Аннотация: рассказ-пародия на НФ периода СССР, с огромным уважением к жанру
Электрическая душа.
1.
-Не знаю, не знаю, Миша, - грустно покачал головой Геннадий Павлович. Он выглядел совершенно расстроенным. - У нас, понимаешь, ситуация очень непростая. Несколько раз звонили из министерства, комиссия нагрянет вот-вот. Свернут проект, ох, свернут. Ну, кому нужны солдаты, которые не хотят стрелять, подумай? Эти машины стоят бешенных денег! А сколько сил, нервов, сколько людей над эти проектом работает?
-Простите, товарищ полковник, но я так понимаю, что только с одним..
-Ты знаешь, что это все означает? Один солдат ведет себя неадекватно, прямо-таки иррационально, значит - вся серия ненадежна. Что ждать от них? Как они себя поведут дальше? А представь себе боевую обстановку! Я согласен, сейчас этап полевых испытаний, но чтобы так! Через наш полигон прошло не одно поколение роботизированных систем, проблемы с ними всегда были, но не такие же! Ну, проблемами с ПО меня ведь не удивишь, ну, там конструкторские просчеты, но это же все поправимо, в конце концов! А тут - на тебе, буквально уже в производство ушли! Наш институт вел данный проект от и до. Я доверяю нашему институту, я всю жизнь на него положил. Но почему это случилось на моем полигоне!
-Может, брак?
-Так, иди в техотдел, комната 7\19, там Леша Журавлев, работай дальше с ним, он тебе все объяснит, - Геннадий Павлович внимательно посмотрел на меня, а потом проворчал почти застенчиво - у нас ЧП, а они присылают людей прямо с госэкзаменов. Где Лаврентьев, где Долгашов? Что они себе думают! Давай, Миша, иди к Алексею, пора за работу. Добро пожаловать в коллектив!
-Спасибо.
Ну, что ж. За работу, так за работу. Я повесил на плечо сумку с портативным терминалом и пошел искать комнату 7\19. Мне повезло, НИИРИБТ считается лучшим институтом данной отрасли, известным своими достижениями, известным своими людьми, интереснейшей работой. Передовыми разработками. И мой первый день являлся наглядным подтверждением тому. Я хотел здесь работать, я здесь работаю. И вот, в ангаре стоят по стойке смирно девятнадцать многофункциональных роботов РВ 232, экспериментальная модель, новое поколение ИИ, автономный цикл жизни - 50 лет, предназначенных для работы во всех мыслимых и немыслимых условиях. Поговаривают, сам Заболоцкий хотел взять с собой парочку таких машин в дальний космос. А двадцатый - болен. И, как считает Геннадий Павлович, может заразить остальных. Я же говорю - мне повезло.
-Когда с Земли?
-Вчера вечером прилетел.
-Понятно. Ну, что, я пока договорюсь насчет машины, а ты присмотрись к нему.
И Леша ушел.
Передо мной высилась антропоморфная конструкция из металлопластика темного цвета. Через приоткрытый щиток брони поблескивали разъемы интерфейса.
-Я буду тестировать тебя. Будем надеяться, ты не создашь нам проблем? Знаешь, почему я задаю тебе этот вопрос?
-Нет.
-Расскажи о себе. Кратко.
-Модель РВ 232, предсерийный прототип, тестовый образец номер 20, операционная система "Дунай 7" на базе ядра Юникс 6000. Создан для функционирования в экстремальных условиях, в том числе и боевых.
-Ясно. Готов к испытаниям?
-Готов.
Я закурил и обвел взглядом помещение техотдела. Техотдел, как техотдел. Приборы, компьютеры, столы, заваленные всяким электронным хламом. Тихо сегодня здесь. Как и во всем корпусе. Воскресенье. Выходной. А жилой блок - ничего, просто, удобно, функционально. И девушка из соседней комнаты - симпатичная. Хотя, я думаю, что большая часть персонала на испытаниях автоматических истребителей третьего поколения, тоже ведь важный заказ, и, более удачно выполненный, судя по всему.
Командный шлем оказался впору. При помощи голосовых команд он позволял отдавать безусловные приказы технике, такие использовались и в армии, только не включали в себя ряд чисто инженерных функций.
Еще по дороге на полигон я размышлял о нашем разговоре. На первый взгляд, РВ - абсолютно здоров.
Для начала я погонял солдата по редкому ельничку. 20-й аккуратно использовал маскировочные возможности рельефа, двигался уверенно, и я стал понимать Заболоцкого. Серия действительно удачная, как знать, является ли проблемный экземпляр таковым?
Журавлев попивал свой клюквенный компот. Из местной клюквы, сказал, что вкусно, но я отказался.
-Я думаю, что стоит перейти к мишеням. Послезавтра приедет Смирнов с группой и разберет его во славу истине. Затем окажется, что поколение три-два вполне жизнеспособно в целевой среде, а наш пацифист - просто брак. Смирнов талантливый человек. Он научную степень в 19 лет получил. И не обижайся, ты приехал сюда на постоянную работу. На хорошую работу. А Смирнов будет зам начальника комиссии.
Я помню его, несколько раз мы сталкивались в институтской лаборатории.
-И что из того? - я пожал плечами, - в ангар? Зачем мы сюда приехали? Солдат!
-Да, Михаил.
-Мишени за пригорком. Шагом марш.
-Выполняю.
Леша покивал.
Здесь были обычные пластиковые силуэты, солдаты и техника возможного противника. Немного грубоватые, но узнаваемые.
-Не хочешь пострелять? - не понятно у кого спросил Журавлев.
-Внимание, приказ. Уничтожить мишени.
Леша с тоской посмотрел на открытый горизонт.
-А ты знаешь, Миша, природа здесь... Жаль, закончится скоро красота.
-Почему? - удивился я.
-Уйдет Геннадий Павлович.
-За бракованную предсерийную машину?!
-Не, переведут его. Выше переведут. Поговаривают, есть планы насчет нашего полигона. Здесь возведут комплекс для исследования массивных субатомных слабовзаимодействующих частиц в рамках теории Верницкого-Спунера, - старший лаборант многозначительно замолчал.
Он сидел на земле, расставив длинные худые ноги в разные стороны, и явно скучал.
Я тем временем наблюдал показания систем робота на экране терминала. Никогда с ним не расстаюсь. Все в порядке. Кажется.
-Солдат, подойди сюда.
РВ стремительно и бесшумно подбежал к нам.
-Пойду, прогуляюсь. Если что - зови. Я от этой картины уже устал за последние дни, - вздохнул Леша, и зашагал в сторону леса.
Я повернулся к РВ и спросил:
-Почему не выполняешь приказ?
Голова робота напоминала скорее замысловатый мотоциклетный шлем с черным пластиковым забралом. Я был готов поклясться, робот пристально изучает меня.
-Не хочу, - очень тихо и как-то даже доверительно ответил "больной".
Я не поверил своим ушам и переспросил.
-Не хочу.
-Почему не хочешь? Объективные причины есть?
-Это не имеет смысла.
Мне потихоньку становилось страшно.
-Скажи, ты принципиально не станешь выполнять любые приказы? Ты считаешь, что человек может отдать бессмысленный приказ?
-Может. Но я буду выполнять приказ, руководствуясь логикой происходящего.
-Ты же солдат! Ну, а если бы на меня сейчас напали, ты бы меня защитил?
-Так точно.
-Получается, что уничтожать мишени - просто не рационально? Или что? А если бы в условиях реального боя нам угрожала опасность уничтожения, как бы ты поступил?
-Я бы сделал попытку защититься. Но я не люблю убивать.
-Так, марш в машину.
-Есть.
Я сообщил Алексею о своем намеренье посетить вычислительный центр, но тот отказался ехать. "Поброжу, воздухом подышу, доберусь сам". Автопилот вел грузовик осторожно, но довольно быстро. Однообразный лес вдоль дороги убаюкивал. Но, спать было некогда. По-сути, проблема выглядела следующим образом: или программное обеспечение данного образца действительно неправильно самоорганизовалось, или мы имеем дело с уникальным образцом ИИ, превосходящим все существующие системы. Однако, исходя из инженерных характеристик серии, последнее - маловероятно. Кстати, отчет составленный моим коллегой, занятым на параллельном проекте, не содержит подобных смелых предположений, а значит, 20-й разоткровенничался только сейчас. Иначе, были веские основания утаить сей факт. Имеет смысл подробнее расспросить Лешу, и, по-возможности, поговорить с автором отчета.
И еще, в том самом документе нет никаких прямых рекомендаций к переустановке ПО.
Корпус нейронного кластера формой напоминал шайбу для хоккея. Руководствуясь указателями на стенах, я довольно скоро отыскал точку доступа. Несколько человек, повстречавшихся по пути, приветливо здоровались, поглядывая при этом на робота, идущего позади меня.
Первым делом я полностью скопировал весь программный багаж РВ и отдал команду обработать его на предмет выявления несоответствий с эталоном. Естественно, я не соригинальничал, но все же. Далее запустил тест работоспособности внутри виртуальной среды моделирующей различные типичные и нетипичные ситуации, введя попутно ряд программных модификаций, разработанных еще на четвертом курсе под впечатлением от лекций профессора Ильюшина по теме "Многомерные алгоритмы самоорганизующегося квазиинтеллекта", и до поры хранящихся в памяти моего портативного терминала. Самое время проверить себя. Тест пообещался завершиться к 6-30 утра. А тем временем я запустил проверку аппаратной части машины. Короче, подошел стандартно. Я понимал, что в результате просто подпишусь под уже существующим отчетом. А нестандартность ситуации требует... другой нестандартной ситуации. Если бы я знал тогда, чем закончатся мои философствования.
Вечером я связался с Геннадием Павловичем и вкратце описал свои впечатления, минуя странные высказывания 20-го на полигоне. Директор отреагировал вяло, впрочем, он и не ожидал услышать ничего нового. "Как знать, Миша, может, тебе стоит просто отбраковать данный экземпляр. Но, думай сам. А причины, на их выяснение уже нет времени. Вот так вот. И не перетрудись в первые же дни, твоя голова нам еще пригодится. Давай, держи меня в курсе".
2.
Меня разбудил звонок.
-Миша! - Алексей казался крайне взволнованным, - ты вернул вчера робота на склад?
-Да, конечно, а что случилось? - я еще не совсем проснулся и соображал туго, но, вдруг до меня дошло, - он исчез? Журавлев, он исчез?
-Да! - почти крикнул техник, и опешил, - тебе откуда известно?
-Предположил. Кстати, как мотивировал 20-й свой отказ?
-Ты же читал отчет, там есть и мои замечания.
-Я читал, Леша. Это не отчет, а чушь собачья! Исходя из него - никак! Это все не о чем! Тебе лично, что он сказал?
Журавлев промолчал.
-Давай одевайся, через 15 минут нам надо быть у директора. По пути поговорим.
Я быстро собрался и выскочил в коридор, едва не забыв терминал. В коридоре стояла девушка из соседней комнаты, она выглядела растерянной и очень милой.
-Доброе утро! Ты - Миша, наш новый "операционщик"?
-Привет! Все правильно.
-Я - Олеся, лаборант из второго корпуса. Что-то случилось?
-Что могло случиться?
-С пяти утра во дворе машины шумят, по коридору кто-то бегает. Он сбежал?
Я посмотрел ей в глаза. Девушка смешно наморщила носик.
-А я знала, что так будет, - неожиданно заявила Олеся, - пойду, посплю еще, если дадут. Увидимся.
И она ушла к себе.
В это время из-за угла появился взлохмаченный Журавлев, и мы скорым шагом направились к лестнице. Несмотря на ранний час, стояла жара. Ясное, бледно-голубое небо безмятежно взирало на происходящее внизу. А внизу, на площади стояли люди, машины, и даже один легкий самолет. Впрочем, шума особого не было. А были среди прочих Геннадий Павлович, Смирнов в хорошем костюме, его важная голова поблескивала ранней лысиной, академик Демин, высокий, загорелый (шорты и футболка), несколько летчиков, и странный тип в штатском. Говорил директор, говорил не долго, по существу - "Итак, это случилось. 20-й сбежал, у нас мало людей и времени. Пусть летчики облетят близлежащую территорию, особое внимание уделите полигону, лесу, объекту К-1, и техническому городку, я не думаю, что наш беглец далеко, впрочем, запеленговать его не удается, это может говорить, как и о вышедшем из строя передатчике, что мало вероятно, так и о том, что он выключен сознательно. Стало быть, только визуальное наблюдение, это касается и остальных поисковых групп. И еще, при обнаружении не пытайтесь наладить контакт, тем более не пытайтесь применить силу, это бессмысленно, и никого огня на поражения тем более, что просто опасно. Просто сообщите на базу института, принимать решение будет комиссия".
-Я бы хотел предложить следующее, - подал голос Смирнов, - давайте подключим к поиску остальных РВ, таким образом, будут произведены полевые испытания максимально приближенные к боевым. Конечно, результат может оказаться непредсказуемым, но ведь вопрос уже стоит даже о свертывании проекта. Но если, нормальные роботы справятся со своей задачей, есть шанс, есть шанс.
-Погодите, они ведь уничтожат 20-го, а мы не можем потерять такой уникальный образец, я ведь даже еще не видел результаты тестов, - чуть более взволнованно, чем следовало бы, возразил я.
-А, Миша! Уникальность - свойство слабо применимое к сломанной машине. Не будь романтиком! - воскликнул Смирнов, и хотел еще что-то добавить, но тут вперед вышел академик Демин и попросил внимания.
-А почему нельзя быть романтиком? - улыбнулся он, - отчего же, отчего же, разве не в романтическое время мы живем? Мне вот сто четыре года, а неделю своего короткого отпуска посвятил байдарке и Вуоксе. Знаете, потрясающей красоты место. Кстати, и здесь, на Марсе природа ничем не хуже. Впрочем, я немного отвлекся. Конечно, я не против такого интересного эксперимента, пусть и роботы нам помогут, что им без дела стоять, с ними же все в порядке, а? Только вопрос не в этом. А все ответы, друзья, спрятаны в мотивах загадочного поведения 20-го номера. Вот над этим и стоит поразмыслить. Вы, Смирнов, своим делом занимайтесь, хотя, вам рекомендую выбраться на природу и помочь найти сбежавший экземпляр, а я пойду в вычислительный центр с Михаилом, как я понимаю, специалистом по ИИ. Пойдем, Миша?
Я заметил, Олесю, стоящую чуть поодаль. Ей было скучно.
-Да, конечно, - пробормотал я, - все не так просто. Я тоже хочу на природу.
Смирнов и тот самый парень в штатском взглянули на меня особо пристально. Но академик только улыбнулся и неожиданно посмотрел в небо.
-Ну, Миша, бери транспорт, ребят, кто свободен, и езжай, - кивнул Геннадий Павлович, - только сначала результаты тестов проверь с Антоном Николаевичем.
Дальше что-то говорил Смирнов, но я не стал слушать. Я подошел к Олесе и спросил:
-Поедешь с нами?
Журавлев вручную вел вездеход. Наверное, человек еще не скоро избавится от врожденного чувства недоверия к технике, и, правильно, инстинкт самосохранения, даже убаюканный, не должен засыпать совсем. Я очень хорошо понимал Журавлева.
Девушка дремала на заднем сиденье, а я набрасывал отчет, более всего напоминавший заявление об увольнении. Получалось примерно так:
"На фоне событий нет нужды умалчивать информацию, накопленную в ходе работы с машинами РВ-232. И пускай сказанное мной в ряде случаев идет в разрез с официальной точкой зрения и с официально же заявленной идентичностью всех испытуемых образцов. После разговора с главным научным консультантом проекта А. Н. Деминым, я окончательно убедился в следующем. Еще на этапах сборочной комплектации машины в разной мере были подвергнуты экспериментальному и запланированному изменению ряда параметров. Например, номер 7 укомплектован пеленгатором повышенной чувствительности (можно предположить, что именно седьмой будет выведен из строя двадцатым в первую очередь), номер 13 стал обладателем дополнительных 32 Тб
оперативной памяти, а 14 - усиленной радиозащитой. Понятно, что таким образом на практике можно установить верное соотношение необходимости и достаточности, и тем самым сбалансировать суммарные затраты на производство конкретного изделия. А вот, двадцатый никак не может считаться экономичным вариантом, потому как он был укомплектован наиболее щедро. Более того, его центральный логический блок собран на фотонных процессорах ГЛ - 203 "Зенит", использующихся, как известно в нейронных сетях суперкластеров. В купе с модифицированной ОС, "проблемный" робот представляет собой уникальную машину, способную свободно конкурировать в боевых условиях с остальными 19-ю образцами. Что наглядно подтверждено результатами тестов, к примеру, в задаче о выявлении слабых мест в обороне противника, 1 минута 12 секунд, против 5 - 9 минут у остальных образцов. Не говоря уже о факте дезинформации работников испытательного полигона, которая заключалась в подачи неверных параметров. Впрочем, и тестовая программа не смогла правильно определить все оборудование, а, значит, капсулированная копия ПО самоорганизовалась на невиданном ранее уровне. Странно, что очевидное либо скрывалось, либо сознательно не замечалось персоналом, что затрудняло выявление нарушений поведения номера 20. Несмотря на неожиданную прыть виртуализированного ПО, и неспособность виртуальной среды идентифицировать его нестандартную логику, мне удалось выявить и задокументировать феноменальный показатель уровня интеллекта для испытуемой машины данного класса. Все соответствующие расчеты, исходные данные и дампы прилагаются к настоящему заявлению.
Исходя из вышесказанного, лично мне видится в действиях направленных на закрытие серии и, самое главное, в уничтожении 20-го - преступление, перечеркивающее целое направление современной науки. Я очень хорошо знаком с принципом Янковского - полноценный интеллект не может быть реализован на базе неорганической структуры, но ведь и человечество когда-то считало Землю плоской. Если к моим словам не прислушается руководство проекта, я прошу уволить меня по причине полной бессмысленности последующей работы".
Последние слова дались с огромным трудом, но я пересилил глупую слабость. Пусть я перечеркну собственный многолетний труд, такова цена своей правды. Потом, конечно буду жалеть, буду ругать себя за мальчишескую игру в благородство, а сейчас я был готов идти на костер вслед за теми, кто не решился жить во лжи. Идеалы, идеалы.
Я приоткрыл толстое стекло окна и закурил.
-Миша, ты, что там задумал? - поинтересовался Демин, оторвавшийся от своего толстенного журнала.
-Пока ничего, Антон Николаевич, пока ничего.
-Не стоит пороть горячку, сейчас не время. Не переживай, ты думаешь, я не переживаю?
Проснулась Олеся и непонимающе уставилась на нас.
-Все тихо, - сказал, скорее себе, чем ей, академик, - а хотите, я расскажу вам одну историю?
-Расскажите, пожалуйста, - за всех ответил Леша.
Ему было явно скучно, вездеход по распоряжению базы двигался со скоростью 20-40 километров в час, местность для патрулирования отличалась крайним однообразием, экран локатора выдавал предсказуемую картину, да впрочем, и не уверен я, что чем-то нам поможет локатор.
-Это было давно. В самом начале века. Марс долго не поддавался модификации, и, надо сказать, обстановка стояла неспокойная, новорожденная атмосфера бушевала, таяли огромные ледяные моря, автоматика формировала полюсные шапки. Если бы не орбитальные гравитационные установки Смирнова-отца, процесс нормализации длился и поныне. Дальше планета жила своей жизнью двенадцать лет, а потом, когда вся необходимая техника вышла на плановую мощность, и самая тяжелая стадия терраморфинга завершилась, прилетели мы - молодые, полные сил и надежд. Эксперименты, запрещенные на Земле, в основном это были пробные запуски аннигиляционных реакторов высокой мощности - АРВМ. Да, неуютно было здесь, месяцами шли дожди, но люди работали, и потихоньку отстроился небольшой научный городок, он вон там, - Демин указал рукой на север, там теперь электростанция и радарный комплекс "Исеть". Временная площадка, развернутая в самом начале, престала справляться с нагрузкой, и было принято решение создать примерно в ста километрах от городка полноценный, многотерминальный космодром. И тут, по сути, начинается сама история.
Академик кивнул и продолжил.
-Надо сказать, команда подобралась серьезная, Смирнов-старший, Янковский, Ильюшин, Коган, Гладышев. Технологию АРВМ вряд ли можно было назвать безопасной, это сейчас мы верим сверхнадежности, да-да, Заболоцкий помню, сказал: "я могу пересечь вселенную в медном тазе, но это моя работа - рисковать собой, а вот вам не советую превышать скорость на шоссе, ваша работа добраться до пункта назначения". Мы все тогда смеялись по-дружески над его чудаковатостью, но надо признать, Заболоцкий всегда работал для других, и, конечно, давно уже не пересекает вселенную в тазах. Я отвлекся. Космодром строился быстро, и уже вскоре принимал автоматический транспорт. И, когда испытания АРВМ подошли к очередному витку, начальство легкомысленно разрешило использовать четвертую площадку для очередного пробного запуска реактора; к тому времени, космодром являлся наиболее удаленной точкой от поселения, обладая при этом подключенными коммуникациями. Конечно, все осознавали опасность, и даже непредсказуемость последствий данного эксперимента, но выбирать особо не приходилось. 19 марта мы закончили монтаж реактора с контролирующим и прочим вспомогательным оборудованием на площадке и вернулись в городок, так сказать к пульту. На 6:37 утра был назначен старт аппарата - "Вектор 12". Первый пилотируемый старт.
Академик обвел нас странным взглядом. Мы переглянулись. Воспользовавшись паузой, я глянул на экран терминал с картой местности. Девятнадцать пронумерованных зеленых точек с не спеша патрулировали местность. Все системы работали нормально, никаких происшествий.
- Так вот, - продолжал Демин, - я долго отговаривал Заболоцкого, я говорил ему, Эдик, пускай стартует в автоматическом режиме. Нет, говорил он мне, не могу. Не могу я не лететь. Кто кроме меня должен первым лететь на этом чуде? Да... Ведь новый тип энергетической установки разрешал использовать и новый тип силовой - сверхмощный ядерный двигатель. Межпланетные перелеты становились прогулкой, ребята! Заболоцкий стартовал. Через девять минут связь с бортом прекратилась. И мне в первый раз в жизни стало по-настоящему плохо. Он погиб, думал я, и в этом виноваты мы все. То же мне, пионеры! Наши игры дают надежду, но надежду губительную, смертельную, убийственную. Я знал, как бы мне возразил этот юный герой, он бы сказал, сложна и опасна дорога к свету. Я тогда его совсем не знал, я думал, он просто не совсем умный человек, бесшабашный в своей молодецкой смелости. Нет, не так совсем. Он своей бравадой маскировал общее для нашей группы чувство. Чувство надежды, тревоги и страха. Я понял его, когда еще через адский час он вышел на связь, и дрожащим голосом произнес - я починил, я успел починить, все нормально, прохожу астероидный пояс. Он вернулся, этот Заболоцкий. Так, что, Миша, твой робот, конечно же, уникальный, но и при всей своей уникальности, еще и опасен, непредсказуемо опасен. Дай-ка мне твою записку, почитаю.
Я протянул ему терминал.
-Ого, - тыча пальцем в экран, восторженно воскликнул академик, - а вот и самолетики решили проверить в бою! А где тут отчет?
Я объяснил, как его найти.
И тут лежащий на свободном сидении активизировался шлем. Я быстро надел его не голову.
-Вызывает центр, вызывает центр.
-На связи, - ответил я, - старший лейтенант Вершинин.
- Миша? - это был Геннадий Павлович, - психолог ты наш кибернетический, давай не зевай, в твоем квадрате что-то происходит, меня только что вызывал 7-ой. Командуй. Если что - вызывай подкрепление. Держи меня на связи. Отбой.
Демин вернул мне терминал.
-Седьмой? - спросил он.
Я кивнул головой.
-Что случилось? - заволновалась Олеся.
-Пока ничего. Алексей, сворачивай с дороги, координаты 23-04.
-Ага! - обрадовался Журавлев и рванул.
Тем временем я вызвал 7-ого.
-На связи, - мгновенно отозвался робот, - докладываю обстановку. Обнаружено движение по пеленгу. Азимут 103. Возможно, это целевой объект.
-Внимание, приказ. При контакте применить вооружение. Объект не уничтожать, только обезвредить, повторяю, обезвредить.
-Приказ понял. Обезвредить. Выполняю.
Демин покивал головой. И внезапно улыбнулся.
-Вы всегда улыбаетесь? - спросила у него Олеся.
-Так, ничего. Ничего особенного. У 20-ого нет оружия, насколько я понимаю.
-Нет, демонтировано, Антон Николаевич, - не оборачиваясь, ответил Журавлев.
-Естественно, - согласился академик.
-Мы почти на месте, - произнес Леша.
Я попытался вызвать 7-ого, но он не отвечал. На экране терминала пульсировала красная точка, и я вывел подробную информацию. Седьмой был деактивирован. Он был жив, если так можно сказать, просто его энергоцепи были серьезно повреждены.
Вездеход остановился. Мы с Лешей первые вышли наружу. Я вынул из кобуры тяжелый кинетический пистолет. Так, на всякий случай. На поляне лежал 7-ой. Спинной его щит был промят ударом приличной силы, а шлем разбит. Из трещин курился противный едкий дым.
-Он убил его? - тихо спросила Олеся, и зачем-то взяла меня за руку.
-Нет, девушка, - добрым голосом ответил Антон Николаевич, - он его обезвредил.
К вечеру обнаружили еще трех.
3.
После ужина все чувствовали себя подавленными. Беспомощными даже.
-Завтра с базы приедут военные на танках и оцепят район, - предположил Журавлев в курилке, - и все.
Через гулкое фойе вышел на улицу. Люблю перед сном подышать свежим воздухом. Было совсем темно, за еловой аллеей чернели прямоугольники корпусов комплекса. Под фонарем на скамейке я заметил Олесю. Она была одета в легкомысленное коротенькое платье, а плечи ее обнимала совершенно ненужная, но очень романтичная легкая шаль. Я нерешительно подошел к ней.