Двадцатого августа восемьдесят восьмого года в Белфасте в результате взрыва автобуса было убито восемь британских солдат и ранено двадцать восемь гражданских лиц. Вечером этого же дня снимали репортаж об этом событии для одной британской телекомпании.
Уже были отснят вид искореженного обгоревшего автобуса, начитан текст сообщения о терракте, а напоследок решили взять интервью у лейтенанта подразделения, из которого были погибшие солдаты.
Снимали на широкой, почти пустой улице. Далеко позади видны были бело-серые, маревые от жары дома. Глянцевая листва деревьев бликовала в солнечных лучах. Лейтенант оказался невысоким сухощавым парнем, с выгоревшими светлыми волосами и самым обыкновенным, не военным каким-то, худым лицом. Корреспондент задавал вопросы о произошедшем, и лейтенант довольно связано отвечал на них, хотя и было заметно, что говорит это именно военный, то есть человек, не привыкший словами выражать свои мысли. В конце он только добавил:
-...ребята недавно кровь сдавали для больницы, для беременных женщин... Для этих... А их за это...- он вдруг стал запинаться и оглядывать вокруг себя асфальт, делая короткие, резкие движения рукой, - А их за это... Вот так... Бомбой...
Он уже не находил слов, только оглядывался вокруг и делал эти движения рукой. Оператор не отводил камеры от его растерянного искаженного лица, так на следующий день и пошел в эфир этот репортаж, где очередное сообщение о взрыве закончилось неожиданным непропагандным выражением человеческого горя.