Аннотация: Магический постапокалипсис, зомби и вуду.
- Никто не против, если я закурю? - раздался женский голос из темноты. Чиркнула спичка. Лучи тактических фонарей метнулись в ту сторону и скрестились на фигуре, прислонившейся к обломанному клыку бетонной сваи. Стас, по своему обыкновению, схватился за обрез, Никита за нож, а Кеша принял боевую стойку. Сначала им показалось, что перед ними подросток-гот. Длинные черно-красные дреды, юбка, как попало сшитая из кусков брезента и парусины, драный в лоскуты свитер поверх майки. Приглядевшись, сообразили, что женщина старше. Тридцать? Сорок? А черт его разберешь. Глаза неровно обведены черным. Все пальцы унизаны железными перстнями, будто она ограбила байкерский магазин. На голых ногах - тяжелые армейские ботинки и защитные наколенники. Она вся была какая-то нелепая. Будто ее второпях одевал плохой костюмер дешевого сериала про постапокалипсис. Кеша зло сплюнул.
- Ты еще кто такая?
- Я Марина. Можно подойти?
И, не дожидаясь ответа, отлепилась от бетона и двинулась вперед. Три быстрых плавных шага, пауза. Снова три быстрых шага. Ростом она была примерно с Кешу, то есть, ни разу не коротышка. На правом боку - устрашающих размеров кобура.
- Desert Eagle? - Стас аж закашлялся. - Ничего себе!
Марина повела плечами и сделала шаг в его сторону. Потом еще и еще - вокруг. Остановилась. Затянулась сигаретой. Необычной сигаретой, розовой с золотым фильтром.. Ее ногти были обломаны и как попало покрашены черным лаком. Или маркером. Вообще никак не вязались с дорогой гламурной Собрание Коктейль.
- Вы же завод хотите взять? - выпустив струйку дымы в лицо Стасу спросила она. Он едва сдержался, чтобы не отвесить ей затрещину. - Я тут уже полчаса стою, вы просто меня не заметили.
- Какого...
- Вальни ее, Стас, ну нахрен. Кто тут ее найдет в этой жопе мира, - Кеша снова напрягся.
- Я могу помочь, - снова три длинных шага, теперь в сторону Кеши. - Ты выглядишь умным. Ты главный?
Кеша инстинктивно отступил на шаг назад. Теперь она стояла перед ним, и ее глаза были очень близко. Ему показалось, что они на мгновение засветились красным.
- Ребят, я серьезно, - она повернулась к Кеше спиной. - Там склад. На нем коробки с консервами и ящики с оружием. Придурки какие-то тут были, стащили это все в ангар и заперли. И исчезли куда-то. Я покажу.
- Вот так просто покажешь? Или что-то за это хочешь?
- Вы пришли первыми, а мне это не нужно. Вы симпатичные. Я провожу вас.
- Она идиотка? - заржал Никита. - Девочка, ты что, нас не боишься? А ты знаешь, кто мы?
- Мне все равно. Идете? Зовите остальных, я пока докурю.
Марина присела на обломок бетонной балки и облокотилась на кривую арматурину.
*****
Для меня все сломалось в тот самый день, который новостные сайты назвали "Новосибирским Бесланом". Нашу школу захватила банда отморозков в камуфляже и латексных масках зомби. Какая ирония, право слово. Я вела урок у седьмого Б, когда дверь вышибли двое громил с автоматами. Впрочем, я уже тысячу раз рассказывала эту историю. Сначала у следователей. Потом в ФСБ. Потом у психиатра. Было сначала страшно, потом очень страшно, потом безумно страшно, а когда в спортивный зал, куда нас всех согнали, влетела граната, стало никак. В ушах отвратительный писк, перед глазами - мешанина цветных пятен и окровавленных кусков тел, а у в голове - вообще ничего. И я растянула запястье.
Потом нас выводили и выносили из школы. Хлопотали вокруг. Рыдали родители. Какая-то оголтелая мамаша пыталась на меня броситься с кулаками. А я просто болталась на руках двух парней в форме как тряпичная кукла и смотрела на ставший вдруг бессмысленным мир. Уже мертвый мир. Потом выволокли террористов и сложили на асфальт. Живых в один рядочек, руки за голову, мертвых в другой рядочек. Я их посчитала и сказала, что не хватает одного. Главного. Меня сначала слушали, отдавали команды оцепить территорию, требовали подробностей, а потом я очнулась в палате. Надежно пристегнутая ремнями.
- Ну что, не будешь больше буянить, девочка? - спросил Степан Иванович, мой психиатр. И я, наконец-то, полностью очнулась. Не зная, сколько времени я провалялалсь в палате для буйных. Лекарства, которыми меня накачивали, отправляли меня все глубже во мрак внутри моей головы. Там все время били барабаны, и черные лоснящиеся тела бесновались во все более диких танцах. Метались огни, выхватывая из темноты то скалящееся черное лицо с намалеванным белым черепом, то тонкорукую белокожую даму в вуали, то блюющего пеной и закатывающего глаза толстяка. Их голоса сливались в ритм, они тащили меня за собой, в свой круг. Потом я приходила в себя в палате, снова чувствовала укол, и опять погружалась туда. Они плакали. Они смеялись. Они танцевали, если это безумие можно было назвать танцем. Мне передавали бутылки, и я пила из них. Приторный шоколадный ликер. Прожигающий до самой души ром с перцем. Кислое до судорог красное вино. Никто не говорил со мной, но я знала, что это был похороны. И когда последний из них упал в изнеможении, я обошла круг, перешагивая через блестящие от пота черные и белые руки и ноги, позаглядывала в их бесчувственные лица и поняла, что ритуал завершен.
- Не буду, Степан Иванович. Развяжите меня.
Я вернулась в свою квартиру, которая теперь казалась мне незнакомой и тесной. Подошла к алтарю Эрзули. Зеркало, кружевные салфетки, бокал, бутылка шампанского. Бусы. Пепельница с цветными сигаретами. Россыпь конфет. Белокурая, укутанная в много слоев вуали кукла. Такой прекрасный алтарь. Такой наивный. Такой... правдивый. Вуду было моей тайной маленькой страстью. Я спряталась под вуаль Эрзули Фреды, когда страдала от несчастной любви и искала способ с этим справиться. Я осталась совершенно одна, как это обычно и бывает в периоды душевных потрясений и проблем, друзья куда-то делись, остался только интернет. Сначала я искала рецепт самого страшного приворота. Чтобы привязать магическими узами намертво, а потом вытереть об него ноги и посмотреть, как он выбросится с двенадцатого этажа. Я жмурилась от удовольствия, представляя, с каким мерзким звуком его тело грянется об асфальт. Я даже сходила на прием к ведьме, которая клялась всеми святыми и несвятыми, что она настоящая, и что ее вуду-привороты самые приворожистые. Тупая шарлатанка. Я же учитель истории, я умею работать с информацией! Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сама... Уже в процессе листания первых страниц стало понятно, что не буду я никого привораживать. Потому что очарована простыми, понятными и очень жизненными правилами мироустройства, которое предложило вуду. У всего есть лоа. У холодильника. У стиральной машинки. У грозы. У страха. У головной боли. У любви. Кто-то старше, кто-то сильнее, кто-то ниже, кто-то выше. Но правило одно - хочешь благосклонности кого-то из лоа? Удачи в игре? Взаимной любви? Накорми это! Сделай лоа сильным и добрым к тебе. Это же очень легко, нужно всего лишь выбрать подходящее блюдо...
И вот я вернулась из психушки. С полной сумкой таблеток, графиком их приема и диагнозом, который я даже не стала читать. В школу с таким меня в любом случае больше не возьмут. Впрочем, школам недолго оставалось работать. Я погладила золотые волосы Эрзули Фреды. Прости, лоа-любовь. Я не могу больше служить тебе. Я испачкалась.
- Не против, если я закурю? - спросила я у куклы. Она была не против. Я взяла розовую сигарету с золотым фильтром. - В последний раз, да?
Я затянулась и положила дымящуюся сигарету на алтарь. Открыла сумку. Я нашла эту куклу по дороге домой. Черная, с большой головой и тонким телом, из какой-то модной девочковой серии. Ее пластиковые ручки были изрезаны, волосы уродливо обкромсаны и оплавлены.. Вместо платья - рваная тряпка. Кукла просто валялась на тротуаре, будто маленькая хозяйка в бешенстве выкинула ее в окно. Я сразу поняла, что это значит. Эрзули Дантор. Ревность. Одиночество. Ненависть. Месть. Сначала я поставила их рядом - белую и черную, пусть поздороваются. Потом осторожно сняла с алтаря белую. Она не сердится. Она всегда все понимает.
*******
Она сидела на том же месте и в той же позе, в какой они ее оставили. Когда команда вышла из-за полуразрушенной кирпичной стены, она затушила золотой фильтр об ботинок и поднялась.
- Ну что, идемте?
- Прямо сейчас? Может подождем утра, а то темень такая!
- Утром неудобно их убивать.
- Там что, ходячие?!
- Да.
- Много?
- Штук тридцать.
Стас присвистнул. Их было всего семеро. Ну и плюс эта еще, у нее все-таки серьезный ствол.
- Они медленные, самые тупые. Вы справитесь. Я помогу.
- А она точно нас не в какую-то ловушку тащит? - Кэт подошла к Марине вплотную и заглянула ей в лицо. Та выдержала взгляд и пожала плечами.
- Можете сами искать. Тут есть не только медленные. Я проведу так, что они вас не заметят. Но тех, последних, придется убить. Они вокруг склада бродят.
- Так почему не подождать утра?
- Утром я не буду помогать.
Все посмотрели на Стаса. Решение было за ним, скажет доверять этой блаженной, значит пойдем сейчас. Территория завода была огромная, тут и правда можно было спрятать хоть черта с рогами, хоть дракона с великаном, и от забора их видно не будет
- Ладно, показывай дорогу.
Команда разнылась, но громко протестовать никто не стал. Марина пошла вперед. Как и раньше - три длинных шага, стоп. Фонарика при ней не было, но дорогу она, похоже, правда знала.
- Здесь будет большая асфальтовая площадка, надо перебежать. Быстро и тихо. Потом вон туда, вдоль стены.
Бетонная стена тянулась куда-то в бесконечность. Потом поворот, между кирпичных строений. Вдоль внешнего забора, хрустя осколками бетона и сухой травой, через стоянку, полную ржавых грузовиков.
- Пришли. Вон там!
Кирпичный ангар был обтянут свежей металлической сеткой, а внутри стояли и бродили ходячие трупы. Их было отлично видно в свете полной луны. Казалось, что там целая армия.
- Я не видел раньше так много в одном месте, - прошептал Кеша Стасу.
- Жеванный крот... - прошипела Кэт.
Оторопь продолжалась недолго. Да, Марина была права, это были самые медленные из мертвяков. И пока еще их не почуяли. По команде Стаса бойцы рассредоточились на пары.
- Марина, - прошептал Стас. - Пойдешь с Кешей.
Кеша послушно переместился к ней. Все замерли в напряжении, ожидая сигнала к атаке.
Марина села на отвалившийся от стены кусок кирпичной кладки и стала расшнуровывать ботинки, едва слышно напевая считалочку или что-то вроде. Кеша сплюнул, постепенно закипая.
- Ты охренела?! Тут же куча битого стекла! - зашипел Стас. Не обращая на него внимания, она покопалась в поясной сумочке, достала крохотное зеркальце и помаду и принялась красить губы.
- Марина, твою мать!
- Покрашенное в красный всегда работает лучше, - сказала она в полный голос и встала. Три плавных длинных шага. Стоп. - У тебя шнурок развязался.
Мертвяки взвыли в своей загородке, почуяв, наконец, живых. Ближайшие бросились на сетку, столбики, на которых она держалась, опасно накренились. Марина сделала еще три шага и заглянула в глаза Кэт. - Ты красивая. Мне нравятся твои волосы.
- Я же говорил, эта сука заманивает нас в ловушку! - заорал Никита. Сетка рухнула, вместе с первым рядом мертвяков, но сзади напирали другие.
- Держаться парами! - прокричал Стас.
Марина пошла вперед, навстречу толпе ходячих. Ее босые ноги ступали все быстрее, но шаги сохраняли все тот же ритм - раз-два-три-стоп.
- Стой! - Стас пальнул из обреза в одного из ближайших зомби, но в голову не попал. Далеко. Еще три шага вперед. Стоп. Смердящая и гниющая толпа приближалась. Они тянули свои полуразложившиеся пальцы к живой горячей плоти, предвкушая пиршество. Еда... Вот она, совсем близко. Еще три шага вперед. Стоп.
- Они ее сейчас сожрут, - совсем по-девчачьи взвизгнула Кэт и зажмурилась. Но что-то было не так. Кривые мертвые пальцы шарили по воздуху рядом с Мариной, но не находили ее. Она проскальзывала между ними, не теряя ритма. Один из ходячих схватил другого и впился в плечо зубами. Вот сцепились в нелепый клубок другие трое, отрывая друг от друга куски гниющего мяса и утробно завывая. Раз-два-три-стоп. Толпа мертвяков словно потеряла цель и распалась на топчущиеся кучки, хаотично нападавшие друг на друга.
- Вы будете их убивать или нет? - раздался из омерзительного трупного хаоса голос Марины. И команда рванула вперед, пробивая черепа нещадно тупящим мертвякам.
Все кончилось за несколько минут. Стус и Кеша обошли периметр, добивая еще шевелящихся. Кэт и Никита возились с дверью ангара. Остальные просто топтались рядом, оглядываясь по сторонам.
- Никто не против, если я закурю?
*****
Я видела это как лампочки над головами. Пока человек спокоен и счастлив, она не горит и совершенно бесполезна. Но если он злится, чувствует отвращение, бешенство, ненависть, ярость или боль, лампочка начинала светиться. Как только свечение становилось достаточно ярким, я могла его забрать. Чем больше людей, чем сильнее они злятся, тем больше силы лилось в мои ладони. Эрзули Дантор не хотела моих страданий, ее любимым блюдом было чужое бессильное бешенство. И тогда она улыбалась моими губами.
Лоа никогда не разговаривали со мной. Я видела их в своих снах танцующими, плачущими, скучающими и спящими. Иногда они занимались сексом, иногда курили, иногда ели мясо. Они смеялись, когда я пыталась заговорить, и тянули в свои забавы. А потом я просыпалась и все знала. Кажется, я пыталась рассказать про смерть создателя и приближающийся конец мира, который мы знали, своему психиатру, но вряд ли он тогда воспринял меня всерьез.
Я живописала, как мертвые восстанут и начнут жрать живых, как взбесится природа, пережевывая человечество и выплевывая все новые и мерзкие сюрпризы. А Степан Иванович смотрел на меня с отческой улыбкой, гладил по волосам и наверняка повторял мысленно: "И тебя вылечим, девочка, и тебя вылечим..." Было очень легко смириться с тем, что я сумасшедшая. Это значило, что мне можно уже не переживать по этому поводу. А моя воображаемая реальность все больше становилась настоящей.
Между человеком и его силой всегда стоят сомнения. Правильно ли я поступаю? Что будет, если я ошибусь? Дайте мне точную инструкцию! Будто они кому-то и правда нужны, эти инструкции... Слова - это клетка для силы. Каждое слова содержит в себе ошибку. Сомнение. А сомнения запирают веру.
Мою стену сомнений разрушила та граната в спортивном зале. А окровавленные края раны на душе залили отравой антипсихотиков и транквилизаторов. И сквозь этот пролом заструилась сила. Которая всегда спала во мне, даже когда я просто учила школьников любить прошлое человечества. Когда рассказывала про междуусобицу русских князей. Про войну в окопах и версальский договор. Про Ермака и заселение Сибири. Когда устраивала для любимчиков прогулки выходного дня и рассказывала про эпизоды, не вошедшие в школьные учебники.
- Марина Александровна, а что было бы, если бы в войне Севера и Юга победили конфедераты? - белокурая семиклассница Света с глазами Эрзули Фреды. Быстроглазый Степочкин. Нелепый и нескладный Миша Баков. Брат и сестра Оленевы, с круглыми улыбающимися лицами. Вера. Марик. Дина.
- Никто не против, если я закурю?
Все они превратились в мешанину мяса и костей, и теперь их души танцуют, ловко переступая босыми ногами узоры из кукурузной муки на черной земле под бой барабанов.. Наверное.
*****
- Да мы богачи! Посмотрите, сколько здесь всего!
Патроны. Консервы. Оружие. Снаряжение. Здесь было даже больше, чем они могли мечтать.
- А почему ты не стреляла? У тебя же отличный ствол! - Никита остановился рядом с Мариной. Она расстегнула кобуру, достала грозный тяжелый Desert Eagle и молча протянула ему. Пистолет был ненастоящим. Игрушка. Отлично сделанная реплика из магазина для страйкболистов.
- Серьезно? - Никита хохотнул. - Но зачем?
- Без него меня никто не воспринимал всерьез.
- Марина, а почему ты сразу не сказала, что ты из... этих? - Стас подошел к прислонившейся к железной двери девушке. - Кем ты была раньше? До всего этого?
- Учительницей истории.
Если бы она предупредила, то ничего бы не получилось. Чтобы лампочки загорались, нужны были только настоящие эмоции. Чистые. Человек не может ненавидеть, потому что должен. Как и любить по предписанию.
- Это же было вуду, правда? - подошла Кэт, вытирая руки влажной салфеткой. - Скажи, а ты можешь... научить этому?
- Конечно. - Нет. Больше нет. Эрзули Дантор выпивает до донышка, и их лампочки больше никогда не загорятся. Только знать им об этом необязательно. - Хотите, чтобы я осталась с вами?
Днем они стаскивали останки ходячих в кучу, чтобы не спотыкаться. Восстановили ограду на всякий случай. Спорили, как сюда лучше подогнать фургон и перевезти все это богатство к себе, и что надо решить это до ночи, потому что мало ли, кто еще тут может быть. Все были заняты, все были при деле. Можно было уходить. Марина осторожно сползла с ржавого бампера неведомо как здесь оказавшегося москвича-412. Переступила босыми ногами по раскрошившемуся асфальту. Раз-два-три-стоп. И направилась в ту сторону, где ночью оставила свои ботинки.
- Значит так, - вернувшийся Кеша выглядел самодовольно, как всегда, впрочем. - За тем цехом - вспомогательные ворота. Они вросли в землю, их сто лет никто не открывал, но лопаты нам в помощь. Тогда можем подогнать фургон прямо сюда.
- Отлично, справимся до ночи! - Стас поставил на асфальт коробку с банками тушенки. - Никита, давай с Кешей за тачкой. А мы пока возьмем лопаты и расчистим проезд.
- Подождите... - Кэт крепко зажмурилась и потерла виски. - А где... эта... Как ее... Странная девица в лохмотьях, которая нам показывала дорогу?
- Кто? - Стас с удивлением уставился на боевую подругу. - Ты перегрелась на солнце что ли?
Парни беззлобно поржали, стали деловито перетаскивать на площадку перед ангаром ящики и коробки. А Кэт стояла на месте и смотрела в ту сторону, куда ушла в своем странном ритме странная женщина. Жеваный крот... Она полезла в карман за мятой пачкой винстона.
- Никто не против, если я закурю?
*****
Линии судьбы сплетаются как узор veve из кукурузной муки. Марина стояла рядом с деревом и наблюдала, как рослые парни выпрыгивают из будки с надписью ОМОН. Деловито переговариваются. Занимают позиции. А рядом с кабиной стоял он и отдавал команды. Тот самый, который толкнул ее когда-то в объятия Эрзули Фреды. Глухого шлема было недостаточно, чтобы скрыть от нее лицо. Только он никогда не служил в ОМОНе. И сейчас не служит. Но эти громилы в бронежилетах слаженно ему подчиняются и заглядывают в рот.. Она и тогда его узнала тоже. Когда на его лице была латексная маска зомби, а вместо уверенных солдат его приказам подчинялись тупые гопники-отморозки. Которых выложили ровными рядками живых и мертвых на площадке для школьных линеек. Только теперь ей совсем не страшно.
Три быстрых плавных шага вперед. Стоп. Еще три шага. Стоп.
В ее ушах загрохотали барабаны. Круг лоа сдвинулся, отбивая пятками первые такты ритма. Раз-два-три-стоп. Она посмотрела на свои ладони. На дешевые железные перстни на пальцах. Глаза черепов засветились голодными и злыми огоньками. Три шага вперед. Стоп. На коже выступила чужая кровь. Как тогда. Пятно в форме Африки на тыльной стороне ладони. Длинная полоса от локтя до запястья. Первые бусины красных капель упали на сухую землю. Три шага вперед. Стоп. Она коснулась борта омоновского грузовика. Ее пальцы оставили волнистые полосы на запыленной машине. Три шага вперед. Стоп. Он поднял голову. Марина чиркнула спичкой, заглянула в его глаза сквозь пламя и сжала пересохшими губами золотой фильтр розовой сигареты.