Женя торопливо запер дверь. Он опять опаздывал на работу. По давнишней привычке посмотрел в окно на лестничной площадке, и на мгновение, ослепнув от ярчайшего света, прикрыл глаза тыльной стороной правой ладони. Когда способность видеть вновь возвратилась к нему, он стал различать растворяющийся в сиянии солнца силуэт сидящего на подоконнике ребенка. Внезапно солнце зашло за облако, и силуэт превратился в Сашу из квартиры напротив. Резкие перепады освещения странным образом подействовали на Евгения, ему стало казаться, будто он стремительно замерзает, и от этого нехорошо вспотел. Впрочем, Женя быстро пришел в себя и, поприветствовав мальчика взмахом руки, спросил:
-А ты, почему не в школе?
-Сегодня суббота, - тихо ответил Саша.
-Как, суббота? - удивился Женя и недоверчиво глянул на часы. И точно, в маленьком окошечке на циферблате явственно читались две буквы "Сб". Глупо. Женя с улыбкой кивнул Саше.
-Да, как это я еще вместо шляпы сковороду не нацепил!
Саша молчал. Он был весь тонкий, с большой головой, нелепый и очень растерянный.
-У тебя что-то случилось, Саня?
Он помотал поникшей головой.
-Ты что тут сидишь, родители дома?
-Они уехали в магазин, - его голос дрогнул.
Женя, осознав, что до сих пор стоит внизу, поднялся на полпролета и прислонился спиной к стене, оказавшись, таким образом, сбоку от Саши.
-Ну и что? Ты что, дома боишься один сидеть? Ты же взрослый парень! Сколько тебе лет?
-Девять.
-Ну-у, девять! Совсем большой! И не стыдно?
-А я и не говорил, что боюсь.
-А что же тогда?
-Не хочу.
-Слушай, хватит дурить, когда мама с папой вернуться?
Саша повернулся к Евгению, и, глядя прямо в глаза, четко произнес:
-Они не вернуться.
А потом разревелся.
Женя опешил.
-Так, Саша, не плачь, пойдем, посидим у меня, чаек попьем, подождем родителей. Идет?
-Хорошо, - всхлипнул мальчик.
Женя и сам немного разнервничался, и не с первого раза попал ключом в замочную скважину. Сашино поведение настораживало. Он покорно прошел на кухню и сел за стол.
-Нет, Саша, сначала умойся, а потом - и чай.
Саша умылся.
-Ну, а теперь рассказывай по порядку, - потребовал Женя.
-А может, не стоит, дядя Женя?
-Да в чем дело! Один дурак по выходным на работу собирается, другой - ревет на лестнице.
-А вы поймете? И смеяться не станете?
-Давай на "ты". Рассказывай, не стану я смеяться. Не до смеха.
Саша рассказал. Приснился ему сон, будто они всей семьей собрались в магазин. Взяли сумки, и вышли из дома. Папа сел за руль, мама села справа, а его, Сашу посадили сзади. Сначала было все хорошо, но затем, папа стал вслушиваться в какие-то звуки. Все прислушивался и лицо кривил. Один раз даже остановился и осмотрел машину. Мама рассказывала про одну ее подругу, словно та звала их на дачу, а папа довольно резко сказал, что никакой дачи, лучше сыном займись, одни двойки да тройки. Они выехали на большую дорогу, по которой машины двигались несколькими потоками. И тут произошло что-то очень быстрое и страшное. Натужно и нехотя заскрежетало железо, а вид за боковым окном метнулся вбок и вниз, а дальше Саша проснулся.
-Да, страшный сон, - согласился Женя, - мне в детстве тоже страшные сны снились. Я часто не понимал - или приснилось, или нет. Это бывает, Саня, не надо переживать, все будет хорошо. Это просто страшный сон.
-Нет, я уже видел один такой сон, - упрямо возразил Саша, - я еще в первый класс ходил. Мне приснилось Петя Соловьев, он в моем сне с велосипеда упал и ногу сломал. А через несколько дней он действительно сломал ее, упав с велосипеда. Я не вру!
Саша опять был готов заплакать.
-И у меня еще после таких снов левая рука немеет.
Он протянул означенную руку к Жене. Рука, как рука. Худая, обычная мальчишеская рука. Может и немеет, со стороны этого не видно.
-А ты рассказывал об этом? О снах, о Пете?
-Кому?
-Ну, родителям, или Пете, другу своему.
-Он мне не друг, он собаку палкой ударил, и вообще он злой и врет.
-Значит - ни кому?
-Я боялся. И сейчас боюсь.
-А мне, почему рассказываешь?
-Не знаю.
Нельзя сказать, что бы Евгений полностью поверил услышанному, уж больно фантастично выглядел Сашин рассказ. Конечно, дети склонны выдумывать, дети впечатлительны, да и мало ли что? Но в голову лезли всякие неприятные мысли и догадки. Женя решил отвлечь маленького соседа до прихода родителей, а потом серьезно с ними поговорить. Или не говорить? За неимением собственных детей в свои тридцать лет, Женя ощущал резкий дефицит педагогического опыта. А в чем он заключается? В изрядной доле простой человечности, быть может? В трудном умении любить других людей?
-Слушай, а ты действительно плохо учишься?
-Да, дядя Женя.
-А почему? С виду - умный мальчик.
-Я не понимаю, зачем мне это надо.
-Ну, ты даешь! Тебе разве не кажется, что образованному человеку жить интереснее, что образованный человек имеет больше возможностей, потом ведь, ты станешь взрослым, тебе надо будет самому зарабатывать деньги, кормить себя и семью. Это все очень простые истины, если ты думаешь, что я говорю банальные вещи, то они просто видятся тебе таковыми из-за их полной очевидности. Разве тебе не хочется лучше узнать мир, в котором мы все живем?
Женя говорил вроде бы правильные слова, но слова эти звучали по-книжному; так любили поучать герои советских произведений про счастливое пионерское детство. Женя не понимал, почему так получается, и зачем он это говорит Саше. Нет, не с целью отвлечь парня от переживаний, а для чего-то еще. Может быть, с целью хоть как-то компенсировать слишком позднее раскаянье на тему собственных неудач, во многом объясняемых схожей инфантильностью и апатией.
-Мне хочется, дядя Женя. Мне очень хочется. Мне нравиться читать.
-Да? И что же ты читаешь?
-Мне нравятся сказки. Афанасьев, Братья Гримм, Сельма Лагерлеф, Астрид Линдгрен, Гауф, Туве Янсон. А еще Киплинг и Милн. А сейчас я Волкова читаю.
-Молодец! Сказки и мне нравятся.
-Ты читаешь сказки? - удивился Саша, и его лицо утратило часть страшной безучастности.
-Да, а тебя это удивляет? Иногда надо верить в маленькие красивые чудеса, хотя, смотря, что считать чудом. Самым большим чудом, вероятнее всего, следует признать жизнь.
-Сказки - очень про жизнь, - убежденно заявил Саша, - но почему они такие грустные?
-Не все ведь, правда?
-Нет, не все, дядя Женя, но самые правдивые - самые грустные. Или, нет, самые грустные - самые интересные.
Евгений украдкой взглянул на часы. Ему было неспокойно.
-То, что ты читаешь, Сашка, это - здорово. Все начинается с книги. Но учебник - та же книга, а, значит, равноценно полезная вещь. Ты должен развиваться всесторонне, ты должен думать о будущем. Постарайся исправить ситуацию в школе. И на душе легче станет.
-Я подумаю.
-Для тебя сейчас нет ничего важнее, пойми, дружище.
Саша медленно обвел бесцветным взглядом кухню и беззвучно заплакал.
***
Тот трагический день был едва ли не единственным теплым посреди холодной весны. А хоронили Татьяну Ивановну 7 мая. Мелкий кусачий дождь не преставал лить ни на минуту. Понаехало родни из Москвы, Саратова, Пскова и еще из разных мест. Среди столичных гостей прибыла надменного вида сестра Татьяны Ивановны и, не стесняясь присутствия ребенка, откровенно ставила под сомнение водительские навыки Сашиного отца, обвиняя тем самым его в смерти Тани. Михаил Николаевич на похороны не явился, он еще лежал в больнице. Саша все время молчал и старался держаться ближе к Евгению, но родственники постоянно отводили мальчика в сторону и что-то ему говорили и гладили по голове. Женя сильно напился и даже не запомнил дороги домой.
На лето Саша уехал куда-то к родственникам. А Женя начал пить. Его холостяцкая, и без того не особо ухоженная квартирка, стала потихоньку превращаться в гадюжник среди которого, на уставленном тарелками и полными пепельницами столе, символом единственного интереса высился компьютер, чистый и новый. Женя понимал, что так в принципе жить нельзя, что это - лабиринт тупиков. Он приходил на работу с распухшей головой и красными глазами; за весь июнь он не разу не пришел вовремя. Данное, правда, мало интересовало начальство, лето - довольно спокойный сезон, потенциальные клиенты предпочитали отдыхать на дачах или курортах.
Как-то в пятницу, Женя вышел на лестницу покурить. Он привычно присел на корточки у баночки из-под кофе. Здание казалось сейфом тишины, только иногда нарушаемой невнятными голосами и другими легкими отзвуками таинственной жизни. Через мгновение из этого почти беззвучного гулкого фона вынырнули звонкие каблучки, направляющиеся по длинному коридору к лестнице, и оказалось, что принадлежат они Катеньке из другого отдела.
-Привет! - улыбнулся Женя и протянул горящую зажигалку девушке.
Она прикурила длинную сигарету скосив большие синие глаза.
-Как у вас там дела? - поинтересовалась Катя.
-Да как, штиль. А у тебя?
-У меня? Я уволилась. Предложили хорошее место в турфирме, там работает одна моя подруга. Все, отдохну недельку, а потом на новое место. Тут скучно, продвижения никого, денег не хватает. Пора что-то менять.
Женя внимательно посмотрел на Катю. Он вдруг осознал, насколько та мила и дружелюбна, он вспомнил, что они постоянно о чем-то разговаривали, как вместе ходили обедать в кафе через улицу, а теперь всего этого не будет, что коллектив утратит одного хорошего человека, веселого и доброго, что он сам потеряет нечто очень ценное, близкое и дорогое. Женя почувствовал внутри неотвратимую пустоту, неизбежное разочарование. Он потушил сигарету. А дальше сказал совершенно неожиданные слова, смелые и глупые.
-Катя, я тебе давно хочу сказать одну вещь. Выходи за меня замуж, я тебя люблю.
Катя с безмерным удивлением поглядела на него.
-Ты это серьезно? Или это шутка?
-Я полностью отдаю себе отчет. Я серьезно.
-Но мы же не знаем друг друга. Мы ведь только на работе общались. Ты даже меня никогда никуда не приглашал! Это странно как-то.
-Впереди еще долгая и счастливая жизнь, и для всего еще будет время. Очень много времени.
Они замолчали, смотря друг другу в глаза. Потом она отвела взгляд.
-Господи, как в кино, - Катя улыбнулась. - Нет, прости, Женя. Не получиться.
Она немного помолчала, и добавила:
-Мне пора. Не огорчайся! Может быть, увидимся. Пока!
Она ушла, и звонкие каблучки утонули в почти беззвучном гулком фоне нелепой жизни.
Женя выкурил еще одну сигарету и прямиком направился к шефу.
-Сергей Александрович, я бы в отпуск хотел уйти.
-А когда?
-С понедельника.
Шеф пару секунд подумал.
-Ну что ж, Женя, иди, конечно. Тебе, кажется, стоит отдохнуть. Поезжай куда-нибудь, проветрись. Ты у нас хороший специалист, просто у тебя какие-то проблемы. Отпускные я тебе нормальные дам, а в августе со свежей головой приходи, работы много будет. И знаешь, еще что, ты мне позвони как-нибудь, если не удишь из города, приглашаю тебя на дачу, шашлычки, рыбалочка. Пообщаемся, так сказать, в неофициальной обстановке.
-Огромное спасибо! - искренне обрадовался Женя, - мне, действительно отдохнуть не мешало бы.
-Ну, зайди через полчасика к Светлане, я ей скажу про отпускные.
В понедельник Женя решил прогуляться по строительным магазинам - квартире давно уже требовался ремонт, тем более, что Женя и не собирался никуда уезжать из города. Просто некуда. Он вернулся домой нагруженный рулонами обоев, пакетами с клеем, кисточками и краской. Шеф не обманул, отпускные дали действительно неплохие. Женя решил сделать ремонт как можно быстрее, а потом немного поразвлечься.
В дверь позвонили.
На пороге стоял Михаил Николаевич, Сашин отец, в одной руке он держал полиэтиленовый пакет, а другой опирался на палочку.
-Здравствуй, Женя. Можно зайти?
-Да, заходите, конечно.
Они прошли на кухню.
Михаил Николаевич достал из пакета литровую бутылку водки и нарезку в вакуумной упаковке.
-Поговорим? - спросил он.
-Давайте, - согласился Женя.
Сашин папа сильно поседел и вообще как-то состарился.
Они выпили.
-Прежде всего, хочу поблагодарить тебя, Женя.
-За что, Михаил Николаевич?
-Послушай, зови меня Мишей, я ведь не намного и старше. Чего нам церемонится?
-Сашенька лежит в больнице. Почти не разговаривает ни с кем, - Миша рассказывал, а сам смотрел в пол, - шизофрения, врачи говорят, прогноз скорее положительный, через пару недель выпишут. Потом еще проблемы с сердцем у него. Я не уверен, что все будет хорошо, но что поделать. Да я и сам не знаю, как жить дальше, мне работать надо, кто за ним смотреть будет?
-Я могу иногда приглядывать.
-Ты ж тоже работаешь, Женя, да и неудобно навешивать на тебя лишние заботы.
-Я переживаю за него, Миша.
Михаил Николаевич отвернулся.
Саша неожиданно пришел к Евгению в последний день его отпуска. Он сел за кухонный стол на то же самое место, где сидел тогда, в тот день. Женя присел напротив.
-Как ты, Саша?
-Я - хорошо, дядя Женя. Я даже в школу пойду в этом году. А ты ремонт сделал, теперь уютно и чисто. Я заметил. А я в больнице много читал, много разных сказок, и все время тебя вспоминал, почему ты ко мне не приходил?
-Прости, Сашка, не хотел я тебя тревожить, да, и отец не советовал. Я о тебе тоже вспоминал. Очень рад тебя видеть!
-Правда? - Саша поднял голову.
-Конечно!
-Знаешь, Женя, мне тут сон сегодня приснился. Ты не подумай, я уже почти не больной. Ты послушай.
-Я слушаю, - хрипло отозвался Женя.
-Мне приснилось, что ты идешь по улице с какой-то красивой женщиной. У нее голубые глаза. Еще ты называл ее Катенькой. У тебя есть такие подруги?
-Нет, дружище, это был просто сон. Я не знаю, кто это. Я не верю снам.
-Жаль, - тихо сказал Саша, - это был первый сон, в котором все были счастливы. Очень жаль. Но, может быть, ты найдешь такую! Найди! А то ты такой одинокий. И еще рука немеет. Вот.
Он протянул Жене тонкую, исколотую в локтевом сгибе бледную руку.