Аннотация: Выдвигается на конкурс "Звёздная дорога".
"Среда обитания"
Альбертик скользнул к пожарной лестнице и начал осторожно подниматься.
Лестница не внушала доверия. Крепления, вмурованные в кирпичную стену, проржавели и шатались. Под порывами ветра лестница дребезжала, словно старая нудная сплетница, изводящая соседей своими вечными придирками, жалобами и комментариями. Возможно, когда-то лестница и была средством спасения от разбушевавшейся стихии, но сейчас она стояла в одном ряду с другим эффективным способом эвакуации - прыжком из окна. Своим видом лестница пугала даже случайных прохожих, не говоря уже о сотрудниках некоего НИИ, со сложным названием "ВНИПИ Нефть", разместившегося в этом семиэтажном кирпичном здании. Во всяком случае, вряд ли кому-то из сотрудников могла прийти в голову шальная мысль, покурить на лестничной площадке. Видимо поэтому все двери, ведущие на лестницу, были заперты на висячий замок или просто заколочены. Альбертик и сам поначалу остерегся стоять слишком близко, опасаясь, что вся эта металлическая конструкция рухнет ему на голову, но, поразмышляв, понял, что лучшего способа проникнуть в здание не существует.
Луна спряталась за тяжелыми грозовыми тучами, затянувшими небо с вечера, и Альбертику приходилось буквально угадывать путь, полагаясь только на свою память. Благо два дня назад он уже проделал подобное, когда изнутри здания вскрыл замок на двери четвертого этажа, после чего рискнул спуститься вниз. Это стоило ему пары седых волос, но спуск завершился успешно, и теперь мозг лихорадочно напоминал, что на втором пролете перил нет в принципе, а начало третьего ознаменовано отсутствием двух перекладин, служивших в качестве ступеней.
Ветер усиливался. Альбертика пожалел, что не надел под комбинезон теплый свитер. Хорошо еще что, несмотря на многообещающие раскаты грома где-то над горизонтом, дождь так и не пошел. Танцевать на скользких ступенях раскачивающейся на ветру лестницы - аттракцион не для Альбертика, он курсы альпинистов не оканчивал.
Ну да плевать. Сегодняшний заказ окупит неудобства. Можно будет закатиться куда-нибудь в Испанию, на побережье. Альбертик бредил Францией, Парижем. Но попасть туда значит расстаться с мечтой. Вот такой бзик. Поэтому он поедет в Испанию.
Альбертик взобрался на четвертый этаж и толкнул дверь. Висячий замок звякнул и с грохотом свалился на пол. Альбертик поморщился, но по привычке, а не от досады. Задача соблюдать абсолютную тишину не стояла. В здании не было ничего, что могло бы привлечь внимание серьезных грабителей, поэтому оно не нуждалось в усиленной охране. Единственный ночной сторож - старик лет семидесяти, с покрытым бородавками, как кожура у ананаса, лицом. Имя его никто не помнил, а называли по отчеству - Пахомыч. За два дня, отведенные на подготовку, Альбертик успел выяснить, что старик не только глуховат, но и не видит ни шиша. Сейчас он, скорее всего, мирно сопит на кушетке, рядом с парадным входом.
Альбертик прикрыл дверь и инстинктивно подышал на раскрытые ладони, тщетно пытаясь согреть. Тонкие кожаные перчатки не защищали от холода и не давали проникнуть теплому дыханию. Альбертик сделал несколько хватательных движений, разгоняя кровь, а затем извлек из кармана небольшой цилиндрический фонарик. По стенам побежал яркий луч.
Заказчик стращал, что после проникновения в здание счет пойдет на минуты. Старый дурень! Поучи свою бабушку пельмешки лепить! Альбертик, не спеша, двинулся вниз.
Злость была обоснована. Он до сих пор не мог поверить, что пришлось засветиться. А все человеческая жадность! Двадцать тысяч долларов и Альбертик с легкостью отказался от правила не встречаться с заказчиком. Как будто помутнение нашло.
Заказчик оказался вполне благопристойным дедушкой. Белая как мел шевелюра, руками опытного парикмахера уложенная в элегантную прическу, и такая же белая ниточка усов над верхней губой придавали ему аристократический вид. Дедушка то и дело раскуривал потухшую трубку и промокал лоб батистовым платочком. Короче, "старый педик" в классификации Альбертика. К тому же выдвинутое дедушкой условие, при котором задание будет считаться выполненным, говорило о том, что у старика активно развивается маразм. Но какая разница, если платят двадцать кусков!
Альбертик спустился на второй этаж и вышел в коридор. Потушил фонарик, с минуту постоял в полной темноте, вслушиваясь в тишину. Никаких звуков. Только его собственное дыхание.
Альбертик боялся тишины. Она была мертвой, а Альбертик, как ни странно, любил жизнь. Тишина заглатывала его, как кашалот вбирает в себя морскую гладь, чтобы потом выплюнуть наружу вспененный фонтанчик. Точно также тишина пережевывала Альбертика и выплевывала раскисшую массу в какое-то потустороннее пространство, наполненное чавкающими и хлюпающими звуками. Возвращение было жутким. Вымокшее от пота, словно его окатили ведром воды, тело билось в судорогах, а размазанное сознание еще долго цеплялось за сумеречную зону, перемешивая кошмар с реальностью. Альбертик понимал, что это какая-то разновидность фобии, но поделать ничего не мог.
Если с проблемой нельзя справиться, к ней нужно приспособиться. Решение висело на поясе. Плоский, величиной с коробку от компакт-диска, mp3-плеер. Как только Альбертик чувствовал приближение приступа, он нажимал кнопку, и лазерный лучик начинал высекать звуки из CD-ROMа, возвращая Альбертика к жизни. Десять часов непрерывной музыки. Большой плюс при долгом ожидании.
Тишина начала давить, но время ритуала еще не подошло. Альбертик взял себя в руки и двинулся по коридору.
Он искал кабинет 245. Это был единственный кабинет, в котором помещалась частная фирма. Этого заказчик не говорил, но Альбертик узнал сам, готовясь к вторжению. Фирма "Иллюзион". Что-то там, связанное с играми. Странное место под офис, подумал тогда Альбертик. Хотя, при нынешнем дефиците свободных площадей...
Он завернул за угол и остановился. Поиски оказались недолгими. Изучать никелированные циферки на десятках дверей не пришлось, кабинет 245 выдал себя сам. Из-под неплотно прикрытой двери пробивалась полоска света. Альбертик хищно улыбнулся. Время ритуала!
Привычным движением он поправил под колпаком наушники и, опустив руку к поясу, нажал "PLAY". В уши потекла мягкая расслабляющая мелодия. Она накатывала как бы издалека и с ее приближением тишина начинала паниковать, шла в атаку, возмущенная тем, что у нее хотят похитить жертву. Гудение в ушах становилось нестерпимым, причиняя боль, но Альбертик знал, что это продлится не больше секунды, а затем звуки мелодии прорывали незримую оборону и посрамленная тишина уползала прочь.
Он всегда втыкал один и тот же диск. Сборник лучших песен Джо Дассена. Это было частью ритуала. Вступительная "Et Si Tu N'existais Pas" уже набрала силу, и это означало, что до исполнения задания остались считанные секунды. А именно сто девяносто шесть секунд, или три минуты и шестнадцать секунд. Столько звучала песня. И каждое слово и нота были разложены во времени и привязаны к определенному действию. Такой своеобразный секундомер.
Глубокий, но мягкий голос Дассена, в который серебряными нитями вплетался женский бэк-вокал, погружал Альбертика в гипнотическое состояние, заставляя двигаться на автопилоте. Альбертик словно переносился в другое время. Конец семидесятых, Париж, Йенский мост, капля "Бордо" стекает по стенке хрустального бокала. Время, в котором не существовал Альбертик, но которое существовало для Альбертика.
Он взялся за ручку двери и мягко толкнул.
В дальнем углу кабинета, за столом сидел человек. Заметив Альбертика, человек поднялся.
Альбертик разглядывал его из-под полуприкрытых ресниц. Интересный тип. Похож на Жана Рено. Или Альбертику хотелось, чтобы был похож? Жан Рено не принадлежал семидесятым. Значит, действительно похож. Не все ли равно? Альбертик ступил в кабинет. Их разделяло около четырех метров. Слишком далеко для рукопожатий, но хорошо видно лицо. Мимика может сказать многое.
"Последняя остановка, мсье. Вас вынести или сами выйдете?" - как бы спрашивал Альбертик, с выражением кондуктора, после тяжелого рабочего дня, желавшего только одного - спать. Ответ ему не понравился. На лице двойника Рено было начертано удивление, крепко приправленное презрением: "Как же тебя угораздило вляпаться в такое дерьмо?" Подобная реакция не предусматривалась сценарием.
Альбертик достал револьвер и прикрутил глушитель. Выражение лица незнакомца изменилось. Презрения стало больше. И он захотел что-то сказать, даже открыл рот. Это было лишним. Указательный палец левой руки Альбертика прижался к губам. "Тихо, мсье. Разве я просил кричать?"
"Et Si Tu N'existais Pas" вышла на финишную прямую. Заключительный оркестровый проигрыш - тридцать семь секунд. Альбертик прижал глушитель к капюшону, вдавливая наушник в ухо. Глаза сфокусировались на нагрудном кармашке двубортного пиджака незнакомца. Оркестр рыдал, Альбертик слышал победный марш.
Альбертик даже не целился. Хлопок, и по нагрудному кармашку растеклось темное пятно.
Альбертик подошел к столу. Заглянул вниз.
Человек лежал у кресла, подогнув под себя ноги. Неудобная поза. Но мертвому все едино. А человек, похожий на Рено, был мертв. Это Альбертик мог заявить ответственно. Мертвее не бывает. Темное пятно уже вышло за пределы нагрудного кармашка и самого пиджака, растекаясь по белоснежной рубашке пурпурным бантом. Остался последний штрих. Можно и не тратить патрон. Но...
Дернув рукой, Альбертик откинул барабан револьвера. Извлек патрон, поднес к глазам. Вместо пули в гильзу был зажат кусочек черного камня, похожего на кварц. Именно его он должен послать в голову человека, с лица которого даже после смерти не сползла презрительная улыбка. Таково условие заказчика.
Чего проще, жми на спусковой крючок и иди считай баксы. Альбертик не спешил. Что-то притягивало его к камню. И сейчас, вглядываясь в матовый блеск кристалла, Альбертик понял что именно.
Тишина. Его смертельный враг. Навечно похороненная в сверкающей бездне.
Альбертик сжал патрон в руке, будто хотел вобрать в себя силу кристалла. Старик желал, чтобы клиент умер. Он мертв. Чего еще? От того, что Альбертик выстрелит ему в голову этот черный камень, он мертвее не станет. Альбертик сунул патрон в карман.
"Et Si Tu N'existais Pas" сменилась следующей композицией. Балл кончен. Пора уходить. Альбертик вставил в барабан пару недостающих патронов. Револьвер глухо тявкнул, на лбу убитого появилась маленькая дырочка. В дверях Альбертик еще раз осмотрел кабинет, словно художник, только что закончивший очередное полотно. Все правильно, все на местах. Даже ботинок несчастного, торчащий из-под стола. Альбертик покинул кабинет.
Весело насвистывая, он пересек коридор и свернул на лестницу. Какое-то мгновение Альбертик боролся с искушением выйти через центральную дверь, но благоразумие возобладало - возвращаться нужно тем же путем, что пришел, хотя при мысли, что придется спускаться по пожарной лестнице, Альбертика передернуло, словно надкусил лимон.
Взлетев на четвертый этаж, он, уже медленнее, поднялся еще на пролет выше. Луч фонарика пробежался по совершенно гладкой стене. Пожарного выхода не было.
Ни удивления, ни каких других эмоций Альбертик не испытывал. Они еще не успели образоваться. Альбертик поводил фонариком. Обычная стена, на полтора метра от пола выкрашенная в ядовитый зеленый цвет, а выше просто побеленная. И никаких дверей.
В наушниках продолжал неистовствовать Дассен. Целый куплет Альбертик тупо смотрел на стену, а затем посветил фонариком вокруг, как будто за время его отсутствия дверь каким-то чудесным образом смогла переместиться туда, где ее не могло быть в силу архитектурных особенностей здания.
Раздражение вползло шершавой змеей. Музыка больше не радовала, Альбертик вырубил плеер.
Надо же умудриться перескочить через этаж!
Это было самое простое объяснение. А другого и быть не могло! Иначе куда делась дверь? Мысль о том, что выход на пожарную лестницу должен находиться на каждом этаже, была заблокирована мозгом, ибо не являлась рациональной. Лестница внутри здания была единственной. Если противопожарный выход на каждом этаже, а Альбертик такового не обнаружил, значит, он не на той лестнице. А лестница одна. Значит выход не на каждом этаже.
Придя в согласие со своим разумом, Альбертик спустился на этаж ниже. Потом еще на этаж ниже. Фонарь выхватывал из темноты голые стены. Альбертик пожевал губами, потоптался на месте.
Не та лестница. Это было второе по значимости простое объяснение. Правда, здесь уже явственно просвечивали противоречия с ранее установленными фактами. Лестница-то в здании одна. Альбертик не мог ставить это под сомнение, иначе ему пришлось бы усомниться в собственной нормальности. За два дня он облазил здание вдоль и поперек и знал все входы и выходы.
Альбертик прислушался к себе. Никаких признаков приступа. Тело под контролем. Даже не вспотел. Раздражение переросло в злость. Захотелось поскорее выбраться отсюда, усесться за руль "девятки", оставленной на соседней улице, и отправиться домой.
Он выскочил в коридор второго этажа и осмотрелся, подсветив себе фонариком. Если он не сошел с ума, за тем поворотом должен находиться кабинет 245. Альбертик завернул за угол.
Полоска света пробивалась из-под неплотно прикрытой двери. Альбертик распахнул дверь.
Кабинет не изменился с тех пор, как Альбертик покинул его. За одним исключением. Из-под стола больше не торчал ботинок. Альбертик пересек кабинет и заглянул за стол. Труп исчез.
"А что в этом странного?" - спросил сам себя Альбертик. "Если исчез пожарный выход, почему бы трупу не пойти погулять?" Он обогнул стол и уселся в мягкое вертящееся кресло. Покачиваясь, уставился на допотопный красный телефон, стоявший на краю стола.
Просидел в таком положении Альбертик довольно долго. Чего ждал, и сам не знал. Может того, что зазвонит телефон и вкрадчивый голос растолкует некоторые частности происходящего? Но телефон не звонил. Самому звякнуть на вахту? "Алло, Пахомыч? Парень с дыркой во лбу не проходил мимо?" Альбертик тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Черт с ним. Парень мертв. Его кто-то унес (но как быстро!), а Альбертика должно волновать другое. Нужно сваливать!
Альбертик достал револьвер, и второй раз за ночь прикрутил глушитель. Выглянул в коридор. Все равно, что заглянуть в черную бездонную пасть. Фонарь уже не мог помочь, конечно если Альбертик не хочет, чтобы его обнаружили те, кто спер труп. Короткими перебежками Альбертик достиг лестницы и на ощупь спустился на первый этаж. Вял револьвер на изготовку и двинулся на свет, шедший из холла.
Как он и предполагал, сторож сладко спал, свернувшись калачиком на обшарпанной кушетке. Пара дешевых репродукций и зеркальный гардероб больше напоминали фойе театра, нежели парадную научно-исследовательского института. Но Альбертика это не заботило, гораздо больше его интересовали высокие стеклянные двери. В отличие от выхода на пожарную лестницу, они были на месте, а значит все не так плохо. Альбертик прошуршал по вышарканной ковровой дорожке и отодвинул задвижку под дверной ручкой. Оставалось только открыть дверь и раствориться в ночи. Но Альбертик не сделал этого. Он в оцепенении застыл на месте, судорожно вцепившись в дверную ручку, и вглядывался в раскинувшуюся за стеклом картину.
Снаружи была ночь, сомневаться не приходилось. Но ночь чужая. Во всяком случае, на улице Пешкова, где располагался институт, отсутствовали сооружения, подобные тому, что наблюдал в данный момент Альбертик.
Уличные фонари освещали величественное здание, обнесенное высоким кованым забором. Альбертик поднял голову и уставился на купол, венчавший макушку здания.
Он сошел с ума. А какой еще мог быть вывод? Альбертик каждый день видел изображение этого здания у себя над кроватью. Монастырь Валь-де-Грас, запечатленный на календаре 1983 года.
Альбертик оттер пот со лба. Всего лишь галлюцинация, успокоил он себя. Нужно открыть дверь и выйти. Альбертик потянул дверную ручку, но тут краем глаза уловил движение. Кто-то шел по тротуару. Альбертик впился взглядом в смутную фигуру. Она постепенно выдвигалась из зоны теней и, в конце концов, оказалась полностью освещена. Мужчина, закутанный в длинный черный плащ, шел к дверям института. Кого-то он напоминал Альбертику, но кого?
Когда до дверей оставалась пара шагов, Альбертик понял кого.
Он захлопнул дверь и щелкнул задвижкой. Человек подошел вплотную к двери и прижал лицо к стеклу.
Человек был похож на Жана Рено и даже небольшая черная дырочка во лбу не портила очевидное сходство. Неестественная бледность и черные круги под глазами говорили о том, что чувствует он себя довольно неважно. Но он жив, работа не выполнена! "Галлюцинация, гал-лю-ци-на-ци-я!" - повторял Альбертик и даже ущипнул себя за щеку. Стало больно, но галлюцинация не исчезла, а продолжала прижимать лицо к стеклу. Более того, она улыбнулась. Альбертик икнул и сделал шаг назад. Как можно остаться в живых после выстрела в упор в голову он не знал, но желания открыть дверь и справиться об этом у незнакомца у него почему-то не возникало. Незнакомец поднял руку и поскреб по стеклу длинным остроотточенным ногтем. От отвратительного скрежещущего звука мышцы Альбертика на мгновение свело судорогой. Альбертик дернулся, как от удара электрическим током, и тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Мысль объясняющая все, а потому спасительная. Правда, спасительная только в отношении его разума, потому что она не давала ответ на вопрос: как же выбраться из этого дерьма?
Оборотень! Ну конечно оборотень! Потому он и остался жив, его нельзя убить обычным способом!
Шорох за спиной заставил Альбертика подпрыгнуть.
Неприятности плодились как грибы после дождя. Старый хрыч до этого мирно сопевший на кушетке проснулся и теперь медленно приближался, отрезая последние пути к отступлению.
Странное поведение для сторожа. По идее, проснувшись и обнаружив непрошеного гостя, старик должен поднять шум, судорожно трястись, достать из-под кушетки дробовик и требовать ответа на вопрос "кто таков?!", а не подкрадываться, как будто хочет шлепнуть Альбертика по затылку своим немощным кулачком. Может, старик еще не проснулся? Сторож-лунатик?
"У него проблемы с ногами", - почему-то подумал Альбертик. Старик шел, не отрывая ступни от пола, и широко размахивал руками для поддержания равновесия, словно ехал на лыжах. Но главная проблема у старика была с головой.
Вместо головы на плечах сторожа торчал ананас. Самый настоящий ананас, усеянный крупными бородавками и с длинным зеленым кустиком на макушке. Нервы Альбертика сдали. Если бы он был страусом, то спрятал бы голову в песок. Но у Альбертик был свой ритуал ухода от реальности.
Рука коснулась плеера. Альбертик не устанавливал порядок песен, зазвучала первая. "Et Si Tu N'existais Pas" и время пошло. Подсознание взяло под контроль все действия. Револьвер взметнулся вверх.
Человек-ананас замер. Выставил вперед ладонь, словно призывая Альбертика остановиться. Жест отчаяния. Даже для ананаса стала ясна неотвратимость дальнейшего, кустик на макушке, похожий на панковский гребень, обречено поник.
Альбертик рассердился. К чему эти театральные пассы? Он что собрался поймать пулю рукой? Разве может дряблая кожа остановить свинец? К тому же старый тюфяк мешает захватить цель. Вон там. За мизинцем, с искореженными артритом суставами. Гигантская пупырышка, аккурат под зеленым кустиком. Там, где должен быть центр стариковского лба.
(Simplement pour te crИer
Et pour te regarder.)
80 секунд до конца песни. Палец мягко придавил спусковой крючок. Револьвер кашлянул, выплевывая смертоносную бациллу.
Мизинец срезало как ножом. Пролетев по дуге, кусок пальца врезался в зеркальную стенку гардероба, отскочил, оставив на зеркале мириады крошечных красных точек, будто художник встряхнул кистью, удаляя лишнюю краску, и закатился в дальний угол.
Альбертик исполнил виртуозно. Пуля попала туда, куда она и предназначалась. Верхушку золотисто-желтого плода разорвало в клочья. Альбертика окатило брызгами кисло-сладкого сока. Размазывая по лицу липкую жидкость, Альбертик содрогнулся от отвращения.
Сок из разломанного ананаса бил фонтаном. Руки старика сделали пару гребковых движений, но зацепиться за воздух не удалось. Тело рухнуло на ковровую дорожку, конвульсивно дернулось и замерло. Альбертик помчался по коридору.
Он все дальше удалялся от освещенного холла, пока полностью не окунулся в темноту. Не останавливаясь, выхватил фонарик. Успел вовремя, как раз, чтобы не наткнуться на приближающегося человека.
- Что ж вам неймется?! - с досадой выпалил Альбертик. Он резко затормозил, пришлось упасть на колено. Фонарь высветил густую копну волос, бакенбарды и добродушную улыбку.
После встречи с человеком-ананасом Альбертик думал, что уже ни чему не удивится, но ночь сюрпризов продолжалась. Человек, возникший перед Альбертиком, умер в 1980, от сердечного приступа. От него остались только песни, да еще призрак, шатающийся по темным коридорам НИИ.
- Простите, господин Дассен, - Альбертик выстрелил от бедра. Пуля врезалась в грудь призрака и отбросила его к стене. Цепляясь за стену, Джо Дассен сполз на пол. Он глядел на Альбертика, губы шевелились. Призрак пел. Альбертик не мог его слышать, но несуществующий голос, сохраненный на диске, в виде миллионов байт информации, выплескивался из наушников, и, казалось, только это и позволяет призраку все еще присасываться к реальности, как пиявка, а не исчезнуть немедленно.
(Et si tu n'existais pas,
Dis-moi pourquoi j'existerais...)
Альбертик сорвал наушники. Твердо (как ему показалось) подошел к распростертому на полу призраку и, зажмурив глаза, выстрелил в лоб.
Стрелять в кумира, хоть и призрака, показалось Альбертику актом мазохизма. Но что поделаешь, Альбертик спешил.
Он сделал шаг, но что-то остановило его. Он обернулся и уставился на призрак. Тот никуда не пропал, так и лежал у стены. Ничего удивительного. На то он и призрак. Хочет - пропадает, хочет - лежит спокойненько у стены, прикидывается мертвым. Странно другое. Альбертик видел его. Без помощи фонарика.
Встревожено оглядевшись по сторонам, Альбертик заметил, что стены светятся. Эффект как в ночном клубе, вроде темно, но все видно. Со стороны холла свет становился все интенсивнее. Он как будто бежал вслед за Альбертиком. Коридор начал меняться. Убогий интерьер НИИ, со всеми его диванчиками из кожзаменителя, флуоресцентными лампами и бесчисленными стенгазетами, на глазах превращался в убранство дворца. Тысячи свечей, вставленные в бронзовые люстры, заливали светом стены, задрапированные шелком и украшенные картинами в золоченых рамах. Касаясь дерматиновых диванчиков, свет превращал их в изысканные мягкие кресла на изогнутых ножках, а холодные каменные плиты в ослепительный паркет. В центре света двигалась фигура, закутанная в длинный черный плащ.
"Чертов оборотень! Все-таки прорвался в холл!" - Альбертик вскинул револьвер и выстрелил. Вряд ли он надеялся на успех, просто хотел пугнуть. Фигура не останавливалась.
Альбертик видел световую границу между своим миром и миром оборотня. И граница стремительно приближалась. Свет коснулся призрака Дассена, тот шевельнулся, поднял голову и зарычал.
Сейчас он уже не походил на знаменитого певца. Два черных провала вместо глаз, изо рта вылезли клыки. Призрак с аппетитом смотрел на Альбертика. "Нехороший взгляд", - отметил Альбертик и бросился бежать.
Он слышал за собой топот ног (лап?), создавалось впечатление, что количество преследователей многократно увеличилось. Альбертик прибавил скорость. Его занесло, но он все же вписался в поворот и выскочил на лестницу.
Лестница и все вокруг было охвачено сиянием, видимо готовилось к трансформации. И, судя по увиденному ранее, трансформация не сулила ничего хорошего. Более того, уже сейчас окружающее проявляло свою враждебность. По лестнице двигались неясные тени, которые при ближайшем рассмотрении оказывались полуразложившимися существами, возможно людьми. Во всяком случае, двигались они на двух ногах (костях, с обрывками мышечной ткани), имели две верхние конечности и голову - голый череп с горящими зеленым огнем, как будто их намазали фосфором, глазными отверстиями. В перестуке костей и скрипе высохших суставов угадывалась мелодика, свойственная дикарским музыкальным обрядам.
Альбертик швырнул в одного фонариком, рукояткой револьвера раздробил череп другому.
Расталкивая полуистлевшие кости, Альбертик рванул вверх по лестнице. Его пытались держать. Чья-то костлявая рука вцепилась в горло. Пришлось отстрелить, приставив дуло револьвера к основанию кисти. Еще несколько выстрелов разметали по лестнице наиболее активных из тех, кто протягивал к нему свои кривые ручонки. Все напоминало мрачный компьютерный "экшн", реалистичность которому придавал мощный графический ускоритель. Но "игрушка" порядком надоела Альбертику. Силы иссякали, а спасительного белого ящичка с красными крестами на боках, в отличие от компьютерных "боевиков", здешние "программисты" видимо не предусмотрели.
Альбертик прорвался на второй этаж, когда какой-то негодяй умудрился таки подставить ногу. Сделав немыслимый кувырок, Альбертик врезался в очередное жуткое создание, размазав его по стене. Приземлился на пол, отбив копчик, и несколько секунд шарил по каменным плитам, отыскивая выпавший револьвер.
Взгляд упал на лестницу. Световая граница преодолела площадку между вторым и первым этажом и ползла дальше. Свет касался призраков, и с теми происходила удивительная метаморфоза. Как будто кто-то запустил кинопленку, запечатлевшую их прошлую жизнь, в обратном направлении. Кости обвивались тугими жгутами мышц и затягивались кожей. На восстановленных телах появилась одежда.
Преображенная лестница заполнилась длинноволосыми молодцами, с аккуратно подстриженными эспаньолками. Курточки с короткими рукавами, из-под которых спускались рукава рубашки, перехваченные лентами, широкие как юбка штаны, отделанные по низу бахромой, и башмаки с позолоченными пряжками выдавали эпоху зрелого барокко. Невзирая на карикатурность костюмов (с точки зрения обывателя двадцать первого века), габариты их обладателей и шрамы на лицах говорили о том, что это воины. Как понимал Альбертик, они могли находиться в любой европейской стране, но только не в России. Вывод напрашивался сам собой. Вот оно наползло-то откуда!
Между тем, на площадке между вторым и первым этажом появилась фигура оборотня. Он величественно вышагивал по центру лестницы, скрестив руки на груди. Воины склонялись перед ним в почтительном поклоне, одной рукой придерживая эфес шпаги, другой прижимая к груди широкополую шляпу с пышными перьями. При этом забавно дрыгали вытянутой вперед ножкой, будто били чечетку.
Оборотень не спешил. Знал сволочь, что бежать Альбертику некуда!
Альбертик скрипнул зубами.
- Ты убьешь его этой пулей, иначе задание не будет считаться выполненным.
Голос заказчика прозвучал в ушах столь отчетливо, что Альбертик завертел головой, отыскивая спрятавшегося поблизости старика. Но это был лишь мираж, слуховая галлюцинация. И в то же время всплывший из глубин подсознания ответ на известное чернышевское "что делать?".
- Убей его пулей, которую я дал тебе! - неумолимо требовал заказчик.
Альбертик обнаружил, что к слуховым галлюцинациям добавился и оптический обман. Над головой повисло бледное пятно, внутри которого угадывались очертания лица, с черной шевелюрой и черными же усами. Заказчик, но почему-то отраженный в негативе.
- Пуля не серебренная! - возмутился Альбертик. - Она не подействует на оборотня!
- Не много видел я таких идиотов! - неожиданно заключило видение и исчезло.
На четвертый этаж Альбертик взлетел на одном дыхании, обходя монстров, как заправский слаломист. Но чем выше поднимался Альбертик, тем больше их становилось. К площадке между пятым и четвертым этажом он уже лез напролом, действуя рукояткой револьвера как кувалдой. Но на площадке пришлось остановиться. Дальше пройти не представлялось возможным. Монстры встали стеной.
Альбертик попятился. Рука остервенело шарила по карману, пытаясь выудить заветный патрон. Что-то острое уперлось в спину. Альбертик развернулся, одновременно нанося револьвером удар по тому, кто осмелился атаковать сзади. На пол посыпалось битое стекло.
То, что уперлось в спину, оказалось дверной ручкой. Альбертик непонимающе смотрел на дверь пожарного выхода, из которой он только что выхлестнул стекло. Вой, заполнивший все вокруг, вернул его к жизни. Поглядев назад, Альбертик увидел своего преследователя.
Фигура в черном плаще опустилась на четвереньки и теперь бежала наверх, отталкиваясь всеми четырьмя конечностями. Альбертик распахнул дверь и выскочил на пожарную лестницу. Зацепившись ногой за порог, растянулся во весь рост, быстро перевернулся на спину и начал лихорадочно совать в барабан наконец-то извлеченный из кармана патрон.
От ужасающего удара дверь разлетелась вдребезги. Альбертика окатило осколками стекла и щепками. Он выстрелил в направлении двух красных огоньков, маячивших в темноте. Пламя выстрела вырвало из тьмы распластавшегося в прыжке зверя. Тело волка с головой медведя и пылающими красным огнем глазами. Зверь упал на Альбертика и вонзил ему в грудь когти.
Лестницу тряхнуло. Металлическая конструкция не выдержала. Крепления выскочили из стены, и лестница полетела вниз, складываясь как карточный домик. Грохот падения еще долго разносился эхом по соседним улицам.
Альбертик кивнул. Он чувствовал себя неуютно. Смутно помнил события минувшей ночи, и, что самое важное, совсем не помнил, как здесь очутился.
Перед ним, за массивным письменным столом из светлого дуба, восседал сам заказчик. Сегодня он сменил цивильный костюм на военный мундир. На золотых, вышитых елочкой, погонах красовались по четыре крупных звезды. Генерал армии. Бывшей армии, судя по серпасто-молоткастым гербовым пуговицам.
Альбертик заметил, что до сих пор не переоделся. Странно, но расцарапанное лицо и порванный комбинезон почему-то не вызывали удивления у заказчика.
Альбертик пошарил глазами. Знакомое местечко. Квартира заказчика, на улице Семашко. Взгляд остановился на бутылке "Gautier", возвышавшейся на столе. Альбертик облизнулся: выпить не мешало!
Мысли отсутствовали, хотя... Нет, не зацепиться!
Пауза затягивалась. Генерал пыхтел трубкой и с интересом наблюдал за Альбертиком.
Есть! Деньги и "старый педик"! Оба понятия одновременно всплыли откуда-то из глубины и обозначили цель.
- Как насчет пети-мети? - осторожно спросил Альбертик.
- Деньги? - уточнил генерал.
- А зачем еще я, по-твоему, сюда пришел?! - взорвался Альбертик. Скопившееся напряжение выплеснулось как перегретое шампанское, и ничего не осталось.
- Посмотреть девятичасовые новости.
Альбертику показалось, что в голосе генерала проскользнули издевательские нотки. Уж не вздумал ли старый хрыч шутки шутить?!
Пока Альбертик подбирал достойный ответ, генерал придвинул пульт и включил телевизор.
"Убийство на улице Пешкова!"
Альбертик вздрогнул и невольно повернул голову.
Молоденькая репортерша позировала у центрального входа НИИ. За ее спиной ежесекундно сновали люди в форме. Камера то и дело возвращалась к толпе зевак, сгрудившихся за ленточным ограждением.
"Как сообщил источник из правоохранительных органов, выстрелом в голову убит сторож научно-исследовательского института ВНИПИ Нефть. Труп, ранним утром, обнаружили сотрудники НИИ. Но как оказалось, это было только начало! Прибывшая на место преступления оперативная группа обнаружила еще один труп!"
Картинка на экране сменилась. Камера крупным планом брала внутренний двор института, с разбросанными вокруг остатками пожарной лестницы. Метрах в трех от здания, на асфальте, лежало тело, облаченное в черный комбинезон.
"Это мужчина, двадцати-двадцати пяти лет. При нем найден револьвер системы "Кольт Питон". Предположительно этот человек и является убийцей ночного сторожа", - продолжала за кадром щебетать репортерша.
Камера наехала на труп, и Альбертик в ужасе уставился на свое собственное лицо.
"Убийца проник в здание, застрелил сторожа и попытался скрыться, воспользовавшись пожарной лестницей. Но ветхая конструкция не выдержала и обрушилась, что, по всей видимости, и послужило причиной смерти киллера. Тело убийцы доставлено в морг четвертой городской больницы, где будет произведено вскрытие. Пока неясны причины ночного вторжения, но одно можно утверждать смело - киллер не ушел от возмездия! Я, Ольга Мальцева, специально для девятичасовых новостей".
У Альбертика отвалилась челюсть.
- Я не понял...- он медленно развернулся к генералу.
- Бедный мальчик. Мне даже его немного жаль, - генерал вскинул руку и пригладил волосы.
- Я не понял!! - Альбертик, наконец, вышел из ступора. - Это чево?!
Генерал кашлянул, рука крепко сжимала пистолет направленный в грудь Альбертика.
- Не дергайся. Здесь три грамма анкелона, - генерал кивнул на пистолет. - Достаточно чтобы рассеять тебя.
Альбертик судорожно сглотнул.
- Эй, дедуля! Ты в своем уме?! Это же я, Альбертик! Отдай мои двадцать кусков, и я уйду!
- Смешно, - генерал врал, он даже не улыбнулся. - Матрица, требующая денег. Хотя стоило заплатить тому парню, - генерал махнул пистолетом в сторону телевизора. - Он удачно справился с заданием. Но деньги ему уже не нужны, как, впрочем, и тебе. Ты всего лишь информационное поле.
-Что ты несешь?! - Альбертик окончательно потерял связь с реальностью.
- Я сам тебя сделал. Не я один конечно...- генерал сделал паузу. - Но зато я - единственный, способный тебя уничтожить. Остальных ты убил.
Альбертик слушал, словно сквозь сон.
Военная разработка. Проект "Шок-3". Генерал бросил на стол круглый черный камень. Анкелон. Кристалл страха. Несколько анкелоновых излучателей и противник гибнет от собственных кошмаров.
- Удивительно, но человек сам создает монстров, ты лишь среда обитания!
Альбертика колотило. Пальцы нащупали плеер.
- Произошло непредвиденное. Во время испытаний поле вышло из-под контроля и превратилось в самоорганизующуюся материю. Ты сбежал, подонок, кинув своих создателей!
(Et si tu n'existais pas,
Dis-moi pourquoi j'existerais...)
- Но ты не мог расширяться в пространстве, пока не уничтожены все лимитирующие факторы. Я последний, кто мешал тебе начать экспансию.
Ты заставил меня спрятаться в этой конуре, в стены которой вшиты анкелоновые пластины. Тупиковая ситуация. Я не могу выйти отсюда, ты не можешь достать меня.
(Et si tu n'existais pas,
Je ne serais qu'un point de plus)
- Но ты был в лучшем положении, тебе нужно было просто ждать пока я сдохну. А я ждать не мог. Тот парень подвернулся весьма кстати. Дурачок, он был просто приманкой. Слабый ход, но ты заглотил наживку! Понадеялся убить меня с помощью матрицы. Жалкий имитатор! Ты не учел, что анкелоновое поле нейтрализует твои команды и матрица живет собственной жизнью, даже несмотря на то, что ты с ней одно целое. Прощай, милый друг.
"Et Si Tu N'existais Pas" вышла на финишную прямую. Альбертик ничего не слышал. Его рука уже давно покоилась на рукоятке револьвера, спрятанного в кармане комбинезона.
Они выстрелили вместе. Ужасающий удар выбил Альбертика со стула и швырнул в стену. Альбертик попытался вздохнуть, но из горла хлынула кровь. Последнее что он увидел - обмякшее в кресле тело генерала, с залитым кровью лицом.
Луна вновь спряталась за грозовыми тучами. Темноту нарушало только мерцание телевизионного экрана.
"Мы находимся неподалеку от морга четвертой городской больницы. Здесь происходит что-то невообразимое. Территория больницы оцеплена милицией. Со стороны морга слышны выстрелы. Мы пока не добились никаких комментариев со стороны правоохранительных органов. Но хотелось бы, чтобы уважаемые милицейские чины поскорее снизошли до простого народа. Иначе сообщения об оживших трупах, нападающих на людей, будут и впредь появляться в некоторых недобросовестных СМИ, ищущих сомнительной популярности. Власть предержащим пора понять, что недостаток информации - "среда обитания" слухов и домыслов, порой доходящих до абсурда. Я, Ольга Мальце... О Боже! Что это?!... Помогите!!..."