"В Вашем ящике 1 непрочитанное сообщение". Она быстро пробежала курсором вниз по списку, ну, конечно, вот оно, опять. Сегодня, как и вчера, в конце списка, после нескольких рекламных и деловых писем, стоял все тот же ник: "Алена". Она отпустила мышку. Ну кто мог подумать, что сейчас, на пятнадцатом году счастливого, как казалось, замужества она будет ревновать своего супруга к неизвестной корреспондентке, которую, и она была уверена в этом, он даже ни разу не видел. Но она ревновала, сильно, отчаянно, так, как не ревновала даже тогда, когда он увлекся французской приятельницей ее брата. Тогда это его увлечение даже позабавило ее, а тщательность, с которой он все скрывал насмешила и тронула. Она понимала, что ничем серьезным это не грозит, да и сама была не прочь попользоваться плодами, которые приносило его чувство вины. Но сейчас все было по-другому. Неделю назад она случайно увидела на дисплее окончание его письма к "Алене" и пришла в отчаяние. Никогда не слышала она от мужа таких слов, которые писал он этой неизвестной собеседнице, никогда не был он с ней так смел в мыслях и так остроумен. На следующий же день она, не раздумывая, зашла в его почтовый ящик и увидела целый роман в письмах, развивающийся уже несколько месяцев. И написанные мужем слова, обращенные к его корреспондентке, которой, судя по письмам, не было и двадцати пяти лет, ранили ее больнее, чем если бы она узнала о существовании у супруга молодой любовницы. Такие слова можно было написать только очень близкому человеку, понимающему тебя с полуслова, такому, с кем уже не нужно видеться, чтобы быть рядом. Его последнее письмо заканчивалось словами:
"...твои письма вернули мне забытое уже желание писать. Я вновь вспомнил ту радость, которую испытывал когда-то, чувствуя, как слова складываются во что-то большее, чем просто фразы. Моей безумной идее писательствовать не суждено было осуществиться, жизнь все меняет. Но сейчас я снова прежний и это ты сделала меня таким. Каждый раз я включаю компьютер с радостью ожидая твоего письма, и одновременно тревожась, а вдруг ты сегодня не ответила мне? Я люблю тебя. До завтра."
Она закрыла письмо и заплакала от собственного бессилия.
А в другом городе другая женщина перечитала те же слова и подведя стрелку к надписи "REPLY" , щелкнула клавишей мышки. На экране засветилось пустое окошко. Немного помедлив, она застучала по клавишам:
"Здравствуй,
твое последнее письмо заставило меня задуматься о многом. Ты должен писать! Это твое. Конечно, я не могу судить профессионально, у меня нет для этого ни опыта, ни знаний, одно только желание читать и читать твои письма, представляя описанное в них, ощущать присутствие людей, о которых ты говоришь, думать, чувствовать вместе с ними. Твои слова заставляют смеяться, переживать, любить, они реальны и живы. Как жаль, что мы не можем пока встретиться, моя учеба и твоя работа не оставляют времени, но мне кажется, что мы уже встречались неоднократно, так хорошо, благодаря твоему таланту, представляю я твою жизнь. Люблю тебя. Алена."
Писала она быстро и, через несколько минут, письмо уже было отправлено адресату.
Выключив компьютер, Анастасия Николаевна Лебедева, пенсионерка, заведующая отделом зарубежной литературы детской библиотеки одного провинциального городка, сняла очки и поднялась со стула. От долгого неподвижного сидения болела спина, но пожилая женщина не замечала боли. В который уже раз мысленно поблагодарила она кандидата в депутаты местной Думы, который как-то в пылу предвыборной борьбы за голоса избирателей, подарил библиотеке компьютерный класс. Вспомнила с нежностью и Ванечку Николаева, который быстро научил ее нехитрым приемам обращения с Интернетом и открыл удивительный мир, где проживала она десятки жизней. Время было уже позднее и она торопилась, еще надо было зайти в магазин, чтобы купить что-нибудь на ужин капризной полосатой кошке Машке, единственной, кто ждал ее дома.
А мальчишка с футбольного форума, который знал Анастасию Николаевну под ником "Пашка-спартаковец", и обретший в лице "Пашки" закадычного, хоть и далекого, друга, сегодня ответа так и не получил.