В числе других произведений Книга Первая Гармонии Слова содержит повесть- поэму "Под звёздами детства", дополненную, в сравнении с публикацией 2002года, главой ХУ.
В произведение "Из неоконченной поэмы" (опубликовано тогда же) включён сюжет о расстрелянной фашистами деревне, ранее опущенный. Неназванные здесь произведения публикуются впервые.
ISBN 978-5-93347-406
УДК 821.161.1-1;
ББК 84(2Рос=Рус)6-5
О Саверский В. И. 2010
ISBN 978-5-93347-406 О Изд-во РУСАКИ, 2010г.
ОТ АВТОРА
Мои "литературные" университеты: среднее, а потом и высшее (без отрыва, как тогда гово-рили, от производства) техническое образова-ние, многолетняя работа над проектами техни-ческих сооружений и ещё более многолетнее преподавание технических дисциплин.
Так сложилось... Окончив в послевоенной нищете семилетку в сельской школе, я прочёл в областной газете объявление о приёме в техни-кум. Из всех отделений я выбрал то, где сти-пендия была больше, чем на остальных.
С этой точки началась траектория одной ли-нии моей жизни, которая давала возможность на что-то существовать, обзавестись семьёй и т.д.
Но на каких-то глубинных уровнях моего соз-нания, моего существа я понимал, что не это - главное в моей жизни...
В детстве наша мама, столбовая крестьянка в нескольких поколениях с неполным начальным образованием, нередко, с вязанием или шитьём в руках, длинными зимними вечерами читала нам по памяти стихи - возможно, из школьной программы её времени.
Их было всего несколько, осевших в её памя-ти, и она к ним возвращалась всё снова и снова. Авторов я, конечно, не знал, да и она их не помнила. Но слушал всегда с каким-то замира-нием.
Мне нравилось всё: звучание ритмической речи; удивительные и точно расставленные слова; дра-матизм содержания, ко-
торый в них заключался; перемежающиеся в оп-ределённом ритме созвучия и, конечно, скрытое душевное волнение, с которым читала мама, как бы сопереживая вместе с автором.
- Каменщик, каменщик с острой лопатой,
Что ты здесь строишь, кому?
- Эй, проходи, человек тороватый,
Строим мы, строим тюрьму!
За точность текста я, разумеется, не ручаюсь. Какие-то слова здесь, вполне возможно, - не авторские.
Запомнились из этого стихотворения ещё две строчки:
- Только не ты и не твой брат богатый
Будут здесь век вековать.
Кое-что из того, что она читала, я встречал потом у Некрасова.
Эти зимние посиделки с мамой, как видно, не прошли бесследно: трепетное отношение
к художественному слову осталось во мне
навсегда, вычерчивая траекторию второй и
может быть, главной линии моей жизни.
В крестьянском быту даже детям, так или иначе, всегда находится какое-то дело. Но я при любой возможности - нередко даже в ущерб текущим делам - хватался за книгу. Что-то было у нас дома, что-то я раскапывал в нашей сельской избе-читальне.
То, что особенно западало, перечитывал и лег-ко запоминал, читая уже наизусть.
Собственные строчки стали появляться ещё в раннем школьном возрасте, но ни одной из них в памяти не осталось.
Какие-то стихи я даже послал в областную га-зету.
. Литсотрудник газеты ответила мне, что хоро-шо бы написать стихи о том, например, как ге-рой стихотворения вырастил цветы в тундре...
Сам творческий процесс (если это можно так назвать), о котором я и не подозревал, шёл во мне, как мне думается, где-то на уровне под-сознания. Я до сих пор не представляю себе, как это - сидеть за столом и что-то сочинять.
Я верчусь по жизни, занимаюсь, отнюдь, не пустыми делами, а в голове, в сознании мо-ментами что-то вдруг вспыхнет, как своеоб-разное отражение некоторого мгновения ре-альности, мелькнут какие-то слова, которые потом складываются в какие-то неожиданные строчки, шлифуются...
Всё это пока без бумаги и может продолжать-ся от нескольких дней (а в бессонницу - и но-чей) до нескольких лет.
Но приходит момент, когда возникает потреб-ность записать.
Вот здесь уже можно и присесть, и над запи-санным подумать, и что-то почеркать, и что-то добавить, и отложить, и, занимаясь снова по-вседневностью, вновь и вновь прокручивать в голове - и так, пока не достигнешь того, что те-бя устраивает.
"Доволен ли ты им, взыскательный
художник?"
Вполне допускаю, что это - малопроизводи-тельный метод, но другого - увы! - не знаю. У каждого - "своя колея".
Моя первая книга вышла в 2002 году под на-званием "Зов Венеры". Издал я её на собст-венные средства и по существу в авторской ре-дакции, включив в неё даже какие-то ранние стихи...
Я уже давно пришёл к убеждению, что в этой жизни нас кто-то ведёт, посылая нам в нужный момент нужных людей, создавая неожиданные, порой даже парадоксальные ситуации...
Я дежурил в качестве консьержа в одном из подъездов современного городского дома.
В полночь я вошёл в лифт и нажал на кнопку самого верхнего этажа, чтобы потом пройти всю лестницу сверху вниз по этажам для кон-трольного осмотра, как это делал всегда.
Но на этот раз лифт неожиданно остановился на каком-то этаже и остался с закрытыми две-рями. Ни на какие кнопки не реагировал, но с диспетчером, когда я проверил, связь действо-вала. Я обрисовал ей ситуацию, она вызвала специалиста, и примерно через полчаса меня выпустили на свободу
Утром я заглянул в диспетчерскую, чтобы поблагодарить дежурную за освобождение и
занёс ей свою книгу, примолвив, что не всяко-му, разумеется, это интересно, ну, а вдруг...
- Ну, почему же, - ответила она, - очень даже интересно. У меня мама - поэт, член Союза пи-сателей - Татьяна Рождественская.
Так я познакомился с Еленой Эдуардовной Кулешовой, очаровательной молодой женщи-ной - чем-то напомнившей мне некрасовских русских красавиц, - которая, как я вскоре убе-дился, обладает тонким чувством слова, мгно-венно улавливает малейшие шероховатости стиля, не говоря уже о каких-то откровенных несуразностях в тексте.
Каким-то образом я сумел получить от неё со-гласие внимательно и строго, без каких-либо поблажек, просмотреть мою книгу. И она эту работу проделала...
Просмотрев её ремарки и замечания, я вдруг потерял интерес к словотворчеству и несколько месяцев вообще не прикасался к своей книге.
Но потом всё же собрался с духом и вновь стал просматривать её пометки. И, между про-чим, наткнулся на такую:
"Пишу резко, потому что считаю Вас очень талантливым, а с таланта - и спрос большой"....
Работать заново над поэтическим текстом - это ещё та задачка! Это, ведь, не техническая редакционная правка. Надо снова искать вдох-новения там, где оно уже перегорело.
И всё-таки процесс у меня пошёл...
Я потом попросил моего удивительного
критика просмотреть мои новые, ещё не опуб-ликованные, вещи.
Она сделала и это, отвергнув, как и в первый раз, даже мысль о каком-либо материальном вознаграждении.
Низкий поклон!
Благодаря строгому, взыскательному анализу, настоящее издание, в которое вошли пять не-больших, тематически сформированных книг, включающих в себя как уже изданные, так и но-вые материалы, выходит на качественно ином художественном уровне.
Хотя, разумеется, нет пределов совершенству, и последнее слово, как всегда, остаётся за чита-телем.
МОИ БЛАГОДАРНОСТИ
Елене Кулешовой - благодаря именно её взы-скательным и в то же время доброжелательным критическим замечаниям, я смог довести свои тексты до того уровня, на котором они и пред-ставлены читателям.
А её окрыляющие слова, восклицательные и другие знаки, которые она ставила в тех местах, где ей что-то особенно понравилось, укрепляли во мне веру в мои творческие возможности.
И я бы хотел, чтобы это имя, как добрый дух, незримо витало над страницами моих книг. (Подробнее - в слове "От автора").
Елене Камшилиной - поэту, ныне уже члену Союза писателей, готовившей к печати мою первую книгу, материалы которой, после суще-ственной стилистической доработки, легли в основу настоящего собрания.
Татьяне Рождественской - члену Союза пи-сателей г.Москвы, первой из цеха профессиона-лов назвавшей меня поэтом.
До этого момента я даже в мыслях не мог при-менять к себе это слово.
Что же касается оценок, которые она дала мне в своей рецензии (см. в книге 3-й настоящего собрания), то для меня это было и событием, и стимулом, и внутренним требованием нажимать на педали, - то бишь, понукать Пегаса, чтобы оправдать эти оценки.
Анатолию Богдановичу - члену Союза писа-телей, позитивно оценившему моё творчество и при наших встречах, и в местной печати, и даже - в наброске рекомендации, который публику-ется в книге второй настоящего собрания.
Уместно упомянуть здесь, что Анатолий Алек-сандрович, уже много лет скованный
тяжёлым недугом, находит в себе и силу духа, и вдохновение продолжать заниматься творчест-вом и выпускать поэтические сборники.
Алексею Лебедеву - ныне, увы, уже покой-ному, - поместившему в местной печати такой отзыв обо мне и моём творчестве, который можно рассматривать, как небольшое литера-турно-биографическое исследование (см. книгу 2-ю настоящего собрания).
Он и сам был не лишён поэтического дара, и его оценки, в том числе - в наших устных раз-говорах, несомненно стимулировали мою рабо-ту.
Алексей Алексеевич, из-за болезни не имев-ший возможности выходить из квартиры, тем не менее, продолжал заниматься журналистикой.
Судьба - в формировании и свершении кото-рой нередко участвуют другие (иногда уж луч-ше бы не участвовали), - не пощадила его. Ув-лечённый творческой мыслью, он не собирался умирать и мог бы ещё жить...
Человек большой души, многосторонне эру-дированный, глубоко мыслящий, с большим внутренним тактом, он был одним из тех совре-менных интеллигентов не по внешности, а по духу, кого можно назвать последними из моги-кан некогда гуманного российского общества.
Вечная ему память!
Раисе Саверской - моей сестре, которая сама пишет и издаёт свои стихи. Я благодарен ей за постоянную духовную поддержку.
Такая поддержка необходима в любом деле, а в творчестве - и более того. Скоропалительные оценки (нередко - даже просто
дилетантские) могут надолго погасить творче-ское начало. Не всем, увы, дано быть такими за-каленными бойцами духа, каким был наш не-сравненный гений, хотя, конечно же, учиться у него и крепить свой дух - и полезно, и нужно:
"Услышишь суд глупца и смех толпы
холодной,
Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм".
Что же касается требовательной, но доброже-лательной профессиональной критики, то она - совершенно необходима.
Валентине Ивановне Маркачёвой - этой не-обыкновенной женщине, сумевшей отогреть мою душу после стольких лет жизненной сту-жи.
Алексею Логинову - моему племяннику, ока-завшему мне неоценимую профессиональную помощь в освоении компьютера, начиная бук-вально с нуля, благодаря чему я смог сделать авторский компьютерный набор текстов пред-лагаемых книг.
Никите Маркачёву, который оказывал мне систематическую, а порой - и неотложную, по-мощь в повседневной работе с компьютером в процессе подготовки к выходу в свет этих книг.
Геннадию Вышенкову - моему соседу, не-однократно помогавшему мне в различных за-труднительных ситуациях.
Вот таких молодых людей - целеустремлён-ных (работа, учёба, тренировки), скромных и отзывчивых - я бы назвал настоящей золотой молодёжью
Всем, кто так или иначе, прямо или косвенно, способствовал созданию и выходу в свет на-стоящего собрания.
Особенно это относится к тем читателям (спра-ведливости ради, надо признать, что в большин-стве своём это были читательницы), из уст кото-рых, после выхода из печати моей первой книги, мне доводилось слышать трогающие душу про-никновенные слова.
Смею заверить, что даже малейший шелест одобрения воодушевляет на новые творческие поиски..
Моим родителям, которые до конца дней своих остались по-крестьянски преданными земле, которые дали мне жизнь, вырастили, чему-то меня научили и что-то заронили мне в душу - моя особая благодарность.
Отношение к родителям - сложное чувство, но в нём, наряду со многим другим, присутствует и глубоко скрытое, затаённое чувство какой-то трудно объяснимой вины.
Вечная им память!
Моим детям и внукам - за то, что они есть. Смею думать, что задолго до своего появления на свет, они сами, то-есть, их души, пребывавшие в другом измерении, выбирали себе своих будущих родителей.
...Думать не "заборонене", как говорят на Ук-раине.
И, конечно же, я бесконечно благодарен Творцу за всё, что свершилось в моей жизни, включая появление этих книг.
Владимир Мегре (этот талантливый и смелый человек, представивший в своих замечательных книгах в серии "Звенящие кедры России" очень гуманный, необыкновенно простой, бесспорно реальный, а по масштабам - грандиозный план преобразования России, который мог бы стать национальной идеей Российского общества и государства) - так вот, Владимир Мегре в одной из книг названной сери опубликовал молитву Анастасии.
Привожу её здесь в надежде, что автор простит меня за некоторое "самовольство" (а если будут замечания, я непременно их учту).
Я обращаюсь к Создателю с этой молитвой, естественно, в варианте, для мужчин.
Я понимаю, что нам, так сказать, обычным людям, не потянуть на выполнение тех задач, которые поставила перед собой Анастасия в своей молитве.
Но я исхожу из того, что само чтение такой молитвы - не в просительной, а в утверди-тельной форме (И будет так! Я так хочу!) - проникая в подсознание, делает своё дело и ведёт нас к той духовной высоте, к которой зовёт мо-литва, а значит, - и к сотворению иной реально-сти.
Невозможно обойти вниманием такие, на мой взгляд, концептуально важные, моменты в этой молитве:
а) Творец - это Отец, существующий везде, а не только на небесах;
б) Анастасия не просит Творца о чём-то, как это, в основном, принято в молитвах, а благо-дарит Его за то, что Он уже дал.
nbsp;
МОЛИТВА АНАСТАСИИ
(с вариантом для мужчин)
Отец мой, существующий везде!
За жизни свет Тебе спасибо,
За явь спасибо царства Твоего,
За волю любящую. Быть добру.
За пищу каждодневную Тебе спасибо!
И за Твоё терпенье,
И за прощенье прегрешений на Твоей Земле.
Отец мой, существующий везде,
Я дочь Твоя (я сын Твой) среди
Твоих творений.
Не допущу греха и слабости в себе,
Стану достойной (достойным) я
Твоих свершений.
Отец мой, существующий везде.
Я дочь Твоя (я сын Твой) для радости Тебе.
Твою собою славу преумножу,
Грядущие века все будут жить в Твоей мечте.
И будет так! Я так хочу! Я дочь Твоя (я сын Твой),