Владыка Восточного архипелага
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Как обычно, приключения попаданца в мире, где есть магия и Артефакты Древних. Здесь только первая глава, остальное на целлюлозе. Там же будет выкладываться продолжение 
|
Я сидел на горячем песке, до боли в глазах, вглядываясь в морскую даль. Однако во все стороны вплоть до горизонта простирались бескрайние просторы океана, смыкающиеся там с перистыми облаками небес.
Устало, вздохнув, перебрался под жидкую тень кокосовой пальмы и, прикрыв глаза, попытался заснуть. Однако не прошло и несколько минут, как безжалостное солнце, совершая свой путь, сдвинуло эту тень и продолжило жечь мою и так уже обгоревшую спину.
В который раз за бесконечный день пришлось нырнуть в прозрачную голубую воду лагуны и, шипя от прикосновения соленой воды к ожогам, в какой-то мере охладить кожу.
От бессилия что-либо изменить, на глазах появились злые слезы. Смахнув их рукой, нырнул и поймал очередного краба, безмятежно ползущего по песчаному дну. Не выходя из воды, отломал клешни и начал высасывать из них беловатое мясо.
После скудной трапезы хотелось пить. Не торопясь, выбрался из лагуны и пошел на самую высокую точку островка, где два дня назад навалил горку из обломков кораллов.
Сунув руку в отверстие под ней, осторожно вытащил половину скорлупы кокосового ореха с колыхающей на донышке лужицей воды. Бережно отпив два глотка, сунул орех обратно, под кусок полиэтиленовой пленки, именно ей я был обязан своей жизнью. По ней стекала вода, конденсировавшаяся ночью на кораллах, прямо в кокосовую скорлупу. За ночь набиралось около полутора литров воды, поэтому приходилось пару раз за ночь переливать её в другой кокос, чтобы не терять зря драгоценную влагу.
Иногда я думал, что кусок пленки оказался здесь не просто так, а был специально оставлен той же неодолимой силой, перенесшей меня в один миг из дома, на горячий коралловый песок. Если бы не пленка, то, скорее всего, сейчас на берегу лежал бы мой высыхающий труп.
-Хотя, чего там! Может, не стоит дальше бороться за жизнь? Всего лишь нырнуть глубже, открыть широко рот и постараться не всплывать хотя бы секунд десять. Этого вполне хватит, чтобы закончить с этой непонятной историей,- периодически возникала мысль в моей голове.
Вот уже четвертый день сижу голышом на небольшом атолле, где растет полтора десятка кокосовых пальм, и больше ничего нет кроме белого кораллового песка.
За эти дни на горизонте не показался ни один корабль, не было видно ни струйки дыма, ни паруса.
Солнце начало клониться к закату, и становилось прохладней. Я прошел к своей лежке, сделанной неподалеку от водосборника и устланной сухими пальмовыми листьями. За эти дни удалось сплести из них и небольшое покрывало, в какой-то мере защищавшее от ветра и дававшее иллюзию тепла. Поворочавшись в ямке, я нашел удобное положение и, накрывшись с головой плетенкой, попытался заснуть.
Хотя увидеть очередной сон было страшновато. История с ними началась еще месяц назад, когда еще ничто не предвещало, что я окажусь в одиночестве на крошечном коралловом островке.
Обычно, сон у меня бывал глубоким и без сновидений. Но в последних числах декабря, навалилось много работы и, придя, домой поздно вечером, в пустую квартиру, готовкой ужина себя не утруждал. От безнадеги, поселившейся в душе, ставил на стол бутылку, залпом выпивал стакан водки, заедал его яичницей из нескольких яиц и падал в кровать. Засыпал и просыпался мокрый от пота. Именно в те дни пришел первый сон.
Я висел в черном ничто, без времени и без места. Ощущение одиночества ужасало. И тут прозвучало слово:
-Ищи!
Я задергался, пытаясь крутить головой, чтобы понять, откуда пришел голос. Однако в черной пустоте раскинувшейся вокруг ничего не менялось.
Снова меня одолел полубред полусон, вновь нарушенный громовым раскатами.
-Ищи и обрыщешь долю свою!
Чернота закрутилась, бешено вокруг, или это я сам крутился в ней, и меня моментально выкинуло из сна в промокшую от пота кровать.
Следующей ночью я снова висел в пустоте и глядел на небольшой шарик, гостеприимно моргающий голубым светом.
Опять громовой голос звучал у меня в голове:
-Ищи, и найдешь то, что хочешь!
Проснувшись, уныло глядел на бардак, творившийся в квартире. Прошло уже полгода со дня смерти жены и детей, и с тех пор я ни разу не делал уборку, да и вообще ничего не делал. Всего, на что еще меня хватало - ежедневное хождение на работу. Благо там не требовалось соблюдать дресс- код.
Хотя мой сменщик Вован последнее время морщился при встрече и даже советовал принять душ.
По небольшому раздумью, я все же решил последовать его совету и как-то по приходу домой выкинул из ванны все грязное белье, набравшееся за полгода, и открыл кран. Тот озадаченно фыркнул и, кашляя, выпустил из себя ржавую струю воды. Дождавшись, пока она станет прозрачной, я залез в ванну и, переключив воду на душ, попытался направить его на себя. И тут включенный в сеть фен, благополучно провисевший на гвоздике несколько месяцев, упал в воду.
Последнее, что я ощутил, была страшная боль судорогой сжавшая сердце. И наступила тьма.
Сколько она продолжалась, не знаю, но голубоватый шарик, виденный в последних снах, вдруг повис передо мной и стал приближаться, понемногу увеличиваясь в размерах, заняв вскоре все поле зрения. Теперь было видно, что передо мной планета, большую часть ее поверхности занимал океан, яркими зелеными пятнами на его зелено-синем фоне выделялись гряды островов, Ближе к полюсам острова покрывали шапки ледников. Неожиданно меня со страшной скоростью повлекло туда, прямо в голубые просторы океана.
В голове вновь возникла чужая мысль.
-У тебя есть еще шанс, ищи его здесь.
Когда очнулся на горячем песке маленького островка, эти слова, еще звучащие в моей голове показались издевательством.
-О каком шансе говорил мой странный собеседник? О шансе умереть не от электричества, а от голода?
На всякий случай обыскал весь островок, в надежде отыскать свой шанс, но его не было. Прошло четыре дня, в пустых надеждах и ожиданиях. И сейчас лежу в своем хлипком укрытии и пытаюсь заснуть, не зная, что принесет завтрашний день.
Он принес резкий, пронизывающий ветер и плохую погоду, солнце скрылось в серых тучах. Моросил мелкий дождь, колющий иголками, не привыкшую к таким испытаниям, кожу. Волнение понемногу усиливалось, и отдельные волны докатывались до самой высокой части атолла.
-Надвигается буря!- наконец, дошло до меня. Я принялся лихорадочно собирать еще не улетевшие в воду пальмовые листья и, перетирая их в руках, плести веревку. Между тем ветер становился все сильней. Когда закончил свой труд, волны уже гуляли по островку, как хотели, но еще не достигли той мощи, чтобы смыть меня в океан.
Привязав себя к самой толстой пальме, я смог уже в полной мере наблюдать за разыгравшейся стихией. Периодически на голову обрушивались валы соленой воды, и приходилось задерживать дыхание, чтобы ее не наглотаться.
Страха не было совершенно. Иногда, правда, возникало желание отвязаться и отдать себя на волю волн. Мрачный день пошел к концу, и наступила ночь, ветер продолжал бесноваться, дождь усилился, крупные капли текли по лицу и я пил, казавшуюся сладкой, воду. Потом, уже ничего не соображал и только автоматически задерживал дыхание, когда на голову обрушивалась очередная огромная волна.
Очнулся от того, что сижу на песке, все еще привязанный к пальме. Шторм явно утихал. Волны умерили свой пыл и не добегали до ног.
Непослушными пальцами долго распутывал размокшие листья, и когда отвязался от толстого ствола, с вздохом облегчения распростерся на мокром песке.
Вскоре появилось солнце, с помощью ветра моментально высушившее островок, и вновь возникла проблема пресной воды. От водосборника не осталось и следа, так же как и от кокосов до шторма в изобилии валявшихся на песке. Кусок полиэтилена также улетел в неизвестность.
Я обследовал все пальмы, обнаружил, что зеленых орехов висит на них достаточно, но добраться до них никак не получалось. Видимо, шторм изрядно подкосил мои силы, поэтому, взобравшись на пару метров по стволу, я неуклонно сползал вниз.
Плюнув на все, лег на песок и забылся беспокойным сном. Проснулся от сильного озноба.
-Наверно простудился во время шторма,- мелькнула мысль и сразу исчезла во вновь наступившем беспамятстве.
Сны смешивались с явью и мелькали, как кинолента. В один из таких моментов я вознесся над своим островком на несколько километров, и с этого расстояния обозревал открывшуюся картину. Далеко на юге виднелась в легкой дымке череда островов. Мой атолл казался крошечной точкой по сравнению с ними.
Затем я вроде бы расхаживал по островку, и периодически взлетал к вершинам пальм и срывал кокосы. Потом снова наступила темнота.
Сначала появился странный шуршащий звук, затем я услышал женский голос, напевающий на неизвестном языке мелодичный мотив.
Открыв глаза, обнаружил, нависающую надо мной крышу из пальмовых листьев, повернув голову в сторону, откуда шло шуршание, увидел обнаженную темнокожую женщину с отвисшей грудью, сидевшую на бамбуковом настиле. Между ног у нее стояла каменная ступка, в которой она что-то усердно долбила деревянным пестиком.
Я хотел позвать ее, но вместо слов изо рта вырвалось какое-то шипение. Но, женщина услышала. Она оставила свою работу, и легко поднявшись на ноги, подошла ко мне. Откуда-то из-за моей головы она достала большую сушеную тыкву и, наклонив, отправила струйку воды мне в рот.
- Боже! Как было здорово пить прохладную воду с привкусом лимона! Но много пить не дали. Тыква была отставлена в сторону и женщина, широко улыбаясь ртом, полным начерненных обточенных зубов начала забрасывать меня вопросами, смысла которых я, естественно, ни хрена не понимал.
Поняв, что разговор не получается, женщина кого-то громко позвала, и рядом сразу нарисовались несколько голозадых детишек шоколадного цвета, с любопытством уставившиеся на меня. Но после очередного указания они сорвались с места и исчезли в зарослях, начинавшихся сразу же за легким строением островитян.
Я опять начал впадать в полузабытье, когда надо мной наклонилось страшное разрисованное лицо. Но сил закричать, или пошевелиться не было, поэтому ничего не оставалось делать, как спокойно смотреть на него. Лицо отодвинулось, и тут до меня дошло, что это просто маска, надетая на лицо плотного мускулистого мужчины. Он, в отличие от женщины, был слегка одет. Кроме маски у него на члене имелся колпачок, наверно с метр длиной.
-Где-то уже видел подобное,- мелькнуло в голове.
Тут вновь прибывший снял маску, и я увидел улыбающееся широкоскулое мужское лицо с редкой седой бородой и приплюснутым носом. Оно и без маски впечатляло черными татуировками, покрывающими щеки и лоб.
Пришедший шаман, или лекарь положил мне ладонь на лоб и от нее сразу пошла волна тепла.
-Кто ты? - возник вопрос в моей голове.
-Ничего себе! - восхитился я, - телепатия в диких джунглях.
-Человек!- как можно сильнее подумал я.
-Странный человек, откуда ты пришел? - возник следующий вопрос.
Вместо ответа я представил себя в черной пустоте, несущегося со страшной скоростью к огромному шару планеты, к голубому океану с зеленой цепью островов.
Рука, лежащая на лбу, вздрогнула. Ее обладатель выпрямился и что-то гортанно прокричал. Затем нацепил маску и принялся прыгать вокруг меня, размахивая коротким копьем с привязанным у его острия пучком сухой травы. За этой пляской внимательно следили уже около двадцати человек, Когда шаман, взмахнув копьем, провел им кровавую царапину на моем животе, все восторженно закричали.
Мне все эти танцы были уже по барабану, я вновь отключился.
Когда снова пришел в себя, было темно, теплый ветерок дул с моря, тяжелый запах лесных цветов дурманил голову. Я попробовал привстать, но сил на это не хватило.
Видимо, моя возня была услышана, потому, что передо мной в вечернем полумраке появилась все та же женщина, в руках у нее был глиняный горшок и что-то вроде ложки. Она присела рядом и начала кормить кашей из полуразваренных, неизвестных мне зерен. После диеты из морских крабов, несоленая и недоваренная каша пошла на ура. Но, все же больше десяти ложек я съесть не смог и обессиленный откинулся на полированный камень, подложенный под голову.
Женщина погладила меня по голове и ушла. Почти сразу, как ее шаги стихли, из кустов вылезли две девушки. Они тихо переговаривались, оценивающе разглядывая меня. Потом одна из них присела рядом и осторожно погладила член. Как бы я не был истощен и болен, орган отреагировал в нужном направлении. Девушки негромко засмеялись, и сидевшая рядом со мной девица наклонилась, взяла набрякший орган в рот и начала интенсивно двигать головой под непрестанные комментарии подружки. Мне совсем не хотелось прерывать это дело, тем более что вскоре следовало ожидать финиша. Но в этот момент раздались возмущенные крики, и все та же женщина с дубинкой в руках появилась рядом с нами.
Звучный удар по заднице девицы прозвучал одновременно с моим воплем. Эта сучка умудрилась прикусить мне хер, получив дубинкой по заду! Пока обе девицы удирали в кусты от возмущенной до глубины души, сиделки, я пытался определить, какой урон органу нанесли зубы островитянки.
Вроде бы раны там не было. Не успел я провести полный осмотр, как появился старый шаман и вдвоем с сиделкой, под светом факела, сами провели полную ревизию всех моих причиндалов.
После этого шаман протер место укуса какой-то жгучей жидкостью и, погрозив пальцем, удалился.
Женщина же осталась сидеть рядом, видимо, намереваясь всю ночь охранять мою честь от пытающихся покуситься на неё молодых островитянок.
Прошло два месяца. Я шел по узкой натоптанной тропинке и нес на коромысле две оплетенные ремнями тыквы с водой. Все женщины племени Тирами носили тыквы на голове. Но ученику ваги Умару стыдно подражать женщинам, поэтому пришлось вспомнить детство золотое и сначала выжечь в костре, а затем выскоблить каменным скребком деревянное коромысло, с помощью которого можно было нести сразу две тыквы литров на десять воды.
Моя рацуха особого внимания не привлекла. Мужчинам племени на такие мелочи было наплевать. Женщины тоже не были в восторге, одни дети, да и то лишь в первое время бегали за мной, распевая дразнилку. Только вага Умару -шаман племени и мой учитель, внимательно рассмотрел каждый изгиб коромысла и затем вернул его мне, не сказав ни слова.
Так вот я шел по тропе и почти столкнулся с Сахе - девушкой, которая в первый день моего пребывания в племени покусилась на мое семя.
Лишь через месяц пребывания здесь, удалось понять из еще плохо усваиваемых объяснений ваги Умару, что тогда решался вопрос, как поступить со странным человеком? Военный вождь племени предлагал безотлагательно зарезать его и приготовить на костре, пока тот не умер своей смертью, ведь поедать умерших своей смертью людей и животных - страшное табу.
Сахе, которая очень хотела стать ученицей ведуньи Гамбы, решила, что если она выпьет семя чужака, это поможет ей в этом нелегком деле. Ведь любому известно, что самый быстрый способ стать шаманом или шаманкой - выпить семя колдуна, которым непременно является этот светлокожий чужак, найденный на Орурума.
Поэтому ей надо было торопиться, она взяла в советчицы старшую подругу, которая однажды удостоилась чести пить семя воина, чтобы та подсказывала ей, как быстрее это сделать, и они вдвоем отправились на это ответственное мероприятие. Они очень спешили, так, как еще не знали, что вага Умару осмотрел чужака и запретил, его съедать.
Однако у Сахе ничего не вышло, она просто не успела, бага Мина отлупила ее дубинкой по толстой заднице, и теперь все племя смеялось над неудачницей. Первое время женщины ей вообще не давали проходу, спрашивая:
-Эй, Сахе! Расскажи, как ты своим неумелым ртом доила вагу Инту?
Вагой Инта я стал, когда вага Умару официально принял меня в ученики и нанес первую татуировку в виде рыбы на правую щеку.
Сахе отодвинулась в сторону, давая мне пройти, и встала в ритуальную позу, какую любая девушка племени, как только прошла первая кровь, должна принять при встрече с мужчиной, если сама еще не замужем. То есть повернуться к нему спиной и прогнуться так, чтобы тот мог оценить красоту ее половых губ.
Я, искоса поглядывая на выдающиеся розовые прелести, прошел мимо, когда услышал тихие слова:
-Вага Инта, подожди.
Остановившись, глянул в ее сторону.
-Чего тебе нужно мената? - высокомерно спросил я.
Та повернулась ко мне и прошептала:
-Вага Инта, все смеются надо мной. Неужели тебе жалко немного семени? А я за это могла бы носить воду и убирать катоду ваги Умару, чтобы тебе не надо было заниматься женской работой. И я сплету красивую чинари на твою котеку.
-Хорошо,- после некоторого раздумья сказал я,- приходи вечером ко мне, надеюсь, в этот раз ты не укусишь меня.
-Не укушу, я буду стараться!- закричала довольная Сахе и, забыв о приличиях, схватила свою тыкву и побежала к источнику.
Когда я принес тыквы к катоде и по лесенке поднял наверх, вага Умару, сидевший в трансе, приоткрыл один глаз и сказал:
-Ученик, я все слышал, ты зря обещал этой менате свое семя. Однако будущий шаман должен держать свои обещания, поэтому я не призываю тебя отказаться от своих глупых, необдуманных слов. Тем более что баге Гамбе, действительно, нужна ученица. А сейчас я расскажу историю сотворения нашего мира, и ты поймешь, что семя нельзя раздавать всяким тупым менатам просто так.
Вага Умару каждый день рассказывал мне очередную притчу, показывая, как я еще молод и неопытен, поэтому, сдержав вздох, мне пришлось усесться, вывернув ноги, и внимать его рассказу.
-Сначала ничего не было,- начал свой рассказ старый шаман, - только дух великого Уи летал над бескрайними водами океана. Он летал неисчислимое время, мы не можем себе его представить. Но однажды он встретил подводного духа Анинару. Между ними разгорелась битва, в результате которой на поверхности океана поднялись острова. Не победив друг, друга духи разошлись. Теперь великий Уи мог летать на землей. Когда духи сражались от них во все стороны летели частицы их сущности и становились зверями птицами и прочими гадами. Великому Уи понравилось повелевать ими. Но он остался недоволен тем, что звери и птицы не могли говорить ему абуки и приносить жертвы.
Поэтому он задумался и создал Ниба- первого человека.
Ниба сразу понял, что от него требуется и начал сразу петь абуки и приносить жертвы духу Уи.
Однако дикие звери разорвали Ниба, потому, что он был один и без племени. Тогда великий дух понял, что нужно сделать по-другому. Он взял глину и снова вылепил Ниба и Гану. Отдельно он вылепил мужской ствол и через него вдохнул жизнь в Нибу. А женщина Гана осталась без ствола, и чтобы породить новую жизнь нуждается в мужском семени, которое когда-то Великий дух Уи вдохнул в нашего предка. Поэтому, когда ты делишься семенем с менатой просто так, без всякой полезной цели, ты совершаешь паку, оскорбляешь великого духа Уи. И я должен назначить тебе наказание, потому, что сам дух Уи этого делать не будет, он слишком велик для того, чтобы замечать подобные паки.
Я, глядя в сторону, осторожно спросил:
-Учитель, а разве вы тоже не заслуживаете большего, чем замечать мелкие паки своего ничтожного ученика?
У ваги Умару открылся второй глаз, который, как и первый тоже уставился на меня.
-Инта, - сказал он,- я заслуживаю гораздо большего, чем иметь такого ученика, как ты. Но раз другого у меня нет, я должен терпеливо внушать тебе все то, что должен знать шаман, а ты должен стойко переносить испытания, как юноши, что собираются стать воинами.
-Но, учитель,- тут же возразил я,- мне же больше лет, чем юношам. Может не стоит так меня мучить?
-А кто говорит о мучениях,- удивился старик,- сколько дней я требую от тебя сосредоточения, чтобы ты увидел разлитую вокруг силу великого духа, а ты не можешь этого сделать. Хотя, когда был без памяти, несколько воинов не могли сдвинуть тебя с места. Ты же смог воспользоваться этой силой. А сейчас ничего не получается. Это говорит о неправильных мыслях в твоей голове. Поэтому, чтобы заставить их двигаться в нужном направлении, тебе нужен толчок. И этим толчком, надеюсь, станет мое наказание.
Мне прекрасно было известно предстоящее наказание. Если когда-то в детстве бабушка ставила меня на горох на десять минут, то зловредный старик опять посадит меня колючие плоды тероа, и будет всю ночь ждать, когда я достигну просветления.
Я по-честному, с того времени, как понял, что от меня требуют, пытался увидеть этот океан силы, или просто непонятной энергии, которая разлита вокруг по утверждению шамана, но, к сожалению, ничего увидеть не мог. Наверно, здесь большую роль играл природный скептицизм, благодаря которому, в прошлой жизни легко отбивался от различных коммивояжеров, цыган и прочих экстрасенсов. Мне никак не удавалось поверить и всерьез отнестись к словам учителя. А воспоминания о полете вокруг пальм на атолле я отнес на счет своего бредового состояния.
Уже почти полночи я сидел на плодах тероа. Давно убежала Сахе, получившая, то, что хотела, на прощание, надев на мою достаточно объемную котеку, чинари, сплетенную из сушеной водоросли красного цвета.
Небесная сфера уже повернулась почти на треть окружности и звезда Геза оказалась за моей спиной.
Вначале меня ужасно кололи колючие орехи, но я боялся ерзать под бдительным взглядом ваги Умару. Потом ноги начали затекать, и боль уменьшилась. Но зато от напряжения заболела спина и шея. Жалкие попытки закрыть свой разум от окружающего успеха не приносили. И хотя прошло по прикидкам уже около четырех часов, ночь казалась бесконечной. Я закрыл глаза и пытался задремать. Наверно так и случилось. Мне опять начал снится сон. В этом сне я парил в воздухе, над океаном, по которому пробегали сполохи ярко синего света. Они становились все выше и выше, начали доставать меня своими острыми языками. Каждое такое прикосновение пробегало по мне, как огонь, и я инстинктивно изгибался, стараясь избежать этих сполохов. Но вскоре они начали пробегать прямо через меня, оставляя ощущение непонятной силы. Неожиданный удар по спине заставил очнуться.
- Отродье ленивой черепахи!- кричал вага Умару и огрел меня дубинкой еще раз, - ты чуть не улетел на встречу с великим духом Уи!
Я открыл глаза и ахнул. Все вокруг было залито переливающимися волнами света, всех цветов радуги. Эти волны около меня закручивались причудливыми изгибами, так же как и вокруг учителя.
Но что-то было не так. И тут я сообразил, вага Умару бил меня по спине, не наклоняясь. А я висел перед ним в воздухе, в сидячем положении, скрестив ноги. Таким образом, я бессознательно решил проблему колючих плодов под своей задницей. И только веревка, привязанная к правой ноге, удерживала меня от того, чтобы не улететь еще выше.
-Так вот зачем учитель привязывал меня!- только сейчас дошло до моей глупой головы, до сего момента не верившей ни в какую магию.
-Вага Умару поднял руку, и сполохи закрутились над ней огромной воронкой. Он направил эту воронку на меня, и в этот же момент мое тело резко потяжелело и шлепнулось на бамбуковый пол катоды.
-Уууу!- невольно завопил я, упав на шипы тероа.
-Аааа!- закричал вага Умару, потрясая откуда-то взявшимся у него в руке, копьем, - я, великий шаман племени Тирами, исполнил клятву, данную Великому духу Уи. Новый шаман племени увидел его силу и смог ей овладеть!
Он резко замолчал и потом еще раз треснул меня дубинкой.
-С этого момента тупой ученик для тебя начинается другая жизнь, все, что ты испытал в этой для тебя останется только сладким сном,- сказал он напоследок, после чего улегся на подстилку и сразу захрапел.
Действительно у меня началась новая жизнь. Она разительно отличалась от первых дней пребывания в племени, когда я ни черта не понимал этот язык, и мне приходилось учить его, получая затрещины и тычки от своего учителя. Никогда не был полиглотом, и даже из английского языка у меня в памяти не осталось ничего, кроме слова shit, и то оно было подхвачено у одного из приятелей.
Как ни странно, но у ваги Умару не было никаких амулетов, облегчающих запоминание. Поэтому пришлось учиться всерьез. Немного подумав, я для улучшения запоминания решил записывать слова острой палочкой на натертой темным воском доске. Учитель, увидев в первый раз мои труды, сразу понял, что я делаю, и с видом превосходства снял с тотемного столба, стоявшего в центре его катоды, пук плетеных веревочек, завязанных причудливыми узлами, и сунул мне под нос.
Таким образом, я напросился еще и на изучение узлового письма, что совсем не добавляло оптимизма на ближайшее будущее. Спасало только то, что словарный запас у племени был не очень велик, хотя его скудность компенсировалась порядком применения слов в предложении, интонациями и прочими ухищрениями. Итак, после двух месяцев жизни на острове Каренану, что означает остров с высокой горой, я мог достаточно хорошо разговаривать лишь с учителем. Когда рядом о чем-нибудь болтали женщины, мне не было понятно ни слова, а они дружно смеялись, когда я пытался что-нибудь у них спросить. Я как-то сказал об этом ваге Умару, на что тот пренебрежительно махнул рукой.
-Их никто не понимает, ученик. Настоящий мужчина не обращает внимания на женские разговоры и смешки. Женщины тем и отличается от мужчины, что много говорят и смеются без повода. Главное, чтобы ты понимал, что я тебе говорю, - наставительно закончил он свою речь.
После того, как я смог увидеть океан силы великого духа Уи, вага Умару заметно приободрился. Для начала он сообщил об этом событии обоим вождям. Так, что днем, когда я пытался, используя таинственную силу, поднять в воздух мелкую ракушку, нашу катоду посетили военный вождь вага Мбару и вождь селения вага Утара.
Вага Мбару - здоровенный туземец выше меня на голову, с телом, исполосованным шрамами так, что трудно было понять, где идут ритуальные, а где боевые отметины. За спиной у него висела сабля из черного дерева. А длинная котека почти упиралась ему в подбородок.
-Интересно,- подумал я,- как можно воевать с такой здоровенной калабашкой. К груди он ее привязывает, что ли?
Вага Утара, видимо тоже в прошлом был воином, потому, что его тело также было в шрамах. Он был толст и неуклюж, но, судя по глазам, он был очень даже себе на уме. И котека у него была не такая длинная, как у ваги Мбару, но зато в два раза шире.
Я, увидев начальство, шустро вскочил и поклонился, как меня учил вага Умару. Видимо сделал все верно, потому, что тот, стоя на шаг сзади вождей, благосклонно мне кивнул.
- Говорят, что вага Инта начал понимать человеческий язык,- ни к кому не обращаясь, басом сказал вага Мбару,- это хорошо, потому, что я не раз за прошедшие дни сожалел, что мы не съели его тощие окорока сразу, как нашли лежащим без памяти на песке острова Орурума. Его спасло только то, что на острове не нашлось достаточно хвороста, чтобы зажечь очищающий огонь.
Меня речь военного вождя не очень напугала, потому, что я точно знал, что сейчас представляю строгое табу для поедания. Другое дело, что для племени Оримба, живущем на другой оконечности острова, это табу ничего не значило.
Подожди вага Мбару, - вступил в извечную игру в плохого и хорошего полицейского, вага Утара,- ты же знаешь, что предсказал великий дух Уи устами ваги Умару.
-Знаю, - мрачно пробубнил вага Мбару, - и мне не нравится это предсказание, но мы только жалкие мошки в руках Великого духа.
Он повернулся к ваге Умару.
-Шаман, пусть твой ученик покажет, чему он научился за то время, что его кормили и поили наши женщины,- приказным тоном сказал он.
-Ни хера себе залепухи!- мысленно ахнул я,- это меня то кормили и поили? Да я пахал, как папа Карло, мотыжил поле с маниокой, собирал папайю, таскал воду для полива, и до кучи, готовил еду для ваги Умару и доедал его объедки.
Вага Умару, которому, насколько я понял, моя готовка пришлась по душе, явно не понравился тон вождя, он слегка нахмурился на слова ваги Мбару и сухо спросил:
-Я что-то не понял, ты с кем сейчас разговаривал, Мбару?
То, что он пропустил слово вага, по понятиям племени Тирами было страшным оскорблением.
Вага Мбару побагровел так, что это было заметно даже на его шоколадной коже. Он глубоко вдохнул и потащил саблю из-за спины.
Мой учитель даже не дрогнул, в его руке моментально оказался любимый ассегай, с которого слетела толстая оранжевая молния, ударившаяся в песок. В месте удара мгновенно образовалась лужица расплавленного песка, рдеющая малиново-красным цветом.
Сабля вождя вернулась на место. Очередная схватка за место в племенной иерархии осталась за учителем.
Он повернулся ко мне и равнодушно предложил:
-Вага Инта подними ракушку, как делал сегодня много раз!
Мои уши запылали, я все утро без успеха возился с этой раковиной. Сила послушно закручивалась вокруг рук, головы, но не желала даже на миллиметр, сдвинуть эту хреновину.
Я повернулся и, без особой надежды, попытался поднять ракушку, к моему удивлению, она сорвалась с места и пулей улетела в лесную чащу.
Вага Мбару раскрыл рот в удивлении, а вага Утара подозрительно поглядывал на вагу Умару.
На душе сразу полегчало. Учитель помог в этот раз своему бесталанному ученику. Вопрос оставался только в том, что случится, когда ему надоест помогать в очередной раз?
-Надо постараться,- думал я,- чтобы ему приходилось помогать,, как можно меньше.
После этого события, вождей я ничем больше не интересовал, и они ушли, оживленно переговариваясь. Вага Умару укоризненно глянул на меня и также ушел в катоду, под тень пальмовой крыши, оставив меня на жарком тропическом солнце поднимать следующую ракушку.
Однако, не прошло и недели, как я нарушил сосредоточение учителя воплями, что у меня все получилось.
Вага Умару, равнодушно посмотрев на ракушку, висящую в паре сантиметров над моей ладонью, предложил:
-Теперь займись подъемом двух ракушек.
Я возвратился на свое место изрядно разочарованным, потому, как рассчитывал хотя бы на пару слов одобрения. Однако, поразмыслив, решил, что все правильно, нечего расслабляться. Хватит и того, что я почти забыл о работе с тяпкой на поле и готовку еды ваге Умару. Теперь пищу вновь готовила бага Мина, очень довольная этим обстоятельством и еще больше она была довольна тем, что ей не надо носить воду, и убирать катоду, этим занималась глупая мената Сахе, необдуманно давшая обещание молодому шаману.
Так, что вага Умару был по-своему прав, когда требовал от меня большего прогресса.
На подъем одновременно двух ракушек у меня ушло всего два дня, а вот на девяти раковинах мой прогресс затянулся.
Учитель, обеспокоенный отсутствием продвижения в учебе, наконец, снизошел до меня и долго стоял рядом, наблюдая, как я, манипулируя потоками силы, одновременно поддерживаю в воздухе восемь ракушек, но, как только пытаюсь поднять девятую, вся конструкция, выстроенная в воздухе, рассыпается.
-Инта,- укоризненно сказал он,- сколько раз я говорил тебе о сосредоточении. Тебе его пока не хватает. Сейчас ты должен все внимание отдать работе с ракушками, а не смотреть краем глаза, что делаю я, или, куда отправилась бага Мина. Для тебя должен исчезнуть весь мир на это время.
Тут он сразу оговорился:
-Конечно, шаман может так делать, только пока учится и в безопасном месте. Как только овладеешь сосредоточением в полной мере, ты должен начать совмещать волшебство и наблюдение за окружающим тебя миром, иначе долго не проживешь.
Я редко слышал от учителя подобные тирады, в учебе он больше пользовался своей дубинкой, синяки от которой у меня не проходили. Однако с каждым днем дубинки я получал все меньше, а учебу все больше.
Через месяц после того, как я в первый раз увидел, силу великого духа, которую стал называть про себя маной, мне уже удавалось спокойно поднимать больше сотни ракушек и кружить их в воздухе причудливыми узорами.
Так, как вага Умару не баловал своих соплеменников подобными развлечениями, мои упражнения собирали десятки любопытствующих детей, гроздьями висевших на пальмах вокруг места, где я тренировался. Периодически оттуда раздавались восторженные вопли, когда закручивалась особо красивая спираль из ракушек.
Дни в учебе проходили незаметно. Постепенно вага Умару стал привлекать меня к лечению больных, каждый день появлявшихся около его катоды.
Вначале я просто стоял и смотрел, как та же сила, что могла превращаться в молнии, или держать в воздухе предметы, под чуткими пальцами учителя проникала к больному органу, и тот под ее воздействием начинал восстанавливать свою функцию.
Потом я начал собирать и передавать ему ману, когда в этом была необходимость. Так, к примеру, случилось уже через несколько дней, как я начал этим заниматься.
Шумная толпа принесла мальчишку, со страшными ранами на голени. Его укусила акула, к счастью это случилось на отмели, и она не могла сразу стащить его в глубину. Прибежавшие на крики взрослые быстро убили хищницу, а мальчишку понесли к шаману.
Я смотрел на лежавшего без сознания парнишку лет восьми с огромной раной, в которой виднелись кости, одна из которых была сломана, и думал, что здесь может помочь только ампутация.
Однако вага Умару думал иначе.
Бага Мина по его приказу тут же принесла циновку, на которую перенесли раненого и шаман сел с ним рядом..
Стоило ему положить руки на рану, как все присутствующие быстро испарились, никто не хотел попасть ваге Умару под горячую руку.
А тот в это время своими не очень чистыми руками сопоставил отломки малоберцовой кости и стянул края раны так близко, как возможно.
Стоя рядом, я отчетливо видел движение маны в его руках. Потом она, мерцая искорками, начала расходиться по коже и мышцам голени. Прямо на глазах края кожи начали разрастаться, закрывая собой срастающиеся мышцы, и через несколько минут рана исчезла, на ее месте оставалось только небольшое углубление.
Вага Умару устало откинулся назад и хрипло приказал:
-Давай силы сколько можешь!
Я положил ему руки на плечи и через секунду чуть не рухнул на землю. Старик высосал все и даже больше.
Ко мне тут же подскочила бага Мина и подала скорлупу кокоса с бодрящим напитком. Я выпил его залпом и устало уселся на землю, рядом с учителем, чтобы смотреть, что он будет делать дальше.
Мальчишка пришел в себя и начал смотреть по сторонам. Он попытался встать, но учитель остановил его рукой. А бага Мина дала ему выпить того же напитка, что и мне.
Когда вага Умару вновь положил руки на голень больного, исходящая из них мана, как бы осветила все сосуды и сухожилия, проходящие в этом месте. Было хорошо видно, как они, извиваясь, удлиняются и срастаются друг с другом.
-М-да, - подумал я скептически, - тут анатомию надо знать на пятерку, если соединишь не то, что нужно, будет не очень хорошо.
Когда учитель закончил свою работу, я понял, что мне до того, что он делает, еще долгие годы учебы и труда.
Однако небольшие порезы и ранки я научился лечить довольно быстро. И вскоре стал лекарем для детей.
Вага Умару с большим удовольствием объявил всему племени, что его ученик будет лечить легкие травмы и раны. Хотя чего он так радовался, мне было непонятно. Все равно к нему с такими травмами никто не обращался. А вот ко мне пошли сначала по одному два, а потом и по десятку пацанов, порезавшихся или подвернувших ногу. Особо шустрые пройдохи, ухитрялись прибегать ко мне по два раза в день.
Потом пошли редкие девочки с матерями, а затем потянулись и девушки, вначале долго демонстрировавшие мне в ритуальной позе все свои прелести, соблазнительно крутя ягодицами, а затем предъявляли к осмотру какую-нибудь маленькую ранку на пальце.
Вага Умару смотрел на их ухищрения с усмешкой, так как давно предупредил, что брать жену мне не позволит еще очень долго. Но девицы то об этом не знали.
Когда начался сезон дождей, я с удивлением понял, что провел в учебе полгода. Время летело незаметно. Прошлая жизнь вспоминалась смутно, потеря жены и детей подернулась легким флером забвения, хотя иногда на меня все же наваливалась хандра. Впрочем, она быстро лечилась дубинкой ваги Умару.
Уже не казалось странным, что живу среди дикарей - каннибалов, пожирающих человеческое мясо, берущих в жены девочек, как только у тех пройдут первые месячные, воюющих с соседним племенем и хранивших на родовых столбах в катодах сушеные головы врагов.
Кстати, у вагу Умару на тотемном столбе висели две засушенные головы шаманов племени Оримба, размером с кулак, и он каждый раз, когда колотил меня дубинкой, показывал эти головы и напоминал, что моя глупая голова может легко оказаться на таком же столбе у шамана этого племени.
Я, однажды, воспользовавшись хорошим настроением учителя, поинтересовался, каким образом он смог добыть такие почетные трофеи.
Каждый воин всегда счастлив, рассказать о своих подвигах и вага Умару в этом ничем от них не отличался. Для начала он рассказал целую историю, как десять дней провел в джунглях, пробираясь к катоде шамана племени Оримба. Потом еще два дня сидел на дереве, ожидая, пока шаман не встанет, так как надо. И тогда он выстрелил в него из короро.
На вопрос, что такое короро Вага Умару продемонстрировал тонкую черную трубку около полутора метров длиной. Все сразу стало понятно, но для приличия, я все же спросил, как из такой трубки можно убить человека, а тем более шамана.
Вага Умару расплылся от удовольствия, при возможности рассказать о своих подвигах, для примера он вытащил из толстого, плотно закупоренного бамбукового ствола, стрелу, у той вместо наконечника имелся тонкий шип, с защитным колпачком из коры. А вместо оперения на стреле был своего рода поршень из какой-то губчатой массы.
-Пойми ученик,- проникновенно сказал учитель,- любой шаман сразу почувствует, что рядом с ним есть владеющий силой духа Уи, и сможет подготовиться к нападению.
Но если не тревожить силу, а пользоваться отравленными стрелами, то шаман ничего не успеет предпринять. Так и получилось. Вначале я убил вагу Раге, затем вагу Вампу, который удачно вышел под мой выстрел, чтобы посмотреть, что случилось с вагой Раге. Потом я отрезал им головы и спокойно добрался домой.
- Инта, через год тебе тоже предстоит убить своего первого врага, может, это будет и не шаман, но ты должен все равно добыть свой первый амулет. А как выделать голову врага в горячем песке, чтобы она не потеряла форму, я тебя научу,- закончил свой рассказ на этой ноте вага Умару.
После рассказа учителя, я уже так беспечно не разглядывал, окружающие нашу катоду, густые заросли. Все время чудилось, что там пробираются вражеские лазутчики Оримба с короро в руках, для того, чтобы под корень извести шаманов племени Тирами.
Заметив мои страхи, вага Умару, хмыкнул и показал приемы, с помощью которых можно обнаружить врага за несколько сотен метров. После чего многообещающе похлопал дубинкой по своей ладони, намекая, как будет проходить проверка усвоения, показанных умений.
Вторая половина сезона дождей подходила к концу, когда учитель сообщил, что пора мне переходить к преобразованию силы духа Уи в молнию. Я с энтузиазмом взялся за новую стихию, но, как и следовало ожидать, сразу ничего не получалось.
Вроде, пока я следил за движениями и преобразованием маны, проводимые учителем, мне все было понятно, но, как только пытался повторить все эти моменты самостоятельно, ничего не получалось. Всего, чего я смог добиться за месяц, была небольшая синяя искра между ладонями. Куда уходила остальная энергия, оставалось загадкой, и сам вага Умару пожимал плечами в недоумении.
Он теперь внимательно наблюдал за моими упражнениями, сообщив, что побаивается, что его ученик может ненароком спалить половину поселка. Когда я пожаловался, что никак не могу научиться контролировать себя, он снял со столба одну из узелковых бечевок и, перебирая узелки, начал рассказывать, что должен делать ученик шамана, который хочет научиться бросать молнию. И тут он сказал интересную фразу:
-Как учил великий белый шаман, Орегану, необходимо, познать самого себя.
Меня, естественно заинтересовали слова насчет белого шамана. Не очень охотно и не сразу, но вага Умару рассказал, что в старые времена на берег племени Тирами приплыла лодка со странным светлокожим человеком. Его хотели убить и съесть, но чужак сам убил нападавших, а остальных обездвижил, в том числе и шамана. Потом, каким-то образом, он сумел договориться с вождями и остался в племени. Много лет он был шаманом, воспитал несколько учеников. Именно тогда, с его помощью племя Тирами победило всех своих врагов и стало доминировать на острове. Но однажды за Орегану приплыла большая лодка, и он покинул Каренану.
Когда вага Умару в первый раз увидел меня, то сразу вспомнил об Орегану, и решил, что я такой же шаман, но потом понял, что великий дух Уи принес меня из другого мира, для какой-то своей цели, а он - вага Умару должен научить меня всему, что знает и умеет.
Но меня в рассказе шамана заинтересовал больше всего тот факт, что где-то в этом мире живут другие люди и племена, так, что можно оставить унылые мысли о том, что придется всю жизнь провести у каннибалов, и надеяться на лучшее.
Я с самого начала понимал, что получить какие-либо теоретические основы искусства, которым владели местные шаманы, не удастся. В ответ на мои вопросы, скорее всего, придется услышать слова, так повелел великий дух Уи, или что-нибудь еще в таком же духе.
Но ничто не мешало принимать эту учебу, не задумываясь, откуда, что берется и как это работает. Может в будущем, если до него доживу, мне удастся разобраться в этих вопросах.
Поэтому я последовал рекомендации учителя и еще больше времени проводил в медитации. И это была правильное решение. Мои молнии становились все ярче и сильнее.
Теперь если я шел по главной улице поселка, взрослые воины, мужчины, раньше обращавшие на меня внимания не больше чем на насекомое, теперь уважительно поднимали в приветствии правую руку.
Тяжкий труд по освоению волшебства был прерван неожиданным визитом ваги Мбару.
Тот пришел один, взволнованный, и сразу обратился к учителю.
-Вага Умару. Настало время проверить твоего нового шамана. Наблюдатели сообщили, что на нашу территорию зашел отряд молодых воинов Оримба. Они, как всегда хотят украсть девушек. Все наши воины рвутся в бой, но я хочу, чтобы молодежь показала себя. И шаманом с отрядом должен пойти вага Инта, - добавил он, безапелляционно.
Вага Умару открыл, было, рот, и сразу его закрыл. В опасное время приказы военного вождя должны выполняться беспрекословно.
-Мне нужно немного времени, чтобы собрать ученика в дорогу,- сказал он.
-Собирай, но быстро,- ответил, вага Мбару и ушел.
-Ну, вот и настал твое время,- радостно сообщил вага Умару,- надеюсь, ты не подведешь своего учителя и вернешься с головой врага, а лучше, если их будет не одна.
Он зашел в катоду и вышел оттуда с новым покрытым воском короро.
-Вот тебе оружие, которым ты сможешь убить шамана Оримба, береги его, я делал его целых три луны, специально для тебя.
Потом он вынес бамбуковый тубус со стрелами и сообщил:- осторожно обращайся со стрелами, поцарапаешь руку - умрешь. Противоядия не существует.
Это я уже прекрасно знал, так, как принимал участие в варке этого яда из здоровенных черных гусениц и красноватой коры небольшого приземистого растения.
На прощание вага Умару протянул меня дубинкой по спине, чтобы я поторапливался и на удачу.
Когда я пришел к месту сбора, там царило радостное оживление, полтора десятка молодых парней, у которых еще не полностью зажили ритуальные рубцы на спине и на порванных ноздрях, возбужденно обсуждали, как они надерут задницу отряду Оримби. В данном случае надрать задницу, означало - убить всех, отрезать головы, освежевать и поджарить пару человек, наесться мяса от пуза, а остальных разделать закоптить и принести в деревню.
Как ни удивительно, я спокойно слушал эти разговоры, и даже не морщился. Хотя человеческого мяса я еще не ел, но не сомневался, что придется это сделать, иначе меня просто не поймут мои соплеменники, и чем тогда закончится дело, неизвестно.
Тут к нам подошел огромный воин, весь в шрамах, его котека была привязана веревкой к груди. За спиной висел меч из черного дерева еще больше размером, чем у ваги Мбагу.
Это был самый сильный воин племени вага Акуни.
Он оглядел все наше воинство и, сделав несколько замечаний, с обожанием смотревшему на него молодняку, приказал нам выдвигаться в сторону леса.
Шагом вага Акуни двигаться не умел. Мы бежали гуськом по джунглям. Командир вел нас известным ему одному маршрутом, и мы послушно следовали за ним. Сейчас я с благодарностью вспоминал колотушки ваги Умару, потому, что если бы не его старания, я бы давно протянул ноги, попав ногой в нору уамары, или поскользнувшись на мокрой коре упавшего дерева, или просто запутавшись в лианах.
Бежал я предпоследним, за мной бежал молоденький парнишка и с оттопыренной губой, через которую был продет колышек. Он, похоже, был очень недоволен, что бежит последним и охраняет мою задницу. Однако, несмотря на мою неплохую тренировку, через полтора часа такого бега я стал выдыхаться и замедлять шаг. Тогда этот мелкий подлец начал колоть меня острием своего копья, когда я особенно выдыхался. Я чувствовал, что еще немного и этот способ перестанет на меня действовать, и я упаду на землю кишащую жуками и муравьями и пусть будет, что будет.
Но тут неожиданно, наш длительный забег закончился. Я стоял согнувшись, судорожно кашляя и пытаясь отдышаться, когда меня подозвал вага Акуни.
Свирепо глядя на меня сверху вниз, он заявил:
-Там за излучиной ручья, лагерь Оримба. Ты должен проверить стоит ли там охранная сеть шамана, и если она есть, попытаться убрать ее. Если не получится, мы отомстим за тебя. Надеюсь, что ты умрешь, как подобает истинному воину Тирами.
-Понятно,- грустно подумал я,- мне, собственно, будет уже до фени, отомстите вы за меня или нет.
Однако приказ подлежал выполнению, и я скользнул в заросли, оставив за собой собравшихся в кружок вокруг ваги Акуни молодых воинов.
Как мне казалось, я крался незаметно. Однако, то тут то там периодически взлетали птицы, что говорило о моей хреновой маскировке. Плюнув на все, воспользовался своими способностями и создал вокруг себя слабый полог тишины, надеясь, что молодой шаман Оримба не заметит его в буйстве силы великого духа Уи.
Так и произошло. Когда выполз на край небольшой прогалины, то сразу увидел тонкие сине-зеленые нити охранного периметра. На прогалине спали около десятка туземцев, на первый взгляд ничем не отличавшихся от племени Тирами. И только один часовой, опершись о копье, бдительно следил за окружающим.
-Ну, что Саня,- обратился я сам к себе,- ищи кто тут шаман? Пока все спят, хрен разберешь.
Осторожно взобравшись на подходящее дерево, сосредоточился и послал слабый импульс силы в одну из охранных нитей. Часовой вздрогнул и начал озираться. Я повторил свое действие. Тут часовой уже не выдержал и пошевелил лежащего с краю воина. Тот сел и начал что-то недовольно выговаривать часовому. Потом встал и вокруг него сразу взметнулись радужные потоки маны.
-Ага! - обрадовался я, - шаман! Ты то мне и нужен!
Осторожно достал стрелу из тубуса, снял с шипа предохранительный колпачок. Потом на всякий случай заглянул в короро, не попала ли туда труха, или еще какая грязь. Но полированный изнутри ствол был зеркально чист. Вставил в короро стрелу и на всякий случай положил на развилку ветки еще одну про запас.
Дальше все делал, как вбивал в меня на тренировках вага Умару. До предела убавил свое воздействие на окружающее, и мысленно слился с деревом. Навел короро на ухо шамана, который вновь собирался улечься на землю. Резкий выдох и стрела с легким шелестом вылетела из короро и попала в щеку шаману, Тот смахнул ее резким движением руки и упал на землю.
Часовой склонился над ним в недоумении, лучшей позиции нельзя было предоставить. Выдох и вторая стрела нашла свою цель.
Я сполз с дерева, чувствую, как бешено бьется сердце. Первый раз в жизни я убил людей. Но угрызения совести отсуствовали, было приметно такое же ощущение, когда на охоте завалил крупного зверя.
Я немного отошел от прогалины и два раза каркнул гуаракой. И чуть не помер от неожиданности, когда передо мной раздвинув листву, появилась татуированная рожа ваги Акуни. Тот, улыбаясь черными зубами, с силой хлопнул меня по плечу. Я от этого дружеского одобрения кубарем полетел на землю. Чем вызвал тихие смешки воинов следовавших за командиром.
Мы все видели,- сказал вага Акуни,- вага Инта сразил своих первых врагов и может начать делать из их голов кечуали. Вага Умару будет горд, нанести ваге Инте вторую татуировку. А теперь вперед, мы должны убить всех Оримба, покусившихся на наших женщин.
Он шагнул вперед, и за ним потрясая копьями, двинулись воины, до этого завистливо глядевшие на меня.
Когда толпа, размахивающая копьями, вылетела на прогалину, Оримба только поднимались, и половина из них сразу вновь полегла от ударов копьями. Вага Акуни выхватил свой меч, и сразу вокруг него образовалось мертвое пространство, которое никто не решался нарушить. Через минуту все было кончено.
Первым делом с вражеских воинов было сорвано все полезное: ожерелья, амулеты, котеки, и плетеные сумки с едой.
И наступил момент, которого я больше всего боялся. К счастью на меня никто не обращал внимания, все занимались своим делом. Поэтому мои страдания при отрезании каменным ножом двух голов просто не заметили.
От свежевания туш я ловко ушел в сторону, сообщив, что мне надо подготовить головы для транспортировки.
Через два часа толстого Оримба уже жарили на вертеле. Самые голодные, не дожидаясь, пока мясо будет готово, отхватывали обсидиановыми ножами большие куски и впивались в них зубами, размазывая по щекам жир и кровь.
Вага Акуни сидел довольный на поваленном стволе и дожидался, когда ему повара преподнесут самую лакомую часть - язык.
Когда тот очутился в его руках, он призывно махнул мне рукой.
-Вага Инта иди ко мне, разделим трапезу. Я доволен тобой. Теперь мои уши не будут слушать поносные речи ваги Мбару. А вот вага Умару еще раз доказал, что говорит с духами.
Я сел рядом с вагой Акуни и тот отрезал мне кусок языка чуть меньше половины.
Когда я взял его в руки и поднес ко рту, мой желудок казалось, полез наружу, и я упал на землю в приступе тошноты.
-Ну, все! - думалось мне, - вряд ли это понравится моим соплеменникам!
Вага Акуни встал и только хотел что-то сказать, как у него во рту появился конец толстой оперенной стрелы.
Воины сидевшие неподалеку попадали, как игрушечные фигурки. И я почувствовал, как непонятная сила прижимает меня к земле.