Савельев Александр Евгеньевич. Первые сведения о Северо-Западном Кавказе в русской литературе и публицистике

Первые сведения о Северо-Западном Кавказе

в русской литературе и публицистике

Русь имела некоторые связи с Кавказом еще в первые годы своего существования как единого государства. Уже в так называемой Начальной летописи (по Лаврентьевскому списку) в записи от 965 г. говорилось об ясах, которых можно олицетворить с аланами, и касогах (адыго-черкесах). (1) Касоги упоминались также в записях от 1022 г. и 1065 г. (2) В летописной статье, относящейся к 1154 г., впервые говорилось об обезах (вероятно абазинах). Об ясах, касогах и обезах сообщалось также в записи от 1223 г. Позже, в записях от 1346 г. и 1395 г., упоминались уже не только обезы и черкесы, но и армяне, грузины. (3)

Впрочем, в существующей исторической литературе признается тот факт, что между восточными славянами (русами) и предками адыгов имелись некоторые взаимоотношения задолго до того, как они были зафиксированы в письменных источниках, чему есть археологические доказательства. (4) Можно говорить о начале определенных отношений между предками адыгов (зихами и касогами) и древними славянами во времена, предшествующие образованию Тмутараканского княжества.

Определенная информация об адыгах содержалась в дипломатической переписке великого князя Ивана III с "таманским князем Захарьей Гуйгурсисом", которая началась после того, как последний изъявил желание перейти на русскую службу, что, правда, не произошло по различным причинам. (5) Современные исследования показали, что "Захарья Гуйгурсис" являлся в действительности Захарием де Гизольфи - сыном знатного генуэзца Винченцо ди Гизольфи и Бике-ханум, дочери адыгского князя Берозоха, владевшего Матрегой (Таманью). (6)

Значительно увеличилось количество поступающей в Россию информации после завоевания Астрахани и особенно после основания в низовьях Терека русской крепости Терки в 1567 г. В результате последовавшего за этим оживления связей между Россией и кавказскими народами в Москву стало поступать большое число донесений астраханских и терских воевод о взаимоотношениях с горскими народами, кроме того, приезжавших на Русь кабардинских, грузинских, ногайских, кумыкских и других послов, а также случайных лиц, подробно расспрашивали о местных условиях жизни. Московские послы, отправлявшиеся в Кахетию, Имеретию, Мегрелию и Персию, снабжались особыми "наказами", в которых им предписывалось собирать все возможные сведения об этих странах. Тем не менее, хотя в Россию из подобных источников и поступало довольно большое количество информации, но она была разрозненной и к тому же малодоступной.

О разного рода русско-адыгских отношениях повествовали русские летописи, прежде всего Львовская, Лебедевская и Александро-Невская. Так, Львовская летопись сообщала о нападении в 1532 г. кабардинцев на Астрахань и возведении ими на астраханский престол царевича Аккубека. Также эта летопись содержала отдельные упоминания о приезде адыгских посольств в Москву в 50-х гг. XVI в. (7) Лебедевская летопись излагала события, относящиеся к взаимоотношениям с адыгами с 1552 г. (времени первого приезда адыгского посольства в Москву) по сентябрь 1562 г. (8) Александро-Невская летопись рассказывала о прибытии первого посольства адыгов, но прерывалась на этом году. В ее продолжении первые сообщения о черкесах датируются маем 1563 г., а последние - февралем 1567 г. В летописях содержался очень разнообразный материал по русско-черкесским отношениям: это не только сведения о посольствах, но и информация о переходе черкесских князей на русскую службу, их приезде в Москву и возвращении на родину, о попытках русского правительства обратить адыгов в христианство в 60-х гг. XVI в., вооруженной помощи Московского государства союзным кабардинским князьям в борьбе с внешними и внутренними врагами, об участии адыгских конных формирований в составе русских войск в военных действиях против Крымского ханства и Швеции. Однако, к сожалению, в летописях не приводится информация о внутреннем положении адыгских племен в социально-экономическом плане. Особо отмечалась деятельность "большого князя" Темрюка Ильдарова, который придерживался прорусской ориентации. Приняв русское подданство, он получил значительную поддержку Ивана Грозного как политического, так и военного характера, и смог подчинить себе соперников, придерживавшихся турецко-крымской ориентации, что и отмечалось в летописи. (9)

Письма русских послов в Крыму сообщали о частых походах войск крымских татар против адыгов, об упорном сопротивлении, которое те оказывали.

Любопытным документом являлась "Книга Большому чертежу" - объяснительный текст к несохранившейся карте Московского государства, составленной в 1627 г. В длинном списке народов России и сопредельных стран есть и упоминание о народах Кавказа: "А в тех горах по Тереку и по рекам иным пятигорские черкесы, и кабарда, и окохи, и осоки (иначе: осохи), и кугени, и мичкизы (иначе минкизы)". (10)

Можно отметить и написанную в XVII в. "Скифскую историю"

А. Лызлова. (11) Автор рассказывал в основном об истории татар и турок, однако говорил и о совместной борьбе России и черкесов против Крымского ханства в XVII в. Эта работа несколько раз переиздавалась. В частности, в 1787 г. вышло ее второе издание.

С XVIII в. наступает период систематического исследования Кавказа и его этнографии. Инициатором этого начинания выступил Петр I, по распоряжению которого на Кавказ было отправлено несколько больших экспедиций, имевших своей целью изучение данного региона в географическом и этнографическом планах.

Отправлялись с исследовательскими целями на Кавказ и отдельные ученые, а также офицеры, некоторые из них действовали по личной инициативе. Они изучали, прежде всего, прикаспийские территории, в основном Дагестан.

Часть опубликованных в XVIII в. дневников, описаний и записок относилась непосредственно к Северо-Западному Кавказу. Так, например, асессор иностранных дел Василий Михайлович Бакунин составил "Запись показаний находящихся в С.-Петербурге кабардинских владельцев Магомета Атажукина и Алдигирея Гиляксанова и кумыцкого владельца Алиша Хамзина, ноябрь 1743 г.", где содержался краткий обзор нескольких народностей (абадзехов, шапсугов, кабардинцев, карачаевцев, осетин-дигорцев и сванов) с замечаниями об их взаимоотношениях, управлении, торговли, вооружении, земледелии, скотоводстве, религии. (12)

В "Географическом месяцеслове" на 1772 г. была помещена статья "О Черкасской или Кабардинской земле". (13) Эта статья состояла из двух частей: большей, содержащей географический обзор Кабарды и соседних земель ("Авзазии", "Горской земли", "Кумыцкой или песчаной земли") с некоторыми историческими сведениями, и меньшей - этнографической, посвященной кабардинцам, где довольно подробно описывались религия этого народа, суд и наказания, феодальные отношения, доходы князей, пища, одежда, производство, ремесла, торговля, экспорт и импорт Кабарды, ее военное дело. Эта статья также дважды (в 1771 и 1772 гг.) издавалась на немецком языке. Ее автором был Яков Яковлевич Штелин, академик, разносторонний ученый и писатель. Сам он написал в начале статьи, что сведения, изложенные в ней, описывают малоизвестные в России земли и народы и получены они от путешественников и офицеров, побывавших в этих краях, и некоего местного знатного князя.

В издании "Месяцеслов исторический и географический" на 1791 г. была опубликована статья "Описание Кубани", где сообщались исторические сведения о регионе и краткие этнографические данные о населяющих ее народах: ногайцах, черкесах, адыгах с их подразделениями и абазинах. Эту статью перепечатали в 7 выпуске "Собрания сочинений, выбранных из месяцесловов на разные годы" за

1791 г.

Представления русских научных кругов о Кавказе в известной степени отражал знаменитый "Атлас Российский", изданный в 1745 г. Академией наук. Среди прочих имелась и карта "Положение мест между Черным и Каспийским морями, представляющее Кубань, Грузинскую землю и... часть реки Волги с ее устьем". Она содержала следующие этнографические обозначения, относящиеся к Северному Кавказу: Атукайцы, Черкасыяны, Сагайцы, Темиргойцы, Беслененцы, Малая Абаза, Абазинцы, Баксанцы, Каналшкы, Кахкатускы, Большая Кабарда, Бехтамак, Малая Кабарда, Андреевцы. (14)

В "Географическом месяцеслове" на 1770 г. была опубликована статья "Краткое изображение лежащих между Черным и Каспийским морями земель и народов" с прилагаемой к ней картой. (15) В этой краткой записке в основном содержалось перечисление народов, которые, в соответствии с воззрениями того времени, обитали на Кавказе: кубанские татары, кабардинцы, черкасы, джикеты, аланы, абхазы, адыши, сванеты, шабзеты, чанеты, бамбугды, скляреты, дигоры или оседицы, кисты, цурцуки, кевы, кахеты, ляски (лекси) и др. Эта же статья была помещена в издании "Собрание сочинений, выбранных из месяцесловов на разные годы" (3 выпуск за 1789 г.).

В последней трети XVIII в., по поручению Академии наук, были совершены три путешествия по Кавказу, имевшие своей целью изучение преимущественно производительных возможностей региона и обобщение этнографических, исторических и политических данных.

Иоганн-Антон Гюльденштедт, врач и естествоиспытатель, академик, редактор "Месяцеслова географического и исторического", совершил в 1768-1775 гг. путешествие по юго-востоку европейской России и Кавказу, где он был в период с 1770 по 1773 гг., побывав, в частности, в районе Кизляра и Кабарды. В 1779 г. Гюльденштедт издал на немецком и русском языках свою работу по истории организации Кавказской линии где привел описание отдельных крепостей, исторические сведения о данном регионе, характеристику взаимоотношений местных народов (кумыков, чеченцев и кабардинцев) с Россией и очерк о современном состоянии народов, живущих у линии, которых автор разделил на три группы: "черкесов", "ногайцев" и "ногайских татар", относя к числу последних балкарцев и карачаевцев. На немецком языке эта статья была напечатана в VII выпуске "St. Petersburgisches Journal", а на русском под названием "Географические и исторические известия о новой пограничной линии Российской империи, проведенной между рекой Терек и Азовским морем (с картой)" ее опубликовали в "Месяцеслове историческом и географическом". (16) Позже статья была перепечатана в 4 выпуске издания "Собрание сочинений, выбранных из Месяцесловов на различные годы" за 1790 г. Посмертно в 1787-1791 гг. на немецком языке издали полное описание путешествия Гюльденштедта, представляющее собой, прежде всего, его дневник с картами и рисунками. Там имелись и данные о ряде горских народов Кавказа. Две части работы Гюльденштедта, содержащие описание Кавказа и его народов, были переизданы на немецком языке в 1815 г. и 1834 г. Ю. Клапротом в его обработке и с замечаниями. Академик К. Ф. Герман, статистик и экономист, подготовил из описания Гюльденштедта систематизированное извлечение, посвященное Кавказу, и издал его в 1809 г. под названием "Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа. Из "Путешествия" г-на академика И. А. Гюльденштедта через Россию и по Кавказским горам в 1770, 1771, 1772 и 1773 годах". Содержащиеся в этой работе описания горских народов дают информацию по кистам, ингушам, ногайцам, осетинам, кумыкам, народам Дагестана, которых автор называл общим термином "лезги", адыгам, кабардинцам, абхазам, балкарцам и карачаевцам.

Петр-Симон Паллас, академик, врач и естествоиспытатель, участвовавший во Второй академической экспедиции (1768-1774 гг.), в 1793-1794 гг. совершил новое путешествие по Астраханскому краю, Северному Кавказу и Крыму. Описание увиденного им вышло на немецком языке в Лейпциге двумя изданиями (первое в 1799-1801 гг., второе в 1803 г.). В работе содержится краткий обзор ряда горских народов: адыгов, кабардинцев, абазинов, ногайцев, осетин, ингушей, чеченцев и сванов. (17) Следует заметить, что эти описания основаны не на личных впечатлениях автора, а на основании материалов литературных источников и рассказов людей, побывавших на Кавказе. Во время поездок Палласа был собран также материал по флоре и фауне региона.

Достаточно интересным являлось путешествие ученого-любителя польского графа Яна Потоцкого по Кавказу в 1798 г. После смерти Потоцкого его другом Клапротом, немецким языковедом-ориенталистом, в 1829 г. было издано сочинение графа на французском языке. Первый том этого издания содержал общеисторические произведения Потоцкого, второй рассказывал собственно о путешествии. В нем имеются небольшие замечания о кумыках, чеченцах, ингушах, адыгах, кабардинцах и ногайцах. (18)

Следует отметить и изданный посмертно в 1796-1797 гг. в Санкт-Петербурге на немецком языке основной двухтомный труд немецкого врача Якоба Рейнеггса, который несколько лет (1779-1783 гг.) жил в Грузии, а затем еще год на Кавказской линии. Этот труд представлял собой в основном географическое описание Кавказа с некоторыми отвлечениями в сторону этнографии и истории. (19) Там имелись некоторые сведения об абхазах, кистах, ингушах, чеченцах, лезгинах и более подробная информация об осетинах, адыгах и кабардинцах.

Одновременно с исследованием Кавказа в этнографическом и географическом планах проводилось изучение его истории, по крайней мере, в плане соотношения истории Кавказа с российской историей. Так, например, среди исторической литературы XVIII в. можно отметить труд "Ядро Российской истории" А. И. Манкиева, изданный в 1799 г., где события русской истории освещались в тесной связи с историей других народов. В частности, там были материалы, рассказывавшие о русско-черкесских отношениях XVI в., в том числе сведения о посольствах горцев, династическом браке Ивана Грозного с кабардинской княжной Марией Темрюковной. (20)

К этому же периоду относится и деятельность известного русского историка XVIII в. В. Н. Татищева. В его трудах "История Российская" и "Лексикон российский, исторический, географический и гражданский" в полной мере отразился такой традиционный для российской исторической науки момент, как анализ проблем историко-географического характера, обусловленный многими особенностями Российского государства, и в первую очередь, его очень большими размерами и многонациональным составом. Еще во время своего пребывания на посту губернатора Астрахани Татищев лично и через своих помощников начал собирать различные материалы о народах Северного Кавказа и Предкавказья, об их древней и средневековой истории, этногенезе, хозяйстве, религии, исторических связях с Россией. Все они были изложены в его трудах. (21) При этом следует отметить, что, по его мнению, в основе расширения границ Российского государства, прежде всего восточных, лежит некое "мессианство" русского народа, предопределенное ему свыше: "Еще не было окончательно свергнуто тяготевшее два столетия над нашею родиной позорное татарское иго, как уже государи московские положили в основание своей политики два начала: собирание русской земли и освобождение от поганых не одной Руси, но и всего православного Востока. До конца XVIII века Россия шла сознательно и неуклонно к осуществлению обеих заветных целей, никогда не упуская их из виду. В XIX столетии все усилия инородной и иноверной дипломатии задержать ее на этом пути приводили лишь к временным остановкам. Сила событий порывала паутину дипломатических сетей. Исторические судьбы России и православия совершались вопреки воле людской, по предопределению свыше". (22)

Этим вопросам уделяли должное внимание и такие крупнейшие историки второй половины XVIII в., как М.М.Щербатов (23) и Н.М. Карамзин. (24) Они опубликовали большое количество летописных материалов по взаимоотношениям горских народов (кабардинцев и западных адыгов) с Россией, начиная с "касожских" времен и кончая XVIII в. Особое внимание уделялось теме сближения горских народов с Россией в XVI в. Подчеркивалось, что главными предпосылками этого процесса стали не только давние связи между ними, но, прежде всего, внешняя угроза независимости адыгов со стороны Турции и Крымского ханства. Следует отметить, что в приложениях работ этих авторов приведены сведения из источников, которые в настоящее время являются, к сожалению, утерянными.

Большое внимание с самого начала исследования Кавказа и его народов русские ученые уделяли анализу общественно-политических отношений, характерных для горских племен. К середине XVIII в., когда контакты с горскими народами стали у Российской империи все более частыми, появилась необходимость их всестороннего изучения. К этому времени Россия уже наладила тесные связи с народами Поволжья, восточноевропейского Севера, Сибири, Средней Азии, которые имели разнообразные формы общественно-политических и экономических отношений, поэтому у русской науки уже был опыт этнографической работы. Кавказские племена, имевшие много особенностей, значительно отличавших их от других народов, то есть достаточно высокие общественно-политические образования при широкой распространенности примитивных форм участия низших слоев населения в управлении обществом на фоне значительной отсталости материальной и хозяйственной культуры, вызвали у специалистов высокий интерес. С самого начала в описаниях горских народов Кавказа, появлявшихся в русской научной литературе, повышенное внимание уделялось общественным формам и отношениям по сравнению с иными сторонами культуры и быта. Среди других особенностей горцев, на которые исследователи обратили внимание в первую очередь, было наличие у тех особых коллективов, являвшихся основными общественными ячейками горских племен. Это могли быть либо отдельные поселения, либо тесно связанные между собой небольшие группы из нескольких селений. Такие коллективы обозначались в русской науке того времени термином "общество", который был неточен, не имел четкого значения, но был привычен, так как применялся при описаниях традиционного уклада русской деревни. Российские наблюдатели также отметили тот факт, что даже в рамках одного и того же кавказского народа обычно существовали различного рода более широкие общественно-политические образования, в состав которых входили упомянутые "общества". Это могли быть и сложные политические образования с сословной дифференциацией и крепким единоличным правлением, но могли быть и гораздо более примитивные объединения нескольких "обществ" без какой-либо сильной центральной власти. Племена с первой формой организации стали называться "княжескими" или "аристократическими" (в регионе современного Дагестана - "ханствами" и "шамхальствами"), со второй - "демократическими", "вольными" и даже "республиками". Но и племена с одним "стилем" устройства могли значительно отличаться друг от друга. При этом отдельные исследователи с самого начала указывали на значительное своеобразие горского феодализма, который обычно сочетался с элементами первобытнообщинного строя. Одну из наиболее ранних характеристик западной формы горского феодализма дал И. Г. Гербер, писавший в 1728 г. о кабардинцах: "Владельцы. Оные между собой в нескольких малых княжествах разделились, из которых каждой князь имеет свой уезд. Токмо всех живущих в таких уездах подданными почитать невозможно, но больше их называют товарищами, ибо оные самовольные с князем в конпании живут и от онаго отстают и к другим пристают, ежели он с кем из оных поссорится. Также князь без совету и согласия тех, которые с ним товарством живут, ничего учинить не может, однакож князья с товарищами друг друга не оставляют и во время нужды за едино стоят". (25) В. М. Бакунин, описывая в 1743 г. абадзехов, говорил о совершенно другой форме организации племени: "Владельцев не имеют, а правят между ними старики. Закона никакого не содержат и ни у кого не в подданстве". (26) И. Кираев в своем труде "Замечание о закубанских народах", написанном в 1796 г., впервые в русской научной литературе четко различил существование двух форм организации горских племен: "Некоторые из них управляемы издревле и теперь собственными их беями или князьями, некоторые, ни от кого не завися, живут особливыми семействами на взаимных по разным условиям обрядах". (27)

В целом, несмотря на очень давнюю историю взаимоотношений России и народов Кавказа (первые сведения о них в русских летописях относятся к X в.), вплоть до начала XVIII в. русская общественность практически не имела достоверной и всесторонней информации о Северо-Кавказском регионе. Все сведения накапливались, можно сказать, случайным образом. В XVIII в. ситуация несколько изменилась, так как началось систематическое изучение данного региона, стали снаряжаться масштабные экспедиции и путешествия отдельных исследователей. Труды участников этих экспедиций значительно дополнили и расширили существовавшие ранее представления о сложном этническом составе населения Кавказа, познакомили с расселением отдельных народов, их занятиями, некоторыми орудиями труда, одеждой, типами жилищ, общественным строем, религией и т. д. Долгое время адыги были одним из наименее известных народов Кавказа. Информация о них содержалась в записке В. М. Бакунина и различных месяцесловах, а также в трудах И.-А. Гюльденштедта и П.-С. Палласа. Несколько больше информации имелось о кабардинцах и народах Дагестана. Однако все же к началу XIX в. объем информации о Северо-Западном Кавказе был слишком мал, к тому же многие сведения являлись недостоверными, тем более, что их сбором в данный период занимались люди, которые не знали не только местных языков, но даже часто и русского. Неизбежны были и ошибки или неточности в переводах с немецкого и французского языков, на которых обычно писали исследователи Кавказа XVIII в., на русский при подготовке данных работ к печати.

Таким образом, в самый ранний период знакомства России с Кавказом сбор информации о данном регионе носил, по существу, случайный характер. Лишь с XVIII в. накопление информации о Кавказе начинает приобретать организованный и систематический характер. Петр Великий проявил большой интерес к Кавказу, в результате этого туда направились первые исследователи - Гюльденштедт, Гербер, Паллас и другие, позже опубликовавшие этнографические и географические описания этого региона. Открытая к тому времени российская Академия наук включила Кавказ в число объектов для изучения организуемыми ею масштабными исследовательскими экспедициями. С этих пор количество сведений о кавказских народах начинает возрастать в геометрической прогрессии, хотя зачастую многие племена еще в течение долгого времени оставались малоизвестными.

Библиографический список

-- Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). М., 1962. Т. 1. С. 65.

-- Там же. С. 146-147.

-- Лавров Л. И. "Обезы" русских летописей // Советская этнография. 1946. N 4.

-- Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963. С. 18-22.

-- Лавров Л. И. Адыги в раннем средневековье // Сб. статей по истории Кабарды. Нальчик, 1955. С. 45.

-- Некрасов А. М. Международные отношения и народы Западного Кавказа (последняя четверть XV - первая половина XVI в.). М., 1990. С. 66-67.

-- ПСРЛ СПб., Т. 20. 4. 1. С. 413, 563.

-- Там же. Т. 29. С. 240.

-- ПСРЛ. Т. 13. 2-я половина. С. 312-313.

-- Книга Большому чертежу. М.; Л., 1950.

-- Лызлов А. Скифская история. М., 1787. Изд. 2. Ч. 2. С. 9, 49, 53, 57.

-- Материалы по истории Осетии (XVIII век) // Изв. Сев.-Осет. Науч.-исслед. ин-та. 1934. Т. 6.

-- Географический месяцеслов на 1772 год. СПб., 1771.

-- Атлас Российский. СПб., 1745.

-- Географический месяцеслов на 1770 г. СПб., 1769.

-- Месяцеслов исторический и географический на 1779 год. СПб., 1778.

-- Кеппен Ф. Ученые труды П. С. Палласа // Журнал Министерства народного просвещения. 1895. N 4.

-- Полиевктов М. А. Европейские путешественники XVII-XVIII вв. по Кавказу. Тифлис, 1935. С. 162-165.

-- Там же. С. 165-168.

-- Манкиев А. И. Ядро российской истории. М., 1799.

-- Татищев В. Н. История Российская. В 7 Т. М., 1962-1968. Т. 1. С. 241, 273-324; Т. 2. С. 75-76; Т. 6. С. 229, 247-248, 270-271; Он же. Лексикон российский, исторический, географический и гражданский // Татищев В. Н. Избранные произведения. Л., 1979. С. 302-303.

-- Татищев В. Н. Дипломатические беседы о внешней политике России. СПб., 1898. С. 23-24.

-- История Российская от древнейших времен. Сочинена князем Михаилом Щербатовым. В 7 Т. СПб., 1794-1805. Т. 1. С. 38, 226, 307-308; Т. 2. С. 9, 509; Т. 5. Ч. 1. С. 429-443 и др.

-- Карамзин Н. М. История государства Российского. В 12 Т. СПб., 1816-1829. Т. 1. С. 171-172; Т. 2.С. 20-21; Т. 8. С. 226-227 и др.; Т. 9, С.37, 46, 116 и др.

-- История, география и этнография Дагестана, XVIII-XIX вв. Архивные материалы / Под ред. М. О. Косвена и Х.-М. Хашаева, М., 1958. С. 68.

-- Косвен М. О. Этнография и история Кавказа. Исследования и материалы. М., 1961. С. 210.

-- Там же. С. 210.

Оставить комментарий © Copyright Савельев Александр Евгеньевич (alexsav78@yandex.ru) Размещен: 30/01/2022, изменен: 30/01/2022. 26k. Статистика. Статья: История Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Данная статья посвящена анализу вопросов первых дипломатических контактов России и Северо-Западного Кавказа, а также тех сведений, которые стали доступны для широких кругов российской интеллигенции после начала систематического изучения региона научными экспедициями и частными лицами в первой половине XVIII в.

Савельев Александр Евгеньевич : другие произведения.

Первые сведения о Северо-Западном Кавказе в русской литературе и публицистике