Аннотация: Так сказать, фантастика в форме фентези ;)
Муха жужжала занудно и противно. А голова гудела. И еще болела, раскалывалась просто.
Который, все-таки, час?
-Царевич, царевич... Царевич!
Так это не муха. А что еще за царевич? Телевизор забыли выключить?
-Царевич Градомир!!!
Владик нехотя разлепил глаза.
-Который час-то?
И тут же забыл про время. Потому что глаза показывали неправильное. Он закрыл их, опять открыл и поморгал...
Да, все так. Стены были не те, и пол, и потолок, и мебель. А у самой кровати топтался человек, невысокий, толстенький, в синих штанах с серебристыми лампасами и пестрой хламиде, а поверх нее - в длиннополой безрукавке, - это где такое носят?.. Волосы у толстячка были длинные, ниже плеч, волнистые и блестящие, как будто мужик только из парикмахерской. Вот он, значит, какой бывает, кошмар. Интересно, а договориться с ним можно?
-Слушай, - мирно сказал Владик, - я еще на полчасика вздремну, ладно? Нездоров я, понимаешь. Уйди пока, будь другом.
Может, этот, странный, исчезнет за полчаса? И все вернется на круги своя, Владик спокойно проснется у себя дома, а Маришка кофе сварит. И чтобы она, Маришка, была в хорошем настроении, а теща чтобы уже на работу ушла.
"Кошмар" не послушался.
-Царевич! - заверещал "кошмар", и голос у него стал до крайности противным. - Сегодня великий день, царевич! Пора вставать! Иначе мне придется царице доложить...
-Иди, доложи, - буркнул Владик, и в его воображении тут же замаячила теща в короне и мантии.
Какая же чепуха, однако.
-Погоди, - он открыл глаза, осторожно сел и потер руками лицо. - Давай по порядку. Ты кто?
-Я? - толстяк неподдельно изумился. - Я твой первый постельничий, царевич. Ты, д-действительно так плохо себя чувствуешь? Но это у-ужасно! - он, наверное, от волнения заикаться начал.
-Тихо, лишнего не говори, - попросил Владик. - Скажи, лучше, я кто, по- твоему? Как меня зовут?
-Тихо. Градомир... Экадьяла? - Владик вздохнул. - О-ё... ну и словечки. Пойду повешусь. Эй, стой, я пошутил, - он поймал распорядителя за узорчатую полу, - не повешусь. Во что бы одеться, а?
Он уже достаточно разглядел окружающую обстановку. Стены расписные, стол и стулья все в резьбе, бархат какой-то вокруг, меха, на стене рога висят, и посуда на столе, ни дать ни взять, серебряная. Все, как в кино, в общем, и нигде ничего похожего на его штаны и рубашку.
- Сию секунду, царевич! - обрадовался толстяк.
Секунда или не секунда, но через полчаса Влад был одет. Прибежали слуги и натащили кучу барахла. Штаны оказались шелковыми, рубаха необъятной, поверх нее - еще одна, и еще поверх - что-то без рукавов и с кучей застежек. Все это каким-то образом подтянули, завязали, приладили, и жить стало можно.
-Ты великолепен, царевич, - восхитился распорядитель, - впрочем, как всегда!
Сам Влад избегал смотреть на себя в зеркало.
-О да. Когда еще я был таким чучелом, а? Ладно, забудь. И повтори еще раз, как меня, по-твоему, зовут?..
Царица сидела в широком кресле и плакала, плакала, закрыв руками лицо, и все повторяла:
-Ах, волшбарь, куда же ты смотрел?
Была она без короны и мантии, и на тещу не походила вовсе - а и верно, с чего бы...
Придворный волшбарь, волшебник, то бишь, весь в черном и серебряном, непочтительно пожал плечами и, придерживая за локоть, отвел Владика в сторонку.
-Значит, так, милейший. Ты уже понял, что ты - двойник.
-Я ничего пока не понял, - возразил тот, - а надо?
Вопрос, надо ли, действительно его смущал. Вроде бы все реально, все настоящее. Но ведь такого быть не может! Значит, наверное, сон. А понимать сон - зачем? Все равно просыпаться.
-Ты - двойник, - с нажимом повторил волшбарь. - Иномирская ипостась наследника, царевича Градомира. В других мирах есть еще ипостаси, который ни в чем друг от друга не зависят, один может быть царевич, другой - нищий на погосте, третий... Ты вот - кто?
-Э... я телемастер.
-Вот. Вас связывает лишь одно: приложив некоторые усилия, вас можно поменять местами. Есть особое переходное зелье, его надо выпить одновременно с той ипостасью, с которой меняешься. Ты вчера принимал зелье?
-Чего?!
-Гм. Зелье это разводится на дурман-воде, и только на ней. Вот, - вошбарь взял склянку со стола, откупорил и ткнул Владику под нос.
Из склянки пахнуло хорошей водкой. Следовало догадаться...
-Да, - признал Владик, - пил я дурман-воду, пил.
Вчера была как раз пятница, и первую бутылку дурман-воды, то бишь водки, выставила диспетчер Светочка, под закуску и еще под торт, по поводу своего дня рождения. Потом мужики сбегали, принесли еще литровку - да ерунда, чего там, на пятерых-то. А вечером позвонил друг Валерка. От него жена ушла, сказала, насовсем. Расклеился, испереживался мужик, смотреть жалко. Что было делать? Вот, сидели в гараже, пили, за жизнь разговаривали. Если друг не поддержит, кто тогда?
-Пока все ясно? - волшбарь стиснул его локоть.
-Ну, более или менее, - буркнул Владик, соображая, какая же зараза ему зелья этого подмешала? Светка? Еще кто? Не Валерка же.
-Ты мне скажи, надолго это?
-Обычно на сутки, - ответил волшбарь. - Внимай дальше, и вникай. Царевич наш, Градомир, который год уже в Заряну, дочку лесной хозяйки бабы яги, влюблен. Сватал ее, так яга ему испытание назначила...
-И как его, дурака, угораздило? - поразился Владик. - Подумать страшно. Всякая дочка в матушку.
-Ну-ну, - волшбарь поморщился, - баба яга персона не последняя, всякой силой владеет, царю с ней породниться и в старые времена было не зазорно. Места тут лесные, глухие, с ягой не дружить нельзя. А нынешняя, Мирослава Микулишна - красавица, глаз не отвести, и дочка ее, точно, в матушку. В башне живет, волколаки ее лесные охраняют, потому как женихи замучили. Сколько раз уже украсть пытались. А испытание... Должен, значит, царевич наш с медвежьим князем сразиться, победит - получит невесту, на царство коронуется, не победит - достанется царство яге. Неразумно было соглашаться, конечно, опрометчиво. Ну да по молодости, сгоряча, чего не бывает.
-Понял, - сказал Владик. - И что?
-А то. Сражаться сегодня надо. Сегодня - день назначенный, луною и солнцем отмеченный, богами благословленный. Никак теперь боя не избежать. Или победить надо, или, сам понимаешь. А царевича нет. Ты вот есть, но толку от тебя! А делать нечего. Придется тебе драться. Какой-никакой, а шанс. И помни: жизнь свою не сбережешь - царевич наш назад не вернется. На твоем месте останется навеки. То-то горе царице-матушке.
Владик поскреб затылок. Значит, этот придурок, который такие глупые договоры заключает, да еще влюбленный в ёжкину дочку, останется на его месте и с Маришкой. Ну, это мы еще посмотрим.
И вообще, это сон, или не сон, все-таки?
Он вспомнил, наконец, как проверить, взял и сильно ущипнул себя за руку. Больно. Гм. Больно ведь! Так что это значит?
Вошбарь смотрел с насмешкой.
-Я не спрашиваю, держал ли ты когда-нибудь в руках меч. Конечно, не держал. Я немного про твой мир знаю, приходилось посещать. А идти на бой тебе с мечом придется. Рогатиной, может, и сподручнее было бы, но нельзя. Это на обычного медведя можно с рогатиной, а с медвежьим князем - только мечом, и сам он мечом владеет лучше всякого витязя. Предвижу твое недоумение и объясняю: рогатина - это не рогатка, это, видишь ли, больше похоже на копье. Оружие для охоты, а не для благородного боя.
Не угадал волшбарь: недоумение Владика касалось совсем другого вопроса.
-При чем тут медведь? - уточнил он враз охрипшим голосом.
Ведь решил было, что князь этот - человек, а то, что медвежий, или еще какой - ну, мало ли. Сражаться с человеком, вооруженным мечом - это само по себе для такого вояки, как Владик, верная гибель, но сражаться с медведем, который владеет мечом лучше витязя...
Хотя, получается - какая разница?
-А кто, по-твоему, есть медвежий князь? По виду он - медведь, но ловок и умен необычайно, и силами колдовскими обладает. Он и сам не прочь на Зарянушке жениться, да она царевича любит.
Владик, такое услышав, кашлянул, и еще раз себя ущипнул.
Да нет же, не помогает.
-А теперь слушай главную новость, - волшбарь покосился на царицу, та по-прежнему сидела и горевала. - Царевич наш - витязь славный, он, может, и одолел бы князя. А может, и нет. Нельзя было допустить такого, чтобы царством и короной наследственной рисковать. Поэтому медвежьего князя мы заменили. Не спрашивай, как, нелегкое это было дело. То есть вместо князя будет обычный медведь, царевич с ним бы шутя управился. Ты - не знаю, но и тебе полегче будет.
-Погоди, погоди, - Владик пытался собрать в кучу разбегающиеся мысли. - Вы, говоришь, медведя заменили! Зельем напоили! А я-то что? Я как?..
-В том-то и дело. Мы меняли медведя. А уж кто заменил царевича тобой - нам не ведомо. Яга, наверное, с нее станется. Хочется ей царство получить, а дочку за медведя выдать. Князь медвежий с тобой бы одним щелчком управился, да и другой медведь, - вошбарь критически посмотрел на Владика, - возможно, не дольше провозится. Хотя, ты уж постарайся.
-А ты поколдуй как-нибудь, или не умеешь?!
-Умею, да не могу. Яга любую волшбу сразу заметит, и не позволит. А чего иначе я бы с тобой лясы тут зря точил? Так что готовься, будешь сражаться.
Владик хмыкнул.
-Да нет, дядя, я с дуба не упал. Не пойду я ни с кем сражаться. Убить меня можно и проще как-нибудь.
-Ты трус.
-Зато не сумасшедший.
-Ты пойдешь.
-Эх, вы, аферисты. Подставами занимаетесь. Честь и честность, вижу, не про вас.
Волшбарь глянул исподлобья.
-Политика, знаешь ли. Дела государственные.
-Стандартная отговорка, - кивнул Владик. - Хоть сделай, чтобы голова не болела. Это можешь?
Владик сражаться пошел. Не хотел, а шел. Все-таки волшбарь свое дело знал.
В сторонке, в оббитых красным сукном креслах расселись важные персоны: царица, по левую руку от нее волшбарь и еще какие-то вельможи, а по правую - только две женщины, одна постарше, другая совсем молоденькая. По всему выходило, что это и были баба яга с дочкой. Перед персонами стол поставили, скатертью накрытый, на столе - пряники и пирожки в блюдах, кувшины и чаши. Вокруг площади народ стоял, плотной стеной - видно, многие любопытствовали, как их царевич будет подвиг совершать.
Медведь уже прибыл, сидел на узорчатом ковре, опершись на передние лапы, и головой мотал. Громадный зверюга, и, понятное дело, без намордника. Владик на него мельком глянул, и глаза отвел, чтобы раньше времени не испугаться. Сначала он, как вошбарь велел, к царице подошел, за благословением. Та благословила, и так на него посмотрела, что было ясно: он последняя сволочь, если бой проиграет.
"Ну, нет, матушка, - тут же зло подумал Владик, - твой сын драгоценный дров наломал, а я же еще и виноват останусь. Нет, не дождетесь..."
Скосил глаза, чтобы бабу ягу получше разглядеть.
Ох, ничего себе дамочка, эта Мирослава Микулишна. Хоть картину с нее пиши. В отличие от пестро одетых царицыных придворных, она была в темном, серьги и ожерелье на шее - из зеленых и синих камней в серебре, и все ей шло и выгодно подчеркивало. Ох, хороша... Владик на мгновение и про медведя забыл, от удивления, наверное. Дочка яги, возлюбленная Градомира - тоже ничего, на какую-то очередную "мисс Мира" похожа, только, вроде, полнее. Владик бы не повелся. Ну, так он и не Градомир.
Мирослава Микулишна поначалу на Владика не смотрела, она с медведя глаз не сводила, и хмурилась при этом. Видно, заподозрила неладное что-то с медвежьим князем. Но вот она перевела взгляд на Владика...
Ничего себе. Хороша-то хороша, а лже-царевича всего как морозом продрало. Горгона и то, наверное, глядит добрей.
Тут баба яга спохватилась, посмотрела лучисто и ласково, но Владик уже отвернулся. Это Градомира дело, пусть как хочет, так и выпутывается.
Он вынул меч из ножен и направился к медведю.
Ну и громадина... А когти! Хоть бы улучить момент да унести ноги, пока цел. Но пока что-то ноги Владика не слушались, топали к медведю, и все дела. У, волшбарь...
Медведь голову повернул, на Владика посмотрел, рыкнул и лапой по ковру шваркнул, так, что клок выдрал. Рядом с ним на ковре меч лежал, длинный, широкий, с узорчатой рукоятью, но медведь на оружие и внимания не обращал, как на финтифлюшку ненужную. Оно и понятно, раз это обычный медведь, да еще из иномирского леса, в котором яги давно перевелись, и прочую нечисть тоже никто в глаза не видел, врут про нее только, чтобы интереснее было.
Итак, Владик стоял и смотрел на зверя, а тот сидел и тоже смотрел, на него. И вообще, похоже, медведь был не злой, не голодный, и в замешательстве. Владик медведя очень понимал.
Народ, который поначалу молча ждал, стал шуметь и даже свистеть. Подменный князь забеспокоился и сел на задние лапы.
Владик осторожно вложил меч в ножны, все равно с толком применить эту штуку он был неспособен. И слегка хлопнул в ладоши, вроде как руки отряхнул. Зачем? А кто знает. Как-то само собой вышло.
Медведь насторожился.
-Ты чего, Михал Потапыч? - спросил Владик, и еще раз хлопнул, а потом еще.
Почему-то ему стало не страшно. Сперва, наверное, переволновался, а теперь отпустило.
С очередным хлопком медведь встал на лапы и тяжело переступил ими. Слегка ошалевший Владик хлопал, и медведь переступал, танцевал, то есть.
Собственно, все ясно. Иномирская ипостась медвежьего князя выступала в цирке. Зрители вокруг шумели и ликовали, но к этому, получается, Потапыч был как раз привычный. На Владика он теперь даже не смотрел.
Тот для вида несколько раз притопнул, кинулся к столу - на этот раз ноги послушались, - подмигнул волшбарю и сдернул скатерть, потом быстро вернулся и расстелил ее перед медведем. В одну кучу к мохнатым лапам ссыпались пирожки и пряники, с чашками и плошками вперемешку, вылилось что-то липкое и сладкое.
-Вот, Мишаня, угощайся, заработал. А я тебя считай, победил, так что теперь пойду жениться.
Яга что-то вопила, когда Владик вернулся к столу и выдернул из-за него Заряну.
-Ну, вот, все видели, медвежий князь не возражает. Когда свадьба?
А куда деваться, раз он тут - такая фигура, нельзя из роли выходить.
-Ты, царевич, как будто разум потерял, - с упреком сказал волшбарь. - Матушке поклонись, тещеньке. А свадьбу сейчас и справим. Готово все. И к свадьбе, и к тризне, по обстоятельствам.
Надо так надо: поклонились они, благословения послушали, поздравления тоже, царица плакала, баба яга сверкала своими глазищами, но Владик на нее не глядел, больно надо. А медведь тем временем угощался вкуснятиной.
Ох, и канитель же была эта иномирская свадьба! С Владика семь потов сошло. На их с Маришкой свадьбе ему под конец тоже все до смерти надоело, но все же там было не в пример легче. И там хоть Маришка была, а тут, вообще, чужая невеста. Вот удовольствие...
Однако настал нужный час, и Владика с Заряной в спальню отвели. А под спальню-то им почему-то определили не комнату во дворце, а деревянное строеньице, то ли амбар, то ли бывшую конюшню. Пол земляной, бочки какие-то стояли, у стены - лари с зерном, а постель - Владик приподнял одеяло, посмотрел, интересно же, - на штабеле из снопов постелена. А вообще, ничего так, чисто и убрано по высшему разряду: шелка, меха и прочее. И пахнет хорошо.
-Здесь положено так, - пояснила Заряна, показав рукой вокруг себя, - ну, чтобы первую ночь на снопах спать, и все такое. Чтобы были мы богатые и счастливые. А ты меня только тронь, понял? Тоже мне, царевич.
-Да нужна ты мне, - хмыкнул Владик. - Знаешь, кто я такой, да, мымра лесная? Я ведь стараниями твоей маменьки тут очутился? Или твоими тоже? Вон, укладывайся на той стороне кровати, и постарайся слиться с постельными принадлежностями. Завтра увидишься с настоящим супругом.
Вот ведь дела. Он, вроде царевич, в спальне с женой-царевной, и брачная ночь у них как будто, а они друг с другом ругаются, и ни грана романтики во всем этом нет, только усталость смертная. Уснуть бы до утра, а и это не получается. Такое чувство, что в метре от тебя под одеялом змея лежит - и как тут спать? Хорошо хоть, что тут новобрачным широкие постели стелют. И лампу, что на бочке возле кровати стояла, он гасить не стал - на всякий случай.
А с Маришкой они, помнится, поначалу на узкой кровати спали, на полуторной. И совсем не тесно было, даже нравилось...
Владик с закрытыми глазами лежал, делал вид, что спал. Вдруг услышал шорох, словно солома захрустела, приоткрыл слегка веки и видит: Заряна близко подобралась, наклонилась над ним.
Что-то тревожно стало. Он напрягся, приготовился, если что, оттолкнуть ее и с постели спрыгнуть, но не двигался пока, ждал.
Вот она вздохнула, отвернулась, отодвинулась. А минут через несколько - опять подвинулась, наклонилась, и что-то в руке держит. И не шевелится. Минута, другая прошла. Сколько можно?
Все, хватит. Он - раз! - за руку ее схватил.
-Чего тебе надобно, прелесть моя?
В руке у Заряны, оказывается, иголка была, большая, такими носки шерстяные штопают. Владик иголку забрал, девушка откатилась от него и горько расплакалась.
-Ну, рассказывай, женушка, чего задумала?
-Мне яга велела иголкой волшебной тебя уколоть. Ты бы уснул и не проснулся. А для чего, по-твоему, она нам пожениться позволила? Думали, медведя заменили, и готово? Ее так просто не проведешь! Я бы царицей осталась, а сын твой - наследником. Понял? А теперь она меня со свету сживет. Я боюсь.
-Ух, ты, - восхитился Владик. - Мы же только поженились, я тебя не трогал, змея подколодная, откуда у меня сын? И чего это ты мамочки родной так боишься?
-Умный ты, вижу, - Заряна шмыгнула носом, - не твой сын, я просто оговорилась. Ты не трогал, а царевич Градомир - еще как. Только не меня. Что, не понятно тебе? Потому я ягу и боюсь.
Тут Владика осенило.
-Погоди-ка. Так ты тоже не ёжкина дочка? И тебя заменили?
-Наконец-то, дошло. Настоящая Заряна в царевича влюблена, как кошка. Она бы ему ни за что плохого не сделала. И вообще, она мать не слушается, и у нее своя волшебная сила есть, так что яга не всегда ее заставить может. Вот она нас и меняет, чтобы я здесь ее приказы выполняла. Понял теперь? А меня Леной зовут.
-Я понял, Лена, что надо больше сюда не попадать. Что, пиво тоже пить нельзя?
-Пиво можно, - махнула рукой Заряна-Лена. - То, что крепче, нельзя. Я уже сколько раз зарекаюсь, но яга, гадюка такая, все равно каждый раз что-нибудь подстроит.
Сообщение о пиве Владику понравилась. А то, что крепче... Ну, ладно. Подумаешь.
-Значит, нельзя и точка. Все, товарищ по несчастью, ложись на свое место, и спать. Спокойной ночи.
Иголку он сломал и выбросил кусочки за дверь, потом тоже лег, и опять, конечно, лампу гасить не стал.
-Слышь, царевич, хочешь, я тебе свою "аську" продиктую или номер телефона? Запомнишь? Там, дома, встретимся.
-Чур меня, - искренне сказал Владик. - Я тебя забуду, как страшный сон. Спокойной ночи, говорю.
Он решил теперь не спать ни в коем случае, но под утро не выдержал, уснул.
Владик открыл глаза, оглядел комнату. От сердца отлегло: все в порядке. Его диван, его родные полосатые обои, уже старые, переклеивать пора. Эхма, хорошо-то как!
Маришки на диване рядом нет.
В дверь заглянула теща, увидев, что зять не спит, отшатнулась.
-Проснулся, ирод? Вот уж несчастье на мою голову.
Ничего себе. Обычно она вежливая была, никогда еще не обзывалась.
Тут он вспомнил бабу ягу, и содрогнулся. И от души пожелал удачи своей иномирской ипостаси царевичу Градомиру. Потому что здешняя его теща, даже сердитая, была ничего так, вполне приятная.
Он сел, пригладил волосы, натянул простыню на ноги. Где штаны, простите?!
-Давно хотел сказать вам, мама, что вы замечательная женщина. Мне повезло, правда-правда. А где Марина?
Теща, кажется, по-настоящему удивилась.
-Где-где... Паразит, - вздохнула она уже без злости, и ушла.
Через минуту появилась Маришка.
-Проснулся?! Тебе помочь собрать вещи?!
Ох. Это что же тут вчера было, а? Ну, Градомир, чтоб тебе медвежий князь...
-Не дождетесь! - Владик встал, сгреб Маришку в охапку и с удовольствием поцеловал, она верещала, вырывалась и молотила его кулачками.
Ох, и жена у него! Куда там ёжкиной дочке!
Маришка перестала отбиваться.
-С тобой все в порядке? Правда? - спросила она и робко улыбнулась. - Ты вчера с ума сошел?
-А что я сделал?
-Издеваешься? Что сделал! Дядю Колю, соседа, с лестницы спустил, мы с трудом уговорили его милицию не вызывать...
У Владика засосало под ложечкой. Коля-сосед был мужик вредный, нудный и злопамятный. Вот, и царевичу он тоже не понравился.
-Стол поломал, люстру с балкона выбросил, ну, когда мама во второй раз попросила повесить, - продолжала Маришка. - А что ты нам наговорил! Я тебя чуть не убила. Я и сегодня тебя с удовольствием бы убила...
-Да? Не ты одна. Правда, та прелесть без удовольствия меня хотела убить, но тем не менее...
-Кто?! Что ты такое говоришь?
-Да шучу, шучу. Ну, прости меня, малыш. Это было... форс-мажор, в общем.
Он опять поймал ее и стиснул. Посочувствовал Градомиру: ишь, как переживал тут, бедняга. И не узнает никогда, какой участи избежал.
-Так, чуть не забыл, - Владик быстро прошел в кухню, достал из холодильника початые бутылки с водкой и коньяком и поставил их в мусорное ведро.
-Вот. Чтобы этой отравы в доме не было.
-Ты что? Поставь коньяк на место, - возмутилась Маришка, - мы его в кофе добавляем!
-Нет уж. От греха подальше. Переходное зелье только в этой дурман-воде разводится. А я в тот мир больше не хочу. Хоть я там скоро царем буду и женат на ежкиной дочке, все равно не хочу, - тут он улыбнулся, пошутил, дескать.
-Опять чушь несешь?! - вздохнула Маришка.
А теща подняла глаза к потолку и перекрестилась. Кажется, она была довольна.