Мне лет 27. Моему сыну-первенцу года 4. Мы водим его во флотский садик. Там хорошее обеспечение, прекрасный педагогический персонал, он теплый. Воспитатели в нашей группе моего же возраста. У нас прекрасные отношения, мы частенько отмечаем вместе праздники, помогаем друг другу, чем можем...
Конец декабря, предновогодние утренники. И вот мы с женой приходим чуть раньше на праздник к сыну, чтобы занять места в первом ряду. Воспитатели суетятся, им некогда расшаркиваться перед родителями, они с головой в подготовке спектакля.
Вдруг ко мне подбегает одна из воспитательниц и тараторит, торопясь:
- Сереж, нужна твоя помощь. У нас возникла проблема с Дедом Морозом, мы настойчиво просим исполнить роль тебя.
- Да я только со службы. Что, прям в форме?
- Нет, мы тебя оденем. Идем скорее.
- Да надо подумать.
- Некогда думать, через 15 минут начинаем.
Мы бежим в условную гримерку.
- Раздевайся, - торопят они меня.
Эту команду я выполняю легко и быстро. Теперь одеваемся. Сначала красные штаны. На два размера меньше, чем я ношу, но натянул. Дальше - халат с кушаком. Здесь все нормально. Следом - валенки. Они даже визуально очень маленькие.
- Не натяну, - говорю.
- Натяни, Сереженька, что ради детей не сделаешь?!
Начинаю обуваться в валенки:
- Нет-нет, они размера на три меньше. Давайте я буду в ботинках.
- Ты где видел Деда Мороза в военно-морских ботинках? - строго спрашивают воспитатели.
Думаю, наверное, подвиги и складываются из таких вот мелочей. Просовываю ногу в валенок. Чтобы проникнуть в него полностью пальцы ног приходится сжать в кулаки. Второй - тем же способом.
- Я долго так не выдержу, - ною я.
- Выдержишь, Сереженька, всего 45 минут, - гипнотизируют меня воспитатели хором.
Я настраиваюсь на подвиг. Оказывается, что это еще цветочки, главное испытание - впереди.
Борода на резинке - нормально. Очки в сборе с носом и усами на очень короткой вытянутой резинке, считай, на веревке...
- Ой, ой, - чуть не плачу я, - не надо, больно.
- Как это не надо? Не бывает Деда Мороза без очков и усов. Веревка с усами так врезалась в хрящ, разделяющий ноздри, что из глаз невольно брызнули слезы.
- Замените хотя бы веревку на более длинную, я же ничего не вижу из-за слез. Да и стишки все вылетели из головы от боли.
- Сереж, нет длиной веревки, да и время уже. Ты слышишь, как тебя дети зовут?
И вправду, в зале дружно кричали дети:
- Дед Мороз! Дед Мороз!
Это, значит, меня они хотели увидеть. И я пошел, ведомый Снегурочкой (одной из воспитательниц), потому что сам из-за слез ничего не видел. А вытереть их было невозможно, мешало обилие оборудования на моем лице. Ступни, сжатые в кулаки, придавали моей походке схожесть с походкой киборга, раненого в жизненно-важные органы.
И вот плачущий, плохо передвигающийся, ведомый за руку Снегурочкой, я появился перед веселыми детишками и их родителями. Никто ничего не заметил, даже того, что праздничные стишки я цедил сквозь зубы, сжатые плотно от боли. Больше, чем на героя Нового года, по поведению я был похож на героя какого-нибудь советского фильма, где на допросе бородатый солдат-партизан, почему-то одетый в красное, твердил оккупантам:
- Ничего я вам не скажу! - сквозь зубы, конечно.
Мне казалось, что спектакль длится целую вечность, но, так или иначе, утренник закончился, мои физические муки - тоже.
Все были довольны, мой сын периодически громко кричал: