События о которых я теперь вспоминаю проиcходили в годы моей юности. Я гостила на Луне в посёлке у родной тетки Каба.
В один из дней мы возвращались с дискотеки в местном клубе. Ранний вечер, только-только начало смеркаться и на улице было ещё совсем светло.
Дискотека была хороша. Красивая музыка, приятные весёлые люди вокруг, рядом любимый, его друзья, пусть и немного "на веселе". Танцы, улыбки, весёлый смех. Всё это к концу дискотеки привело меня в какое-то неописуемое чувство восторга. Как-то в одной книге я читала описание чего-то похожего. Там такое ощущение называли "звенящей радостью". Да, чувство наполнявшее меня именно "звенело" внутри какой-то волшебной всёпоглащающей радостью...
Так мы и шли, я, захваченная "звенящей радостью", то весело смеющаяся, то улыбающаяся, справа от меня Каб, с умилением наблюдающий за мной, и меняющий умиление на лёгкий укор, когда я слишком легко и "свободно" обращаюсь к его друзьям Вилику и Максу, идущим слева от меня. Он верит, или даже знает, что я не преступлю черту дружбы, поэтому спокойно относится к этой моей слабости.
Кабу надо было отлучиться по какому-то делу, и на одном из перекрестков наши пути разошлись. Он пошёл по делам, а мы домой.
В доме Макс сразу пошёл на кухню помочь тете Вале, хлопотавшей над ужином, Вилик сел на диван в прихожей, а я начала кружиться в танце, вспоминая любимые мелодии, всё ещё находясь в волшебном настроении. Вся отдавшись радости танца я не заметила, как Виликом начала овладевать страсть. Наверно я во многом была виновата сама. Наверно танец смотрелся очень вызывающе, охваченная восторгом я совершенно потеряла чувство реальности... Заметив подходящего ко мне Вилика, с "жаждой" в глазах, я даже не подумала ни о чем плохом. И когда он попытался схватить меня за руку, я весело смеясь, не подозревая что ждет меня впереди, танцуя, в красивом развороте увернулась от него. Он же не желая отставать повторил попытку.
Тогда я всё ещё не понимая всей серьёзности происходящего подпрыгнула высоко к потолку в направлении печки (благо мы были на Луне, и гравитация позволяла это) и смеясь протиснулась с небольшим трудом между потолком и печкой. [Тетя Валя - любительница старины, и у неё в доме была настоящая печка, которой раньше в середине-конце 20-го века пользовались жители сельской местности. В этой печке сверху получалась небольшая "комнатка" в которой сушились грибы, яблоки и разные вещи, а зимой все любили в ней греться, приходя домой с мороза.] Вилик не прыгнул вслед за мной, поэтому я спокойно продолжая кружиться в танце медленно двигалась к "лесенке" - спуску с печки.
Когда до лесенки оставалось не больше метра появился он.
Только тогда я поняла, что всё очень серьёзно. От неудавшихся попыток схватить меня, он впал в какое-то безумие. Глаза его выражали только лишь дикое желание, никакой осознанности в них не было. По раскачиванию тела можно было легко догадаться о том, что выпил он всё-же больше своей нормы. Но самое страшное - в левой руке он держал нож. И не знаю как, но я чётко поняла - если не получит желаемого, он готов пустить его в ход. Мне стало очень страшно. В первый раз я ощутила реальность и близость своей смерти. Страх парализовал меня. Неспособная пошевелиться, как заколдованный заяц перед удавом, я лишь со страхом смотрела ему в глаза. Он увидев замершую меня то же остановился. Так мы молча смотрели друг на друга. Он, полный диким желанием, и я, полная страхом.
Где-то на грани сознания я услышала слова: "Раздевайся и ложись, или убью.". Уже не помню, то ли я, выбитая из реальности шоком, не заметила как он это говорил, толи мне это только показалось, но почти сразу после этого он медленно начал двигаться на меня.
Время как-будто остановилось. Вилик медленно приближался, так медленно, как иногда показывают какие-нибудь события в кино в замедленной съёмке. А я потеряла ощущение себя, сознавая себя как-то неопределённо, как-будто всё это происходит не на самом деле или не со мной... Как будто это лишь сон, и как обычно в снах, сейчас на самом страшном месте я проснусь... А Вилик всё так же медленно приближался, сдвинувшись за это время лишь на несколько сантиметров.
Как-то само собой пришло знание, что если я развернусь и попытаюсь убежать через щель между печью и потолком, как попала сюда, то он пустит в ход нож, и наверняка убьёт меня. Так же пришло знание, что если я позволю ему получить то что он хочет, то останусь целой и невредимой... Но... Каб поймёт и простит, это я тогда чётко понимала... но...
Как-то само собой сознание отключилось от событий и переключилось на воспоминания... Знакомство с Кабом. Его глупые и неуклюжие попытки сблизиться, вызывающие во мне то восторг, то недоумение, то злость... Его нежный взгляд... его грустный взгляд... трепет от его присутствия... скованность и нервность от его присутствия... волны тепла по телу от его прикосновений... и снова его нежный взгляд... и я как будто очутилась рядом с ним, так чётко нарисовало воображение его стоящим рядом. Его нежный и в то же время решительный взгляд. И так же как с Виликом на грани сознания, неспособная оторваться от его лица, и поэтому не заметив как он произносит слова я услышала: "Родная, держись! Я с тобой!".
И воспоминания сменились реальностью. Но теперь заполнявший меня до этого страх исчез, уступив место бесстрашной решимости. Решимости умереть. Образ Каба, его взгляд полный нежности и решимости всё ещё стоял у меня перед глазами. И в ответ на его нежность во мне сами собой родились слова: "Спасибо, милый, за радость, которую ты мне дарил! Спасибо и прощай!"
И время вернуло свой обычный бег...
Полная решимостью, со слезами на глазах я почти прокричала: "Можешь убить, но я не изменю!", И сделала резкий шаг к Вилику. Он же от этого растерялся и застыл на мгновение в изумлении. Воспользовавшись этим я схватила нож с верхней, тупой стороны лезвия и сильно сжала пальцами. Кончики пальцев сжали лезвие с острой стороны, порезав кожу, но слава Богу не глубоко. Крепко держа нож и с прежней решимостью смотря ему в глаза я громко и твёрдо повторила: "Я не изменю!". Так мы и стояли, Вилик в ступоре, и я полная решимости умереть, с зажатым в руке ножом и капающей с него кровью.
Не знаю сколько мы так стояли, глядя друг другу в глаза, но я очнулась от того, что Макс, стоя рядом с Виликом и схватив его прямо у кисти руки с ножом, кричал мне: "Руку убери! Да убери же руку! Убери, бл**ь, руку! Дура, убери!"
Только тогда я очнулась, и всё что только что произошло начало доходить до меня. Сделав несколько шагов назад, в противоположную сторону от Макса и Вилика, и уткнувшись в стену я опустилась на колени и всё ещё не веря в происходящее как-то отстранённо смотрела на порезанную руку... на текущую по пальцам кровь. А внутри ощущалось лишь полное опустошение... и никаких мыслей.
Я даже не заметила, как Вилик выронить нож. Как Макс сначала врезал ему, а потом схватив за шиворот прижал к стене и тряся кричал: "С*ка, бл*! Ты что ох**л!?"
Следующее что отметило моё сознание - вбегающий по лестнице Каб, с сильным беспокойством во взгляде. Я даже не смогла ничего сказать ему вслух, лишь в мыслях облегченно прошептала: "Милый..."
Потом "очнулась" в его объятьях на улице, на лавке рядом с домом. Он тихо и ласково прошептал: "Всё закончилось, любимая. Всё закончилось...". А я молча прижалась к нему настолько близко, насколько смогла... и заснула... последняя мысль, которую удержало в памяти сознание: "Спасибо, милый! Спасибо!"