Один любящий выпить антисемит волею неисповедимых судеб женился на еврейке. Любовь, знаете, ну и все такое. Жениться-то он женился, но поливать помоями ненавистную нацию продолжал и разжигал национальную неприязнь теперь уже и внутри семьи. Как-то застал на "месте преступления" тещу, человека, надо сказать, большой толерантности (выливала недопитую им бутылку в раковину) и спросил ее: "Мама, Вы-таки как полагаете, если я Вас убью, меня посадят или ограничатся штрафом за браконьерство?" Собираясь по привычке солгать за вечерним чаем или утренним кофе, всегда начинал вот этак: "Вы, конечно, не поверите русскому человеку..." Удивительно, но "русскому человеку" и впрямь не верили, а "русского человека" это некоторым образом даже оскорбляло. Само собой, в конечном счете, во всем оказывались виноваты... Ну, эти, ясно кто. И вдруг произошло нечто черт знает что такое. Выслушав за ужином справедливые упреки своих еврейских родственников, наш антисемит произнес: "Но вы же понимаете, что ближе вас у меня все равно никого нет".