ШЕЛ ДОЖДЬ 
     
     Шел  дождь.  Шел  довольно тихо. Шел стеной, и пейзаж за окном исчезал,
пропадая  в  дымке, будто на холст пролили воды. Горящий остов прошлого мира
заволакивался холодным дымом тумана. Мир сгущался, превращаясь в комнату. 
     По  окну  лениво  сползала  капля, но вдруг свернула с водной бороздки,
будто  захотела  посмотреть, и так и осталась на мутном стекле, отражая все.
Мир   продолжал   сгущаться   и  превратился  в  каплю,  висящую  и  готовую
расплескаться, распасться на тысячи блестящих 
     и похожих друг на друга мирков. 
     Но пока мир был, мир существовал, мир жил. 
     Мир висел на окне, готовый стечь по нему и больше никогда не появиться.
Окно  было  недвижимо,  неживо, незначимо, как далекие галактики. Капля была
миром, и мир был каплей. 
     Там  было  небо. Серое и грустное. Облака пытались упасть. Небо давило,
оно удерживали облака, но они тянули небо туда, вниз. 
     Там был дождь. Молнии падающей воды отражали друг друга. 
     Там были очертания домов, эскизы какого-то неведомого Творца. 
     Там была комната. Такая же серая, как все вокруг. Пыльный шкаф. Бледный
ковер.  Чашка  из-под  кофе.  Гадать по кофейной гуще бессмысленно, не будет
ничего. 
     Он  лежал  на  кровати  и  смотрел на трещины. На потолке, на стене, на
шкафу,  на  стекле,  на  зеркале,  на  чашке, смотрел на узоры обоев. Взгляд
скользил по трещинам, возвращался и шел по второму кругу. Не было ничего, но
была  пустота.Пустота  состояла  из ничего, но поглощала, вытесняла, убивала
все  внутри.  Как  ядовитый газ, она имела объем, его объем, и заполняла его
без остатка. 
     Вдруг он заснул, не ожидая и не думая, проснется ли. Он не заметил. 
     Мир  состоял  только  из его отражения в дождевой капле на стекле окна.
Внутри него не было ничего кроме заполняющей его пустоты. Мир был пуст... 
     Капля стекла по окну и смешалась.