Сарсути : другие произведения.

Айгера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ЗАМОРОЖЕНО. С весной оттает;) Пока думается, но если кратко... Земля находится под гнетом иномирцев. Кто они и откуда пришли? Стандартно: космос открыт для всех. И похожи они на людей и сложности одни на всех, но вот, и правда, словно, с разных планет, думают по разному и пути решения у них свои. А может так только кажется... И девушке, чье желание просто жить, предстоит нелегкая задача, решать которую она не вызывалась. Текст на глубоком доосмысливании и допеределывании.
  Для тех, кто недоволен отсутствием русских и вполне понятных определений, ввожу словарик особо не полюбившихся слов. Но хочу обрадовать нового свидетеля моей праздности: непонятные термины, почти исчезнут, главы, эдак, после второй. А тебе, мой верный Читатель, хочу сказать, что избавиться от них в первых главах вряд ли выйдет ))) Итак.
  Мирр - планета, населенная разумной одноименной гуманоидной расой, со строго иерархированной военной структурой.
  Илларион - империя мирров
  Илларис - император мирров
  Иллай - высший армейский чин в империи
  Иллас - один из низших армейских чинов в империи.
  Райе - биополе
  Хео - юнец
  Кейр - единица измерения, балл.
  А дальше все будет понятно по контексту. И если вы все еще здесь - приятного чтения))
  ***
  Глава 1
  
  - Забавно, - в обычной манере произнес иллай, и в той же интонации отдал приказ следовать предписанию, исчезая за закрывающимся шлюзом.
  Забавного здесь ничего не было, но никто не решил возразить иллаю. Одни не видели причин этого делать, другие - смысла. К тому же, первые были солидарны с мнением вторых.
  На ребристой поверхности наэдия на коленях с опорой на руки и низко опущенными головами стояла группа из четверых человек, окруженная десятком мирров так, кажется, они сами себя назвали, и так их стали позже называть люди.
  
  ***
  С едва уловимым звуком и внезапной пружинящей легкостью в шее и конечностях, стало понятно, что браслеты выровняли. Теперь можно было встать и поднять голову. И ведь даже не снизили тягу до нормы тела. Приходилось заметно напрячься, чтобы не распластаться всем телом перед иллаем. Сейчас это сделать было не просто. Правое плечо ныло, нога заметно кровила, оставляя темный след на светлом наэдии. Если в ближайшее время не оказать первую помощь, первое окоченение наступит через два с половиной часа. Сломаны ребра - четвертое и третье справа, седьмое слева... спасибо, что легкое не задели. Плечо не выбито, скорее всего, просто ушиб. Пробита бедренная вена, кровопотеря третьей степени... Тошнит и хочется пить. Оценить состояние оставшихся в живых не получается, слишком мельтешит в глазах. Уже не важно... Действие согласно предписаниям означает одно. Полную зачистку. В моем состоянии шансов нет. Вижу, как падает третий, резко оборачиваюсь, и меня выключают, или просто теряю сознание, не разобрать.
  Удивление - вот что ощущаешь, придя в сознание, когда на это сознание уже не рассчитываешь. Стараюсь оценить обстановку. Трудно дышать, грудная клетка слишком стянута медицинским корсетом. Нога онемела. Пробую ею пошевелить. По ноге бегут мурашки. Хорошо. Ходить смогу. Бегать - нет. Плохо. Рука не болит и двигается, это тоже хорошо. Я правша. Левой тоже можно, но лучше правой. Не тошнит, но пить хочется.
  Стены, пол и потолок из наэдия. Значит, по-прежнему у мирров, по- прежнему на станции. Или крейсер? Прислушиваюсь. Улавливаю легкую вибрацию и большую тяжесть в теле, чем положено. Черт. На крейсере. Пробую сесть, получается. Внимательно оглядываюсь и... ничего. Даже ножек у койки нет. Все монолитно. Браслеты на запястьях и лодыжках. Ошейник. Встаю, и меня ведет влево. Заваливаюсь обратно. Ничего страшного... Пока жива, ничего страшного... Пока...Время покажет.
  Сон затягивает липкими лапами, вот только пить хочется... и почему жива?
  
  ***
  Один из мирров мягко вошел в узел и также мягко подошел к ложу. Прохладные пальцы практически одновременно коснулись металла инъектора и теплой кожи подопечной. Подопечной... Никто бы даже не смел подумать, о том, что это окажется именно подопечная. Если бы не случайность, ушла бы в утиль как остальные. А так, интересно даже получилось, познавательно.
  Мирр слегка поморщился своей недогадливой поспешности. Инъектор сделает свое дело через пять минут и не будет возможности изучить этот экземпляр с тщательной внимательностью. Это был его не первый рейс, но первая людская особь женского пола. Они вообще стали большой редкостью и каждый Орум желал разжиться новым образцом. Мирр старательно вглядывался сначала в лицо, затем перешел к деталям тела, особенно его интересовавшим. Жаль, правда, вскрытия не будет, хотя ... Мирр мечтательно улыбнулся и приступил к тактильному осмотру молочной железы, еще мгновение и его прохладные пальцы безвольно дернулись и опустились на пол... вместе с телом самого мирра. Женщина аккуратно уложила тело, скорее по привычке, нежели из желания сберечь, и присела рядом с ним, быстро его обыскивая. Не найдя ничего примечательного, кроме использованного инъектора, сняла с мирра длинный жакет и брюки из нейростана, мягкие до колена сапоги из кожи. Шанс остаться обнаженной, как видно, ее не привлекал. Форма местного эскулапа, а это, несомненно, был он, поскольку белый цвет могли себе позволить носить только медицинское сообщество и илларис с его приближенными, с легким шипением обтянуло тело, подстраиваясь под его физиологические особенности. Женщина слегка поморщилась. Сапоги были великоваты, это если не вдаваться в подробности насколько. Она откинула их в сторону, решив остаться босиком. Прикоснулась к шее молодого мирра - жилка билась ровно с хорошим наполнением.
  Медицинское сообщество. Зачем оно им? Мирры выносливые долгожители по меркам людей. Скорость их регенерации составляет от тридцати секунд до нескольких часов, в зависимости от сложности ранения. Все виды излучений для них не трудность. Их не берет ни одна, известная людям, патогенная флора, ни вирусная, ни бактериальная. Откуда знают? Пробовали. В результате треть населения Земли вымерла. Еще у одной трети возникли поломки на генном уровне. У мужчин. Y-хромосома обрела повышенную активность, в лице дополнительных митохондрий, и поразительную живучесть. Теперь биосфера Земли состояла на три восьмых из мужчин, одну восьмую женщин, и в равных пропорциях из непроглядных джунглей, или засушливых пустынь, и мутирующих животных.
  Медицинское сообщество... Женщина, похоже, знала, зачем оно им, поскольку не удержалась и скривилась в приступе брезгливости. А может она приняла научное любопытство мирра за невоздержанность.
  Плита плавно отъехала, и женщина резко выпрямилась, одновременно делая два шага назад от оглушенного эскулапа. Как говорится, береженого...
  
  ***
  - Сколько потоков было нарушено? - равнодушно спросил иллай.
  - Тридцать шесть, - четко отрапортовал мирр с двумя каплями на груди. Иллас неподвижно стоял на одном колене с опущенной головой. В такой позе он пребывал уже сорок две минуты и тридцать девять секунд. Это был первый за это время вопрос иллая.
  Иллас, видимо из новеньких, поднял голову. Приглушенный хлопок и иллас оказался лежащим возле дальней стены узла. Иллай равнодушно смерил тело, теперь уже мертвого мирра, и вызвал следующего докладчика.
  Следующим докладчиком оказался старший орам. Иллай мысленно поморщился, но лицо его по- прежнему ничего не выражало.
  Два института, равные по статусу, по сути ... да и, по сути они не сильно отличались. Разные методы, а суть все же одна. Вот только вопрос субординации был решен, видимо, формально.
  Старший орам подчинялся иллаю тоже, видимо, формально. Он был высок, как и все мирры, обладал гибким жилистым телом, как и все мирры, тонкими аристократичными пальцами, как и все мирры, слегка раскосыми темными глазами, почти без голубоватых белков. В целом ничего примечательного для мирра. Единственным отличием был знак Орама на коже головы, в виде татуировки, которая начиналась почти у разреза глаз, опоясывала голову и спускалась сзади на шею, продолжением которой служила тонкая, до середины лопаток, косица из платиновых волос, заплетенная от линия лба. Необычное зрелище. Даже для мирра. Татуировку наносили каждому ораму, и первый ее узор всегда был запечатлен на шее под косицей. Чем выше положение орама, тем дальше распространялось замысловатое плетение.
  - Удачного эдана тебе, Ивррат, - орам позволил опустить звание иллая, впрочем, как всегда. Как всегда, ему это сошло с рук.
  - И тебе знаменательного, орам, - в той же тональности ответил Ивррат, опуская не только статус орама, но и его имя.
  Орам вольготно устроился на ложе напротив иллая, и улыбнулся, сверкнув едва выдающимися клыками. Это можно было бы принять за угрозу, но все знали, что старший орам много проводит времени с людьми и поэтому перенял часть привычек от них. Вот только иллай не совсем верил в это, наверное, как и еще десяток мирров, достаточно хорошо знающих старшего. Однако, на сей раз орам действительно выказывал свою расположенность, и Ивррату стало любопытно, что его так веселит. Последний раз он видел старшего орама таким, когда было захвачено поселение нерков. Двадцать девять пар здоровых нерков и все с потомством. Но как бы иллай заинтригован не был, он бы с удовольствием отсрочил беседу со старшим, а то и не беседовал бы с ним вовсе.
  - Таал, тебе скучно? - Ивррату хотелось скорее закончить еще пока не начавшийся разговор.- Я предупреждал. Тебе и твоим миррам здесь не место, - иллай пристально посмотрел на старшего, ожидая закономерного продолжения с его стороны и скорого ухода. Зря.
  Таал еще раз оскалился и потянулся за гартой. Не спеша налил в высокий стакан красноватую жидкость, слегка причмокнул, и едва пригубив, отставил стакан на место.
  - Почему в моем узле вкус гарты не столь нежен? - орам изящно приподнял левую бровь, и почему ты думаешь, что моим детям нечем заняться?
  - Потому что, чужой мед всегда слаще, так кажется, говорят твои зверьки. И потому, - тон иллая резко сменился с тегуче-ленивого на менторский, - что ты отнимаешь мое время, вместо того, что бы сделать илларису подарок достойный мирра.
  Все -таки сказывалось напряжение последних дней. Не сдержался. Иллай сделал незаметный глубокий вдох и постарался взять себя в руки.
  Правая бровь орама выровнялась с левой, - Ивррат, что я слышу?! Ты знаешь, о чем шепчут люди?! - Вторую часть предложения Таал решил не заметить. Ивррат поступил так же, промолчав и уперев взгляд в никуда, в надежде, что старший, если и не оскорбиться, что мало вероятно, то хотя бы решит не продолжать, уже ставшую привычной, и ни к чему не ведущую перепалку. Но чаяниям иллая, видимо, сегодня не суждено было сбыться.
  - Как забавно, - продолжил орам, - еще оборот назад, я посчитал, что ты был прав, а теперь я понимаю, что ты ошибся дважды.
  - О чем ты, старший? - иллай показательно устало потер переносицу. Нарушение этикета, но иллай со старшим, за этот оборот, не первый раз им пренебрегали. - Тебе и правда нечем заняться, - заключил Ивррат и продолжил негромко, но так, что бы его непременно услышали, - И сейчас, мне особенно верится, что мы преследуем с тобой разные цели.
  - Ты о моем злорадстве? - орам проигнорировал замечание Ивррата. Он вообще мастерски умел игнорировать не только слова иллая, но и его действия. Ивррат не в первый раз подумал, что все бы упростилось, будь храм изыскателей в ведомстве иллайя. Но пока они сохраняли, так раздражающую его, автономность. Несмотря на глубокое почтение и преданность илларису Наоррату, Ивррат не мог понять, и тем более, оправдать его попустительство относительно детей Орама.
  - Иллай, твое состояние меня тревожит, - между тем продолжил старший так, словно это его действительно беспокоило. - Я вижу красные всполохи в твоем райе, - уже равнодушно констатировал Таал, небрежно махнув кистью в сторону Ивррата. Старший плавно встал с ложа, и направился к, все еще лежащему у дальней стены, телу подчиненного иллая.
  - Твой мирр, кто он? - Таал перевернул его лицом к себе. - Две капли... совсем еще хео.. - старший громко и сочувствующе поцокал языком, затем выпрямился и стремительно, будто вспомнив что-то важное, направился к выходу.
  - У тебя просил встречи иллон Маррис, - старший улыбнулся, блеснув клыками. - Кажется что- то срочное...
   Пластина плавно скрыла его спину.
  Ивррат медленно сжал и разжал пальцы. Сделал глубокий вдох и погрузился в поверхностный транс. Старший прав. Красные и розовые всполохи райе указывали на повышенную возбудимость, или невоздержанность. Иллай шумно выдохнул. Сколько он не отдыхал? Около трех эданов? Да, наверное. Не так уж и много. Правда причины вынужденного бодрствования были весьма весомыми и имели глубоко идущие последствия, как для него, так и для самого иллариса, а значит и всего иллариона.
  Тридцать шесть потоков. Ни много, ни мало. Но семнадцать из них были ключевыми. Теперь можно с уверенностью заявить, что контроль существенно ослабнет, что даст время и, возможно, призрачный шанс для Земли. Только возможно. Надо же, маленькая, грязная, а клыкастая. Ивррат мысленно усмехнулся. Земля и люди у него ассоциировались с маленьким вредоносным хищником йо. Всего один звук, словно не заслуживали они большего. Так и есть, не заслуживали. Кажется, люди называют это геноцидом. Забавно, у мирров вообще такого определения нет. Быть равным среди равных? А если ты изначально вне пищевой цепочки, или находишься на самой ее вершине? Если нет, так о каком равенстве может идти речь? Поэтому называть поведение мирров геноцидом, это, по меньшей мере, признавать себя самонадеянными глупцами. И ведь, правда, каждый раз, сталкиваясь с людьми, иллай уверялся в их бессмысленной храбрости и никому не нужной жертвенности, которую иначе, как самонадеянной глупостью назвать и нельзя. Хотя, вот старшему, например, нравится. Ивррат, задумавшись, поджал губы. Он, до конца так и не мог понять, как относиться к изыскателю. С одной стороны он его бесконечно раздражал своей независимостью и не традиционностью взглядов, относительно, да относительно всего, в том числе, ценности используемых рас, с другой... Ивррат иногда ловил себя на мысли, что завидует старшему. Нет, не его статусу и сопровождающему его благополучию, у иллая этого было с лихвой, а тому блеску, который непременно сопровождал взгляд изыскателя, не зависимо от состояния дел. Будь то его личные дела, дела храма и его детей, или всего иллариона. Впрочем, в его преданность иллариону, и тем более илларису, Ивррат верил весьма условно. С последним фактом примириться он не мог, как и с фактом наличия самой зависти, поэтому, к старшему ораму испытывал глубокую неприязнь в сочетании со свойственной ему настороженностью. И иногда любопытство.
  Иллай хмыкнул, вспомнив группу смертников. Сколько их было за последнее время? Достаточно, для того что бы подтвердить все мысли иллая. Однако, последние пол оборота, атаки носили весьма искусный характер, пусть и вреда особого не причиняли, но терпение Ивррата испытывали. Надо же! Провели как хео! Такая точная и правдоподобная атака! Взломанная система и сбой в обеспечении, грозивший перерасти в настоящую проблему. Если бы не удаленные потоки, вряд ли решил бы набрать код зачистки. О том, что смертникам, несомненно, повезло с его первоначальным решением, Ивррат не задумывался.
  Мысли иллая вернулись к сегодняшнему дню, и его лицо помрачнело. Нехорошо все-таки со старшим вышло, да и с илласом тоже... наверное... Люди, говорят, что в таких случаях испытывают стыд и вину, иллай испытывал... скорее неудобство. Так ощущаешь себя, когда надоедливая мошкара норовит влезть под шлем и проскользнуть за ворот амуниции. Раздражает. Наверное, все дело в отсутствии полноценного отдыха. Ивррат собрался войти в глубокий транс, и вдруг вспомнил о последних словах старшего. Старший! Когда-нибудь он порежется о то лезвие, по краю которого ходил уже целый оборот! Иллай резко открыл глаза и вызвал Марриса.
  
  Глава 2.
  Таал мягко ступил на наэдий узла новой подопечной и замер. Каждый новый образчик, Таал называл именно так и никак иначе. Словно тем самым желал показать всю свою искреннюю заинтересованность в благополучии каждого. В общем, так и было, старший вообще славился своей трепетной бережливостью. Вот только понятие благополучия у изыскателя с подопечными весьма часто разнились.
  Таал внимательно изучал плод своих стараний. 'Хороша', сделал выводы старший и улыбнулся краешком губ. И ничего романтичного, так оценивают породистую кобылу. Но некоторую влюбленность заметить все же, можно было. Да и какой творец останется равнодушным к своему творению? Экстерьер, и правда, не подвел: сильное гибкое тело, в сочетании с мягкостью и стройностью дарованной ей статусом женщины. Рост маловат, но это уже те мелочи, на которые не обращаешь внимание. Нейростан мало что мог скрыть, разве что добавить повода воображению. Волосы цвета свежего плода каштана, когда мякоть кожуры еще хранит жизненную влагу, были острижены чуть выше середины шеи неровными прядями, которые, судя по всему, не были знакомы с таким понятием, как 'покладистость'. Высокие скулы и острый подбородок. Четкая линия губ. Небольшая горбинка на носу, скорее следствие перелома, нежели прихоть генома. Шрам на лбу и цепкий оценивающий взгляд темно карих, почти черных, глаз, то и дело расфокусировался и начинал потихоньку блуждать из угла в угол. Таал дождался, когда его подопечная осядет на пол и плавно подошел к ней. Ее растерянность смягчила черты и Таал, решил, что ей идет.
  - Тш-ш-ш, - орам бережно поддержал подопечную, - Это скоро пройдет, - старший успокаивающе гладил ее по волосам. - Зато теперь у нас есть чуть больше времени, - Таал с братской нежностью коснулся губами виска подопечной, слегка от нее отстранился, удерживая лицо в ладонях, лукаво подмигнул, и по-мальчишески расхохотался. Затем также резко перестал смеяться, спрятал использованный инъектор к себе в одежды, и отошел от женщины.
  - Старший орам храма Изыскатель Таалан! Вы нарушили предписание. До особого распоряжения вы будете находиться в своем узле.
  Двое мирров в черной форме встали по обе стороны от старшего. Орам слегка пожал плечами и, сцепив руки за спиной, улыбаясь, направился в сторону выхода.
  ***
  Я недоуменно осматривала вновь опустевшую каюту. Даже эскулапа уволокли. Что за дрянь он мне вколол?! Уже не шатает, но продолжает мутить. Черт. Еще немного и к этому чувству я привыкну. Остается только ждать новых подарков судьбы. Сколько я здесь уже? И когда... Я судорожно втянула воздух, опершись руками, и прижалась головой к стене, не опасаясь, что прохладный наэдий оставит ребристый отпечаток на лбу. Сделав два глубоких вдоха, я сосредоточилась на том, что решило от меня ускользнуть. На моей памяти.
  27 июля 213 год от Первого... Это мой день рождения. Я восьмой ребенок в семье. У меня 10 братьев... Имен не помню.. Мое имя...Я зажмурилась и сделала еще один глубокий вдох-выдох. Номер 1372526... Ладно, уже хорошо. Вдох-выдох. Что я здесь делаю? Нет. Как я здесь оказалась? Шум и яркие вспышки, одна за другой... одна за другой... Это свет от плазмовика. Стреляем мы... Мы - это кто? Память услужливо подбрасывает несколько образов искореженных тел. Я их не помню, но понимаю, что должна... Нет, не близкие. Судя по форме и оружию 'крадущиеся'... Откуда знаю? Я...одна из них. Да, наверное... Я у ...мирров... Да, наэдий - их металл. Не открывая глаз, перебираю пальцами ребристую поверхность. Даже приятно, успокаивает. Земля и Мирр враждуют. Нет, не так. Земля отвоевывает свободу. Пытается. Подушечками пальцев сильнее давлю на наэдий. Дышу ровно, глубоко. Стараюсь вспомнить, все, что разрешит память. Но она сегодня не расположена ко мне.
  В каюту входят двое мирров. Воинские чины, одеты в черное. Никак иначе, день визитов. Через секунду мои руки и ноги были зафиксированы полем. Шею чувствительно притягивало к полу. И захочешь, не воспротивишься. Боль от сопротивления полю сильная. Не люблю боль...
  Пока ведут по коридору, осмотреться не удается, слишком сильная тяга ошейника мирров. Как же с ними сложно... Всегда было. Не с ошейниками, с миррами. Механически отмечаю, что это констатация факта. Хорошо, значит что-то да помню. Остановились. Черт. Посмотреть хочется. Еще пять шагов без сопровождения. Браслеты и ошейник резко отпустило.
  В пяти метрах от меня стоял мирр. Ого... сколько?! Семь капель... иллай. К чему такая честь? Вдох-выдох, память шепчет. Не спугнуть бы... Все- таки неведение порою благо. Если, она мне не изменяет, а сейчас память со мной откровенна, мне было бы удобнее оказаться мертвой. Я не люблю боли. Нет, не боюсь, но и извращенного удовольствия не получаю. Разглядываем друг друга. Он с безразличной внимательностью, я с обреченной настороженностью.
  Высокий, наверное, сильный. Других у них не держали. Да и не видела я слабого мирра. Ни одного. А перевидать пришлось. Ух, ты, ямочка на подбородке. Невольно захотелось коснуться, чтобы убедиться в наличии. И не забраковали ведь! Такие вот, особенно тщательны в допросах. Словно искупить свою 'ущербность' хотят. Только мера искупления у них весьма своеобразная. Не удержавшись, поморщилась. На что, на лице иллая быстро мелькнула тень то ли брезгливости, то ли непонятно чего. Ничего, это я переживу, а вот допрос ... сомневаюсь. Лучше бы этот убогий в белом вколол мне дозу нейротоксина. Пусть и больно, но очень быстро. Но похоже, что на свою жизнь запас удачливости я уже израсходовала... Волосы смоляные, блестящие и гладкие, выбритые на висках и убранные в длинный хвост. Красив, даже жалко, что все портят мирровские глаза.
  Иллай, видимо, закончил с осмотром будущего тела и повернулся к маленькому столику. Звук от вынутой пробки был отчетливо слышен в условиях полнейшей тишины. Я не шевелилась и почти не дышала, а действия мирров были достаточно бесшумными. Их технику движения, мы изучили вдоль и поперек, вследствие чего, были удостоены пафосного 'крадущиеся'. А вот, что мы делали с этой техникой... вопрос, для меня в первую очередь. Я напряглась, с нарастающей паникой осознав, что моя память, чем больше подсказывает, тем больше забирает. Мирровский ублюдок. Сейчас я даже не помнила, как оказалось перед иллаем. К частичной амнезии добавилось нарушение краткосрочной памяти. Интересно, надолго? Хотя какая разница... Может, о боли не буду помнить...
  Иллай вдохнул аромат красноватой жидкости и закрыл глаза. Я стала аккуратно пробовать ставить блок на болевые рецепторы. Надо было начинать раньше. Ничего.. начнем с правой руки. Вспомнить бы еще как...
  ***
  - Какое имя тебе было дано от рождения?- Ивррат и сам не понимал, для чего она ему собственно нужна. Они редко брали пленных, поскольку те для них не представляли интереса. Разве больше из научного любопытства, и то чаще отдавали орамам. Может и правда вернуть старшему? Нет, пожалуй, стоит разобраться. А потом... потом может и оставить.
  Женщины действительно стали большой диковинкой. За последние десять оборотов было вывезено всего около трех сотен. Сначала, это был один из ходовых трофеев с Земли. Орамы посчитали, что их геном близок к геному мирра, и есть возможность восстановить равновесие. На теории. На практике ни одна из женщин не дожила до рождения потомства, а чаще и до зачатия. Орамы ошибались не в первый раз. Не рожденные гибли вместе с неудавшейся матерью. Хрупким оказался товар, и недолговечным, оттого дорогим. Но при этом не менее желанным. Вследствие, каждый стандарт один из крейсеров сопровождала группа орамов. Что бы вникнуть в проблему на местах, так сказать. В этот раз решил последовать сам старший... Чего хотел увидеть, не понятно. Ведь женщины на Земле стали почти такой же редкостью, как и на мирре. Тем неожиданнее было видеть одну из них в 'обороне'. Раньше иллай с таким не сталкивался. Все-таки удача сопутствует старшему...
  Ивррат очнулся от раздумий. Женщина продолжала молчать. Иллай ощутил всполохи красного в своем райе. Усилием воли подавил.
  - Как удалось проникнуть через контур безопасности? - Теперь иллай смотрел на нее. Ему показалось, что она задумалась. Забавно. Все-таки очень похожа на йо. Такая же маленькая, такая же взъерошенная, и судя по тому, что была в группе смертников - клыкастая. Чем такие, как она, могли помочь иллариону, Ивврат не понимал. Нет, он не был ханжой. У него самого было достаточно женщин с земли, чтобы по достоинству оценить их прелесть, и убедиться в недостатках. Нестабильные. Слабые. Зависимые. Не удивительно, что потомство не выживало. Вот что интересно, внутривидовое размножение - восемь и пять кейров из десяти, выживаемость приплода - семь и три. А полукровки издыхают... В целом, для иллариона бесполезный набор генов, как и у йо, сделал очередной вывод иллай.
  Ивррат подошел к подопечной орама. Так близко, что можно протянуть руку. Она продолжала смотреть в пол. Иллай осторожно дотронулся до линии подбородка, с желанием заглянуть в лицо женщины. Чего он не ожидал, так это маски транса, не глубокого. Слегка мутный расфокусированный взгляд, чуть приоткрытый рот, расслабленные мышцы лица. Теперь иллай видел перед собой совсем юную девушку, лет двадцати по меркам людей. Мирр невольно стал всматриваться в черты безымянной. Симметрии, которая была одной из отличительных черт мирров, здесь было процентов на восемьдесят три, не более. Но оказалось, что это несовершенство делает ее интересной. Мирр с таким парадоксом у землян сталкивался не в первый раз, и после стал принимать как данность. Иллай осторожно 'прощупал' ее райе и понял, чего она добивалась, входя в транс. Ивврату, с его уровнем, не составило бы труда снять блок, который она так тщательно выставляла, но он решил действовать несколько иначе. Боль можно причинять разными способами, необязательно действовать напрямую. Иллай прикрыл веки. Садизм... Да, ему как -то говорили об этом. Кто-то, кто уже не может повторить своих слов. Кажется, этот кто-то, был из людей, мирру такое бы в голову не пришло. Нет, и даже не страх и почтение перед иллайем были тому причиной, но отсутствие в языке мирров самого такого понятия. То, что для людей было отклонением от нормы, болезнью, для мирров было частью самих мирров. И нет, не страдания других были желанным трофеем, но возможность в очередной раз убедиться в своем праве. В очередной раз дать понять, что равенства априори быть не может.
  Ивррат сосредоточился на небольших точках в глубине каждой мышцы и связки тела девушки, и начал неспешное их растяжение. Сначала это ноющее приятное чувство, позже едва заметный дискомфорт, еще позже ощутимое напряжение, через мгновение - нестерпимое желание прекратить пытку, когда не боль, но чувство, взвинченное в позвоночнике, корежит, кажется не тело, а разум.
  Тело девушки одеревенело, голова откинулась назад, влекомая напряжением мышц, глаза широко распахнулись, зрачок сузился и донесся первый непроизвольный всхлип, сопровождаемый судорожным выдохом. Иллай ждал продолжения, но безымянная, кажется, замерла в этом состоянии. Мирр потянул еще немного. В его планах не было калечить, но дать понять, что правила изменились. Было видно, что каждый вдох дается ей с трудом, дыхание частое, но сбивчивое и поверхностное. Губы начали синеть, отчетливо проступили вены. Иллай отвлекся, невольно засмотревшись на причудливый голубоватый рисунок.
  Отпустил, но только чтобы дать возможность вдыхать кислород, чувство натяжения оставил.
  - Могу оставить так или... могу добавить пару красок в твои ощущения, - иллай почти нежно дотронулся до райе девушки и она тихо заскулила. - Это иллюзия. Твои мышцы целы... пока.
   Ивррату было все равно, будет она ему что- то говорить, сбивчиво выдавая секреты своих братьев по оружию, будет ли просить милости, или вовсе уединиться в горделивом молчании, и, только гневный взгляд упрямицы, и красные неровные всполохи ее райе, станут провоцировать иллая на очередную порцию урока. Он вполне мог узнать интересующее его и так. Не без назидательного примера, конечно.
  Мирр прикрыл веки и теперь уже без всякой осторожности пробился через оболочку райе девушки. Она завыла в голос, захлебываясь слезами.
  - Вот даже как? - спустя мгновение бровь иллая взметнулась, выражая неподдельное удивление. Он отпустил райе девушки, и она безвольным кулем рухнула вниз, свернулась в калачик и затихла, но поток слез остановить не могла или не хотела.
  - Что делать с тобой, я подумаю, - иллай озвучил мысли вслух. Он был заинтригован. Безусловно, это дело рук старшего. Но чего он добивался и почему рисковал - еще нужно узнать. Хотя риск, конечно, сомнительный, учитывая его статус. Да-а, а шкатулка -то с секретом. Впервые за несколько последних эданов, иллай почувствовал что-то, кроме раздражения и усталости. Но полноценный отдых нужен. Перед тем как погрузиться в глубокий транс, мирр отдал приказ о перемещении девушки в ее узел, предварительно подчеркнув хрупкость перемещаемого груза. До завершения полета оставалось трое земных суток, или два эдана. Ровно столько, что бы разобраться и принять решение.
  Глава 3.
  Откинувшись в ложе старший перебирал в уме события последнего оборота.
  Замеры не принесли ничего, что могло бы подсказать ключ к головоломке, над которой весь илларион бился не один оборот. Старший вместе с собратьями нес поражение за поражением. Каждый раз казалось, что еще немного и код замкнется. Но Орам не желал откровенничать со своими детьми. Хуже то, что люди играли с природой, не понимая, чем это обернется для них же. Они по -прежнему наивно полагали, что решить проблему с популяцией можно ограничившись социальными мерами, если это можно было так назвать. Идиоты. Центров планирования и медицинской поддержки, как и многого другого не осталось, после Соглашения. Мирры убирали все, что могло способствовать сопротивлению людей их экспансии. Кто же знал, что эти недоразвитые прибегнут к столь извращенным методам?! И ведь было понятно, что в первую очередь пострадают сами. Но нет, как же! Гордое слово 'свобода'. К чему она им? Неужели так сложно было отказаться от одной иллюзии и поверить в другую? Ведь мирры предлагали... И что теперь? Они вымирают, как и мирры, хотя сами пока еще верят в лучшее. Ну что же, вера - это удел людей, для мирра есть только уверенность в достижение цели. И старший как никогда был к ней близок.
  Разочарование, вот что Таал чувствовал в последний эдан на Земле. Целый оборот поисков и все без результата. Двадцать три беременности и двадцать два сброса на разных сроках. Еще одна сбросит с эдана на эдан. Но это все было вполне ожидаемым, не за этим старший орам покинул свой храм. А того, чего искал, так и не нашел.
  Имеющиеся на Мирре подопечные с Земли доживали свой век в расцвете сил, и никто не мог объяснить причин их досрочного увядания и гибели. Вибрации их райе носили искажения равные половинному искажению райе мирра. А спустя некоторое время, становились и вовсе рваными. Предполагали, что райе землян слишком тесно связанно с лимбической системой. Особенно у женщин. Их берегли как зеницу ока, холили и лелеяли. Это был бесценный домашний зверек, ручной и часто ласковый. Старший улыбнулся, вспомнив Майю - милую девушку семнадцати лет, из последнего отбора. Хрупкая, тонкая, с большими испуганными глазами и ... ласковая...
  Но все тщетно. Оставшихся подопечных было так мало, что теперь их не приглашали в смотровые, не говоря уже о приглашениях в теплые ложи, которые, в принципе, мало чем напоминали приглашения. В обоих случаях.
  И тут такой подарок! О, Орам! Нестандартное искажение старший заметил еще за четверть эдана от атаки. Можно было списать на потоки при запуске системы, но Таал всегда отличался повышенной любознательностью. Наверное, поэтому, он стал старшим в столь юном, по меркам мирров, возрасте. Найти источник было не сложно. Он оказался за контуром. Стоило только подождать развязки, а она, несомненно, должна была быть.
  В узле утилизации, Таал разочарованно выдохнул, всего лишь очередная группа смертников, хотя и толковых. Но природная дотошность, заставила просмотреть райе каждого из обреченных. И когда отклонение было найдено, старший, несмотря на пожизненную везучесть, посчитал себя счастливчиком. Это была женщина. Это была женщина с частотой вибрации райе отличающейся всего на девять и восемь искажений от частоты вибрации мирров. Осталось только проверить догадку. И изолировать находку от иллая. Хотя бы на первое время. И все это следовало делать быстро - женщина была при смерти.
  Вспоминая, изыскатель не заметил, как его райе окрасилось в равномерный розовый цвет с ало-багрянными всполохами. Он выровнял дыхание, на минуту замер в одной позе, и убедившись, что к нему вернулся былой самоконтроль, решил не провоцировать себя мыслями о находке. Иллай не тот, с кем стоило расслабляться на его же территории.
  Первый советник и правая рука иллариса, Главнокомандующий Армии Иллариона, иллай Ивррат, вопреки словам старшего, не ошибся лишь в одном. Они действительно с ним преследовали разные цели. И если Ивррат об этом мог только догадываться (старший всегда был особо педантичным в вопросах личной безопасности и конфиденциальности), то Старший орам Таалан Наставник и Изыскатель Последователей Орама достоверно это знал. Но иллай Ивррат был не глуп, отнюдь. Иначе не снискал бы он столь быстрого покровительства у иллариса.
  Илларис Наоррат Повелитель Иллариона, Клятвенник Орама и Покровитель его Детей, отличался природной мудростью, для того, что бы заметить в отбракованном юнце не дюжий ум и волю. Немного отеческих наставлений, чуть заботы, и перед ним преданный иллариону лидер с вышколенными принципами и рвением, ну и конечно, со щенячьей благодарностью лично илларису за проявленную милость в его адрес. Сказано, мудрый илларис.
  Вот это рвение и принципы и не давали иллайю увидеть порой очевидных вещей. А если и видеть, то не принимать. И ведь талантливым брачок оказался. Его способность работать с райе, порою поражала самих детей Орама. Именно этой способности Ивррата опасался Таал сейчас.
  Стоит Ивррату хорошенько присмотреться и все, что выстраивалось так долго, рухнет во благо иллариса. Именно иллариса, не иллариона. Не так было бы обидно если наоборот. Старший лукавил. Обидно было бы в любом из случаев. Старший орам Таалан, был верен, прежде всего, себе и своим интересам. Новая подопечная как раз была их частью.
  Сейчас его находка была контуженной. Ее память скакала как очумевшая белка. Кстати, очень милый зверек оказался. Старший завел бы себе такого, но понимал, что этот комок шерсти с бархатным носом быстро издохнет. Все его зверюшки дохнут. Что мохнатые, что синекожие, что с большими испуганными глазами...
  Такой постоянный 'сбой в системе' как скачки и провалы в памяти, дал возможность вывести райе подопечной из равновесия. Теперь в нем даже прослеживались рваные края. На десять эданов хватит, а там и интерес вокруг нее поутихнет. Легенду Таал скроит и доказательства добудет, не впервой. Главное сейчас сместить внимание иллая. Нет, Таал, понимал, что ближайшие три эдана Ивррат будет рыть носом землю, чтобы оставить находку в своем ведомстве, а там ее и след простынет. Но сейчас она мало чем могла быть интересна для них, согласно предписанию, конечно. Ее память ничего важного им не могла сообщить, нервные связи рушились и восстанавливались вновь и так бесконечное множество раз. Так можно и с ума свести, пробовал - получалось. Толку им от умалишенных? Генофонд дурной, побрезгуют. Сейчас Таал надеялся на тщательно воспитанное чувство собственного превосходства Ивррата. Рассчитывал, что пренебрежет или поторопится, допустит ошибку, а там даже сам илларис не сможет пойти против своих же правил. Нельзя Наоррату сейчас так рисковать. Хотя, конечно, в этом случае, риск может окупиться сторицей... Орам это понимал, поэтому, не смотря на все доводы и принятые меры, переживал.
  
  Глава 4
  Во рту пересохло. Язык напоминал распухший клок наждачной бумаги. Я приоткрыла один глаз. Белый ровный свет резал. Закрыла снова. Ангел устроил показательное выступление, как не надо? Что же он сделал, что я ни черта не помню? Все тело, до каждой косточки и мышцы словно прокрутили в барабане. Я перевернулась на спину и прикрыла глаза предплечьем. Вол обещал, что вынет душу каждого из нас, особенно тщательно займется моей. Слово Дьявола - закон. Картинки поплыли вместе со мной.
   ***
   - Кто скучает так по мамочкиным ласкам, что притащил с собой это бритое очарование?! - Дьявол театрально развел руки и вопросительно оглядел столпотворение. Столпотворение молчало, ровным счетом, как и я. Дьявол вскинул светлую бровь и обратился уже ко мне.
   - Крошка, на тебе нет знака. Ни одного. А это значит, что я могу отметить твою нежную кожу своим клеймом на правах первого. Мой киар через три метра направо от казармы. Я подойду после вечернего отбора, - Вол развернул меня в сторону казарм, небрежно шлепнул по заднице, подтолкнул вперед и потерял ко мне всякий интерес, развернувшись к новобранцам из вольных.
   - Разбивайтесь на пары по весу. Зазор пятнадцать. Кто меньше шестидесяти пяти, может брать лопату и идти чистить выгребную яму. Поломоек и без вас хватает, - Вол брезгливо оглядел наемников с прошлого отбора. - У вас три минуты.
   Вольные спешно выстраивались и выискивали себе пары на площадке. На мой сорока пяти килограммовый вес, партнера естественно не нашлось. За лопатой, в равной степени, как и в киар Дьявола, я идти не собиралась. Пришлось примоститься возле одной из пар.
   Вол в это время давал указания наемникам, которые спешно и четко выполняли требуемое. Когда отведенное время истекло, он развернулся и уперся в меня холодными пронизывающим до костей взглядом светло серых, почти прозрачных глаз. Если бы не эта особенность, к его внешности подошло бы определение 'ангельская'. Светло пшеничные волосы, мягкими волнами были зачесаны назад. Тонкий почти острый подбородок, прямой тонкий нос, высокие скулы. Однако взгляд целиком и полностью оправдывал его кличку.
   - Что именно из сказанного тебе не было понятно? - от его тона невольно волоски на теле стали дыбом.
   - Не нашлось спарринг партнера - я постаралась не дрогнуть голосом. Препираться относительно моей понятливости было бы глупостью с моей стороны.
   Вол повернулся к одному из наемников, - Через минуту, чтобы ее здесь не было. Отправь за периметр. Добралась сюда, доберется и обратно.
  Идти на юг не хотелось.
   - Если я продержусь пять минут против тебя, ты дашь мне возможность остаться? - быстро проговорила я. Бровь Вола поплыла вверх, и пока он не успел ничего добавить, я уточнила, - В качестве наемника...
  Вол хохотнул и сделал приглашающий жест. Я знала, что с полноценной его атакой, я не продержусь и минуты. Моим единственным шансом было уходить от его ударов, не подпуская ближе вытянутой руки. Я собиралась этот шанс использовать.
   - Начинай, - доброжелательно предложил он. В его добродушие я не верила.
   - Давай ты, - ангел в ответ на это хмыкнул и без предупреждения пошел в атаку.
   От первого шлепка по заду, я увернулась. Второй и третий уловила еще на границе занесения. Четвертый чуть не пропустила. Едва хватило сил выгнуться и незамедлительно вернуться в исходное положение. Вол увеличил скорость и к концу второй минуты по спине струйкой бежал пот, сердце стучало в висках. Через еще минуту, у меня началась отдышка, я не поспевала за выпадами ангела, при этом прекрасно понимала с самого начала, что со мной он будет играть, доставляя удовольствие как себе так и окружающим. К этому я тоже была готова, на то, что буду выглядеть смешно, было абсолютно плевать. Мне было не плевать на мое будущее. А оно становилось все более неприглядным с каждой минутой. Подзатыльника избежала лишь за счет неудачного шага назад - подвернула ногу и тут же ощутила болезненный шлепок. Резко присела, уловив направление движения, его удар прошел по касательной, почти ласково мазнув по щеке. Я ждала, что каждая секунда, окажется последней . Успела засечь только намерение, а он уже почти нежно заламывал мне руку, и резко ударив под колени, окунал лицом в пыль.
   - Верткая, - даже не видя, я знала, что он ухмыляется. - Говорил же, иди в киар.
  Через секунду усмешка из голоса дьявольского ангела исчезла, и появилось холодное равнодушие: - Выход знаешь где.
  Вол поднялся с колена и обратился тем же тоном к собравшимся зрителям: - Все кто разбил пару ради представления, могут убираться вслед за ней.
  На площади прозвучал тяжелый вздох, сопровождаемый матом. В мой адрес звучали особо изощренные обещания.
  Я села, размазав пыль по лицу, которая смешавшись с потом, превратилась в грязевую маску. Торопиться мне, собственно говоря, было некуда. Отдышавшись, я зажмурилась на солнце и медленно поднялась. Задумавшись, не успела засечь намерение и пропустила ощутимый толчок плечом, который случайным нельзя было назвать даже с натяжкой.
   - Маленькой сучке захотелось стать большой сукой? - вольный, один из зрителей, навис надо мной. Его дыхание было тяжелым, и я невольно поморщилась, чем вызвала вспышку контролируемой ярости у моего вынужденного собеседника. Краем глаза засекла еще двоих ожидающих за его спиной.
   - Все разбирательства за стенами вольника, если желаете его покинуть на своих двоих, - подошел один из наемников Вола. Вольный посмотрел на наемника и тягуче выжидательно уставился на меня. Это прозвучало, как обещание еще увидеться и если я не приму меры, то в очень скором времени.
  Я немного потопталась на месте, делая вид, что поправляю свой нехитрый багаж, потом не спеша направилась к выходу. За двадцать метров до него нырнула за одну из палаток-казарм, надеясь, что мой маневр был никем не замечен. Слева от круга, в пятнадцати метрах, была прореха ограждении, вряд ли случайная, но там была большая вероятность исчезнуть незамеченной, так мне казалось, по крайней мере. Если этот вариант не пройдет, у меня будут все шансы, познакомится поближе с теми, кто с удовольствием укажет мое законное место. И не один раз. На такое тесное знакомство я не рассчитывала.
   Мелкими шагами, пригибаясь и прислушиваясь телом, заскользила к намеченной цели. Остановилась в метре и прислушалась. Было спокойно. По-кошачьи нырнула в прореху и так же бесшумно скрылась среди редкого молодняка вязов. Теперь осталось только найти укромное место и решить, что делать дальше.
   Через шесть километров к югу, лес стал почти не проходным, и мне стоило всерьез задуматься о ночлеге. Разводить костер и охотиться не стоило. Слишком большой вероятностью была возможность привлечь не отобранных вольных. Живность здесь была спокойной, если не считать стайки одичавших псов, да мелких грызунов, которые обитали в прошлогодней листве и земляных норах. Проверила воду во фляге, оставалось чуть меньше половины, если беречь, то можно продержаться сутки. Но источник завтра искать все равно придется. Вытащила пару веточек полыни, сорванных по пути, и обтерла голые участки кожи. Остатки полыни распихала по карманам. От моховика не спасет, но прочую мелочь удержит. Температура заметно снизилась и на листве стали выступать кристаллики льда. Как живность вообще выживает в условиях резкого перепада температур?! Мне бы их возможности. Но матушка природа мудра. Кому следует - дает шанс, а кому... О себе мне следовало позаботиться самой, поэтому я достала просмоленный мешочек с жиром барсука. Животное, что пошло на мазь, сейчас мало чем походило на барсука, но название за собой сохранило, как и полезные свойства своего жира. Забралась на одно из раскидистых деревьев и, примотав себя куском веревки, устроила себе скромный ужин из сухой лепешки. Натянув пониже капюшон, и спрятав ладони в рукава, закрыла глаза.
   Да. На юг. Туда стоило идти уже по той причине, что гнус там не выживал, и была еще одна база вольников. А еще постоянная жара в пятьдесят градусов, и вечная нехватка воды. Обширные участки заражения. Но уж лучше так. Если не возьмут и там... Об этом пока я не собиралась думать.
  Я почти задремала, как услышала телом движение. Это чувство нельзя назвать интуицией. Я чувствовала телом, как видела глазами, ощущала кожей, или слышала ушами. Я и пятеро моих братьев из одиннадцати обладали такой же особенностью. Жива только я. Первый умер в возрасте семи лет. Просто перестал дышать, точнее не смог сделать вдох. Он умер до моего рождения. Двое, близнецы, умерли, когда им исполнился год, в один день. Было страшно видеть как двое детей, со светлыми тонкими завитками волос, корчатся на песке, пытаясь отвоевать глоток воздуха. Смотреть и ничего не смочь сделать. Мне тогда было девять. Локу и Эду было девятнадцать и двадцать. Оба пилотировали в 'обороне', о которой я узнала много позже. Оба разбились пилотируя. Причин, потери управление не нашлось. Мне двадцать, я жива. Пока. Но сдаваться на милость судьбы я не собираюсь, впрочем, перечить тоже. Дороже обходится. Не собиралась сдаваться семь лет назад, не собираюсь и сейчас. Первый покупатель пришел, когда мне исполнилось одиннадцать...
  ***
  Спустя несколько десятилетий после первой мутации, когда рождаемость практически сошла на 'нет', наместное правительство, приняло решение. Они назвали это социальной программой. По началу, были даже жесткие меры пресечения и комитет по делам социальной опеки женщин и несовершеннолетних детей. Женщине предлагалась максимальная, по тем меркам защита и обеспечение, при условии, что она обязана родить не менее десяти детей, отцом пяти из которых должен был стать любой мужчина общины, не состоящий с женщиной или ее мужем в родственных отношениях. Мужьям, соответственно, выплачивалась компенсация. Спустя еще несколько десятилетий и усиливающуюся разруху в правящих рядах, комитет исчез, участие в программе перестало быть добровольным и регулировалось сводом правил общины, зато появилась устойчивое рыночное предложение. Что делать с детьми, которые были напоминанием твоего бессилия, и от которых можно было избавиться на законных основаниях? Верно, предоставить возможность от них избавиться. Тогда же появились первые 'купцы'. Мальчики шли по бросовым ценам, а девочек покупал тот, кто мог себе это позволить. Цена варьировала от региона к региону. На юге, если хорошо поторговаться, или попасть в нужный сезон, девочку можно было приобрести за несколько галлонов воды. На севере цена всегда была выше. Восток и запад были изолированы и оккупированы миррами. Что происходило за границей, доподлинно знала, наверное, только 'оборона', местные жители и сами мирры.
   Большая часть детей была продана 'обороне'. Другая часть была просто продана. И продавали не миррам. Ублюдков всегда хватало и на нашей стороне. Все зависело от семьи. Мне повезло. Меня любила мать, а мать любил отец. В одиннадцать 'купец' получил дипломатичный отказ, 'мол, мала еще, несмышлена'. В двенадцать на аналогичный ответ, 'купец' предложил обратиться к местной власти и сводке правил, принятой общиной. Отец ответил категорично и ...грубо. Достаточно грубо, что бы свое тринадцатилетие я отмечала без отца. Он умер 'случайно', во время охоты, в этот же день, меня и оставшихся братьев смотритель общины продал по сходной цене. Что случилось с матерью, и дальнейшая судьба моих родных братьев мне была неизвестна, но подозреваю, что незавидна. Тогда я впервые побрила голову, на большее не хватило фантазии, а скорее смелости. Тогда же в первый раз мне сломали нос. Было неожиданно больно и много крови. До сих пор этому ублюдку, мысленно шлю благодарности, за его неумелое желание научить жизни. Если бы не расквашенный нос, отек на пол лица и лысая голова, меня пустили бы с молотка еще тем вечером, а скорее покупатель нарисовался еще два года назад. Тогда же я первый раз по делу воспользовалась своими врожденными способностями. Побег нельзя было назвать идеальным, но он был результативным. Наверное, я бы так и канула в лету, если бы не случайность, в виде 'второго' мужа моей матери. Мужем никогда он ей не был, как и любовником и отцом ее детей. Это было чисто мужское соглашение с оговоренной компенсацией, которое давало возможность избегать домогательств со стороны общины. Наверное, он испытал жалость, ничего другого после пяти дней скитания неподалеку от общины, я не вызывала, искусанная гнусом, с носом заложенным кровавыми корками и гноящимися глазами. Олаф спрятал меня и спустя пару дней увез на северо-запад. Там у него была лежка, как он сам ее называл, то ли для охоты, то ли... Он не говорил, я не спрашивала. Олаф наведывался раз в две недели, привозя немного еды и прочие мелочи, необходимые для выживания. Нос зажил, но горбинка сохранилась. Тогда выражение 'зарубить себе на носу' приобрело для меня материальное значение. Олаф не был заботливым в привычном понимании этого слова, но он научил меня выживать. А что еще нужно, что бы быть благодарным? Ничего. Поэтому в семнадцать я ушла на вольные хлеба. Почти три года жила в лесах, с редкими тайными набегами на общины. Брала по мелочи. Но последний год явно выбивался своей неприветливостью из прочих. Общины стали охраняться как военные базы, всюду и кругом я видела вольных. Только благодаря своему чутью я не стала очередной их добычей. У меня было два варианта. Первый, продолжать скитаться по зарослям и ждать когда скончаюсь от яда очередного мутанта, или рук вольного или ...просто скончаюсь. Второй, попытать счастье в самих вольниках. Шанс был призрачный, но он давал хлеб, кров и хоть какую - то цель в жизни. Не плохо по сегодняшним меркам. Вольники, вроде как были частью 'обороны', но обладали завидной автономией с сохранением всех преимуществ быть их частью. От Олафа я слышала о двух таких вольниках, на севере - Дьявола, и на юге Рудокопа. Дьявол только, что отправил меня восвояси. Оставался Рудокоп.
   Воспоминания не помешали мне ощутить целенаправленное движение. По волнам, исходившим от источника, целью была я. Максимально тихо размотав и свернув веревку, пальцами нащупала на бедре воздушку и стрелы. Провела легонько по наконечникам стрел, убедившись, что не забыла смазать их ядом наяды. Целиться придется в шею. Полная луна этому способствовала, но плотность деревьев и густота листвы, советовала при себе иметь альтернативные варианты. Свет щербатой скатился с бритой макушки моего преследователя на его лицо. Я узнала вопрошателя из вольника. Он растер в руках прелый лист и, вдохнув землистый запах, уставился на меня, широко скалясь. Черт. Черт. Черт! Ищейка! Видеть меня он не мог, но его нос, не хуже моего чутья, давал правдивую информацию своему владельцу. От напряжения я перестала дышать и прикрыла глаза. Помимо гончей, в трех и пяти метрах от него было еще два человека. Еще двое обнаружились с другой стороны...в верху. Плохо. 'Воздушники'. По деревьям уйти не получится. Вообще-то обезьянничали в основном наемники, но ведь среди вольных было ни мало и их. Я открыла глаза и увидела, что ищейка замер и теперь смотрел в сторону 'воздушников'. Судя по всему, гости были нежданными не только для меня. Довольно часто в мире вольных стычки случались из-за территорий, добычи или просто от безделья. Я сама была свидетелем не менее пяти таких. Сегодня причиной, и следовательно добычей, была я.
   Пока они будут делить мою шкурку, у меня будет реальный шанс уйти. Ждать долго не пришлось. Ищейка выхватил плазмовик, двое его сопровождающих незамедлительно последовали его примеру. Я еще успела увидеть свет от выстрела и услышать звук ломающихся веток, прежде чем скрыться в ветвях соседних деревьев. Мне стоило поторопиться. Неважно, кто выйдет победителем, побежденной я быть не хотела. Помня о гончей, перемещалась в листве деревьев, стараясь свести минимум контакта с землей и толстым ветвями. Не успев удалиться более чем на пятьдесят метров, я резко затормозила. Впереди маячило еще двое и три 'воздушника'. Черт! Черт! Черт! Похоже на этот раз, судьба вспомнила о каком-то давнишнем моем долге. Я попыталась сбить ритм частого дыхания и успокоится. Прикрыв глаза просканировала пространство на ближайшие сорок метров. Дальше у меня пока не выходило. В северной стороне и без моих способностей, по высокому звуку плазмовика и треску веток, можно было понять, что идет бой. С юго- западной и восточной, ловчие, похоже, раскидывали сеть. Пространство чуть искрило, тревожа мое тело. Спасибо чутью. Я еще раз посмотрела в сторону густых зарослей молодняка и крепких шершавых деревьев. Вспомнила о едва слышимом запахе сырости и прохлады. За молодым лесом - река, без порогов и быстрого течения, но по ней я смогу уйти. Прикрыла глаза и 'прочитала' предстоящий путь. Он сразу вспыхнул миллиардами красных точек, предупреждающих об опасности. Еще бы, если со всей скорости налететь на один из пятигодовалых стволов, я вряд ли останусь цела. Стараясь максимально отпечатать в памяти тела преграды, приняла решение. Двигаться нужно быстро, на что-либо помимо скорости отвлекаться нельзя - моментально расшибусь. Глубокий вдох-выдох, вдох- выдох. Я открыла глаза и, не скрываясь, сорвалась с места. О производимом мною шуме не думала. Охота была на меня, меня давно засекли. Вдох-выдох, вдох- выдох. Я держала ритм дыхания. Спасибо Олаф. Колючая ветвь оставила мгновенно взбухший рубец чуть ниже глаза, лишь слегка задев его наружный край. На долю секунды отвлеклась, за что тут же поплатилась ударом в плечо. Выдох... Вдох... Выдох-вдох. Краем сознания ловила шум приближающейся воды. Еще немного и... меня силой рвануло назад, словно я споткнулась о невидимую натянутую леску. Всего лишь аркан. Острые игольчатые камни царапали кожу на животе, морозлая земля и прелая листва забивались все глубже под майку - куртка давно задралась, прикрывая лицо от ссадин. Я постаралась сгруппироваться, что бы свести к минимуму возможные повреждения от такой транспортировки. Еще пара секунд и мое движение прекратилось. За моей спиной послышался шорох, и проснувшееся чутье, запоздало подало сигнал. Мне знакомо заломили руки и дернули вверх.
  - То просишь оставить, то летишь прочь со всех ног, - ангел ухмылялся. Но взгляд не вязался с ухмылкой. - Передумала? - изобразив удивление, Вол поднял бровь. Почти не слушая ангела, я просчитывала мои дальнейшие шансы на удачный исход. Завидев еще двоих, умело скручивающих сеть, и одного направляющегося к нам, они резко скатились к нулю. За спиной ангела, ломая молодые стволы и кроша истонченную гальку, на пролеске появились трое моих бывших преследователей в сопровождении троих наемников. Не будь я сейчас озабочена своим спасением, мысленно позлорадствовала бы. Ищейка заметно волочил ногу, из носа струйками продолжала бежать кровь, заливая подбородок и майку. У второго заметно распухла левая сторона лица, на предплечье, даже в сумерках можно было разглядеть ожог от плазмовика. Удивительно, что он до сих пор на ногах. Третий оказался самым разумным, по крайней мере, видимых повреждений на нем, я не заметила. Впрочем, меня тоже можно было считать не самой мудрой. Когда адреналин стал спадать, я почувствовала, как сильно саднит царапина на лице и дергает глаз. Нога, до сих пор затянутая в петлю из эр-стали - тянула, похоже, сильное растяжение. Хотелось верить, что кости и связки целы. В противном случае о побеге не стоит думать. Да и сейчас, только отчаяние могло предположить его возможность. Нужно было срочно думать об альтернативных вариантах. Конечно, все зависело, от того, что именно от меня хотели. Вряд ли это простое желание женского тела. Слишком много суеты ради меня одной. Не разумно. Пока я искала, за что можно зацепиться, не замечала, как ангел с любопытством рассматривает меня. Из ступора вывел его голос.
  - Ферр, отведи ее в карр,- обращаясь к подошедшему, но смотря на меня, сказал Вол.
  Ангел только сейчас посмотрел на Ферра и едва кивнул. Я почувствовал, как наручники из эр-стали заметно подтянулись. Они здорово меня переоценивают, или считают полной дурой. Сбежать не выйдет, остается только договариваться. Только вот договоренность у нас будет односторонняя. Я мысленно прокляла себя за день, когда мне пришла мысль отправиться в вольник. Уже подталкиваемая своим провожатым, я услышала:
  - Вол, что с этими?
  - С этими? - ангел помедлил с ответом. - Туда же... Может, что и выйдет, - последнее ангел говорил уже на грани слышимости из-за шума подлетающего кара.
  
  ***
  Глава 5
  Сколько я просидела в киаре три на два, не знаю. Окон не было. Была дверь и стандартное для таких мест зеркало на пол стены. Наручники с меня сняли сразу, как усадили, но мед. помощь не предложили. Глаз начал заметно дергать, в зеркале ссадина выглядела еще менее приятно, чем чувствовалась. Я крутила металлическую кружку с водой. Свежая. Похоже, это все чем мне сегодня придется довольствоваться. Я неосознанно водила пальцами по мелким царапинам, оставленным кем - то до меня на кружке. Как ни странно, пить не хотелось. Возможно потому, что пар продолжал маленькими облачками вырываться при каждом выдохе. У меня был легенда, надиктованная Олафом. От всякого случая. Я помнила ее слово в слово. О нем там не было и слова, как и о моих врожденных способностях. В общем, там и обо мне ничего практически не было. Пожалуй, случай настал.
  Ангел появился как... ангел. Я не знала ни одного наемника или вольного, кто двигался бы так плавно. Он словно просто материализовался из воздуха на стуле напротив меня. Мое спокойствие испарилось одновременно с его появлением. Сердце билось, где то в горле, так, что даже сглотнуть представлялось сложным. В оцепенении я замерла, как кролик, учуявший хищника, в надежде, что его не заметят. Даже кончики пальцев до этого медленно ползающие по кружке, просто остановились, а не вжались в приступе страха в холодный металл. Вол еще немного изучал меня льдистыми глазами, и только после приступил к тому, к чему я готовилась вместе с Олафом с тринадцати лет - к допросу.
  Моя легенда рассказывала ничем не примечательную историю о маленькой девочке, которой удалось выжить. Забавно, как только я начала свой рассказа, страх исчез вместе с вынужденной неподвижностью. Олаф предусмотрел и это, если бы не была сейчас занята, в очередной раз поблагодарила бы его. Заученные слова лились легко, где нужно я делала паузы, словно, вспоминая, переживала все заново. Говорила немного, но по существу. Я ждала второй и третьей волны, когда засыпаешься на деталях. Сейчас они могли просто усложнить и без того сложную ситуацию. По сути, только в сотый раз, произнося знакомые слова, я стала понимать, что для любой официальной структуры, я или опасный, или любопытный объект. Первое мне грозило мучительной смертью, второе - мучительной жизнью в лабораториях 'обороны'. Поэтому я внимательно слушала вопросы ангела, которые перебивали уже мой третий рассказ, и отвечала, чуть путаясь в несущественных деталях. Думаю, Олаф бы остался мною доволен, а вот Вол... После шестого или седьмого повтора, он еще раз равнодушно на меня посмотрел, но мое тело уже жило заученными рефлексами, сейчас я выглядела измученно и безразлично смотрела в никуда. Вол почти вышел из киара, и я бы с удовольствием услышала, как защелкивается магнитный замок, но довести партию я должна была, хотя бы затем, что бы не проклинать себя за необязательность и самовольность.
  - Что со мной будет дальше? - почти выкрикнула, как будто верила, что мне ответят.
  Ангел лишь на мгновенье задержался, и я услышала долгожданную вибрацию замыкающей системы. Помня о зеркале во всю стену, я еще какое-то время, со смесью надежды и безысходности, смотрела на дверь, а после, опустив взгляд, погрузилась в поверхностный сон. Полноценного отдыха не даст, но продержаться какое-то время смогу.
  Я проснулась еще до того, как щелкнул замок. Не знаю, сколько прошло времени, но шея и спина заметно затекли, затмевая своими ощущениями почти бодрость ото сна. Я открыла глаза и подняла голову в тот момент, когда ангел заскрежетал по металлу ножками стула.
  - У тебя будет три месяца на испытании. Поблажек не жди. Первое время от домогательств прикрою. Дальше, если пройдешь, свои проблемы решаешь сама. Сейчас пойдешь в мед.часть и сделаешь все, что от тебя потребуют.
  ***
  
  Вол не уточнил лишь одну деталь. Если ты проваливал испытательный срок, это означало, что ты, либо мертв, либо инвалид и калека, что в условиях внешнего мира приравнивалось к первому. Только за последние пять недель, я трижды была при смерти. Полевые учения своей реалистичностью, не отличались от боевых заданий, с одной лишь поблажкой. Нам была гарантирована мед. помощь, но только по истечению времени учения, а это до пяти суток. Группа отобранных за первый месяц сократилась на двадцать процентов. Новички стремительно отправлялись в мир иной и вовсе не по причине своей полной непригодности. Просто были менее удачливы. Кто- то, не дождался мед. помощи - истек кровью или умер от сепсиса. Кто-то становился, после полученного ранения, легкой добычей лемерков. Кто-то, лишался одной или двух конечностей, что означало пропуск за пределы вольника и чаще всего, неизбежную смерть.
  Не смотря, на обязательные тренировки, мышечная масса не нарастала, зато мой вес стремительно таял, как и скорость реакции. Я хорошо понимала, что до конца испытательного вряд ли доживу. Я уже была на пределе своих возможностей. Следующее учение могло стать последним.
  Ангел вызвал внезапно, за час до сборов на выезд. Я незримо чувствовала его пристальное внимание на протяжении всего времени, поэтому его желание видеть меня, не стало неожиданностью. Мы встретились в уже знакомом для меня киаре два на три с зеркалом на всю стену. Он как обычно бесшумно материализовался. Наверное, если бы ангелы были, то они должны были летать также тихо, как двигался Вол. Я старалась, как всегда, не замечать его пронизывающего взгляда, чтобы моя нервная система, истощенная недосыпанием и тяжелыми нагрузками, не дала сбой в самый неподходящий момент. А она была на грани срыва. Сейчас бы устроить истерику перед Волом и меня без почестей вытолкали бы за периметр. На секунду я зацепилась за малодушную идею, но она была побеждена более вероятным исходом такой экспрессии. Поэтому я решила не торопить события и просто ждать, чем ко мне на этот раз развернется судьба. Последнее время она не торопилась показывать мне свое личико.
  - Гера, ты же умная девочка, - начал Вол и начало мне уже не нравилось. Вол улыбался. Я усилием воли подавила желание сглотнуть.
  - Ну вот, вижу что и, правда, не глупая, - продолжал скалиться падший. Невольная ассоциация отвлекла от тревожного предчувствия, и ритм сердца стал почти нормальным. Почти. Его удары, я по-прежнему чувствовала, где то в области гортани.
  - Мы хорошо понимаем, чем для тебя может закончиться сегодняшний выезд, правда? - он приподнял бровь.
  - Каждый выезд чем-то... да заканчивается, - уклончиво ответила я, надеясь, что Вол сам скажет, чего он хочет, а не заставит делать выводы из намеков, каждый раз провоцируя меня на откровенность.
  - Заканчивается, это правда, - он с интересом рассматривал меня, словно видя впервые. Пальцы сами по себе продолжили движение по тонким отпечаткам жизни кружки. Я не первый раз замечала, что, даже легкое касание к металлу приносит толику успокоения. Надо бы обзавестись какой-нибудь железкой. Если выберусь, обязательно обзаведусь. Сейчас же, холод метала, просто не давал скатиться в банальную истерику.
  - Можно и так,- я словно утомила Вола свой молчаливостью. Он откинулся назад, едва взглянув на мерцающий свет. - Есть две вероятности развития событий, - он продолжал говорить лениво, рассматривая свои руки. Пальцы были длинными и жилистыми. Не приходилось сомневаться, что в них скрыта немалая сила. Я вспомнила о своих сбитых руках и ободранных заусенцах. Но стыдно не было, я только еще раз подумала о том, что выбраться не получится. Даже с ученья, там охраняли с рвением, почти с душой. За это время я не узнала ни одного секрета, за который не то, что убить можно, а просто развеять скуку очередной болтовней. Но, похоже, был негласный договор - из зверинца живым не выпускать. Я еще раз метнулась к мысли об истерике. Пальцы продолжали блуждать по металлу, давая возможность трезво мыслить, но не помогали от чувства безысходности. Я увидела как ангел не скрываясь, наблюдал за моим выражением на лице. Он чуть приподнял уголки губ, наверное, это была все же усмешка.
  - Есть две вероятности развития событий, - повторил он. - Первый, ты возвращаешься к сборам и выезд ...чем-то, да заканчивается, - ангел на сей раз точно улыбался. - Не этот, так следующий, - он знал, что мог бы и не объяснять очевидных фактов. Похоже, его очень забавляла моя реакция.
  - Второй, более привлекательный для тебя. Но требующей некоторого... доверия с твоей стороны... Желательно добровольного, - на этой фразе не выдержала я и тоже хмыкнула. Видимо, тлевшая истерия, начинала искать выход. Вол, почти удивился.
  - Нам бы всем, очень хотелось услышать твою историю. Не торопись, - он прервал меня еще на вдохе. - Историю, не о девочке чудом уцелевшей, а об уцелевшей чудо-девочке.
  Я попыталась взять себя в руки, чтобы вжиться в отработанный образ и повторить заученные слова. В тот момент, когда стала впадать в состояние похожее на транс, поверхность огромного зеркала сначала потемнела, а затем стала прозрачной. За стеклом я увидела троих. Черт. Похоже, первый вариант, предложенный ангелом, был больше не актуален. Зрение в первую очередь зацепилось за униформу двоих. Олаф рассказывал мне о чинах и эмблемах 'обороны', рисуя на песке тогда забавные для меня знаки отличия. Я часто, от нечего делать, вычерчивала их на мягкой земле, собирая их в замысловатые картинки, поэтому сейчас отчетливо видела перед собой знак отличия коммодора космической флотилии. В другой раз это завладело бы моим вниманием и дало пищу для размышления, поскольку флот почил с миром еще во время первой атаки мирров. Но инстинкт самосохранения сработал первым, отличив среди присутствующих в зазеркалье, человека отвечающего за продолжительность жизни допрашиваемого, и небольшой стальной чемоданчик в его руке. Ччерт.
  - Ге-ера, - ангел, похоже, обращался ко мне не в первый раз. Я перевела на него, не сомневаюсь, затравленный взгляд.
  - Ну, зачем так сразу, - он почти обиделся. - У тебя всегда есть возможность довериться нам. Мне, в конце концов, - он говорил негромко, смягчая тональность на вкрадчивую. Обычно так говорят с умалишенными. Возможно, я сейчас выглядела именно так.
  Ритм сердца вместо того, чтобы отбивать мне стенки трахеи, выбрасывая в кровь спасительный адреналин, замедлился, и я невольно отметила, что становлюсь вялой и апатичной. Вот именно сейчас, мне было все равно, узнают ли они правду обо мне, что со мной после этого будет, подставлю ли своими словами и действиями Олафа. Может быть о нем, я всегда думала меньше всего. Мне стало даже за него обидно.
   Наверное, мой жизненный лимит устойчивости был исчерпан, если так, то не велика моя цена на этом рынке. А может, это дело рук самой 'обороны' и сейчас я самый сговорчивый допрашиваемый. Я отмечала все происходящее, находясь в вакууме личного пространства. Я видела, как меняется выражение лица ангела. Сначала чуть растерянное, потом серьезное, после озабоченное. На автомате фиксировала детали, происходящие вне меня, при этом себя как таковую не ощущала. Я находилась в состоянии похожим на парабиоз, в который впадает большинство теплокровных животных, в ночные заморозки на границе севера. Я отметила появление двоих из зазеркалья в киаре. Коммодор по-прежнему, скрывался теперь уже за обычным зеркалом. Я не чувствовала как мне прокалывают кожу, скорее, просто сознание регистрировало этот факт. Как фиксируют голову, лодыжки и запястья. Видела несколько огоньков датчиков и как киар слегка подпрыгнул, сначала заставив в глазах потемнеть. Ничего лучше дефибриллятора в наш век придумать так и не смогли. Только зачем? Я не умирала, это точно. Перед глазами плыла картинка из детства. Мальчик, наш сосед, лет девяти, не отличался подвижностью или разговорчивостью. Местный врачеватель назвал такое состояние катотоническим. Но его не мучили переменным током, не вливали кристаллические растворы. Спустя пару месяцев, его вообще больше не было в нашей общине. Зачем тратить силы и средства на того, кто и так является обузой? Значит, я нужна живой. Только я так и не определила, порадовало меня это умозаключение или огорчило. Свет мигал слишком быстро, что бы я успевала на нем сфокусироваться. Я видела, как вокруг меня мельтешат люди в униформе, постепенно становясь размытым сероватым пятном. Поле зрение сузилось до тоннеля, а затем вовсе померкло.
  Глава 6
  Обоняние резало запахом аммиака. Я открыла глаза, и киар заплясал под неслышную мелодию. Единственное, что успела сделать, это свесить голову с койки. Пока желудок обжигал гортань горечью, я вспоминала, события, приведшие меня в мед часть 'обороны'. То, что это была она, а не пункт помощи Гарра в вольнике ангела сомневаться не приходилось. Олаф, по своему, был не плохим учителем. Мою голову заботливо поддерживали, и только сейчас я увидела перед глазами не пол, а пластиковый судок. Откинувшись на высокое изголовье, почувствовала, как губы обтирают влажной салфеткой. Мед брат протянул мне стакан с холодной водой, которую я, выпив одним махом, вернула тут же обратно, только теперь расплескав содержимое на себя и отчасти на самого медика. Желудок опять зашелся в спазме.
  - Дура, - беззлобно проговорил эскулап. - Рот сполоснуть нужно было. Тебе пить сейчас нельзя. Столько дряни влили...
  Он уверенными движениями обтер лицо и грудь. Вот черт. На мне не было ничего, кроме тонкой ткани, согревающей лучше всякого одеяла.
  - Сама, - я грубо оттолкнула его руку и, качаясь, постаралась прийти в вертикальное положение.
  Мед брат хмыкнул:
  - Да нужна ты со своими... прелестями...
  Его тон высказывания и выражение лица, явно говорили, что таковыми он их не считает. Когда пренебрежительная гримаса исчезла, он добавил деловито:
  - Не старайся вставать. Еще час тебя будет мутить. Может двоиться в глазах или сильно кружиться голова. Если будет совсем плохо, дави на кнопку. Хотя, и так заметят. В общем, если что нужно - жми. Датчики и иглы не срывай. Будет хуже.
  Отчего именно будет хуже, он не уточнил. Спрашивать было... страшно.
  Я слушала его с закрытыми глазами, но не пропустила момента, когда он ушел. Черт. Все- таки судьба уготовила мне роль подопытной мышки. Чем я ей так не угодила? Риторический вопрос. Надо было сразу соглашаться на первый вариант ангела. Ну, сдохла бы и что? Все рано или поздно это делают. Лучше, конечно, поздно. Хотя от моего желание уже ничего не зависело. Никто не дал бы мне возможности просто пройти по тропе предков.
   Сколько я провела без сознания, мне никто так и не сказал, не смотря на мою настойчивость. О том, что со мною было, пока я была на грани бытия, можно было только догадываться. Венозная сетка на руках болела и имела все оттенки от желтого до лилового. Несколько следов ожогов. На грудной клетке старых, затянутых чуть розоватой кожицей. След от дефибриллятора. На животе и бедрах, почти свежих, едва тронутых живой пленкой. Венозный рисунок был вспухшим и на кистях, и стопах. Несколько микрохирургических разрезов я нашла за левым ухом, возле поясничного позвонка и между третьим и четвертым ребрами слева. Мед брат, единственный реагирующий из всего персонала, на мое любопытство, каждый раз на вопрос о моем здоровье, отвечал:
  - Жива? Руки, ноги на месте? Голова соображает? Чего тебе еще надо? Хотя, последнее, конечно, еще под вопросом, - на заключительной фразе он всегда хмыкал, и продолжал на мгновение отложенные дела. Поэтому, в свою целостность я верила условно . Просто верить очень хотелось.
  Прошла неделя, а я по-прежнему была в ожидании окончательного приговора. Каждый раз, когда двери киара разъезжались, мое сердце пропускала удар. Но ничего не происходило. Меня кормили, поили, делали замеры, брали кровь и не только, но на этом и все. В конце второй недели, знакомый уже мед брат, имя которого я так и не узнала, принес чистую униформу. Ангел ждал меня в киаре, который отличался от предыдущего бОльшим размером и наличием окна во всю стену. Зеркала не было. Ангел был не один. Уже виденный мною коммодор стоял ко мне спиной, что-то рассматривая за окном, или что-то обдумывая.
  - Гера,- кивнул мне ангел. Жестом приглашая сесть напротив него, но спиною к коммодору. Поскольку иных вариантов не представлялось, я согласилась, стараясь сесть так, что бы быстро смогла вскочить. Легче сказать, чем сделать. Меня по-прежнему шатало, и слабость стала моим верным спутником.
  Ангел пододвинул ко мне кружку. От нее шел пар. Кофе. Вот даже как? Скажите еще, что сладкий. Вол смотрел на меня неотрывно и с выражением лица, которое прежде я у него не замечала. Наверное, это было больше всего похоже на... заботу. Черт. Я постаралась незаметно сделать глубокий вдох и инстинктивно прижала руки к стальной поверхности стола. Горячая кружка кофе слишком обжигала пальцы.
  - Гера, Гера, - ангел укоризненно покачал головой. - Разве с тобой плохо обращались?
   Это, смотря с чем сравнивать.
  - Тебе никто не хочет причинять вреда, - а вот тут он лгал. Наверное, играть в покер мне не стоит, потому что, ангел проследил за моим взглядом. Я рассматривала исколотые и взбухшие вены на кистях.
  - Знаешь, тебя сложно было привести в чувство. Три недели парентерального питания и каждый раз новая попытка вернуть сознание...Мы почти отчаялись, - Вол развел руки и состроил гримасу, словно и, правда, переживал. А в нем умирает лицедей. Вряд ли отчаялись, но жаль было. Не меня, конечно. Я так увлеклась представлением ангела, что забыла о коммодоре, по-прежнему стоящем за моей спиной, поэтому, когда услышала его голос, заметно дернулась. Черт. Более слабой, чем я есть, выглядеть не хотелось. Хотя, не думаю, что я могу кого-нибудь из здесь присутствующих обмануть.
  - Коммодор Ирбис Леман, - он протянул мне широкую и жесткую ладонь. Я на автомате сжала ее и только сейчас обратила внимание, что моя кисть напоминает пособие по анатомии. Тонкая и сухая, почти пергаментная кожа, туго обтягивала кости вперемешку с пучками сухожилий. Коммодор чуть задержал мою ладонь в своей, давая возможность сравнить и сделать выводы. Сравнила. Выводы сделала. Они мне не понравились. Я сильно потеряла в весе, и на восстановление потребуется не меньше месяца. Это при условии, что мне позволят восстановиться. Леман чуть помедлил и продолжил:
  - Ваше... Ваш недуг, был очень скоропалительным. Мы не успели в прошлый раз пообщаться.
  Уж и не знаю, кого благодарить за такую удачу. Я старалась смотреть в глаза коммодору, но не мне бросать вызов, выдерживая его взгляд. Поэтому, мне проще было вглядываться в неровную и пугливую дымку пара, исходящего от кофе.
  - Вы зря так ... недоверчивы...
  Голос коммодора был глубоким и внушающим доверие, но я всегда отличалась паранойей. И сейчас у меня обострение. Вот что им надо, интересно. Или, нет. Совсем не интересно. Но все равно скажут. Если не скажут, дадут понять иначе.
  - Вам предстоит период восстановления. Мы постараемся сделать его максимально коротким и продуктивным. И надеемся, что вы нам в этом активно поможете, - голос Лемана продолжал плести паутину. Все же к чему такие щедроты? То, что ликвидировать меня не собираются, я уже поняла. Правда, могут и передумать. Им нужно мое добровольное участие. Для чего? Воображение подбросило пару не замысловатых, но ярких картинок. Легкая дрожь тайфуном пронеслась вдоль позвоночника и утихла на подушечках пальцев.
  - Гера, никто не собирается ставить на тебе опыты, - ангел не совсем верно истолковал реакцию моего тела, недовольно покачав головой. Но его замечание не прошло даром. Не то, чтобы я ему верила...Видимо, сомнение отразилось на моем лице, поэтому ангел решил укрепить позицию доброжелателя.
  - Пов-то-ря-ю. Тебе никто не желает причинять вреда. Более того, ты можешь рассчитывать на нас. Мы теперь своего рода... семья, - вот последнее было лишним. Весь образ рассыпался, не успев сложиться карточным домиком.
  - "Оборона", теперь твой дом родной, - оу, да ангел откровенно глумился. И мне почему-то показалось, что не надо мной...
  - Капитан Армас, я бы хотел поговорить с вашей... подчиненной, наедине.
  Голос коммодора был по-прежнему грудным и приятным. Мое чутье играло в молчанку, а инстинкты не хотели оставаться с ним наедине, словно, боялись, что все-таки увязнут в сахарных нитях его паутины. Пульс застучал, грозя разорвать и без того хлипкие сосуды.
  - Гера, ну вы же не тринадцатилетняя девочка, чтобы так переживать, - сказал Ирбис, когда ангел, как ни в чем не бывало, испарился. - Мы просто поговорим.
  Я на мгновение задержала дыхание и застыла. Вряд ли возраст был выбран случайно. Пальцы стали подрагивать, пришлось сжать их в кулаки. Но уверена, что мой жест был замечен.
  - Согласен, что и мы немного переиграли. Но если бы вы сразу нам о себе все рассказали...
  Леман смотрел на меня обиженно, словно, я спрятала туз в рукаве, и это вскрылось в середине игры.
  - Вы знали, что ваш организм категорически не переносит трансбиотические препараты нового поколения? Нет? Вот и мы тоже.
  Похоже, что мои ответы ему не требовались. Запах уже остывшего кофе, все больше отвлекал от монолога коммодора. Завтрак, как и обед, я пропустила.
  - Вы пейте, - Ирбис с заботой пододвинул уже холодную кружку ко мне.
  - Остыл вот только, - неловкость у него вышла очень правдоподобно.
  - Вот и мы тоже... не рассчитали, - продолжил коммодор, словно и не отвлекался. Вам, по сути, не в чем нас упрекнуть, - быстрый взгляд в мою сторону.
  - Ваши способности... несколько предвосхитили наши ожидания. Вопрос, знаете ли вы об этом, - милый человек исчез также быстро, как и появился. Но уж кого было бы назвать милым ошибочно, так это коммодора. Он был чуть выше ангела. И сейчас перед собой я видела то же лицо, только лет на десять - пятнадцать старше. Братья? Неожиданное открытие. Только если лицо ангела отличалось утонченностью, то лицо коммодора было лишено любого намека на нее. Почти те же черты, но более широкая кость совершенно меняла восприятие. У коммодора, в отличие от ангела были белоснежные волосы, но от альбиноса его отличали стального цвета глаза и загорелая кожа. Ощущения от обоих были приблизительно одинаковые, вот только в коммодоре чувствовалась неприкрытая опасность, и столь незадачливо проявленная забота, могла быть смело, отнесена к разряду угроз.
  После его слов, я медленно отставила кружку, успев сделать только один глоток. Да и его я сделала больше под безмолвным нажимом Лемана.
  - Пейте, пейте, - засуетился Ирбис, и так же мило продолжил, - Там только кофе и сахар. Я же сказал, что вам сейчас ничего не угрожает, - он улыбнулся.
  Вот его "сейчас" мне особенно не понравилось.
  - Капитан Армас очень интересно о вас отзывался. Я понимаю, что довериться так сразу, совершенно чужим людям, сложно.
  - А давайте, - его глаза заблестели, как будто идея и вправду пришла только что, а не являлась частью сценария. - Давайте, я начну рассказывать, а вы, если что не так, дополните. Как вам? Хорошо? Тогда договорились.
  Не хватало только хлопнуть по рукам. Но он не предложил, а я бы, не поддержала.
  - Так вот, - начал он, не услышав от меня ни слова подтверждения, - жила была девочка. Жила бы себе и дальше она вполне предсказуемо, но семья ее был не вполне... обычная.
  Слова коммодора заставили меня поднять на него глаза. Если он хотел внимательного слушателя, он его получил. Отметив это, Ирбис благодушно улыбнулся и продолжил.
  - Милая девушка Лия и ее муж Берт, перебрались в северную общину еще вполне молодыми и счастливо ожидающими первое пополнение. На вопросы об их прежнем месте жительства, говорили вполне уверенно и неохотно, и в целом, довольно непримечательная история выходила. Прямо как у вас, - он многозначительно посмотрел в мою сторону. То, что он получал удовольствие от пьесы собственной постановки, сомневаться не приходилось.
  - Но вот что действительно было примечательным, так это то, что, приблизительно в то же время из сектора 17В восточного крыла, исчезла молодая пара. Уверен, что для вас это новость. Верно? - Ирбис вопросительно посмотрел на меня. Мне нечего было добавить, а провоцировать лишний раз вопросами не хотелось. Но слушала я его предельно внимательно.
  - Наверное, вам стоит рассказать чуть более подробно о секторе 17В восточного крыла, что прояснить некоторые особенности, - Леман продолжил тоном бывалого сказителя. Уверена, что где-то так и было.
  - Это был менее закрытый объект, нежели другие, но не менее интересный, чем полностью изолированные. Интересен он был в первую очередь тем, что проживали в нем... не совсем обычные люди. Скажем так, люди, геном которых, через определенное время был необратимо изменен. У кого-то больше, у кого-то меньше.
  - Предвидя ваше возражение, скажу сразу, ваши родители не обладали вашими возможностями. Да и вообще они были обычными, хотя и очень милыми молодыми людьми. Семью, вот, какую замечательную построили, - он смотрел на меня так, будто лично участвовал в этом строительстве. - Так вот особых возможностей у них не было, но они стали их первоосновой. Конечно, без побочных и нежелательных эффектов не обошлось. Но все же, эксперимент можно считать скорее удачным, нежели нет. По крайней мере, судя по тому, что вы все еще живы и вполне фертильны, - во время своего монолога Ирбис, то углублялся в повествование, забывая обо мне, то был слишком внимательным к моей персоне. Как, например, сейчас.
  - И по-хорошему, вас следовало бы отправить, например, в тот же сектор, или в 13С.
  Я никогда не была обделена воображением, что бы живо обрисовать себе участь в обозначенных секторах.
  - Но ваши способности, оказались вполне пригодными уже сейчас. К тому же никто не знает, сколько времени нам выделено, верно?
  О чем он говорил, мне было предельно ясно. Риска скоропостижной смерти от асфиксии не было. Была стопроцентная уверенность в моей кончине именно от этого. Самым неприятным был фактор неожиданности, и если опираться на статистику моей семьи, я уже подходила к черте.
  - Это не значит, что мы собираемся вас использовать, не давая ничего взамен.
  Ну, хотя бы честно.
  - Мы же, как выразился капитан Армас, почти семья, - улыбка вышла почти грустной. Почти поверила. Но статус сироты мне нравился больше.
  - Все же вы излишне недоверчивы. Хотя, возможно, благодаря этому, вы все еще живы. Так или иначе, но мы обладаем достаточными силами, что бы попробовать нивелировать балласт ваших возможностей. Ваше тело обладает рядом способностей направленных не просто на выживание, но на ... впрочем, это уже для вас совершенно не интересно.
  Отчего же? Я с удовольствием выслушаю весь рассказ без цензуры.
  - Предлагаю вам сделку, - его глаза так же загорелись как в начале нашей беседы. - Вы будете с нами предельно честны в ваших способностях, а мы предельно честны в ваших возможностях.
  То есть, мне стоит понимать, что моя дальнейшая судьба, напрямую зависит от моей покладистости. Закрытые сектора меня привлекали еще меньше, чем сама "оборона". Обмен неравноценный, но пока другой возможности избежать тавро на предплечье я не видела.
  - Вижу, что вам моя идея понравилась, - а он оптимист. Но мне не стоит привередничать.
  - Нам бы было интересно от вас узнать о вашем, как вы его называете?
  За все это время, я впервые вынуждена была подать голос, одновременно убедившись, что мысли он все-таки не читает.
  - Чутье.
  - Да, о чутье. И еще о вашем умении входить в парабиотический транс. Кстати, необычная составляющая для вашего типа.
  Так вот как это называется. Коммодор с любопытством посмотрел на меня и продолжил.
  - Ну, думаю, нам еще предстоит ряд исследований на этот счет, а пока... Пока вам стоит поберечь себя и настроиться на скорое восстановление. У вас парадоксальная реакция на некоторые из медикаментов. Кома еще никому на пользу не шла, тем более столь длительная и непредсказуемая как у вас, - под конец речи он улыбнулся с вполне правдивой сеточкой морщин возле глаз, словно добрый дядюшка доктор. Для полноты картины не хватало только леденца на палочке.
  
  Глава 7
  С памятного разговора с коммодором прошло два месяца. Он утомил своей однообразностью и предсказуемостью по части моего обследования. То ли с фантазией у них было слабовато, то ли крайние меры решили приберечь напоследок, но так я себя не чувствовала давно. Спокойствие, выработанное скорее монотонностью дней, перемежалось с острыми приступами паники, едва контролируемыми внешне. Но предательские мониторы, мгновенно приглашали ко мне кого-нибудь из медиков. Ощущение беспросветности срывало все барьеры. Мне было страшно до ледяных коликов в пальцах, и острой боли в желудке, от мысли, что коммодор передумал, и моим пожизненным приютом стали эти четыре стены. Но Леман не обманул, по крайней мере, по этой части. Как только я, припрятанным болтом, на мягком пластике больничной койки, оставила еще один след от ушедшего месяца, урок на доверие был пройден. Как оказалось, он был первым из множества.
  Я даже не удивилась, когда меня поставили перед фактом, наличия куратора, пока еще учебной группы, в лице капитана Армаса. Лучше знакомый дьявол, чем незнакомый ангел. А вот тройка моих одногруппников меня не то, что бы насторожила, но заставила всерьез задуматься о своей безопасности. Хач, Декс и Син. Трое моих знакомых несостоявшихся насильников или чего поинтересней. Взгляды каждого из них говорили, лучше всяких слов. И если взгляд Декса был вполне предсказуемым, то взгляд ищейки поднимал волосы по всему телу и обещал удовольствия сомнительного плана. Син держался со всеми, но в стороне. Он был осторожным и заставлял настороженно к нему относиться. Прямых действий с их стороны не было, как и намерения носили едва заметный характер, что лишь давало мне повод не расслабляться.
  Работали с нами как в группе, так и по отдельности. Ангел лично занялся мной, возможно, его персональное участие было обязательным составляющим для каждого, но если бы его стало чуть меньше в моей жизни, я бы не возражала.
  Теоретической части было не так много, и в основном она относилась к разделу оружия и базовым знаниям по медицине. Все остальное были практические занятия, большинство из которых было отдано под ведомство ангела. Иногда, мне казалось, что ко мне он испытывает глубокое личное чувство. Звалось оно - неприязнь. Он доводил мое тело до автоматизма, а мозг до отсутствия единой мысли, хотя, последнее Вол приписывал исключительно моим врожденным способностям. Если ему было со мной весело, то мне физически плохо. На моральное самочувствие не оставалось времени и сил. Надо отдать должное, ангел держал на грани, но не давал через нее перешагнуть. Спустя пару месяцев работы с ним, я стала лучше контролировать свое чутье и могла выстоять против него больше четырех минут. Однако управлять своей возможностью входить в транс, так и не научилась. Когда ангел перегибал палку, мое тело просто отключалось, и требовалось не менее шестнадцати часов, что бы вновь стать собой. Медикаменты, как выяснилось в прошлый раз, не просто не действовали, а наносили серьезный ущерб мозговой активности. Только аммиачные шарики, вставленные в носовые ходы, давали хоть какой - то стимулирующий эффект, при этом вызывали сильнейший отек, слезотечение и некупируемый зуд. Ангел считал это дополнительным стимулом для меня, я же - сведением личных счетов. Бывали и вовсе неудачные дни, когда я просто не могла ощутить намерений ангела, поэтому пропускала большинство ударов и захватов. Зато теперь я самостоятельно могла вправить практически любой вывих. Ангел вообще не скупился на реализацию на практике знаний по медицинской подготовке. Не знаю, как другие участники группы, но я освоила этот материал одним из первых.
  К окончанию третьего месяца, ангел собрал нас в знакомом для меня киаре с огромным окном, но теперь половину стены украшало зеркало. Значит, без провокаций не обойдется. Декс привычно поцокал языком пропуская меня вперед. Каждый занял свою позицию, не стремясь выглядеть командой, но и не сильно подчеркивая свою автономность. Надо сказать, что наши совместные вылазки, всегда терпели крах. Если бы мы по-прежнему были в вольнике ангела, вряд ли бы еще значились в числе живых. Каждый был если не прирожденным, то вскормленный условиями, одиночкой.
  Тишину киара, нарушало тихое насвистывание Декса, расслабленно откинувшегося на металлическом стуле, едва слышные удары ручных шариков Сина, перекатываемые им то ли с определенной целью, то ли по привычке.
  Хач сидел тихо, расположившись за столом. Перед ним уже была разложена холщевая ткань, на которой в порядке возрастания длины лезвия, лежали ножи из эр-стали. Каждый вечер, ищейка проделывал одну и ту же процедуру, тщательно протирая лезвия тряпицей смоченной в каком-то маслянистом растворе. После, каждый из ножей, будет зачехлен и трепетно уложен в стальной чемоданчик. Я не без оснований, подозревала, что ими он владеет не хуже чем, своим носом. Интересно, он тоже является результатом чьего-то эксперимента, или следствие ответа природы на наше вмешательство? Хач, поймал мой задумчивый взгляд и плотоядно улыбнулся. Что бы бросать вызов тому, кто априори сильнее физически, нужно быть крайне неосмотрительным, или, самоубийцей, поэтому, не задумываясь, я отвернулась обратно к окну. О том, что я не сплю, говорило только мерное покачивание ноги, свисавшей с низкого подоконника.
  Система безопасности едва завибрировала и дверь киара отъехала в сторону, пропуская вперед мужчину, больше похожего на подростка моего роста, с огненно рыжими вихрами, местами торчащими неровными прядями. Правая часть его лица была скрыта за биосканом. Взгляд единственного видимого глаза был слегка растерянным. Дверь за ним, тихо закрылась, вибрацией оповестив, что мы под замком.
  - Я Раймонд. Отвечаю, за техническое обеспечение группы, - он немного неуверенно потоптался на месте, и, не дождавшись хоть какой - либо реакции от нас, сел на свободный стул в углу. Огоньки, не синхронно замелькавшие в ладонях Раймонда, подсказали, что он развернул экран и сейчас погружен в работу. Спустя минут пять, Декс решил, что ситуацию непременно стоит прояснить.
  - Эй, техник! - Декс, продолжал раскачиваться на стуле. - Техник! - ему удалось привлечь внимание Раймонда.
  - Ты бы бросил свои цацки. От одиночества они тебя не спасут. А ночами у нас тут хоолодно, - он призывно облизнул верхнюю губу. - Я всегда тяготел к детям солнца, - да он поэт. - А она, - Декс обижено выпятил в мою сторону губу, - не дает мне, - он чуть помедлил, похабно оскалился, и продолжил, - не дает мне оценить цвет ее шелка. Сбривает. Все. НАПРОЧЬ,- он сказал это с таким ужасом, что если бы я не была предметом обсуждения, непременно прониклась бы. Раймонд, похоже, до сих пор либо не понимал о чем он, либо был погружен в собственный мир.
  - Так что, у тебя есть все шансы стать моим фаворитом. Или фавориткой, это как тебе больше нравится. Если будешь хорошим малышом, я постараюсь от..,- он целенаправленно едва не оговорился, - отогреть твое юное сердечко.
  - Не стоит, - Раймонд ответил негромко, но достаточно четко, что бы его услышали. Я отметила, как пальцы Сина на мгновенье остановили свое движение, прекратив навязчивый перестук металлических шариков, как стихла и продолжила едва заметно шипеть ткань под пальцами ищейки, как скрипнул стул под Дексом.
  - Малыш, - Декс притворно нежно, с застывшим оскалом, напомнил лемерка изготовившегося к прыжку, - тебе не стоит грубить тому, кто может ответить.
  - Я не грублю. Предлагаю наилучший вариант развития событий, из вероятно возможных, - Раймонд говорил так, словно действительно только что, завершил расчет и зачитывал Дексу аналитическую сводку.
  - Но ведь всегда есть поправка на ошибку, - четко, но едва слышно проговорил Декс. И то ли он до этого был на грани, то ли я пропустила, что- то важное, но мое чутье взмыло, распределив по степени опасности для себя объекты. Первым, кого я увидела, был... Хач. Дальше мелькал Раймонд, а Декс с Сином 'светились' где-то на периферии. Через долю секунды, после вспыхнувшего чутья, одновременно произошло два события. Раздался выстрел плазмовика и в место, где еще мгновение назад была моя голова, вошла тонкая сталь ножа, противно корежа металл. Приглушенный вой, вперемешку с рыком, Декс так и не сумел сдержать, катаясь по полу и забрызгивая алыми пятнами металлическое покрытие. Хач смотрел на меня, не скрываясь, скалясь, и не обращая внимания на происходящее вокруг. В глазах мелькал уже знакомый бешеный огонек. Судя по всему, моя реакция и запах крови распалил в нем звериную часть и сезон охоты можно считать открытым.
  Обращаясь к Раймонду, Син стоял с поднятыми чуть расслабленными руками:
  - Я могу ему помочь?
  Рыжий неуверенно кивнул, скорее себе, нежели Сину.
  - Коленная чашечка раздроблена. Часть мелких осколков порвала глубокие связки, но сустав цел, - Син сухо констатировал и одновременно вкалывал в бедро раненому смесь анальгетика с транквилизатором. Глаза Декса начали заметно подкатываться.
  - Ты стрелял по касательной, - почти удивившись, озвучил Син. - Потребуется пластика и, в его случае, дней пятнадцать на полное восстановление.
  Кем был Син, до того как попасть в вольник ангела, я не знала, но его знания и навыки в области медицины существенно отличались от наших. А любопытство среди, даже и бывших вольных, считалось не дурным тоном, но желанием существенно укоротить срок своей жизни. Я всячески старалась его продлить. Вот столь короткий срок для восстановления Декса, подсказал, чем он примечателен, помимо отличного владения несколькими видами боевых искусств.
  Все происходящее я фиксировала на автомате. Сейчас я невольно была вовлечена в игру Хача, продолжающего держать в тонусе все мои инстинкты. Я отошла от окна, не желая сокращать дистанцию между мной и ищейкой, который собирался вернуть свой нож на место. Наверное, это движение было большой ошибкой с моей стороны, послужившей в дальнейшим сигнальной отмашкой для Хача.
  Через пару минут к нам вошла бригада медиков. Ангел так и не появился.
  Глава 8
  Через десять дней, Декс вернулся в группу. За день до этого у нас появился Радуга. В его внешности прослеживались следы африканской крови: полные губы, карие, почти черные глаза и цвет кожи слишком ровный и мягкий, для того, чтобы принять его за загар. Волосы были убраны во множество косичек, при движении постоянно подпрыгивающих и позвякивающих, за счет вплетенных в них разноцветных бусин из дерева, керамики и металла.
  Он много шутил и смеялся, представляясь рубахой парнем. Но каждый из нас помнил случай с Раймондом, на которого Декс теперь смотрел со смесью враждебности и уважения, и не спешил делать выводы.
  Перед очередной командной вылазкой ангел с благодушным выражением на лице, с трогательной заботой поправляя у меня воротничок, сообщил:
  - За конечную цель - пять конкурирующих групп. К каждой из них я нежно привязан душой и сердцем, поэтому форы у вас не будет, - здесь он сделал многозначительную паузу, подтягивая застежку на моей шее вплотную.
  - Вы идете замыкающими, и работать вам придется в ускоренном режиме, - он продолжал смахивать несуществующие пылинки с моего плеча.
  - Служащие из некоторых ...закрытых секторов ... с удовольствием примут на свое попечение новых... постояльцев, - он широко улыбнулся, не хватало только, что бы по щеке потрепал.
  - Так что, очень рекомендую не просрать все в этот раз, - выразительно сказал ангел и все- таки потрепал меня по щеке, и отдал приказ на начало учебной операции.
   Подобное поведение Вола со мной стало привычным. С каждым разом он все больше извращался, показывая всю мою немощь в отношении него. Он крайне был мною не доволен в последнее время. Нет, не так. Он был все время мною недоволен, но в последнее время, его издевки, приобрели новый оттенок и их частота, могла сравниться разве что, с частотой кашля у чахоточника. Я его понимала, но ничего не могла с собой поделать. Развитие моих способностей застопорилось на одной отметке. Я все чаще не могла ощущать ангела не только во время тренировочных занятий, но и в повседневности, как сейчас, например. Когда угроза исходила сразу от множества объектов, часть из них выпадала из моего поля, а вновь 'зажигались' они слишком поздно, реагировать на них я уже не успевала.
  ***
  На задание нам отводилось двадцать четыре часа. Уже восемь из них мы блуждали, резко меняя направления, то ныряя во влажные жаркие заросли, то перебегая по высокому сухостою равнин с холодным колючим ветром. Дело в том, что Дексу пришлось существенно изменить курс движение аэрокара, из-за пробитого бака. Выводить из строя конкурентов за конечную цель никому не полагалось, но и не запрещалось. Что самое неприятное, мое чутье спало мертвым сном, лишь иногда подавая признаки в виде тревоги не ясной этиологии, но и это я списывала на следствие от напутствующих слов ангела. И только Хач уловил запах следа чужого движка лишь за секунды до того, как первый залп оставил отметины на нашей машине. Возможно, именно эти секунды, помогли нам избежать последующих шесть, но думаю, что существенную роль сыграла все-таки безбашенность Декса по части пилотирования. То, что по прибытию на место аэрокар придется, как минимум рихтовать, было также ясно, как и то, что нашей изоляции желала группа конкурентов. Мы бы вряд ли, понесли потери по части людей, но вот по части технического снабжения и утраты временного ресурса... Мы уже не долетели положенных семьдесят километров, а это значит минус как минимум четыре часа, плюс поправка на курс, плюс проблема с возвратом на базу.
  Декс матерился так, что в пору было брать под запись. Син, Хач и Раймонд по традиции молчали, но если Син морщился, сосредоточенно собирая вместе с Раймондом, изрядно потрепавшееся за посадку, снаряжение, то молчание и бездействие ищейки, скорее напоминало полное безразличие и пофигизм к случившемуся. Радуга никак не проявлял своих эмоций, в нем проснулся солдат, с заученными рефлексами и поведением в экстремальных ситуациях. Сейчас можно было легко распознать, кто был выкормышем 'обороны', а кто ловцом удачи и легкой наживы. Похоже, Син, все-таки успел отметиться в рядах, уважающих дисциплину, чего нельзя было сказать об ищейке и Дексе, продолжающему пинать ни в чем не повинный агрегат. Я, просканировав окружение и сообщив о 'чистых' результатах, вроде как в никуда, но в то же время конкретно Радуге, присоединилась к их группе. Может быть, его уверенные действия, а может полное отсутствие паники и истеричности, или, моя интуиция, выбрали его в качестве желаемого лидера в данной ситуации. После скорых сборов, подталкиваемые желанием заткнуть Декса, мы поспешили вернуться на курс.
  Я как обычно, была направляющей. Моей задачей было определить самый безопасный путь передвижения группы, и в случае угрозы, заранее о ней оповестить. Благодаря урокам ангела, я теперь могла ощущать телом, не закрывая глаз, на расстоянии до восьмидесяти метров вперед. Хач отменно определял наличие хищников рядом, и в целом, его способности можно было назвать схожими с моими. Тем не понятнее для меня была наша роль совместно и по отдельности. Каждый раз, задумываясь об этом, и будучи максимально честна перед собой, я понимала, что из нас двоих в группе выгоднее оставить Хача. Он был сильнее меня физически и гораздо опытнее. Его нюх и мое чутье, выполняли похожие функции, а моя возможность впадать в парабиотический транс, вообще имела сомнительную пригодность.
  В шестой раз, напарываясь на угрозу засады, Дуг утерял былую легкость и тоном, в котором сложно было не заметить приказа, попросил Раймонда развернуть карту. Отмечая точками места возможных ловушек и количество их вероятных участников, Радуга достал коммуникатор, не полагающийся нам на время задания, и, удостоверившись в отсутствии связи, привычным движением одел на запястье.
  - Мы находимся в зоне зачистки мирров, - тем же тоном сообщил Дуг. - Командованию, скорее всего, это уже известно, - губы Дуга чуть побелели.
  Ух, ты. Всю свою жизнь я столько слышала о миррах, но, ни разу их не видела. Порою мне казалось, что иномирцы всего лишь очередной миф, созданный для удобства таких людей как 'покупатель' и тех, кому выгодна их деятельность. Поэтому, сейчас вместо положенного страха, или хотя бы нервозности, я ощущала острый приступ любопытства, который часто толкает на действия на грани везучести. А порою и за ней.
  - Приоритет целей меняется. Теперь наша ключевая задача выйти из зоны зачистки с минимальными потерями, - Дуг прервал ход моих мыслей.
  Видимо, что-то было в формулировке и в голосе Радуги, потому что никто даже не подумал ему возразить.
  - Что у нас есть? - обратился Дуг к Раймонду.
  Раймонд на время 'завис', будучи сосредоточенным на экране биоскана.
  - Два прыгунка, одна сеть, пять стрелков, но стрелки без связи работать не станут. Я могу заложить в них горячего толла, но на разогрев и монтировку уйдет не меньше сорока -пятидесяти минут. На разворот сети еще час.
  - Гера, сколько нужно на пятьсот метров?
  Моя норма восемьдесят метров. Быстро передвигаться и одновременно сканировать пространство на предмет живых существ, это допустить высокую вероятность ошибки с моей стороны. Бегом пятнадцать минут туда и обратно... Плюс время на сканирование...
  - Пятьдесят минут.
  - У вас есть тридцать. Ты берешь северо-восток, Хач - северо-запад. Южная сторона перекрыта.
  Инстинкт остро кольнул, и я, прислушавшись телом, и уловив глухо пульсирующее намерение со стороны Хача, автоматически уставилась на него. Хач был невозмутим, и только нездоровый блеск глаз выдавал его состояние. Я быстро отвела взгляд и постаралась переключиться на поставленную задачу. В конце концов, намерения со стороны ищейки были обязательным и уже привычным составляющим моей жизни. К тому же я рассчитывала, что в нынешних условиях, инстинкт самосохранения должен превалировать над другими. И это мое ошибочное мнение послужило началом второго урока по доверию. Доверию своим ощущениям.
  Я прошла уже больше отмеченной половины пути, и мне следовало возвращаться. Но чувство тревоги, давившее еще на подлете, и теперь так остро пульсирующее где-то за грудиной, не позволяло мне спокойно завершить сканирование. Звуки грома, гонимые западным ветром, оправдывали духоту. Высокая влажность и струйки пота, сбегавшие по позвонкам и заливавшие глаза, несмотря на повязанную бандану, отвлекали, и вкупе с нарастающей тревожностью, доводили до дерганного состояния. Я постаралась отдышаться и, прикрыв глаза, решила еще раз сосредоточиться на пространстве. Прямую угрозу я заметила слишком поздно, все, что я успела, это отклониться. Скользящий удар пришелся в место между основанием плеча и шеей. Этого вполне хватило, что бы на время вывести меня из равновесия. В руках Хача блеснула сталь с неровными зазубринами. Первый порез пришелся поперек ключицы, скрипнув по кости. Запах крови заставил ноздри ищейки нервно дернуться и втянуть воздух. Еще два удара вспороли кожу на предплечье и бедре. Раны не были глубокими, почти безболезненными, однако в течение нескольких секунд рубашка и брючина пропитались кровью. Драку с Хачем можно смело было приравнять к самоубийству. Отправляться к праотцам мне не хотелось. Не хотелось с каждой секундой больше, но легкое марево начало застилать глаза, руки становились тяжелее. Я видела, как Хач замер, просто выжидая, когда я отключусь. С колен я рухнула на руки, пытаясь сохранить остатки сознания. Запах мускарина был последним, что я помнила.
  Зато сознание возвращалось под, уже ставший ненавистным, запах аммиака. Три подряд болезненные пощечины заставили разлепить опухшие веки. Вслед, за размытой картинкой, пришел желудочный спазм и кислота, смешанная с горечью во рту. Жесткие руки фиксировали мою голову, давая возможность прочистить желудок, не захлебнувшись его содержимым.
  Когда последний спазм оставил мое тело, я попыталась повернуться, о том, чтобы сесть не было и речи, но те же руки, что надежно придерживали до этого, не позволили сдвинуться и на миллиметр.
  - Не торопись, еще рано, - голос был Дуга. Почувствовав, как дышать мешают пресловутые аммиачные турунды, я попробовала вытащить их свободной от опоры рукой, но огненная боль, мат Дуга, и чье-то шипение, не дали осуществить задуманное. На адреналине вывернула голову в сторону источника боли, и новый приступ тошноты затопил тело. Правая рука была перетянута ниже надплечья и выше запястья тугими медицинскими жгутами. Тонкие полоски кожи, нарезанные чуть ли не лентами, едва прикрывали аккуратно вскрытую и отодвинутую в сторону клетчатку. За ней белели сухожильные нити и пучки мышц. Крови почти не было. Дуг быстро вывернул мне голову в обратную сторону и поддержал, пока меня желчью выворачивало наружу.
  - Ничего, - как-то убаюкивающие произнес Дуг, разве что не укачивал, видимо, боясь, что вызовет новый приступ тошноты. - Син сказал, что разрезы идеальные. Нервы и сухожилия не задеты. Подлатать немного и все, - Дуг на секунду запнулся, продолжая поддерживать мне голову.
  - Лезвие было смазано мускарином. Тошнит тебя от него же, - я вспомнила, что уловила запах маслянистой жидкости, перед тем, как отключилась. Значит, не почудилось. Ублюдок. Откуда Хач знал, о реакции моего организма на подобные вещества? И знал ли?
  - Ты почти не дышала, - оправдывался или просто констатировал Дуг, было не понятно. Да и с чего ему собственно оправдываться? Сама подставилась. Радуга чуть ослабил напряжение в руках, и я могла видеть как Син "упаковывает" мою руку. Но не его методичные и ловкие действия привлекли внимание, а то, с каким выражением на лице он это делал. Глядя на него, становилось понятно, что его привлекло в тройку ищейки, в ночь охоты на меня. Думаю, с Хачем они хорошо смотрелись бы в паре, препарируя меня на живую. Похоже, на двоих у них одна болезнь, только у одного она проявлялась в виде неконтролируемого хобби, а другой, судя по знаниям Сина, смог обуздать и направить ее в профессиональное русло. Син не торопился, трепетно и бережливо складывая слой за слоем, полоску к полоске. Я невольно дернулась, пытаясь выдернуть у него распотрошенный объект вожделения , но он достаточно крепко сжал мое запястье и уловив панику в моих глазах сказал:
  - Я быстро. Не дергайся.
  Теперь он, действительно, без лишнего пиетета, быстро и туго забинтовал руку, зафиксировав ее у моей груди. Боли я уже не чувствовала, наверное, Син вколол мою дозу анестетика.
  - Гера, радиус зачистки? - жестко спросил Дуг, вырывая меня из тумана своего состояния.
  Я постаралась 'прощупать' пространство, и к вновь объявившейся тошноте, добавился холодный липкий пот, выступивший по всему телу. Здоровой рукой я выдернула аммиачные шарики.
  - Юго-восток чистый ...на сто... дальше не вижу, вернее ... плохо... вижу, - полу прохрипела, полу просипела я. Реакция на аммиак начинала набирать обороты, - Север... оживление. Движение в нашу сторону, - последнюю фразу выдохнула, осознав уивиденное.
  Я еще успела заметить, как Дуг внимательно просверлил взглядом Сина, стоящего с каменным выражением лица, перед тем как сползти по стволу дерева.
  - Раймонд, что со стрелками и сетью? - Дуг не тратил время.
  - Готовы. Форы минут на двадцать - тридцать, не больше.
  Раймонд тоже, оказывается, был поблизости.
  - Вставай, - зло сказал Дуг и дернул меня вверх. Земля закружилась с новой силой, и до этого, почти чужая рука, снова вспыхнула болью.
  - Доигралась! - Дуг плевался словами, продолжая меня трясти. - Б**ть! Какого хера, ты вела себя как овечка перед ним?! Какого жертвой маячила?! Только у коматозника не встал бы сделать с тобой что-нибудь!!
  Дуг залепил мне затрещину. Я тщательно старалась удержаться на ногах, но меня нещадно заваливало в сторону.
  - Довы**лась?! Теперь у тебя есть все шансы продолжить изображать загнанного зверька у мирров. Тебе даже изображать не нужно будет. Само все выйдет. Мирры не из брезгливых. Им очень даже интересны такие уроды как ты, да твой дружок, - я увидела сидящего Хача, с заведенными за спину руками. Он был в сознании.
  - Может даже в одну клетку посадят, и смотреть будут, как у вас отношения сложатся. Может, вы даже подружитесь на основании общей неприязни, а может, и нет, - Дуг возбужденно и нервно хохотнул.
  -Хотя, у Хача то неприязни нет, правда? - Дуг обернулся к ищейке, продолжая держать меня одной рукой за воротник, - У тебя почти любовь, - оскалился Дуг на Хача.
  Я сделала рывок в сторону и оперлась на ствол дерева.
  - Я могу идти, - врать не хотелось, но не то чтобы монолог Дуга произвел на меня впечатление, однако, мотивации к скорому передвижению все же прибавил.
  Дуг резко повернулся к Хачу, и я услышала низкий вибрирующий звук плазмовика. Потом закинул мою руку себе на плечо и выдохнул:
  - Бежать нужно, дура, бежать, - Радуга потянул за собой, а я старалась вовремя передвигать ногами, - Каждые пять минут задавай направление, - почтив ухо проговорил Дуг.
  Через двадцать минут бега, начался ливень и Дуг закинул меня на плечо. А я стала теряться на границе реальности и бреда вызванного реакцией на мускарин. Я слышала шум флаера и голос ангела, только отличить реальность это была или мое воображение, уже не могла. Еще я чувствовала дыхание. Горячее дыхание и прохладные прикосновения пальцев на своем лице.
  
  
  Глава 9
  - Спасибо, - я подошла к Дугу и присела рядом с ним. Дуг ничего не ответил, даже не повернулся в мою сторону, словно меня здесь и не было. Он продолжал разбирать снаряжение, тщательно проверяя каждую деталь. Я посидела рядом еще минуту и стала подниматься.
  - Тебя легко просчитать. Ты прозрачна в реакциях. Много паникуешь. Порою даже кажется, что тебе есть, что терять, - ловко разбирая очередную конструкцию, выдал Радуга. Металл в его руках, быстро и бережно отбрасываемый в контейнер, ни разу ни проронил, ни звука. Сильные пальцы двигались стремительно и уверено. Только сейчас, заворожено следя, за оголенными до локтя, руками Дуга, я заметила неровную сеточку шрамов, большинство из которых были тонкими и длинными. Но были и грубые вспухшие рубцы, шириною в палец, которые заметно выделялись на темноватой коже. Костяшки рук носили отпечатки былых драк - они бугрились множеством неровностей, с загрубевшей, и чуть красноватой, кожей на них. Теперь в нем не было видно и малой толики от знакомого до этого весельчака и скабрезника. Может им он никогда и не был. - Если хочешь жить, забудь о том, что тебе нужно выживать, - он говорил размерено и спокойно, не поднимая головы.
  Жить? О жизни, в объемном ее понимании, я никогда не думала. Не о чем было думать. Повторить путь любой из женщин, не казалось мне жизнью, но может, это как раз было выживанием. Но так выживать я тоже не хотела. Возможно, если бы отец не погиб, я могла бы стать любимой женой и любящей матерью...Возможно. Но розовых очков я не носила с тринадцати лет, они разбились, а мир, в котором я с тех пор существую, давно перестал их выпускать - не востребованная и ненужная вещь.
  - Вол откорректирует направление в развитии. Наставником будет или он или я.
  Я рефлекторно поморщилась от новости. Поморщилась не от мысли о дополнительных часах тренировок, а от неизбежного присутствия рядом ангела.
  - Ясно, - я неторопливо встала, и, отряхнув серую пыль, почти ушла. Остановилась. Не выдержав, спросила. Правда, смалодушничала, и спросила не то, что собиралась.
   - Это действительно были мирры? - любопытство, а больше свербящее желание узнать, почему я, а не Хач, не давало так быстро сдаться.
  - Да, - Дуг не был настроен на беседу. Наверняка, все что хотел или должен был, он уже сказал.
  - Как удалось выбраться? Я слышала, что из зоны зачистки никто еще не выходил, - мне правда было интересно, и уже отступать от намеченного было бы нелогично.
  - Случайность. Счастливая, - я думала, что на этом он и закончит, но неожиданно Дуг продолжил. Продолжил так, словно рассказывая, размышлял о чем-то своем.
   - Там еще сильно фонит от радиации, плюс гроза с дождем. Мой браслет ожил сразу после начала дождя, - Дуг немного помолчал и отложил свое занятие, - Понимаешь, их вообще не должно было быть там, - он чуть сощурился, всматриваясь в только ему известную точку. - Они искали что-то конкретное. Что, никто не знает. Или нам не следует об этом знать.
  Я вернулась обратно и снова села рядом с ним на землю. Мои ладони автоматически отыскали в пыли, смешанной с песком, шестигранник из металла, вероятно, оброненный Дугом. Я крутила его в пальцах, на ощупь, исследуя неправильную и шершавую резьбу. От него исходила прохлада, несмотря на то, что он лежал под слоем горячего песка. Мне приятно было его держать в руках, впрочем, как и любую металлическую вещь.
  - Это было оцепление, - Дуг мягко перехватил мою ладонь с шестигранником, - Спасибо, - он как-то странно мне улыбнулся, и, аккуратно взяв находку чуть шершавыми пальцами, спрятал к себе в карман.
  - Так они ходили раньше, когда зачищали участки и искали разломы, - уже без прежней интонации продолжил он, - но в этом месте нет разломов, - Дуг немного помолчал и теперь слегка улыбаясь, добавил.
  - Мы еще счастливчики, что наш радиационный фон гасит их сканы. Могут работать только с земли, - Дуг хмыкнул и вернулся к своему занятию.
  - Почему? - через минуту молчания не выдержала я.
  Я думала, он не ответит, или ответит, но не на тот вопрос. Ошиблась. Но он сказал ровно то, что посчитал нужным.
  - Мне нужен сталкер, лишиться двоих в один день... Что думаешь, ангел, сделал бы со мной? - Радуга со смешком посмотрел на меня. Хотел что-то еще добавить, видимо, передумал, и, усмехнувшись так, как это делал прежний Дуг, потрепал меня по лысой макушке.
  - Пока мы удирали, ты раза три падала. И все как-то неудачно... На голову, - он убрал руку и уже более серьезно, - Волосы отращивай. Хорошо амортизируют удар.
  Я скривилась, понимая, откуда у меня множественные гематомы на голове. Они и, пульсирующая боль в руке, наградили неприятными воспоминаниями. Ангел, по-прежнему отказывал мне в обезболивании, пытаясь, таким образом, научить делать меня это самостоятельно. В очередной раз безрезультатно.
  Почему из двух сталкеров Дуг остановил свой выбор на мне, он мне так и не сказал. Возможно, мне и вовсе не следовало об этом думать. Может, мне вообще стоило меньше думать. Но в тех условиях, в которых я оказалась, это было бы все-таки худшим из моих решений. С коммодором после нашего последнего разговора, мы больше не встречались, и в вопросах, что именно ему от меня нужно, помимо доверия, ответов не прибавилось. Возможно, потому, что доверять ему я так и не стала. Ангел и вовсе пытался сделать из меня легко программируемую машину. Но иногда, казалось, что просто желал моей смерти, или, может быть, это было частым моим желанием: во время его очередных экспериментов, отделить свое собственное "я" от его, было крайне сложно. Для меня практически невозможно. Ангел постарался сделать так, чтобы все мое внимание было сосредоточенно на занятиях, а это значит на нем. Все это время я существовала в режиме тренировка - сон - еда - тренировка- мед. часть. Я часто себя ловила себя на том, что, не задумываясь, исполняла все, что от меня требует Вол. На автомате. Возможно, что большая часть информации, полученная мною здесь, стала единственно верной, лишь потому, что мой мозг, как и тело подчинялись его воле, правда, после длительного сопротивления и ломки. Опять же на автомате. Единственное что продолжало сохранять независимость - мои инстинкты. В присутствии Вола, они тихо и равномерно вибрировали, их звучание можно было сравнить с запущенным дизельным движком. А после истории с Хачем, к ним, инстинктам, я стала относиться с большим уважением и безграничным доверием.
  - Дуг, что дальше? - не знаю почему, но мне хотелось, чтобы я услышала от Дуга, что-то, что позволило бы мне ему верить. И не в словах было дело. И не в том, что он Ведущий нашей разведывательной группы, и верить я должна была ему безоговорочно, по-иному никак. Мне просто хотелось хоть кому-то верить. Искренне, не оглядываясь. Возможно, это было всего лишь следствием моей благодарности ему за его выбор. Возможно, я чувствовала, что одна уже не справляюсь, не физически, это всегда было под вопросом, но эмоционально. А может, все дело было в самом Дуге. Теперь я рассматривала его более внимательно и со стороны, было бы видно, что интерес мой не праздный.
  - А дальше как всегда, - Дуг спокойно улыбнулся мне. - У нас еще есть пара месяцев. Возможно, коммодор поставит нас в паре с Волом, и мы сможем сделать с тобой то, что он не смог один, - я напряглась, потому что, если методы Радуги схожи с методами ангела, у меня действительно оставалось всего пару месяцев. Или меньше.
  - А может, ты еще удивишь нас, - Дуг, наконец, заметил мою реакцию и рассмеялся. - И мне кажется последнее более вероятно.
  Смех Радуги был громким и чистым, и я подумала, что верить ему было бы приятно.
  
  ***
  Последние три недели все тренировки проводил со мною Дуг. И мне это нравилось. И не только потому, что ангела рядом со мной в этот момент не было, последний раз я его видела в день напутствия перед вылазкой, я была рада тому, что Радуга рядом. Правда, тренировками наше времяпрепровождения назвать было сложно. Это можно было назвать безалаберностью и халатностью, или, озорством и бесшабашностью. Дуг, вдруг стал взрослым мальчишкой, и мне хотелось вновь стать беззаботной девчонкой, которой я была до смерти отца. Вместо положенных часов физической разминки, он затаскивал меня на крышу Управления, и мы босиком по пластику, разогретому солнцем, который с неизбежностью принимал отпечатки наших ног, бежали, подгоняемые горячей поверхностью к соседнему зданию, а дальше за казарму к старому и высокому ореху. Можно было и к ели, но по ореху было спускаться удобнее, по крайней мере, менее травматично. Спустя час пробежки, по вытоптанной нами тропинке, мы добирались до небольшой речки, которую можно было бы перейти вброд. Там делали привал и молча, жевали принесенные с собой яблоки. Несколько раз Дугу удавалось прихватить с собой жестянки с тягучей и сладкой белесой жидкостью. Тогда мы пальцами зачерпывали из посудины лакомство, и торопливо облизывали их, боясь уронить липкие капли на землю или одежду. А после жадно пили воду, каждый раз рискуя добираться до корпуса, мучимые жаждой, поскольку запаса воды всегда в этом случае не хватало. Еще Дуг нашел гнездо вьюнка в высоких зарослях камыша, и мы частенько наведывались туда, с желанием увидеть, как вылупятся их первые в этом году птенцы. Придя однажды к гнезду, вместо трех маленьких с серыми пятнами яичек, мы увидели двух облезлых, громко пищащих птенцов, с некрасивыми оранжевыми клювами. Третий лежал на нижнем этаже камыша, на самом солнцепеке, и его тельце неровно приподнималось в такт едва заметного дыхания. Вьюнки не могут прокормить троих, и птенцы, которым посчастливилось первыми вылупиться из тесной скорлупы, инстинктивно сбрасывают лишнего вниз. Я это знала, и до того момента, как увидела мокрое тельце, последний раз делающее судорожный вдох, воспринимала как неизбежное, но разумное зло. Даже будучи ребенком, такие вещи мне казались естественными, и от того приемлемыми. А сейчас естественным мне казалось одно - зло не может быть разумным, или, оправданным, даже малым оно не может быть. Оно или есть или его нет, а его размер или обстоятельства, вынудившие его случиться, не имеют значения. Особенно для того, с кем оно произошло. Это не было божественным откровением, и категоричностью в суждениях я никогда не страдала. Не делила мир на плохих и хороших, на черное и белое, в моей жизни всегда присутствовали полутона, и тысячи оттенков серого. Лишилась семьи, защиты, детства, так ведь выжила же! Угодила в ловушку, и каждый день есть шанс стать подопытной крысой, или нет, скорее племенной кобылой, а то и вовсе казарменной шлюхой, но жива ведь! А тут вдруг показалось этого мало. Незаслуженно мало. Или незаслуженно много. Смотря чего. Глупо было жалеть себя, только вот сухие пальцы вцепились в тщедушный комок, грозя его раздавить, а горло душили собственные тиски. И нет, слез не было. Точнее, они были, но потом. Сначала был безмолвный вой, изредка заглушаемый то ли стонами, то ли хрипами. Не птенца я оплакивала, и не свою судьбу. Первому уже было все равно, второй тем более, а вот я...я была жива.
  Не помню как Дуг оказался рядом, и как вышло так, что он что-то напевал, укачивая меня на руках. Я полулежала на его груди, и смотрела на розовые отливы заходящего солнца, слушала, пока еще единичные, песни просыпающихся цикад. В воздухе заметно похолодало, но, несмотря на это, внешний мир был так полон жизнью, как мой внутренний пуст. Наверное, именно последнее не позволяло сейчас испытывать перед Дугом неловкость, и осторожное, но настойчивое желание высвободиться из кольца его рук. Судя по всему, прошло около шести часов с момента обнаружения птенцов, отекшие глаза и заложенный нос, были доказательством моей слабости. Пар облачком вырывался изо рта, отвлекая от навязчивого жжения соленых губ.
  - Луа. Так меня зовут, - Дуг заговорил негромко, словно продолжая держать ритм напеваемой им до этого мелодии. - Это значит Темный Свет, - он чуть помедлил и продолжил.
  - Моя прабабка,- я слышала, как он улыбается, - была повитухой, и, наверное, совсем выжившей из ума старой женщиной. А может ей не стоило так много жевать коки, - он продолжал улыбаться. - Принимая на свет младенца, она всегда нашептывала его судьбу, и либо утирала слезы радости молодой матери, стараясь не привлечь зависть богов, либо сажей чертила по мокрым дорожкам, надеясь их обмануть, если судьба только что родившегося несла боль и страдание. Боги видели как черно горе матери и верили, что младенец, не успев сделать первого священного вдоха, отправился к воротам их темного брата, и потому не прожить ему уготованной судьбы. И тогда, старая Каха, напевала ему другой путь. Путь рихо - человека задолжавшего судьбе. Но, не станет метеная дорога ровнее, и боли, и страданий не убудет от песен безумной.
  Я слушала Луа, и, не задумываясь, вычерчивала пальцем, испачканном соком голубики, линии эмблемы "обороны" на его нагрудном кармане. Голубика была сладкой и быстро закончилась, а чуть фиолетовые пятна так и не отмылись. Луа немного помедлил и продолжил.
  "Тогда зачем ему быть рихо?", спросили у старой Кахи. Каха была мудра и терпелива: "Потому, что не увидеть дна колодца, если не спуститься к нему, и не распознать, чиста ли перед тобой вода". Тогда, один еще из юных и дерзких рихо, сказал, что если жажда велика, можно напиться и грязной. А старая повитуха улыбалась в ответ, обнажив черные от коки зубы: "Тебе и вовсе не угадать чистой воды. Только вдоволь налакавшись грязной, сможешь ощутить, как она смердит, мой маленький рихо".
  - Мне долго казалось, что нет красивее старой темнокожей, почти черной, Кахи, с мочками ушей, оттянутых громадными серьгами. Наверное, потому, что в ее глазах, я видел себя таким же удивительно прекрасным, не смотря на напетую ею же мне судьбу. Моя бедная мать, боялась любить меня, и оттого любила, чуточку больше, чем других своих детей. Ведь я был единственным ее рихо, - я опять слышала, как он улыбается.
  - Но старая Каха, не ошиблась, по крайней мере, относительно моего неумения отличить грязь от чистоты, тень от света. Я говорил, что был очень дерзким рихо? - Когда я кивнула, он продолжил.
  - Да, и дерзость моя искала себе спутника. Она была непостоянной, но жадной женщиной. В ее коллекции были гнев, страх, отчаяние. Не брезговала она и женщинами: боль, ярость, зависть... Мне с ее сожителями не было больше места в деревне, но ее манила дорога, ведь она уже тогда знала, что пополнит свой маленький гарем в местах, где таких как она ценят и уважают. Мне шел шестнадцатый, когда я стал вольным.
  - Спустя почти десять лет, после очередного удачного набега, когда меня привычно рвало и выкручивало суставы в желании завыть, словно, это не они потеряли, но я был растоптан и разорен, я понял, почему каждый раз так бывает. Еще в деревне со мною было тяжело. Не мне, но другим. Я будто видел их нутро, где светлое, как у Кахи, где прогнившее и зловонное, как у старосты. И каждую их эмоцию, и состояние я переживал как свое, потому-то, только мой чернокожий ангел дарил мне покой и радость. Но правда, срывающаяся с губ, была названа дерзостью. А мальчишка порченным и не нужным деревне.
  - Еще два года я пытался уйти от вольных, но каждый раз, как уличной пес, возвращался к своей блевотине. И в прямом и переносном смысле, - почувствовала, как его грудь дернулась. Наверное, усмехнулся.
  - Однажды, я охотился за лемерком. Я чувствовал его ярость, и она переполняла меня, заставляя вскипать кровь в венах. Но охотником в эту ночь был не я один. Лемерк увлекшись запахом крови своей добычи, подпустил меня слишком близко, чтобы успеть, хотя бы ощерить свою пасть. Я торопился, потому что чувствовал рядом страдание и страх.
  Луа сильно пригнул подбородок к груди, в желании меня рассмотреть. Но в сумерках, сделать это было сложно.
  - Нет, - возражая сам себе, сказал он, - Она сейчас была бы тебя старше. Девочка, - вспомнив, что рассказывает мне, а не себе продолжил Луа. - Ее левое плечо и бок были разодраны. Сильно. Знаешь, тогда я, почти тридцатилетний убийца и насильник со стажем, ощутил панику и страх. Не ее, свои, представляешь?!
  - Я плохо помню, как нашел то поселение. Они были напуганы не меньше моего. И я несколько суток просидел возле ее постели, как верный дворняга, пока она не пришла в себя.
  - Угадай, как она меня назвала? - я чуть пожала плечами. - Лентяйка, - беззлобно пожурил Луа, чуть крепче прижав к себе. Было холодно.
   - Она назвала меня Радугой. И потом еще долго с восхищением смотрела на мои разноцветные косы. И да, она была чистой водой. Кристальной. Свежей. Хотелось показать всем: "Вот она, смотрите же!". Я несколько дней ходил пьяным. Но любая эйфория спадает, возвращая в действительность. Действительность была мутной, но теперь я знал, что в ней следует искать.
  Луа замолчал, обдумывая что-то, или, он по-прежнему был погружен в воспоминания. Через какое-то время он продолжил.
  - Знаешь, в той мути, которой мы живем, коммодор не так плох. Он думает, что спасает наш мир. И вполне может быть. А может быть, он пытается спуститься ко дну колодца...
  - Он рихо? - я подняла голову, пытаясь увидеть лицо, но уткнулась в подбородок. Мои пальцы уже давно успокоились, и теперь ладонь плотно была прижата к нагрудному карману Луа. Я чувствовала, как он пожимает плечами.
  - Не знаю. Но его эмоций я не слышу. Как и Вола.
  - Они братья, - пояснила я спокойно, словно говорила о погоде.
  - Сейчас, я и твоих эмоций не слышу.
  - Я не рихо.
  - Ты не рихо. Ты Айгера.
  
  Глава 10.
  Луа быстро чмокнул меня в макушку, не давая мне задать закономерного вопроса, и поспешил спустить с колен.
  - Нам нужно возвращаться, - уже было темно. - Еще немного и Вол внесет свои предположения, где мы и чем занимаемся, - по подрагивающей груди я поняла, что он тихо смеется.
   - Он знает, что мы не на базе?
   - Думаю, что он до метра, знает наш маршрут, и каждый помеченный нами куст, - ему было весело. Он резво зашнуровывал высокие берцы.
   - И если со мной у него разговор будет коротким, то с тобой... - Лу многозначно промолчал.
  Он растер мои замершие ладони, и, помогая на ходу застегнуть куртку, потянул в сторону знакомой дорожки.
  - Беги вперед. Сумеречного зрения у меня нет, а тебе не даст расшибиться удача.
   - Чутье, Лу.
   - Луа, - поправил меня он. - Лу - это свет. А я как видишь, не свечусь, - широко улыбаясь, он мягко подтолкнул меня к тропинке.
  ***
  - Ну, заходи, - ангел выглядел, как...ангел. Внешне спокойный, почти равнодушный, но взгляд... К его взгляду я так и не привыкла. Привычно стряхнув с себя, пробежавшую морозь, осторожно переступила порог закрытой арены. Ангел рассматривал меня дольше обычного. Было видно, что он сделал выводы, и теперь принимает окончательное решение. Это выражение лица я успела заучить, поэтому готовилась к худшему. Только тоскливо подумала, что три недели, проведенные с Дугом, пролетели слишком быстро. Называть его Лу, или Луа, здесь, в застенках "обороны" мне казалось не правильным. Да и не была я уверена, что вне этих стен, смогу к нему так обращаться. Луа был, а Радуга есть. Но именно, его - Лу, мне было за что благодарить. Да и времени для создания списка признательностей для Дуга, как и списка вероятных способов разбирательств ангела, было достаточно.
  Наше с Радугой, столь позднее возвращение, не прошло не замеченным. Я "увидела" ангела еще за сотню метров. Не заметить пять маячивших красных точек в направлении нашего ореха, было бы сложно.
  - Может лучше через четвертый павильон? - предложила Дугу осторожно.
  - Во-первых, с Волом, лучше так не шутить. Не поймет. Во-вторых, в четвертом павильоне сейчас, как и у седьмой стены, ожидает такая же бригада. В-третьих, поздно. Нас засекли.
  Я чувствовала, что тогда еще Лу, а не Дуг, веселиться. И то ли его настроение стало мне передаваться, то ли, события дня не прошли для меня бесследно, но смех стал накатывать едва сдерживаемыми волнами. Правда, слушая, как Лу вменяют нарушение четвертой поправки устава, смех сам по себе сошел на "нет". В принципе, ничего страшного с Дугом не могло случиться, теперь я в этом была уверена. Он не был человеком искусственно выращенным для "обороны", с ломанной психикой и ограниченным представлением о ней же. Школа вольных не проходит бесследно. Переживать мне стоило за себя, потому как меня конвоировали до своего киара, и заперли на три дня, ничего не предъявив.
  Сегодня был первый мой выход после вынужденной изоляции. Ангел продолжал нагнетать обстановку бездействием и молчанием, я же постаралась сосредоточиться на предстоящем избиении. Ждать милости, после нашей с Дугом выходки, не следовало. Если ангел знал все о наших с ним передвижениях, у него было достаточно времени на выдумку интересных и поучительных способов воспитания. А с фантазией проблем я у него не замечала. Уверена, что большинство из них будут показательными. Оборонщики хоть и отличались дисциплинированностью, однако среди них было немало вольных, и право сильнейшего никто не отменял. Ангела должны были слушать и подчиняться безоговорочно. А наша с Дугом самоволка просто обязана была послужить назидательным примером. К тому же, уверена, он не забыл про Хача.
  Ангел стремительно рванулся ко мне, стараясь подсечь левой ногой, и правой зацепить, прижав к полу. Но к тому моменту, как его ступня должна была коснуться моей лодыжки, я уже изменила положение тела, оказавшись вне зоны его доступа. Все произошло быстро, но его действия я отслеживала как в учебном фильме. В учебном не в том смысле, что все его движения были заученными и предсказуемыми, а в том, что фильм этот, обычно показывали по слайдам. Такое кино было достаточно популярным в группах совсем еще юных рекрутов.
   Ангел еще не успел завершить первую комбинацию, но я уже знала, как и куда следует переместиться, что бы избежать его захвата, и не обмануться ложным выпадом. Казалось, что мы двигались синхронно, по отработанному заранее сценарию. Но каждое его движение было ипровизацией, а мое ответом на нее, и то, лишь на время, которое перестало отбивать минуты, исчезнув из восприятия. Был шаг, за которым, меня не стало. Нет, не исчезла, но появилась новая. Иная. Чужая. Но я. Больше не было защиты. Было нападение. Наши движения стали битвой, исходом которой была жизнь. Ритм боевого танца походил на барабанные удары соплеменников Дуга. Сначала медленно и выдержанно, затем быстро, по нарастающей, но, ни разу не сбившись. Ярости не было. И пелены ее сопровождавшей тоже. Было поразительное спокойствие, словно бой мог допустить двоих выживших.
  Сознание ко мне стало возвращаться постепенно через ощущения. Первое, что проснулось это звуки. Сначала глухой стук сердца, которое быстро и хаотично гоняло кровь по сосудам, вызывая характерный легкий шум в ушах, затем, шипение воздуха, вдыхаемого легкими. Следом вернулись ощущения своего тела. Мышцы были стальными тросами, натянутыми сверх предела прочности. Кожа горела, местами вызывая ноющую боль. Одним из последних вернулось зрение. Смазанное, но теперь, я могла видеть Вола. Когда полнота ощущений восстановилась, я поняла, почему кислород с таким трудом поступал в легкие, а глаза болели от попытки сделать картинку более четкой. Ангел удерживал меня весом своего тела, крепко прижав к полу. Мои руки были заведены за голову и, судя по всему, кожа, кое- где была вспорота, потому как жгла и саднила под жесткой ладонью Вола. Другая его ладонь торопливо дергала мой поясной ремень, а его губы остервенело впивались в уже горевшую грудь, не заботясь о ее целостности. По подбородку стекала горячая струйка, во рту был устойчивый привкус железа. Когда ремень последний раз лязгнул застежкой, его рука задержалась лишь на мгновение, а зубы больно прикусили отекший сосок. От этого, я вскрикнула в голос и истерично задергалась под Волом, не известно на что надеясь. Вол вздрогнул, и стал медленно разжимать зубы, но рука его не сдвинулась с места. Я скорее чувствовала, чем слышала, его тяжелое и частое дыхание. Затем он также медленно убрал руки, и, оторвавшись от меня, привалился к стене. Его глаза были темными из-за расширенного зрачка, и он смотрел на меня не мигая, еще какое-то время. Я чуть приподнялась на локтях, боясь резким движением спровоцировать его к действиям. Вол, наконец, прикрыл глаза, откинувшись головой назад. Его кадык сделал еще пару движений вверх вниз, и он медленно, почти по слогам произнес.
  - Свободна.
  Я присматривалась к нему еще секунду, и, стараясь не произвести шума, выскользнула с арены. Когда дверь привычно завибрировала, я откинулась к стене, выравнивая дыхание. Едва отдышавшись, наскоро застегнула ремень и проверила майку. Она была мокрой от пота и грязной, но целой. Остальной мой вид меня не интересовал. После работы с Волом, оборонщики часто видели меня и в более плачевном состоянии. Сейчас, по крайней, я мере была на своих двоих.
  ***
  Лежа в знакомом мне киаре, со знакомым мед братом, я размышляла на тему произошедшего. Вернее пыталась. Потому как, мое тело, испытав перегрузку в два раза превышающую мой собственный лимит, теперь выкручивало от боли даже в покое. А сейчас меня бил озноб, и редкие судороги, выдавливали глухой вой. Из-за сжатых зубов он больше походил на рев, а из глаз, помимо воли, текли слезы.
  - А ты как хотела? - он, как и в прошлые разы, не особо нежничал со мной, но намеренной, или неосторожной боли не причинял.
  - У тебя все через... - от легкого нажима на челюсть, я заорала в голос, - вот таак, умница... - он аккуратно и быстро вставил протектор. - Зубы раскрошишь все.
  Из белого контейнера он достал две мембранные капсулы разных цветов, размером с рисовое зерно, и инъектором ввел мне их под кожу.
  - Потерпи минуту. Скоро начнет действовать.
  - Теебя как звать? - подумала, что неплохо было бы знать. Я была у него частой гостьей. Мое сознание начинало медленно плыть, видимо, мембранки и, правда, действовали мгновенно.
  - Ха! Меня не зовут. Я сам прихожу, детка, - он едва ухмыльнулся.
   - Полегчало? Полегчало, раз на разговоры потянуло, - продолжая ухмыляться, он вскрыл очередную капсулу.
  - Я запомню, - теперь его долговязость и кудрявая голова, не вызывали былой настороженности. Интересно, что было в капсулах?
  - Что запомнишь? - он поддержал мне, закрывающееся веко, и впрыснул в глаз сероватый порошок. Повторил процедуру с другим. Было неприятно, хотелось потереть веки, в надежде, что чувство присыпанности песком пройдет, но еще больше хотелось просто не двигаться, получая наслаждения от отсутствия боли. А глаза скоро и вовсе перестали зудеть, погрузившись в едва заметную прохладу.
  - Так что запомнишь-то? - мед брат отсчитывал пульс, светя фонариком в глаз.
  - Как тебя зовут, - говорить хотелось все меньше.
   - И как? - по звуку, я поняла, что фонарик был отброшен на столик, а тон медика, указывал на его полную погруженность в считывание данных с наручного монитора.
   - Детка, - мне пришлось с трудом разлепить губы для ответа.
  Если бы мне хватило сил открыть глаза, я бы увидела, что Детка хмыкнув, широко улыбнулся, обнажая высокие десна и ровные, пожелтевшие от табака зубы.
   - Детка, так Детка, детка.
  Последнее, что я услышала, был чуть вибрирующий сигнал и голос Детки, вещавший невидимому собеседнику.
  - Да, реакция есть. Можно пробовать...
  
  Глава 11.
  Глаза я открыла, когда сумерки едва начинали отступать за горизонт. В киаре было тихо и только диаграммы, мелькавшие на мониторах, говорили, что я под присмотром. Пару прозрачных растворов капали в накопитель, из которого медленно ползли по гибким трубкам в вены. Два датчика в области сердца, один игольный, другой навесной, еще один на виске. Катетер. Пока все как обычно. Нет, пожалуй, аммиаком не резало глаза. Но хоть какие-то изменения в лучшую сторону. За эту небольшую уступку я была благодарна как никогда. А никогда и не была - повода не было. Мое движение сопроводилось болезненным мышечным спазмом, так я себя чувствовала первое время в вольнике ангела. Ангел...Черт, что же творится с моим телом? Да что вообще творится?! Все братья - пришла пора, ушли без лишних проводов, а мне, видимо, прежде чем сдохнуть, нужно осознать и глубоко проникнуться мыслью, что я этого хочу. Пока не прониклась. Я отчетливо помнила начало тренировочного боя. Вот только когда он для меня успел перерасти в реальный? В голове было мутно, было ощущение, что я пытаюсь вспомнить сон, который чем дальше, тем сложнее воспроизвести. Вот я ухожу от удара ангела по шее, дальше ныряю под его левую руку, шаг назад, наношу удар пальцами в яремную ямку... А вот и первая моя атака. Я никогда прежде не атаковала ангела. Пыталась, даже пару раз удавалось сделать захват, но так чтобы посерийно наносить удары... Я вспомнила на пальцах знакомое теплое, почти горячее ощущение, но ран на моем теле, кроме ссадин и ушибов не было. Даже вывихов и переломов, что само по себе давало повод к размышлению. Значит, кровь была не моя. Я потерла глаза, они раздражали своей сухостью. Еще раз внимательно посмотрела на свои пальцы. Света было мало, но ничего необычного я в них не обнаружила, только каждый суставчик и мышца болели, будто я часа два провисела на пальцах на тренировочной скале. Правда, сейчас так чувствовала практически любая часть моего тела. Что там говорил... как он назвался? Деткой? Да, Детка сказал, что я превысила лимит нагрузки на тело минимум в два раза. Удивился, что не умерла от болевого шока. Я помнила ощущение мышц, готовых лопнуть в любой момент. Еще я помнила другие ощущения... Назвать их болезненными было бы преувеличением. И сейчас не действия ангела заставляли меня теряться в замешательстве, но моя реакция на них. Ведь кожа горела не только на запястьях, и не от ссадин, и губа была прокушена мною же.
  - Проснулась? - Детка зашел в киар, и я поняла, что за окном уже рассвело. Он бегло просмотрел показатели мониторов.
   - Ну-ка, посмотри на меня, - он развернул меня к свету, и, придерживая веки, сосредоточенно вглядывался то в один, то в другой глаз.
  - Болит?
   - Нет. Сушит очень. И чешется немного, - глаза уже начинали слезиться.
  - Хорошо, - Детка, видимо удовлетворился результатами, и умело снял датчики и вытащил иглы.
  - Зайдешь ко мне завтра. Посмотрю, что с глазами. А пока свободна, - он выключил мониторы и вышел.
  ***
  Коммодор Ирбис Леман встретил меня, как полагается старому доброму родственнику, разве в щеки не расцеловал. Оказывается в искусственную кому меня погрузили на пять дней, организм не был готов к последнему моему скачку, и теперь, мне не с проста, предстояла еще одна запоминающаяся встреча с Леманом.
  - Гера, я рад вас видеть в полном здравии! - он торопился пожать мне руку. - С последней нашей встречи...Сколько прошло времени? - почему-то я не верила, что он не помнит.
  - Пять месяцев, - если хочет поиграть, кто я такая, чтобы ему мешать.
   - Пять месяцев, как скоротечно время, - он еще какое-то время изображал печаль от осознания этого факта. - А вам идет, - так же быстро выйдя из задумчивости, как и в нее погрузившись, Леман махнул рукой в сторону моих волос. Я следовала совету Дуга, и они действительно отросли, не сильно, и вряд ли это очень меня изменило.
  - Как ваше самочувствие? - Леман продолжал играть роль заботливого дядюшки.
   - Нормально.
   - Мне всегда нравились люди, отвечающие по существу, - Леман слегка хлопнул ладонью по своему колену, а я вспомнила, что Дуг не слышит его эмоций, и нашу последнюю встречу с коммодором и ангелом. Я неуютно заерзала на стуле, на что коммодор мгновенно отреагировал:
   - Вам удобно?
   - Вполне, - Леман еще какое-то время продолжал изучать меня взглядом, а я постаралась расслабиться, и принять их возможность читать меня, как данность. Неприятно, но не смертельно.
   - Это хорошо, что вы чувствуете себя нормально. В нашем мире, это часто непозволительная роскошь, - его взгляд оставался любопытствующим.
   - Думаю, что ваше самочувствие, есть результат не только работы медиков, но и, несомненно, это результат ваших возможностей, а главное, желания, - пока, я не могла понять, к чему он ведет.
   - Я уверен, что ваши сегодняшние желания сильно отличаются от ваших же, в двенадцать лет, к примеру. Как и каждого из нас. Будь шанс, вы, наверное, изменили бы многое... - его тон сам изменился, теперь Леман выглядел устало, небольшая сеточка морщин возле глаз расправилась, исчезла жесткость линий, а вот общее ощущение возраста осталось. Не физического, он был максимум лет на пятнадцать старше ангела, но душевного.
   - Я бы изменил. Мноогое... Вы думаете, что я бездушная сволочь, - он на мгновение взглянул мне в глаза, и тут же вернулся к рассматриванию застежки на своем рукаве.
   - С вашей стороны так, наверное, и выглядит. Все это, - он небрежно обвел руками пространство, - не моя прихоть, и не больное воображение мое, или кого бы то ни было. Это попытка выжить, Гера. Не здесь и сейчас, и не мне. А вообще. Всем.
  - Да что там "всем", - он откинулся на стуле, который едва слышно скрипнул. - "Всем", это как-то размыто. Бездушно. Вот конкретно вы. Ведь у вас была любящая мать, братья, заботливый отец, и возможно даже какое-то воображаемое будущее. Какое, сейчас не важно. А что у вас осталось? Вы? А надолго ли?
   - Нет, нет, - он активно замахал руками и головой, - не делайте из меня монстра большего, чем я есть. Ваша жизнь, как и смерть, мне не нужна. Мне нужен результат. А что мы имеем сейчас? Что вы имеете сейчас, Гера? - он замолчал, вопросительно и одновременно требовательно уставившись на меня.
  - А что... что вы ...мне можете предложить? - я сглотнула отсутствующую слюну, во рту было сухо. Похоже, я начинала понимать, к чему ведет Леман. Со мною торговались. И, видимо, он знал меня лучше, чем я сама себя, потому как его моя наглость не удивила.
   - Приятно иметь дело с понимающими людьми, - стало видно, как едва заметное напряжение его плеч ушло. - Я могу вам предложить будущее. Ваше будущее, Гера. Не эфемерное и размытое понятие о нем, а конкретно ваше будущее. Здесь и сейчас.
   - Почему я? - Леман, похоже, ждал этого вопроса, потому как ответил без промедления.
   - Мы предполагаем, что ваши изменения, и недавние в том числе, - он выразительно посмотрел на меня из под белоснежных бровей, - помогут нам сделать то, ради чего мы все, собственно говоря, здесь собрались, - он белоснежно улыбнулся. - Наверное, следующий вопрос "зачем"? - он вопросительно поднял бровь, и так и не дождавшись от меня ответа, продолжил.
  - Затем, Гера, что мне нужны люди, готовые рисковать. А для того, чтобы рисковать, нужно знать, ради чего это делать. Если вы не видите причин спасать людей от мирров, помогите спасти себя от людей.
  Ирбис Леман знал, о чем говорил. И было это результатом его вероятных возможностей, или просто логическим умозаключением, не важно. Но он был прав в своей уверенности, что я продаюсь. Сколько Земля была под гнетом мирров? Порядка полутора столетий, если меня не подводит память, а это около четырех поколений. В нашей общине доживали свой век и древние старики. Но, ни от одного из них я не узнала о том, кто же такие мирры, и чем они так страшны. Нет, были сказки и ночные байки, но каждый ребенок боялся больше вольных, частенько промышлявших поблизости, или купца, который приходил почти каждое полугодие, нежели невиданных прекрасно-страшных созданий, обещавших унести непослушных детей в ночь. Потому как, детей уносили, когда живыми, когда мертвыми, но не, ставшие уже мифическими существа с другой планеты, а вполне себе обычные люди. Мирра я до сих пор не видела ни разу. А вот с людьми встречалась часто, и не по своей воле. Коммодор предлагал мне реальную возможность перестать бояться стать чьей -то очередной жертвой. Он мне предлагал перестать бояться. Оставался вопрос, справлюсь ли я с этой возможностью, и надолго ли. В целом, я ничего не теряла, но приобрести могла. Единственная вещь, которая продолжала молоточком стучать в висок, будоража глубокое чувство настороженности внутри, это сам факт предложения коммодора. Его слова о риске, ничего не стоили. Я рисковала каждый день, и продолжала бы рисковать дальше, без гарантий защиты и возможности быть, хотя бы условно равной, не потому что так хотела, иначе не выходило.
  Ну, что ж, в вольник ангела я шла с желанием иметь кров, хлеб и цель - я своего добилась. Похоже, пришла пора решать проблемы по мере их поступления. На повестке дня стояла предстоящая вылазка к миррам, мое тело, живущее своей, часто не предсказуемой жизнью, и...Вол. Дело в том, что на время проведения боевых заданий, по крайней мере, первое время, ангел станет возглавлять рейды.
  Глава 12.
   - Ну как? - Детка удерживал мое лицо в ладонях, пока я пыталась не закрыть глаза.
  - Хреново, - действительно было не очень, глаза, то постоянно слезились, то наоборот, сушило до рези. От того картинка то смазывалась, то было просто больно смотреть
  - Так лучше? - Детка, наконец, смог мне вложить мазь под веко.
   - Гораздо, - я чувствовала знакомую прохладу... - Детка, - память подкинула воспоминания на грани сна и реальности.
   - Уммм? - я слышала скрип стекла о стекло. Видимо, мазь хранилась в колбе с притертой пробкой.
   - А какую реакцию ты ожидал в прошлый раз?
  Он на мгновение замолчал.
   - О какой именно реакции говоришь? - теперь я слышала легкое попискивание рабочего монитора.
   - В прошлый раз. Перед тем как уйти в кому, ты сказал "реакция есть, можно пробовать".
   - Ааа...Ясно, - видимо он продолжил набирать коды, потому как все- время сверялся с данными, опять подключенного ко мне, датчика, - Боялся, уйдешь, что называется на игле. С тобой никогда не знаешь, наверняка. А тут, опа! - я его не видела из-за закрытых глаз, но слышала, как он улыбается. Наверное, опять широко, оголяя белесоватые десна. - Выжила и дала положительную динамику! Сам не ожидал.
   - А куда пробовать? - нет, он, конечно, мог и не врать, но и говорить всего, видимо не собирался.
   - Да теперь хоть, куда. Хоть к черту. Похоже, есть возможность тебя стабилизировать. Думаю, еще один такой рывок, и мы поймем, как убрать маленькую трагедию твоей жизни, - он сощурился, подергивая носом, пытаясь поднять сползающие очки.
   - Один раз в день подкожно, - Детка дождался, когда я окончательно проморгаюсь, и протянул прямоугольник со знакомыми мембранками.
   - Две?
   - Одну, - я взяла в руки пластик, - датчик не снимать, завтра зашьем.
   - И когда мне ждать нового скачка? - мне бы очень хотелось увидеть, что именно Детка вносит в мою личную карту, но медицинский блок, охранялся не хуже вольника ангела. Не думаю, что Детка добровольно расскажет что-либо, не предназначенное для моих ушей, а другой мед персонал и дальше продолжал меня игнорировать. Одно хорошо, угрозы от него никогда не исходило. Значит, можно надеяться на удачный исход их эксперимента. То, что я была его частью, в свете последних событий практически перестало меня волновать.
   - Да кто ж его знает, - он пожал плечами, - может и никогда, - и осклабился.
   - А мазь? - я кивнула в сторону колбы. Продолжать дальше диалог на эту тему с Деткой было бесполезно. Но его слова заселили во мне червячка. Такое неуютное ощущение смеси беспокойства, ожидания и надежды. Когда хочется верить, но слишком страшно делать это.
   - Думаю, не понадобится. Если проблемы возобновятся, сразу ко мне. В принципе, я и так увижу, но ты не задерживайся.
  ***
  Дуга я почти не видела, но судя по его широкой улыбке, и часто раздающемуся громкому смеху, с ним было все в порядке. Не то, чтобы я сильно о нем беспокоилась, но и сказать, что повода не было, тоже нельзя. Каждый из нашей группы был чем-то занят, а я должна была заняться ангелом, или, что правильнее, он мной.
  - Садись, - Вол зашел на арену, снимая куртку, и бросая ее на стол стоящий у ближней стены. Выглядел он не очень. Правда, заметить это, мог бы только человек, проведший с ним немало времени. Например, я. Внешний вид его был по-прежнему безупречен, выдержанная осанка и спокойный, холодный взгляд, но чуть запавшие глаза, и большая резкость движений, чем необходимо, выдавали его усталость и напряженность.
   - Не бойся, бить не буду, - он устало сел на стул. - Нужно обсудить кое-что.
  Я не видела сейчас в ангеле угрозы, только обычные вибрации моего внутреннего маячка опасности, мягкими волнами пробегали по телу. Впрочем, это привычное состояние рядом с Волом.
   - Ты знаешь, что с тобой было в прошлый раз? - он начал без предисловий. Я в отрицании качнула головой. - Не сомневался, - ангел провел пятерней по волосам.
   - А что знаешь о боевом трансе? - он безнадежно смотрел на меня. Я подтвердила его подозрения, неопределенно пожав плечами. Вол глубоко вздохнул.
   - Боевой транс вещь не такая уж и редкая. Ему можно научиться, а можно впадать и без предварительной подготовки. Тебя никто не учил, иначе, я бы точно заметил, - он неопределенно хмыкнул. - Остается второй вариант. Что послужило толчком, тоже интересно. Вряд ли я. Это я бы тоже заметил, - теперь он хмыкнул вполне определенно, и слегка сощурившись, внимательно разглядывал меня.
   - Есть один маленький нюанс. Во время транса люди испытывают ярость, и только гуру могут управлять собой настолько, что ярость перестает быть движущим механизмом, она вообще для них перестает быть. У тебя ярости не было, - он выжидательно смотрел на меня, и цвет его радужки уже сам по себе был пугающим. Если он думал, что я как-то просвещу его на эту тему, то он сильно ошибался.
   - Понятно. Расскажи как ты видела бой, - он потер глаза, и, откинувшись на стул, скривился, пытаясь изменить позу. Вол оберегал правый бок. Я невольно уставилась туда, вспомнив горячее ощущение на пальцах, автоматически перевела взгляд на них и теперь в упор смотрела на ангела. Одно дело атаковать, нанося подряд несколько ударов, и не знать об их успешности, другое...
  - Ты метила в печень. Почти успешно, - он продолжал смотреть на меня как обычно. Пристально и равнодушно.
   - Кстати, как твоя рука? Сомерз сказал сильное растяжение.
  Я была так поражена фактом ранения мною самого Вола, что не сразу поняла, о чем он спрашивает.
   - Что?
   - С рукой что. Мне нужно понимать, когда можно начинать работать, - медленно и четко ангел проговорил каждое слово.
   - Сомерз? - я продолжала отсутствующе взирать на Вола. - А, Детка...Нормально. А что с рукой?
  - Молчаливой ты выглядишь сообразительней. Ладно, у Сомерза узнаю.
  Я, наконец, сморгнула наваждение.
   - Да. Все в порядке, - наваждение сошло, но чувство ошарашенности осталась. Мне по- прежнему, было сложно постичь умом возможности своего тела, а также, быть готовой к их последствиям. Я вспомнила выкручивающую боль и слова Детки, готового к моей быстрой кончине. А также и то, что вероятно, именно это даст мне шанс на жизнь без осознания каждого вдоха, на жизнь без постоянного ожидания и прислушивания к шипению воздуха в легких. Никто не может слышать, а я слышу. Особенно громко выходит по ночам.
   - Как мне снова войти в транс? - я понимала, что мои глаза становятся больными. Уверена, в них появился лихорадочный блеск, скулы заострились, а губы побледнели. Наверное, у меня все-таки позднее зажигание. Только сейчас в моей голове складывался кусочек картинки моего возможного будущего. Оптимистичный ее кусочек.
   - Никак, - ангел с любопытством наблюдал за мной.
   - Почему? Я же смогла...Ты сказал, можно научиться...Я смогу...
   - Не сможешь, - Вол говорил буднично, но каждый его ответ ассоциировался со звуком тесака с глухим стуком опускающегося на доску.
   - Ты не пробовал...Я не пробовала...
   - Пробовал. Не вышло.
   - Это у тебя не вышло! Может кто-то другой...
   - Кто, например? - ангел поднял бровь, саркастично улыбаясь.
  - Дуг. У него получится! Я уверена!
   - А с чего ты взяла, что он сам может это делать? - Вол продолжал развлекаться, теперь слегка склонив голову набок.
  - Может, кто другой...Ты же знаешь кого-нибудь...
  - Перестань, - Вол перестал веселиться, и постарался сесть ровно, не изменившись в лице. Ему это почти удалось.
   - Еще раз. Расскажи, как видела бой. С чего все началось. Что было в процессе. Что было на выходе.
  Чувство истеричной безысходности, когда сознание старается зацепиться за любую возможность, продолжало нарастать. Я слышала Вола, но его слова перестали быть для меня императивом. Интересно, когда успели?
   Я всегда помнила о времени икс, и отведенном мне жизненном лимите, но это было... просто было. Я смирилась. Так каждый человек знает, что рано или поздно умрет, но не цепляется за эту мысль, продолжая жить, неотвратимо приближаясь к отмеченной черте. И я жила. И почти приблизилась. Если бы Детка, сказал, что нет ни единого шанса сдвинуть эту проклятую черточку хотя бы на миллиметр, я бы восприняла все иначе. Но знать, что можно и не мочь этого сделать...
   - Мне наглядно напомнить, что было на выходе? - от ангела веяло холодной решимостью.
  На выходе? А ну да. Его слова смогли немного унять истеричный тремор пальцев, рефлекторно сжимающих край крышки стола, и мысли, из хаотично мечущихся, стали принимать форму, более менее полагающуюся в данных обстоятельствах. Я запоздало подумала, что ангел, не тот перед кем хотелось бы и моглось вывернуться наружу. Но так уж вышло.
  - Не надо. Я помню, - вряд ли я покраснела, но кончики ушей и щеки пекло.
   - Да? - он вздернул бровь. В его взгляде был интерес. - И что именно?
   - Не из праздного любопытства спрашиваю, - видя мое молчание, произнес ангел. - Если такая хрень повторится, я должен понимать, как тебя из нее вывести. Ты была за пределами своих возможностей, еще минут десять - пятнадцать, и твое сердце остановилось бы. У тебя уже была фибрилляция, губы синели и трясло тебя побольше сегодняшнего, - он махнул головой в сторону моих пальцев. - А останавливаться ты не собиралась. Остановилась бы, только скоропостижно скончавшись.
   - Ты сказал, что я не могу снова войти в транс.
   - Сейчас, нет. Настойчиво рекомендую принимать капсулы, выданные ...Деткой, - Вол незлобно хмыкнул. - Разберемся и посмотрим, что можно сделать. Так что помнишь? - он вернул меня к избегаемой теме.
   - Звуки. Ощущения. Тебя, - я старалась говорить спокойно и отстраненно. В конце концов, мы говорили о технике вывода из транса. Нужно было это воспринимать так.
  - Первая твоя сознательная мысль. Реакцией на что была?
   - Если мысль. То на тебя. Я удивилась, - Вол слушал без толики иронии. Он просто внимательно слушал, разве что не записывал. Такое его поведение меня приободрило.
   - Первая реакция удивление. А ощущения..., - я все-таки не сдержалась и пару раз кашлянула, - ...разные. Запястью было больно. Груди было больно, - я замолчала.
   - Ты сказала разные, - если бы не по-прежнему спокойное выдержанное выражение лица Вола, я бы стушевалась.
   - Похоже, я была возбуждена. И не боем, - последнюю фразу я договаривала, глядя в сторону.
   - Похоже, - я так и не поняла, ирония это была или констатация факта. Но вопросов больше на щепетильную тему ангел не задавал. Я обстоятельно, шаг за шагом, ощущение за ощущением, рассказала ему, все, что могла вспомнить.
   - У нас осталось меньше месяца на подготовку. В твоих же интересах, научиться брать под контроль свое состояние. Почему, мне повторять не нужно, надеюсь, сама понимаешь, - он задумался на минуту и продолжил. - Все это время работать будешь с Радугой. Под моим контролем.
  Повторять мне не нужно было. Я была рада. Рада, что увижу Дуга. Рада, что шанс на жизнь, пусть пока и остается только лишь шансом, но он есть...Рада, что буду под контролем ангела. Я очень хорошо понимала, что всего лишь являюсь неплохим вложением для "обороны", с долей риска, конечно, но... Не знаю, чем мои способности могли помочь, но и это скоро выяснится, меньше чем через месяц. Ангел был частью обороны, и интерес у него был, прежде всего, профессиональный, оборонный, особенно учитывая его родственность с Леманом. И, несмотря на это, несмотря на свою вечно гудящую систему опасности рядом с Волом, я была рада, что буду под его присмотром. Размышлять почему, сейчас мне не хотелось. Сейчас, я как никогда была полна надежд. Надежд и веры. Небывалое для меня состояние.
  
  Глава 13.
  - Айра! - Дуг потрепал меня по макушке, пропустив отросшие волосы через пальцы. Я удивлено на него уставилась.
   - Айра?
   - "Айгера" для позывного, это слишком, не находишь? - Дуг спросил, даже не обернувшись, сворачивая на дорожку, ведущую в корпус.
   - Можно остановиться на Гере. Меня устраивает, - я пожала плечами, - К тому же, что значит Айгера? - наконец, мне удалось задать этот вопрос.
  Дуг замер на середине шага, посмотрел на солнце, которое собиралось уйти в зенит и, приняв решение, потянул за казарму. За казармой было тренировочное поле. Каждый день с утра и до захода солнца, а иногда и после, юные рекруты, и маститые бойцы отрабатывали техники боя. Когда в паре, когда в одиночку, иногда большой группой. Мне нравилось наблюдать за группами. Их движения часто были пластичными и мягкими, перетекающими одно в другое, иногда резкими, грубыми, не имеющими ничего общего с красотой, но они всегда были органичными. Каждый шаг, взмах, удар - были продолжением ни одного человека, а целой группы людей. И от этого казалось, будто перед тобой живое марево, когда ласковое, почти прирученное, а когда беспощадное и палящее. Я остановилась, рассматривая знакомую мне группу. Вот тот, всегда идет на шаг впереди, у него еще не хватает указательного и большого пальцев. А вот этот, со шрамированной спиной, первым подхватывает ритм, и из-за быстроты его движений, бугристый рисунок на его спине кажется живым.
  От созерцания меня отвлекли горячие ладони Дуга, мягко опустившиеся мне на плечи. Несмотря на осторожность его движения, я вздрогнула.
   - Они в трансе, - Дуг говорил негромко, почти мне на ухо, шевеля дыханием мои отросшие волосы. - Посмотри, - он указал на шрамированного и ничем не примечательного мужчину с желтоватыми волосами, убранными в жидкий хвост.
   - Каждый из них совершенен в своем несовершенстве. Арчи, - он колющей щекой, повернул мое лицо в сторону желтоволосого, - отлично владеет техникой, но во время боя, не чувствует противника. Сабин, - он кивком головы, указал на шрамированного, - был бы хорошим лидером группы, но полагается только на себя. И так каждый из них. Они совершенны во всем. В достоинствах и недостатках, - Дуг молчал, а я недоумевала. Я видела красивых людей, с грацией хищника и уверенностью триумфатора, сейчас, места изъянам не находилось.
   - Но работают они идеально, - полу спросила, полу утвердила я.
   - Это сейчас. Посмотри на них внимательно. Что ты видишь? Как ты их воспринимаешь?
  Я подключила свое чутье. Бойцы мигали красным, но приглушенно, скорее потенциально.
   - Они опасны. Могут быть опасны для меня, но пока не я источник их раздражения.
   - Верно. А что ты чувствуешь, когда опасность направлена на тебя?
  Я задумалась. Раньше мне не приходило в голову дифференцировать сигналы, исходящие от чутья. Никогда не видела в этом необходимости. Я постаралась вспомнить цвет поросли молодых вязов у ручья, когда намеревалась лавировать между ними, на предельной для меня скорости; цвет Хача, бросающего в меня нож; цвет ангела...
  Радуга стоял, почти обняв меня, крепко прижимая свою ладонь к груди. Ладонь поднималась в такт моего дыхание, а после подстроилась под ритм сердца, и сейчас, казалось, что именно она, толкает его, заставляя гнать кровь по сосудистым магистралям. Кончики пальцев и ушей стало покалывать, а после обжигать. Хотелось потереть их, чтобы унять зуд. Щеки горели, а губы сушил горячий воздух, торопливо вырывающийся изо рта. Затем дыхание стало медленно выравниваться, и я, наконец, смогла дышать носом. Теперь оно было глубоким и редким, а каждый удар сердца, звучащий на выдохе, сотрясал тело, глухо отдаваясь в голове.
   - Что ты чувствуешь?
  Дуг повторил свой вопрос также негромко, как и раньше, но теперь я слышала только его голос на фоне ударов своего сердца.
  Каждый объект, представляющий для меня опасность, всегда лучился красным. Оформленное намерение вспыхивало автоматической реакцией тела, без осмысления, а иногда, звучало просто пониманием. Но последнее, бывало скорее в тех случаях, когда намерение не готово было еще перерасти в действие. Моя память прокручивала все ситуации сопряженные с риском для жизни, выдавая кадр за кадром, позволяя рассмотреть картинку без адреналина. Точно так же я видела бой с ангелом в момент его начала. Оказалось, что цвет угрозы носил совершено разные оттенки, от бордового до оранжевого, и не весь светился, а лишь по периферии. Бойцы на поле были окружены розоватой дымкой; Хач пульсировал темно бордовым, почти черным, с алыми прожилками; ангел равномерно гудел языками ночного пламени. Что я чувствовала? Наверное, страх. Что я чувствую сейчас? Настороженность. Хотя нет. Возможную угрозу от бойцов, я принимаю как данность. Данность, которую необходимо просто учесть. И никаких эмоций и чувств.
   - Ничего. Я ничего не чувствую, - Дуг немного раскачивался справа налево, и я невольно двигалась вместе с ним. Казалось, что мы и дышим в унисон.
   - Хорошо. Что ты чувствовала во время боя с Волом?
   - Ничего, - я ответила, не задумываясь, потому как не первый раз прокручивала тот бой в голове. - Передо мной стояла цель. Живой мог остаться только один. Это было ... - я не могла подобрать слова, что бы описать как это мною воспринималось. С моей стороны не было самоуверенности, я не чувствовала себя сильнее, чтобы заставить меня таковой считать, или слабее, чтобы решиться на отчаянный шаг. Это было таким естественным...
   - ...правильным. Был вызов. Я приняла. Я должна была дойти до конца.
   - И умереть? - Дуг почти шептал.
   - Умереть. Выжить. Был вызов. Я ответила. Не могла не ответить.
   - А смогла бы промолчать сейчас? - он продолжал крепко прижимать ладонь к груди.
   - Не знаю...Может быть...
   - Что ты чувствуешь? - Радуга продолжал раскачивать меня, и я чувствовала себя маятником, обретшим равновесие в движении.
   - Ничего, - я была пуста, но эта пустота не вызывала, ощущение не уютности, или другого дискомфорта, эта пустота стала вместилищем чего-то того, что мне было сложно понять.
   - Какого ты цвета сейчас? - что бы ответить, мне не нужно было закрывать глаза, или смотреть на свободные от крепкого объятия Дуга руки. Я слышала, или видела, или чуяла, свой цвет так же, как и, теперь уже почти молочное марево бойцов, которые замерли в неподвижности.
   - Белый. Как сильно разведенное молоко, - сейчас я видела, что они не просто замерли, они едва раскачивались в такт нашим с Дугом движениям.
  - Верно, - Радуга касался обветренными губами моего уха, и, несмотря на их шершавость, они были мягкими, что делало эти прикосновения приятными, почти волнующими. Я почувствовала, как эти же губы чуть растянулись в улыбке, и он едва отстранился от меня, по-прежнему крепко фиксируя. Его ладонь становилась для меня слишком горячей, почти обжигающей, принося долю волнительного беспокойства. Дуг перестал раскачиваться.
   - Смотри, - он подбородком толкнул мою голову в сторону бойцов. Молочное марево, быстро рассеивалось, сменяясь светло фиолетовым флером. - Если ты добавишь ярости и дашь им объект для ее выхода, они, не задумываясь, изольют ее, - Дуг на мгновенье замолчал, а после продолжил уже глухо, тоном, не предполагающим наставнических нот.
   - И сейчас, - его кадык дернулся, я слышала, как он нервно провел языком по своим губам, - не уверен, что в привычном для нас понимании.
  Мы продолжали стоять недвусмысленно близко друг к другу, и его грудь поднималась в такт моему дыханию, только теперь голос становился фоном, а вот перестук сердец - направляющей. Через долю секунды, я пропустила удар, который долгим провалом отразился в его груди. Еще секунда и ритм ускорился, превращаясь почти в дробь. Я почувствовала, как его пальцы с силой вдавливаются в мое предплечье, наверняка оставляя следы.
   - Айгера... - Дуг прошептал с восхищением и отголосками удивления. Он слишком сильно сдавил предплечье, от чего я протяжно выдохнула в голос. Его легкие, почти со свистом, резко втянули воздух и зачастили, гоняя его. Дрожь его тела, электрическими волнами отключала участок за участком моего разума, оставляя ничем не прикрытый инстинкт.
  - Посмотри на меня, - Дуг приказывал заметно севшим голосом, но достаточно жестко, что бы решить не выполнять его требование. Я тяжело развернулась, все тяжелее осознавая происходящее. Тело было пластичным, и в то же время звенело от напряжения, в голове туманилось, а Дуг светился ярко фиолетовым с багряными разводами. Он пристально и долго смотрел мне в глаза и его цвет стал быстро терять яркость, оставляя только серебристое марево, местами окрашенное бледно сиреневым.
   - Дыши глубоко. Повторяй за мной, - фразы были рубленными, и мне не нравились ни они, ни такой Дуг. Сбивать опьянения не было желания, хотелось его продлить. Дуг начинал меня раздражать, стремительно наращивая обороты в этом ощущении.
   - Смотри, - не получив желаемого, Дуг крутанул меня вокруг оси, и грубо зафиксировал голову в направлении хаотично двигающихся бойцов. Я даже не пыталась сфокусировать зрение, фиолетовый след застилал глаза, местами растворяясь в багрянце, а после и полностью утопая в нем, переходя в чернеющий алый.
   - Они люди, Гера. И сейчас слишком слабы, что бы осознать это. Ты должна остановить их. Остановиться сама, - он продолжал говорить жестко, уже без возбуждающей меня сиплости.
  Бойцы слабыми не выглядели. Они выглядели агрессивными, и только под давлением все больше раздражающего Дуга, я нехотя заставила себя разглядеть, что происходит на тренировочном поле. Именно тогда я впервые осознала, что у меня есть второе я. Неконтролируемое, чуждое, притягательное и опасное. Опасное, в первую очередь, для меня. Но последнее, я поняла уже много позже. Сейчас же это осознание прокатилось пустым шаром, так и не попавшим в лузу, также как и слова Дуга. Они ничего не значили, сам Дуг сейчас перерос из необходимого атрибута моих возможностей и желаний, в досадную помеху. Боли от его хватки, я почти не ощущала, а вот картина на поле, мне казалась не интересной. И горячее его осуждение мне было непонятно. Впрочем, как и следующие его действия. Острую боль в солнечном сплетении я ощутила, сразу за болью в рассеченной скуле. Перед глазами плыли круги, размывая лицо Радуги. Одной рукой он грубо держал меня за подбородок, а второй, вслепую набирал код на коммуникаторе. За болезненной пульсацией, я услышала рев бойцов, и через секунду гудки сирены. Радуга поспешил подхватить меня на руки. Моя голова свисала вниз, покачиваясь в такт его быстрых шагов. Глаза были открыты: тренировочное поле было залито черным и алым. Было ли это марево, знакомое моему чутью, или кровь, мне было безразлично.
  ***
  Глаза открыла сразу, как почувствовала привычную боль от инъектора. Дуг слегка растирал тампоном место введения мембранки.
   - А где Детка? - видимо я настолько привыкла видеть медика в момент возвращения в сознание, что его присутствие стало элементом стабильности в моей непредсказуемой, в последнее время, жизни. Теперь его отсутствие я воспринимала с заметной долей нервозности.
   - Сомерз? - Дуг привычно легко улыбнулся, что сразу сняло уровень моей тревожности на несколько баллов. Дуг, как всегда, не представлял для меня угрозы. Его серебристый цвет моргнул мне в подтверждение. - Сегодня я вместо него. Думаю, прежде чем решать вопрос с Деткой, тебе самой нужно разобраться, кое в чем, - теперь он не улыбался, но говорил спокойно, глядя мне в глаза.
   - А в чем именно? - этот вопрос я решилась задать, только спустя пару - тройку минут.
   Дуг протянул мне руку, и я, ухватившись за нее, встала. Пришлось выждать несколько секунд, чтобы унять слабость и головокружение. Радуга подвел меня к небольшому зеркалу, имеющемуся в санитарной комнате каждого киара личного пользования. Он стоял рядом, опершись на дверную панель, по-прежнему спокойно смотря мне в глаза, теперь уже в зеркальном отражении. Я же уставилась на ртутную поверхность, вцепившись побелевшими пальцами в край металлического умывальника. То что я видела, было, по меньшей мере, необычно, а в действительности могло испугать. Лично я была напугана. Мои глаза почти полностью затянулись черной пленкой, которая двигалась каждый раз, как только я смещала взгляд. Но через несколько секунд чернота стала неуверенно съеживаться, и спустя минуту осталась только в зерне зрачка. Я знала, чем мирры отличаются от людей.
   - Действие мембранок, - Дуг улыбнулся. Я же продолжала вглядываться в отражение. - В ближайшие пару часов, думаю, сложностей не будет. Если, конечно, их не провоцировать на появление, - Дуг невесело хмыкнул и включил мне воду. Тяжелый запах железа поднялся в воздух вместе с мелкими каплями, разлетающимися от удара о поддон. Вода была противно теплой, от чего железистый запах, смешиваясь с дезинфектантом, усиливался.
  Радуга вернулся в киар и, дождавшись моего возвращения, заговорил о том, о чем меньше всего я думала мы сейчас будем говорить.
   - Нет слова, способного в полной мере, верно трактовать имя. Это, скорее, образное восприятие, нежели дословный перевод, - Дуг не спешил, и рассказывал, смотря в небольшое окно, выходящее на знакомое мне поле. Меня передернуло, не сколько от воспоминаний, а сколько от вида наемника, методично счищающего напором из брандспойта бурую, местами почерневшую, и успевшую стать матовой, пленку. Я нервно сглотнула, продолжая заворожено следить за действиями молодого парнишки, которому посчастливилось не оказаться на этом месте буквально час назад. Дуг не дал мне полотенца, и вода неприятно щекоча, стекала вниз, превращая майку в мокрую тряпку, местами облизывающую тело.
  - Народ Куа всегда отличался витиеватостью сказаний. С первого раза и не понять ничего. Да и со второго тоже. Впрочем, как и с третьего, - теперь он хмыкнул по-доброму, но не без грусти. - А может, я просто был не лучшим слушателем.
   - Я слышал много имен, среди которых были скромные, почти нарицательные, и, громкие, наводящие ужас и трепет. Редко любовь, или уважение. Твое имя всегда было среди первых. Нарицательных. Тебя не боялись и не любили. Не восхищались и не хулили. Тебя жалели, - Дуг закинул голову, и его кадык дернулся. Он больше не светился.
   - Неприкаянные. Полубоги - полулюди. Недобоги - недолюди. Вам дано больше чем нужно, и меньше чем необходимо. Вам нет места в облачных чертогах, и даже в земляных норах - вы лишние, - Дуг смотрел на меня из-под прикрытых век, с тоской и обреченностью, будто не обо мне говорил, и не меня жалел.
   - И что с ними случалось? - я сидела, опершись двумя руками на койку, и смотрела на Дуга. На поле смотреть больше не хотелось.
   - Не знаю, - Дуг пожал плечами, и из- за позы, в которой он стоял, это вышло криво. - Я же сказал, что был плохим слушателем.
   - Тогда... что случится со мной? - я ждала, что он скажет. Словно, он и, правда, мог знать.
  Дуг, оторвался от стены, громко звякнув бусинами о металл, и присел на корточки напротив. Он был высоким, и потому даже так, чуть возвышался надо мной, удерживая мой взгляд.
   - Люди создают богов, каждый раз низвергая их в беспамятство. А люди... Люди бывают разные. И кто из них больше человек, не им судить, но тебе решать. Решать, кем быть. И знаешь, что самое забавное? - он улыбнулся. Так улыбаются любимым детям - тепло.
   - Здесь, нет верного ответа, - он пальцем указал на мой висок. - И здесь, его нет тоже, - палец медленно переместился на область моего сердца. - Знаешь почему? Его просто нет, - улыбка осталась только на лице, в глазах была уже знакомая тоска. Он неторопливо встал.
   - Время вышло. Вол беснуется, а Детке, пора решить, что с тобой делать. А у нас по-прежнему мало времени.
   - И Гера... - Дуг на секунду отвлекся от коммуникатора. - Мирры, не боги.
  ***
  Прошло две недели с тех пор, как семеро наемников получили травмы, не совместимые с жизнью, а пятеро были покалечены, и только трое из них смогут вернуться в действующие ряды "обороны". Детка, подобрал мне мембранки, стабилизирующие мое второе я. По- крайней мере, всплесков больше не было. Жаль, но решить мою личную проблему ему так пока и не удалось.
  С Дугом мы работали каждый день, я смогла входить в транс без побочных эффектов. Резонировать с группой людей, он пока не разрешал, правда, и я, вспоминая прошлый опыт, не сильно торопилась. Все эксперименты проводились только вдвоем, пару раз было неловко, но Дуг умело разряжал обстановку шуткой. Конечно же, шуткой скабрезного плана. Зато теперь я однозначно усвоила, чем грозит фиолетовое свечение. Главное, не доводить его до бордового. Такое разнообразие цветов я могла видеть только будучи в трансе. Дуг говорил, что в этот момент мои глаза меняются.
  Я часто ощущала ангела, и где-то, мне было жаль, что его нет поблизости, когда угол моего зрения трансформировался. Мне хотелось посмотреть на цвет его свечения. Что именно я ожидала увидеть, я и сама не знала. Но видимо, это было важно. Потому как, каждый раз, входя в гипнотическое состояние, я настраивалась на ангела, пытаясь понять, насколько он рядом.
  Я все больше думала о нашем с Дугом разговоре. Меня не пугала возможная участь изгоя. Для того, чтобы бояться чего - то потерять, нужно для начала это иметь. Я давно уже не была любимцем общества, и последняя выходка моего тела, популярности среди оборонщиков мне не прибавила. Факт наличия у меня мирровских способностей, ничего не менял, кроме того, что канюлю с мембранками, теперь длительного действия, мне вшивали под кожу, и пару-тройку быстродействующих, всегда имели под рукой и я и Дуг. Но вот, что действительно заставляло меня частенько бессмысленно таращиться в одну точку, так это последние слова Дуга. Слова рихо, нашедшего чистую воду, но так ее и не испившего. И я не знала, что пугало меня больше, возможность заблудиться в поисках, или вероятность сгорать от тоски, так как это делал Дуг.
  Глава 14.
  - Переходим на третий, - голос Декса в шлемофоне звучал искаженно. Бортовой аэрокар резко бросило на несколько метров вниз, от чего мне пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть на место, рвавшиеся наружу, внутренности. Я с трудом сглотнула вязкую слюну. Ничего нового, каждое действие и движение отработано до автоматизма. Даже физиология жила по графику. Ведущим группы оставался Радуга. Ангел отвечал за операцию в целом. И тоже являлся боевой единицей. На естественный тремор перед моей первой боевой задачей, времени не отводилось. Да и не было его. Было устойчивое ощущение, что это очередная учебка.
  После того, как мы с Радугой две недели провели в изоляции, встречу с группой нельзя было назвать радостной. И не только с моей стороны. Неприязни не было, была профессиональная сдержанность и ... настороженность. Даже Декс вел себя подчеркнуто отстраненно, оставив пошлые поддевки в прошлом. Впрочем, такая перемена, по-прежнему, равнялась средней температуре по больнице: Син всегда держался особняком, а Раймонда можно было принять за одну из его технических новинок - работал автономно и предсказуемо, но, порой, выдавал сюрпризы. Мне же всегда было комфортнее одной, возможно, что, это было лишь следствием той жизни, в которой одной было безопаснее. Но, так или иначе, отношения в группе нельзя было назвать теплыми. И сделать их таковыми было не из чего. Да и не нужно.
  Оставшиеся до первого выхода, пятнадцать дней, мы провели в отработке трех вариантов развития сценария операции. Разведка...Не сиди я сейчас, вдавленная фиксатором кресла в боевом аэрокаре, с отточенными рефлексами, и более чем, ясными задачами, не поверила бы в такую вероятность. Да и так не сильно верила. Если бы речь шла о людях, но мирры, несмотря ни на что, продолжали оставаться для меня почти сказочными персонажами. Ключевая роль отводилась мне, Радуге и Раймонду. Ангел на страховке, а Декс пилотировал. Сина с нами не было. На одном из последних заходов, он серьезно повредил ногу, и было принято решение действовать без него.
  Раймонд должен был действовать удаленно. Его задачей было обеспечить бесперебойный трафик кодировок с одной из мобильных баз мирров, которые имели особенность возникать ниоткуда на краткосрочный период. Таких баз было множество, и чаще всего они крепились в зоне естественных разломов земли. Что именно происходило, как оказалось, не знали и сами оборонщики. Но сухая пустошь, радиусом в десятки километров, всегда появлявшаяся, через несколько дней после старта базы, и имевшая тенденцию к увеличению зоны деградации, уже говорила о многом, и ни о чем конкретно. Моя задача, при первом приближении, была не самой сложной, если присмотреться, то и при втором, она не пестрила пиками рисков. Для меня.
  Я отработанно просканировала периметр на сто метров, практически сразу, как спустилась по гравитационному тросу. Декс бесшумно скрылся в противоположном направлении от нашей планируемой траектории передвижения. Он вернется сюда через шесть часов, и будет ждать ровно пятнадцать минут. По крайней мере, во время учебок время его ожидания не задерживалось и на секунду. Пять раз мы превышали лимит по времени, два раза не более чем на четверть минуты, и каждый раз, к утренним сумеркам, добирались на базу самостоятельно. Пешком. Точнее, бегом, потому как, на рассвете тренировочный заход повторялся. Сейчас, на такую роскошь, как вернуться пешком, рассчитывать не приходилось - мы были в тысяче километров от базы. Еще тридцать км, шагом, в ускоренном режиме на северо-запад. Там точка работы Раймонда. Десять, и я с ангелом остаюсь на месте. Три, и на месте оказывается Радуга. На увеличение расстояния не было смысла рассчитывать - мирровский скан пробивал на одиннадцать километров по периметру. Дуг помог мне войти в транс, а я, инициировала его переход в нужное состояние. Однажды, во время наших с ним тренировок, я спросила, зачем это необходимо. Дуг, как и большинство действующих оборонщиков, легко и умело переходили в пограничное состояние гораздо лучше меня. И действовали, не в пример, эффективнее.
   - В групповом трансе лидера как такого не существует, - пояснял мне Дуг. - Ведущей остается ярость, у кого-то холодная, у кого-то едва контролируемая, но почти никогда расчет и достижение цели. В лучшем случае, цель будет играть второстепенную роль. С тобой приоритет совершенно иной.
  На мое возражение, в виде примера боя с ангелом и с самим Радугой, Дуг давал похожие комментарии.
   - Со мной ты шла к четко заданной цели. Правда, через эмоциональную составляющую...А Вол за все время работы, других задач перед тобой и не ставил. И в этом вы похожи. Укатаете не так, так по другому. Вот только Волу в транс для этого входить не нужно, -последнее он говорил со знанием дела.
  Разум Дуга оставался ясным, и не подавлялся эмоциями, ни его не моими. Правда, на такой чистый эффект у нас ушло больше месяца каждодневной работы. Плюс его личные опыт и знания. Иначе говоря, я помогала делать его почти идеальной машиной по выполнению боевых задач. Еще бы и регенерировал, как Декс... Роль ангела заключалась в том, чтобы вовремя вырубить меня, если мне вздумается действовать экспромтом. Жертвовать всей группой, на которую было убито столько времени, никто не собирался.
  Дуг должен был установить маячки и закрепитель с трансфером на любую точку команд мирров, на тринадцать минут. Время необходимо было, для того, что бы сгрузить имеющиеся коды. Раймонд рассчитывал по косвенным параметрам получить представление о структуре мобильных баз. Эти знания могли существенно раздвинуть горизонты нашего представления о технологиях, используемых иноземцами. Проблема заключалась в том, что ни одного средства связи нам не полагалось. Любой сигнал и мы будем в зоне поражения. Как только Дуг окажется рядом с нами, ангел запустит маячок-передатчик, и Раймонд сможет получить информацию, гораздо раньше, чем мы доберемся до него. Это на случай, если мы, все же, до него не доберемся. Единственным, что помогало мне правильно настроиться, был не только Дуг, но и всегда незримо возникающая связь между им и мной, когда мы тренировались. Я ощущала его, как часть себя. Немного неопределенно, размыто, но спутать свои ощущения и Дуга было не возможно. Я не видела его глазами в привычном понимании, но четко знала, что с ним происходило в каждый из моментов. Сейчас он пересекал контур мирров, по идее, пересечь который было не возможно. До этих пор. Раймонд не просто так большую часть времени отсутствовал, погружаясь в данные биоскана, и моделируя возможные варианты технического сопротивления мирров.
  Легкое покалывание, и дрожь я стряхнула телом. Сейчас, Дуг был частью контура, и ему стоило поторопиться выйти из него. Еще немного и систему локально коротнет, а меня выбросит из погружения. На счет пять, Дуг, оказался за периметром. Это первая из предполагаемых четырех охранок. Сердце Дуга вторым стучало у меня в груди. Оно сбоило, но через минуту должно было вернуть ритм. Теперь наши сердца синхронно качали кровь, со всей силы ударяясь о мою грудную клетку. Вторая охранка прошла на ура, организм успел адаптироваться к низкочастотным токам. Подозреваю, что такая возможность обрелась не без помощи Детки. Третья полыхнула красным за секунду до ее преодоления. Я резко остановилась. Провела рукой над поверхностью и тут же ее отдернула. Охранка была похожа на живой организм, и не имела ничего общего с учебной моделью. По сути, нам уже стоило остановить дальнейшие попытки, но сейчас во мне жила другая суть, которую остановить было сложно. Я услышала, как ангел лезвием инъектора вспорол ампулу. Теперь, я уже смотрела прямо на него. Ангел светился охряным, с ярко оранжевой каймой, и местами темно синей окантовкой. Он не шелохнулся, застыв в одной позе, а я искала выход, точнее, вход. Рукой я протянула по нижней трети пленки, ощущая теплую пульсацию. Поднялась на уровень своего пупка, и тепло стало перерастать в жар, в области сердца, печени и почек, оно обжигало большего всего. Следующая мысль не была моей, и погружение в гибернацию проводила не я. Сказывался опыт и знания Дуга. Спустя семь минут, я имела синюшный оттенок и большую скованность в движениях, зато пленка почти перестала на меня реагировать. Но это на меня. Дуг был большей комплекции, и для того, чтобы сравнять температуру его тела с температурой окружающей среды, необходимо было скинуть еще как минимум градус. Для меня же это был почти приговор. Я медленно, негнущимися пальцами, достала медицинский контейнер. С третьей попытки, расстегнула, и ампулы с капсулами рассыпались уже по замерзающей земле. Думалось мне уже тяжело. Ангел начал соображать быстрее. Он уверенными движениями вскрыл три ампулы. Две из них, обычно вводили поочередно и внутримышечно, при тяжелых ранениях. Третья чаще всего оставалась неиспользованной, потому как вводила в наркоз. Ангел втянул все три капсулы в инъектор, и выставил режим на внутривенное. Мысли по-прежнему текли медленно, но риск от такой смеси от струйного введения, осознавала я предельно четко. Однако, это был шанс. Как ангел подготовил второй инъектор я уже не видела. Удар и боль заставили меня сделать почти болезненный вздох и разлепить заиндевевшие ресницы. Повторная боль, от попытки глубоко надышаться морозным воздухом, окончательно привела в чувство. Адреналовая смесь, введенная в сердце, начинала активно гонять кровь, заставляя подрагивать всем телом. Ангел сидел рядом и в сумерках был виден только абрис его лица. На фоне стремительно чернеющего пространства, оно выглядело белым.
  - Приподнимись, - он откашлялся. - Надо узнать, что с Дугом. И либо уходить, либо... продолжать, - говорил он рублено, почти съедая окончания.
  Я приподнялась на локти, стараясь не тревожить, явно сломанные ребра.
   - Я помогу. Тебе только собраться нужно. Он, как и ты, вышел из погружения.
  Когда пальца начали двигаться, и я нашла удобную позу, что бы не чувствовать боли при дыхании, паника начала медленно подкатывать, выдавая меня лихорадочно блестящими глазами.
   - Перестань. Ты же погружалась без его помощи. А синхронизируешься, настроившись на него. Черт! Да вы делали это каждый день! Ты должна была его запомнить! - видя, что его слова утешения мало помогают, под конец он перешел на громкий рычащий шепот.
   - Я попробую, - говорить мне не стоило. Сломанное ребро с шипением вошло в легкое. Ангел с силой провел ладонями по своему лицу снизу вверх, уродуя его ангельскую красоту.
  - Молчи. И не двигайся, - он немного запоздал с рекомендациями. Он злился. Вол аккуратно, в другой ситуации, можно было бы сказать "нежно", обхватил меня сзади, создавая опору из своего тела.
   - Кожа цела? - я едва кивнула, боясь глубже вогнать ребро. - Хоть что-то хорошее... - спиной чувствовала, как его сердце колотится о грудную клетку. Он честно старался успокоиться, и через минут пять, сзади меня сидел уже собранный и спокойный, так хорошо знакомый мне Вол.
  Только с четвертой попытки погрузиться, я почувствовала звенящую легкость в теле. Боль сразу отступила, давая возможность насладиться теплом исходящим от ангела.
   - Хорошо, девочка...А теперь поищи Дуга. Он не далеко, - ангел говорил негромко и медленно, давая возможность услышать каждое его слово. Его ладонь поглаживала меня по голове, невольно навевая мысли о собаке.
  Дуг был жив, но дышал медленно и не часто. Он только сейчас начинал выходить из гибернации. И это было хорошо. Это давало возможность подстроить его под меня, пока сознание отключено. Судя по всему, связь между нами была односторонней. Меня он не ощущал совсем, что затрудняло синхронизацию. Виной могла быть особенность пространства в зоне мирров. У меня оставался только один вариант. Полное подавление Дуга. На счет десять Радуга открыл глаза, и я поняла, что третью охранку он все-таки прошел.
  Четвертая, также как и третья не совпадали с учебной моделью, но при этом, не подавали, ни одного признака опасности. Я прошла через нее, словно ее тут не было. Теперь стоило нацелиться на поиск командной точки, а это значит напрашиваться на встречу с миррами. Судя по всему, обслуживание таких баз не предполагало большого количества иномирян, и это было единственное, что хоть как-то могло оправдать нашу самонадеянность.
  Вытянутая, радиусом в пятьсот метров, база была похожа на сдавленную и коротко обрубленную сигару. Покрытие было явно металлическим и походило на соты, с длинными и закругленными опорами, на которых отчетливо выделялись бугристые ребрышки. Верх сооружения чем-то напоминал неправильной формы раструб. Я автоматически потянула руку к опорам. Вместо ожидаемой прохлады, ощутила приятное тепло. Легкая дрожь пробежала по телу, делая краски ярче. Это была смесь возбуждения и восхищения одновременно. Я рукой оглаживала чуть шершавую поверхность, идя вдоль сооружения, не ощущая поблизости ничего, что могло бы мне навредить. Моя ладонь сама нашла точку входа. Это могла быть запирающая система, или один из вариантов датчиков, или маячков, сканирующих пространство. Правда, если верно было последнее предположение, то мне и ангелу можно будет сниматься с места сразу же. Дуг живым не вернется. Но опасности, я по- прежнему, не ощущала. Раймонд сказал, что подойдет любой командный механизм, и я легко установила закрепитель с трансфером. За все время переброски кодов, у меня возникло устойчивое предположение, что база мирров работает автономно, практически не нуждаясь в поддержке. Когда трансфер был снят, я уже была уверена, в этом. Но эта мысль, не сильно облегчала задачу. Охранные системы продолжали работать также автономно, и также автономно уничтожат любую вероятную угрозу. В их работоспособности не сомневался ни ангел, ни Дуг. А в этом вопросе им, как ни как, я доверяла.
  Перед третьей охранкой я остановилась.
   - Я не смогу пройти, - я чуть развернула голову в сторону правого плеча ангела. - Это Дуг погружался в гибернацию. Он знает как. Не я. Сейчас, его сознание... - я не успела договорить, как мое чутье дало резкий скачок вверх. Ангел напрягся, приставляя свой палец к моим губам. К западу от нас, в зоне видимости блеснул и тихо заурчал бортовой аэрокар. Около десяти вольных быстро спешились, отпуская в свободный полет тросы. Ангел почти беззвучно выругался.
   - Идиоты. Банальный скан ближайшей поверхности не произвели, - но судя по всему, он поторопился относительно их способностей.
   - Идиоты,- он повторил это так, что стало ясно, в чей именно адрес, сейчас звучало оскорбление. - Конечно...здесь, мы бы не искали однозначно...
   Я собиралась встать, но ангел крепко удерживал меня.
  - Сиди. Бой на смерть нам не нужен. Тебе еще Дуга вытаскивать. Они здесь часа на два. Сейчас идет пополнение склада. Или наоборот, - ангел явно пытался разглядеть, что происходило в десятках метров от нас.
   - Что с третьей охранкой? - Вол говорил негромким шепотом, не боясь быть услышанным вольными, из- за громкого лязга металла, перетаскиваемого оружия.
   - Что с третьей? - теперь он полностью сфокусировался на мне.
  - Я не смогу на столько понизить его температуру.
   - Насколько сможешь?
   - Недостаточно.
  Вол замолчал. Мне было знакомо это молчание.
   - Сколько метров между защитой?
   - От тридцати до сорока.
   - Сейчас твой предел по скорости около сорока пяти?
   Я осторожно кивнула. Боли по-прежнему не ощущала, но кислорода в легкие стало поступать заметно меньше. Вол схватил мою ладонь. Она была ледяной. Ангел выругался громче, чем следовало. Сейчас, он теребил медицинский контейнер, доставая инъектор с поршнем и длинную иглу. Мои рефлексы удалось сдержать чудом, потому как, вопреки ожиданиям, болезненный прокол мышц и плевры я ощутила остро. Вол потянул поршень, пытаясь откачать воздух, сдавливающий легкое. Он на мгновенье замер. Я видела, что инъектор наполнен кровью. Каждый из нас знал, что это значит. В ближайшее время мне нужна была профессиональная мед помощь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"