Дымчатый кот урчал на подоконнике, подставляя, жмурясь от удовольствия, живот под мои пальцы.
- Вася, Вася... - я чесал кота за ухом, там, где располагалось белое пятно в виде сердечка.
Светка сзади меня нейтральным тоном спросила:
- Бабушкин кот?
- Подъездный, - ответил я, поглаживая блестящую чистую шерстку. - Я в детстве пару лет у бабушки жил, тогда мы и подружились. Вася меня помнит. Правда, Вася?
- Андрей, так тогда ему должно быть лет пятнадцать, не меньше, - быстро подсчитала Светка. - Кошки так долго не живут.
В нашу короткую, но оживленную дискуссию вмешалась светловолосая соседка, спускавшая по лестнице со своей двухлетней дочуркой. Девчушка сосредоточенно переставляла ножки по ступенькам, не обращая внимания на Светкины неопровержимые заявления. Людка за кота заступилась:
- Наш Вася долгожитель, он секрет правильного питания знает. Как лето настает, уходит на природу, мы его и не видим. Это домашние кошки быстро мрут, оттого что питаются ненатуральной пищей, а наш кот правильный, он даже молока не пьет и сметаны не ест.
- Вообще-то кошки сметану плохо усваивают, - промолвила всезнайка Света и только тут осознала, что она такое сказала.
Вы часто видите кошек, отказывающихся от сметаны? Или от молока?
Людка с ребенком спустилась вниз, и я оставил Васю в покое. Кота наша дискуссия ничуть не потревожила, он сонно урчал. А я повел Светку знакомиться с бабушкой.
Когда мои девушка и бабушка обменялись всеми принятыми у женщин знаками взаимного расположения, и появилась возможность вклиниться в разговор, я вспомнил о Ваське.
- Ба, а ты не помнишь, когда Васька у нас в подъезде появился? Мне кажется, в девяностом он уже жил здесь...
- Андрюш, я на него внимания не обращала. Тот ли это, что был в девяностом, или его потомок, не скажу.
Я принялся уверять, что - тот. С детства запомнилось белое пятно в виде сердца. Но ведь наследственность никто не отменял, и отчего бы сыну Васьки не унаследовать пятно на том же месте? Светку такое объяснение вполне устроило. Бабушка пожимала плечами. Кот жил в подъезде, когда они с дедом сюда въезжали, а было это в конце семидесятых. Если кто к нему и присматривался, то либо дети - как я или Людка, ныне мать двоих детей - либо баба Клава с первого этажа, вечно привечающая всякую живность. Вот она, пожалуй, могла сказать, тот ли самый это кот или же его потомок.
Зато Людкины слова бабушка уверенно подтверждала: Вася действительно, едва пробивалась первая травка, покидал дом. Летом его во дворе иногда встречали, но в подъезде он появлялся за неделю до первого снега. При таком образе жизни жители успевали кота забыть; и уж тем более не приглядывались, он ли провел в подъезде прошлую зиму.
- Значит, через пару недель Вася покинет зимние квартиры, а поздней осенью в подъезд придет уже другой кот, - усмехнулась Светка, откидывая косу за левое плечо, - и ты его будешь звать Васей и гладить по белому пятнышку за ухом. Жаль, кота не окольцуешь, как птицу...
Вообще-то на млекопитающих в наше время надевают радиоошейники, но об этом я вслух говорить не стал. Зато на обратном пути высмотрел у соседнего подъезда бабу Клаву и поздоровался.
- Постой, паренек, дай припомню... А, ты Ключниковых внук, Андрюшка! Как вырос...
Ключников мой дед, я носил другую фамилию, но утруждать старушку своими генеалогическими обстоятельствами не стал. Зато спросил про Ваську, и баба Клава подтвердила мои самые фантастические предположения: кот жил в подъезде с основания дома. Бабушкин дом, "сталинку" на Московской, построили не то в конце пятидесятых, не то в начале шестидесятых. Туда-сюда десяток лет - всяко выходило, что Ваське не меньше полувека. Что бабу Клаву ничуть не удивило, она не видела в этом никакого противоречия.
- А она в своем уме, твоя Клавдия? - позволила себе усомниться Светлана, едва мы через арку вышли на улицу.
Обходя лужи таявшего апрельского снега, я принялся уверять, что бытовые обстоятельства, тем более давние, старики обычно помнят прекрасно. С ними не стоит разговаривать только о дне сегодняшнем, здесь они ориентируются неважно.
- Она, кажется, на кошках слегка сдвинута, - скептически заметила Светка.
- И на птичках тоже...
На следующий день я привел в подъезд Димку. Мой одноклассник заканчивал биологический, и, осмотрев кота с умным видом, изрек:
- Самый цветущий возраст. Пять-шесть лет. Никак не пятьдесят, и даже не пятнадцать.
Я пожал плечами. Свидетели васькиного долгожительства, я в их числе, особого доверия не внушали: либо старики, либо бывшие дети, основывающиеся на воспоминаниях самого нежного и прекрасного возраста. То есть их показания субъективны в весьма и весьма высокой степени. Паспортов котам, как метко заметил классик, не полагалось. Наука же, в лице Димки, только что однозначно отвергла долголетие исследуемого объекта. Оставалось искать разгадку с другого конца: ведь уходил же Васька куда-то на лето? К тому же вот-вот и новая травка должна зазеленеть, следовало спешить.
За свою молодую жизнь я среди прочих документов ухитрился получить диплом технолога и проектировщика электронной аппаратуры. Работал я по другой специальности, но кое-какие знания в голове остались. Остались и компетентные знакомые. Так что через неделю я уже прилаживал безропотному Ваське на шею устройство с небольшим радиомаячком. Один приемник установил у бабушки, другой - через два дома, у однокурсника, принявшего в моей затее самое деятельное участие. Третий пришлось устанавливать в частном секторе, куда, по расспросам, и уходил на лето загадочный кот. Три дня ушло на уговоры хозяев, проживавших в нужном мне районе. Согласился помочь один дед, бывший радиолюбитель. Когда-то над крышей его дома возвышалась огромная антенна дальней связи, потом ему использование аппаратуры в военном диапазоне запретили, но к просьбе моей дед отнесся со всем сочувствием. Мне пришлось выслушать несколько длинных историй из его прошлого, но это я счел вполне приемлемой платой за услугу.
Батарейки радиомаячка могло хватить на месяц; я надеялся, что после ухода кота на летние квартиры вычислю его логово за два дня. Светка ничего не знала, и когда бабушка сообщила, что Васька в подъезде не ночевал, мне пришлось признаться, куда я вынужден уйти. Подруга округлила глаза и намекнула, что моя крыша явно находится в длительном путешествии. Однако пошла со мной по квартирам сообщников снимать пеленги.
Как я и предполагал, через два дня картина определилась - большую часть времени Васька проводил в одном месте, иногда недалеко отходя в сторону. Место это находилось среди частного сектора, множества домов, пронизанных узкими - две машины не разъедутся - переулками. На третий день радиомаячок замолчал. Я выждал еще несколько дней, на протяжении которых один раз Светка, другой - мой однокурсник прогулялись мимо интересующего меня дома, сфотографировали его и представили мне кратное описание. Подключилась и бабушка - поговорила с соседями, которые всегда рады обсудить все известных им хозяев. Скромным одноэтажным кирпичным домом, зажатым между огромными хоромами соседей, владела старушка лет под семьдесят. Дети ее жили в городе, отдельно, порой помогая по хозяйству. Ничего необычного в биографии старушки не обнаружилось. На лето к ней приезжала погостить жена брата. Брат давно умер, но его вдова по-родственному навещала старушку.
Кошек, по агентурным данным, в доме проживало немеряно. Собрав разведданные, я отправился на поиски кота сам.
К фасаду небольшого одноэтажного дома жался маленький, на один ряд цветов, палисад. На крыльце грелся, зажмурив глаза, мой Васька. Я протянул руку, но тот весь сжался и уставился на меня настороженно. Ошейника на шее не было.
- Вася, Вася... - я погладил кота, который вроде меня не узнавал.
Но и не уходил, покорно принимая поглаживания. Дверь в дом отворилась, на меня сурово взглянула тетка в вязаном длинном платье цвета морской волны. Выглядела она лет на пятьдесят, не больше.
- Не Васька это, Андрюша. Что же ты любимого кота не узнал, радиолюбитель? Заходи, увидишь своего Ваську...
Я, как оглушенный, прошел вслед за теткой через веранду, чувствуя себя застигнутым за шкодой сопляком. На заднем дворе возле широкого пня лежали сразу три кота. Совершенно одинаковых. Тетка глянула на меня вопросительно.
- Вася? - один кот, если мне не показалось, при звуке моего голоса насторожил уши.
Я подошел к нему, погладил - пальцы нащупали в густой шерсти кольцо ошейника. Я расстегнул замок, снял устройство с шеи и сунул в карман куртки. Два других кота равнодушно смотрели на меня желтыми глазами.
- Сколько здесь таких копий? - спросил я тетку, выпрямившись. - И откуда вам известно мое имя?
- Ваське оно известно, Андрюша. Значит, и мне тоже. Копий всего пять, а ты действительно уверен, что хочешь получить ответы на свои вопросы? - она смотрела на меня спокойно-снисходительно.
Я сообразил, что это никак не хозяйка. Видимо, приезжая родственница, о которой никто подробностей не знал. И вопрос ее явно не риторический. Сейчас я еще мог убедить себя в существовании выводка неразличимых котов-братьев, воспроизводящегося из поколения в поколение. Такое предположение не противоречило здравому смыслу и как-то объясняло долголетие моего любимца. Но интуиция подсказывала, что тетка предложит другое объяснение. Возможно, оно перевернет всю мою жизнь. И меня спрашивали, хочу ли я этого.
Черт возьми, я хотел! Хотел, даже понимая, что рискую впасть в нешуточные хлопоты. Да и чем я рисковал, если разобраться? Отказом от стандартной провинциальной карьеры: приличной, выше бюджетной, иномарки, да новой квартиры в придачу, и еще отпускных поездок в Турцию-Египет. Как-нибудь можно пережить. Зато здесь, в этом домике, прячутся разгадки волнующих тайн.
- Хочу, - твердо заявил я, и мне показалось, что хмурая тетка одними глазами улыбнулась.
Мы прошли в дом. Дряхлая старушка что-то резала на кухне, она в нашу сторону не повернулась.
- Глуховата?
Тетка утвердительно кивнула и провела меня в большую комнату. Пол был грязный, разуваться я не стал. Впрочем, никто и не предлагал. Мы сели за круглый стол, накрытый белой скатертью. Скатерть была вся в пятнах.
- Хозяйка еще и подслеповата. Годы... - вздохнула тетка. - По паспорту я Татьяна Сергеевна, Глухова. Так и обращайся.
- А возраст? - нагло спросил я. - С точностью до года не надо, меня интересуют десятилетия, столетия...
- Женщине столько лет, на сколько она выглядит. И со мной это действительно так, просто для меня время идет по-другому. Ваше время, астрономическое, меня не касается, мерять его нет смысла. А реальное время у меня на лице, - она глянула на меня лукаво. - Ладно, не буду тебя дразнить. Ты - Дремлющий, я - Живая, для нас время считается по другим законам.
- Это как? - полюбопытствовал я, откинувшись на спинку стула.
Спинка скрипнула, я на всякий случай ухватился за стол.
- Да ты даже скрипа боишься, как же я тебе тайны нашего мира открою? Ты, глядишь, и вовсе чувств лишишься, - засмеялась Татьяна Сергеевна.
Затем улыбка пропала, и она спросила, смогу ли я внешне отличить Ваську от его копий. Я покачал головой.
- Ты во дворе увидел то, что Дремлющие объяснить не могут. Сейчас я расскажу, в чем отличие между нами и вами. Можешь поверить, а нет, тогда выйди во двор и посмотри на моих котов. А потом возвращайся, если захочешь дослушать до конца...
Кроме всем известной причинности - когда событие вызывается понятной и очевидной причиной - существует также событийность. Это когда ничем не связанные между собой события происходят одновременно. Извержение вулкана в Мексике, ураган в Атлантике, пожар с сибирском селе, авиакатастрофа в Индии, эпидемия среди свиней под Киевом... Причинной связи никакой, зато событийная - налицо. Татьяна Сергеевна утверждала, что мир пронзают волны событийности, и значимые события происходят на пике волны. Волны бывают большие и малые, пронизывающие Вселенную или ограниченные рамками небольшой области. Частота их тоже различалась - ритмы взаимодействовали между собой, то порождая штормовые валы событийности, то периоды штиля, то зыбь - частые мелкие событийные волны, лишенные определенного ритма.
Если дому со старой проводкой или пьющим жильцом суждено сгореть, то загорится он не в любой момент, а только на пике событийной волны. Живые эти волны ощущали, и даже могли ими немного управлять. Время для них шло, только когда проходил гребень волны, а это - доли секунды. И до следующего гребня время текло, не задевая Живых, унося своим потоком к старости только Дремлющих. Таких, как я.
- Васька тоже Живой?
- Да, я предоставила ему такую возможность, - кивнула Татьяна Сергеевна.
- Вы можете...
- Это называется пробуждать. Да, можем. Не всех, конечно, только тех, у кого есть предпосылки. Я про людей говорю, с животными намного проще. Не ожидала, что про кота спросишь...
Я спрашивал еще и еще, но Татьяна Сергеевна или заявляла, что это мне знать рано - про создание Васькиных копий, - либо не могла объяснить суть принятыми у Дремлющих словами. Живые использовали свой лексикон, выработанный веками, описывая методы воздействия на волны событийности, силу и прочие свойства этих волн.
- Все время держи в уме, что на причинно-следственные связи мы влиять не умеем. Запомнил? Много среди нас таких, молодых да резвых, что стремятся, ускоряя отдельные события, изменить жизнь в желательном направлении. Суетятся, как будто есть разница, кто сегодня у власти встанет.
- Так ведь разница на самом деле существует, - удивился я.
- Да. Но такая незначительная, что нет смысла из-за нее жилы рвать. Поверь моему опыту, я стольких правителей видела...
- Иван Грозный действительно был так крут? - спросил я, скорчив рожу простака.
- Не круче нынешнего. Времена были другие. Я так понимаю, что ты желаешь пробуждения, Андрюша. Верно?
Тут я заюлил, сказал, что пока не решил, вообще нельзя так, с бухты-барахты, лишь узрев пять копий бессмертного кота. Ну и так далее. А потом вслух предположил, что это Татьяна Сергеевна желает моего пробуждения, дабы умножить ряды Живых. Как не странно, собеседница согласилась.
- Живые тоже люди. К старости бегут от изменений, а наши желания, даже неосознанные, влияют на событийность. Отчего, думаешь, в Америке такая бурная жизнь? Там мало Живых. Собственных, индейских, порешили при освоении территорий, а европейские туда ехали мало, только молодежь, близкая к энергетике американцев. У них море событий, а в Европе жизнь вянет, как и у нас. Я боюсь этого, длительный штиль кончается бурей. Мы ведь смертны, в революциях и войнах гибнем, как и Дремлющие...
Да, меня, пригодного для пробуждения, вербовали. Заманивали. У Дремлющих работало едва пять процентов мозга, у Живых - до тридцати. Больше, как сказала Татьяна Сергеевна, использовать нельзя. Мозгу нужен резерв на случай стрессов и потрясений. Без него, чуть что, "крышу" сносило.
Светке я сказал, что в доме живет пять одинаковых котов. Она вроде поверила, но нет-нет, да и посматривала на меня оценивающе. А когда я провожал ее вечером до дома, прямо спросила, не промыли ли мне там мозги. Уж больно вид у меня обалдевший. Я признался, что немного промыли, но обошелся без деталей, ограничившись наличием неразличимых котов. Светка вздохнула, поцеловала меня на прощание и убежала. Даже такому толстокожему созданию, как я, стало ясно - не поверила.
Однако прошла неделя, другая, а к этому разговору она не возвращалась. В дом пяти котов я не заходил, думал. Не то, чтобы я поверил всему, что рассказала мне Татьяна Сергеевна, но и выдумкой ее слова не считал. Не тот она человек, чтобы вешать постороннему молодому человеку лапшу на уши. Я ей, похоже, зачем-то нужен, а раз нужен, врать она мне не станет. Побоится оттолкнуть. Да и вообще, человек она вполне серьезный, и все существенное про меня, уверен, давно разузнала.
Получалось из моих размышлений, что ускорять-замедлять ход событий, по большому счету, бесполезно. Да, иногда чья-то смерть или крупная катастрофа оказывали влияние на ход истории. Вопрос только в том, того ли желал Живой, добившийся наступления сего события? К тому же другие Живые, возможно, уже долго сие событие отсрочивали, так что он в итоге добивался только восстановления естественного хода событий.
Скажем, погиб великий адмирал Нельсон во время Трафальгарского сражения. И что? Сильно это помогло наполеоновской Франции? Вот если бы раньше... Тогда, правда, скорее всего, победителем при Трафальгаре стал бы другой английский адмирал.
А вот для себя самого стать Живым - дело другое. Долголетие, почти что бессмертие: возможность прожить сотни лет, внешне оставаясь неизменным. Впечатляет? Другие способности, про них мне не рассказали, но скопированные коты подтверждали их наличие. Живая знала мое имя, впервые меня увидев? Возможно, умеет читать мысли. Да мало ли талантов у человека, вшестеро эффективнее использующего мозг?
Действительно, талантов много. В этом я убедился, когда однажды всю ночь мне снился Васька. То ласковый, с которым я играл, то разъяренный, исцарапавший мне все руки. Я просыпался, засыпал снова - он снился вновь и вновь. Едва рассвело, я бегом направился в дом пяти котов.
- Доброе утро, Татьяна Сергеевна. Как спалось? Мне, признаться, неважно.
Живая не повела меня в дом. Мы прошли во двор, где вокруг пня лениво лежали четыре кота. Все копии, Васьки во дворе не было. Не знаю, как я это понял, но был в том уверен.
- Время идет, Андрюша. Волна подходит. Пробуждение тоже не в любой день возможно. Присядь на пенек, прислушайся к своим ощущениям...
Пень был старый, и какой-то пыльный. Я стряхнул рукой древесные крошки и присел. Никаких ощущений. Впрочем, нет. Теперь, глядя на копии котов, я отчетливо видел, что они неживые. Какая-то дымчатая, прозрачная аура, окружающая малую весеннюю растительность, мои руки, фигуру Татьяны Сергеевны, у скопированных котов отсутствовала.
- Что я должен почувствовать?
- Не знаю. У каждого свое. Пень этот свою жизнь заканчивает. Не удивляйся, пни, сучья и ветки по-своему живут и после гибели дерева. Если ты заберешь остатки его силы, он рассыплется в труху, - Татьяна Сергеевна смотрела на меня с интересом.
Я пожал плечами и встал. Отряхнул штаны сзади, пнул пень ногой.
- Мальчишка ты еще, - разочарованно заметила Живая. - Заметил, какие хоромы соседи себе отгрохали? Близко к этому пню живут, оттого - успешны и благополучны. А ведь им эта сила неподвластна и недоступна.
- Дерево не тогда ли погибло, когда пожар был?
За прошедшее время я выяснил, что Татьяна Сергеевна год снимала квартиру в нашем подъезде, отстраивая дом после пожара. Тогда-то Васька к бабушкиному подъезду и привык. Кошки к месту привыкают, не к людям.
- Тогда, верно, - не удивилась Татьяна Сергеевна. - Молодец. Ну что, пробуждаться будешь? Или сейчас, или несколько недель ждать придется.
- Это долго? У меня час времени...
- Хватит. Ты и не подозреваешь, сколько его у тебя на самом деле, - сухо проговорила Живая и нажала мне на плечи, усаживая на пенек.
Оказалось, сам ритуал несложен. Требовалось сосредоточиться на своих ощущениях, не отвлекаясь на посторонние мысли. Для этого Татьяна Сергеевна рассказывала мне разные подробности из жизни Живых, а я мысленно примерял их к себе. И в один момент вдруг почувствовал вокруг себя биение жизни. Растительность на десяток шагов вокруг, людей, животных. Даже насекомые, ползающие по первым зеленым листикам, казались мне близкими и понятными. Они как бы "звучали" - более точного слова я подобрать не мог. Но ощущал я и неживую материю. Ощущение странное, на какое-то мгновение я забыл, где я и кто я, пытаясь справиться с накатившей на меня волной чуждости и странности.
Татьяна Сергеевна отошла на шаг в сторону, с любопытством глядя на мою растерянную физиономию. Я боялся встать, не в силах справиться с внезапно изменившейся картиной мира. Живая, несомненно, знала, что я чувствую. Хотя почему знала? Она же сама говорила, что процесс достаточно индивидуален. Если что и представляла, так только меру свалившейся на меня тяжести.
Из дома вышла Светка, протянула мне руку. Еще не коснувшись ее, я понял, что за полчаса до меня она уже сидела на пеньке. Пройдя всю процедуру, подруга выглядела спокойной и полной сил. Никакой растерянности. Меня же трясло от избытка непонятных, пугающих ощущений. Светка подняла меня на ноги, обняла.
- Света резину не тянула, пришла на следующий день после тебя, - упрекнула меня Татьяна Сергеевна. - И потом каждый день приходила...
- И мне не сказала? - я нашел в себе силы обидеться.
- Андрюш, я не хотела на тебя давить, - оправдывалась Светлана, - ты сам должен принимать решения. Вот ты сам и решил.
Аура вокруг ее фигуры была не такая, как вокруг Живой. Больше белого, тогда как Татьяна Сергеевна сияла изумрудной зеленью. Моя аура отливала желтизной, только на ноге, в месте давнего перелома, выделялось коричневое пятно. Меня отпустило, ноги держали уверенно, да и мысли не путались.
- Так мы с тобой теперь - Живые?
- Еще нет, - подала голос Татьяна Сергеевна, - надо подождать гребня волны. Пробуждают на подъеме, но состояться событие может только на гребне, - она вытащила из кармана ветровки мобильник, раскрыла, глянула. - Четырнадцать минут осталось. Чаю хотите?
Мы со Светкой, переглянувшись, покачали головами. Чаепитие в минуту, когда меняется вся твоя жизнь? Нет уж. В голове бродили неоформленные мысли о бессмертии, пробуждающихся талантах. Живая, пожав плечами, ушла в дом.
- Тебя бессмертие привлекло?
Светка отодвинулась.
- Я же догадывалась, что ты согласишься. Как я без тебя? Еле уговорила Татьяну, у меня ведь никаких достоинств нет. Это ты у нас неисправимо добрый, тебя даже кот Живой хозяином признал... А меня в помощь тебе взяли.
Видимо, преображение настало, мою голову внезапно наполнил низкий гул. Он не мешал разговору, но от неожиданности я замолк, а Светка удовлетворенно улыбнулась: - Дождались. Ну, что, пойдем?
- Куда пойдем? А Татьяна Сергеевна?
- Она не примет участия в нашей судьбе. Живые, они существуют сами по себе, общин не образуют. К тому же она скоро покинет наш город, начнет новую жизнь. По ее нынешнему паспорту ей почти восемьдесят, у кого угодно вопросы возникнут. Васька теперь твой, Андрей.
Работа на сегодня отменялась, но мне уже было все равно. Я откуда-то знал, что начальника одолеют совсем другие проблемы, и будет ему не до меня. А Светка, по неистребимому женскому свойству изобретать всяческие заморочки, уже грузила меня задачами, которые мне предстояло решить в ближайшем будущем. Отыскался и положительный момент: Живые, в той или иной степени, провидцы. О своем и других Живых будущем они ничего сказать не могли, зато судьбы Дремлющих для них - теперь для нас! - были просто открытой книгой.
И первая страница, день сегодняшний, этой книги читалась без всяких усилий. А вот дальше пятой без долгих раздумий и головной боли пробиться было невозможно. Честно говоря, меня это не разочаровало. Хватало и других вопросов. И первый из них: а куда я заберу Ваську? И так жить с родителями мне теперь невозможно, как вообще с любыми Дремлющими, так еще и Васю надо пристроить. И явно не в городскую квартиру. Бессмертный кот приучен гулять по травке и спать на свежем воздухе.