Навязчивые мысли о внезапно всплывшем в городе посольстве Розании весь день преследовали королевского секретаря, мешая сосредоточиться на работе. Эта страна отличалась серьезной нестабильностью внутренней политики и была предметом головной боли многих своих соседей. Долгое время Розания находилась под прямым контролем Даны, гораздо более развитой в экономическом и техническом планах северной страны. Однако последняя двадцать лет назад ввязалась в неудачную для нее военную кампанию с западным соседом и стала уделять гораздо меньше внимания Розании, чем не преминули воспользоваться розанские борцы за независимость. Когда Дана спохватилась, ее позиции довольно сильно пошатнулись, и только ценой огромных усилий ей удалось посадить на трон Розании своих ставленников, загнав оппозицию в подполье. Однако прежнее влияние она так и не смогла восстановить, и последние годы бывшая вассальная страна постоянно бурлила, находясь, фактически, на грани гражданской войны. Ситуация осложнялась тем, что и у оппозиции, и у официальной власти имелись свои налаженные связи с другими странами континента, пытающихся на территории Розании выяснить отношения между собой, поделить сферы влияния на юге, а также получить доступ к важным морским путям.
Лигория больше склонялась к поддержке официальной власти в Розании, не желая портить отношения с Даной, имеющей большой политический вес на международной арене. В принципе, посольство и приезжало в целях укрепить налаженные связи.
К середине дня решение было найдено, и пока Его Величество обедал, господин Дерси быстрым шагом направился к себе в кабинет, где обнаружил Вари и Тараба, собирающихся также перекусить тем, что предприимчивый Монти притащил с кухни. Тот факт, что по первому же приказу королевскому секретарю и так бы принесли любое заказанное блюдо, совершенно не останавливал парня от азартной игры "утащи что-нибудь из-под носа повара". Миррисав приветственно кивнул помощникам и сказал:
- Монти, как закончишь, зайди ко мне, - а потом обратился к Кириву, как всегда, тенью следующему за ним. - Ты тоже поешь.
С этими словами он прошел в свой личный кабинет, на ходу мысленно перебирая список адресатов писем, переданных ему опальным советником. Сев за стол, господин Дерси нашарил под столешницей незаметный рычаг, открывающий хитро встроенный в боковину тайник, и достал аккуратно сложенные письма. Быстро пробежав по ним взглядом, он нашел нужное. Все письма были запечатаны родовой печатью семьи Митади, которой они пользовались еще в Лигории, однако Миррисав прекрасно знал их содержание, так как настоял, чтобы они писались в его присутствии. В общем, ничего необычного там не было. Просьба оказать содействие королевскому секретарю в знак старой дружбы.
В дверь просунулась привычно взъерошенная голова Тараба.
- Шеф?
- Заходи, - не глядя, сказал господин Дерси, быстро набрасывая записку на первом попавшемся чистом листке бумаги. - Отнесешь это на Шитейную площадь в особняк Эдмуна Розетти, он вроде никуда из города не уезжал. Розетти должен прочитать записку обязательно сегодня, в крайнем случае, завтра утром. Знаю, ты можешь это устроить. Ответ должен быть доставлен мне как можно раньше.
- Понял, - кивнул Монти, жестом фокусника пряча сложенный листок где-то в недрах своих рукавов и тут же выбегая из кабинета.
Его исчезновению вторил надрывный звон небольшого колокольчика на стене. Его Величество желал видеть своего секретаря. Остаток дня Миррисав был настолько занят, что не успел даже толком перекусить, похватав что-то на бегу, и только ближе к вечеру у него опять выдалась свободная минутка заглянуть к себе. В кабинете он застал только Габриэля, работающего над бумагами и лишь мельком глянувшего на новую партию документов, положенных королевским секретарем ему на стол. Господин Дерси устало присел в кресло, стоящее у стены напротив.
- Прости, Габриэль, - немного виновато улыбнулся он. - Совсем я тебя загонял, но у меня сейчас даже Кирив по поручениям бегает.
- Текучка никуда не денется, - флегматично заметил Вари, - ее все равно надо разбирать.
Минуту стояла тишина, нарушаемая лишь поскрипыванием пера в руках Габриэля. Миррисав задумчиво рассматривал его, зная, что помощник редко обращает внимание на взгляды, направленные на него. В отличие от того же Монти, выросшего на улице и с детства научившегося реагировать на такие вещи, и уж тем более от Кирива, в чьи профессиональные обязанности входило фиксировать любые пристальные взгляды на него или охраняемого. Вари же привык быть в центре внимания, до наступления трудных времен для его семьи ведя полноценную светскую жизнь, да и потом не страдая от отсутствия интереса со стороны прекрасных дам. Поэтому и сейчас он, как ни в чем не бывало, продолжал работать. Господин Дерси чуть слышно хмыкнул и решил проверить одно свое предположение.
- Скажи, тебе нравится твоя работа? - спросил он.
- Вполне, - не поднимая головы, ответил помощник.
- А если бы у тебя была возможность выбирать, чем бы ты предпочел заниматься в жизни?
Габриэль оторвал взгляд от бумаги, несколько удивленно посмотрев на своего шефа, но почти сразу же вернулся к работе, лишь как само собой разумеющееся констатировав:
- Писарским делом.
- Неужели ты никогда в детстве не мечтал, чтобы твоя семья была знаменитыми менестрелями или удачливыми мореплавателями?
- Нет, - ответ был все так же короток.
- Ты сегодня немногословен, - картинно вздохнул господин Дерси.
Он прекрасно видел, что если бы не необходимость отвечать шефу, Вари уже давно бы послал его в ближайший лес, чтобы не мешал.
- Хорошо, - решил зайти с другой стороны Миррисав, - и почему же тебе так нравится писарское дело?
- Этим занимался мой отец, мой дед, прадед и не одно поколение семьи Вари.
- Однако сейчас ты занимаешься другим, - спокойно заметил Сав.
После потери расположения главного рода финансовое состояние Вари серьезно пошатнулось, и они вынуждены были перебиваться крохами оставшихся заработков да искать подработку на стороне, не по специальности.
Габриэль поднял глаза и твердо посмотрел на господина Дерси.
- Мой сын вернется к нашему фамильному делу, - сразу становилось понятно, что мнение будущего сына в расчет не принималось. - И если я не смогу быть ему примером, найдется более достойный из рода.
- А разве твой отец все еще занимается писарским делом? - поинтересовался Миррисав.
Он был твердо уверен, что господин Вари сейчас ведет бухгалтерию королевской конюшни. Не самое плохое место, если вспомнить, сколько прекрасных, и главное дорогих, лошадей там содержалось.
- Отец нет, а дед да.
Деду Габриэля, насколько Сав помнил, было уже за девяносто. Так что он действительно удивился:
- Правда?
- Он потерял почти всех клиентов, вынужден был снизить расценки до минимума, чтобы хоть кто-то остался. То, что он зарабатывает, ему едва хватает на жизнь, но при этом он отказывается брать от родственников деньги, полученные не от писарского дела.
Господин Дерси внимательно рассматривал лицо своего помощника, с непривычной пылкостью говорящего эту небольшую речь. Его леность куда-то испарилась, сменившись нотками искреннего восхищения в голосе.
- Ты так восхищаешься дедом?
- Я восхищаюсь преданностью своим принципам.
На этом королевский секретарь оставил Габриэля в покое. В принципе, его предположения подтвердились.
Уже глубоким вечером, когда король, наконец, отпустил Миррисава отдохнуть, его в кабинете поджидал Монти. Вари уже покинул дворец, и Тараб скучал в одиночестве, причем, судя по количеству сложенных замысловатых фигурок из порченной бумаги, приготовленной на черновики, ждал он долго. Увидев шефа, парень радостно встрепенулся.
- Все выполнил, - отчитался он. - Розетти будет ждать вас сегодня.
- Какой сегодня? - возмутился Кирив. - Ночь на дворе, а Сав еще не только не ужинал, но даже и не обедал толком.
- У старика бессонница, - пожал плечами Монти, так и не научившийся почтительности к сильным мира сего.
- А страдать должны мы, - проворчал Лерок. - Отдыхать-то когда?
- На том свете отдохну, - отмахнулся господин Дерси. - К тому же, дело не терпит отлагательств, так что бессонница Розетти нам только на руку. Да и меньше любопытных глаз.
Не слушая больше возражений своего телохранителя, Миррисав отправился на Шитейную площадь, благо, находилась она недалеко. На самом выходе с территории дворца их нагнал пропавший ненадолго Монти, да не один, а с приятным довеском в виде огромного куска пирога с мясом. Королевский секретарь благоразумно не стал спрашивать, где тот его раздобыл, тем более что Тараб поровну разделил трофей между ними тремя.
Особняк Розетти на Шитейной площади был покрашен в приторно веселенький зеленовато-желтый цвет, нелепо смотрящийся на фоне соседних зданий, оформленных в преимущественно серую гамму. Этот род занимался внешней разведкой, несмотря на часто высказываемое мнение окружающих, что подобной работой должна заниматься по идее армия. Некоторые даже предлагали Розетти и Торквийским породниться, чтобы свести две взаимодополняющие функции под одно начало. Но ни те, ни другие не хотели рассматривать этот вариант, хотя герцог и был бы не прочь прибрать к рукам разведку. Но вот Розетти ревностно относились к своим правам, и будучи одной из самых старых семей в статусе главного рода, обладали немалым влиянием в Совете Семей. Так что, все попытки потеснить их оканчивались неудачей.
Королевского секретаря предусмотрительно запустили с заднего входа, вежливо попросив оставить своих людей в холле. Престарелый слуга степенно провел его по просторным коридорам и затейливо изогнутой лестнице наверх. В неясном свете свечи в руках слуги проступало роскошное убранство особняка, наверняка, броско смотревшееся при свете дня. Миррисава привели в небольшую комнату, служившую, видимо, гостиной, где его поджидал Эдмун Розетти.
Хозяин дома уже давно перешагнул порог старости и все больше начинал ценить прелести комфортной жизни. Почти все дела он давно передал старшему сыну, не выпуская, впрочем, из своих рук бразды жесткого контроля. Просто, руководить он предпочитал, сидя в удобном кресле у потрескивающего камина и с бокалом хорошего вина. Господин Розетти выглядел ни годом моложе своих лет, глубокие морщины и седые волосы гармонично дополняли картину обычного старика. Пожалуй, слишком обычного. Ни запоминающегося носа, ни выдающегося подбородка, чуть полноватая фигура, средний рост, выцветшие от времени глаза. Таких стариков в Лигории было тысячи. В общем, самая подходящая внешность для разведчика, тем более что бывших разведчиков, как известно, не бывает. Сыновья господина Роззети обладали такими же непримечательными чертами лица и средним телосложением. Казалось, сама природа благоволила этой семье в выбранной ими профессии. Или возможно, они сами избегали брать в жены излишне красивых женщин или тех, кто способен наградить своих детей какими-нибудь запоминающимися приметами.
Миррисав учтиво поздоровался и присел на указанное ему место. На минуту воцарилась тишина. Господин Розетти по старой привычке пытался сыграть в молчанку, чтобы заставить собеседника почувствовать неловкость, однако королевский секретарь и сам имел немалый опыт в подобных играх, невозмутимо и со всей обстоятельностью рассмотрев обстановку комнаты и самого хозяина дома. Первым сдался Розетти.
- Признаться, - сказал он, - я был удивлен, получив вашу записку.
Сав изобразил вежливое внимание.
- Мы с вами почти не пересекаемся в работе, - продолжил старик, - вы больше по внутренним делам, я - по внешним. Поэтому мне очень интересно узнать, что же привело вас ко мне?
- Потребность в ваших профессиональных услугах, - ответил господин Дерси.
Он достал письмо Митади и, наклонившись, передал его старому разведчику. Если тот и удивился, разглядев печать, то вида не подал, вскрыв письмо. Закончив читать, господин Розетти секунду невидяще смотрел куда-то в пространство, думая о чем-то своем. Потом словно очнулся, поднялся с некоторым трудом с кресла, подошел к уже тлеющему камину и бросил письмо туда. Маленькие язычки пламени тут же ожили и с радостью принялись за подношение.
Обернувшись, но так и не отойдя от камина, Эдмун произнес:
- Так значит, это вы поспособствовали замене приговора моему старому другу.
Это прозвучало скорее как констатация факта, чем как вопрос, поэтому Миррисав промолчал. Хотя решение короля по делу Митади официально не оглашалось, слухи, похоже, достигли всех заинтересованных лиц. Он был почти уверен, что этому в немалой степени поспособствовал и сам король. Та громкая история с бывшим советником стоила ему в свое время серьезных разногласий со многими из Совета Семей. Конечно, Его Величество ни сегодня, ни тогда не потерпел бы открытого проявления недовольства своими решениями, но во внимание данный факт все же принял и теперь воспользовался случаем разрядить обстановку. Кстати, Эдмун Розетти был в том списке, который королевский секретарь передал герцогу.
- Вы выполните просьбу друга? - уточнил Сав.
- Смотря, что вы попросите, - усмехнулся господин Розетти.
Что ж, это вполне прагматично.
- Доступ в ваши архивы, а точнее к документам по Лосатому полуострову, за последние несколько месяцев.
На огромном Лосатом полуострове было расположено несколько особо проблемных стран, не слишком развитых, с бурными внутренними разборками. Одной из них была Розания. Королевский секретарь знал, что через каналы внешней разведки проходит вся официальная и неофициальная дипломатическая переписка, а также множество сопутствующих документов. Причем, получатели чаще всего об этом даже не догадывались. Педантичные члены семьи Розетти тщательно сортировали полученную информацию, подшивали к ведомым делам, а через месяц, если она не понадобилась или потеряла актуальность, отправляли в архив, где бумаги благополучно пылятся годами и десятилетиями. Насколько Сав помнил, о приезде посольства Розании было сообщено месяца полтора назад. Никаких особо интересных документов по этой стране через руки господина Дерси не проходили, что могло объясняться желанием самого короля. Но в архиве рода Розетти они наверняка должны были найтись. Тем более что когда знаешь, в каком направлении копать, обязательно получишь какой-нибудь результат. А вот нужный тебе или совершенно неожиданный - время покажет.
- Ну что ж, это можно устроить, - господин Розетти, похоже, был рад, что у него не потребовали что-то более серьезное. - Я выпишу вам пропуск, но только в сектор, где хранятся документы по этому полуострову. Устроит?
- Вполне, - кивнул Миррисав.
Конечно, нельзя быть уверенным, что ему впоследствии не понадобится информация по другим направлениям, но интуиция подсказывала, что даже такого ограниченного доступа будет достаточно.
Из дома старого разведчика господин Дерси выходил уже глубокой ночью с хорошо спрятанным в потайном кармане плаща пропуском в совершенно неприметное трехэтажное здание на улице Белых Вод, вывеска на котором утверждала, что здесь можно постричься по самой лучшей цене в Парисе. Впрочем, на первом этаже действительно стригли, а о втором и третьем работники ножниц и расчески клятвенно заверили бы любого случайного любопытствующего, что там всего лишь склад материалов расположенной напротив мастерской по пошиву одежды. В самой мастерской это не менее охотно подтвердили бы.
Королевский секретарь собирался посетить заветное здание при первой же возможности, улучив пару часов в плотном расписании, которому ему приходилось придерживаться, служа Его Величеству. К счастью, удобный случай подвернулся уже на следующий день. Король отправил его в город с поручением, с которым господин Дерси справился неожиданно быстро, освободив тем самым необходимое время. На Кирива пропуск, выписанный Эдмуном Розетти, не распространялся, поэтому ему пришлось остаться снаружи, заодно присматривая за окрестностями. Поднявшись на второй этаж, Миррисав толкнул дверь безо всяких опознавательных знаков и вошел в маленькую комнатку, единственными предметами мебели которой были захламленный стол и кресло. Сидящий за столом человек поднял глаза от газеты, которую читал.
Архивариус, а это, судя по всему, был именно он, выглядел на редкость колоритно. Настолько старый, что с трудом верилось, что его еще держат ноги, он обладал сухонькой, маленькой фигурой, почти теряющейся где-то в глубине большого кресла с высокой резной спинкой. Миррисав не удивился бы, узнав, что это кресло стояло здесь еще в прошлом веке, своей выцветшей обивкой служа напоминанием эпохи, когда узор в виде сказочных огненных птиц был в моде и рисовался, где только можно. Сутулые плечи архивариуса прикрывала теплая вязанная кофта, а вокруг шеи был повязан шерстяной шарф. Ослепительно белые от седины, немного курчавые волосы старика были достаточно длинными, чтобы мешаться перед глазами. Привычным жестом он убрал спадающую прядь и поправил заодно на носу аккуратные маленькие очки в круглой оправе, а затем спросил:
- Что вам угодно, молодой человек?
Это было сказано таким тоном, что Миррисаву живо вспомнился его учитель словесности из далекого детства. Тот был твердо убежден, что у живого и непоседливого наследника рода Дерси в голове гулял только ветер и никакие знания туда добровольно не заглядывали. Тем сильнее было его удивление, когда он застал однажды мальчика в библиотеке поздно ночью, забравшегося с ногами в отцовское кресло и читающего книгу с жизнеописанием известного морского капитана. Учитель тогда точно таким же тоном спросил, что Сав там делал, как будто ему даже в голову не могло прийти, что ученик пришел просто почитать.
- Добрый день, господин Ларо, - королевский секретарь озаботился узнать заранее имя архивариуса. - Разрешите воспользоваться вашим хранилищем.
Он достал пропуск и протянул его старику. Тот принял бумагу чуть подрагивающей рукой и внимательно прочитал, поскреб коротко подрезанным ногтем подпись Розетти, потом перевернул и посмотрел на оборотную сторону, после чего опять перевернул и прочитал еще раз. Королевский секретарь терпеливо ждал.
- Хорошо, - с заметной неохотой признал старик правомерность требования господина Дерси.
Архивариус кряхтя потянулся к массивному колоколу стоящему на столе и с неожиданной энергией оглушительно зазвонил в него. У Сава моментально заложило уши, так что он даже машинально сделал шаг назад. Издевательство над его барабанными перепонками длилось довольно долго, пока небольшая дверь напротив не распахнулась, и в комнату не влетел подросток лет тринадцати.
- Да слышу я! Зачем же так звонить? Это ты глухой, а я-то еще нет!
- Я в дальнем архиве был, оттуда знаешь сколько бежать.
- Ты составил опись карт? У меня работа над каталогом стоит.
- Ну деда, - заныл мальчишка, - эти карты на самых верхних полках лежат, я же не обезьяна туда лазить.
- А стремянка на что? Ладно, - вспомнил, зачем позвал внука, архивариус. - Отведи этого господина в сектор Д52. Но только туда!
- Хорошо, - покладисто согласился младший Ларо, довольный, что от скользкой темы составления описи они, кажется, ушли.
Он кивнул королевскому секретарю следовать за ним, но уже почти из-за закрытой двери его догнал голос деда:
- А после закончи с описью!
- Упрямый, как осел, - проворчал мальчишка и недовольно глянул на Миррисава. - Идемте, господин, я провожу вас. Но только в другие секции не ходите, я прослежу.
Сав не стал уточнять, что будет, если он нарушит столь грозный приказ. В конце концов, злоупотреблять доверием Розетти он и не собирался. Будущий архивариус провел его по плохо освещенным, пыльным узким коридорам из возвышающихся до потолка стеллажей со всевозможными папками, свитками и конвертами. Мальчишка петлял как заяц, и Миррисав был почти уверен, что обратную дорогу он самостоятельно не найдет. Внезапно резко свернув налево и нырнув в какой-то проем, они оказались в тупике. Юный Ларо обернулся к королевскому секретарю.
- Отсюда досюда, - он показал рукой на стоящие вокруг стеллажи, - нужные вам документы. Я вас оставлю, но буду рядом. Слух у меня хороший, так что я сразу услышу, если вы куда еще пойдете.
Пригрозив таким образом, мальчишка ушел.
Господин Дерси покидал здание архива в глубокой задумчивости. Нарытая им информация требовала принятия определенных решений. Его Величество Онар Гирийский собирался вмешаться в медленно тлеющий конфликт в Розании, фактически, подменив Дану в сдерживании крепнущих сил оппозиции на стороне официальных властей. Обещанная послам помощь простиралась далеко за пределами формального предоставления военных советников и лоббирования интересов Розании на международной арене. Король собирался послать туда действующие части армии на неопределенный срок, то есть вмешаться во внутренний конфликт чужой страны. И Миррисав догадывался, чем были продиктованы эти решения. Розанских повстанцев давно и успешно поддерживала Мирия, одно упоминание которой с недавних пор выводило Его Величество из себя. Господин Дерси искренне сомневался, что их прошлые противники воздержатся от таких же активных действий в Розании в ответ на вмешательство Лигории. То есть фактически, два государства опять будут выяснять отношения, но теперь уже на территории третьей страны. Вот только Лигория новой военной авантюры может и не выдержать, экономика еще не оправилась окончательно после мирийской кампании. И теперь от королевского секретаря требовалось принять решение. Рассказать о своих выводах герцогу Торквийскому, тем самым форсировав события и приблизив грядущий переворот, или промолчать. Герцог был почти со стопроцентной уверенностью не в курсе планов короля, потому как Розатти никогда бы добровольно не поделились с Торквийскими информацией. Если рассказать ему, то действовать надо быстро, до того, как официальная позиция Лигории будет высказана другим заинтересованным странам и до того, как король втянет страну в болото новой войны.
Миррисав с тяжелым сердцем признал сам себе, что он все больше и больше увязал в навязанном ему заговоре, начав всего лишь с маленькой лжи о Митади. А теперь требовалось в очередной раз пойти против собственных принципов, называя вещи своими именами, еще раз предать. Прошлые его шаги по сотрудничеству с герцогом не влекли за собой слишком уж очевидных последствий, позволяя тешиться иллюзией их незначительности. Но если в этот раз он пойдет к Торквийскому, тот не станет ждать и оттягивать готовящийся переворот. Королевский секретарь своими руками подтолкнет Онара Гирийского к краю пропасти.
Господин Дерси обдумывал свое решение почти сутки, плохо спав этой ночью, раздираемый между долгом перед королем и долгом перед страной. И только на следующий день решение было принято. В конце концов, короля он уже предавал, а вот Лигорию нет. В его сознании давно назрела трещина между образами правителя и государства, постепенно растя и ширясь, пока не достигла критических размеров. С какой-то бесшабашной злостью составляя письмо к герцогу, Миррисав думал, что Онар Гирийский уже много раз испытывал его преданность на прочность. И уж если говорить о предательстве, не известно еще кто кого предал, он короля, или Его Величество род Дерси. Мысль, несколько месяцев назад показавшаяся бы кощунственной. Но если вспомнить о смерти его отца, являющейся по словам матери целиком и полностью виной короля, если подумать о всех тех нелепых приказах, интригах, так много стоящих стране и семьям... Сав решительно запечатал письмо и позвал Монти.
Через несколько дней посольство Розании уехало из Парисы, а через две недели поздно вечером после традиционного отчета королю господин Дерси в компании Лерока и Тараба пил чай у себя в кабинете. Сегодня он не собирался возвращаться в свой городской дом, чем не преминул воспользоваться Монти, отпросившись на ночь в город. Он собирался уходить как раз после чая, отшучиваясь на недовольное ворчание Кирива, который пытался втолковать своему шефу, что юнцов, подобных Тарабу, требовалось держать под более жестким контролем. Не обращая внимания на их перепалку, Миррисав потягивал из кружки горячий напиток и читал отчет о результатах разработки нового соляного месторождения, когда дверь кабинета резко распахнулась, и в комнату ворвался запыхавшийся Габриэль. Все с удивлением уставились на него, так как нарочито медлительный Вари и бег были понятиями несовместимыми.
- Миррисав, король отдал приказ об аресте вашей матери.