Аннотация: Две немолодые, элегантные дамы ведут разговор о высоком искусстве...
Волны, расстилаясь по берегу, перебирают гальку. Солнце лишь чуть-чуть прикрыто облаками и делает их золотисто-платиновыми. Тени лежат на Пушкинской скале в Гурзуфе. Чеховский домик покрывается сумраком. В парке военного санатория трещат цикады. Запах чебуреков, кипящих в масле, тянется по всему пляжу. Где-то в санатории заиграла скрипка.
Две немолодые, элегантные дамы ведут разговор о высоком искусстве. Их лица вдохновенно печальны. Им кажется, что этот вечер располагает именно к таким беседам. Но, утонченные прелести дивного гурзуфского вечера не для тех, кто сидят за соседним столиком. Пластиковые стулья скрипят под ними, потому что молодой человек все время норовит схватить свою спутницу за плечи и поцеловать в губы. Он что-то шепчет ей на ухо, она хохочет визгливым хохотом и он хохочет, глядя на нее. Напрасно море нашептывает им нежные звуки, напрасно солнце живописно удаляется за горизонт. И тихая скрипка, и цикады в парке (что уж говорить о Пушкинской скале...) все это не для тех, кто за соседним столиком, а вот чебуреки как раз для них. В перерывах между хохотом и поцелуями они хватают их пальцами. Жир стекает по их подбородкам. Они вытирают его краешками ладоней. Закончив есть девушка встает, вынимает из сумочки зеркало и, сделав губы буквой ?о?, красится помадой, а парень, нетерпеливо расплатившись с официантом, берет ее ниже талии и подталкивает к выходу.
Дамы глядят им в след зло и презрительно. Но, широкая спина парня, его рваные шорты и мускулистые бедра окончательно рассеивают их поэтическое настроение. Они стали мыслить более приземлено. Это можно заметить по тому, как они украдкой поглядывают на двух пожилых грузин пьющих вино за барной стойкой. Те отвечают им восхитительными золотозубыми улыбками.