пояс, они смогли бы держать оборону очень долго. Вот только густая акация закрывала все подходы, а шум, издаваемый птицами, не давал возможности услышать что-либо. Приходилось надеяться на чуткость варгов и на удачу.
   Бежали минуты, складываясь в часы, солнце заметно сдвинулось к горизонту, но ни чего не случалось. Тревожное ожидание встречи с неведомым противником медленно перешло в состояние легкой полудремы. Внезапно шумная стая одновременно поднялась с кустов и быстро скрылась среди лесных крон. Оттон приподнялся над краем фундамента и тотчас метнулся обратно. Ему показалось, что только он высунулся из укрытия, между деревьями произошло какое-то движение. Выг вопросительно посмотрел на человека, но тот поднес палец к губам и орк понимающе кивнул. Несколько минут ни чего не происходило, затем варги настороженно подняли уши и стремительно перепрыгнули через каменную стену. Как они без шума прошли кустарник, Оттон не понял, но, сколько он не прислушивался, массивные тела животных, протискиваясь сквозь переплетения колючих ветвей, не произвели ни одного звука. Где-то в глубине леса застрекотала встревоженная сорока, испуганно зацокала белка и под зеленый полог леса снова опустилась тишина.
   Выждав какое-то время, Оттон начал приподниматься, чтобы еще раз взглянуть, что же делается за кустарником, но ощутил на плече тяжелую руку орка. Уловив недоуменный взгляд человека, Выг отрицательно качнул головой и пальцем свободной руки показал за спину. Из-за противоположной стены на них смотрело странное существо.
   Продолговатая лысая дынеобразная голова упиралась в мощную, почти такой же толщины шею. Две прикрытые мембранами дырки заменяли нос, плотно сжатый рот узкой щелью рассекал переднюю часть головы пополам. Кожа оливкового цвета собиралась складками там, где у человека имелись щеки. Круглые радужные глаза с любопытством смотрели на человека и орка. В том, что существо разумно, сомнений не имелось. Память услужливо подсказала: хедд, практически истребленный на континенте змееподобный народ. Среди людей про них ходили страшные легенды об украденных детях и задушенных в сладострастных объятьях девицах. Но, самое главное - слухи о жестокой и чуждой человеческому роду магии, принесенной на землю из глубин преисподней. Хедды не пользовались покровительством богов и жили по своим, не понятным людям законам. Даже разумные другие расы, будь то гномы, эльфы или орки, старались избегать мест, где обитали эти странные существа. Правда, поговаривали, что лесные гоблины не редко посещали подземные норы, куда загнали змеиный народ испытывающие объяснимую ненависть люди, но и сами гоблины большим доверием у жителей Грюнланда не пользовались.
   Над камнями появились короткие мускулистые руки и хедд, по-змеиному извиваясь длинным телом, скользнул через преграду. Оттон протянул руку к секире, но Выг его остановил:
   - Он нам не сделает ни чего плохого. Убивать же просто так, не для пропитания, смысла нет.
   Хедд без боязни подполз к ним и по-змеиному вознес голову на высоту человеческого роста. Человек с опаской и недоверием посмотрел в затягивающий омут глаз змеечеловека.
  
   Едва солнечные лучи, разгоняя остатки утреннего тумана, коснулись вершин деревьев, маленький отряд, состоящий из человека, орка и двух варгов, начал спускаться к стенам древнего города. Впереди, ловко огибая деревья и камни, полз хегг. Иногда он останавливался и, повернув голову, молча ждал, когда его догонят.
   Поеживаясь от утренней прохлады, Оттон неторопливо шел последним. Встреча с древним существом, которое до этого он считал, ну, если не исчадием преисподней, то, хотя бы, истинным врагом рода человеческого, повернула его отношение ко всем живущим в Грюнланде разумным расам совершенно в другую сторону. Хедд не мог говорить, но под его гипнотическим взглядом, в сознании бывшего императора развертывались картины былой жизни, где десятки различных народов жили в гармонии и согласии. Сцены из Битвы Богов и Великого Катаклизма до сих пор стояли перед глазами. Именно сейчас, когда он спускался к бывшей столице бога Сида, Оттон понял причины ненависти и недоверия между расами. Великий Исход, разделивший богов на два лагеря, стал причиной все большего и большего разобщения. С ужасом в душе он понял, что игры истинных властителей Гелании ввергали целые страны в небытие. И усомнился в правильности поступков великого бога Массевы. Слишком уж не вязался образ мудрого и доброго старца в красной тиаре, восхваляемый священнослужителями, с тем, что он увидел в глазах хедда. Оттон пытался себя одернуть -- ведь он находится в Заклятых Землях, именно там жил злокозненный Сид, совращавший невинные души разумных существ, а, значит, и на него действует дьявольская аура богами проклятого места. Вот только перед глазами вставали вновь и вновь картины страшной смерти десятков и сотен тысяч разумных существ. От размышлений его отвлек голос Выга. Орк внимательно посмотрел на человека и каким-то спокойно-будничным тоном произнес:
   - Правда тяжела. Особенно она тяжка для такого нервного и мало живущего создания, как человек. Ты можешь верить, а можешь и не верить, в то, что узнал сегодня ночью. Разделенный надвое тысячу лет назад мир так и не обрел единства. Ты можешь верить Массеве или другим богам, что делают большинство, можешь преклоняться перед Сидом, как это делают некоторые, но порождениям тьмы, вырвавшимся из ада в те годы великих битв, твои терзания безразличны -- им хочется жрать и убивать, независимо от религиозной или расовой принадлежности. Здесь же их достаточно, разных демонов и прочих темных созданий. Ведь большинство плененных монстров, Массева попросту сбросил сюда, даже поленившись их всех уничтожить. По этому, лучше приготовь оружие и о-очень внимательно смотри по сторонам.
   Ветви остролиста пытались дотянуться до вожделенной мягкой плоти, но хедд вел их так, что все старания хищных растений пропали впустую. Через пролом в стене змеечеловек проскользнул не задерживаясь и повернул в узкий проход между полуобвалившимися зданиями. Сначала Оттон считал, что они дойдут до развалин дворца Сида, но путь отряда пролег к почти уцелевшему от разрушений и времени приземистому длинному строению.
   - Городская библиотека. -- Каким-то странным голосом произнес Выг. - До Страшного Суда хранилище рукописей и манускриптов Северного Оплота считалось самым крупным во всей Гелании. За время вхождения в круг высших богов Сид успел собрать почти все, что было написано и нарисовано разумными существами.
   Неказистое на вид здание поражало своими внутренними размерами и запустением. Деревянные стеллажи давно превратились в труху, а те книги и свитки, что пощадило время, в беспорядке валялись среди изъеденных древоточцами гор мусора. Металлические канделябры, торчащие из стен, были исковерканы и на некоторых из них виднелись свежие следы изломов. В спертом воздухе ощущался резкий запах испражнений и гнили.
   - Как все здесь загадили. -- Орк недовольно сморщил нос.
   Варги, следовавшие за своим хозяином, настороженно зарычали, но хедд их опередил. В стремительном броске он метнулся к полуразрушенным остаткам внутреннего балкона и тотчас возвратился обратно. В пасти змеечеловека, крепко сжимаемый длинными зубами, бился гоблин. По-собачьи мотнув головой, хедд выпустил его изо рта. Гоблин подскочил, но ноги его подогнулись и он, тихо заверещав, упал на пол.
   Оттон, еще будучи императором, слышал, что яд хеддов очень ценится у магов, алхимиков и наемных убийц, но сам впервые видел, как он действует на живое существо. Змеечеловек раздвинул челюсти и, помогая короткими руками, запихал еще дергающегося гоблина в пасть.
   - Предки Хуста работали сторожами в городской библиотеке. -- Тихо заметил Выг и пояснил. -- Его зовут -- Хуст.
   Услышав свое имя, хедд зашипел и взмахом руки показал на узкую дверцу в стене.
   - Нам -- туда! -- Выг сделал шаг в указанном направлении, но хедд зашипел и орк остановился. -- Что-то не так?
   Ощутив внимательный взгляд больших круглых глаз, Оттон содрогнулся. Хоть он и понимал, что хедд для него опасности не представляет, бывший император с трудом унял дрожь и развернулся к Хусту. Поток образов и видений ворвался в его сознание.
   Очнулся Оттон в полукруглом туннеле. Бездумно переставляя ноги, он брел за орком, а рядом, поддерживая с боков, плотно прижимая с обеих сторон, мягкой поступью шли варги. Ощутив, что человек очнулся, один из зверей тихо заурчал. Выг немедленно остановился и, повернувшись, поднял над головой прозрачный шар, от которого распространялся тусклый свет.
   - Наконец-то. -- В голосе орка слышалась нескрываемая радость. -- Я, уже было, подумал, что Хуст немного перестарался и мне придется тебя тащить до самых Пустошей. Хотя, мы почти дошли.
   - Ты сказал -- Пустоши? -- До Оттона дошло сказанное Выгом.
   - Да-да, Пустоши. Хуст вывел нас к системе заброшенных туннелей, которые в прошлые времена давали городу воду. После Катаклизма подземные потоки поменяли направления и некоторые из них стали простыми полостями под землей. Большинство из них смертельно опасны для любых живых существ, но наш хедд давно нашел относительно безопасный путь, ведущий к истокам реки, которую люди называют Великой.
   - И давно мы так идем? -- Спросил Оттон, пытаясь понять, сколько времени они находятся под землей.
   - Здесь нет дня или ночи, но я думаю, что на поверхности прошло не меньше четырех дней. Это я определил по моему аппетиту и свечению шара. -- Орк протянул светящийся шар человеку. -- Посмотри. Заключенный в сферу слизняк светится ровно пять суток, потом он умирает и тотчас тухнет. Этого осталось не больше чем на сутки.
   - Потом мы пойдем в полной темноте?
   - Нет, за сутки мы должны найти выход наверх и подняться на землю. В принципе, мы сможем двигаться в темноте, да только свет отпугивает тех, кто царит в туннелях, и мне не хотелось бы встретить какое-нибудь чудовище, одержимое мыслью перекусить заблудившимися путниками.
   - И где мы станем искать выход? -- Поинтересовался Оттон, разглядывая в тусклом свете шара сплошной свод туннеля.
   - Они есть. -- Заверил орк. -- Через каждые десять тысяч шагов наверх ведут лазы. Очевидно, их создали для вентиляции и возможности расчистки, если туннель засорится. Другое дело, что некоторые из них завалены, но, к счастью, не все.
  
   Завал из покрытых пылью камней преградил путь. В свете шара, тускнеющем каждую минуту все больше и больше, это нагромождение казалось непреодолимым. Выг бросил на землю заметно похудевший за последнее время мешок и улегся головой поверх него. Рядом развалились варги.
   - Привал. Отдохнем, доедим остатки мяса, а потом начнем искать дорогу наверх. -- Орк добродушно оскалил зубы. -- Думаю, что пора выбираться отсюда.
   Дорогу наверх Выг начал искать с помощью варгов. Что-то пошептав на ухо Колченогому, он мягко подтолкнул его и сделал пару шагов назад. Зверь задрал голову к верху и начал медленное движение вдоль завала. В одном месте варг остановился, затем встал передними лапами на нижние камни и потянулся всем телом вперед. Из пасти вырвался негромкий глухой рык, на который отозвался Серко. Вскоре оба зверя, встав на задние лапы, почти уперлись мордами в незаметный снизу уступ. Выг удовлетворенно хмыкнул, а варги начали когтями передних лап разгребать темную землю. Спустя некоторое время орк окриком отозвал питомцев к себе. Когда животные, шумно стряхивая землю и пыль со шкур, вернулись к хозяину, орк начал подъем по камням к месту, где копали варги. Шар погас и в абсолютной темноте Оттон смог уловить только звуки падающей земли и скрежетание металла по камням. Так продолжалось достаточно долго, и когда до человека донесся звук падения очередного камня, тонкий луч света ударил сверху. Через несколько ударов луч превратился в световой столб. На миг его закрыло тело орка, а затем послышался его бодрый голос:
   -Давай, иди сюда. Я уже вылез.
   На голос хозяина первым среагировал Колченогий. Не обращая внимания на раненую лапу, варг в несколько прыжков вознесся по осыпавшимся камням и земле вверх. В пятне света мелькнула серая шкура, и снова послышался голос:
   - Оттон, лезь сюда.
   Отбросив в сторону ставший не нужным шар, человек вскарабкался к свету. От туннеля до поверхности земли вел проход в полтора роста, и Оттону не пришлось затратить много усилий на подъем.
   Заходящее солнце окрасило красным цветом горизонт, но сумерки еще не наступили. Болезненно щурясь, человек осмотрелся. Груды камней, местами поросшие редким колючим кустарником, нагромождения скальных обломков, глубокие неровные трещины в земле, вроде такой, откуда они выбрались, -- суровый пейзаж Пустошей подавлял масштабами катастрофы, произошедшей тысячу лет назад. Из-за спины с сопением выбрался Серко и рыкнул на замершего человека. Оттон с недоумением посмотрел на варга, но зверь, потеряв интерес к тому, кто не мог стать добычей, не спеша, потрусил вдоль расщелины, принюхиваясь к невидимому следу. Спохватившись, бывший император подхватил вещи и пошел за ним.
   В небольшой ложбинке, закрытой от ненужных взоров высокой каменистой грядой, орк разводил огонь. Услышав шаги приближающего человека, он, не оборачиваясь, мотнул в сторону головой и протянул назад закопченный котелок:
   - Ручей за этими камнями. Только будь осторожен, здесь всяких тварей хватает.
   Пока Оттон искал воду среди валунов почти полностью усеивающих землю, Выг развел из наломанных кустов костер и успел убить крупную ящерицу, посчитавшую ложбинку своим домом.
   Идти куда-либо по не знакомой и труднопроходимой местности ни Оттон, ни Выг не собирались. Пожевав запеченного в костре мяса и, покормив варгов остатками ящерицы, они устроились на ночлег.
   - Утром осмотримся, а потом спокойно выберем маршрут. -- Рассудительно сказал орк, раскатывая на неровную каменистую землю узкое походное одеяло. -- Зверушки нас посторожат, защитят, а если нужно -- разбудят.
   Это были первые следы присутствия человека на безлюдной территории, которую называли Пустошью. Шалаш из веток кустарника стоял на очищенной от камней площадке, а напротив него чернело пятно от кострища. Вязанка дров, по-видимому, принесенная издалека, валялась рядом. На большом сером валуне сушилась потертая шкура горного барса.
   Выг внимательно разглядывал это место, но выходить из укрытия не торопился. Его внимание привлекли бурые пятна на земле между кострищем и шалашом. Рядом шевельнулся Оттон, которому надоело уже целый час неподвижно лежать среди жестких камней, когда до обжитого места рядом -- рукой подать. За неделю хождения по камням без крыши над головой, ему очень захотелось почувствовать под ногами обычную землю и посидеть у костра, но осторожный орк, не взирая на эти вполне естественные чувства, ни куда не спешил.
   - Нет там ни кого. -- В очередной раз шепнул бывший император. -- Покинутая охотничья стоянка.
   Выг промедлил с ответом, затем поднял небольшой камень и резко метнул его в шалаш. Гранитный осколок с треском проломил ветхую стенку и вылетел с другой стороны. Выждав еще немного времени, орк поднялся на ноги и быстрым шагом направился к стоянке.
   - Я же говорил, что ни кого здесь нет. -- Произнес Оттон и сделал шаг следом за орком, но варги его опередили.
   Оба зверя понеслись на призывный свист Выга, который к тому времени успел заглянуть в шалаш и с недовольным выражением лица оглядывался по сторонам.
   - Смотри. -- Орк сорвал ветхую тряпку, прикрывавшую вход.
   Ворвавшийся солнечный свет осветил иссушенное тело, лежащее на груде тряпья. Непрятный запах разлагающейся плоти неприятно ударил в нос. Выг нагнулся и рывком выдернул труп из шалаша.
   - Смотри. -- Еще раз повторил орк. -- Это уже не разлагающееся тело, а самая настоящая мумия, которой не менее десяти лет. Вот только очень странно все это. Одежда сохранилась хорошо, оружие даже не заржавело. -- Ногою он поддел нож, выпавший из-за ремня покойника. -- Да и костер, судя по углям, горел не больше трех суток назад.
   Оттон согласно кивнул и обратил внимание, что кроме ножа и тряпья, что валялось в шалаше, больше вещей, хоть как-то характеризующих деятельность покойного, нет.
   - Создается впечатление, что кто-то высушил беднягу, забрал его личные вещи и оружие, а затем спокойно ушел, оставив мертвое тело на поживу трупоедам. -- Оценил бывший император увиденное.
   - И этот кто-то -- не человек. -- Добавил Выг, с возрастающим беспокойством оглядывая окрестности стоянки. -- Ламия, вампир или другая какая нечисть, но мы как-то расслабились и забыли, что на Пустошах не менее опасно, чем в нашей долине. Чует мое сердце, скоро нам предстоит встретиться с этим существом, и если не распознаем его суть сразу, можем оказаться точно в таком же положении, как и этот. -- Выг качнул носком ноги тело.
   До вечера они успели захоронить тело и добыть дичи. Даже такая пустынная местность, как Пустоши, кишела различным зверьем и птицей. Часто, совсем не пуганные и мало знакомые с человеком, животные подпускали охотников на близкое расстояние, и подстрелить их трудности не представляло. Уходить дальше, с места, очень подходящего для нормального отдыха, решили не торопиться. Сколько еще предстоит пробираться по почти непроходимой местности: день, два, неделю или месяц, ни орк, ни человек понятия не имели -- слишком необжитыми и ненаселенными считались эти места. К тому же необходимо разобраться с неизвестными тварями, убившими охотника.
   Ближе к вечеру, когда воздух стал терять прозрачность и туман, принесенный с востока из лесов Прорвы, стал цепляться за шершавые камни, забеспокоились варги. Гигантские волки, считающиеся сотворением темных сил, на приближение других, созданных демонами или черными колдунами, существ реагировали всегда. Не всегда они встречали их недружелюбно, но приближения кого угодно, несущего в себе частичку преисподней, они ощущали. Так случилось и на этот раз.
   Первым учуял приближение постороннего Колченогий. Его большие, покрытые густой шерстью, уши вздрогнули и, под внимательным взглядом Выга, зверь угрожающе выгнул спину. Из полураскрытой пасти вырвался хрипящий звук, а затем большой светло-серый зверь мягким шагом переместился почти вплотную к шалашу. Через минуту к нему присоединился Серко. Орк толкнул придремавшего в тени шалаша Оттона и показал на варгов:
   - Смотри, даже мои зверушки чуют нечто страшное.
   Человек хотел переспросить, но внезапно варги бесшумным шагом перебрались к груде валунов в десятке шагов от шалаша и замерли там, почти слившись светло-серыми шкурами с цветом серого гранита. В наступившей тишине издалека донеслись голоса и шаркающие звуки шагов. Спустя минуту к стоянке вышло несколько человек. Впереди, разметав ярко-рыжие волосы на почти неуловимом ветру, слегка подпрыгивая на камнях, шла молодая женщина. Следом за ней, беззаботно болтая на ходу, поспевали двое молодых людей. В охотничьих костюмах с оружием на поясе или за спиной, они казались веселой компанией городской молодежи, вышедшей на прогулку по безопасному пригородному лесу.
   Выйдя к стоянке, женщина остановилась и подняла руку. Разговоры тотчас замолкли, и наступила тишина. Спрятавшийся среди камней Оттон рассматривал странную компанию, совершенно неуместную для сурового мира Пустошей. Нечто необъяснимо непонятное заставляло его затаиться и не выдавать своего присутствия. Какое-то обострившееся чувство смертельной опасности не позволяло встать и с радостной улыбкой отправиться на встречу с незнакомцами. Рядом чуть заметно шевельнулся Выг и Оттон понял, что орк напуган не меньше его самого.
   Тем временем женщина в сопровождении обоих молодых людей неторопливо обошла стоянку. Пустой шалаш, по всей видимости, вызвал у нее определенную озабоченность, что стало заметно по искривившемуся в злой усмешке лицу, а когда едва тлевшие угли костра неожиданно дали высокий сноп искр, она выскочила на середину площадки и выкрикнула неразборчивую фразу. В этот момент бывший император понял, что вызвало у него ощущение опасности -- женщина не отбрасывала тени. Оттон еще раз вгляделся в то место, где, по его мнению, должна находиться тень, но сколько не вглядывался, ни чего даже отдаленно напоминающего закрытое от солнечных лучей место, он не заметил.
   Увлеченный поисками следов тени, Оттон чуть не пропустил того мига, когда спутники женщины неожиданно взмыли вверх, расправив тонкие кожистые крылья, не замеченные человеком ранее. Из-за спины послышался характерный щелчок спущенной тетивы арбалета и, один из взлетевших, издал болезненный вскрик и неуклюже затрепетал крыльями. Тотчас сзади Оттон услышал злой шепот Выга:
   - Бей второго. Быстрее!
   Последнее слово орк почти выкрикнул, но таиться уже не имело смысла. Подбитый арбалетным болтом незнакомец, ломая крылья, рухнул на камни, а второй в это время взмыл еще выше.
   Привстав, с колена, Оттон по наитию оправил оперенный болт в пытающегося набрать высоту чужака и не промахнулся. Металлический трехгранный наконечник вонзился в лоб, и незнакомец, не издав не звука, полетел вниз.
   Пронзительный вопль, болью ударивший по ушам, пронесся над Пустошами. Женщина обхватила ладонями лицо, ноги ее чуть согнулись, а когда она развела руки в стороны, на человека и орка смотрели кроваво-красные глаза с продольными зрачками. Красивое молодое лицо, быстро теряя былую привлекательность, опадало, темнело и очень скоро стало напоминать иссушенную маску, ощерившуюся двумя рядами острых зубов.
   - Ламия. -- Сквозь зубы предупредил орк, натягивая рычагом струну арбалета. -- Не давай смотреть в глаза -- зачарует.
   Но Оттон, поддавшись гипнозу полыхающего как угли костра взгляда, начал медленно выходить из укрытия. За спиной зло ругался Выг, угрожающе рычали варги, но человек ни чего не слышал. Багровые отблески, играющие в глазах твари, манили, ноги сами понесли все ближе и ближе к оскалившейся острыми зубами смерти.
   Внезапно один глаз лопнул под острым наконечником арбалетного болта, во втором плеснуло пламенем боли, и ламия издала утробный вой. Оттон недоуменно остановился. Этого мгновения оказалось достаточно, чтобы выйти из под контроля темного существа. Выхваченная из-за спины секира привычно легла в руки, и полукруглое лезвие разделило взгляды. Тяжело бухая босыми ногами мимо промчался орк с зажатым в руке ятаганом. Обреченно подвывая, рядом бежали варги.
   Все это поместилось в считанные мгновения, но Оттону показалось, что время остановилось. Вот вздымается вверх изогнутый клинок, но ламия делает почти неуловимый шаг назад. Одновременно с обеих сторон на тварь кидаются варги, и опять почти незаметное движение ног, мгновенный взмах покрытых изогнутыми когтями рук и оба зверя, заскулив, летят на землю. Припавший на колено Выг пытается подсечь снизу, но опять -- неудача. Удар покрытого шипами локтя приходится орку по лицу и тот, заливаясь кровью, падает на спину. Тварь, повернув голову в сторону человека, зловеще оскалилась и прыгнула на Выга.
   Торжествующий визг ламии и рычание раненого орка пронеслись над местом схватки, и в это время Оттон сделал первый шаг. Тратить время на замах бывший император не стал. Острое, как наконечник копья навершие секиры с хрустом вошло в затылок твари и сбило ее с распростертого тела Выга. Следующий удар, теперь -- с короткого замаха лезвием, отсек ей голову. Но, даже лишившись ее, ламия пыталась когтями дотянуться до человека. Лишь когда человек поочередно, уворачиваясь от растопыренных пальцев нелюди, отрубил конечности, тварь затихла. На всякий случай, Оттон рассек тело ламии на несколько частей и только потом повернулся к орку. С первого же взгляда стало понятно, что дела его плохи. Там, где кожу лица не залила кровь, вместо привычной желтизны проступала бледность, прерывистое тяжелое дыхание переходило в затихающие всхлипы.
   - Сожги, до захода солнца обязательно сожги все останки тварей. -- Слова Выга Оттон разобрал с трудом. -- Присмотри за моими зверушками.
   - Но...
   Возглас человека прервал тихий голос орка:
   - Сначала сжечь, остальное -- потом.
   Остатки тел ламий извивались на раскаленных углях, но Оттон подкидывал поленья и, в конце концов, издавая запах горящей плоти, тела занялись ярким огнем. Когда с неприятным, но необходимым делом было покончено, человек вернулся к раненому орку. Выг почти не дышал, но искаженное болью лицо щерилось подобием улыбки.
   - Молодец. -- Чуть заметно шевельнулись губы. -- Теперь -- очередь зверушек. Не возражай! Ты мне ни чем не поможешь, просто -- положи меня в тень и три дня не трогай, чтобы не случилось. И жди... Просто жди и ни куда не уходи.
   Орк закашлялся кровью и его глаза закатились. Человек прижал палец к запястью Выга, но биения пульса не уловил.
  
   Три дня и две ночи Оттон провел на охотничьей стоянке. Для варгов он сделал не много -- гигантские волки получили не такие уж сильные раны и к исходу первого дня уже могли передвигаться самостоятельно, но они ни куда не хотели уходить. Все время зверушки, как ласково их называл орк, тихо лежали возле шалаша, куда бывший император затащил тело Выга. Они не отходили от мертвого хозяина ни на шаг, и человеку приходилось носить им воду и добывать пищу, иначе варги совершенно обессилили бы и наверняка погибли. На исходе третьего дня, когда солнце почти скрылось за горизонтом и вечерние сумерки начали переходить в ночь, Оттон ощутил какое-то беспокойство. В еще теплом сухом воздухе стала чувствоваться напряженность, как будто перед грозой. Колченогий, покинув место у шалаша впервые поднялся на лапы и, подойдя к человеку, ткнулся влажным носом в его руку. Выражение глаз варга казалось почти разумным, во всяком случае, у Оттона создалось именно такое впечатление от пристального взгляда животного.
   - Что скажешь, зверушка? -- Стараясь сохранить в голосе интонации орка, спросил бывший император и провел ладонью по мощному загривку зверя. -- Осиротели вы без Выга?
   Варг извернулся и осторожно подтолкнул человека в бок. Даже от такого легкого прикосновения Оттона развернуло в сторону. Он уже хотел выказать зверю свое неудовольствие, но внезапно увидел перед собой легкое сияние, идущее из светлого круга посреди очищенной от камней площадки. Постепенно в центре круга стал проявляться силуэт странного рогатого существа. Сияние погасло, и человек в желтой рогатой маске шагнул в сторону бывшего императора. Оттон только через несколько ударов сердца понял, кто стоит перед ним, и сразу же рухнул на колени, почтительно склонив голову.
   - Встань. -- Голос Арви-Охоя казался немного грустным и усталым. -- Сейчас не время для церемоний и восхвалений. Я проделал слишком большой путь, чтобы очутиться здесь. Где он?
   Сквозь прорези маски на бывшего императора смотрели темные, кажущиеся бездонными, глаза. Человек с трудом оторвал взгляд и, сделав шаг назад, откинул полог шалаша. Порыв ветра в миг разметал покрытые травой и листьями ветки.
   Небрежно отодвинув Оттона в сторону, Арви-Охой склонился над телом Выга. Одетая в желтую перчатку рука скользнула по лицу орка.
   - Не опоздал. -- Пробормотал бог мести и правосудия и, мельком повернув голову в сторону человека, приказал. -- Иди, погуляй пока, и собак своих забери.
   Оттон непонимающе замялся, но, ощутив жесткий тяжелый взгляд самого страшного бога из свиты Массевы, поспешно схватил за загривки присмиревших варгов и потащил их к противоположному краю площадки.
   За нагромождением камней человек остановился, отпустил варгов, которые послушно сели на задние лапы и замерли неподвижными статуями, а сам с любопытством прильнул к небольшой щели между валунами.
   Руки, склонившегося над телом орка, Арви-Охоя излучали голубоватое сияние. Сам бог совершенно не обращал внимания на то, что происходило вокруг. В это время на площадке возник еще один светлый круг, и из него вышла женщина. Зеленый платок спускался ей на плечи. Она сделала несколько шагов в сторону шалаша и, остановившись, громко произнесла:
   - Целительство -- не самое главное умение бога мести.
   - Здравствуй, Рогнора. -- Не поворачивая головы, ответил ей Арви-Охой. -- Однако, как не мне смотреть, чтобы преступившие законы дожили до нужного момента в их жизни, ведь я еще бог справедливости, а не только правосудия.
   Супруга Массевы звонко засмеялась. Арви-Охой вскочил на ноги и изящным жестом показал на орка:
   -Я сделал все, что мог. Кто может лучше -- пусть делает.
   - Ты прав. -- Богиня присела возле тела и появившейся в руках зеленой веточкой провела по лицу Выга. -- Вот только я сделаю лучше, а тебе пора навестить южный континент. Надеюсь, ты не забыл предсказание Чевьюота?
   - Про очищающий вал воды?
   - Да.
   - Это -- дело Тритона.
   - Напомни ему, а то он в родной стихии наверняка оторвался от жизни Туманного Острова. И обязательно проследи, чтобы наши подопечные случайно не остались там навечно. Здесь же я сама справлюсь.
   По площадке ударил сильный порыв ветра. Шалаш, не выдержав напора, развалился в одно мновение и в воздух взметнулись пыль, зола от костра и увядшие листья. Когда поднятый в воздух мелкий мусор осел, Оттон смог разглядеть только Рогнору и тело Выга у ее ног. Арви-Охой пропал.
   Над камнями Пустоши разносилось пение богини. Рогнора, покачиваясь в такт мелодии, издавала гортанные звуки. Ее протянутые над орком руки были повернуты ладонями вниз и из них срывались короткие зеленые молнии, которые бесшумно влетали в грудь орка.
   Грозно цыкнув на лежащих среди камней варгов, Оттон украдкой подобрался поближе. Творимая ворожба или колдовство -- правильно назвать действия богини человек не смог, но разгоряченный любопытством, он незаметно приближался все ближе и ближе к поющей Рогноре. Звук голоса взлетел на самую высокую октаву и неожиданно смолк. Бывший император с ужасом понял, что он стоит в нескольких шагах от богини на совершенно открытом месте. Его инстинкты вопили о необходимости как можно быстрее спрятаться, убежать или хотя бы пасть ниц, но тело ему не подчинилось.
   - Маленький человечек, -- словно кошка промурлыкала Рогнора, даже не поднимая глаз на замершего человека, -- глупый, слабый, тщеславный и очень любопытный. Разве ты не знаешь, что только облеченные знаниями и рангом существа могут присутствовать при таинствах богов?
   В ответ донеслось только нечленораздельное бормотание. Богиня хмыкнула и, оставив тело Выга на земле, приблизилась к человеку.
   - Посмотри мне в глаза .-- Донесся до Оттона негромкий, но настойчивый голос.
   Для любого человека такая просьба сродни беспрекословному приказанию, но бывший император, наоборот, плотно сжал веки и попытался поднять руки, чтобы ладонями прикрыться от ощутимого взгляда.
   - Меня не нужно бояться, человек. Я тебе вреда не принесу, но мне необходимо взглянуть в твои глаза.
   Голос Рогноры завораживал и Оттон понимал, что сопротивляться воле богини бесполезно. Он вообще не понимал, зачем нужно сопротивляться выполнению простой вещи. Ну, взглянул в глаза, ну, дал прочитать, что у тебя написано в судьбе, многие за такое пол жизни положили бы или что-нибудь не менее ценное. Вот только не хотелось ему делать этого. Фраза - "глаза -- зеркало души" - смущала, и желания встретиться с взглядом великой богини не возникало.
   - Зачем ты делаешь то, чего делать нельзя? Почему ты избегаешь показа своей сути?
   Аромат жасмина и орхидей стал ощущаться сильнее, настойчивый голос с нотками удивления зазвучал в голове. Оттон непроизвольно коснулся пальцами императорского медальона на груди и распахнул веки.
   - Ты? -- Словно стон пронеслось над площадкой.
   Зеленые глаза, застывшее в них удивление, слезы, светлыми янтарными каплями покатившиеся по щекам, и потрясение в голосе женщины. Больше человек ни чего не помнил -- голова закружилась, и ослабевшие ноги уронили обмякшее тело на землю.
   На небе сгустились тучи. Легкий ветерок колыхал повисшую в воздухе водяную пыль и вскоре блестящие капли воды осыпали камни и траву.
   Повинуясь молчаливому жесту богини, на расчищенную площадку вышли варги. Серые хищники покорно склонили лобастые головы перед небесной повелительницей и сели напротив нее.
   - Заклинаю именем Меддона и магическим камнем черного бога Паколеса, посвятите свои жизни служению и защите этих неразумных детей. -- Рогнора указала зажатой в руке веткой на неподвижные тела человека и орка. -- Будьте им верны и послушны, не дайте им погибнуть, пока они не выполнят свое предназначение.
   Ослепительная молния сорвалась с небес и с треском ударила в груду камней неподалеку, следом над землей пронесся оглушающий грохот. В воздухе запахло озоном, и на землю хлынул настоящий ливень. Богиня, казалось, не замечала бьющих сверху водяных плетей. Зеленый платок, который смог бы прикрыть ее от любой опасности, а не то, что дождя, валялся возле ее ног, отбрасывая во все стороны брызги. Рогнора опустилась на корточки, поцеловала человека в лоб, встряхнула перед лицом орка зеленой веточкой, затем решительно встала. Платок сам очутился в ее руках. Одним движением богиня накинула его на плечи, взмахнула руками и тотчас исчезла, словно растворившись среди дождевых струй.
   Первым в сознание пришел Выг. Отплевываясь от затекшей в рот и нос воды, орк тяжело перевалился на бок. Когда в голове пронеслись воспоминания о последнем бое с кровопийцей в женском обличии, он резко вскочил на ноги. Сквозь пелену дождя было почти ни чего не разобрать. Выг сделал шаг, другой, и его нога воткнулась во что-то мягкое. Орк опустил голову и увидел лежащего на спине человека. Оттон, бессмысленно улыбаясь, лежал посреди грязи, глаза его оказались зарытыми. Даже тяжелые дождевые капли барабанящие по лицу, голове, груди и животу не могли разбудить его. Казалось, прошла бесконечность, пока Выг смог привести бывшего императора в чувства. Уже начал затихать дождь, пока орк возился с безмятежно спящим товарищем, и лишь после достаточно увесистой оплеухи Оттон открыл глаза. Улыбка на его лице сразу же пропала. Тревожно повертев головой по сторонам, человек спросил:
   - Где она?
   - Кто? -- искренне удивился Выг.
   - Богиня в зеленом платке, Рогнора. Пока ты умирал, она и Арви-Охой тебя вытащили с долин счастливой охоты.
   Как показалось Оттону, орк не слишком удивился такой новости -- слишком спокойным и безмятежным выглядело его физиономия, а если учесть, что тот ожил спустя три дня после того, как ламия разорвала ему шею, бывший император проникся подозрительностью. Видно что-то такое и уловил Выг, взглянув на товарища.
   - Говоришь, два бога из числа высших иерархов приходили ко мне, чтобы вернуть жизнь?
   - Так оно и было, и очень странно мне, что к обычному орку произошло такое паломничество.
   Выг озабоченно почесал голову и неожиданно спросил:
   - Ты слышал о куретах?
   - Конечно. Только все они были развенчаны и казнены после Великого Суда. Историю Великого Исхода очень часто рассказывают на праздничных проповедях, тем более -- на службах в императорском дворце.
   - Эта всего лишь -- одна из версий. Та, которая предназначена для обычного люда, в понимании -- простого народа любой расы. Есть несколько толкований прошедших событий, но верное из них одно. Куретов не казнили, во всяком случае -- не всех. Некоторых вообще оставили на своих местах, лишь изменив им статус, других лишили высшей силы и оставили жить простыми смертными, а нескольким, которые оказались носителями крови Сида, определили иной жизненный путь. Моя мать, дочь главного шамана из клана Пожирателей Черепов, была приближена к Сиду, тогда еще -- демиургу, создателю новых форм жизни, главному сподвижнику Массевы. Ведь именно Сид создал из нескольких семей аминахов такие народы, как орки, люди, эльфы, гномы, и расселил их по пустующим землям Гелании, именно он взял в помощь по несколько женщин из созданных его гением рас и приблизил к себе. Их дети стали куретами -- покровителями народов, ремесел и ближайшими помощниками отцу. Когда Сид восстал против верховного бога, не все дети поддержали его, но часть их встала под его белый бунчук и надела белые хитоны. После пленения восставших, Массева не стал казнить всех подряд, хотя и после войны крови пролилось не мало, но в основном в пыточных покоях Арви-Охоя, ведь именно он занял место Сида возле верховного бога, и на эшафотах Туманного Острова. Нескольких детей своего врага высший бог проклял и отпустил. Это изуверское проклятие преследует каждого из нас. Кому-то не дано властвовать ни над кем и его ожидала жизнь раба при относительном бессмертии. Кто-то оказался отлученным от всего, что умел, и уже тысячелетие мается в поисках дела, которое хоть на оставшееся время успокоит душу. Для того, кто выше всего ценит родной народ, наступили дни изгоя и непонимание собственным народом. А для покровителя хумансов, то есть - людей, определено видеть страдания подопечных и невозможность им помочь.
   - А какую пытку придумали для тебя? -- спросил Оттон, догадываясь о возможном ответе.
   - Вечные потери и муки за них. Последние потери -- моя семья, Ключи с их жителями и битва с ламией...
   Орк замолчал. Человек молча устроился рядом и, не обращая внимания на не прекращающийся дождь, положил свою ладонь на руку Выга.
   Над Пустошами пророкотал гром, ветвистая молния рассыпала огни по камням, и Оттон задал вопрос, который вертелся у него на языке с момента пробуждения:
   - У меня не выходит из головы странное слово, искренне произнесенное Рогнорой. Точнее не само слово, а как оно произносилось. В какой-то момент у меня возникло ощущение, что мы знакомы, но это невозможно. Насколько я помню себя, наши пути никогда не пересекались, да и какие могут быть отношения простого смертного и верховной богини.
   - А как это произошло?
   - Рогнора занималась тобой, а я тихо приблизился, чтобы рассмотреть поближе и тут она увидела меня. Мне показалось, что она хотела посмотреть в глаза, чтобы увидеть мою душу, но я сопротивлялся. Тогда Рогнора стала уговаривать, и я в какой-то миг не выдержал и встретился взглядом с ней. Последнее, что помню, слово "Ты", затем мое сознание померкло. Вот только каким тоном богиня произнесла это. Всего в двух звуках прозвучали безмерное удивление и радость, презрение и печаль, надежда и страх -- как будто мы знакомы давно и при непростых обстоятельствах, а теперь совершенно неожиданно встретились после долгой разлуки.
   - Попробуй взглянуть в мои глаза, точно так же, как сделал это тогда. -- Выг развернулся к человеку лицом. -- Может, я увижу нечто, не замеченное ранее, ведь Рогнора все-таки что-то разглядела.
   - Смотри.
   Орк задумчиво помял толстый нос и с некоторой досадой произнес:
   - И чего она в тебе разглядела, обычные хумансовы глаза. И душа твоя как на ладони. Наверное, тебе просто все приснилось. Мешался богине под ногами, вот и прислала тебе странный сон. Хотя... -- Выг приблизил свое лицо к лицу человека. -- Ну-ка, ну-ка. Нет, показалось.
   - Что показалось?
   - Да так, пустяки. Что-то промелькнуло вроде бы знакомое, почти забытое. Нет, показалось. Да не бери в голову, пора на счет ночлега думать, а то вымокли до последней нитки, а утром дальше пойдем. Или здесь жить останемся?
   Оттон покачал головой и начал собирать разбросанные по траве ветки.
  
   Дорога через Пустоши заняла почти неделю. Даже то подобие тропы, что вела от охотничьей стоянки, можно было назвать тропою лишь с изрядной натяжкой -- обломки камней покрывали землю везде. Редкие кусты камнеломки пробивались сквозь каменистые насыпи, но и они не годились ни на дрова, ни для защиты от палящего солнца. Когда впереди показалась темная полоса леса, усталые путники побежали, перепрыгивая через камни, теряя остатки сил, но затраченные последние усилия себя оправдали.
   Длинным языком, врезаясь в завалы гранита, заросли горного можжевельника нарушали унылый пейзаж Пустоши. Под колючими вздернутыми к верху ветвями кипела непривычная бурная жизнь. Желтобрюхие птицы с чириканьем шелестели крыльями, охотясь за многочисленными насекомыми, у подножия деревьев суетились грызуны, а там, где журчал извилистый ручей, пробившийся сквозь груды камней, мелькали белые хвостики ланей. Постепенно расширяясь, зеленая полоса уходила к югу, где сливалась с могучим высоким лесом.
   - Дошли. -- Выдохнул Выг, сбрасывая дорожный мешок на землю. -- Теперь будет проще, во всяком случае, можно добраться до поселений, а там... -- Лицо орка расплылось в улыбке.
   Бывший император задумчиво посмотрел на спутника, но даже понимая его радость от выхода к нормальной местности, он ощущал чувство тревоги. Казалось бы, все идет хорошо: выжили в Прорве, вышли в большой мир, волей богов остались живыми после схватки с нечистью, наконец, пересекли бесплодную каменную пустыню, и все-таки... Что же делать дальше? Немного передохнуть, поднабраться сил и искать ближайшее поселение? Оттон не сомневался, что верные нынешнему правителю Грюнланда вассалы тотчас начнут показывать лояльность Оттовану и его приспешникам и при первой возможности закуют в цепи бывшего правителя. Второй раз шанса на выживание ему не оставят. Брести, таясь, по малонаселенным территориям Северного и Западного Пределов? Но куда? С какой целью? Пыл, с которым бывший правитель гнал себя к праведной мести, иссяк. Не смотря на радость маленькой победы над Пустошами, его душа оказалась опустошена. Вопрос "Что же дальше?" давил сильнее, чем усталость сбитых до крови о камни ног.
   Для орка такое сомнение показалось странным и даже не полностью понятным. Когда Оттон поделился сомнениями на счет дальнейшего выбора пути, Выг криво усмехнулся, словно непонятливому ребенку, и высказал свое мнение:
   - Обратно пути нет -- остается идти вперед. Требовать у империи новой смены правителя -- глупо и нецелесообразно. Готовить заговор и собирать сторонников старой власти? Страна погрязнет в смуте и войнах, и тогда такое наследство станет для тебя слишком тяжкой ношей. В гражданских междоусобицах большие империи гибнут, дробясь на множество мелких и драчливых государств. Ну, станешь ты императором Грюнланда, только империя твоя будет видна полностью из верхнего окна дворцовой башни. Остается одно -- просто жить. Жить, как настоящий мужчина и воин, засунув свои императорские амбиции, сам знаешь -- куда. Сейчас ты наврядли похож на того правителя, каким был несколько месяцев назад, и маловероятно, что в тебе опознают бывшего императора. Ведь официально ты погиб? Зато два вольных наемника всегда найдут себе работу в дружине какого-нибудь мелкого правителя. Поживем, осмотримся, узнаем получше обстановку, а там и решим, что же делать дальше. Я за свою долгую жизнь перенес не мало взлетов и падений, но все равно стараюсь не падать духом и ни когда не сдаюсь перед временными трудностями. И еще -- тебе нужно сменить имя -- ведь Оттон погиб и не нужно будить призраков из былой жизни.
   - Что ж, -- с грустью произнес Оттон, -- зови меня -- Тромп.
   - А кто это такой?
   - Лет двадцать назад в императорской гвардии служил Тромп Керт. В то время он считался одним из лучших оружейников столицы, но он случайно погиб во время кампании по усмирению мятежа на востоке. Его имя почти ни кто не помнит, родни у него не осталось, так что имущественных споров не предвидится, зато он имел статус свободного воина и не считался вассалом ни одного правителя.
   - Тогда, Тромп Керт, нам необходимо немного отдохнуть и нормально поесть. Я позабочусь на счет еды, а ты подготовишь место для ночевки и костер. -- Ужасная улыбка Выга, больше напоминающая оскал хищника, показалась человеку вполне нормальной.
  
  
  
  
  
  

Порт-Астох. Южный материк.

   Там, где Реалта, делясь на десятки проток, впадала в океан, стоял Порт-Астох -- главный порт империи, ее морские ворота. Многочисленные каменистые и песчаные острова, окруженные бегущей к заливу водой, стали именно той твердью, на которой держалась вся морская торговля громадной страны. Еще с десяток маленьких городов и крепостей, рыбацкие деревни, даже все вместе не несли такой нагрузки, как самый знаменитый порт Аривии. Дворцы и богатые особняки, лачуги бедняков и доходные дома зажиточных граждан, казармы береговой стражи и административные здания таможни -- все они возвышались над водами великой реки. Высокая дамба надежно отгораживала островной город от угроз с моря, а крутые скалы защищали от опасностей с суши. В памяти жителей не было ни одного воспоминания об удачных набегах на Порт-Астох пиратов или флотов других держав. Половина императорского боевого флота постоянно находилась в заливе в готовности немедленно выйти на боевые позиции в прибрежных водах. Ратники береговой стражи держали два наблюдательных поста на вершинах, вознесшихся вокруг города скал, и вели постоянное наблюдение за морем, а на самой дамбе, в готовности к бою, щетинились острыми жалами тяжелых наконечников аж шесть баллист. Основное русло Реалты делила город на две группы островов. Слева находились островные кварталы самого города, а справа, на расстоянии в половину мили, разместился так называемая Иноземная Гавань. Городские власти разумно вынесли торговые пристани, склады и увеселительные заведения для иностранцев в отдаленный от городских кварталов район, здесь же имелись гостиницы, казармы береговой стражи и здания портовой таможни. Десятки кораблей из Замесса, Суама, Белии, Кешта, Прибрежного королевства и даже Грюнланда и Пиратских островов стояли вдоль длинных причалов в ожидании погрузки или разгрузки, занимаясь ремонтом или другими неотложными делами. Для империи, где к вопросам веры относились терпимо -- верь в кого хочешь, только не вреди установившемуся порядку -- Иноземная Гавань даже по местным меркам поражала разнообразием всяких молельных домов и небольших храмов. За ними следили надзиратели ордена инквизиции и представители святой церкви. Множество лодок перевозило желающих из одной части города в другую, но стражи порядка внимательно следили за тем, чтобы ни кто из моряков и уроженцев других государств в ночное время не оставался в жилых кварталах Порт-Астоха. И хоть всем задержанным на городских улицах во внеурочное время грозили трехдневные принудительные работы, каталажка при управлении береговой стражи очень редко пустовала.
   Часть пирса, арендованная землундскими мореходами, пустовала. Когда "Крыло Дракона" медленно причалил к каменным плитам, уложенным почти вровень с высокими бортами корабля, его встречали всего два человека. Один из них щеголял голубым мундиром портовой таможни, зато облик второго обращал на себя внимание любого обывателя не знакомого с обычаями островного народа.
   Зель-тот-Золь, самый искусный шаман с восточного берега Землунда, терпеливо стоял около трапа в ожидании таможенного осмотра корабля. Из-под узкополой шляпы, увешанной различными амулетами, свисали длинные тонкие косички с вплетенными в них нитями различных цветов. Распахнутый на груди стеганый халат давал возможность разглядеть странный оберег, сделанный из раковины черной жемчужницы. В руке он сжимал короткий жезл, изготовленный из рога донной акулы, а неизменный бубен висел на боку в специальном чехле из кожи морского дракончика. Даже надвинутая на брови шляпа не скрывала жесткого взгляда светло-серых, почти бесцветных, глаз, а покрытое ритуальными шрамами лицо поражало аскетичной худобой. Иногда шаман бросал подозрительный тяжелый взгляд на корабль и тогда оживленные голоса моряков затихали. Заклинателя морских духов экипаж боялся больше, чем драчливого капитана.
   Быстро покончив с формальностями, Олих проводил стража порядка с борта дракара и с определенной тревогой взглянул на второго встречающего. Корабельный шаман, одетый в ритуальное облачение, неторопливо поднимался по узкому трапу на корабль. Приветственно кивнув капитану, он сразу же направился в сторону пассажиров, собравшихся на корме. Олих ощутил, как от нехорошего предчувствия у него заныло в груди -- нет, не стоило брать подозрительных людей на борт. Зель-тот-Золь приблизился к корме, на мгновение остановился, поглаживая оберег на груди, и склонился в почтительном поклоне. Вздох изумления прокатился над кораблем -- суровый, гордый и зачастую надменный заклинатель морских стихий, который мог при необходимости наорать даже на Олиха, признал свою покорность перед неизвестно кем. Один из пассажиров, высокий северянин с простецким деревенским лицом, часто развлекавший матросов искусством стрельбы из старинного пластинчатого лука, сделал шаг навстречу ему и протянул руку. Капитан испытал чувство настоящего потрясения, когда шаман с радостной улыбкой прижался щекой к протянутой длани. Еще один пассажир с густой кучерявой бородой, статью напоминавший очень крупного гнома, подошел к ним и положил широкую ладонь на плечо Зель-тот-Золя. В молчании они простояли несколько минут, затем шаман распрямился и, повернувшись к замершему экипажу, произнес голосом, не терпящим возражений:
   - Через два дня идем домой.
   - У нас под загрузку половина трюма пуста. -- Уныло возразил Олих, понимая, что спорить с шаманом почти бесполезно.
   - Обсидиановые наконечники для стрел и кештинские канаты ждут погрузки. -- Зло улыбнулся Зель-тот-Золь. -- Этот товар с весны будет пользоваться большим спросом, особенно, когда предстоит большая война.
   - Война? -- Обеспокоено переспросил капитан.
   - Последний раз я камлал неделю назад и духи меня предупредили, что грядет война на севере Грюнланда и что те, кто приплывет в Порт-Астох сегодня, должны быть доставлены на северный материк как можно быстрее. Духи обещали попутный ветер на всем протяжении пути и защиту от опасностей океана, но если мы уйдем ровно через два дня. В ином случае удача отвернется от всех нас. Поспеши, капитан Олих. Третий склад слева от пирса. Там уже ждут наших матросов. Все оплачено из той части судовой казны, что ты оставил мне на хранение.
   - Тритоново дерьмо. -- Едва слышно выругался капитан, понимая, что теперь от выхода в море через два дня ни как не отвертеться. -- Людям не мешало бы немного отдохнуть перед долгим переходом, а придется вкалывать день и ночь, чтобы подготовить дракар.
   - Я сам поговорю с экипажем. -- Прищурился шаман. -- Я думаю, мои слова не менее весомы, чем твой приказ.
   Олих растеряно кивнул, и Зель-тот-Золь решительно направился к столпившимся у борта морякам.
   Знакомиться с достопримечательностями Порт-Астоха бывшие легионеры не спешили, а точнее, даже не собирались -- приключения, случившиеся в Меддае, смогли охладить головы любого любителя новых впечатлений. Зента и Винвуд, отбросив подозрительные взгляды друг на друга, пытались разобрать смысл известных им пророчеств и предсказаний, а остальные неторопливо готовились к дальнейшему путешествию. Исключение составили куреты. За первые же сутки они успели изучить все злачные места Иностранной Гавани, при этом, ни где не оставив за собой дурной славы. Жизнерадостные и веселые, излучая бьющую из них энергию, Пенто и Лодди привлекли к себе внимание множества людей, успев споить половину портовых стражей. Когда Свельт узнал о том, что кровные братья умудрились "отметиться" в доме любовницы одного из портовых чиновников, барону пришлось призвать их к порядку.
   - Неужели вы не понимаете, что нельзя привлекать внимание к себе. -- Возмущенно выговаривал Хостов куретам, когда те похвастались скорой победой над первой красавицей Иноземной Гавани. -- Десятки пар глаз сопровождают вас во всех похождениях. Наверняка те, кто преследовал нас в Меддае, получили радостную весть о нашем присутствии на островах. Ведь здесь находятся сотни приезжих, есть миссия инквизиции, кроме местных бродяг по различным гостиницам и притонам сидят и эльфы, и асассины, и гудрисские шпионы, и боги знают кто еще.
   - Я понимаю, что претензии справедливы. -- Лодди перестал пьяно улыбаться, и Свельт с удивлением понял, что куреты абсолютно трезвы. -- Большее подозрение вызывают хорошо вооруженные богатые люди, которые закрываются на верхнем этаже гостиницы и прячутся там все время. Ты думаешь, что о вас уже не ходят странные слухи? Самое мягкое сравнение -- заговорщики. Завтра на рассвете в Порт-Астох прибывают все члены императорской фамилии на празднества в честь пятисотлетия победы над Прибрежным Королевством, и тайная канцелярия во всю отлавливает возможных заговорщиков и тех, кто как-то может помешать празднику. Нам с трудом удалось убедить людей в том, что мы -- простые наемники, которым повезло остаться живыми после войны в Гудрисе и отхватить хорошую добычу. Сегодня мы будем праздновать наш успех в самой лучшей таверне Гавани.
   - Вы решили, даже не посоветовавшись с нами?
   - Мы советуемся сейчас, и я убедительно прошу господина барона принять участие в дружеской попойке перед отъездом на родину.
   Свельт посмотрел на своих товарищей, которые с интересом прислушивались к разговору. Бывшие легионеры утвердительно закивали головами, поддерживая предложение Лодди. Зента и Лотта свое отношение к предстоящей попойке высказали также молча, но с гримасами нежелания.
   - Хорошо. -- Хостов с усмешкой подмигнул Винвуду. -- Гулять, так гулять, но идем все вместе, а платят уважаемые гуляки Лодди и Пенто. Надеюсь, так будет справедливо.
   - Вот так всегда, -- Пенто изобразил на лице легкое разочарование и весело подмигнул товарищам, -- бедным труженикам всегда приходится платить за богатых.
   - Поэтому они и бедны. -- Вставил шпильку Винвуд. -- Кто предлагает, тот и выполняет предложенное.
   Ответ Пенто последовал мгновенно. Ткнув пальцем в Лодди, полугном захихикал:
   - Это он первым предложил.
   Когда смех, вызванный дураченьем куретов, затих, Зента поинтересовался:
   - Не в "Чрево Кита" ли мы пойдем?
   - Туда.
   - Известное место, очень посещаемое представителями всех сословий и иноземцами. -- Охарактеризовал инквизитор местную достопримечательность. -- Только много пить нам нельзя -- слишком уж часто в "Чреве" происходят очень нежелательные встречи, но с другой стороны, уж если гулять заезжим воякам, то именно там - в самом известном кабаке на побережьи.
   Таверна занимала почти полностью маленький островок возле основного русла Реалты. Низкая деревянная пристань напротив входа во "Чрево", соединялась с двумя мостиками, ведущими на соседние островки, что и обеспечивало его хозяину постоянный приток клиентов, как с Иноземной Гавани, так и из самого города. Когда-то здесь стоял большой каменный склад, но со временем крыша прогнила, и хозяин склада продал строение за долги за испорченный товар. Выкупил здание осевший на берегу потомок корсара с Пиратских островов, и вскоре "Чрево Кита" стало самой знаменитой таверной аривского побережья. Вместо крыши над старыми стенами установили скелет большого кита, обтянутый снаружи, пропитанной маслом, парусиной, а над входом висел череп северного моржа.
   - Впечатляет! -- Лодди дотянулся до моржового клыка и постучал по нему пальцем. -- Такие звери водятся только в холодных водах на северо-восточном побережье Грюнланда, опасные воды, злобные хафлинги ведущие дикий образ жизни, и в тех местах людей совершенно не принимают.
   - Надеюсь, и кухня впечатлит не меньше. -- Буркнул Свельт, толкая входную дверь.
   Узкие щелеобразные окна скудно освещали большой полупустой зал, и лишь подвешенные к потолку многочисленные светильники с земляным маслом не давали таверне утонуть в темноте. Круглая деревянная площадка посередине таверны освещалась несколькими факелами, воткнутыми в специальные подставки, но запаха дыма или гари в воздухе не ощущалось. Выкатившийся из-за стойки невысокий круглолицый хозяин заведения мгновенно оценил возможности посетителей.
   - Приветствую уважаемых гостей. -- Затараторил он со щербатой улыбкой на широком лице, но маленькие, заплывшие жиром, глаза внимательно следили за гостями. -- Если хотите, можете расположиться в отдельном помещении. -- Пухлая рука указала на ряд проемов в дальней части таверны, завешенных матерчатыми портьерами. -- А можете устроиться и в большом зале. К сожалению, сегодня выступлений не ожидается -- танцовщицы и певцы отираются возле дворца наместника, чтобы получить заказ для выступления перед императорской семьей, но зато теперь здесь достаточно свободных столов.
   - Мы сядем там. -- Свельт указал на стол возле стены под щелью окна.
   - А что будут заказывать любезные господа? Сегодня я могу предложить шесть видов морского мяса, салат из морских раков с лепестками белых актиний, тушеный хвост крокодила, печень дельфина и, конечно, копченого морского лосося.
   - Грех -- употреблять в пищу мясо дельфина. -- Поморщился Зента. -- Ведь именно в них переселяются души погибших моряков, и именно они являются свитой Тритона.
   - Это предрассудки и суеверия грубых необразованных варваров с северных островов. -- Отмахнулся хозяин. -- Мясо кита и дельфина со специями из Суама считается полезным и укрепляет мужскую силу, а запитое красным вином с пряностями южных предгорий делает человека счастливым. Так, что вам нести?
   - Вина с пряностями, тушеного мяса, но не дельфина и не крокодила, и хваленого салата.
   С этими словами Свельт направился к выбранному столу, кивнув на ходу Лодди -- мол, плати сразу.
   Ближе к вечеру таверна стала заполняться народом. Зажиточные горожане и опаленные тропическим солнцем моряки занимали свободные места за столами, именитые граждане Порт-Астоха исчезали за портьерами отдельных помещений, но все равно часть столов оставались пустыми. Северяне неторопливо попивали пахучее красное вино и с интересом разглядывали посетителей. Не смотря на слишком большие различия в положении, среди посетителей шумных ссор не возникало, а если какой-нибудь сильно опьяневший моряк или горожанин начинал скандалить, то крепкие охранники из отряда береговой стражи быстро выводили таких на улицу и, предварительно очистив карманы, бросали в холодную воду проток.
   - Тихо, спокойно, и душу не потешишь. -- Вполголоса заметил Метт, наблюдая, как, "вежливо" подхватив под руки очередного дебошира, охранники выволокли его из зала.
   - А оно тебе надо? -- Возразил Свельт. -- Насколько я понял, для решения споров может служить та круглая арена, что в середине, под факелами, но право на ее использование дает коротышка-хозяин. А что спокойно и безопасно, так это и привлекает тех людей, которые не горят желанием вместо обеда получить кулаком в глаз или ножом в бок.
   - Люди приходят сюда вкусно поесть, обсудить дела, поглазеть на танцовщиц и оставить не малую сумму в кармане владельца таверны. -- Высказал свою точку зрения Лодди. -- Деньги берут вперед, а значит, ни каких разбирательств за недоплаченный ужин не существует. По-моему, само посещение таверны у местных жителей считается признаком состоятельности и причастности к каким-нибудь серьезным делам. Этакая степень положения в обществе.
   - Смотри. -- Прервал курета Зента.
   В дверном проеме показался тучный дородный мужчина в одеянии Ордена Инквизиции, за ним следом появились еще несколько человек, закутанных в дорогие плащи выдававших их аристократическое происхождение. Высокомерно задрав подбородки, чтобы не оскорблять взгляд видом жующей черни, они быстрым шагом прошли к одной из комнат, откуда, откинув полог, подобострастно улыбался хозяин таверны.
   - Сиятельный Ок-Поталий, глава инквизиции побережья. Редкая сволочь и подлец. -- Зента в раздражении плюнул под стол. -- По его докладам, казнены несколько сотен людей различных сословий по обвинению в сношении с нечистой силой и в колдовстве во вред высших лиц империи. Он имеет большое влияние на Ок-Тиалия, гроссмейстера ордена, и, говорят, сменит его в скором будущем на посту главы ордена. Вот тогда начнется кровавая жатва в угоду амбициям и капризам этого напыщенного индюка.
   - Как вы не любите нашу доблестную инквизицию. -- Послышался из-за спины Зенты негромкий, но веселый голос.
   Северяне обернулись. За скамьей, на которой сидел Зента, стоял невысокий человек в изящном камзоле. На его худощавом лице под узкой щеточкой усов змеилась язвительная улыбка. Вот только взгляд у него был какой-то странный. Свельт ни как не мог понять, куда смотрят и что же выражают его глаза.
   - Я не люблю тех людей, которые, используя свое положение в церкви, идут по трупам простых смертных, как по лестнице, при этом ни чего не делая, чтобы мир стал лучше или хотя бы остался таким, как он есть.
   - Зачем так громко. -- Ухмыльнулся незнакомец. -- Такие заявители очень часто становятся сами ступеньками под ногами карьеристов. Однако прошу прощения, меня зовут -- маркиз де Бурш, капитан портовой стражи славного города Порт-Астоха. Не возражаете, если я присяду?
   Не дожидаясь приглашения, де Бурш присел рядом с Зентой. Свельт недоуменно посмотрел на товарищей, но те, как ни в чем не бывало, потеснились и пододвинули незнакомцу бокал с вином.
   - Премного благодарен. -- Маркиз отпил из бокала, и на его лице расплылась счастливая улыбка. -- Красное вино из южного Замесса, а специи - с западных островов, что за Эльфийским архипелагом. Прекрасный букет, а как согревает! Ради такого удовольствия можно приходить сюда каждый день.
   Не смотря на кажущуюся в чертах лица аристократичность и надменность, де Бурш оказался интересным собеседником. Его едкие ироничные комментарии местной жизни, яркие характеристики некоторых лидеров городской элиты и отличное знание морского дела делали маркиза славным рассказчиком.
   Большая клепсидра над стойкой с бокалами и кружками опустела, и в воздухе разнесся звонкий удар медной рынды, отмечая наступление полуночи. Де Бурш запнулся и, с грустной усмешкой на лице, поднял свой бокал:
   - Прошу прощения, но труба зовет. На прощание хочу вам пожелать попутного ветра и семь футов под килем. Спасибо за интересную компанию. До скорой встречи. -- Торопливо допив вино, маркиз поднялся и быстрым шагом вышел из таверны.
   - Приятный в общении человек. -- Заметил Винвуд, провожая взглядом капитана портовой стражи. -- Не подумаешь, что он из стражников. Образование и воспитание у него заметны во всем. От одежды до речи.
  
   - Де Бурш? -- Недоуменно переспросил хозяин, когда Февралий поинтересовался у него о личности ушедшего в полночь собеседника, и спустя мгновение затрясся в приступе смеха. -- Так он же помер три года назад. Упился до потери сознания и утонул. Как раз напротив "Кита" с моста сверзился и сразу же утоп. -- Он запнулся, на миг замолк, а затем тихо спросил. -- Так некто представился вам де Буршем?
   Свельт утвердительно мотнул головой.
   - Нет. Не может такого быть. Видно какой-то самозванец решил вас надуть, чтобы потом выманить денежки. Вы бы, благородные господа, были поосторожнее. Жуликов и ворья в наших местах хватает с избытком.
   - Возможно, возможно. -- Пробурчал Винвуд, ощутив толчок чьей-то ноги под столом.
   Хозяин заведения удалился, Хостов проводил его взглядом и повернулся к сотрапезникам. Лодди уже вставал из-за стола, зашевелился Пенто, и лучник негромким ленивым голосом произнес:
   - Пойдем, командир, проветримся малость, а то что-то до отхожего места потянуло.
   Свежий ветер с моря принес запахи соли и йода, галдящие чайки смело бросались в речную волну, подбирая съедобный мусор, заходящее солнце огромным кроваво-красным шаром закатывалось за прибрежные скалы. Даже в багряных отблесках лучей лица куретов оставались бледными. Лодди оглянулся по сторонам и привлек барона в сторону от таверны.
   - Клянусь всеми богами, что мы сейчас вляпались в очередную неприятность. -- Срывающимся голосом произнес он. -- Голову могу дать на отсечение, что тот, кто сидел с нами за столом и есть тот самый де Бурш, который утонул три года назад.
   - Ну и что. -- Пожал плечами Свельт. -- Посидел, выпил с нами кувшин вина и вежливо ушел. Ни чего плохого он нам не сделал.
   - Если не считать обещанной встречи. -- Перебил барона Пенто. -- А где легче всего встретиться с утопленником? Правильно. На дне морском.
   - То есть, вы хотите сказать, что наш корабль скоро утонет вместе с нами?
   - Уразумел, наконец. В море нам дорога заказана.
   - И что вы предлагаете?
   - Пока ни чего, но появился повод хорошо подумать сегодняшней ночью о том, что и как мы станем делать дальше.
   С моста, который вел к входу во "Чрево Кита", сошел какой-то человек, но направился не в таверну, а в направлении Свельта и куретов.
   - Господа. -- Незнакомец больше напоминал пародию на человека, но говорил вполне членораздельно. -- Мой повелитель просил вас не беспокоиться ни чем, за исключением одной маленькой детали -- покиньте порт до полудня завтрашнего дня, иначе...
   Материнский медальон на груди барона мелко завибрировал, и Свельт внимательно вгляделся в лицо незнакомца. Безжизненные глаза на бледном лице и шевеление мохнатых морских червей во рту при разговоре, надгрызенное висящее лохмотьями ухо, местами рваная мокрая одежда. Рука сама нащупала нож на поясе, но утопленник, в этом сомнений не возникало, не закончив фразы, неуклюже развернулся и одним прыжком достиг воды. Еще один неуклюжий прыжок и только уносимые быстрым течением круги обозначили место падения водной нежити в воду.
   - В гостиницу, и побыстрее. -- В голосе Пенто зазвучала тревога. -- Лодди, дружище, быстро расплатись с хозяином и забирай всех наших.
   - Мы же заплатили заранее.
   - Отлично, значит, срочно зови всех. Нужно как можно быстрее предупредить капитана и сниматься с якоря.
   В гостинице, не смотря на поздний вечер, кипела жизнь. Закончившие дневные работы моряки спешили воспользоваться немногими свободными минутами, чтобы сполна хлебнуть радостей берегового разгула. В обеденном зале звенела посуда и со всех сторон доносились пьяные и веселые голоса морских бродяг вперемешку довольным хихиканьем портовых шлюх. Для Олиха такой разгул считался привычным делом -- пусть накануне долгого и тяжелого пути люди погуляют вволю, чтобы потом хоть на какое-то время их головы не посещали посторонние и ненужные мысли. Сам капитан в компании с шаманом сидел за столиком в углу зала и неторопливо потягивал крепкий замесский ром, одновременно прикидывая, что же ему осталось сделать до предстоящего утром отплытия. К его удивлению поводов для задержки отплытия у него почти не оставалось. Зель-тот-Золь крепким напиткам предпочитал легкие вина из лозы, но сейчас он даже не прикоснулся к прозрачному бокалу со светло-янтарной жидкостью.
   - И все-таки, скажи мне, что за люди у нас на борту? -- В очередной раз задал волнующий его вопрос капитан. -- Мне не безразлично, кого мы повезем через океан. Путь на север займет не один день и не одну неделю, а иметь под боком непонятных людей в открытом море чревато слишком большими неприятностями.
   Встретившись с взглядом шамана, Олих невольно вздрогнул -- столько боли и страха он увидел в глазах сурового и всегда уверенного в себе колдуна. Зель-тот-Золь на ощупь взял бокал и сжал его так, что тонкие осколки стекла с треском ссыпались в лужицу вина.
   - Все мы игрушки в руках богов. -- Невыразительным голосом заговорил шаман, совершенно не обращая внимания на сочащуюся из порезов на руке кровь. -- Очень часто мы считаем, что сами принимаем решения, что многие, вроде бы обычные, поступки окружающих людей предопределены их жизнью, что мир по своей сути неизменен, что смекалка и сила даруют уверенность в завтрашнем дне -- но как мы глупы... Боги почти забыли о нас, поручив заботу о разумных расах мелким божкам, демонам, покровителям ремесел и прочим, кто не достоин жить на Туманном Острове. Ты ведь тоже так считаешь?
   Олих утвердительно качнул подбородком и приготовился слушать обычно неразговорчивого заклинателя морских духов. Со дня прибытия в Порт-Астох он неоднократно пытался выяснить у шамана о привезенных пассажирах и причинах поспешного отплытия в океан, но каждый раз тот игнорировал такие вопросы, отделываясь общими фразами о воле богов. Зато сейчас, когда капитан почти не верил в правдивые объяснения не очень то и логичного решения Зель-тот-Золя, он заговорил.
   - Мне во сне явился Тритон. Сам, в своем истинном виде. Ты понимаешь, о чем я говорю? -- Олих вздрогнул, и ему стало очень холодно. Он судорожно выхлебал ром из бокала, налил еще и одним махом осушил и его -- тех, кто видел истинное лицо бога, ожидала скорая смерть. -- Он сказал, что очень скоро появятся забытые и проклятые на тысячелетие боги, что Массева уже очнулся от многовекового сна и очень скоро предстоит Страшный Суд, после которого мир изменится. Ровно через три месяца и девять дней предстоит кровавая дата -- тысяча сто одиннадцать лет с последнего высшего суда верховного бога, а нам предстоит привезти тех несчастных на Грюнланд для объявления им воли старших богов. Грядет последний суд богов.
   - А война? Ты говорил про войну.
   - Возможно, после этого начнется война. Ведь среди прочих перед всевышним престолом должен предстать и сам Сид-искуситель.
   Рука капитана дрогнула, его бокал полетел на пол. Глазастый трактирщик мигом углядел непорядок за столом и резво подбежал к морякам. Олих поморщился и, не глядя, сунул руку в карман и кинул ему монету. Трактирщик на миг остолбенел от удивления -- большой землундский дукат считался очень большими деньгами. Впрочем, хорошо знакомый с расточительностью пьяных моряков и иноземцев, он быстро спрятал монету в кулак и показал одному из помощников на разбитую посуду. Через пол минуты осколки убрали, а на столе стояли два новых бокала.
   Выждав, пока суета вокруг стола утихнет, шаман продолжил:
   - Я ушел на маленький островок, что рядом с дамбой, и стал камлать. За целые сутки ни один дух не ответил мне, и когда я, отчаявшись, воскурил порошок из мушиного гриба, явился погонщик ветра. Он предупредил, что пока мы не сделаем того, о чем сказал Тритон, ни один морской дух не приблизится ко мне, разве что -- за душой. -- Зель-тот-Золь, не замечая сочувственного взгляда капитана, болезненно потер виски ладонями и будничным голосом подвел итог. -- Сказанное в полной мере относится и ко всему экипажу "Крыла Дракона", вот только если наши матросы узнают об этом, то ни какими силами мы их не удержим на корабле, все разбегутся по берегу как крысы.
   - Так кого мы везем? -- Упрямо переспросил Олих.
   - Ты точно хочешь знать это? -- Шаман овладел собой, и капитан кожей ощутил силу его взгляда.
   - Да.
   - Один из них -- Лонки.
   - Что?!
   Чтобы не свалиться со скамьи, Олих судорожно вцепился в столешницу. Лонки -- символ коварства и обмана, один из главных сподвижников злокозненного Сида -- на его корабле. Такой гадости для себя, капитан не мог представить даже в самом кошмарном сне.
   - Нам он зла не принесет. -- Участливо пояснил шаман. -- Пока мы выполняем волю богов, а там... посмотрим.
   С грохотом распахнулась дверь, на миг заглушая все остальные звуки. В проеме показался бородатый, похожий на гнома, пассажир, следом ввалилась толпа остальных попутчиков. Бородатый внимательно оглядел зал, его глаза мгновенно выцепили сидящих в уголке капитана и шамана. Оставив за спиной товарищей, он решительным шагом направился к ним. Что прочитал Зель-тот-Золь в выражении лица Пенто, капитан вспомнил, как зовут этого заросшего густыми волосами здоровяка, но шаман быстро склонился к уху моряка и торопливо произнес:
   - Срочно собирай экипаж на борту "Крыла". Я сам поговорю с ним.
   Когда бородач подошел к столу, капитана там уже не было. Навстречу курету поднялся шаман и, сделав выразительным лицо, незаметным жестом показал на лестницу, ведущую вверх к меблированным комнатам. Зал, затихший в ожидании драки или хотя бы какой-нибудь шумной стычки, разочарованно вздохнул и привычный гомон пьяных голосов заполнил помещение.
  
   - Выходим сейчас же.
   - Без разрешения таможни нас не выпустят за дамбу.
   - Значит, нужно найти таможенного чиновника и взять у него пропуск.
   - Оглянись, ночь в самом разгаре, и ни кто не даст нам ни каких документов на выход в море. -- Устало возразил капитан, понимая, что аргументы исчерпаны.
   Вскочивший на ноги Зель-тот-Золь приблизил лицо к Олиху и, пристально сверля его глазами, медленно произнес:
   - Тогда у нас нет шансов остаться в живых. Если посланец бога утверждает, что нужно уходить, значит, следует выполнить его желание.
   - Утром все оформим и до полудня выйдем из залива. -- Неуступчиво заметил капитан. -- Я в темноте из гавани корабль не поведу.
   Шаман зловеще усмехнулся и подытожил разговор:
   - Я уйду, и морские боги отвернутся от тебя.
   Капитан зло сплюнул под ноги и ударил кулаком по деревянному кнехту, к которому канатом крепился дракар. Терять настоящего морского шамана накануне выхода в открытый океан казалось ему самым худшим выходом из сложившейся ситуации. Без заклинателя духов воды и ветра на борту любой корабль, вышедший за сто миль от берега был обречен.
   - Тогда к портовому чиновнику пойдем вместе. -- Олих вызывающе посмотрел на Зель-тот-Золя. -- Сам объяснишь ему причину спешки, а заодно поможешь убедить не отправлять нас в каталажку до того времени, когда начальство порта соизволит вспомнить о нас.
   - Хорошо. -- Шаман, как ни в чем не бывало, улыбнулся, и эта улыбка показалась капитану такой страшной, что он не позавидовал спящему дома портовому чиновнику. -- И с собой возьмем кое-кого.
  
   Удары в дверь разбудили Пьетро, когда он, после бурно проведенного вечера в компании командиров береговой стражи, изволил досматривать очередной сон. Сны в последнее время посещали его не часто, но такого страшного, как только что ему снился, старший таможенный чиновник не видел еще никогда. Сам Тритон в образе гигантского белого гребнистого крокодила нагонял волны из океана на беззащитный город. Под напором воды рушились дома, большие морские корабли выбрасывались на берег за сотни шагов от полосы прибоя, вставшая от встречного ветра на дыбы Реалта быстро затопляла всю дельту от пробитого потоком каньона, что в десяти милях от Порт-Астоха, до дамбы.
   Когда укоризненный голос привратника донесся до слуха чиновника, почти все воспоминания о кошмарном сне улетучились, но Пьетро все равно ощущал какое-то чувство дискомфорта от состояния, в котором он только что пребывал. Внезапно таможенник ощутил злость ко всем ночным бродягам, которые любят шляться по ночам и будить честных людей во внеурочное время. Возникшая у входа перебранка закончилась возмущенным вскриком и вроде бы затихла, но чиновник, обуреваемый желанием выместить свое раздражение, быстрым шагом спустился к выходу.
   Из распахнутой настежь двери тянуло прохладой, и мечущиеся огни свечей бросали на стены колеблющиеся тени. Привратник валялся в дверном проеме, зажимая голову руками. Рядом стояли несколько иноземцев, одетых в доспехи.
   - Вы что себе позволяете? -- Пьетро мгновенно обуял гнев. -- Я вынужден взять вас под стражу до вынесения приговора городским судом, и пять лет каторжных работ я вам обещаю.
   - Бери нас, вяжи и суди. -- С ухмылкой произнес один из чужеземцев, в просвете между усами и густой бородой зловеще сверкнули зубы. -- Вот только брать не кому.
   Взгляд, брошенный чиновником во двор, убедил, что и в самом деле стражники помочь ему не смогли бы. Ночной наряд, обычно несущий охранную службу возле здания таможни, лежал под забором, связанный попарно спиной к спине.
   - Может, все-таки поговорим? -- спокойно поинтересовался другой иноземец, за плечом которого торчал рог красивого наборного лука. -- Мы заплатим за все неудобства, причиненные нашим визитом, и честно пообещаем, что впредь ни кто из нас и ни когда не ступит на землю Аривской империи. Для вас наш визит наверняка станет очень доходным.
   - Мой долг -- соблюдать интересы императора, а не каких-то жалких наглецов. -- Пьетро расправил грудь и, как ему казалось, придал лицу гордое и неуступчивое выражение. -- Ваши действия попадают под шестой пункт уложения о преступлениях против закона. Ни на какие сделки с преступниками я не пойду, а вас жестоко накажут.
   - А если мы дадим пожертвования на развитие таможенной службы Порт-Астоха? -- С этими словами бородач высыпал горсть золотых монет на тумбу, которая стояла в коридоре. -- Здесь ровно сто золотых, полновесных золотых монет с изображением вашего императора. Еще сто таких же монет мы даем на уплату таможенного сбора за выход из порта. И еще, -- иноземец достал из кармана массивный золотой перстень с большим красным камнем, -- наша искренняя благодарность за то, что вы в неурочное время смогли уделить несколько минут спешащим к Туманному острову паломникам.
   Пьетро с вожделением принялся рассматривать протянутый перстень. Подарок и впрямь казался великолепным, но в сердце чиновника все равно оставалось какое-то неприятное ощущение обмана. Не вписывались в общепринятую систему повсеместного взяточничества действия чужаков. Среди чиновников существовал целый ритуал мздоимства, где условия диктовали именно они, а не те, кто хотел таким способом поиметь определенные льготы и уступки, кроме того, ходили слухи, что иногда таким способом тайная канцелярия проверяла честность и лояльность власть имущих.
   - Вы мне предлагаете взятку? -- С деланным удивлением на лице воскликнул Пьетро.
   И все-таки, голос его дрогнул. Не слишком заметно, но по выражению глаз бородатого чиновник понял, что тот уловил его сомнения.
   - Это - взятка? Ошибаетесь, это -- оценка труда. Не всякий государственный служащий сможет посреди ночи встать, забыть об отдыхе и заняться тяжелым повседневным трудом во благо процветания империи.
   Стоявший за спинами чужеземцев Олих досадно поморщился. Эти чужаки нарываются на большие неприятности, да на такие, что ни один бог им не поможет. Иногда ему казалось, что мелкие чиновники во много раз всемогущее богов, о которых он только слышал, а с таможенниками и различными портовыми и прочими служками встречался довольно часто. Даже слова шамана о полубогах на его корабле почему-то показались не такими уж и серьезными -- ни какой божественности в них не замечалось. Однако, к удивлению капитана, Пьетро, самый зловредный, по словам завсегдаев порта, таможенник, сдался очень быстро. Когда к перстню добавился яшмовый браслет с застежками из белого золота, чиновник перестал обращать внимания на обездвиженных подчиненных, а в глазах горели алчные огоньки.
   Документы выправили быстро. Бронзовая пластина с изображением осьминога, держащего в щупальцах круг -- герб Порт-Астоха -- и тонкий папирусный лист с перечнем товара очень скоро очутились в руках капитана. И все-таки, когда северяне собрались идти к кораблю, Пьетро кивнул на связанных охранников и сочувствующим голосом поинтересовался:
   - Не подскажете, как мне убедить ратников стражи не бежать с криками о нападении к казармам, а то и хуже -- к сигнальному костру? Ведь, по сути, произошло нападение на представителей власти.
   Худощавый чужеземец с торчащими из-за спины рукоятками малых секир, считавшийся старшим в отряде, поморщился и извлек из-за пазухи горсть женских украшений из золота и драгоценностей.
   - Надеюсь, им этого хватит, чтобы пару часов было чем заняться? -- С этими словами он выбросил содержимое руки во двор. -- Там, в траве, сокровищ достаточно, чтобы обеспечить безбедную старость не одному десятку человек.
   Северяне быстрым шагом покинули двор, но один из них, уже на выходе, обернулся и погрозил пальцем:
   - Не нужно посылать следом погоню и пробовать нас арестовать при отплытии. Получение взятки имперским чиновником предусматривает смертную казнь, а несколько колов во дворе тайной канцелярии пустуют вторую неделю. Не забывай об этом.
  
   Не смотря на спешку, "Крыло Дракона" вышел из Порт-Астоха только на рассвете -- подготовка к переходу через океан все равно заняла много времени. Когда дамба, прикрывающая город с моря, осталась позади дракар встретили имперские галеры, но переданная офицеру стражи таможенная бляха открыла путь из залива. Устойчивый встречный ветер не давал возможности воспользоваться парусом, и почти весь экипаж дружно сел на весла, выгребая против волн.
   Капитан Олих молча стоял на площадке возле рулевого и недовольно поглядывал на пассажиров. Для опытного морского волка, каковым заслуженно считал себя землундский моряк, пойти на поводу сухопутных жителей и вывести корабль не в самое удачное время, считалось, если не позором, но подрывом авторитета -- точно. Только невозможность вернуться в Иноземную Гавань из-за глупейшей выходки с таможенным чиновником не позволяла капитану дать команду на возвращение. Словно почувствовав гнусное настроение капитана, рядом очутился шаман и успокаивающе произнес:
   - Сегодня боги и морские духи на нашей стороне. Выйдем на большую воду, и ты все узришь сам.
   Не смотря на успокаивающий тон, Олих забеспокоился. Чего-чего, а вмешиваться в дела богов или лицезреть морских духов, которые редко бывают доброжелательно настроены к людям, ему не хотелось, а тут еще сам Лонки на борту. Капитан украдкой посмотрел на заднюю площадку, где возде кормовой надстройки разместились пассажиры. Лучник, которого Зель-тот-Золь назвал именем бога хитрости и коварства, в этот миг послушно стоял перед молодым бароном и покорно выслушивал его упреки. "А кто же тогда остальные?", мелькнула холодящая мысль, но на скорбные рассуждения времени не оставалось -- дракар приблизился к выходу из залива, изобилующим множеством каменистых и коварных отмелей.
   К полудню корабль вышел на большую воду. Ветер не давал возможности поставить парус, тогда Олих решил совершить маневр, чтобы под прикрытием высокого скалистого берега идти в сторону Замесского полуострова и сэкономить силы гребцов. Едва он вскинул голову, чтобы подать команду, как шаман вновь подошел к нему.
   - Не торопись. -- Зель-тот-Золь указал на север. -- К берегу подходить нельзя пока не наступит полдень. Сам посмотри.
   Капитан в это мгновение и сам ощутил, что с океаном что-то не так. С севера к побережью приближался высокий водяной вал. Дракар буквально взмыл на многометровой горе и стремительно ухнул вниз, чтобы подняться на следующей волне. Как на гигантских качелях корабль взлетал то вверх, то вниз, пропуская под собой ужасающие водяные валы. Внезапно все закончилось -- вокруг дракара образовалось спокойное пространство, и даже ветер затих.
   - Смотрите! -- Закричал шаман и вскинул руку в направлении Порт-Астоха.
   Череда волн, по сравнению с которыми даже самые высокие здания города казались маленькими букашками, вошла в залив и, сметая все на своем пути, обрушилось на то, что несколько мгновений назад называлось Порт-Астохом. Когда вода схлынула обратно, в дельте Реалты не осталось ни одного строения, даже знаменитая дамба исчезла, как будто она никогда не существовала. Грязная вода с обломками деревянных конструкций, разбитыми останками кораблей, телами погибших людей и животных, отхлынула обратно, в океан. Бурлящий поток подхватил дракар и понес его на север.

Северный Предел. Грюнланд.

  
  
  
   Из разоренного курятника отчетливо слышалось хриплое дыхание раненого зверя. Птичьи перья и пух рябыми снежинками усеивали вытоптанную траву возле покосившегося сарайчика, служившего прибежищем для домашней птицы. В проломе стены высунулась оскаленная морда медведя, звонко тренькнула тетива, и тяжелый граненый наконечник стрелы точно вошел в глаз животного. Громкий рев перешел в крик полный боли. От сильного удара стена рухнула, и падающая крыша ударила зверя сверху. Оттон вскинул секиру и осторожно приблизился к груде жердей и необтесанных бревен, в которую превратился сарай.
   - Осторожнее! -- донесся до него возглас Выга.
   Горящий ненавистью глаз багровым отблеском выделился в поднявшейся в вохдух пыльной трухе. С всхрипом, как-то по-мужицки, Оттон опустил полукруглое лезвие секиры на мускулистую заросшую темной бурой шерсть шею. Обезглавленное тело забилось в конвульсиях, мотая в стороны широкие лапы вооруженные длинными когтями, а с соседнего двора послышался истошный женский крик, переходящий в пронзительные завывания. Пара варгов, до этого с деловым видом круживших вокруг птичника, остановились и посмотрели на орка.
   - Взять! -- На выдохе скомандовал Выг и, изготовившись к стрельбе, осторожно приблизился к забору, разделявшему дворы.
   Стремительно покрывавшаяся желто-серой шерстью женщина рвала на себе одежду. Из-под сорванной юбки метнулся пушистый хвост, вытянувшаяся голова выскользнула из опадающей на землю блузы, но крепкая лапа варга припечатала оборотниху к земле. Крупные волчьи челюсти сомкнулись на шее той, кто еще несколько мгновений назад закутавшись в широкий платок, ходила по двору, с любопытством разглядывала пришлых охотников и даже пыталась строить глазки одному из них -- крупному орку изумившему всю деревню своим нечеловеческим внешним видом.
   - Вот и все. -- Второй охотник, человек в одетых на тонкую войлочную подкладку тяжелых доспехах, повернулся к прижавшемуся к стене избы мужику. -- Мы свою часть обязательства выполнили. Теперь дело за тобой.
   Мужик согласно закивал головой и с опаской отошел от стены. Выбежавшая во двор жена с вилами в руках присоединилась к своему муженьку. Они осторожно подошли к развалинам курятника и под пристальным взглядом Оттона отволокли в сторону тяжелое бревно, придавившее зверя.
   - Боги, что ж это деется? -- Громко запричитал мужик, следом заголосила баба.
   Привлеченные криками у изгороди начали собираться остальные жители деревни. Посмотреть было на что -- бурая шерсть с легким шорохом осыпалась с обезглавленного тела, которое прямо на глазах стало съеживаться, проявляя человеческие пропорции.
   - Оборотень! -- Громко ахнул староста и тотчас рыкнул на мужика. -- Голову ищи, голову!
   Баба поддела вилами застывшую в получеловеческом-полузверинном состоянии голову и, приглядевшись, громко заявила:
   - Это Терех-пасечник.
   Селяне возбужденно загалдели, вспоминая все обиды по отношению к погибшему односельчанину. Шум прекратил староста, он обвел взглядом собравшихся людей и зычно спросил:
   - А где Марта, баба его?
   - Посмотреть хотите? -- Орк облокотившись на жерди ограды, добродушно ухмылялся, выставив на обозрение клыки.
   Увидев "милую" улыбку Выга, крестьяне, до этого ни когда не видавшие орков воочию, испуганно отшатнулись назад.
   - Вон она -- ваша красавица. Отбегалась милая. -- В приглашающем жесте орк развел руки. -- Можете забирать, но подождите малость, вот только собачек своих заберу.
   - Ты чего изгаляешься? -- Угрюмо спросил Оттон друга. -- Кинутся скопом и вилами забьют, заодно и на плате сэкономят.
   - Да брось. -- Махнул рукой Выг. -- Не нападут и заплатят, но лучше, чтобы сейчас. Потому что нужно идти дальше. Боюсь, что здесь ночью большая шумиха начнется.
   - Почему? -- Мгновенно насторожился Оттон.
   - В деревне еще как минимум еще два оборотня, но они себя контролируют и не выдают. Значит, к наступлению ночи нужно быть, как можно дальше отсюда. Глядишь и обойдется.
   - Надо бы старосту предупредить.
   - Ни в коем разе. Скорее всего, он и есть один из них. Повадки чувствуются, и зверушки мои к нему подходить не стали, чуют что-то. По этому, берем деньги и очень быстро покидаем сей обжитый уголок.
  
   Третью неделю Оттон и Выг в сопровождении варгов двигались на юго-запад вдоль засечной границы с Эльфландом. Возвращаться в столицу бывший император ни малейшего желания не проявил, прекрасно представляя последствия такого опрометчивого шага. По его мнению проще, казалось, добраться до юга империи или осесть в предгорьях Западного Предела, но на всякий случай он решил избегать слишком оживленных мест. В компании с орком и варгами они являлись слишком заметными даже для ленивого взгляда. Брести по лесным дебрям, перебиваясь охотой и обходя города и деревни, показалось слишком опасным -- все-таки уездные правители следили за своими землями, и любой чужак вызывал у них справедливое подозрение. Тогда Выг и предложил идти не таясь, но вдоль границы с Эльфландом. В таком предложении имелся свой резон. Малонаселенная местность считалась пограничьем, где по императорскому эдикту могли селиться все желающие -- границы государства нужно насыщать людьми, которые, осваивая новые территории, продвигались все западнее и западнее, расширяя империю. Таким образом, Оттон старался укреплять рубежи страны, тесня неуступчивых соседей, выдавливая их все дальше и дальше, но пока людских ресурсов не хватало -- уж слишком большой оказалась свободная территория. Формально жители пограничья считались подданными местных баронов и герцогов, которые не возражали против новых вассалов и всячески приветствовали их поселения, беря, конечно, и определенные обязательства на себя. Поселенцы не роптали, становясь под крепкую руку феодалов -- налоги устанавливались минимальными, а защита от нападений гарантировалась. Жизнь вблизи границы оказалась сложна и часто опасна. Эльфы, хедды, гоблины, орки и различная нечисть беспокоили поселившихся там людей, а чуждая магия лесных народов нередко проявляла себя появлением различных чудовищ.
   Эта деревенька оказалась третьей с начала похода вдоль пограничных засек, тянущихся на сотни миль вдоль границы с Эльфландом. Жители настороженно встречали чужаков, но обид не чинили, стараясь использовать умение воинов в уничтожении досаждавшей нечисти. Особое уважение вызывали варги, которые оказались крупнее любой местной собаки вдвое, да и внешность орка также вызывала различные толки среди обитателей дремучих лесов. Зато в третьей деревне начались неприятности. Убить оборотня -- дело настоящего воина. Об этом и попросил Оттона хозяин избы, где они остановились на ночлег. Выследить и загнать в сарай оголодавшую тварь большого труда не представило, но все оказалось не так уж и просто.
   - Выкини деньги. -- посоветовал Выг товарищу, лишь только они скрылись за поворотом заросшей лесной дороги. -- По ним нас выследят. Староста даже кошеля не пожалел, а запах на нем остался.
   Оттон принюхался к протянутому кошелю и, брезгливо морщась, пересыпал деньги в карман. Орк невозмутимо проследил за полетом отброшенного на обочину мешочка и заметил:
   - По следам найдут. Дорога-то одна и сворачивать некуда, в дебрях нас догонят сразу.
   - Чего тогда бежать? - пожал плечами человек. - Встретим их здесь, не вся же деревня - оборотни, а с парой-тройкой, я думаю, совладаем.
   - Мы их встретим, но не здесь, а подальше от этой деревни. Желательно около реки или большого ручья, не любят такие твари быстрой воды..
   - Тогда, побежали.п
   Не успело солнце упасть за кромку леса, как перед человеком и орком заблестела гладь реки. Одетая в болотистые берега, она несла свои воды на восток, обрывая заросшую высокой травой дорогу. Коричневая торфяная вода не позволяла разглядеть дна, но Выг смело вошел в реку.
  
   Куда она течет? - С интересом спросил Выг, пробуя дно ногой.
   - Все реки текут в центр империи, к реке Великой. - Не задумываясь, ответил Оттон, внимательно разглядывая противоположный берег.
   - Значит, нам пора менять маршрут. - С каким-то дурашливым выражением лица сказал орк. - По-моему, хватит изображать отважных охотников за нечистью.
   - Только нечисть у нас на хвосте сидит и с минуты на минуту догонит. Я думаю, что твой прогноз верен?
   - Тогда встретим ее здесь. Точнее, на том берегу.
   Переправа не заняла много времени. Медленное течение не смогло снести в сторону даже нагруженное вещами и тяжелыми доспехами бревно, разве только илистое дно возле берегов значительно затормозило высадку. Едва, сбрасывая намокшую и вымазанную илом одежду, они выбрались на твердый грунт, как у воды появились четыре волка. Их вел крупный почти белый вожак. Увидев, что добыча ускользает, он задрал голову к небу и протяжный вой пронесся над рекой. Где-то за спиной человека и орка послышался ответный вой.
   - Здесь. Сторожить. - Скомандовал Выг варгам, которые нетерпеливо заскулили, увидев врагов. - А мы будем отбиваться со стороны воды.
   Оборотни с ходу врезались в воду и, расходясь широким веером, поплыли к противоположному берегу. Оттон отметил, что они старались охватить людей по широкой дуге, чтобы оказаться вне досягаемости от стрел. Решение пришло само.
   - Идем вправо. - Скомандовал он мгновенно понявшему замысел человека орку и побежал вдоль берега, пытаясь сократить расстояние до приближающегося вожака.
   Первый же болт с чмоканьем вошел в едва виднеющуюся над поверхностью воды волчью морду. Голова оборотня скрылась в реке, и темная вода окрасилась кровью. Почуяв смерть вожака, остальные оборотни стали двигаться быстрее, но еще одного, самого крайнего, успел подловить у кромки воды Выг. Острый ятаган орка с одного удара отсек голову замешкавшегося на мелководье врага, а второй удар раскроил ее пополам. Обезглавленное тело начало стремительно приобретать человеческие контуры и в этот миг, словно играючи, орк вогнал острие оружия в сердце.
   Смерть половины стаи несколько охладила пыл остальных. Во всяком случае, оставшиеся два оборотня, благополучно выбравшись на берег, спешить с нападением не стали и, спрятавшись за деревьями, молча наблюдали за пока не состоявшейся добычей. Небольшая поляна возле берега, на которой приготовились к схватке человек и орк, не давала возможности подобраться им вплотную.
   - Пошли вон! - громко закричал Оттон, кидая палку в сторону остановившихся зверей, но те не сдвинулись с места.
   - Они долго ждать не умеют, надеются на подмогу другой стаи, но мои зверушки сегодня славно попируют. - С зубастой усмешкой прокомментировал ситуацию Выг и нагло помочился на глазах оборотней.
   Может быть, оборотни поняли сказанное, а может, их разозлил демонстративный жест, но одновременно твари бросились на Оттона и Выга. На твердой земле они двигались несравнимо быстрее, чем на вязком мелководье реки. Стремительные серые тела легко уворачивались от ударов и несколько раз мощные челюсти клацали зубами в опасной близи от тел обороняющихся человека и орка. Несколько раз Оттон зацепил краем лезвия секиры одного зверя, но легкие раны затянулись на глазах, не причинив оборотню какого-либо ущерба.
   - Голову отсекай, голову! - Хрипло проорал Выг, в очередной раз принимая бросок твари на маленький круглый щит и пытаясь достать ее рубящим ударом ятагана.
   Оборотни, казалось, поняли намерения орка и стали действовать осторожнее, держа безопасную от удара дистанцию, но достаточную для решающего прыжка. Несколько минут схватки перевеса ни с одной стороны не принесли, а усталость после продолжительного бега по лесу и переправы через реку начинали давать знать о себе.
   - Прикрой! - Громко выдохнул Оттон и выхватил из чехла арбалет.
   Увидев в руках врага смертельное оружие, оборотни с рычанием бросились на человека. Мощный удар лапы выбил уже взведенный арбалет из руки, пущенный тугой тетивой болт со стуком вошел в замшелый пенек, которые в большом количестве усеивали поляну, но заостренный край щита рубанул по мускулистому загривку зверя. Заскулив, оборотень рухнул под ноги человеку, а удар секиры отделил голову твари окончательно. Второй оборотень, жалобно взвыв, бросился прочь. Орк было побежал следом, но Оттон его остановил:
   - Не спеши, один он нам не страшен. Пускай бежит.
   - Но... - хотел возразить орк и неожиданно замолк, его взгляд уставился за спину человеку.
   Оттон осторожно повернул голову и скосил взгляд. Там, где поляна подходила к берегу реки, стоял незнакомый человек в охотничьем костюме с метательным топором в руке, возле его ног, смиренно опустив головы, сидели варги.
   - Удачной охоты. Да благословят боги ваш труд, охотники за нечистью. - Нараспев произнес незнакомец и потрепал по загривку одного из варгов. - Я - не враг.
   - Оггинтоввар? - С какой-то необъяснимой интонацией произнес Выг.
   Лицо незнакомца вздрогнуло, но тотчас приняло безразличное выражение. Варги испуганно отскочили в сторону и, тихо поскуливая, скрылись за ближайшими деревьями.
   - Оггинтоввара нет, - в голосе незнакомца явно ощутилась злость, - его не стало ровно тысячу лет назад.
   - Здравствуй, брат. - Орк отстранил в сторону человека, и смело шагнул ему навстречу. - Ни когда не думал, что встречу тебя, и все же... - Выг на мгновение замешкался, - как я рад.
   Человек, которого орк назвал братом, сдавленно охнул и выпустил из рук топор.
  
   Замшелую избушку, сложенную из толстых бревен и покрытую мхом, можно пройти рядом и не заметить, настолько она органично вписывалась в окружающий ландшафт, да и сама местность вокруг вызывала удивление. Оттон, как бывший правитель империи, считал, что знает все живописные места в Грюнланде, но такой потрясающей красоты он ни когда не видел даже на картинах великих пейзажистов, которые по его указанию путешествовали по континенту и рисовали изображения самых прекрасных и причудливых мест.
   Серые, изъеденные непогодой, гранитные скалы возносились на сотни шагов над извилистой речкой и вечнозеленым дремучим лесом, напоминая незаконченные пьяным скульптором статуи. Кроваво-багровые блики уходящего солнца отражались во вкраплениях горного хрусталя усеивавшего эти странные творения природы. Воздух вокруг казался наполненным ароматом странных ярких цветов, которые свешивались с лиан, опутавших многие деревья, растущие возле воды.
   - Вот здесь я и живу. - Произнес Оггинтоввар, ревниво поглядывая на Выга.
   - Ты всегда отличался изысканным вкусом, - заметил орк, разглядывая избушку и причудливый пейзаж вокруг нее, - но почему ты уединился, когда мог жить также, но в более удобных условиях?
   - Не смог. Не смог видеть, как люди, которых я должен защищать и оберегать, после моей помощи гибнут или их начинают преследовать несчастья. За тысячелетие проклятие Массевы не ослабло, и, как мне кажется, стало сильнее. Даже окрестные жители, охотники и хлебопашцы, считавшие меня сначала добрым духом, приносившие дары, и встречавшие, как покровителя их деревень, в конце концов, отвернулись. Ну, как можно относиться доброжелательно к человеку, после встречи с которым начинаются несчастья? Меня несколько раз пытались убить, и пару раз такие попытки оказались удачными. И каждый раз я возрождался снова, помня все в мельчайших подробностях. Как пущенный из засады арбалетный болт вонзается в сердце, эту оглушительную боль и угасание сознания. Как меня расчленяли, предварительно отравив смертельной дозой аконита, а останки сожгли. Я отказался от мести - и так все, кто имел возможность прикоснуться ко мне, вскоре погибли по различным причинам. Вот тогда и пришло решение уединиться от житейской суеты, став отшельником в одном из самых необжитых мест континента. - Оггинтоввар горестно замолк.
   - И сколько ты здесь живешь?
   - Я не считаю дни, прожитые без дела, но лет сто пятьдесят-двести - точно.
   Каменный очаг посередине поляны перед входом в избушку прогорел, но ни кто не спешил подкинуть дров в него. Орк, человек и хозяин избушки молча сидели рядом, и каждый думал о своем. Оттон пытался представить, какие напасти могут обрушиться на него после встречи с опальным куретом. Стараясь сделать это незаметно, бывший император скосил взгляд на Выга и того, кого он назвал своим братом.
   Ощутив его взгляд, Оггинтоввар повернулся к человеку и успокаивающе сказал:
   - Поздно бояться меня. Что предопределено богами, не изменить, но смею заверить тебя - ты слишком много испытал на своем коротком веку, по этому хуже не будет.
   - Ни чего ему не будет. - Бросил в воздух фразу Выг, как бы говоря сам с собой.
   - Что? - Одновременно воскликнули человек и опальный курет.
   - Он отмечен богами. - Пояснил орк, сам удивляясь сказанному - пришедшая в голову мысль просилась на язык. - Когда я валялся на грани жизни и смерти, этот человек смог выдержать взгляд Рогноры и остался жив, находясь рядом с Арви-Охоем. Что-то есть в его душе, но я, к сожалению, так ни чего не понял.
   Последние слова Оттон не услышал. Ему показалось, что воздух вокруг стал прозрачнее, а слух обострился в сотни раз. Он раскрыл рот, чтобы выразить свое недоумение по этому поводу, но помимо его воли изо рта вырвались слова, которых произнести бывший император ни когда бы не смог.
   - Вижу, вижу. - Рокочущий голос разорвал вечернюю тишину. - Какое-то тысячелетие - всего лишь краткий миг, - а вы скисли, так и не поняв смысла своего наказания. Вы даже забыли, мои слова, сказанные на ритуальной горе в последний день Страшного Суда. Не хочу вам напоминать ни чего, но замечу, что осталось всего пять дней. Торопитесь.
   Заканчивал говорить человек стоя. Когда Оттон умолк, окружающий воздух померк, шебуршание насекомых и мелких животных среди обступающих поляну деревьев утихло, он удивленно посмотрел на куретов. На лицах детей злокозненного бога застыло выражение испуга и удивления. Первым нарушил тишину орк.
   - Повтори, что ты сейчас сказал.
   Бывший император болезненно улыбнулся и в смущении развел руки.
   - Я сам не понимаю, что это на меня нашло. Словно некто чужой залез ко мне в голову и навязывает свои мысли. Сейчас я почувствовал себя марионеткой в чужих руках.
   - Мне показалось, что твоими глазами на мир смотрит сам Массева. Только почему? Как ты связан с верховным богом? Ведь ты - простой человеческий смертный.
   - Погоди. - Перебил брата Оггинтоввар.
   Бывший покровитель людей внимательно всмотрелся в человека, взгляд его остановился на старинном медальоне с изображением императорского герба и красным камнем в виде глаза посередине. Все регалии правителя Грюнланда, передаваемые по наследству от отца сыну, от прежнего правителя новому, Оттон забрал с собой из уничтоженных Ключей и с ними не расставался.
   - Твое? - Палец курета уткнулся в центр медальона.
   - Атрибут рода Капертилляров, а я - до последнего времени являлся наследником династии.
   - Знакомая вещь. - Курет пальцем качнул медальон и опустил руку. - В годы Битвы Богов некий командир отряда из Прибрежного Королевства отличился в битве при Мост-тель-Гуато, за что верховный бог наградил его несколькими сокровищами, освященными им самим. Этого человека звали Тилляр, и он получил медальон, перстень с печаткой и набор браслетов с символикой верховного бога. Сокровища, по заверению Массевы, должны оберегать потомков Тилляра от всех невзгод и передаваться по прямой наследственности, их утеря приведет к угасанию рода. А где остальные предметы?
   - У меня.
   - Тогда тебе и в самом деле нечего бояться. К тому же, наш хитроумный дед нашел применение подарку в свойственной ему манере. Не выходя из своих чертогов, он может глазами носителя этих драгоценностей видеть, что творится в мире. Предусмотрительный ход.
   Когда кто-то, пусть даже - верховный бог, залезает в голову, приятного мало - Оттон вполне разумно осознал сложившуюся ситуацию. И такое положение дел ему совершенно не понравилось. Считая себя вполне самостоятельной личностью, человек с горечью представил свое существование с ролью марионетки в чужих руках. Первым желанием стало освободиться от родовых атрибутов, закинув их куда-нибудь подальше - ну, скажем, в ближайший водоем. А что касается будущего, здоровья и умения хватит, чтобы выжить в реальном мире и продолжить род.
   Выслушав сбивчивые рассуждения Оттона, Оггинтоввар покачал головой:
   - Это ни чего не даст кроме скорой и неизбежной смерти, а, возможно наоборот, Массева не даст тебе погибнуть просто так - ведь тебе удивительно везло в последнее время, смерть проходила мимо даже в таких ситуациях, когда другие, более сильные, гибли. В этом ты чем-то похож на нас, а значит, твой путь предопределен. Пускай эти вещи останутся у тебя или окажутся у твоих ближайших родственников - с подарками богов небрежно обращаться нельзя. А что касается чужих мыслей или воли в твоей голове, волноваться не надо. Только, когда какой-нибудь из даров находится в соприкосновении с кожей, разум Массевы может соприкоснуться с разумом носителя подарка. А то, что он твоими глазами видит происходящее, так здесь ни чего страшного нет - если ты делаешь что считаешь правильным и совершаешь это честно, пусть смотрит, и главное - пусть видит, какой стал мир за тысячелетие небрежения к нему. - Курет посмотрел в глаза человеку и добавил. - Надеюсь, ты слышишь меня, носитель белых одежд и красной тиары. Я буду ждать повторного суда через пять дней и упрекну за тысячелетие бездействия.
   Выг испуганно прижал руку ко рту, но Оггинтоввар с показным спокойствием прикрыл медальон ладонью и засунул его за пазуху одежды бывшего императора.
   - Я помню, где находится ритуальная гора. По реке мы доберемся до неё за трое суток. - Бывший покровитель рода человеческого заговорил сдавленно, с одышкой, будто заявление верховному богу забрало у него последние силы. - А сейчас - спать.
   На глазах потрясенного человека он медленно опустился на траву и потерял сознание.
   - Пожалуй, нам стоит тоже отдохнуть. - Выг, не обращая внимания на растянувшегося возле очага опального курета - покровителя рода людского, потянулся. - Мои зверушки посторожат наш сон, а завтра мы выйдем на рассвете. Надеюсь, ты с нами?
  
  

Дельта. Грюнланд.

  
  
   Ближе к вечеру на побережье подул южный ветер. Пропитанные запахами моря воздушные потоки освежили застывший от изнуряющий жары город. Скопившаяся на узких грязных улицах вонь отступила под напором чистого воздуха морских просторов. Одуревшие от гнетущей душу и тело духоты, жители Дельты с радостью встречали очищающие улицы и дворы потоки свежести и как обычно славили Мистраля, погонщика ветров. Жизнь в городе, прерванная долгой сиестой, возвращалась к обычному ритму, ведь Дельта считалась морскими воротами Грюнланда. Город, выросший из маленькой колониальной деревни в дельте реки Великой, за три столетия стал столпом морской мощи империи. Даже отвратительный по любым меркам климат не стал помехой для проживания в Дельте нескольких десятков тысяч человек. Штормовые ветра налетающие весной и осенью с юга, зловония болот прибрежных низин, опасности исходящие из джунглей протянувшихся от западного берега реки до эльфийских владений, страшные эпидемии, привозимые кораблями из дальних стран, и нередкие набеги пиратов сформировали особый уклад жизни горожан. Торговля, море, и военный флот -- основы существования Дельты, основы стабильные и, по мнению горожан, вечные. Еще одна сторона жизни портового города, которая ни когда не афишировалась, но с которой старались справиться местными силами, считалась не менее важной среди значительной части населения бедных кварталов -- это различные незаконные промыслы, от контрабанды до организованного нищенства. Поговаривали, что главы незаконных сообществ даже платили определенную мзду в городскую управу, да только тех, кто об этом говорил слишком настойчиво и громко, иногда находили в прибрежных болотах с перерезанными глотками или в их домах внезапно возникали пожары. Но, не смотря на это, большинство жителей Дельты считали, что им повезло жить в таком городе со своими традициями, укладом и определенными вольностями, не допустимыми в большинстве крупных имперских городов.
   Вместе с ветром к пристани на одной из южных проток пришел потрепанный океанскими ветрами дракар. Землундские моряки бывали здесь не редкими гостями, славились щедростью и честностью во время проведения сделок, по этому, едва борт корабля коснулся деревянного причала, как портовый чиновник вбежал на палубу дракара.
   Закутанный в превратившийся в лохмотья нищенский плащ, пожилой калека ковыляющей походкой приблизился к углу улицы, ведущей от пристани в город. От внимательного взгляда из-под надвинутого на лоб капюшона не ускользнуло, что люди, столпившиеся на палубе, на берег сходить не торопятся. Нищий присел на груду рваных мешков приготовленных для сжигания и с ленивым видом подставил покрытое множеством мелких шрамов лицо холодящему морскому ветру.
   - Эй, обрубок. -- Уныло шлявшийся по пристани стражник, подбоченясь, стал перед нищим. -- Пошел отсюда вон. Сам господин Рейгар пришел проверять корабль, а если его благородный взгляд испоганит вид грязного калеки, мне придется отрубить тебе вторую руку.
   Нищий угрюмо взглянул на куражащегося стражника и, неловко встав на ноги, побрел обратно. Спорить с людьми графа Рейгара, начальника портовой стражи Дельты, ему не дозволялось и могло закончиться исполнением угрозы со стороны маявшегося бездельем воина. К тому же, он и так увидел все, что нужно -- на борту землундского дракара находились люди, о которых в последнее время ходило слишком много разговоров среди определенных категорий жителей города. Их появления ждали и "ночной король" Дельты Спич-Дуболом, и командир отряда наемников с гербом барона Порка на плаще, и чиновник Тайной Канцелярии из столицы, и эльфы, прибывшие в город две недели назад и даже тетушка Ализия, которая приютила у себя бездомного калеку найденного детьми на берегу океана.
   Выброшенный большой волной на склон холма, Хег Хантер потерял сознание и, наверняка, стал бы добычей крабов, пожирающих все, что выкидывают волны на прибрежный песок. К счастью, его нашли дети местных рыбаков, собиравших на берегу после шторма моллюсков и рыб. Прожорливые членистоногие уже принялись за дармовую добычу и успели ободрать местами кожу на лице и ногах. Хега принесли в маленький поселок на берегу океана, оказали помощь, подарили драные обноски и отправили восвояси -- лишний рот, который не в состоянии прокормить себя в бедной деревеньке не нужен. Почти ползком Хантер добрался до Дельты, но даже местные нищие не приняли его в свои ряды, когда на ехидные усмешки главаря мелкой банды, промышлявшей выспрашиванием милости и мелкими кражами, Хег ответил замахом ножа. Отобрав нож и избив до потери сознания, его выбросили на городскую свалку, где ночные хищники "подчищали" оставленные без присмотра тела умерших или еще пока не умерших людей и животных. Хантер выжил, убив единственной рукой большого серого шакала и бросив его тело на съедение сородичам. Впоследствии, прокручивая в голове произошедшие события, старый сотник поразился ряду совпадений, позволивших выжить и одолеть сильного зверя. Утром, теряя остатки сил, Хег выполз из зловонной низины, превращенной в городскую свалку, где встретил тетушку Ализию, которая пожалела покрытого кровью калеку. Немолодая женщина, черты лица которой несли явные признаки эльфийской крови, нежданной находкой распорядилась по-своему -- Хантер жил в маленьком сарайчике в задней части двора и по ночам сторожил дом, а в дневное время наблюдал за всеми приходящими в Дельту кораблями, чтобы отрапортовать все о людях прибывших морем в город. Ализия казалась Хегу несчастной и немного странной дамой, тяготящейся своим пребыванием в портовом городе, но по ряду обстоятельств вынужденной выполнять какие-то дела вдали от родного дома. Иногда сотнику казалось, что он раньше, в другой жизни, встречал эту женщину, но на расспросы о прошлом она либо уклончиво несла всякую чушь, либо вообще не отвечала. Именно с появлением Хантера в городе по Дельте прошли слухи о каких-то южанах, которых ждут многие люди. Описания этих южан были отрывочными, но общим являлось одно -- бывшие наемники Иностранного Легиона республики Гудрис. Именно тогда Хег вспомнил слова богов о невыполненном долге и возможности вернуть честное имя.
   Дракар стоял возле самой дальней пристани и людей, находящиеся на его борту, разглядеть можно с трудом, но в том, что там стояли именно бывшие товарищи по Легиону, Хантер не сомневался. Чего-чего, а Свельта, Лодди, Мета и Хакима он бы узнал всегда и везде. Сердце старого солдата сжалось от радости за друзей, добравшихся до родины не смотря множество выпавших на их пути преград. И все-таки... встречи с ними он страшился. Что мог сказать бывший командир подчиненным, которых он, по сути, бросил в середине пути? Как он мог предстать перед боевыми товарищами в таком неприглядном виде? И вообще, зачем им нужен старый никчемный старик? Если только выполнить свой последний долг перед ними и богами?
   Закутавшись в лохмотья, стараясь казаться как можно менее заметным, Хантер прижался к стене, пропуская мимо спешащего к зданию портовой управы Рейгара. Начальник портовой стражи выглядел веселым, его рука сжимала увесистый мешочек со звякающим в нем золотом. Следом с довольным видом прошествовали стражники, по их оживленным лицам не трудно догадаться, что и для них этот день оказался прибыльным. Навстречу отряду стражи уже тянулись подводы для получения груза с корабля.
   Дождавшись, когда содержимое трюмов вывезут на склады, а нанятые плотники приступят к ремонту поврежденных морской стихией мачт и бортов, Хег незаметно подобрался поближе к дракару.
   Бывшие ратники Легиона сошли на берег последними. Хантер, затаившись между штабелями с бревнами, предназначенными для ремонта причалов, видел, как Свельт похлопал по плечу выглядевшего растерянным капитана и присоединился к ожидающим на выходе в город товарищам. Вскоре они свернули в одну из улочек, ведущей к центру Дельты. Стараясь быть как можно менее заметным, Хег последовал за ними. К своему удивлению старый сотник заметил, что отряд бывших товарищей по оружию увеличился. Вместе с ними, на равных, шли еще два человека одетых в доспехи, а рядом пристроился увешанный различными амулетами землундский шаман.
   Прогулка по городу длилась не долго. Пропетляв по извилистым улицам минут десять, все они подошли к небольшой корчме, стоявшей на краю купеческого квартала, и скрылись в ней. Убедившись, что легионеры ни куда оттуда выходить не собираются, Хантер заковылял домой, к тетушке Ализии, -- пришло время расставить все точки над "и" и выяснить, зачем этой женщине так необходимо знать о возвращении бывших легионеров в родные края.
   Дом, который снимала Ализия, находился в относительно бедном квартале -- там жили ремесленники, не входящие в профессиональные гильдии, и семьи моряков, промышлявших каботажным плаванием. В маленьких двориках среди зелени ягодных кустов и фруктовых деревьев стояли небольшие саманные домики, где коротали свой век в основном женщины и дети. Сам квартал считался местом спокойным, недалеко стояла казарма таможенной стражи, и за порядок в этом районе отвечал помощник графа Рейгара Хенсель, который, не смотря на устрашающий вид, оказался человеком умным и рачительным. Даже отъявленные хулиганы не рисковали соваться на территорию, контролируемую Хенселем. Наказание за любые проступки одно -- сто плетей и две недели тяжелых работ по перетаскиванию камней для ремонта причалов, а за воровство или убийство стражники казнили на месте преступления. По этому Хантер сначала ощутил чувство недоумения, когда увидел распахнутые настежь ворота. Неприятные предчувствия охватили его, когда он вошел во двор. Входная дверь в дом оказалась не в менее плачевном состоянии, чем ворота, -- она валялась выбитая возле крыльца.
   Присутствие чужих людей ощущалось уже у входа. Грубые голоса и болезненные женские вскрики, запах грязного тела и крови -- на Хега дохнуло смертельной опасностью. Осторожно, сжимая в единственной руке узкий кинжал, с которым сотник ни когда не расставался во время выходов в город, Хантер подобрался к распахнутой двери в комнату Ализии. Двое мужчин, одетых в плащи цветов барона Порки и вышитыми на спинах оскаленными мордами кабана, склонились над распростертым на полу женским телом.
   - Грязное отродье, зачем ты приехала в Дельту? -- Пиная ногой женщину, спрашивал один из них. -- Где находится Сельма Хостов? Где остальные выродки этого поганого семейства?
   Ализия болезненно вскрикивала, но заданные вопросы оставались без ответа.
   - Хватит. -- Заговорил другой мужчина. -- От этой стервы таким путем ты ответа не дождешься. Нужны другие, более действенные методы. Ты разве не видишь, что ее бабка согрешила с ушастым? Значит...
   - Значит и ее длинные уши надобно укоротить, затем отрежем все остальное. -- Перебил первый и, выхватив из ножен короткий меч, заорал на Ализию. -- Быстро говори!
   Брошенный кинжал почти беззвучно вошел первому под основание черепа. Выпустив из рук меч, ратник барона Порки рухнул на пол рядом со своей жертвой. Выучка у наемников нового правителя Западного Предела оказалась отвратительной. Увидев своего товарища, безжизненно упавшего на пол, второй ратник неуклюже повернулся в сторону двери и схватился за рукоятку меча, висевшего на поясе. Этих мгновений хватило, чтобы Хег успел подхватить стоявшую у стены чугунную кочергу и обрушить ее на голову врага. Удар пришелся в лоб. Ратник с грохотом упал на пол и затих. Выдернув кинжал из шеи первого врага, Хантер со злостью несколько раз вонзил его в грудь второго и склонился над лежащей рядом женщиной.
   Ализия умирала -- опыт воина прошедшего не одну кампанию подсказывал, что жить женщине оставалось считанные минуты. Сломанные ребра пронзили легкие, и пузырящаяся изо рта кровь затрудняла и без того слабое дыхание. Бледные губы шевельнулись, сквозь хрипы в грудь сотник расслышал тихий голос:
   - Заклинаю всеми богами, спаси мою подопечную Сельму Хостов. Найди ее брата Свельта и предупреди, что она его ждет на границе Северного и западного Пределов. В родном доме его ожидает смерть, а значит, затем погибнет и сама баронесса. Она будет ждать...
   Сказанная фраза отняла последние силы женщины. Ализия захрипела, изогнулась от боли, и сердце ее остановилось. Хег тронул пальцами еще теплое, но безжизненное, тело -- пульс не прощупывался. Расслабившиеся черты лица приняли умиротворенное состояние, а чуть раскосые глаза подернулись мертвенной мутью.
   Внезапно Хантера пронзило чувство понимания последних событий случившихся с ним. Воля богов, последний шанс спасти свое доброе имя перед Кересом и Арви-Охоем, возможность искупить грех за невыполненный долг перед погибшим правителем замка Хостов.
   От размышлений сотника отвлекли звуки тихих шагов, донесшихся из прихожей. Кто-то, стараясь сделать это незаметно, приближался к комнате. Скрипнула половица в коридоре, но Хег с кинжалом в руке уже затаился за дверью. Из-за приоткрытой створки выглянуло прикрытое тряпичной маской лицо.
   - Неужто я опоздал? -- тихо пробормотал неизвестный и, распахнув дверь, шагнул в комнату.
   Сотник без замаха направил клинок в шею чужака, но тот как будто чуял подобную опасность. Стремительно изогнувшись, человек в маске, присел и в его руках блеснул металл.
   - Ты-то мне и нужен. -- Хихикнула маска. -- Брось оружие и расскажи, что здесь произошло, тогда ты умрешь быстро и без мучений.
   Хантер молча ударил его в грудь, но клинок звонко клацнул по подставленному под удар волнистому лезвию длинного ножа непривычного вида.
   - А он еще и кусается. -- С неприкрытой иронией и чувством превосходства рокомментировал действие Хега неизвестный. -- Тогда потанцуем.
   Стремительный выпад ножа промелькнул перед глазами. Кожу на лбу защипало и что-то теплое потекло на глаза. Сотник неуклюже отшатнулся назад, и в этот момент волнистое лезвие устремилось к незащищенному животу Хантера. Хег слегка развернулся боком и нож, звякнув, скользнул по большой бронзовой пряжке, которая прикрывала верхнюю часть живота, но под лохмотьями не заметную. В тот же миг острие кинжала ударило в незащищенное запястье противника. Человек в маске вскрикнул и попытался перехватить нож, но сотник безжалостно рубанул режущей кромкой оружия по подставленной на какое-то мгновение шее. Фонтан оранжевой крови ударил в стену, чужак попытался зажать рукой рану, но не удержался на ногах и медленно опустился на пол.
   - Калека, ты меня убил, жалкий хума...
   Так и не закончив говорить, чужак повалился на спину и, несколько раз вздрогнув в конвульсиях, затих. Сотник сорвал с лица убитого маску. Типичное лицо эльфа-полукровки стремительно серело, в раскосых, с вертикальными зрачками, глазах мелькнула зеленая искра, но тотчас погасла.
   Хантер прислушался. Больше ни чьего присутствия в доме не ощущалось, со двора также не доносилось ни каких звуков. Тяжело вздохнув, сотник прикрыл найденной в комнате чистой тряпицей лицо мертвой женщины и осторожно вышел из дома -- здесь ему делать нечего, да и остался-то совсем пустяк в оставшейся жизни-- ВЫПОЛНИТЬ ПОСЛЕДНИЙ ДОЛГ.
  
   Переход через океан прошел достаточно легко. Попутный ветер сопровождал дракар все три недели, которые понадобились для возвращения к Грюнланду. Несколько раз на корабль пытались напасть пираты, но, приблизившись поближе и увидев готовый к бою вооруженный экипаж, они отставали. Капитан дракара не знал, радоваться такой удаче или готовиться к худшему -- ведь не может везти все время, в любой жизни есть и белая, и черная полосы. Но, не смотря на сомнения Олиха, "Крыло Дракона" ровно через двадцать два дня встал к причалу Дельты - рекорд для океанского перехода. Весь груз, привезенный из Аривии, удалось продать за считанные часы, а вырученных денег хватило и на ремонт, и на выплату жалования экипажу, и даже на заказ товара для доставки на Землунд. Вот только одно портило радостное настроение капитану -- чужаки. Лучник, которого шаман назвал воплощением бога Лонки, ни чем в понятии Олиха от человека не отличался и даже исправно нес службу по охране палубы, и шпынял его молодой командир отряда наемников как простого ратника. Другие пассажиры на первый взгляд также не выделялись какими-нибудь странными поступками, но всем своим нутром капитан ощущал некий подвох в присутствии наемников на борту.
   Олих с нетерпением ожидал, когда пассажиры выгрузятся и покинут корабль. Когда же наступил этот радостный миг, и на сердце у него заметно полегчало, в маленькую каюту на корме заглянул шаман.
   - Ну, теперь все. -- Капитан радостно потер ладони. -- Сутки на мелкий ремонт, загружаемся зерном и отходим домой.
   Зель-тот-Золь печально покачал головой. Радость на душе Олиха будто смыло прибрежной волной.
   - Что еще там? -- Осторожно поинтересовался капитан, предчувствуя новые неприятности.
   - Мы отвезем пассажиров до Торга.
   - Да это три дня пути против течения!
   - Духи посоветовали мне сделать именно так. Иначе к нам удача на море повернется спиной.
   - Да я... - Рявкнул в ответ Олих и осекся под тяжелым взглядом Зель-тот-Золя.
  
   Ковыляющий по улице нищий не привлекал ни чьего внимания -- таких убогих бродяг в каждом портовом городе хоть пруд пруди. Даже бдительные стражники, патрулирующие улицы, брезгливо отводили глаза при виде грязного оборванца. Нищий шел спокойно и уверенно, показывая всем своим видом, что у него имеются неотложные дела и, клянчить милостыню или, боги упаси, воровать, он не собирается. Добытое в доме Ализии оружие Хантер прятал под драной накидкой и был готов вступить в схватку с любым противником, но это не являлось его главной задачей. Его путь лежал к корчме, где остановились на ночлег его бывшие однополчане.
   С наступлением сумерек, которые быстро переходили в темную южную ночь, старый сотник устроился недалеко от входа в корчму в ожидании появления кого-нибудь из легионеров. В том, что встреча состоится, он не сомневался. Взгляд опытного воина отметил неестественное оживление на маленькой площади, к которой корчма выходила главным входом. Вооруженные люди в темных накидках бесцельно слонялись то тут, то там, однако, не торопясь заходить в саму корчму. Из своего укрытия возле мусорной кучи Хантер насчитал четырнадцать человек, а еще несколько все-таки зашли во внутрь заведения. Еще Хег отметил, что не все они как-то взаимосвязаны меж собой. Создавалось впечатление, что несколько маленьких не зависимых, а может быть и конкурирующих групп, находятся здесь с одной целью. В том, что цель -- это его бывшие соратники, сотник не сомневался. Из-за двери прошмыгнул шаман, что сопровождал легионеров в корчму, но находившиеся на площади люди на появление обвешанного амулетами островитянина внимания вроде бы не обратили, а если и обратили, то ни у кого не возникло желания связываться с ним - про землундских колдунов среди местных обывателей ходили страшные слухи. Шаман огляделся и быстрой подпрыгивающей походкой удалился в сторону причалов. Едва спина островитянина скрылась в сгущающейся темноте, как бесцельно толчащиеся на площади люди сгруппировались в два небольших отряда. Неприязненно поглядывая друг на друга, они направились к корчме.
   Одна группа, насчитывающая пять человек, выделялась однотипным вооружением, плащами с изображением кабана и подобием дисциплины, зато другая -- более многочисленная -- по своим повадкам больше напоминала стаю шакалов-трупоедов, таких же наглых в большинстве и трусливых в меньшинстве, и среди них Хантер заметил несколько знакомых личностей входящих в одну из портовых шаек. У входа возникла заминка -- ни кто не хотел уступать дорогу. Взаимное толкание и ругань быстро перешли в маленькую потасовку. Молчаливые и более организованные ратники успели порубить половину соперников, но, потеряв одного товарища, отступили в переулок. Одержавшая верх ватага с радостными криками ворвалась в корчму. Следом, стараясь держаться тени, к входу проковылял нищий.
  
   Винвуд постарался отговорить товарищей от ночлега в какой-нибудь городской гостинице. Бывший жандарм не исключал, что в Грюнданде их могут встретить очень неприветливо.
   - Своим открытым появлением на улицах мы привлечем внимание многих людей, которые в свою очередь могут проинформировать заинтересованных в нашей смерти лиц. -- Пытался он убедить Свельта. -- Бароны Порки должны помнить, что есть законный наследник на захваченные ими территории, для Метта Месснера присутствие в империи вообще нежелательно, особенно учитывая, что не так уж и давно произошел дворцовый переворот, да и остальные -- слишком колоритные фигуры, чтобы остаться без достаточного внимания.
   Но утомленные долгим морским переходом люди к доводам бывшего жандарма прислушиваться не захотели. Корчму им показал Зель-тот-Золь и сам проводил к месту ночлега. Старенькое, но прочное, двухэтажное здание в глубине города навевало спокойствие, а горячая почти домашняя пища привела бывших легионеров в полурасслабленное состояние, исключение составили лишь Февралий и Лотта. Даже, когда отужинавшие люди разошлись в предоставленные корчмарем комнаты, оборотень и ламия остались в общем зале в компании с морским шаманом.
   Зель-тот-Золь с легким напряжением поглядывал на собеседников, которые, по его мнению, не являлись представителями рода человеческого и вообще относились к нечистым зловредным тварям. Затянувшуюся паузу прервал Винвуд:
   - Ты дано хочешь нам что-то сказать. Я это заметил еще в Порт-Астохе, но почему-то ты все время откладывал разговор на потом. Так, может, объяснишься сейчас?
   - Хорошо. -- На лице шамана возникло выражение облегчения. -- Я могу поблагодарить, что за время перехода через океан на корабле не погиб ни один матрос, хотя я очень боялся этого. Я могу усомниться в воле богов, которые дали в спутники Лонки враждебных человеку существ. И все-таки, я буду рад, когда мы расстанемся. Надеюсь, что это случится очень скоро, но у меня есть одно пожелание -- ни когда не появляйтесь на Землунде. Там вас ни что не спасет от хорошего заклинания и серебряной стрелы в сердце.
   - Ты хочешь сказать, что мы -- враги? -- Тихим шепотом спросила ламия.
   - Сейчас мы -- союзники, но только на отведенное богами время. А потом? Для меня лучше, чтобы наши пути разошлись навсегда. Уж слишком вы опасны для людей.
   Шаман встал и быстро вышел из корчмы. Едва за ним закрылась дверь, как Лотта нервно вздрогнула.
   - Что случилось? -- Заботливо спросил Винвуд, ставший испытывать к ламии нежные чувства после той ночи, проведенной на заброшенной мельнице.
   - Я ощущаю опасность. Недобрая аура сгущается вокруг этого дома.
   За входной дверью послышались голоса людей, звон оружия и болезненные вскрики.
   - Это за нами. -- Сообразил Винвуд, мигом вспомнив свои предположения. -- Надо срочно предупредить наших.
   - Так не медли, а я подожду здесь. -- Ламия указала на полутемный угол в конце зала.
   Едва Февралий скрылся на лестнице, в корчму вошло несколько людей. Они, не скрывая покрытого кровью оружия, направились к корчмарю, который уныло сидел за небольшой стойкой под лестницей. К ним присоединились еще два человека, до этого попивавших легкий эль за одним из столиков.
   - Где остановились сегодняшние гости? -- Задал вопрос один из вошедших, поигрывая окровавленным ножом перед носом корчмаря.
   - Три комнаты в начале коридора.
   - Спасибо. -- Затем он ударил корчмаря ножом в горло. -- Свидетели нам не нужны.
   Прижавшаяся к стене Лотта поняла, что осталась в зале одна против целой группы врагов, и к ней приближаются два бандита.
   На верхней площадке лестницы зазвенело оружие, но ламия на звуки боя внимания не обращала. Бандиты ускорили шаг, чтобы быстро "успокоить" замершую в углу женщину и присоединиться к остальным. Увидев короткие клинки из темного сплава в руках кажущейся беззащитной женщины, они заулыбались и одновременно взмахнули мечами, но Лотта встретила их удар, одним движением отбив, опускающиеся сверху, смертельные полосы.
   Поняв, что женщина не так уж и беззащитна, нападавшие быстро сменили тактику. Один пытался связать Лоту ближним боем, а другой -- зайти сзади и ударить в спину. Это им почти удалось -- бандиты на удивление оказались умелыми воинами, но в приоткрывшуюся дверь проскользнула человеческая фигура в рваных лохмотьях.
   Брошенный нож вошел точно в подзатылочную впадину бандиту, зашедшему женщине за спину. Увидев смерть своего товарища, второй бандит, потеряв осторожность, с криком бросился на ламию и получил мгновенный удар мечом в сердце, нанесенный с неженской силой. Покончив с противником, Лотта кивком поблагодарила неизвестного помощника и бегом устремилась к лестнице.
   В схватке, происходящей на узкой лестнице, оборонявшиеся легионеры с успехом сдерживали банду, но для атаки им не хватало того же, что мешало их противнику -- места для маневра. Ни луками, ни арбалетами, почему-то ни кто пользоваться не стал, и в какой-то миг сватка перешла в ожидание ошибки врага. Удар Лотты со спины явился тем решающим переломом в ходе боя. Не ожидавшие нападения сзади, бандиты замешкались, что позволило бывшим легионерам быстро переломить ход боя.
   В течение нескольких минут все закончилось. Винвуд тщательно обыскивал трупы в поисках каких-нибудь причин столь странного нападения, а остальные, блокировав входные двери, стали обыскивать весь этаж в поисках оставшихся бандитов.
   - Командир, -- позвала Лотта Свельта, -- здесь был один человек, который мне помог, и я могу поклясться на чем угодно, что я его знаю.
   - Кто? -- спросил Хостов, внимательно оглядывая разгромленный зал.
   - Ваш суровый командир, который был категорически против моего присутствия в отряде и который остался в замке однорукой графини, как там ее -- де Мельон.
   - Хег? -- Лицо барона выразило неподдельное изумление.
   - Он самый. Вон, в затылке того негодяя торчит его нож. -- Ламия показала на труп одного из бандитов.
   - А где же он сам?
   В помещении кроме людей Свельта и мертвых разбойников никого больше не наблюдалось. Лотта, сморщив нос, стала принюхиваться к запахам в корчме, но вскоре бросила это занятие -- запах крови и вспоротых животов забивал все остальные. Присоединившийся к ней Февралий также не смог помочь, хотя обоняние оборотня считалось во много раз чувствительнее любого домашнего животного, включая собаку. Внимание Свельта и Винвуда привлек кинжал с узким лезвием указанный ламией. Разглядывая его, бывшие легионеры разглядели на основании клинка замысловатую вязь из букв: "АдМ".
   - Амалия де Мельон. -- Расшифровал буквы Лодди. -- Такие клейма стоят на всем оружии из личной коллекции графини.
   - Но где же Хантер? Или кто еще другой, нанесший удар этим оружием? -- В голосе Винвуда, считавшегося лучшим другом старого сотника прозвучала горечь.
   - Я думаю, что очень скоро мы его увидим. -- Уверенно сказал Свельт, понимая, что оставленное в теле врага оружие может служить каким-то знаком. Вот только каким? Но задерживаться в разгромленной корчме большого смысла не имело -- не хватало еще иметь проблемы во взаимоотношениях с местной властью. -- Предлагаю немедленно собрать вещи и вернуться на корабль Олиха. Иначе мы завтра ни куда не выйдем.
   На Дельту опустилась ночь. Откуда-то появившиеся плотные облака, казалось, еще больше сгущали темноту. Хантер не стал красться за своими бывшими однополчанами по ставшим слишком неуютными улицам, он решил идти к причалам. По мнению старого сотника, его бывшие соратники все равно вернутся к кораблю. Сложившаяся ситуация просчитывалась легко, тем более, зная осторожность Винвуда, хитроумность Лодди и умения Свельта, можно заранее предугадать их решение. Единственное, что смущало Хега, так это как все-таки предстать перед бывшими товарищами. Даже знак, оставленный в виде кинжала в теле одного из бандитов, не давал гарантии на дружескую встречу -- сотник считал, что бывшие его сотоварищи, увидев вместо бывшего командира нищего калеку, станут относиться к нему, если не с презрением, но с долей отвращения точно. Вот только долг перед богами, Ализией и собственной совестью давил все больше и больше.
   По темным и узким улицам бродить не безопасно, тем более в чужом городе. Поймать грудью болт, выпущенный из темного проулка, получить удар ножом в спину или в живот на заваленном мусором перекрестке, где дальше вытянутой руки и не видать -- судьба любого чужака, не знакомого с ночной жизнью морских ворот Грюнланда. Даже достаточно сильный и хорошо вооруженный отряд не застрахован от потерь, а если на него объявлена охота... Свельт в этом ни сколько не сомневался.
   До причалов они добрались относительно быстро и без особых трудностей. Дважды пришлось менять маршрут, когда прекрасно видящий в темноте Винвуд замечал затаившихся на улицах людей, но до применения оружия или открытой схватки дело не доходило. Когда они вышли на широкую площадку, от которой к причалам вели мощеные брусом дорожки, с крыши одного из домов послышался тихий свист.
   Шедший первым, оборотень крутнулся на месте, и это спасло ему жизнь. Пущенная из-за штабеля бочек стрела ударила вскользь наплечник доспеха и кремниевый наконечник рассыпался стеклянной пылью. Вторая, посланная вдогон, стрела пробила взметнувшийся от резкого движения плащ, но Винвуд уже затаился среди груд с приготовленным для погрузки на какой-то корабль товаром.
   Несколько раз стрелы и арбалетные болты пытались найти цели среди бывших легионеров, но ночная тьма и множество штабелей и груд с чьим-то корабельным имуществом служили надежной защитой от затаившегося у причалов врага. Пытаться проскочить к дракару под убийственным прицелом неизвестных стрелков не представлялось возможным. Легионеры понимали, что им просто повезло, ведь рассыпающиеся при ударе кремневые наконечники обычно использовали эльфы, когда выходили на охоту на людей. Мелкая стеклянная пыль, попадая в рану, приводила к мучениям, и исход всегда один -- мучительная смерть от множества внутренних воспалений и гангрены. Вот только отлеживаться в темноте и временной недосягаемости от смертоносных жал становилось все опаснее и опаснее. С наступлением рассвета они станут на виду, и тогда пущенная безжалостными убийцами стрела найдет щель в доспехах. Другая опасность подстерегала еще раньше. Для эльфов ночь не считалась слишком большой помехой, а значит, шансы получить страшную стрелу в глаз или другое не защищенное место возрастали с каждой минутой. Беспокойство вызывали и арбалеты -- ни кто и ни когда не слышал, чтобы остроухие пользовались изобретением подгорного народа, ставшим популярным среди людей. Вывод напрашивался сам собой -- эльфы не одни. А кто они, одна команда или конкурирующие группы? На такой вопрос у Свельта ответа не существовало.
   Закутанный в нищенский плащ человек ловко скользнул среди груд с приготовленным для погрузки на корабли товаром и подобрался к длинному сараю, откуда слышался чей-то сдавленный шепот. Подтянувшись на одной руке с противоположной стороны крыши, он бесшумно залег за чердачным возвышением и замер в ожидании последующих событий.
   Обзор с выбранного места не позволял увидеть всю пристань и подходы к ней, и по этому Хантер прозевал появление бывших товарищей. Раздавшийся с крыши соседнего строения свист, щелчки арбалетов и потрескивающие звуки натягиваемых пластинчатых луков заставляли старого сотника действовать немедленно, но из всего имеющегося у него оружия имелся только короткий меч, забранный в доме Ализии. Фактор внезапности против бывших легионеров не сработал, и те укрылись среди штабелей с бочками и мешками, а это давало Хегу время для помощи.
   О себе Хантер не думал. В его душе возникала уверенность, что Керес не даст погибнуть просто так, не выполнив последнего обязательства перед близкими людьми - не зря же жестокие боги оставили его в живых после своего краткого суда, - но и рисковать безрассудно опытный воин не хотел. Ближайший стрелок, скорчившись за приподнятым краем вентиляционной трубы, торопливо перезаряжал арбалет. Он явно торопился, что и мешало быстро подготовить оружие к новому выстрелу. Когда же он, наконец, взвел рычаг тетивы и вложил в желоб короткую оперенную стрелку, возникший за спиной сотник нанес удар сзади в шею.
   Подхватив из ослабших рук арбалет, Хантер мгновенно спрятался за распластавшимся на крыше мертвым стрелком и прицелился в следующего врага, который, не глядя по сторонам, выискивал цель внизу. На щелчок спускаемой тетивы ни кто из стрелявших внимания не обратил. Найденные возле первого стрелка пять болтов нашли свои цели. Никогда еще сотник не заряжал неудобное тугое оружие с такой скоростью, обдирая до крови пальцы, набивая синяки на коленях, которые использовались в качестве упоров вместо второй руки, он не тратил ни одной лишней секунды для взведения спускового механизма и производства очередного выстрела.
   Последний стрелок почуял неладное, когда Хег отбросил ставший ненужным арбалет и вновь взялся за меч. Шестым чувством сотник уловил момент выстрела и, как ему показалось, резко рванул свое тело вперед и в сторону, но усталость и хромота повели. Удар в бок и последовавшая за ним резкая боль бросили его на покатый край крыши. Возникший через несколько мгновений противник вознес меч над распластанным сотником, и Хег обреченно заскрипел зубами. Завершающего удара не последовало, меч со стуком упал на доски, а сам стрелок, зажав торчащее из глаза древко стрелы, опрокинулся вниз, на мощеную камнем площадку перед сараем. Стараясь продлить вытекающую вместе с кровью жизнь, Хантер медленно перебрался через край крыши и упал на груду мешков с каким-то вонючим тряпьем. "Козьи шкуры из Землунда", - мелькнула нелепая мысль, и сотник потерял сознание.
   Неосторожно вставшего на одной из крыш арбалетчика Лодди снял одним выстрелом, но эльфы, засевшие на двух других зданиях, продолжали ловить любые движения затаившихся на пристани людей. Доспехи защищали от кремневых наконечников, и Свельт с тревогой ожидал, когда остроухие догадаются сменить стрелы на более убойные.
   Кошачье шипение донеслось от места, где спрятались Лотта и Винвуд. Слаженно несколько стрел ударили по метнувшемуся от кипы мешков силуэту, но все они разбились о каменную брусчатку мостовой. Следом, выделывая зигзаги среди куч с товарами, выбежал светло-серый волк. Разбрасывая искры, стрела ударила в камни между передних ног зверя, но тот, не дожидаясь смертельного удара, бросился за угол ближайшего сарая в недосягаемость от стрелков.
   Ожидание длилось несколько минут, затем напряженная тишина взорвалась испуганными криками и леденящим воплем ламии. Лучники с соседней крыши длинными прыжками слетели на землю и, не таясь, побежали на помощь своим товарищам, но перед ними внезапно встал варг. Оскалив громадные клыки, он беззвучно кинулся на ближайшего эльфа. Две стрелы успели вонзиться в живот и бок зверя, но он успел дотянуться еще до одного лесного жителя, а увидевший, наконец, врагов Лодди хладнокровно расстрелял остальных. Не успел рухнуть на землю последний эльф, как с крыши спрыгнула Лотта. Обнаженное тело ламии, покрытое кровью убитых врагов, казалось окутанным легким зеленоватым сиянием, там, где из груди торчали несколько древков стрел, зеленый оттенок растворялся в багровом свечении.
   - Больно. - Пожаловалась она, выдергивая стрелы из груди.
   С каждой выдернутой стрелой багровые пятна на груди гасли, амазонка собрала стрелы и внимательно рассмотрела наконечники. То, что она увидела, ее удовлетворило. Поводя плечами и морщась, Лотта резким движением сломала пучок стрел и небрежно бросила под ноги.
   - Иногда хорошо быть мертвой, но все равно - очень больно. - С этими словами ламия медленно опустилась на землю и, раскинув руки, замерла на спине.
   - Лодди, займись своей подопечной. - Негромко произнес Пенто и, склонившись над повизгивающим оборотнем, извлек изогнутый нож необычной формы.
   Удивляться чему-либо сил не оставалось. Свельт, пытаясь утихомирить предательскую дрожь, прислонился к ближайшей кипе мешков. Победа, вырванная ценой гибели двух соратников, самых сильных бойцов отряда, не радовала. Вспомнились слова Хантера, что ни какие жертвы не оправдывают результата боя. Эльфы - умелые убийцы и воины, но еще одна-две таких стычки и рядом с бароном не останется ни кого. Не только эльфы, ведь был еще кто-то и кто-то им помог. Замирая от предположения, Хостов направился к сараю, откуда били арбалетчики. Шестеро ратников в мундирах с кабаньими рылами на груди успокоены были надежно. Всех их поразили в спину за исключением одного, у которого из вытекшей глазницы торчал обломок древка стрелы.
   Внезапно за спиной барона послышался шорох и сдавленный стон. Секира сама взлетела в руки, но кроме тяжелого надсадного дыхания Свельт не слышал ни чего. Возле разваленной груды мешков, от которых несло кислым запахом козлятины, шевельнулось чье-то тело.
   - Командор, ты куда? - послышался удивленный голос Метта.
   Свельт неопределенно махнул секирой и направился к лежащему человеку.
   Арбалетный болт, пущенный в упор, пробил бок и разорвал брюшину. Хег понимал, что жить ему оставались мгновения, но он боролся с приближением смерти - долг еще не выполнен, - даже стон, чтобы привлечь кого-нибудь из бывших соратников, дался ему с таким трудом, что сотник чуть не потерял сознание.
   Струя холодной воды, попавшая на лицо, привела в сознание. Стараясь преодолеть невыносимую жажду, Хантер попытался направить стекающую по лицу воду в иссушенный рот. Знакомое лицо приблизилось к сотнику.
   - Хег!? - Отчаяние и боль смешались в возгласе барона.
   - Прости, мой мальчик. - Слова давались сотнику с трудом, но, чувствуя, что жить остались считанные мгновения, он собрал волю в кулак и произнес. - Город на границе Северного и Западного Пределов... там...
   - Погоди, не напрягайся, я сейчас. - Хостов разорвал лохмотья, обнажая страшную рану, и постарался сжать расползающиеся края.
   - Не нужно, воин.
   Из-за кипы выступил мерцающий оранжевым ореолом силуэт. Тяжелый нечеловеческий взгляд заставил Свельта отшатнуться.
   - Он заслужил право встать в строй в моем воинстве. Оставь его, он сделал все что мог и я его забираю.
   Силуэт склонился над неподвижным телом сотника, легко поднял его на руки и, сделав шаг назад, исчез вместе с ним, словно растворившись в ночи.
  
   - Сам Керес? - Зента пристально вгляделся в лицо Хостова. - Твоему другу повезло. Согласно поверьям, только избранные великие воины составляют свиту бога войны. Да что я тебе говорю? Ты ведь и сам неплохой воин и, возможно, когда-нибудь присоединишься к своему бывшему командиру.
   Назидательный голос инквизитора немного раздражал Свельта, но он терпеливо молчал, поглощенный невеселыми мыслями.
   Дракар неторопливо поднимался вверх по течению Великой. Ветер почти утих, а слаженная работа гребцов слишком медленно приближала корабль к конечной цели. По заверениям Олиха до самого большого города между Северным и Западным Пределами, вольного Рюгена, оставалось пять дней пути. Всей душой Свельт стремился ускорить движение дракара, но на второй день попутный ветер утих и они шли на веслах, преодолевая встречное течение полноводной реки, оправдывающей свое название. Единственным утешением стало медленное, но заметное улучшение здоровья Лотты и Винвуда. Эльфийские стрелы могли убить любое живое существо и даже неживое, но к счастью в маленьком отряде имелись настоящие кудесники - куреты. Пенто выдрал стрелы из тела оборотня и, не дав ему раньше времени обрести человеческое состояние и прочистил раны от кремниевой пыли. Лишь когда Винвуд все-таки обрел человеческие черты, стянул раны металлическими скрепками. И вот уже почти неделю Февралий терпел лечение человеческого тела, но методами бывшего инквизитора - старший дознаватель инквизиции оказался неплохим лекарем. У ламии оказался свой врач, Лодди отдал для лечения бывшей возлюбленной последний плод тыквеоллы, который он прятал среди дорожного скарба.
   - Я хотел посадить дерево где-нибудь в середине материка в малодоступном для разумных существ месте. Глядишь, лет через восемьдесят оно дало бы первые плоды, а через полтора-два столетия там стояла бы целая роща. - С грустью говорил он товарищам. - И все же, именно наша амазонка стала равноценной заменой утраченной мечты. Жалко только фейри, которого я принес с собой, но думаю, он дождется меня в следующий раз, когда я все равно зарою во влажную от утренней росы землю неповрежденный плод.
   - Косточку что ли посадить нельзя? - Удивился Метт. - Я же сам видел, что ты не выбросил ни одной косточки и все время складывал их в мешок.
   - Я не собираюсь разбрасывать по помойкам плоды бесценного дерева. Возможно, что и косточка даст побег. Я на это очень надеюсь, но такое бывает возможным один раз из тысячи и зависит от ряда некоторых обстоятельств.
   - Каких? - В унисон спросили Пенто, Зента и Метт.
   - А этого ни кому, ни людям, ни богам, ни старым расам, знать нельзя. Даже фейри - хранители священных деревьев - не знают их.
   - Случится что-нибудь с тобой, погибнет роща в Мост-тель-Гуато, и что дальше? - Пенто озабоченно повернулся к брату. - Кончится век богов и иссякнет их сила?
   - Суждено то, чему суждено случиться. Мы не можем знать своего будущего и, конечно, когда-нибудь нас в этом мире не станет. Вот только после нас жизнь не остановится. Будут боги, будут другие панацеи и их хранители, с нами же умрет какое-то знание, которое казалось важным и обязательным, но найдут что-то новое, другое, и оно заменит пропавшее.
   - Что-то ты раньше был по-другому настроен. - Вполголоса заметил Свельт. - Предсказания, пророчества, артефакты и цель - выполнить какое-нибудь пожелание погибших тысячелетие назад колдунов, а сейчас ты совершенно другой.
   - Возможно. - Не стал спорить Лодди и склонился над подопечной раненой амазонкой - последствия ранений эльфийскими стрелами все еще давали себя знать.
   Разговор затих бы и сам, но, старательно топая башмаками, в пристройку на корме, где разместили раненых, заглянул Олих. Старый морской волк в душе проклял тот день, когда согласился взять на борт чужаков, но, ввязавшись в события, в которых боги играли не последнюю и, самое плохое, совершенно не понятную роль, оказался впряженным в одну упряжку с ними.
   - Прошу прощения, судари, но я хотел, чтобы кто-нибудь из вас поднялся на палубу. - Стараясь казаться уверенным, негромко произнес капитан, но странное выражение глаз Олиха говорило об обратном.
   Первым на палубу выбежал Свельт, за ним, тяжело бухая башмаками, поднялись Лодди и капитан. Затянутое сплошными тучами небо не давало ни какого проблеска от звезд или луны, небольшой остров напротив втекающего в Великую достаточно широкого притока озарял синим сиянием реку от берега до берега. Усатые морды осагов с плеском высовывались из воды и кружились вокруг дракара. Матросы бросили весла и испуганно сгрудились возле бортов, а на носу с маленькой площадки, где обычно стоял лоцман, доносилось заунывное пение корабельного шамана.
   Оборвав песню на высокой ноте, Зель-тот-Золь резко повернулся и хриплым голосом проорал:
   - На весла, олухи! Кому жить надоело? По местам, крабьи дети, пока рыбам ваши потроха не скормил!
   Борта мгновенно опустели, послышались приглушенные голоса с нижней палубы и скрипы проворачиваемых уключин. Дракар заметно вздрогнул и, повинуясь новой команде шамана, стал разворачиваться поперек течения в сторону протока.
   - Это и есть водный путь к Рюгену? - Стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался Хостов у капитана.
   - Он самый. - Буркнул Олих и торопливо подошел к шаману.
   В том месте, где приток сужался до расстояния нескольких десятков шагов, вода перед кораблем вспенилась. На мгновение над водой показалась гигантская белая крокодилья голова, мерцающие синим цветом глаза безразлично скользнули по борту дракара. Где-то за кормой раздался громкий удар по воде и качнувшийся на пригнанной волне корабль пронесся против течения мимо ушедшей под воду головы Тритона. Пронзительно заголосил капитан, но торопить гребцов обходимости не было - весла дружно ударили по воде, и дракар с небывалой скоростью понесся вверх по притоку.
   Страх заставлял работать гребцов изо всех сил. Несколько раз только чудо спасало дракар от ударов об затонувшие деревья или торчащие из воды камни. Взявший на себя функции лоцмана Зель-тот-Золь постоянно выкрикивал рулевым новые команды, капитан же молился всем богам, имена которых он помнил. Покрытая туманными полосами вода с журчанием проходила вдоль бортов, потрескивали от нагрузки весла, в ночном воздухе слышалось надсадное хрипение замученных многочасовой гонкой гребцов, но к рассвету белый пар, клубящийся над рекой, сгустился. Каждый гребок десятков весел нес корабль все дальше и дальше от Великой в сторону девственных лесов Эльфланда. Когда из-за уплотнившегося тумана не стало видно даже водной глади, Лодди встряхнул продолжавшего возносить молитвы Олиха и звонко шлепнул его по щеке.
   - Очнись, капитан! - Прогрохотал курет почти в ухо капитану. - Останови корабль! Не молитвы бубнить надо, а якоря ставить.
   Хлесткая пощечина оказала хорошее воздействие. Олих недоуменно встряхнул головой и потер побагровевшую от удара щеку. Бессмысленный взгляд исчез и в глазах появился проблеск разума. Для очнувшегося капитана оценить обстановку оказалось делом нескольких мгновений. Даже толком не осмотревшись, хозяин дракара завопил, перекрывая все остальные звуки:
   - Табань! Якоря за борт!
   Знакомый глас, подкрепленный ударом по корабельной рынде, почти сразу успокоил большинство матросов. Несколько гребцов суматошно отпустили весла, но остальные дружно погрузили их в воду и налегли грудью на отполированные долгой работой рукояти. Дракар несколько раз вильнул и застыл на месте.
   - Закрепить якоря! Суши весла! Вторая вахта - на палубу! - Следовали команды Олиха одна за другой.
   Измотанные люди с удивлением смотрели на окутавший дракар туман и молчаливо выполняли требования капитана. На веслах сидели все и теперь, когда их адская работа закончилась, сил почти ни на что не оставалось.
   - Капитан, - напомнил о себе Лодди, - пусть твои люди отдохнут, а мы посторожим корабль. Поверь, мы сможем защитить вас от любого врага.
   Олих пристально взглянул на чужаков, вставших на корме во всеоружии, и, лишь неопределенно махнув рукой, поплелся в свою каюту. Следом двинулся шаман, который выглядел еще хуже - казалось, что он за ночь постарел на десяток лет. Уже перед самым входом в каюту капитан негромко выговорил:
   - Экипажу - отдых до момента, когда рассеется туман, а вы...
   Увесистый кулак возник перед лицом Лодди. Выдержав маленькую паузу, Олих опустил руку, и нетвердым шагом вступил за деревянный комингс.
   Встающее солнце и поднявшийся ветерок разогнали белесую муть. Высокие заросли тростника почти вплотную подступали к корме корабля, шагах в десяти начинался заросший зеленой растительностью берег, а до другого - вполне можно достать стрелой. Щебетание птиц, жужжание насекомых, плеск выпрыгивающих за пролетающими над водой слепнями рыб создавали впечатление спокойствия. Свельт разогнул затекшие от неподвижного сидения ноги и еще раз внимательно вгляделся в близкие к дракару заросли. Его смена подходила к концу, но будить товарищей он не спешил - нескольких часов сна, пока Метт и Пенто несли свою вахту, почти полностью восстановили силы. С противоположного берега донесся протяжный волчий вой и почти сразу оборвался. Серых хищников на северном материке хватало, там они чувствовали себя вольготно, но и у них имелись враги, среди которых первое место занимали люди, а предрассветную песнь волка мог прервать только тот, кто его сильнее. Из-за надстройки на корме высунулась взлохмаченная голова Лодди. Лицо курета выглядело немного озабоченным.
   - Ты слышал? - тихо произнес лучник.
   - Волки. - Почти шепотом ответил Хостов. - На том берегу бродит стая, но она далеко.
   - Да нет, я говорю о другом. Вслушайся. По реке движется корабль.
   Кроме звуков просыпающегося леса барон ни чего различить не смог, но не верить словам полубога, который наверняка обладал более совершенными органами восприятия, он не мог. Лучше перебдеть, чем не добдеть. Эта старая армейская истина давно впиталась в сознание опытного наемника. Решение стало очевидным.
   - Буди капитана и всех наших. - Свельт мотнул головой в сторону кормовой пристройки и решительно спрыгнул к скамьям, где спали тревожным сном матросы "Крыла Дракона".
   Когда плеск весел, поскрипывание уключин и другие звуки, характерные для движения любого судна, стали явными, экипаж дракара уже находился на своих местах, лишь несколько матросов пытались вытащить застрявший в прибрежной топи кормовой якорь.
   Выше по течению навстречу дракару по самой стремнине выплывали две речные ладьи. Команды боцмана, задающие темп движения гребцов ясно разносились над поверхностью воды. На передней ладье, на ее носу, развевался зелено-голубой стяг с кабаньей головой на навершии флагштока.
   - Порки! - Зло выдохнул Хостов, увидев ненавистное изображение герба его врага.
   - Не торопись выплескивать гнев. - Барон услышал голос Лодди и ощутил тяжелую руку на плече. - Может они пройдут мимо... Ведь могут быть какие-нибудь дела у провинциальных баронов за пределами владений?
   - Могут. Когда хочется пограбить чужие земли или совершить поход по присоединению чужих территорий. - Свельт вгляделся в приближающиеся корабли. - На ладьях можно нести до трех десятков хорошо вооруженных конных ратников на каждой. Наверняка они идут за нами. - Следующая мысль заставила барона похолодеть. - Или в Рюген, где меня ждет сестра.
   С передней ладьи заметили притиснувшийся к берегу дракар. Корабли Порков замедлили ход и даже на какое-то мгновение остановились, затем до слуха землундцев донеслась громкая команда, и ладьи начали медленно разворачиваться поперек течения. Вдоль бортов сомкнулись двухцветные зелено-голубые щиты ратников.
   Для опытного капитана или лоцмана маневр на самой быстрине реки, может, и не составил бы большой трудности, но капитаны ладей сплоховали. Поздно заметили дракар, не своевременно начали маневр, не учли быстроты течения - все эти причины совместились в одну ошибку.
   Под яростную ругань Олиха канат застрявшего якоря обрубили, не желая терять время, и дракар под дружный всплеск весел, словно взнузданный конь, рванулся вдоль берега, где течение оказалось на порядок слабее, чем на середине реки. Затем, землундский корабль развернулся и оказался в более выгодном положении, чем ладьи Порков. Глиняные шары с земляным маслом легли на ремни взведенных катапульт и задымились вставленные в них фитили.
   Капитаны ладей успели закончить разворот и направили корабли на дракар. Понимая, что результат боя зависит от скорости, они вывели ладьи ближе к берегу, чтобы течение меньше мешало движению, при этом ладьи разделились. Они двигались раздельно вдоль берегов по обе стороны реки.
   Подобного маневра Олих и ожидал. Дракар принял чуть ближе к ладье со стягом Порков и обе катапульты выпустили по грозди дымящихся шаров в ближайшую ладью. Больше половины снарядов попало в цель. Глиняные шары разлетались от ударов об борта и надстройки, горючая жидкость растекалась по дереву и тотчас вспыхивала. Несколько матросов и ратников, объятых пламенем, с истошными криками бросились за борт, остальные, выпустив из рук оружие, принялись бороться за спасение корабля. Ведра забортной воды, вылитые на огонь, ни какой пользы не принесли, наоборот, горящее земляное масло смешивалось с водой, и огонь распространялся все больше и больше. Очень быстро ладья оказалась охваченной пламенем от носа до кормы. С криками и проклятиями люди прыгали в реку, стараясь добраться до берега, однако сделать это удалось лишь единицам. Тяжелые доспехи утягивали ратников на дно, а те, кто оказался в воде без защитной сброи и оружия становились добычей стаи крупных зубастых рептилий, которые хоть и редко, но встречались в нижнем течении Великой.
   Увлеченный зрелищем, Свельт чуть не пропустил атаку второй ладьи. Хороших луков на ее борту почему-то не оказалось, и капитан был вынужден приблизиться к дракару на дальность арбалетного выстрела. Это дало возможность Олиху передвинуть свой корабль для встречи противника нос к носу. Когда удары тяжелых арбалетных болтов отсекли расчеты носовой катапульты от орудий и обрушились на сомкнувшиеся вдоль бортов щиты, ища щели между ними, в дело вступил Лодди. Почти не целясь он стал пускать стрелы в нападавших. Для искусного лучника оказалось достаточно пяти выстрелов, чтобы поразить капитана, рулевого, боцмана и начальника отряда ратников. Получившейся заминки хватило, чтобы на борту ладьи на какое-то мгновение возникла неразбериха, а сам корабль, потеряв управление, развернуло, и он бортом ударился об нос дракара.
   Корабль вздрогнул, многие матросы, не удержавшись на ногах, попадали на доски палубы. Почти все ратники с ладьи с ревом бросились на нос дракара. В умении владеть оружием они не уступали землундцам, но на качающейся палубе привычные к морским битвам островитяне превосходили воинов суши.
   Ратники Порка лезли через прорехи, образовавшиеся там, где закрепленные вдоль борта щиты слетели в воду. Защитникам дракара пришлось отступить на несколько шагов, а свободное место тотчас занимали спрыгивающие на освободившееся пространство враги. Узкая, по сравнению с ладьей, палуба "Крыла Дракона" заполнялась людьми.
   От удара об таранный нос ладья получила пробоину в борту, и если в спешке ни кто в начале не заметил этого, то через минуту пузатое речное судно начало заметно крениться. Ратники братьев-баронов в пылу схватки на свой корабль внимания на это не обращали, и даже отчаянный вопль помощника капитана затерялся среди воинственных криков и звона оружия. Оставшийся на ладье экипаж предпринял попытку спасти корабль и посадить его на прибрежную мель. Используя течение, они оттолкнули ладью от дракара и направили все более заваливающееся на борт судно к зеленой полосе тростника.
   У высадившихся на дракар ратников оставалась одна возможность - захватить чужой корабль и остаться на нем, но едва кто-то заметил, что ладья покинула место боя, как баронские наемники дрогнули. Землундцы, которым корабль являлся домом и единственным средством возвращения домой, перешли в наступление. Лодди, получивший возможность вновь использовать лук, первым же выстрелом сшиб за борт командира баронских наемников, почти сразу свистнула праща Хакима, сбивая еще одного воина, попытавшегося организовать вокруг себя ударную группу из тяжеловооруженных воинов. На мгновение возникла тишина, затем оставшиеся в носовой части ратники сомкнулись, оградившись щитами, и из глубины строя послышался громкий голос:
   - Если мы сдадимся, вы нас отпустите?
   Олих, уже собравшийся дать команду на уничтожение врагов, замер. Если прозвучавшее предложение не ловушка или тактическая хитрость, имелась возможность закончить бой без дальнейших потерь. Бросив взгляд на полузатопленную ладью, которой удалось доползти до прибрежной мели, капитан пронзительно свистнул и поднял руку. Островитяне дисциплинировано замерли, но оружие не опустили.
   - Всем стоять! Противнику сложить оружие на палубу и собраться на носовой площадке. Не выполнившим мою команду - смерть! Лучники - к бою!
   Большинство ратников, тоскливо поглядывая на далекий берег, бросили оружие под ноги и торопливо взошли на лоцманскую площадку. Лишь трое воинов с сержантскими шевронами замешкались. Точно пущенный из пращи камень выбил удлиненный гладис из рук одного из них. Два меча с глухим стуком опустились на палубу.
   В бою погибла четверть экипажа "Крыла Дракона", но оставшихся людей хватило, чтобы пустить в ход десять пар весел и держать под прицелом сдавшихся на милость победителя врагов. Переговоры, а точнее условия сдачи, от побежденных ратников барона Порка вели три сержанта.
   По устоявшейся на обоих материках традиции добровольно сдавшегося наемника лишали оружия и имущества, но жизнь и свободу оставляли. Другое дело, когда наемника брали в плен в бою, тогда его жизнь и свобода зависели от каприза победителя. В любом случае такой ратник никогда не смог бы получить контракт на территории страны, где он сложил оружие. Для многих, кто избрал военную службу единственным источником дохода, такой исход означал крах всей карьеры наемного солдата. Бывали случаи, когда правитель не выполнял обязательств перед набранными для военной службы людьми и тогда целые подразделения покидали поле боя или переходили на сторону противника, но это считалось их неотъемлемым правом, закрепленным в негласном кодексе наемного воина.
   В сложившейся ситуации многие ратники из войска баронов Порков считали себя обиженными скудным денежным содержанием, но их везли в Рюген, который старший из братьев решил присоединить к своим территориям. Долги обещали выплатить из казны захваченного города.
   - Барон Генрих Порк ушел на одном корабле еще сутки назад, чтобы попасть в Рюген мирно, в виде посольства. - Один из сержантов делился имеющейся у него информацией, дабы смягчить участь сдавшихся в плен наемников. - Когда подошли бы мы, он займет все ключевые точки обороны и тех шестидесяти человек, что находились на наших кораблях, хватило бы захватить этот маленький городок. Наш отряд возглавил Адольф, средний брат, но его убило стрелой еще до абордажа, а младший - Вернер, остался сторожить замки в землях Порков. Среди жителей в последнее время стали ходить слухи, что не все бывшие правители Западного предела погибли, и Порки опасались их возвращения во время этого рейда.
   - А почему вы шли в сторону Великой? - Длинный нос капитана дракара словно указующий перст уставился на сержанта.
   - А как же еще идти? - удивился наемник, - Как сказал капитан, до поворота на Рюген нам нужно идти еще около десяти миль по течению, а там мы бы повернули в Мокшу и по ней дошли б до нужного места.
   Олих понимающе переглянулся с шаманом. Если слова наемника верны, то они в ночном тумане проскочили мимо места, где сливаются Мокша и та река, на которой находился дракар в данное время.
   - А зачем вы напали на нас? - не выдержал Свельт, пытаясь расставить все по своим местам.
   - Как зачем? - снова удивился наемник. - Это земли баронов и любой чужой корабль считается законной добычей Порков. Еще месяц назад барон Генрих присоединил все земли южнее Мокши под свою руку.
   - То есть торговли по реке бароны не ведут?
   - Ведут, просто те корабли, что хотят доставить товары на земли баронов, перегружаются в Торге на суда принадлежащие Поркам или покупают там специальный вымпел, который служит пропуском. На вашем корабле такого вымпела не имелось.
   Дракар причалил к полузатонувшей ладье. Угрюмые, но живые, наемники торопливо переходили на накренившуюся палубу побежденного корабля. Последними "Крыло Дракона" покидали сержанты. Им все-таки оставили их оружие, но от этого веселее они не выглядели. Свельт взглянул на капитана, который с грустным видом смотрел на опустевшие гребные скамьи, и громко выкрикнул:
   - Я, барон Хостов, нанимаю двадцать ратников для предприятия по возвращению своих владений. Плачу по цене отряда.
   - Ты что? - яростно зашипел на ухо барону капитан. - Они убили восемь моих людей и еще с десяток ранили. Неизвестно сколько из них выживут. Да их первой же ночью всех перережут, и я ни слова своим людям в упрек не скажу.
   - Тебе нужны гребцы до Рюгена. Против течения теми силами, что есть, тяжело пойдем.
   - Какой Рюген? На слиянии с Мокшей я вас высаживаю и возвращаюсь в Дельту. Хватит с меня бессмысленных приключений.
   - А что скажет уважаемый Зель-тот-Золь? - Со странными интонациями поинтересовался Лодди, который услыхал слова Олиха.
   Шаман выглядел растерянным и подавленным. После того, когда он увидел воплощение бога водных стихий - Тритона, заклинатель морских духов понимал, что все происходящее вокруг неподвластно его знаниям и умению.
   - На все воля богов. - Пробормотал шаман, чем вызвал недоуменный возглас капитана. Затем Зель-тот-Золь перевел дух и дополнил свои слова. - Иногда голосами чужаков с нами говорят боги, возможно слова молодого барона прозвучали не от его мыслей, а от повеления свыше. Пускай он берет на борт "Крыла Дракона" наших бывших врагов и мы доведем корабль до слияния рек, а там нам боги подскажут, что делать дальше.
   Капитан разочарованно махнул рукой и безразлично задрал нос, словно не хотя смотреть на надоевших за долгое время пути пассажиров.
   - За каждого нового пассажира оплата вдвойне. И сразу же. - Громко промолвил он и, не глядя по сторонам, взошел на капитанский мостик.
  
   На месте слияния двух рек образовалась длинная песчаная коса. Годами количество песка, глины, донных отложений и различного мусора, приносимых во время половодья, образовали плотную пологую перегородку с небольшой, шагов в тридцать ширину, бурной протокой. Со временем естественная дамба заросла травой, кустарником и деревьями, закрывая от постороннего взора разлившуюся за ней Мокшу. Подведя дракар к бурной протоке, Олих внимательно осмотрелся. Увиденное ему нравилось все больше и больше - других путей в Мокшу не наблюдалось, а тот, единственный, что пенился перед кораблем, казался непреодолимым.
   - Я, пожалуй, высажу вас здесь. - Капитан показал пассажирам на вытоптанный по берегу мысок. - У экипажа не хватит сил, чтобы преодолеть такое течение. Вот если бы на веслах сидели все, но... - Демонстративно махнув рукой, Олих показал на пенящийся проход.
   - Есть более безопасный путь, наверняка. Не может целая область Западного Предела соединяться с остальным миром через столь неудобное место. - Возразил Хостов. - Я еще в детстве слышал про волок на Мокше и про другой путь, который чуть длиннее, но спокойнее.
   - Покажите. - Капитан демонстративно показывал, что продолжать поход по лесным рекам он не хочет. - Там, может быть, я корабль поведу, если такое возможно. Волоком же мои матросы тащить не отремонтированное после боя судно через такой сильный поток не станут. Слишком опасно.
   Несколько десятков осагов подныривали под стремнину почти под бортами дракара, но на них внимания ни кто не обращал. Охотиться на подопечных морских богов считалось опасным. Ходили легенды об осагах жестоко мстящих убийцам своих собратьев, в них нередко предавались мучительной смерти не только сами рыбаки, но и все члены их семей. Люди недолюбливали водяных существ оказавшихся недоступными для промысла и зачастую мешающих рыбной ловле, но ни чего сделать не могли, а сами осаги всех двуногих существ попросту игнорировали.
   - Смотрите! - с лоцманской площадки донесся голос шамана.
   Все повернули головы в указанном направлении. Стая осагов выплыла у дамбы и, издавая пронзительные тонкие звуки, начали производить в воде странные движения. Словно по команде невидимого дрессировщика они окружили дракар, а самый крупный из них подплыл к носу корабля и пристав над водой захлопал ручками-ластами, явно привлекая к себе внимание. Один из наемников, взятых после боя Свельтом в отряд, схватился за арбалет, но тотчас полетел на нижнюю палубу сбитый сильным ударом шамана.
   - Ни в коем случае не стрелять! Всем отойти от бортов! Гребцам убрать весла!
   Капитан прекрасно понимал, что осагов ни в коем случае трогать нельзя. А знают ли об этом люди, находящиеся на дракаре? В этом Олих сомневался.
   Гарцуя на задних плавниках, осаг приблизился к кораблю и начал издавать громкие звуки. Казалось, что он хочет что-то сказать, но большинство людей, повинуясь команде капитана, сгрудились в середине дракара и напряженно ждали дальнейшего развития событий.
   - А он ведь нам что-то сказать хочет. - Сказал капитану Свельт, но тот молча ткнул пальцем в сторону Зель-тот-Золя.
   Шаман свесился через борт, и со стороны казалось, что он беседует с водным существом. Хлопая ластами по лоснящимся бокам, осаг выдал руладу различных звуков и с громким плеском ушел под воду. Зель-тот-Золь выпрямился и повернулся в сторону капитанского мостика.
   - Прикажи убрать весла и дети воды отбуксируют "Крыло Дракона" через проход. - Голос шамана прозвучал спокойно, лишь только блестящие глаза выдавали его возбуждение.
   - Нет. - С оттенком упрямства в голосе ответил Олих. - Мы высадим всех на берегу и вернемся в Дельту.
   - Смотри. - Рука Зель-тот-Золя указала на участок реки ниже по течению.
   Внимательно прислушивающиеся к спору между капитаном и шаманом моряки и ратники повернули головы в указанном направлении. Испуганный крик застыл у всех на устах. Волна, поднятая поднимающимся из воды белым гребнистым телом, качнула дракар. Крокодилья голова по размерам не уступала самому кораблю, а пронзительно синие глаза казались больше самого крупного щита, который видел Свельт.
   - Всем по местам! - Отдавая команду, капитан с сожалением осознал, что путь дракара все-таки ведет в Рюген. - Гребцам - поднять весла!
  
  

Рюген. Западный Грюнланд.

  
  
  
   Даже привыкшие ко всему жители приграничья с удивлением смотрели на странную парочку, сошедшую с небольшой ладьи, которая привезла в вольный город Рюген товары из центра империи. В молодой женщине угадывалось благородное воспитание, но оружие на поясе и легкий доспех, надетый поверх дорожного костюма, делали ее похожей на наемницу с южного континента. В шествующем рядом пожилом воине чувствовалась старая выучка императорской гвардии и, тем более, казался странным плащ цветов покойного барона Хостова и с вышитой оскаленной волчьей мордой на спине. Чуть впереди, чутко вынюхивая воздух и окидывая прохожих настороженными желтыми глазами, шла крупная серая собака в боевом шипастом ошейнике. Не обращая внимания на подозрительные или насмешливые взгляды горожан, приезжие прошли почти через весь город и остановились перед постоялым двором.
   Для Куйво, хозяина постоялого двора, ни какие посетители удивления или насмешек не вызывали, лишь бы платили хорошо. По этому внешность приезжих ни каких эмоций не вызвала -- он-то уж нагляделся на всяких, от различных авантюристов до охотников за всякой нечистью. Определенные сомнения вызвала собака, уж слишком она напоминала прирученного волка, но серебряная монета врученная пожилым воином быстро их рассеяла.
   - Зачем весь этот маскарад? -- проворчал Венцлав, скинул плащ с атрибутикой барона Хостова, -- Проще было прокричать на главной площади, что мы - люди бывшего правителя Западного Предела. Теперь всякий соглядай Порков будет знать, что разыскиваемая ими единственная дочь барона Хостова находится в этом захолустье, где от наемных убийц и спрятаться-то негде.
   - А мы и не станем прятаться, -- ответила Сельма, -- от судьбы не уйдешь. Зато мы выиграли время. Пока там сообщат о нас, пока придет ответ, пройдет достаточно времени, чтобы собрать вокруг себя верных людей.
   - Что-то мне не верится, что мы соберем здесь отряд, который сможет противостоять братьям. -- Осторожно возразил Венцлав. -- Все-таки места здесь мало оживленные, не всякий наемник знает дорогу сюда, местным жителям вообще наши дела безразличны, а на помощь от Тоттенхофа рассчитывать безрассудно.
   - Зато Рюген -- самый ближайший город от Западного Предела. То, что ты назвал маскарадом, преследует определенные цели. Какие? Нашим сторонникам нас не нужно будет искать -- покажет каждый обыватель. А сторонники у нас появятся, и надеюсь, что очень скоро.
   - Скоро только сказка сказывается, а котята рождаются слепыми. -- По привычке ворчливо пробормотал старый воин и с вздохом стал раскладывать на скамье привезенные вещи.
   По меркам Венцлава, кормили на постоялом дворе не плохо. Хлеб, мясо, овощная похлебка, печеная рыба, оказались достаточно хорошо приготовленными в большой печи, которая находилась в пристройке. Сельма на качество еды внимания не обращала -- дома, в родовом замке, бывало, кормили и похуже, а студенческая жизнь приучила съедать все, что лежало на столе. Девушку больше интересовали люди, собравшиеся в обеденном зале. Разглядывая расположившихся за соседними столами людей, она пыталась угадать, кто они, чем занимаются и возможное их отношение к барону Хостову или братьям Поркам. Некоторые люди на бесцеремонное рассматривание не обращали ни какого внимания, увлеченные поглощением пищи, но некоторые, ощутив на себе взгляд Сельмы, всем своим видом показывали -- не делай этого.
   Тогда девушка с извиняющейся улыбкой смущенно отводила глаза и старалась наблюдать, как ей казалось, незаметнее.
   Венцлав на такую игру в "гляделки" обратил внимание, когда один из посетителей, до этого что-то весело рассказывавший своим собутыльникам, встал и решительным шагом направился к столу, где сидела баронесса. Сельма к тому времени повернулась в другую сторону и приближавшегося мужчину не видела. Выработанное годами чувство опасности заставило Венцлава напрячься и его рука, как бы невзначай, легла на рукоять меча.
   - Эй ты, потаскушка! -- громко, обращая на себя внимание людей за соседними столами, сказал подошедший. -- Сначала мне глазки строила, а теперь других людей смущаешь? Рожу-то не вороти.
   Мужчина навис над столом и попытался схватить за волосы девушку. Венцлав рванулся из-за стола, одновременно выхватывая меч, но Сельма его опередила. Увернувшись от грязной заскорузлой ладони, она сложила пальцы щепотью и дунула сквозь них в лицо мужчины. Тот инстинктивно отшатнулся, но, услышав смех собутыльников, вновь протянул руку.
   - Ох, испугала. Нет, крошка, сейчас мы позабавимся. -- Громко прорычал он, перекрывая издевательский смех с соседних столов, и, ткнув пальцем в сторону Венцлава, добавил. -- А ты сядь, старик. В твои годы напрягаться вредно для здоровья.
   Зал затих. Если неправильно ведущая себя женщина заслуживает наказания, то оскорбление старого человека, к тому же бывшего воина, поддержки среди собравшихся людей не нашло. Ветеран распрямился и замахнулся мечом. Мужчина, чувствуя себя центром внимания всего зала, небрежно принял лезвие на руку и меч, звякнув по стальным накладкам, скрытым под рукавом, отлетел в сторону.
   - Да тебе, старик на свалку пора, а не железом махать. -- Ухмыльнулся мужчина и снова повернулся к Сельме. -- Чего сидишь? Пора ощутить настоящего мужчину, а не дряхлого старикана. Разницу ты поймешь сразу и запомнишь на всю жизнь.
   Вне себя от нахлынувшей ярости, Сельма вскочила и неожиданно даже для самой себя выдохнула фразу на древне-эльфийском языке. Лицо предвкушавшего скорую победу над красивой женщиной человека мгновенно позеленело, затем его скрючило, будто он получил сильнейший удар в живот и, не разгибаясь, мужчина рухнул на пол. С полминуты затихший зал смотрел, как здоровяк корчится под ногами девушки, давясь пеной вытекающей изо рта. Непереносимая вонь начала распространяться в воздухе и над столами пронесся опасливый шепоток:
   - Ведьма.
   Зал почти мгновенно опустел, лишь за одним столиком, откуда пришел мужчина, остались сидеть его приятели. Морщась от гнилостного запаха, несущегося от извивающегося в судорогах тела, девушка отступила на несколько шагов, увлекая за собой поднявшего с пола оружие ветерана.
   Корчмарь, со стоическим равнодушием наблюдавший эту сцену, очнулся от созерцания и, указав на мужчину, громко поинтересовался:
   - Куда теперь мне девать этого?
   - Если Котяра умрет, полгорода будут очень недовольны, зато другая половина вздохнет с облегчением. -- Донесся голос от оставшейся в зале кампании.
   Из-за столика поднялся крепкого сложения человек в поношенной, но чистой и аккуратно залатанной одежде. На его поясе висел длинный кинжал с инкрустированной мелкими самоцветами рукоятью. Мягкие и ловкие движения выдавали в нем опытного бойца, но ни какой агрессии человек не высказывал, наоборот, на его лице различалось какое-то подобие улыбки.
   - Мы заберем нашего товарища. Он во многом был не прав, но в нашей глуши не гоже девушкам стрелять глазами во все стороны. Нравы здесь очень простые, народ -- тоже. Теперь вас, сударыня, будут считать развратной ведьмой. Кто-то станет стремиться к вашему телу -- ведь, если удачно переспать с ведьмой, то можно пленить ее душу и использовать ее для приманки кобольдов, другие найдут в вас причины своих прошлых неуспехов и станут подстрекать таких же неудачников к самосуду, а третьи будут искать возможность воспользоваться вашими способностями в личных целях. В любом случае -- расклад не в вашу пользу. Если же Котяра очухается, а я бы на вашем месте покончил с такими ароматными муками, он обязательно отомстит. Сам ли или чужими руками, но отомстит. Ведь вы подорвали его авторитет среди местных жителей, а значит, слава крутого парня от него ушла, и теперь ни в одно приличное место его не пустят. Кстати, меня зовут -- Кловис, а этот неудачник, -- он показал на Котяру, -- был должен мне не много, не мало, а денежное дело.
   - Вы хотите откуп за этого подонка? -- Настороженно спросил Венцлав.
   - По вам и дураку видно, что больших денег у вас нет, но с чем тетушка Фат не шутит... -- Улыбка на лице Кловиса стала шире.
   - А чем вы занимаетесь?
   - Вопрос, конечно, не скромный, но мне скрывать нечего, и так каждый знает, что лучше меня следопыта и охотника во всей округе не сыщешь.
   - Да уберите эту вонючку! -- Неожиданно завопил корчмарь, которому надоели разговоры возле издающего зловоние Котяры. -- Мне потом целый день дом проветривать надо.
   - Ну, берите своего партнера, а то хозяин заждался. -- Посетовала Сельма, с интересом разглядывая Кловиса.
   Следопыт нагнулся над съежившимся телом и, чуть прикрывая нос, поинтересовался:
   - И долго он еще будет смердеть?
   - Не знаю. -- Честно ответила девушка. -- Я даже не поняла, что с ним произошло.
   Кловис странно посмотрел на баронессу, но промолчал. Затем он подозвал остальных людей, которые послушно ожидали окончания разговора, и, кивнув на Котяру, приказал:
   - Вынесите его на улицу куда-нибудь подальше. Пусть выветрится.
   Когда подручные выволокли тело из помещения, он сделал полупоклон, больше похожий на кивок, и, внимательно вглядываясь в лицо Сельмы, проговорил:
   - Если сударыня не возражает, я бы хотел поговорить с вами сегодня вечером о некоторых вещах, которые наверняка покажутся для вас интересными.
   Сельма собралась ответить отказом, но во взгляде следопыта уловила неподдельный интерес к своей персоне, и согласно кивнула:
   - Я буду вас ждать, но только без кошаков, котяр, котов и других представителей кошачьих. До скорой встречи.
   На лестнице, ведущей к гостевым комнатам, их встретил разозленный корчмарь. Его лицо покраснело и того показного равнодушия, какое он демонстрировал в зале, в нем не наблюдалось.
   - Я попрошу в моем заведении больше не колдовать, иначе вам придется идти на улицу. -- С ходу выпалил он. -- Мне не нужны ведьминские опыты и связанные с ним неприятности. Уж если захотите колдовать, идите на Лысую Гору и делайте что вашей душе угодно.
   Встретившись с взглядом девушки, он немного струхнул, но свою короткую речь довел до конца.
   - Обещаю, не буду. -- Великодушно пообещала Сельма и проскользнула мимо корчмаря. Угроза со стороны краснолицего хозяина корчмы ее не встревожила. Колдовать или ворожить она не собиралась, да и случившееся с Котярой она рассматривала как какую-то случайность или конфуз -- не смотря на учебу в университете, максимум, что Сельма умела, так это -- мелкая магия домашнего хозяйства и простейшее целительство. Смущали пришедшие на память слова Рогноры о магии малого чародейства, но в чем оно заключалось и как его использовать, девушка и понятия не имела.
   Ближе к вечеру, когда сквозь щели ставень из-за сгущающихся сумерек уже нельзя ничего разглядеть, в дверь комнаты деликатно постучали.
   - Войдите. -- Ответила девушка.
   Поднесенная к входу свеча осветила лицо Кловиса. Следопыт выглядел немного уставшим, но на лице играла загадочная улыбка. Прикрыв за собою дверь, он укоризненно покачал головой и пальцем загасил огонек.
   - Вы считаете, что мы будем разговаривать в темноте? -- Язвительно спросила Сельма.
   - Отнюдь, -- ответил Кловис, -- просто не хочу, чтобы кто-нибудь подглядывал за нами. Ваше появление в Рюгене произвело настоящий фурор среди некоторой части населения.
   - И какой же?
   - Той самой, которой не безразлична судьба соседнего баронства. Старый барон уважал права вольного города и не раз помогал ему в трудные времена. Новым же правителям Западного Предела глубоко наплевать на нас.
   - Вы хотите сказать, что у меня здесь появится много союзников? -- Обрадовалась Сельма.
   - Наоборот, за счет вашей жизни купить расположение Порков. К тому же, ведьм у нас не жалуют, а при возможности придают огню.
   Шаги в коридоре прервали разговор. В наступившей тишине девушка обдумывала сказанное следопытом, но в отчаяние не приходила. Дождавшись, когда шаги за дверью стихнут, Кловис предложил:
   - Вам лучше покинуть Рюген и поискать для обитания другое место. Многим бы не хотелось присутствовать на ваших похоронах, как и мне.
   - Что вы хотите?
   - Что я могу хотеть от благородной женщины? -- Усмехнулся следопыт. -- Просто мне не хочется, чтобы с вами что-нибудь случилось. Вы чем-то импонируете мне. Да и колдовство ваше отчасти заинтересовало. Только я полагаю, что выбор делаете вы, ... баронесса Хостов.
   - Нет, -- покачала головой Сельма, -- я останусь здесь. Во всяком случае -- на некоторое время. У меня нет другого выбора.
   В голосе девушки прозвучала такая решимость, что Кловис спорить или убеждать девушку не стал. Он молча подошел к двери и, насторожено замерев, подняв в предупреждающем знаке руку. Девушка открыла рот, чтобы спросить о причинах странного поведения, когда следопыт резким ударом распахнул створку. Послышался звук падения чего-то тяжелого и болезненный стон. В коридоре оказалось немного светлее, чем в комнате, и Сельма увидела валяющееся на полу тело. Кловис осторожно выглянул за дверь и, быстро схватив за воротник валявшегося там человека, затащил его в комнату.
   На лбу неизвестного багровым рогом наливалась огромная шишка, да и сам он выглядел сильно помятым. Следопыт небрежно плеснул ему в лицо водой. Человек застонал и схватился руками за лицо.
   - Кетюшта. -- Назвал незнакомца по имени Кловис. -- Не нужно прикидываться чересчур ушибленным. Ведь ты и раньше не раз получал тяжелыми предметами по голове. Так что открывай глаза и признавайся, что ты делал под дверью благородной дамы. -- Следопыт повернулся к Сельме и пояснил. -- Этот мелкий негодяй и пакостник промышляет доносами на честных горожан, за что не раз бывал бит.
   - Честных горожан, как же. -- Захихикал из-под прижатых к лицу ладоней Кетюшта. -- У начальника городской стражи совсем другое мнение об их честности. И тебе, другу лесной нечисти, стоит задуматься о выборе друзей.
   - По-моему я задал вопрос. -- Следопыт коснулся кончиком лезвия охотничьего ножа, извлеченного из-за пояса, горла лежащего доносчика.
   - Если ты меня убьешь, то тебя казнят и ведьму эту тоже.
   Не смотря на такое заявление, голос Кештюты дрогнул, а из-под убранной с лица руки на баронессу и ее нового друга уставились испуганные глаза.
   - Говори. -- Лезвие переместилось к глазу доносчика. -- Ведь ты можешь сказать что-то, что спасет жизнь тебе и поможет жить нам. Ну-у?
   - Не убивай, я смогу рассказать много, но если ты дашь честное слово, что оставишь меня в живых и без вреда здоровью. Весь Рюген знает, что Кловис всегда выполняет свои обещания. Так пообещай же и мне. -- Затараторил Кетюшта, пытаясь отодвинуть лицо от ножа.
   - Обещаю, -- в голосе Кловиса прозвучали нотки сожаления, -- что сегодня я тебя не убью, если ты расскажешь все, что я хочу знать. И предупреждаю, если ты меня обманешь, я тебя из могилы достану, где бы ты не был.
   Новости, рассказанные доносчиком, для Сельмы показались слишком предсказуемыми. Понятно, что после публичной демонстрации присутствия баронессы в вольном городе, пособники Порков наверняка захотят удостовериться, в самом ли деле приехавшая дама является Сельмой Хостов и каковы ее планы. В том, что находящийся как раз между Северным и Западным пределами город наводнен шпионами и соглядатаями соседних правителей, сомнений не возникало. Несколько офицеров городской стражи и даже один из проповедников Святой Церкви оказались купленными старшим Порком с потрохами. Именно они и поручили Кетюште проследить, с кем встречается баронесса в отдаленном от Хольма провинциальном городе. Кроме того, до штатного доносчика дошла информация, что стража нашла повод для задержания Сельмы и всех людей, с которыми она будет встречаться. Подготовлено и обвинение -- колдовство во славу злокозненного Сида, что означало торжественное аутодафе в ближайший церковный праздник.
   - Какое аутодаффе? Какой праздник? -- недоуменно переспросила Сельма.
   - Торжественное сожжение на главной площади в юбилей Страшного Суда. Святоши из местного прихода даже обрадовались подвернувшемуся случаю. Ведь вердикт столичной епархии, полученный после воцарения нового императора, разрешил торжественные казни инородцев и пособников темных сил во славу Массевы в дни церковных праздников, а местных жителей трогать церковники не хотят -- от кровной мести родственников не спасут ни сан, ни положение в обществе. К тому же, есть возможность получить денежную благодарность и от Порков за устранение одного из источников беспокойства.
   - Что-то ты слишком много знаешь. -- Задумчиво произнес Кловис, не отводя ножа от лица Кетюшты. -- Для мелкого стукача, которого не всегда и порядочное заведение не пустят, ты слишком уж осведомлен о вещах, недоступных слуху большинства людей. С чего бы это?
   - Мое искусство как раз и заключается в том, чтобы уметь слышать, что люди стараются утаить от окружающих, -- напыщенно произнес Кетюшта, -- а многие нужные знания дают возможность жить дольше и богаче.
   - Излишние знания значительно укорачивают жизнь. -- Возразил следопыт, отведя нож от лица соглядатая. -- И большого богатства, глядя на твои обноски, я не замечаю.
   - Вот и прекрасно. -- Кешта сделал попытку подняться на ноги. -- Надеюсь, я удовлетворил вашу любознательность?
   - Погоди. -- Кловис толчком в грудь усадил незадачливого шпиона на пол. -- Когда ждать прихода стражи?
   - Скорее всего, под утро, когда все добропорядочные жители еще будут спать. В таких делах лишние глаза ни к чему. А вокруг корчмы находятся несколько людей из числа добровольных соглядатаев из городской стражи. На случай, если прекрасной баронессе захочется сменить место жительства. Ну, я пошел?
   - Нет. Пойдем мы. -- С этими словами Кловис нанес сильнейший удар в голову Кешты. Затем он повернулся к Сельме и, как показалось девушке, спросил неестественно спокойным голосом. -- Вам понятна ситуация, в которую вы сами ввергли себя?
   - Но это же неправильно и незаконно. -- Возразила она.
   - А власть Порков над Западным Пределом законна?
   Возразить нечего - Сельма молча опустилась на скамью и задумалась. Из корчмы нужно уходить и делать это надо как можно быстрее. Только куда? Вряд ли в чужом городе, наводненном шпионами братьев Порков, вот так, запросто, она сможет найти защиту и приют. Радужные мечты, связанные со сбором сторонников для восстановления справедливости, скомкались черным комом печали и безысходности. Взгляд Сельмы упал на спокойно стоявшего рядом Кловиса. Следопыт, к ее удивлению, ни каких отрицательных эмоций не высказывал. Наоборот, лицо его выражало сочувствие и доброту. Повинуясь, внезапно пришедшему порыву, Сельма спросила:
   - Возможно, вы сможете мне помочь?
   Следопыт задумчиво посмотрел на нее и в свою очередь поинтересовался:
   - А вы сможете отказаться от комфорта и теплого жилья?
   - А что может быть хуже комфорта тюремной камеры или лобного места?
   - Тогда будите своего спутника и быстро собирайте вещи, но только самые необходимые. Кстати, с вами была собака. Где она?
   - Хвостик на дворе возле конюшни. Корчмарь почему-то не захотел, чтобы животное жило в гостевой комнате.
   - Я бы тоже не захотел, но собаку нужно забрать с собой. Иначе с ее помощью найдут вас.
   - А не собираюсь ее бросать.
   - Вот и прекрасно. Я буду ждать вас у конюшни.
   Земляной вал с высоким частоколом, опоясывающий Рюген, неодолимой преградой не оказался. Видимая даже в темноте тропинка привела их к прорехе в заграждении, и очень скоро Сельма со своими спутниками оказалась в редком, частично вырубленном лесу, который почти вплотную подходил к границе города.
   - Я не могу понять, как могут городские власти спокойно смотреть на неготовность города к обороне. - Баронесса повернулась в сторону черневшего за спиной Рюгена. - Ведь до границы всего-то несколько дней водного пути, а с такими дырявыми стенами и неотлаженной караульной службой город падет в течение суток. Здесь даже не нужно большое войско, достаточно небольшого отряда, чтобы захватить его почти без потерь.
   Кловис хмыкнул под нос, удивляясь умению девушки делать выводы из вскользь увиденного, но рассуждения Сельмы без ответа не оставил.
   - Так было не всегда. Раньше в Рюгене стоял гарнизон имперских войск - пять центурий, именно на них лежала ответственность за оборону города и всей области, но после восхождения Оттована на престол их срочно отправили в столицу. Вся ответственность за обеспечение порядка и охраны легла на городскую стражу, созданную из наемников и местных жителей. Стража оплачивается из городской казны, как и ремонт укреплений, но за последние сорок лет ни кто не посягал на самостоятельность Рюгена, а опасности, происходящие от границы, не считались реальными. Находящийся на западе Эльфланд эти земли уступил мирно и на них не претендует, значит, военного вторжения эльфов не предвидится. От орков нас защищают бароны Северного Предела, с юга закрывают воины Западного Предела, а от мелких напастей можно защититься и имеющимися силами. Многое ли может грозить небольшому городку, находящемуся в глуши? Разбойничьи шайки? Так на них хватит стражников. Какая-нибудь нечисть? Слава богам, с нею мы справляемся своими силами. Выходки эльфийской молодежи, иногда появляющейся из-за пограничных засек? Отобьемся, да еще счет за нанесенный ущерб представим. Контрабандисты и прочие искатели приключений? Без поддержки местных жителей они в наших землях не выживут, а жители и так имеют хороший приварок к столу за счет монополии торговли с эльфами, и лишиться его из-за чужаков не захотят и не позволят. Возможно, городские власти и правы, экономя на обороне, деньги они считать горазды.
   За неспешным разговором о местных делах они значительно удалились от городских стен, но Сельма страха от ночного леса не испытывала. Уверенная поступь Кловиса, указывающего дорогу, дыхание Венцлава за спиной и спокойствие Хвостика, не выпускающего хозяйку из виду, настраивали на успешное окончание ночного вояжа. Слышанные ранее жуткие истории о людях сгинувших в приграничных лесах показались детскими сказками. Даже когда, то с одной стороны, то с другой, раздавались странные звуки или голоса неведомых зверей или птиц, девушка беззаботно продолжала идти, не выпуская из вида проводника.
   К рассвету они вышли к невысокой горе возле изгиба реки. Едва заметная тропа вилась среди деревьев от небольшой заводи, скрытой от основного русла густыми кустами, и по пологому склону привела их к приземистой, заметной только вблизи, избушке. В нескольких шагах за ней склон резко вздымался вверх, и сквозь растительность виднелась абсолютно голая полукруглая вершина.
   - Вот мы и пришли. - Кловис сбросил заплечный мешок на землю и свистнул.
   Дверь избушки приоткрылась и оттуда выглянул эльф. С представителями лесного народа Сельма встречалась не раз, и дома, в замке отца, и в Холме, среди студенческой братии, но этот эльф показался ей странным. Даже не потому, что он предстал одетым в обычную человеческую одежду, а для любого представителя старой расы считалось позором появляться на чужих глазах без обязательных атрибутов своего народа, странным показалось его лицо. На первый взгляд, обычное для эльфа продолговатое с узкой нижней челюстью и характерными заостренными ушами, крупные зеленые глаза с вертикальными зрачками, и все-таки... в нем ощущалось нечто неправильное.
   Не глядя, сунув оперенную красным стрелу в заспинный колчан и отложив короткий лук в сторону, эльф, бросая настороженный взгляд на девушку и ветерана, подошел к Кловису и неприятным тонким голосом поинтересовался:
   - Зачем ты привел сюда этих людей? Ты же прекрасно знаешь, что я ни когда не принимаю незваных гостей, тем более таких.
   - Не будем спорить, дорогой Фаббизиант. - Следопыт весело оскалился. - Не ты ли мне говорил, что жизнь отшельника тебя слишком утомила? Не ты ли сетовал, что необходимо что-то менять в жизни? Так что прекрати ныть и познакомься с крайне занимательными людьми. По крайней мере, для тебя они будут интересны. Баронесса Сельма Хостов, ее подданный - ратник Венцлав и их пес.
   Лицо эльфа на мгновение болезненно искривилось, но он почти сразу овладел собой.
   - Фаббизиант, эльф без рода. - Представился он и слегка кивнул головой. - Надеюсь, что вы понимаете, с кем имеете дело?
   - С воспитанным эльфом, от которого не нужно ждать стрелы в спину. - Подал голос из-за спины Сельмы Венцлав.
   - А вы и в самом деле интересны. - Фаббизиант немного растянул губы в сторону, изображая вежливую улыбку, и скрылся за дверью избушки.
   - И что дальше? - Сельма с явным раздражением посмотрела на следопыта.
   - Ничего. Устраивайтесь в доме, приводите себя в порядок. Где вода, вы видели, только не нужно открыто появляться на берегу, если какой-нибудь рыбак или торговец плывут по реке. Эта гора, - Кловис указал на вершину, - носит название Лысой и среди местных жителей пользуется недоброй славой. По поверьям, здесь приносятся кровавые ритуальные жертвы последователями темных культов, ведьмы слетаются сюда со всего запада Грюнланда и совершают шабаши, а еще, именно на вершине этой горы был совершен обряд проклятия богов-отступников самим Массевой, вследствие чего вершина стала непригодна для любой растительности. Для нас эти легенды хороши тем, что ни один здравомыслящий человек, верящий в носителей цветов божественного моста и почитающий их, не подойдет сюда на дальность трех полетов стрелы. Вот только есть одно "но". Если среди местных жителей пойдут слухи, что здесь обитают люди, фанатики святой церкви могут направить сюда чернь для скорого и, по их мнению, справедливого суда над покровителями темного колдовского места.
   - А в самом деле? Насколько оправданы эти легенды?
   - А боги их знают. - Равнодушно пожал плечами Кловис. - Ни чего подобного я сам не видел, а Фаббизиант по этому поводу ни чего не говорит, хотя, если бы что угрожало нам, он наверняка поделился знанием - он из старых эльфов, помнящих времена Великого Исхода.
   На следующий день рюгенский следопыт засобирался обратно в город. Чтобы помочь баронессе собрать верных ей людей, именно так он объяснил Сельме цель своего ухода. Кловис не выглядел озабоченным, но на его лице иной раз проступало странное выражение. Перед тем как покинуть домик на склоне Лысой горы, он подошел к баронессе и признался:
   - Я не знаю, зачем все это делаю, но у меня создается предчувствие, что в скором времени именно вы, уважаемая баронесса, станете тем центром притяжения, который объединит множество людей и ввергнет их в водоворот великих событий.
   - Попытку вернуть под свою руку родной дом нельзя считать великим событием. - Печально усмехнулась девушка. - Скорее всего - это авантюра, у которой нет счастливого исхода. Эту очевидную истину прекрасно понимаете и вы. Глядя на вашу бескорыстную помощь, у меня возникают сомнения в целях ваших действий. Давайте окончательно объяснимся. Я думаю, что своими словами я ни в коей мере не оскорбила вас.
   Кловис немного нервно оправил складки под ремнем, опоясывающим охотничий костюм. Его загорелое лицо замерло, словно он получил пощечину, но через миг выправилось, и следопыт опустился на колено.
   - Я, Кловис-следопыт, прошу баронессу Сельму Хостов принять от меня вассальную клятву.
   Когда прозвучали эти слова, он опустил голову и прижал правую ладонь к сердцу.
   - Зачем вам это нужно? Ведь, скорее всего нас постигнет неудача, а невыполненная клятва данная богам покарает не только меня, но и всех, кто пойдет со мною. Одумайтесь.
   - Я верю в вас, и прошу взять под свою руку.
   С тихим шелестом выметнулась из ножен бафурская сабля и засветившаяся оранжевыми рунами сталь легла на плечо Кловиса. Баронесса, как во сне, произнесла традиционную фразу принятия вассальной клятвы и руны потухли.
   - Вы совершили большую глупость, Кловис-следопыт, но ваша клятва принята, и теперь заботится о вас должна я. - Сельма перевела дыхание. - За свои решения я несу ответственность перед богами, а вы - передо мной.
   Спина следопыта скрылась за поворотом тропинки, а баронесса все смотрела ему вслед. В ее маленькой армии стало одним человеком больше, но радоваться все равно не стоило. Два, три, четыре человека - слишком мало для любого предприятия, а время, отпущенное богами, неотвратимо утекает.
   Краем глаза Сельма уловила легкое движение с краю поляны. Появившийся из-за деревьев эльф невозмутимо прошествовал за спиной девушки и скрылся в доме. Следом, издавая достаточно много шума, к дому вышел Венцлав. Старый воин с грохотом бросил перед крыльцом охапку толстых сухих веток и зло зыркнул вслед Фаббизианту.
   - Белоручка чертов! - Сдавленно выругался ветеран и передразнил эльфа. - Дрова ему без необходимости. Огонь вреден лесу. Сам собирал, сам и неси. Тьфу, нелюдь ушастая.
   Взаимоотношения Сельмы и Венцлава с хозяином лесной избушки толком не сложились. После представления друг другу и короткого разговора, лесной затворник устранился от каких-либо взаимоотношений. Да, он предоставил маленькую комнатенку, скорее всего - бывшую кладовую, он делился добытой на охоте дичью, но этим все общение и ограничивалось. Даже в разговоры с людьми эльф почти не вступал, предпочитая все делать молча и так, как он сам считает нужно. Девушку это поначалу немного коробило, но затем она восприняла Фаббизианта таким, какой он есть - необщительный эльф, которому проблемы людей безразличны. Венцлав же воспринял такое поведение с излишней эмоциональностью, и за два дня баронессе несколько раз пришлось успокаивать ветерана невзлюбившего лесного жителя, но пока этим все трудности и ограничивались.
  
   На четвертый день отсутствия Кловиса произошло событие, которого ни кто не ожидал. Со стороны границы с Эльфландом на реке появилась лодка. Подгоняемая двумя парами весел она ходко шла по течению. Обычно рыбаки, ставившие сети на стремнине, к берегу у Лысой горы не приставали, стараясь не посещать место, пользующееся недоброй славой, но на этот раз все произошло по другому. Напротив закрытого кустами заливчика лодка резко свернула и, преодолев хлипкую преграду из тонких ветвей, причалила к песчаному берегу. Первыми на узкий пляж спрыгнули два здоровенных светло-серых зверя, в которых любой житель приграничья узнал бы варгов. За ними не торопясь вылез обвешанный оружием орк, а потом на берег вступили два человека.
   Появление такой странной компании воле проклятого места сначала произошло не замеченным - береговая линия от лесной избушки не просматривалась. Сельма тренировалась во владении оружием и под ленивым взглядом эльфа пыталась противостоять вооруженному двумя короткими мечами Венцлаву. Внезапно Фаббизиант насторожился и, быстро вскочив с крыльца, откуда он, развалившись на ступеньке, наблюдал за тренировкой, издал предупреждающий возглас. Баронесса, ощутив опасность в голосе эльфа, резко опустила саблю и повернулась в его сторону. Движения жителя лесной избушки оказались такими стремительными, что Сельма даже не успела заметить, как тот скрылся с глаз, словно дым растаяв среди деревьев. Она растеряно перевела взгляд на Венцлава. Старый воин приложил палец к губам, призывая соблюдать тишину, и мотнул головой в сторону избушки.
   За бревенчатыми стенами и толстыми ставнями на окнах создавалось ощущение защиты от любых неприятностей. Выложенные на подоконники арбалеты это чувство усиливали, и тогда Сельма, успокаиваясь, вопросительно посмотрела на ветерана, который неспешно перебирал нехитрый арсенал, привезенный из Холма.
   - Что-то случилось. - Венцлав отложил оружие и осторожно выглянул в щель между ставнями. - Я никогда не видел нашего остроухого хозяина таким встревоженным. Скорее всего, кто-то появился невдалеке от дома, и этот кто-то - гость совсем нежелательный.
   - А где Хвостик? - спохватилась Сельма, разглядывая полянку перед домом.
   - Да вы не беспокойтесь, по лесу гуляет. - Венцлав чуть сдвинул ставню и выглянул в окно. - Это даже хорошо, что собаки нет, а то бы только под ногами путалась.
   Из окна хорошо просматривалась тропа, ведущая от реки. Редкий подлесок позволял в солнечную погоду рассмотреть даже часть прилегающего к дому леса шагов на двадцать вглубь, но появление двух огромных волков люди все равно проглядели. Звери вышли из леса и остановились в тени на опушке. Сельма ясно видела, как они замерли, принюхиваясь к окружающим запахам, но, похоже, что идти дальше, к дому, волки не торопятся. Наоборот, по-видимому, убедившись в отсутствии опасности, звери легли на траву, уткнув морды в вытянутые вперед лапы. Не прошло и минуты, как из-за дома выскочила Хвостик. Сельма хотела крикнуть, предупредить об опасности, но горло словно стянуло болезненным спазмом и ей оставалось с ужасом смотреть, как ее собака быстро приближается к замершим зверям.
   Волки на выскочившую собаку не отреагировали ни как. Подбежавшая к ним Хвостик недоуменно остановилась. Случившееся дальше показалось Сельме и Венцлаву еще удивительнее - собака завиляла хвостом и заигрывающе изогнула спину. Волки на такое "безобразие" ответили абсолютным безразличием, словно ее не существовало. Тогда собака сначала робко тявкнула и, убедившись в безответности серых хищников, громко залаяла. Один из зверей приподнял лобастую голову и негромко рыкнул, словно упрекая Хвостик за нарушенный покой, и опять уткнулся носом в передние лапы. Такое пренебрежение заставило собаку обижено заскулить, но волки проигнорировали ее снова.
   - Какие-то странные они. - Шепнул Венцлав. - Любой волк давно бы растерзал глупую собаку, а эти... да и Хвостик их совершенно не боится, а ведь для любого домашнего животного волк - главный враг. Ни чего не понимаю.
   Из-за деревьев послышались веселые мужские голоса. Собака отвлеклась от непрошенных гостей, уверенно оккупировавших ее территорию, и громко залаяла в сторону леса. Один из волков привстал и угрожающе задрал верхнюю губу, показывая крупные клыки. Лай тотчас замолк. В это время на тропинке появился Фаббизиант. Вместе с ним шли еще трое мужчин в доспехах, прикрывающих потертые охотничьи костюмы. Все они выглядели уставшими и довольными, даже на лице вечно хмурого эльфа блуждала какая-то мечтательная улыбка.
   - Это - не враги! - Радостно воскликнула девушка, увлекая ветерана за собой.
   - Смотри, с ними орк. - Венцлав громко шепнул Сельме и остановился.
   Шедший последним мужчина стал ясно различим, едва спутники Фаббизианта вышли на поляну перед домом. Ростом повыше остальных, с характерным оливковым цветом кожи и толстыми губами из-за которых виднелись большие клыки, орк, тем не менее, не выглядел страшным. Скорее он напоминал крупного и опасного зверя, вся красота которого заключается в грациозных движениях и ясно видимой мощи.
   - Мои старые друзья - Выг и Оггин. - Эльф указал на орка и одного из людей, вооруженного двумя заплечными мечами. - И... Тромп Керт, охотник с Северного предела.
   Опиравшийся на внушительную секиру человек с неуловимой изысканностью сделал полупоклон. Сельме показалось, что она уже где-то видела это лицо, но тотчас отбросила такую мысль - в глухих лесах между Пределами встретить кого-либо из прошлой жизни совершенно невозможно.
  
   Вызывающе громкий пьяный хохот перекрыл все звуки на постоялом дворе Куйво. Те из местных жителей, кто имел несчастье оказаться в это время здесь, недовольно морщились, но вступать в конфликт с наемниками барона Порка не рисковали. Прибывший накануне отряд во главе с правителем половины Западного Предела вел себя в городе по хозяйски, а местные власти почему-то закрывали глаза на такое безобразие, потакая "гостям".
   - Говорят, барон купил всю ратушу и хочет держать в городе свой отряд, якобы для защиты Рюгена от инородцев. Конец вольному городу. - Негромко проговорил из-за соседнего стола мужчина со знаком гильдии хлебопеков на груди. - Боюсь, что очень скоро над ратушей взовьется сине-зеленый флаг с кабаньей головой.
   Кловис молча допил вино и, кинув монетку подбежавшему служке, поднялся из-за стола. Находиться под одной крышей с теряющими от вина человеческий образ наемниками желания не возникало. Как и не хотелось оставаться на ночлег в заведении Куйво, но все немногочисленные гостиницы города оказались занятыми прибывшими с бароном "гостями". Данное баронессе Хостов обещание, которое, как показалось, он дал ей сгоряча, увлекло авантюрную натуру следопыта. Перед ним замаячила перспектива приключения, которым он впоследствии мог бы гордиться или жалеть всю жизнь - все зависило от результата. Кловис сочувствовал Сельме и понимал все трудности предприятия молодой баронессы, но что-то в ее, на первый взгляд, неразумных поступках вызывало чувство уважения и желание помочь.
   Дверь в обеденный зал с треском распахнулась. Высокий ратник с капитанскими нашивками оглядел на миг затихших людей и громко произнес:
   - Всем обывателям разойтись по домам! В городе объявляется комендантский час. А вы, - он повернулся к загулявшим наемникам, - чтобы через полчаса уже были на пристани. Наш наниматель хочет с вами поговорить.
   Как понял Кловис, авторитет командира ощутимо довлел над ратниками. Наемники без всяких проявлений недовольства быстро покинули постоялый двор, а капитан, удостоверившись, что подчиненные выполнили приказ, хищно оскалился и погрозил пальцем залу:
   - Напоминаю, с заходом солнца - комендантский час.
  
   Почти сотня вооруженных ратников построилась на городской пристани. Наемники, солдаты барона, моряки с ладьи - все они представляли большую силу. Городская стража, не знакомая с правилами ведения настоящих боевых действий и больше выполнявшая охранные и полицейские функции, по численности не уступала воинству Порка, но перед обученными бойцами устоять не смогла бы. Генрих Порк не рассчитывал на сопротивление городской стражи. Его больше беспокоили сами жители Рюгена - искусные охотники, опытные следопыты и перевозчики грузов через полные опасностей земли приграничья, они казались более серьезным противником, чем зажиревшие от безделья стражники. Именно по этому идея с комендантским часом, предложенная капитаном наемников ему пришлась по вкусу. Возможность разъединить потенциально опасных противников и частично изолировать по домам показалась прекрасной идеей. Для подавляющего преимущества не хватало еще нескольких десятков ратников, но по расчетам, еще два корабля должны подойти к Рюгену в ближайшее время.
   Что ж, пора начинать. Генрих кивком подозвал к себе командиров отрядов и начал уточнять им порядок захвата ключевых мест города.
   Наступающая ночь сгустила сумерки до того мгновения, когда темнота начала становиться ощутимой. В эти минуты со стороны реки донеслись удары весел по воде. Порк удовлетворенно усмехнулся - его расчеты оказались верными и подкрепление на подходе, он повернулся на звуки и запоздало выругался.
   Землундский морской дракар ходко приближался к пристани, на его палубе в боевом снаряжении стоял отряд ратников. Несколько горящих шаров взметнулись над водой и, ударившись о деревянный настил, лопнули. В момент удара из них выплеснулась маслянистая жидкость, которая сразу же воспламенилась. В считанные секунды вся пристань оказалась охваченной огнем. Стена чадящего пламени надежно отрезала людей Порка от своего корабля, а дракар, не снижая скорости, ударил в борт оставленной без присмотра ладьи. Сквозь треск и скрежет Порк услышал громкие команды, подаваемые с дракара. Затем вспыхнули языки пламени на палубной надстройке, а корабль островитян отодрался от гибнущей ладьи и начал медленно разворачиваться.
   Вышедшие из оцепенения, вызванного внезапной атакой землундцев, ратники Порка открыли стрельбу из луков по ясно видимому дракару. При свете горящих ладьи и причала корабль врагов виднелся как на ладони, но после второго залпа, который приняли на себя выставленные вдоль бортов щиты, дракар развернулся и отошел к противоположному берегу.
   - Лодки! Ищите лодки! - Неивствовал на берегу Порк. - Сто золотых тому, кто подожжет этих пиратов! Лучники, не прекращать стрельбу!
   Всхлипнув, завалился на спину капитан наемников, из его горла торчала стрела, и Генрих ясно осознал, что первый этап битвы за Рюген он проиграл.
   - Укрыться за домами!
   Команда барона запоздала. Ратники сами выходили из-под смертоносного обстрела под защиту строений, тянувшихся вдоль берега.
  
   - Так твои люди будут сражаться со своими бывшими соратниками? - Свельт посмотрел на угрюмого предводителя наемников. - Может лучше вас высадить на другой берег и исключить возможность удара в спину?
   - Я сам отобрал двадцать человек из остатков отряда барона Адольфа. Нам терять нечего, ведь за смерть брата старший Порк предаст позорной смерти всех, кто выжил в бою. Если же вы победите, у нас есть шанс вернуться домой победителями, ежели нет... - Наемник хмуро почесал заросшую щеку. - Друзей на этом берегу у нас почти нет. В первом отряде служат в основном люди с южного материка, а здесь, на дракаре, в основном мои земляки с Восточного Предела. Мы будем сражаться. Слово лейтенанта Суторна еще имеет вес среди ветеранов гильдии наемников.
   - Хорошо, я надеюсь на ваш отряд.
   Атака на пристань удалась - ладью Порка потопили таранным ударом, причал подожгли, а само воинство Генриха отступило в город. Первая победа окрыляла, но Свельт прекрасно понимал, что за стенами Рюгена ратники Порка находятся в лучшем положении, чем наступающий маленький отряд. Слишком маленькими силами распологал Хостов для штурма городских укреплений, может хлипких, но достаточных для надежной обороны. Высаживаться с реки казалось еще большей глупостью - ровный берег позволял обороняющимся расстреливать из луков любого вступившего на землю. К тому же, Хостов сомневался в поддержке горожан, которые скорее пойдут на помощь Порку, чем откроют ворота перед землундцами или вообще не понятно кем. Оставалось одно - уничтожить все лодки и корабли, стоящие по берегам Рюгена, и вынудить Генриха к открытому бою за пределами города, ведь вечно отсиживаться за городской стеной он не сможет.
   Почти всю ночь "Крыло Дракона" продвигался вдоль речной границы города, уничтожая находящиеся возле берега маленькие кораблики, лодки, торговые баржи и прочие средства передвижения по воде. Ратники Порка и некоторые местные жители пытались противостоять нападавшим, но лучники Хостова стрел не жалели, не подпуская противника к горящим судам. Если бы жители Рюгена встали единым войском, то план Свельта провалился бы наверняка, но объявленный накануне Генрихом комендантский час не позволил горожанам объединиться против нового врага, к тому же, поведение ратников Порка настроило против них мнение большей части населения, не пожелавшего встать плечом к плечу с носителями зелено-голубых мундиров.
   Рассвет застал дракар на притоке Мокши, несущей воды от Драконовых гор. По мнению Олиха, самым лучшим вариантом было бы встать на виду города на слиянии рек и оттуда конторолировать обстановку. В этом предложении имелся определенный смысл, но на борту корабля находилось слишком много людей - на палубе почти не оставалось свободного места, а уставшие от изнурительного перехода и ночного рейда по побережью Рюгена моряки и наемники нуждались в отдыхе.
   Решение Свельта споров не вызвало. Олих даже облегченно вздохнул, услышав, что дракар становится на слиянии рек, а надоевшие за последнее время легионеры и наемники высадятся на берег. Место высадки также нареканий не вызвало - высокая гора у излучины притоки являлась хорошим ориентиром, заметным и днем, и ночью.
   - Захватывать город не имеет смысла - любая попытка вторжения настроит местных жителей против нас, а они слишком ценят свою независимость. - Постарался объяснить свои действия Хостов. - Наша задача - заставить выйти Порка из-за городских стен и уничтожить его в бою. Пускай рюгенцы сами выгонят барона из города, а подтолкнуть их на это должна небольшая блокада со стороны реки. Нужно дать понять местной ратуше, что если Порк уйдет, то и мы покинем эти места. У него останутся два пути: либо - вдоль реки, а это дорога очень и очень долгая, либо - через приграничные леса, где имеются редкие лесные дороги и небольшие деревни, которые смогут служить прибежищем в случае непогоды или иной опасности. Но путь на юг в любом случае пролегает мимо этой горы. - Свельт протянул руку в сторону полукруглой лысой вершины поднимающейся над лесом.
  
   Корабль, явно не грюнладской постройки, застыл у берега. Несколько десятков ратников быстро высадились на узкий песчаный пляж и дисциплинированно построились напротив группы командиров. Затем, под командой одного из них, несколько человек зашли в лес.
   Сквозь густую листву прибрежных кустов Кловис различил уставшие и напряженные лица воинов. По одежде и вооружению следопыт догадался, что перед ним находятся наемники. Ратники молча прошли вдоль края леса и, заметив вьющуюся среди деревьев тропинку, остановились. Командир разведчиков, худощавый мужчина с неприятным нервным лицом, повелительно поднял руку и жестом отправил одного из них к берегу, где находился отряд. В том, что очень скоро неизвестные ратники найдут избушку на склоне горы, сомнений не оставалось. Следопыт осторожно, чтобы не привлечь внимания чужаков, двинулся вверх по склону.
   Ночная неразбериха, вызванная нападением неизвестного отряда на воинство Порка и закончившаяся уничтожением почти всех лодок и кораблей на реке, дала возможность Кловису незаметно ускользнуть из Рюгена. "Враг моего врага - возможно, мой друг". Избитая фраза зачастую несла в себе какую-то истину, именно с такой мыслью поспешил следопыт в лесной дом, где его ожидала молодая баронесса. Кто бы там ни был, но если по барону Порку нанесен удар, значит, у Сельмы Хостов появились союзники, а это значит, что в ее авантюрном, по иному действия молодой женщины Кловис назвать не мог, плане появилась возможность реализации. Нападавшие повели себя странно, вместо того, чтобы начать штурм города, они с наступлением рассвета отошли, словно давая Порку и городским властям прийти в себя. Еще больше удивило их решение высадить десант вдали от городских стен, но, что творилось в головах нападавших, следопыт придумывать не стал. Теперь его больше беспокоила мысль о маленьком доме, где он вместе с Фаббизиантом жил на протяжении нескольких лет.
   Не добежав до жилища нескольких десятков шагов, Кловис ощутил присутствие чужаков на поляне перед домом. Веселые голоса доносились до него даже сквозь заглушенное лесом расстояние. Громче всех звучал голос Фаббизианта, этого малоразговорчивого эльфа, который по всеобщему мнению в день произносил не больше одной-двух фраз, но удивляться было некогда.
   На круглой полянке перед входом в дом следопыта встретили два варга, которые молча перегородили путь. Громадные серые, с белым отливом шерсти по бокам, звери встали перед Кловисом, но агрессии не проявляли. Считавший лесную избушку своим домом, следопыт растерянно замер, хотя его рука скользнула к поясу, где висело оружие.
   - Колченогий, Серко! Ко мне! - Команду одного из незнакомцев варги выполнили сразу же, и Кловис разглядел гостей эльфа - с такими рожами повстречаться в глухом лесу он ни за что бы не пожелал.
   Крупный оливковокожий орк, мужчина в потертом охотничьем костюме и ратник с секирой за спиной больше напоминали разбойников с большой дороги, чем долгожданных гостей. Вышедший вперед Фаббизиант встретил товарища радостной улыбкой, от которой Кловису стало нехорошо на душе. Именно с таким же выражением лица эльф собирался покончить со своим существованием в их первую встречу. Но это произошло почти семь лет назад и именно он, Кловис, смог отговорить ушастого затворника от опрометчивого шага.
   - Дорогой Кловис! Сегодня у меня знаменательный день - нас посетили мои братья. - Недоумевающий и расстроенный следопыт посмотрел на орка и охотника, которые встали рядом с его другом. - Выг и Оггин. С ними пришел еще один интересный человек, его зовут - Тромп Керт. Пусть они станут и твоими друзьями.
   - Мое войско увеличилось на три человека. - Улыбнулась из-за спины эльфа Сельма. - А как дела в городе?
   Кловис беззвучно чертыхнулся. Пока он разглядывал гостей, совершенно забыл об отряде, высадившемся возле реки.
   - Там, внизу с корабля высадился большой отряд ратников. - Остудил Кловис находящихся перед ним людей. - По всей видимости, они очень скоро подойдут сюда. Так что оставьте радость встречи на следующий раз и готовьтесь к бою.
   - Порк? - В голосе девушки послышалось уныние.
   - Наврядли. Сегодня ночью на Рюген напали, но город захватывать не стали, а ограничились уничтожением корабля Порка, который прибыл накануне. Возможно это наши друзья, а возможно какие-нибудь новые враги, но они идут сюда.
   - И сколько их? - задумчиво поинтересовался орк, подзывая к себе варгов.
   - Человек тридцать-сорок, в основном - наемники, но есть и другие, по обличью - южане.
   - Это - Свельт! - неожиданно вскрикнула Сельма. - Я знала, что он придет ко мне на помощь!
   - Несколько месяцев назад баронесса послала весточку на южный материк, чтобы сообщить брату о захвате отцовского замка. - Прокомментировал слова девушки Венцлав. - Возможно, он и прибыл.
   - А вы уверены, что прибыл именно он, а не какой-нибудь захватчик с юга или новый претендент на земли Предела? - Поинтересовался прибывший с орком и охотником ратник, чьи черты лица неуловимо напоминали Кловису о ком-то очень знакомом, но как он не пытался вспомнить, у него ни чего не получалось.
   - Не знаю. - Буркнул следопыт. - Я торопился предупредить об опасности.
   - Давайте, спустимся к реке и посмотрим! - Воскликнула девушка. - Если это - Свельт, то мы сможем выполнить нашу клятву, данную перед алтарем богов.
   Кловис заметил, что после этой фразы, как-то странно переглянулись все три разных существа, назвавшиеся братьями, но высказать свои подозрения о возникшей очень странной ситуации, он не успел. Сначала сорвалась с места собака Сельмы и с громким лаем устремилась в направлении тропинки, следом молчаливыми тенями поднялись с травы варги. Почти мгновенно оружие оказалось в руках незнакомцев, принятых эльфом в качестве гостей.
   На краю поляны появилось несколько человек одетых в старинные пластинчатые доспехи. Не смотря на то, что встретившие их возле лесной избушки люди недружелюбно обнажили оружие, они агрессивности не проявили. Наоборот, демонстративно убрали свое вооружение на пояса или за спину. Шедший первым ратник остановился и медленным движением снял с головы полукруглый шлем с забралом и чешуйчатой бармицей. На замерших возле Сельмы людей взглянули веселые, но усталые, глаза и отросшие светлые волосы взметнулись под легким порывом ветра.
   - Свельт! - Сельма, отпихнув в сторону Венцлава, бросилась к нему.
   - Это - друзья. - Ветеран с улыбкой повернулся к соратникам. - Теперь мы - сила.
  
   К вечеру собрался военный совет, на котором присутствовали даже почти выздоровевшие после ранений Винвуд и Лотта. Нарисованную на вытоптанном участке земли схему местности окружили те, кому предстояло идти против барона Порка. Без всяких возраженике все приняли главенство Свельта, который воспринял это, как должное. Молодой барон ни на миг не сомневался, что ни соратники по Легиону, ни наемники, которых представлял их лейтенант, ни окружение Сельмы, не откажут в содействии в борьбе за титул правителя Западного Предела. Кое-кто, конечно, вызывал определенные сомнения, но пока все в едином порыве объединились вокруг Хостова.
   - С дракара будут тревожить город, до тех пор, пока власти Рюгена не вынудят Порка отвести свой отряд. Нет сомнения в том, что лишенный поддержки, он двинется по суше на юго-запад. - Свельт кончиком прутика показал на схему. - Вот здесь мы его и встретим. Хоть врагов больше, но они подавлены, и кто первым нанесет удар, тот и победит. Сегодня мы выставим наблюдательные посты вдоль берега реки и как получим сигнал о выходе Порка из города, сразу же выдвинимся к месту атаки.
   Хостов оглядел собравшихся вокруг схемы людей. По их лицам читалось, что план, предложенный молодым командиром, понятен всем.
   - Вам. - Он повернулся к лейтенанту наемников. - Выставить четыре сменных поста напротив города, но с нашего берега, а остальным ратникам обеспечьте отдых до завтрашнего утра. А нам еще есть о чем поговорить. Я вижу, что слишком много очень хорошо знакомых людей собрались в одно время в одном месте. Это меня радует и тревожит одновременно.
   Солнце поднялось над лесом, когда Свельт окончательно проснулся. Встреча с сестрой, составление плана боя с отрядом Порка и шумное застолье, когда обитатели лесной избушки выкатили из погреба большой боченок хмельного меда, вымотали уставшего за последние дни барона. Над импровизированным лагерем, в который превратилось обиталище лесных отшельников, стояла тишина. Ощущение какой-то опасности подбросило барона с лежанки, но вокруг ни чего вызывающего беспокойства не наблюдалось. Только куреты, просидевшие всю ночь вместе с новыми знакомыми из окружения сестры, все также сидели у костра и тихо беседовали, вспоминая старые времена. Свельт вспомнил слова Лодди о других детях Сида, и у него создалось впечатление, что эльф, орк, и, как минимум, один из людей относятся к тем же существам. Такая мысль заставила его прислушаться к ведущемуся разговору, но словно почувствовав посторонний интерес, куреты умолкли.
   "Можно ли мне рассчитывать на помощь детей злокозненного бога?" - такой вопрос гвоздем засел в голове молодого барона. Он уже собрался подойти к ним и напрямую его озвучить, но отвлек подошедший к костру Метт. Мастер ножей также не спал почти всю ночь, беседуя с ратником разительно похожим на него. Глядя со стороны, Хостов поразился сходству между Месснером и человеком, назвавшимся Тромпом Кертом. "А ведь они тоже - родня, и очень близкая". - заметил про себя Хостов и удивился пришедшей в голову шальной мысли.
   - Командир. - Лицо Метта выглядело спокойным, но в глазах застыло странное выражение. - Наверху на горе что-то странное происходит. Я возьму этих ребят, - он мотнул головой в сторону куретов, - и посмотрю, что же там происходит. Я думаю, что мы разберемся там быстро, да и лучшего места для наблюдения за окрестностями не найти - готовый наблюдательный пункт.
   - Подожди. - Свельт постарался рассмотреть вершину горы, но за высокими деревьями ни чего не увидел. - Пусть кто-нибудь останется здесь, а мы пойдем все вместе. Не гоже распылять и без того малые силы.
   - Как скажешь. - Пожал плечами Метт. - Тогда я пошел будить остальных.
   Свельту показалось, что на лице боевого товарища мелькнуло хищное выражение. Такое иногда случалось с Месснером в минуты опасности или при встречах с нежелательными людьми, но ни чего тревожащего в окрутавшей склон тишине Хостов не заметил. Он еще раз попытался рассмотреть, что же там может происходить за лесом, но вершина горы оказалась надежно скрытой сплошной зеленой стеной.
  
   Жаркое солнце подобралось к зениту, опаляя иссохшую вершину лысой горы полуденным зноем. Тягучая тишина стояла над собравшимися здесь богами. Прошла ровно тысяча лет со дня, когда верховный бог, проведя последний суд, удалился от суеты на Туманный остров. Десять столетий он не вмешивался в дела других богов и народов Гелании. Десять веков - не такой уж и большой срок в жизни бессмертных созданий, но наступило обещанное время нового суда.
   Изредка срывался с места Мистраль, и быстрый смерч обегал замерших в ожидании богов даря кратковременную прохладу, ручьями текли слезы из голубых глаз крокодилоголового Тритона, пыхали жаром оранжевые доспехи Кереса и даже распущенный тонким пологом зеленый платок Рогноры не спасал от зноя.
   - Время пришло. - Прошептал Арви-Охой пересохшими губами, но произнесенные слова прогремели громче ликующего вопля тысяч людей.
   Звонкое эхо ударило по окрестностям лысой горы и вернулось громким шелестом: "Пришло... Пришло... Пришло...". Носители цветов Небесного Моста неодобрительно посмотрели на самого молодого представителя старших богов, но вслух ни кто и ни чего говорить не стал.
   Внезапно Рогнора вздрогнула и сделала шаг вперед, повернувшись в сторону реки. До слуха остальных донеслись негромкие звуки шагов. Через мгновения из-за деревьев, окружавших лысую вершину, появился человек в доспехах и секирой за спиной. За ним шествовали еще несколько воинов.
   Отряд, следовавший за ним, насчитывал двенадцать ратников. В едином строю шли люди, эльф, орк, гном и замыкали поднимающуюся к вершине колонну две женщины. Шедший первым воин неторопливо вышел к замершим богам, посмотрел на солнце и снял с головы бронзовый шлем. Худощавое породистое лицо на миг довольно скривилось и стало напоминать морду хищного зверя. Кровавым блеском вспыхнул на груди красный камень на круглом медальоне - императорской регалии Катерпилляров.
   - Ты? - В голосе Рогноры прозвучали одновременно испуг и удивление.
   - Нет, не он. - Донесся до богов голос из-за спины бывшего императора.
   Одетый в старинные доспехи воин обошел Оттона и встал перед богиней. Быстрым движением он сорвал медальон с груди неподвижно замершего императора. Камень потух.
   - Вот так. - В полголоса произнес воин и вложил в руку Оттона знак императорской власти. - Это тебе еще понадобится.
   Затем он небрежным движением поднял забрало, и перед собравшимися богами предстало лицо Метта. Он походил на стоявшего рядом императора лицом и лишь в плечах казался намного шире. Внезапно он прижал ладони к лицу и блестевший на солнечных лучах шлем превратился в красную тиару.
   - Что ж, я вижу, что все в сборе. - Усмехнулся вернувшийся старший бог. - Пора заняться тем, для чего мы собрались здесь.
   Перевоплощение одного из соратников в высшее божество вызвало у стоявших возле вершины людей состояние ступора. Все, кроме куретов и Свельта, рухнули на колени и склонили головы. Даже боги вежливо опустили лица перед своим верховным повелителем.
   Поскрипывая металлическими пластинами доспеха, Массева приблизился к Арви-Охою.
   - Я видел, как ты старался выполнять свое предназначение. Да и остальные без меня дров не наломали. Это меня радует. - Он повернулся к куретам. - Подойдите ко мне, внуки мои.
   Два человека, гном, эльф и орк встали перед богами.
   - Я снимаю свое проклятье... но вы должны завершить незаконченные дела. Только тогда вы сможете вернуться на Туманный остров и дальше жить со всеми причитающимися привилегиями и обязательствами. Или вы что-то хотите мне сказать?
   Минутная пауза повисла в воздухе. Верховный бог ясно видел по лицам куретов, что им очень хочется спросить, и даже знал о чем, но торопить события он не спешил. Наконец Лодди сделал полушаг вперед и громко произнес:
   - Мне еще до конца не ясно, что это - прощение или новая форма наказания? Ведь за те столетия, что мы жили в мире людей и были отлучены от высшего благословления, нам не так уж стало необходимым проявлять свою божественность. Мы научились обходиться своими силами и довольствоваться малым, нас невзлюбили многие бывшие подопечные...
   - Вот и начните все сначала. - Оборвал речь Лодди Массева. - Верните доброе имя своими делами.
   - И еще... - Курет на мгновение замялся, но, увидев поощряющий кивок, продолжил. - Будет ли прощение нашему отцу?
   - Возможно. Но срок его наказания не истек. Все в его руках. Мыслями и поступками он должен показать свое раскаяние и полностью пройти путь очищения во всех разумных ипостасях. И частично от вас будет зависеть его путь, ведь Сид живет среди разумных рас, совершенно не помня о своем прошлом, так что берегите подвластные вам народы и заботьтесь о них. Да и сами поберегите себя и свое имя - вы должны выполнить обязательства перед теми людьми, которые пришли с вами, но помните, вы сами пока еще уязвимы почти как они. Все. - Массева обернулся к терпеливо ожидающим богам. - А ваши дела мы обсудим на Туманном острове, но сначала - пир.
   От стоящих богов робко отделился Мегайль. Из-под капюшона его накидки, украшенной семицветными узорами, на вернувшегося верховного бога уставилось удивленное лицо.
   - Но - пророчества? Ведь они грозят будущему спокойствию нашего мира. Я собрал почти все имеющиеся в хранилищах и у священнослужителей свитки с предсказаниями смут и катастроф, но все равно, раз они существуют, значит, те беды, что описаны в них, обрушатся на наш мир. Разве возможно предаваться празднованиям, когда подошли сроки выполнения проклятий?
   Взгляд Массевы мгновенно заставил успокоиться, начавших выражать недовольствие, остальных богов.
   - Поверь мне. - С грустной улыбкой ответил он. - Есть чьи-то пророчества или они придуманы больными горлопанами, но сбудутся они или нет, все зависит от нас и от них. - Верховный бог кивнул головой в сторону куретов. - Все в наших руках.
   - Прошу извинить, ваше сиятельство. - Оггинтоввар почтительно склонил голову, но исподлобья блеснули его настороженные глаза. - Когда же закончится срок наказания отца и будут ли прощены другие отлученные боги?
   - Дерзок, горяч и наивен. - Улыбка Массевы бодрости куретам не добавила. - Совсем, как отец. Хотя... срок теперь будет зависеть от вас, точнее Лоддинверрена.
   - Я предчувствую большую подначку. - Угрюмо проговорил Лодди, игнорируя укоризненные взгляды богов.
   - Нет. Все очень просто. Вот здесь, - верховный бог обвел рукой вокруг себя, - должна вырасти роща тыквеолл и первый, выращенный в ней, плод станет символом рождения нового бога - Сида-искупителя.
  

Глоссарий.

  
  
   Аривия. - Материк в южном полушарии Гелании. Считается прародиной людей и других разумных рас.
   Аривская империя. - Самое большое и сильное государство на аривийском (южном) материке. Столица - город Темеран.
   Арви-Охой. - Бог правосудия, мести и справедливости.
   Аминахи. - пранарод, от которого произошли все разумные расы.
  
   Бафур. - Город в Аривии, известный своими оружейниками.
   Битва Богов. - Война между сторонниками верховного бога Массевы и последователями Сида, закончившаяся поражением последнего.
  
   Великий Исход. - Один из этапов Битвы Богов.
   Великая. - Самая большая река в Грюнланде, в бассейне которой находятся все крупные города Грюнландской империи.
   Винвуд. - Родовое имя одного из правителей Северного Предела.
   Вогон. - Бог подземного мира.
   Вила. - Водная нечисть, умеющая зачаровывать людей, питается жизненной силой и кровью жертв.
   Вествольд. - Колдун из свиты Сида. Считается автором большинства пророчеств, вошедших в "Книгу Мертвых".
  
   Гладис. - Прямой меч, напоминающий формой лист гладиолуса.
   Гракх. - Лесной хищник, внешне напоминающий оленя.
   Гудрис. - Республика на северном побережье Аривии. На ее территории находится заброшенная столица богов.
   Грюнланд. - Материк в северном полушарии Гелании.
   Гномы. - Одна из основных разумных рас, в основном сосредоточена в горных районах Грюнланда.
   Гоблины. - Многочисленная полуразумная раса живущая в таежных лесах и ведущая дикий образ жизни.
   Гранты. - Восставшие после смерти домашние животные.
  
   Дьяволица Фат (матушка Фат). - Супруга Вогона, хозяйка подземного мира.
   Дракониды. - Легендарная раса людей-драконов, исчезнувшая после Великого Исхода.
  
   Замесс. - Город-государство на Замесском полуострове Аривии.
   Заклятые Земли (Прорва). - Территория в центральной части Грюнланда, место бывшей столицы Сида. Считается проклятой самим высшим богом Массевой.
   Землунд. - Остров возле южного побережья Грюнланда.
  
   Инородцы. - Презрительное название людьми представителей других рас.
   Инквизиция. - Церковный орден, борящийся с наследием Сида и прочей нечистью.
  
   Конории. - Существа, созданные колдовским способом. Обычно несут черты нескольких животных.
   Керес. - Бог войны.
   Куреты. - Полубоги, дети богов и смертных женщин.
   Кобольды. - Почти полностью вымершая полуразумная раса, обитающая в горных пещерах вблизи месторождений цветных металлов.
  
   Ламия. - Вампир женского рода.
   Лонки. - Соратник Сида в годы Битвы Богов.
  
   Морской дракар.
   Минотавры. - Полуразумные существа так и не ставшие до конца разумными. Подвергались истреблению почти всеми разумными расами. Правильно привороженные минотавры считались самыми лучшими бойцами обоих континентов.
   Меддай. - Крупнейший торговый город в Аривской империи.
   Мачересса. - Трава сине-зеленого цвета. Считается надежным средством для защиты от нечисти.
   Мистраль. - Бог воздушных стихий.
   Мост-тель-Гуато. - "Город богов", столица мира и резиденция верховного бога Гелании Массевы до Великого Исхода.
   Массева. - Верховный бог Гелании, главный над всеми богами.
   Мокша. - Самый длинный приток Великой, берет начало на эльфийских землях.
  
   Ок. - Приставка к имени высших церковных иерархов. К примеру: Ок-Тиарий.
   Осаги. - Полуразумные водяные существа обитающие в пресных и прибребжных водах Грюнланда. Внешне напоминают тюленей с короткими пятипалыми руками.
   Орки. - Одна из основных разумных рас на Грюнланде.
  
   Племя Синего Носорога. - Одно из негроидных племен, обитающих в юго-западной части Аривии.
   Ползун. - Сухопутный спрут из южных джунглей Аривии.
   Порт-Астох. - Крупнейший порт на северном побережье Аривии.
   Пределы. - Название пограничных областей Грюнландской империи.
  
   Реалта. - Самая крупная река южного континента.
   Рогнора. - Богиня плодородия, супруга Массевы и старшая среди женских богов.
  
   Северный Оплот. - Столица Сида во времена его противостояния с Массевой.
   Симаргл. - Крылатый шакал, обитающий в джунглях Аривии.
   Суам. - Государство на западе Аривии, славится как место проведения различных незаконных сделок.
  
   Триады. - Бандитские кланы Суама.
   Тук. - Дерево, обладающее легкой древесиной. Аналог земной бальсе.
   Тыквеолла. - Адский персик, дерево со смертельными плодами, однако ходят легенды, что именно тыквеолла и есть дерево жизни, источник бессмертия.
  
   Фейри. - Мифический народ, охраняющий деревья тыквеоллы.
  
   Хамум. - Горный хребет, отделяющий с востока и юго-востока Гудрис от Черных Королевств.
   Хафлинги. - Карлики, обитающие на побережьи приполярных вод Грюнланда. Искусные охотника на морского зверя.
   Хрустальные Пещеры. - Колдовские пещеры в Южном хребте, проведя ночь в которых можно узнать дату своей смерти или смерти близких.
   Хумансы. - Презрительное название людей другими расами.
   Хыр. - Раб колдуна, все его жизненные процессы подчинены хозяину.
  
   Чевьюот. - Предсказатель эпохи Страшного Суда, казнен Арви-Охоем.
   Черные Королевства. - Территории восточнее и южнее горных систем Аривии, где обитают люди негроидной расы, объединенные в различные кланы.
  
   Эльфы. - Одна из основных разумных рас Грюнланда. Места обитания - запад северного материка.
  

Пантеон богов Гелании.

  
  
   Высшие боги (носители цветов божественного моста):
  
   Массева. - Верховный бог Гелании. Символ -- красная тиара. Образ -- седоволосый мужчина в длинных белых одеяниях и красной тиаре.
  
   Рогнора. - Богиня плодородия. Супруга Массевы. Старшая среди женских богинь.
   Символ -- зеленая накидка. Образ -- женщина в зеленом платке, спадающим на плечи.
  
   Керес. - Бог войны. Покровитель берсерков. Символ -- оранжевый плащ. Образ -- воин в ярких доспехах цвета заходящего солнца с развевающимся за спиной оранжевым плащом.
  
   Арви-Охой. - Бог мести, справедливости и правосудия. Символ -- желтая рогатая маска. Образ -- мужчина в желтой маске с мечом и весами в руках.
  
   Вогон. - Бог подземного царства. Символ -- фиолетовый капюшон. Образ -- гигантская землеройка с фиолетовой головой.
  
   Тритон. - Бог водных стихий. Символ -- синие перчатки. Образ -- гигантский белый крокодил с синими лапами.
  
   Мистраль. Бог воздушных стихий. Символ -- голубые сандалии. Образ -- ухмыляющийся лик на вершине торнадо.
  
   Младшие боги (дети высших богов):
  
   Мегайль. Главный среди младших богов. Хранитель традиций. Преемник Арви-Охоя.
  
   Паколес.-- бог колдовства и ночи.
  
   Меддон. -- бог животного мира.
  
   Дьяволица Фат. -- богиня подземных пещер, владелица грешных душ. Сестра Арви-Охоя, супруга Вогона.
  
   Куша. -- бог удачи, азарта и игр.
  
   Зедобль. -- бог врачевания.
  
   Астара. -- богиня любви и красоты.
  
   Кронис. -- бог искусства.
  
   Бенлет. -- бог земледелия и скотоводства.
  
   Улисса -- богиня времен года.
  
   Килла -- богиня изобилия.
  
   Ундолл -- бог-кузнец, бог огня.
  
   Ватий -- бог торговли и путешественников.
  
   Развенчанные боги (проклятые и лишенные божественности после Битвы Богов):
  
   Сид -- бог-демиург, сын Массевы. Символ -- желто-белый бунчук.
  
   Лонки -- бог хитрости и коварства.
  
   Форс -- бог-хранитель запретных знаний.
  
   Бельон -- богиня милосердия.
  
   Ируни -- богиня-покровительница домашнего очага.
  
   Кинара -- богиня-вестница воли богов.
  
   Сельвин -- бог веселья и подарков.
  
   Фениция. -- богиня растений.
  
   Хиния. -- богиня знаний
  
   Шудари -- бог холода и зимы.
  
  
   Куреты (дети Сида).
  
   Лоддинверрен. - Покровитель фейри, охотников и стрелков из лука. (На Страшном Суде объявлен воплощением Лонки).
  
   Пенттолеттон. - Покровитель гномов и искусных мастеров.
  
   Выгготарр. - Покровитель орков и военной науки.
  
   Фаббизиант. - Покровитель эльфов и лесов.
  
   Оггинтоввар. - Покровитель людей и строителей.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   207
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"